Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Всякий человек сам себя воспитать должен.
Тургенев «Отцы и дети»

На него оборачивались. Данте привык, что на него обращают внимание — на красный плащ, на белые волосы, на общий вид, на ощущение опасности для окружающих. Люди чувствуют, когда с их собеседником что-то не так. Кто-то больше, кто-то меньше, но холодок по спине — нормальное такое явление, реакция на попутчика, соседа в очереди к кассе магазина или просто мимо проходящего Данте.

В этот раз во взглядах жителей плескалось еще и немного осуждения. Играла музыка — затяжная, грустная, как раз под стать сизому осеннему дню. Сентябрь в этом году упорно не желал быть теплым, отчего букет ярко-красных роз в руках Данте казался еще более неуместным на фоне общей скорби, еще более жизнеутверждающим. Кровавое пятно, бельмо на глазу у каждого.

Он задержался у парка, посмотрел издалека на мемориал — что-то каменное, вроде с изображениями людей. Данте никогда не подходил к нему близко — да и зачем. Его путь всегда был один: на кладбище, к могиле, на которой даже фамилии не было. Только имя и несколько слов над строкой цифр.

«Ева».
«Возлюбленная жена и мать».

Данте собирался как всегда оставить цветы и уйти, но замер у могильного камня.

Захоронение было потревожено. Кто-то раскопал могилу, а потом зарыл обратно, тщательно попытавшись спрятать следы преступления. Довольно давно, не меньше полугода назад, но… зачем?

Данте присел, укладывая букет рядом с памятником. Никого подозрительного рядом, только такие же, как он, те, кто помнит самый страшный день Ред Грейва.

И те, кто никогда его не забудет.

Единственным, что отделяло Данте от жестокого и неприветливого внешнего мира, был развёрнутый журнал. Тридцать страниц и тридцать страниц, создававшие приятный полумрак и укрывавшие его от всего, что происходило там, где светило солнце. Можно представить, что ничего за пределами и нет вовсе. Есть только Данте, диван и журнал. Всё. Никаких проблем, долгов, маленьких приставучих детей, которым не сидится в детдоме, и прочего, прочего, прочего…
Нет клиентов, которые бросают с оплатой, и Леди, которая вытряхивает из него все до копейки, когда может и когда не может тоже. Моррисона, который приходит и гундит, что Данте неряха и бездельник. Нет демонов, слишком слабых, чтобы стать развлечением, и слишком сильных, чтобы можно было их игнорировать и оставить людям — пусть разбираются, у них есть огнестрельное оружие, поднимайте уже задницы и айда. Нет мутных личностей, которые думают, что у него тут сокровища спрятаны или не сокровища, а что-то другое…

— Я же говорила, он тут. Он либо спит, либо ест, больше ничем не занимается.

Голос Патти звучал громко и вместе с тем как-то… не так агрессивно, как обычно. Данте отлично слышал эти вот нотки в её голосочке — вроде милая девочка, в рюшиках и прочем, ну кукла, а не ребёнок, но стоит ей еще подрасти — и мелкая агрессия превратится в сталь. Будет командовать направо и налево, если будет кем.

— Данте, к тебе пришли!
— Меня нет дома. Если это Леди, то меня нет дома уже неделю.
— Ты всегда так говоришь с клиентами?
— Что нужно клиенту?
— Это Неро, он ищет своего отца.

Ну отлично, ещё немного — и Данте поменяет первое слово в вывеске на «родственники».

— Я что, похож на сыщика? — спросил он, поднимаясь. Журнал соскользнул с лица и хлопнулся на пол, открывшись на странице с рекламой духов.

Патти недобро улыбнулась. Видимо, это была её месть за то, что Данте упорно не верил в то, что её мать жива.

— Нет, не похож. Но и искать долго не нужно, да? — девочка отряхнула юбку. — Ладно, я пойду, у меня дежурство в столовой.

Её слова не были лишены логики. Пришелец был, может, на пару лет старше самой Патти — тощий мальчишка в странной одежде с вышитым гербом, изображающим непонятно что. Грязные от пыли волосы — серые, но, пожалуй, если отмыть, то станут белыми, как у самого Данте. Белые брови, белые ресницы, голубые, с зеленцой, глаза. Данте бы предпочёл, чтобы глаза у парня были красными, а кожа белой — случайно забредшего сюда альбиноса можно было бы послать куда подальше. О прочей схожести судить было пока рано — тот был еще слишком мал, чтобы общие черты стали однозначно общими.

Правая рука мальчишки была странно забинтована.

— Что ж, — сказал Данте через некоторое время тишины. — Откуда ты взялся?
— Из Фортуны, — ответил мальчик.

Данте попытался вспомнить, где это, но у него не получилось.

— Не слышал о таком месте.
— Портовый город, находящийся в подчинении религиозного Ордена Меча.
— Кому они там поклоняются?
— Тёмному рыцарю Спарде.

Данте потёр лицо руками. Отличные новости, как он раньше жил, не зная, что ещё есть те, кто чтит его папашу. Нормальные люди давно уже возвели историю о нем в ранг сказки и жили счастливо, даже не догадываясь, что статуи, посвященные рогатому всаднику, поставлены больше, чем для красоты.

Рогов у Спарды, кстати, не было — во всяком случае, в повседневной жизни.

— Понимаешь, дело в том, что я не могу быть твоим отцом, несмотря на наше внешнее сходство, — Данте попытался выразиться как можно деликатнее. — Так что тебе лучше вернуться обратно.
— Мне некуда возвращаться, — ответ прозвучал крайне хмуро.
— А в Фортуне что?
— В Фортуне ненавидят демонов и все, что с ними связано.

Мальчишка принялся разматывать бинты на руке. Стоило их слоям стать немного тоньше — и Данте увидел блеклое свечение. Светилась рука, нет, не рука, а когтистая странная лапа, действительно более уместная для демона, чем для человека.

— Это… появилось недавно. С ней я не могу там жить, и… я сбежал, — мальчик вскинул подбородок. — Ты же имеешь дело с подобными вещами, помоги мне избавиться от неё! Я заплачу!

Парень вытащил из кармана ворох мятых купюр и положил их на бильярдный стол.

— Забери свои гроши, — отмахнулся Данте. — На данный момент я могу предложить тебе только топор, но, может, ещё получится что-то придумать. Как тебя там зовут?

Мальчишка улыбнулся, первый раз с того момента, как вошел в агентство.

— Неро.

Упорство у Неро было примерно таких же масштабов, как и у Данте, что наталкивало на мысли, что во внешнем сходстве спрятано больше, чем ему хотелось.

Сбежав из Фортуны, парень добрался до ближайшего крупного города, потом до столицы, а потом у него закончились деньги, которые он определил как «транспортные», и следующие сто пятьдесят километров до агентства, точнее, до центрального парка, где он пересёкся с Патти, Неро преодолел пешком или на попутках, умудрившись при этом не попасться ни полиции, ни тем, кто мог бы позвонить в полицию, чтобы сообщить о беглеце, ни тем более кому-то, кто сам бы не желал попасться полиции.

Долгий путь не прошел для него даром: нещадно экономя на всем, мальчишка отощал до жалости и больше напоминал жертву голодовки, чем…

— Сколько тебе там?
— Тринадцать.

Данте не разбирался в тринадцатилетних детях. Он вообще ни в каких не разбирался и мог судить в основном по Патти, но та вела себя весьма взросло, порой даже чересчур. В детдомах они, наверное, все такие.

Отказываться от вчерашней холодной пиццы Неро не стал. Та же Патти обычно на подобное угощение морщила нос и всем видом показывала свое превосходство над бренным миром местной гастрономии, что было Данте только на руку — ему же больше останется. Не видела она действительно плохой еды.

Данте смотрел на то, как мальчишка ест, и не знал, что делать дальше. Больше всего ему хотелось вытолкать того прочь из агентства и лечь обратно на диван, но совесть, которая иногда все же грызла его в профилактических целях, не тонко намекала, что это будет совсем по-свински. Вот найти куда его пристроить — это уже что-то, с этим можно будет жить.

— Значит, Фортуна. В Фортуне поклоняются Спарде.

Неро кивнул.

— Активно поклоняются? Или так, для порядка?

Мальчишка нахмурился, наверняка пытаясь понять, какого ответа от него ждут.

— Ну… молитвы. Церковь есть. Я… хотел стать рыцарем, как Кредо, — Неро откусил и прожевал еще кусок. Пицца исчезала в нем с ужасающей скоростью. — Это мой сводный брат, он уже взрослый. Это… он дал мне денег и помог уйти из города.
— То есть теоретически, если ты вернешь себе нормальную руку, то сможешь вернуться, ведь твой сводный брат наверняка ждет тебя, — Данте изобразил улыбку.

Мальчишка его позитива не разделил.

— Вроде того.

Данте погрузился в размышления. В целом он понимал, что люди могли вспомнить о Спарде после того, как Темен-ни-гру поднялась из глубин Преисподней, но целый культ? Не многовато ли чести? Наверняка приписали ему еще всяческих заслуг, идеализировав до неестественных масштабов. И статую небось отгрохали, с рогами и мечом, чего мелочиться, на самом деле. Только вот обычно у таких фанатиков еще что-то припрятано под полой, десяток опасных книжек, и те, кто захочет проверить, правда ли, что если сделать так и так, то можно призвать какую-то хрень.

После позднего и, видимо, единственного за несколько дней завтрака Неро заснул сидя на диване, довольно глубоко, чтобы не проснуться, когда после полудня в агентство заявилась Леди, по привычке громко открыв дверь.

— Данте, — вполголоса удивленно сказала она, обнаружив новое лицо в помещении. — Ты не упоминал, что у тебя есть сын.
— У меня нет детей, — зашипел на нее Данте, за руку утаскивая незваную гостью на кухню.
— А это тогда кто?
— Не знаю.
— У него твои волосы…
— Частичный альбинизм.
— И нос как у тебя…
— Совпадение.
— И демоническая рука.
— Не знаю, как так вышло.

Данте сел за стол и принялся собирать в стопку пустые коробки, которые его захламляли.

— У меня нет детей, — повторил он.
— Ты не можешь быть уверен, — Леди села напротив.
— Я уверен. Потому что контролирую этот вопрос, — с нажимом сказал Данте, намекая, что вопрос закрыт.

Не будет же он, в конце концов, ей объяснять, что всегда — всегда — предохраняется и навещает тех, с кем в прошлом спал в течение как минимум пяти месяцев после разрыва. Потому что ему не нужны дети, родитель из него никакущий и вообще.

— Я все еще тебе не верю. Но ладно, что он-то тут делает?
— Я пообещал ему помочь вернуть правую руку в нормальное состояние, — признался Данте. — Ничего больше.
— Знаешь, как это сделать?
— Понятия не имею. Надеюсь, что она вернется к норме сама.

Леди вздохнула.

— Он действительно очень похож на тебя. Если ты утверждаешь, что он не твой, то…
— Ты сама в это веришь? — Данте страдальчески изогнул бровь.
— Не очень, — Леди сжала губы в нить. — Сколько ему?
— Тринадцать.

Они замолчали, подсчитывая время.

— Все равно очень сомнительно, — Данте покачал головой. — Так что это просто очередная работа, за которую мне не заплатят.
— И ты его после этого вытолкаешь прочь? Ну ты и свинья, Данте.

Он откинулся на спинку стула.

— Ну и как ты это представляешь? Я охотник на демонов, Леди. Я охочусь за демонами, а они за мной. Постоянно случается какая-то невыразимая… хрень, после которой я возвращаюсь весь в крови и кишках разных тварей. Тут не место ребенку, это просто-напросто опасно.
— Патти это не останавливает.
— Патти может в любой момент затаиться в своем приюте.
— Она просто не спрашивает твоего мнения.

Данте вздохнул.

— И это тоже. Вообще, кому тут пора бы завести детей, так это тебе.
— Нет, Данте, при всем желании я не буду этого делать. И не потому, что боюсь бессонных ночей и разных неудобств. Просто раз уж моей кровью теоретически можно открыть пару-тройку демонических дверей, то пусть это будет только моя кровь, а я уж как-нибудь её защищу. Так что… дело твое, конечно, но хорошо подумай.

Она почти беззвучно покинула помещение.

Данте сел на диван в метре от спящего мальчишки и следующие несколько часов просто смотрел в стену.

Данте не учел двух вещей.

Во-первых, он действительно не знал, что делать с рукой Неро. Та стала демонической сама по себе однажды ночью, и явной причины для этого не было, чтобы сплясать от нее и изгонять подобное подобным.

Во-вторых, то, что Неро был тринадцатилетним мальчишкой, у которого, кроме мальчишеской же дури в голове, было еще определенное количество нечеловеческой силы.

Ему все было интересно: коллекция оружия Данте, артефакты, собранные за годы работы, подробности последнего заказа и прочее, прочее, прочее. Данте, мысленно смирившийся исключительно с тем, что придется делиться едой, вынужден был отбирать Ребеллион, прятать чертов колокольчик и отмахиваться от вопросов. С последним не получилось, и он в конце концов разозлился.

— Что-что? Я разрубил его пополам, эта туша завалилась на здание фабрики и выбила половину окон, за которые с меня высчитали! — рявкнул Данте, заранее готовясь услышать упреки в духе Патти о том, что его уже и спросить ни о чем нельзя — он сразу начинает возмущаться и кричать.

Неро стоял с открытым ртом, наверняка шокированный подобным заявлением. А потом сказал:

— Прям-таки напополам? Круто!

Чем ввел Данте в ступор.

— Ну… да.
— Так у него же чешуя была!
— И что? Ребеллионом и не такое можно разрубить, — Данте пожал плечами.
— Например?
— Ну, например, есть такая тварь — Бегемот — так он весь цепями обмотан, но это не помеха.
— Круто!
— Да ладно тебе, — Данте хмыкнул. — Это был даже не высший демон.
— А чем они отличаются от обычных?
— Ну, высшие, они, — Данте заметил Триш, которая неслышно пробралась в агентство и кокетливо махала рукой, обращая на себя внимание, — обещают уехать и не уезжают.
— Высшие демоны обладают большей силой, большей волей и способны на свои фокусы вроде изменения облика и прочего, — почти пропела Триш. — Привет, я Триш.
— Ты демон?
— Да.
— Ты похожа на женщину с фотографии у Данте на столе, — сказал Неро.
— Неро, э-э-э, сходи погуляй, — вклинился Данте. — Нам с Триш нужно поговорить.

Неро кивнул и выбежал из агентства, на ходу снимая верхнюю кофту и заматывая в нее руку. Из кармана кофты выпало несколько монет и покатилось по тротуару.

— Ты не упоминал, что у тебя есть дети.
— Очень смешно.
— И он первый, кто сказал, что на фотографии не я, — Триш улыбнулась. — Он мне нравится.
— Поменьше кокетства, Триш, ему тринадцать.
— О ад, Данте, ты видишь и слышишь то, чего нет.

Данте отошел от нее и занял свое законное кресло у стола.

— Лучше посоветуй, что придумать ему с рукой.
— Нормальная у него рука.
— С ней нельзя жить среди людей.
— Можно, — Триш сделала ударение. — Если достаточно забить на них.
— Мне не подходит такой вариант. Нужно какое-то колдовство или что-то в этом роде…
— Чтобы ты мог опять лежать на диване и смотреть в потолок? Нет, спасибо, я на это уже насмотрелась.

Триш прошлась по залу, подняла сброшенные со стола газеты. В каждом её движении скользила демоническая грация.

— Ты называешь себя полукровкой, но это не совсем верно, Данте. Если следовать твоей логике, то у мальчика этой крови только четверть, считай, почти ничего. Вместе с этим его рука держит форму постоянно, а ты, если мне не изменяет память, так не можешь.

Данте скривился. После превращения в демона ему каждый раз зверски хотелось есть. И не только есть — обострялись все желания, хотелось всего, чего можно было хотеть. Проще всего, если вокруг было еще достаточно врагов — тогда он утолял свою слабость жаждой крови.

— Демоническая кровь занимает столько места, сколько ты можешь позволить ей занять. Если ты хочешь, чтобы рука стала обратно человеческой, стоит поработать над личностью. Он может это перерасти. Или нет.

У двери Триш послала ему воздушный поцелуй.

— И вы слишком похожи, чтобы я поверила, что он не твой сын.

Данте вполголоса ругнулся ей в спину. После ликбеза по демонической анатомии ему не стало легче — все вело к тому, что эта работа затянется.

Неро опять пытался всучить ему деньги — уже после того, как они с Данте разгребли вторую спальню. Изначально здание строилось под какой-то бар и было мало приспособлено для постоянной в нем жизни. Кухня была настолько мала, что готовить в ней было крайне сложно (не то чтобы Данте сильно хотел это делать), а холодильник приходилось держать в основном зале рядом с музыкальным автоматом. Ванная ютилась на первом этаже рядом с кухонькой. Половину второго этажа занимало подобие балкона — наверное, по задумке архитектора, на таком балконе неплохо смотрелись бы VIP-столики или что-то вроде них. Остаток пространства занимали две комнаты — в одной жил сам Данте, вторая долгое время выполняла роль кладовой. Часть хлама там лежала едва ли не испокон веков, часть он сам забросил туда, не особо беспокоясь о том, что с ним будет дальше.

Они нашли несколько ящиков книг, ящик с посудой, несколько ящиков с женской одеждой и свалку оружия, которым Данте не пользовался и не считал нужным подыскивать ему какое-то еще место. Неро направил пистолет в стену и нажал на курок. Раздался выстрел.

— Эй-эй, мелкий! — Данте отобрал у него револьвер, который обычный ребенок, наверное, не смог бы даже поднять одной рукой. — Давай без членовредительства. Вот, держи лучше ножик. Или нет, не надо ножик.
— Ты научишь меня стрелять?
— Не знаю. Зачем тебе?
— Я тоже хочу уметь разбираться с демонами!
— Зачем тебе это?
— Потому что это хорошая работа, чтобы заниматься ею всю жизнь.

Данте не нашел, что ему ответить. Он выщелкал из барабана оставшиеся патроны и протянул Неро револьвер обратно. Тот взял его с таким видом, словно это был лучший подарок в его жизни.

Хорошая работа. Как же.

Не привыкший получать что-либо даром Неро согласился на предложение в качестве работы приглядывать за агентством, пока Данте отсутствует, клятвенно пообещав не трогать пришпиленные к стенам странные вещи. Объяснять почему, не пришлось.

— Это же демоны, да? Они что-то бормочут.

Данте вслушался. Действительно, головы разговаривали, в основном проклинали его и требовали выпустить их.

— Да, это те, кого не получилось убить окончательно привычными методами. Вообще тут много штук, с которыми лучше не иметь дела, ну… ты понял.

В итоге он отдал ему один патрон, показал, как заряжать и разряжать револьвер, как взвести курок, и строго приказал не палить без надобности. Оставалось надеяться, что в отсутствие Данте никто не сунется в агентство.

— Все понял?
— Да, — закивал Неро. — Целиться демону в голову и убегать, пока он пытается понять, что произошло.
— Верно, — Данте потрепал его по голове и отдернул руку, словно обжегся.

У Леди было неплохое настроение — не более получаса назад она встретила Моррисона, и тот обмолвился, что у Данте случилась денежная работа, а это значило, что его стоило брать тепленьким — деньги у охотника не задерживались надолго.

Леди не знала, как так получалось — сказать бы, что Данте был большим любителем кутить, так нет. Он не спускал деньги на женщин, не покупал дорогую еду или одежду, не уходил в запои, и, если не считать трат на расходные материалы вроде пуль, причин вечно влезать в долги вроде как и не было. Но он занимал у нее то тысячу, то две, и долги росли как снежный ком, а возвращать деньги приходилось силой, которой у нее, к сожалению, было куда меньше, чем у Данте.

В агентстве горел свет.

— Данте! Моррисон сказал мне, что… — начала Леди, открывая двери.

В зале кто-то выл. Крик был мало похож на рев демонов, но женщина на всякий случай достала пистолет.

По полу катался незнакомый молодой человек, зажимая рану на ноге, из которой текла кровь. У стола стоял Неро, сжимающий в руке внушительных размеров двуствольный револьвер, в котором Леди узнала кем-то модернизированный «Смит и Вессон».

— Что тут произошло? Где Данте?
— Данте уехал. А он — вор, — Неро нахмурился. Несмотря на свой возраст, ему удавалось каким-то образом не выглядеть при этом смешно или жалко.
— Я не вор! — возмутился подстреленный.
— А кто? — спросила Леди. — Сейчас час ночи, клиенты в такое время уже не ходят. Так что, — она указала на пришельца пистолетом. — Сваливай отсюда и молчи, а мы никому не скажем.
— Он стрелял в меня! — закричал незваный гость, пытаясь встать. — Он чудовище! Вы все тут!..
— Давай, давай, — Леди дождалась, пока тот вывалится в открытую дверь, и закрыла её. — Не слушай его, ты не чудовище.
— Данте расстроится, — сказал Неро.
— А мы ему не скажем.

Мальчик крутанул барабан револьвера, словно собирался играть в русскую рулетку.

— Данте дал мне только один патрон, и я его потратил.

Леди вытащила из кармана горсть патронов и выбрала подходящий. Пришельцу повезло, что выстрел был так плох: попади Неро ему в колено двенадцатым калибром — и все, счастливое время в больнице обеспечено. Плохой выстрел: задеты только мягкие ткани, и то по касательной. Данте стоило бы заняться этим вопросом.

А дыр в стенах и так слишком много, чтобы заметить такое незначительное увеличение их количества.

— Вот, держи, — она вложила патрон парню в руку. — Кровь, правда, надо отмыть.
— Я вымою пол, да.
— Вот и молодец, — Леди подмигнула ему. — Скажешь Данте, что я заходила.
— Обязательно.

В пабе было немноголюдно и довольно тихо, если не считать звука, с которым сталкивались бильярдные шары, и тихой ругани одного из посетителей — игра у кого-то не шла.

Со стороны сидящие за столиком у окна выглядели странно — как очень необычная семья или как торговцы людьми, не гнушающиеся продавать детей. Данте, мрачно цедящий пиво, Леди, увлеченно пересчитывающая купюры, Патти, наблюдающая за этим с нечитаемым выражением лица, и странно тихий Неро, для маскировки надевший на руку фиксирующую повязку.

— Все верно, — Леди спрятала деньги.
— Иногда ты дьявольски настойчива.
— Зато ты теперь можешь спать спокойно. Без долгов жизнь куда ярче, Данте.
— Я и не знала, что у тебя столько долгов! — Патти сделала глоток из своего стакана с колой. — Вчера днем я видела у офиса странного типа, поджидал тебя.
— Подозрительный тип? — переспросила Леди.

Неро вжался в стул.

— Да! Но он какой-то трусливый, я сама с ним справилась! Такой блондин, пониже тебя, с пластырем на лице, — Патти сложила руки на груди. — Ты и ему денег должен?
— Да нет, — Данте отставил пустой бокал и повернулся к Неро. — Все нормально?
— Да, — выдавил мальчик.
— Трусливым нечего идти в кредиторы. С Данте они ничего не получат.

Данте проворчал что-то неразборчивое. Патти залпом допила свою колу и утащила Неро к освободившемуся бильярдному столу. Играть тот из-за завязанной правой руки не мог, но слушал её внимательно, вникая. Там, где дело касалось разного рода игр, Патти чувствовала себя как рыба в воде и охотно делилась своими знаниями. Данте, сам того не желая, замечал, насколько воспитание Неро было пуританским. Ему были в диковинку обычные в целом вещи: рок-музыка, боевики по телевизору, покер, бильярд и привычки окружающих. Насколько Данте понял из его неохотных рассказов о Фортуне, там действительно в основном работали и молились, изредка устраивая праздники, посвященные опять же Спарде и проходящие предельно культурно.

— Ты выглядишь куда лучше, — сказала Леди.
— Что?
— Еще пива, — она показала бармену «два» пальцами. — Говорю, ты выглядишь лучше.
— Я всегда великолепно выгляжу.
— Нет.
— Что значит «нет»?
— Это значит то, что последние несколько лет ты выглядел как депрессивный затворник с потухшим взглядом.
— Чушь.
— Мы оба знаем, что это не так. Я знаю, что причина есть, но ты о ней не говоришь.
— Я не любитель распространяться о своем прошлом, а ты не психолог.
— Что есть, то есть.

Официант поставил перед ними пиво и забрал пустые бокалы и стаканы из-под колы.

— Что ты будешь делать дальше? — Леди кивнула в сторону стола, где Патти точным ударом загнала шар в лузу. Неро улыбался во весь рот.
— Не знаю. Слишком много детей, честно говоря, и…
— Я не говорю о Патти. Она знает, что ты ей не больше, чем друг.

Данте отхлебнул пива. Да, с Патти все было просто. Патти бредила идеей найти мать, которая непонятно, была ли все еще жива, и Данте был ей не так уж и нужен в этой жизни. Она ругалась, убиралась, обыгрывала его в карты, но, исчезни он в очередной смертельной вылазке в преисподнюю, вряд ли её горе было бы долгим.

С Неро все было куда сложнее. Он напоминал Данте его самого в его возрасте — угрюмым видом, вечной задумчивостью, словно он не на своем месте и его могут выгнать в любой момент. С другой стороны — Данте заметил — постоянное присутствие нового человека в его жизни его… не напрягало. Данте не чувствовал потребности избавиться от раздражающего фактора.

— Не знаю, — протянул он.
— Это прогресс.

Леди одним большим глотком опустошила бокал. Данте последовал её примеру.

— Эй, ребятишки, — женщина выложила на стол несколько купюр за выпивку. — Если успеем до закрытия магазина Андерсона, я куплю вам мороженого!
— А мне? — вклинился Данте.
— А тебе нет.
— Я с тобой поделюсь! — пообещал Неро, выбегая вслед за Патти.

Данте закинул на плечо чехол из-под гитары, в котором обычно носил оружие.

Впервые за долгое время ему хотелось улыбнуться.

Собака смотрела на Данте, Данте смотрел на собаку.

Все было бы не так плохо, не смотри она на него тремя парами глаз: пара красных, пара синих и пара зеленых. В остальном это был вполне себе щенок — подросший, упитанный, в меру пушистый, с задорным хвостом бубликом.

— Это еще что такое? — спросил Данте то ли собаку, то ли Неро, который пытался слиться с обстановкой.

После бессонной ночи, которую он провел, гоняясь за сиреной, единственное, что Данте желал обнаружить дома, — свою кровать. Но уж никак не собаку с тремя головами.

— Это… собака.
— Я вижу.
— Я… я… взял посмотреть ту штуку с цепями, которую мы нашли, когда убирались у меня в комнате, и… — Неро вздохнул, — понял, что это собака.

Данте попытался вспомнить, что именно они нашли. Боги, Цербер! После Темен-ни-Гру он забросил почти все обновки с глаз долой и очень долго не желал о них вспоминать. Конечно, кто предположит, что одну из этих штук найдет любопытный ребенок и… превратит из нунчак обратно в собаку.

В подтверждение его мыслей щенок чихнул, покрыв изморозью участок пола.

— Данте, давай его оставим? Пожалуйста!

Неро подхватил пса на руки и прижал к себе.

— Я буду его выгуливать и кормить! Пожалуйста!

Если бы дело было только в этом.

— Неро, понимаешь… — Данте проглотил ком. — В этом доме есть куча оружия. И как минимум половина из него была кем-то. То, что ты взял и определил как собаку, могло превратиться в чудовище размером с дом и выморозить к чертям полквартала. А если бы ты нашел Беовульфа? Я не знаю, как это у тебя вышло, но, черт, Неро, ты мог бы погибнуть, тебя бы раскатало в лепешку просто!

Данте понял, что кричит.

— П-прости, — выдавил Неро. — Я не знал, честно. Я больше ничего не буду трогать, только не выгоняй меня, пожалуйста.

Собака заскулила — видимо, её сильно сдавили, центральная голова принялась слизывать текущие по щекам парня слезы. Данте потер лицо руками. Он не привык считаться с чужими чувствами, не в его работе этим заниматься, но… Неро боялся, что Данте его выгонит? Что, если он боялся этого все это время, тогда как Данте сам уже смирился с тем, что влип во всю эту ситуацию, принял её, хоть и не полностью. Ждал, что с утра пораньше Данте объявит ему, мол, собирай вещи и вали обратно в Фортуну.

Что бы там ни считала Леди, не такая же он и свинья.

— Никто тебя не выгоняет. Просто… тебе повезло, что, — Данте взмахнул руками. — Это… такое мелкое… не представляю, как так вышло вообще. Пойми, что тут куча всего потенциально бессмертного, и я не хочу проверять, восстановишься ли, если от тебя откусят половину.
— Прости, Данте, — повторил Неро.
— И кормить его будешь сам, подозреваю, что эта тварь жрет в три горла. И не знаю, как ты будешь его выгуливать, чтобы никто не начал трезвонить в полицию… Эй, прекрати рыдать уже. Что ты делаешь?

Собака обиженно гавкнула, сдавленная между ними. Никто очень и очень давно не обнимал Данте.

— Да, если вдруг найдешь гитару — не трогай её.

Сводный брат Неро — Кредо — давший ему денег на побег из Фортуны, наверняка сильно бы удивился, если бы узнал, куда Неро потратил их остатки. Под барной стойкой поселилось три миски, на вешалке — поводок со шлейкой, а на каждой собачьей шее по ошейнику под цвет каждой паре глаз.

— Как вы его называете? — спросила Патти, наведавшаяся в «Devil May Cry», и этим вопросом поставила и Данте, и Неро в тупик.
— Собака.
— Кто называет собаку «Собакой»? — возмутилась девочка. — Хотя бы Цербером его зовите.
— У тебя странная логика, — заявил Данте. Он пытался укрыться от воркований над щенком за книгой, но у него не очень получалось. — Собака «Собака» тебе не нравится, а цербер «Цербер» — то, что нужно.
— Ничего ты, Данте, не понимаешь. Цербер хорошо звучит!
— Пусть будет, — согласился Неро.
— Слышишь, милаха, ты будешь Цербер! — Патти поочередно погладила все три собачьи головы. — Жаль, что в детдоме нельзя держать собаку.
— Думаю, такую собаку вообще больше нигде держать нельзя, — скептически подметил Данте.

К восьми вечера Патти ушла в приют. Неро нацепил на пса шлейку и отправился на пустырь. Обещание следить за животным он выполнял полностью, вставая засветло, чтобы выгулять животное первый раз и потом еще раз вечером второй.

Данте остался в тишине. У него никогда не было собаки. У них никогда не было собаки, и кошки тоже не было. Вроде бы… вроде бы животные неадекватно реагировали на их отца. Да, точно, было что-то такое, упоминание, что конь боялся всадника больше, чем смерти.

Интересно, бывают ли у церберов блохи? Или они вымерзают от холода, который производит собака? И что они едят — на самом деле, потому что одна определенная тварь была способна съесть все, что ей давали, от собачьего корма до оливок, которые Данте гадливо складывал на фольгу из коробки.

Мог бы страж Темен-ни-Гру подумать, что когда-то волей мальчишки с толикой демонической крови превратится в домашнего пса, подпрыгивающего на полметра и гоняющегося за собственным хвостом? В любом случае в таком виде он был куда радостнее, чем прикованный цепями к двери. Иногда даже слишком — по-щенячьи.

Момента появления клиентки Данте не заметил. Девушка с хвостиками образовалась в агентстве словно бы из ниоткуда и сбивчиво рассказала о том, что её брата незаслуженно посадили в тюрьму за убийство, которое он не совершал.

— Пожалуйста, — она сняла с пальца кольцо. — Прошу вас. Время до суда он проведет в настоящем Аду и может умереть. Прошу вас.

Данте хотел было возразить, но кресло уже было пусто — только кольцо осталось лежать на столе.

— Мистика какая-то. Ладно.

Он вернулся от двери. Взял бумажку и размашисто написал на ней: «Уехал по работе. Не разгроми агенство. Д».

«Настоящий ад» оказался настоящим адом. Покинув здание тюрьмы, Данте повертел головой, разминая шею. Будь он пафосным героем из какого-нибудь кино, то обязательно бы закурил и смотрел бы на звезды, выдыхая дым. Звезд, правда, уже не было видно — светало. Ну, еще Данте не курил.

Где-то за его спиной мялся спасенный брат его клиентки. Мужика нехило потрепало за последние пару дней, но чем-то еще помочь Данте ему не мог. Вероятность того, что демон, исполняющий желания, объявится вновь, была крайне мала.

Натравить бы на эту тюрьму журналистов… вот это была бы настоящая месть всем тем, кто знал об этом месте и закрывал на это глаза.

— Данте!

Данте повернулся на голос. О, ну конечно.

— Ты приехала меня подвезти домой?
— Я приехала дать тебе по голове, — Леди заглушила мотор мотоцикла. — Тебе было обязательно устраивать драку, чтобы угодить сюда?
— Того требовала работа, — Данте пожал плечами.
— Тогда ты забыл объяснить своему сыну особенности твоей работы. Потому что когда об этом стало известно, он поднял на уши меня и Триш. Я думала, что придется вносить за тебя залог или что-то еще, но, видимо, ты и сам управился.
— Он не мой… а, черт, Леди, все было под контролем. Мне нужно было попасть сюда, и я нашел самый простой метод.

Они пошли прочь от тюрьмы. Леди мрачно катила мотоцикл, Данте не менее мрачно пинал попадающие под ноги камни.

— Иногда Неро творит такое, что ни на какие уши не натянешь.
— Он беспокоится о тебе.
— Я выбирался из таких передряг, что те мелкие демоны, с которыми я имел дело сегодня, — сущая чепуха.
— Но он-то об этом не знает. Как много ты рассказал ему о своем прошлом?

Данте поколебался с ответом.

— Не очень много.
— Ну вот, чего ты хочешь. Мог бы уделить ему больше внимания, научить стрелять, в конце концов, стреляет он ужасно.
— Ты откуда знаешь?

Леди не ответила, вместо ответа она указала на нечто, лежащее у дороги.

— Смотри туда, что это?

Данте поднял находку — жуткую маску, от которой веяло остатками демонической силы. Очень слабыми остатками.

— Гадость какая-то. Приколочу в агентстве, чтобы не сбежало, — Данте сунул находку за пазуху.

С каждой минутой становилось все светлее. Город на горизонте все еще спал — Данте любил его за этот образ жизни. Видимо, люди, повидавшие на своем веку несколько демонических катаклизмов, привыкли меньше париться по поводу мелочей и больше уделяли внимания простым радостям вроде еды, сна и прочих человеческих развлечений. В той же столице в эту пору уже наверняка по улицам сновали ранние пташки, спешащие на работу.

— Ты же подвезешь меня в итоге? — спросил Данте.
— Конечно.
— Тогда почему мы до сих пор бьем ноги?
— Я жду, когда ты начнешь говорить словами через рот о том, что тебя беспокоит.
— Почему я должен это делать?
— Потому что пока ты не озвучишь проблему, ты не признаешь её наличия. Давай, у тебя получится.
Данте не представлял, что сказать. Что он всю жизнь знал, что семья не его удел? Что
он — охотник-одиночка, привыкший к тому, что никто — никто — не будет беспокоиться, если он не вернется к какому-то часу домой? Что он избегал мало-мальски серьезных отношений, потому что тех, кто рядом, может постичь судьба его матери? Что он — камень среди стеклянных фигурок, он сам выживет, даже если все вокруг умрут?

— Я недостаточно хорош для него, — сказал он в конце концов. — Я не могу научить его, как быть… хорошим человеком.
— А это нужно? Научи его быть хорошим полудемоном. В этом ты лучший.

За руль Леди его не пустила, но Данте и не особо настаивал — не было сил. Хотя работа была не то чтобы слишком сложной — он вымотался, особенно пока его мурыжили в тюрьме, заполняя документы и склоняя к сексуальному рабству. Ублюдки.

До агентства они добрались часам к семи утра. К этому времени Данте успел понять, насколько хочет просто пойти и упасть лицом в подушку и чтобы никто не трогал его часов так десять, а лучше двенадцать, но Леди затребовала за доставку чашку кофе, и Данте, ворча, пошел его варить. Найденную маску он бросил на стол к другому хламу.

Сонный Неро сидел на диване с пистолетом в обнимку. Точно не ложился еще — у Данте не было сил даже упрекнуть его за это. За это и за чрезмерное беспокойство. И за еще многое, к чему Данте не привык. Брал бы пример с пса — спит вон без задних ног и плевать хотел, угодил Данте в тюрьму или нет.

— Так что там произошло? — спросила Леди, оперевшись о тумбочку.

Данте принялся рассказывать. Про странную клиентку, про бар, в котором не подают клубничное мороженое. Про брата клиентки, который встретился с демоном, который пообещал выполнить любое желание.

— И что он попросил?
— Денег.
— И демон дал ему денег?
— Нет, конечно. Он сказал, что это невозможно, — Данте убавил огонь под туркой.
— И что потом?
— Потом он пожелал своему другу провалиться, и демон вылез из ниоткуда и выполнил его желание.
— А как он выглядел, этот демон?

Данте нахмурился.

— Как стремная хрень с тремя глазами… ох черт!
Данте схватил турку и бросился в зал. Как раз вовремя для того, чтобы успеть предотвратить катастрофу.

Маска составляла только часть демона. Остальная часть его тела выглядела как нечто полупрозрачное, словно слизь, обретшая форму. Демон согнулся, чтобы его условная голова находилась на одном уровне с лицом Неро.

— Мертвецы не причиняют неудобств, — сказал демон и тут же получил туркой по голове. Кофе широкой волной расплескалось по демону.

Следующий удар Данте нанес уже мечом, разрубая маску пополам. Демон испарился — буквально — на короткое время помещение заволокло цветным дымом.

— Что я… говорил… делать с демонами? — спросил Данте, подмечая, с каким трудом ему даются слова.
— Стрелять в голову и бежать? — испуганным голосом спросил Неро.
— Да.

Он запустил пальцы мальчишке в волосы, убирая челку назад, вглядываясь в открытое лицо. Неро ждал, что будет дальше, последует ли наказание, которое он, понятное дело, заслужил. Послушание и благоразумие никогда не было сильной стороной их семьи.

Будь Ева благоразумной, Данте вообще на свете бы не было.

— Ладно, я беру свои слова обратно, — сказала Леди. — Он не твой сын.

Триш фыркнула.

Неро сгреб к себе выигранные деньги.

Несколько часов назад Леди сказала, что новичкам, особенно в покере, везет, но везение это быстро заканчивается и тогда в ход идет мастерство. Правда или нет, но за несколько партий Неро оставил без денег почти всех — кроме Данте. Данте сказал, что сегодня свободен от греха азарта, и что-то черкал в блокноте.

