Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Так  что же такое любовь и где она обитает? .....

Любовь...

 Сегодня у Сон Джин-Ву был трудный день. Ему пришлось сидеть на скучных собраниях; решать серьезные взрослые дела, хотя ему всего 25, и он должен ходить и радоваться своей молодости. 

 Он перестал рано радоваться ещё в 14 лет, когда появилась врата и его отец исчез где-то в их закоулках, которые как бы решили запутать и не отпустить его обратно в семью. Да, он проявил храбрость, спасая своих друзей и в целом отключая людей. Помогло ли это знание четырнадцатилетнему мальчику с потерей отца? Николечко. Ну, вот ни на грамм. 

 Потом, через 4 года. Мама, которая, как скрепка, Трудности сплотила и скрепила своих детей от потерь, но которая сама разваливалась отцом от горя. Заболела. Вечным сном. Это может звучать поэтично и наводить на философские размышления – «Вечный сон», не спорю, но реальность такова, что она никогда не должна была проснуться. Вечный  сон.  Но оказалось, что вечность не такая уж и большая. Хотя, как кому. Для восемнадцатилетнего Джин-Ву это  было  трудно. Да, он пробудился как Е ранг, но что этот <<Слабейший охотник в мире>> вообще может сделать? Как оказалось, может, но не без заранее предрешённой, злой судьбой, сделкой с повелителем теней. 

 Если вы спросите у него <<Неужели, вы пожалели?>> Вы услышали лишь твёрдое нет от Сон Джин-Ву. Но было ли ему трудно до этого? Да.  Было ли трудно после или во время? Да. 

 Так может, власть и сила на самом деле ничего не решают?

 Так может, ему было так-же трудно, как и другому? Может, он не бесчувственный монарх или тот, кто может просто расстаться с чужой жизнью? Некоторые в анонимных чатах так не думают. При: сотрясаются от страха и отчаяния, как в непроглядной видимости и невежестве,  а за спиной, самоуверенная анонимность говорят разное. Как буд-то анонимность заставляет других скинуть свои капюшоны лицемерия и дать действительно свой ответ, свое мнение на тот или иной счет. Как буд-то по желанию он не сможет найти любого, кто что-то писал на этих анонимных форумах.

 Но если вы спросите самого Джин-Ву, то он обязательно скажет, что Джин-А было труднее. Что ей и  только ей  сейчас нужно полное внимание матери. 

 Даже если где-то глубоко, тот самый восемнадцатилетний парень, который только недавно объявил после смерти, куда включили его мать, в дуэте с четырнадцатилетним, у которого отец недавно пропал, и он был на его похоронах, надрывая голоса кричат, умоляют : 

 НЕТ!....

Я ТОЖЕ ХОЧУ!....

ПОДЕЛИСЬ!....

ТЫ ВСЁ ТОТ ЖЕ Я, ПОЖАЛУЙСТА! ТЫ КАК И Я, ТОЛЬКО-ТОЛЬКО СТАЛ ВЗРОСЛЫМ! ПРИМИ ЭТО!....

 ПОЖАЛУЙСТА!....

 Взрослый Джин-Ву, однако, который объясняет ход с дьяволом, просто подавляет этих криков. Жестоко.  Пока едет домой после скучной части дня.  Игнорируя благоговение и  страх в глазах окружающих.  Игнорируя.. Их чувства, так-же, как и свое детское лицо в зеркалах, как и голос в голове более младшей версии, чем тот, что в отражениях, когда сам срывается и плачет, укутавшись в плед так, чтобы никто не видел. Почему?  Знаешь сейчас, когда он всего пару недель назад смог разбудить мать от  вечного  сна, он должен разрушить эту идиллию? Чтобы перенять внимание матери с сестрой на него? ДА, Я ЖАЖДУ ЭТОГ-  О, нет – это ложь. Да, должно быть, ложью. Обязано быть именно им.  Я заставлю это быть именно им.

 Обычная слеза, но по ощущениям Джин-Ву, как кандалы и решение казни, вытекло из глаза, которое он быстро смахнул моргающим движением, и она, скатившись, исчезла где-то в тенях на лице. 

~

 В комнате используются вечерние лучи света, которые освещают ее вместо лампы искусственного освещения и блеска. 

 В комнате три человека:

 Девушка-школьница, которая смотрит на женщину с удовольствием. Девушка-школьница, которая работает с женщиной с удовольствием кота, только что укравшего и съевшего сметану у человека. Школьница, которая не замечает этого, быстро трясёт и дрыгает ногами взад вперёд, будучи очень взволнованной разговором с той женщиной с завораживающими чертами лица и тёмными, как тьма, волосами. Подросток кушает еду и говорит с набитым ртом, когда отвечает за ее вопросы в школе, о друзьях, просто;

 Женщина с небольшой сединой, но от этого не менее красивая. Эти признаки возраста только включают особую изюминку ее лица, которое выглядит довольно молодо. Женщину, выглядящую немного усталой, но которая радостно отвечает, и сама продолжает диалог с ребёнком. Она накладывает еду в тарелку сына и подливает немного воды в стакан дочери, наблюдая за уже который день взволнованной дочерью и сыном с благоговением в глазах, который ухаживает за ними;

 Парень, который около тьмы буд-то съедает свет, с благоговением наблюдает, сам не замечая этого взгляда, за трапецией дамы. Свет немного обходит его, темнота сгущается, но никто этого не замечает или просто игнорирует, не хочет делать акцент на чём-то новом и смущать его даже, если это странно, что свет рядом с ним немного меркнет. Они, семья, они примут его даже, если он поглотит весь свет в этой комнате. неестественно для других колышутся, в теном движении взволнованности.

