Chapter 1: I
Chapter Text
1
В начале «М» дверца лязгнула, Лиза вышла наружу; он представил, как она идет вперед, сначала неторопливо, потом чуть быстрее, и не возвращается никогда. Томми бы почти не винил её за это. Он потянул за ручку со своей стороны, встал и растянулся на асфальте; от удара и боли в затекших ногах ощущения были волшебные. Бодрящая, приятная щекотка по сравнению с тюрьмой. Томми попробовал ускориться, но ничего не вышло, тело — все еще — его не слушалось.
О том, что способности сделали ручкой отныне и навеки веков, он упорно пытался не думать.
— Там впереди, кажется, заправка, — сказала Лиза.
— Пойду проверю, — вызвался Томми, ощупывая ногу.
— Я сама.
Она даже не обернулась. Вокруг лежали брошенные поля, изжелта-серые от пыли и той дряни, что иногда шла вместо нормального дождя. Скоро трава расколет асфальт, вся эта пшеница и кукуруза, которую здесь выращивали, сожрет и фермы, и заправки, и само шоссе. Люди бросали дома и переезжали на запад, как в самом начале; если Томми что и любил в истории, так это цикличность. Люди бежали подальше от Восточного побережья, а им с Лизой именно туда и нужно было.
Томми пошел за ней, спотыкаясь через два шага на третий. Все было блеклое, как застиранная тряпка, кроме Лизы и её красной рубашки, слитых в маленькое яркое пятно. Оно поравнялось с остовом заправки и пропало внутри.
Запоздало Томми понял: она не взяла с собой пушку.
Страх прошиб его горячей волной от макушки до пяток. Он побежал на убогой, инвалидской этой человеческой скорости, почти сразу сбив дыхание. Пульс колотился во всей голове, на глаза давило, мозг был как размороженный фарш, бьющийся о стенки черепа. Бесконечно далеко расплывалась заправка. Томми упал снова, с размаху налетев ладонями на асфальт. Жгло их охренительно больно, но зато он пришел в себя и отдышался.
— Давай, Шепард, — пробормотал Томми, кое-как поднимаясь, — сделай или сдохни… Как там было-то? Мы могучие Тигры, мы надерем вам зад, а не продолбаем полуфинал.
По всей заправке валялось стоптанное в крошево стекло. Дверь в магазин была выбита начисто, а в оконных рамах еще торчали осколки.
— Лиза? — позвал Томми.
От хруста стекла его передернуло. В окне мелькнул длинный лизин хвост, потом появилась она сама с ярко-зеленым пластмассовым ящиком в руках; оттуда торчали батончики в выцветших обертках и набор детских карандашей.
— Заходи,— сказала Лиза, ничуть ему не удивившись. — Любишь копаться в барахле?
Внутри пахло испорченной едой, все было покрыто толстенным слоем пыли; на стойке кассира неровной стопкой лежали газеты с нечитаемым шрифтом. В ящике Томми нашел упаковку пластырей и, шипя сквозь зубы, заклеил ладони.
— Странно, что отсюда все не вынесли. Осталась вода и вот эта детка, — Лиза ткнула носком кроссовки в канистру.
— А, — Томми ухмыльнулся. — Это все мое везение.
Он обыскал подсобку, крошечный туалет с ржавой, еле текущей водой и, скучая, вернулся на улицу. Свежий воздух слегка разбавил вонь. Позади заправки стояла целая с виду тойота, у отчима Томми когда-то была такая же, только истерично-красная. Темные стекла прятали салон; он старательно вглядывался, прижимаясь носом, но не увидел ничего, дернул крышку багажника, и она поддалась. Там лежали две канистры с бензином, к одной был приклеен розовый стикер, записка с криво выведенным «Забирайте».
Томми аккуратно сложил бумажку и положил в карман. Пустота за стеклом обрела объем, сложилась в человека, откинувшегося на спинку кресла, половина его черепа была снесена выстрелом, на обивке салона засохли кровь и мозги.
Забирайте. Сколько он ждал?
Перенеся канистры, Томми с Лизой вернулись к пикапу. След от пули на дверце уже забило пылью.
***
Мили и мили безлюдной земли тянулись до самого Теннесси: кто уходил сам, кого переселили насильно. Великое американское кладбище.
Утром они пересекли границу Нью-Джерси. Привычная тишина тут и закончилась — далекий шум вертолета выморозил позвоночник. Томми в панике затормозил, пикап, визжа шинами, едва выровнялся.
— Эй, — Лиза накрыла его руку своей, — все в порядке, Томми. Ничего не случилось.
Вертолет еще летел где-то у Томми в голове, блестящий, черный, с эмблемой МОЛОТа и номером отделения в Канзас-Сити.
Однажды — при последнем пересчете выходило, что шесть месяцев назад — его забрали на таком же.
Когда страх схлынул, осталась вязкая сонная апатия, но Томми все не мог заснуть. Сквозь стекло еле свет просачивался, буквы начали затягиваться грязью, и мир вне машины было легче вообразить. Он вспомнил, что недалеко должен быть лагерь, куда его отправили в год развода родителей. Кучка разноцветных домиков вокруг озера, как в «Пятнице тринадцатое». Странным образом Томми почувствовал себя дома.
— Мы же не в Спрингфилд едем? — спросил он с внезапным весельем.
— В Кресскилл, — ответила Лиза.
Название показалось Томми знакомым, может, он там даже и бывал.
В приоткрытое окно задувал ветер, щекоча макушку с отрастающим ежиком волос. Надзиратели всех брили налысо и выдавали желтые, как резиновые перчатки, робы. Под кожу вживляли следящее устройство, и след от надреза, чиркнувшего по шее, адски чесался. Теперь он раздвоился — Лиза вскрыла его, чтобы извлечь чип — и был на ощупь, будто переломанная молния.
Глаза наконец начали слипаться, Томми задремал под мерное гудение мотора, не реагируя, когда пикап прыгал на ухабах. Ему виделось что-то смутное, как приглашение к настоящему сну. Тень звуков, придуманных или реальных, шуршала над ухом. Он не сразу понял, что пикап остановился, а когда осознал, резко подскочил на месте, чуть не пробив головой крышу.
— Мы на месте, — сказала Лиза, кажется, впервые за все время их знакомства нормально улыбнувшись.
Улица была разительно не похожа на ту, где вырос Томми. Даже обезлюдевшая и заброшенная, она казалась чистенькой, как на фото в журнале. Из деревьев, отбрасывающих длинные тени, выступали дома. Перед одним таким, с розовыми ступенями, Лиза и припарковалась.
— Поищем ключ под камнями? — предложил Томми. — Ты видишь садового гномика?
Он на пробу толкнул дверь плечом, и она вдруг бесшумно отворилась. Лиза хмыкнула и вошла первой; она успела набросить Плащ Тиборо, похожий на обычную, мирную шинель, когда не творил дополнительную пару рук. Мебель в доме была целая, упакованная в прозрачные чехлы, ковер не пятнали следы, все выглядело нетронутым. Удивительно, что тут ничего не разграбили.
— Ты знаешь, чей это дом?
— Он был в базе, — проговорила Лиза, осматриваясь. — Тут жила Джанет ван Дайн, может, это её или вроде того.
— Кто такая Джанет ван Дайн?
— Оса. Мститель. Ну знаешь, она могла уменьшаться и швырялась зарядами из жала.
Томми почесал нос.
— Никогда в них не разбирался. Мне больше нравится Каратель, потрясающий мужик. Он жив, интересно?
— Считается погибшим.
— Ну вот.
Через секунду ему стало плевать, сколько составов Мстителей жили в этом доме — из крана текла вода, холодная, конечно, но чистая и под хорошим напором. Он подождал, пока раковина наполнится, заткнул слив и с наслаждением умылся. Погода стояла теплая, можно было бы устроить себе настоящий душ. От одной только мысли Томми почувствовал себя счастливым и, засунув голову под кран, вдруг окончательно поверил, что выбрался.
***
Она была старше, но закон штата Нью-Джерси их уравнял, определив в центр заключения для несовершеннолетних. Сначала Томми увидел её волосы, невозможно длинные, стянутые в хвост — он завивался кольцом, завораживающим, как трещотка гремучей змеи, и лежал рядом на скамейке. Ужасно, до зуда в пальцах, хотелось потрогать. Томми стойко отвел взгляд и увидел всю Лизу, которая тоже на него смотрела.
— Привет, — сказала она страшно серьезным голосом.
Это был последний официальный раз, когда Томми краснел.
Лиза мало говорила, много слушала, но еще больше — рисовала, и он все пытался навязаться ей в натурщики. Их выпустили одновременно, Томми искренне считал, что больше они не увидятся. Так оно и вышло бы, но уже в другой жизни, в другой тюрьме, одуревший от лекарств, он вдруг увидел Лизу с этим её волшебным хвостом. Она должна была оказаться галлюцинацией, смазаться наконец и пропасть, но не уходила, стояла и снова смотрела на него. Форма агента МОЛОТа ей шла.
Томми гадал, убьют ли их на месте, когда — если! — поймают, или люди стали слишком ценны, чтобы просто умереть, а не позволить выжать из себя все. Буквально.
Они устроились в спальне на втором этаже. Там стояла большая кровать с сухим матрасом, в шкафу были аккуратно свернутые в тюки одеяла. Дом напоминал ту записку с «Забирайте», чувствовалось в нем что-то такое, словно его не просто оставили, а он сам ждал, не просто кого-то, а…
Не выдержав, Томми засмеялся.
Все мысли утекли куда-то под матрас. Он лежал, заново привыкая к нормальной кровати, и смотрел в темноту. Циферблат лизиных часов призрачно светился, Томми пытался подсчитать, сколько прошло со дня побега, но у него не выходило. Тогда он решил не думать о сложном, перешел к овцам, прыгающим через ограду — касаясь земли, они превращались в сочные гамбургеры — и кудлатая белая шерсть заслонила темноту. Едва Томми проморгался и открыл глаза, наступило утро.
— Куда дальше? — спросил он, глядя на карту, обтрепавшуюся по краям. Красные стрелки упирались в границу с Канадой.
— У тебя кто-нибудь остался здесь?
— Нет.
Точка Спрингфилда с пририсованными к ней лепестками маячила перед глазами. Томми помолчал и сказал с неохотой:
— Моя мать. Без понятия, что с ней, — и добавил вдруг: — Надеюсь, она еще жива.
Её лицо стало бы настоящей галлюцинацией, зыбкое и расплывчатое, отчасти выдуманное; он помнил вздернутый нос и две бледных родинки на правой щеке, тоненькие брови, сжатые в линию губы. Отец представлялся хуже, закрылся криками и хлопающей, как раскат грома, дверью.
Лиза оперлась локтями на стол и нависла над картой.
— Если повезет, — проговорила она задумчиво, — завтра мы уже будем в Мэне. А потом, где угодно. Может, даже не на дне океана.
Томми скорчил гримасу.
— Оптимизм, вот, что мне нравится в девушках.
— Да, мне тоже.
Он подтянулся и сел на стол. Из-за света, просачивающегося в открытые, без штор, окна кухня казалась не такой мертвой, как прочие комнаты. Перед отъездом неведомые хозяева, должно быть, все выскоблили дочиста, вместе с мусором выбросив фотографии и личные вещи, но оставив мебель. Стерилизация, вот как это выглядело. Дурацкий дом растревожил Томми, он с любопытством разглядывал кухню, пытаясь что-то найти, забытое или оставленное специально.
В окне появилась и пропала тень.
На долю секунды, слишком быстро, чтобы заметить и зафиксировать, но Томми знал цену скорости.
— Тут кто-то есть, — прошипел он Лизе.
Полутьма из коридора ровным пластом закрывала вход.
Скрипнула лестница, Томми прошибло адреналиновой горячкой. Он шагнул вперед, и знакомая щекотка ускорения слабо отдалась в ногах. Не бежать, приказал себе Томми, еле сдерживаясь, и скосил глаза на Лизу. Плащ Тиборо туго обхватил её грудь, руки дернулись, давая место второй, нижней паре; они тяжело обмякли, но затем шевельнулись. Лиза сжала четыре кулака и подмигнула ему.
Томми глубоко вдохнул, покачнулся на носках, но воздух вдруг зацарапал горло. Дверной проем почернел, и яркая, густая темнота упала на него.
2
Снаружи жил своими вечерними делами Бенд, штат Орегон. Дом, спрятавший базу, стоял на тихой, приличной улице, что примыкала к парку. Раньше Мстители занимали подземное убежище под телецентром Сан-Диего. Они унаследовали её от СТАРС, младшей кузины ЩИТа, специализировавшейся на сверхлюдях. В здании наверху работали несколько каналов, и скрыть излишки электроэнергии было несложно. Парковка маскировала ангар для квинджета, который они потеряли после одного особенно неудачного столкновения.
У второй команды — её возглавляла Кэрол — оставалась летающая машина Фьюри. Сам Ник пропал вскоре после атаки Крии, когда еще живой ЩИТ пытался наводить порядок. Ванда находила забавным, что, щеголяя этим словом, люди почти всегда добивались исключительно хаоса.
Прошлой ночью Монику Рамбо атаковала боевая группа МОЛОТа. У них было оружие, сделанное по технологиям крии, и она едва смогла уйти. Раненую и неспособную лететь, её вытащила Ванда и перенесла в Брэддок-мэнор. Границу с Канадой, где у Мстителей оставались союзники, закрывал магический барьер, но Британия была свободна от влияния Осборна.
Без Моники они могли лишиться преимущества в воздухе. МОЛОТ получил разрешение использовать против них свои новые беспилотники. Как жестоко вывернулась последняя речь Тони перед Ассамблеей ООН: «И с сего дня объединенные нации начнут переосмысление роли супергероев».
О Тони.
Ступени прогибались под ногами, точно резиновые. Клинт теперь не шел на чердак без стрелы с веревкой, а Джен взлетала, игнорируя лестницу. На втором этаже в глубине коридора горела единственная лампочка, внизу кто-то ходил тяжело и грузно, отчего скрипели половицы. Дом, что приютил Мстителей, напоминал жилище викторианской старой девы, отписавшей его правнуку, агенту ЩИТа, на исходе лет.
В гостиной сидел Клинт и смотрел телевизор. На экране светилась разноцветная карта США — красным было почти все Восточное побережье, западнее лежала ярко-желтая полоса, окаймляя зеленые, «безопасные» штаты.
— Утречко, — сказал Клинт и, не поворачиваясь, помахал Ванде рукой.
Рядом с ним стояла пирамида из кружек; на верхней было написано «Лучшему папе в мире».
— Кэп еще не выходил? — спросила Ванда.