— Еще партию? — спросил Неро.
— Нет, — Триш встала. — Я планирую купить чего-нибудь на ужин, а с тобой есть риск голодать весь следующий месяц.
— Я и не знал, что демоны едят обычную еду.
— Едят, но к ней нужно привыкнуть. Без еды жизнь в мире людей неполноценна, — Триш откинула волосы назад. — Так что мы, пожалуй, пойдем.
— Слабаки! — Данте поднес к отирающемуся у его ног Церберу закрытую баночку с пивом и велел: — Гавкни.

Правая собачья голова лизнула бок банки, заставив емкость покрыться инеем.

— Хорошая собака, — Данте потрепал пса по спине.
— Неро, только не отдавай свой выигрыш этому оболтусу, понял? — велела Леди, уходя.

Едва за ними закрылась дверь, Данте словно невзначай спросил:

— Что будешь делать с деньгами?
— Еще не знаю, — Неро принялся собирать карты в коробку. — У меня еще никогда не было так много.
— В Фортуне с финансами был напряг?
— Не то чтобы… да, обычно да. Там никто не жил особо роскошно… ну, кроме тех, кто возглавлял Орден, наверное. Кредо распоряжался деньгами семьи, нам с Кирие обычно перепадало на мелочи вроде конфет.
— Кирие? — Данте удивился, впервые услышав это имя.

Они жили под одной крышей уже без малого полгода, но до сих пор не узнали и пяти процентов прошлого друг друга. Данте было интересно, как и когда Неро оказался в семье человека, способного вытолкать несовершеннолетнего брата искать счастья в других городах, но начать расспросы значило повлечь аналогичные в свою сторону.

О своем прошлом Данте говорить был не готов.

— Да, это родная сестра Кредо. Она старше меня на год и очень хорошая, — Неро улыбнулся. — Она очень хорошо поет.
— Ты скучаешь?
— Немножко. Тут весело. Леди и Триш хорошие. И ты, Данте, тоже хороший, хотя пытаешься выглядеть хуже, чем ты есть.
— Вранье.
— Цербер врать не станет, глянь, как он тебя любит.

Данте посмотрел на пса. Три головы с одинаковым восторгом смотрели вверх, высунув языки.

— Он меня любит, потому что я его подкармливаю.
— Моррисон пытался дать ему кусок своего сэндвича, так левая башка его чуть не цапнула.
— Какая хорошая собака! — Данте наклонился, чтобы погладить пса.

— Энтони? А где?..

Неро поспешно сунул правую руку за спину. Данте, не разгибаясь, затолкал пса под стол, опрокинул того на спину и придавил ногой. Цербер, решив, что ему чешут живот, завилял хвостом.

— Да?

Клиент смотрел на Данте со смесью удивления и неловкости.

— Ты ведь Энтони, да?
— Когда-то им был, — осторожно сказал Данте, пытаясь вспомнить этого человека. Обращение сужало область поиска по времени, когда Данте носил этот псевдоним, но нет, никого даже отдаленно похожего он не помнил.

— Я Эрнест! Ты помнишь меня?
— Невозможно помнить того, кого никогда прежде не видел.
— Как же так! Я не могу ошибаться, мы дружили с тобой в детстве. Хотя… возможно, ты просто не хочешь вспоминать, что произошло, это понятно. Но у меня есть доказательства! Я могу очистить твое имя и имя твоей матери.
— Энтони — не мое имя. Меня зовут Данте.

Эрнест не выглядел как безумец. Одет был без шика, но добротно, рубашка была хорошо выглажена и выглядела прилично даже с учетом того, что тот, видимо, долгое время провел в дороге. На вид лет тридцать, может, чуть больше. Но не псих… скорее, тихо помешанный на какой-то идее.

— Я не могу ошибаться. Я так долго искал тебя, чтобы сообщить эту информацию, что у меня нет сомнений. Ты тогда исчез бесследно, но не так много людей обладают такой внешностью.

Неро посмотрел на Данте. Тот сидел с бесстрастным выражением лица, но ему показалось, что тот побледнел. С чего бы?

— Тони, у меня есть доказательства, что причиной пожара были демоны! Никто не верил тогда, но теперь я смогу им показать!
— Кого? Демона?
— Да! — радостно воскликнул Эрнест.

В ответ на его вопль из-под стола раздался возмущенный щенячий лай. Данте сильнее придавил вырывающуюся собаку, за что его ощутимо укусили через сапог.

— Это… собака? Собаки? — спросил Эрнест. — Впрочем, о чем это я, я вижу, что у тебя есть семья, почему бы не… О боги!

Цербер выскочил из-под стола и бросился на чужака в меру своих сил. Эрнест завопил и попытался стряхнуть собаку с штанины.

— Что это? Это не собака! Это… демон!
— Цербер, фу! — Неро подхватил щенка под живот, чтобы убрать подальше. — Извините.

Цербер продолжил лаять на весу.
— Тони, что происходит? Боги, его рука! — Эрнест попятился. — Кто… кто вы такие? Что происходит?
— Ты, кажется, хотел доказать существование демонов? — Данте поднялся. — В нашем мире одновременно могут поклоняться одному из них и не верить в их существование. Я понимаю, что твоя жизнь пошла под откос из-за них, но у тебя два выхода: либо попытаться бороться с ними, либо жить дальше. Рекомендую второе. У меня хватило сил для первого. Понятно?

Эрнест закивал.

— Поехать с тобой я не могу, как видишь, не на кого оставить ребенка. Так что… удачного пути. И не вздумай призывать демонов — добавишь мне работы, а сам погибнешь.

Данте усмехнулся. Он смотрел на ужас в чужих глазах, почти материальный, отчего внутри него все радостно клокотало. На что рассчитывал этот человек? Что Данте бросит все и поедет с ним неведомо куда? Что будет делать вид, словно он… Тот Тони, которого знал Эрнест? Нет, он не настолько добр, его гуманизма едва хватает окружающим.

— Ты не Тони, — выдавил человек, с трудом выговаривая каждое слово.
— Именно.
— Я перепутал.

Эрнест выбежал прочь. Данте понадеялся, что тому хватит ума не болтать. А нет — ему же хуже, загремит в психушку.

— Дурдом, — сказал Неро.
— Как и каждый день в этом бизнесе. Хочешь быть охотником на демонов — привыкай.
— Хочу, — упрямо сказал Неро. — А почему «Тони»?
— Потому что я когда-то использовал псевдоним «Тони Редгрейв».

Собственная ненастоящая фамилия резанула Данте слух. Легкие сдавило, и он попытался максимально быстро отвлечься от надвигающихся мыслей.

— А второй Тони, которого спутали с тобой? Ты его знаешь?

Данте сглотнул.

— Нет, — получилось слишком сипло.

Взгляд Неро не оставлял вариантов — тот ему не верил. Данте ждал еще неудобных вопросов о вещах, о которых он старательно пытался не думать и не вспоминать. Почему «Тони», почему именно это имя, почему они оба выбрали именно это имя, почему…

— Данте.
— Что?
— Пошли поедим.

Это прозвучало так обыденно и так нормально, что Данте стало легче. Ком в груди на время унялся.

Первая пуля попала Данте в правое лёгкое, вторая прошила насквозь печень, от третьей он едва смог уклониться — она проделала бы ему дыру в шее, а это было бы лишним. Будь он обычным человеком — определенно бы умер. Захлебываясь собственной кровью, Данте успел преодолеть расстояние до Неро до четвёртого выстрела, повалить его на пол и прижать руку с пистолетом к полу.

Патти, начавшая визжать на первом выстреле, замолкла. В наступившем тишине раздавались только щелканье курка.

Данте булькнул — никакого другого звука у него не получалось издать. За прошедшее короткое время, что он учил Неро стрелять, тот показал себя как старательный, упорный и, что скрывать, способный ученик. Первые выстрелы на пустыре, все, как один, в молоко, сменились более точными, отдача от пистолета могла унести кого-то другого с его весом в сторону, но Неро стоял, Неро старался, Неро целился из своего револьвера, с которым только на медведей ходить, и Данте втайне им гордился.

Хорошо, что в барабане было только три патрона. Данте не ждал нападения, и это стоило ему счета за ремонт одежды.

Одна из пуль наконец-то выпала из его тела, за ней последовала вторая. Данте выкашлял сгусток крови и с жадностью вдохнул воздух.

— Мелкий, твою ж, — он сдернул с шеи Неро карманные часы на цепочке, и палец парня наконец-то прекратил нажимать курок.

Вообще, день был предельно спокойный и не предвещал ничего такого. С утра пришла Патти, принесла Церберу каких-то собачьих сластей и с той поры возилась с псом, пытаясь научить его команде «голос». Потом явился Моррисон с клиенткой, чей муж после свадьбы стал заядлым игроманом, и рассказала про некого Кинга, чье везение было неестественным и влекло за собой смерть проигравших. Она же и оставила часы — как приглашение на игру.

Часы пролежали у Данте на столе до обеда, пока сам Данте меланхолично играл в бильярд, где их и нашел Неро взял посмотреть.

— Данте, давай сыграем! Кто умрет первым, ты или я? — голос мальчишки прозвучал потусторонне и жутко вкупе с картонной неестественной улыбкой. Цепочку часов он повесил себе на шею, а дуло пистолета было направлено на Данте.

Хорошо, что не на Патти.

— Спасите моего мужа, ему грозит опасность, — проворчал Данте. — Никто не знает, кто Кинг, нате вам проклятые часы, которые не действуют на меня, хотя я самая обычная женщина!
— Часы? — сдавленно спросил Неро.
— А ты не помнишь? Мелкий, ты во мне только что лишних дыр наделал, ты мне теперь моральный ущерб должен, выбирай, какую дыру в моем сердце ты будешь закрывать пиццей, а какую мороженым.
— Я попал тебе в сердце?
— Нет и за это тебе минус, что я, зря тебя учу стрелять?

Данте сел. Печень, восстанавливающуюся после попадания двенадцатого калибра, подергивало. Ему очень хотелось посетовать, что это все старость, вот, разваливается от такой мелочи, но ему было всего лишь тридцать с небольшим, и, как Данте подозревал, возможно, это был даже не средний возраст. Мало ли что выдаст ему его странная генетика в будущем.

— Какие же вы придурки! — подала голос Патти. — Все вы!

Цербер согласно гавкнул левой головой. Данте иногда забывал, что не у всех детей в наличии демонические руки и стальные нервы. Патти испугалась — это было нормально, куда нормальнее, чем не умереть от двух пулевых.

Данте вспомнил, как когда-то поймал пулю зубами. Было время.

— Я сначала думал взять вас с собой на этот заказ, — Данте встал и протянул Неро руку, помогая подняться. — Но, видимо, Кинг куда опаснее, чем я думал. Поэтому я приглашу с собой Леди и мы тихо и незаметно прирежем демона. Вероятно, Кинг предполагал, что я сяду за карточный стол, но нет, спасибо.

В любой другой день они бы с ним поспорили, но сейчас Неро все еще был не в своей тарелке, а Патти вовсе трясло. Данте попытался их отвлечь предложением сыграть в бильярд на желание, но девочка предпочла уйти, а Неро сел с книгой на диван. Надолго его не хватило.

— Данте.
— Что?
— А ты научишь меня обращаться с мечом?
— Когда-нибудь, а что? — Данте прикинул, где ему взять меч, подходящий по размеру тринадцатилетнему пацану. Как назло, все, что у него было, у обычных людей считалось двуручниками, и если с весом проблемы не было — Неро без видимых усилий поднимал и не такие тяжести, то еще оставался рост — в том было что-то около полтора метра.

— Если бы я бросился на тебя с мечом, ты бы не пострадал.
— А, ты об этом.

В итоге они начали с палок. Не исчезай на Неро синяки настолько быстро, насколько они это делали, к Данте у прохожих было бы куда больше вопросов — мальчишка был, пожалуй, излишне импульсивен и бросался в бой словно от этого зависела его жизнь, за что и получал тумаки палкой. В целом, как Данте заметил, прохожие, когда они шли вдвоем с Неро, обращали на них внимания как раз таки меньше, чем обычно. Видимо, опасный странный мужик выглядит менее опасно и странно, если с ним ребенок.

Даже если у ребенка спрятанная за повязкой демоническая рука.

С другой стороны, не так уж и много их было, этих прохожих.

Данте невольно то и дело вспоминал о том, как учился управляться с мечом. Сам — с учителями у него не срослось, конечно, если не считать учителями мелких демонов. Хочешь жить — вертись, прыгай, парируй, бей, блокируй. Не успел — получил лезвием косы по спине, не смог — топором в бок, не получилось — когтями по лицу. Данте не хотел, чтобы Неро учился ценой выколотого глаза или порванных кишок. Лучше пусть получает почти безобидные синяки от него.

Иногда, правда, Данте хотелось начать отговаривать Неро от затеи стать охотником на демонов. Да, это была та работа, в которой можно было реализовать себя и все те наклонности, которые Данте в нем видел. Фамильную, мать её, тягу к железу, крови и убийствам. Пусть гибнут демоны, пусть их кровь насыщает их темную жажду. Она работает куда хуже, чем человеческая, иначе бы демонов так не тянуло прорваться в этот мир, но…

— Неро.
— М-м?
— Не убивай людей без крайней необходимости.
— А? — мальчик часто заморгал, пытаясь понять, к чему это. — Естественно, я же должен их защищать, когда стану охотником!

Данте кивнул. Ему вдруг подумалось, что в этом плане он за Неро абсолютно спокоен.

Погода испортилась резко. Только что была теплая осень — и вот её уже нет: дожди, трава, с утра покрытая изморозью, и туманы. Данте, не вылезающий из плаща ни зимой, ни летом, морщил нос, выходя на улицу. Неро он купил куртку, подходящую как для холодной осени, так и для теплой зимы, так что мальчишка неудобств не чувствовал.

Патти заглядывала значительно реже: дети из приюта в обязательном порядке посещали школу. С одной стороны, Данте понимал, что Неро тоже бы это не помешало, но у того не было документов — в Фортуне дела с ними обстояли довольно странно, можно даже сказать, старомодно, и все хранились в общем архиве. Впрочем, документы — это полбеды, были бы деньги и подвешенный язык соврать про непутевую мать, которая забила на ребенка и отправила его с глаз долой. Прокатит, благо фамильное сходство потерять было нереально. Вторым препятствием на пути Неро к учению была опять же рука — странно, если учителя не заинтересуются, почему ученик постоянно носит перевязь.

Доказывай потом, что это Данте чаще от него страдает, чем наоборот.

Неро в школу особо не рвался.

— Я умею читать, писать и считать. Чему им еще меня учить?
— Химии? — спросил Данте.
— Данте, а какого демона ты убил с помощью химии?

Данте промолчал, что из химии помнит только то, что кислота взаимодействует с щелочью (или наоборот) — и то потому, что пару раз при кровоизлиянии в желудок блевал кровавой пеной.

— Или, может, демоны спросят у меня, есть ли у меня неоконченное высшее?
— В кого ты такая язва? — возмутился Данте.

Неро самодовольно ухмыльнулся, чувствуя, что в этой битве победил. Из чувства мести Данте в тот день загонял его по пустырю до полного изнеможения.

У Патти на шее висел медальон. Еще при первой встрече, когда Патти Лоуэлл была для Данте всего лишь очередной работой, она показала ему фотографию своей матери, спрятанную в нем. Неро больше заинтересовал камень на крышечке. Патти, поддавшись на уговоры, дала свою главную ценность посмотреть и тут же об этом пожалела. При соприкосновении медальона с правой рукой Неро тот засветился и исчез.

— Неро! Что ты делаешь, верни сейчас же! — Патти схватила его за руку и принялась её вертеть, словно украшение могло вывалиться обратно.
— Я ничего не делал, оно само! — Неро оказался не менее растерян, чем она.
— Да как ты мог! Это все, что у меня было! — по щекам девочки потекли слезы. — Ненавижу тебя! — она толкнула Неро и выбежала из агентства.

Её пальто осталось висеть на вешалке. Не долго думая, Неро схватил его и, на ходу натягивая собственную куртку, выбежал следом.

Патти нигде не было. В плотном тумане потеряться было легко, и если сперва ему казалось, что он видит впереди фигурку в платье, то скоро эта уверенность его покинула.

Неро остановился у парка, про себя ругая весь женский род и кое-чью истеричность отдельно взятую.

— Патти! — закричал он. — Патти!

Ему никто не ответил. На его крик никто даже не оглянулся, потому что вокруг никого не было.

Этот город напоминал Фортуну — там тоже многие улицы были пусты.

— Спарда, — произнес кто-то в тумане.

Рука Неро засияла ярче. Демоны! И, как назло, в тот момент, когда револьвер остался лежать в комнате. Данте, постоянно таскающий за собой оружие, был против, чтобы он делал так же.

— Спарда.

Демон выглядел почти обычно. Мужчина, высокий, под два метра, одетый в белое и с белыми же волосами. В руках он держал два странной формы меча.

— Кровь Спарды.

Демон остановился. В его глазах плескалась ненависть, от которой Неро стало не по себе.

— Баул, стой! Это всего лишь ребенок!

С другой стороны из тумана появился другой демон. Его лицо было таким же, но волосы и одежда были черными. Неро прижал к себе пальто Патти. Бежать ему было некуда.

Данте прождал двадцать минут, прежде чем начать волноваться. На двадцать пятой нервы у него сдали и он, забросив чехол с мечом за спину, пошел искать уже обоих детей. Он понимал Патти — медальон был всем, что ей осталось от матери, он сам был в её шкуре, но и без медальона жить тоже было можно.

Жить можно было в любом случае. Насколько ужасной ни была бы ситуация, жить стоило хотя бы для того, чтобы мстить. Или… пытаться исправить. Или… или ради кого-то другого. Вариантов, по сути, масса.

С другой стороны, прежде вещи не впитывались в демоническую руку Неро, а это могло значить только одно: медальон не так и прост, а демоническая форма способна сама себя усиливать за счет таких вещей. Занятно. Может, когда-нибудь пригодиться.

— Неро! Патти!

В ответ, конечно же, тишина. В таком густом тумане не видно ничего дальше трех метров и потеряться — проще простого. Спрятаться — еще проще.

Из переулка слева от него вывалилась туша одного из низших демонов, полурассеченная в районе пояса.

— Зараза, — выдавил Данте, доставая меч. — Неро!

Он свернул в переулок. Кроме трупа рядом не было видно других демонов, но слабое ощущение чьего-то присутствия оставалось. Не мальчишка, нет, к нему Данте привык, как привыкают живущие у железной дороги к шуму поездов. Кто-то другой, кто-то очень слабый и…

Мерзкий. С привычкой подленько хихикать.

— Как же я терпеть не могу твой гадкий смех, — процедил Данте.

В ответ демон только снова засмеялся.

Они пересекались время от времени, в таких местах, где Данте никак не ожидал увидеть условно знакомое лицо — на другом крае страны, например, куда лично Данте ехал по работе.

— Да-а-а-анте, — протянул демон.
— Если ты думал, что это прозвучит угрожающе, то ты прогадал. Ты настолько мелкая дрянь, что я тебя щадил только потому, что убивать тебя, как убивать крыс — не моя работа.
— Да, я да. Я не опасен, но есть ведь другие.
— Что ты несешь?
— Я долго терпел, Данте. Но мое терпение не безгранично. Мой план был проработан до мелочей, он был идеален, и ты бы следовал ему, сам не зная об этом. Но я не учел один момент, одной переменной не должно было быть, её вообще не должно существовать. Этот мальчишка, он мешает.

Данте достал пистолет. Первый выстрел заставил демона покинуть убежище, второй — потерять равновесие. Гад свалился ему под ноги, и Данте с огромным удовольствием вогнал острие меча ему в шею.

— Я все это время оставлял тебя в живых, потому что не хотел пачкать меч твоей вонючей кровью. Но ты не ценил свою жизнь и сделал одну большую ошибку, — Данте почти доброжелательно улыбнулся. — Ты решил навредить моему сыну. А это уже личная обида.

Голова демона отлетела к стене, где Данте еще раз её пнул, уходя.

Он ждал самого страшного, но Неро нашелся живой и невредимый у парка, все с тем же пальтом в руках и медальоном, неизвестно как извлеченном из руки обратно.

— Ты цел? — спросил Данте, чувствуя, как диафрагма перестает жать на легкие.
— Они ушли.
— Они?
— Да, тут было два демона, черный и белый, похожие очень, наверное, близнецы, — Неро пожал плечами. — Я так понял, они были учениками Спарды, и белый хотел с ним сразиться. Почему-то он решил, что ему нужен я.

Данте выдохнул.

— И?
— Я пообещал ему бой, когда вырасту. Это еще лет десять, думаю, я успею стать достойным соперником.

Неро улыбнулся.

— А медальон я понял, как достать. Как думаешь, Данте, мы сможем найти женщину с фотографии в нем?
— Если она жива, то да. Да.

Данте протянул Неро руку.

— Идем, нам нужно все же отнести Патти её одежду.
— А рука зачем?
— Туман густой, не хочу, чтобы ты потерялся.

Неро рассмеялся, словно Данте пошутил. Его смех оказался настолько заразителен, что Данте тоже не удержался от смешка.

Но протянутую руку мальчик взял.

И они пошли сквозь туман.

Chapter Text

…родственное чувство… <…>…оно очень упорно держится в людях. От всего готов отказаться человек, со всяким предрассудком расстанется; но сознаться, что, например, брат, который чужие платки крадет, вор, — это свыше его сил…
Тургенев «Отцы и дети»

От нее остались только осколки былого. Голову фиксировали цепи, руки были скованы, летучие мыши, что служили ей одеждой, окаменели. Она была рабой места, в котором оказалась, и, как подсказывало ей её чувство пространства, Башня с огромной скоростью уходила куда-то вниз. Она не могла двигаться, не могла сопротивляться, хотя мысль «Бежать! Бежать!» колоколом стучала в голове.

— Спа-а-а-а-а-арда-а-а-а, — проскрипела она. — Верни-и-и-ись.

— Ублю-у-у-удок, — простонала она. — Освободи меня…

— Или я-а-а-а-а…. — пригрозила она. — Я… кто я? КТО Я? КТО Я?!

Ответа стоило ждать еще около двух тысяч лет.

Данте знал, что и это рано или поздно случится. Это было так же неотвратимо, как конец света, который рано или поздно наступит, несмотря на то, будет ли Данте в нем участвовать или нет. Говоря о конце света, стоило понадеяться, что он хотя бы не станет его причиной, а то мало ли.

И это случилось. Было тому виной весеннее обострение всего, что могло обостриться — кто знает. Цербера это не волновало — его вообще мало что волновало, кроме еды и демонов, на которых Неро его натравливал и которые так забавно хрустели под зубами, а вот хозяин, лежащий лицом в диван, его не волновал ни в единое собачье ребрышко.

Перегар, которым от него несло, — тоже.

— Эй, — Данте потряс парня за плечо. — Ты жив?

Неро булькнул в ответ что-то невнятное. Семнадцать лет, пьян в хлам. Ничего странного, учитывая то, что Данте не представлял, сколько именно тот употребил.

— Эй, юный алкоголик, сколько ты выпил?

Неро вскинул руку, показывая пальцами «три».

— Три ящика? — спросил Данте.
— Н-не… не…
— Три бутылки? — с недоверием спросил Данте.
— Не-а…
— Три… бокала? — с подозрением спросил Данте.
— Да! — сказал Неро, на секунду оторвав голову от дивана.
— Как?!
— Я р’збавлял… св’той в’дой.

Данте качнул головой. Что ж, это действительно гениально, если цель — надраться до свинского визга.

— Ладно, мелкий, давай-ка ты лучше переберешься в свою спальню и не будешь распугивать потенциальных клиентов, — Данте поднял парня и закинул его руку себе на плечо. Наверное, удобнее было бы вообще перекинуть его через плечо и донести так, но это прокатило бы с раненым, а не с пьяным — вниз головой Неро могло бы еще, чего доброго, укачать. — Шевели ногами. Я не видел твои первые шаги, так что давай на бис.
— Не см’шно, — буркнул Неро.

Дойдя до кровати, Неро, лишенный поддержки, завалился вперед лицом. Его встретили объятия незаправленной постели и разбросанных подушек.

— Вот так и взрослеют дети. Сначала пьянки, потом гулянки, потом утащат твой меч и пойдут в самоволку спасать мир… — вздохнул Данте, стягивая с парня кеды и толстовку. Его нюх уловил нечто, выбивающееся из общего перегара.

— Так, Неро, — голос Данте утратил всякое веселье. — С кем ты был?
— М-м-м… не п’мню, но… он… она… был… была… такая… такая…
— Неро, ты слышишь меня?

Парень икнул.

— Слышу.
— Поклянись мне, что это был первый и последний раз, когда ты пил для храбрости, — сказал Данте предельно серьезно. — Если тебе нужно надраться, чтобы потрахаться — значит, еще рано тебе трахаться. Понял?
— П’чему? — Неро повернул голову, глядя на Данте почти осмысленно.
— Потому что ты полукровка, ё-моё. И у тебя могло сорвать крышу, и ты бы кого-то искалечил. Надеюсь, что нет. Это все очень серьезно, на людях раны не зарастают за пару минут.
— А на демонах?
— Триш тебе не даст. У Триш есть Леди.
— У-у-у-у, не-е-е-е-ет, ни в жизнь, нет. Ты что.
— Ты понял меня? — спросил Данте. — Пообещай мне.
— Обещаю, — Неро изобразил подобие кивка.
— Отсыпайся, — Данте все же улыбнулся уголком рта и закрыл комнату.

Когда ему было семнадцать, он выпивал куда больше, чтобы хоть немного опьянеть — идея со святой водой просто не приходила ему в голову. Никто не тащил его домой — Данте шел тогда, шатаясь от стены до стены, наслаждаясь пустотой в голове, которая быстро сходила на нет, и в съемной квартирке его ждал ровным счетом никто. Потом во время одной из попоек он встретил Энзо. Тот был скользким ублюдком, но все же одно хорошее дело сделал: помог Данте арендовать за нормальные деньги дом, в котором позже открылось агентство «Devil May Cry». Владелец помещения погиб, когда Темен-ни-Гру протаранила его дом снизу, так что выкупать его Данте в итоге не пришлось. Оставалась коммуналка, но без нее было совсем никуда. К тому же свой угол — он и есть свой угол.

Несколько раз агенство перестраивалось — в те благословенные моменты, когда количество заработанных денег во много раз превышало убытки, нанесенные инфраструктуре. В последний раз, немного поужав основной зал, удалось найти место для нормальной ванной и чуть более просторной кухни. Данте задумчиво смотрел на вторую часть здания, владельцем которой, как он знал, была склочная старуха, но пока что дальше мыслей дело не шло — места на двоих им было более чем достаточно.

На троих, точнее. Но Цербер отлично уживался на диване, где спал на спине, запрокинув назад все свои три башки. Еще под настроение или во время грозы он являлся к кому-нибудь из них в спальню и забирался в кровать. Данте обычно пытался вытолкать ногой незваного гостя прочь, но Цербер не сдавался, и ему в итоге приходилось уступить. Неро не сопротивлялся вовсе — летом из пса получался отличный кондиционер.

Данте не представлял, как устроена эта собака. Как уживаются между собой три головы? Спит ли каждая голова по отдельности или они засыпают вместе? Какая голова отвечает за какую ногу? Какая голова решает, будет ли хвост махать? Может, у них посменная власть над тушкой или вообще разум общий? Почему Цербер, в конце концов, так медленно растет — за четыре года он из щенка стал подросшим щенком, а до взрослой собаки ему было как до луны. Данте не представлял, что будет, когда тот вырастет полностью — пока что внушительный комплект зубов смотрелся крайне нелепо в комплекте с полувставшими ушами, напоминающими по форме те, что у французского бульдога.

За последние несколько лет ничего серьезного не происходило: мелкая работа, мелкие демоны, лезущие из преисподней, через те щели, что остались там после Темен-ни-Гру. Они были похожи на акул, плывущих на запах крови. Акул, которые не знали, что на акулью кровь найдется свой хищник.

Неро дорос до того уровня, что Данте мог отпустить его на работу одного — парень возвращался домой перепачканный и почти счастливый. Как обнаружилось, в его демонической руке было припрятано больше козырей, чем предполагалось прежде — в частности, проявление другой руки, призрачной, которой можно было поднять над землей и двинуть об асфальт врагов, куда тяжелее и массивнее самого Неро. Первый раз увидев подобное, Данте завис и понял, что немножко завидует.

В остальном жизнь текла своим чередом. Заказ — отдых, заказ — отдых, доставучий Моррисон, подкидывающий сомнительные дела, иногда наведывающаяся Патти, которая приходила, только чтобы рассказать, как же в их «мужской берлоге» неуютно и как в столице хорошо. После того как нашлась её мать, мисс Лоуэлл стала значительно добрее, но замашек генерала не растеряла полностью. К Неро она относилась как к старшему брату и в остальном была вполне обычной пятнадцатилетней девицей. Леди и Триш, заявлявшиеся то ли сыграть в карты, то ли раздеть Данте до нитки, то ли самим остаться в пролете, если у Неро было настроение для игры. Данте мог только восхищаться его везением — и умением держать лицо. К сожалению, это работало только в покере — в обычной жизни Неро заводился с полтычка, мог психануть на ровном месте и вообще спокойствием не отличался.

Данте понадеялся, что парня не придется вытаскивать из чужих — очень чужих — кроватей. Демоническая кровь требовала извечных порочных и не очень радостей, а что может быть лучше секса, приправленного опасностью быть пойманным? Вот возьмет и пойдет по чужим пассиям, а потом что? Данте же не мог его поставить в рамки, мол, влюбись и женись — не в его праве это делать. Да и не в эти времена.

Лучше пусть пьет — желательно дома. Или нет.

К четырем утра Неро почти скатился по лестнице вниз и помчался в сторону ванной, где его в конце концов вывернуло. Зашумела вода. Минут через десять парень вошел в зал, босой, растрепанный, с мокрой головой и пятнами воды на футболке, и, прошлепав мимо Данте, завалился на диван. Проснувшийся Цербер принялся слизывать капли воды у него со лба.

— Ну что, «холи дэниэлс»? — с ухмылкой спросил Данте.

Неро страдальчески застонал.

— Как тебе это в голову вообще пришло? Эта вода могла тебя выжечь нафиг изнутри.
— Алкоголь — это яд для людей. Святая вода — яд для демонов. А я — ни то ни сё, — Неро закатил глаза.

Данте скривился.

— С кем ты хоть был?
— Н-не помню. Мы познакомились у бара, и… дальше все смутно.
— Ага, — Данте фыркнул. — То есть ты даже пол не помнишь?
— Не.
— Даже не знаю, что сказать. Обычно семнадцатилетние мечтают там… о любви до гроба и все дела.
— Данте, а ты когда-нибудь с кем-то состоял в серьезных отношениях?
— Нет, — честно ответил Данте.
— А почему?
— Наверное, потому, если первой мыслью при виде красивой женщины у меня было «Ух какая!», то это верный признак того, что надо держать меч наготове — потому что минут через пять она попытается меня убить. Ни разу не прогадал.
— Прям каждая?
— Прям каждая.
— А может, — Неро отодвинул пса и попробовал лечь удобнее. — Это… ну… признак?
— Чего?
— Ну… как сказать… достойный спутник жизни равно достойный враг?
— А, то есть если пассия не пытается тебя убить, то все зря?
— Ну да.
— Не думаю, что моя мать пыталась грохнуть моего папашу, а это единственная семейная пара, которую я имел честь наблюдать, — Данте усмехнулся. — Хотя я не уверен.
— Какими они были?

Данте почесал затылок. Это было не то, о чем он хотел говорить в четыре утра, но с кем еще, по сути, вообще об этом говорить?

— Ну… я не особо их помню. У нас был дом… в другом городе.
— Большой?
— Да, довольно-таки, — Данте прищурился, вспоминая. — Там был сад с розами и детская площадка недалеко со всякими… лошадками там, горкой. Мы там играли…
— Мы? — переспросил Неро.
— Я, — поправил Данте. — И… Папаша мой, он… в жизни выглядел довольно обычно. Ну, насколько это возможно. Под два метра роста в нем было, я смотрел на него снизу вверх и страшно хотел вырасти. Волосы белые, это тоже его. У него, конечно, они подлиннее были и такие растрепанные. Монокль носил.
— А в демоническом облике?
— Знаешь, он не особо расхаживал с рогами. Не думаю, что соседи вообще подозревали, что с ним что-то не так.
— А… твоя мать?

Данте потянулся, чтобы взять в руки фотографию. Это была единственная вещь, которую он взял из родительского дома, когда вернулся туда — в тот единственный раз, когда туда вернулся. Ева навеки замерла, её образ, рожденный в вспышке, излучал спокойствие и уверенность.

— Она ведь… была обычным человеком?
— Не знаю, — честно ответил Данте. — Я не уверен. Наверное… наверное, нет. Однажды я нашел вещь, сделанную ею, и… думаю, она была кем-то вроде Патти. Или… не знаю. Я слышал о существовании ведьм, но никогда не вникал в подробности, в конце концов, это не моя область. Так что… согласись, вряд ли кто-то обычный вообще связался бы с моим папашей.
— Ты его не сильно любишь, — подметил Неро.
— Мягко сказано.
— Он что-то сделал не так?
— Да. Свалил в никуда, оставив нас с… — Данте сцепил зубы. — Короче, поступил паскудно.

Неро повернулся к окну. Светало, но свет больше не резал ему глаза. Прелесть того, чтобы не быть обычным — быстрое возвращение в норму.

— Кофе будешь? — спросил Неро.
— Будешь.

Неро встал, сдвинув Цербера к краю.

За последний год коробок из-под пиццы и восточной еды у них в доме стало значительно меньше, а продуктов в холодильнике, которые могли стать нормальной едой, — больше. Часть уроков по готовке ему преподала Леди, часть он высмотрел в одинокой кулинарной книге столетней давности, которая неизвестно откуда взялась у Данте на полке, а часть освоил сам, методом проб, ошибок и экспериментов. На кухне прибавилось посуды — не только чашки и чайные ложки, но и коллекция кастрюль, к которым Данте сперва отнесся скептически, но потом согласился с предложением заменить кухонную мебель, по максимуму оптимизировав небольшое пространство.

Проходя мимо Данте, Неро положил руку ему на плечо и несильно сжал.

А после ушел варить кофе и готовить очень ранний завтрак.

Обычно с предложениями работы притаскивался Моррисон. Это, в общем-то, и была его работа: искать исполнителей для разного рода законных или не очень дел. Если дело выходило за рамки нормального — он шел к Данте, если нужно было действовать аккуратнее — шел к Леди.

Однажды Триш пошутила, что они — единственные, кого Моррисон не рискнет убрать после сделанной работы, и непонятно было, сколько в этой шутке шутки.

В этот раз она сама пришла в агентство в непривычном красном платье и с небольшим кейсом в руках.

— Заприте двери, — велела она. — У вас они вообще запираются?
— Зачем? — спросил Данте.
— Потому что я настаиваю.

Она действительно настаивала — поставив кейс на стол, не сказала больше и слова, прежде чем Неро, ругаясь под нос на заедающий замок, закрыл дверь и для уверенности усадил под ней Цербера.

— Что стряслось?
— Деньги, Данте. Большие. Если удастся провернуть все максимально по-тихому — очень большие.
— Я заинтригован, продолжай.
— А можно уточнение? — Неро вскинул палец. — Большие или БОЛЬШИЕ?
— Ты на него плохо влияешь, — Триш ткнула Данте в бок. — Настолько большие, что тебе хватит купить все то, о чем ты мечтал.

Неро мечтательно закатил глаза.

— В общем, — Триш открыла кейс. — Тридцать с лишним лет назад был создан отдел по наблюдению за паранормальной активностью.
— Что? — переспросил Данте.
— Люди сидят и следят за мутными личностями, интересующимися оккультизмом, а потом берут их за задницу и тащат на допрос на тему «А зачем вы хотите призвать неведомую херню», — едко сказала Триш.
— Разумно. А отдела по борьбе они еще не создали?
— Ты хочешь на государственную работу?
— Нет, не особо, — Данте покачал головой.
— Ну вот. Вчера со мной связался человек из этого самого отдела и предложил сотрудничество. У них есть наводки на организацию, которая в ближайшее время может вытворить что-то из ряда выходящее. Нужно проверить, так ли это, и если да, то предотвратить то, что они там хотят сделать.
— И ты решила не брать с собой Леди?

Триш отбросила волосы.

— Я думала. Но потом получила эти документы и… поняла, что мне сюда.

Она вытащила из кейса стопку бумаг и протянула их Неро.

— А? Я? — тот немало удивился, но документы взял, чтобы прочитать слово, написанное жирным шрифтом, и почувствовать легкую тошноту.

«ФОРТУНА».

— Ты ведь оттуда? — спросила Триш.
— Вроде… вроде того, — Неро кивнул. Бумаги жгли ему руку.
— Ладно, — Данте бесцеремонно выхватил стопку и принялся её листать.
— Если очень кратко, — Триш села на столешницу, — то есть сведения о том, что Орден Меча в какой-то момент смог открыть ворота в Преисподнюю. Один раз, на короткое время. После этого верхушка Ордена начала вести себя подозрительно, стало больше тайн, правила Ордена ужесточились. Наша задача удостовериться, что это действительно так, и по максимуму уладить эту ситуацию.
— Избить всех до состояния невызывания демонов, — поддакнул Данте.
— Именно поэтому, Данте, именно я займусь первой частью работы. Но, — она повернулась к Неро. — Мне нужна вся информация, которую ты можешь мне предоставить. Это большая удача, что ты прожил там столько лет, и… мне может помочь любая мелочь.

Неро молчал.

— Триш, может… — начал Данте.
— Я не думаю, что смогу сильно тебе помочь, — сказал Неро. — Но я попытаюсь.

Не то чтобы ему, ребенку, рассказывали много о действительно важных вещах. Неро вспоминал разговоры Кредо, которые подслушивал с Кирие, не понимая половины. Рассказал о примерном плане города, привычках жителей и прочих заморочках. Триш слушала, и Данте слушал тоже — в агентстве висела тяжелая тишина.

— Я хочу меч, — сказал Неро, подытоживая.
— Что?
— Я хочу меч… такой, как у рыцарей Ордена.
— Чем плох твой?
— Нет, ничем, просто… — Неро потер щеку демонической ладонью. — У них была встроена система подачи топлива на лезвие, и… я о таком мечтал лет с шести, наверное.
— Ладно, — Данте забросил бумаги обратно в кейс. — Будет тебе меч. Даже если там ничего нет, мы поедем в Фортуну и его у кого-нибудь отберем.

Триш улыбнулась и покачала головой.

