Chapter Text
˗ ЛЕВИ! ˗ кричали гиперактивные брюнетки на другом конце корабля, делая все возможное, чтобы привлечь внимание невысокого черноволосого мужчины, стоящего в начале корабля и делавшего свои самые первые фотографии острова, который, наконец, стал виден. Это был теплый, солнечный день, идеальный для круиза, но корабль Леви и его – к сожалению и чудом – лучшего друга Ханджи Зое, не был кораблем мечты и не предназначался для веселых тропических путешествий.
H. S. S. Парадиз был военным крейсером, который США одолжили для экспедиции к недавно открытому острову, впервые увиденному несколько недель назад, несмотря на то, что в прошлом, район, где его обнаружили, был тщательно исследован несколько раз. Самым интересным в острове было то, что он, похоже, находился в слепой зоне спутника, чего не было даже с Бермудским треугольником. Интерес к острову был огромным по всему земному шару, и каждая страна хотела приложить свою руку к экспедиции, скорее всего, в надежде получить любые новые ресурсы, которыми остров мог обладать. К несчастью для них, Америка до сих пор не открыла текущее местоположение острова. Даже сейчас, когда корабль плыл к нему, никто, кроме избранных членов экипажа, не знал, куда они направляются.
Предположительно, это было сделано для того, чтобы помешать мародерам проникнуть на остров до того, как ученые смогут должным образом изучить его, но Леви подозревал, что США просто хотят первыми заполучить то, что они обнаружат. Он сомневался, что никто еще не ступал на остров, учитывая, что с открытия прошли недели.
В любом случае, Леви было все равно. Пусть военные делают, что хотят, его это больше не касается. Он оставил эту часть жизни позади год назад и был счастлив от этого. Заниматься фотографией было весело и безопасным выбором профессии.
Леви Аккерман не был обычным фотографом. Черт, он даже не был обычным человеком.
С самого детства он был более способным, чем дети его возраста или даже старше. У него была хорошая выносливость, он рано приобрел силу в своих молодых мышцах при минимальных упражнениях, он был быстр и обладал невероятным даром наблюдения за ситуацией. Добавить к этому то, что он безумно быстро осваивал все новое, особенно боевые искусства, и можно сказать, что его завербовали в армию сразу после средней школы. Предполагалось, что он будет частью нового специального подразделения или чего-то такого, так что он должен был быть молодым. До этого он никогда не интересовался военными, и он точно оказал бы им, если бы они не пообещали ему, что его мать получит самое лучшее медицинское обслуживание, и будут перенесена на первое место списка ожидающих операцию на сердце. Леви, зная, что дядя мало что может сделать для оплаты операции, не совершая преступление, согласился и поэтому его дорогая мама жива, даже если она проклинает его за то, что ему пришлось сделать для нее.
Хотел бы Леви сказать, что сожалеет, но это было не так. Его мама была жива и здорова, и его семья до сих пор получает первоклассную медицинскую помощь за годы его службы.
Леви очень быстро прошел необходимую военную подготовку, без особых усилий со своей стороны. Он делал все возможное, чтобы оставаться в рамках «нормальных» стандартов и не выделятся, потому что не имел планов остаться в армии навсегда. К тому времени, как ему исполнилось шестнадцать, его отправили на первое задание с группой таких же «одаренных» личностей. Их цель была достаточно проста – сопроводить представляющий интерес человека через зону боевых действий – и план прошел без сучка и задоринки, за исключением того, что один из них был ранен в ногу и не мог продолжать. Леви отнес своего товарища в безопасное место, продолжая защищать объект и других товарищей по отряду, и получил за это первую в жизни черноволосого мужчины медаль за храбрость.
Следующие шесть или около того лет, тенденция продолжалась и стена «славы» его матери получила еще больше медалей. Леви оставалось выполнить всего две миссии, чтобы он мог попросить увольнения, но тут произошло неожиданное.
Его отряд был уничтожен вместе с группой военных репортеров, которых они сопровождали по полю боя, что и входило в их миссию. Только оператор, Фарлан Черч, прожил достаточно, чтобы умолять Леви завершить миссию, передав ему в руки все камеры и карты тех мест, о которых они должны были снять репортаж. Он скончался, когда потянулся за рукой уже ушедшего напарника, молодой рыжеволосой женщины, которую звали Изабель Магнолия, погибшей в тот момент, когда граната упала прямо в середину их строя.