 — Джин-Ву, малыш, ты сегодня такой спокойный. Ты устал на работе? Всё в порядке? — Кён-Хе говорит с теплой улыбкой, замечая, что Джин-Ву очень молчалив. Вторым ухом продолжай слушать щебечущую о ситуации в школе дочери. 

неестественно для других колышутся, буд-то взволнованы, но взволнованы уже в плохом смысле. Сама тьма станет  гуще. 

 — Да, мам, просто... встреча. Бумажная волокита, скучные чопорные взрослые в костюмах. Ничего такого! — Джин-Ву Выплывает из светлого благоговения,  прокатываясь по тёмному хаосу оцепенения и смятения, невольно перетягивая внимание, улыбаясь с трудом, натягивая эту улыбку. Тени ёрзают, колышутся. Может быть, кто-то и в беспокойстве, что они в гневе, но точно не я, который достаточно хорошо знает своего хозяина

 — Ага, мам! Он, наверное, всех там своим лицом напугал, вот и устал! — Джин-А говорила с набитым ртом, хихикая. Она либо вообще не замечает сгущенную тень брата, либо наоборот – слишком хорошо ее видит  и пытается разрядить его своими шутками, как раньше. Дразнит, как тогда, когда  вся  семья была в сборе

 — Джин-А, милая! Не говоришь так о брате! —  мама шутливо упрекает Джин-А, — Но она права, сынок. Ты выглядишь немного отстранённым. Иногда мне кажется, что ты живешь немного в другом мире и не хочешь отпустить нас туда — Пак смотрит на Джин-Ву, на лице тень легкого беспокойства при управляемом непонимании ситуации. Сын стал меньше говорить и объяснять, что нормально,  но от чего-то всё равно тупит в груди сильнее, чем нужно,  будто бьётся о предупреждении, о тревоге, на которую нужно ответить

 Тьма вокруг Джин-Ву немного сжимается, буд-то  прячется  от  правды и страха.  на кухне меняются, становятся неестественными, Тен подрагивают. 

 — Мам, я просто... Многое изменилось — Голос Джин-Ву стихает, глухнет под невольным вниманием , которое он перетянул. 

 — Я знаю, милый. И я понимаю, что ты прошёл через многое, — Она тянется рукой к руке Джин-Ву, чтобы погладить по руке, но колеблется, когда замечает, что тень её рук чудаковато ёрзает, хотя её рука этого не делает. — ... Ты всё ещё мой маленький сын. Я всегда буду рядом. Ты можешь рассказать мне, если тебя что-то беспокоит, — ее голос становится нежным, как теплое весеннее солнце для слушания его и нежащегося в этих солнечных лучах кота. 

 Эти  нежные слова, которые она должна была адресовать  Джин-А —Ты можешь рассказать мне — с размаху бьют по Джин-Ву сильнее , чем любой монстр . Он работает на маму, ее доброе, но уставшее и  тревожное лицо, на радостную Джин-А, которая, как ни странно, не замечает, что фокус матери сместился, и ее это устраивает, продолжает что-то щебетать в школе. В нем борются два желания: одно - рухнуть  в ее объятья и выплакаться , второе - отчаянно  защищать эту хрупкую картину семейного счастья от его собственного тьмы , от него самого . И вокруг него начинают  произноситься сильнее, Игис Тен в его тени едва заметно заметно, предупреждает об истерики. Внутри на самый отчаянный крик и зов к собственному благополучию и счастью: " НЕТ! ТЕБЕ ТОЖЕ НУЖНО! НАМ ВСЕМ ТВОИМ ЭРАМ ЭТО НУЖНО! Я ТОЖЕ ХОЧУ! ...." на высоте , но Джин-Ву как всегда  подавляет их. Он немного поворачивает голову, фокусируясь на других предметах, замечая зеркало - в нем он видит своим периферийным зрением еще довольно юного  себя, который отчаянно рыдается над больничной койкой матери, которая уже как пару дней не просыпается. Спит. 

 — Мне.. мне нужно идти. Врата. Они появились, — Джин-Ву резко поворачивает голову, встречаясь с  тревожным  взглядом матери, которая уже просто смотрит на него, ожидая ответа. Джин-А  перестала щебетать  в школе, тоже смотря на него. Необвинительно, как он видел в своих кошмарах, тревога  .  Его стул немного отшатывается назад, отодвигаясь раздражающе громким в тишине, скрипом. 

 — Сейчас?  Так поздно? — тревожный взгляд во взгляде Кён-Хе сменился озадаченностью и настороженностью.  — Ты же только пришёл, даже не успел поесть нормально.. — во взгляде постучала и вернулась обратно с беспокойством, буд-то её от удивления выгнали, а потом, придя в себя, она постучалась и её впустили, даже извинившись. 

 — Джин-Ву! Ну, блин! Почему кто-то другой не может пойти?? — От разочарования Джин-А жестикулировала руками и была явно расстроена, сникла

 Он быстро выходит, почти бежит . За ним и его тенью это очень вибрирует. Сгущенная тьма, в последний раз показав себе, растворяется, исчезая из поля дальше. Джин-Ву не оглядывается, чувствует вину , но факт, что не может остаться. Его рывок уже близко, а он и так много перетянул на себя слишком внимание, которое было именно для Джин-А. 

~

Джин-Ву появляется в темноте квартиры, сердце бешено бьётся, в глазах не пролитые жемчужины слёз. Сгущённая тьма телепортации, в последний раз показав себя, растворяется, исчезая из поля видимости. 

Он опирается на стену, тяжело дыша, но даже здесь, в спасательной, привычной в этих стенах тишине, сдавленное отчаяние продолжает цепко хвататься и удерживаться за его мысли. 