— Ладно. Если будет что, я передам через Леди. Ждите вестей.
— Уже ждем, — Данте театрально помахал ей вслед.

Уйти просто так Триш, правда, не удалось. До того самого момента, пока она под сдавленный смех владельцев агентства не догадалась почесать Церберу все три подбородка.

Леди пришла, когда её перестали ждать — прошло полтора месяца или около того. Её визит в половину двенадцатого ночи застиг Данте и Неро за просмотром футбольного матча — телевизор, работоспособность которого зависела от расположения звезд, решил облагодетельствовать их хотя бы финалом чемпионата.

— Триш вышла на связь, — сказала Леди.

На нее зашикали. Со скептическим выражением лица Леди села рядом с Неро — благо до конца матча оставалось всего ничего.

— Ну так что, Триш? — спросил Данте, после того как началась реклама.
— Триш сообщила, что подозрения подтвердились, — сказала Леди. — И что она будет до переломного момента не на вашей стороне.
— Когда нужно ехать?
— Завтра утром. Поезд в половину шестого до Авилы, дальше ходит автобус.
— Да уж, — Данте выключил телевизор. — Ладно, собираемся. Ты едешь?
— Нет, — Леди отрицательно качнула головой.
— Значит, присмотришь за собакой.
— Это с какой радости?
— С такой, что он загрустит в одиночестве. Можешь взять его к себе, можешь пожить здесь, — Данте пожал плечами. — Как хочешь. Цербера надо кормить пару раз в день и выгуливать. В остальное время он спит на диване.
— На диване, — скептически хмыкнула Леди.
— На диване, — подтвердил Данте. — А где еще спать хорошей собаке?

«Хорошая собака», лежащая на спине, во сне дважды дернула задней лапой.

— Что ж… вычту с вас за это.
— Это ты сейчас так говоришь. Ты потом не захочешь нам его возвращать — эта собака способна покорить любого.

Леди фыркнула.

Вещей у них было немного — у Данте вообще была привычка путешествовать налегке. Да и что ему нужно? Оружие и деньги на еду, максимум сменная одежда. Все. Неро нес рюкзак, оружие отлично поместилось в большой футляр.

В половине шестого утра они заняли свои места в поезде — народу было немного, большинство спало сидя под убаюкивающий стук колес на стыках рельс.

— Мы должны добраться до места к двум часам дня, не раньше и не позже, — вполголоса сказал Неро.
— Почему?
— В это время обычно идет главная проповедь, на улицах никого нет. Чем незаметнее мы появимся, тем лучше.

Данте кивнул. Поезд выехал за пределы города, и пейзаж сменился. Вдалеке был виден мост и лес и ни одного дома до горизонта.

— Я… не думал возвращаться, — сказал Неро. — А теперь сижу и думаю, что из Фортуны я ехал так долго, а назад так быстро.

Он запустил пальцы себе в волосы. За последний год те отрасли достаточно сильно, чтобы при желании можно было собрать их в подобие хвоста. Неро так и делал — обычно когда готовил или ковырялся в оружии. Иногда его подрывало пойти постричься коротко — короче, чем когда-либо, но импульсивное желание быстро пропадало.

— Ну так по прямой же. И ты знаешь, куда именно ты едешь.
— Да…

Уезжая из Фортуны, Неро знал точно только один пункт назначения — Авилу. Именно там он начал свои поиски, именно оттуда шел первый поезд в неизвестность — Неро выбирал маршрут так, чтобы сесть в поезд вечером и приехать рано утром. День он тратил на поиски, искренне считая, что людей, похожих на него, не так уж и много. Из еды покупал в основном хлеб и редко яблоки. Если не везло с поездом — ночевал в заброшенных домах. И так раз за разом — поезд, расспросы, скудный обед где-нибудь в парке, снова поезд, пересчитывание денег, вранье о том, что он едет к тетке, снова поиски. До того самого момента, пока Неро, уже почти разочаровавшийся в этой затее, не встретил Патти. Он тогда почти испугался, когда к нему подлетела девочка в розовом платье, таком вычурном и нарядном, что любой наряд Кирие рядом выглядел как рабочая одежда, и спросила:

— Ты родственник Данте?

Неро не знал тогда, что ей ответить, но таким, как Патти, слушатель всегда был ценнее собеседника.

— У вас одинаково белые волосы и глаза похожи, — сказала она, и в нем с новой силой загорелась успевшая потухнуть надежда.

Людей в вагоне становилось то больше, то меньше. Кто-то ехал в соседний город и нес с собой минимум вещей, кто-то был сильно нагружен. Мужчины, женщины, дети, веселые и грустные, беззаботные и с печатью усталости от всего мира на лице. Данте успел проспать часа два, у Неро не получалось унять тяжело стучащее сердце. Коробочка во внутреннем кармане куртки жгла через слои ткани.

От Авилы до Фортуны было около получаса езды. Неро попросил остановиться у черты города, и дальше старенький автобус поехал без них.

— Сними перчатки, — велел он Данте. — Иди с таким видом, словно прошел пешком последние сто миль.
— Зачем?
— Сойдем за паломников издалека. Но лучше, конечно, никому не попадаться.

Данте скептически скривился, но перчатки все же снял и сунул в карман. Без них он почему-то чувствовал себя почти голым, особенно сейчас, в чужой местности. Другое дело, когда ты дома, на своей территории — там можно.

— Всегда хотел спросить тебя об этом шраме, но все как-то не к месту было, — сказал Неро, когда они свернули в сторону невысокого жилого квартала.

Улицы действительно были пустынны. В одном доме надрывно плакал маленький ребенок, но и только.

— Этот… — Данте сжал руку в кулак, пряча светлую полосу на ладони.
— Да, я не понимаю, как на тебе вообще мог остаться шрам.
— А, ты об этом, — Данте словно повеселел. — Шрам остается от того, что потенциально способно убить тебя.
— Какой-нибудь уберсильный демон?
— Или дорогой тебе человек с пистолетом в руках.

Неро задумался. Данте сунул руки в карманы и продолжил идти, смотря в пол. В таком виде он точно мог сойти за паломника.

У одного из домов они свернули в переулок, а затем в еще один. Петляющие темные улочки вывели их к непримечательной двери черного хода, и Неро, выковыряв из стены кирпич, достал из ниши ключ и отпер её.

— Кредо? — спросил женский голос. — Кредо, что-то случилось?
— Кирие, — вполголоса позвал Неро.

Обладательница голоса несколько минут смотрела на них, и в её глазах ужас сменился радостью и чем-то еще, что Данте не мог понять и определить.

— Боже, Неро! — она бросилась парню на шею, заставила попятиться. — Я так давно тебя не видела! Ты не написал и строчки…
— Кредо запретил мне, чтобы я вдруг не выдал своего местонахождения.
— О, Кредо, — она выпустила его из объятий и украдкой вытерла глаза. — Я молилась о тебе каждый день, чтобы Спарда уберег тебя, где бы ты ни был.
— Со мной все в порядке. Это Данте, мы приехали вместе.

Кирие посмотрела на Данте. Тот неловко помахал ей рукой.

— Вы… — начала девушка, но осеклась. — Простите, я недостаточно гостеприимна. Прошу, проходите. Кредо скоро вернется. Я… вы ведь приехали не просто так? Хотите есть? Обед скоро будет готов, а я приготовила слишком много, как всегда…

Видимо, она была из тех людей, что за беззаботными разговорами обычно прячут нервные переживания.

Данте огляделся. Дом был не то чтобы большой, но весьма уютный. Никаких особо дорогих вещей, вычурных картин и прочего. Простая мебель, отсутствие радио и телевизора, но зато три шкафа, полные книг. Кухня, соединенная со столовой, была раза в три больше, чем та, которой они довольствовались в агентстве. На небольшой газовой плите булькала кастрюля со сдвинутой крышкой, распространяя вкусный запах тушеного мяса.

— Ты так вырос, — сказала Кирие. — И твоя рука, она…
— С ней все в порядке, — Неро убрал рукав, демонстрируя руку. — Я больше не хочу от нее избавиться, наоборот, от нее много пользы. И… к тому же я такой не один.

Кирие повернула голову к Данте. Они все еще не обменялись и словом, но Данте чувствовал какую-то неловкость между ними. Как когда встречаются люди, которые не видели друг друга больше десяти лет, и вроде есть о чем поговорить, но с другой стороны — зачем. И вправе ли они обсуждать единственное связующее их звено?

— Вы так похожи, — в конце концов сказала Кирие.
— Вроде того, — улыбнулся Неро.
— Расскажи мне о жизни в городе, Кирие, если несложно, — Данте попробовал перевести разговор в другое русло.

Ничего кардинально нового она им не поведала. Жизнь в Фортуне подчинялась церкви, была расписана по часам. Рабочее время было синхронизировано с определенными проповедями, и, что немало удивило Данте, посещаемость их была почти стопроцентной. Жители Фортуны трудились, воспитывали детей, учились и делали вообще все исключительно с одобрения церкви.

— А написано, что Спарда боролся за свободу человечества… — хмуро сказал Данте. — Если это то общее благо, ради которого он… а к черту. Ладно, простите, не перебиваю.

Фортуна могла бы быть туристическим городом. Ухоженные улочки, старомодные дома, живописная архитектура. Своеобразная, довольно аскетичная кухня. Море, опять же, рядом, служащее исключительно в практических целях — ни одного подходящего пляжа в округе, только рыбацкие лодки и несколько судов побольше в небольшом порту.

Данте любил, когда города жили. Такие города — в особенности. На узких улочках отлично бы смотрелось больше людей, которые не шли бы с опущенными головами, а радовались жизни и разговаривали. Чтобы вечером играла музыка и тот, кому хотелось петь, — пел.

Но это, в конце концов, было только его мнение, с которым жители Фортуны не обязаны были считаться. Хватит того, что им придется смириться с лишением ценных туристических объектов в лице четырех демонических врат.

Кредо вернулся позже, чем они ожидали. Неро успел собрать волосы в хвост и помочь Кирие с посудой, Данте листал какую-то крайне занудную книгу с занудными стихами о природе. Глава святых рыцарей Ордена Меча гостей не ждал и сильно удивился, увидев их.

Данте оценил Кредо как противника — тот весьма хорош для человека, но что-то еще в нем заставило напрячься. Шкатулка с очень двойным дном, и в нише спрятано непонятно что.

— Вас никто не видел? — спросил Кредо.
— Нет, никто.
— Надеюсь, что так.

Они сели за стол, разговора ни о чем не вязалось, поэтому Данте перешел к делу.

— Мы здесь по работе.
— Чем же вы занимаетесь?
— Мы охотимся на демонов.
— Орден занимается тем же, следуя заветам Спарды.
— Если очень обобщать, то в этом плане я тоже им следую.
— Вы не похожи на верующего.
— Кредо, я могу тебе доверять? — спросил Данте. — Ради него, — он указал на Неро.

Кредо молчал несколько секунд.

— Да.
— Обычно те, кому я бью лицо, и так в курсе, у них, понимаешь ли, нюх, — Данте ухмыльнулся. — Но могу похвастаться, хоть и без особого удовольствия, что эти заветы я получил от него лично. И мне больше нравится считать, что это было мое личное решение. Другое дело, что в вашем городе четыре штуки врат, которые мой папаша почему-то не уничтожил, и затевается какая-то муть, которую я — мы — должны пресечь, чтобы не случилось чего-то большого и плохого.

Кирие шумно выдохнула.

— И мы это сделаем, с твоей помощью или нет. Но в первом случае есть шанс обойтись действительно малой кровью и избежать хаоса в будущем. Если глава святых рыцарей возьмет на себя управление данной организацией и поведет её по тому пути, по которому она шла прежде, никому не будет дела до этого города. Мы уберемся отсюда и больше не будем причинять никому головной боли.

Кредо постучал пальцами по столешнице. Они с Кирие были очень похожи в точености профилей и ложной мягкости взгляда. В таких людях всегда был стальной стержень.

Данте вспомнил о Нелл. Воспоминание отдалось ноющим отголоском боли в груди.

— Я приму ваше предложение. Но только потому, что мне самому не особо нравятся планы Санктуса. Завоевание мира никогда не было достойной целью.

Неро присвистнул.
— Ничего себе замашки.

Кредо кивнул.

— Прежде «вознесение» служило только для защиты мира от демонов в меру наших сил, но теперь это больше похоже на попытку собрать армию. Я не желаю вести войско с такой целью. Но вам придется действовать в одиночку: ни я, ни Кирие не встанем на вашу сторону.
— Без вопросов, — согласился Данте. — Я так понимаю, нам нужно убрать Санктуса.
— Санктуса, Агнуса и Глорию. Это три основные фигуры в управлении Орденом.

Неро и Данте переглянулись. Имя «Агнус» было им знакомо, Глория не фигурировала ни в одном из тех документов, что предоставило правительство.

— С Санктусом все ясно. Агнус — это?
— Алхимик. Он занимается всем, что связано с созданием… всего, что можно создать. Глория, она, — Кредо едва заметно покраснел. — Крайне хитрая женщина, способная на любые уловки.

Данте покивал, соглашаясь.

— Три человека и четверо врат. Звучит не так уж и сложно.

«Пули в лоб будет недостаточно», — сказал Кредо, и Данте учел его совет, но от выстрела не отказался. Кто бы что ни считал — огнестрельное оружие во многом было полезнее холодного. Затем он, пользуясь суматохой, для надежности отсек священнику голову и финальным устрашающим жестом разрубил его пополам. Согласно сведениям от того же Кредо, почти вся верхушка Ордена двумя руками зачерпнула демонических сил в попытках приблизиться к Спарде. Так или иначе — после такого обычно никто не восставал.

Прихожане в панике бросились бежать, стража во главе с Кредо — пытаться убить Данте. Раскидав нападающих в разные стороны, тот воспользовался моментов и сбежал тем же путем, что и пришел сюда — через крышу.

Неро ждал его, спрятавшись за мраморной фигурой, украшавшей здание.

— Судя по звукам, ты управился.
— Теперь нас ищет весь город.
— Не нас, а тебя.
— А ты что, вдруг перестал подходить под описание «человек с мечом и белыми волосами»?

Неро ругнулся вполголоса. Кредо перед зданием храма раздавал приказы, указывая в разные стороны.

— Ему бы в кино играть, такой актер пропадает, — задумчиво сказал Данте.
— Видишь рычаги на мечах у рыцарей?
— Вижу.
— Вот такой меч хочу. Только новый.
— Будет тебе меч, я же обещал, ну.

Неро вернулся обратно за статую. Шум внизу немного подутих.

— Вот те врата оставим на потом, — Данте кивнул в сторону огромного камня, возвышающегося над городом. — Нужно найти этого самого Агнуса и отправить вслед за начальником. И еще трое врат.
— Одни у шахты, если Агнус в Дворце Ордена, то нам все равно мимо идти.
— Пойдем по крышам? — спросил Данте.
— Есть другой вариант?
— Ну, с твоей обувью я бы кроме как по сухому асфальту не ходил.
— Так, прекращай наезжать на мои кеды, нормальная обувь! — вспылил Неро, хотя этому их спору уже был не один месяц — Данте не признавал иной обуви, кроме кожаной, и резиновые подошвы вызывали у него смешанные чувства.
— Ладно-ладно, мелкий, не кипятись.

В шахте Фортуны добывали гранит, из которого и были построены почти все здания в городе. У входа в шахту находилось множество старых деревянных домов, некогда жилых, а теперь превращенных в склады или что-то вроде этого.

— Чувствуешь? — спросил Данте, указывая на возвышающийся камень.
— Да, — Неро кивнул. — Что это?
— Врата активны. Но их очень давно не использовали, что-то вылезет оттуда не раньше вечера. Опоздай мы на несколько часов — пришлось бы драться.
— Что будем делать?
— Искать динамит, конечно же. Что за шахта без динамита?

Когда осела пыль и стали видны остатки врат, Данте спросил:

— И все же, как думаешь, почему Спарда их тут оставил? Домой, что ли, хотел?

Неро чихнул.

— Не знаю. Динамит, кстати, кончился, что будем делать с остальными?
— Ты сомневаешься в моей разрушительности? — Данте закатил глаза. — Я обижен.
— Если остальные тоже активированы, нам лучше поторопиться. Давай ты к воротам, а я найду этого самого Агнуса.
— Ладно, в твоих словах есть логика, — Данте похлопал Неро по спине. — Только осторожно, он явно уже наслышан о смерти Санктуса. Ученые — страшные люди, я тебе скажу.
— Ни одного еще не встречал, а ты? — фыркнул Неро.
— Отец Леди был… умный. Это его и сгубило, — сказал Данте.
— Хм, ты никогда его не упоминал. И Леди тоже. А…

Неро оглянулся. Данте уже нигде не было. Иногда он очень буквально уходил от ответов.

Идея начать с самого шумного Данте понравилась сразу, весь город был на ушах, и никто не додумался искать его в лесу. Ни одного стражника или гражданского, только мелкие демоны, которые пришлись ему очень кстати — для уничтожения вторых врат пришлось перевоплощаться. Данте с большим удовольствием после втоптал тварей в пыль, всей кожей чувствуя, что они тоже, в общем-то, чувствуют боль — даром что выглядят как чучела.

Демоны всегда вылезали там, где тонко — например, вот у таких вот врат. Или там, где проход был раньше. Бывали какие-то едва ли не тайные ходы, которые Данте очень хотел бы закрыть, но это было не в его компетенции. Оставалась надежда на Патти, но та была еще слишком мала для такой работы. Алан Лоуэлл оставил внушительную библиотеку, но, прежде чем Патти в ней разберется, пройдет не один год. Будь её предки более заинтересованы в их наследии — было бы проще, но и мать Патти, и её предшественники и предшественницы только носились с амулетом и не желали вникать в колдовство.

Иногда Данте, конечно, понимал, что два подростка на его территории, гибрид демона и человека и потенциальная ведьма — это чересчур, но идея когда-нибудь таки уйти на пенсию была крайне заманчива.

Из леса он выбрался часам к двум дня, с грязными от травы и демонической требухи сапогами, которые минут пять с недовольным бормотанием мыл в найденной луже.

Оставалось еще два исписанных рунами и рисунками камня.

Третий из них высился рядом с замком.

— Ну что с тобой делать? — спросил Данте у камня. — Жаль, нет еще динамита, мне понравилось, всегда хотел что-нибудь такое подорвать.
— Тебе бы лишь подрывать.

Данте оглянулся. Шагах в десяти от него стояла крайне эффектная смуглая блондинка в наряде, прикрывающем самое главное — ноги и плечи. В любой другой ситуации Данте как минимум бы восхитился или, может, даже бы присвистнул, но то, насколько эффектно незнакомка переставила ногу, не оставляло вариантов.

— Привет, Триш, — сказал Данте и повернулся обратно к камню.
— Если подождать еще немного — из врат появится демон высокого ранга. Убьешь его и получишь оружие, вероятно, способное уничтожить их. Не представляю, правда, как ты это делаешь, — нахмурилась Триш-Глория.
— Ага, а потом Неро найдет это оружие, поймет, что это крокодильчик, и у нас заведется еще и крокодильчик. Тоже не представляю, как он это делает.
— Да ладно, Цербер — лучшая собака в мире, — Триш-Глория надула губы. — Тогда что будешь делать?
— Я… — Данте замер. — Что это?
— Где? — Триш-Глория оглянулась.

Всплеск силы накрыл Данте, как морская волна в шторм, заставив на несколько мгновений потерять человеческий облик. Что-то происходило — и совсем рядом.

— Так, Триш. На тебе врата. Ты же тут еще командуешь? Выдумай что-то. Мне нужно идти, — Данте бесцеремонно отодвинул её в сторону и бросился бежать.

Он очень надеялся, что Неро тут ни при чем.

Его зацепило в главном зале, словно Неро дошел до какой-то черты, до которой доставал условный крюк.

Это был не зов. Это был не звук, не голос, не песня, какой сирены в легенде заманивали моряков в ловушку. Что-то другое — Неро почувствовал, как тело перестало ему подчиняться. Он сам захотел перестать себе подчиняться и позволил себя вести, немного удивляясь, какими шаткими стали его шаги.

Собственная неловкость не помешала ему убить демонов, которые попались ему по дороге. Он схватил каждого из них правой рукой и левой вырвал им глаза, а затем несколькими ударами о пол размозжил головы. Это были слабые демоны, они не восстанут после такого.

Неро шел, словно кто-то сматывал нить, привязанную к крюку. Он почти чувствовал сталь, охватившую ребро. Рядом с правым легким, если идти быстрее, то почти не больно.

Он миновал лабиринт коридоров, выбил три окна, чтобы сократить путь. Цветное стекло оцарапало ему лицо, но порезы тут же затянулись.

А потом он увидел то, что его вело.

— И-и-и-интересно, — сказал кто-то. — С-с-с-свечение глаз, как интересно!

Неро не слушал.

Он шел к обломкам меча.

Данте почти всегда делал ставку на зрелищность. Любой бой можно назвать хорошим, если он был эффектным. Застать врага врасплох, уйти от удара, нанести решающий удар.

Демонов, которых он нашёл, убили недавно и очень грязно. Тот, кто сделал это, действовал максимально точно и был очень скуп в бою. Словно экономил каждое движение, словно…

— Мелкий! — позвал Данте. — Ты здесь?

Открывая дверь за дверью, он осматривал бесконечные комнаты, но те были пусты. Столы, люстры, ковры, росписи на стенах. Роскошь для никого — людей в замке не было.

— Нер… о.

Удача все же улыбнулась ему хоть в чем-то — за одной из дверей был оружейный склад.

Данте не сдержал осуждающей ухмылки. Пока Орден нёс в массы свое презрение к огнестрельному оружию — понятное дело, Спарда же им не пользовался, — у верхушки под рукой был неплохой запас разнообразных винтовок. Они Данте интересовали мало — в его деле ничего лучше произведений Нелл Голдштейн не было, но вот найденные мечи его порадовали. Потратив минуту на выбор, он забросил один из них на плечо и продолжил поиски, еще не зная, что опоздал с самого начала.

— Мелкий? — спросил Данте у стоящего в центре лаборатории.

Призрачная фигура у Неро за спиной имела слишком много знакомых черт, меч в его левой руке вовсе не оставлял вариантов. Правой рукой Неро держал за шею человека в белом. Судя по тому, как безвольно висело тело, тот был либо без сознания, либо мертв.

Данте отбросил меч в сторону и подошел к Неро. Резинка, собиравшая его волосы в короткий хвост, лопнула.

— Эй, — позвал Данте. — Мелкий.

Никакой реакции.

— Так, давай тихонечко, опусти руку. Давай, Неро, приходи в себя, — Данте нажал ему на локоть.
— Он стоял между мной… — глаза Неро светились абсолютно неестественным красным светом. — И силой.

Данте подавил кашель.

— Без силы нельзя никого защитить.
— Неро…
— Я…
— Мелкий! — рявкнул Данте почти ему в ухо.

Это сработало. Неро выпустил Агнуса, фигура за его спиной исчезла. Парень сделал пару шагов назад и выронил Ямато.

— Что… что? — он огляделся. — Я… черт, он мертв?
— Скорее всего, ты сломал ему шею, как мне кажется.
— О черт.

В подтверждение подозрений тело ученого начало исходить черным дымом. Демонов и тех, кто хотел приблизиться к ним, после смерти затягивало обратно в родной мир.

— Это все равно пришлось бы делать, так что не парься. Очередной демон, просто когда-то был человеком.

Данте поднял катану. У него было много вопросов к мертвецу, но задать их было уже никак. Откуда у Ордена этот меч? Где они его взяли? Как использовали? Почему именно здесь, почему именно сейчас, не лучше бы ему быть там, где был тот, кто владел им прежде и кого Данте…

— Он был сломан.
— Что? — Данте резко обернулся.
— Меч. Он… был сломан на две части, и… он притянул меня к себе, чтобы я… восстановил его? — Неро пожал плечами. — Не знаю. Никогда не видел ничего подобного.
— Это Ямато, — сказал Данте, возвращая катану в ножны. — Этот меч когда-то принадлежал моему отцу.

В тот же день он извлек Ямато из ножен только раз — для меча, рассекающего пространство, врата, находящиеся так далеко, что были не больше журнального листа, не были проблемой. Данте никогда прежде не пользовался такого рода оружием и все, что мог — это по памяти повторить чужие удары и выпады. Монументальный камень, рассеченный пополам, завалился в реку. Если Кредо все сделал как надо, в километре от врат не должно было быть ни единой живой души.

— Держи, — Данте протянул ножны с мечом Неро. — Он твой по праву. Твоя рука ведь поглощает все, что может её усилить.

Ямато исчез во вспышке света. Данте повернулся к солнцу — было около трех часов дня, но этот безумно длинный день уже успел его утомить.

Обычно Данте не заходил в чужие спальни, но в этой дверь была открыта, и через щель он увидел то, что не смог проигнорировать. С минуту он боролся с собой — мало ли кто жил здесь сейчас, а Данте и вовсе шел как бы в уборную, но интерес победил совесть. Данте толкнул дверь и оказался в комнате, которая когда-то была детской.

Одна из стен была увешана старыми рисунками на плохой желтоватой бумаге. Цветные карандаши, восковые мелки, краски — все по-наивному простое и кривое, но какое-то… притягивающее. Домики, деревья, цветы, рыцари с мечами. Фигура с рогами бьет кучу фигур поменьше, а в стороне стоят другие и над ними салют и цветы.

— «Неро рицарь». Рицарь, — Данте не сдержал улыбки.

«Рицарь» Неро на рисунке воевал с чудовищами, нарисованными черной краской, с красными горящими глазами.

— Он рисовал раньше. Очень любил рисовать.

Данте обернулся. Кирие, одетая в фартук, смотрела на стену с теплой улыбкой.

— Извиняюсь за вторжение.
— О, это искусство стоит того, чтобы на него смотреть, — девушка кивнула. — Вы не задержитесь?
— Нет, мы уезжаем утром. У нас работа и…
— Вам не нравится этот город. Не нравится наша вера. Неро рассказал мне.
— Мне не нравится, под каким соусом тут подают понятие общего блага. Общее благо — это хорошо, но не тогда, когда оно стоит жизни тем, кто рядом с тобой, — Данте потер висок. — Да, Спарда сделал много всего две тысячи лет назад, но он мог бы уже успокоиться и…
— Вы не можете простить его за это, — сказала Кирие. — Да, мы проповедуем общее благо. Завтра утром Неро уедет, и мне больше всего не хочется его отпускать. Не теперь, когда он может остаться. Но я понимаю, что там он сможет продолжить работать и в будущем спасет множество человеческих жизней. Ради общего блага я не буду просить его остаться в Фортуне, довольствуясь тем, что смогу получить от него письмо.

Данте склонил голову. Он понимал, что в чем-то она права, но признать это сейчас он был неспособен.

— Могу я?.. — он показал на рисунок с «рицарем».
— Да, конечно.

Данте осторожно сковырнул кнопки, которые крепили бумагу к стене, и, сложив лист вчетверо, спрятал во внутренний карман плаща.

— Спасибо, Кирие.
— За что?
— За все? — Данте пожал плечами. — А сейчас иди и спроси у мелкого, чем он собирается извиняться за все твои пропущенные дни рождения, потому что иначе он так и повезет подарок обратно. Я, с твоего позволения, еще немного приобщусь к прекрасному.

В пять утра они уехали первым, абсолютно пустым автобусом в Авилу. У провожающей их Кирие на шее в лучах рассветного солнца сверкала подвеска с красным камнем.

Данте, максимально удобно устроившись в не приспособленном для этого кресле, закрыл глаза и уже было приготовился весь путь до вокзала проспать, как дернулся от осознания.

— Меч!
— Что — «меч»? — не понял Неро.
— Я нашел тебе меч и оставил его в лаборатории. Так, возвращаемся обратно, — Данте попытался встать, но Неро схватил его за рукав. — Что?
— Забей. В следующий раз. Возвращаться — плохая примета.
— Ладно, — сдался Данте.

Поднималось солнце, небо меняло цвет. Дома их ждала Леди и Цербер, успевший как-то незаметно набрать три лишних килограмма.

«Красную королеву» через полторы недели привез курьер. С трудом выгрузил из машины тяжелый сверток, получил от Неро подпись и уехал.

«За все пропущенные дни рождения. К», — было написано в сопроводительной записке.

Кто именно писал письмо, Кирие или Кредо, осталось неизвестным.

Chapter Text

Настоящий человек тот, о котором думать нечего, а которого надобно слушаться или ненавидеть.
Тургенев «Отцы и дети»

— Я хочу сражаться! — закричал Балрог.

Демон, он чувствовал, что его смерть близка, что она в руках того, в ком течет кровь Спарды.

— Я хочу побеждать сильных! — взревел демон.

И предложил сделку, искренне надеясь, что сын перенял талант своего отца.

— Назови меня своим соратником, я стану оружием в твоих руках!

В зале яблоку было негде упасть. Упади это самое яблоко, оно уронило бы с десяток патронов, стукнулось бы о коробки со смертоносной начинкой и в конце концов затерялось бы в общем беспорядке.

На дверях агентства с внешней стороны висела табличка «Переучет». В углу валялись остатки деревянного ящика, в котором и были доставлены боеприпасы, и Данте не мог не заметить, что тот вполовину меньше, чем в прошлый раз. За последний год количество демонов, прорвавшихся наверх, как-то заметно пошло на убыль, словно они решили вымереть.

Или это было затишье перед бурей.

Но патроны всегда были той еще статьей расходов. Покупать небольшие партии и раньше было не особо выгодно, а теперь, когда постоянных огнестрелов было не два, а три, приходилось трясти Моррисона, чтобы выходил на своих поставщиков и организовывал Данте очередной ящик без маркировки.

За половину коробочек можно было получить немаленький срок, если бы полиция чуть больше интересовалась Данте. К счастью — нет. Да и виноват ли он, что нет ничего лучше, чем экспансивная пуля, отправленная в то место, где бронебойная только что сбила броню демона? Да Данте был готов серенады петь изобретателю этих пуль, раскрывающихся, как цветы, в демонической плоти.

Понятное дело, что тут были не только они. В россыпи коробочек с патронами были обычные разрывные и даже одинокая не коробочка, шкатулка, в которой пули были отлиты из сплава серебра с свинцом — не слишком ходовая вещь, но случалось, когда только они и помогали.

Данте пытался не думать, сколько денег было заплачено за все это. Полузаконные сделки всегда выходили недешево, а сейчас, когда работы было и так не слишком много, то вовсе.

Нет, они, конечно, не будут голодать. Как показала практика, если готовить еду, а не заказывать её, то выходило значительно дешевле. Данте долго сопротивлялся, но Неро не шел на уступки, приучая его к своей стряпне, и тот в конце концов сдался, открыв для себя что-то кроме «быстрой» еды.

Накопительство вообще никогда не было его сильной стороной. Даже получая крупные суммы денег за большую работу, Данте не успевал заметить, как они растворялись в экономическом небытие. Счета за воду, газ и электричество, долги, обычные и те, с которыми он будет расплачиваться до конца своей жизни, чеки в никуда людям, которых ему стыдно встречать. Одежда — не слишком частые покупки, но всегда затратные, потому что что-то сильно бюджетное не выдерживало ритма жизни, а то, что даже с дырами от пуль выглядело словно так и надо, влетало в копеечку. Всякое по мелочи — от развлечений до губок для мытья посуды. И так то одно, то другое — и все, деньги испарились.

Ни Леди, ни Триш, ни Неро не знали о счете, на котором Данте держал сумму на совсем черный день. Денег там хватило бы на смену документов, побег из страны и жизнь на первое время, но всякий раз, когда он думал, что вот-вот, скоро придется его потрошить, случалось чудо: вылезал новый демон или же Неро имел настроение пойти играть в карты, после чего всегда — всегда! — возвращался с крупной суммой и историей о тех, кто хотел вернуть проигранное.

— Сорок пятый, — сказал Неро, перебрасывая Данте коробку. На колене у него лежал блокнот, в котором он делал пометки, раскладывая свои коробки в разные стопки.

А когда-то были времена, когда такой ящик принадлежал одному Данте, и если еще раньше он всаживал в демонов по магазину за раз, то со временем научился обходиться парой пуль — чтобы наверняка.

— Двенадцатый, — ответным жестом Данте бросил другую коробку в сторону Неро. Он уже порядком устал от сидения на жестком полу, но выбора у него, в общем-то, не было — пистолеты любили порядок и контроль. Ничто другое в доме, наверное, не видело столько внимания и заботы, сколько Эбони и Айвори. Данте мог жить среди бардака и хлама, но пистолеты всегда были в идеальном состоянии, всегда готовые без осечек пустить кому-нибудь пулю в глаз.

Неро свой револьвер дорабатывал. Где-то с кем-то пересекался, что-то заказывал, ходил весь загадочный, пока не принес Данте на оценку револьвер, гордо названный «Синей розой». Кроме этой самой розы, выгравированной у курка, оружие обзавелось лишним килограммом веса, переработанной формой и способностью выпускать две пули за раз — вторую с небольшой задержкой.

Вероятно, револьвер можно было сделать еще лучше, но в живых той, что была способна на это, не было уже очень давно.

— Сорок пятый, — сказал Неро. — Ты же передал просьбу укладывать их отдельно?
— Конечно, — соврал Данте, но под подозрительным взглядом сдался: — Я забыл.
— Я так и понял.

Разбор и учет грозил затянуться до вечера.

— Эхей, — сказал Моррисон и, игнорируя табличку, вошел в агентство. — Я не вовремя?
— Как всегда проницательный вывод, — буркнул Данте.
— Там девушка, которая очень хочет получить внимания в свою сторону.
— Пусть приходит завтра, мы немного в завале, — вздохнул Неро.
— Она говорит, что это по поводу Фортуны. Или что она из Фортуны.

Неро вздрогнул.

— Кирие?
— Сиди, я сам посмотрю, — Данте со стоном поднялся. От длительного сидения в одной позе ноги и спина у него сильно затекли. — Ух, блин.

Переступая через коробки, он добрался до выхода и выглянул на улицу.

— Это Кирие? — спросил Неро.
— Ну… если Кирие вдруг подалась во все тяжкие и нашла согласного на все татуировщика, то да, она.

Татуировок у незнакомки действительно было великое множество. А еще смуглая кожа, кудрявые темные волосы, очки и такой вид, словно она сейчас отправит Данте в нокаут и пойдет дальше. В общем, это определенно была не Кирие.

— Чего-о-о-о? — переспросил Неро.
— Я весь внимание, — сказал Данте девушке.
— Я ищу парня по имени Неро.
— Допустим, — кивнул Данте.
— Мне нужно попасть в Фортуну и получить доступ к записям моего отца.
— Вероятно, стоило ехать сразу в Фортуну.
— А то я бы не доперла! — девушка вытащила из кармана пачку сигарет, сунула одну в рот и щелкнула зажигалкой. — Я уже была там, ясен хер.
— И что?
— Да меня пустили в архив и показали все, что меня интересовало, — скептически сказала девушка. — Там все засекречено!
— Неро, у тебя есть разрешение на доступ к секретным документам Фортуны? — Данте запрокинул голову.
— Откуда?!
— Ну вот, как я и думал, — Данте пожал плечами.

Моррисон, успевший занять относительно свободный диван, рассмеялся.

— Я заплачу. Много. Любые деньги за доступ к записям. Вы ведь занимаетесь всякими сомнительными делами?
— Я что, похож на преступника? — развеселился Данте.
— Ты похож на стремного бандита, не умеющего разговаривать с людьми, — едко заметила девушка.
— О да, в этом весь я, — Данте вскинул бровь. — Ладно, мисс, тушите сигарету и входите. У нас не прибрано и до вечера порядка не будет. А еще у нас нет кофе, чая и прочих услуг.

Девушка, увидев россыпь коробок на полу, присвистнула.

— Нифига себе, вы решили устроить геноцид? Че-е-ерт, экспансивные! Сто лет их не видела, — в её голосе появились восторженные нотки. — На кого вы ходите с такими запасами?
— На демонов, — коротко бросил Неро.
— На… о боже! — она повернулась к Данте, а затем к стопке коробок с сорок пятым калибром. — Два пистолета на базе кольта тыща девятьсот одиннадцатого! Черный и белый, да?!
— Допустим, — осторожно подтвердил Данте.
— Твою ж мать, ты Данте! — девушка как-то сразу растеряла наглый вид и стала выглядеть как школьница, повстречавшая знаменитость. — Кхм! Прошу прощения за грубость, я… забыла представиться. Николетта Голдштейн! — она протянула ему руку. — Можно Нико.
— Голдштейн? — переспросил Данте, пожимая ей руку. — Как Нелл Голдштейн?
— Да! Да! — Нико закивала. — Нелл Голдштейн — моя бабушка.
— Не сильно вы похожи, — признал Данте. Светловолосая, голубоглазая, невысокая Нелл даже отдаленно не напоминала их гостью.
— Увы, я внешностью вся в своего отца. Того, чьи записи мне нужны. Он из Фортуны, я не из Фортуны. Ну… — Нико взмахнула руками. — Да.
— Как, говоришь, звали твоего отца? — спросил Данте.

У него были догадки, но ему не очень хотелось, чтобы они подтвердились.

— Агнус. До меня дошли слухи, что он исчез. И что работал над тем, что может мне помочь, — Нико нервно рассмеялась. — Я нашла свидетелей того, что в тот день в Фортуне заметили парня с белыми волосами и странной рукой, и… в итоге дошла сюда, так что…
— Агнус мертв, — сказал Неро, поднимаясь.
— Точно? — спросила Нико.
— Да. Я убил его, — сказал Неро отсутствующим тоном.

Данте, который успел научиться определять как минимум пять оттенков его «ничего не выражающих интонаций», мог дать руку на отсечение, что сердце парня сейчас отбивает тяжелый ритм.

— А, — Нико пожала плечами. — Ну и поделом.
— Что, никаких порывов к мести? — озадачился Данте.
— Да я сама бы его прикопала, если бы могла. Так-то я предпочитаю считать отцом Рока Голдштейна, но если мой биологический папаша действительно исследовал то, что мне нужно, то так и быть, принесу цветочек ему на могилу.
— И что же именно тебе нужно? — спросил Неро.

Нико улыбнулась. Её улыбка не сулила ничего хорошего — так улыбались одержимые.

— Оружие. Я не смогу переплюнуть бабушку, но сделаю кое-то новое. Возможно, с использованием частей демонов. Не знаю.
— А потом? — спросил Данте.
— А потом буду доводить его до идеала. И стану великой.
— И скромной, — кивнул Неро.
— Очень-очень.