Сам Леви выжил только потому, что прикрывал тыл, защищая их от любого, кто мог попытаться захватить пару американских гражданских.
Леви сделал так, как Черч просил. Он побывал на каждом объекте, защищая себя и снаряжение, которое ему доверили, и докладывал обо всем. Его язвительные комментарии к событиям принесли ему славу, к которой он не стремился, и это внезапно превратило его из солдата в военного репортера. Люди больше не хотели, чтобы он держал пистолет, они хотели, чтобы это был фотоаппарат. Снимки, которые он делал были также точны, как и его выстрелы из пистолета, и он был достаточно решителен и храбр, не считая, конечно, мастерство, чтобы добираться до самого сердца любого поля боя или захваченной врагом территории, для фотографии или видеозаписи.
Он продлил свой военный контракт еще на два года, чтобы продолжить работа Черча и Магнолии. Каждый свой репортаж на месте он посвящал им. Он снимал короткометражные фильмы о жизни на поле боя с обеих сторон. Леви получил еще больше наград, как от военных организаций, занимающихся мирными миссиями, так и от журналистов и фотографов.
Однако, на последней миссии его жизнь снова изменилась, потому что он наткнулся на резню в детском доме. Выжили только двое, мальчик и девочка, и никто не хотел брать ответственность за них. Несколько недель спустя, когда никто так и не решился взять детей, пока они находились под временной опекой Леви, он решил, что хватит.
Процесс все еще шел – поскольку работа военного фотографа не самая безопасная – но в настоящее время он был законным опекуном двух двенадцатилетних детей. Излишни говорить, что его мать была вне себя от счастья, что стала бабушкой, и она окружила Габи Браун и Фалько Грайса такой любовью, словно они были ее собственной плотью и кровью. Можно понять, учитывая предпочтения Леви. Его мать также была счастлива присмотреть за ними в течение нескольких недель, которые он проведет в экспедиции с Ханджи, которые однажды просто ворвались в их дом и сказали Леви, что они записали его, даже не посоветовавшись о том, хочет ли он в нее или нет. Именно Габи и Фалько убедили его поехать, сказав, что им нужны будут все подробности его нового приключения.
Леви не решался оставить их, потому что дети привязались к своему спасителю из того ада, которым было поле боя, а затем из ада, которым была система усыновления, но видя, как они хотят, чтобы он ушел и вернулся с новыми, желательно с более приятными, историями, он согласился.
Так что теперь он был здесь, окруженный солдатами и ученными, и никогда еще не чувствовал себя таким неуместным. Он знал только двух людей на этом корабле, заполненным сотнями душ, и это Ханджи и их помощник Моблит Бернер, который был биоархеологом. Сначала было интересно увидеть, сколько археологов на этом корабле. Поскольку в археологии использовалось много других естественных наук, они просто взяли расширенную археологическую группу, вместо орды различных ученых. Кроме Ханджи, которые специализировались на древней ДНК и Моблита, там был морской археолог Елена «Иванова», которой Леви вряд ли будет когда-нибудь доверять, зооархеолог Зик Фриц, которого хотелось задушить голыми руками, геолог по имени Оньянкопон, который Леви нравился и Флок Форстер, который специализировался на оружии и ведении боя, тот, от кого Леви хотел бы быть как можно дальше. Из других ученых, были еще несколько химиков, на которых Леви не обращал внимания и которые сами держались немного в стороне от него, вероятно, из-за его задумчивого характера и очаровательного взгляда. Фриц, кажется, был решительно настроен расположить к себе Леви, но этот человек настолько раздражал, что Леви предпочитал попытаться пережить разговоры, которые с ним пытались вести военные.
