Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

— Шэнь Цинцю. Приходи на Байчжань. Нам… Нам нужно устроить спарринг.

Ему едва удаётся выдавить из себя слова, тяжелые и полные решимости.

Это дерзко и прямолинейно, но традиции по ухаживаниям Лю всегда были такими. Это просто, за что Лю Цингэ премного благодарен. Ему не приходится путаться в странных и сбивающих с толку традициях, которым следует большинство других.

Мать много раз читала ему лекции на эту тему, и внезапно Лю Цингэ крайне признателен ей за это.

Пригласи на спарринг и докажи свою силу, чтобы показать, что ты в состоянии защитить их. После этого угости едой и напитками, чтобы продемонстрировать заботу. Потом нужно будет пойти охотиться на зверей и принести подарки, чтобы показать, что можешь обеспечивать свою семью.

Шэнь Цинцю поднимает на него потерянный взгляд.

— Ты уверен, Лю-шиди?

Конечно он уверен. Лю Цингэ хотел этого, хотел его достаточно долго, чтобы быть уверенным в том, что делает верный выбор.

Он замирает, когда Шэнь Цинцю подаётся вперёд, в его личное пространство, и дразнит его ухмылкой, когда его рукава спадают, обнажая белые запястья. Сдержанные взгляды Шэнь Цинцю очаровывают Лю Цингэ, и он чувствует явную нужду увидеть больше. Он ничего не желает так сильно, как чтобы Шэнь Цинцю пробежался своими нежными пальцами по его волосам, почувствовать, как его тёплое дыхание дразняще щекочет его ухо. Шэнь Цинцю бесконечно завораживающий, всегда волнующий. Он не может даже представить, как мог бы открыть своё сердце и разделить свою жизнь с кем-то другим.

Шэнь Цинцю заставляет его чувствовать себя живым.

— Да, — он сглатывает комок в горле. — Я уверен.

— Хорошо, — Шэнь Цинцю взмахивает веером. — Мы пойдем сейчас?

Лю Цингэ почти что давится в неверии. Шэнь Цинцю не только согласился, но и выглядит так, будто тоже жаждет поскорее начать их спарринг.

— Не сейчас, — отвечает изумлённо. Он ещё не подготовился, не ожидал, что Шэнь Цинцю отреагирует так охотно. Если быть честным, он ожидал, что Шэнь Цинцю одарит его этой слабой печальной улыбкой и мягко отвергнет. — Через неделю.

Недели будет достаточно, чтобы найти чай, который Шэнь Цинцю предпочитает, изысканные закуски, которые придутся ему по вкусу. Османтусовое желе, яичный и снежный лунный пироги. Слоеные и сладкие, прохладные и освежающие. Без танхулу, правда — Лю Цингэ краснеет. Тот инцидент вынудил его медитировать под ледяными водопадами пика Байчжань целую неделю.

Для Шэнь Цинцю будет неправильно сражаться на открытых полях пика Байчжань. Земля там жесткая и неровная, не говоря уже о том, что ученики без сомнений будут пытаться наблюдать за ними. Вместо этого он пригласит Шэнь Цинцю на свой частный дворик. Он заставит одного-двух учеников вычистить его до безупречного блеска. Сливовые деревья сейчас цветут — землю необходимо очистить от любых опавших цветов, гниющих листьев и лепестков. Никогда прежде не использовавшаяся беседка также обязана сиять.

Он сделает, он обязан сделать всё правильно для Шэнь Цинцю. Лю Цингэ докажет хребту Цанцюн, своей семье, всему миру, что Шэнь Цинцю выбрал мужчину, более чем стоящего его внимания.

---

Шэнь Цинцю — само воплощение грации, и Лю Цингэ вспоминает это, когда Сюя рассекает воздух прямо у его головы, быстро и точно.

Тем не менее, Шэнь Цинцю выглядит невозмутимо. Его элегантные брови слегка хмурятся в полном сосредоточении, и он командует Сюя с потрясающей четкостью. Лю Цингэ уворачивается от очередного выпада с выдохом.

Как и ожидалось от лорда Цинцзин.

Каким бы красивым он ни был, каким острым и смертельным ни был Сюя, эта битва из тех, которые Лю Цингэ проиграть не может никак. Если он окажется побеждён Шэнь Цинцю, то первый шаг в их отношениях будет провальным. Как может он мнить себя достойным Шэнь Цинцю, если потерпит неудачу так сразу?

Когда Лю Цингэ наконец восстанавливает концентрацию, Ченлуань отблёскивает против гладкой ткани одежд Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю не выглядит удивлённым, он, наверное, ни секунды и не сомневался, что Лю Цингэ победит его.

— Я сдаюсь.

Шэнь Цинцю возвращает Сюя в ножны и вместо этого раскрывает веер, бурча из-за своих взъерошенных волос. Лю Цингэ любезно убирает Ченлуань и внезапно осознаёт, насколько растрёпанным выглядит Шэнь Цинцю. Он сглатывает и отводит взгляд, пока лорд пика Цинцзин приводит себя в порядок, вновь становясь образцом спокойного и собранного учёного.

— Отдохни, — Лю Цингэ нервно указывает на беседку. — Я принесу закуски.

— Спасибо, Лю-шиди. Ты так хорошо обращаешься с этим шисюном.

Шэнь Цинцю благодарно улыбается ему, и Лю Цингэ чувствует, как кровь приливает к лицу. Он отворачивается и напряженным маршем направляется к своему дому, решительно игнорируя озорной смешок Шэнь Цинцю позади себя.

Шэнь Цинцю восхищенно улыбается, когда Лю Цингэ возвращается, нагруженный чаем и закусками, щеки розовеют в благодарности.

— Ох! Это мои любимые, — говорит Шэнь Цинцю, очевидно удовлетворенный. — Так наблюдательно — как и ожидалось от моего Лю-шиди!

Он что-то смущённо ворчит в ответ и наливает им обоим чай. Шэнь Цинцю довольно вздыхает, глядя на кусок снежного лунного пирога, и Лю Цингэ чувствует, как волны любви захлестывают его. Они сидят в комфортной тишине, и Лю Цингэ старается не пялиться на то, как красивый мужчина перед ним ест.

— Спасибо, — он опускает взгляд на чашку, в крепкой хватке стискивая хрупкий фарфор. Он все ещё пребывает в шоке, пытаясь осознать и принять тот факт, что Шэнь Цинцю сказал «да», даровал ему честь ухаживать за ним и добиваться. — За то, что пришёл сегодня.

У Шэнь Цинцю была неделя на то, чтобы тщательно всё обдумать, и всё же он пришёл. Не случись это, Лю Цингэ был бы огорчён, да, но всё же это был бы его выбор. Он знает, что Шэнь Цинцю может выбрать любого, кого пожелает. И тем не менее, Шэнь Цинцю предпочёл его.

Шэнь Цинцю негромко хмыкает себе под нос и ставит чашку на стол. Лю Цингэ вглядывается в его улыбку, ту, что предназначена ему. Дыхание перехватывает, и на мгновение его оглушает.