Это звучало как начало большой проблемы. Увлеченные люди часто совершали плохое с «благими» намерениями, но Данте, спровоцированный давними воспоминаниями, не мог сразу резко отказать Нико. И Неро, видимо, тоже.

— Я съезжу с ней, — сказал он. — Проконтролирую этот вопрос. Плюс навещу Кредо и Кирие.
— Оставляешь меня наедине с этим всем? — Данте ткнул в бардак на полу.
— Именно.

Моррисон, успевший прикончить сигару, захохотал, но на него никто не обратил внимания.

Примерно день ушел у Данте на то, чтобы признать, что он отвык от одиночества.

Сперва он просто чувствовал себя странно, потом понял, что чего-то не хватает. Еще некоторое время он пытался определить чего и в итоге сделал вывод, что чужого присутствия. Шума. Шагов на втором этаже, ругани на кухне, странной музыки, которую неизвестно кто неизвестно зачем записал на винил. Разговоров ни о чем, обсуждения журнальных статеек и прочего, прочего, вроде как неважного. Данте всю жизнь мнил себя волком-одиночкой, но, видимо, ошибся в самоопределении.

Он честно пытался читать принесенную Триш книгу — талмуд в кожаном переплете, но запал пропал довольно быстро, и страницы Данте долистал на одном упрямстве — рассматривая странные чертежи с малопонятными надписями. Ему было плевать на все сефироты вместе взятые — даже раньше, встречая свои первые демонические печати, двери и прочее, Данте никогда не понимал, что они значат — но всегда их чувствовал. Боги, да он даже с львиноголовой статуей смог договориться! Та пообещала ему какие-то знания древних воинов взамен крови демонов, которую он прольет в будущем. Зачем ей была эта самая кровь, Данте не знал и знать, честно говоря, не хотел.

Отложив книжку, он внимательно осмотрел захламленный пол и, тяжело вздохнув, продолжил разбор. Данте складывал коробки в разные горки, отделяя калибр от калибра и делал отметки в блокноте. Каждая пуля несла в себе чью-то смерть — и чье-то спасение. Чем больше демонов они убьют, тем больше людей будет жить.

За последние годы мир успел позабыть о действительно опасных угрозах со стороны демонов. Темен-ни-Гру второй раз поднять было, наверное, невозможно, сильных демонов Данте пытался уничтожать, как только они вылезали из портала. Наконец-то самой большой угрозой людям были сами люди — и они отлично справлялись с этой работой.

Данте обратил внимание на одну из коробок. Производитель обещал отличное качество своего товара и требовал за это сумму, вдвое превышающую среднюю. Приходилось мириться — если Данте использовал свою демоническую форму, это влияло и на оружие. К пуле добавлялся дополнительный импульс чистой силы, и, будь она плохого качества, её могло бы разорвать, а это грозило повреждением пистолета.

Данте достал Айвори и взвесил пистолет в руке. Другое оружие, созданное людьми, не выдерживало заряда. Нико, пока Неро собирал вещи, выпросила посмотреть оба пистолета и делала это с таким видом, с которым обычно женщины выбирают в ювелирном бриллианты.

— О-о-о! Я только на фотографии их видела. Они такие, такие… и ошибка в гравировке, хотите исправлю?

Данте отказался. Он тоже когда-то решил, что это ошибка, но теперь думал иначе. Да — если бы это было на одном пистолете, но Нелл сделала гравировку одинаковой, она написала «warks» вместо «works», и теперь, спустя годы, ему казалось, что, возможно, он даже знает почему.

Неро вернулся через полторы недели — уставший и злой как черт. Нико все еще была с ним, одновременно возмущенная и довольная, из новых вещей при ней был небольшой синий блокнот.

Цербер, взявший за неделю привычку тоскливо выть в три горла, наконец-то увидев любимого хозяина, сбил его с ног и принялся вылизывать грязное от пыли лицо. За последний год пес, успевший наконец-то окончательно вырасти, достиг размеров ирландского волкодава, но душой и характером остался тем же щенком, что и раньше. К его собачьему счастью, и Неро, и Данте могли игнорировать его немаленький вес, что позволяло Церберу запрыгивать им на руки в порыве чувств.

— Это ваша собака… собаки? — спросила Нико.
— Это Цербер, — ответил Данте.
— М-м-м, как оригинально.

Цербер отреагировал на её тон и зарычал.

— О-о-о, вот как значит. Эй, Барбос, знакомиться будем? — Нико присела и протянула вперед руку.

Данте не особо верил в её успех, но спустя десять минут Голдштейн уже чесала Церберу живот двумя руками.

— Ну, как поездка?

Неро потер лоб ладонью.

— Кошмар. Поезд — это сущий ужас. Я хочу машину, желательно такую, в которой можно жить. Мы сперва едва доехали, потому что традиционные для этого времени года забастовки, а потом еще Фортуна… Нико нельзя в Фортуну.
— У аскетичных жителей Фортуны случился когнитивный диссонанс из-за её внешнего вида?
— Скорее у Кредо случился когнитивный диссонанс, когда она увидела Кирие и упала перед ней на колени с вопросом, ей ли поклоняются в Фортуне.

Данте захохотал. Что ж, Кирие и в восемнадцать была красавица, а сейчас, наверное, совсем расцвела, Нико можно понять.

— Так что мы добрались до опечатанной лаборатории, но все, что нужно, в итоге вместилось в один блокнот.
— Значит, работа закончена? — спросил Данте.
— Нет, — сказала Нико. — Мне нужны полевые исследования, я хочу видеть живых демонов, понять, как они устроены и как это использовать. Потому что все, что у меня есть, — это голова некого Фауста, и я пока не знаю, как к ней подойти. По-моему, это очень взаимовыгодное предложение! Я получаю новые знания, а вы контролируете, чтобы я не натворила чего!
— Да ты просто богиня сделок, — сказал Данте.

Нико широко улыбнулась.

— К тому же тех денег, что я заплатила, хватит только на очень убитый фургончик. Но я могу помочь вернуть его к жизни.
— Она просто так не отстанет, — перевел Неро.
— Может, и отстала бы. Но не после знакомства с этим милахой, — Нико принялась по очереди чесать каждую челюсть Цербера. — Кто тут душка?

Данте закатил глаза.

Как и предсказывала Нико, фургончик, на который хватило денег, действительно был убитый. Машины такого плана стоили на порядок дороже, но и места там было значительно больше. В этом была своеобразная кухня, место, где можно было почти с комфортом поспать, и даже душ. Другое дело, что все это дышало на ладан и требовало физических и материальных вложений.

К Нико Данте вскоре привык, как привык когда-то к Леди и Триш. Она была своеобразной, во многом сложной, выражалась как сапожник и никогда не лезла за словом в карман. Приходить предпочитала рано утром, чем бесила ведущего совиный образ жизни Неро. Под настроение делилась планами и историями о прошлом.

Мать Нико была дочерью мужа Нелл от второго брака и сводной сестрой Рока Голдштейна, который и взял на себя опеку над племянницей, после того как её родной отец, Агнус, вернулся в Фортуну, а мать умерла после длительной болезни. С Роком Данте пересекался не так уж давно — менял курок в Айвори: тот знатно подтерся от частого использования.

Руки у девушки были золотые, с техникой разного рода она ладила куда лучше, чем с людьми. Ей даже удалось вдохнуть жизнь в старый телевизор — тот впервые за десять лет заработал так, как нужно.

Так в ремонте фургончика, мелких заказах и сравнительно спокойной рутине прошел почти год.

У Неро была привычка напевать себе под нос во время работы по дому. Что-то бессмысленное, навязчивые песенки, нечто, придуманное на ходу. Это успокаивало, настраивало на нужный лад — подобие медитации, в состоянии которой даже подколы Нико, которая ну не могла не назвать его кем-то вроде «хозяюшки», не раздражали. Сама Нико была способна только сварить кофе — все остальное, даже банальные макароны, были выше её способностей. Достойно жаривший яичницу Данте чувствовал свое превосходство.

Неро выключил духовку и, смахнув с тумбы мусор — луковую шелуху и картофельные очистки, — выбросил его в пакет. Запах пастушьего пирога уже пропитал агентство — лучшее блюдо, если не знаешь, когда точно обед. Можно держать его в духовке в горячем виде хоть пару часов — ничего ему не станется, если уменьшить температуру.

Данте, Нико и Цербер ушли несколько часов назад. Нико нужны были какие-то сведения о разрывах в пространстве, Данте было скучно, а Цербер не хотел бегать, только когда спал.

Неро собрал собачьи игрушки, разбросанные по дивану, сложил журналы, половина которых датировалась позапрошлым годом. Фантики из-под конфет, несколько гаечных ключей, дурацкая фигурка гавайской танцовщицы — хлам Нико, пусть она его и забирает.

Чужое присутствие он заметил не сразу. В дверях агентства стоял бродяга — никак иначе назвать пришельца не получалось. Не бездомный, скорее тот, кто проделал очень долгий путь. Рваный плащ, пыльная одежда. Незнакомец, казалось, едва держался на ногах.

— Чем могу помочь? — спросил Неро.

Бродяга тяжело дышал. Стоило предположить, что это клиент, но он даже отдаленно не походил на клиента.

— Ты голоден? — спросил Неро. — Не думаю, что Нико устроит истерику, если я отдам её вторую порцию тебе, я много приготовил.

Снова тишина.

— Нет? — Неро наконец-то заметил, что его рука светится чуть ярче обычного. Совсем немного. — Эм… ты ведь не совсем человек, да?

Кем был незваный гость, так и осталось для него загадкой. Определенно он был очень быстрым и куда сильнее, чем казалось. Неро почувствовал рывок, услышал хруст, и его отбросило на стеллаж под лестницей, куда Данте имел привычку складировать разнообразный хлам.

Неро попытался встать, но не смог — не было на что опереться. Бродяга снова был у двери, и, о преисподняя, правая рука Неро — его чертова демоническая рука — была у него, и кровь ленивой струйкой стекала на пол.

— Что ты… бл…

Из того, что осталось от его правой руки, кровь текла куда быстрее.

— Я забираю это обратно, — сказал бродяга. В его руке после вспышки появился меч.

Неро казалось, что ему снится жуткий сон. Он никогда не чувствовал себя настолько беспомощным и слабым. Это пугало, это шокировало, все, что он мог, — подмечать бредовые детали чужой внешности, жуткую гримасу, странную одежду.

В два взмаха разрезав пространство, бродяга исчез.

На Неро наконец-то нахлынула боль. Ему было больно как никогда, и его разум, спасаясь от этой боли, нырнул в блаженную темноту.

В двух кварталах от агентства обычно послушный на прогулках Цербер сперва зарычал, а потом принялся рваться вперед, отчего держащий его цепь Данте едва не упал.

— Что ты… зараза!

За каким-то по счету рывком псу удалось освободиться — цепь лопнула, и Цербер со всех лап помчался домой.

— Что происходит? — спросила Нико.
— Не знаю, но мне это уже не нравится.

Дверь в агентство Цербер открыть не мог, поэтому пытался её прогрызть. Едва Данте дернул на себя ручку, пес просочился в помещение и затерялся в полумраке.

— Цербер, что за!.. — начал было Данте, но осекся, заметив на полу у двери кровь.

На стене крови было больше — как если бы кто-то макнул в нее широкую малярную кисть и от души взмахнул рукой, оставив росчерк. Но больше всего крови было на полу, там, где лежал Неро, которого Цербер изо всех сил пытался растолкать в три носа.

— Мелкий… — Данте почти упал на пол рядом с ним, перевернул на спину, с ужасом подмечая, каким бледным стало лицо Неро. — Эй… Мелкий, ты слышишь меня? Эй?! Что тут произошло?

Что могло произойти за те два часа, что их не было дома? Кто мог настолько навредить тому, кто не раз и не два разделывался с многочисленными врагами куда сильнее его? Кто, черт подери, отрезал ему руку и кому вообще нужна была эта демоническая рука? Почему у Данте трясутся руки? Почему он не знает, что делать, почему единственный вопрос, который он может задать, — почему чертова кровь не желает останавливаться?

Нико грубо оттолкнула его в сторону. В руках у нее блеснула вытащенная из поясной сумки проволока, которую девушка резким движением обернула выше локтя Неро и затянула.

— Скорую! — рявкнула она Данте на ухо.
— Что?
— Скорую, срочно! Три тройки номер!

Следующий час стал для Данте одним из худших в жизни. Даже когда все, что ему осталось — это сидеть в зале, ожидая чего-то — вестей, обязательно хороших, — он не мог избавиться от образа Неро перед глазами: с синюшными губами, покрытого липким потом, с учащенным поверхностным дыханием. Неро, над которым суетятся врачи — боги, ему никогда прежде не нужны были врачи, он никогда не был в таком состоянии, даже когда поймал лезвие косы в бок, все заросло за несколько минут.

Данте знал, что это его вина. Вина, закопанная глубоко в прошлом, в том прошлом, где он не отговорил Неро от затеи стать тем, кем он стал. Он мог бы выбрать любую другую мирную профессию, и ничего бы не случилось.

Нико села рядом с ним — Данте был благодарен девушке, сумевшей сохранить холодную голову в ситуации, в которой он сам это сделать не смог.

— Руку зашили, — сказала Нико, потянувшись к сигаретам в кармане, но, вспомнив, что еще в больнице, отдернула руку. — Рана рваная, то есть…
— Ему оторвали руку, — просипел Данте.
— Да, — Нико кивнула. — Он потерял литра полтора крови. Состояние стабильное, но… Неро в коме.

Данте потер лицо руками. Ему стало легче — немного. Мелкий выкарабкается — иначе не может быть.

— Мне нужны ответы, Данте.
— Мне тоже.
— Мои вопросы проще, — Нико сняла очки и принялась вытирать стекла кофтой. — Ты никогда не был в больнице?
— Нет, — честно признался Данте. — Это первый раз.
— Я видела, как он распанахал себе ножом руку, — сказала Нико вполголоса. — От пореза и следа не осталось за долю минуты. Почему в этот раз не так?
— Тот, кто это сделал, был способен его убить. Это сложно, но в целом работает как-то так.
— Но… зачем этому кому-то рука?

Данте вздохнул. Другие посетители клиники и медперсонал проходили мимо, совершенно не обращая на них внимания.

— Когда-то давно Неро очень хотел избавиться от нее.
— Ну, мечты сбываются, мечтайте умеренно, — Нико фыркнула. — Это из-за меча, да? Того, что в записях моего папаши был.
— Скорее всего, — согласился Данте.
— Там маловато написано. Ну, кроме того, что осколки нашли на берегу речки и что теоретически он способен резать пространство. Давай, я знаю, что ты что-то знаешь. Чей это меч?
— Моего брата, — Данте почувствовал, как у него сдавило горло.
— У тебя есть брат? — удивилась Нико.
— Был. Он… он мертв.

Нико вернула очки на нос.

— Мне жаль. Неро знает об этом?
— Нет, я… — он покачал головой. — Я не говорю об этом.

«И не думаю».

Данте чуть качнулся от тычка в плечо, которым его наградила Нико.

— Данте.
— Что?
— Все будет хорошо. Он придет в себя, и все будет как раньше. Ну, кроме того, что я теперь знаю, что не такой уж ты и непрошибаемый пофигист.

Нико усмехнулась и добавила:

— Честно говоря, я считала, что у агентства дурацкое название, но, видимо, правда: даже у дьявола бывают слабости.

Прошел день, а за ним второй.

К вечеру первого дня Данте смог попасть к Неро в палату — тот был немного румянее простыней, но дышал куда глубже и спокойнее. Остаток правой руки, покрытый бинтами, притягивал к себе взгляд и, к удивлению Данте, повидавшего и не такие вещи, вызывал головокружение.

Данте не нравилась больница. Все, что он знал о подобных заведениях прежде, сводилось к тому, что там лечатся обычные люди. Не он, не Неро, не Триш. Наиболее серьезные свои раны он обычно промывал алкоголем или заклеивал пластырем. Боги, да у него даже зубы вырастали заново, если прилетало по челюсти. Сейчас он был согласен на все, лишь бы это помогло: выслушивать людей в белом, уходить, когда заканчивалось отведенное для посещения время, и оплачивать счета, цифр на которых Данте не видел, хоть и смотрел на них — они не имели значения, деньги никогда не были главной ценностью в его жизни. А их больница вытягивала активно — Данте уже готов был идти занимать к Леди, когда ему улыбнулась удача и Моррисон принес ему новую работу. Точнее, привел.

Он бросил перед Данте несколько чеков — те были немного испачканы кровью, но Данте сейчас был согласен на любые.

— Я слышал, тебе нужны деньги, — сказал Моррисон. — Еще я сказал бы, что тебе нужно поспать, но это уже не моя компетенция.

Данте не ответил на его подкол. Да, выглядел он — в гроб краше кладут, сил на то, чтобы банально побриться, не было. Вообще ни на что сил не было, но кому какое до этого дело.

Человек, пришедший с Моррисоном, стоял у стены, делая вид, что его тут нет. Безуспешно — он был словно рожден, чтобы выделяться. Всем — излишней худобой и голодным взглядом, Неро, будь он здесь, попытался бы втюхать ему чая и чего-то к чаю. Узором татуировок — те покрывали руки и торс. Одеждой — сплошь черная кожа и сталь. В руках незнакомец держал книжку и был целиком увлечен ею. Под мышкой у него была зажата серебристая трость.

— Это серьезная работа, Данте. Давай, разбирайтесь, — Моррисон вышел, захлопнув за собой дверь.
— Ну… — сказал Данте. — Как тебя звать?

Клиент захлопнул книгу и шагнул вперед.

— «Мне только два дня. Нет у меня пока еще имени», — сказал он и замер, делая паузу, словно Данте должен был сделать какие-то выводы. — Шутка. Можешь звать меня V.
— Ладно, V. Надеюсь, у тебя что-то серьезное, потому что сдачи с этих бумажек, — Данте постучал по чекам, — тебе не видать.
— Я не претендую, — V качнул головой.
— Ладно. Рассказывай.
— Скоро восстанет крайне могущественный демон и будет нужна твоя помощь.
— М-м-м, какая знакомая песня, — кивнул Данте, поглядывая на часы. — Где он восстанет?
— Я не знаю.
— Когда?
— Я не знаю. Тебе… стоит быть готовым к этому. К тому, что в опасности будет весь мир.
— Ясно, ладно, договорились, — кивнул Данте. — В агентстве обычно или я, или недовольная барышня с лексиконом моряка, так что в любой момент звони, как этот демон вылезет. Идет?
— Идет, — осторожно согласился V, словно это слово было ему непривычно.

Данте понял, что его напрягает впечатление, которое создавал гость. Так же было с Неро когда-то давным-давно, когда он сидел за кухонным столом и ел холодную вчерашнюю пиццу с таким видом, словно это еда богов.

— Мне нужно идти, — сказал Данте, открывая верхний ящик стола.

Он вытянул оттуда пакет с зефирками, который прятал там от Нико, и сунул в руки опешившему от такого щедрого жеста клиенту.

— Подарок фирмы. А то такое чувство, что тебе не просто два дня, а ты эти два дня еще и не жрал ничего, — проворчал Данте. — Я бы сварил кофе, но если опоздаю, то злая рыжая медсестра меня не пустит.

V не ответил. Даже когда Данте ушел, почти срываясь на бег, он продолжил стоять на пороге агентства, глядя на яркую упаковку в руках так, словно видел что-то подобное впервые в жизни.

Цербер очень слабо поддавался дрессировке. Точнее сказать, почти не поддавался. Его, если честно, вообще трудно было назвать особо способным или сообразительным — видимо, наличие трех голов не суммировало ум. Неро бился над ним всю его собачью жизнь, буквально выгрызая каждый успех в воспитании и закрепляя его обилием собачьих поощрений.

Цербер не знал команду «голос», но облаивал каждую ворону, которую встречал на прогулке. С командой «фас» все было ещё печальнее — Цербер считал, что это призыв напасть на указанного и зализать его до отмораживания щёк. Зато команда «демоны» исполнялась всегда беспрекословно и радостно — собачьи челюсти могли при желании перекусить стальной лом, не то что какого-то демона, прорвавшегося в человеческий мир.

Команду «место» Цербер ненавидел. Это значило, что ему надо идти на второй этаж и сидеть там, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Он останавливался на каждой ступеньке, оглядывался назад, сверкая разномастными глазами, шел вперед с опущенными головами и таким видом, словно его выгоняют из дома. Поднявшись наверх, он забирался на одну из двух кроватей, влезал под одеяло и изображал очень обиженный холмик до того момента, пока его не звали назад. Собачья обида была крайне недолговечной.

Сейчас Цербер не вылезал из-под одеяла сам. Данте звал его есть, но пес не реагировал, продолжая упорно греть чужую кровать.

— Эй, — сказал Данте, сдергивая с него одеяло. — И что это такое?

Цербер попытался забраться под простыню, но у него не получилось.

— А кому сейчас легко? — спросил у него Данте.

Цербер как-то совсем не по-собачьи вздохнул.

Легко никому не было. Нико ругалась в три раза больше, рассказывая несчастному фургончику, кем были его гипотетические мать, отец и бабушка по отцовской линии. Данте не ругался, но мрачнел с каждым разом все больше, проходя мимо пятна на стене. Он отмыл кровь с пола, но штукатурка не желала отмываться — поможет только ремонт, а какой тут ремонт. След позволял ему почти увидеть, что вот тут, на этом месте кто-то — что-то — схватило Неро за руку и швырнуло его в стеллаж. И Неро упал — вот здесь, а его рука осталась у нападающего. И тот очень быстро оказался у двери — капли крови были малы, почти незаметны — и задержался там. Наверное, что-то сказал. А потом исчез.

Из странных новых личностей в городе, к которым стоило бы присмотреться, был только новый клиент Данте с именем в одну букву. Но он, даже будучи крайне мутным типом, не вызывал особых подозрений. Да, весь в себе, да, таинственный чрезмерно, но не тот, кому нужен Ямато. Скорее кто-то умеющий научить нормальной жизни — но это скорее домыслы самого Данте.

На четвертый день от Неро отключили большинство штук, которые следили за его состоянием. Он выглядел уже почти неплохо, рана заживала — быстрее, чем у людей, но куда медленнее, чем прежде у него самого. Рука отрастать обратно не собиралась.

Седьмого мая он пришел в себя — ненадолго. Открыл глаза, несколько раз моргнул, пока Нико замерла с открытым ртом и провалился в сон. Казалось, что восстановление вытягивает из него все силы. Или, может, это его организм пытался адаптироваться к отсутствию демонической конечности. А может, это была усталость за года использования демонической формы на отдельно взятой руке. В любом случае следующие несколько дней Неро спал, просыпаясь на короткие периоды времени, и один раз Данте повезло быть в этот момент в больнице.

— Отвратно выглядишь, — сказал Неро, едва ворочая языком.
— На себя глянь, — ответил ему Данте, расплываясь в улыбке.
— Я хоть сплю.
— Когда ты выпишешься, я тоже буду спать, — пообещал Данте. — Недели так две. Или три.
— Врешь.
— Вру.

Неро несколько раз моргнул.

— Кто это был? — спросил он Данте. — Этот… человек… рассыпался.
— В смысле?
— Ну… буквально. Как знаешь… когда земля очень сухая и лопается… и крошится… и… — Неро не договорил, провалившись обратно в сон.

Данте поправил ему одеяло. Видимо, дело действительно было в триггере — даже максимально сконцентрировавшись, он ощущал Неро, точнее, его демоническую часть, едва-едва. И дело было не в том, что он привык к его присутствию. Скорее… скорее… скорее всего, что-то внутри него тоже спало.

Ну и пусть. Всем в этом мире нужен отдых.

Название «Ред Грейв» Данте уловил краем уха и резко остановился. Он понадеялся, что ему послышалось, но нет, телевизор на стене в холле больницы показывал слишком знакомые места. Половина присутствующих уже была увлечена новостями.

— …очевидцы описывают это как нечто, напоминающее огромное дерево, появившееся почти в центре города. Одновременно с этим начали появляться странные существа, которые можно назвать разве что чудовищами. На место происшествия уже прибыли военные и медики, проводится эвакуация. Власти пока что никак не комментируют происходящее и…
— Очень вовремя, — проворчал Данте, уходя.

Он не стал задерживаться, чтобы посмотреть на разрушения и демонов — почему никто не желает называть их демонами? Да и зачем, если он и так все увидит? Когда доберется до Ред Грейва.

— Данте!

V, хромая, нагнал его почти у агентства. Он совсем не изменился за то время, что они не виделись, даже одежда осталась прежней, как если бы она была его рабочей униформой или же просто единственной одеждой.

— Тебе понадобится помощь.
— Я справлюсь.
— Он, — V попытался отдышаться. — Сильнее, чем я думал.
— Да мне плевать.
— Он поднял Клипот! Есть же какие-то еще охотники в городе?
— Единственный, с кем я согласен работать, сейчас не в форме. Так что я по старинке справлюсь сам.
— Я доплачу!
— Эй! — Данте остановился. — Звучит так, словно ты вдруг начал беспокоиться о моей жизни. Так вот, давай без этого.
— Пожалуйста, — V напряг плечи. — Возьми с собой… ту женщину с гетерохромией. Кого-нибудь. Он сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем когда ты с ним встречался прежде.

Данте замер. V смотрел на него из-за челки, закрывавшей почти все лицо. То, о чем подумал Данте, было невозможно, но все же… а если? Если это был он и… Да, кто еще пошел бы за Ямато, кто еще нашел бы меч так быстро.

— Ладно, — он кивнул. — Ладно. Мне нужно собрать вещи.

Нико, нагло занявшая весь кухонный стол странными чертежами, на его появление отреагировала вскинутой бровью.

— Ты за главную, — сказал Данте. — Я еду в Ред Грейв.
— А что в Ред Грейве?
— Восстание садоводов, судя по всему.

Данте бросил на пол темную сумку и принялся сгружать в нее вещи, которые могли понадобиться: дробовик, на случай если придется пробивать себе дорогу через всякого рода «живые» двери, Балрог и запас патронов к Эбони и Айвори. Меч он забросил за спину.

— Всегда хотела спросить, КАК он держится у тебя за спиной, — Нико скорчила гримасу. — Никакой логики же.
— Так же, как я могу превращаться в чудовище, — ответил Данте, застегивая молнию на сумке. — Хрен его знает как.

Он забросил сумку на плечо.

— Когда тебя ждать назад? — спросила Нико.
— Попытаюсь управиться быстро. День, максимум два.

Данте закрыл за собой дверь и кивнул ждущему его V.

— Не гарантирую, что Леди согласится, но пойдем ей предложим.

А потом… а потом сидящий на модном троне демон сперва разделался с Триш и Леди, а потом и с Данте, отшвырнув его в сторону, как мешок с мусором. Данте, пересчитавший спиной все неровности рельефа, остался лежать, чувствуя, что не сможет встать еще некоторое время.

Да, он слишком силен.

Да, это он.

И да, Данте горько от того, насколько он изменился не в лучшую сторону.

А потом все стало еще хуже, потому что V, тот, кто предпочел уйти прежде, чем они добрались до демона — хотя очень легко согласился на названную Леди сумму (любые деньги, если ему позволят поговорить с поверженным, но недобитым врагом), притащил Неро, и Данте не мог не заметить, как неустойчивы его движения, как тяжел для него собственный меч и как тяжело драться, когда центр тяжести сместился — из-за одной руки.

— Эй, ублюдок! — сказал Неро. — Мама не учила тебя, что воровать нехорошо?

А потом проиграл. Потому что силы не были равны изначально.

— Это конец! Это конец! — закричала неизвестно откуда взявшаяся птица.

И это действительно мог быть он. Демон поднял руку — его намерение было более чем очевидным, но Данте не мог ему позволить что-либо сделать из задуманного. Лучше пусть он тут поляжет окончательно, это будет очень… трусливо с его стороны, но иногда можно побыть и трусом.

Пуля отскочила от головы демона, не причинив ему вреда. Как и все, что были прежде.

— Второй раунд, — Данте поднялся. — Я отдохнул.

Все, что он мог, — тянуть время. Все, что ему стоило делать, — тянуть время.

— V! Уведи Неро отсюда!
— Я еще могу драться! — воспротивился Неро.
— Нет! Ты только причиняешь неудобства! Ты сейчас — мертвый груз!

Неро ожидаемо разозлился. Он всегда так легко срывался, заводился буквально на воде, психовал на ровном месте.

— Чего?! Ты что сказал! А ну повтори! — заорал он, но V уже тащил его прочь, игнорируя злые вопли.

Данте усмехнулся. Пусть злится. Пусть лучше на него злится.

…

…

Со стороны это напоминало военное заседание перед последним, заранее провальным боем. Такая же мрачная атмосфера, такое же незнание, что делать. Мрачная Нико, мрачный Неро и V, о котором Неро не знал, что думать.

Человек, который влез в окно его палаты и довольно грубо растолкал, выглядел странно. При том что его облик не вызывал особых вопросов, именно назвать его человеком почему-то получалось с трудом. Что-то было в нем… большее, чем призыв странных птиц. Что-то за разводами татуировок и обложкой книги.

Неро чувствовал себя помятым и очень раздосадованным одновременно. Это была плохая битва, и закончилась она плохо. Данте — Данте — остался там. И Леди осталась, и Триш, и кто знает, смогут ли они выбраться.

— Что это было? — глухо спросил он.

Когда он сбегал из больницы, когда собирал вещи, ругаясь под нос на то, как неудобно жить с одной рукой, расспрашивать было некогда. V сказал «Данте в опасности», и Неро пошел за ним не раздумывая.

— «Рос он ночью, рос он днем. Зрело яблочко на нем», — ответил V. — Это Клипот, дерево, растущее из самой Преисподней. После того как предыдущий владыка Ада был убит, Уризен решил занять его место тем же образом. Клипот впитает в себя огромное количество человеческой крови и даст плод — один-единственный маленький плод. И тот, кто его… вкусит, — он выделил это слово, — получит всю силу, накопленную деревом.
— Сколько крови ему нужно? — спросила Нико.
— Боюсь, в Ред Грейве не останется никого в живых. Корни дерева иссушат любого.
— Жизнеутверждающе.

Неро потер лицо. Нет, он не собирался сдаваться. Данте точно жив — этого старого засранца убить так же сложно, как поймать рукой пролетающую в небе ворону. Какому-то демону, даже чрезмерно мощному, это не под силу. Будь у Неро его рука — они бы поговорили иначе. Знай он тогда, что пришедший — враг, все было бы по-другому.

Надо было что-то делать. Что-нибудь. К сожалению, все, чего Неро хотелось, — спать.

— Нико, — попросил он. — Можешь сделать кофе?
— Э-э-м, ладно, — девушка пожала плечами.
— Там на полке справа есть круглая такая бутылочка, синяя. Добавишь мне из нее чайную ложку в чашку. Только не больше, а то меня развезет.

— Этот Уризен… он силен. Даже не он, а эта его штука…
— Страж, — подсказал V. — Нужно что-то более… мощное, чтобы обезвредить его.
— А твои… птицы?
— Птица. Одна. Грифон. Это мои фамильяры. Они — часть чужих, давно пережитых кошмаров.

Нико принесла кофе: три разномастных чашки с дурацкими картинками и надписями — Данте покупал только такие.

— Так что… будем делать? — спросила она, забирая свою.
— У тебя есть шанс проявить себя как гениального оружейника. Мне нужна новая рука, Нико.
— Охо-хо! — Нико едва не пролила на себя кофе. — С другой стороны, это будет… что-то новенькое.
— Управишься за месяц?
— Ты рехнулся? Полгода, не меньше.
— У нас нет полгода.
— Ты знаешь, сколько времени ученые бьются над тем, чтобы протезы — обычные протезы! — функционировали нормально?
— Это обычные ученые с человеческими знаниями. А ты вроде ими не ограничена, нет?

Нико надулась.

— Нет, но… с другой стороны… у меня, конечно, есть идея, но надо будет достать живьем вот того электрического гада, я его с Данте видела — такой, на броненосца похож.
— Будет тебе броненосец.
— Месяц, мвах. Может, тебе и одной руки хватит?

Неро вздохнул.

— Одной руки мне не хватает, даже чтобы нормально почесать собаку, — он кивнул на Цербера, которого гладил по очереди по каждой собачьей башке. Пока одну голову гладили, две другие недовольно косились на него.

V едва слышно фыркнул.

— Проблема в том, — сказал он, — что… Клипот открыл постоянный проход из Преисподней и в ближайшее время стоит ожидать большого количества демонов разных мастей. Пожалуй, я ими займусь.
— Спасибо, — поблагодарил его Неро.
— Я делаю то, что могу.
— Если будет нужно что-то в силу моих возможностей, всегда буду рад помочь.

V поднялся, собравшись уходить.

— Я запомню.

Снаружи светало. Едва за V закрылась дверь, Нико перебралась к окну, чтобы пить кофе и думать о механических руках, но у нее не вышло.

— Неро.
— Что?
— Ты давно его знаешь?
— Нет, — честно ответил Неро. — Полдня где-то.
— М-м-м. А то нашего нового знакомого только что унесла огромная птица.

Неро хмыкнул.

— Это нормально.

За следующий месяц Неро узнал от Нико много новых слов. Она ругалась, словно это помогало ей работе, высказывала мнение по поводу каждой своей удачи и неудачи, каждого демона, которого Неро притаскивал ей живого или частями — почти в каждом было своеобразное «ядро», которое не исчезало после смерти, и Нико, опираясь на чужие и свои знания в итоге смогла заставить железки, совмещенные с кусками демонов, работать так, как ей надо.

Нико работала день и ночь, иногда вырубаясь прямо за столом, иногда уходя спать к Неро в комнату, забирая с собой Цербера, всегда готового составить в этом деле компанию кому угодно.

Иногда приходил V — в основном с плохими новостями.

— Клипот растет. Сейчас он не меньше сорока метров в высоту.

Неро попытался представить, как это выглядит. Когда он видел Клипот прежде, тот напоминал какой-то непонятный клубок веток или что-то в этом роде. Внутри этих веток отвратно пахло свежей кровью.

— Правительство стягивает военных, но они — не больше чем еще один источник сил для дерева.
— Да ты оптимист.
— «Посредством глаза, а не глазом смотреть на мир умеет разум, потому что смертный глаз в заблужденье вводят вас», — процитировал V. — Я смотрю на это как реалист. Я… не хочу обманываться.

V сидел на кухне, наблюдая за тем, как Неро готовит. Со второго этажа ощутимо воняло сигаретным дымом — Нико курила, игнорируя все претензии.

Щелкнул таймер духовки. Открыв дверцу, Неро голой рукой вытащил форму с запеканкой и поставил её на стол. От контакта с раскаленным металлом на коже вздулись пузыри, но быстро исчезли.

— Думаю, люди делают это как-то иначе, — осторожно заметил V.
— Пожалуй, да, — согласился Неро. — Но я никак не обзаведусь прихваткой.

Он лопаткой отрезал квадратный кусок запеканки и поставил тарелку с ним перед гостем.

— Ты хорошо готовишь. Это… что-то вроде хобби или?..
— Изначально это было способом успокоиться, когда Данте меня особо сильно бесил, — наверное, впервые озвучил кому-то эту правду Неро. — Он никогда почти не приходил на кухню, и я мог представлять, как… мщу ему за подколы и прочее. А потом у меня начало получаться, плюс обнаружилось, что за тридцатку можно купить одну пиццу или же продуктов на весь день, если готовить самому.

Ему вспомнились его первые кулинарные «успехи» и то, как Данте их ел. Данте ел — полусырое, горелое, недосоленное и переперченное, словно был всеядным и ему было плевать, что есть. Можно было бы так и подумать, не знай Неро, как тот ругался, когда в заказанной пицце оказывались оливки или же в мороженом было слишком много или слишком мало сахара.

— Данте умеет бесить, — кивнул V с таким видом, словно знает, о чем говорит. Хотя, может, Данте успел отличиться, пока Неро валялся в больнице.
— О да, — улыбнулся Неро, но улыбка его быстро исчезла. — Надеюсь, он жив.
— Боюсь, это маловероятно. У Уризена нет резона оставлять его в живых. Клипоту его кровь не нужна. Остается только молиться.

Неро не знал, были ли его слова шуткой. По V сложно было понять, способен ли он вообще шутить. Его тон почти всегда был неизменным, а вид — загадочным, словно он знал что-то, чего не знали остальные.

В любом случае молитвы никогда не были его сильной стороной.

— Единственная молитва, которую я еще кусками помню, тут не подходит.
— Ты не похож на того, кто молится.
— Так и есть.

Кредо в свое время убил много времени, заставляя его выучить чертов текст, но Неро, противящийся его науке изо всех сил, в итоге запомнил только отрывки. Он хотел стать рыцарем — да, но ему не нравился сопутствующий церемониал. Ничего лучше меча для демонов все равно не придумали.

— …дай силы быть едиными в бою с проклятьями и проклятыми… — Неро нахмурился, вспоминая. — Без милосердия для наших противников, ибо должны они пасть, а мы возвыситься, как было прежде и будет дальше… что-то такое, не помню точно.
— Где так молятся? — спросил V.
— В Фортуне. Я там жил какое-то время, — уклончиво сказал Неро, нетонко намекая, что не хочет развивать эту тему.

Пятнадцатое июля было все ближе и ближе.

Четырнадцатого Нико, зеленая от недосыпа, выложила на стол несколько готовых протезов.

— Это Гербера, это Прелюдия, а это, — Нико подергала бровями, — Панчлайн! Ну-у-у, что ты хочешь мне сказать?
— Что если у тебя будут дети, ради их же блага я не позволю тебе давать им имена.
— Придурок! — возмутилась Нико. — Давай, меряй. Разберешься сам, как закреплять?

Неро разобрался. Прежде Нико сделала что-то вроде адаптера, с которым он ходил уже неделю, привыкая к его постоянному весу.

Рука — Гербера — встала как влитая.

— Ну-у-у, — Нико подалась вперед.

Пальцы двинулись. Это было странно — не похоже на обычную руку. Иначе.

Неро сжал кулак. Разжал. Рука работала с едва заметной задержкой, но она работала, повинуясь чему-то — Неро все еще плохо разбирался в том, что Нико пыталась ему объяснить.

— О-о-о! Красота какая! Смотри, — Нико сдернула Герберу и заменила её другим протезом. — Я сделала много болванок с той штукой, которая позволяет протезу работать. Если будет нужно, я соберу тебе те, с какими удобнее. Это… ну, недолго. Вот так руку можно снять. А вот эта кнопка уничтожит протез. Учти, ядро очень нестабильно, и если ты словишь протезом хороший пинок, то его разорвет. Понял?
— Понял.
— Ну, — Нико сложила руки на груди. — Кто тут гений?
— Ты гений.
— А то! Кто еще собрал бы такой… ДЕМОНОЛОМ!
— Это звучит еще ужаснее.
— Ничего ты, — Нико зевнула, — не понимаешь. Ладно. Мне нужны мои семь часов сна. А потом можем ехать, думаю, демонам плевать, что мы заявимся часам к пяти, да?
— Абсолютно плевать.
— А этот V? Он едет с нами?