За восемь лет службы, Леви сделал себе неплохое имя, так что он не удивился, когда несколько солдат подошли к нему, чтобы пожать руку и задать вопросы. Ему не понравился Райнер Браун, потому что он был так искренен в своем восхищении. Слишком искренен, тот тип, которого подозреваешь, когда видишь актера в кино, который делает вид, что что-то делал. Механически на взгляд Леви. Была еще Энни Леонхарт, которой нравилось следить за ним взглядом, изучая. Это вызывало у Леви желание врезать ей по носу, в надежде придать ему более «приятную» форму, как прокомментировали некоторые идиоты, впервые увидев ее, такие мелкие ублюдки.
Самым надоедливым из солдат был Майк Захариас. Он продолжал нюхать людей. Леви чуть не сломал ему нос, когда мужчина подошел к нему сзади и начал делать это.
Единственная причина, по которой он не сделал этого, была в том, что, когда он развернулся, он почувствовал чье-то присутствие у себя за спиной, от которого ему стало крайне неуютно. Таким образом, он был представлен Эрвину Смиту, военачальнику, командиру экспедиции. Он даже не понимал, почему ему так не понравился Смит, он был достаточно приятным человеком, и не похожим на того, кто нанесет удар в спину. Но в его голубых глазах было что-то такое, что заставило Леви усомниться в этом человеке и его намерениях. Эти глаза следили за Леви даже больше Леонхарт. Все ли блондины были такими жуткими, как эти? Он надеялся, что Фалько останется нормальным, милым, обходительным ребенком, иначе Леви придется надирать много задниц в будущем.
В общем, Леви начинал жалеть, что отправился с Ханджи в эту экспедицию. После всего лишь двух дней, проведенных в такой компании, и его чутье взревело. Леви всегда доверял своей интуиции, поэтому он всегда возвращался домой с поля боя. Ему не нравилось быть запертым на корабле с этими людьми и не быть способным спастись, и теперь они окажутся в таком же положении и на острове. Но у него хотя бы будет немного свободного места, и у него есть свой спутниковый телефон, так что, если они окажутся убийцами, он сможет взять своих друзей, чтобы спрятаться, пока он зовет на помощь. Он надеется, что у него просто паранойя, и что на самом деле до этого не дойдет, но он также реалист, доверяющий своим инстинктам, чтобы слишком сильно полагаться на эту надежду.
˗ Хей, Леви! Не игнорируй меня! ˗почти закричали ему в ухо Ханджи, чуть не заставив выронить камеру, когда внезапный подъем уровня шума вывел его из задумчивости. Он повернулся, чтобы свирепо уставиться на своего друга, но они только ухмыльнулись, поправляя очки, ˗ О, не будь таким ворчуном! Это будет веселое путешествие! Когда последний раз ты проводил свой день рождения, бездельничая на каком-нибудь теплом экзотическом острове, фотографируя для удовольствия, а не потому что тебе нужно показать миру жестокость войны?
Ханджи были правы, но Леви не признается в этом даже под страхом смерти.
˗ Я бы все равно предпочел бы провести его дома с семьей, хоть раз.
˗ Скучный!
˗ Это я, мистер Зануда, заступил на дежурство, ˗ ответил он с сарказмом, чем вызвал только смех брюнетки, ˗ Неважно, есть ли у нас приблизительные данные, когда мы собираемся высадиться? Уже полдень, ˗ было бы лучше, если бы они прибыли пораньше. Предполагалось, что остров необитаем, но кто знает, правда ли это и что скрывается в глубинах его таинственного ландшафта. Леви велели взять легкую одежду, потому что, по видимому, температура никогда не опускалась слишком низко, даже в это время года. На острове, кажется, было все: пустыни, по-настоящему высокие и густые леса, горы и равнины с короткой и высокой травой. Конечно, это все предположения, что, естественно, заставило Леви еще больше сомневаться в статусе острова как непосещаемого и неисследованного, но он держал рот на замке.
Оплата за экспедицию была хорошей, и он знал, что Моблит мог бы успокоить Ханджи, если они будут слишком возбуждены.