— Не стоит, Лю-шиди. Наоборот, это мне стоит благодарить тебя.

Шэнь Цинцю раскрывает веер, обмахивая себя холодным воздухом. Лю Цингэ ощущает себя так, словно его только что опрокинули, его мир перевернулся. Этими простыми словами Шэнь Цинцю привёл все его мечты, неозвученные фантазии к жизни.

Конечно, Шэнь Цинцю был хоть немного заинтересован в нём, иначе бы сразу отказал. Но эти слова несут в себе кое-что иное. Нечто большее.

Это мне стоит благодарить тебя.

Шэнь Цинцю ждал, пока он сделает первый шаг? Мысль безостановочно крутится в голове. Возможно, Шэнь Цинцю слишком боялся реакции, не хотел потерять его в случае, если бы ответом было «нет». Если бы Лю Цингэ не спросил первым, сколько бы они еще продолжали кружить вокруг друг друга в страхе, что их миры столкнутся? Отказался бы в итоге Шэнь Цинцю от этой нежности, ошибочно полагая, что этому не суждено случиться?

Он смотрит на Шэнь Цинцю и гадает.

Шэнь Цинцю тоже чувствует жар под своей кожей, как Лю Цингэ? Он распространяется как пожар, бушующе алый и всепоглощающий? Или, быть может, Шэнь Цинцю нервничает так же, как и он, неуверенный в том, как вести себя, прямо как он сам. Пальцы дёргаются, в ушах звенит желание потянуться к нему.

Вместо этого он поднимает чайник.

Chapter Text

Он торгуется с главой деревни, который смутно напоминает ему лорда пика Аньдин, когда замечает его, выставленного на прилавке неподалёку.

Искусные мазки складываются в игривых кроликов, рубиново-красные глаза четко выделяются на фоне белоснежной шерсти. Шёлк тщательно окрашен в зелёный, нигде не перемешиваясь с белым цветом кроликов. Тёмная лакировка веера гравирована любовно, инкрустированные перламутровые орхидеи словно цветут на гардах.

Это шедевр.

Веер окружён радугой из ярко окрашенных шелков, броских цветов и нарисованных птиц. Он понимает, что все веера изготовлены качественно, но тот, что с кроликами, сияет словно жемчужина среди грязи. Обычные люди не обратили бы на него внимания, сделав выбор в пользу более ярких экземпляров, но Лю Цингэ не из таких. Он понимает, что украшенный кроликами веер был изготовлен с искренней заботой, в отличие от скучных и лишенных вдохновения вееров вокруг него.

Он бросает сражённого пятихвостого леопарда прямо перед носом кудахчущего главы деревни — по крайней мере, на этот раз битва не была скучной — и решительно направляется к магазину вееров.

Владелица магазина, пожилая женщина, выглядит восхищенной, когда он входит внутрь. Она мгновенно подскакивает со стула, и Лю Цингэ машет ей рукой, чтобы она села обратно. Тем не менее, она отказывается и принимает решение поворковать с ним, пока он неловко стоит.

— Вот это да, какой красивый молодой заклинатель! Для меня честь, что вы выбрали мой магазин, — её глаза блестят при этих словах. — Могу ли я предложить вам свои товары?

Она проскальзывает мимо него и достаёт броский желтый веер, украшенный многочисленными драгоценными камнями. Он красивый — он знает, что люди с удовольствием отдали бы огромные суммы за веера вроде этого — но меркнет в сравнении с тем, за которым он пришёл.

— Как насчет этого, господин?

Она протягивает ему веер для оценки, но он крутит головой. Он точно знает, который хочет. Только начинает говорить, как она быстро перебивает его.

— Не в вашем вкусе? А что насчет этого?

На этот раз она раскрывает розовый веер, расписанный розами. Опять же, он красив, но даже на половину не так, как тот, который он хочет. Он снова качает головой, но женщина начинает доставать всё больше различных вееров всех цветов и материалов — бумажные и шёлковые, из вишнёвого дерева и дуба, фиолетовые и голубые, красные и чёрные — все подряд, за исключением того, за которым он пришел.

Лю Цингэ почувствовал укол разочарования. Она словно намеренно испытывает его терпение, в то время как «терпеливый» — одно из последних слов, которые кто-либо использовал бы, чтобы описать его. Он скрещивает руки на груди. Его сейчас окружают, наверное, десятки вееров, их экстравагантные украшения только прибавляют головной боли. Он бы давно ушёл, но ему нужен тот веер. Это для Шэнь Цинцю — и одного этого факта достаточно, чтобы заставить его покорно смириться с ситуацией.

Женщина останавливается и поворачивает голову, чтобы наткнуться на его серьезное выражение лица. Искусственная улыбка спадает с её лица, и на этот раз она одаривает его настоящей. Выглядит так, словно он в самом деле прошёл её испытание.

Пройдя мимо него, она тянется за веером с кроликами. Она так аккуратна с ним, словно это одно из великих небесных сокровищ, а не обычная безделушка. Остальные веера грохочут о землю, но она игнорирует звук, будто они вовсе ничего не стоят.

— Этот веер. Он прекрасен, разве не так? — она с осторожностью проводит пальцем по изображению. — Вы первый, кто понял это. Он ваш.

Она улыбается.

— Но вы не из тех, кто пользуется такими вещицами, м? — она беззлобно смеется над Лю Цингэ, и это странно напоминает ему мягкие поддразнивания Шэнь Цинцю.

Ох, Лю-шиди, это веер у тебя в руках?.. Ты не из тех, кто пользуется подобным.

Он приходит в себя, когда женщина аккуратно вкладывает веер в его руки.

— Ваш партнёр — везучий мужчина. Мне не нужны деньги. Того факта, что кто-то ещё наконец сможет по достоинству оценить его, более чем достаточно.

Тем не менее, он оставляет женщине увесистый мешочек с золотом в месте, где она найдёт его не скоро после его ухода. Суммы в нём достаточно, чтобы прокормить семью смертных из пяти человек на протяжение шести месяцев. Лю Цингэ знает, что это кажется чрезмерным, но на деле всё не так. Он не может просто забрать вещь, изготовленную с такой любовью, и не оставить оплату. Кроме того, это подарок для Шэнь Цинцю, и того факта, что работа проделана так идеально, более чем достаточно, чтобы оправдать подобную щедрость.

Гораздо позже он понимает, что и словом не обмолвился о том, что веер был для его партнёра — тем более, что для мужчины.

---

Проходит две недели, прежде чем у него появляется возможность вернуться на Цанцюн. Глава деревни продолжал находить проблему за проблемой в жалких попытках свести его с одной из своих многочисленных дочерей. В конце концов, терпение заклинателя лопнуло, и он просто ушёл.

Лю Цингэ хмурится от этой мысли — у него уже был партнёр, и ни одна из этих деревенских девиц и рядом не стояла. Он ускоряется на мече, прежде чем сделать остановку ради охоты на проблемного тигра гранатовой кости по пути обратно. Это непростая, но желанная битва. Зверь набрасывается на него, но он осторожно, насколько это возможно, проводит шейный захват. Пока тигр сопротивляется в его хватке, он сжимает немного сильнее, выдыхая, когда тот наконец обмякает.

