Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Ни один поход к зубному никогда не сравнится с тем ужасом, который Цзинь Лин испытал, когда родители объявили, что следующую неделю ему предстоит провести с дядями по маминой линии. Постоянно хваставшийся своим отменным здоровьем дедушка Цзинь загремел в больницу и требовал увидеться с любимым сыном, так что Цзинь Лин отлично понимал, почему папа летел в Шанхай первым же удобным рейсом, но зачем он брал с собой маму и из-за чего отказывался брать его — тот еще вопрос. 

Не помогли ни слезные мольбы, ни обещания учиться на «отлично», ни даже отказ от карманных денег на все летние каникулы. В рекордные сроки чемодан был собран, билеты куплены, а всевозможные разрешения на самостоятельный перелет заполнены. И вот уже вечером того же дня они втроем сидели в терминале аэропорта Уханя в ожидании своих рейсов. 

Цзинь Лин расположился подальше от родителей, отгородился от них рюкзаком и уставился в телефон, усиленно показывая всем своим видом, что он оказался здесь случайно и парочка по соседству была ему незнакома. Иероглифы на экране расплывались, ужасно чесался нос, и почему-то очень хотелось закричать или еще хуже — заплакать. Папа любил напоминать ему, что он уже взрослый и самостоятельный, но в этот раз никто даже не спросил его мнения. В один момент все оказалось ложью, нельзя было даже зарыться лицом в жесткую шерсть и пожаловаться Фее на несправедливость: по какой-то причине лучшую собаку в мире пришлось оставить у друзей семьи. 

Если бы сяо-шушу не улетел в командировку, он бы точно взял Феечку к себе, а с ней и Цзинь Лина. Но не сложилось… И даже обещание привезти из США новые кроссовки больше не радовало. 

Когда персонаж Цзинь Лина в очередной раз навернулся со стены дома, который он с переменным успехом строил в майнкрафте, желание кинуть телефон на пол стало почти непреодолимым. Только случай и внезапное начало посадки на рейс до Чэнду спасли устройство от трагичной судьбы.

— Веди себя хорошо, — сказала мама, заключив Цзинь Лина в прощальные объятия. От нее пахло духами, шампунем и домом. Цзинь Лин и до этого не хотел никуда ехать, а сейчас он был готов тайно прокрасться на борт самолета до Шанхая, лишь бы не разлучаться с родителями. 

— Не бунтуй, — добавил папа и улыбнулся, — мы заберем тебя, как только сможем. 

Несмотря ни на что, летать бизнес-классом было приятно, особенно в одиночку. Стюардессы всегда уделяли ему особое внимание, хвалили и баловали вкусностями, а еще можно было надеть наушники и бесконечно долго наблюдать за проплывающими внизу облаками. Вот и сейчас паршивое настроение Цзинь Лина не устояло перед стаканом газировки и просмотром «Нэчжи». 

Он почти забыл, зачем летел в Чэнду, но Вселенная быстро это исправила, столкнув его лицом к лицу с двумя мужчинами, которых он всячески отталкивал последние несколько лет. Старательно подавляя мысль о том, что он все же по ним скучал, Цзинь Лин кивнул в знак приветствия. 

— Hello, king Julian, — прокричал да-цзю и громко рассмеялся. 

— Не называй меня так! — возмутился он, отбиваясь от назойливых рук, которые уже тянулись к его волосам. — Это даже не смешно, а у тебя еще и сильный акцент.

— Фу, как грубо.

— Сам напросился, — фыркнул, встряв в разговор, цзюцзю. Но Цзинь Лин не успел насладиться вкусом победы, потому что всего через мгновение досталось и ему.  — А ты почему так со взрослыми разговариваешь?

— Да-цзю не похож на взрослого, — ответил он и тоже фыркнул. Пусть не думают, что он все тот же ребенок, каким они видели его последний раз на зимних каникулах.

Вэй Усянь не приходился ему кровным родственником, но все равно считался членом семьи. Цзинь Лину бы точно всыпали за отсутствие манер, если бы где-то поблизости оказалась бабушка Лю: папина семья очень заботилась о своей репутации. На его удачу здесь были только эти двое. 

— Мало тебя в детстве пороли, — завел привычную шарманку цзюцзю, — а я говорил, что без дисциплины ты совсем одичаешь, но меня никто не слушал. «Чэн-Чэн, это жестоко, Чэн-Чэн, вспомни свое детство…»

Цзинь Лин бессовестно пропускал все тирады мимо ушей. В отличие от бабушки, цзюцзю он не боялся: несмотря на любовь к угрозам и чтению нотаций, руку тот на него не поднимал. Если не считать одного подзатыльника несколько лет назад, но даже тогда было не страшно, а обидно. 

— Ну хватит, Цзян Чэн, тебе еще машину вести, — прервал поток поучений да-цзю, как только они вышли к парковке. Там их дожидалась вместительная, но потрепанная жизнью машина лавандового цвета, которую Цзинь Лин мысленно записал в дешевое барахло. Папа бы за руль такой рухляди не сел никогда. 

— Что-то не так? — поинтересовался цзюцзю и вопросительно выгнул бровь. В его взгляде читался упрек. — Разочарован, что не BMW?

— Все так, эта тоже сойдет, — буркнул Цзинь Лин в ответ и плюхнулся на заднее сидение. 

— Пристегнись, нам до Пинтана¹ еще минут сорок ехать, — сказал да-цзю, хищно улыбнувшись, и похлопал цзюцзю по плечу. 

Ответив маме на сообщение об удачном приземлении в Шанхае фотографией салона машины, он надел наушники и уставился в окно.

***

Даже по меркам Цзинь Лина квартира была довольно просторной — две спальни, гостиная, кухня, — хоть она и не могла сравниться с двухэтажными апартаментами, в которые они въехали, когда мама объявила о своей беременности. Комната, в которую поселили Цзинь Лина, принадлежала да-цзю, поэтому в ней царил так называемый творческий беспорядок, который больше походил на последствия урагана. И только кровать не была погребена под завалами. 

Какое-то шебуршение на столе отвлекло его от разглядывания постельного белья — то было слишком жестким и неприятно пахло порошком, — и Цзинь Лин осторожно направился к источнику подозрительного звука. Напрягшись всем телом, он уже приготовился кричать, что в квартире завелись крысы или тараканы, однако по столу бегали… Необожженные глиняные фигурки. 

Цзинь Лин протер глаза и проморгался, но глиняные человечки никуда не делись. В поте лица — если это вообще было к ним применимо — они трудились, раскладывая по местам письменные принадлежности и прочие канцелярские мелочи, кто-то даже попытался поднять внушительную стопку бумаг, но потерпел неудачу. Окончательно и бесповоротно растерявшись, Цзинь Лин схватил одного человечка за клейкое туловище и поднял на уровень глаз, чтобы рассмотреть поближе. Мгновение спустя в него прилетел кусок глины. А затем еще. И еще. И еще! И вот он уже был окружен со всех сторон. 

— Цзинь Лин! — раздался голос да-цзю. — Поставь кадавра на место. И будь поласковее, он ведь живой.

— Что это такое вообще? — потребовал Цзинь Лин и топнул ногой. — Ты хоть знаешь, сколько стоит эта худи? Сам ее чистить будешь. 

— Да что ж ты такой визгливый? Подумаешь, пара пятен.

— Мне ее папа подарил!

— Ах, ну если папа…

Закончить предложение он не успел: в комнату вихрем ворвался цзюцзю и потребовал вести себя тише, чтобы потом не пришлось выслушивать жалобы соседей. Обидевшись на них обоих, Цзинь Лин отказался от ужина и направился прямиком в душ. Когда он вернулся, стол был разобран, а глиняных человечков и след простыл. Перевернув комнату вверх дном, он нашел только какую-то старую курильницу, оставленную на подоконнике, и, если бы не засохшие пятна на любимой желтой худи, подумал бы, что у него просто «разыгралось воображение», как любил говорить дедушка.

Спустя час стало понятно, что заснуть на новом месте не так-то просто, как кажется. Цзинь Лин ворочался с боку на бок, считал овец и глубоко дышал под звуки дождя на телефоне, но сон все не приходил. Наконец он сдался и открыл на телефоне игру про разведение коз. Она была простой, но залипательной, и хотя Цзинь Лин играл в нее очень редко, он мог сидеть так часами. С каждой эволюцией козы становились все страннее и страннее, что только раззадоривало его: обычными животными его было не удивить, а вот космическими козами-мутантами… 

Цзинь Лин не заметил, как уснул. 

Где-то на границе сознания он видел всевозможных пасущихся коз, которые пытались уговорить его прекратить ставить над ними эксперименты. Одна из них выделялась ядерно-розовым окрасом и ногой, растущей на месте хвоста. Позади них молчаливо стояли овцы, коровы и пастушьи собаки, и Цзинь Лину стало совсем не по себе от их осуждающего взгляда. 

— Проснись и пой, — прозвучал чей-то низкий голос над ухом, и через мгновение с Цзинь Лина стянули одеяло.

Chapter Text

Несмотря на всю странность ночи, утро началось совершенно обычно, хоть и немного раньше, чем Цзинь Лин привык. Даже в летнем языковом лагере их будили в семь, а тут его безжалостно вытащили из кровати в половину седьмого. Радовало только то, что да-цзю выглядел таким же помятым, как и он сам, а цзюцзю не имел привычки улыбаться без причины; он бы не выдержал раннего завтрака с более оптимистичными людьми. 

— Ты едешь с нами, — сказал не терпящим возражений тоном цзюцзю. 

— Мы уж придумаем, чем тебя занять, — подмигнул да-цзю.

— У меня сегодня допы по английскому.

— Ну не на весь же день, — возразил он, отхлебывая кофе из большой кружки с полустершейся бледной надписью и картинкой кота в остроконечной шляпе. Цзинь Лин разобрал иероглиф «шу», искусство. 

— Ты занимаешься ушу? — холодно спросил он, старательно скрывая свою заинтересованность. В детстве он очень любил смотреть боевики и мечтал стать таким же крутым, как Тони Люн. Сейчас же его энтузиазм немного поубавился, но ему все равно нравилось наблюдать за боями со стороны.

— А?

— Ушу? Боевые искусства? 

— Не говори с набитым ртом, — вставил свои пять фыней цзюцзю. Было неясно, к кому из них двоих он обращался, но оба затихли на несколько секунд, пережевывая танбао. — Ушу занимаюсь я, а Вэй Усянь давно забросил из-за своей лени. Твоя бабушка Юй припоминала это ему до самой смерти. 

Цзинь Лин не застал бабушку Юй, но все равно поежился. Судя по рассказам, она была грозной и гневливой женщиной.

— Чэн-Чэн, — захныкал да-цзю на манер пятилетки, — я действительно был очень занят в студенчестве. 

— А я что, прохлаждался? 

— Нет, конечно, но ты всегда был собраннее меня. Хотя… — в его глазах заплясали чертики, и Цзинь Лин невольно поморщился, — готов поспорить, что я и сейчас смогу уложить тебя на лопатки.

— Размечтался! 

— Ай, ну я же пошут…

***

В этот раз машина уже не казалась Цзинь Лину безвкусной развалюхой: в салоне едва уловимо пахло цветочным освежителем воздуха, а высота подлокотника идеально подходила под его рост. Но он все равно скучал по папиной BMW. 

Чудесным образом пробок на дорогах не оказалось, а светофоры всегда загорались зеленым, стоило только приблизиться к ним; не прошло и двадцати минут, как они остановились напротив неприметного высотного здания. 

— Приехали, — радостно сообщил да-цзю, — вылезай, проведем тебе экскурсию. 

— В пределах возможного, — многозначительно хмыкнул цзюцзю и стремительно направился ко входу. Впопыхах Цзинь Лин даже не успел рассмотреть табличку с названием места работы. Его, откровенно говоря, неглубокие познания заканчивались на том, что профессии обоих дядь были как-то связаны с математикой. 

Внутри их встречал совершенно обычный пропускной пункт, ничем не отличавшийся от того, что Цзинь Лин видел в папином офисе. Ему выдали временное удостоверение, и они тут же зашли в лифт с отсутствовавшей нумерацией этажей. Даже не взглянув на панель, цзюцзю нажал самую верхнюю кнопку, и двери, тихо поскрипывая, закрылись. Недолгая поездка наверх почему-то сопровождалась музыкой из «Путешествия на запад», сериала времен динозавров, который так любила смотреть по вечерам бабушка Лю.

Наконец двери открылись, и Цзинь Лин увидел перед собой табличку с загадочной надписью «Отдел Вечной Молодости». 

— Проходи-проходи, — сказал да-цзю, подталкивая его вперед со спины, — у нас тут много интересного. Сразу предупреждаю: персики не есть — им еще пятьсот лет зреть, эликсиры и пилюли не трогать — они на киновари.

— В каком смысле? — удивился Цзинь Лин.

— В самом что ни на есть прямом! Это же легендарные рецепты Си-ван-му. Пока только опытные образцы, конечно, поэтому имеются побочные эффекты вроде внезапных приступов обращения в лису или омоложения до возраста грудничка. 

У Цзинь Лина закружилась голова, то ли от ощущения всеобщего помешательства, то ли от скорости речи да-цзю, за которой он с трудом поспевал. Какие лисы и младенцы? И что еще за Си-ван-му?! 

— Что за ф…

Договорить он не успел, их прервал истошный крик со стороны лестничной клетки. 

— Где Вэй Усянь! Позовите Вэй Усяня! 

В дверной проем просунулась голова какого-то запыхавшегося молодого специалиста.

— Отлично, вы оба здесь, — облегченно выдохнул он, когда увидел стоявших по обеим сторонам от Цзинь Лина мужчин. — Немедленно спускайтесь в отдел Прорицания и Мыслечтения, вас уже заждались. 

В суматохе никому не было дела до самого Цзинь Лина, поэтому его даже не попытались остановить, когда он побежал вслед за дядями. Быстро стало понятно, что всеобщее безумие распространялось не только на людей, но и на здание в целом: лестницы поворачивались под невозможным углом, сплетались и расходились вновь, в какой-то момент Цзинь Лину даже показалось, что он бежит по потолку. 

Голова кружилась все сильнее. Невозможно было посчитать, прошли минуты или целые часы. Время сжималось, растягивалось, переплеталось и снова сжималось. Вдалеке кто-то кричал: «Умклайдет, несите умклайдет!»

В конце концов нужный этаж был найден. Он был совсем не похож на чистый и светлый этаж отдела Вечной Молодости: везде царил полумрак, а в воздухе повис тяжелый дым от благовоний. 

В длинном узком коридоре столпились люди, которые то всплескивали руками, то выхватывали из карманов длинных мантий устройства, напоминавшие старые кнопочные телефоны. Завидев цзюцзю, шагавшего по направлению к ним с грозным выражением лица, толпа расступилась, и Цзинь Лин тут же попятился, не сдержав удивленного возгласа. 

Перед ним стояли те самые козы из мобильной игры, а с ними и другие чудесатые животные: овцы, коровы, затесалась даже одна единственная собака. В отличие от прошлой ночи никто из животных не умел говорить — или они этого пока не показывали, — но ему все равно казалось, что они смотрят на него с презрением и обидой за то, что он потревожил их покой. Как они здесь оказались? Если это отдел Прорицания, то может ли быть так, что в Цзинь Лине проснулись экстрасенсорные способности и его сон был вещим?