— Сидит в своей пещере, — Клинт пригладил пластырь на переносице. — Боюсь, скоро он превратится в летучую мышь, если уже не прячет уши под каской.
Она фыркнула, безуспешно принимая строгий вид. Клинт посмотрел на неё ехидно. Из-за худобы и почти голого черепа он казался моложе, почти таким же, как в первую их встречу. Это были безмятежные времена, когда они, недавние преступники, оказались в одной связке со Стивом, единственным взрослым Мстителем поблизости. Их прозвали Безумным Квартетом Кэпа; на каждой фотографии — три блондина и Ванда в центре.
Теперь же они вновь стали Мстителями Западного Побережья и в полной мере оценили всю иронию.
Запищал будильник. Клинт с хрустом потянулся и упал на диван.
— Ну, спокойной ночи, ведьмочка, — пробормотал он, раскидывая вышитые подушки.
— Отнести тебя наверх? — предложила Джен, золотистой тенью возникнув в дверном проеме. Она была уже в костюме Осы и держала в руках свои огромные, похожие на насекомьи глаза очки. По утрам на выпуклых линзах играли солнечные зайчики.
— Сделай милость.
Джен подняла руку с жалом.
— Кто будет чинить потолок? — укорила её Ванда.
— Спасен высокой моралью Алой Ведьмы, — вздохнул Клинт.
База просыпалась. По коридору стремительно, будто взлетая, прошагал Саймон — потолки пропускали его, но под арками приходилось наклоняться — на кухне включили и выключили радио, в эфире уже третий день были помехи. Дверь в подвал так и не открылась.
—В следующий раз… — начала Джен и осеклась, её голос затянуло в сигнал входящего вызова.
Вместо всех штатов на карте теперь был Орегон. Точка Портленда вспыхнула и превратилась в трехмерный план города. Слева развернулась фотография с мигающей полосой статуса: «признана мертвой».
Пропавшую без вести три года назад Сью Шторм преследовали Громовержцы.
***
Сью Шторм, Невидимая Женщина, цель высшего приоритета.
— Не верю, что это она, — сказала Джен.
— Это не она, — согласился Саймон, — но, посмотрите, кто у нас здесь.
К не-Сью с видом победительницы летела Мунстоун. Её силы исходили от Крии, и по новому закону она подлежала немедленному аресту, но, разумеется, Карле Софен нашли другое применение.
— Вот она никогда не меняется, — посетовала Джен и, уменьшившись, кинулась наперерез Мунстоун. — Мстители, к бою!
Ванда ухмыльнулась. Какова вероятность, что квинджеты МОЛОТа растворятся в воздухе и возникнут, скажем, на Аляске? Не урони, напомнила она себе, там люди. Подернувшись рябью, квинджеты исчезли. Ионная энергия обволокла Саймона, и он сменил Джен в драке с Мунстоун. Барьер вокруг не-Сью исчез; в неё тут же выстрелили, но она ловко уклонилась, оставив на земле пару белокурых прядей.
Агенты уставились на Ванду, парящую над ними. В ладони затеплился алый свет. Она позволила ему загореться сильнее и мысленно коснулась асфальта. Он пошел пузырями и превратился в болото. В панике агенты пытались освободиться, но погружались все глубже, пока асфальт вновь не застыл на уровне их плеч.
— Сью! — воскликнула Ванда, опускаясь. — Это и правда ты. Мы решили…
— Вы решили, что я погибла, как и остальные, — подхватила не-Сью.
Глаза её были влажными и синими от подступающих слез, но она их заметно сдерживала. Ванда сочувственно улыбнулась. Интересно, чем Стив её держит?
Саймон отшвырнул Мунстоун в темноту. Кувыркаясь в воздухе, она прочертила собой яркую полосу и упала, разразившись проклятиями. Агенты МОЛОТа, запертые в асфальте, беспомощно смотрели в темноту. Саймон подлетел к Ванде, вместе с Джен, принявшей нормальный размер, он хмуро уставился на не-Сью.
— Кэп будет рад тебя видеть, — сказала Ванда. Ей стало весело, как ребенку, который увидел цирковых артистов на деревенской ярмарке.
— С нами ты будешь в безопасности, — подыграла Джен, быстро посмотрев на Ванду.
— Нам пора уходить, — вмешался Саймон.
Ванда подмигнула не-Сью, и вечерний Портленд сделался складом. Вокруг стояли ящики, мебель в пластиковых чехлах и ростовые зеркала, с которых слоями сползала пленка. Наверху раньше была мастерская Дома ван Дайн, но после Катастрофы она не продержалась. Склад служил перевалочным пунктом. Благодаря Доктору Стренджу, до Бенда отсюда было недалеко.
— Ты помнишь, что произошло, Сью? — взволнованно спрашивала Джен, отправляя сообщение Стиву.
Не-Сью печально смотрела на неё.
— Немного, — прошептала она.
Крии, располагая, впрочем, возможностями уничтожить город за секунду, били по ключевым объектам Нью-Йорка. В их числе было и Здание Бакстера. В Интернете до сих пор ходило видео, разобранное покадрово — исчезающий, словно стираемый ластиком, синий небоскреб. Фантастическая Четверка, вся семья, находилась внутри, и считалось, что Рид успел открыть портал в Негативную Зону.
Никто не мог ответить, удалось ему или нет.
Ванда была среди пессимистов. Что-то замкнуло в обычном механизме возвращения, мертвые оставались мертвыми, пропавшие не находили дорогу домой. Катастрофа сделала из сверхлюдей обычных смертных. Неумолимая, беспощадная сила.
Даже Латверия, подумала Ванда со смесью ужаса и восхищения. Вся Латверия и полмиллиона её жителей.
Женщина с лицом Сью Шторм молчала, сцепив руки. Она ждала, и Джен тоже, напряженная, готовая атаковать. К Ванде подошел Саймон.
— Что происходит? — спросил он сердито.
Она успокаивающе коснулась его плеча.
— Все в порядке.
— Это какой-то, — Саймон поморщился, — цирк. Ты подвергаешь…
— О да, я знаю. И нет, не подвергаю. — Ванда приподнялась на цыпочках и шепнула ему на ухо: — Смотри.
Заскрипела, открываясь, дверь. Не-Сью повернула голову, глядя на Стива с откровенным нетерпением. Он был без каски, в старой перелатанной форме, которую предпочитал новой, смотрелся в точности как на фото прежних времен, но в этом сходстве теперь сквозила тревожащая чужеродность.
— Вовремя, — сказал Стив. — Здравствуй, Рейвен.
***
Сверкнув желтыми кошачьими глазами, она отбросила с лица прядь темнеющих волос. Лохмотья слились в белое платье, на бедра лег пояс из черепов.
— Оу, — сказала Джен. — Разумеется. Она работает на Осборна и на нас потому что… Что? Не могу придумать подходящую причину.
— Работала, — поправила Мистик. — Ты не заметила эту летающую психичку с докторской степенью?
— Оса, позже, — бросил Стив. — Переходи к делу, Рейвен.
Кажется, упоминания имени её забавляли. Довольная игрой, она стала еще больше похожей на кошку.
— Тебе известно, что искал Красный Череп, Капитан?
Веселье подернулось холодком, отдающим могилой. По старой привычке Ванда потянулась к браслетам на запястье, забыв, что их там давно нет. Пальцы мазнули по перчатке, и она досадливо скривила губы.
— Того, что нашел Красный Череп больше нет в этой реальности, — холодно сказал Стив.
Мистик надменно улыбнулась.
— Это не совсем так. Быть может, существует нечто… непохожее формой на Куб, но с тем же содержанием. И кое-кому знающему Осборн развязал язык.
— Ты говоришь о МОДОКе.
— Старый добрый МОДОК, — она кивнула, прикрыв глаза. — Он предал Красного Черепа, предал ЦИИ и смотрел, как убивают всех его рабочих пчелок, но в третий раз ему не повезло.
— Не сказал бы, что кому-то здесь его жаль, — заметил Саймон.
От Космического Куба, вспомнилось Ванде, шел мертвый свет. Лицо Тони казалось синюшным, точно у трупа. Её собственная магия, слитая с Силой Жизни, чувствовала мощь Куба, радовалась ему и ненавидела. Он был способен принести хаос, прекрасный, неостановимый, торжествующий, но выжечь все дотла, не оставив и песчинки.
— Только представьте: наука создала то, что может изменять реальность, — улыбка Мистик сделалась сладострастной. — Перемены без последствий.
— О, вот это вряд ли, — фыркнула Ванда.
— Осборн так не считает. И Доктор Дум тоже.
— Великий Дум себя переоценивает.
Стив нахмурился.
— Подожди, Ванда. Рейвен, ты бы не рисковала стольким без доказательств. Где они? Или, скорее, где подвох?
— Вот вам две загадки, Мстители. Первая: кто убил Эмму Фрост? Ответ «Дормамму» не принимается. И вторая: что на самом деле произошло в Стэмфорде, штат Коннектикут? Разгадаете и получите доказательства.
— Бред, — с отвращением сказала Джен. — Ты просто сотрясаешь воздух.
— Думаю, Джун Ковингтон была бы рада, окажись это бредом. Иначе её труп бы не лежал сейчас в морге МОЛОТа, а разработки по Туману Терригена не изучал Норман Осборн.
В левом глазу запульсировала боль — первый признак мигрени. Мистик, красно-сине-белая, не своих цветов, слишком яркая, слишком громкая, мешала. Её нужно было… Ванда ущипнула руку над перчаткой и возразила:
— Тумана Терригена больше нет.
Мистик взглянула на неё с жалостью.
— Для той, кто управляет вероятностями, ты слишком часто повторяешь слово «нет».
Кристаллы Терригена излучали тот же голубой свет, что и Куб, но в нем была жизнь, отголосок силы творения. Туман, рожденный из них, менял ДНК. Преображение. В этом все дело? Что-то должно соединить земную науку, сокровище Нелюдей и магию. Если только… Ванда оттянула перчатку с пальцев и замерла, прислушиваясь к себе. Казалось, она уже знала об этом раньше.
Агата говорила ей? О нет, конечно, нет. Старуха бы смолчала, скрыв это, как и многое другое.
— Я слышал, в головах у Громовержцев есть чипы, которые взрываются, если те неправильно думают, — задумчиво произнес Саймон. — И их головы лопаются, как хорошие, спелые тыквы.
Ванда повернулась к нему, не видя.
— Больше нет.
Прежде чем Мистик поймал Осборн, Стив нашел её в Мадрипуре. Он вошел в город, которым правила Вайпер, и вернулся. В конце концов, подумала Ванда, если ты умеешь заклинать змей, то удержишь и кошку, сделкой обычной или той, что скреплена словом мертвеца.
Чип вживили Мистик в голову, крошечную безупречную бомбу. На самом деле этого никогда не происходило.
Хуже всего было то, что она не лгала. Разоренные лаборатории ЦИИ могли рассказать обо всем подробней, чем МОДОК. Дум доказал, на что способен союз науки и магии. Искать стоило рядом с ним, и он — Ванда знала, о да — не опустится, чтобы это скрыть.
Она была все еще ему нужна.
3
Он поздравил себя с открытием и вытянул руку. Под Томми соответственно был пол — деревянный, с выбитой доской. Сквозь тонкое одеяло чувствовалось, какой он неровный. Окна были заколочены, но между досками пробивался дневной свет. На дом, где они с Лизой укрылись, это мало походило, значит, он — они — в другом месте, их зачем-то переместили.
Их, подумал Томми мрачно, а остались еще «они» или просто «он»?
МОЛОТ так не работал. Врачи бы сначала вдоволь обкололи Томми, привязанного к койке, лекарствами, затем стали бы препарировать, проверяя, не испортился ли пациент за эти несколько дней. Он лежал бы в крошечной стерильно-белой палате, глядя слезящимися глазами в камеру, а труп Лизы тем временем сожгли бы в местном крематории. Одно дело — лабораторный материал со сверхспособностями и совсем другое — агент-дезертир, способствовавший побегу.
Томми разозлился. Потом обрадовался, что может злиться, наверное, ему ничего не кололи. Кости, впрочем, ломило как при простуде и ноги сильно затекли.
Он вывернулся из одеяла и встал, цепляясь за бугристую гладкую стену. Ноги теперь жгло от прилива крови, и Томми прикусил язык, чтобы не ругаться вслух. Наощупь он двинулся вдоль стены и нашел облезлую дверь, с которой сползала шелуха старой краски. С той стороны была тишина. Ручка щелкнула, и Томми оказался в тускло освещенном коридоре.
Снизу тянуло сыростью. Стены были сплошь оклеены плакатами, от влаги на них взбухли пузыри. Деформированные лица плыли светлыми безглазыми пятнами. Люк Скайуокер спазматически дергал оборванным углом. За ним, приглушенный стеной, кто-то тоненько и жутковато смеялся. Томми прижался ухом к плакату, сминая его щекой, и увидел просвет в распухших лицах — аккуратную, с дюйм шириной, полосу. В середине её была замочная скважина.
Подумав, Томми рискнул пальцем, засунул его внутрь и осторожно потянул на себя.
Хорошие новости: он не был замурован изнутри, определенно мог свалить и не напороться на агентов МОЛОТа. Там, вероятно, сидели каннибалы, но лучше они, чем агенты МОЛОТа.
Томми решил, что найдет Лизу, схватит её и убежит через третью, последнюю — стань последней! — дверь. План был отличный, он бегал еще лучше и… едва успел отскочить, когда натужно заскрипели петли.
— Ты очнулся! — услышал Томми.
Разве каннибалам-похитителям полагается так говорить? На него с любопытством смотрела блондинка в камуфляжной куртке. Слишком миленькая и вроде как безоружная. Хотя, она вполне могла быть дочерью каннибалов.
— Не подходи! — предупредил Томми.
Блондинка попыталась улыбнуться, и вышло у неё, как у тех молоденьких стажерок в социальной службе, фальшиво и жалко.
— Эй, я тебе ничего не сделаю, — она даже руки показала. — Меня зовут Сильви.
— Ладно, Сильви. Где девушка, которая была со мной? И за каким хреном ты вообще нас похитила?
— С твоей подругой все в порядке, ты скоро её увидишь. И я вас не похищала.
Томми знал реакцию таких, как она, и не дал запереть дверь или как-то ему помешать. Никаких больше долбаных замков. Коротким рывком он сбил Сильви с ног и пролетел до противоположной стены. Здесь тоже были заколочены окна, в углу стоял жестяной чайник, от которого шел пар.
— Ты идиот! — закричала Сильви, поднимаясь. — И псих! И… ты, что мутант?
Томми сделал угрожающее лицо.
— Никогда не похищай мутантов, если не хочешь проблем с Людьми Икс! Ты слышала о Циклопе? Он не самый милосердный парень.