Неро покачал головой. С V он говорил вчера вечером по телефону.

— Нет, он сказал, что будет ждать там.
— Ладно, — Нико кивнула. — Ладно.

Она ушла спать, оставив Неро в тишине. Логично было бы тоже отдохнуть, но чем ближе к вечеру, тем больше он не мог найти себе места. Неро собрал вещи. Отнес в фургон все, что могло понадобиться. Цербера они брали с собой — он оставался с Нико и в случае чего откусывал демонам головы.

Подготовив все, что ему пришло в голову, Неро сел в пассажирское кресло рядом с водительским и принялся ждать вечера.

Машина больше напоминала жилой дом, чем машину. Когда-то (кажется, что вечность назад) они с Нико сперва вытащили из нее чужой хлам, потом сделали, насколько возможно, ремонт и внесли уже свой хлам.

Раньше фургоном владела семья с детьми. Что стало с ними, Неро не знал, но пока убирал, находил то шитую игрушку, то чей-то рисунок. Неизвестно, что случилось, но за короткое время машина была приведена в состояние упадка и заброшенности, несмываемые следы которых Нико, как смогла, заклеила картинками и прочей ерундой. Где она брала эту ерунду — бесконечные плакаты и всякую мишуру вроде ловцов снов и статуэток, — оставалось загадкой.

Неро смотрел через лобовое стекло туда, где садилось солнце.

Он очень надеялся, что Данте продержится эти еще несколько часов.

Ред Грейв напоминал город-призрак. Корни Клипота убили его, исказили, искорежили и высушили, оставив на улицах тени — силуэты — жителей, замерших в том виде, в каком их застало начало конца. От малейшего ветерка, прикосновения, звука их тела осыпались прахом, оставалась только кровеносная система — затвердевшая паутина артерий, вен и капилляров.

Кровь текла внутри корней, но, стоило прикоснуться к ним, как ток уходил куда-то ближе к середине и корень темнел, защищая свое содержимое. Один из таких корней Неро пять минут пытался разрубить мечом, но у него ничего не получилось.

Клипот возвышался над городом, уходя ветвями в небо, и вид у него был издевательский.

С V они пересеклись уже после рассвета — тот добил демона, называвшегося Голиафом, и сделал это максимально пафосно.

— А я-то думал, где ты ходишь.
— Прошу прощения, я зачитался, — кивнул V. — Вижу, у тебя обновка.
— Скажи, крутая! — Неро вытянул правую руку вперед, хвастаясь Прелюдией.
— «Дело рук — топор и плуг, но рукам не сделать рук», — книга все еще была при V, похоже, он не расставался с ней, даже когда спал.
— Скажешь это Нико, она тебя стукнет.
— Да, боюсь, она может.

V запрокинул голову, вглядываясь в силуэт Клипота.

— В среднем, в человеке где-то три-четыре литра крови. Можно только представить, сколько её было поглощено, — сказал он.

Огромная черная пантера и птица растворились, словно чернила в воде. На теле V проступили отсутствовавшие татуировки.

— До сих пор не понимаю, как ты это делаешь.
— Я сам не до конца это осознаю.

Несколько уязвимых узлов корней Клипота после уничтожения освободили дорогу, и Нико смогла добраться до них. За то время, что они не видели фургон, на нем образовалось несколько новых царапин.

Цербер счастливо выглядывал в окно, высунув все три языка.

— V, возле твоей ноги что-то валяется, дай сюда! — Нико указала на нечто, напоминающее обломок рога Голиафа. V метким ударом трости отправил его в полет, Нико поймала. Она выглядела так, словно это был не кусок кости, а как минимум что-то очень ценное — настолько, чтобы его понюхать и счастливо закатить глаза.
— Что ты делаешь?! — возмутился Неро. — Ты хоть знаешь, где эта штука побывала?
— У тебя в заднице?

V демонстративно закатил глаза. Неро, не брезгующий нецензурной лексикой, при нем не ругался. Ругаться при V было так же, как ругаться в библиотеке — некультурно.

К половине седьмого Нико собрала из болванок еще один протез, который упорно именовала «демоноломом».

План остался прежним — Неро и V расчищают путь, Нико по освобожденной от корней дороге или же, если найдет другую, продвигается вслед за ними. Фургон выполнял роль передвижной базы — в пути можно было перекусить, выпить кофе и даже немного подремать на диване.

Неро в свою чашку снова отмерил чайную ложку из синей бутылочки.

— Что ты делаешь? — спросил V.
— Кофе с святой водой. Эффект, как если выпить ведро — ну, если мне выпить ведро кофе.

V недоверчиво вскинул бровь. Неро отхлебнул из чашки и принялся объяснять:

— Система действия ядов. Немного яда — кофеин и алкоголь можно причислить к слабым, — ты чувствуешь себя бодрее. Больше — пьяным. Много — затормаживаешься. Передоз — умер. Я лет в семнадцать услышал эту мысль от Моррисона и решил попробовать — прокатило.
— Хитро, — фыркнул V.

Фургон трясло на ухабах. Нико водила как заправский каскадер или как очень пьяный дальнобойщик, ловящий дорогу.

— Не думаю, что Данте далеко от Клипота, но все равно стоит разделиться — так мы сможем осмотреть большую территорию.
— Согласен.
— Думаю, я… — V опустил взгляд на свои колени, куда Цербер пристроил головы и принялся смотреть на него требующим ласки взглядом. — Чего ты хочешь?
— Чеши собаку.
— Зачем?
— Ты ему нравишься, — Неро пожал плечами. — А значит, ты хороший человек.
— По-моему, — V осторожно почесал среднюю голову между ушами, — ему нравятся все.
— Нет, Моррисона он на дух не выносит. Я не вникаю в этот вопрос, но уверен, что на это есть причины.
— Прежде он никогда так не делал.
— Если рядом есть Нико, он всегда идет к ней. Нико его балует чрезмерно.

Цербер подался вперед, положив V на ноги еще и передние лапы.

— Ладно, ладно, — V потрепал пса за уши. — Может, логичнее будет чесать тебе спину, спина у тебя одна?

Цербер был согласен на чесание спины. Длинный хвост завилял с такой частотой, что превратился в смазанное пятно.

— Считай, он тебя уже любит. Неважно, что ты пахнешь кошками.
— Не уверен, что у Тени есть запах.
— Думаю, для Цербера есть.

Фургон остановился — слишком резко, Нико были неведомы плавная парковка и другие неважные вещи.

— Приехали! Отдавайте мне собаку и валите на подвиги! — провозгласила Нико.

Цербер радостно отозвался на призыв.

— О-о-о, кто тут у нас тупенькая собачка? — Нико двумя руками опрокинул пса на спину.
— Не называй его так! — возмутился Неро.
— Не возмущайся. Давай, кыш отсюда, труба зовет, — Нико махнула рукой, словно прогоняла насекомое.

Дорога заканчивалась — перед фургоном зиял обрыв. Клипот стал на порядок ближе — утреннее солнце раскрасило его в желтые тона.

— Что ж, ищем Данте, — Неро сорвался с места.
— Тебе не кажется, что ты слишком одержим этой идеей? — закричал V, не готовый бежать в одном с ним темпе.
— Нет! — Неро обернулся, не прекращая бег, только уже спиной вперед. — Он — вся моя семья!

Неро планировал найти Данте, а нашел демонов, плюющихся огнем, демонов, пытающихся разрезать его огромными ножницами, и демона, едва не сделавшего из него решето. Из последнего в итоге вывалилась голая Леди, перепачканная синей слизью. К счастью, ему подвернулась штора или что-то вроде нее, и до самого фургона, ехавшего окольными путями, Неро нес её замотанной в пыльную ткань.

— Если ты в таком же виде Данте притащишь, я тебя с ним в фургон не пущу, — сказала Нико, помогая уложить Леди на диван.
— Это мой фургон, если ты не забыла, — возмутился Неро, про себя признавая, что да, лучше бы Данте не быть в таком виде.

Но… А если он тоже сейчас начинка для какого-то демона? Если Уризен сделал такое с Леди, а может, еще и с Триш, то… вдруг действительно сейчас где-то ходит здоровенное чудище, внутри которого — Данте в таком же плачевном состоянии? И что если они снова проиграют, то их настигнет та же участь? Он сам, и Нико, и V…

Неро передернуло. Чтобы скрыть это, он принялся рыться в небольшом шкафчике, нашел плед и набросил его на Леди.

— То есть она реально была внутри демона побольше? — Нико присвистнула. — Бывает же такое. Вообще, меня всякие демонические штуки до сих пор удивляют. А я уже повидала много! Вот V, кстати, он очень странный тип. Но не человек и не демон, вообще мутно с ним все…
— А с кем тут не мутно? — спросил Неро. — У нас собрание мутных личностей во главе с тобой.
— О, ну конечно. Ну… ты ему веришь, что ли?
— В какой-то мере, — Неро пожал плечами. — В какой-то мере верю.
— Ох, какое же ты наивное дитя, — рассмеялась Нико.
— Может быть. Просто никто еще не предавал мое доверие, так что жизнь меня не научила относиться к людям с… повышенной подозрительностью.
— Повезло тебе, — Нико выщелкнула из пачки сигарету. — Меня жизнь научила, что сперва считай каждого нового знакомого козлом, а потом пусть доказывает, что он не козел.
— Что, и я тоже?
— Ты доказал, что ты не козел, но редкостный засранец, вот просто спасу нет, — Нико на всякий случай сделала шаг назад. — Но готовишь отлично.

У Неро уже не было сил на нее злиться.

— Ну и на том спасибо.

Нико сунула сигарету в рот, но, посмотрев на Леди, поджигать её не стала.

— Ты прав. Ну, что мы сборище мутных личностей, — Нико тряхнула головой. — Я знаю тебя уже год, но все еще не знаю. И Данте тоже, я могу делать только выводы о нем. Да и… у меня в прошлом много вещей, о которых я никогда никому не расскажу. Так что… все нормально, да. Забей, короче, нам еще нужно подхватить V, где он там сейчас…

V нашелся не один, а вместе с огромным чудовищем, которого породил сам Клипот. Огромная тварь на четырех ходулях проваливалась под собственным весом, что значительно упростило её убийство. Когда пыль улеглась, фургон остановился на короткий привал.

Они торопливо позавтракали, после чего Нико вновь села за руль. V, допив кофе, занял второй диван вместе с Тенью. Цербер попытался понюхать пантеру, за что получил хвостом по носам.

— Что ты все время читаешь? — спросил Неро.
— Уильяма Блейка. Я… люблю находить в его стихах новые смыслы.
— Тогда почему на книжке буква «V», а не «W»?

V развернул книгу к себе обложкой.

— Изначально было три сборника — стихи и картины. Если поставить их рядом, можно было собрать инициалы «WB». Это первая часть, я люблю её больше остальных, — он замер, вглядываясь в лицо спящей Леди. — «В Башне по имени Ужас был узник за руки, и ноги, и шею…»
— То есть? — не понял последнюю цитату Неро.
— Ничего, — V коротко улыбнулся. — Просто вспомнилось.
— А, — Неро пожал плечами. — Боюсь, что Данте и Триш постигла такая же участь.
— Триш — скорее всего. Данте… Данте нет.
— Почему?
— Из него не так просто слепить что-то новое.

Ворча себе под нос, Нико принялась выворачивать руль, объезжая что-то. Фургон застрясло.

— У меня есть мысли насчет вещей, которые смогут нам помочь, но я пока не уверен, что смогу их найти, — туманно сообщил V. — Поэтому не буду давать ложных надежд.

Неро кивнул ему, соглашаясь с такой логикой.

В начале следующего отрезка пешего пути к Клипоту их встретил короткий холодный дождь.

…

Его могло убить бы еще тогда, когда обвалился потолок.

Удар сверху был неожиданным, посыпались доски и камни и еще что-то, и Данте упал. приваленный всем этим. Он мог бы умереть, он испугался, но боль быстро прошла, боль всегда уходила быстро, как и ссадины, и синяки, и прочее.

— Данте!

Он выбрался и залез под стол — не придумал ничего лучшего. Наверное, стоило бежать, и как можно дальше, но он не мог сдвинуться — ноги не слушались.

— Данте!

Мать затолкала его в шкаф. У нее на лице были следы копоти — неудивительно, дом горит.

— Данте, — сказала она ему. — Ты должен прятаться. Ты лучший в прятках. Я найду Вергилия и вернусь, хорошо?

Он закивал. Слова застряли у него в горле.

— Если… если я не вернусь — беги. Беги и снова прячься. Придумай себе другое имя. Начни все с начала. Будь… хорошим мальчиком, — она улыбнулась, и её улыбка была полна боли и сдерживаемых слез. — Будь мужчиной.

— Вергилий! Вергилий! — крик многократным эхом отразился не от стен — от стенок его черепа, принялся биться о разум, как испуганная птица. — Вергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилийвергилий…

Данте сел и понял, что это не лучшее утро в его жизни — голова болела, во рту словно нагадил легион кошек, а рядом с болящей головой кто-то воткнул меч. Кто-то — V — держался за меч с таким видом, словно тот весил тонну, а тот его едва смог поднять.

— На секунду мне показалось, что ты хочешь сделать из меня шашлык, — Данте почесал подбородок. Тот был непривычно колюч.
— Боюсь, — V запнулся. — Боюсь, что для это цели тебя пришлось бы слишком долго мариновать. А так… это был лишь самый надежный способ тебя разбудить.
— Какой… сейчас день? — спросил Данте, морально готовясь к любому ответу.
— Пятнадцатое июня.
— Месяц? Ну, тут ты неправ, по-моему, я достаточно промариновался… здесь, — Данте оглянулся.

Так себе местечко, честно сказать. Корни Клипота, какие-то куски строений, глина и парочка демонов, окаменевших от чего-то.

— Проснись и пой, Данте, проснись и пой! — Грифон принялся нарезать вокруг него круги. — Ты еще помнишь, за что тебе заплатили деньги? А то тому парню — Неро — пришлось делать твою работу, и знаешь, что?

Данте схватил птицу за шею и зашвырнул подальше.

— Он проду-у-у-у-у-ул! — завопила птица, улетая без помощи крыльев.
— Тебе, кстати, нечего было втягивать Неро во все это, — сказал Данте, ткнув в сторону V пальцем.

Хоть прошел месяц, но он по-прежнему злился по этому поводу. А если бы Неро погиб, ослабший после ранения, прямо там, у Данте на глазах? Все из-за какого-то V с его безумными идеями. Это никогда не была битва Неро, он не должен был рисковать ради старых разборок.

— Если бы ты победил Уризена, мне бы даже в голову не пришло использовать этого… ребенка, — V наклонился, чтобы поднять трость. — Я говорил, что он силен, но оказалось, что он сильнее, чем мы даже могли себе представить. И Неро… был нашей последней надеждой. Но на деле только причинил больше неудобств.
— О, заткнись, — хмуро буркнул Данте.

Ему хотелось хорошенько ткнуть V лицом в землю, но тот все же убрал тогда мелкого с поля боя, спас его. Да и вообще ему, видимо, и так досталось — под носом у любителя поэзии запеклась кровь.

V спас Неро. А Данте спасла Триш, из последних сил швырнула в него меч, в котором еще было достаточно силы, чтобы продержаться несколько минут — и даже ранить врага. Слабо ранить, на уровне царапины, но прежде ему не удалось и этого. Он словно бил подушкой камень, так же бессмысленно и безрезультатно. И когда камню надоело — он дал ему сдачи.

И мало Данте не показалось.

— Как говорила Нико — мечтайте осторожно. Я вот домечтался — хватит, — сказал Данте. — Пора наконец-то доделать работу.

Он достал Спарду из земли, взвесил в руке и забросил меч на плечо. Если у него есть второй шанс, то надо им воспользоваться. Если подумать, то у него много было этих вторых шансов и, вот что занятно, они были куда успешнее, чем первые.

— Данте, стой! — окликнул его V. — Я не закончил!..

Что он хотел сказать, Данте не знал. V запнулся и упал на землю, невооруженным взглядом было видно, как у него трясутся руки и ноги. Видимо, с непривычки пришлось побегать.

Данте оглянулся.

— Лучше отдохни. Я… тебе должен, да.

Он поспешил уйти и почти не услышал сбившегося тяжелого дыхания у себя за спиной, в котором были отчетливо слышны панические нотки.

Данте был бы рад увидеть, что что-то — время или Клипот — изменило город до неузнаваемости, но его надежды не оправдались. Он по-прежнему знал эти улицы, он помнил их, они въелись в его память и остались там. Магазинчики, в которых продавали много интересных вещей, памятники, городская площадь. Данте поднимался вверх, ориентируясь на Клипот как на стрелку компаса, и память услужливо подбрасывала ему куски прошлого.

Выжженный, пустой Ред Грейв. Разломанная пополам библиотека, отель, на пороге которого замерли застывшие фигуры тех, кто не успел убежать. Данте хотел как можно скорее разобраться со всем и уехать отсюда, чтобы избавиться от чувства, похожего на панику.

Этот город — памятник его бессилию, а Данте ненавидит чувство беспомощности.

Несколько демонов попытались отправить его на тот свет, но не преуспели. Данте уже было решил, что ничто не сможет задержать его на пути к Клипоту, но появилась Триш, облаченная в демоническую плоть, и ему пришлось потратить безмерно много времени, чтобы её оттуда выковырять, не повредив. Не в правилах Данте бить женщин, особенно красивых, особенно голых, хотя чувство ностальгии накрыло его, когда Триш-не-Триш бросила в него мотоцикл. К счастью, в этот раз — чужой мотоцикл.

— Это он, — сказала ему Триш. — Он может…
— Чш-ш! — Данте прижал палец к губам. — Я знаю.
— Ты ведь тоже, по идее…
— Триш, отдохни.

Данте как можно осторожнее уложил её на асфальт. Части её прежней брони, среагировав с разрубленным мотоциклом, начали складываться во что-то новое. Кажется, нечто подобное пыталась сделать Нико, но, когда Данте видел её в прошлый раз, у нее ничего не получалось.

— Неро, он…
— С ним все хорошо. Я найду его. И закончу это все, — пообещал он ей.
— Данте, подожди!

V стал хромать еще сильнее. Данте все еще уверен, что ему не место на поле боя, но парень слишком упорен. Почти как Неро, чьей твердолобости и умению пробовать до тех пор, пока не начнет получаться, можно только позавидовать. Данте с удовольствием бы послушал его историю, да только у него нет времени — он слишком долго спал, пора подгонять дела.

— Хорошо, что ты пришел, присмотри за Триш!

Мутировавший под влиянием осколков демона мотоцикл оказался лучшим транспортом в реалиях разрушенного города. Колесам была не страшна торчащая из земли арматура, мотор ревел, подпитываемый силами преисподней. На таком мотоцикле дорога к Клипоту заняла бы минут двадцать, если бы Данте не подвернулось то, куда он очень не хотел возвращаться.

Он обходил этот район каждый раз десятой дорогой, тихо надеясь, что дом, некогда почти уничтоженный пожаром, уже превратился в руины, в которых нельзя найти ничего знакомого. Данте ошибся — дом все еще напоминал дом, в нем не было входной двери и куска стены, корни Клипота пробили крышу, но он все еще стоял, видимо, те, кто его строил, планировали, что в нем будет жить как минимум несколько поколений.

Розы — остатки тех роз — оплели одну из стен. Никто давно за ними не присматривал, наверное, местные сторонились этого места, предпочитая делать вид, что ничего не было.

Их семейный портрет все еще был на месте — ни огонь, ни время окончательно не уничтожили изображенных на нем.

Кто-то был здесь, но уже давно. Данте видел — кто-то потревожил это место. Пыль, новые щепки, отколотые кирпичи — что-то произошло в этом доме и совсем недавно.

Может, месяца полтора назад.

Он вгляделся в картину. Изображенные на ней были по-доброму спокойны, они не догадывались, что их ждет. Они жили тем моментом, который считали незыблемым. Они вместе, могут говорить обо всем за завтраком, они могут коснуться друг друга, они остались рядом только там, на картине.

— Ух, догнал! — птица V влетела в дом. — Ну ты и рванул вперед, даром что выглядишь как дед!

Данте заметил темные пятна на полу. Возможно, копоть и дождь, возможно, кровь. Возможно, тот, кто приходил сюда, был ранен. Или ранил кого-то.

От Ребеллиона осталась только рукоять и кусок лезвия. Меч, поразивший многих и многих, сам в итоге пал от руки сильного. Данте взвесил его в руке — остаток был непривычно легким.

— Эй, чего стоишь? Что ты собрался делать?
— Ямато был призван разделять, — сказал Данте то ли себе, то ли птице. — Пространство, природу, человека, — он вспомнил, как меч, призвавший к себе Неро, выделил в нем демоническую суть в новую форму. — И демона.
— И-и-и? — спросил Грифон.
— Когда-то давно Вергилий любя проткнул меня для разнообразия моим же мечом. Потом я словил ребрами еще много чего, но… быть может, тогда это было не зря?

Данте крутанул рукоять в руке и резко, чтобы не было времени сомневаться, вогнал его себе в грудь, ниже сердца. На пол поверх старых пятен крови брызнули новые.

— Ты рехнулся?! — завопил Грифон. Слышно его было как через подушку. — У нас там демон недоубитый, а ты решил помереть?! Давай ты позже самоубьешься, я тебе даже помогу!
— Мы всегда, — Данте задохнулся от накатывающей боли, — были противоположностями. Думаю, тут… тоже…

Он нажал на рукоять, проталкивая её дальше. Мысль о том, что он действительно умрет здесь, убьет себя своими же руками, своим же мечом, промелькнула и исчезла. Боль сменилась болью, и эта новая боль была привычной, замешанной на эйфории силы.

— Ты… твою мать! Ты ща поглотишь Спарду, ты!.. — Грифон не договорил — его отшвырнуло в стену.

Превращение в демона выбило из легких воздух, обожгло их и тут же излечило. Данте никогда не чувствовал себя таким тяжелым — и таким легким одновременно. Он мог сделать все что угодно — он был способен на это. Это была сила — в том виде, в котором он никогда её не желал. Абсолют, позволяющий чувствовать себя, своего врага и искру рядом с ним — того, кого Данте должен защитить, потому что в прошлый раз не смог это сделать.

Взлетая, он пробил собой крышу, но не почувствовал этого.

Он успел в этот раз.

Неро был еще жив, помят, но жив, опять напротив непоколебимого врага, но в этот раз Данте смог стать между ними стеной.

Неро удивился. Потом узнал — в новой, еще более чудовищной форме.

— Не может быть. Данте, сукин ты сын… — его губы растянулись в неуверенной, почти пьяной улыбке. — Рад… тебя видеть.

Он упал, и птица, не требуя просьбы или приказа, схватила его когтями, чтобы унести с поля боя. Этот бой никогда не был его, это всегда было сражение Данте, и именно Данте было суждено в один прекрасный момент окончательно выиграть или проиграть.

В демонической форме было много плюсов, но наибольшим было притупление человеческой личности. Эмоции, свойственные людям, воспринимались куда слабее, на первый план выступала злость, ярость, гнев и другие, призывающие пускать кровь, мстить, драться. Так было проще, так было легче. Данте мог почти ясно мыслить — о том, что Вергилий переступил черту и теперь им нужно разобраться уже со всем этим и закончить эту главу в чьей-то жизни.

Потому что это была сложная история. Не плохая и не хорошая, история двух братьев, одному из которых повезло, а второму — нет. Только непонятно, кому из них. И нет, Данте не хотел его убивать. Посещение дома и сны о прошлом подняли в его памяти ил воспоминаний, и там Вергилий — его отражение в зеркале, его противоположность, его друг, его враг, его самый большой грех, выжигавший его в течение многих лет — грех братоубийства. И, может, тогда он и убил его на самом деле, а тот, кто сидит на троне, — остатки, концентрированная гордыня и жажда силы. В любом случае это чудовище не похоже уже ни на кого.

И если суть победы в мотивации, то сейчас Данте был способен уделать любого на этом поле.

— Данте, — проскрипел демон.

В руках Данте появился меч — не похожий ни на Спарду, ни на Ребеллион. Что-то другое, не оставленное ему отцом, а созданное им самим. Дьявольский Меч Данте — и да, он плох в названиях.

Бой короче, чем в прошлый раз, но теперь победа за ним. Щупальца отлетели в сторону одно за другим, враг попятился. Данте уже предвкушал конец Клипота, но потом наступил какой-то особый момент, и демон замер — слишком довольный для поверженного.

— Время вышло, Данте, — сказал он. — Твое время вышло.

Клипот задрожал, словно хотел обрушиться.

— Все уже кончено. Все уже неважно.

Волна крови поглотила демона, и он исчез, оставив Данте одного перед пустым троном.

Неро показалось, что он был без сознания целую вечность и еще несколько минут. Вынырнув из небытия, он еще минут десять изображал спящего, благо рядом никого не было, кто заметил бы смену частоты дыхания или еще что-то.

Сегодняшний день грозил оказаться самым длинным в его жизни. Никогда прежде ему не приходилось иметь дело со столькими демонами подряд, бежать неизвестно куда, расстраиваться, радоваться, выигрывать и проигрывать.

А время, наверное, едва перевалило за полдень. До вечера было еще безмерно далеко.

С одной стороны, теперь ему было легче — Неро знал, что Данте жив и, судя по изменившемуся виду, не пострадал. Зато теперь не было вестей о V — они разошлись в разные стороны на очередной развилке, и у Неро из головы не шли его слова о том, что сам V, выглядящий как человек, который вечно в дороге, родом именно из этого города. Что он был маленьким и играл на определенной детской площадке. Что у него, как у многих, была семья. И дом. И воспоминания о дне, когда все это пошло прахом.

Неро не знал всего, что тот чувствовал. Он не мог похвастаться чем-то таким. Его мир никогда не рушился так резко, а рука — рука это так, пинок в нужную сторону. Останься он в Фортуне, то не встретился бы с Данте. Или встретился слишком поздно — когда Данте прибыл бы разбираться с Санктусом. И тогда они могли бы оказаться по разные стороны баррикад, и черт его знает, чем бы все закончилось. Кто знает, каким было бы его прошлое — и будущее — не встреть он Патти тогда. Вряд ли лучше, чем это.

Он мог бы обманывать людей и дальше, но Цербера ему не удалось провести — тот принялся вылизывать ему лицо, щеки занемели, и Неро пришлось сесть.

— Ха, какие люди! — сказала Леди снаружи.

Неро, пошатнувшись, встал. Данте был здесь, Триш была здесь, и даже V, хромая, дошел до какого-то уступа и сел. Выглядел он паршиво.

— Ух, в другой день я бы сказала, что тут не хватает гриля и мяса, — сказала Нико, закуривая.
— Мяса больше, чем достаточно, — фыркнул Данте. — А вот с углями да, напряг, хотя, возможно, Клипот сойдет за фруктовое дерево. Ну и, конечно, не уверен, что ты любишь демонятину.
— Прекращай о еде, — сказал Неро. — Вечно все к ней сводишь.
— Я не ел целый месяц, мелкий!

Неро покачал головой. Черт, как же он соскучился по язвительным комментариям и всему прочему. Он сжал Данте в коротких объятиях, наконец-то чувствуя, что тот жив, живее всех живых, и Неро наконец-то мог выдохнуть.

— Ты назвал меня мертвым грузом, это что было? — спросил Неро.
— Ничего себе ты злопамятный, — рассмеялся Данте. — Это не то, что я имел в виду. И вообще, тебе действительно лучше не впутываться во все это.
— Поздно, я уже впутался.
— Неро, твоя рука.
— И рука тоже! — Неро показал протез. — Эта штука великолепно её заменила, мне хватит силы, чтобы вернуть ему должок. Если ты все еще веришь, что я соглашусь с тобой и пойду домой, то ты ошибся!

Данте вздохнул.

— Я слишком хорошо тебя знаю.
— У нас мало времени, — перебил их V. — Клипот дал плод. Нам нужно спуститься вниз и остановить Уризена, пока он не добрался до него. Если… если мы не успеем, то будет поздно для всех. Для… всего мира.
— Что ж, тогда не буду задерживаться, — Данте сделал несколько шагов назад. — Если уж время поджимает.

Неро хотел задать ему несколько вопросов, но Данте поспешил скрыться. V встал, тяжело опираясь о трость. При ближайшем рассмотрении Неро увидел, что его кожа была словно покрыта кракеллюром, и выглядело это жутко.

Он попросил Леди и Триш присмотреть за Нико, а Нико — за Цербером, после чего прыгнул вслед за Данте. С задержкой в несколько секунд где-то вверху хлопнули крылья демонической птицы.

Сперва Неро показалось, что он бредит. Он никогда не слышал голоса, но сейчас слышал. Не голоса даже, а голос, где-то на периферии слуха.

— Я должен идти. Еще… еще немного. Пока он не проиграл окончательно.

Неро уже было решил, что за этот безумный день успел поехать крышей, но потом до него дошло, что это все эхо и V, находящийся где-то рядом. Отражение от кровавых стен искажало звук, но интонации были слишком неизменны. V шел, ему было тяжело идти, но он продвигался вперед на одном только упрямстве.

— Еще… недалеко.

Потом они отдалились друг от друга, и голос пропал. Неро сломал два «демонолома», пока пробирался вниз, и разорвал куртку на спине. С курткой вышло особенно грустно — она была старой, но горячо любимой, крайне удобной. Данте часто ворчал, что Неро лучше бы купить себе пристойный плащ — держать марку, так сказать, — но тот порой слишком сильно привязывался к вещам. Хотя, ой, кто бы говорил — у Данте до сих пор на вешалке висел плащ с оторванным рукавом и кучей дыр, который ему был уже откровенно мал, так что не ему упрекать Неро в подобной сентиментальности.

Но даже горячо любимая куртка уже не выглядела так, чтобы её можно было носить. Спинка рассечена до воротника, ткань пропитана кровью, в которой Неро вывалялся весь не раз и не два. Сейчас это все начало засыхать, и одежда ощутимо огрубела.

По дороге ему подвернулась поднятая из Преисподней статуя — женщина с головой льва. Бог Времени, такие статуи вечно появлялись там, где того сами хотели, одну Неро, кажется, когда-то даже видел в Фортуне. В любом случае именно ей он отдал свою куртку, набросил на голые плечи статуи и пошел дальше, чувствуя, что это было неплохим решением.

Он увидел V через минут пятнадцать — уровнем выше, в своеобразном окне из внутренностей Клипота. Тот выглядел странно — с белыми волосами, без татуировок, растерянный настолько, что не отозвался на оклик. С ним вообще происходили странные вещи последние несколько часов. Неро почти соскучился по непоколебимому, спокойному, сыплющему цитатами V. В прежнем виде он был за него спокоен, сейчас V словно искал смерти.

Вернее, это смерть искала V. Смерть в облике чудовища с тремя женскими лицами и телом ощипанной курицы. Демонесса загнала V в угол, и вид у него был испуганный, как никогда прежде.

— Эй! — Неро обратил на себя внимание выстрелом ей в голову.

Та оглянулась.

— Отродье Спарды, — проскрипели женские голоса. — Ракушка с каплей его крови, пустая оболочка. Слабый, никчемный человек.

Слово «человек» она сказала так, словно это было худшее из ругательств. У демонов вообще с этим было как-то сложно — не далее как пару часов назад Уризен гнал примерно ту же тему, умудрившись еще попрекнуть Неро тем, что тот родился. Хотя какое его, собственно, дело.

— От кого я слышу — от курицы-гриль! — Неро крутанул револьвер в руке. — Мы крепче, чем кажется. Но это, вообще-то, легко проверить.

«Взбеси и замеси» — тактика, которой его научил Данте еще очень давно. Разъяренный противник бьет сильнее, но с куда меньшей точностью, от него легче увернуться, а еще он куда предсказуемее — бери и убивай. И этот раз не стал исключением.

— Я не чувствую в тебе ничего! — завопила демоническая курица. — Как?! Как?!

Словно Неро знал как и мог дать ответ. Последним выстрелом он заткнул чудовище и пошел туда, где прятался V.

— Вылезай, я знаю твой секрет, — сказал Неро, протягивая ему руку.
— Что?
— Ты блондин.
— А, — V улыбнулся. — Да, есть такое.

Он встал, но устоять не смог. Попытался снова, тщетно пытаясь удержать равновесие.

— Тебе нужен отдых. Или врач. Или и то и другое, — сказал Неро. — Твое тело выглядит так, словно оно на пределе.
— Так и есть, — согласился V. — Но я должен идти дальше.

Он сделал шаг и снова упал.

— Черт, V, все подождет!
— Нет. Данте убьет Уризена и… будет поздно.
— V!..
— Пожалуйста! Прошу тебя, помоги мне добраться, — почти взмолился V. — Это моя последняя просьба.
— Ладно, — Неро сдался. — Возможно, я и ты пожалеем об этом.

Он закинул руку V себе на плечо, взвалил его вес на себя. Тот был значительно тяжелее, чем казался, и вес этот хотелось сравнить с тяжелым шаром, перекатывающемся по дну сосуда.

Их скорость значительно уменьшилась, но, к счастью, по пути никто не встретился. Неро тащил на себе V, и тот угрюмо молчал, словно не мог подобрать слов, чтобы в чем-то признаться.

— Я… — начал было V, но замолк и продолжил только спустя минут десять: — Правда в том, что я хотел, чтобы меня любили. Быть… кому-то нужным. Но вместо этого я только… пытался выжить. Выжить. И еще выжить… А моя мечта и не собиралась сбываться.
— Глупости, — сказал Неро. — Ты нужен мне.
— Почему?
— Ты мой друг.

V потерял равновесие и соскользнул на землю. Ему определенно стоило остановиться, но он не собирался этого делать.

— Я… расскажу тебе правду. Уризен — не демон. Не совсем демон. Когда-то он был таким же, как Данте. Старшим братом Данте.
— Что? — Неро опешил.
— И… его имя… которое стало его проклятием… было… Вергилий.

Данте почувствовал, что это иллюзия, но эта иллюзия была слишком реалистичной. Слишком точной, как во сне о далеких светлых временах. Дом — целый. Сад — ухоженный. Пустырь — все в следах детских ног. Именно здесь они раз за разом сцеплялись в драке на деревянных тогда еще мечах, с той поры, когда еще не знали, что их отец, наблюдающий за играми, — лучший мечник мира того и этого.

Иллюзия заморозила этот момент далекого счастья, и дерево, выросшее на пустыре, выглядело чужеродным и лишним, яблоко — если можно было назвать это яблоком, — и того хуже.

— Тут все и началось, — сказал Данте. — Тут наши пути разошлись. Когда наша мать спасла меня, а не тебя. Потому что не могла сразу тебя найти, а когда отправилась на поиски, то это её и убило. Да, так все и было… Вергилий.

Демон не подал виду, что слова Данте достигли его… души, если у него была душа.

— Мне безразлична эта история. И это место. Это все — иллюзия, порождение этого удивительного плода. Видишь — это та сила, о которой я всегда мечтал.

Он сорвал плод, и Данте не смог помешать ему съесть его — он не успел даже добежать. Реальность пошла трещинами.

— Теперь мне доступно все.
— Нет, братец. Свое «все» ты уже просрал, — горько сказал Данте, смотря, как с Вергилия облетает шелуха — куски брони, закрывавшие лицо, спину, неестественное количество постоянно открытых глаз. — Я надеялся, что в тебе еще остались крохи человечности, но, видимо, ты потерях их.
— Это. Все. Ненужный. Хлам.

Наверное, так было лучше. Чудовище перед ним уже не было его братом, не было Вергилием, не было даже Уризеном. И следующий бой — всего лишь средство, способ прекратить чужую агонию, порожденную погоней за силой. Вгоняя острие меча в глаз на груди демона, Данте почти не чувствовал собственной боли.

— Данте!

Неро тащил V на себе. Неро был без куртки, V едва волок ноги.

— Вы опоздали, я уже почти доделал работу, — Данте вытер чужую кровь со лба.
— Он… действительно твой брат? — спросил Неро.

Отрицать это было уже бессмысленно. Нико ли, Триш или Леди — кто-то, да рассказал ему эту историю.

— Боюсь, что да, — согласился Данте.
— То есть вы… — Неро запнулся. — Но он же твоя семья.
— Никогда не хотел ею быть.

V, словно получив второе — по-прежнему слабое — дыхание, на дрожащих ногах пошел к поверженному демону. Именно за это он заплатил некогда Данте, ради этого проделал весь путь длиной в полтора месяца.

— Ты-ы-ы! — прорычал демон с ненавистью еще большей, чем к брату.
— Я… дождался твоего проигрыша.
— V, лучше отойди, а то он тебя зашибет! — окликнул его Данте.
— Нет… нет… мне нужно… закончить спор.

Он завалился на массивное тело проигравшего. Опираясь на трость, забрался на грудь к своему врагу. С губ V не сходила странная улыбка — так улыбались победители и сумасшедшие.

— Вот видишь, ты повержен, потому что ты один, — сказал V.
— Я НЕ ПРОИГРАЮ. НЕ ДАНТЕ.
— Да, да… конечно, — V кивнул.
— МНЕ НУЖНО БОЛЬШЕ СИЛЫ.
— Я знаю… я знаю. Мы ведь всегда приходили к одному выводу, просто… разными путями.

Он сказал что-то еще, вполголоса, и занес лезвие трости над демоном.

— Какого… — Данте бросился бежать, но было поздно.

V и Уризен исчезли в яркой вспышке. Иллюзорная реальность начала осыпаться. Неро и Данте отбросило в стороны, но им удалось устоять.

Стоящий в луже крови на фоне рушащегося мира прошлого не был похож ни на V, ни на Уризена.

Он был похож на Данте.

— Что за черт? — спросил Неро.
— Вергилий, — ответил Данте.

Вергилий наклонился, чтобы поднять книгу. Теперь в букве на обложке был смысл. Теперь в имени V был смысл. Теперь в самом V был смысл, но легче Неро от этого не стало. Он считал V своим другом, он привел его сюда, потому что тот попросил его, а оказалось, что это привело его к концу.

— Вот так, значит! — рявкнул Данте, бросаясь на брата с мечом.

Его, успевшего устать после боя с Уризеном, заставили отступить всего несколько ударов. Ямато в руках Вергилия был на своем месте, как неотъемлемая часть, и ни одно из движений не было показушным или лишним.