— Они препятствуют работе отдела, — сказал кто-то в толпе. — Образец К-117 был выдан вам под нашу ответственность, если начальство узнает, полетят головы. Что это за баловство? Сколько вам лет? 

— Устройство было деактивировано, когда я пользовался им в последний раз, — процедил сквозь зубы цзюцзю и обернулся. — Вэй Усянь, что думаешь? 

Ему никто не ответил.

Только сейчас Цзинь Лин заметил, что да-цзю нигде не было видно. Он словно под землю провалился, что уже не казалось совсем невозможным. Очень даже наоборот.

Толпа переполошилась.

— Куда пропал Вэй Усянь? Вы видели Вэй Усяня? 

Залаяла собака.

— Проверьте Астральное Измерение! Не мог же он трансгрессировать в стенах нашего института? 

— Коллеги! — окликнул всех цзюцзю и для верности громко хлопнул в ладоши. — Уберите собаку, и я его найду. 

— Но как же так? — возмутилась женщина, стоявшая рядом с Цзинь Лином. — Это ваша ответственность. Вы создали щель в спектральном поле и призвали проекцию — вам и убирать. 

— Чем дольше мы пререкаемся, тем сложнее будет залатать щель.

Собаку все же отвели в ближайший кабинет и оставили там с двумя сотрудницами. В то же мгновение нашелся и да-цзю, взмокший и как будто посеревший. 

— Хватит позориться, — прицокнул языком цзюцзю, — нашел чего бояться. Они же нематериальные. 

— Это не имеет значения, ты же знаешь. 

— Знаю.

К месту происшествия они возвращались рука об руку. 

— Я ничего не трогал, уважаемые коллеги, — сипло проговорил да-цзю, — Цзян Чэн тоже.

— Но кто-то же перенес животных из абсолютного пространства снов, а курильницу мы отдавали только вам. 

Наконец до Цзинь Лина дошло, что таинственный предмет под названием К-117 на самом деле был курильницей, стоявшей вчера на подоконнике. Кажется, в этом здании выражение «мысли материальны» воспринимали буквальнее некуда. Стоило во всем сознаться, но было совершенно непонятно, что такое это «все». 

— Цзюцзю, — тихо позвал Цзинь Лин, — это был я.

— Ты?

Цзинь Лин поверженно кивнул. Его точно накажут.

— Я не специально. Она просто стояла на подоконнике, я ее даже не трогал, — затараторил он, и цзюцзю прищурился, — ну, может, совсем чуть-чуть.

— Произошло недоразумение, — огласил цзюцзю, — у нас гостит племянник, он наткнулся на образец случайно и не был поставлен в известность о его функционале. 

— Значит, следить за ним надо лучше, — проскрипел какой-то столетний дед с козлиной бородкой. — Совсем молодежь распоясалась. 

Переполненный возмущением, Цзинь Лин было подался вперед, чтобы высказать старику в лицо все, что он о нем думает, но на плечо легла чья-то тяжелая рука, которую не получалось сбросить.

— А ваши родственники как поживают, господин Чжан? — с улыбкой спросил да-цзю. — Такой глава семейства, как вы, наверняка купается во всеобщих любви и уважении.

— Не лезь ко мне, мальчишка, я все еще старше и умнее тебя бездаря. 

— Конечно-конечно, — пробормотал себе под нос цзюцзю и взмахнул чем-то очень похожим на карандаш. — Ну что, молодежь, пошли обратно? 

— А козы? — недоуменно спросил Цзинь Лин.

— Какие козы? — загадочно улыбнулся тот. Коз и правда не было. Как и других животных. 

Одним словом — чудеса.

— Не обращай внимания на этих индюков, — сказал да-цзю, когда они вышли на лестничную клетку, которая почему-то в этот раз никак не видоизменялась. — Прорицатели любят важничать, но на самом деле все их гадания на тысячелистниках не могут предсказать ничего за пределами одной минуты. Даже компьютеры точнее прогноз погоды составляют.

— Вы гадаете на тысячелистниках?

— Не мы, а они, — хмыкнул цзюцзю. — Не бери в голову. Шарлатанство это все, не знаю, почему их отдел все еще не распустили.

— Ну мысли у них читать получается лучше. Козы вышли как живые.

— Я не понимаю, — пробормотал Цзинь Лин и недовольно поджал губы. — Мама говорила, что вы математики.

Ничего из происходящего математику не напоминало даже отдаленно. Если только математика в старшей школе не отличалась от того, что проходили в седьмом классе, настолько значительно. Цзинь Лин и так считал, что они не заслуживали маминых любви и внимания, но если они ей врали... Если врали...

— Скорее уж физики, — невозмутимо поправил его да-цзю, словно у него каждый день на работе овцы из воздуха появлялись. — По крайней мере если судить по тому, что написано в наших дипломах. Да, Цзян Чэн?

— Но где же тут физика? — продолжил недоумевать Цзинь Лин. Хотя физику он еще не проходил, он не сомневался, что такого в программе точно не будет.

— Ты просто не видел еще настоящих ученых. Курильница это так, игрушки. А вот Чэн-Чэн, например, строит нам математические модели.

— Строит? Из конструктора, что ли?

— Из чисел, — отрезал цзюцзю. — Пытаюсь спрогнозировать будущее на основе уже известной информации, а не с помощью книги перемен и потрескавшихся костей.

— Сначала его пригласили работать на тех самых провидцев, но они не подружились. Можешь себе представить?

Да-цзю цокнул языком и притворно вздохнул. Цзинь Лин попытался сдержать глупый смешок, но, судя по хмурому выражению лица цзюцзю, получилось у него не очень.

— Я не виноват, что они все поголовно идиоты.

— Поэтому ты создал свой собственный отдел, в котором работают исключительно такие же умные люди, как ты-ы, — ехидно пропел да-цзю. — И вы до ночи обсуждаете колебания темной энергии вместо того, чтобы проводить время с семьей.

— Кто бы говорил, — ответил Цзинь Лин одновременно с цзюцзю, хоть и совершенно не представлял, о каких еще колебаниях шла речь.

— Я занимаюсь вопросами души! Это высокое искусство, которое требует определенных жертв. Разве я неправ, Джулиан?

— Да что с тобой не так?! — воскликнул он, чувствуя, как нагреваются его уши. — Хватит называть меня Джулианом, это имя только для друзей.

— И учительниц по английскому.

— Они не считаются!

— Ну-ну. Радуйся, что ты хотя бы не Кевин, — рассмеялся да-цзю.

— А кого так зовут? Цзюцзю? — тут же спросил Цзинь Лин, но потупился, услышав недовольный рык. 

— Твоя бабушка Юй выбирала, — выдавил из себя цзюцзю под заливистый смех сложившегося пополам да-цзю. — Вот и прижилось.

— А для да-цзю тоже она придумала? 

К большому сожалению Цзинь Лина, вопрос так и остался без ответа, потому что в тот же миг на них было совершено коварное нападение.

БАХ! Перед Цзинь Лином на лестнице оказалось два Вэй Усяня. 

— Хватит использовать дублей для бестолковых шуточек, — свирепо начал отчитывать обоих цзюцзю. — Если ты думаешь, что я не отличу подделку от настоящего, то твоя самоуверенность поистине не знает никаких границ. 

За словами незамедлительно последовал удар в плечо. 

— Ай! Цзян Чэн, ну больно же. За что ты так со мной?

— Ты первый начал, не надо изображать смертельно раненого. 

— Я всего лишь хотел показать Цзинь Лину, как работают дубли, а ты… 

— А я ему сейчас все сам объясню, — сказал цзюцзю, когда они наконец вернулись на нужный этаж в отдел Вечной Молодости. — Ты знаешь, что такое клон?

Цзинь Лин кивнул, уже догадываясь, о чем пойдет речь.

— Хорошо. Дубли это те же клоны, только без личности. Они созданы, чтобы выполнять какую-то конкретную задачу и обычно не могут ни слова связать, если тема разговора ее не касается. 

— Бывают и высококачественные дубли, — вмешался да-цзю.

— Бывают, — тяжело вздохнул цзюцзю. — У действительно талантливых магистров и профессоров дубли действительно мало отличаются от оригиналов. 

— И как мне их тогда различать? — вмешался Цзинь Лин.

— Никак, — ответил да-цзю. — Но в их случае тебе и не нужно. Они могут все то же, что и оригинал, так что разницы почти никакой. 

— Разницы нет?

— Не-а.

— А ты откуда знаешь? — В груди у Цзинь Лина стало тесно, а в голову начали закрадываться всевозможные сомнения. — Ты проверял? 

— Конечно!

— На нас? 

— Ни за что! — воскликнул да-цзю и остановился прямо посреди коридора. — В Ухань я приезжал только лично. Ты что, думаешь, я бы подослал к твоей маме кого-то вместо себя? За кого ты меня принимаешь?

Его возмущенная речь звучала довольно убедительно, но Цзинь Лин все равно ему не очень верил. Если они могли себя клонировать, то что мешало им оставить дублей работать, пока они сами отдыхали бы в Ухане? Почему нельзя было проводить все время с семьей? Почему они оставили его маму одну?

— Мне нужно сделать задание для репетитора, — сменил тему Цзинь Лин.

— Помощь нужна? 

— С английским ты мне не поможешь. 

— Это еще почему? Я вообще-то подрабатываю у нас лингвистом.

— Я уже слышал твой ужасный акцент. 

Как только они вошли в просторное светлое помещение, сразу стало понятно, кому оно принадлежит. По столам бегали бумажные человечки, а на широком подоконнике сидел еще один дубль, лицо которого совершенно ничего не выражало. Кажется, этот был одним из тех, кто выполнял всего одну функцию. 

— Можешь остаться здесь или спуститься к Цзян Чэну в отдел Сложных и Простых Вычислений, — сказал да-цзю, усевшись за стол и подтянув к себе какую-то толстую папку. 

— Если тебе не мешает шум компьютеров, — добавил цзюцзю.

— Не мешает. 

На этот раз в лифте играла незнакомая мелодия. Цзюцзю покачивал ей в такт головой. 

На этаже отдела Сложных и Простых Вычислений оказалось не так шумно, как Цзинь Лин ожидал. Людей видно не было, раздавались только чьи-то приглушенные голоса и стук клавиатуры. В дальнем конце коридора виднелась тяжелая металлическая дверь.

 — Серверная, — пояснил цзюцзю, поймав его заинтересованный взгляд, и приоткрыл дверь. Пахнуло жаром. — Там у нас квантовые компьютеры и старый добрый сверхвычислитель. 

То, что стояло в комнате, вряд ли можно было назвать компьютерами, по мнению Цзинь Лина. Не было видно ни мониторов, ни клавиатуры с мышкой, только бесконечные ряды металлических блоков высотой под потолок подавали какие-то признаки жизни. 

— Нравится? — спросил цзюцзю, улыбаясь. Кажется, он действительно гордился этой грудой металла.

— Не знаю, — честно ответил Цзинь Лин.

— Тогда пойдем ко мне. 

Цзюцзю выделил ему место за второй половиной своего длиннющего письменного стола. В отличие от кабинета да-цзю его рабочее пространство было аккуратным и хорошо организованным: увесистые разноцветные папки стояли на полках, а канцелярские принадлежности терпеливо ждали своего часа в подставке на краю стола. 

Время пролетело незаметно. Цзинь Лин быстро расправился с заданием, созвонился с репетитором и все оставшееся время рубился в игры на подаренном сяо-шушу свитче, прерываясь лишь на обед и поход в туалет. Мама отправила ему пару фотографий из Шанхая, но больше ничего не писала, и он старался не думать о том, что сейчас происходило с его родителями.

Под конец рабочего дня к ним заглянул встрепанный да-цзю. Под его глазами залегли тени, а лицо выглядело слегка осунувшимся, но улыбался он все так же ярко. 

— Опять пытался переместиться в портрет? — недовольно спросил цзюцзю. — Или достать кого-то из него?

— Чэн-Чэн, ты же знаешь, это часть моего исследования. 

— Но это не значит, что оно должно мне нравиться.

— Поужинаем в нашем месте? — с надеждой спросил да-цзю, приобнимая того за плечи. — Заодно и Цзинь Лину покажем.

Цзюцзю лишь согласно кивнул.

Выходя из здания, Цзинь Лин вспомнил кое-что и обернулся. На металлической табличке у двери было выгравировано 巫术和密码研究所. «Научно-исследовательский институт колдовских искусств и магических тайн». Кажется, та надпись на кружке относилась совсем не к тем искусствам¹, о которых он изначально подумал. 

В эту ночь Цзинь Лину снилась мама. Она то много плакала, то готовила папины любимые жемчужные фрикадельки², то снова плакала. И всегда звала кого-то, но никто не приходил. Цзинь Лин пытался успокоить её, укрыть от всего мира в своих объятиях, как часто делала это для него она, но почему-то не получалось. Он знал, что мама потеряла кого-то очень важного, но не мог вспомнить кого. Голова была тяжелой, а ноги ватными. Если бы он только мог узнать, если бы хоть кто-нибудь сказал ему, он бы тут же отправился на поиски. Но мама молчала, а больше рядом никого не было.

Chapter Text

Цзинь Лин проснулся несколько дезориентированным, как будто ему снова было семь и он ночевал у сяо-шушу, пока мама дежурила у папиной койки в больнице. Но из-за приоткрытой двери доносился запах свежесваренного кофе, а он прекрасно помнил, что сяо-шушу никогда не пил кофе дома.

— Цзинь Лин! — позвали его по другую сторону двери.

— Джу-у-улиа-а-ан!

— Иду я, иду! — прокричал Цзинь Лин в ответ, приведенный в чувство очередной выходкой да-цзю.

Одеваясь второпях, он с подозрением посматривал на подоконник, где еще вчера стояла причина всех его злоключений, но тот пустовал, и уже нельзя было свалить ночной кошмар на странную курильницу из отдела Мыслечтения. Цзинь Лин поежился. Когда папу увезли в больницу из-за проблем с сердцем, его идеальный мир начал стремительно рушиться. Казалось, он попал в эпицентр бури: здоровье мамы стремительно ухудшалось, дедушка с бабушкой кричали друг на друга чуть ли не каждый день, и даже сяо-шушу доставалось от остальных членов семьи просто так, ни за что. 

Мамина семья не позвонила ему ни разу.

— Цзинь Лин, ну где ты там застрял?

На завтрак была кисло-острая лапша суаньлафэнь. Попробовав всего ложку бульона, Цзинь Лин зашелся в приступе кашля.

— Что случилось? Ты простудился? — тут же засуетился цзюцзю. — А я говорил тебе не сидеть под кондиционером! 

— О… остро, — просипел Цзинь Лин и выпучил глаза от удивления, когда цзюцзю невозмутимо проглотил ложку наваристого бульона, явно предназначенного для огнеедов из цирка, а не среднестатистических людей, и не поморщился. 

— Лапшу даже не Вэй Усянь готовил, а ты уже страдаешь, — задумчиво протянул тот и покачал головой. — Это все наследственность твоего отца, он тоже почти не ест острое. А ведь твоя мама так хорошо готовит… 

— Все с моим папой и его наследственностью нормально! — взвился Цзинь Лин. За последние пять лет он уже достаточно наслушался про папины гены от других родственников.

— А я что, утверждаю обратное? 

— Ты сказал…

— Я сказал, что мама твоя любит острое и тебя к нему тоже пора приучать. Но начнем, конечно, с чего-нибудь попроще.

— Мапо доуфу! — встрял в разговор да-цзю.

