Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Предрождественская суета Хэнку когда-то нравилась. Давно, когда Коул был жив, а жена улыбалась ему в праздники. Он ждал этого времени, потому что любил видеть свою семью счастливой. И пусть работа не всегда позволяла провести праздничные дни дома, Андерсон искренне любил это время.
После того, как все это разрушилось, Рождество оказалось почти самым трудным временем в году — после Дня рождения Коула. Улыбок больше не было, а сердце ныло от мыслей о том, что могло бы быть, но чего уже никогда не случится. Жена больше не обещала распланировать отпуск весной — теперь она обходилась сухим сообщением с поздравлением, потому что в единственный раз, когда они созвонились в Рождество, — в первый год после аварии, — она разрыдалась, а Хэнк впервые достал старый револьвер для игры в русскую рулетку.
Прошлый год изменил многое. Андроиды получили свободу, Андерсон пересмотрел многие свои взгляды и привязался к напарнику — андроиду. В некоторые дни все еще было тяжело. В День рождения Коула Хэнк снова напился вдрызг, но наутро обнаружил себя не в луже разлитого виски вперемешку со вчерашним обедом, а в постели, заботливо укрытого, а на тумбочке рядом его дожидался стакан воды, пара таблеток и записка, на которой идеальным почерком было написано обещание прикрыть в участке. И почему-то стало легче.
В этом году жена позвонила. Раньше Рождества на четыре дня. Еще и встретиться предложила. Еще в прошлом году Хэнк бы отказался. А в этом — привел себя в порядок и даже пришел вовремя. И не пожалел.
Эту женщину он когда-то любил всей душой. Дарил ей все свое свободное время и был счастливее всех, когда она согласилась выйти за него. Смерть сына разверзла между ними непреодолимую пропасть. Андерсон все еще любил ее, но видеть не мог.
Но не теперь. В этом году он без страха смотрел ей в лицо и видел: она наконец-то справилась. Преодолела и переросла. Не забыла ничего, но была готова идти дальше. Не с Хэнком, но сама по себе.
Впервые за четыре года они нормально поговорили. Она рассказала, кто смог ее вытянуть — один из докторов в больнице, куда она попала по глупости. Человек с невероятно чутким для врача сердцем — их отношения так и не ушли в романтическое русло, но он оказался достаточно хорошим другом, который смог напомнить ей о ценности жизни — в первую очередь ее собственной.
Андерсон рассказал о своем напарнике — несносном юнце, за которым нужно присматривать, но смешном и удивительно верном. Любящем собак и особенно — Сумо. Терпеливо выносящем все недовольство Хэнка и все равно улыбающемся ему каждый день.
После первого по-настоящему мирного разговора они разошлись уже как друзья и, Андерсон это чувствовал, окончательно готовые к новой жизни.
Поэтому в выходной, выпавший на Сочельник, Хэнк позвал Коннора к себе. Встретил на пороге улыбкой и с коробкой в руках — с украшениями. И даже, на удивление, не получил в лоб занудный комментарий о том, что андроиды не верят в христианского бога. Напротив, пацан с энтузиазмом взялся за дело, и был воодушевлен, кажется, даже больше самого Андерсона. Тот немало повеселился, наблюдая, как RK800 с самым серьезным выражением лица развешивает украшения и гирлянды. Даже сделал пару фотографий на память.
Всего за несколько часов дом преобразился — впервые за четыре года. И впервые за четыре года Андерсон ощущал не желание напиться до беспамятства и вдоволь наиграться в русскую рулетку. Он чувствовал светлую грусть, но вместе с тем и радость, наблюдая, как Коннор играет с Сумо, и как пес доверчиво подставляется под прикосновения чужих рук.
RK800 остался на ночь, помог соорудить нехитрый праздничный ужин, а ночью еще и втихаря положил подарок под небольшую искусственную елку. Хэнк обошелся без излишней таинственности, и свой подарок положил, не скрываясь — и лицо Коннора, явно не ожидавшего подарка, явно того стоило.