— Вылечи свои раны, Данте, — сказал Вергилий. — Отдохни. И мы наконец-то решим нашу судьбу раз и навсегда.

Он отвернулся, в два взмаха меча открыл портал и сделал шаг вперед.

— Спасибо, Неро, — сказал Вергилий, и в его голосе проскользнули интонации V.
— Зараза! — крикнул ему вслед Данте.

Они остались вдвоем.

— Что происходит? Если это твой брат, то где V? Кем был V?

Данте прижал руки к лицу и простоял так некоторое время.

— Он был… его человеческой половиной, если можно так сказать. А Уризен — демонической. И теперь он снова вернулся туда, где… должен быть, — Данте тяжело вздохнул. — Иди домой, Неро. Бери Нико, Цербера и поезжайте домой. Это не твоя проблема.
— Еще чего! Он, на минуточку, оторвал мою правую руку! — Неро постучал по протезу.
— Это не твоя битва. Я должен… закончить это сам.
— Очень даже моя!
— Ты не понимаешь! — Данте резко повернулся к нему.
— Что, я причиняю неудобства?! Охрененная причин…
— Да нет же!
— А что?!
— Он твой отец!

Неро опешил.

— Чего? — он тряхнул головой. — Но ведь ты мой отец.
— Он… биологически твой отец, — сказал Данте с явным трудом. — Я… не хотел в это верить, но потом Ямато призвал тебя, и… нужен кто-то, кто остановит его, но я не хочу, чтобы это был ты. Ты — лучший сын в мире, и он… не достоин тебя.

Данте поспешил прочь, словно боялся, что Неро будет догонять его, но у того ноги словно приросли к полу.

Неро не помнил, как добрался до фургона. Клипот, выполнивший свою роль, начал рушиться, и Нико с руганью крутила руль и давила на газ, чтобы уехать прочь.

— Где Данте? Вы видели его? — спросил Неро, когда Триш затащила его внутрь. Несмотря на хрупкий вид, силы у нее было прилично.
— Он сказал, что у него еще есть дела, — Триш захлопнула дверь.
— Этот… Вергилий… вы знаете его?
— В той или иной мере.
— Он сказал, что Вергилий — мой отец, — сказал Неро. — Что за хрень?
— Это не хрень, Неро, — Леди покачала головой. — Данте никогда тебе не врал.
— Черт! — рявкнул Неро, стукнув стену машины.
— Я понимаю, что это все сложно, но… это очень длинная история, и Данте никогда не позволит тебе пострадать из-за их старых дрязг. Он… любит тебя больше всех в этом мире.
— Нико, останови машину! — он рванул к двери.
— Неро, нет!

Триш попыталась удержать его, но он уже успел выскочить. Дорога за фургоном рушилась, не давая им шанса на возвращение за ним.

Данте никогда ему не врал, это правда. Но было много вещей, о которых Данте просто не говорил, обходил их, умалчивал, и Неро, видя, что это что-то причиняет ему боль, не настаивал. Он тогда в свои тринадцать больше всего боялся, что его отправят обратно в Фортуну.

Нет, он любил Кредо и Кирие — по-своему. Они были хорошими, но он никогда не был такими же, как они. Вечное одиночество в толпе, осознание того, что он слишком сильно выделялся, чтобы быть своим. И Данте был просто глотком воздуха в его жизни. Тем, что для него рука Неро — тогда еще его демоническая рука, — не была чем-то пугающим или уродливым. Тем, что он не вытолкал его в шею в самом начале. Что позволил остаться — ворча с таким видом, словно весь мир решил выступить против него.

И потом они в итоге притерлись друг к другу, привыкли. И все стало так, как стало. До этого момента. И теперь Данте хочет убить того, память о ком причиняла ему боль все эти годы.

— Ну уж нет, — сказал Неро. — Если Данте думает, что я дам этому случиться, то фиг он угадал.

Потому что Данте тоже заслужил немного удачи для себя.

И кто, если не Неро, может сделать что-то для него. Даже если его враги правы и он — всего лишь человек, слабый и в чем-то никчемный, ему хватит и имеющейся силы, чтобы не дать им обоим умереть.

Потому что сила — это средство, а не конечная цель, и V это понимал.

Неро развернулся. Он чувствовал их обоих — намного выше шел бой, который мог закончиться очень и очень плохо.

— Сегодня никто не умрет! — крикнул Неро, срываясь на бег. Последний месяц и так унес слишком много жизней.

Его подбросило вверх. Сила или что-то другое, что прежде спало в нем, пробудилось, прорвалось наружу. Протез, сделанный Нико, раскрошился под действием этой силы вместе с адаптером, и вместо него соткалась рука — новая, обычная, непривычно человеческая. За спиной у него развернулись крылья, и Неро, оттолкнувшись от земли, взлетел.

Десяток демонов и бывшие фамильяры V, оказавшиеся ожившими кошмарами Вергилия, — и Данте наконец-то встретился с братом.

Вергилий почти не изменился с той поры, когда они стояли примерно так же на другой площадке — на вершине Темен-ни-Гру. Разве что одежда его стала темнее, а сам он — еще серьезнее и еще более уставшим.

— Отдай мне Ямато, — Данте протянул руку, словно ждал, что Вергилий послушается.
— Если ты хочешь его взять, то тебе придется применить силу. Но ты это и так знаешь.
— Я как чувствовал, что ты это скажешь.

В конце концов, они все еще были близнецами, хотя жизнь и обстоятельства сделали их разными — даже внешне. Но это не отменяло факта, что они были вместе еще до рождения, а потом долгое время после, учась воспринимать один другого как продолжения себя и видеть себя в другом. Угадывать действия, мысли и следующие шаги.

Данте материализовал меч.

— Как много раз мы дрались? — спросил Вергилий.
— Сложно сказать. Такое чувство, что только это и делали с той поры, когда нам подарили деревянные мечи.

Данте размял шею.

— Время покончить уже с этим. Раз и навсегда.

Они сцепились. В ход пошли честные и не очень приемы, мастерство фехтования и грязные уловки, Данте попытался всадить в Вергилия обойму разрывных пуль, но это ожидаемо не возымело успеха. Вергилий дрался — на его стороне была сила Клипота, на стороне Данте — чрезмерная мотивированность. В итоге первой победила усталость.

— Не думал, что ты заведешь ребенка.
— Это ты завел ребенка, а я его воспитываю.
— Что? — Вергилий удивился.
— То, что слышал, — огрызнулся Данте.
— Неро — мой сын?
— Бинго, придурок.

Он ждал, что Вергилий начнет отнекиваться, как он сам когда-то давно, но тот не стал — наверное, что-то вспомнил.

— Это… было очень давно.
— Подумать только, ты тоже был молод.

Данте стиснул зубы, призывая форму демона, Вергилий повторил его жест. Они бросились в бой, готовые нанести тот удар, который станет финальным для кого-то из них, а может, для обоих, но этого не вышло. Данте успел заметить белые, почти ослепляюще белые, странно длинные волосы и, о боги, рога, прежде чем его отшвырнуло в сторону.

Не сразу, но он понял, что это Неро. Тот Неро, которого Данте почти не ощущал после того, как тот лишился руки. Сейчас от него исходило столько силы, столько энергии, что стоило трижды подумать, прежде чем ввязываться в драку.

— Что это? — удивился Вергилий.
— Ничего себе, — выдохнул Данте.

Неро стал нормальным — только призрачные крылья остались. Те ссадины, что упорно не желали затягиваться весь сегодняшний день, наконец-то исчезли.

— Прекратили, — прорычал Неро. — Никто из присутствующих сегодня никого убивать не будет.
— Неро…
— Данте, я когда-то загадал желание демону. Я очень хотел не причинять тебе неприятностей. Так вот. Я буду причинять тебе неприятности, столько неприятностей, сколько потребуется, чтобы у тебя мозги на место встали. И ты, — он ткнул пальцем в Вергилия. — Тебя это тоже касается.
— Ты нарываешься на драку, думая, что сможешь победить меня? — спросил Вергилий.
— Я бы не это… — Данте взмахнул рукой и попытался встать. — Он держал на руке форму триггера в течение десяти лет. Без перерывов.
— Десять лет? — Вергилий вскинул бровь.
— А то, сам удивлен.
— В любом случае это не повод отступать.

Неро почувствовал, как вскипает.

— Ты тупой, — объявил он Вергилию. — Я всегда чувствовал, что с Данте что-то не так. Тщательно обходимая тема, темное прошлое, а теперь я вижу, что это все время был ты! Дыра в мироздании по форме тебя! И сейчас, когда у вас есть шанс в конце концов помириться, ты опять хочешь свести все к драке. Прошлое, да? Тогда я могу прямо сейчас предъявить тебе за то, что ты бросил мою мать и я носил клеймо «сын шлюхи» все время, пока жил в Фортуне. Я могу, но не буду этого делать. Потому что мы — семья и я надеюсь, что до тебя это дойдет.

Вергилий стоял, напряженный, как струна. Неро ждал.

— Он прав, — сказал Данте. — Он прав.
— Если хочешь победы над Данте — играй с ним в покер, — посоветовал Неро.
— Так, мелкий!

Вергилий хмыкнул.

Клипот затрясся, дойдя до определенного уровня разрушения. Огромное дерево угрожало завалиться на землю.

— Все хорошо, но надо разобраться с порталом, из которого растет Клипот, — сказал Вергилий, возвращая меч в ножны. — Нужно спуститься вниз и уничтожить корни, а потом закрыть его.
— Думаю, вдвоем мы справимся. Кажется, мы еще умеем работать вместе? — спросил Данте.

Вергилий кивнул.

— Возможно.
— Эй, а вдруг вы там застрянете? Что будет тут?
— Думаю, ты сможешь содержать агентство, пока я в командировке. И знаешь, что еще сделай? — Данте наклонился к нему и принялся быстро что-то объяснять, пока Вергилий хмурился, глядя, как те секретничают.

Неро кивнул.

— Ладно. Я буду ждать вашего возвращения.
— Мы ненадолго. Разберемся и назад, — Данте подмигнул и прыгнул вниз, Вергилий последовал за ним.

Неро в последний раз взглянул на облака на этой высоте, прежде чем прыгнуть вниз, где уже должна была быть Нико и остальные. Он победил сегодня многих врагов и, возможно, помирил заклятых врагов.

Быть может, этого опыта будет достаточно, чтобы разобраться с банковской бюрократией.

Нико сперва бурно радовалась, что можно ехать по нормальной ровной дороге, потом угрюмо молчала, а потом наконец-то призналась:

— Меня пугает твоя рука.
— Что? — не понял Неро.

Церберу его новая рука нравилась, псу вообще нравилось, что можно было наконец-то забраться ему на колени и получать свою дозу ласки — и плевать, чешут его пальцы или прежние когти.

— Ну… она отросла. Как хвост у ящерицы. Ужас. Как так вышло?
— Откуда я знаю? Выросла и ладно. Она… отличная.
— Эх, а я столько сил вложила в протезы, — вздохнула Нико. — Я месяц нормально не спала!
— Ты молодец.
— Эх, ты… тут меня понимает только собака, — Нико со вздохом сунула в зубы сигарету и подожгла её. — И… как тебе узнать, что Данте не твой отец?
— Это… немного сбивает с толку. Но я даже рад тому, что он рад, — признался Неро. — Я не знаю всей истории, но тут даже до дурака дошло бы, что ему было больно из-за брата все эти годы.
— Он говорил, что тот мертв, — сказала Нико.
— Тем более.

На горизонте показалась вышка, недалеко от которой находилось агентство.

— Он тебе руку оторвал. Вергилий. Никаких чувств по этому поводу?
— Если это плата за их будущее, то я без претензий.

Фургон остановился на светофоре. Цербер зевнул в три пасти, хотя был, наверное, единственным, кто вообще спал последние двадцать часов.

— Это сложно, по себе знаю. Мой биологический отец был таким козлом, что я даже не плакала, когда узнала, что он умер. А мой приемный, он… он хороший. Твоим… отцам повезло с тобой, Неро, — Нико скорчила гримасу. — Отцам. Ух, как звучит!
— Ну тебя, — у Неро не было сил с ней препираться.

Все, что он хотел, — спать. Потому что завтра у него будет еще один долгий день, если он хочет выполнить просьбу Данте. Он выстоит все очереди, разберется со всеми бумагами, снимет деньги со счета и купит вторую часть дома.

И наймет строителей, чтобы сделать дверь.

Потому что когда Данте вернется, места для всех будет мало.

Chapter Text

Дети чувствуют, кто их любит.
Тургенев «Отцы и дети»

Враг — всадник, лишившийся коня, — предпочел бежать, и V сперва бросился за ним, но зрение и разум подвели его, прошлое ударило, словно молот, выбив из легких воздух. Острые птичьи когти впились ему в плечо, не давая упасть.

— Стой! — закаркал Грифон. — Стой, придурок! Он убьет тебя!
— Это… это… — V все же остановился. — Это Триш и я…
— Что ты сделаешь? Посмотри на себя, ты сейчас ничего не сможешь сделать, у тебя кровь носом хлещет!

V коснулся лица. Правда кровь — вполне обычная, вполне человеческая. Ярко-красная, но наверняка не подходящая для Клипота. Он попытался зажать нос, но, видимо, тело, не приспособленное для подобных нагрузок, начало давать сбой, алые капли упали на разбитый асфальт.

— Нужно идти, — сказал он себе.
— Вот и иди. Медленно и смотря под ноги.

V перехватил трость. Если повезет, то скоро он снова пересечется с Неро и Нико и сможет отдохнуть.

Едва он скрылся из виду, из тени вышел некто. Белая ткань носового платка впитала свежие капли с асфальта, и площадь вновь опустела.

Ночью шел дождь — Неро слышал стук капель о крышу фургончика. Звук получался умиротворяющий, убаюкивающий, отличный звук, особенно если учесть, что припарковался он на ночь, едва съехав с трассы, среди великого ничего — до ближайшего городка было не меньше пятидесяти миль, а вокруг только степь и редкие деревья. В такой местности хорошо лежать на крыше машины и любоваться звездами — будь день теплее и не закрывай собой облака небо. Но осень, даже аномально теплая, все же была осенью, и погода стояла соответствующая. После дождя воздух был до того свежий, что хотелось дышать полной грудью, хотелось жить в кровавом свете восходящего солнца, лучи которого пробивались сквозь облака далеко на востоке.

Неро растер руки. За ночь машина успела остыть, и он проснулся от холода. Плед, которым он укрывался, помогал мало — старая ткань истончилась от стирок. Новый специально для фургона он не покупал, взял старый, который был в агентстве еще до его прихода туда.

В термосе оставалось немного кофе — Неро взболтал его и в итоге наелся кофейной гущи. Едва теплая жидкость со ставшей ощутимой горечью святой воды не бодрила совершенно, но напомнила о прискорбной ситуации, в которую он попал еще вечером и которую оставил на утро.

Фургончик был старый, он видал лучшие времена и, может, даже совсем хорошие. Он сам и Нико как могли вдыхали в него жизнь, меняя, ремонтируя, обновляя, реставрируя, вкладывая столько сил и денег, что, наверное, логичнее было бы просто взять и купить новую машину, но, как два гаражных мазохиста, они не дружили с логикой и в итоге таки добились своего — фургон ездил и не ломался.

Ну, Неро так казалось. Машина таки умудрилась умертвить ту часть себя, к которой они не прикасались. Индикатор уровня топлива умер на отметке «четверть бака», и у ничего не подозревающего Неро кончился бензин именно тогда, когда в радиусе нескольких миль точно не было ни одной заправки. Стоял уже поздний вечер, поэтому он решил сделать привал и подумать об этой проблеме утром. Выгулял Цербера в ближайшей степи, поужинал и лег спать.

Еще на прошлой неделе он был в Фортуне. Город совсем не изменился и вместе с тем стал каким-то совершенно незнакомым. Наверное, из-за того, что он сам окончательно вырос, и деревья перестали казаться такими высокими, и было видно, что в улицах Фортуны в общем-то нет ничего такого — ни страшного, ни завораживающего. Там жили люди — обычные люди, как и везде, и Неро среди них не чувствовал себя более одиноким. Почти не чувствовал. На него теперь даже не обращали внимания: он больше не нуждался в повязке, и рука ничем не отличалась от обычной. Кирие он сказал, что та просто вернулась к прежнему облику, опустив, что старую как бы оторвали и он едва не умер от этого. Кредо заподозрил фальшь — Неро все еще паршиво врал, — но промолчал. Пребывание в их доме больше напоминало встречу старых друзей, чем родственников. Проведя те две ночи в своей старой комнате, Неро больше смотрел на потолок и стены, чем спал. Ему еще повезло, что не пришлось ночевать в фургоне, как Церберу — комнату готовили к ремонту, и теперь на стене можно было разглядеть, где раньше висели листы бумаги, оберегавшие обои от выгорания. Почти в центре светлело пятно, словно один из рисунков зачем-то сняли. Неро не спрашивал зачем — может, просто отвалился и никто не счел нужным возвращать его на место. Да и зачем? Ни одна из его детских каляк не представляла художественной или какой-то еще ценности.

Кирие собиралась замуж, и он был по-тихому рад за нее. Её будущий муж смотрел на него с опаской, но Неро его не осуждал — для людей естественно бояться демонов, они делают это подсознательно, даже если те выглядят как люди. В любом случае свадьбы он не дождался — сослался на дела, упомянул Ред Грейв и уехал прочь. На какие-то пару часов Неро даже показалось, что Кирие была признательна за это. После смены власти в Ордене Фортуна в целом продолжала жить так же, как и раньше, и свадьба наверняка была бы такая же — чрезмерно церемониальная, торжественно-спокойная. На ней Неро оказался бы совершенно не к месту даже при всей любви Кирие и Кредо к нему.

Официально это называлось «командировка», во всяком случае, Нико пообещала говорить всем так. На деле же Неро просто сбежал. Сбежал из пустого, ставшего вдвое больше дома. Сначала он убегал более локально — в дела и заботы. Когда носился с бумагами, а затем с деньгами, а затем опять с бумагами. Зарывался в работу — обычный физический труд, таскал стройматериалы, искал рабочих, выуживал чужой хлам. Но после окончания ремонта стены со свежепоклеенными обоями начали давить на него с двойной силой, в телевизоре все реже и реже упоминался Ред Грейв, особенно после того как огромное дерево вдруг рухнуло вниз, исчезнув там, откуда появилось. Завалы разобрали, погибших оплакали. На месте города собирались построить мемориал, потому что никто не горел желанием туда возвращаться, что, впрочем, было вполне логично.

Почувствовав, что скоро разобьет голову об обеденный стол, Неро забросил меч и собаку в фургон, закрыл агентство и уехал. Раскаленный ветер дороги и смена обстановки сперва избавили его от любых мыслей, он менял города как пресловутые перчатки, нигде не задерживался и перебивался убийством мелких демонов. Пробовал уличную еду и местные сладости, покупал магниты и открытки, которые потом отправлял Нико. Чувство свободы сперва опьянило его, но в итоге обернулось жестким похмельем из воспоминаний о таких же поездках — в никуда. Только тогда его еще могли в любой момент поймать и отвести в участок выяснять, к каким таким родственникам он едет.

Не случись с ним встречи в парке, Неро уже вечером снова отправился бы на вокзал и уехал прочь.

Ему нужно было уложить все в голове, но оно не желало укладываться. В далеком детстве, когда Неро еще жил в приюте, вечером, ложась спать, вместо того чтобы молиться, он выдумывал истории, как за ним придет отец. Его мать официально была объявлена мертвой, и Неро не строил планов на её счет. Он думал о том, что у отца какие-то неотложные дела или же ему не позволяют демоны — в Фортуне привыкли все сваливать на демонов. Что он очень хочет вернуться за Неро, и тогда они будут жить вместе, и все будет хорошо. Может, в Фортуне, может, где-то еще. Время шло, но никто не приходил, и Неро допускал все более трудные ситуации, которые могут препятствовать. Сейчас это казалось ему смешным — иронично смешным, — потому что, по правде говоря, своему биологическому отцу он был просто-напросто не нужен.

Не то чтобы Неро был зол или расстроен. Скорее, сбит с толку. Произошедшее на вершине Клипота казалось ему трясиной, и он погружался в нее все больше и больше, чудесно понимая, что не сможет разобраться во всем сам, потому что этому всему не год и не два, а как минимум несколько десятилетий, если не тысячелетий.

Спарда поступил мудро. Спарда взял и умер.

Цербер спал. Ему было совершенно плевать, сколько бензина в баке, он радостно ехал, куда его везли, порой вскакивая на пассажирское сиденье и выкладывая три головы на торпедо. Благо фургон возвышался над другими автомобилями и Цербера не было видно, но Неро готов был поклясться, что один водитель встречной фуры точно начал недоверчиво всматриваться.

Цербер был за любые начинания, кроме голодовки. Ехать вперед? Хорошо! Ехать назад? Замечательно! Не ехать? Тоже отлично, во время таких остановок пес мог вволю побегать, замораживая траву тяжелым лаем. Неро уводил его подальше от трассы и спускал с цепи.

Цербер продолжил спать, даже когда Неро начал греметь вещами в поисках канистры. Та нашлась в самом дальнем углу, закиданная какими-то железяками Нико. Убедившись, что емкость пуста, Неро покинул фургон и захлопнул дверь.

Он пошел вперед, навстречу поднимающемуся солнцу. В утренней прохладе его дыхание превращалось в белые облачка, канистра в руке казалась легкой, как дамская сумочка. Обычный человек выдохся бы уже через милю, но Неро мог идти и десять, и двадцать, не чувствуя усталости. Мимо него проехало четыре легковушки, пятая замедлила ход и остановилась.

— Эй, парень, топливо закончилось? — спросил водитель. — Могу подвезти до заправки. Если хочешь, конечно.

Неро хотел. Канистра отправилась в багажник, он сам занял переднее пассажирское сиденье. Пришлось поджать ноги — обычно в этом кресле ездил кто-то невысокий, возможно, женщина.

— Это твой фургон был? — спросил водитель, набирая скорость.
— Да, мой. Индикатор сдох.
— А, ну я так и подумал. Там в нем вой какой-то странный. Собаки?
— Собаки, — согласился Неро. — Проснулся, наверное.
— Хах, у меня так же себя ведут, когда дома никого нет. Как зовут?
— Цербер.
— Злой, наверное?
— Да нет, не очень. — Неро пожал плечами.

Водитель фыркнул. По нему было видно, что он любит поговорить и еще больше любит, когда его слушают.

— Путешествуешь? Или к морю ездил?
— Путешествую. Проветривал голову.
— Да, дорога для этого самое оно. Тем более с домом на колесах. Я лет двадцать назад мечтал о таком, но потом как-то не срослось. Как ты его зовешь?
— Кого? — не понял Неро.
— Машину. Как ты её называешь?
— А-а-а-а… — подзавис Неро. — Никак. Ну, иногда «жестянкой», если сильно бесит.
— Вот неправильно! — Водитель покачал головой. — Технику нужно любить, а тем более машину. Машина — она почти живая. Всему имя нужно. Вот у меня, — он почти нежно огладил руль, — Ласточка. И она ведет себя как ласточка.

Неро рассмеялся.

— Ты думаешь, я шучу? Нет, я совершенно серьезен. Это очень важно! Ты подумай об этом.
— Я подумаю, — пообещал Неро.

От дальнейших расспросов его спасла замаячившая вдали заправка. Распрощавшись с водителем, он забрал канистру и, махнув рукой уезжающей машине, направился к колонкам, с опозданием понимая, что, собственно, они так и не удосужились представиться друг другу.

И уже на обратной дороге вспомнил, что Нико порой называла фургон «минотавром». Сошло ли это за имя, было под вопросом.

К его возвращению Цербер выть перестал, но успел обидеться и обижался до самого завтрака.

Почтовый ящик был забит по завязку, а в самом агентстве было так грязно, что Цербер поочередно чихнул каждой головой, а потом умчался куда-то на второй этаж, поднимая за собой облака пыли. Нико, хоть и обещала наведываться, видимо, забыла об этом, а может, и вовсе куда-то уехала — кто её знает, она, в конце концов, свободная личность, порой даже слишком.

Электричества в агентстве ожидаемо не было, как и воды, и газа. Смятые конверты со счетами Неро сложил стопкой, рекламу смел в мусорное ведро, а писем Данте обычно никто не писал. Закончив с почтой, Неро подцепил со стола рамку и вытер её о футболку. Женщина, похожая на Триш, украшала стол Данте больше лет, чем Неро жил здесь.

— О-о-о, да вы достигли пределов бардака, — скептически подметил кто-то. — Где Данте?
— В аду, — честно ответил Неро, поворачиваясь. — Привет, Патти.

Они не виделись, наверное, с зимы. После того как нашлась мама Патти, она уехала к ней в столицу и с тех пор наведывалась к Данте крайне редко, хотя порой зазывала в гости к себе. Неро согласился на эту авантюру только однажды — как раз достаточно, чтобы узнать, сколько у Лоуэллов оккультных книг и что Патти может бродить по магазинам бесконечно.

Когда-то давно Данте предположил, что та перерастет свой «рюшечково-оборочный» период и начнет носить что-то совершенно другое. Все черное, например. Или, как Леди в юности, юбки покороче. Данте ошибся — Патти не переросла этот период. Даже сейчас на ней было светло-зеленое, почти мятное платье с пышной юбкой, а в руках она держала подходящий к нему зонт.

— Туда ему и дорога. — Патти задрала подбородок. — За то, что проигнорировал мое восемнадцатилетие. И ты тоже.
— Мне бояться, что я сейчас провалюсь сквозь пол? — Неро вскинул бровь.
— А то, я же Лоуэлл, — очень холодно подтвердила девушка.

У Патти не вышло долго держать серьезное лицо. Они фыркнули — почти синхронно — и пошли навстречу друг другу с вытянутыми руками.

— Я звонила, — сказала Патти, сжимая Неро в объятиях. — Но телефон был отключен. Я звонила Леди, и она мне сказала, что вы живы. А потом я звонила, и та девушка, Нико, сказала, что никого нет дома. По телевизору показывали весь этот ужас, с Ред Грейвом, но очень издали, это было… кошмарно. Я так и знала, что вы там будете. И… мне надо будет этим заняться, чтобы эта штука не вылезла в третий раз.
— В третий?
— Ну да, первый раз был очень, очень, о-о-очень давно. Так давно, что в моих книгах об этом крайне мало информации. — Патти пожала плечами.
— И… это можно предотвратить?
— Можно. — Патти кивнула. — Теоретически да, если активировать сефироты, которые займут нишу и будут… и там еще куча всего. Не знаю, почему никто этого не сделал раньше. У меня на это уйдет, наверное, вся жизнь. Зато какая-никакая гарантия, если сработает.

Неро медленно кивнул.

— Ты ничего не понял, — вынесла вердикт Патти.
— Абсолютно.
— Что ж, это было вполне ожидаемо, — сказала Патти и принялась стягивать кружевные перчатки. — Как и то, что это место без меня скоро развалится. — Она каким-то невероятным движением повернула юбку и зафиксировала её булавкой, чтобы не мешалась. — Что? Чего стоишь, у тебя что, куча добровольцев помочь тебе с уборкой?

Неро смотрел на эти манипуляции со смесью удивления и восторга. Патти походила на конфету с свинцовым шариком вместо начинки — такая же обманчиво безобидная и вместе с тем непредсказуемая. Минуту назад её можно было фотографировать для какого-нибудь кукольного журнала, а сейчас девушку уже словно совсем не волновал собственный внешний вид — она была готова идти в бой со временем, которое безжалостно усыпало пылью пустовавший дом.

Главным талантом Патти, наверное, было умение организовать работу — она делала это и намного раньше, — и Неро почти почувствовал себя снова тринадцатилетним. В те дни ему приходилось так же таскать за ней ведра с водой, пытаться собрать метлой с потолка пауков, а Цербер носился за ними по всему дому, забавно перебирая своими тогда еще коротковатыми лапами, и пытался хлебать грязную воду, которой мыли пол.

Конечно, с некоторыми вещами бороться было бесполезно — плитка в ванной видала и лучшие времена, стол Неро купил на кухню уже не новый, но очень добротный, а главное — больше прежнего. Патти оценила новые обои и скептически царапнула — старые панели было бы неплохо освежить лаком, но сил на это у Неро уже не хватило, он спешил уехать.

— Данте нашел клад? — спросила Патти.
— Что?
— Ну, я же помню, что он вылезал из долгов, только чтобы залезть в новые, а тут вдруг бац — покупка недвижимости!
— А, нет. — Неро на секунду призадумался — в целом Данте можно было сравнить с человеком, который нашел клад. — У него был счет в банке, о котором никто не знал, даже я. И… — он замялся. — Нашелся старший брат Данте, поэтому нужно больше места.
— Старший брат?! — Патти замерла с открытым ртом.
— Ага, по совместительству мой биологический отец.
— Звучит… хм… неодобрительно.
— А что мне одобрять? — вскинулся Неро. — Если бы не ты, я бы прожил свою жизнь в разы хуже, и даже сейчас я до сих пор не знаю, как к этому относиться. Раскрыть объятия? Что я скажу? «Привет, бать, я тебе, конечно, нафиг не нужен, но какая разница»?

Патти молчала, ожидая окончания его монолога.

— Конечно же я такого не скажу, но… Данте так долго страдал из-за него, что… если он будет счастлив, то я все что угодно сделаю. Только потому, что это Данте.
— Какая же ты булка, Неро. — Патти растянула накрашенные губы в улыбке.
— Что?
— Что услышал!

Он ушла около шести — уже после того, как они закончили уборку и Неро, сбегав за продуктами, приготовил обед-ужин на скорую руку. Цербер очень не хотел отпускать Патти — пытался тянуть зубами за юбку и потом, когда она все же ушла, долго и истошно выл под дверью. Заткнув ему все три пасти едой, Неро завалился на диван и принялся думать, что делать дальше. Будь у него друзья, он бы закатил вечеринку, пара — устроил бы романтический ужин, какое-то мирное хобби — занялся бы им. Вместо всего этого у Неро был только длинный темный вечер-ночь и огромное счастье, что он закончился довольно быстро и очень внезапно.

Вероятно, Данте хотел открыть дверь беззвучно, но прогадал — прокрутил ручку так медленно, что звук получился протяжный и противный. От громкого скрипа Цербер вскочил и начал лаять, яростно сверкая разноцветными глазами.

— Вот так ты, значит, рад моему возвращению? — услышав знакомый голос, Цербер резко перешёл на радостный визг. — Да-да, конечно, оправдывайся, оправдывайся!
— Ещё неделя — и тебя из дома бы выписали! — крикнул Неро.
— Ну, мелкий, честно, с транспортом в Аду все как-то никак. Едва нашли захудалую маршрутку, и то сидячих мест уже не было, ехали на крыше. — Данте притворно скривился и развел руками.

Неро представил эту картину — ничего невозможного, на самом деле Данте вполне мог это провернуть. Однажды, вернувшись с затяжного задания, он, тщетно пытаясь сохранить серьезный тон, рассказывал о том, как ему пришлось сражаться с целым одержимым танком. Когда речь зашла об одержимом вертолете, Неро окончательно перестал верить в его историю, как бы Данте ни клялся, что это все чистейшая, всамделишная правда.

Неро хмыкнул, вскидывая руки, чтобы обнять пришельца.

— О, я вижу новую дверь! — обрадовался Данте, похлопывая его по спине. — Все нормально прошло?
— Ну, в целом да. Только там не так много места, как я ожидал. — Неро махнул в сторону второй половины дома. — Плюс две комнаты наверху, на первом что-то вроде кладовки и санузел, такой же мелкий, как у нас. Теоретически можно объединить его с кладовкой и расширить, но я ничего не делал. Честно говоря, я вообще ожидал чего-то большего.

О том, что вторая половина, помимо всего прочего, казалась еще и жутко неуютной и ему не хотелось лишний раз туда заходить, Неро промолчал. Может, дело было в предыдущих жильцах, а может, и нет.

— Хах, по-любому лучше, чем ничего! — Данте присел у Цербера и принялся чесать ему головы с таким усилием, словно желал протереть до кожи.

Неро покосился на второго пришельца. Вергилий, пытавшийся держаться в тени, выглядел немногим лучше Данте, угодившего в Ад после месяца коматозного сна и купания в кровавых бассейнах Клипота, после которых сам Неро отмывался, наверное, неделю, пока перестал ощущать исходящий от себя эфемерный запах крови.

Старый-новый брат Данте не был похож на того доходягу, который приходил сюда в прошлый раз, чтобы вернуть себе меч и оторвать Неро руку, но даже мимолетного взгляда хватило, чтобы заметить: тот давно страдал от бессонницы.

— Кофе? — предложил Неро. — С обеда ничего не осталось, но Анжело работает еще час.
— Нет. — Данте покачал головой. — Спать. Душ. Душ и спать. Где, говоришь, вторая ванная?
— Через стенку от первой.

Неро сделал вид, что ему срочно необходимо насыпать Церберу еды, и позволил Данте самолично разбираться с его братом и жилищными условиями. В любом случае Вергилий, похоже, явно не ждал теплых приветствий и больше следовал за Данте, наверняка ощущая себя таким же чужим, как некогда и Неро. Это был дом Данте, его территория, если у демонов и им подобных было подобное понятие и каждый приходящий чувствовал это.

Неро успел затолкать коробку с кормом обратно на полку, когда его окликнули:

— Мелкий!
— Что? — Неро оглянулся как раз вовремя, чтобы поймать нечто небольшое, покрытое бороздками, явно неживое, но теплое на ощупь. — Что это?
— Сувенир. Там магнитик приклеить надо, и на холодильник можно будет прицепить. — Данте зубасто ухмыльнулся. — Это семечко Клипота.
— Что мне с ним делать?
— Я не знаю. Есть предположение, что оно как бы… должно быть и если это уничтожить, то второе появится где-то еще. Или нет. Я не в курсе — ты же знаешь, из меня паршивый садовник.
— Зато дровосек неплохой. — Неро сжал «сувенир» в руке.
— Что есть, то есть!

Шум в ожившем агентстве вскоре затих. Неро слышал почти все происходящее из своей комнаты — шум воды внизу. Затем еще шум. Скрип лестницы. Скрип половиц. Как открыли окно, еще что-то. Странно, никогда прежде его слух не обращался ко второй половине дома — там словно никого и не было. А может, и правда не было, только хлам и пыль. В любом случае между его спальней и спальней Вергилия располагалась еще одна комната.

Неро растянулся на кровати и закрыл глаза, продолжая слушать, как дом успокаивается. Совсем рядом хлопнула дверь, жалобно застонали пружины матраса — Данте улегся. Ненадолго — спустя пару минут по полу простучали лапы и в дверь поскреблись.

Неро ухмыльнулся. Данте проходил все пять стадий общения с Цербером раз за разом.

— Цербер, фу! Нельзя!

Под давлением собачьих лап дверь все же открылась, и собака оказалась в комнате.

— Эй! Ты что творишь! Цербер, вот надаю тебе по собачьей заднице, будешь знать! — возмутился Данте, переходя от отрицания Цербера до гнева на Цербера.
Понятное дело, эффекта это не возымело. Весил Цербер килограммов под сто и смело пользовался своим весом, превращаясь в несдвигаемый камень.

— Так, давай ты поспишь на полу? — принялся торговаться Данте. — Смотри, там замечательный коврик. Давай? Давай ты хотя бы отдашь мне одеяло?

Цербер зевнул в три пасти так, что было слышно через стену.

— Ну блин, — голос Данте стал тише. — Я так устал, собака ты бессовестная. Я был в Аду, понимаешь, в натуральном Аду. Там нет ни еды, ни кроватей, только всякая дрянь со всех щелей. Ты тут диваны околачивал, а у меня был камень вместо подушки.

Данте вздохнул. Неро улыбнулся, предчувствуя итог. Итог всегда был одинаков.

— Ладно, животное. Спи уже, что с тобой поделать.

Наверное, Цербер в ответ вылизал Данте лицо. Он всегда так делал, когда ему уступали.

Неро перевернулся на другой бок и стукнул подушку, придавая ей более удобную форму. Он не знал, что делать дальше. План вернуться, привести агентство в порядок, ждать возвращения Данте был больше неактуален. День новый близился с каждой минутой, и с каждой минутой Неро не хотелось выходить завтра из комнаты. Какая глупость — он даже не может притвориться больным, потому что сроду не болел. Ну, если не считать попадания в больницу с оторванной рукой — там ему пришлось познакомиться с прелестями человеческой медицины и отшутиться на сто вопросов о том, как ему удается так быстро восстанавливаться.

Наверное, не сбеги он из больницы, его бы начали изучать.

Хах.

В соседней комнате было тихо, если не считать свистящего собачьего храпа. Данте обычно спал беззвучно, хотя Нико порой и начинала его подначивать, что тот якобы дико храпит, если спит на диване.

А ведь Неро на самом деле ничего о Данте и не знал. Обрывки, осколки, кусочки, порезанные цензурой самого Данте. Это выглядело как пазл, который вроде как собрали и где все даже сошлось, но потом нашлись еще куски, и теперь им нужно было найти место.

Он вспомнил тоскливо брошенное замечание V о доме и детской площадке.

Смешно как — человек, которого он считал другом, превратился в того, на кого ему было тяжело даже смотреть.

Он разламывал условную картинку и запихивал новые кусочки в разломы. Вот Ред Грейв, в котором жил настоящий Спарда. Вот Данте и его брат, которые, может быть, ходили в школу, но, скорее, получали образование дома. Как давно это было? Не так и давно, если подумать. Вот Ред Грейв после нападения демонов, после чего Данте остался один, а Ева, жена Спарды, погибла. Где был сам Спарда?

Дальше одно большое пустое пространство с редкими вкраплениями чего-то неясного. Чем занимался Данте? Где он жил? Как он жил? Где-то там появлялся Тони Редгрейв и… еще один Тони? Тот Тони, которого знал тот странный мужчина, который давным-давно заявился в агентство и узнал Данте. Данте ли? Какова вероятность того, что они выбрали одинаковые псевдонимы? Совпадение? А может, игра «Притворись одним человеком» или нечто подобное, благо, видимо, раньше они внешне были неотличимы. До того… до того момента, как человеческая половина Вергилия проступила в нем ярче.

Патти любила рассказывать Неро о башне, которая некогда протаранила центр города. Она же и притащила его к мемориалу — погибших было не так много, как после Клипота, но тоже предостаточно. Подумать, что Данте не имел отношения к этому всему, было бы глупостью. Возможно, не только Данте. Скорее всего, не Данте.

Какая ирония, в роду Неро то спасители всего рода человеческого, то массовые убийцы. Непонятно только, кого больше. Может, их как-то могла бы уравновесить его мать — но он её не знал. Если сопоставить года, то получалось, что визит брата Данте в Фортуну и случай с башней произошли с небольшой разницей во времени.