— Не слушай его, — отмахнулся цзюцзю, — он чили как орешки щелкает. Ему уже ничего не страшно.

Через десять минут Цзинь Лин сидел в машине и уплетал купленные по дороге баоцзы под монотонное бурчание цзюцзю о том, что он ему весь салон закапает жиром. Это было нечестно. Сами виноваты в том, что купили острую лапшу, не посоветовавшись с тем, кто должен был ее есть!

***

Цзинь Лина снова поместили в кабинет цзюцзю, но в этот раз он не собирался там задерживаться надолго, у него был план. Как только цзюцзю понадобился кому-то из коллег, он тихонько проскользнул в сторону лифтов, решив не испытывать свою удачу на прочность с подъемом по лестнице. Кнопку лифта он выбрал наобум и очень удивился, когда вместо очередного длинного коридора увидел перед собой просторное помещение без окон. Везде, куда бы он ни посмотрел, стояли высоченные полки с книгами. Потолка видно не было, и создавалось ощущение, что лестницы и стеллажи уходили прямиком в небо. 

Было тихо и почему-то неспокойно. Цзинь Лин поежился, но быстро взял себя в руки. 

На двухъярусном деревянном столе слева от прохода стояла небольшая именная табличка. 

«Лань Ванцзи, заведующий библиотекой»

Цзинь Лин оглянулся и прочистил горло, как это иногда делал папа, когда пытался обратить на себя внимание. Но помещение оставалось по-прежнему безжизненным. 

Вдруг он заметил какое-то шевеление у одной из полок, к которой была прислонена деревянная лестница, однако, как только он подошел к ней, все стихло. Из чистого любопытства он наугад вытянул ближайшую к нему книгу, но она была написана каким-то древним шрифтом, и он ничего не смог разобрать. Вдруг по спине побежал холодок, а пальцы онемели, как после игры в снежки на морозе, и он быстро поставил тяжелый том на место. Но было поздно, полка уже проснулась: самые разные книги так и стремились запрыгнуть к нему в руки, словно перевозбужденные щенки. Не выдержав их натиска, Цзинь Лин позорно сбежал к столу. 

В ту же секунду вдалеке зазвенели колокольчики, кто-то запел, послышались барабаны и трещотки. С другой стороны раздался дуэт циня и флейты. С третьей его нежные уши были атакованы завываниями электрогитары, никак не сочетавшимися с другими инструментами. Вокруг него закружился вихрь из каких-то бумажек, флаеров и буклетов, насвистывавших назойливые рекламные мелодии.

— Молчать, — раздалось откуда-то сверху, и какофония разом стихла. 

По лестнице, на которой еще минуту назад никого не было, спускался какой-то незнакомый мужчина. Цзинь Лин хотел было развернуться и убежать, но понял, что врос в пол в самом прямом смысле этого слова: уложенный елочкой паркет крепко обвивал его ставшие ватными ноги. Грубое дерево царапало нежную кожу его щиколоток, но Цзинь Лину сейчас было не до них.

— Кто ты? — спросил мужчина, окинув его оценивающим взглядом, и нахмурился. 

— Цзинь Лин. 

Незнакомец приподнял бровь и недовольно поджал губы. Кажется, Цзинь Лин сказал что-то не то.

— Я… У меня есть пропуск, — спохватился он, достал пластиковый прямоугольник из кармана дизайнерских джинсов и помахал им перед собой. 

Пол наконец-то сжалился над ним и ослабил хватку. Мужчина кивнул.

— Лань Ванцзи, — представился он. — Хранитель времени и книг. 

— А они все поют? — не удержался от вопроса Цзинь Лин.

— Нет, — покачал головой господин Лань. — Некоторые книги всего лишь предпочитают подобный способ коммуникации, но он у них далеко не единственный. Ты нарушил их покой — они позвали меня.

Повисла неловкая пауза.

— Я не хотел, — наконец выдавил из себя Цзинь Лин и попятился. 

— Ты искал что-то конкретное? Где твои родители?

— Нет, простите, я… Попал сюда случайно. 

С полки неподалеку от них свалились две тонкие книжки и тут же взвились обратно ввысь. Господин Лань вытянул руку, и книги, словно специально обученные этому трюку птицы, плавно приземлились на нее. 

— Вау, — невольно вырвалось у Цзинь Лина, и господин Лань снова непонимающе посмотрел на него. Стало совсем неловко. — Э-э-э… Я лучше пойду. Только не говорите, пожалуйста, дядям! Представьте, что меня здесь и не было. До свидания!

Он не стал ждать ответа и молнией вылетел из странной библиотеки. Цзинь Лин несся по коридорам так быстро, насколько только мог, лишь бы оказаться подальше от господина Ланя, который теперь точно его возненавидел. 

Когда он наконец остановился, чтобы отдышаться и прийти в себя после страшного потрясения, стало понятно, что… Понятно ничего не было. Он оказался в какой-то то ли теплице, то ли беседке, где кругом росли только кабачки. Совершенно разных форм, размеров и цветов, но исключительно кабачки. Некоторые извивались под самым потолком, загораживая свет, другие же стелились чуть ли не вровень с землей. 

На стенах висели портреты каких-то незнакомых стариков и Си Цзиньпина с Мао Цзэдуном. Из размещенных под потолком колонок играл задорный марш. Взгляд Цзинь Лина упал на небольшую тетрадку, оставленную на низкой деревянной скамеечке, которую так любили огородники. 

На первой же странице красовался каллиграфический заголовок: 

«Теория пробуждения и развития коммунистического духа в семействе тыквенных»

Некий младший научный сотрудник — или сотрудница, понять было невозможно  — Хун Син¹ пытался доказать, что построение идеального коммунистического общества можно приблизить с помощью выращивания и потребления специально облученных овощей и фруктов. Предполагалось, что таким образом коммунистические волны смогут достичь самых отдаленных уголков тела человека и очистить его от капиталистической скверны. 

Дальше Цзинь Лин читать не стал, потому что от обилия малознакомых иероглифов у него разболелась голова. У этого так называемого ученого было не все в порядке с головой, и он не собирался вникать в идеи какого-то безумца. 

Быстро развернувшись на пятках, он поспешил покинуть это странное место. Пришлось поблуждать в поисках лифтов, но в конце концов он до них добрался. На его удачу господина Ланя снова нигде не было видно. Вздохнув с облегчением, Цзинь Лин радостно зашел в кабину подъехавшего лифта и нажал нужную кнопку. Оставалось самое сложное — придумать, что сказать цзюцзю, но почему-то ничего, кроме правды, в голову не шло.

Со звонким «дзынь!» двери лифта распахнулись на этаже, который выглядел совсем не похожим на тот, откуда улизнул Цзинь Лин. Коридор заливало сине-голубое свечение, а где-то неподалеку как будто журчала вода. Внимательно осмотрев панель еще раз, он чуть менее уверенно нажал на кнопку. Лифт поехал.

Дзынь!

«Отдел Географических Открытий»

Дзынь!

«Отдел Взаимодействия с Потусторонними Элементами»

Дзынь-дзынь-дзынь!

«Отдел Вневременных Аномалий»

Почему-то одна и та же кнопка лифта везла его на совершенно разные этажи. И ни разу не показала ему нужный! Цзинь Лину было одновременно смешно и обидно. Какой-то кусок железа издевался над ним уже несколько минут подряд, а он не мог ничего сделать. Совсем-совсем ничегошеньки. Какой позор. Он бы с радостью пнул ногой эту бесполезную железяку, но он слишком боялся застрять в магическом лабиринте. 

— Я хочу домой! — в сердцах выкрикнул он, чуть ли не плача.

Дзынь!

Лифт привез его на этаж отдела Вечной Молодости. 

Не совсем то, куда Цзинь Лин хотел попасть изначально, но после всех злоключений у него не было желания спорить со Вселенной, поэтому он послушно поплелся в сторону знакомого кабинета. Как назло, да-цзю стоял в дверях своей лаборатории, и прошмыгнуть внутрь незамеченным не получилось бы от слова совсем. Оттягивая неизбежное, он замедлил шаг и присмотрелся повнимательнее. Как говорил дедушка, врага нужно знать в лицо. 

В его случае будет особенно полезно изучить слабые места двух нерадивых дядь.

Цзинь Лин спрятался за соседнюю дверь и занял наблюдательную позицию, как иногда делала Фея, когда они играли в охоту. Оказалось, что все это время да-цзю слащаво и нежно улыбался какому-то подростку на пару-тройку лет старше Цзинь Лина. От одного вида этого счастливого выражения лица у него на душе заскребли кошки. 

Со стороны разговор выглядел чудаковато: да-цзю и пацан то переговаривались, то переходили на какие-то замысловатые пассы руками, но, несмотря на странность, беседа у них текла слаженно и непринужденно. Цзинь Лину стало еще обиднее и он до боли прикусил губу, чтобы не выпрыгнуть из-за двери с криками об очередном предательстве. 

Если не считать глубокого детства, Цзинь Лина в основном да-цзю только поддразнивал, и он привык считать того несерьезным ветреным дурачком. И только сейчас Цзинь Лин понял, что смешливый да-цзю, который раньше любил дарить ему всякие безделушки, мог быть и таким. Семейным, уютным, внимательным. Близким. Не с ним, почти что родным племянником, а с каким-то совершенно чужим ребенком.

Предательски заурчало в животе. Он уже собирался развернуться и побежать обратно к лифту — у него было еще много времени в запасе, не могла же эта бездушная железка издеваться над ним бесконечно, — но тут его заметили.

— Лин-Лин, — позвал да-цзю, — мы тебя обыскались. Мне можешь ничего не рассказывать, но перед Цзян Чэном объясняться будешь сам, он в ярости.

— Не похоже, что ты меня искал, — буркнул Цзинь Лин.

— Потому что я тебя нашёл. Иначе ты бы так и катался в лифте туда-сюда.

— Сами виноваты, что у вас такие лифты.

— Ну хватит дуться, лучше иди сюда, — поманил его к себе да-цзю, — я познакомлю тебя с Юань-эром. 

«Юань-эр» смущенно улыбнулся и помахал рукой. Цзинь Лин даже на секунду ему посочувствовал: мама тоже любила называть его всякими смущающе-ласковыми прозвищами, и если дома он это отважно терпел из любви к ней, то при чужаках ему всегда хотелось провалиться под землю от стыда.

— Это Цзинь Лин, наш с Цзян Чэном племянник, — сказал да-цзю, и Цзинь Лину на момент даже послышались нотки гордости в его голосе.

— Привет, — сказал он без особого энтузиазма.

— А это Вэнь Юань, ребенок моих близких друзей. Мы познакомились, когда он еще пешком под стол ходил.

— Добрый день, — ответил Вэнь Юань и, казалось, смутился еще сильнее. — Приятно познакомиться. 

Повисла неловкая пауза, и да-цзю легонько пихнул его локтем.

— Взаимно, — выдавил из себя Цзинь Лин, потом не удержался и все же добавил, — наверное.

— Ты что огрызаешься, как сторожевая собака? — спросил да-цзю, удивленно вскинув брови. — Голодный? Я как раз собирался на обед, Юань-эр занес мне бабулиных чуньцзюань². 

— Бабулиных? 

— Вэнь Гуйин нам всем как бабушка, но по документам, конечно, у нее только один внук, Юань-эр. Ну так что, идем есть, злюка?

— Я не голоден, — солгал Цзинь Лин. Есть хотелось ужасно, а от упоминания чуньцзюань у него и вовсе свело живот в предвкушении, но он отказывался признавать поражение и собирался огрызаться, пока да-цзю не отстанет от него и не уйдет со своим Вэнь Юанем куда подальше. 

— Не верю.

— Ну вот и не верь, мне-то что! — прокричал Цзинь Лин и все же проскользнул в кабинет. 

Примостившись у окна, он исподлобья наблюдал за тем, как Вэнь Юань продолжил обмениваться с да-цзю наборами жестов и пассов. На этот раз никто не проронил ни слова, словно они не хотели, чтобы Цзинь Лин знал, о чем шел разговор. Пару минут спустя они обнялись, почти синхронно показали друг другу какой-то хватательный жест, который — как понял Цзинь Лин по контексту — должен был означать прощание, и разошлись. 

Он облегченно вздохнул и уже потянулся за своей игровой приставкой, но над ним внезапно навис да-цзю, который выглядел чернее самой черной тучи.

— И что за представление ты тут устроил? Неужели на тебя так лифт влияет?

— Ничего я не устраивал. И вообще… — Цзинь Лин шмыгнул носом, — какое тебе до меня дело?

— Действительно, какое же, — прошипел да-цзю. — Ты всего лишь моя семья, ничего особенного.

В любое другое время ему, наверное, стало бы стыдно за свое поведение, но сейчас в нем кипела только горькая обида. 

— Но у тебя же есть бабуля и Юань-э-э-эр, — саркастично протянул он. 

Да-цзю поджал губы с такой силой, что они побелели, а затем взял Цзинь Лина за руку и без особых усилий вытащил его из кресла. 

— Вот упертый ягненок. Думаешь, на меня впервые с голодухи кто-то кричит? Ха! Это ты еще своего цзюцзю голодным не видел. Мы идем есть, и это не обсуждается. 

Цзинь Лин кивнул и покорился, позволяя да-цзю вести себя за руку. Спорить дальше было бессмысленно: этот раунд он проиграл окончательно и бесповоротно, но это еще ничего не значило. Он обязательно отыграется!

Столовая при институте была даже слишком обычной, никаких летающих тарелок или возникающих из ниоткуда столовых приборов. В школе и то было больше разнообразия и чудаковатости. Сейчас же на его подносе грустно стояли тарелки с рисом и овощами, пока он все так же грустно пил сок из стеклянного стакана. Да-цзю пошел разогревать контейнер с домашней едой в микроволновке, и Цзинь Лину решительно нечем было себя занять: в спешке он забыл телефон и приставку в кабинете. 

Тут его внимание привлек мужчина, сидевший через столик от него. Внешне он казался совершенно обычным: такие же штаны и рубашка, без галстука, конечно, но это мелочи, и все равно было в нем что-то такое, что невольно приковывало к нему взгляд.

— Пялиться нехорошо, — одернул его да-цзю и поставил на середину стола золотистые чуньцзюань. 

— Я не пялился! — возмутился Цзинь Лин.

— Со стороны лучше видно, — рассмеялся да-цзю и начал обильно поливать рис каким-то очередным соусом для сумасшедших огнеедов. — Тебе повезло, что он уже привык. А ведь раньше сильно обижался, грозился уволиться, иногда даже кусался.

— Кто это?

— Господин Ху, сотрудник отдела Вечной Молодости³. 

— И что с ним не так?

— Цзинь Лин! — прикрикнул на него громким шепотом да-цзю. — Прекращай оскорблять наших ученых. Особенно тех, от кого зависит успех моих экспериментов. 

— Лафно, — сказал Цзинь Лин, старательно разжевывая хрустящую рисовую бумагу.

— Сначала прожуй, а потом говори, мы не в хлеву, — послышался грозный голос цзюцзю где-то у него за спиной. — Надеюсь, вы хоть что-то мне оставили, троглодиты. 

— Конечно, оставили, дорогой, — слащаво пропищал да-цзю, словно пародируя кого-то, за что моментально получил подзатыльник. 

— Тогда давайте есть. Заодно расскажете, почему мне звонит взволнованный библиотекарь и просит лучше смотреть за ребенком. 

Цзинь Лин чуть не поперхнулся. Господин Лань все же на него донес! Предатель.