Квартира Ву Джин-Чоля была убежищем с момента, как они подружились и в последствии стали встречаться. Тихим, безопасным местом и редким обитанием шефа, несмотря на то, что квартира его, а так-же местом, где Джин-Ву мог спокойно сбросить свою вечную маску Монарха Теней и просто быть самим собой. 

Сегодня же, войдя в привычную тишину, он понял, что дом Шефа пуст. Да, такое случалось время от времени, но ему обычно везло и шеф возвращался быстро, он просто не успевал себя накрутить. Это значит, что этот трудоголик опять-таки засиделся на работе, не зная этого сам, но оставив Джин-Ву наедине с собой и сгущающейся тьмой в физическом плане и плане мыслей. Она действительно становится почти физическим ощущением.

Он отошёл от стены, шагнул вглубь квартиры, и тишина встретила его, как упрёк. По крайней мере, он так подумал. 

В воздухе витал слабый, едва уловимый запах офисной бумаги, кофе и вполне знакомый запах стирального порошка Шефа – знакомые ароматы, которая успокаивала, но эта неуловимость лишь напоминала, что его нет дома, и неизвестно, через сколько он вернётся. Может, через десять минут? Или через два часа? Учитывая, что его рабочий день закончился часа четыре назад, это не должно занять большого времени, если, конечно, у его отдела нет завала.. 

Джин-Ву огляделся, посмотрев в гостинную. На журнальном столике лежали аккуратно сложенные отчёты, на диване – брошенная наспех домашняя одежда, – он явно торопился на работу, а на полу несколько чистых, любимых носков Джин-Чоля и на столике, чуть дальше стопок, лежал недопитый кофе, от которого и веял тот запах. 

В этот момент его желудок предательски заурчал, явно ворча о том, что он не наелся и напоминая о том, что он сбежал, как маленький, с очень позднего ужина с семьёй, так и не поев. Мысль о еде на автомате привела его на кухню, к холодильнику. 

Холодильник в этой квартире редко пополнял сам владелец, намного чаще, в 88% случаев – именно его парень, Сон Джин-Ву, который любит готовить, заполнял его до отказала, и перебирал в оставшихся продуктах просрочку. Когда-то, то даже нашёл там просроченную и давно забытую сладость, со сроком годности, который был прописан на два года вперёд.

Да. Холодильник, как и предполагалось, был пуст. Снова. Джин-Ву даже усмехнулся, горько и немного устало – это было предсказуемо. Джин-Ву, на самом деле, очень любил готовить. Особенно семье и своему парню, который хотя взрослый, а питается растворимой лапшой как подросток. Но Джин-Ву любит его, с любыми недостатками в питании и трудоголизмом. 

Вздохнув, Джин-Ву открыл свой интерфейс системы. Словно по волшебству, перед ним возникло небесно-чёрное меню как из игры, которое предлагало любые продукты на все вкусы. 

Он выбрал свежие ингредиенты, как из магазина, но лучше – имели более длительные сроки годности, ведь были созданы из магии. Но Джин-Ву совсем не любит использовать систему по таким причинам, тем более, если он мог обойтись без её помощи. Это производит эффект, будто он становится зависимым от неё, что усиливает тёмные мысли. 

Джин-Ву двигался на автомате, нарезая, обжаривая, варя еду. Монотонные действия немного помогали заглушить гул в голове, но вот – тени под едой из системы неестественно колыхались, будто насмехались. 

Чик.  Нож разрезал капусту пополам. 

~

Поставив две тарелки с горячим, ароматным ещё более поздним ужином на стол, Джин-Ву сел. Одна тарелка напротив для Шефа Ву. Вторая, перед ним, для него. Между их тарелками – салатница с салатом и соусы, а левее – стоит электрический чайник. Он уставился на еду, но желания не было. Не было желания есть без шефа, не было желания есть еду, изготовленную из ингредиентов от системы. Каждая минута ожидания тянулась, отдавая вечностью с примесями тревожным шёпотом где-то внутри него, в его голове. 

Ты трус. Ты даже не можешь сказать правду своей семье. Ты прячешься, скрываешься в квартире человека, даже не связанного родством.

Ты жалок. Смотри, Джин-Чоль не спешит к тебе, он наверняка давно потерял желание встречаться с тобой. 

Ты слабый. Не смотря на всю свою силу, ты даже не можешь держать свои эмоции в узде. Ты перетягивает внимание матери с той, кто действительно заслуживает этого.

Его тени вокруг него, которые сидят в тенях других вещей успокоились, но казались настороженными. Они ощущали это. Их хозяин был уязвим. Беззащитен, несмотря на тысячи, если не миллионы теней, готовые восстать по одному его желанию. 

Джин-Ву опустил голову, прикрыв глаза.

Он вдохнул.

Выдохнул.

Резко встал, подошёл к окну, наблюдая за светлыми огоньками за окном, в которых несмотря на время, горела жизнь. Его глаза сфокусировались на себе, посмотрев на своё лицо в отражениях окна. В нём он увидел не совсем себя, а меньшую копию, которая кричала, нет, умоляла: 

"НЕТ!  ТЕБЕ  ТОЖЕ  НУЖНА  ПОДДЕРЖКА! НАМ  ВСЕМ  ТВОИМ  ОТРАЖЕНИЯМ  ОНА НУЖНА,  НЕОБХОДИМА!  ПОЖАЛУЙСТА!.."

Оно снова зазвучало в его голове, на этот раз с новой силой, с новыми вымышленными децибелами. 

Он почувствовал, как что-то тёмное, холодное и будто бы липкое поднимается из глубины его существа – не зло, но тяжёлая, всеразрушающая тоска, граничащая с отчаянием. 

Эта бездна чувств.. 