Тигр гранатовой кости — высокоуровневое животное, и Лю Цингэ знает многих культиваторов, погибших от его когтей. Подобного зверя следовало бы преподносить на более поздних стадиях отношений, но Лю Цингэ не из тех, кто живёт по правилам.

Шэнь Цинцю заслуживает только лучшего, и что-либо на подобие тигра гранатовой кости определённо придётся ему по нраву (в конце концов, лорд пика Цинцзин — учёный. Лю Цингэ прежде видел его излюбленные бестиарии. Даже если бы он принёс ему меднокожего волка, Шэнь Цинцю повернулся бы к нему с довольными глазами и поблагодарил бы). В сознании даже вырисовывается картинка: взволнованный вздох Шэнь Цинцю при виде зверя. Он бы осматривал и трогал тело, восторженно рассказывая о нём Лю Цингэ. Он попросил бы помочь с разделыванием его на части, а потом нахваливал бы материалы с горящими глазами.

Он одобрительно хмыкает, взваливая животное на своё плечо. Кости зверя ценятся за свой ярко-красный оттенок и блеск, прекрасно подходящих для украшения ювелирных изделий. Шерсть гладкая и рвётся с трудом. Мясо также считается деликатесом, сладкое и нежное, когда правильно приготовлено. Шэнь Цинцю нашёл бы применение всему. Лю Цингэ представляет Шэнь Цинцю зимой, в великолепной меховой накидке, держащей его в тепле в колючем холоде. Предвкушение кроваво-красного гранатового на лорде Цинцзин, предпочитающем зелёные и белые цвета своего пика. Тщательно приготовленное мясо, приглашение на ужин, сопровождаемое этим чарующим взглядом, направленным на него…

Прошло много десятилетий, нет, веков с последнего раза, когда кто-либо в семье Лю выбирал настолько опасного (и ценного) зверя в качестве подарка с первой охоты. Это было не важно. Лю Цингэ собирался доказать всем, что у Шэнь Цинцю был партнёр, более чем достойный его руки.

---

Шэнь Цинцю бродит по своим бамбуковым зарослям, когда Лю Цингэ наконец возвращается на Цанцюн. Он, как всегда, красив, и Лю Цингэ испытывает неописуемое волнение, зная, что он — тот, кого выбрал лорд пика Цинцзин.

Когда Чэнлуань снижается, Шэнь Цинцю поднимает вопросительный взгляд к небу — и расплывается в ослепительной улыбке. Лю Цингэ ошеломлён — улыбка Шэнь Цинцю для него, и он чувствует, как Чэнлуань дрожит под его ногами. Он быстро приводит себя в порядок, чувствуя укол сожаления и потери, когда Шэнь Цинцю превращает своё выражение в более нейтральное и подходящее пиковому лорду.

— Лю-шиди, с возвращением, — приветствует его Шэнь Цинцю. — Побалуй этого шисюна и скажи мне… ох!

Шэнь Цинцю обрывает себя, как только замечает труп зверя позади него. Его глаза загораются в безудержном восторге. Лю Цингэ сбрасывает существо прямо перед ним и чувствует себя абсолютно и бесповоротно довольным, когда Шэнь Цинцю пускается в болтовню о нём, как он и предсказывал.

— Лю-шиди действительно слишком впечатляющий, — нахваливает учёный. — Тигр гранатовой кости силён, как десять человек, и шкура совсем не повреждена!

Осматривая тело, он кивает и одобрительно хмыкает. Сердце Лю Цингэ сжимается на мгновение, потому что Шэнь Цинцю очень доволен и впечатлён его подарком.

— Это тебе. — он выпаливает и тут же жалеет об этом.

Естественно, Шэнь Цинцю знает, что это для него. Это его подарок. Лю Цингэ летел прямо на Цинцзин со зверем у себя за спиной и отдал его ему.

— Правда? — тем не менее, лицо Шэнь Цинцю заливает очаровательный румянец, он раскрывает веер, чтобы спрятаться за ним, и из-за него поглядывает на Лю Цингэ. — Спасибо, Лю-шиди.

Кивком он указывает на тропу и начинает вести их к своему бамбуковому домику, прежде чем остановиться и обернуться, чтобы встретиться взглядом с Лю Цингэ.

— Ах… Будет ли шиди так добр помочь мне перенести и разделать его? Боюсь, это не самая моя сильная сторона.

Лю Цингэ и не задумывается даже, потому что он бы никогда не отказал Шэнь Цинцю, особенно с чем-то настолько простым.

Он кивает.

---

Шэнь Цинцю смеется, свободно и искренне.

Они делят ужин, и Шэнь Цинцю решил расспросить его о том, как проходила охота. Рассказчик из него не самый лучший, в отличие от Шэнь Цинцю, но его возлюбленный смеется и кивает, когда это уместно. Очень приятно слышать его приятную и родную интонацию после недель, когда приходилось обходиться без неё. Он делает глоток чая.

— Лю-шиди, я ничуть не удивлён, — Шэнь Цинцю крутит в руке палочки для еды, ненадолго останавливаясь, чтобы съесть кусочек блюда. — Сильный и красивый заклинатель приходит, чтобы спасти город от разрушения? Неудивительно, если ты разбил их бедные сердца, когда сбежал таким образом!

Лю Цингэ чувствует, как жаром обдаёт уши. Шэнь Цинцю бесстыден в своих комплиментах, подавая всё так, словно это не более, чем констатация фактов, но он понимает, что вовсе не возражает.

Шэнь Цинцю проходится руками по своим рукавам и хмурится, сначала раз, потом второй.

— М, Лю-шиди, — он замечает, что щёки Шэнь Цинцю порозовели. Это смотрится незаконно привлекательно. — Мой веер… Похоже, я обронил его. Ты случайно не подбирал?

Его веер действительно у Лю Цингэ. Он стащил его у Шэнь Цинцю, когда тот не смотрел. «Это оправдано только в этот раз» — говорит он себе. Но пока он не собирается его возвращать. В своих одеждах, рядом с сердцем, он носит веер с кроликами.

Он достаёт его и вкладывает в выставленные руки Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю раскрывает его без задней мысли.

— Спасибо… ох? — Лю Цингэ гордится собой до смешного, пока Шэнь Цинцю изучает новое приобретение.

«Это был очень хороший выбор» — думает он. Белоснежная кожа его возлюбленного словно светится на фоне тёмной гарды, а зелёный шёлк замечательно сочетается с белым и цветом цин на его одеждах. Перламутр сияет в слабом свете свеч.

— Ты балуешь меня, — говорит Шэнь Цинцю, заметно довольный. — Спасибо. Я очень хорошо о нём позабочусь.

---

Шэнь Цинцю сдерживает своё слово.