***

После обеда Цзинь Лин устроился поудобнее в кабинете цзюцзю и занялся математикой. В отличие от английского та давалась ему со скрипом, и он совершенно не понимал, почему родители так отчаянно старались сделать из него круглого отличника, когда ему самому вполне хватало оценки «удовлетворительно».

Со страниц учебника на него смотрела страшная надпись «Линейное уравнение с двумя неизвестными». 

Обычные уравнения с иксами никогда не вызывали у него вопросов, но, как только там появлялись игреки, он начинал путаться. Минусы забывались, деление превращалось в умножение, график не строился, и на выходе получалась какая-то белиберда. Учителя только разочарованно качали головой и отправляли переделывать, но это почти не помогало, и вот пару недель назад, как только начались летние каникулы, папа нанял ему репетитора. Цзинь Лин протестовал, как мог, но тогда ему пригрозили отказом от кружка по стрельбе из лука, и пришлось согласиться. 

Первую пару упражнений Цзинь Лин все же осилил и очень гордился собой, но к середине раздела все снова пошло не так настолько, что он уже готов был закрыть учебник и отложить все на завтра. Может, на него снизойдет озарение. Или он просто скажет преподавательнице, что забыл учебник дома. 

Но не тут-то было!

— Ты уже полчаса тяжело вздыхаешь и ничего не пишешь, — сказал цзюцзю, придвигая к столу второй стул. — Что тебя так озадачило?

— Ничего, — ответил он, но цзюцзю уже взял в руки учебник, и смысла отпираться не было. 

— И под каким номером это твое «ничего»? 

— 5c. 

— Так тут же все просто. Чертишь табличку, подставляешь значения иксов…

— Тебе легко говорить, — насупился Цзинь Лин и потянулся за учебником, — ты же математик.

— Я физик. И магистр-академик. Между прочим, доказал взаимосвязь флуктуации ци-излучения и диссипации S-поля. 

— Ты работаешь с цифрами, значит математик. 

— Хорошо, не будем об этом, — выдохнул цзюцзю. — Лучше скажи мне, чего ты тут не понимаешь. 

— Всего!

В конце концов цзюцзю оказался не самым плохим учителем. Он, конечно, не отличался особым терпением и периодически взрывался, когда после очередного объяснения Цзинь Лин все равно ошибался в построении графика, но рассказывал он понятно и подкреплял все рисунками, стрелочками и прочим визуальным подспорьем. В какой-то момент даже Цзинь Лин вошел во вкус и решился на задание со звездочкой. Над ним пришлось попотеть, но в итоге и оно было побеждено. 

С радостным воплем он подскочил на месте и в порыве радости обнял цзюцзю. Ему даже не было стыдно ни за свое поведение, ни за поднятый шум, настолько в нем сейчас бурлил восторг от взятия этой неприступной математической крепости. 

— Спасибо! — воскликнул он. — Спасибо большое! 

В ответ его осторожно приобняли сильные мужские руки.

— Не за что, Лин-Лин. Обращайся. 

В кармане зазвонил телефон, и цзюцзю тут же выпустил его из объятий. На экране отображалась фотография мамы с ее прошлого дня рождения. Вообще-то рядом с ней стояли еще и его дяди, но их Цзинь Лин старательно обрезал. Чтобы не портили ему настроение. 

— Привет, мам. 

— Привет, мой хороший, — нежно проговорила она, и на душе у Цзинь Лина сразу потеплело. Он даже не подозревал, насколько соскучился. — Как ты там? Что делаешь? 

— Нормально. Занимаюсь математикой.

— И как успехи?

— Решил задание со звездочкой, — похвастался он, покачиваясь на месте от переполнявшего его восторга. 

— Сам? Молодец! Мы с папой очень тобой гордимся. 

— Ну… — замешкался он, — цзюцзю немного помог, но решил я все сам. 

— О, Цзян Чэн сейчас с тобой? Можешь передать ему трубку? 

— Угу.

— Спасибо, солнышко. Не скучай, мы скоро увидимся. Люблю, целую.

— И я тебя, — проговорил Цзинь Лин в телефон, прежде чем протянуть его цзюцзю.

— Слушаю, цзе. Что-то случилось?

Цзинь Лин невольно напрягся. Пять лет назад все начиналось примерно так же: мама позвонила сяо-шушу, который как раз забрал его к себе в гости на выходные, и попросила присмотреть за ним еще пару дней, быстро превратившиеся в пару недель. Повезло, что сяо-шушу тоже жил в Ухане. Цзинь Лин не сомневался, что, если бы не его вмешательство, болезнь папы скрывали бы от него до последнего. Уж очень бабушка Лю не любила слухи, а Цзинь Лина тогда все считали слишком маленьким и неспособным держать язык за зубами.

Он до сих пор не мог выкинуть из головы образ белоснежной одиночной палаты, а лежащий на больничной койке папа и мамино посеревшее лицо снились ему в кошмарах. Каждый раз, когда приходила пора прощаться, ревевшего во всю глотку Цзинь Лина приходилось выносить из больницы на руках: он очень боялся, что папа умрет, если останется один. 

Когда папу наконец-то выписали, в больницу попала уже мама. Там ее держали недолго, но радостнее от этого никому не стало: мама потеряла еще не родившегося малыша. 

В одночасье атмосфера в семье похолодела. Дедушка с бабушкой стали меньше звонить и звать в гости, а папины дальние родственники больше не отправляли Цзинь Лину красных конвертов ни в вичате, ни просто так. А дяди приехали к маме только через месяц после ее выписки и вели себя так, будто ничего не случилось. 

Цзинь Лин им этого не простил. Редко отвечал на звонки, не бежал на встречу, когда те приезжали в гости, не дарил рисунков и поделок — в общем всем своим видом давал понять, что им здесь не рады. Не то чтобы ему не хотелось с ними общаться, даже наоборот, но мама и папа всегда будут для него на первом месте.

Вдруг на его плечо легла чья-то широкая ладонь. Он вздрогнул и поднял голову. Цзюцзю все еще разговаривал по телефону, но его внимательный взгляд был обращен на Цзинь Лина. Одними губами он спросил: 

— Порядок?

Цзинь Лин ничего не ответил, но руку с плеча сбрасывать не стал. Сам пусть убирает, когда устанет, не все же ему за цзюцзю грязную работу делать. Вместо этого он постарался прислушаться к тому, что говорила мама на другом конце провода, но разобрать речь было невозможно. 

— У твоего сына все отлично, не надо за нас переживать, — фыркнул цзюцзю. — Переживай лучше за наш институт.  

— ...

— То есть вы там надолго? 

— …

— М-м, понял. Хорошо, я передам. Буду ждать новостей. Пока.

— Что она сказала? Когда они приедут? — тут же напрыгнул на него с вопросами Цзинь Лин.

— Пока неизвестно, — сказал цзюцзю, слегка поглаживая Цзинь Лина по спине. — С твоими родителями и дедушкой все хорошо, но сердечный приступ его напугал. Он что-то срочно меняет в завещании.

— Сердечный приступ? Как тогда?

— Не думаю. У твоего отца было осложнение после болезни, а дедушка… — тут он сделал паузу, словно подбирая подходящее слово. — Скажем так, он уже в возрасте. В любом случае ты пока поживешь с нами.

— Мама больше ничего не сказала? — спросил Цзинь Лин.

— Ей нужно было бежать, они сейчас разбираются с нотариусом. Ну знаешь, оформляют документы и прочее. 

Цзинь Лин кивнул. Он тоже не всегда отвечал маме: например, когда та звонила во время перемены, а он играл с друзьями в бадминтон. Но на душе все равно было неспокойно. 

Внезапно в кабинет вихрем ворвался да-цзю. Волосы его стояли дыбом, как у безумных ученых в мультфильмах, а в глазах полыхал азарт. Всего за пару секунд он успел врезаться в угол стола, растрепать Цзинь Лину волосы и поцеловать цзюцзю куда-то в ухо. 

— У нас завтра созвон с Чжан Голао⁴, представляешь? — радостно сообщил он и разулыбался. 

— Старик наконец-то согласился поделиться своими наработками? Или мы снова будем слушать про его волшебного осла вместо теории влияния интенсивности волеизъявления на коэффициент успеха ресурректировки земной оболочки? 

— Цзян Чэн, одумайся, это же один из древнейших магов! — воскликнул да-цзю и тут же чуть не свалился на пол от смеха. 

— Да ты сам радуешься только потому, что он тебя особенно любит и вы вместе выкидываете такие финты, из-за которых отдел Ликвидации Магического Следа еще неделю потом на ушах стоит. 

— Тебе не нравится слушать про то, как он в молодости ловил птиц в полете и пил воду с лепестков ядовитых цветов? 

— Нет.

— А как же тот кадавр, которого я тебе подарил на первый день весны?

— Вэй Усянь! 

— Ну все, все, я больше не буду. Тем более нас отпустили сегодня пораньше, отдел Взаимодействия с Потусторонними Элементами готовит все к завтрашнему телемосту. Бедный Вэнь Нин, не дают ему спокойно мертвыми языками заниматься.

— Идем уже, жалельщик, — сказал цзюцзю, и едва заметно улыбнулся. — Раз такое дело, я нам что-нибудь приготовлю. 

— Я за рулем! 

— Ладно.

На удивление цзюцзю оказался хорошим поваром. Поначалу Цзинь Лин опасался, что снова столкнется с безумной тягой его семьи к специям, но ни картошка с курицей, ни яйца на пару не выглядели подозрительно красными. Цзюцзю выглядел невероятно довольным собой, когда Цзинь Лин попросил добавки. 

Когда стол был убран, а грязные тарелки поставлены в посудомоечную машину, Цзинь Лин понял, что не хочет пока уходить из гостиной, и пересел на диван. У него были большие планы на Animal Crossing. Дяди устроились на другом конце дивана и включили телевизор, по которому шло какое-то кулинарное шоу.

— До сих пор не понимаю, почему тебе так нравится смотреть, как орут на бедных конкурсантов, — донесся до него приглушенный голос да-цзю. — Тебе на работе криков мало?

— Все ты прекрасно понимаешь, — рассмеялся цзюцзю. — А теперь слезь с меня, ты не стеклянный. 

Еще несколько минут они пререкались на уханьском диалекте, и Цзинь Лин перестал вслушиваться в их разговор. В отличие от мамы на диалекте он не говорил, поэтому попытки разобрать что-то вызывали только головную боль. Увлекшись игрой, он не сразу заметил, как диван рядом с ним прогнулся под чьим-то весом. 

— А ты что делаешь? — спросил да-цзю, заглядывая через плечо в экран его приставки. 

— Рыбачу.

— И это все? Симулятор рыбалки для детей городских джунглей? — поддразнил его да-цзю.

— Нет, это… Симулятор фермы, — неловко ответил он.

Да-цзю ухмыльнулся и несильно дернул его за мочку уха.

— Ты сам-то хоть раз бывал в сельской местности? 

— Какая разница? — возмутился Цзинь Лин, стараясь не обращать внимания на подступающий к горлу ком обиды. — Это же просто игра. Она не должна быть реалистичной.

— Хорошо-хорошо, я был не прав, — подозрительно легко согласился да-цзю. — Может, тогда расскажешь мне, о чем она? Обещаю не задавать глупых вопросов. 

Цзинь Лин задумался на мгновение, но все же кивнул. Он любил рассказывать папе о компьютерных играх, но в последние пару недель тот был занят каким-то перебоем поставок и приходил домой очень поздно. Цзинь Лин скучал по возможности поделиться своими интересами с кем-то, кроме мамы. Сяо-шушу мало понимал в играх, с ним Цзинь Лин обычно обсуждал Фею, а дедушка с бабушкой начинали читать нотации, лишь завидев приставку издалека.

Где-то на середине рассказа он заметил, что цзюцзю выключил телевизор и пересел на подлокотник по другую сторону от Цзинь Лина, чтобы лучше видеть происходящее на экране. Когда, закончив спонтанную лекцию, он ушел в свою комнату, часы на стене показывали десять часов вечера. 

В вичате его ждали новые фотографии сяо-шушу из командировки и слова поддержки. Папа отправил фотографию милого щенка, которого он увидел на улице.

Chapter Text

День не задался с самого начала: Цзинь Лин не просто встал не с той ноги, он еще и умудрился запутаться в тапочках и чуть не свалился на пол. Отражение, смотревшее на него из зеркала в ванной, выглядело так, словно он провел ночь не в своей кровати, а где-то в поле, подрабатывая пугалом. По крайней мере на голове у него красовалось самое настоящее воронье гнездо, которое тут же проглотило его расческу и наотрез отказалось ее возвращать. Было совершенно непонятно, как волосы смогли так запутаться всего за одну ночь, но делать было нечего: расческа застряла как приклеенная. Казалось, чем больше он тянул, тем хуже становились колтуны.

В конце концов он сдался. Когда-то давно у Цзинь Лина в волосах застряла липкая конфета, и маме пришлось ее вырезать под его слезные мольбы не делать этого. Но теперь он как никогда ясно понимал, что другого выхода попросту не было, ни тогда, ни сейчас. Один за другим он начал открывать шкафы и ящики, надеясь найти ножницы до того, как его застанут в таком позорном виде.

Один конкретный ящик совершенно не хотел открываться, как бы Цзинь Лин над ним ни бился. И ведь наверняка потом окажется, что ножницы прятались именно там!

— Не ломай ящик, ребенок, он заперт печатью восьми триграмм, — прозвучал голос да-цзю у него за спиной, и Цзинь Лин с ужасом осознал, что даже не прикрыл за собой дверь в ванную и все его утренние мучения отлично просматривались со стороны гостиной. — Там нет ничего, что тебе могло бы понадобиться. 

— Почему ты так уверен? 

— Потому что это моя ванная и там лежат мои вещи.

— Да ты же свои вещи по всей квартире разбрасываешь! — воскликнул Цзинь Лин и повернулся к дверному проему, чтобы пригрозить да-цзю пальцем.. 

— Но не эти. Некоторые игрушки стоят слишком дорого, знаешь ли. И мне они нужны намного чаще, чем Цзян Чэну,  — расплылся в улыбке тот. Цзинь Лин решил не говорить ему, что никакой разумный человек не станет хранить дорогие игрушки в ванной. Например, под его собственные коллекционные фигурки дома был отведен целый стеллаж в коридоре.

Только Цзинь Лин отвлекся на мысли о доме, как услышал удивленный возглас цзюцзю:

— Что ты сделал со своими волосами?!

Он вздрогнул от неожиданности и замер на месте. Дурак! Ну кто поворачивается лицом к людям, от которых его и прячет? И вот теперь ничего не мешало дядям рассмотреть красовавшийся у него на голове взрыв на лапшичной фабрике…

— Оно само!

— И как ты планировал решать эту проблему? — поинтересовался да-цзю, тихо посмеиваясь. 

Цзинь Лин медлил с ответом. Не хотелось признавать, что распутывать волосы у него не получалось от слова совсем. Он начал их отращивать только год назад и еще не привык к тому, что теперь они могут… вот так.

— Отрезать хотел небось? — предположил цзюцзю и сразу же попал в яблочко. 

— Совсем немного! 

— И зачем тогда волосы отпускать, если не умеешь за ними ухаживать? — тяжело вздохнул он. — Иди сюда, несчастный. Не ты первый и не ты последний. 