А в рождественское утро, когда пришла пора открывать подарки, Андерсон впервые за долгое время чувствовал предвкушение.
Подарком RK800 оказался рисунок, портрет, вставленный в большую рамку. На рисунке был сам Хэнк — только, кажется, лучше в тысячу раз. Отросшие волосы на портрете были убраны в слегка небрежный хвостик. Открытое лицо казалось моложе. Но больше всего выделялись глаза: ясные и серьезные, этого взгляда Андерсон за собой давно не замечал.
Смущенный долгим молчанием Хэнка, Коннор поспешил объясниться.
— Я попросил Маркуса научить меня. Он советовал представлять что-то, чего я никогда не видел, — Андерсон нахмурился было, но RK800 торопливо продолжил. — Но я решил иначе. Я нарисовал то, что видел сам, но чего обычно не видишь ты. Человека, любящего свою работу, несмотря ни на что. Умного, собранного когда нужно, серьезного, но не лишенного чувства юмора. Таков мой напарник.
Хэнк снова надолго замолчал, разглядывая портрет. Как-то так он выглядел лет пять назад — только без хвостика. Тогда он действительно любил свою работу, был хорош в своем деле. Теперь Андерсон не мог поверить, что Коннор видит его именно таким, а не просто ворчливым стариком. Видит в нем что-то большее, чем потерянного в жизни человека.
— Хвостик-то откуда взял? — наконец выдал Андерсон, сдерживая улыбку.
— Ты летом пару раз делал, когда был очень занят, — с готовностью отозвался Коннор. — Я подумал, что это хорошо передаст мое ви́дение.
— Ви́дение у него, вы посмотрите, — привычно ворча, Хэнк потрепал RK800 по волосам. — Ну давай уже, открывай свой подарок.
Почти детский восторг андроида, кажется, впервые получившего подарок, грел душу почти так же, как когда-то вечера с семьей. И фотография, которую Андерсон все же сделал, точно заслуживала место в рамочке на стене.
Свитер, ярко-красный, с дурацким оленем впереди, шерстяной и очень мягкий, Коннора явно удивил. Он прижал ткань к груди и посмотрел с такой щемящей благодарностью, что Хэнку пришлось кивать на коробку — свитер все-таки не был единственным подарком.
Второй заставил RK800 зависнуть почти на минуту. И даже после он не рискнул протянуть руку и коснуться.
— Этой твой револьвер, Хэнк. Я не понимаю. Андроидам нельзя…
— А ты-то уже решил, что самый сильный тут в символизме, а? — Андерсон довольно усмехнулся, а выражение лица Коннора стало еще более озадаченным. — Я отдаю его, потому что он мне больше не нужен. Больше никакой русской рулетки.
— Хэнк, я… — RK800 запнулся, переводя взгляд то на коробку, то на Андерсона.
— Как-то ты слишком легко растерял свое красноречие, — хмыкнул тот и снова потрепал андроида по волосам.
— Я рад это слышать, — наконец пробормотал Коннор и радостно улыбнулся. Будь он щеночком, и будь у него хвост, Хэнк был уверен — замахал бы им. — Спасибо.
— С Рождеством, Коннор, — Андерсон ответил такой же широкой улыбкой.
Новая жизнь началась.