Было много вещей, о которых ему просто упорно не говорили. Леди и Триш, чье появление в истории тоже было загадкой, знали больше, чем он, но молчали, хранили тайны Данте лучше, чем сам Данте — два каменных сфинкса, если можно провести такое сравнение. У каждой в кармане был ворох недостающих кусочков, но заполучить их — никаких шансов. Оставалось только догадываться, что произошло такого между башней и тем моментом, когда Неро впервые зашел в агентство, чтобы увидеть Данте, точнее — его тень.

Депрессивную апатичную тень.

Когда Данте стал превращаться в того, кем он был теперь, Неро не поверил своим ушам, когда понял что тот, в общем-то, может шутить. Удивительно.

Сейчас Данте улыбался чаще, чем когда-либо прежде, и Неро, чтобы не испортить это, придется со всем смириться. Впрочем, не так уж и сложно, не сложнее, чем каждый день молиться, как в детстве, когда он упрашивал Спарду даровать ему семью.

Его, как оказалось, родной дед, вероятно, даже услышал молитвы.

Развеселившись от этой мысли, Неро в конце концов уснул.

— О, ты плащ купил?

Неро повернулся к вешалке — плащ висел там же, где он его оставил, ни разу, кроме примерки, не надетый. Темно-серый, почти черный, длиннее всех привычных ему курток, но вроде как надежный, из кучи деталей, с множеством швов. Вернувшись, он забросил его на крючок, да там и забыл, отвлекшись сперва на Патти, потом на уборку, а потом и вовсе на Данте.

— Да, на днях.

Плащ он заметил в витрине, на манекене, установленном так неудачно, что с улицы его было почти не видно, перекрытого другим, в ярком цветастом платье. Плащ был лучше всего, что ему удалось найти для роли новой верхней одежды вместо порванной куртки. Честно говоря, Неро хотел еще одну куртку, он привык к курткам, но таких, чтобы к ним лежала душа, не попадалось.

— Хороший. Мне нравится, — одобрительно хмыкнул Данте.

Неро удивленно вскинул бровь. Он ожидал более бурной реакции — с учетом того, как часто они с Данте спорили о его внешности. Особенно в далекие семнадцать-восемнадцать, когда у него волосы отросли чуть ли не до плеч и Неро бегал с пижонским хвостиком, прежде чем постригся почти налысо, а потом опять зарос, но в итоге остановился на короткой стрижке. Данте ворчал про куртки, Данте ворчал про его рваные свитера, а больше всего Данте ворчал про его обувь. Их война на тему резиновых подошв продолжалась годами, Неро, с одной стороны, понимал позицию Данте насчет того, что бить по костлявой демонской морде крепким каблуком куда приятнее и безопаснее для ноги, но это все же был Данте. Данте в бою стоял, как скала, в то время как Неро не уступал соблазну пробежаться по этим самым костлявым мордам. Кеды позволяли лучше держать баланс, были значительно маневренней в сравнении с теми же ботинками.

Плюс Неро подозревал, что Данте не дружит с шнурками, но если и так, то добиться признания от него было нереально.

На столе перед Данте лежало оружие — пара вещей была Неро незнакома. Данте вообще всегда возвращался с обновками, если пересекался с высшими демонами, хотя и не мог до конца объяснить, как так у него получалось. Неро скользнул взглядом по массивной штуке, похожей на колесо, и потянулся к более примечательным нунчакам, от которых исходил ощутимый жар.

— Не тр-р-рогай! — вдруг вскинулся Данте, успев выхватить оружие у него из-под руки. — Не-не-не!
— Это с какого?
— Нет. Мы это уже проходили. Спасибо, я и так сплю на краю кровати и мерзну всю ночь. Нет. Нет. — Для верности Данте открыл ящик стола и бросил оружие туда. Нунчаки с ходу помещаться не пожелали и их пришлось заталкивать.

Неро ответил на его ворчание гримасой и ушел организовывать завтрак. Данте стопудов не ел ничего толкового за все время своеобразного отпуска — вон, по нему даже видно. Не только волосы отросли, но и щеки чуток «ушли». Обычный человек за это же время, наверное, истончился бы до щепки, но тут другой случай.

В шкафчике рядом с плитой нашлись консервы. Соединив фасоль в томате, консервированную говядину и горсть специй, большую часть которых составил красный перец, Неро добился результата в виде весьма съедобного густого и острого супа.

Может, какая-то его часть и надеялась, что еда и сидение за одним столом решат все проблемы. Обычно это так и работало. Если они с Данте или Нико ссорились, то к концу обеда обиды уходили. Еда располагала людей, да и не людей тоже, Цербера можно было купить лакомым куском с потрохами.

При том, что стол с легкостью вмещал до пяти человек, атмосфера делала все помещение каким-то тесным и давящим. Данте пытался завязать разговор, но у него не вышло. Неро смотрел преимущественно в свою тарелку и думал над тем, что он вообще мог сказать в данной ситуации.

Понятное дело, без разговора ничего не получится. Ничего не получится, если не вскрыть эту проклятую рану и не вывернуть её содержимое наружу. Конечно же, ничем хорошим сходу это не закончится. Между Вергилием и Данте, она, эта рана, наверное, высохла за годы и считалась залеченной.

Неро рисковал с гноем вывернуть и собственные кишки.

Он бросил быстрый взгляд на Вергилия. Хоть они и виделись в последний раз настолько близко еще на Клипоте, тот казался ему каким-то более… истощенным, что ли. Мешки под глазами определенно стали темнее.

Что Неро ему мог сказать? «Ну, я типа не злюсь за то, что ты оторвал мне руку»? Да нет. Скорее, как только он откроет рот, из него вырвется что-то другое. «Ага, а в прошлый раз ты отказался от моей стряпни, когда я предлагал!» Или еще более злое и жуткое.

«Лучше бы вместо тебя остался V».

От этой мысли Неро самого замутило, и он, сославшись на дела, бросил полупустую тарелку в мойку и почти выбежал из агентства.

Кошмарнее всего было то, что это была наполовину правда. V был его другом. С ним можно было поговорить о том, о чем Неро не говорил с Данте. У V были его странноватые затягивающие стихи и манера говорить, и трость, и фамильяры, он смотрел на Неро со своеобразным одобрением и тихо смеялся над пошловатыми шутками Нико.

Неро тосковал, и это была тоска по умершему. V не вернется, потому что он не ушел.

Вместо него другой, грубо говоря, человек, которого Неро совершенно не знает, к которому не представляет, как подойти. И если так будет и дальше, то он либо сбежит, либо сойдет с ума. Очень тихо, чтобы не расстраивать Данте.

Неро так хотелось быть мудрым, знать, какие слова были правильными. Как тогда, на вершине Клипота, когда он не думал, что говорит, просто говорил, и, видимо, его слова там, в ту минуту, достигли результата. Но то было в тот час, когда у него просто не было времени, чтобы переварить происходящее и понять, что оно, зараза, не хочет перевариваться и теперь гниет в нем.

В своей задумчивости он едва не упал, наступив на собственный развязавшийся шнурок. Присев, чтобы его завязать, Неро оглянулся и понял, что вышел к 13-й авеню. Улица была давно переименована, но новое название прижилось только на табличках. Улица считалась «плохой» и «несчастливой», а темные высокие стелы только добавляли ей мрачности. Несмотря на огромный парк, разбитый на месте разрушенных зданий и исчезнувшей в бездне Темен-ни-Гру, людей здесь всегда было мало. Кто-то приносил цветы и укладывал их к стелам. В воздухе висело замятое временем чужое горе.

Неро знал это место хорошо, он сто раз читал высеченные имена, но никогда прежде не чувствовал себя причастным к случившемуся.

— Эй-эй, кислая рожа, чего такая кислая?!

Самодовольно улыбающаяся Нико тащила за собой чемодан на колесиках — тот глухо бряцал, подскакивая на брусчатке. Ни в какое сравнение с четким звуком металлических набоек на её сапогах.

Неро был так рад её увидеть, что не сразу понял, что что-то не так.

— Ты… ты что, в платье? И с чемоданом? У тебя же рюкзак был, а не чемодан. А платьев у тебя вообще не было. — Он проморгался, пытаясь понять, что происходит и не промыли ли Нико мозги в его отсутствие. Он мог поверить в любую Нико — в его футболках или в рваных джинсах, или в одном из её странных рабочих комбинезонов, но платье? Да еще с длинной юбкой и рукавами?

— А с чего ты решил, что это все моё? Ну как вчера родился, серьезно. Спокойно, старая добрая Нико по-прежнему под этой шелухой. Я просто буквально только что из Фортуны. Мы с тобой разминулись где-то на день.

Нико сунула ручку чемодана Неро в руку и, вытащив из спрятанного в шве юбки кармана сигареты и зажигалку, с видимым облегчением закурила.

— В агентство позвонил Кредо, думал, что ты поедешь сразу домой, но ты не поехал. Поэтому я собрала вещички и отправилась делать твою работу. А платье мне Кирие подарила, чтобы я не выделялась из толпы.

И, наверное, только Кирие могла заставить Нико его надеть.

— Что там случилось?
— Потом. Придем, и я все расскажу. Данте не вернулся, случайно?
— Вчера, — вздохнув, Неро взял чемодан под мышку и пошел обратно к агентству.
— А…
— Тоже.
— Весело у вас, — задержавшись у урны, Нико выбросила в нее окурок и зашагала к агентству. — Собаку нигде не дел?
— Про кого бы ты еще беспокоилась, — Неро фыркнул.
— А про кого? У тебя еще появились демонические щеночки? — Нико потянула на себя дверь и громогласно возвестила о своем появлении: — Трехглавый демонический щеночек, которому я привезла новых ошейничков!

С первого раза войти у Нико не вышло — вместе с Цербером её вынесло на порог и, не успей Неро её подхватить, она точно бы что-нибудь себе разбила, слетев на дорогу под натиском большой, не в меру сильной и до одури счастливой собаки.

Чтобы успокоить Цербера, его пришлось взять на руки. Даже разложив головы у Неро на плечах, пес продолжал следить за Нико, размахивая длинным и хлестким, как плеть, хвостом.

— Привет всем, кого не видела, — обтекаемо поприветствовала присутствующих Нико, — я к вам с плохими новостями. Ну, как плохими. Потенциально плохими.
— Что стряслось? — спросил Данте, скептическим взглядом изучая её наряд.

Вергилий от оценочных суждений воздержался.

— В общем, — Нико плюхнулась на диван и нервным жестом зарылась пальцами в волосы. — В общем. Как я и говорила, я только что из Фортуны. Неро уехал, я, как ответственный человек, следила за порядком, когда вдруг звонит Кредо и говорит, что нужно, чтобы Неро приехал. А Неро уехал буквально за день до, и он неизвестно где, и дозвониться до него никак. Ну я и спросила, смогу ли чем-то помочь. Он подумал, видимо, вспомнил, кто был мой папашка, и согласился.

Нико шумно выдохнула, почти неосмысленным жестом достала уже порядком помятую пачку и начала новую сигарету.

— Я приехала, а там шухер в верхах. Архивы, в которые мы тогда пробивались с боем и посмотрели там буквально чуточку, кто-то вскрыл и что-то взял. Вот «что» именно, мы и пытались понять все это время.
— И… что? — вполголоса спросил Неро.
— «Спаситель». Здоровенная статуя местами крылатого мужика, которая вроде как должна была оживиться и… не знаю, что они там хотели с его помощью сделать. Оригинал разломали на куски и утопили в море, но исследования по нему остались. Забери вор еще пару бумажек, мы бы и не поняли, наверное, что взяли именно их.

Неро нахмурился.

— Как давно украли бумаги?
— Э-э-э… неделю? Две? Месяц? Проблема в том, что охрана ничего не видела, и если бы Кредо не понадобилась какая-то мелочь в опечатанном архиве, кто знает, когда это обнаружилось.
— Дела. Кому вообще нужна живая статуя? — спросил Данте.
— Демонам? Алчному, не чувствующему земли под ногами человечишке? Коварному одиночке? Другом религиозному ордену? Да вариантов масса, я думаю. Но если такая нарисуется, то мало не покажется, это стопудов.

Данте поскреб освобожденный с утра от щетины подбородок и кивнул.

— Нужно сообщить Триш. Если что-то такое вылезет, она первая узнает. Спасибо, Нико. Ты как, останешься? У нас места прибавилось, мелкий ремонт сделал.
— Не-не-не, не буду разбавлять ваш мальчишник. — Нико наморщила нос и мотнула головой, поправляя очки. — Я все равно комнату снимаю, за нее деньги заплачены. Так что… я загляну на днях. — Она закивала, как болванчик. — Разберусь только с делами и приду собаку чесать.
— У фургона датчик топлива накрылся, — вспомнил Неро.
— А, разберемся, — Нико махнула рукой, напоследок чмокнула Цербера во все носы и ушла, шумно волоча за собой чемодан.

С её уходом агентство снова погрузилось в неловкую тишину.

Ожидание грядущего врага помогло Неро больше, чем он предполагал. Мысль о том, что его проблемы — не последнее, с чем предстояло разбираться в его жизни, делали жизнь проще и понятнее.

В общем его жизнь не сильно отличалась от прежней. Неро выгуливал на пустыре Цербера, иногда у них с Данте получалось что-то вроде спарринга. Общих обедов больше не случалось — Вергилий отказывался от еды, ссылаясь на то, что не нуждается в ней, и большую часть времени просиживал в своей комнате, иногда — внизу, если там был Данте.

Неро решил, что на данный момент все, можно сказать, неплохо. Почти привычно — Триш выслушала историю Нико и исчезла из города на две недели, но вернулась ни с чем. Пару раз на окраинах вылезали демоны, но слабые — Церберу на один укус.

Неро слушал музыку, закрывшись от окружающего мира наушниками, и листал книжки, больше рассматривая изображения, чем читая. Высшие демоны всех мастей, с половины уже мертвые к данному моменту, смотрели на него с желтых от времени страниц, а Неро думал, есть ли кроме них еще и боги? Не демоны вроде Спарды, возведенные в их ранг, а кто-то с другой стороны поля? Кажется, Патти говорила что-то об ангелах, но Патти вообще много о чем говорила.

В любом случае, если и были, то не вмешивались в чужие дела, за что им спасибо. Ну или делали это так, чтобы к ним было не прикопаться.

В конце месяца Данте получил письмо, с полчаса сидел над ним с хмурым видом, после чего собрал минимум вещей и уехал, не объяснив куда и надолго ли.

Без него, по сути — связующего звена в разговорах, дом вовсе словно умер, погрузился в тишину, нарушаемую только полухрапом Цербера на диване. Такой вариант в целом устраивал Неро, но, когда Вергилий спустился вниз, чтобы найти что-то в книжном шкафу, Неро не мог в какой-то там раз не предложить ему обед.

— Нет, благодарю, — был обычный в целом ответ.

Что за бред.

— Ну… может, хотя бы чаю? — спросил Неро, добавляя в голос немного давления.

Он ждал, что Вергилий откажется. Раз он брат Данте, то упорства ему не занимать, проходили. Но тот, немного помолчав, ответил:

— Разве что чаю.

Неро записал себе на воображаемую доску единичку.

Он поставил перед Вергилием чашку и сахар на освобожденный от мусора стол Данте, а сам сел напротив, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку кресла. С такой наблюдательной позиции он ему было отлично видно, как Вергилий берет чашку, игнорируя сахар и ложку, как пьет — мелкими глотками. Данте всегда было плевать на манеры, он наслаждался едой, пачкался и абсолютно не заботился о том, как смотрится со стороны. Когда-то они с Неро сидели почти так же среди ночи и жевали обжигающе горячую лапшу из картонных коробок — уставшие, но довольные жизнью и возвращением домой.

— Может, все же будешь пасту? На одном чае жить нельзя.

Неро приготовился к отказу. Ему почти обидно стало за то, что его кулинарный талант не ценят.

Вергилий отставил чашку в сторону. Сжал и разжал кулак, словно у него свело пальцы.

— Я не могу, — прозвучал ответ.
— Что? — не понял Неро.
— Я не могу есть… обычную еду. Мой организм не принимает ничего, кроме воды.

Неро уже было открыл рот, чтобы ответить что-то, но сразу же его закрыл. Он словно впервые по-настоящему увидел сидящего напротив и осознал, насколько тот был худ.

Острые колени, тонкие запястья, выступающие скулы, «светящиеся» ребра, закрытые тканью белой рубашки, все то, что он вскользь воспринимал как чужую норму, на деле было истощением. Теперь Неро видел, что обычная одежда — не та, что Вергилий носил во времена Клипота, в общем-то висит на нем мешком.

Учитывая его рост, не факт, что в старшем брате Данте набралось бы килограммов шестьдесят.

На его фоне сам Данте десятилетней давности, выглядел бы полным здоровья и довольным жизнью.

Неро встал — может, слишком резко, так, что кресло едва не опрокинулось, и вернулся на кухню.

Настенные часы, осчастливленные пару дней назад новыми батарейками, отсчитывали минуты. На полу в пятне солнечного света растекся Цербер, время от времени во сне дергающий ушами. В агентстве снова было так тихо, что можно было услышать, как сопят все три собачьих носа, а стук, с которым Неро поставил перед Вергилием поднос с миской и ложкой, прозвучал так почти громогласным.

— Что это?
— Суп. — Неро снова занял кресло. — Морковь, вода, соль. Если… не выгорит с ним, завтра можно попробовать будет начать с яблочного сока. Не знаю, что еще придумать легче этого.

Вергилий потянулся к ложке.

Неро добавил к черточке на доске своих побед еще одну.

Долги.

Именно ими ему любила попрекать Леди, пересчитывая очередную пачку денег, которую он ей возвращал, а Данте всегда возвращал занятое. Именно при их упоминании всегда фыркала Патти — ей было чудно узнавать, что Данте, дескать, совершенно не умеет тратить деньги и постоянно вынужден одалживать то там, то сям, особенно когда работы мало и приходится сидеть днями в агентстве в надежде, что очередной звонящий назовет пароль, а не попытается впарить ему какую-то ерунду. Именно насчет них у Неро никогда не возникало вопросов — у семьи фортунских сирот во главе с Кредо, видимо, случались напряженные времена и практика «жизни взаймы» ему не была в новинку.

Никто из них не догадывался, что за свою жизнь Данте умудрился влезть в такие долги, что отдать их было невозможно — только заглушить вину, заткнуть ей рот чеком, чтобы молчала о временах, когда он был слишком плох, чтобы не совершать ошибок. Когда он был слишком глуп, чтобы смотреть правде в глаза. Когда он был слишком труслив, чтобы не допустить смерти многих. Чеки не возвращались назад, совесть молчала.

Сейчас же своим присутствием среди грустных людей в темных одеждах он отдавал последний взнос человеку, которого уносили прочь в гробу. Его жизнь не была бы такой короткой и определенно была бы лучше, не пересекись их пути много лет назад.

Данте стоял немного в стороне — как всегда неуместный, как всегда в красном. Некогда он начал носить красное, потому что так было проще отстирывать кровь, но сейчас это было больше привычкой. Да и, что скрывать, он любил этот цвет.

Решив, что его присутствие больше не нужно, Данте пошел прочь. Можно было ехать домой, но он не был уверен, что стоило.

Он ожидал, что Неро и Вергилий подерутся сразу. Это было бы хорошо и правильно, ведь именно так решали все семейные дрязги наследники Спарды. Десяток синяков, кто-то, проткнутый мечом, пара выбитых зубов — то, что нужно в их случае. В конце концов, у кого-кого, а у Неро точно в запасе был десяток старых обид в кармане. А еще бы их не было — лет до десяти он жил, никому особо не нужный, пока его не взяли в приемную семью. Впору подкопить ненависти к нерадивому родителю, который не изволил озаботиться проблемами потомства.

Верг, правда, тоже хорош. Хоть бы заикнулся, что чисто теоретически наследил в Фортуне, когда Данте гонялся за ним по всей Темен-ни-гру! Хотя с тем, насколько удивленным он выглядел, когда узнал что Неро ему совсем не племянник, с него сталось бы не подозревать, что от такого дети бывают.

Данте фыркнул.

Может, Вергилий тогда бы даже пошел с ним. Забрали бы Неро и… придумали бы что-то. Вряд ли растить детей сложнее, чем спасать мир, вдвоем как-нибудь справились бы.

Из отеля Данте позвонил в агентство. Прослушал семь гудков, прежде чем на другом конце провода подняли трубку и после помех связи раздался голос Неро:

— …ство «Devil May Cry».
— Это я.
— О, Данте! — Неро ощутимо обрадовался его голосу.
— У вас там все в порядке?
— Да, нормально. Ты скоро вернешься?
— Да, пару дней. Может, больше.
— Хорошо. Звони.
— Ага.

Данте вернул трубку на рычаг.

Значит, дом еще стоит. Значит, эти двое все еще делают вид, словно ничего не произошло, а гнетущая атмосфера такая, что хоть ножом её режь.

Данте не представлял, что с этим можно было сделать. Он понимал обоих — в какой-то мере и выбрать одну сторону было просто невозможно. Оставалось балансировать на лезвии меча в надежде, что все разрешится само собой.

Ну или разрушится окончательно.

Он нашел какое-то кафе, заказал самую большую порцию клубничного мороженого, которую они могли предложить, и замер, уставившись в окно.

Второй вариант Данте не устраивал. Не так уж много в этом мире потомков Спарды, чтобы ими разбрасываться налево и направо. Вместе с тем, начнешь их заставлять пожать друг другу руки — только хуже сделаешь. Вергилий уперт, как десяток баранов, а Неро, как бы там ни было, перенял от своего отца очень многое. Сейчас это было видно как никогда хорошо.

— Ваш десерт, — уставшая официантка поставила перед Данте внушительных размеров керамическую миску с шариками двухцветного мороженого. — Что-то еще?
— Счет, — Данте вздохнул.

Он надеялся, что сахар и клубника скрасят этот день, но даже у них ничего не вышло.

— …а потом я ему говорю — иди отсюда, пока я эту сигарету тебе о тебя на затушила! Ну видал, каков наглец! Заметь, я курила там, где и надо курить, просто ему, видите ли, именно я не понравилась. Вот точняк, была бы я не в платье — он бы ко мне даже не сунулся!
— Испугался бы твоих сапог, — фыркнул Неро из-под машины.

— Да-а-а. — Нико сняла очки и принялась вытирать стекла. — Вот всем хороша Фортуна — Кирие, опять же, вообще лучшее, что там есть, но добираться туда просто кошмар кошмарный.

Неро ответил на это заявление улыбкой, которую Нико, понятное дело, не видела.

— Много там еще?
— Еще пара штук.
— Может, ключ дать?
— Не надо.

Под щелканье зажигалки Неро нащупал новую гайку и принялся возвращать её на место. Именно Нико затолкала его под машину — потому что он вроде как левша, а она нет и ей «не в руку». На самом деле Нико, скорее всего, просто надоело на сегодня заниматься фургоном или же она подозревала, что своим цепким взглядом найдет в нем еще десяток проблем и пропадет под машиной до завтра.

— Кстати, ты был в курсе про «вознесение»?
— Про что?
— Ну, вот эта штука, ритуал, который делает из рыцарей ордена типа демонов?

Из-за услышанного Неро едва не затянул гайку сильнее нужного.

— Я… не знал, — честно признался он.

Понятное дело, ему было тринадцать, когда он покинул Фортуну. В ту пору даже Кредо особо не распространялся ему о делах рыцарей. Может, чуть позже, когда Неро сам бы взял в руки меч во имя Ордена… Но что теперь гадать, этого не случилось.

— Ага! В общем, там очень длинный список того, как это делается, я нашла его кусок, а Кредо было некуда от меня бежать, так что… Вот бы они удивились, если бы ты до этого дошел!
— Еще бы. — Неро приладил на место последнюю гайку.

Наверное, все обернулось бы плохо. Как он успел понять, на крови Спарды — потомков Спарды — можно было провернуть много разных плохих штук. С учетом того, что как минимум родители Кредо и Кирие верили в то, что у их бога были такие же волосы, а значит, Неро как бы благословлен, то очень может быть он вовремя оттуда смылся.

Тринадцатилетнему мальчишке несложно оказаться в роли подопытного кролика. Застрять в подземелья на годы. Сойти с ума.

От самой вероятности такого хотелось поежиться.

— Все?
— Да. — Неро оттолкнулся руками от машины, чтобы выкатиться из-под нее.
— Кофе будет? — хитро заулыбалась Нико.

Неро подозревал, что половина её приходов в агентство связаны с попытками поесть нахаляву и, похоже, был недалек от истины.

— Будет. Только руки сначала отмыть надо.

Нико вскинула руки, демонстрируя свежий — наверное, вчерашний — маникюр. На её ногтях красовались какие-то зелено-желтые звездочки и полоски или что-то вроде них.

— А, ну я понял, почему ты в мазут не полезла. Поставь чайник, я сейчас приду.

Оттирая грязь с рук, Неро сощурился собственному отражению в зеркале. Надо бы заглянуть в парикмахерскую — когда волосы отрастали, он особенно походил на какого-то… предка. Сейчас это его не устраивало. Да и короткая стрижка оказалась весьма удобной — сохнет быстро, в глаза ничего не лезет, одни плюсы.

Нико, пользуясь его отсутствием, начала инспектировать кастрюли.

— Это что… тыква? — Она сунула нос к мерно булькающему на минимальном огне вареву.
— Тыква, но не тебе. Смотри левее, там говядина в вине.
— О-о-о, — восторженно выдохнула Нико. — А тыква куда?
— Тыква Вергилию.

К счастью, от вопросов по этому поводу девушка воздержалась, предпочтя увлечься выданной ей порцией обжигающе горячего мяса, обильно политого соусом.

Иначе чем бы Неро с ней поделился? Признался бы, что рад, что они добрались до тыквы со сливочным маслом? Что на прошлой неделе он осмелился рискнуть и добавить в овощной суп курицы и Вергилия выворачивало полночи? Ему за это никто ничего не предъявил, но Неро-то замечательно слышал это все. Слышал и думал, какими обходными путями заставить желудок, который не видел еды… двадцать с лишним лет, что вот она, еда. Вот все те замечательные вещи, в которых себе никогда не отказывает Данте, без которых жизнь в мире людей неполноценна.

Может, он все же достиг успехов. Может, занимался самоубеждением. А может, Неро не показалось и рубашка висела на Вергилии чуть меньше.

Уж тем более Нико ни к чему сведения о том, что Неро втайне мечтает о том дне, когда просто сможет выставить на стол жутко жирные, жареные почти до черного ребрышки и пиво. И больше ничего. И после такого застолья никто не попытается умереть.

На самом деле он, наверное, только и держался, что на предвкушении этого дня.

— Какие у тебя планы на эту пятницу? — спросила Нико, едва не урча над своей порцией. Надо бы ей с собой чего-то дать, а то помрет от голоду со своей хозяйственностью.
— Будем разбирать кладовку. Хочешь помочь?
— А что там?
— Все то, что я снял со стен перед ремонтом. — Неро пожал плечами.

Нико скривилась, видимо, вспомнив жуткие рожи недоубитых Данте демонов, и отказалась. Пожалуй, кроме них в ящиках еще нашлось бы что-то интересное, но официальным поводом для уборки стало как раз то, что Вергилий, вероятно, смог бы уменьшить количество «украшений» или хотя бы вероятно знал, как максимально их обезопасить. Сваливая камнеподобные изваяния в неудобно расположенное помещение на первом этаже, Неро наслушался от них всевозможных проклятий и далеко не доброжелательных пожеланий. Впрочем, «отродьям Спарды» редко желали чего-то приятного.

Он, честно говоря, к последнему успел уже привыкнуть.

День, словно в насмешку, выдался прекрасным — непривычно теплым, хоть и довольно сумрачным, без тумана и дождя. Буквально худший день, чтобы потратить его на уборку, но если с Неро Данте мог легко договориться на любое другое время — тот сам не особо горел желанием копаться в демонических штуках, — то с Вергилием такой фокус, скорее всего, не прокатил бы. Вергилий не любил, когда планы менялись, и так было всегда.

Нарываться на осуждающий взгляд при том, что вся эта затея изначально была его идеей, Данте не желал.

Дверь в кладовую открылась с трудом — с той стороны её подпирали обвалившиеся с кучи изваяния. Неро, сгружая их сюда, не очень думал о том, как их потом будут вытаскивать.

— Что ж, поехали, — сам себе сказал Данте, надеясь придать себе уверенности.

Он был готов к тому, что они найдут что-то неучтенное в куче хлама, что перегрызутся в процессе уборки и к другим подобным вещам, но какая-то его часть подозревала, что шанс на что-то совсем из ряда вон выходящее хоть и призрачный, но есть. Честно говоря, вот как раз последнего Данте опасался больше всего, тем более что и Неро, и Вергилий вели себя так, словно ничего из ряда вон выходящего не происходило, хотя до каких-то теплых отношений здесь все еще было как до ада пешком (очень далеко).

Вергилий переступил несколько шатких стопок неопределенной чертовщины и добрался до середины комнаты.

— Тут половина уже сдохла и очень давно, почему ты её не убрал? — спросил он у Данте.
— Честно говоря, последнее, что я делал, — проверял, как у них там дела.

Вергилий демонстративно поднял одно из изваяний и уронил на пол. Камень раскололся на несколько кусков.

— Неро, принеси каких-нибудь ящиков с той половины, я помню, они там были! — крикнул Данте через плечо.
— Картонные подойдут?
— Нет, эта херня тяжелая. Там деревянные были вроде. — Он повернулся опять к Вергилию. — Это что, их можно просто на свалку?
— Не думаю. Лучше закопать.
— Закопать, — вздохнул Данте, предчувствуя веселые несколько часов с лопатой.

Если бы у него когда-то был выбор в выборе профессии, он бы несколько раз подумал. Но выбора у него не было.

— Ладно.

Обломки камня полетели в принесенный ящик. Вергилий тем временем гахнул о пол еще пару дохлых демонов и мыском сапога откатил обломки в сторону двери.

— Этот жив, и ничем ему с этим помочь я не смогу.

Данте протянул указанное изваяние Неро, и тот ушел, чтобы вернуть того на прежнее место на стене.

Данте не помнил, когда именно его посетила данная идея. Вероятно, в ту пору, когда высших демонов на его пути было в разы больше и они порой совсем не хотели умирать, впадали в своеобразный анабиоз на самой грани смерти. Столкнувшись с этим явлением, он принялся стаскивать «трупы» в агентство, а затем как-то незаметно пришел к выводу, что те придадут его офису надлежащий — запугивающий — вид, и начал использовать их вместо картин.

Демоны, предполагавшие, что это спасет их, оказались в плену собственной самонадеянности. Триш говорила, что, хорошо умытые человеческой кровью, они имеют все шансы доставить им немало проблем, но подобные банные процедуры им не светили.

— Мертв. Жив. Жив. Мертв.

Осколки летели в ящики, часть чудовищ Неро забирал с собой, часть Вергилий отставлял в сторону. Одному он воткнул в глазницу кривой черепушки лезвие Ямато и выбросил к осколкам.

Спустя час хлама в кладовой стало меньше где-то на пятую часть.

— О, этих я помню.

Может, Данте показалось или же Вергилий действительно едва улыбнулся, поднимая Агни и Рудру.

— Ты убил их?
— Как видишь. Думаю, можно продать их какому-нибудь из коллекционеров Леди. — Данте пожал плечами. — Мне они всегда были не в руку.

Он передал мечи зевающему Неро и попросил отнести их в его комнату. Леди, конечно, возьмет огромный процент за посредничество, но без нее вещей здесь было бы в разы больше. Данте не особо опасался за разного рода оружие — люди при всем желании не могли использовать его в полную силу.

— Кстати, как думаешь, это мечи с головами управляли телами или тела сами…

Его отвлек лязг.

— Данте, — донеслось из комнаты.

Неро не то чтобы звал его, скорее называл по имени. Как называют, когда хотят обратить внимание, но не спугнуть кого-то третьего.

После секундной заминки Данте и Вергилий выбежали из кладовой, едва разминувшись в дверях.

Неро стоял в центре зала, мечи валялись на полу. Он смотрел в сторону лестницы, и Данте не сразу понял, куда направлен его взгляд и что вообще произошло.

— Данте, ты его видишь? — спросил Неро очень ровным, почти бесцветным голосом.

Данте еще раз повернулся к лестнице, пытаясь понять, что не так, и едва смог подавить удивленную ругань, рвущуюся наружу.

На лестнице, вжавшись в стенку, с видом вора, на которого направлены фонарики полицейских, замер V.

Во всяком случае, незваный гость выглядел… в целом как V. Такое же лицо, но белые волосы-брови-ресницы. Там, где у V цвели разводы татуировок, белели их тусклые следы. Совершенно другая одежда, какое-то невзрачное, не подходящее по размеру барахло. В любом случае, это не мог быть V, потому что Вергилий явно не горел желанием проводить новые эксперименты с собственной сущностью и Ямато.

— Массовые галлюцинации? — предположил Данте. — Эй, ты кто такой?

V-который-совсем-не-V вместо ответа сильнее вжался в стену.

— Это демон. — Вергилий выдвинулся вперед, на ходу доставая катану, но наткнулся на преграду.
— Так, стоп! — Неро выставил руки вперед, вставая между пришельцем и родственниками. — Никто никого не убивает!
— Это демон, — повторил Вергилий, поворачиваясь к Данте.

Данте пожал плечами. В целом тот бы прав.

— Он прав.
— Допустим! Но почему он выглядит как V? Почему он здесь? Что, никто из вас не хочет разобраться в этом вопросе?

Вергилий дернул бровью, видимо, показывая, что нет, не хочет. Почти сползший по стенке от страха двойник зажмурился, словно его пугали повышенные тона.

Данте подумал, что если бы они нашли гитару и та превратилась в руках Неро обратно в голую женщину, день был бы лучше, но вздохнул и сказал, разворачиваясь в сторону телефона:

— Я позвоню Триш.

В вопросах информации о демонах ей все же не было равных.

Возможно, каждый ждал от нее другого вердикта. Наваждение? Колдовство? Что-то такое, что придется звонить Патти — пусть роется в своих талмудах, предотвращая неизвестно что. Но Триш посмотрела на перемещенного на диван V, который до сих пор не сказал ни слова, только вцепился клещом в Неро, наверное, решив, что тот — его единственная защита, поиграла желваками и сказала:

— Это демон.

Вергилий закатил глаза с гримасой «я говорил».

— Такой же, как и я.
— В смысле? — переспросил Данте.
— Ну, кто-то взял прядь волос или что-то вроде этого, приложил немало усилий и создал вашего нового друга.

Данте потер пальцами переносицу и обреченно застонал. Триш создал Мундус, а значит, стоит ждать чего-то примерно такого же масштаба. И непонятно, когда и как это вылезет. Наверное, в какой-то мере он теперь был солидарен с Вергилием и разделял его любовь к планированию своей жизни. Было бы замечательно: в понедельник — уборка, во вторник — оплатить счета, в среду — повергнуть мировое зло.

— Кто? — спросил Неро. — Тот же, кто… создал тебя?
— Нет, Мундус давно мертв. Кто-то другой, без таких же ресурсов.

Она бесцеремонно взяла оторопевшего от такой наглости V за подбородок, покрутила его голову, заглядывая в глаза, и фыркнула.

— Он недоделан.
— Это как? — Неро едва не упал с дивана, когда отпущенный Триш V попытался спрятаться у него за спиной.
— Это V, который выглядит как V, потенциально обладает его личностью, но у него отсутствует любой опыт, воспоминания или знания, которые делали бы его V. Прежде чем подослать меня к Данте, я получила много внимания. А он… скорее всего, его создали только для того, чтобы он пробрался сюда незамеченным и что-то украл. Давайте, вспоминайте, что у вас тут такого ценного.
— Бред, — буркнул Неро.
— Нет, она права. — Данте почесал затылок. — Мы его не чувствуем. Даже Цербер до сих пор не явился сюда.

Вергилий нахмурился.

— Он шел по лестнице наверх. — Неро кивнул в сторону.
— Это сужает поиски. Думайте.
— Семечко клипота, — сказал Вергилий.
— Оно у меня в комнате. Сейчас принесу. — Неро попытался встать, но это оказалось не так просто. Силы у нового V было явно больше, чем у старого. — Да я сейчас вернусь.

Под смешок Триш он все же выдернул свою футболку из цепких пальцев и бросился наверх. Где-то в комнате Данте от громкого топота проснулся и залаял Цербер.

— Как из кого-то такого мог получиться хороший вор?
— А почему нет? — Триш кивнула в сторону пытающегося сжаться в комок демона. — Вот цель, вы заняты, взял и ушел.

Данте стало этого недо-V даже немного жалко. Тот, хоть и был демоном, совершенно не понимал, что происходит. Наверняка боялся всех присутствующих, кроме, может, Неро. Понятное дело, чувствовал, что его жизнь висит на волоске, притом с самого начала.

В случае провала его убьет Данте или Вергилий. В случае успеха — создатели, чтобы не мешался. Совершенно незавидная участь.

— Нашел! — Неро сбежал по лестнице вниз, умудряясь лавировать, чтобы не наступить на вертящуюся в ногах собаку. Обогнав его, Цербер галопом проскакал через зал, на ходу ударив Данте по ногам, широко лизнул V лицо правой головой и убежал на кухню, которую не навещал с утра.
— Вот. — Неро отдал Триш «резное» семечко и почти сразу же поймал V, который, увидев желанное, попытался до него добраться.
— Нет-нет-нет, так не пойдет, — сказал Данте, стараясь не сравнивать Неро с отцом, пытающимся убрать свое несоразмерное чадо от полок с сладостями или игрушками. — Что будем делать? Ваши варианты, господа?
— Убить его, — был непреклонен в своем мнении Вергилий. — Мне совершенно не нравится эта ситуация, и это наиболее правильный и логичный выбор.
— Нет! Триш, пожалуйста, убери эту гадость с глаз. Спасибо. — Усадив переставшего сопротивляться V обратно на диван, Неро повторил: — Нет. Никто никого не будет убивать.

— А что мы с ним будем делать? — спросил Данте. — Ты слышал Триш, это… болванчик. Это не V.
— Я знаю, — мрачно сказал Неро.
— И?
— И класс, Данте, давайте его убьем за это! От него я еще такое ожидал. — Неро ткнул пальцем в сторону Вергилия. — А вот от тебя — нет!

Не ожидавший наезда в свою сторону Вергилий нахмурился, но промолчал.

— Я знаю, что с ним будет непросто, но… блин, Триш тебя вообще пыталась убить!