Он носит этот веер с собой повсюду и редко оброняет. Другие его веера, тем не менее, всё равно регулярно теряются. Шэнь Цинцю благодарит его каждый раз и выглядит совершенно разбитым, когда теряет веер с кроликами, его идеально сложенное лицо внезапно так омрачается беспокойством. И когда Лю Цингэ, как и всегда, возвращает его, Шэнь Цинцю одаривает его самой ослепительной улыбкой.

Дерево блестит, и он ощущает запах жасмина и сандала, когда Шэнь Цинцю раскрывает веер. Он представляет, как Шэнь Цинцю аккуратно смазывал дерево маслом, умелыми пальцами превращая его в лёгкий блеск. Волна тепла проносится по телу.

Учитывая всё, он не начинает волноваться, когда слышит слухи об особом отношении Шэнь Цинцю к своему новому вееру.

Но это начинает беспокоить его, когда, вместо того, чтобы сойти на нет, слухи о Шэнь Цинцю и его загадочном веере становятся только безумнее. Он ощущает взгляды на своей спине, куда не пойдёт. Ученики нервно прекращают перешёптываться, когда замечают его, и он успел получить несколько ехидных комментариев от остальных пиковых лордов. Несмотря на то, что он погружается в это глубже, никаких ответов найти не может.

— Кисточка, — у него перехватывает дыхание. — Она…

Теперь он знает, в чём причина всех тех слухов и комментариев.

Его маленький коварный возлюбленный прицепил к вееру кисточку, и он ясно видит, с какой заботой она была изготовлена. Но не это лишает его дара речи.

Кисточка как не стандартного белого цвета, так и не зелёного цвета пика Цинцзин. Она легко покачивается на ветру, и его глаза неотрывно следят за движениями светло-голубых прядей. Это тот цвет, который он каждый день видит на одеждах своих учеников, в собственном шкафу.

Это цвет пика Байчжань. Лю Цингэ. Он сглатывает.

Мало того, что Шэнь Цинцю, ничуть не скрывая, по-особому относится к этому вееру, так ещё и кисточка буквально кричит о том, что это — подарок от одного весьма конкретного пикового лорда. Шэнь Цинцю с таким же успехом мог бы публично заявить об их отношениях.

— Хорошо выглядит, правда? — Шэнь Цинцю прячет улыбку за веером. — У меня ушло немало времени, чтобы добиться нужного цвета.

Сердце бешено бьется в груди. Он думал, что Шэнь Цинцю купил её где-нибудь на рынке по воле случая, но вместо этого он прошёл через трудности окрашивания прядей в идеальный оттенок голубого вручную.

— Да, — он отводит взгляд. — Хорошо.

Куда лучше, чем просто «хорошо». Льдисто-голубой цвет Байчжань смотрится завораживающе на Шэнь Цинцю. Он гадает, разрешит ли когда-нибудь ему Шэнь Цинцю любовно укутать его в свои цвета, и сделал ли бы Шэнь Цинцю подобное для него.

— Ах, секунду, Лю-шиди, — Шэнь Цинцю роется в своём мешочке цянькунь и достаёт ещё одну кисточку — на этот раз цвета цин. — Чэнлуань выглядит несколько пустым, не думаешь?

«Ох» — думает он. Они парные. Голубой Байчжань и зелёный Цинцзин. Голубая кисточка для лорда пика Цинцзин и зелёная для лорда пика Байчжань. Обманчиво уверенными руками он цепляет кисточку на свой верный меч.

— Хорошо смотрится.

Лю Цингэ не может не согласиться.

Chapter Text

Следующий зверь — объект последних изучений Шэнь Цинцю.

— Лю-шиди, ты слышал о нефритовохвостых карпах кои?

Название кажется смутно знакомым, и он хмурится, пытаясь вспомнить. Шэнь Цинцю пускается в объяснения в знакомом и спокойном темпе.

— Нефритовохвостые кои — неуловимые рыбы, известные своим ярким сиянием. Они водятся в озерах, богатых духовной ци, и одним своим существованием привлекают многих высокоуровневых монстров на свою защиту. Многие заклинатели пытались поймать их, но безрезультатно. Из-за того, как сложно их ловить, некоторые считают, что это просто выдумка. Даже у меня информации не так много. Всегда хотел изучить их поподробнее, — Шэнь Цинцю останавливается, чтобы налить им чай. — Есть одна небезызвестная легенда о них, но я не уверен, что шиди будет интересно.

Лю Цингэ нравится, когда Шэнь Цинцю делится своими будто бы бесконечными знаниями, даже если это многословные речи на отвлеченные темы сразу обо всём. Однажды Шэнь Цинцю поделился с ним мнением касательно весьма скверных романов — позже возлюбленный умолял его никогда не упоминать об этом, сжимая чужую руку с умоляющим взглядом. Естественно, он никому ничего не сказал, но это было скорее потому, что он не хотел, чтобы кто-то прознал о том странно интимном моменте между ними.

С тех пор Лю Цингэ позволяет Шэнь Цинцю болтать сколько угодно и о чем тот захочет, только чтобы посмотреть, оступится ли Шэнь Цинцю и позволит ли снова увидеть человека, прячущегося за невозмутимым фасадом.

— Что ж, я полагаю, однажды это может тебе пригодиться, — он посмеивается. Эти слова пробуждают интерес Лю Цингэ. — По легенде, если преподнести кои тому, кого любишь, получишь небесное благословение, и ваша любовь будет вечна.

Пока Шэнь Цинцю с задумчивым видом всматривается в сторону, Лю Цингэ подскакивает с места.

Он знает, на что будет охотиться дальше.

— Романтично, правда?.. Лю-шиди? Лю-шиди?

Лю Цингэ давно ушёл. Есть рыба, которую ему необходимо поймать.

***

— Нет.

Девушка надула губы, прижимаясь ближе и вызывая дискомфорт.

— Но, господин, вы ведь спасли мне жизнь, — она невинно хлопает ресницами. — Я у вас в долгу. Пожалуйста, позвольте отплатить вам.

Он прекрасно понимает, чего она добивается. Это классическая уловка, которая уже не раз встречалась Лю Цингэ. Девушка объявит себя обязанной ему и попросит помочь ей воссоединиться с семьей. Уже в их кругу она провозгласит его своим спасителем, и вся семья начнёт кричать о том, что нужно отдать долг.

Если он по глупости согласится принять «их величайшее сокровище» в качестве оплаты, их сразу же повенчают. Если же нет, они продолжат докучать ему, а девчонка попытается поймать его в ловушку: например, падая в воду, надевая вызывающие наряды, даже заходя настолько далеко, чтобы снимать свои носки и обувь и вставать так там, где он точно заметит.

Он морщится. Во времена ученичества он не раз попадал в такие ситуации, к огромному его огорчению и веселью его шицзуня.

Ни ранее, ни тем более сейчас девушка не сумела заинтересовать Лю Цингэ. Он провёл меньше недели вдали от Цанцюн, от Шэнь Цинцю, и его уже невыносимо тянет обратно. Тем не менее, стоит подумать о восторге на лице Шэнь Цинцю, когда он триумфально вернётся, нагруженный хорошими подарками, как его решимость довести дело до конца укрепляется.