Chapter Text

      Рождество тридцать девятого года обещало стать самым лучшим в жизни Гэвина.
      У него в запасе оставалась пара отгулов, накопленных за годы работы, и легкое ранение (просто царапина), давшее Ричарду повод насесть на Фаулера, чтобы Рида никто не тревожил.
      Прошлые пару дней Гэвин отсыпался и смотрел пропущенные серии любимого сериала с перерывами на занятия на тренажере — Риду нравилось поддерживать себя в форме, и выходные не были поводом давать себе расслабиться. По вечерам они с RK900, которому выходных не дали, готовили дом к Рождеству: украшали стены и окна, полки и шкафы; удерживали кошку от разрушений и после валялись, довольные жизнью, в постели.
      А в последний день перед Рождеством Ричард вернулся с работы немного позже обычного, но с невысокой, живой елкой при себе, и предупредил, что в Рождество у него тоже будет выходной, и они смогут провести весь день вместе.
      Украшая вместе с RK900 елку, Гэвин размышлял о том, что это первый раз за много лет, когда он не только украшает свое жилище, но и делает это не в одиночестве, а в желанной компании. Это оказалось удивительно приятным — видеть своего андроида, зараженного праздничным ажиотажем, очарованного самой атмосферой ожидаемого чуда. И улыбка, не покидавшая лицо Ричарда, определенно стоила любых усилий.
      Рождественское утро встретило Рида ароматом свежего имбирного печенья и улыбающимся RK900 в проходе комнаты. У ног его вилась пушистая негодница; сквозь шторы пробивался тусклый свет, гирлянды на стенах перемигивались разноцветными огнями. Гэвин чувствовал себя десятилетним мальчишкой, готовым сорваться с места, чтобы тут же с головой окунуться в атмосферу праздника. И он был готов держаться за это ощущение руками и ногами, но этого и не требовалось. Волшебное утро было настоящим.
      На кухне Рида дожидалось горячее какао с кусочками маршмеллоу, телевизор показывал какую-то рождественскую передачу, а сам Гэвин держал Ричарда за руку, смотрел ему в глаза и не знал, как выразить свои чувства — и это при том, что обычно с красноречием проблем у него не было. В кои-то веки такое замешательство совсем не злило — оно помогало растянуть момент, подольше побыть рядом, смотреть, улыбаться и осознавать: это все взаправду.
      А RK900, кажется понимал все без слов. Смотрел в ответ, сжимал аккуратно пальцы Рида и улыбался — живо и как никому больше тепло.
      После завтрака они ходили гулять по парку, заглянули на каток, где Гэвин, вопреки всем клише, был действительно хорош, и если спотыкался, то только ради того, чтобы андроид притянул его к себе для лучшей устойчивости; пили глинтвейн (точнее, Рид пил, но после они целовались, и это почти то же самое), играли в снежки, смеялись, обнимались, снова смеялись и спешили к новому развлечению. Казалось, что Гэвину разом досталось все, чего не было на прошлые праздники, и он не мог насытиться этим щемящим чувством упоения, радости, теплоты, чужой близости, которая не мешала, и эйфории, заставлявшей широко и искренне улыбаться.
      Домой они вернулись только к вечеру, замерзшие (даже Ричард), но довольные. Вместе завалились смотреть старый рождественский фильм, играли с кошкой и наслаждались каждым мгновением.
      И когда пришло время обмениваться подарками, Рид чувствовал самое сильное предвкушение в жизни. Кажется, это был первый раз, когда не нужно было панически бегать по магазинам, не зная, что подарить. Задумка появилась уже давно, и теперь Гэвину не терпелось увидеть реакцию своего андроида на его подарок.
      Кошка мешалась рядом, привлеченная шорохом оберточной бумаги, и сидящий прямо на полу Рид добродушно ворчал и отгонял любимицу. Оттягивал момент открытия своего подарка, подогревая интерес, и исподтишка наблюдая за выражением лица Ричарда — тот волновался, смущенно отводил взгляд и мял в руках ленточку от врученной ему Гэвином коробочки. Зрелище было очаровательное, но дольше Рид ждать не мог.
      В его коробке лежали две уменьшенные модели мотоциклов. Один в полном размере был невысоким, но мощным. Не самой известной марки, но действительно хороший — Гэвин, любящий мотоциклы, эту модель уважал.
      Второй мотоцикл не был точной копией какой-либо известной Риду марки. Изящный даже в уменьшенном виде, но таящий в себе незримую мощь движка, с голубовато светящимися вставками, он напоминал андроида — самого RK900. Почти так же первая модель вдруг показалась похожей на Гэвина.
      Пока Рид в немом восторге рассматривал подарки, разрываясь между желаниями рассмотреть их со всех сторон и поцеловать благодарно Ричарда, тот успел подползти ближе, забрать первую модельку и нажать на незаметную кнопочку. Гэвин едва не проморгал момент, когда с тихим щелчком поднялось сидение модельки, открывая багажное отделение (удивительная детализация!), и на раскрытую ладонь андроида выпало кольцо.
      — Р-рич, — только и смог прохрипеть Гэвин, когда RK900 повторил то же самое со второй моделью, и протянул к Риду ладонь, на которой теперь лежала уже пара колец.
      Одно из них было простым на первый взгляд. Серебряное, без узоров. И только по внутренней его стороне бежала узкая полоса голубого света. Второе кольцо было похожим, но светящаяся часть занимала большую его часть, а узкая полоска серебра была на внутренней стороне.
      — Мы не можем пожениться официально,* — тихо пояснил Ричард, не отрывая взгляда от лица Рида. Он все еще протягивал ладонь с кольцами, а Гэвин растерянно смотрел на андроида. — Но я хочу показать, что мое сердце принадлежит тебе, пусть и в метафорическом смысле.
      Рид медленно сглотнул, потянулся вперед, не смея прервать зрительный контакт, и аккуратно взял кольцо, большая часть которого светилась голубым. Надеть его значило признать, что его собственное сердце принадлежит RK900. Но куда большее значение было у другого действия.
      Все так же молча Гэвин взял и второе кольцо, чтобы тут же взять Ричарда за руку и надеть его тому на палец. Вернул оставшееся — и не убрал руку, позволяя сделать то же самое.
      Его кольцо село идеально, и это удивляло — обычно Рид кольца не носил, потому что никак не мог найти что-то подходящего размера. Это впечатляло. Впрочем, возможностей узнать размер пальцев своего человека у андроида было предостаточно.
      Ричард поднял взгляд, встречаясь со взглядом Гэвина, и улыбнулся так счастливо, что тот не удержался и подался вперед. Поцеловал — нежно и чувственно, стремясь передать все свои эмоции.
      Когда RK900 отстранился, чтобы его человек мог отдышаться, Рид пихнул ближе к нему отложенную в сторону коробочку.
      Его подарок выглядел скромнее. Пара одинаковых ключей на брелоке с логотипом автомобильной компании. Но души в этом подарке было не меньше.
      — Гэвин… — настал черед Ричарда запинаться. Рид добродушно усмехнулся.
      — Ты давно уже хочешь попутешествовать по Америке, — пояснил он. — В мае у нас отпуска и много свободного времени. А на машине путешествовать куда удобнее, чем на мотоцикле. Да и сделать в ней можно гораздо больше.
      — Это же дорого… — пробормотал андроид растерянно, и Гэвин закатил глаза.
      — Ты редко чего-то просишь. И если я в силах исполнить твое желание, то тут и думать нечего. А теперь заткнись и иди ко мне. До конца вечера еще далеко, и у меня на тебя большие планы.
      RK900 с радостью подчинился.