˗ Судя по тому, что я слышала, мы должны бросить якорь в течение часа. Затем на пяти лодках вместе со снаряжением мы отправимся на берег. Хотя солдаты берут как-то много оружия для защиты нас от диких животных, ˗ высказали наблюдения Ханджи, когда рядом проходил Захариас. Еще одна причина, почему Леви с подозрением относиться ко всему этому: солдаты были вооружены до зубов, так, как не был даже Леви и его отряд специального назначения, когда они спасали похищенного политика из самого сердца зоны боевых действий, пока в них стреляли. У Леви был более высокий доступ, чем у всех этих солдат вместе взятых, ему разрешено было носить с собой базуку, в качестве стандартного оружия, но он все равно не взял с собой столько припасов и снаряжения для простой разведывательной миссии, которой должна была быть эта экспедиция.
˗ Ханджи, ты и Моблит останетесь со мной, хорошо?
Ханджи перестали улыбаться из-за его мрачного тона:
˗ Что-то не так, Леви?
Мужчина не знал, что сказать, просто смотрел на остров. Было что-то в этом месте, что вызывало у него беспокойство, но он не мог сказать что именно. Это было знакомое беспокойство, но не похожее ни на что, что он ощущал раньше, это сбивало его с толку:
˗ Просто оставайтесь рядом со мной. Неприятно это говорить, но не думаю, что на этом корабле можно доверять хоть кому-то, кроме Оньянкопона.
Его друг остановились и посмотрели на него долгим, долгим взглядом. Они обдумывали его слова и не знали, что с ними делать, не говоря уж о том, чтобы ответить.
˗ Я думала, что это только я с Еленой и Флоком.
˗ Фриц и Смит, вот из-за кого, я хочу хватиться за нож, ˗ ответил Леви шепотом, Ханджи кивнули.
˗ Мы будем осторожны и будем держаться вместе! Кроме того, ты мой фотограф! Остальным следовало взять с собой своих, ˗ даже после того, как Леви попросил о почетном увольнении, он продолжил заниматься фотографией. Это был способ сохранить память о Черче и Магнолии, даже спустя годы, как он не смог защитить их, и приносил неплохие деньги. В сочетании с его солдатской пенсией, это был довольно стабильный доход, и он мог вести безбедную жизнь, даже помогая матери, когда в ее чайной были тяжелые месяца, а теперь нужно кормить еще два рта. Фотография была хорошим способом самовыражения, и учитывая все остальное, ему нравилось. Ханджи знали это, как и то, что он легко сходил с ума, если какое-то время не делал ничего, что могло вызвать всплеск адреналина, пусть даже немного. Вероятно, это причина, почему они хотели, чтобы он присоединился.
Однако, сейчас у Леви предчувствие, что это путешествие будет чем-то большим, чем просто адреналиновой дозой. И, он знал, ему это не понравится.
Как раз в этот момент, капитан корабля объявил, что им следует готовиться, потому, что скоро они сойдут на берег. Леви и Ханджи вместе отправились в каюты, которые им выделили, чтобы они могли поспать и хранить там снаряжение. Леви припрятал как минимум три ножа на теле и два на виду, а также положил заряженный пистолет в рюкзак. На всякий случай. Он первым вышел из каюты, первым был готов, поскольку привык эффективно и аккуратно упаковывать вещи со времен службы, в то время как ученые и немногочисленные фотографы, которых они взяли с собой, пытались взять с собой все, что хотели, помимо самого необходимого. Леви закатил глаза, проходя мимо их кают и направляясь на палубу.
Все солдаты, конечно, были готовы и кивнули ему, когда увидели, как он приближается. Леви проигнорировал их, решив, что у него нет сил на то, чтобы притворяться милым, и вместо этого попытался сосредоточится на том тревожном чувстве, которое возникало у него все сильнее по мере того, как остров становился ближе и ближе.
Он уже знал, что произойдет что-то ужасное, в этом не было сомнений, и он знал, что солдаты что-то скрывают, но надеялся, что это не последний его день рождения.
Он действительно не хотел умереть на каком-то дерьмовом острове у черта на куличиках.
***
В глубине суши, одинокий мужчина внезапно оторвался от своего занятия и уставился вдаль. Ветер откинул длинные волосы с его завораживающих глаз, когда он упрямо смотрел в сторону моря, будто мог увидеть весь путь до берега.
Его полные губы внезапно изогнулись в довольно устрашающей ухмылке.
Это началось…