— Да не похищала я тебя. Просто… послушай, я не могу об этом говорить, босс мне язык отрежет, и это не преувеличение.
У них тут что, супертайная мегасекретная постапокалиптическая организация? Или слухи о сектах на брошенных землях все-таки были правдой.
— А я Капитан Америка, — пробормотал Томми. — Ты сказала, Лиза, моя подруга, скоро придет.
— С ней… разговаривают.
Ему захотелось опрокинуть на Сильви чертов чайник.
— Ну, хоть ответить, мы все еще в Нью-Джерси или нет, ты можешь?
— Да, — неохотно сказала Сильви, — мы в Нью-Джерси.
Куртка была ей велика размера на три. Сильви спряталась внутри, как в палатке, и буравила Томми взглядом. Он вздохнул:
— Чудно. Жаль, Иисус не спустится с небес и не даст мне скрижали с ответами на все вопросы.
— Это у Моисея были скрижали, — буркнула Сильви и натянула воротник до глаз.
— Пофиг. Пусть уже хоть кто-нибудь скажет, что я здесь делаю.
Затылок Томми вдруг обдало холодным воздухом.
— Вас узнали. И раз уж агент Молинари молчит, может, ты поможешь нам и скажешь, какого черта МОЛОТу понадобилось от банды Капюшона?
***
Прошла неделя, и синяк уже сошел с её лица. Закрывая глаза, Томми вспоминал, как медленно обернулся, готовясь увидеть пушку, направленную ему в лоб, но это была всего лишь женщина. Она держала Плащ Тиборо, повисший у неё в руках синей тряпкой.
— Мы не агенты, — не сводя глаз с Плаща, произнес Томми. — Мы сбежали из Канзас-Сити. Тот, кто нас узнал, может поцеловать меня в задницу.
У женщины с Плащом на руках было очень спокойное, очень мертвое лицо. Правое веко стягивал длинный бледный шрам. На губах лежала тень улыбки. Женщина расправляла ткань Плаща и не верила ни единому слову Томми. Он повторял это раз за разом, когда она вела его по коридорам, когда втолкнула в провонявшую гарью и чем-то мерзким, до рвотных позывов, котельную.
Лизу, скованную наручниками, держал за плечи какой-то урод. Заметив Томми, она что-то сказала, наверное, позвала, но из-за красного-красного бешенства, взревевшего в голове, все стало немного другим.
Кажется, он попытался оторвать Лизу от урода. Что-то ударило его по ногам и уронило на пол, спине Томми досталось от души. Раздался окрик: «Достаточно!», и женщина с Плащом отступила.
Так Томми встретился с Мадам Маской.
Урод, державший Лизу, оказался парнем Сильви. Звали его Крис, и Томми лелеял надежду подстеречь его в черном, как сама тьма, углу и избить ломом. Таких в здании было полным-полно; огромное, плохо освещаемое, с запутанными переходами, оно само походило на маньяка-каннибала.
Как-то, лежа без сна в темноте, Томми спросил:
— Почему они называют себя бандой Капюшона, если всем заправляет Мадам Маска?
— По старой памяти, — ответила Лиза, но больше ничего не сказала.
Она стала говорить еще меньше, с Томми уж точно, и часами сидела в дальнем уголке крыла, по которому им было позволено передвигаться. Компанию ему обычно составляла Сильви. Если прочие члены банды, угрюмые парни, заставшие того самого Капюшона, и урод Крис пропадали снаружи, то она на памяти Томми ни разу не выходила из здания.
— Я из Брокстона, Оклахома, — рассказывала Сильви. — Мы с друзьями приехали в Нью-Йорк на каникулы, оторваться перед выпускным годом. Угрохала все свои деньги в эту поездку, а отец зудел так, словно дом заложил, — она грустно улыбнулась. — В тот день я должна была пойти в клуб вместе со всеми, но траванулась проклятым буррито. Они уехали, а ночью… Сам знаешь, что началось.
После ритуального «мне очень жаль» Томми помолчал и, не удержавшись, заметил:
— Но домой ты так и не вернулась.
Сильви не обиделась, только пожала плечами.
— Вот такая я любящая дочь. Родители, наверное, похоронили меня. Буквально. Поставили плиту с моим именем над пустой могилой.
— Ничего, — приободрил её Томми. — Моя мать тоже думает, что я умер.
Имени женщины, что держала тогда Плащ Тиборо, он так и не узнал. Лицо её казалось Томми знакомым. Страшно смущаясь, он украдкой посматривал на шрам и потом стыдил себя за это. Вдобавок у них был одинаковый цвет волос. К счастью, она почти всегда сопровождала Мадам Маску, а на неё смотреть Томми, признаться честно, побаивался. Он был уверен, что в прорезях маски не человеческие глаза, а подлинное адское пламя.
Прошла неделя, и она словно забыла об их существовании. Лиза бродила по углам, Томми болтал с Сильви, а банда занималась… чем? Они были в пустом городе посреди пустого штата. С другой стороны, ему бы не хотелось привлекать внимание Мадам Маски. Может, получилось бы улизнуть, без бесконечного шоссе и смены машин — пять минут бега, и вот они с Лизой уже в Мэне, как планировали изначально. Гнусная погода, Стивен Кинг и океан рядом. Мэн, полусказочная Канада; оправившись — а Томми почти оправился — он смог бы все.
***
Томми вздохнул и уткнулся лбом в сетку.
— Откуда я её знаю?
— Кого? — спросила Сильви. — Черную Кошку? То есть Фелицию? Господи, Томми, её все знают. Мой долбанутый кузен заставлял своих девушек одеваться как она.
В компьютере Томми одно время была папка с подборкой фото супергероинь. Ладно, не все они занимались добрыми делами. Вроде бы к Мстителям относилась та рыжая, в ярко-желтом костюме. Как же её звали? Что-то, связанное с кошками. А Фелиция… Томми с трудом изгнал из головы шрам на месте глаза и обалдел:
— Подожди, ты хочешь сказать, что она та самая Черная Кошка?
Вроде как у неё был белоснежный меховой воротник или как эта штука называется, красиво обрамляющий вырез. Отличный вырез, божественный, просто шикарный.
— Здесь почти все «те самые», — Сильви, кажется, рассердилась, — и почти всем не то чтобы повезло после Нью-Йорка.
Пока она дулась на Томми, справляющегося с диссонансом, Лиза внезапно вспомнила о его существовании. Подошла и заговорила как ни в чем не бывало.
— Что ты знаешь об Утопии? — спросила она.
Томми пожал плечами.
— Община мутантов? Сан-Франциско, свободные нравы, все дела.
— Утопия под защитой Людей Икс, а МОЛОТ не трогает Людей Икс, — загадочно сказала Лиза. — Знаешь, у них есть там школа, где они учатся контролировать свои способности.
Погодите-ка. Он прищурился и очень внимательно посмотрел на неё:
— Ты это вообще к чему?
— К тому, что ты мог бы попросить убежища на Утопии.
Томми расхохотался так, что чуть не упал со стула. Было бы обидно со всей дури рухнуть на бетонный пол, ему досталась суперскорость, а не регенерация. Интересно, есть ли способность, позволяющая воскрешать себя? Некромантия по всем фронтам. А что, было бы круто.
— Мне? В эту школу для мутантов? Мое эго не помещается в ограниченном пространстве. К тому же, я завязал со школами.
— Томми, я серьезно, — Лиза вдруг стала неприятно похожей на его мать, та и часа не могла прожить без лицемерных поучений. — Это может тебе помочь.
— Мы же собирались в Мэн, помнишь? Лиза, если я буду на Утопии, то куда поедешь ты?
Она перекинула хвост через плечо и спокойно сказала:
— Никуда, я остаюсь здесь.
У Томми взорвался мозг. Стул опасно покачнулся.
— Здесь? С бандой Капюшона? Ты же из долбаного МОЛОТа свалила, чтобы не заниматься этой хренью!
— Работа на МОЛОТ была неправильной, а здесь я могла бы заниматься… более хорошими вещами. Послушай, Фелиция говорит, что они помогают людям, тем, кто остался в брошенных штатах, и я ей верю. Провозят беженцев, таких же как и мы с тобой.
Фелиция. Банда Капюшона. Помощь людям. Что-то здесь было лишним.
— Томми? — Лиза замолчала, её бледное лицо порозовело. — Понятно. Я думала, что ты поймешь. Ну ладно. В любом случае я остаюсь здесь.
Вопреки своим словам она встала и ушла. Томми, вздрогнув, прислонился лбом к ледяной стене и попытался привести мысли в порядок. По телу бежали мурашки, они тоже не отставали. Ладно. Ладно. Он совершенно не знал, как на это все реагировать. Мэн и Канада исчезали вдали.
Или ему придется бежать одному.
В конце концов, так всегда и случалось. Проклятая карма. У Томми были друзья, бездна приятелей, с которыми он любил потусить, но все заканчивалось тем, что он убегал один — от копов, и они его ловили, от родителей, и они его тоже ловили. От одних к другим. Круговорот длиной в восемнадцать лет.
Вот и чудненько. К нему вернулась способность рефлексировать и жалеть себя, значит, все обратно становилось нормальным. Молодец Томми.
Вечером он пошел и как хороший мальчик извинился перед Сильви. Она тут же солнечно улыбнулась. Через минуту они снова болтали как ни в чем не бывало. Крис хмуро на них посматривал, по-идиотски ревнуя, это Томми очень забавляло. Он был хорошим на свой манер, а Сильви — еще лучше.
Пожалуй, он будет по ней скучать.
4
Агенты ЩИТа получили приказ взять под стражу тех сверхлюдей, чьи силы имели инопланетное происхождение. Кэрол, объявленной главной целью, пришлось отбиваться от небольшой армии прежде чем Мстители её вытащили. Чистку усилили. Был страшный скандал, когда в Калифорнии арестовали пару из местного высшего общества, оказавшуюся мажесданцами.
В канун Дня Поминовения президент ушел в отставку, правительство покинуло Вашингтон, а Красный Череп взорвал город Виши.
Его остановили в Лондоне, но не успели в Чикаго. Отряды Гидры атаковали по всей Европе; неизвестный убил выстрелом в голову барона фон Стракера, а Мстители потеряли Стива и Тони. Те недели остались в памяти Ванды изрытыми пустотой, она не помнила, кого убила, убивала ли, а кого стерла. Наверное, это было так просто — тень желания, неоформленная мысль, и все.
Симкария. Они нашли Тони и Стива в Симкарии; уже пал ЩИТ, правительство выбрало Громовержцев, таких верных, таких выдрессированных, и их псаря, который лучше прочих умел притворяться человеком. Норман Осборн, Зеленый Гоблин, стал главой МОЛОТа. Не ЩИТа — он не оправдал ожиданий, позволил Гидре брать, что она захочет, оплести все вокруг и раскололся. Больше никакого ЩИТа.
— Значит, они взорвали Стэмфорд и убили Фрост, — задумчиво произнес Пьетро. Растянувшись на кровати, он смотрел, как Ванда собирается.
Она кивнула. Людей Икс не тронули, ведь их спасла Эмма Фрост, перейдя на сторону Осборна. Фрост, Нэмор, Дум и Локи, и демон с лицом человека по имени Паркер Роббинс — все с коронами на головах. Осборн воображал себя великим политиком, но этот союз принес пользу только одному.
— Фрост узнала правду про Локи, — предположил Пьетро. — Сукин сын с самого начала дергал за ниточки. Но потом он облажался.
— Сомневаюсь, — ответила Ванда, застегивая плащ.
Большая и красивая интрига Локи закончилась Нью-Йоркским Великим Пожаром. Дормамму поднялся над городом; жар, идущий от него, иссушил воздух, голова, окруженная пламенем, закрыла небо. Земля не выносила мощи Дормамму и сотрясалась. Тень Хтона, что перетекала в тень самой Ванды, наблюдая за ним, испытывала удовольствие.
Раньше ей уже приходилось сражаться с Дормамму, но, пожрав Нью-Йорк, он достиг пика своей силы. Люди, спасшиеся от огня, корчились в агонии, из глаз и ушей у них текла кровь. Ванда отделила себя от влияния Дормамму и поднялась над ним. Темное Измерение уже начало проедать реальность, город сделался чудовищной язвой.
Она отпустила Силу Жизни, и та хлынула на Нью-Йорк, очищая его. В тот же миг Доктор Стрендж сразился с Дормамму и победил. Когда Ванда в полуобмороке опустилась на землю, то увидела, что его волосы стали полностью белыми, а сам он превратился в старика.
— Интересно, кто-нибудь говорил об этом с Саммерсом? — вид у Пьетро сделался мечтательный. — Я бы посмотрел на его лицо, когда…
— Прекрати, — отрезала Ванда. — Лучше скажи, где мои перчатки.
— У зеркала. Но тебе все равно придется посетить Утопию. Не Скотт Саммерс, так Илльяна Распутина сможет нам помочь.
Лимб, царство демонов. Ванда видела магическую защиту Утопии — панцирь, покрытый шипами; её питала не только Мэджик, но и память Астероида М, несшего в себе отпечаток Магнето. Однажды, когда Эмма Фрост еще не заключила сделку с Осборном, на Утопии без разрешения появилась боевая группа агентов МОЛОТа. Мэджик утащила их в Лимб и отдала своим демонам.
— Освобождение Дормамму стоило нам Асгарда, — сказал Пьетро. — Дверь заперта. Сюда не вернутся ни Тор, ни Валькирия, ни даже Локи.
— Тогда вместо Утопии мне стоит посетить Латверию и задать Думу один простой вопрос, а заодно раз и навсегда закончить наши с ним дела.
В зале горели свечи, сотни свечей; живое пламя — проводник магии, топливо и основа для чар. На масках думботов плясали красные отсветы. Ванда сняла капюшон, и жар коснулся её лица.
— Да, — кивнул Пьетро. — Ты могла бы закончить с ним раз и навсегда.
Она подошла к ступеням его трона и попросила: научи меня.
Виктор фон Дум согласился.
***
— Я как-то не подумал взять летнюю униформу, — расстроился Клинт. — Те плавки мне действительно идут.
Приставив к глазам ладонь, он смотрел, как Стив и Т'чалла, становясь все меньше и меньше, поднимаются на Вундагор. Еще час назад вход в лаборатории Высшего Эволюционера охранял отряд думботов, теперь по их останкам скакали солнечные зайчики. Люди любят говорить о том, что мастера вкладывают частичку души в каждое свое творение. Если это правда, у Дума её не осталось давным-давно, а у самой Ванды была только половина. Что бы изменилось, создай она души сыновей из своей собственной?
Вся жизнь.