— Сейчас принесу умклайдет, — излишне радостно сообщил да-цзю, словно все происходящее было для него смешной шуткой, а не личной трагедией племянника, которому хотелось провалиться под землю от стыда. — Прикинь пока скорость диффузии, Чэн-Чэн.

Через каких-то пять минут волосы Цзинь Лина были не только успешно освобождены из плена деревянных зубцов расчески, но и опрятно уложены феном. Хотя за гелем для волос пришлось идти в ванную, присоединенную к комнате цзюцзю, потому что да-цзю подобные средства упорно отрицал и никогда не использовал, несмотря на то, что только его волосы можно было назвать по-настоящему длинными. 

Цзинь Лин не успел даже толком порадоваться, потому что совсем скоро стало понятно: на спутанных волосах череда неудач не закончилась. 

Только за утро на плите подгорела рисовая каша, Цзинь Лин чуть не скатился с лестницы из-за развязавшихся шнурков, а машина, которая, как оказалось, обладала собственным характером и работала на особом топливе с экстрактом слюны пса-ходоу¹, решила не заводиться. 

На приборной панели горела всего одна фраза: «Я в отпуске».

Автобус, как назло, сильно опоздал, поэтому приехали в институт они значительно позже, чем обычно. 

— Где нам тебя лучше оставить, Лин-Лин? — спросил да-цзю. — Мы сегодня очень заняты, так что тебе придется немного побыть одному…

— У тебя в кабинете светлее, — ответил Цзинь Лин и посмотрел на часы. Половина десятого. — Вы надолго?

— Чжан Голао тот еще любитель молоть языком, — недовольно проговорил цзюцзю, — но надеюсь, что дольше, чем на три часа, нас не задержат. Иначе встанет работа всего института. Если забыть покормить фэнхуанов или случайно выключить их любимый плейлист, то эти индюки надутые снова улетят в горы и откажутся спускаться. 

— Цзян Чэн до сих пор в обиде на них за это. Его послали к ним на переговоры в первый же день работы у нас! 

Наконец они добрались до нужного этажа, выглядевшего сейчас особенно пустынно. По-видимому, на это непонятное совещание собирались все кому не лень.

— Не скучай без нас, — сказал да-цзю, заходя обратно в лифт. 

— Сиди здесь и не громи отдел. Приду — проверю, — пригрозил цзюцзю.

Так Цзинь Лин и остался совсем один. Дубля да-цзю нигде не было видно. Стало интересно, могут ли те просто исчезнуть, растворившись в воздухе, но спросить было уже некого.

Конечно, ему было чем заняться. Сначала он быстро дорешал оставшиеся задания по математике — всего лишь пару простых задач и одно неравенство, — потом отправил селфи в семейный чат и сел листать ленту сяохуншу. Когда и это ему надоело, он потянулся за приставкой, которую всегда носил с собой в рюкзаке, и обнаружил, что забыл поставить ее на зарядку. Провода, конечно, у него с собой не было. 

Он снова посмотрел на часы. Ровно полдень. 

Цзинь Лин недовольно фыркнул и отодвинулся подальше от стола, собираясь закинуть на него ноги. В ту же секунду колесики стула наехали на какую-то неровность, и Цзинь Лин полетел на пол.

— Да что ж такое! — в сердцах воскликнул он, потирая ушибленный бок. День только начался, а с ним уже столько всего приключилось… 

Внезапно его внимание привлек какой-то странный блеск на рабочем столе да-цзю. Стараясь не обращать внимания на боль, он поднялся, отряхнулся и, наученный горьким опытом, на цыпочках подошел к источнику необычного свечения. Поверх беспорядочно разбросанных бумаг, непонятных инструментов и прочего мусора лежало небольшое бронзовое зеркало. Вместо светлого кабинета в нем смутно отражалось чье-то несчастное лицо, которое, завидев его, попыталось что-то сказать, но Цзинь Лин видел только шевеление губ, до него не доносилось ни звука. 

Надеясь хоть что-то расслышать, он подошел еще ближе, и зеркало, оттолкнувшись от стола, как самый настоящий гимнаст, прыгнуло ему на встречу, перевернулось в воздухе и упало лицом на пол. Цзинь Лин опасливо потыкал в него носком кроссовка, но поднимать не стал: цзюцзю недавно говорил что-то про переселение душ, и ему совсем не хотелось расставаться со своей. 

Чтобы удовлетворить свое любопытство и занять себя хоть чем-то, Цзинь Лин осмотрел все полки, шкафы, столы и даже подоконники. Но там не было ничего, кроме записок, на которых среди изобилия уравнений графиков он мог разобрать лишь отдельные иероглифы, но не их общий смысл. Кроме бронзового зеркала, все вещи оказались самыми простыми и неприглядными. Кажется, да-цзю все от него спрятал… 

Стало обидно. Неужели собственный дядя настолько ему не доверял? Кому хоть раз вредило его любопытство? Правильно, еще никому. Ни разу.

Цзинь Лин аккуратно сел обратно на стул и покрутился на нем пару раз, чтобы развеяться и отогнать от себя нехорошие мысли за счет какой-то там бежной силы.

Надолго его не хватило. По прошествии получаса он изнывал от скуки настолько, что сидеть на месте стало невыносимо. Телефон молчал, ленты социальных сетей были просмотрены не один раз, он даже зашел посмотреть на многострадальных коз, но быстро закрыл игру, вспомнив, чем все закончилось в последний раз.

Наконец, кивнув самому себе, Цзинь Лин стремительно вышел из кабинета. Цзюцзю ему не указ. Он состроит жалостливый вид, и ему все простят.

На этот раз коридор выглядел более оживленным, только теперь его окружала не ставшая привычной суета научных сотрудников, а какие-то безэмоциональные марионетки, выполнявшие мелкие поручения. Дубли. От одного взгляда на них у Цзинь Лина по спине побежали мурашки. В этот момент он очень пожалел о всех просмотренных ужастиках. Если бы не они, ему бы сейчас точно не было так жутко. 

Большинство других кабинетов были заперты, но попадались и исключения. Безжизненные дубли сновали туда-сюда меж открытых дверей, и, проходя мимо, Цзинь Лин обязательно заглядывал внутрь. Воображая себя искусным шпионом, он старался особо не попадаться на глаза чудаковатым зомби-клонам, хотя те, казалось, даже не ощущали его присутствия. 

Одно помещение утопало в густом дыму благовоний, — которые, по мнению Цзинь Лина, пахли не благостно, а совсем наоборот, — посреди другого раскинулось огромное дерево с плодами, отдаленно напоминавшими персики, а в третьем было настолько светло, что у Цзинь Лина перед глазами заплясали разноцветные пятна.

Наконец он добрался до самой последней двери. Она была прикрыта, но не заперта на ключ или какую-нибудь печать: Цзинь Лину даже не пришлось прилагать никаких усилий или дергать ручку.

Комната перед ним была просторнее остальных: в ней не было ни столов, ни стульев, ни даже окон; ничего не отвлекало его от расписных ворот, стоявших на массивном пьедестале в самом центре помещения. Обойдя пару раз вокруг них, Цзинь Лин уверился, что это были самые обычные ворота: ничего не светилось, не вибрировало, не жужжало и, самое главное, не двигалось. 

Почти закончив осмотр экспоната — за который, как любил говорить дедушка, одиозные любители древности с готовностью отвалили бы миллиарды юаней, — Цзинь Лин зацепился за выступ на пьедестале. В тот же миг комната вокруг него завертелась с невероятной скоростью, и всего через несколько секунд он очутился в каком-то мрачном и холодном помещении.

Присмотревшись повнимательнее, он с ужасом осознал, в комнату переместилась только его голова, а все остальные части тела он почти не чувствовал. 

Чертовы расписные ворота оказались спавшим порталом!

Цзинь Лин дернулся вперед, затем назад, но все попытки продвинуться хоть на сантиметр были тщетны. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он с облегчением осознал, что дышалось ему так же легко, как и всегда. Значит, голова осталась на шее, а не отвалилась при перемещении через пространство, а может быть еще и время. Он попытался вслепую нащупать в кармане штанов телефон, но тело его совсем не слушалось. 

Время, словно назло ему, текло медленно; даже последние минуты перед звонком с урока не были настолько невыносимы, как пытка неизвестностью. В сумраке ему казалось, что из каждого угла за ним наблюдало по паре любопытных глаз, но никто, кроме него, не издавал ни звука. Вдруг в его голову ворвалась очень странная мысль: а ведь его могут и не найти, тогда он умрет от голода и холода. И тогда мама наконец перестанет общаться с дядями и поймет, что Цзинь Лин все это время был прав.

Это осознание порадовало его, и он начал мысленно составлять завещание. Папе он отдаст все свои гаджеты, сяо-шушу заберет Феечку, та его очень любит, дедушке с бабушкой пусть подарят все его школьные поделки и рисунки, дядям, конечно же, не достанется ничего, а мама… Он снова вспомнил ее заплаканное лицо и моментально перехотел умирать. Даже месть дядям не стоила маминых слез. Да и папа тогда расстроится и снова попадет в больницу. Нет, умирать было никак нельзя. 

— Э-э-эй! — крикнул он. — Есть тут кто-нибудь? Вы меня слышите? 

Никто не откликнулся, слышно было только зловещее эхо, отражавшееся от всех стен разом. 

Цзинь Лин снова попытался освободиться, но, чем дольше он здесь стоял, тем хуже он понимал, как управлять той частью себя, которая осталась позади. Выдернуть голову не получалось, переместить другие части тела в комнату к голове — тоже. 

Клонило в сон, но он, как мог, старался не поддаваться сонливости. Кто знает, что могло с ним случиться в таком состоянии…

По другую сторону портала что-то закряхтело и зашипело. Он не мог разобрать ни голосов, ни речи, но ему хотелось верить, что его пришли спасать не безмозглые дубли, которые могли по тупости отрубить ему голову и даже не заметить, а какие-нибудь умные люди. Настоящие. Желательно еще и добрые, но это было бы слишком хорошо. 

— …ян… э… омог… мн…

— …ейча… не меша… идурок…

Если первый голос был слишком искажен, чтобы Цзинь Лин мог понять, кому он принадлежал, то второй он узнал бы и во сне. Цзюцзю.

Гладь портала задрожала, пошла рябью и наконец выплюнула Цзинь Лина обратно. Он уже приготовился во второй раз за день больно удариться об пол, но его поймали, прежде чем это случилось. 

Он поднял глаза и встретился взглядом с да-цзю. Впервые за последние дни тот не улыбался, а выглядел серьезным и обеспокоенным. От шока и облегчения у Цзинь Лина задрожали колени, и он все же осел на пол, поддерживаемый теплыми нежными руками. 

— Я случайно… — всхлипнул он. — Ничего же… не светилось…

— Ну не реви, — сказал цзюцзю и притянул его поближе к себе, устраивая их обоих поудобнее на холодном кафельном полу. — Я же просил никуда не сбегать, а ты что? 

Цзинь Лин помотал головой, сглатывая подступивший к горлу ком. Его подташнивало. Вторая пара рук коснулась его лица, стирая соленые дорожки слез.

— Настолько испугался? — спросил да-цзю, протягивая ему белоснежный носовой платок. — Зачем ты вообще сюда полез, ребенок? 

— Сами виноваты, что не предупредили, — пробурчал он в ответ, старательно избегая их обеспокоенных и разочарованных взглядов. — Тут же совсем нечем заняться. 

— А домашнее задание? Телефон? Приставка? 

— Это не то!

— И как бы мы твоим родителям в глаза смотрели, если бы с тобой что-то случилось? — потребовал цзюцзю, развернув его к себе. 

— Не знаю, как-нибудь! — воскликнул Цзинь Лин и попытался подняться, но ослабевшие ноги не хотели его держать. — И вообще, помогите мне встать. Пожалуйста… Я в туалет хочу… 

Да-цзю отстранился первым, щелкнул его по носу и протянул обоим руки.

***

Через полчаса все втроем они уже сидели в столовой. И, пока дяди с аппетитом уплетали простенькую лапшу, Цзинь Лин старательно вылавливал из бульона крупные листья кориандра и откладывал их на салфетку. Ему не нравилось, когда зелень прилипала к небу или застревала в зубах, и, хотя над ним часто из-за этого посмеивались, сам он не видел в своих предпочтениях ничего странного. Пускай смеются, а потом ходят с зелеными зубами, как дураки.

— Джулиан, — позвал его да-цзю, и рука Цзинь Лина невольно дернулась в сторону. В одно мгновение вся тарелка с супом оказалась на его футболке. 

— Ну что? Что тебе от меня нужно? — прикрикнул на него Цзинь Лин и тут же стих, почувствовав руку цзюцзю на своем локте. 

— Прости, Лин-Лин, — сочувственно произнес да-цзю и отставил свою тарелку в сторону. — Я не хотел тебя напугать. Но как раз об этом мы и хотели с тобой поговорить.

— О чем? 

— О том, что ты, кажется, проклят, — заявил цзюцзю.

— В каком смысле? Это как вообще?

— У тебя было очень непростое утро, — заметил да-цзю. — Все эти несчастливые случайности обычно не происходят в один день, такая последовательность противоречит балансу стохастических процессов. Конечно, это еще ничего не значит, в любой статистике есть свои выбросы, то есть исключения, но провериться все же стоит. 

— И что мне нужно делать?

— Для начала доесть суп, — сказал цзюцзю и подвинул к нему свою порцию. — Потом переоденешься, у Вэй Усяня в кабинете лежит запасная одежда, и пойдем допрашивать коллег.

Цзинь Лин невольно скривился. У да-цзю был очень странный вкус не только в еде, но и в одежде. 

— Никакой веры в меня, — наигранно вздохнул тот. 

Худшие страхи Цзинь Лина все же не оправдались, и в кабинет госпожи Юнь из отдела Неслучайных Случайностей он вошел в подвернутых джинсах и свободной черной футболке. Услышав его историю, она позвала каких-то студентов-практикантов, и теперь они вместе смотрели на него, как на особенно занятного подопытного кролика. Фу. Если бы не стоявшие по обеим сторонам от него дяди, он бы точно сбежал отсюда при первой же возможности. 

— С тобой не происходило ничего странного за последние пару дней? — спросила госпожа Юнь, пока студенты внимательно записывали что-то в свои блокноты.

— Нет, — ответил Цзинь Лин. Честнее было бы сказать, что на этой неделе у него не было ни одного обычного дня, но это только сбило бы ее с толку.

— И ты не трогал никаких проклятых предметов? — продолжала допытываться она под шорох страниц. 

— Откуда мне знать, прокляты они или нет? 

— Это же очевидно! — удивленно воскликнула она, округлив глаза. Практиканты энергично закивали, как только она переключила свое внимание на них. — Такое даже дошкольнику известно. 

Цзинь Лин невзлюбил ее за это еще сильнее. Больше всего ему не нравилось, когда взрослые отчитывали его за незнание, по их мнению, очевидных вещей: имен актеров, живших шестьдесят лет назад, произведений, которые проходят в старших классах, и вот теперь признаков наложенной порчи. 

— Госпожа Юнь, мне кажется, вашим студентам пойдет на пользу повторение основ, — холодно проговорил цзюцзю. — Почему бы не перечислить эти признаки еще раз? 

— Ну хорошо-хорошо, — нехотя согласилась она. — Локальное равновесие энергии проклятых вещей обычно нарушено, что приводит к нарушению равновесия и внутри объекта, над которым совершается воздействие. Избыток энергии ян сопровождается повышением температуры, сухостью слизистых и головными болями. Избыток энергии инь выливается в апатию, озноб и опухание. 