Безмолвный крик, который он так долго сдерживал, грозил разорвать его изнутри своей силой отчаяния. Он обхватил себя руками, в унизительном для него жесте само-объятий, словно он прямо сейчас пытался удержать себя самого от распада. 

Десять минут, двадцать, тридцать.. час. Время тянулось мучительно. Еда на столе остыла. Джин-Ву, несмотря на голод, не смог прикоснуться к ней без того человека, кто смог бы поесть с ним. Он просто стоял перед окном, в этих само-объятьях, чувствуя разрушение внутри груди и явно ощущая ёрзающие тени, пытающиеся подбодрить его. Лицо лежало на окне, рядом со ртом и носом – запотевшие кусочки от тёплого соприкосновения, глаза сфокусированы где-то далеко, в этих огнях за окном. 

Единственное, что на самом деле удерживало его от полного срыва, была надежда на приход Шефа. Наверное, это и было доверие. Не просто доверие, а вера в то, что кто-то придёт и увидит его таким, какой он есть, со всеми недостатками и без обсуждения.

~

 Щёлк.

 Тихий щелчок замка. 

 Дверь открывается и в проёме появляется фигура Ву Джин-Чоля. Его лицо усталое, осунувшееся после долгой работы и знания того, что Джин-Ву страдает – ему рассказали сами тени, пока он мчался обратно. Отчасти поэтому на нём так-же есть ярко-выраженная эмоция беспокойства. Его глаза мгновенно фокусируются на Джин-Ву, стоявшим спиной к нему, обнимающего самого себя и смотрящего куда-то в даль, в огни за окном. Тени Джин-Ву облегчены его появлением, но это не отменяет того факта, что они всё ещё беспокойно колышутся, наблюдая за своим правителем и не зная, как поддержать кроме как принести в руках голову того, кто обидел его 

 Наверное, Джин-Ву не обрадуется, если они попытаются принести голову его самого, думает Джин-Чоль, пока разувается.

 Шеф делает шаг ближе и ещё шаг к одинокой фигуре, несмотря на то, что по факту фигура не одинока – вокруг неё множество её верных солдат.

 Собственные тени Шефа, которые ему дали как охранников и помощников, переплетаются с тенью Джин-Ву. 

 — Джин-Ву? Ты уже здесь. Мне рассказали. Пока я ехал обратно, — Голос шефа тихий, спокойный, в нём сквозит беспокойство и слышится тревога, смешанная с решимостью. Несовместимые вещи, но ради любимого человека вполне можно делать что-то невозможное. Голос не спрашивает <<Что случилось?>> Он уже знает, тени кричали ему об этом. Он просто присутствует. Здесь и сейчас. 

 — Прости, что без приглашения. Я.. я просто.. Не хотел беспокоить. Врата они.. Ай, чёрт.., — Голос хрипит, он утыкается в тёплое, уже нагретое окно, не в силах посмотреть в глаза шефу или обернуться. Он чувствует себя пойманным, измотанным, но одновременно – спасённым от собственных тёмных раздумий, от собственного тревожного детского голоска. Он пытается собраться, чтобы натянуть маску, но это бесполезно, — Прости. Я.. Я просто.. Лгун... — Последнее слово он выдыхает совсем хрипло, его глаза щипают

 ТЫ ТАКОЙ ЛГУН. ТЫ НЕВЕРОЯТНО СЛАБЫЙ, ТЫ УЖЕ СОВРАЛ ТОЙ, КТО ТЕБЯ РОДИЛА, А СЕЙЧАС ПЫТАЕШЬСЯ ЕЩЁ И ТОМУ, КОМУ КЛЯЛСЯ В ЛЮБВИ? ТЫ НЕ СПОСОБЕН ПРИНЯТЬ ЭТ...

 — Всё в порядке Джин-Ву. Никакой ты не лгун, просто взял на себя больше, чем ты можешь выдержать и начал сбегать от себя, — Большой шаг. Он подходит ближе, обнимая Джин-Ву со спины, чувствуя, как его тело напряжённо, как его охватывает дрожь и зная, что тот начал накручивать себя. Объятья шефа крепкие, но нежные, обволакивающие всё существо Джин-Ву, даря всему ему своё тепло и поддержку. Его тень словно переплетается с тенью Джин-Ву, создавая единое, нерушимое целое, сливающиеся в одну тёмную, но защитную массу, — Ты можешь не притворяться со мной. Ты в безопасности здесь. Всегда., — Он мягко поворачивает Джин-Ву к себе, заставляя его поднять голову и посмотреть в глаза. В его взгляде нет ни страха, ни осуждения, только спокойное, глубокое понимание и безграничное доверие.

 Джин-Ву смотрит в его глаза. Это не взгляд страха, не благоговение, не непонимание, которое он видел дома. Это взгляд, в котором он находит своё отражение – не монстра, не Монарха, а просто человека, который борется. Компас в лабиринтах его чувств.. 

 — Я.. я не могу.. Я не могу им рассказать. Я не хочу разрушать ту идиллию, понимаешь, Джин-Чоль? Мама, Джин-А.. Они такие счастливые. Они.. Они не заслуживают.. меня такого. Слабого. Я.. я должен быть защитником.. Пока папы нет, как минимум., — Его губы дрожат. Ему почти физически плохо говорить об этом. Слова застревают в горле, вонзаясь поперёк слизистой, в явно угадываемом жесте мести за сдерживания в себе своих эмоций. Внутренний крик, который он так жестоко подавлял, теперь рвётся наружу, но уже не как смертельное оружие, а как оружие, с помощью которого становятся сильнее. Духом, мыслями.. всем. Это не крик безысходности, который печатает жалкое выражение лица, это крик Облегчения, которое печатает освобождение, разрешение быть слабым тут, в этой квартире. 