Они стояли на обочине дороги. Много лет подряд по ней ездили Джанго и Мария Максимовы на своей дребезжащей советской ниве. Быть может, и вместе со своими родными детьми. Западнее, ближе к городу, стоял их табор; когда он сгорел, Ванду еще несколько лет преследовал запах пожарища. А вот там, с другой стороны горы, была пустая могила их с Пьетро матери.
Клинт первым увидел квинджет и улыбнулся так, словно Рождество настало раньше срока. У него были свои счеты к Меченому и Мунстоун, но, по правде говоря, все мечтали расквитаться с Мунстоун, каждое столкновение с ней становилось вечеринкой.
— Не отказался бы еще от думботов, — мечтательно произнес Клинт.
— Скучаешь по тренировкам в Особняке? — Ванда засмеялась. — Осторожнее, вдруг твое желание исполнится.
— Ничего не имею против.
Из квинджета стали спускаться агенты, возглавляемые Джоном Уокером. Его красно-синяя униформа была сделана под Капитана Америку, в руках он держал щит. В прошлой жизни, когда они сражались в одной в одной команде, путаница со всеми этими наследуемыми псевдонимами и костюмами казалась немного занятной. Теперь Джон был оскорблением, плевком в лица Мстителей, и прекрасно об этом знал.
А Клинту нравилось сбивать с людей спесь.
Он выстрелил. Алый шар свернулся на ладони Ванды, и она бросила его вперед. Над землей он расплелся, ленты столкнулись с оружием в руках агентов и вспыхнули, перенося его прочь. Джон поднял щит.
— Доброе утро, Ванда! Какова вероятность, что этот щит разрубит твою шею?
Ванда цокнула языком.
— Я думала, мы уже прошли стадию агрессивного флирта, Джон!
Она поднялась в воздух и сотворила круги, засиявшие вокруг её пальцев.
— Попробуй теперь.
Круги врезались в щит. Вибраниум выдержал, но ударной волной Джона опрокинуло на землю.
— И это я скучаю по тренировкам, — вздохнул Клинт, вытаскивая из колчана новую стрелу.
Над квинджетом появилась черная фигурка. Она стремительно приближалась, сверкнули на солнце белокурые волосы и золотая молния, пересекающая трико. Ох, не повезло сегодня Джону.
— Эй! — крикнула Кэрол и обрушилась вниз.
По земле прошла дрожь. Джон перехватил щит и кинул его в Кэрол. Она не успевала уклониться. С оглушительным звоном металл ударился о металл, когда щит Стива снес его в полете.
— Мы же оставим себе квинджет, правда? — спросил Клинт. — Не в обиду тебе, Ванда, но я скучаю по старым добрым полетам на нормальном транспорте.
К его разочарованию Джон со своими людьми, убираясь, забрали квинджет, потрепанный в бою, но все еще бывший на ходу. Отряхивая руки, на землю опустилась Кэрол.
— Никогда в них не сомневаешься, — сказала она весело.
Ванда, смеясь, обняла её. По Кэрол она скучала всегда.
Вернулся Т'чалла, в руках он держал массивный, тускло поблескивающий контейнер. Ванда не горела желанием знать, что Высший Эволюционер оставил в Трансии, ей сполна хватило прошлого раза. Жаль, что Бовы здесь нет, подумала она с грустью.
— С этим мы закончили, — сказал Т'чалла.
Три года назад у мира было множество гениальных ученых, и лучшие из них защищали, но часто втравляли в неприятности Землю. Опыты Рида Ричардса, Хэнк Пим со своими творениями — все это осталось в других мирах, но не здесь, больше не здесь.
***
Стив снял каску; под его левым глазом причудливым звездчатым пятном засохла кровь.
— Мария Хилл связалась с Наташей, — сказал он, чуть улыбаясь. — Она в Гонолулу, пробилась в охрану президента. Живая, здоровая и все такая же Хилл.
Было в его выражение лица что-то от Стива-до-Катастрофы, Стива-до-плена, теплый, еле уловимый отблеск нормальности. Ванда скучала по нему такому. В огне и крови они все переменились. Годами Мстители сражались в войнах, которые их ломали, теряли близких, живя от могилы к могиле, но три года назад этого стало слишком много. Последний, растянутый во времени удар, что продолжался и продолжался до сих пор.
— Сколько мы дадим Фьюри? — Ванда задумалась. — Две недели?
— Одну.
— По рукам.
Подвал был полностью заставлен техникой. В голубоватом свете мониторов очертания предметов смазывались и казались нереальными, как в преддверии кошмара.
Прошлой ночью Ванда видела во сне возвращение Ультрона. Армия, сделанная по его образу и подобию, заполонила мир, будто саранча. В прорезях гротескных пастей кипело красное пламя. Они убивали любое органическое существо, встречавшееся им на пути. Во дворце Ультрона, полуразобранный, на связках проводов висел Вижн. При виде него Ванда переполнилась болью, старой и новой, и прекратила сон.
На столе она заметила стакан, взяла его и вылила остатки воды на полотенце. Стив смотрел на неё, развеселившись. Ванда засмеялась:
— Иди сюда.
Она стала стирать кровь с его лица. Сыворотка исцеляла тело, но не влияла на разум. После плена в глазах Стива появилась тень, навечно свежий шрам.
— Ты никогда не задаешь вопросов, — вдруг произнес Стив.
Вздохнув, Ванда опустила руку, но он перехватил её.
— Мне и не нужно, я знаю ответы, — она сжала его пальцы. — И я доверяю тебе.
— Я не всегда бываю прав.
— Это в порядке вещей.
Тень в глазах Стива, у неё было имя. Гидра схватила двоих, но живым вернулся только один. В Симкарии, это было в Симкарии — мертвые солдаты и Тони, лежавший головой на коленях Стива, его такое молодое и беззащитное лицо.
— Твои ошибки не обходятся так дорого в отличие от моих, — прошептала Ванда. — Иногда я думаю, что атака Крии — это моя вина. Каким-то образом я позволила им напасть, может, даже позвала. Кто знает, вдруг все эти три года — мой собственный кошмар, воплощенный наяву. Есть вещи, которые я не способна контролировать, никто не способен.
— Ванда, ты пытаешься найти причину, которой нет.
Закрыв глаза, она уткнулась Стиву в плечо. Он крепко обнял её, стал гладить по волосам, пропуская пряди между пальцев.
— Помнишь моих сыновей, Стив? Моих малышей, Томаса и Уильяма?
На секунду рука его замерла.
— Конечно, помню.
— Вы все помнили, а я нет, Агата позаботилась об этом. Кем же я была, раз она выбрала такой способ? — Ванда долго её искала, пока не нашла иссохший труп в кресле-качалке. Седые волосы, уложенные в старомодную прическу, походили на облако грязной ваты, вокруг гудели мухи. — Но постепенно воспоминания стали ко мне возвращаться. Ты первый, кому я об этом рассказываю, Стив.
— Что было потом?
Шаги в тишине спальни, тихий смех. Они не успели вырасти, но теперь выглядели старше, лет на семь. Кудрявые волосы растрепались, на коленках краснели ссадины. Их лица были одинаковыми, но Ванда всегда могла их различить. Они обнимали её, прижимаясь тесно-тесно, до боли в ребрах.
— Они приходили ко мне, мои мальчики, — горло сдавило так сильно, что она почти не могла говорить. — Звали меня, просили. Те, кто разлучил нас, должны были заплатить. Как и те, что лгали, глядя мне в глаза.
Накажи их, мама, повторял Уильям, стиснув её руку. Ванда чувствовала, как от холода немеют пальцы. Томас садился с другой стороны и трогал её волосы. Малышом он любил играть с украшениями, однажды порвал одно и, перепугавшись, заревел, когда бусины рассыпались по ковру.
— Тебе нужна была помощь, — сказал Стив.
— Мне нужны были мои дети.
— Ванда, посмотри на меня. Я знаю, что ты ничего не сделала. Эй, посмотри на меня. Это был Генис-Велл.
Нет, Стив, сделала.
Он наклонился и поцеловал её в лоб.
5
Кто-то остановился рядом с головой Томми, и он схватил его за ногу.
— Рехнулся? — прошипел Крис. — Вставай, босс хочет тебя видеть.
Лиза лежала к ним спиной; либо спала как убитая, либо притворялась. После того разговора она снова стала играть в молчанку.
Зевая, Томми пошел за Крисом. В освещенных коридорах лампочки нервно мигали. Им пришлось идти через двор; снег растаял и смешался с грязью от недавнего дождя, кроссовки то и дело норовили в ней утонуть. Крис остановился перед дверью, в которую по нескольку раз на дню заходила Фелиция, и трижды постучал. Удары кулака отозвались, как шум несущейся вниз лавины. Однажды Томми устроил себе марафон фильмов о мертвых альпинистах и заработал фобию.
Отворилась заслонка, их буравили тяжелым взглядом с минуту и наконец впустили. В этом крыле, вероятно, раньше сидел администратор или кто-то вроде него, все до сих пор оставалось чистеньким. Честно говоря, Томми ожидал ящики с оружием и взрывчаткой, но даже мебели тут почти не было. Все так же молча Крис втолкнул его в кабинет и закрыл за собой дверь.
Томми оказался наедине со зловещей, как индейское кладбище, Мадам Маской.
— Молинари утверждает, что ты умеешь бегать на сверхскорости, — сказала она, разбирая (или собирая) огромный пистолет. На столе перед ней лежал еще один.
— Да? — жалким голосом переспросил Томми и откашлялся. — Да. Как тот парень из Мстителей.
— Ртуть.
— Точно. Как он.
Её маска сверкала, словно выплавленная из чистого золота. Смотрелось жутковато. Мадам Маска, наверное, была человеком, очень сильно абстрагировавшись и помедитировав часок, Томми мог это допустить, но, безликая, она пугала, как монстр из ночных кошмаров, тех, что и правда убивают. Встретившись с ней, он не хотел знать, каким тогда был пресловутый Капюшон.
Мадам Маска молчала, и адское пламя, заменявшее ей глаза, прожигало Томми. Он страшно вспотел от напряжения. В конце концов, она произнесла:
— Хорошо. Ты сможешь поблагодарить нас за гостеприимство.
Кажется, в преисподней внезапное похищение тоже считалось проявлением хороших манер. Томми неуверенно кивнул.
— Завтра ты выйдешь отсюда, — Мадам Маска закончила с пистолетом, он громко и сухо щелкнул, — и побежишь так, что спутники снесет с орбиты. Ты найдешь Мстителей и передашь им от меня подарок.
Окей, Мстителей, почему бы и нет. Кто он такой, чтобы отказываться. Мстителей, Людей Икс, еще каких-нибудь Людей Икс, хоть Фантастическую Четверку. Томми всегда нравился Джонни Шторм. Передать подарок хорошим парням от плохих, ничего сложного. Мадам Маска могла упаковать в миленькую коробочку споры сибирской язвы и приклеить сверху золотой праздничный бант. Хотя, как Томми понял за все эти дни, она с большим удовольствием швырнула бы их в рожу Норману Осборну.
— Как же я найду Мстителей? — рискнул спросить Томми, и его понесло. — То есть они капитально вне закона и не построили себе башню со стофутовой надписью «К Мстителям сюда» и стрелкой, чтоб уж наверняка. А сайт их вообще стерли из реальности.
Мадам Маска неторопливо отложила пистолет и вытащила из ящика стола — черт, и правда! — коробочку. Но ни банта, ни логотипа Hello Kitty, например, на ней не было. Кончиками пальцев, словно брезгуя, она извлекла карточку или что-то похожее, пропуск, скажем. Томми разглядел полустертую желтую надпись.
— Активируешь её, когда будешь в паре штатов отсюда. Не раньше. Они сами придут за тобой.
Она небрежно кинула карточку, Томми, дернувшись, её поймал и положил во внутренний карман толстовки.
— Свободен, — смилостивилась Мадам Маска.
Томми, хотя в это иногда с трудом верилось, не нужно было повторять дважды. Его мгновенно снесло за дверь. Он ожидал, что Мадам Маска скажет что-то вроде «Попробуешь меня надуть, и я заставлю тебя жрать кишки через твою же задницу», но это определенно было ниже её достоинства.
***
Мстители, ха. Их же давно перебили! Были какие-то слухи, якобы Мстители что-то делали и с кем-то дрались, но Томми этому не верил. В новой Америке героев звали Громовержцами. Кому вообще принадлежала эта карточка? Самое меньшее Мадам Маска взяла её с трупа. Томми вытащил карточку и включил фонарик. Размашистая подпись принадлежала какой-то Грир Грант, наверное, с ней тоже случился черный вертолет.
За Томми он прилетел в дыру на юге Миссури, её название стерлось между второй и третьей прогулками к врачам. Был День Мартина Лютера Кинга, вечером все сидели по домам, слушая речь президента. Томми с друзьями бродили по улицам и примерялись к тачкам. Какой-то горячий поклонник Элвиса вовремя не спрятал свой розовый кабриолет в гараж, это было его огромной ошибкой. Через час это стало огромной ошибкой Томми. Он так и не узнал, как его нашли.
Растянутый на пять или шесть месяцев кадр — посреди улицы садится черный вертолет. Томми мог сколько угодно думать, что сбежал, но он останется с ним навсегда.
Карточка прожигала карман. Томми вертелся, пытаясь о ней не думать, и засунул голову под подушку. В голове бликовала золотая маска. Хорошо, технически завтра уже наступило. Это значит, он может встать, помахать всем на прощание, выйти наружу и осуществить главный план последней недели.
Да какого черта.
Томми вскочил, зачем-то аккуратно сложил одеяло, как в лагере, и посмотрел на спящую Лизу. Он решил разбудить её, чтобы попрощаться, но передумал. Вроде как они уже все сказали друг другу, даже сверх того. И попрощались в том числе.
Он вышел в коридор, оглядел напоследок их с Сильви любимую комнату и направился к двери на улицу. Как хорошо было закончить. Слишком много дверей прорубили на этом дурацком заводе. Томми надел капюшон толстовки, проверил карточку и сдвинул засов.
На свежевыпавшем снегу мелькнуло что-то черное. И довольно живое.
Детство Томми прошло в Спрингфилде, в принципе, не так далеко от Нью-Йорка. Выпуски новостей, пестрящие инопланетянами, еще не уничтожающими мир, мутантами, суперзлодеями и супергероями всех форм и расцветок стали традицией. Томми вырос под них. Кадры с огромной склизкой черной тварью были еще свежи в памяти, благодаря щупальцам и, да, спасибо, адской зубастой пасти.
К счастью, Томми не первый её узнал. Мужик с мешком на голове, которого Сильви называла Пугало, вышел во двор и заорал:
— Веном!
