Work Text:
Когда Земо прикасается к его плечу, Баки хочет превратиться в кислотную жижу, прожечь диван и с шипением провалиться на несколько этажей вниз, размазываясь по ним до тех пор, пока не перестанет жечь.
На самом деле Земо просто опускает руку ему на лопатку. Он не подкрался, не сделал что-то злобное или коварное, не сделал ничего против воли Джеймса. Не считая того факта, что все, что делает Земо, в каком-то смысле коварно, и еще того факта, что Джеймс скорее умрет, чем признается, что прикосновение Земо на самом деле не превращает его в шипящую кислоту.
Он напрягается.
Он даже рад, что он может рявкнуть на Земо. Сказать, что к нему нельзя так подходить. Вообще нежелательно подходить, любым способом нежелательно. У него ПТСР, поэтому, какая жалость, он не всегда себя контролирует! Его терапевт будет недовольна, но он в следующий раз замахнется раньше, чем подумает, кто подошел.
Земо улыбается ему, не двигая теплую ладонь, которая все-таки прожигает Джеймса через одежду. Стоит с невинным выражением лица. Джеймс признает, даже мысленно, что он на самом деле прекрасно узнает шаги Земо. Он злится почти до уровня кислоты, когда понимает, что, в таком случае, выходит, что он позволил ему подойти, в какой-то момент перестав считать угрозой. Это его вина, что он подпустил Земо ближе.
Земо и так знает это. Земо смотрит на него с умилением, как будто его попытки лгать кажутся ему… какими? Нелепыми?
Он смотрит так, будто Джеймс забавный, будто это что-то хорошее; Баки хочет провалиться сквозь диван или хотя бы спрыгнуть с окна. Здесь всего несколько этажей, ему даже не нужно группироваться, чтобы безболезненно пережить этот прыжок. Он прыгал с самолета без парашюта, в конце концов. Может быть, это позволит ему выплеснуть адреналин и неожиданное напряжение. Может быть, Баки даже не будет развивать мысль о том, что это деструктивно и нежелательно, и ему следует погуглить способы сублимировать агрессию, или что там он еще может сделать, когда он заперт здесь и устал, и Земо достает его, и у него болит плечо, которое Земо… ох. О.
Баки закрывает глаза, потому что он трус, и он напрягается всем телом, прислушиваясь к ощущениям, когда Земо просто встает позади, смещаясь из его поля зрения, что должно быть ужасно некомфортно. Должно быть. Земо делает все хуже, опуская вторую руку на его плечо, удерживая его в одном положении, как будто он не замер каменной недвижимостью и сам.
Баки морщится от ощущения чужой руки почти на стыке плоти с вибраниумом. Это не больно, не чувствительно, не как-то еще по-особенному, это просто неприятно, как может быть неприятно прикосновение к не самой любимой и не очень чувствительной части тела, когда вы в целом не хотите, чтобы вас трогали.
Однако Земо довольно ловко использует его плечо просто как опору, не давая ему отклониться и сгорбиться, в то время как второй рукой уверенно нажимает… ох. О. Снова. Ага.
Баки чувствует себя одним из пистолетов, которые Земо разбирал для чистки недавно, кружа пальцами по ним ласково, но легко выбрасывая за малейшую царапину. Земо был редким типом человека, чей подход к чистке оружия не бесил Барнса, а Барнс был снайпером еще до того, как Земо родился, буквально за много лет до этого.
Отчасти поэтому он молчаливо прикрывает глаза и ждет, боясь выдать реакцию сверх удивленного вдоха; ждет, когда Земо наиграется, сделает свою жестокую чистку, вправит ему плечо, осознает, насколько на самом деле все плохо, и перестанет его трогать. Земо – гедонист, и Баки видел, в клубах, на миссиях, что он легко дарит прикосновения людям, так же легко лишая их этой благосклонности, если они хоть сколько-то неприятны. Земо не разменивается на мелочи: недорогую одежду, некрасивого цвета машины, поцарапанное оружие. Недорогих, некрасивых, поцарапанных людей. Излишне манерных, воспитанных недостаточно, излишне надушенных или излишне неопрятных, громких, тихих и скучных… Баки постоянно наблюдает за ним, мрачно пялясь из угла, и каждый раз он с мрачным удовлетворением предугадывает, когда же наконец Земо наскучит общение с очередным визави; он мысленно достраивает логические цепочки, он считает себя очень точным в них, пусть и никогда не подтверждал их у Земо. Потому что Земо вообще не должен знать, что он интересовался причинами его симпатий и антипатий.
Баки задумывается о том, что давно не был в душе, тихо выдыхая, почти болезненно морщась от мысли, насколько же жалким он будет, если признается, что на мгновение предположил, будто прикосновение Земо может нести не только практичный смысл.
Практичный смысл: он дерется хуже, если его плечо болит.
Оскорбительная часть практичного смысла: Земо относится к нему, как к винтовке с глазами, а не как к человеку, лишая его права самостоятельно разобраться со своим плечом или самостоятельно гордо игнорировать боль, как он обычно делает.
Оскорбительная не для Джеймса, он привык. А для Земо, к которому Джеймс старается относиться лучше. И, видят боги, он старается чрезмерно, учитывая его нынешнее положение.
Возможно, в какой-то момент Земо понимает, что следовало спросить, однако стоит его рукам остановиться в нерешительности (он понял, думает Баки, теперь он наконец отстанет от меня и уйдет, не пытаясь чинить то, что не готов взять в руки) как Барнс выгибается, чуть поводя лопаткой и наклоняя голову вперед, подставляясь под прикосновение и смещаясь, молчаливо подсказывая, где еще надавить, и Земо фыркает, сжимая его плечо чуть крепче, растирая напряженные мышцы, костяшками пальцев надавливая так, что Баки шипит, преисполненный одновременно раздражения и благодарности.
Это не должно быть настолько утешающим, но это утешает.
Земо гладит его по спине какое-то время просто так, мягко проводя линии вверх-вниз между лопатками, пока он не выдохнет чуть более расслабленно.
Земо уходит дальше, потому что это самая обычная для Земо вещь, видимо: различными способами демонстрировать то, как он превосходен в своем знании мельчайших деталей о Баки. Он подхватывает со стола кружку, уходя, и Баки мстительно думает, что его кофе, должно быть, остыл.
Посмотрев на время он понимает, что это заняло не более десяти минут. Он ведет плечом, понимая, что напряжение стало меньше.
Он почти разочарован (он в ужасе), что это заняло так мало времени (что ему показалось, будто прошла вечность и он успел вознестись).
Он убеждает себя, что он раздражен тем, что Земо не придется пить холодный кофе.