 Голос срывается, он наконец полностью перестал себя сдерживать. Его тело начинает дрожать, утыкаясь лицом куда-то между хрупкой шеей и надёжным плечом Шефа. Всхлипы, тихие поначалу, но разрывающие глотки потом, начали сыпаться из него, вновь превращаясь во что-то более тихое по истечению времени – почти беззвучные рыдания. 

 Он позволил себе так плакать впервые за очень долгое время. 

 — Всё хорошо, Джин-Ву. Ты можешь поплакать. Но они заслуживают правды, понимаешь? Ты не обязан нести всё в одиночку, помнишь, да? Никогда не был обязан. Ты достоин их любви, точно так-же, как и они твоей. А хорошая любовь – идёт через разговоры и правду., — Джин-Чоль крепче обнимает его, прижимая к себе, позволяя выплакать всё, что накопилось. Он гладит его по спине, чувствуя его дрожь каждого мускула. Шеф понимает: его голос – якорь в бушующем море эмоций Джин-Ву, спокойный и непоколебимый даже в шторм

 В объятьях Джин-Чоля, который не боится его тьмы, который сам пришёл, ведомый его тенями, Джин-Ву наконец-то позволяет себе рассыпаться. Слёзы, которые тот так долго сдерживал, текут горячим потоком. Тени вокруг них, словно живые существа, собираются плотнее, образуя нерушимую стену от внешнего мира, деля его боль, принимая его уязвимость. Они, словно часть Джин-Ву, тоже испытывают облегчение, чувствуя, как бремя с их короля падает. 

 — Я.. я так устал. Я.., — Сквозь всхлипы, его голос дрожит, — Я не знаю, как.., — Он цепляется за одежду Джин-Чоля как за спасательный круг, его пальцы впиваются в ткань

 — Я знаю. И ты можешь уставать со мной. Можешь быть слабым, здесь, со мной, — Тихо, рядом с ухом, его губы касаются волос Джин-Ву, — Сначала еда. Я знаю, что ты не ел ничего.. А потом.. потом мы поговорим. Обо всём и вместе. Ты им всё расскажешь, а я буду рядом. И мы будем такими всегда, — Он отстраняется немного, чтобы поцеловать Джин-Ву в висок. Взгляд шефа полон решимости. Он не знает, но уверен, что и взгляд Джин-Ву немного приобрёл огонёк этой решимости

 Ву Джин-Чоль ведёт его к столу. Тени вокруг Джин-Ву ощущают облегчение, буд-то тяжёлый груз был снят. Бездна его чувств, о которой думали тени, теперь кажется не такой уж и пугающей, потому, что рядом есть тот, кто готов пройти по её краю. Возможно, даже прыгнуть в неё, держась за руку.

~

Chapter Text

What is Love and Where Does it Reside?

Love...