Щупальце обвилось вокруг его шеи, раздался отвратительно громкий хруст. Внезапно на улице стало очень тесно — парни из банды стали стрелять по Веному и, ох, спускающимся по тросам агентам МОЛОТа. Через двор бежать было невозможно, но Томми знал другой выход. Он развернулся и рванул в жилое крыло. Оттуда можно было пройти на крышу, а с высотой Томми бы как-нибудь справился.
Там тоже шел бой. В чумазом страшилище с ружьем в руках Томми с трудом узнал Сильви. Её светлые волосы стали черными от сажи. Сильви прикрывал Крис; Томми вздрогнул, увидев, как тот взмахом руки превращает противника в лужу слизи. Сзади раздался вопль. Томми искренне залюбовался Фелицией — она полоснула агента МОЛОТа когтями по лицу, а когда он упал, разодрала ему горло.
— Чего стоишь? — крикнула Фелиция, заметив Томми. — Беги!
Из выбитого окна повалил дым. Томми прыгнул к лестнице и бросился на крышу. Сверху люди казались похожими на засиженное мухами желе. Мух, с упавшим сердце понял Томми, было гораздо больше. Ему показалось, он увидел красное свечение, окружавшее фигурку с четырьмя руками. Ветер трепал дурацкий этот, волшебный хвост.
Крыша под ногами Томми вдруг задрожала, но он был быстрее. Кажется, закричала женщина, и стало тихо, так тихо, что не сразу стал слышен хлопок.
И Томми побежал.
***
Он бежал.
В застывшем времени была Лиза, охваченная красным светом, Томми знал это каким-то жутким проснувшимся чутьем. Сильви и Крис стояли вместе, одинаково решительные и разгоряченные дракой. Мадам Маска расстреливала агентов МОЛОТа двумя пистолетами. Черная тварь, Веном, раззявила пасть с длинным розовым языком, изогнувшимся в воздухе.
Фелиция Харди нажимала на кнопку взрывателя, в зрячем зеленом глазу была насмешка.
Томми бежал и не смел оборачиваться.
Он должен был остаться. Правда ведь? Что за бред, конечно, не должен был. Нужно доставить Мстителям их проклятую карточку.
Томми остановился. Легкие зацарапало, и он стал жадно глотать воздух. По телу проходила дрожь, отдавалась в землю. Он был сейчас как проводник для электричества, трясущийся от удара тока, замкнувший цепь. Сильно, резко сдавило сердце.
Томми по инерции сделал несколько шагов и упал на траву. Она была мокрая и склизкая, как моток водорослей, как та тварь, нет, хватит думать об этом. Холодная, благословенно холодная. Боль в закрытом глазу начинала стихать. Наверное, он пролежал лет десять, прежде чем перевернуться на спину.
Десять, двадцать, тридцать прекрасных лет. Капитан Америка лежал во льдах, это тоже хороший вариант.
Тело бы онемело, окоченело, Томми перестал бы его чувствовать. Замерзшие, превратившиеся в кусочки льда глаза. Как стеклянные шарики. Синие губы, синее лицо, все синее. Любимым цветом Томми был зеленый. Кто-то наплел, что он успокаивает, как бы не так.
На спине лежалось просто зашибенно. Было видно небо, громадное и пустое. Ни облаков, ни солнца, ни упирающихся в него крыш. Томми скучал по большим шумным городам, они работали на вечном двигателе, люди так все время торопились, думали медленно, но спешили и бегали. Смешные.
Впервые Томми ускорился в четырнадцать. Хэллоуинскую вечеринку праздновали в лесу, и все пугали друг друга. На Томми бросилась девушка в маске волка, было забавно — она, маленькая, хрупкая, длинноволосая и с оскаленной мордой на месте лица. Он с хохотом убежал от неё на другой конец леса.
Можно забыть все, но не это ощущение. Скорость, невероятная, подхватывающая, как волны, и ты — самый быстрый человек во вселенной.
В четырнадцать он ускорился, а в пятнадцать смотрел по прямой трансляции, как исчезают города по всей Земле. Его мать застыла перед телевизором, как выключенная, выронила вазу, и осколки попали ей на ноги. Она этого не почувствовала. Рот отчима распахнулся, растянулся, как в ужастике, точная иллюстрация выражения «отвисла челюсть». Томми посмеялся бы, но его самого перекосило до боли.
Он остался вплоть до того дня, когда врач посмотрел на отчима и сказал: «Время смерти четыре двадцать». Мать зарыдала. Отчим умирал страшно и мучительно, что-то жрало его изнутри, разъедало, медленно, клетка за клеткой. На теле не было никаких язв, внутри — никаких опухолей или чего-то подобного. Он умер, и за телом пришли парни из ЦКЗ. Хоронили пустой гроб.
Родители Сильви тоже так сделали. Сильви, Сильви, Сильви. Крис должен был её вытащить, не имел права лажануть. И Лиза, Господи, Лиза, она всего-то хотела помогать людям, как бы тупо это не звучало, стать долбаной героиней. Плащ уберег её, зачем тогда силовое поле, если оно не может защитить. Она осталось, а Томми убежал, потому что да, проклятая карточка.
Мадам Маска дала её и сказала: Мстители сами тебя найдут.
Негнущимися пальцами Томми вытащил карточку и поднес к лицу. Белый прямоугольник фотографии, желтая надпись, нацарапанное внизу имя. Эта Грир Грант, мертвая, мертвая, определенно мертвая. Как же эта штука включается? По ней звонят?
Видимо, он что-то ухитрился нажать, потому что карточка заработала, прямоугольник замигал, как маленькая камера. Мадам Маска сказала, что если он это сделает, то Мстители, живые, мертвые, неважно его найдут. Будет хорошо, если Томми найдут. Ему нравилось тут лежать, но, наверное, долго валяться на холодной мокрой траве было вредно.
Одним глазом он смотрел на небо, бесконечное, фиолетовое. Было красиво, и вспышка была тоже красивой, хоть и красная. Томми не разбирался в звездах. Мама ему что-то говорила про это, ах да, верно.
Видишь падающую звезду — загадай желание.
Chapter 2: II
Chapter Text
6
Ванда на цыпочках вышла из комнаты и спустилась в гостиную, где собрались все Мстители. На столе перед ними лежала идентификационная карточка Тигры. Её имя отдавалось в голове, как стук лопаты о крышку гроба. Тигра, схваченная и убитая в Нью-Йорке. Последним сообщением от неё стало: «Они что-то сделали с частицами Пима».
Последним оно оказалось и для Хэнка.
— Банда Капюшона, — протянула Джен, — ну надо же. Я думала, они все погибли вместе с ним. Безумие какое-то.
— Очень любезно со стороны Мадам Маски вернуть нам её карточку, — желчно проговорил Клинт. — Только как нам это поможет?
Стив поднял карточку и перевернул.
— На ней есть лишняя деталь, не предусмотренная изначально. Чип, его спрятали в карточке. Довольно умный ход.
— Потрясающе, — заметил Саймон.
— Еще. Мы проверили информацию Мистик. Наташа нашла выжившего при взрыве в Стэмфорде и устроила нам встречу.
Ванда опустила подбородок на сцепленные в замок руки. Стэмфорд, укрывшиеся там преступники и взрыв, унесший жизни ста тысяч человек, практически всего населения. Это было одно из первых дел МОЛОТа. Те преступники погибли при взрыве, и правительство разрешило Осборну показательно казнить ребят Кингпина. Крови было достаточно для того, чтобы пригасить ярость американских граждан. Казнь транслировали по трем государственным каналам.
Одну из крупнейших трагедий Катастрофы и убийство Эммы Фрост могли связывать как минимум две вещи. Два слова, вернее, складывающиеся в имя. Говорят, его обладатель летал по нью-йоркскому небу на глайдере.
— Наташа привела свидетеля. Это был Спидболл из Новых Воинов, — продолжил Стив. — Он рассказал, что его команда наткнулась на лабораторию, в которой проводился работа предположительно на оборудовании ЦИИ. И впоследствии Спидболл узнал одну из ученых. Токси Докси, Джун Ковингтон.
— Мертвая Джун Ковингтон, — сказал Клинт.
Джен побледнела от отвращения.
— За взрывом в Стэмфорде стоит Осборн. Последние три года просто не могли стать лучше.
— И что нам это дает? — спросил Саймон.
— Еще одно доказательство того, что Норман Осборн дьявол во плоти, — ответил Клинт. — Браво, сам Мефисто не сделал бы лучше.
Работа Ковингтон с оборудованием ЦИИ не была серьезным доказательством. Стэмфорд случился до того, как МОДОК сдался. Ванде доводилось встречаться с ним. Помилуйте, его имя расшифровывалось как «Ментальный организм, созданный только для убийства», но она вдруг почувствовала мимолетную жалость. Гениальный МОДОК потерял сначала ЦИИ, а потом его запытали до смерти.
… Не была, если в МОЛОТе на Капитана Америку не работал кто-то еще и не представил убойные доводы. Сколько агентов, верных ЩИТу, там осталось? Или, Ванда улыбнулась, кое-кто, до сих пор верный Мстителям.
Стив улыбнулся, подкинув карточку, и лицо у него при этом сделалось жутковатое.
— Мы сделаем так, чтобы это увидели те, кто нужно, а потом и вся страна. Осборн и Дум будут остановлены, их машина Судного Дня — распылена на атомы. Катастрофа должна наконец закончится.
— Одних Мстителей недостаточно, — мрачно возразил Саймон.
— Мы будем не одни.
— Люди Икс носа не высунут с Утопии.
— Хэнк Маккой с тобой бы не согласился, Саймон, — вмешалась Ванда, — и, полагаю, Росомаха. Кто знает, сколько еще продлится это соглашение о нейтралитете? Год? Неделю? Будь мой отец жив, он бы не потерпел такой угрозы.
Она с удовольствием представила, как именно не потерпел бы Магнето. Его голос, созданный для речей перед толпой, произносят слова, что разжигают огонь в сердцах и щедро добавляют масла. Магнето слушают, Магнето невозможно не слушать, и мутанты идут за ним, как раньше — команда, отряд, армия.
Жаль, что Ванда с юности привыкла к речам отца и, слушая их, засыпала, словно под колыбельные. Впрочем, у неё всегда был другой источник для вдохновения.
Когда собрание завершилось — скептицизм Саймона стал виден почти физически, Клинт что-то торопливо говорил Джен — Стив окликнул Ванду.
— Постой. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.
***
В Бенде шел дождь со снегом. Ванда порадовалась, что она редко заходит в дом с внешней стороны. Поднимаясь на чердак, она услышала голоса. Один, высокий и певучий, принадлежал Джен, другой был хриплым и незнакомым. Вероятно, тот мальчик, Томас, уже проснулся. Ванда с тоской посмотрела на ступеньки и взлетела.
Джен сидела с ногами на кушетке, как Большой Серьезный Мститель. Заметив Ванду, она лукаво улыбнулась.
— А, привет. Мы с Томми обсуждали кино. Представляешь, он поклонник Дарио Ардженто.
Томми, а не Томас. Надо запомнить.
— Здорово, — сказала Ванда. — Можно к вам?
Прежде скрытый спинкой дивана, он тут же выпрямился. Волосы его оказались совсем белыми и торчали во все стороны. Ссадины на лице были залеплены любимыми пластырями Клинта с разноцветными шлемами Дарта Вейдера. Смотрелось забавно, если не думать, скажем, о краснухе.
— Мы как раз обсуждали тот фильм, где Ардженто заставил свою дочь… Ладно, неважно. — Джен обхватила руками колени. — Ты же не смотрела, правда?
Джанет ван Дайн, подумала Ванда со смесью возмущения и восторга, ах ты маленькая чертовка.
— Нет, — она тоже улыбнулась и села рядом с Томми. — Но я бы с удовольствием послушала.
Мальчика стоило разговорить. Разговор нравился и ему самому, он оживился, абсолютно заглушил Джен, перескакивая с темы на тему. Ванда едва ли вслушивалась в слова, разглядывая Томми. Споря с Джен, он размахивал руками и чуть не упал с дивана. Она смеялась звонко и заразительно, как девчонка.
— У вас клевый дом, — одобрил Томми. — Такой скрипучий. Наверное, тут много приведений.
Ванда и Джен переглянулись. Ты даже не представляешь, сколько, малыш. Вдруг Томми хлопнул себя ладонью по лбу.
— Твою ж мать! То есть черт! Простите! Мне же нужно было поговорить с Кэпом. Я могу его так называть, да? Черт, простите.
Фигура Томми вдруг смазалась, перетекая из полной неподвижности в неуловимое глазу движение. Такое нельзя увидеть, невозможно, не всякая техника может фиксировать подобную скорость, но если ты много лет бок-о-бок живешь с самым быстрым человеком в мире, то поневоле начинаешь что-то ощущать. Замечать. Дело привычки.
Джен задумчиво посмотрела на дверь.
— Жаль, Томми здесь не останется. Он мне понравился. Кто-то уже связывался с Мегган Брэддок?
— Нет, завтра мы отправимся в Утопию, — сказала Ванда. — Все равно мне нужно поговорить с Циклопом.
— Томми интересный, правда? Тебе не показалось, что он похож на… — Джен стушевалась и замолчала.
Нет, не показалось. Нет, нет и нет.
— У меня есть глаза, — отрезала Ванда грубее, чем ей хотелось. — Извини, Джен. Что именно ты хочешь сказать?
— Брось, я не хотела никого оскорбить. Просто я встречала только двоих, похожих на Томми. Наверняка не мне одной пришла в голову эта мысль. К тому же, да и ты сама видела, он бегает действительно быстро.
— Сверхспособностями можно обладать даже не будучи мутантом. В него ударила молния или он зашел в чью-то лабораторию в неудачный момент. Сама знаешь статистику. Этот мальчик может быть кем угодно.
Джен прищурилась. В ней было слишком много упрямства, чтобы прекратить. В них обеих.
— Он никак не связан с моей семьей, — добавила Ванда. — Я бы знала.
На самом деле нет, маленькая ведьма, прошептал голос Хтона в её голове. Ты ничего не знаешь. Твоя память все еще сеть, сквозь которую проскальзывают мелкие рыбешки.
— Может, твоей сестре что-то известно?
— Лорне? Только если это их с Алексом сын из альтернативного будущего. Тем более Скотт говорил, что она где-то в космосе, у неё не спросишь при всем желании. И, Джанет.
— Да, Ванда?
— Я больше не хочу об этом говорить.
***
Ванда сняла тиару и перчатки, перекинула через спинку стула плащ. Спиной она чувствовала изучающий взгляд Пьетро. Только не он, только не сейчас.
Пожалуйста.
