Work Text:
Дядя с исхудавшим лицом и желтыми ногтями подзывает его к себе, под рябину.
Спустя годы, когда Джон спросит, мать непонимающе на него посмотрит и ответит: «У меня нет братьев. Ты точно нормально себя чувствуешь?». Джону придется увернуться от ее руки — мама попытается пощупать его лоб, чтобы убедиться, нет ли у него жара, не бредит ли он.
Но он помнит, как дядя, криво улыбаясь, шепчет ему, и его голос похож на треск горящей бумаги.
— С днем рожденья, Джонни, мой мальчик. Три подарка. Три раза. Три раза, когда ты сможешь остановить смерть.
— Лучше бы ты подарил мне велосипед, — честно сказал тогда Джон.
***
Первая смерть приходит со взмахом ножа. Отчаянный грабитель, разбитое окно, и лежащая посреди кухни Гарри, которая всего лишь хотела стакан теплого молока. Джону тринадцать. Он не хочет видеть, как его сестра умирает на белоснежной плитке, и, когда вор сбегает, вдалеке раздается вой сирен, а страх матери пульсацией отдает в ушах, Джон закрывает глаза. Его руки трясутся. Все тело безудержно колотит. Гарри смотрит на него, и ее глаза распахнуты, словно планеты, словно целые вселенные.
Джон останавливает смерть.
Он чувствует, как она проносится мимо, словно поезд, словно холодный поток воздуха, ворвавшийся в разбитую кухню. «Не сейчас», — думает он, и смерть слушается. Она уносится прочь, проникает в него, словно острие ножа проворачивается внутри. Становится очень тяжело дышать, а в следующий момент все снова нормально, и воздух поднимается в легких, словно пирог в духовке. Джон снова может четко видеть.
Он протягивает Гарри руку, и та, схватившись за нее, встает.
***
Во второй раз, когда Джон хочет остановить смерть, та опережает его на несколько мгновений. Телефон звонит. Это полиция.
— Ваши родители... — и Джон думает о том, как выглядят обломки, покореженная мешанина металла и резины, и тела родителей.
— Они живы? — спрашивает он. — В каком они состоянии?
Он сжимает кулак и словно погружается в ледяную воду. Он думает, думает как можно быстрее, но его мысли прерываются словами полицейского.
Он говорит, что они погибли на месте.
Джон мог их спасти. Если бы узнал раньше, если бы ему позвонили скорее. Быстрая смерть милосерднее, но медленная могла дать им время, могла позволить Джону прогнать то, что подбиралось к ним под дождем.
С болью, сжимающей горло, Джон обещает, что в следующий раз будет быстрее.
***
И он исполняет обещание.
Он в Афганистане, и его нога словно горит. Боль опутывает его тело, словно дорога, испещренная ямами и выбоинами, похожая на дороги между Кабулом и базами в пустыне, и, черт возьми, это невыносимо. Джон отползает в поисках укрытия и прислоняется к остаткам упавшего билборда. На нем изображена женщина, западная женщина, рекламирующая Кока-колу, и ее губы пачкаются в крови, когда Джон касается раны, пытается оценить повреждения. Все плохо. Весь отряд погиб. Остальные доктора мертвы.
Задета артерия, и он очень быстро теряет кровь. Глаза под грязными от пыли веками зудят. Джон думает: «Нет». Жар рассеивается, и на его месте Джон чувствует знакомый холод сдвинувшихся миров, видит острозубую улыбку дяди.
«Вам меня не достать, ублюдки», — думает он и получает свой второй подарок, и смерть разворачивается у дверей Джона Ватсона.
***
В третий раз, когда Джон останавливает смерть, у него ничего не выходит.
Шерлок падает, падает, падает с крыши Бартса, и Джон тянется к нему, думая на ходу, что он знает, что делать, знает, что можно сделать, и ему плевать, что это его третий подарок, третий и последний, потому что это же Шерлок Холмс и Джон сделает все, чтобы спасти его.
— Тебе его не получить, не получить, не получить! — кричит Джон. Три раза, всегда три, и, наверное, он стал слишком самоуверенным, потому что, когда Шерлок ударяется об землю, Джон не сразу понимает, что произошло. Он думает, что ему показалось, что солнце и облака сыграли с ним злую шутку.
В горле пересохло. В голове туман.
Тело Шерлока прямо перед ним, а все, о чем Джон может думать, это тень от рябины и скрюченные пальцы, подзывающие его ближе.
Он вспоминает поздравление дяди и пугающий смех. Джон готовился к этому всю свою жизнь. Готовил себя и свою колоду чудес. Как доктор он останавливал обычные смерти, но, когда не получалось, он доставал козыри. Он научился быть быстрым, быть сообразительным, чтобы понимать, когда их использовать. Гарри выжила, он выжил, но, похоже, у любого чуда есть предел, потому что Шерлок мертв, и Джон чувствует биение собственного бесполезного пульса, выстукивающего яростные тираты на запястье.
«Все должно было быть не так», — думает он.
***
В третий раз, когда Джон Ватсон останавливает смерть, кот выскакивает из-под колес машины и уносится прочь. Идет дождь, и Джон бредет из магазина с полными сумками. Водитель «Хонды» кричит. Кот протискивается между ног Джона, и тот чувствует чистый, сладковатый запах смерти, когда та проходит мимо. Здесь, посреди дождя, с мокрыми, прилипшими к вискам волосами, Джон, словно оглушенный, смотрит вслед коту.
«Четыре раза?» — не понимает он.
Но ведь не бывает четвертого раза. Никогда не бывает четвертого подарка.
«Третий раз, и на чертова кота», — бормочет он себе под нос. Но, вернувшись на Бейкер-стрит и шаря по карманам в поисках ключей, он замечает, что его руки дрожат.
***
Во входящих висит сообщение от Молли.
«Джон, — пишет она. — Мне надо кое-что тебе рассказать».
Конец