Today had been a difficult day for Sung Jin-Woo. He had to sit through boring meetings; deal with serious adult matters, even though he was only 25 and should be out enjoying his youth. He stopped being happy at an early age, at 14, when the gates appeared and his father vanished somewhere in their labyrinthine corners, which seemed to have decided to confuse and not let him return to his family. Yes, he showed bravery by saving his friends and, in general, keeping people from dying. Did that knowledge help a 14-year-old boy coping with the loss of his father? Not at all. Not even a little bit. Then, four years later, his mother, who had been like a staple, uniting and holding her children together through their losses, began to fall apart herself from grief. She fell into an eternal sleep. This may sound poetic and lead to philosophical reflections—"Eternal Sleep," I don’t deny it—but the reality was that she was never supposed to wake up. An eternal sleep. But it turned out that eternity isn't all that long. Though, for some, it is. For 18-year-old Jin-Woo, it was difficult. Yes, he awakened as an E-rank hunter, but what could the "weakest hunter in the world" even do? As it turned out, he could do something, but not without a pre-ordained, cruel deal with the Shadow Lord. If you were to ask him, "Did you regret it?", you would only hear a firm "no" from Sung Jin-Woo. But was it hard for him before that? Yes. Was it hard afterward, or during? Yes. So maybe power and strength don't actually solve anything? Maybe it was just as hard for him as it was for anyone else? Maybe he isn't a heartless monarch or someone who can easily take a life? Some people in anonymous chats don't think so. They tremble with fear and despair when he's around, as if in impenetrable ignorance and darkness, but behind his back, with the self-assured anonymity of the internet, they say all sorts of things. As if anonymity forces people to drop their hoods of hypocrisy and give their true answer, their real opinion on one matter or another. As if he couldn't find anyone who wrote something on those anonymous forums if he wanted to. But if you asked Jin-Woo himself, he would certainly say that it was Jin-Ah who had it harder. That it was she, and only she, who needed their mother's full attention now. Even if somewhere deep inside, that same 18-year-old boy, who had just recently attended a funeral for his mother after she died, in a duet with the 14-year-old whose father had just disappeared, would cry, would beg, their voices breaking: NO!... I WANT IT TOO!... SHARE!... YOU'RE STILL THE SAME ME, PLEASE! YOU'VE JUST, LIKE ME, BECOME AN ADULT! ACCEPT IT!... PLEASE!... The adult Jin-Woo, however, who understands the deal with the devil, simply suppresses these cries. Ruthlessly. While driving home after the boring part of his day. Ignoring the reverence and fear in the eyes of the people around him. Ignoring... their feelings, just as he ignores his younger face in the mirrors, just as he ignores the voice in his head—a younger version than the one in the reflections—when he himself breaks down and cries, wrapped in a blanket so no one can see. Why? He knows now, when he was able to awaken his mother from her eternal sleep just a couple of weeks ago, should he destroy that perfect picture? To redirect his mother's attention from his sister to himself? YES, I CRAVE IT— Oh, no—that's a lie. Yes, it must be a lie. It has to be. I'll force it to be. A single tear, which to Jin-Woo felt like shackles and a death sentence, flowed from his eye, and he quickly wiped it away with a blink. It rolled down and disappeared somewhere into the shadows on his face. The room was illuminated by the evening light, which took the place of artificial lamps. There were three people in the room. A schoolgirl who looked at the woman with delight. A schoolgirl who worked with the woman with the delight of a cat who had just stolen and eaten sour cream from a human. The schoolgirl, who didn’t notice this, shook her legs back and forth, being very excited to talk with the woman who had captivating features and hair as dark as the night. The teenager ate with a full mouth as she answered her mother's questions about school, about her friends; A woman with a little gray hair, but no less beautiful because of it. These signs of age only added a special twist to her face, which looked quite young. The woman, looking a little tired but happy, answered and continued the dialogue with her child. She served food onto her son's plate and poured a little water into her daughter's glass, watching her daughter, who had been excited for days, and her son, who cared for them with reverence in his eyes. A young man, who seemed to devour the light, watched the woman's meal with reverence, not even noticing his own gaze. The light bypassed him a little, the darkness thickened, but no one noticed or simply ignored it, not wanting to focus on something new and embarrass him, even though it was strange that the light near him was a little dimmer. They were a family, and they would accept him even if he absorbed all the light in the room. The shadows around him moved unnaturally, in a vague motion of excitement. "Jin-Woo, sweetie, you're so quiet today. Are you tired from work? Is everything okay?" Kyung-Hye said with a warm smile, noticing that Jin-Woo was very silent. With her other ear, she continued to listen to her daughter's chirping about the situation at school. The shadows around him swayed unnaturally, as if agitated, but agitated in a bad way. The darkness itself would grow thicker. "Yes, Mom, just... a meeting. Paperwork, boring stuffy adults in suits. Nothing special!" Jin-Woo emerged from the bright reverence, sliding into a dark chaos of numbness and confusion, involuntarily drawing attention, smiling with difficulty, forcing the smile. The shadows shifted and swayed. Maybe someone was worried that they were angry, but it certainly wasn't me, since I know my master well enough. "Yeah, Mom! He probably scared everyone there with his face, so he got tired!" Jin-Ah said with a full mouth, giggling. She either didn't notice her brother's thickening shadow at all, or on the contrary—she saw it too well and was trying to lighten the mood with her jokes, like before. Teasing him, like back when the whole family was together. "Jin-Ah, honey! Don't talk about your brother like that!" Mom playfully chided Jin-Ah, "But she's right, son. You seem a little distant. Sometimes I think you live in a different world and don't want to let us in." P.S. A shadow of slight anxiety appeared on Kyung-Hye’s face as she tried to understand the situation. Her son was talking less and explaining things less, which was normal, but for some reason, her chest ached more than it should, as if a warning beat against it, an anxiety that needed to be addressed. The darkness around Jin-Woo contracted a little, as if hiding from the truth and fear. The shadows in the kitchen changed, becoming unnatural, trembling. "Mom, I just... A lot has changed." Jin-Woo's voice subsided, drowned out by the involuntary attention he had drawn. "I know, sweetie. And I understand that you've been through a lot," she reached out to Jin-Woo's hand to stroke it but hesitated when she noticed that the shadow of her hand was strangely twitching, even though her hand wasn't. "...You are still my little boy. I will always be here for you. You can tell me if something is bothering you." Her voice became as gentle as the warm spring sun, comforting as it is for a cat basking in its rays. These gentle words, which she should have been addressing to Jin-Ah—"You can tell me"—hit Jin-Woo harder than any monster. He was doing this for his mom, for her kind but tired and anxious face, for the joyful Jin-Ah, who, strangely, didn't notice that her mother's focus had shifted and was okay with it, continuing to chirp about school. Two desires fought within him: one—to collapse into her arms and cry, the other—to desperately protect this fragile picture of family happiness from his own darkness, from himself. And within him, the voices started to sound stronger. Igris's shadow in his own barely perceptibly trembled, warning him of a breakdown. The most desperate scream and plea for his own well-being and happiness came from within: "NO! YOU NEED IT TOO! ALL OF YOUR ERAS NEED IT! I WANT IT TOO!..." The voice was loud, but Jin-Woo, as always, suppressed them. He turned his head slightly, focusing on other objects, noticing the mirror—in it, he saw in his peripheral vision a still-young version of himself, who was desperately crying over his mother's hospital bed, a mother who hadn't woken up for a couple of days. She was just sleeping. "I... I have to go. A gate. One appeared," Jin-Woo sharply turned his head, meeting his mother's anxious gaze, who was now just looking at him, waiting for an answer. Jin-Ah stopped chirping about school, also looking at him. Without accusation, as he saw in his nightmares, but with anxiety. His chair was knocked back a little, making a loud, irritating screech in the silence. "Now? So late?" The anxious look in Kyung-Hye's eyes was replaced by a puzzled, cautious one. "You just got here, you didn't even have a chance to eat properly..." The anxious look returned, as if it had been surprised and chased away, only to come back after a moment of reflection and be let in, with an apology even. "Jin-Woo! Oh, come on! Why can't someone else go?" Jin-Ah gestured with her hands in frustration and was clearly upset, sinking in her chair. He left quickly, almost running. Behind him and his shadow, a strong vibration could be felt. The thickened darkness, showing itself one last time, dissolved, disappearing from view. Jin-Woo didn't look back, feeling guilty, but he knew he couldn't stay. His breaking point was close, and he had already drawn too much attention to himself, attention that was meant for Jin-Ah. Jin-Woo appeared in the darkness of