Chapter Text

Тина как раз закончила зажигать свечи, когда раздался звонок в дверь. Открыла она сразу, не тратя времени на расспросы — ждала она только одну гостью, и та всегда отличалась пунктуальностью.

Самой Хелен, андроиду модели ST300, однако, такая спешка по вкусу не пришлась. Она вообще слишком часто беспокоилась о Чен. Правда, именно благодаря этому беспокойству они и смогли понять, что их симпатия друг к другу взаимна, и начать отношения — причину, по которой они теперь собрались, чтобы отпраздновать вместе. И сейчас Хелен ворчала скорее для проформы, не переводя разговор в русло полноценной ругани. Все-таки не хотелось портить атмосферу праздника.

Ни одна из них по-настоящему не верила в Христа, ради которого все затевалось, но Тина ценила всеобщую атмосферу тепла и повод побыть с близкими, а ST300 любила, когда ее человек была довольна. Потому что именно в такие моменты скупая обычно на проявление эмоций Чен позволяла себе широкую, довольную улыбку, и Хелен могла бы поклясться: ничего лучше она не видела.

Выслушав все мнимые недовольства (с долей правды, однако) своего андроида, Чен взяла ее за руку и потянула из темной прихожей в зал. Уже там, при свете множества свечей, им удалось рассмотреть друг друга.

ST300 не отрывала завороженного взгляда от Тины: прихорошившейся по случаю, облачившейся в столь редкое для себя светлое платье. Она даже волосы распустила, и теперь они мягкими волнами падали на плечи. Платье выгодно подчеркивало фигуру Чен, и каждый ее изгиб хотелось проследить собственными руками; в волосы хотелось зарыться, уткнуться носом и вдыхать аромат (Хелен специально для таких случаев пару месяцев назад добавила в свой функционал обонятельные сканеры).

Сама Тина рассматривала ST300 с не меньшей жадностью. Хелен была высокой, но любила носить невысокие каблуки, и это ей невероятно шло. Темное платье струилось по фигуре до самого пола, не подчеркивая чего-то конкретно, но и не скрывая достоинств. Свои волосы она убрала в высокую сложную, но красивую прическу, и Чен не могла не залипнуть на паре якобы случайно выбившихся прядей.

Вдоволь налюбовавшись на Тину, ST300 наконец-то обратила внимание на обстановку. Множество свечей заливали комнату неярким, теплым светом, и их было невероятно много — так, что ни один угол не оставался неосвещенным. У дальней стены притаился стол, сервированный на двоих: в центре стояли бутылка красного вина и еще одна, поменьше — с тириумом. По краям своего часа дожидались бокалы, и только тарелка была одна. Самым примечательным было то, как много свободного места оказалось в зале — намного больше, чем обычно.

За восторженным рассматриванием комнаты Хелен не заметила, когда Тина приблизилась к ней сзади. Зато сразу почувствовала, когда руки Чен обвили ее талию, и позволила себе глубокий вдох, тут же взяв ладони Тины в свои.

— Это похоже на танцпол. Ты хочешь потанцевать? — еле слышно спросила ST300. Она не видела, но знала, что Чен в ответ только мягко улыбнулась.

— Я хочу провести с тобой время. Как — уже второй вопрос. Но я бы не отказалась от танца. Только не смейся, я в этом не очень-то хороша.

— У меня программы танцев никогда не было, так что вряд ли я буду сильно лучше, — хмыкнула Хелен.

Она прикрыла глаза, подключаясь к музыкальному центру и запуская любимую песню Тины. Неторопливый ритм идеально подходил для неспешного танца.