Она не обернулась, взяла из шкафа блокнот, погладила обложку; окованные металлом края приятно кололи кончики пальцев. В начале страницы были густо исписаны, горбатые строчки лезли друг на друга, но потом почерк выровнялся, стало оставаться больше места. Последним Ванда набросала длинноносый, карикатурный профиль старухи Агаты.
Наставница. Она была многим ей обязана — той, что научила Ванду всему, а потом забрала память о Томасе и Уильяме. Накажи их, мама, просили они. Ванда не помнила, она ли убила Агату Харкнесс или та сбежала сама. Для этого ей нужен был блокнот.
Все началось с вазы. Она то появлялась, то пропадала, вульгарная золоченая ассоциация с цыганами, которую кто-то когда-то и зачем-то подарил. Иногда на её месте была другая, сгоревшая в фургоне Максимовых вместе со всем их имуществом.
Все началось с дурацкой вазы, мелочей, таких ничтожных, что их никто и не заметил бы. От малого — к большему; Ванда могла лечь спать, а утром проснуться в другом мире. Тогда это все еще была та сила, что дал ей Хтон.
Или счет начала Моргана Ле Фей? Она пленила Ванду, вплела свои чары в её способность манипулирования вероятностями и сотворила королевство, карманную реальность, которым правила, держа Мстителей слугами и вассалами.
Или дело было в Иммортусе? Она нашла бы тот альтернативный временной поток, где он прятался, словно вынюхивающая все крыса, и стерла бы, день за днем, минута за минутой. Ванда порядочно задолжала ему, он был в первой тройке её списка кредиторов.
Хтон? Мефисто? Чертова прорва других?
Одержимость была морем, водорослями, оплетшими ноги, волнами, мешающими всплыть. В легких кончался воздух, и Ванда тонула, все еще отчаянно барахтаясь. Проигрывала каждый раз. Кто-то с её лицом, в её теле делал то, что делала бы она сама, свободная от морали и правил, творящая хаос ради хаоса, потому что дышала им с рождения. Все было так легко сваливать на одержимость, но к Виктору фон Думу Ванда пришла в здравом уме.
Враги оставались честными. Они не лгали ради твоего блага, такие вещи не в их списке приоритетов, они лгали во вред. По-своему это было честно.
Бедная безумная Ванда, сжальтесь над ней. Она так хотела нормальную, счастливую жизнь и лишилась всего. Видимо, смысл был в том, что нельзя влюбиться в синтезоида, не рожденного человеком из плоти и крови, и хотеть семью от него. Роботы не способны зачинать органических детей. Но она любила Вижна и взяла его в мужья, и это был второй самый счастливый день в её жизни, двойная свадьба — они с Вижном и Мантис с Жаком. В Нью-Джерси у них появился домик с белым забором, часть нормальной жизни с щепоткой американской мечты. Ванда смотрела на Луну, свою маленькую племянницу, дочь Пьетро, и в ней крепло желание стать матерью. Она сделала все для этого. Действительно все.
Третий самый счастливый день в её жизни — Томас и Уильям на руках отца, крошечные и орущие. Они стали чудом; а для Мефисто — похищенными душами.
Пришла Агата и все стерла, но ненадолго. Только один-единственный человек знал как помочь и выполнил свою часть уговора.
Много лет назад демоны пожрали душу цыганской колдуньи по имени Синтия фон Дум. Её сын пошел на все, чтобы спасти мать, но проиграл. С тех пор он многому научился. Ванда была самим воплощением земной магии, но беспощадно уступала Виктору фон Думу, гениальному ученику Морганы. Все, что скрывала Агата Харкнесс, она получила от него.
Силу Жизни, творящую сущность магии.
Сознательно Ванда воспользовалась ей только однажды. Слишком маленькая область для контроля, тут даже не спасал волшебный блокнот. Первый самый счастливый день в её жизни наступил, когда она вступила в Мстители и как Мститель Ванда всегда стремилась поступать правильно. Проблема была в том, что рамки правильного устанавливала лишь она сама. Возможно — какое ироничное слово — пришла пора их расширить.
7
Убежище посреди Нью-Джерси и калифорнийский пляж разделяли два дня, а показалось — два месяца. При мысли о Лизе и остальных Томми начинало подташнивать. Пока он отсыпался в гнезде из одеял, его друзья умирали от ожогов, переохлаждения, огнестрельных ран или подъеденные Веномом. Истерзанные тела лежали в грязи. Томми доводил горячий душ — Господи, горячий душ, он больше не верил, что такое возможно — до состояния кипятка, но все равно замерзал.
Понемногу он стал убеждать себя, что они живы и благополучно сбежали. В этом мире существует долбаная магия, почему Томми должен исключать возможность того, что Лиза, Сильви и Крис, даже полуреальная Фелиция спаслись. Матери считали их мертвецами, а вот они как-то протянули несколько лет.
Кэп сказал ему про Утопию, и Томми в ответ чуть не расхохотался истерически. Он согласился, думая о Лизе, их идиотской ссоре. Безопасная Утопия, говорила она, а Томми тогда послал её нахрен. Школы и дела мутантов и бесплатно не сдались. Через несколько дней он шел вдоль кромки Тихого океана, по многолюдному пляжу, и рядом с ним была Алая Ведьма в гражданской одежде.
На самом деле она разрешила называть себя Вандой, но Томми бы лучше себе кончик языка откусил. Вот с Джанет, Осой, было легче, начнешь с ней говорить и забудешь обо всем, что мешало, на раз-два. Да он протрепался без перерыва почти вас, а она слушала все это время. Вещи вроде разницы в возрасте или положении, хотя, какое тут положение, что такое положение-то, вылетали у Томми из головы, пока он сам себе специально не напоминал. А вот Алая Ведьма была как Кэп.
Она остановилась у самой воды; из-за ветра юбка облепила ей ноги, шарф пытался сорваться с шеи.
—Видишь остров?— спросила Алая Ведьма.
Томми кивнул. Вдали белели кажущиеся игрушечными башенки, между ними и берегом не было ни мостов, ни чего-то похожего, только пара миль сине-зеленого океана.
— На Утопию нельзя попасть без приглашения. Тех, кто дерзнет это сделать, сжирают демоны, сжигает лазер или собственный мозг. Сложно решить, что хуже. Говорят, лазер быстрее. К счастью, приглашение у нас есть.
— Опять будем телепортироваться магией? — вздохнул Томми.
Алая Ведьма странно на него посмотрела.
— Я бы, наверное, мог пробежать по воде. На моей скорости не утонешь.
Как только он это сказал, то одновременно испытал бодрящую адреналиновую смесь восторга и ужаса и с интересом посмотрел на воду. Ощущение, должно быть, непередаваемое.
— Как вообще Иисус это сделал?
— Левитация? Телекинез? — она пожала плечами. — Или божественное чудо. Кто знает.
Томми качнулся с носков на пятке, и примерно в середине движения все перед глазами залил розовый свет. Он пропал, и вместо песка появилась обычная земля, а белые вышки были совсем рядом, огромные, как пальцы великанов.
— Добро пожаловать на Утопию, — сказала Алая Ведьма.
Издалека он напоминал сказочный остров, что-то вроде сакрального королевства магов из фэнтезийных книжек. Вблизи это было торжество футуризма — много голубого, белого и серебристого, плавные, обтекаемые формы, блестящий металл. Томми почти видел космические корабли и прогулочные летающие кары, похожие на застывшие капли воды. Черт, вот это было бы круто.
— Добро пожаловать на Утопию, — эхом повторил женский голос.
Вздрогнув, Томми чуть не сломал себе шею. Перед ними стояла девушка в желтой форме. Вид у неё был дружелюбный, никто пока не собирался жечь лазером или взрывать мозги силой мысли.
— Китти, — поприветствовала её Алая Ведьма. — Думаю, я привела вам нового ученика, это Томми.
Девушка улыбнулась. Ветер то и дело трепал её волосы, бросал пряди на лицо, и она терпеливо убирала их обратно. Китти, значит. Она была красивая, с лучистыми карими глазами и нежным румянцем на щеках.
— Кэтрин Прайд, директриса школы для одаренных детей, — представилась она.
Да что б тебя! Томми почувствовал искреннее, глубочайшее страдание. И тень того неловкого чувства, когда приходишь в новую школу.
— Я бы хотела пойти с ним к Хэнку, — меж тем говорила Алая Ведьма.
— Он у себя, — кивнула Китти, Боже, Кэтрин Прайд.
Томми показалось, что её улыбка стала понимающей.
***
— Кто такой Хэнк? — спросил Томми, провожая взглядом девушку с длинными черными косами. На ней тоже была желтая форма, в ушах покачивалась перья. Томми представил такую же на себе, и ему не понравилось.
— Хэнк Маккой, — ответила Алая Ведьма. — Его еще называют Зверь. Один из самых блистательных ученых. Мститель.
Кто бы сомневался. Пятьсот лет назад были Мстители, пятьсот лет вперед тоже будут Мстители. Кажется, это то, что называют константой.
— А вы как давно в команде?
— Так давно, что уже не помню себя без неё. И разве мы не переходили на «ты»?
Она улыбнулась ему чуть насмешливо. Забавная была штука — за эти два дня взгляд Алой Ведьмы… Ванды ни разу не изменился, холодный и твердый, как резак по льду. Зато улыбалась она часто. Томми всегда занимал такой контраст. Он многое говорил о человеке.
Зверь оказался огромным, синим и потрясающе умным. У него были маленькие очки в золотой оправе и большая лаборатория, заставленная оборудованием с пола до потолка. Туда никого не пустили, но Томми достаточно увидел через стеклянную дверь.
Зашла и ушла Кэтрин Прайд, директриса, которую звали Призрачная Кошка, убежала через стену, минуя дверь. Беседу Ванды со Зверем Томми бессовестно прослушал, его больше занимали картинки со своим возможным будущем в Утопии. Пока что Томми не имел ничего против. Он любил все новое, свежие впечатления играли миллионом красок. Это было словно забежать в будущее на минутку, посмотреть и вернуться обратно, оставшись довольным.
— Мне здесь нравится, — сказал Томми Ванде, когда они вышли из лаборатории Зверя.
— Я рада. Это хорошее место. Безопасное.
Лиза тоже говорила: «безопасная Утопия». Окажись она мутантом, была бы сейчас здесь вместе с ним? Забегать в это будущее Томми пока не хотел.
— Что ж, — Ванда перекинула концы шарфа на спину, — нам пора прощаться, Томми.
— Да. Я бы хотел увидеть вас еще раз. Мстителей то есть.
Она легко коснулась его плеча, холодный взгляд вдруг смягчился и стал живым.
— Будущее я не предсказываю, но, думаю, у нас есть все шансы. Пока, Томми. Береги себя.
— И ты тоже. Надерите им всем задницы!
Ванда шутливо ему отсалютовала. Она шла быстро и через несколько секунд скрылась за вышкой. Томми долго смотрел ей вслед. Наконец он повернулся и пошел к директрисе Кэтрин Прайд.
— Теперь официально добро пожаловать, Томми, — сказала она.
Ему бы хотелось, чтобы все вышло как надо. Так что да, добро пожаловать, Томми.
8
Говорили, Эмма Фрост пережила огонь Феникса, но объятий Дормамму вынести не смогла. Её алмазное тело расплавилось, а разум истаял.
Скотт был лидером Людей Икс, он построил для мутантов маленькое идеальное общество на куске астроида, который служил таким же целям Магнето. Ванда уважала его целеустремленность.
Они стояли у мемориальной стены павших мутантов, и соленый морской ветер гладил высеченные в камне буквы.
— Мстителям нужна наша помощь, — констатировал Скотт.
— Миру нужна ваша помощь, — поправила Ванда. — Так уж вышло, что мы туда тоже входим. Позволь, я кое-что тебе расскажу. Что бы ты сделал, узнав, что некто хочет изменить реальность? Возможно, из благих целей, но исход непредсказуем. Те, кто были мертвы, воскреснут, те, кто были живы, умрут. Это может быть мир, где все счастливы. Мир без людей. Мир без мутантов. Или все закончится черной дырой, куда засосет не только нашу реальность, но и все остальные. Мы знаем, что Осборн и Дум собираются это попробовать.
— И я должен согласиться ради каких-то смутных перспектив?
— Нет. Ты согласишься, потому что Утопия нуждается в Эмме Фрост, а её здесь нет. Она умерла не случайно, Скотт. Дормамму на неё натравили, потому что она мешала Думу.
Его лицо закаменело, выражения глаз, скрытых очками, не было видно, но она и без того знала, что в них.
— Ты согласишься, потому что Эмму забрали и у тебя, — тихо сказала Ванда. — Она должна быть отмщена, а это то, что мы делаем. Скотт, ты тоже веришь в справедливость. Сегодня справедливость и месть — одно и то же.
Она смотрела на одно-единственное имя, и в ней крепла уверенность. Ванда ненавидела своего отца, прощала, пыталась полюбить; все было сложно, запутанно и мучительно — их, семьи Магнуса, карма. Что бы она к нему не чувствовала, он всегда оставался воплощением силы. Это было невозможно не признать. О, ты бы мной гордился, подумала Ванда.
— Я подумаю над твоим предложением, — наконец произнес Скотт.
Покидая Утопию, Ванда заметила Росомаху, стоявшего в тени стены. Она была уверена, что он все слышал.
Затем у Мстителей случился утомительный день в Мадрипуре, и всю ночь Ванда проспала, не видя снов. Её разбудило прикосновение. Она потянулась к волосам, и Пьетро обхватил её руки своими, горячими, как печка.
— Вернись ко мне, сестра, — прошептал он. — Вернись ко мне. Верни меня.
— Тебя здесь нет, — сказала Ванда, еле ворочая языком. — Это не ты.
Пьетро тихо рассмеялся, и от этого звука Ванду начало трясти. Уйди, убирайся. Это не ты, тебя здесь нет. Пьетро поцеловал её закрытые веки, погладил щеку.
— Это не ты, — зло повторила Ванда. — Это я. Это всегда я.
Она глубоко вздохнула и посмотрела на него. На синюю форму с белой молнией, торчащую дыбом челку, линии возле рта. Сзади, под волосами, розовел шрам, память о неудачном падении с дерева. Очень неудачном, было много крови, маминых слез, тревожного шепота, и невыносимое тягучее ожидание стояло в воздухе.
— Это всегда ты, — кивнул Пьетро, очерчивая её губы. — Твоя любовь, твой гнев, твои самые страстные желания. Не сопротивляйся им, Ванда. Мы снова будем вместе. Помнишь, что я тебе говорил? Мы, Максимовы, нужны только друг другу, у нас есть только мы. Больше, чем просто семья — одно целое.