— Я знаю, чего ты добиваешься. Мой ответ — нет, — он отталкивает девушку от себя и отходит на приличную дистанцию. Они находятся недалеко от города, девушка сможет благополучно добраться до него самостоятельно, и на этом его миссию здесь можно считать завершённой. — У меня уже есть партнёр.

Это не помогает разубедить её. Она сразу же начинает вести себя кокетливо, недавний невинный образ полностью испаряется.

— Разве важно, есть или нет? — он спиной чувствует, как она проходится взглядом по нему с ног до головы, и Лю Цингэ задумывается, будет ли её семья в бешенстве, если она вернётся таинственным образом ослепшей. Он сжимает рукоять Чэнлуаня в попытке обуздать свою злость. — Вы заслуживаете хорошего партнёра. Я могу предложить вам намного больше…

Это уже слишком. Бестолковая девчонка считает, что может хоть как-то сравниться с Шэнь Цинцю, мечом Сюя? Она оскорбила и его, уверенная, будто может с лёгкостью превзойти. Он не видит перед собой никого, кроме как избалованного ребёнка — комок дерьма, достаточно глупый, чтобы оскорблять красоту блистательной жемчужины. Он резко разворачивается. Чэнлуань мелькает в воздухе, его смертельное острие застывает нацеленным прямо в сердце девчонки.

Она съёживается, когда он приближается, его намерение убивать тяжело оседает в густом воздухе.

— Ты смеешь оскорблять его? — Лю Цингэ хочет наказать её за такие высказывания в адрес Шэнь Цинцю. Но подаренная им кисточка развевается на ветру, и его взгляд цепляется за движение… Шэнь Цинцю мягкий. Он бы попросил Лю Цингэ убрать свой меч, пощадить девушку, которая так нагло оскорбила его.

Он сжимает зубы. Эта соплячка не заслуживает уходить невредимой, но разочарованный голос Шэнь Цинцю отзывается в голове. Он хочет, чтобы Шэнь Цинцю гордился им. И если бы Шэнь Цинцю был здесь… Он бы осторожно сжал его напряженную руку, мягко успокоил бы: «Всё в порядке, Лю-шиди. Позволь твоему шисюну разобраться…».

Он приказывает Чэнлуаню вернуться в ножны, и его намерение убивать несколько отступает.

— Будь ему благодарна. Он спас твою никчёмную жизнь.

Девушка, дрожа, поднимает взгляд, и заметно, что эти слова она поняла прекрасно. Он смотрит на неё, как и подобает Богу Войны, коим он и является, твёрдо как сталь.

— Убирайся. Больше не смей попадаться мне на глаза.

Девчонка сразу же срывается с места, а Лю Цингэ приходится прибегнуть к нескольким медитативным техникам, чтобы успокоить свой гнев. К моменту, когда он наконец покидает лес, луна уже успела взойти высоко. Он не может останавливаться ради еды или отдыха. Он на миссии, и чем скорее он найдёт цель, тем быстрее сможет вернуться к Шэнь Цинцю.

***

После примерно двух недель спасения людей и избегания поистине ужасающего количества свадебных предложений, Лю Цингэ наконец натыкается на широкое озеро, до краев наполненное духовной ци. Точно как описывал Шэнь Цинцю.

Всматриваясь в воду, он ясно видит дно. Множество светящихся созданий лениво скользят на глубине, но его взгляд заостряется на том, что должно быть нефритовохвостым кои. Карп так же прекрасен, как и говорил Шэнь Цинцю, и он может понять, почему эта штука так высоко ценится, хоть и является простой рыбой.

Он планировал убить рыбу, но мысль о Шэнь Цинцю, со всем вниманием заботящимся о ней, привлекает куда больше. Её успокаивающие узоры и неспешное скольжение подчеркнули бы элегантность и красоту его партнёра. Он представляет, с какой нежностью его возлюбленный бы присматривал за ней, за постоянным напоминании о Лю Цингэ. Есть ли способ доказать свою любовь лучше, чем преподнести рыбу, которая, как считается, приносит благословение небес и вечную любовь? «Да,» — решает он. Он принесёт её Шэнь Цинцю живой.

Прежде чем он успевает потянуться и попытаться схватить её, огромная рыба выскакивает прямо из воды, намереваясь оторвать ему руку. Он пронзает её ядро Чэнлуанем, и живность в пруду, к несчастью, расплывается. Он недовольно хмурит брови.

По крайней мере, Шэнь Цинцю предупредил его о монстрах, — задумывается он. Он замечает больше враждебной ци вокруг себя и готовится к битве.

Он размышляет, сколькие из них достаточно ценны, чтобы считаться достойным подарком Шэнь Цинцю.

Они нападают.

***

Он возвращается на Цанцюн через пару дней после того, как поймал нефритовохвостого кои. Было непросто сохранить рыбу живой, но в конце концов он смог найти подходящий для неё контейнер. Совместно с долгом помогать смертным в беде и избеганием ещё большего количества предложений, дорога назад занимает больше времени, чем он ожидал.

Ему стоит пойти и объясниться перед главой школы Юэ, почему он так внезапно ушел, но прежде хочется увидеть одного конкретного учёного.

— Лю-шиди, — Шэнь Цинцю выглядит взволнованным, и он чувствует лёгкий укол вины. — Всё в порядке? Ты так резко ушёл, и когда я отправился на поиски, мне сказали, что ты только что покинул Цанцюн…

Шэнь Цинцю двигается навстречу, но затем слегка отступает назад.

— Возможно, когда ты заходил… Я обидел Лю-шиди?

— Нет, — сразу же вырывается у него. — Ты не сделал ничего неправильного.

Теперь он чувствует себя ещё хуже, потому что естественно, что его поведение поняли именно так. Кто сбегает посреди разговора? Он был так сосредоточен на попытках поймать чёртову рыбу, что непреднамеренно заставил Шэнь Цинцю волноваться. Его возлюбленный выглядит похудевшим, острые скулы выделяются болезненно. Под глазами видны тёмные пятна, и он осознаёт, что является тому причиной.

— Прости. Я не хотел… — утомлённый взгляд Шэнь Цинцю смягчается, и Лю Цингэ отворачивается, прежде чем открыть переносной контейнер. — Я хотел достать тебе кое-что.

Он осторожно вынимает импровизированный аквариум и протягивает, чтобы Шэнь Цинцю взял его.

— Тебе, — при нём полно и других подарков, но именно этот он хочет отдать в первую очередь. — Поиски заняли дольше, чем я ожидал.

— Шиди, это…! — Шэнь Цинцю поднимает на него глаза, шок и удивление ясно читаются на его бледном лице. — Для меня?

Он согласно хмыкает, надеясь, что лицо не выдаст жара, бушующего у него под кожей. Шэнь Цинцю сжимает губы и осматривается по сторонам, прежде чем опустить аквариум на землю.

— Лю-шиди, скажи мне прекратить, если это не нормально.