— Проще говоря, она спрашивает, не чувствовал ли ты никаких резких перепадов температуры в своем теле, — шепнул ему да-цзю. 

— В библиотеке была какая-то книга… Но я ее даже не читал! 

Госпожа Юнь оживилась. 

— Неужели тебя проклял сам Лань Ванцзи? Как интересно! Чем же ты ему так насолил?

— Да он бы никогда! — возмутился да-цзю, и даже цзюцзю насмешливо фыркнул, выражая свое согласие. 

— Кто-нибудь, позовите его сюда, — обратилась она к студентам, и несколько человек тотчас же выскочили из кабинета. 

Всего через две минуты господин Лань уже стоял перед ней, но смотрел он только на Цзинь Лина, нервно ерзавшего на стуле. 

— Прошу прощения, — сказал он со всей серьезностью, — я не догадался проверить ребенка на инь- и ян-контаминацию. 

Цзинь Лин покачал головой. Пусть господин Лань и ненавидел его после разведенного в библиотеке бардака, ему совсем не хотелось, чтобы тот винил себя за чужие ошибки.

— Среди прочих Цзинь Лин вошел в контакт с книгой о том, что современная наука называет законом Мерфи. Подозреваю, что она и повлияла на произошедшие сегодня несчастья. 

— Порча простая, но от этого не менее эффективная, — кивнула госпожа Юнь.

— И что мне делать? 

— Пить горячий черный чай, обогатить рацион курицей, абрикосами и персиками. 

— И чили, конечно, — добавил да-цзю.

— Это все? — удивился Цзинь Лин. 

— Принимай солнечные ванны, — нисколько не смутившись, произнесла она. — Если до конца дня ты восстановишь баланс внутри тела, то уже завтра удача снова будет на твоей стороне. 

Студенты с явным удовлетворением поставили жирные точки в своих блокнотах и радостно улыбнулись. Цзинь Лин вылетел за дверь на сверхзвуковой скорости.

На ужин было карри, достаточно острое, чтобы у Цзинь Лина начало течь из носа, но не настолько, чтобы он не смог его есть. Он даже почти не жаловался: ему очень хотелось избавиться от порчи как можно скорее. 

Chapter Text

С утра Цзинь Лин первым делом проверил свою удачу на прочность: ноги больше не путались в тапочках, а волосы лежали, как надо, он даже решился пройтись от ванной к спальне с закрытыми глазами и ни разу ни во что не врезался. Возможно, именно сегодня с ним наконец-то произойдет что-то действительно интересное и хорошее. 

Быстро позавтракав купленными в ларьке рядом с домом цзяньбинами¹, все трое в приподнятом расположении духа сели в машину. Цзинь Лин собирался достать наушники, но да-цзю поймал его взгляд в зеркале заднего вида и повернулся к нему. 

— Сегодня к нам заглянет Вэнь Юань, — радостно сообщил он. — Вам обоим не помешает поговорить с кем-то своего возраста. 

— Я думал, он старше меня, — с подозрением отметил Цзинь Лин.

— Всего-лишь на три года! У тебя совсем нет друзей, вот ты и маешься дурью. 

— Неправда, у меня есть друзья, — ощетинился он, хотя да-цзю был прав.

Как-то так вышло, что в младших классах у него не получилось застолбить друга до того, как все разбились по группам. Конечно, он общался с одноклассниками, и у него даже были приятели, вместе с которыми он ходил в спортивные секции, но настоящего друга так и не появилось. Он надеялся, что в средней школе все изменится, но и в этот раз он не смог ни с кем сблизиться. 

Больше всего времени он проводил в компании Оуян Цзычжэня из кружка по стрельбе, но тот был на два года старше и выпустился этим летом. Осенью он пойдет в другую старшую школу, потому что, по мнению его родителей, там лучше программа подготовки к гаокао. 

Цзинь Лин старался не принимать все это на свой счет, а мама часто успокаивала его тем, что у цзюцзю с папой тоже было мало друзей в его возрасте. Хотя дедушка с бабушкой уже тогда оформили опеку над Вэй Усянем, и Цзинь Лин считал это самым настоящим читерством: цзюцзю даже стараться не пришлось, друг сам на него свалился.

— Значит, будет на одного больше, — снисходительно сказал да-цзю, словно знал, о чем Цзинь Лин только что думал. 

— Дай Вэнь Юаню шанс, — неожиданно для всех добавил цзюцзю. — Ноги ему переломать ты всегда успеешь. Хотя… Может статься и так, что он сломает ногу раньше, чем вы подружитесь. 

Цзинь Лин не очень понял, что хотел сказать своей речью цзюцзю, но оба дяди обменялись многозначительными взглядами и разулыбались. 

— Ладно, — нехотя согласился он. — Вы все равно уже за меня решили. 

***

Вэнь Юань заглянул к ним во время обеденного перерыва: бабуля снова передала им домашнюю еду. Несмотря на то, что Цзинь Лин относился к своей замене с неприязнью, даже он не мог отказаться от аппетитных чуньцзюань. 

В этот раз с ними за столом оказался и Вэнь Нин, приходившийся Вэнь Юаню каким-то там дальним родственником. 

— Познакомься, это Цзинь Лин, — представил его да-цзю. — Тот самый племянник, который перевернул наш институт вверх дном. 

Цзинь Лин хотел было обидеться, но лицо да-цзю почему-то лучилось гордостью, и обижаться расхотелось. За непослушание его еще никогда не хвалили.  

— Шушу изучает мертвые языки, — восхищенно добавил Вэнь Юань, и было в его речи что-то неуловимо странное, словно какой-то незнакомый акцент. — Его всегда зовут переводить, когда проводятся обряды призыва. 

— Вы что, как в компьютерных играх, на латыни заклинания произносите? — поинтересовался Цзинь Лин. 

— Нет, конечно, — мягко сказал Вэнь Нин. — Я разговариваю с мертвыми на языке мертвых. Живые с ним не рождаются, нам его нужно отдельно учить. 

Цзинь Лин почувствовал себя крайне неловко и начал запихивать в себя еду с удвоенной скоростью. До конца обеда он не проронил больше ни слова. 

Наконец он остался наедине с неловко топтавшимся на одном месте Вэнь Юанем.

— Ты тут хорошо ориентируешься? — спросил он.

— Да, довольно неплохо. А зачем тебе? 

— Мне обещали экскурсию, но… 

— Тогда идем, я покажу все, что знаю! — сказал Вэнь Юань, улыбнувшись так широко, что у Цзинь Лина даже скулы свело, и стремительно пошел вперед. С этого ракурса Цзинь Лину отлично были видны устройства, закрепленные у него на ушах.

— Зачем ты их носишь? — поинтересовался он и тут же захотел взять свои слова обратно. Пазл наконец сложился, но было уже слишком поздно — он выставил себя полным дураком.  

— Это слуховые аппараты, — ничуть не смутившись, ответил Вэнь Юань. Кажется, он уже привык к подобным вопросам. — В детстве я много болел, и у меня ухудшился слух. 

— Но ты слышишь и без них? — не сдержавшись, спросил Цзинь Лин. Он никогда не встречал людей со слуховыми аппаратами и почему-то представлял их несколько иначе. А еще он всегда думал, что глухие обычно молчат, но спрашивать об этом было бы совсем уж грубо, даже по его меркам. 

— Слышу, но хуже. Особенно левым ухом. 

Они зашли в лифт, и Вэнь Юань не глядя нажал на кнопку. Двери закрылись, заиграла очередная незнакомая песня. 

— И ты их всегда носишь? Даже когда спишь? 

— Нет, — рассмеялся он, громко и очень заразительно. Цзинь Лин тоже улыбнулся, хотя щеки его горели огнем от стыда. — Носить их постоянно довольно утомительно, дома я их снимаю. Почти все мои родственники хоть немного знают жестовый язык, нам хватает. 

— А в школе тебя не дразнят?

— Нет. У меня очень хорошие друзья.

— Ого… — выдохнул Цзинь Лин и поймал себя на мысли, что завидует. Ради Вэнь Юаня кто-то выучил целый язык, у него есть друзья и любящая семья. Зачем нужно было красть и его дядь? Почему нельзя было оставить их Цзинь Лину?

Послышался звонкий «дзынь», и двери лифта плавно разъехались. На табличке при входе было написано «Архив».

— Тут хранится все ненужное и бесполезное, — сказал Вэнь Юань. — Но это по мнению ученых. По-моему, тут много интересного. 

— Ты знал, что мы сюда приедем? — удивился Цзинь Лин. — Как?! 

— На самом деле все просто. В этом здании намного больше отделов, чем кнопок в обычном лифте, так что место назначения зависит от того, о чем ты думаешь в момент нажатия на кнопку. 

— Это же неудобно…

— Очень даже наоборот, — ответил он, уходя вглубь бесконечных рядов из полок. — Ко всему привыкаешь. Иногда вещи вообще живут своей жизнью. 

— Я уже понял, — буркнул Цзинь Лин. — Ты вроде хотел мне что-то показать. 

— Ага, только до той штуки надо еще дойти.

Цзинь Лин с интересом рассматривал предметы, населявшие полки архива. Помимо закрытых коробок и папок с документами, там лежали зеркала, отрезы тканей, картины, шпильки для волос, гребни и многое-многое другое. Завидев меч в ножнах, Цзинь Лин не сдержался и восхищенно пискнул: меч был слишком красивым, любой уважающий себя мальчишка на его месте повел бы себя так же. 

— Класс, — прошептал он и потянулся к рукояти. Его руку тут же перехватили, не дав коснуться даже узорчатого навершия. 

— Оружие лучше не трогать, — серьезно сказал Вэнь Юань, — мечи бывают очень своенравными.

Цзинь Лин отпрянул от рукояти, словно от огня, и ударился спиной о соседнюю полку. На пол упала какая-то веревка. Надпись на прикрепленной к ней бирке утверждала, что ей когда-то убили призрака. Вот только как можно убить то, что уже мертво?

— Или этот меч самая обычная безделушка, — добавил его импровизированный проводник, ловя Цзинь Лина за локоть. — Но лучше не рисковать. Мы почти пришли.

Цзинь Лин кивнул и наклонился, чтобы поднять веревку и положить ее обратно. Вместе с ней упал какой-то круг из тонкой желтоватой бумаги, и, когда пальцы Цзинь Лина коснулись его поверхности, тот поднялся в воздух и озарил помещение тусклым холодным светом. 

— О-о… Такого я еще не видел.

— Я просто его коснулся! 

— Кажется, это имитация лунного света. Но нам же лучше, теперь все видно. А вот и горлянка!

Перед ними действительно лежал сосуд из тыквы горлянки, выглядевший одновременно и очень древним, и совершенно новым. На нем было вырезано изображение двух драконов, приветствовавших юношу. 

— И что она умеет? — с любопытством спросил Цзинь Лин.

— Призывать все, что ты загадаешь. Правда институт установил лимит, не больше ста юаней в день. Думаю, в свое время она могла призвать хоть стадо лучших жеребцов.

— А зачем ее ограничивать?

— Не знаю, кажется, она попала сюда еще в прошлом веке и чуть не уронила экономику города. 

— М-м-м… А что ты обычно загадываешь? 

— Я редко спускаюсь сюда, так что каждый раз разное. 

Вэнь Юань подмигнул ему как-то особенно лукаво, затем наклонился к горлянке и прошептал что-то в нее. Тут же у Цзинь Лина в руках появился маленький игрушечный щенок с грустными глазами. 

— Это мне? 

— Да, очень уж ты похож на него. Только не обижайся! Это комплимент. 

— Как на этом вашем языке будет «щенок»? 

— Я… Не помню, — неловко ответил Вэнь Юань. — Оно не так часто встречается в быту. Сянь-гэ не любит собак.

— Ладно, моя очередь. 

Склонившись над сосудом, Цзинь Лин призадумался на несколько секунд, а затем произнес свое желание. Вэнь Юань охнул и рассмеялся, нащупав на своей голове ободок с кроличьими ушами. 

По очереди они загадывали друг другу самые разные вещи, которые только приходили им в голову: от шоколадок и мороженого, до блестящих подвесок на телефон и украшений для кроксов. Наконец горлянка засветилась красным и выдала ошибку, когда Цзинь Лин назвал очередной задуманный предмет. 

— Ну вот и все, — разочарованно проговорил он. 

— Не расстраивайся, пойдем посмотрим, что здесь еще есть, — попытался подбодрить его Вэнь Юань. — Вон, смотри, какие-то жемчужины. 

Рядом с горлянкой действительно лежали неприметные перламутровые бусины, которые даже не были подписаны. Цзинь Лин и Вэнь Юань потянулись к ним одновременно. Одно неловкое движение, и бусины разлетелись по полу. Цзинь Лин опустился на колени и вслепую пошарил под ближайшими полками, но ничего не нашел. 

— Цзинь Лин, справа! 

Следуя указаниям, он все же смог достать одну единственную жемчужинку и протянул ее Вэнь Юаню, который уставился на него с легким изумлением. 

— Ты ее нашел, так что она твоя, — заявил Цзинь Лин со всем унаследованным от папы упрямством.

— А ты ее достал. Я не могу ее принять.

— Но я ее тебе отдаю! — повысил голос Цзинь Лин. Он недолюбливал бессмысленную вежливость. Она всегда только мешала. И сяо-шушу, и маме иногда говорили гадости чуть ли не в лицо, а те в ответ только улыбались. Цзинь Лин никогда не понимал, зачем они такое терпели. Вэнь Юань ему их чем-то напоминал. 

— Ладно, — выдохнул тот и улыбнулся, — давай разыграем ее. 

Он запустил руку в карман своих штанов и выудил оттуда монетку в один юань. 

— Загадывай. 

— Хмм… Давай лицо².

Вэнь Юань кивнул и подбросил монетку высоко в воздух, на мгновение Цзинь Лину даже показалось, что она зависла там, словно в невесомости, но уже скоро она стремительно летела на встречу подставленной руке. Однако приземлилась монетка не на мягкую ладонь, а на косточку и, отскочив от нее, полетела куда-то вбок. Прокатившись еще немного по низенькой полке, она наконец упала в бочонок, протиснувшись через небольшой зазор между досками в деревянной крышке. 

Ведомые азартом и любопытством, они, не тратя ни секунды, подскочили к бочонку и поспешно стянули с него крышку. На дне лежало две монеты. 

— Это что, огромная древняя копилка, притягивающая деньги? — спросил Цзинь Лин, заглядывая внутрь. 

На его глазах монеты засветились и вдруг… раздвоились. Теперь их было уже четыре. 

— Они размножаются! 

— И, кажется, в геометрической прогрессии, — с умным видом добавил Вэнь Юань, когда монеты засветились вновь. 

Действительно, на месте небольшой кучки образовалась значительная горка. Мгновение спустя их стало так много, что они покрыли собой уже все дно. Скорость все нарастала: монеты со звоном отталкивались друг от друга и множились, множились, множились. Когда они заполнили собой весь бочонок до краев, Цзинь Лин почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Как нам его остановить? Тут есть какой-нибудь выключатель? — взволнованно спросил он. Воображение уже подкидывало ему образы института, затопленного мелкими монетами. 

— Нам нужно его перевернуть! Помоги мне.