Чен ослабила хватку, чтобы ST300 могла развернуться, и вновь прижала ее ближе к себе. От ее дыхания у Хелен на ключицах зарябил скин, но это никого не смущало. Тина скользнула губами по яремной впадине ST300 и подняла задорный взгляд, с удовольствием ловя чужой — смущенный.

Человек и андроид медленно кружились, глядя друг другу в глаза, не отрываясь друг от друга. Каждая с упоением думала: теперь друг без друга они уже не смогут.

— У меня есть для тебя кое-что, — сказала Чен, когда мелодия затихла, и они замерли посреди комнаты, не размыкая объятий.

— Мы же договаривались без подарков? — спросила Хелен, но без недовольства.

— Я не тратилась на это, так что не в счет, — отмахнулась Тина и нехотя отодвинулась. Взяла андроида за руку и переплела с ней пальцы. — Идем.

ST300 послушно двинулась следом за Чен, сжимая ее ладонь в ответ. Направились они в спальню, и с каждым шагом интерес Хелен возрастал. Остановились они у шкафа, и Тина, широко улыбаясь, кивнула на дверцы.

— Открой, — она отпустила руку андроида и шагнула в сторону.

Бросив непонимающий взгляд на собеседницу, ST300 несмело подошла. Чен не очень любила, когда кто-то брал ее вещи без спроса — это она выяснила еще в самом начале отношений. И сейчас Хелен было немного боязно сделать что-то лишнее и если не разозлить, то расстроить Тину.

Дверца распахнулась без скрипа, и взгляду андроида предстало целое пустое отделение шкафа. Ни одежды, ни еще каких-либо вещей. Понимания ситуации не прибавилось, да и выжидающий взгляд Чен нисколько не помогал.

— Я не очень понимаю, Ти, — Хелен неловко улыбнулась, переступая с ноги на ногу. — Пустые отделения шкафа — это к чему? Если это какой-то намек, то я не понимаю…

— Живи со мной, — серьезно сказала Тина и подошла ближе. — Перевози свои вещи. Проводи со мной больше времени. Дели со мной свои интересы. Оставайся здесь, со мной.

ST300 замерла. Посмотрела на Чен чуть недоверчиво, не доверяя не словам той, но своим звуковым процессорам. Даже программа, ориентированная когда-то исключительно на умение общаться и понимать настроение людей, мало помогала.

— Ты… ты уверена? — голос андроида сбился, и она шагнула вперед, ближе к Тине, и протянула руки. Та мгновенно протянула свои, чтобы сжать ее ладони ободряюще, и кивнула согласно. — Это очень важный шаг! Твое личное пространство… и твои родные! Они ведь не одобряют…

— Я уверена, — еще раз подтвердила Чен и притянула Хелен к себе, чтобы крепко обнять. Погладила ту по спине и оставила легкий поцелуй на плече. — Моя семья примет тебя. А даже если и нет… я не собираюсь спрашивать разрешения, чтобы быть с той, кого люблю.

— А мы не торопимся? — чуть испуганно спросила ST300, обнимая Чен в ответ. Она бездумно сжала в ладонях ткань платья на спине Тины.

— Милая, мы встречаемся восемь месяцев. Я видела тебя без скина, а ты меня — болеющей. Что еще нам можно узнать друг о друге такого, что помешает нам быть вместе? Я знаю, Хел, мы готовы к этому. Поэтому сделай мне подарок: скажи да.

Хелен невольно всхлипнула. Не так уж часто ей доводилось слышать от Чен что-то такое, тем более — таким проникновенным тоном. Чувствовать дрожь ее пальцев и слышать, как колотится человеческое сердце, живо отзывающееся на яркие эмоции. ST300 опустила голову, чтобы все-таки зарыться носом Тине в волосы, и глубоко вдохнула. От волос Чен всегда пахло какими-то благовониями и едва ощутимо персиком — из-за шампуня. Эта смесь запахов была невероятно привлекательной, и Хелен всегда чувствовала невероятный покой, когда ей удавалось вот так вот вдыхать запахи своего человека.

Шанс быть рядом как можно чаще? Обнимать ее по утрам и по вечерам, готовить завтрак, целовать на ночь… Этот шанс стоил всего.

Прежде чем ответить, ST300 все-таки отстранилась. Заглянула Чен в глаза, чтобы увидеть в них невероятное доверие, привязанность, неистовую надежду и накрывающую с головой теплоту. Любовь.

— Я согласна, — тихо, почти на грани слышимости прошептала Хелен. Тина услышала. И, не теряя времени, подалась вперед, чтобы поцеловать свою ST300.

Где-то внутри у обеих билась мысль: все хорошо, и будет только лучше.