Прежде чем Лю Цингэ успевает даже раскрыть рот, чтобы спросить, о чем он, Шэнь Цинцю быстро подходит к нему и обвивает руками его плечи в объятиях. Он весь цепенеет и чувствует себя так, будто, стоит Шэнь Цинцю легонько ткнуть его, он упадёт навзничь. Руки подрагивают в желании обнять в ответ, но он совсем не может ими пошевелить.

Слова Шэнь Цинцю разносятся у уха, и он еле сдерживает дрожь в теле.

— Спасибо тебе, Лю-шиди. — Шэнь Цинцю, смущённый, отстраняется. Он поднимает емкость с рыбой и убегает, оставляя Лю Цингэ стоять в одиночестве.

***

У входа в его дом лежит свёрток. Он аккуратно обёрнут, и он хмурится, потому что Лю Цингэ не получает посылки. Тем не менее, он поднимает его и заносит внутрь, чтобы осмотреть.

Он осторожно раскрывает его, и всё внимание тут же цепляется к гладкой бумаге, аккуратно сложенной наполовину. Записка короткая: четыре слова, вот и всё. Но он чувствует нежность, просачивающуюся через знакомые мазки кисти.

Моему самому надёжному шиди.

В свёртке лежит заколка из чистого белого нефрита. Орнамент выполнен мастерски и со вкусом, и он представляет, сколько это, должно быть, стоило.

Он бережно поднимает её, проходясь кончиками пальцев по поверхности.

Это самая ценная вещь, которая когда-либо была у него. Его первый подарок от Шэнь Цинцю. Эта мысль вызывает поток мурашек, и он баюкает заколку в своих руках. Стоит ли ему выставить её на почётное место? Он мог бы положить её у кровати в качестве постоянного напоминания о своём возлюбленном. Или, возможно, стоит убрать её в шкатулку, бережно уложив белый нефрит на тёмно-зелёных шелках.

Но Шэнь Цинцю не стал бы покупать ему что-то только в качестве декорации. Нет — Шэнь Цинцю купил её, чтобы он носил. Это знак. Он подарил ему её, рассчитывая, что Лю Цингэ будет часто ходить с ней. Тихое, собственническое заявление — он мой.

Он садится перед зеркалом и открывает масло для волос. Сегодня его привычная лента, забытая, остается в стороне. Он разделяет волосы уверенными руками, не выдающими бешено бьющееся сердце.

Не использовать заколку будет упущением.

***

Подарки появляются всё чаще. Всегда аккуратно обернутые, всегда загадочно оставленные у него на пороге. Каждый отличается от предыдущего, но все подобраны с заботой и вниманием.

Сначала он не понял, но теперь замечает слишком очевидную закономерность. Каждый подарок, что он получает — отсылка, милый ответ на то, что он до этого дарил Шэнь Цинцю.

Простое ожерелье на цепочке первое. Спустя время Шэнь Цинцю отправляет новую подвеску в придачу к нему. Жемчуг и гранат, нефрит и янтарь. Каждый — свидетельство их любви, воспоминание, вложенное в блеск камней. Он носит её у своего сердца — подвеска задевает кожу, и это ощущается, как лёгкие прикосновения возлюбленного.

Камни тёплые — из-за жара тела или его жгучей преданности, он не уверен.

Он выводит мягкие круги на резном кварце из последнего подарка. Шэнь Цинцю отправил его спустя некоторое время после того, как Лю Цингэ подарил ему кварцерогового оленя, и он прицепил его к своей подвеске сразу, как только посылка появилась у него на пороге.

— Я рад, что тебе нравится мой подарок. — одобрительно говорит Шэнь Цинцю.

Как и всегда, он проводит вечер на пике Цинцзин. Закат кутает Шэнь Цинцю в яркие оттенки золота, и его элегантный профиль заставляет сердце пропустить удар.

Шэнь Цинцю красивый. Он думает об этом каждый день, знает, что это правда, и доказательство тому постоянно рядом с ним. И тем не менее, Шэнь Цинцю всегда умудряется застать его врасплох ошеломляющей природой своей прелести. Это только служит напоминанием о том, как глубоко Шэнь Цинцю врезался в его сердце.

Он любит Шэнь Цинцю со всей дикостью, с силой, которой никогда не знал. Страх перед этой неизвестностью перехватывает дыхание, и тем не менее, она всё так же влечёт его.

— Тебе. — Лю Цингэ протягивает подарок, и Шэнь Цинцю всё ещё выглядит удивлённым.

С начала их отношений прошло уже несколько месяцев, а Шэнь Цинцю до сих пор ведёт себя так же, как в самом начале. Это каждый раз заставляет вспоминать о том, что, даже несмотря на то, что инициатором отношений выступил Лю Цингэ, Шэнь Цинцю безмолвно любил его ещё задолго до этого.

— Не стоило, Лю-шиди, — Шэнь Цинцю осторожно достаёт нефритовую заколку из коробки. Она изготовлена искусно, без каких-либо изъянов или недостатков. Она парная с той, что он носит в своих волосах сейчас. — Боюсь, эта красота будет потрачена впустую на меня.

— Нет.

— Нет? — Шэнь Цинцю краснеет от комплимента. — Говорить такие бесстыдные вещи с таким выражением лица… Слишком опасно!

У Лю Цингэ вырывается лёгкая усмешка. Его возлюбленный, не осознающий своей красоты, становится даже более несравненным после таких слов. Заколка в его руке — ничто по сравнению с Шэнь Цинцю.

Chapter Text

Лю Цингэ чувствует, как волны ужаса прокатываются по спине.

На его месте, вежливо общаясь с его возлюбленным, сидит очень знакомая женщина.

— Матушка?

Шэнь Цинцю поворачивается к нему с тёплой улыбкой на лице. Матушка тоже поворачивается, хотя выражение её лица значительно серьёзнее.

— Ах, Лю-шиди, добро пожаловать! Проходи, присаживайся, — Шэнь Цинцю жестом приглашает его сесть подле себя. — Твоя матушка действительно чудесная женщина, как и ожидалось.

Лю Цингэ не сбегает, но и тяжелого взгляда с двери не сводит. Ещё не слишком поздно, он может отступить сейчас—

— Присаживайся. Давно мы не виделись, — матушка приковывает его к месту взглядом, будоражащим все самые жуткие воспоминания. — Думаю, нам многое стоит обсудить.

Лю Цингэ напряженно марширует к Шэнь Цинцю и садится рядом с ним, лица усопших вырисовываются перед глазами. Его возлюбленный, видя его напряжение, слегка вздыхает, но наливает чашку чая и передает ему в руки. Тяжесть приятная, заземляющая. Когда она пропадает, он хочет ее вернуть.

— В самом деле, — принимается отчитывать его Шэнь Цинцю. — Тебе стоит быть более уважительным по отношению к своей матери. Где твои манеры, шиди?

— Приятно знать, что мой сын нашёл кого-то, кто понимает, как важно уважать родителей. Ваша семья наверняка гордится вами, лорд Шэнь.

Улыбка Шэнь Цинцю подрагивает.

— Да, думаю, гордилась бы, — Шэнь Цинцю слегка прочищает горло. — Моя семья уже давно покинула этот мир. До того, как я стал учеником.