the apartment, his heart pounding wildly, his eyes holding back unshed pearls of tears. The concentrated darkness of the teleportation, having shown itself for the last time, dissolved, disappearing from his field of vision. He leaned against the wall, breathing heavily, but even here, in the saving, familiar silence of these walls, a suppressed despair continued to cling stubbornly to his thoughts. Woo Jin-Chul's apartment had been his refuge since they became friends and later started dating. A quiet, safe place and a rare home for the chief, despite it being his, and also a place where Jin-Woo could calmly drop his eternal mask as the Shadow Monarch and just be himself. Today, however, upon entering the familiar silence, he realized that the chief's home was empty. Yes, it happened from time to time, but he was usually lucky and the chief came back quickly; he didn't have enough time to get worked up. This meant that the workaholic had stayed late at work again, without even knowing it himself, leaving Jin-Woo alone with himself and a thickening darkness in both a physical and mental sense. It truly felt like a physical sensation. He stepped away from the wall and into the apartment, and the silence met him like a reproach. At least, that's what he thought. The air carried a faint, barely-there scent of office paper, coffee, and the familiar scent of the chief's laundry detergent—familiar scents that were usually comforting, but this elusiveness only reminded him that he wasn't home, and it was unknown when he would return. Maybe in 10 minutes? Or two hours? Given that his workday had ended four hours ago, it shouldn't take long, unless, of course, his department had a backlog... Jin-Woo looked around, glancing into the living room. On the coffee table lay neatly stacked reports; on the couch, his home clothes were tossed in a hurry—he had clearly rushed to work—and on the floor were a few of Woo Jin-Chul's clean, favorite socks. On the table, just past the stacks, was a half-empty cup of coffee that gave off that scent. At that moment, his stomach gave a traitorous growl, clearly complaining that he hadn't eaten enough and reminding him that he had run away, like a small child, from a very late dinner with his family without having eaten. The thought of food automatically led him to the kitchen, to the refrigerator. The owner himself rarely stocked the refrigerator in this apartment; much more often, in 88% of cases, it was his boyfriend, Sung Jin-Woo, who loved to cook, who would fill it to the brim and check for expired products. Once, he even found an expired and long-forgotten sweet that had an expiration date written two years in the future. Yes. The refrigerator, as expected, was empty. Again. Jin-Woo even gave a bitter, slightly tired smile—it was predictable. Jin-Woo actually loved to cook very much. Especially for his family and his boyfriend, who, although an adult, ate instant noodles like a teenager. But Jin-Woo loved him, with all his eating habits and workaholism. Sighing, Jin-Woo opened his system interface. As if by magic, a celestial-black menu appeared before him like in a game, offering any food imaginable. He chose fresh ingredients, like from a store but better—they had longer shelf lives because they were created from magic. But Jin-Woo didn't like using the system for such things, especially if he could do without its help. It had the effect of making him feel dependent on it, which amplified his dark thoughts. Jin-Woo moved on autopilot, chopping, sautéing, and boiling. The monotonous actions helped a little to drown out the noise in his head, but then the shadows under the system-made food moved unnaturally, as if they were mocking him. Chop. The knife sliced the cabbage in half. Placing two plates of hot, aromatic, even-later dinner on the table, Jin-Woo sat down. One plate was across from him for Chief Woo. The second, in front of him, was for him. Between their plates was a salad bowl and sauces, and to the left stood an electric kettle. He stared at the food, but he had no desire to eat. He had no desire to eat without the chief; he had no desire to eat food made from system ingredients. Every minute of waiting dragged on, feeling like an eternity mixed with a whisper of anxiety somewhere inside him, in his head. You're a coward. You can't even tell your family the truth. You're hiding in the apartment of someone not even related to you. You're pathetic. Look, Jin-Chul isn't rushing to you; he's probably lost the desire to see you long ago. You're weak. Despite all your power, you can't even keep your emotions in check. You're drawing your mother's attention away from the one who truly deserves it. The shadows around him, which were sitting in the shadows of other things, had calmed down but seemed watchful. They felt it. Their master was vulnerable. Defenseless, despite thousands, if not millions, of shadows ready to rise at his command. Jin-Woo lowered his head and closed his eyes. He inhaled. Exhaled. He stood up abruptly and walked to the window, watching the bright lights of the city outside, where life burned on despite the late hour. His eyes focused on himself, looking at his face in the window's reflection. In it, he saw not quite himself, but a smaller copy that was screaming, no, pleading: "NO! YOU NEED SUPPORT TOO! ALL OF YOUR REFLECTIONS NEED IT! I WANT IT TOO!..." It sounded in his head again, this time with new force, with new imagined decibels. He felt something dark, cold, and sticky rise from the depths of his being—not evil, but a heavy, all-consuming sadness bordering on despair. This abyss of feelings... The silent scream that he had held back for so long threatened to tear him apart with its force of despair. He wrapped his arms around himself in a self-hugging gesture that felt humiliating, as if he were trying to hold himself together to keep from falling apart. Ten minutes, twenty, thirty... an hour. Time dragged on tormentingly. The food on the table grew cold. Jin-Woo, despite his hunger, couldn't bring himself to touch it without the one person who would eat with him. He just stood in front of the window, in that self-embrace, feeling the destruction in his chest and clearly sensing the shifting shadows trying to encourage him. His face was against the window, and near his mouth and nose were small, fogged-up spots from the warm contact. His eyes were focused somewhere far away, on those lights outside the window. The only thing that truly kept him from a complete breakdown was the hope of the chief's arrival. Perhaps that was what trust was. Not just trust, but the belief that someone would come and see him for who he was, with all his flaws and without judgment. Click. A quiet click of the lock. The door opened, and the figure of Woo Jin-Chul appeared in the doorway. His face was tired and gaunt after a long day of work and the knowledge that Jin-Woo was suffering—his shadows had told him as he raced back. This was also why a vivid emotion of anxiety was written on his face. His eyes instantly focused on Jin-Woo, who was standing with his back to him, hugging himself and staring into the distance, at the lights outside the window. Jin-Woo's shadows were relieved by his appearance, but that didn't change the fact that they were still restlessly shifting, watching over their ruler and not knowing how to support him other than by bringing the head of the person who hurt him. Jin-Woo probably wouldn't be happy if they tried to bring his own head, Jin-Chul thought as he took off his shoes. The chief took a step closer and then another toward the lonely figure, despite the fact that the figure wasn't actually alone—there were many of his loyal soldiers around him. The chief's own shadows, which were given to him as guards and helpers, intertwined with Jin-Woo's shadows. "Jin-Woo? You're here. They told me. While I was driving back," the chief's voice was quiet and calm, tinged with anxiety and a sense of resolve. These were incompatible things, but for the sake of a loved one, it was possible to do the impossible. His voice didn't ask, "What happened?" He already knew; the shadows had screamed it to him. He was simply present. Right here, right now. "I'm sorry for coming uninvited. I... I just... I didn't want to bother you. The gates... they... Oh, hell..." His voice was hoarse, and he leaned his head against the warm window, unable to look the chief in the eye or turn around. He felt trapped and exhausted, but at the same time—saved from his own dark thoughts, from his own anxious child's voice. He tried to compose himself, to put on his mask, but it was useless. "I'm sorry. I... I'm just... a liar..." He breathed out the last word hoarsely, his eyes stinging. YOU ARE SUCH A LIAR. YOU'RE INCREDIBLY WEAK. YOU'VE ALREADY LIED TO THE ONE WHO GAVE BIRTH TO YOU, AND NOW YOU'RE TRYING TO LIE TO THE ONE YOU SWORE TO LOVE? YOU CAN'T ACCEPT THA... "It's okay, Jin-Woo. You're not a liar. You just took on more than you could handle and started running away from yourself," he took a big step. He came closer, hugging Jin-Woo from behind, feeling how tense his body was, how he was trembling, and knowing that he had started to spiral. The chief's embrace was firm yet gentle, enveloping Jin-Woo's entire being, giving him his warmth and support. His shadow seemed to intertwine with Jin-Woo's shadow, creating a single, unbreakable whole, merging into one dark but protective mass. "You don't have to pretend with me. You are safe here. Always." He gently turned Jin-Woo to face him, forcing him to lift his head and look into his eyes. In his gaze, there was no fear or judgment, only calm, deep understanding, and boundless trust. Jin-Woo looked into his eyes. It was not a look of fear, not reverence, not the incomprehension he saw at home. It was a look in which he found his own reflection—not a monster, not a monarch, but simply a person who was fighting. A compass in the labyrinth of his feelings.