— Ты прав, — выдохнула она, — ты так прав.
Горячий рот Пьетро прижался к её, Ванда ответила на поцелуй, запустила пальцы ему в волосы, погладила шрам. Абсолютное безумие, дальше нет ничего. Ванде стало все равно, кто он на самом деле. Она нуждалась в Пьетро, живом Пьетро, её Пьетро. Она могла дать это себе.
— Ванда!
Неправильный голос. Убирайся в ад, Джанет.
— Ванда, это срочно!
Она с трудом остановилась, обняв Пьетро за шею, и спросила:
— В чем дело, Джен?
— Это Томми. Он сбежал из Утопии.
***
Миллионы лет назад Крии ставили генетические эксперименты над человечеством, и так появились Нелюди. Они создали Аттилан, свой прекрасный высокобашенный город, способный парить над землей.
Во время атаки он находился на Голубой Стороне Луны. Световые пушки за секунды стерли дворцы и башни, лаборатории и сады вместе с двадцатью тысячами Нелюдей.
Двадцатью тысячами — и их королевской семьей, Черным Громом и его братом Безумным Максимусом, Медузой и её сестрой Кристал, дочерью Кристал Луной.
Мужем Кристал Пьетро.
Первым, что Ванда записала в блокноте, было: «Он мертв».
Твой брат мертв, Пьетро мертв. Его тело размололо на атомы и выбросило в космос. Это необходимо помнить. Это необходимо исправить. Она могла.
Твоя память — сеть, маленькая ведьма, сказал Хтон. Он был прав. Стив тоже, говоря, что она нуждалась в помощи. Её могли спасти Доктор Стрендж и Глаз Агамотто.
А пока следовало уладить еще одно дело.
Магия Ванды работала на чистой силе, но порой она обращалась к точным, тонко выверенным чарам. Работали даже карты. Этому научила её Агата Харкнесс, теперь мертвая или живая, неважно. Сосредоточившись, Ванда сплела поисковое заклинание. Со стороны оно было похоже на алую паутину, мерцающую высоко над землей. Нити тянулись и переплетались, яркие и безмолвные. Они молчали, и молчало все вокруг, никто пока не нашептывал Ванде в ухо знакомыми голосами, не звал и не уговаривал.
Одна из нитей вдруг качнулась, словно от ветра. Ванда потянула за неё и мысленным зрением увидела Томми. Он крался вдоль стены, поминутно оглядываясь. На мгновение у Ванды сжалось сердце. Паутина лопнула, последняя нить мостом пролегала через город в Калифорнии. Ванда полетела над ней и мягко опустилась рядом с Томми. Он заметил её, но ничего не сказал.
— Томми, — позвала Ванда.
Взгляд у него был злой и упрямый, на скулах проступили желваки.
— Пришли вернуть меня в чудо-школу? — процедил Томми сквозь зубы. — Эта хрень мне даром не сдалась.
— Мы перешли на ты, — напомнила она невозмутимо. — Жаль, что так вышло с Утопией, я вижу, что ошиблась. Заставлять взрослого восемнадцатилетнего парня, как ребенка, было глупо.
— Что изменилось?
— Ничего. Просто признаю, что была не права, — Ванда помолчала, ожидая реакции. Томми смотрел на неё, склонив голову. — Можно спросить, куда ты дальше?
— Без понятия, — буркнул Томми. — Никуда. В чертову Канаду.
Ванду охватила нервозность: вдруг не выйдет? Вдруг она его спугнет? Томми должен был остаться сам, без магии. Её считали смелой, а теперь она боялась, как в первый день в Братстве Мутантов, когда они с Пьетро стали Ртутью и Алой Ведьмой.
— Если хочешь, — начала Ванда, — я могла бы помочь тебе с изучением способностей. Мой брат был таким же, как и ты. Знаешь, у суперскорости есть бонусы.
Звучало несколько в духе Магнето. Каков отец, такова и дочь, подумала она с внезапным весельем.
— Это какие же?
— Например, можно проходить сквозь стены. Я серьезно. Иногда ему удавалось дестабилизировать молекулы и что-то взрывать. Гипотетически на суперскорости даже можно летать, правда, короткое время.
— Впечатляет, — кивнул Томми. Лицо его немного смягчилось. — И ты думаешь, я это смогу? Я же, ну, не твой брат. Призрачная Кошка сказала, что Ген Икс делает способности мутантов уникальными. Нет двух одинаковых телепатов.
— Верно. А еще бывает, что проявляются вторичные мутации. Слышал об Эмме Фрост? Долгое время она была только телепатом, а потом у неё проснулась способность превращать свое тело в алмаз. Генетика сверхлюдей поразительная вещь.
Он казался впечатленным. Да, у Магнето определенно нашлось бы что сказать.
— У Человека-Муравья, — снова заговорила Ванда, — есть дочь примерно твоего возраста. Её зовут Кэсси. Она практически выросла в Особняке Мстителей. И вот однажды, уже после Катастрофы, Кэсси нашла частица Пима, которые помогали её отцу менять размер.
— Она приняла их и помчалась бить МОЛОТ? — усмехнулся Томми.
— Что-то вроде этого. Человек-Муравей был в бешенстве. Но потом Кэсси стала понемногу учиться тому, как надо использовать частицы Пима. У неё здорово получается, — она беспечно улыбнулась и сказала: — Томми Шепард, я приглашаю тебя в Мстители.
Он уставился на Ванду так, словно на её месте вдруг возник Норман Осборн с прогулочной тростью подмышкой.
— Ты серьезно.
— Абсолютно.
Ей захотелось бросить монетку. Орел — да, решка, плевать, тоже да.
— Ну тогда, — на щеках Томми вспыхнул густой румянец, — Ванда Максимова, я принимаю твое предложение.
***
Гринвич-Виллидж стала кладбищем, и Святая Святых, обитель Верховного Волшебника, перенесли в Новый Орлеан. Стоя на крыльце нового дома Доктора Стренджа, Ванда почувствовала дурноту. Во рту появился кислый привкус, и ей пришлось потратить еще немного времени, чтобы прийти в себя, глубоко вдыхая влажный, отдающий запахом реки воздух.
Дверной молоток был сделан в виде выпускающего пламя дракона. Ванда постучала его головой, чуть не оставив на старом дереве трещину. Защитные чары окутывали дом, словно слои удушливо тяжелого бархата, уронишь на себя такой и задохнешься.
— Мисс Ванда, — на пороге появился Вонг и склонил голову в знак приветствия, — мастер ожидал вашего прихода.
— Несомненно. Рада видеть тебя, Вонг.
Внутри ничего не изменилось. Можно было закрыть глаза и притвориться, что последних трех лет не случилось, выйдя на улицу, она пешком доберется до Особняка. Вонг проводил её до кабинета и растворился в тенях.
— Ванда, — глубоким, чуть резонирующих голосом произнес Стефан Стрендж, — дорога сюда заняла у тебя много времени.
Внешне он оправился от ран, полученных в битве с Дормамму. Его лицо вновь сделалось молодым, но волосы, прежде едва тронутые сединой, покрыло серебро.
— Стефан, — Ванда дернула край перчатки, не зная, как продолжить. — Я хочу кое-чем с тобой поделиться. Там, в Нью-Йорке, ты, вероятно, заметил, что моя магия стала другой.
— Хочешь присесть? — он указал ей на кресло.
— Нет.
Она отпустила проклятую перчатку, что за угнетающая привычка, и болезненно выпрямилась.
— Перед атакой Крии кое-что произошло. Я обрела Силу Жизни.
— Ванда…
— Стефан. Мне нужна помощь Верховного Волшебника. Я хочу знать, сколько раз использовала Силу Жизни.
Повисло неприятное молчание. Стефан подошел к столу, переставил пару безделушек, плащ летел за ним красным драконьим хвостом. Под высоким воротником тревожным светом сиял Глаз Агамотто.
— Это можно выяснить, — медленно проговорил Стефан. — Ванда, ты знаешь, что, я считал и считаю: ты пока не готова к магии, которой обладаешь. При всем моем глубоком и искреннем уважении. Скажешь мне, кто помог тебе получить Силу Жизни?
— Полагаю, ответ тебе известен.
Дум спросил: чего не может сделать могущественная Алая Ведьма?
— Ты права. Тогда я начинаю.
Его глаза нестерпимо ярко вспыхнули, и густая синева затопила все вокруг; над двумя проступил и раскрылся третий. В воздухе горели белым и золотым слова заклинаний.
Дум спросил: чего ты желаешь, Ванда Максимова?
Вернуть своих сыновей.
Белым и золотым горели свечи. На масках думботов, окружавших трон, плясали отсветы.
Она разложила карты вероятностей и выбрала одну. С башни падали мальчики-близнецы. Они были похожи друг на друга как две капли воды, но Ванда умела их различить. Мама, звали её сыновья. Мы скучаем по тебе, мама! Вернись к нам!
Верни нас.
Их души, заключенные в аду Мефисто, светились, точно болотные огни. Настоящее — первая временная точка. Демон не получит их, дети вернутся к своей матери.
Прошлое — вторая временная точка. На пятнадцать лет назад.
Они вернутся к ней.
Вернутся. Вернулись.
Она пришла в себя, лежа на ковре. Её страшно трясло, зубы стучали, из глаз безостановочно текли слезы. Ванда попыталась шевельнуться, но тело отозвалось вспышкой боли. Воздух бился в горле. Кажется, Стефан приказывал ей дышать. Она послушалась. Кислород — это удивительно, прекрасно, лучшее, что сотворила Вселенная.
— Стефан, — всхлипнула Ванда, выталкивая звуки из горла, — они живы.
— О чем ты?
— Мои мальчики, — она оперлась на руки, поднимаясь. — Томас и Уильям. Я вернула их, Господи, я вернула моих сыновей… Они здесь, Стефан. Их души возродились в других телах. В другом временном потоке.
Ванда рассмеялась сквозь слезы, должно быть, начиналась истерика. Стефан сунул ей в руки стакан, она выпила воду, клацая зубами о кромку. Постепенно дыхание успокоилось. Ванда села в кресло и закрыла глаза. Лица сыновей горели на внутренней стороне век. Одно Ванда прекрасно знала.
Губы её задрожали. Томас. Томми.
— Я должна найти второго, — сказала она. — Уильяма.
— Конечно, — кивнул Стефан. — Постой, ты сказала, второго?
— Да. Первый уже меня нашел.
Обхватив себя руками, она откинула голову на спинку кресла; голоса, терзающие её, притихли и замолчали совсем.
9
Ванда перенесла орегонскую команду в заброшенный детский лагерь на берегу озера. Томми восхитился; он ждал, что из-за угла вот-вот выйдет Джейсон Вурхис со связкой отрезанных голов в руке, но даже поверхность была гладкой и спокойной. Деревянные домики, желтые, голубые и зеленые, обвивало какое-то вьющееся растение. Лианы, вцепившиеся в оконные рамы, были похожи на руки с парой десятков когтей. Сквозь деревянные ступеньки прорастала трава.
Из-за угла и впрямь вышли. Томми, за последние сутки поднаторевший в вопросе изучения Мстителей, узнал Мисс Марвел. Она, правда, была без униформы, в куртке летчика и джинсах.
— Никто мне не сказал, что у нас пополнение, — заметила Мисс Марвел, глядя на Томми. — Привет.
— Привет, — он посмотрел на неё в ответ и широко ухмыльнулся. — Я Скорость.
Имя Томми придумал еще на Утопии. День был перенасыщен впечатлениями: он насмотрелся на других учеников школы Джин Грей, услышал тысяча и одну байку, оббежал вокруг острова пару, заметил в небе крылатого мужика и, выдохшись, сел в тени большого валуна. Да что я парюсь, подумал Томми, два часа пытаясь раскрыть тайну, почему того паренька называют Генезис. У меня все равно ничего нет, кроме скорости.
— Ого, — сказала Мисс Марвел. — Мне нравится твое имя, такое лаконичное, — и повернулась к Ванде. — Все уже на месте. Где Кэп?
— Уточняет данные, — туманно ответила Ванда.
Они зашли в один из домиков. Дверь оказалась стальной, а, может, из того же металла, что и щит Кэпа. Внутри было все, как в бункере — бетонные стены, лампочка под потолком. Наверняка за помещением наблюдает зловещая и точная охранная система. Томми даже показалось, что в углу мигнул красным глаз камеры. Хотя, это не было бы так заметно.
Из бункера вела сеть коридоров; есть же люди, которые питают к ним нездоровую страсть. Может, это такой подвид комплекса бога. Что-то связанное с властью, контролем и наблюдением за людишками, путающимися в паутине. Томми поглядывал на темные, пугающе гладкие стены и воображал себе всякое. Неожиданное коридоры закончились, и они оказались в помещении, походим на нормальный, заурядный конференц-зал. Тут даже был стаканчик для питья.
В центре стоял огромный овальный стол. За ним сидели Мстители, в углах сидели Мстители, всех форм, размеров и расцветок. Было приятно знать, что не все они умерли. Рыжий парень в красной форме помахал Ванде.
— Человек-Муравей, — пояснила она.
Ага, значит, блондинка рядом с ним та самая Кэсси, утащившая частицы Пима или как их там. Мисс Марвел отошла к Чудо-Человеку. Не смотря на то, что они прожили в одном доме некоторое время, Томми почти никогда о нем не видел и, собственно, ничего о нем не знал, кроме того, что он мог использовать ионную энергию. Правда, ему это ни о чем не говорила. Как он успел понять, Ген Икс был самым адекватным источником суперсил. Томми повезло, что ему хватало ума держаться подальше от лабораторий и научных центров. А то быть бы Скорости сейчас Кислотной Фигней или кем-то вроде этого.
Разговоры стихли, когда наконец появился Кэп. Ванда жестом предложила Томми сесть куда-нибудь. Сама она стояла рядом с дверью, сложив руки на груди. Томми был рад называть её просто по имени. Уважение к авторитету еще как-то укладывалось у него в голове, но от всех высокопарных официальных штучек, в конце концов, начиналась мигрень.
— Если они сейчас не начнут, я стану сжигать мебель, — пробормотала брюнетка в красном костюме. Её длинные волосы на лбу перехватывала лента со штукой, похожей на звезду.
Томми мысленно с ней согласился.
— Ты можешь пожечь деревья на улице, — предложил парень в синем.
— Деревья? Ну, знаешь, Ванс…
Кэп поднял руку, и воцарилась полная тишина. Ванда не сводила с него глаз.
— Мстители, — произнес он, и понеслось.
***
Ванда почти сразу вышла из зала вместе с Мисс Марвел. Томми придвинулся поближе к Человеку-Муравью и его светловолосой дочери.