Лю Цингэ вздрагивает и видит, как матушка реагирует на это так же. Он не знал об этом прежде. Выражение лица его матери сглаживается, спокойное.

— Прошу меня простить. Я не хотела будить болезненные воспоминания.

Шэнь Цинцю отмахивается от её извинений.

— Всё в порядке. Вы не могли знать, — Шэнь Цинцю смотрит на него, и Лю Цингэ хочется утешить его, но мать сидит прямо напротив них, орлиным взглядом отслеживая каждое движение. — Но хватит об этом — я просто обязан похвалить вашего сына.

Лю Цингэ краснеет, и его мать сводит свои брови.

— Подробнее, горный лорд Шэнь. — глаза Шэнь Цинцю загораются, и он видит, как теряется мать из-за резких изменений. Ровное постукивание её пальцев по столу на мгновение сбивается.

— Я уже рассказывал, как он приносил мне различных зверей, верно? — его мать кивает, и её взгляд скользит в его сторону. Лю Цингэ вздрагивает — он не рассказывал ей о том, что ухаживал за кем-то, тем более о том, на кого успел поохотититься за всё это время. — Ах, он в самом деле слишком впечатляющий! — нахваливает Шэнь Цинцю. — В первый раз Лю-шиди принёс мне тигра гранатовой кости, и — представьте! — совершенно неповреждённого!

— Впечатляет. — нейтрально отмечает его мать. Её напряженный взгляд и поднятые брови говорят об обратном.

Тем не менее, Шэнь Цинцю не замечает.

— А в другой день он принёс нефритохвостого карпа кои! Он заставил меня поволноваться, знаете — представьте! Сбежать посреди разговора, испариться с хребта Цанцюн без единого слова кому-либо! — Шэнь Цинцю цокает. — Я думал, что как-то обидел его. А потом, спустя месяц, он возвращается без единой царапины и отдаёт то самое существо, которое мы обсуждали.

Брови его матери поднимаются ещё выше. Это самое шокированное выражение, которое ему когда-либо приходилось видеть на её обычно каменном лице.

— Нефритовохвостые кои… Если подарить такого тому, кого любишь, получишь вечную любовь, так?

Он тревожно ёрзает на месте.

— Верно. Мадам Лю хорошо осведомлена, — Шэнь Цинцю одобрительно кивает. — Очень романтичная легенда. Очень мне нравится.

Шэнь Цинцю раскрывает свой веер, пряча за ним довольную улыбку. Голубая кисточка покачивается, и его мать переводит взгляд с неё на его одежды и обратно, сравнивая цвет. Она изучает его возлюбленного с нахмуренным взглядом.

— Тебе повезло, что он мне нравится, — он делает глоток чая. — Хорошо. Я одобряю.

Лю Цингэ облегченно выдыхает. Он не был уверен, что делал бы, если бы она не одобрила. Но снова же, Лю Цингэ более чем просто доказал свою преданность Шэнь Цинцю. Мама тоже это понимает — тигр гранатовой кости, нефритовохвостый карп кои. Чем сложнее добыча зверя, тем серьёзнее намерения. Лю Цингэ никогда не проявлял интереса к другим и не думал, что когда-либо проявит. Так что для него идти и охотиться на подобных существ в самом начале отношений…

— Спасибо, мама. — слова с трудом оседают в горле. Она фыркает и скрещивает руки на груди.

— У тебя всё еще проблемы, мальчик. Не думай, что я забыла, — хмуро чеканит она. Он напрягается от её слов, но отвлекается тем, что находится достаточно близко к Шэнь Цинцю, чтобы почувствовать, как он подрагивает, сдерживая смех. — Ты вообще собирался рассказывать мне? Или я сама должна была всё понять из редких писем Минъянь?

— Прошу простить меня, мадам Лю, — Шэнь Цинцю встаёт, и ощущение предательства сжимает сердце. Он встревоженно смотрит на Шэнь Цинцю, потому что он ведь точно не планирует оставлять Лю Цингэ с ней наедине? — Похоже, вам с Лю-шиди нужно многое обсудить.

Он ошибался. Его возлюбленный — жестокий человек. Его возлюбленный бросает его одного на этом поле боя, и совсем не собирается участвовать. Абсолютно нет. Может, всё же, Шэнь Цинцю сжалится над ним, отпросит их обоих на кухню, чтобы он сумел избежать разгорающегося материнского гнева?

Шэнь Цинцю, должно быть, замечает его умоляющее выражение лица, потому что он наклоняется и шепчет ему на ухо. Одежды Лю Цингэ комкаются под силой его прикосновений.

— Удачи, шиди. Твой шисюн подождёт тебя. — он ободряюще сжимает его плечо, а затем уходит.

Лю Цингэ множество раз сражался со смертельно опасными созданиями. Он в одиночку боролся с целыми армиями, сопровождаемый лишь чистой выдержкой и решимостью.

Матушка глядит на него сверху вниз и он едва подавляет дрожь в теле. Он гадает, сможет ли выйти из этого боя живым.

***

После крайне мучительной беседы и вытянутого из него обещания посетить семейное поместье Лю с Шэнь Цинцю, его матушка встает. Шэнь Цинцю, почувствовав окончание разговора, элегантно выпархивает откуда-то, где прятался, чтобы попрощаться с ней.

Дверь мягко закрывается за ней, и на пару мгновений воцаряется тишина. Шэнь Цинцю поворачивается к нему с озорной искоркой в глазах, но прежде, чем он успевает что-либо сказать, Лю Цингэ заключает его в объятия.

— Лю Цингэ! Ты! — в шоке сопротивляется Шэнь Цинцю. — Да что вообще…

Он раздраженно утыкается головой в плечо своего любовника, не желая, чтобы Шэнь Цинцю видел его лицо. Он успеет постыдиться позже, а сейчас нуждается в этом утешении.

— Не делай так больше, — бормочет он. Он понимает, насколько драматично и по-детски сейчас, должно быть, выглядит, но это не имеет значения, потому что Шэнь Цинцю ни за что не станет думать о нем хуже после такого. — …Я думал, ты мне поможешь.

Шэнь Цинцю замирает, а потом заходится смехом. Лю Цингэ не начинает дуться, но его руки сжимаются крепче вокруг дрожащего тела Шэнь Цинцю. Плохое настроение слегка проясняется, и весёлый смех Шэнь Цинцю понемногу затихает. В мозгу, кажется, что-то замыкается, когда Шэнь Цинцю нежно проходится руками по его спине.

— Мой бедный Лю-шиди, — успокаивающе говорит Шэнь Цинцю, и он ощущает, как напряжение потихоньку покидает тело. И всё же, его железная хватка на Шэнь Цинцю не ослабляется, но тот и не выглядит недовольным. — Твоему шисюну жаль. Я помогу тебе сбежать в следующий раз.

В следующий раз. Он чувствует, как лицо расплывается в улыбке. В следующий раз.

— Компенсируй мне это. — ловит он себя на словах. Шэнь Цинцю игриво хмыкает.