На практике перевернуть полный металла бочонок, доходивший Цзинь Лину до середины бедра, оказалось им не по силам. Они смогли завалить его на бок, но монеты уже лились из него рекой, и этот поток было не остановить. Цзинь Лин попытался залезть в бочонок, чтобы разом выгрести оттуда всю мелочь, но Вэнь Юань поймал его за ворот футболки и грубо оттащил назад. 

— Эта бочка создает копии предметов, кто знает, что может случиться с попавшим в нее живым человеком! 

На всякий случай Цзинь Лин отошел подальше от страшного устройства и хлопнул себя по лбу в наказание за бестолковость. Действительно, его же могло там если не расщепить, то, как минимум, клонировать. Да не единожды! 

— Что ты предлагаешь? 

— Я звоню Сянь-гэ, — решительно ответил Вэнь Юань и достал телефон.

— Ты что, сдурел? Они же нам ноги переломают! 

В попытке отговорить нового приятеля от поспешных действий, которые не приведут ни к чему хорошему, он начал трясти Вэнь Юаня за плечи. Тот издал какой-то недовольный звук, похожий на ругательство, и сбросил с себя руки Цзинь Лина.

— Тут нет сети, — объяснил он. — Придется подниматься. Оставайся здесь. 

— Ну уж нет. А если меня тут засыпет, пока ты бегаешь за да-цзю? Я иду с тобой. 

— Чем дольше мы спорим, тем меньше у нас шансов на успех.

— Именно! 

Они вместе побежали на выход, неумело лавируя между стеллажами. Когда Цзинь Лин наконец-то коснулся ручки двери, она распахнулась сама и перед ними на пороге предстал обеспокоенный господин Лань. На лбу у него залегла глубокая складка, а губы его были сжаты в настолько тонкую линию, что их едва ли можно было разглядеть невооруженным глазом. 

— Что вы здесь делаете? — спросил он, одарив их самым холодным взглядом в мире. Даже бабушка Лю не умела смотреть на него с таким осуждением. 

— Лань-шушу, у нас ЧП! — воскликнул Вэнь Юань у него из-за спины. — Бочонок…

— Нас скоро затопит, если вы ничего не сделаете!

Глаза господина Ланя расширились, словно от удивления, и он кивнул им, молчаливо предлагая указать путь к проблемной вещице. Но это было ни к чему, монеты заполонили собой уже весь ряд и продолжали множиться с каждой секундой. Не заметить их было невозможно.

Если в начале пути они еще могли пройти по монетам беспрепятственно, то ближе к центру пришлось уже взбираться по горе безостановочно осыпавшихся монет.

— Источник может обезвредить только магистр, — сухо сказал господин Лань. — Вам здесь не место. Не идите за мной. 

Его голос звучал так повелительно, что они не нашли в себе сил спорить и согласно кивнули, оставшись наблюдать за восхождением на все еще пологом склоне стальной горы. Почему-то в тот момент она казалась Цзинь Лину в сто раз опаснее Эльбруса, а господин Лань представлялся отважным альпинистом, который должен был вот-вот поставить новый рекорд. 

Наконец он достиг вершины, где из бочонка, как из вулкана, фонтаном выплескивались монеты. Взмахнув тем, что дяди называли иностранным словом «умклайдет», он перевернул бочонок вверх дном и с заметным усилием заставил его левитировать. Монеты посыпались вниз, но часть из них успевала приумножиться еще в полете, поэтому процесс опустошения занял намного больше времени, чем Цзинь Лин мог предположить. 

Когда последняя монета упала на землю, господин Лань выдохнул, опустил умклайдет и встряхнул затекшие руки. 

— Что вы здесь делаете? — повторил он свой вопрос.

— Это я виноват, — выступил вперед Вэнь Юань, — я хотел показать ему пару интересных артефактов, но все пошло не по плану…

— Ты? — спросил господин Лань, и в его голосе словно прозвучали легкие нотки разочарования. — Что ж, следуйте за мной. Я оповещу отдел Ликвидации Магического Следа о произошедшем здесь.

— А нельзя это все просто… Стереть каким-нибудь вашим заклинанием? — осторожно поинтересовался Цзинь Лин. Уж очень ему не хотелось выслушивать лекцию о неподобающем поведении от целого отдела. 

— Каждая монета, которую вы материализовали, должна быть учтена.

— Но почему?

— В отличие от коз, овец и собак, — тут он многозначительно посмотрел на Цзинь Лина, — монеты не были призваны из другого измерения, в котором уже существовали. Наколдованные предметы стоимостью в пределах ста юаней не облагаются налогами, но вы давно уже пересекли эту черту.

— Мы не специально, — виновато пробормотал Вэнь Юань. — Шушу, мне правда очень жаль, что мы доставили столько неприятностей. 

— Я понимаю. 

Как только они поднялись в отдел Ликвидации Магического Следа и господин Лань кратко ввел их в курс дела, на них с Вэнь Юанем, казалось, осуждающе уставились все сотрудники на этаже. Цзинь Лин гордо поднял голову, имитируя папу и цзюцзю, но даже он понимал, что получалось у него не очень. Вот если бы он был на полторы головы выше, было бы совсем другое дело! 

— Джулиан, Юань-эр, что вы там успели натворить? Почему весь институт стоит на ушах из-за обвинений в фальшивомонетничестве? 

Голос да-цзю звонко разнесся по коридору, и Цзинь Лин вздрогнул от неожиданности. 

— Я надеялся, что хоть ты Цзинь Лина образумишь, — сказал шедший позади него цзюцзю, — но получилось все наоборот.

— Да ладно тебе, Цзян Чэн, мы оба знали, чем все закончится, — подмигнул им да-цзю. — Мы были точно такими же.

— Мы не устраивали экономический кризис.

— Говори за себя. 

Спустя долгие полчаса лекций от уставших Ликвидаторов, в течение которых Цзинь Лин успел извиниться за неосмотрительность и пренебрежение техникой безопасности раз десять, их наконец-то отпустили. Да-цзю расположил их в своем кабинете, заварил им чай и наконец насмешливо спросил:

— Ну что, повеселились?

— Сянь-гэ! Это вышло случайно. 

— Охотно верю, — хмыкнул сидевший неподалеку цзюцзю, отпивая чай из кружки. Судя по тому, что на ней был изображен очередной мем с котом, он одолжил ее у да-цзю. 

— Цзян-шушу…

— Я уже пять лет как Цзян-шушу, на мне это больше не работает. Радуйтесь, что легко отделались. 

— Так вы же сами нас и отпустили, — возразил Цзинь Лин. — Это и ваша ответственность тоже. 

— Мы знаем, — сказал да-цзю и потрепал их обоих по голове. — На самом деле ничего непоправимого не случилось, Цзян Чэн просто за вас испугался. 

— А ты?

— О, я в вас верил.

— Мы наказаны? — тихо спросил Вэнь Юань. И он был бы образцом послушания, если бы не едва заметная довольная улыбка. 

Цзинь Лин сам еле сдерживал смех, который вот-вот норовил вырваться у него изо рта. Страх сошел на нет, и теперь остался лишь восторг от пережитого приключения. Возможно, Вэнь Юань действительно был не так уж и плох, несмотря на то, что именно на него дяди променяли своего настоящего племянника. 

— Нет. Нам действительно стоило получше за вами следить. 

— Но больше мы вас никуда не отпустим! — пригрозил им цзюцзю. 

Весь оставшийся день они провели в кабинете да-цзю, по очереди играя в приставку. Оказалось, что у Вэнь Юаня никогда не было свитча и он ни разу не играл в Animal Crossing. Цзинь Лин с радостью ухватился за возможность похвастаться своими знаниями.

Поздно вечером, когда он уже собирался ложиться спать, по видеосвязи позвонил папа.

— В воскресенье мы возвращаемся в Ухань, — сообщил он, улыбаясь. — Можете тоже покупать билеты. Мы с мамой будем вас ждать! 

— Нас?

— Тебя, Вэй Усяня и Цзян Чэна, конечно.

— Мы летим вместе? Мне не нужны сопровождающие, ты же знаешь! 

— Сяо-Лин-эр, — перебила его мама, — они же уходят в отпуск. Мэн Яо тоже взял отгулы. 

— И вы мне ничего не сказали? 

— Мы не хотели говорить раньше времени. Могло ведь ничего и не выйти.

— Ладно… — вздохнул Цзинь Лин. — Тогда до воскресенья. 

— До воскресенья, — попрощался папа и послал ему воздушный поцелуй. 

— Мы увидимся совсем скоро, не скучай, — сказала мама и завершила вызов. 

Цзинь Лин лег спать с мыслями о доме и маминой еде. 

Chapter Text

Дяди действительно сдержали свое слово и не спускали с Цзинь Лина глаз на протяжении всего дня. Неважно, делал он задание по английскому, играл в приставку или смотрел что-то на телефоне, он всегда ощущал на себе тяжелый взгляд цзюцзю. Не то чтобы он действительно только и делал, что наблюдал за Цзинь Лином, но, даже когда тот печатал что-то с очень умным видом на компьютере или в очередной раз созванивался с каким-нибудь бессмертным, он, казалось, видел Цзинь Лина насквозь. 

Обедали они втроем, и да-цзю, как обычно, без умолку рассказывал им о том, как продвигается его работа с заключенными в предметы душами. 

— Чэн-Чэн, а ты любил бы меня, если бы меня заточили в портрет? — спросил он со всей серьезностью. 

— Нет. 

— И ты бы даже не попытался меня освободить? И не смотрел бы на меня долгими томными вечерами, вспоминая старые добрые деньки? 

— Вэй Усянь, если ты по неосторожности запрешь себя в портрете, я тебя из-под земли достану и снова закопаю.

— Но ты все-таки меня достанешь, — рассмеялся да-цзю и перегнулся через стол, чтобы стащить у цзюцзю кусок курицы. 

— Хватит таскать у меня еду, — возмутился цзюцзю и сам же подложил ему в рис овощей. Он добавил еще что-то на диалекте и несильно пнул да-цзю под столом. Цзинь Лин закатил глаза и отсел от них подальше, но вслушиваться в их быструю речь не перестал. И все же, как бы он ни старался, общий смысл ускользал от него, поэтому он твердо вознамерился попросить дядь научить его хотя бы паре слов. Если повезет — ругательств.

— Ну ладно-ладно, ты победил. Я не хочу с тобой гоцзи ¹, — сказал наконец да-цзю. — Нам сегодня еще в гости идти.

— В гости? К кому? 

— Конечно! Мы навещаем бабулю каждую вторую пятницу, если не заняты. 

— И я должен идти с вами? А раньше вы не могли мне сказать?

— Цзинь Лин, в нашей жизни за стенами института не так много разнообразия, — сказал цзюцзю, заглянув ему прямо в глаза, — иногда мы забываем, что ты не знаешь всего нашего расписания. Настолько оно кажется нам очевидным.

— Я не умею читать мысли.

— Мы тоже, — подмигнул ему да-цзю, оперевшись подбородком на раскрытую ладонь. — Можешь не идти, если не хочешь, но мне показалось, что ты хорошо провел время с Сяо-Юанем. 

— Я пойду, — буркнул Цзинь Лин, доедая овощи. — Но вы все равно должны были предупредить заранее. 

***

Вечером они вернулись домой, оставили машину на парковке и пошли пешком: как оказалось, семья Вэнь Юаня жила всего в пятнадцати минутах ходьбы от их квартиры. Да-цзю взял с собой несколько бутылок вина, а Цзинь Лину поручили нести отборный кусок мяса, который он должен был вручить бабуле Вэнь в благодарность за вкусные чуньцзюань. 

Когда Цзинь Лин оказался на пороге их квартиры, первым делом он учуял аромат домашней еды; рот сразу наполнился слюной, а живот скрутило от предвкушения сытного ужина. 

— Проходите, проходите, — сказала бабуля, приглашая их внутрь. Рядом с ней стояли Вэнь Нин с Вэнь Юанем и какая-то незнакомая женщина примерно маминого возраста.

— А вот и мы, — объявил Вэй Усянь, приобнимая бабулю за плечи. 

— Рад вас видеть, — вежливо поприветствовал всех цзюцзю, обмениваясь поклонами и рукопожатиями. — Как поживаете, бабуля? Как ваше здоровье?

— Ах, Сяо-Чэн, потихоньку. Стараюсь не отставать от молодежи.

— Да вы нас всех еще переживете! — воскликнул да-цзю и улыбнулся во все 32 зуба. Сейчас он выглядел еще счастливее, чем обычно, и Цзинь Лин ощутил легкий укол обиды. 

— Знакомься, это Вэнь Гуйин, — сказал цзюцзю, и Цзинь Лин поклонился ей в знак приветствия. 

— Но лучше зови меня бабулей.

— А это Вэнь Цин, — переключил на себя внимание да-цзю, — мы знакомы с ней еще со времен университета! Вэнь Нина и Юань-эра ты уже знаешь.

В два шага он преодолел разделявшее их расстояние и сгреб обоих тихонь в охапку. 

— Наш племянник, Цзинь Лин, — наконец представил его да-цзю. — Мы вам про него рассказывали. 

— Наслышаны, как же, — ответила бабуля Вэнь и одарила его мягкой улыбкой. — Приятно наконец встретить тебя лично, Сяо-Лин. Мойте руки и садитесь за стол. Еда вас уже заждалась. 

Неловкие приветствия подошли к концу, и Цзинь Лин было облегченно выдохнул, однако вскоре стало понятно, что его мучения только начинались. За приветствиями последовал долгий обмен подарками, сопровождаемый всевозможными комплиментами. А ведь они всего лишь принесли пару бутылок алкоголя и свиную вырезку! Затем ему пришлось выслушивать традиционные вздохи и ахи о том, как быстро растут чужие дети. 

Наконец, закончив обмениваться вежливостями, все сели есть, но Цзинь Лина продолжала преследовать мысль, что ему не было места среди этих веселых и общительных людей. Все, кроме него, знали друг друга годами. Они обсуждали между собой соседей и коллег, спрашивали о событиях, в которых Цзинь Лин никогда не участвовал, и шутили на совершенно чужие ему темы. Хуже всего было то, что периодически их речь почти полностью переходила на какой-то сычуаньский диалект — особенно у бабули — и Цзинь Лин терял нить повествования, не успев ее нащупать. В конце концов ему было совершенно нечего сказать, даже когда кто-то обращался к нему напрямую. 

Вэнь Юаня, казалось, не беспокоил весь творившийся вокруг хаос. Некоторое время назад он снял слуховые аппараты, потому что у него начала болеть голова, и теперь разговаривал со своими шушу и Сянь-гэ на жестовом языке, только иногда прося передать то или иное блюдо голосом. 

Последней каплей стало то, что даже еда была ему не слишком-то рада. Если холодные закуски показались ему чуть островатыми, но вполне съедобными и вкусными, то от основных блюд лицо горело как изнутри, так и снаружи. Кто в своем уме кладет столько чили в еду?

— Цзинь Лин, хватит мучить бедную тарелку с рисом, — полушепотом отчитал его цзюцзю. — Тебе что-нибудь положить? Что ты хочешь?

— Ничего мне не нужно, — ответил ему Цзинь Лин и по опустившейся на стол тишине понял, что сказал это резче, чем хотел. Вэнь Юань даже надел обратно слуховые аппараты. 

— Что случилось? — недоуменно спросил да-цзю.

— Я же сказал, ничего.

Он сильнее сжал палочки и уставился на стол. На скатерть стола упала капля воды, затем еще одна и еще. Цзинь Лин с ужасом осознал, что плачет. Слезы катились градом по его щекам, и он не мог их остановить. Склонив голову как можно ниже, он вскочил из-за стола.