— Тихо! — Кэп ударил кулаком по столу, и многие вздрогнули. — Послушайте. Мы возвращаемся в Нью-Йорк. Мстители, мы возвращаемся домой. События, что привели нас к сегодняшнему дню, начались три года назад в Нью-Йорке. Пришло время их закончить.
Недавние спорщики слушали его. У одних лица были скептические, у других — внимательные и задумчивые.
— Я не буду перечислять, что совершили Громовержцы и МОЛОТ, либо оценивать их действия. Вы сами все прекрасно знаете. Остановлюсь только на одном — трагедии в Стэмфорде.
У Ванса дернулось плечо. Кэсси сложила руки на коленях, как школьница, и ловила каждое слово.
— Используя наработки ЦИИ, сделанные МОДОКом для Гидры, Норман Осборн проводил исследования в закрытой лаборатории под Стэмфордом. Его ученые ошиблись. Результатом стал взрыв, который уничтожил почти сто тысяч человек. Доказательства причастности Осборна через полчаса лягут на стол президента Соединенных Штатов.
— Нам известно, чем занимались ученые в этой лаборатории? — спросила давешняя брюнетка, которую, как Томми услышал, звали Огненная Птица.
Кэп повернулся к ней.
— Известно. Устройство, которое, несмотря на не совсем корректную формулировку, можно назвать машиной времени.
— Не понимаю, — сказал Чудо-Человек. — Их создавали и раньше. Все знают, что у Дума в его замке она тоже есть. Канг скачет по временным потокам сколько я себя помню. Чем отличается эта?
— Худшими последствиями — их нет, — ответила вместо Кэпа Черная Вдова. — Никому не надо объяснять про эффект бабочки? В случае если Осборн воспользуется своей машиной, его не будет, спасибо Думу.
— Рид объяснил бы точнее, — снова заговорил он. — Смысл в том, что если меняется прошлое, то меняется и будущее. Действие равно противодействию. Теоретически, если прошлое меняется, а в будущее — происходит коллапс временной линии. Какой, предугадать невозможно. Сама реальность может быть уничтожена.
Снова поднялся шум. Кэп подождал, пока все успокоятся.
— Мы возвращаемся в Нью-Йорк. Именно там Осборн и Дум держат прототип устройства. Недавно у нас появились данные, позволяющие уточнить местонахождение. Информация была у Капюшона, так что в их надежности сложно сомневаться. Мы должны рискнуть. Мы делаем это всегда.
Остаток речи Томми позорно пропустил мимо ушей, переваривая услышанное. Путешествия во времени, коллапс реальности, черная дыра, куда засосет все сущее. Звучало бредово, безумно, но, признаться честно, не сильно его удивило.
Когда все стали расходиться, он на автомате вышел из конференц-зала и, чудом не спутав коридоры, оказался на улице. Свежий воздух немного Томми взбодрил. Побродив между домиков, он увидел Ванду, которая шла к нему вместе с Человеком-Муравьем и его дочерью.
— Скотт, позволь представить тебе Томми Шепарда, — выглядела она отчего-то довольной. — Томми, это Скотт Лэнг, Человек-Муравей, и Кэсси Лэнг, Высота.
— Та самая Кэсси? — брякнул Томми.
Она удивленно подняла брови.
— Ого, ты обо мне слышал? Не знаю даже, хорошо это или плохо.
Голос у Кэсси был приятный, да и сама она казалась очень милой. Ямочки на щеках ужасно понравились Томми, он никогда не видел таких вживую.
— То, что сказал Кэп, это полное…
— Сумасшествие? — подсказала Кэсси.
— Это нормально, — вздохнул её отец. — Старые добрые и по-хорошему безумные времена возвращаются.
— Я знаю того, кто скучает по Кангу Завоевателю, — Ванда в притворном ужасе округлила глаза.
— Избавь меня от подробностей! Такие грязные секреты не для моих ушей.
Кэсси отвела Томми в сторону и сказала:
— Я рада, что в команде есть кто-то моего возраста. Ты даже не представляешь, как все эти старикашки выносят мозг.
— Я все слышал, Кассандра! — крикнул Человек-Муравей.
Выглянуло солнце. Озерная гладь засверкала, как полированное зеркало. Томми вообразил, как она превращается в черную дыру и засасывают в себя все вокруг, от домиков до Млечного Пути. И тут до него дошло: он отправляется в Нью-Йорк.
***
— Клянусь чем угодно, — сказал Человек-Муравей, — если она сейчас сойдет с места и начнет по всем стрелять, я найду Ультрона и спрячусь за ним.
— Ладно, — кивнул Хоукай. — Ты бежишь, а я стреляю.
— Мне как-то снилось, что Ультрон стал женщиной, — Мисс Марвел поежилась. — Это было интересно.
— Не хочу это представлять. Кэрол, ну вот зачем?
Квинджет обогнул Остров Свободы и сел. Капитан Америка уже был там, его окружала маленькая толпа. Никого из них Томми в лагере у озера не видел. Но вот коренастый, низкорослый мужик в черной форме был ему хорошо знаком. Он выпустил когти со звуком, продирающим до самых костей.
Росомаха любому запоминался на всю жизнь.
— Значит, это люди Циклопа, — сказала Мисс Марвел. — Я слышала об этой команде. Её, кажется, Кейбл возглавлял?
— Не знаю, — ответил Хоукай, — но ребята умеют произвести впечатление.
Томми тяжело вздохнул. Дорогой дневник, напомни мне разыскать побольше информации, чтобы знать, кто все эти люди. Я всегда мечтал составлять досье с подборкой фотографий и подшивать их в красивую папочку. Спасибо, дорогой дневник.
Ему казалось, что загадочная «утечка отходов» стерла Манхэттен с лица земли, но он стоял, практически целый и невредимый, с мертвыми, безлюдными офисами, торговыми центрами, клубами и бутиками. Зеркальные окна отражали друг друга. Воздух был обычным и не убил Томми на месте.
Пометка: разузнать насчет Нью-Йорка.
— Волнуешься? — спросила Кэсси. Она была в красно-черном костюме, повторяющим тот, что носил её отец.
— Нет, — соврал Томми. — Знаешь, кто они?
Вокруг Росомахи тоже собралась маленькая толпа, все были в черном и суровые до крайности. О, крылатого парня Томми тоже знал.
— Сила Икс, — сказала Кэсси. — Я слышала, после того, как они встретились с Громовержцами, их пришлось набирать почти заново.
Это было охренительно. Он представил, как Сила Икс сносит подчистую агентов МОЛОТа в Нью-Джерси вместе с Веном и улыбнулся. Когти Росомахи, распарывающие его язык — греющая сердце картинка. Мысленную заметку узнать о Силе Икс все Томми подчеркнул красным и еще кислотно-зеленым для надежности.
— Высота, — Человек-Муравей подмигнул Кэсси, — Скорость. Вы остаетесь с нами у Острова Свободы. Сделаете шаг не туда или побежите, — он выразительно посмотрел на Томми, — и будет очень грустно.
— Есть, сэр! — Кэсси тоже ему подмигнула.
Томми пригляделся, но не увидел нужного красного.
— А где будет Алая Ведьма? — спросил он, чувствуя смутное разочарование.
И ответил сам себе: в эпицентре, конечно же, где ей еще быть. Томми хотел бы посмотреть на Ванду в бою и на её брата тоже, того самого Ртуть, Пьетро Максимова. Дорогой дневник, сделай еще пометку.
— У ведьм свои дела, — отшутился Человек-Муравей, посмотрел за плечо Томми, и на лице его вдруг отразилось глубочайшее потрясение.
Томми крутанулся на месте, разворачиваясь. В голове повзрывалась тысяча фейерверков.
— Так он не умер! — радостно завопил Томми.
По пустой улице, окаймленной стоящими в беспорядке машинами, из самого сердца покинутого Манхэттена вышел Каратель. Череп на его футболке ослепительно белел и почти светился, как Полярная Звезда. Он был с ног до головы увешан оружием, а в руках нес пулемет. Его лицо заросло бородой, на открытых кистях перекрещивались жуткого вида шрамы.
Теперь Томми видел все. Он страшно жалел, что никто не снял это на камеру.
Каратель, Мстители, Сила Икс. Он видел Дардевила, второго Человека-Паука и самого Халка, от чьего рева вздрогнула земля. Герои прибывали и прибывали, последние герои Америки, да, черт, всего мира, последняя его армия.
Небо заполонили черные квинджеты с эмблемой МОЛОТа. Громовержцы, отрабатывая свое название, спускались с неба. Те из них, что могли летать, висели в воздухе, ожидая.
— Мстители, к бою! — крикнул Капитан Америка, и будь Томми проклят, если не заорал вместе с ним.
10
Особняк стоял на прежнем месте, и даже изгородь, окружавшая его, была цела. Ванда обвела «М» на воротах и, отвернувшись, взлетела. Присутствие Дума она ощущала каждой клеткой. Это было приглашение, выведенное золотыми буквами на бумаге цвета яичной скорлупы. Вспышка зеленого мелькнула близ развалин Здания Бакстера — Сила Жизни восстановила и его.
Ванда не сомневалась, что отряд Стива справится. Герои удержат армию МОЛОТа и спасут мир. Они справятся, это был их последний шанс.
Выстрел из репульсоров едва не сбил её с ног, она чудом уклонилась, цепенея от ярости. Железный Человек опустил руку. Железный Человек и Мстители-основатели — Человек-Муравей и Оса, Тор и Капитан Америка, и Халк. Трое из них были мертвы, связь с четвертым — потеряна. Они окружили Ванду в кольцо; их лица рябили, сквозь тела проступали обломки стен.
Убирайтесь.
— Ты надеешься помешать мне? — Дум прошел сквозь разлетевшиеся искрами фигуры. — Пустая трата времени.
— Как мелочно, — покачала головой Ванда, — но ты не единственный, кто может так развлекаться.
Вероятности лежали перед ней колодой карт, ожидая, какую она выберет. Все пережитое и несбывшееся, что может случиться и никогда не произойдет. Ванда взяла несколько наугад и бросила перед собой.
Валерия была прекрасна. Её нежное лицо светилось любовью, черные кудри походили на тяжелое грозовое облако. К свадебному платью были приколоты цветы. Она протянула к Думу руки и проговорила умоляюще:
— Вернись ко мне, любовь моя! Я давно тебя простила. Вернись ко мне, и мы навечно будет счастливы.
Взбешенный, Дум отшатнулся и развеял иллюзию, но теперь навстречу ему шагнула изувеченная цыганка. Платье её было насквозь пропитано кровью, обожженная кожа на лице и руках отслаивалась, открывая влажное красное мясо.
— Ты жалкий мальчишка, Виктор, — презрительно зашипела Синтия фон Дум, — неудачник, ничтожество! Твое величие всего лишь пустая выдумка!
— Довольно! — приказал Дум, и его мать пропала, злорадно смеясь.
Ванда знала, что не будет никакого боя. Они оба были слишком сильны. Прелюдия закончилась, остался единственный и последний удар. Ванда допускала свой проигрыш, но не слишком любила теоретизировать. Ей было ради кого пережить этот день. Наконец-то — было.
Ты могла бы закончить с ним раз и навсегда, сказал Пьетро. Она сама себе сказала.
— Чего ты хочешь, Ванда Максимова? — спросил Дум.
— А ты, Виктор? Разве не легче править здесь? Ты мог бы устранить всех, кто тебе мешает, это правда несложно. Избавиться от Осборна. Люди признают тебя своим спасителем. Почему не так?
Все же Ванда ожидала удара, но его не последовало. Дум будто забыл, что она представляет угрозу.
Ах да, верно. Латверия и полмиллиона её жителей. Она тоже растворилась в белой вспышке со всеми своими полями, замками и статуями короля Виктора. Великий Дум не сумел отвести удар Крии. Но он любил её, свою Латверию, может статься, сильнее, чем ту, чьи волосы походили на грозовое облако. Или они были одним — страна и женщина. Невеста. Дум вернул Латверию, полмиллиона жителей, поля, замки и статуи.
Но что-то пошло не так.
Ванда бы даже могла узнать, но спешила прикасаться к чужой боли. Она здесь была не за этим. Герои справятся, но не без неё.
— Это неправильный мир, — сказал Дум. — Его должно исправить.
Он был прав и знал это, Ванда знала тоже.
— Унизительно, что осталась такая мелочь, — ветра не было, но складки его плаща приливной волной ходили по воздуху. — Ничтожный пустяк.
— Какой пустяк? — Ванда задумалась. — Кровь праведника? Солома, которую сделал золотом Румпельштильцхен?
Что-то должно соединить земную науку, сокровище Нелюдей и магию. Они должны быть в идеальном балансе. Прикосновение Творца, отсвет первого дня, дыхание жизни.
Дыхание самой Жизни.
— Мир должно исправить, — повторил Дум, — и я исправлю его.
— Нет, Виктор. Это сделаю я.
***
Вернуть сыновей, вернуть брата, друзей, миллионы тех, кто не должен был умереть. Убрать боль из глаз Стива, прогнать кошмары Клинта, смягчить сердце Саймона.
Слова, сказанные Вандой Скотту Саммерсу, обернулись против неё. Но было уже слишком поздно — она увидела все и сверх меры того. Ванду из другого мира, которая пыталась воскресить брата с помощью Глаза Агамотто, и проиграла. Ванду, которая сотворила прекрасный новый мир, но неподвластная ей переменная разрушила все. Как она сказала Скотту? Мир без мутантов. Мир без сверхлюдей.
— Ты всегда была сильнее, чем твой брат, — сказал Магнето, на нем был незнакомый черный мундир, — и знала, как нужно сделать правильно.
— Это больше не имеет значения, — возразила Ванда.
Агата Харкнесс в новом молодом обличье плакала, глядя на неё. Сыновья, уже взрослые, поразительно схожие чертами лица — только волосы были разного цвета — терпеливо ждали.
— Я тебя никогда не оставлю, — сказал Пьетро. — Я обещал защищать тебя, сестра.
Он встал рядом с Вандой, готовый, как и прежде, подхватить её на руки и сорваться на бег. Унести их обоих в другой мир.
Стив бросил щит, и Норман Осборн упал, его голова покатилась по полу.
Чтобы воплотиться, заклинанию нужна форма — написанные руны, произнесенные вслух слова. Три простых слова.
Чего ты хочешь, Ванда Максимова? Правота Дума оказалась страшнее всего.
Больше ничего не было.
Больше ничего не будет.
Больше ничего нет.
И стало так, как она пожелала.
cowarddragon on Chapter 2 Fri 29 Dec 2017 02:45PM UTC
Comment Actions
Alnaira on Chapter 2 Fri 29 Dec 2017 03:42PM UTC
Comment Actions