"I... I can't... I can't tell them. I don't want to destroy that idyll, you understand, Jin-Chul? Mom, Jin-Ah... They are so happy. They... They don't deserve... me like this. Weak. I... I have to be a protector... At least while Dad is gone," his lips trembled. It was almost physically painful for him to talk about this. The words got stuck in his throat, piercing his windpipe in a clearly identifiable act of revenge for holding in his emotions. The inner scream that he had so cruelly suppressed was now breaking free, but no longer as a lethal weapon, but as a tool with which one becomes stronger. In spirit, in thought... in everything. It was not a scream of hopelessness that produced a pathetic expression on his face; it was a scream of Relief that produced a release, a permission to be weak right here, in this apartment.

His voice broke, and he finally stopped holding back completely. His body began to tremble, and he buried his face somewhere between the chief's fragile neck and reliable shoulder. The sobs, quiet at first but then throat-shattering, began to pour out of him, eventually turning into something quieter over time—almost silent crying.

He allowed himself to cry like this for the first time in a very long time.

"It's okay, Jin-Woo. You can cry. But they deserve the truth, you know? You don't have to carry all this alone, remember? You never had to. You are worthy of their love, just as they are worthy of yours. And good love comes through conversation and truth," Jin-Chul hugged him tighter, holding him close, letting him cry out everything that had accumulated. He stroked his back, feeling the tremor of every muscle. The chief knew this: his voice was an anchor in the raging sea of Jin-Woo's emotions, calm and unshakable even in a storm.

In Jin-Chul's arms—a person who was not afraid of his darkness, who had come guided by his shadows—Jin-Woo finally allowed himself to fall apart. The tears he had held back for so long flowed in a hot stream. The shadows around them, like living beings, gathered more densely, forming an unbreakable wall from the outside world, sharing his pain and accepting his vulnerability. They, as if they were a part of Jin-Woo, also felt relief, feeling the burden fall from their king.

"I... I'm so tired. I...," through sobs, his voice trembled, "I don't know how...," he grabbed Jin-Chul's clothes as if they were a life preserver, his fingers digging into the fabric.

"I know. And you can get tired with me. You can be weak, right here, with me," he whispered quietly next to his ear, his lips brushing Jin-Woo's hair. "First, let's eat. I know you haven't eaten anything... And then... then we'll talk. About everything, together. You'll tell them everything, and I'll be there. And we will always be like this." He pulled back a little to kiss Jin-Woo on the temple. The chief's gaze was full of resolve. He didn't know for sure, but he was certain that Jin-Woo's gaze had also gained a little spark of that resolve.

Woo Jin-Chul led him to the table. The shadows around Jin-Woo felt a sense of relief, as if a heavy burden had been lifted. The abyss of his feelings, of which the shadows had been thinking, now seemed not so frightening, because there was someone next to him who was willing to walk along its edge. Perhaps even jump into it, holding his hand.