— Если шиди этого хочет, то я это сделаю. Дай подумать… Почему бы тебе не остаться на ужин?

— Хорошо. — бурчит он в ответ.

Ужин проходит великолепно. Прежде чем вернуться на Байчжань, он нерешительно просит ещё одних объятий.

— Не надо так бояться просить, — говорит Шэнь Цинцю с нежностью, пропитывающей каждое слово. — Я тебя не отвергну.

Они расходятся, и фантомное ощущение крепкого тела Шэнь Цинцю у своего согревает его всю дорогу до Байчжань.

***

Шэнь Цинцю начинает приветствовать его объятиями.

Его длинные руки вытягиваются, чтобы обвить его плечи, и Лю Цингэ отвечает, нежно сжимая чужую талию. Шэнь Цинцю выдыхает при контакте и льнет к его груди. Ничего больше, ничего меньше. Они всегда отстраняются после нескольких секунд, и после Шэнь Цинцю всегда улыбается в ответ на его покрасневшее лицо. Это коротко и привычно, и всегда заставляет его хотеть большего.

Они делают это так часто, что Лю Цингэ практически забывает, насколько это неприлично.

Всё идёт хорошо ровно до того момента, когда он случайно входит в хижину во время разговора Шэнь Цинцю с Юэ Цинъюанем. Всё хорошо, пока Шэнь Цинцю не обнимает его у двери, полностью игнорируя тот факт, что Глава секты находится прямо перед ними.

— Шэнь Цинцю, — шипит он, смущенный. — Ты! Как бесстыдно—!

Инстинктивно его руки сжимают талию Шэнь Цинцю, и тот выдыхает. Юэ Цинъюань пялится на него с практически ощутимым намерением убивать.

— Бысстыдно? — с невинным взглядом переспрашивает Шэнь Цинцю. — Я просто приветствую Лю-шиди, как делаю это всегда.

Витающая в воздухе жажда убийства Юэ Цинъюаня усиливается, и Лю Цингэ сомневается, что сможет покинуть дом Шэнь Цинцю в целости.

— Лю Цингэ.

— Чжаньмен-шисюн.

Визит был плохой идеей. Очень плохой идеей. Ему стоило просто подождать до следующего дня. Шэнь Цинцю нехотя отстраняется, и он делает шаг назад, пытаясь сохранить хоть какую-то видимость приличия.

— Лю-шиди, зачем ты пришел? — Шэнь Цинцю тепло улыбается, полностью игнорируя пылающий взгляд Юэ Цинъюаня, устремленный на них. — Искал хорошую компанию?

— Нет, — бурчит Лю Цингэ, прекрасно осознающий наличие и значение того взгляда. — Дело в другом- Это может подождать до завтра. Извиняюсь, что прервал вас.

— Говори. — командует Юэ Цинъюань. Шэнь Цинцю смотрит вопрошающе.

— Всё в порядке, Лю-шиди. Мы как раз заканчивали разговор. В чём дело?

Он собирается с мыслями и смотрит прямо на Шэнь Цинцю.

— Моя семья… Они хотят познакомиться с тобой, — он протягивает приглашение, отправленное его матерью Шэнь Цинцю. Бумага в руке ощущается как тяжелый булыжник. — Вот.

Шэнь Цинцю выглядит удивлённым. Он думает, почему.

— Лю-шиди уверен?

— Да.

— Хорошо, — шея Шэнь Цинцю краснеет, и он с щелчком раскрывает свой веер. Голубая кисточка покачивается от движения. — В таком случае, этот шисюн будет вынужден побеспокоить тебя.

Лю Цингэ хочет улыбнуться ему, но Юэ Цинъюань сверлит его взглядом с таким напором, что по телу бегут мурашки. Он разворачивается к выходу, но Шэнь Цинцю останавливает его.

— Погоди, — учёный выглядит весьма разочарованным. — Мой дорогой шиди не собирается прощаться?

— До встречи. — у него каменное выражение лица, слова жесткие. Краем глаза он замечает прикосновение Юэ Цинъюаня к рукояти Сюаньсу.

— Это не совсем то, что я имел в виду, — без какого-либо предупреждения Шэнь Цинцю хватает его за руку и заключает в знакомые объятия. — Если только ты не забыл?

Шэнь Цинцю прижимается к его напряженному телу, пока не удовлетворяется, пока Лю Цингэ старается игнорировать убийственный взгляд Юэ Цинъюаня, направленный на него через плечо Шэнь Цинцю. Вскоре, довольный, Шэнь Цинцю отстраняется.

— Пока, шиди.

Лю Цингэ пользуется возможностью и сбегает.

***

Он видит, что Шэнь Цинцю устал. Его элегантная осанка едва заметно проседает. Ему тяжело сидеть прямо на стуле. Он медленно обмахивается веером, и Лю Цингэ знает, что за этой временной маской уголки его губ опускаются.

Родственники облепили их сразу по прибытии, желая увидеть того партнёра, о котором были так наслышаны. Какой человек сумел покорить каменное сердце Лю Цингэ, да настолько сильно, что с первой охоты ему преподнесли самого тигра гранатовой кости?

Шэнь Цинцю стойко развлекал их, отвечая на вопросы с неизменной улыбкой. Родственники отстали от них, казалось, только спустя долгие часы, большинство из них задерживалось ради поздравлений и шуток на подобии «вот будь я на пару десятков лет моложе»… Они останавливались, чувствуя грозный взгляд Лю Цингэ, устремленный на них.

После частной прогулки во внутреннем дворе дома Лю (не такой частной, учитывая шпионящих за ними родственников), Шэнь Цинцю присел отдохнуть на садовой скамье. Они прибыли прямо перед восходом солнца, а к нынешнему моменту луна уже успела возвыситься в небесах.

— Устал? — спрашивает Лю Цингэ учтиво. Шэнь Цинцю поднимает на него затуманенный взгляд.

— Нет, — он бормочет, и Лю Цингэ едва сдерживает смешок от упрямства своего любовника. Мужчина уже наполовину спит — они оба понимают, как он устал. — Этот шисюн просто хочет насладиться видом и немного расслабиться.

Места достаточно для двоих, и Лю Цингэ робко присаживается рядом с Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю придвигается ближе, облокачиваясь о его напряженное тело.

— Шиди так добр, позволяя мне одолжить его тепло, — бормочет он. Его дыхание выравнивается, и к моменту, когда Лю Цингэ возвращается в реальность, он уже спит.

Его стоическое выражение лица дает трещину, сложное, необъяснимое чувство поднимается в горле. Ему стоит разбудить Шэнь Цинцю и спокойно сопроводить его в их покои. Но Шэнь Цинцю спит. Он задумывается. Отнести его туда было бы не так уж и плохо. Не первый раз, когда он носит бессознательного Шэнь Цинцю.

Он принимает решение, осторожно поворачивает Шэнь Цинцю на спину и берет его на руки.

Лю Цингэ мужественно игнорирует ошарашенные взгляды, не спадающие с них вплоть до дверей в покои.