— Простите, мне надо…

Так и не сумев закончить предложение, он позорно сбежал в ванную, замок которой, как назло, оказался сломан. Оставалось только надеяться, что никто не захочет говорить с ним в таком состоянии. 

В дверь постучали.

— Цзинь Лин, ты в порядке? — виновато спросил Вэнь Юань. — Ты плохо себя чувствуешь? Если что-то не так… 

— Все нормально! — отозвался он, пристроившись на бортике ванны. Он не хотел никого видеть, особенно Вэнь Юаня, который не был ни в чем виноват, но Цзинь Лин все равно не мог простить его. — Я скоро выйду. Иди обратно. 

— Цзинь Лин… 

— Все хорошо! 

За дверью послышался какой-то шорох, затем она распахнулась, но перед ним стоял уже не Вэнь Юань, а его дяди. 

— Почему ты плачешь? Что-то болит? — тут же потребовал цзюцзю, присаживаясь на бортик рядом с ним.

— Отстань, — оттолкнул его Цзинь Лин. — Возвращайтесь к своей новой семье. Радуйтесь жизни.

— Как это понимать? — прошипел да-цзю, присаживаясь на корточки напротив них. — Какой такой новой семье?

— Будто я не знаю, что вы променяли нас с мамой на… На этих! Мы вам больше не нужны!

— Бред! — воскликнули они оба.

— Вы даже не приехали, когда мама попала в больницу! Как я должен это понимать?

Лицо цзюцзю побелело, и он схватился за край раковины, словно пытаясь удержать баланс.

— Цзецзе попала в больницу? Когда?

— Когда мне было семь!

— Не пугай нас так, — выдохнул да-цзю, пока цзюцзю ругался себе под нос. — Это было очень давно. Мы приехали, как только смогли.

Цзинь Лин чувствовал, что начинает задыхаться, но уже не мог остановиться.

— К-конечно… Так я вам… И поверил.

— Лин-эр, — сказал цзюцзю, положив руки ему на плечи, — тебе нужно успокоиться. 

— Я не хочу-у-у успокаиваться. Как вы… Не понимаете? Почему вы все еще здесь?

— Потому что ты наша семья. Не знаю, что взбрело тебе в голову, сейчас не место и не время это обсуждать, но запомни одну вещь: ты и твоя мама — самые важные люди в нашей жизни. 

— Неправда!

— Цзинь Лин!

— Неправда…

Да-цзю подвинулся еще ближе и положил руки Цзинь Лину на колени. Тепло его ладоней заземляло.

— Ну хватит, хватит плакать. Мы ответим на все вопросы, только не плачь. Ну что тебе еще сказать, чтобы ты нам поверил?

— Ничего, я вам все равно не… 

Он не успел договорить, потому что руки да-цзю вдруг обвились вокруг его шеи и притянули его к теплой широкой груди. 

Мгновением позже цзюцзю уже обнимал их обоих. 

— Переставай позориться, — мягко проговорил он. — Умывайся и возвращайся за стол. 

Цзинь Лин шмыгнул носом. Ему действительно стало немного легче. 

— Я все равно ничего не смогу съесть, там везде тонна чили. 

— Ну доешь хотя бы рис и овощи, — попросил да-цзю. — Кажется, у бабули еще остались чуньцзюань. А если проголодаешься — дома ждет карри. Давай-давай. 

Почти синхронно они выпустили его из объятий и вышли из ванной, оставив его приводить себя в порядок. Лицо у него пошло красными пятнами, и Цзинь Лин провел еще несколько минут умываясь холодной водой, чтобы не выглядеть таким жалким и заплаканным. 

Когда он вернулся, Вэнь Юань подсел к нему, поменявшись местами с да-цзю. Весь оставшийся вечер они обсуждали любимые игры и сериалы. Вэнь Юань даже показал ему, как сказать спасибо и пожалуйста, хотя ругательствам учить наотрез отказался. 

***

Закатное солнце светило им в спины, пока они шли домой в тишине. Цзинь Лин накручивал себя и никак не мог придумать, с чего начать разговор; дяди тоже молчали, изредка бросая на него обеспокоенные взгляды. На полпути он наконец собрался с мыслями и открыл было рот, чтобы поделиться всеми накопившимися обидами и страхами, но его грубо прервали. Хотя солнце все еще преданно окрашивало дома и деревья в теплые тона, на них из ниоткуда обрушилась самая настоящая стена дождя. 

Цзинь Лин подпрыгнул от неожиданности и осмотрелся по сторонам, ожидая увидеть хоть какое-то другое объяснение, но нет, погода просто решила почудить. 

Да-цзю схватил его за руку и, озорно улыбаясь, потянул за собой.

— Бежим! А то промокнем так, что наши телефоны уже ничего не спасет.

— А как же ваша магия?

— Волшебных зонтиков мы еще не изобрели. 

Почему-то Цзинь Лин не ожидал, что всегда собранный цзюцзю тоже возьмет его за руку и побежит. В этом, конечно, не было ничего странного, люди вокруг них точно так же суетились, спеша найти укрытие от внезапной стихийной напасти, но почему-то именно цзюцзю в его сознании всегда был исключением из всех-всех правил. Сейчас же он улыбался открыто и очень счастливо, подгоняя Цзинь Лина и подначивая да-цзю. 

Забежав в подъезд, они расцепили руки и остановились, чтобы отдышаться. Ладони Цзинь Лина все еще хранили тепло их прикосновений, хотя сам он уже начинал дрожать от холода. 

Дома он быстро переоделся и высушил волосы, но все равно чувствовал себя странно. Чуть влажные волосы липли к лицу, и само тело было как будто липким.

— Есть хочешь? — спросил его цзюцзю, когда Цзинь Лин вышел из ванной. — Только честно.

— Нет. Я наелся.

Цзюцзю прищурил глаза и внимательно осмотрел его с ног до головы, словно это помогло бы понять, говорит он правду или нет.

— Тогда я заварю нам чай.

К его удивлению, дяди не стали усаживать его за стол, а расположились напротив него на диване. Чашка чая в руках приятно согревала руки, и Цзинь Лин начал постепенно приходить в себя. 

— Ты сказал, что мы предали тебя с мамой, — осторожно начал да-цзю, накручивая нитку от чайного пакетика на указательный палец. Почему-то он очень любил эту дешевую ароматизированную пыль. — И тебя это очень ранило.

Все слова внезапно покинули его, как только да-цзю поднял на него глаза, поэтому он просто кивнул.

— Мы не знали, что для тебя это выглядело как предательство. Прости, нам нужно было объяснить тебе, что происходит, но…

— Но мы подумали, что лучше не втягивать тебя в сложные семейные разборки, — продолжил за него цзюцзю. — Ты казался нам тогда таким маленьким. Мы надеялись, что спустя некоторое время ты все забудешь. 

— Забуду?! — возмутился Цзинь Лин. — Это же мои мама с папой. Как я могу забыть, что с ними случилось? Мне было семь, а не два! 

— Мы хотели уберечь тебя от ошибок наших родителей, но не уберегли от собственных. 

— Я не понимаю. От чего меня нужно было беречь?

— От ссор и недопониманий. Твоим дедушке с бабушкой нравится держать все под контролем, и мы не очень близки с твоим папой, поэтому никто не сказал нам, что он попал в больницу. 

— Это я понимаю, даже мне они сказали не сразу. Но мама! Вы же ее единственные родственники.

Да-цзю выдохнул как-то печально, отставил чашку с чаем на журнальный стол и положил руку цзюцзю на плечо.

— Твоя мама иногда забывает, что нам уже не по восемь лет, — печально улыбнулся он. — Она не хотела нас беспокоить, как ей казалось, по пустякам. Мы все равно должны были скоро приехать.

— Но вы не…

— Но мы задержались, — кивнул он виновато, — и приехали не через полторы недели, а через месяц. Конечно, твои родители все нам рассказали: и о том, как легкая, по их мнению, простуда закончилась неприятными осложнениями, и о том, как ты все это тяжело переносил. Но тогда прошло уже достаточно времени, ты выглядел счастливым, хоть и немного неприветливым… 

— Ладно, допустим, но потом…

— А что потом? 

— Вы стали приезжать реже, — с трудом выдавил из себя Цзинь Лин. — Сколько я себя помнил, цзюцзю проводил с нами почти каждые выходные! Он даже забирал меня иногда из сада, а потом школы. И ты тоже навещал нас. Да, не так часто, но все равно чаще, чем сейчас. 

— Лин-эр, — позвал его севшим голосом цзюцзю, что было странно, потому что за весь разговор он ни разу даже не прикрикнул на него. Когда он успел осипнуть? — Я тогда жил в Ухане. В Пинтан я переехал всего за два месяца до того, как заболели твои родители. Конечно, я проводил с тобой все свое свободное время, ты мой племянник. 

Цзинь Лин поежился. Почему-то он никогда об этом не задумывался. Он знал, что сяо-шушу жил с ними в одном городе, но ему всегда казалось, что все остальные родственники были где-то очень и очень далеко. Папина семья жила в Шанхае, и Цзинь Лин обычно ездил к ним в гости, а не наоборот.

— А зачем ты тогда уехал?

Да-цзю положил подбородок цзюцзю на плечо и сказал:

— Я попросил его приехать. Мне нужна была помощь с проектом. Я не думал, что он останется у нас работать. 

— Вы все равно могли что-нибудь придумать, — продолжил упираться Цзинь Лин. — Но не захотели. 

— Мы приезжали так часто, как только могли. Последние полтора года оказались очень загруженными, а ты сам не горел желанием нас видеть, так что мы не навязывались. 

— Я никогда такого не говорил! Вы сами все додумали. 

— Лин-эр, — строго сказал цзюцзю и поджал губы, — первые месяцы ты не хотел даже разговаривать с нами по телефону, избегал нас, когда мы приезжали в гости, и пытался вернуть нам привезенные подарки. 

— Но это же было давно, — не сдавался он, — мне больше не семь лет.

Да-цзю наклонился к нему и поправил растрепавшуюся челку, за которой Цзинь Лин пытался безуспешно спрятать лицо.

— Ты так скривился, когда увидел нас в аэропорту, а это было всего пять дней назад. 

— И вы мне тогда на это ничего не сказали.

— А что нам нужно было говорить? — фыркнул цзюцзю. — Мы все равно были рады видеть тебя. Не устраивать же выяснения отношений прямо в аэропорту.

— Простите меня, — неожиданно для самого себя прошептал Цзинь Лин. — Я… Я правда очень по вам скучал. 

Цзюцзю встал с дивана и пересел по другую сторону от Цзинь Лина, слегка приобняв его за плечи. Да-цзю придвинулся поближе и легонько щелкнул его по носу.

— И ты нас прости, ребенок. Мы правда хотели как лучше. Постараемся больше ничего от тебя не скрывать. 

Ложился спать Цзинь Лин с новообретенным чувством легкости. И заложенным носом, что было неудивительно после всех выплаканных им слез.

Ну ничего-ничего, завтра у него будет целый день, чтобы начать все сначала.

Chapter Text

По пробуждении Цзинь Лин сразу понял, что его надеждами сбыться не суждено. Заложенность носа не только не прошла, но и стала еще хуже, а горло болело так, словно Цзинь Лин весь вчерашний день орал как резаный. 

Еле держась на ногах, он вышел из комнаты и тут же наткнулся на цзюцзю.

— Цзинь Лин, что случилось? — спросил он, ощупывая его лоб и щеки. — Ты подозрительно красный. 

— Кажется, я приболел, — просипел Цзинь Лин. 

— Иди прополоскай горло ромашкой, я пока сделаю яйца на пару.

Сегодня Цзинь Лин был особенно благодарен Вселенной за то, что цзюцзю умел готовить. Он сомневался, что сможет съесть что-нибудь сложнее омлета или супа. У него не было сил даже жевать. 

Да-цзю проснулся только к одиннадцати часам и сильно удивился, увидев в гостиной свернувшегося в клубочек Цзинь Лина.

— Заболел? — сочувственно спросил он, проведя рукой по его лбу. — Температуры вроде нет.

Цзинь Лин отрицательно покачал головой. Жара действительно не было, но от этого легче не становилось, потому что больше всего в простуде он не любил именно насморк и боль в горле. 

— Только не говори мне, что и это ваша магия не лечит, — гнусаво пробурчал он. 

— Мы в первую очередь ученые, а не фокусники или врачи, — недовольно цокнул языком да-цзю. — Цзян Чэн, а над кастрюлей он уже дышал? 

— Нет еще, но я как раз сварил рисовую кашу, так что сейчас подышит, — ответил появившийся из ниоткуда цзюцзю и протянул Цзинь Лину полотенце. — Мы тебя быстро на ноги поставим. 

Он кивнул и поплелся на кухню. Дома у мамы с папой был ингалятор, так что над кастрюлей ему стоять никогда не приходилось. Но все в жизни случается в первый раз…

После обеда они вернулись на диван, и Цзинь Лин, переборов чувство неловкости, пристроил голову на коленях у цзюцзю. 

— Полетишь домой или будешь лечиться у нас? — спросил тот, положив руку ему на макушку. 

— Домой, — не задумываясь ответил Цзинь Лин, но потом добавил: — Папа говорил, что вы полетите со мной.

— Полетим, куда же мы денемся. 

— Бизнес-классом? 

— Нам бы сначала с рейсом определиться. Куда ты так спешишь? 

Да-цзю перегнулся через спинку дивана, потрепал обоих по волосам под одинаково гневные возгласы и присел на подлокотник.

— Чэн-Чэн, ты что, не видишь, ребенок скучает по родителям.

— Как будто ты не побежишь к цзецзе первее всех, — подколол его цзюцзю.

— А я и не отрицаю, — рассмеялся он. 

Цзюцзю вздохнул и притянул его поближе к себе.

— Хватит отвлекать меня, лучше помоги выбрать билеты.

Цзинь Лин не заметил, как уснул, убаюканный ставшей уже привычной словесной перепалкой своих дядь. Несмотря ни на что, ему было хорошо.

Эпилог

— Цзинь Лин, ты ничего не забыл? — прокричал папа из коридора. — Учебники, тетради, пенал, книгу для чтения? Комсомольский галстук? 

— Я все взял, пап! — ответил Цзинь Лин, выбегая из своей комнаты. Фея счастливо вилась у него под ногами, словно утренняя суета была всего лишь забавной новой игрой.

— Стой, — преградила ему путь мама, — дай поправлю тебе… Вот, теперь можешь идти.

Он обнял ее на прощание.

— Пока! До вечера.

— Удачи!

На ходу Цзинь Лин достал телефон и проверил входящие сообщения. 

Сяо-шушу поздравлял с началом нового учебного года и планировал заехать на выходных. 

Вэнь Юань пожелал ему успехов и обещал вечером рассказать о том, как прошел его день.

Цзюцзю написал, что лично приедет и переломает Цзинь Лину ноги, если тот будет отлынивать от учебы. 

Да-цзю отправил ему фотографию цзюцзю, державшего в руках скалку, и подписал: «Он не шутит». Во втором сообщении он просил Цзинь Лина не раскисать из-за начала учебы и предлагал помочь с физикой. Следующие три были мемами про школу и то, как ему больше не надо было туда ходить. 

Цзинь Лин фыркнул, выключил телефон и побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через каждую вторую ступеньку. Было бы очень глупо опоздать в первый же учебный день. 

Всю дорогу до школы он не мог перестать улыбаться.