Триш озадачилась состоянием потолка.

— Триш заберет эту гадость и спрячет так, что её вообще никто не найдет. А я что-то придумаю. Не думаю, что с ним будет тяжелее, чем с Цербером.

В подтверждение его слов на кухне брязнула тарелка, которую Данте с утра забыл на столе, а Цербер попытался вылизать.

— Ну так?
— Решайте уже что-нибудь.
— Я за то, чтобы оставить V в живых и посмотреть, что будет дальше. Может, те, кто его создал, как-то себя проявят!
— В целом я согласен. — Данте повернулся к брату. Он кожей чувствовал, как Вергу не нравится эта ситуация, и в общем отлично его понимал.
— Шаг в сторону с его стороны — и я его убью. — Вергилий развернулся и пошел на вторую половину дома.
— Считаем это за «пусть живет». Итого: три голоса за, я не участвую, значит, единогласно. — Триш улыбнулась притихшему V. — Если что — зовите. Ну или, может, я сама загляну к вам на недельке.

Триш ушла, и в агентстве стало как-то особо тихо. Данте вздохнул.

Сейчас он был согласен променять нынешнюю ситуацию на вторую собаку. Пусть даже та бы дышала огнем и билась током в компанию к замораживанию. С собаками он как-то уже научился уживаться, можно даже сказать, понимал их.

— На второй половине есть вторая спальня вроде, — сказал Данте.
— Только там все захламлено.
— Н-да. Ладно. Что-то придумаем.

Всегда же придумывали.

Данте не знал, чего в Неро больше — ответственности или упорства. Наверное, все же упорства, ответственность никогда не была сильной стороной их семьи. В любом случае тот носился со своим новым…. воспитанником днем и ночью. Это вновь вернуло в агентство атмосферу напряженности. Такой же упрямый и твердолобый Вергилий не спешил изменять свою точку зрения на счет произошедшего. Данте пытался балансировать между ними, но это скорее выглядело, как если бы он просто отмалчивался.

Они по-прежнему собирались за столом, Неро все так же готовил Вергилию отдельно, а Вергилий это ел, хотя Данте подозревал, что его еда весьма безыскусна и, что скрывать, пресна. Расправляясь со своей порцией, Неро шел к V, которого с тихой настойчивостью учил пользоваться столовыми приборами. Все усложнялось тем, что V в силу своей природы в упор не желал понимать самой сути еды и зачем она. В остальном он был хорошим учеником и делал успехи.

Данте наблюдал за ними со стороны, через верхнюю строчку журнальной статьи. С одной стороны, V был похож на своего прототип, да, определенно, в нем была заложена психика взрослого, хоть и искаженная демонической сутью. Но, с другой, он был больше похож на какого-то зверька, который лип к Неро, видя в нем свою защиту от всего, что его пугало. Хотя тут надо бы уточнить, что пугало его все подряд.

Это плохо увязывалось с первым пунктом, и сперва Данте искал в этом подвох, но потом понял. Конечно же, ответ на вопрос был очень простым и лежал на поверхности.

Никто не боится чашек, потому что все знают, что такое чашка.
V не знал, что такое чашка. Для него чашка была чем-то сродни демону для обычного человека или что-то в таком роде. Осуждать его за это было нельзя.

Наблюдая за чужим трудом, Данте в конце концов дошел до того состояния, когда все, что ему оставалось, — это закрыть журнал, вздохнуть и уйти из зала, проскрипеть досками коридора и вернуться к злосчастной свалке в кладовой.

Теперь здесь было меньше вещей, но все еще слишком много. Пнув ногой осколок какого-то камня, Данте зевнул и, выбрав картонную коробку побольше, принялся скидывать в нее хлам, который ему определенно не нравился.

— Ты и уборка? — раздалось со спины.
— Да, как видишь, — не стал отрицать Данте.

Вергилий переступил стопку каких-то книг и подошел к злосчастным демонам, до которых они так и не добрались. Постукивая по них пальцами, Вергилий отставил часть в сторону, упирая их в стену так, чтобы они не занимали много места.

— С этими что?
— Ничего, пусть тут лежат. Они застряли.
— В плане?

Вергилий нахмурился, выбирая слова.

— Они в какой-то мере сродни Гериону. Только их управление временем настолько… криво, я бы сказал, что вместо смерти их просто замкнуло. Так что они неопасны.
— Примерно представляю, что это.

После сражения с вышеупомянутым демоном Данте, против воли нахлебавшись его крови из распоротого конского горла, сам на какое-то время выпал из времени, особенно активируя триггер. Эффект держался недели две, прекращаясь постепенно с неприятными последствиями, но вообще ему и без этого тогда было крайне нехорошо.

— Ну вот. — Вергилий поднял с пола коробочку и большим пальцем отщелкнул крышку. — Что это?

Данте заглянул внутрь. Ах, ну да.

— Это… короче, колокольчик, который расширяет дыры в пространстве, если они есть. Полезная штука, если когда-нибудь Патти доберется до того, чтобы закрывать их.
— Патти? Кто это?
— Пра-пра-пра… внучка Алана Лоуэлла, — обтекаемо ответил Данте.

Как он и ожидал, кто такой Лоуэлл, Вергилий не спросил. С него бы сталось читать хоть что-то из связанного с трудами данного мага, тем более что тот вплотную занимался демонами, печатями и другими Темен-ни-Грушными вещами.

Хмыкнув, Вергилий отставил коробочку с колокольчиком в сторону. Данте собрал в одну коробку пергаменты, одна половина текста на которых была написана демонической кровью, а вторая — человеческой. Вторую коробку заняли резные таблички, от картинок на которых обычный человек мог бы блевануть. Вергилий разбил еще несколько изваяний демонов и сгреб осколки в сторону.

— О, звезда жизни. Почему она здесь валяется?

Данте обернулся, чтобы посмотреть на небольшой колючий камушек у Вергилия в руке.

— Выбрось её к чертям.
— Зачем?
— Ненавижу их.

Вергилий вопросительно вскинул бровь.

— Почему?

Данте поморщился. Впервые пересекшись с Богом Времени и её (его?) офигенными предложениями, он наивно купился, согласившись на предлагаемые отличные, на первый взгляд, штуки. Конечно, сейчас он видел, что это всегда было похоже вовсе не на торговлю, а скорее на мутную сделку. В роли платы ушлая статуя предложила посвятить грядущие убийства ей. Проливай кровь и восстанови силы. Проливай кровь и стань сильнее! Проливай кровь и получишь знания древних воинов! В условиях, когда Данте больше всего хотел убить Вергилия, последнее показалось ему особо заманчивым, и он согласился. Особой разницы сперва не было, но затем да, чужие знания начали буквально лезть ему в голову, что было весьма жутко, хоть и полезно.

— Я себе этой дрянью в последний раз всю глотку изнутри разодрал, — буркнул Данте.

Вергилий на мгновение завис.

— Ты что, её целиком глотал?!
— А что?
— Она. Ломается. — Вергилий взял звездочку пальцами и чуть нажал. — Очень хрупкая.

Зеленая звездочка буквально рассыпалась на мелкие кусочки у него в руках. В воцарившейся тишине Данте провел их взглядом.

Они захохотали синхронно, впервые за много-много лет.

— Откуда я знал?! — спросил Данте, утирая выступившие слезы. — Я просто пытался больше не попадать под удар, чтобы не прибегать к этой дряни.

Вергилий шумно выдохнул.

Они нашли стопку старых журналов, туфлю Патти и добрались до новой горы оружия, из которой Вергилий вытащил лезвие без рукояти.

— Что это?
— Это Неро. Кусок его прошлого меча, который из Фортуны. Парень его переделывал, наверное, пару лет назад.
— Зачем?
— Там же подача топлива, вот это все. — Данте пожал плечами. — Красная Королева не Ямато, её можно совершенствовать и совершенствовать.

Фиолетовую гитару Данте аккуратно отставил в сторону. Туда же отправились Ифрит и Аластор, которыми Данте обычно не пользовался, но и расстаться с ними был не готов.

— Катана?

В руке Вергилия был обломок меча, на этот раз только кусок лезвия с рукоятью, напоминающей Ямато. Он взвесил его, нашел центр тяжести, по-пижонски крутанул рукоять, словно прикидывал, как чувствовался бы целый меч.
— Я думал, что это не твой вид оружия.
— А она и не моя, — усмехнулся Данте.
— Чья же?
— Читать умеешь? Читай.

Вергилий всмотрелся в травление на лезвии, нахмурился, словно буквы не желали складываться в слово.

— Гилвер?

Данте едва удержался, чтобы не рассмеяться над почти видимым вращением шестеренок в чужой голове.

— А ты думал, что это первый раз, когда по твоему подобию сделали демона? Ты пользуешься популярностью.
— Когда это было? — севшим голосом спросил Вергилий.
— Давно. Очень давно. — Данте почесал затылок. — Мы с ним в основном надирались в баре… ну, по началу. А потом он убил бабушку Нико. Потом я убил его.

Вергилий молчал, переваривая информацию.

— Честно сказать, я в ту пору был несколько не в себе, — максимально будничным тоном продолжил Данте. — Забросил работу, офис. Жил где ни попадя. Пытался быть… кем-то другим, — он пожал плечами. — Последнее у меня получалось очень хорошо. Он… весь забинтованный ходил.

Данте махнул рукой, обозначая бинты на лице.

— …и пока не дошло до серьезной драки я в общем-то и не думал, что у него… наше лицо.

Данте умолчал, что вовсе не помнил, что у него был брат. Ему так хотелось быть Тони Редгрейвом, что он поверил в это, поверил настолько, что забыл свое настоящее имя и лишь истекающий черной кровью демон в темно-зеленом костюме напомнил ему о том, кто он есть.

Вергилий стоял, сжав катану в руках. Данте мог только догадываться, что тот чувствует. Впрочем, не нужно быть особым гением, чтобы примерно понять это. После смерти Гилвера Данте жил с мыслью, что тот и был в общем-то его братом, и встреча с Нело Анжело стала для него неожиданностью вдвойне.

Неизвестно, какими именно были времена, проведенные в услужении у Мундуса, но вряд ли приятными. Данте сперва обрадовался, что Гилвер был лишь копией, но потом был вынужден убить снова и думал, что в этот раз точно преуспел в этом.

Какое-то замкнутое проклятие братоубийства, непонятно только, за какие грехи. Вполне возможно, что за грехи Спарды, которые они почему-то унаследовали.

— Вот оно что. Вполне возможно, создатели… нашего нового друга опирались на создание прошлого… хм, клона. Или же самой Триш, как более совершенного экземпляра.
— Не знаю. — Данте дернул плечом. — Замок Маллет сильно пострадал, но уверен, что там остались какие-то следы этого всего.
— Если они изначально были там.
— Если.

Вергилий выбросил обломок меча к прочему мусору. Дальнейшая уборка шла довольно вяло и в конце концов, была объявлена готовой, хотя такой и не являлась. В любом случае места для нового хлама стало значительно больше.

Хотя Неро старательно не подавал виду, но он все же не мог не признать самому себе, что ему чертовски тяжело. Нет, жаловаться на V не приходилось, тот делал успехи, но некоторые вещи в упор не желали укладываться в его непривычно «светлой» голове.

Неро в силу своих возможностей объяснял ему устройство мира, заморочки быта и прочее, искренне надеясь, что V понимает, что ему говорят. В любом случае он перестал бояться примерно половины вещей, и Неро выдал себе воображаемую звездочку за успех.

Более того, он добился от него слов «да» и «нет». На этом, правда, словарный запас застопорился, но это было уже что-то. V использовал речевой аппарат нехотя, предпочитая кивать или хмуриться. Наверное, он не видел в нем смысла.
Так же, как не видел смысла в еде. Неро упорно готовил и для него, вкладывал вилку или ложку в руку. Не испытывающий человеческого голода V больше воевал с едой, чем ел, но хотя бы не блевал после этого, как Вергилий, что делало жизнь Неро немного радужней.

Он боялся, что позже, рано или поздно, изначальный запас сил V неумолимо иссякнет и кто знает, что случится. Лучше не допускать этого, сразу переведя его на альтернативные источники энергии.

Со сном дела обстояли в разы хуже. Если еда хотя бы частично интересовала V вкусом, то концепция сна была ему абсолютно непонятна. Оставаться в специально обставленной для него спальне в одиночестве V отказывался наотрез, зачем-то ложиться и лежать с закрытыми глазами ему вообще казалось несусветной глупостью. Правда, в отличие от V, сам Неро нуждался во сне если не физически, то морально — в конце каждого тяжелого дня ему крайне нужна была перезагрузка.

Может, он немного надеялся, что V последует его примеру, но, скорее, Неро просто смирился, что оставить его в своей спальне было единственным способом урвать себе немного сна.

Даже будучи… четвертькровкой? Неро не мог игнорировать собственную усталость. Ежедневный однообразный домашний труд выматывал сильнее, чем сражения с демонами. Попытки держать бесконтрольно разваливающуюся ситуацию в руках выпивали его досуха.

Неро закрыл дверь изнутри и очень понадеялся, что V не сбежит через окно и не натворит дел.

— Я ложусь спать, — сказал он ему. — Если хочешь — тоже ложись.

Неро подвинул в сторону подушку. V смотрел на него, не моргая. Ни да, ни нет.

Неро закрыл глаза и почти сразу провалился в темноту.

Ему снился какой-то бред. Что-то крайне мутное, он вроде как куда-то бежал, с кем-то дрался и все это делал босиком. В какой-то момент сон сошел на нет, и разум Неро погрузился в подобие покоя на час или два, чтобы потом с новыми силами выдать ему картинку о том, как он пытается сварить суп из собственной обуви.

Неро проснулся, моргнул, удивленно отметил, что на улице уже снова светло, и лишь после понял, что V, вместо того чтобы добавлять ему забот, таки растянулся рядом и, видимо, тоже уснул. Не веря своим глазам, Неро склонился над ним, чтобы убедиться в своем предположении, и тут же об этом пожалел.

Бросившись вперед, резко, как змея, V внезапно вцепился зубами ему в шею, прикусывая кожу и плоть до трахеи.

Неро почувствовал боль, но не успел её осознать. Реагируя на угрозу, тело само начало меняться, частично обрастая броней. В следующий момент он освободил шею и уже сам вцепился V в плечо, глотая кровь.

Оба раза в прошлом, когда Неро терял контроль, абсолютно не походили на этот. Тогда он был в подчинении чужой воли, сейчас же воля была полностью его. Точнее, демонической его половины. Острые когти разодрали на V одежду, прочертили яркие полоски на коже, призрачные руки-крылья за спиной отлично справились с тем, чтобы зафиксировать его.

Можно было бы сказать, что Неро взял его насухую, но это было правдой лишь частично. Очень быстро вся кровать была залита кровью, и лишь часть её была кровью V. Какой-то частью разума Неро осознавал, что его руки и спина превращены в мясо, несмотря на частичную трансформацию, но это было слишком неважным поводом, чтобы прийти в себя или вовсе остановиться.

Остановился он, лишь достигнув разрядки.

Лишь для того, чтобы осознать произошедшее и прийти в ужас.

Заживали раны на спине и руках, исчезали пластины на плечах и ребрах. В голове у Неро звучала фраза Данте, сказанная им очень и очень давно, фраза, которую он считал глупой и в какой-то мере занудной.

«Никогда не совмещай секс и алкоголь, понял меня?»

Данте, как всегда, оказался чертовски прав. Данте дольше, чем Неро, жил со своей двойственной природой, лучше знал собственные слабые места и пытался его, Неро, предостеречь.

От мысли, что потеря контроля могла произойти с ним прежде, по юношеской пьянке, с человеком, заставила почувствовать тошноту.

— V… — проскрипел Неро. — Боги, V…

Он крупно трясущейся рукой попытался убрать у того с лица волосы.

— V… Я… прости…

V заторможено моргнул и широко облизал испачканные кровью губы. На его шее, как и на шее Неро, не осталось уже и следа, кроме подсохшей крови.

Неро понял, что его член все еще в чужой заднице, но не успел отодвинуться или сделать с этим что-то еще. V оплел его ногами, забросил на плечи руки и заставил наклониться ниже, чтобы впиться ему в рот кусачим агрессивным поцелуем.

— Что ты… — Неро зажмурился, почувствовав, как его сжали. — Ох, черт. Отпусти меня, пожалуйста. Тебе надо в ванную. Мне надо в ванную.
— Нет, — неохотно использующий речь V прибег к крайней мере. И совершенно неожиданно добавил новое слово: — Тут.

Неро выдохнул. Будучи, по сути, изнасилованным, V не выглядел таковым. Наоборот, для него все словно было так, как и должно быть. Кровь, боль, унижение, сильный против слабого… Всю негативную гамму эмоций, что обычно доставалась жертве, Неро пришлось переживать в одиночку, чувствуя вину за то, что сделал все же он, неважно, в какой форме.

Видимо, в мире демонов о нормальных отношениях никто не догадывался, а V все же был демоном.

— Это так не делается, ты меня понял? Это делается не так. Без… травм. Понял?

В глазах V не было особого доверия его словам.

— Ладно, потом поймешь. Но больше не кусайся. Не хочу, чтобы тебя убили ненароком. Хорошо?

V задумался.

— Да.

Неро со стоном уронил голову на чужое плечо.

И почувствовал пальцы в своих волосах.

Появление нового человека заставило Цербера пересмотреть иерархию в доме. На вершине в собачьих глазах остался Неро — человек, главенствующий на кухне, не мог быть не главным. На втором месте оказался V, как приближенное к Неро лицо. На третье собака, подумав всеми тремя головами, усадила Вергилия, почему-то решив, что именно с ним нужно налаживать отношения в силу своих возможностей. Путей для этого у Цербера было не очень много, но он очень старался, используя исключительно проверенные временем способы, как то долгий пристальный взгляд в шесть глаз или попытка усадить собачий зад на колени.

Вергилий от подобных проявления нежности был не в восторге, но Цербер в упор не слышал его призывов к послушанию. С «фу» у него вовсе было все сложно, пес слушался, только когда это «фу» было в одной определенной интонации и громкости, к которым Неро обычно приходил каждый раз, когда Цербер ловил крысу. Нет, конечно, после этого он не выплевывал её, просто жевал быстрее.

— Нельзя! — рявкнул Вергилий, пытаясь столкнуть собаку с колен. — Фу! Ты понимаешь команды вообще?!

Цербер в конце концов примостился и, уложив головы частично на плечах своего нового протеже, частично на спинке дивана, принялся морозно сопеть. Команды он понимал, но слов «демоны», «еда» или «взять» Вергилий не произносил.

— Данте, убери его от меня.

Данте фыркнул. Он пытался разобраться со счетами, и Вергилия ему было не жалко.

— Ты ему нравишься, живи с этим.
— Я не хочу ему нравиться.
— Ну, что ж поделать. Почеши его, пожалей. В Темен-ни-Гру ему явно не хватало нежности и ласки.
— Чего я еще не знаю? — скептически спросил Вергилий, но все же скупо поскреб голову, которая открыла ярко-голубые глаза и лизнула его в нос. — Фу. Стражем у ворот ты нравился мне больше. Кто с тобой это сделал?

Собачья голова зевнула и вернулась на плечо.

— Неро. Давно уже.

Вергилий хмыкнул и поджал губы.

Наверху что-то громко стукнуло, заскрипела кровать.

— Наверное, опять у них потеря общего языка, — Данте зевнул.
— Думаешь, «этого» реально научить всему? — Вергилий кивнул в сторону второго этажа.
— Вполне. Он сообразительный парень.
— Он демон.
— Он похож на твою человеческую половину больше, чем ты думаешь.
— Триш совершенно не похожа на нашу мать, хоть и создана по её образу.

Данте фыркнул.

— Уверен? Ты просто никогда не видел её с теми, кого она любит.

Вергилий замолчал. Шум на втором этаже усилился и как-то резко прекратился.

— Может, стоит перестать так предвзято относиться ко всей этой ситуации? — Данте сгреб бумажки в кучу и сдвинул их к краю стола.
— Моя… интуиция говорит мне, что тут все не так просто.
— О, так ты беспокоишься о мелком?
— Я… не буду отвечать на этот вопрос.

Вергилий столкнул с колен спящего Цербера на диван и буквально ушел от ответа, хлопнув дверью.

Данте ехидно улыбнулся псу, не понимающему, что происходит, и потянулся.

— Да, Цербер, попал ты. Скучно не будет.

Данте посмотрел в сторону спальни Неро. Возможно, тому стоило бы оставить подопечного под чужим присмотром и нормально выспаться, а не тащить все на своих плечах, отращивая мешки под глазами, но Неро вряд ли бы согласился с таким предложением. Скорее всего, побоялся бы, что Вергилий таки прирежет V.

Не прирезал бы, Данте был уверен. Теперь — нет.

Видимо, разделение на две части повлияло на Вергилия в лучшую сторону. В любом случае тот изменился и очень сильно. Этот новый Вергилий делал то, что для прежнего было немыслимым.

Он сомневался.

Может, даже задавал себе вопросы. Он был почти уживчивым, и его не хотелось постоянно убить. Чудеса.

По лестнице, ступая как-то необычно шатко, спустился выглядящий немного пришибленным Неро с мусорным мешком в руках. От мешка несло кровью.

— Я цел, я цел. — Неро поднял руку в успокаивающем жесте.
— А V?

Парень на секунд замялся.

— Да. Мы… все хорошо. Я вынесу мусор.

Неро поспешил скрыться так же быстро, как и его отец — почти выбежал из агентства, на ходу затягивая в узел шнурки на кедах.

Данте со стоном вернулся к счетам. Думать о проклятых цифрах было лучше, чем думать о втором запахе из мешка. В комплекте с кровью тот, с одной стороны, открывал пространство для домыслов, а с другой, в силу опыта Данте — не оставлял вариантов.

Единственное, что он мог сказать, — дети неизбежно взрослели.

Их тихая заводь, взбудораженная до небольших волн, вскоре снова пришла в подобие сонного покоя. Вергилий больше прятался за книжкой, чем разговаривал, Данте составлял ему компанию, потягивая пиво у себя за столом или тоже листая что-то печатное.

Неро по-прежнему бился над V, и это наконец-то начало приносить ощутимые результаты, отрицать их было невозможно. V, если не знать о неких его особенностях, выглядел в целом почти обычным, может, более молчаливым, чем другие, молодым человеком. Он уже почти ничего не шарахался от незнакомых вещей, не совал руки в неположенные места, не пытался обварить себя кипятком или как-то еще покалечиться, после чего Неро его отчитывал, пока V угрюмо заращивал раны. От последнего, впрочем, демон все еще не отлипал, но теперь этот факт то и дело заставлял Данте прятать за журналом одну за другой усмешки.

Не то чтобы он осуждал чью-то личную жизнь, но и игнорировать её у него бы не получилось — на минуточку, его комната была всего лишь через стенку, а то, что стоило как-то себя сдерживать, V явно не знал. Данте был в курсе, как это бывает с демонами. Не то чтобы слишком часто, но у него случался подобный опыт и да, было что-то максимально восхитительное в том, чтобы не контролировать себя. Не бояться навредить партнеру, нажать сильнее, сжать челюсть, вот эти все моменты, которых требовала демоническая кровь. Демоны куда крепче хрупких людей, а главное — им всем поголовно это нравилось, ничего с этим не поделать.

Неро, хоть и не видел ухмылок Данте, но все же чувствовал на себе его неопределенный взгляд, заставлявший его уши пылать. Он не пытался оправдываться. Наоборот, повторял самому себе, что уже вырос и имеет полное право решать, что ему делать.

Если бы это было так просто.

Надежды, что случившееся не повторится, быстро были разрушены. V не желал понимать, почему «нет», и Неро попытался объяснить ему хотя бы, почему «не так». V смотрел на него с осуждением и непониманием. Зачем тратить столько времени? Зачем вот эта вся возня? Зачем непонятные приспособления, если Неро чудесно может просто взять его, вцепившись зубами в шею, чтобы V под ним боялся сдвинуться, упиваясь полным подчинением, как тот, кто слабее, как тот, кем владеют.

— Нет. — В какой-то там раз отводил его руку в сторону Неро и начинал сначала.

Подобно уличной собаке, V словно не понимал, что кроме грубого обладания можно иначе и так действительно будет лучше. Что поцелуи могут быть без крови — хотя бы в начале, что смазка поможет избежать ненужных травм и удовольствие может быть без боли. Раз за разом он начинал с мягких касаний, с аккуратных поцелуев, растягивал удовольствие (и самого V, чье тело каждый раз восстанавливалось обратно за короткий срок) и пусть к концу его спина все равно оказывалась раскроена чужими ногтями в клочья, в какой-то мере Неро чувствовал себя победителем. V под ним, довольный, расслабленный, лениво-нежно-послушный был ему наградой.

Неро укладывал его на себя, запускал пальцы в белые волосы, обводил следы отсутствующих татуировок, и V засыпал без сопротивления и споров.

К Неро же сон не шел. В его голове вертелось слишком много мыслей о том, как он дошел до такой жизни и что с ней делать. Как оказалось, никогда прежде он толком не задумывался о личной жизни и о любви в частности. У него было достаточно забот и без этого. У него был Данте и Цербер, и работа, и демоны, и полные карманы разных забот, достаточно специфических, чтобы не иметь возможности пожаловаться о них случайному собутыльнику в каком-нибудь баре.

План завести постоянную девушку или парня как-то не вписывался в его плотный ненормальный график. Да и кто бы согласился терпеть его с такой жизнью? Наверное, только кто-то такой же святой, как Кирие, уж ей бы точно хватило выдержки, чтобы молча взять в стирку пропитанную кровью после Клипота одежду. Точно не кто-то кроме Нико, о нет, точно нет.

Неро покосился на сопящего во сне V. Загвоздка была в том, что ни он V, ни V его не выбирал. Они просто как-то сами по себе оказались в одной лодке, и не последнюю роль в этом всем сыграло то, что у демона рядом было лицо «человека», которого Неро успел признать своим другом.

Тот правда оказался половиной его биологического отца.

И если притянуть логику, то нынешний V вполне вероятно в какой-то мере был им же.

Неро зажмурился и обреченно застонал. Ситуация сводилась к какому-то безумию.

Насколько V был Вергилием? И этот V, насколько он относится к тому V? Насколько Неро больной ублюдок, если у него, кхм, стоит на копию части личности своего биологического отца?!

V, почувствовав чужое беспокойство, зашевелился во сне и резко дернул головой, сильно заехав макушкой Неро в челюсть, и снова затих.

В этой комнате определенно только Неро волновали какие-либо этические вопросы.

Стены в агентстве были не то чтобы слишком тонкие, но пропускали звук в той мере, чтобы он не давал оградиться от него. Словно машинная сигнализация на соседней улице, которая вроде как и не под твоими окнами, но мешает жить.

Ночевал Данте в своей комнате не то чтобы не очень часто, но, видимо, недостаточно, чтобы привыкнуть к стонам. Иногда они были довольно тихие, словно V глушил их о подушку, иногда громче, порой болезненные или надрывные (после Неро почему-то ходил мрачный и задумчивый). В этот же раз тональность поменялась, отчего у Данте перед глазами сама собой нарисовалась картинка о том, что мелкий, видимо, перетащил любовника из коленно-локтевой в позу наездника. Картинку Данте тут же отогнал прочь, но делу это не помогло. С утра он вылавливал в пригороде невесть откуда взявшуюся на складах тварь, похожую на Баньши, но с рогами, после разбирался с делами Триш и к вечеру умаялся достаточно, чтобы заслужить свои хотя бы пять часов сна, но, видимо, не судьба.

На особо громком стоне Цербер, занявший половину кровати, вскинул центральную голову и принялся сонно моргать.

— А ты что думал? — спросил Данте. — В сказку попал?

Пес повел ухом и негодующе зевнул. Две другие его головы тоже проснулись.

— Да, ты прав, — покивал Данте. — Так продолжаться не может.

Он с минуту посмотрел на стену, звуки из-за которой и не думали утихать, и продолжил:

— Их двое, я один, ты не в счет. Я в меньшинстве.

Вещей в комнате у Данте было немного. Одежда, обувь, какие-то мелочи — ничего достаточно массивного или тяжелого. В целом для полноценного переезда хватило бы примерно трех ходок, но он решился пока обойтись одной — комната, предназначенная V, им не использовалась от слова совсем, стояла пустой в том виде, в котором её оставили, признав жилой.

Перейдя в другую часть дома со скрученным в рулон одеялом и подушкой, Данте окинул пустующую комнату взглядом, решил, что сойдет, и завалился на кровать. Спустя несколько минут по полу протопали лапы и матрас прогнулся под дополнительным весом, а бок Данте обожгло ледяным дыханием. Данте дернул ногой, отпихивая собаку к краю кровати и в конце концов уснул.

Утро он встретил довольно помятым, но почти выспавшимся. Достаточно, чтобы с зевком высунуться из своей новой спальни, сделать вывод, что отсюда куда ближе к ванной, и столкнуться с Вергилием, который поспешил наградить его взглядом, полным нечитаемых эмоций.

— Что? — моргнул Данте. — Там жить нереально из-за шума. — Он махнул рукой в сторону других спален. — А эта комната все равно невостребованная. Сейчас остатки вещей перенесу, и пусть что хотят, то и делают.
— Мгм, — Вергилий с полминуты помолчал. — Тебе помочь с вещами?
— О, да! Сейчас!

Данте вернулся в комнату, чтобы сменить майку на захваченную ранее кофту с длинными рукавами. С вечера та успела куда-то затеряться, и ему пришлось потратить несколько минут на её поиски.

— У тебя прибавилось шрамов, — раздалось из-за спины. Взгляд Вергилия безошибочно отметил две неровные звездочки на торсе Данте.
— Еще бы. У парня с детства талант к огнестрелу, — ухмыльнулся Данте, путаясь в рукавах.

Вергилий дернул бровью, видимо, не зная, что делать с полученной информацией. Объяснять ему суть проклятых предметов Данте счел в данный момент лишним.

Они спустились вниз и снова поднялись на второй этаж, где Вергилий умудрился почти неслышно открыть и закрыть вечно противно скрипящую дверь. Он скользнул взглядом по вечному бардаку в комнате брата, паре собачьих игрушек, притащенных некогда Цербером, и самому Данте, который принялся в этом самом бардаке ковыряться, выгребая хлам из ящиков и полок.

— Нужен мешок для мусора. — Вергилий щелкнул пальцем по пустой банке из-под пива, сбивая её на пол.

Данте согласился и пошел стучать в соседнюю комнату. Где у них водятся мешки, он не знал.

Неро сперва заворчал, но потом спохватился, что уже утро, которое он (они) рисковал проспать, и шума в доме стало больше. К тому моменту, как первая часть вещей была загружена в сумки, на первом этаже уже играло радио, на кухне свистел чайник, а V в обнимку с Цербером сидел на диване, позволяя собаке отмораживать себе щеки.

Дверь в его новой спальне, как ни странно, не скрипела вовсе, что удивило Данте. Он взглянул на комнату свежим взглядом в дневном свете и замер, приметив то, на что вовсе не обратил внимания ночью.

Мебелью занимался Неро вместе с Нико. Только у них в этом доме хватило бы нервов выискивать на барахольных рынках более-менее пристойные вещи, не требовавших невообразимых финансовых затрат. Как раз с их легкой руки в агентстве в какой-то момент поменялся диван и бильярдный стол, а когда встал вопрос «Куда заселить V?» решать его и вовсе пришлось в ускоренном темпе.

— Данте?

Вергилий проследил за его взглядом.

Данте подошел к шкафу и открыл дверцу. Это был старый, как сказала бы Патти — винтажный — гардероб. Он был куда проще того, что врезался ему в память, но щели в дверцах, специально сделанные, чтобы одежда проветривалась, вызывали множество воспоминаний. Если забраться в шкаф, через них хоть и плохо, но можно различить, что происходит снаружи.

— Я… сидел в таком. — Данте хмыкнул. — Ну… тогда.

Он попытался улыбнуться, словно это уже вовсе его не задевало, но улыбка получилась кривая и абсолютно не натуральная.

— Такой шкаф стоял почти у выхода… из дома.

Данте хотел уже перевести разговор в другое русло, сказать что-то о том, что шкаф, наверное, слишком большой для его скудного гардероба, но Вергилий подал голос:

— Я дошел до порога. Дальше… не смог.
— То есть, — Данте взглянул на него искоса. — Между нами было метра три?
— Да. — Вергилий кивнул. — Вида еще одного тела я бы не вынес.
— Всегда худший вариант, да? — Данте стукнул его кулаком в предплечье. — Пессимист!

Впрочем, не Данте его винить. Он и сам считал, что старший погиб. Он всегда считал, что тот погиб, и каждый раз оказывался неправ. Вергилий восставал, как пресловутый Феникс, то в одном, то в другом облике, и только Данте каждый раз переживал его смерть как свою или чужую вину.

Быть может, если бы Данте был смелее, чтобы раньше покинуть свое убежище, или же Вергилий, будь в нем больше надежды, что младший жив — и все сейчас было бы иначе. История пошла бы в другом направлении, может, в чем-то худшем, но, по крайней мере, они бы боролись за жизнь не по одиночке.

Где бы тогда они были сейчас?

Данте вывернул из сумок одежду на кровать и отправился обратно.

Мусора в пакете становилось до неприличия много. Банки, бумажки, коробки, гильзы, что-то сложно идентифицируемое, но вызывающее отвращение. В какой-то момент Вергилий не выдержал и объявил, что Данте ему не брат.

— Почему?
— Потому что у меня в роду опоссумов не было.

Данте открыл рот, чтоб возмутиться, но так и замер, хлопая глазами.

— Ты! — Он ткнул в брата пальцем. — Ты только что пошутил!
— Нет. — Вергилий покачал головой.
— Да!
— Нет. Это не может быть шуткой, потому что это правда.

В ответ Данте кинул в него еще одной пустой банкой.

После второго забега им пришлось прерваться на завтрак. Взлохмаченный Неро поставил перед всеми яичницу с беконом и кофе, а сам весь завтрак просидел как на иголках, вперившись в Вергилия нечитаемым взглядом, словно ожидал, что сейчас что-то произойдет. Но ничего не случилось ни во время завтрака, ни после него, и Данте готов был поклясться, что в какой-то момент из кухни раздался радостный вопль.

Комната пустела. Книжки, которые Данте постоянно забывал вернуть в шкаф, были сложены в стопку, старые журналы отправились в мусорный мешок. Вергилий бросил в Цербера найденной полусгрызенной резиновой костью, и тот умчался вниз по лестнице, на ходу пытаясь поделить игрушку между головами.

Судя по громкому «Фу!», пес попытался поделиться еще и с Неро.

Данте взял с прикроватного столика старую записную книжку и не удержался от смешка. Он пролистал блокнот, цепляясь взглядом за номера телефонов, адреса и кривые заметки, вложенные визитки или рекламные буклеты, скидочные бумажки и выцветшие чеки. Пальцы безошибочно ухватились за край шершавой, еще больше видавшей виды за прошедшие годы дешевой бумаги.

— Вот, — сказал он, протягивая Вергилию сложенный вчетверо лист, что прежде был спрятан под потрепанной обложкой.

Тот развернул рисунок, перевернул его, нахмурился, читая надпись. Неро нарисовал «рицаря», наверное, лет в пять или шесть, и это было ужасно давно.

— Знаешь, — вдруг признался Данте. — Когда он впервые пришел в агентство, все, о чем я думал, — как бы от него избавиться. Не будь у него той руки — я бы отправил его вслед за Патти в приют, потому что… ну, я и дети? Нет. Нет. Никогда.

Вергилий слушал, не перебивая.

— Но сейчас… сейчас я смотрю на него и думаю, как же много всего я пропустил. Я не видел его первых шагов, я не знаю, какое было его первое слово. Я не знаю, какие сказки он любил, чего боялся, о чем мечтал. Ты думаешь, я размяк. — Данте фыркнул. — Нет, другие дети меня все еще пугают и подбешивают одновременно. Но… но… если бы мне нынешнему предложили вернуться на двадцать с лишним лет назад и забрать его из Фортуны — я бы не думал долго. Да, там были какие-то люди, которые присматривали за ним и… — Данте вздохнул. — Наверное, если сложить наши жизни в одну, то, может, одна нормальная и получилась бы. Так… как-то так…

Данте дернулся, когда Вергилий сжал его плечо рукой. Больше он ничего не сделал, и Данте был ему благодарен за этот непривычный для них жест.

Жадная на солнце погода редким случаем позволила его лучам блеснуть меж облаков.

В какой-то момент вынужденная молчаливость V сменилась молчаливостью добровольной. Когда именно это произошло, Неро не заметил. Просто вдруг словарный запас или что-то другое больше не были препятствием. V просто предпочитал молчать и слушать, но в его взгляде уже не было ничего от того запуганного существа, чья жизнь держалась на волоске.

Сейчас он больше походил на человека, восстанавливающегося после травмы, чем на запуганного зверя, не знающего человеческого быта.

Неро смотрел на него со смесью самодовольства своим успехам и гордости чужим.

Прежде V держался постоянно рядом с ним из страха — вполне обоснованно, взгляды Вергилия сложно было назвать дружелюбными, но теперь можно было даже посчитать, что это его собственное желание. В какой-то момент Неро вручил таскавшемуся за ним хвостом демону небольшой нож и морковь, чтобы отвлечь, и на выходе получил доску с аккуратно нарезанными кружочками.

V повторял, что делали другие, и очень быстро учился.

Он научился есть и спать, научился улыбаться, слушать музыку, говорить, потягиваться, щурясь словно сытый кот, гладить Цербера, обнимать Неро, утаскивать себе все одеяло, бить чашки и собирать осколки, заматывать пальцы пластырем, повторяя за Нико и что-то напевать себе под нос, повторяя за Данте.

В какой-то момент Неро начал учить его читать, рисуя огромные, как воробьи, буквы маркером поверх прошлогодней газеты.

V внимал.

Данте посмеивался. Вергилий смотрел. Неро чувствовал этот взгляд затылком и пытался максимально не отвлекаться от объяснений, чем одна «с» отличается от другой «с». В какой-то момент игнорировать взгляд стало невозможно, и он резко обернулся, чтобы вздрогнуть, потому что Вергилий успел неслышно подойти почти вплотную.

— А?
— Вот.

Вергилий положил перед ними книжку — ту самую, с золотой «V» на обложке — и так же неслышно ушел прочь.

Наверное, стоило сказать «спасибо», но пока Неро сориентировался, осталось только выдохнуть и открыть книжку.

Прежний V часто листал её, иногда находя для каждой ситуации подходящую цитату.

«Как же тебя назову? — Радуюсь я, что живу. Радостью — так и зови меня!»

V, нет, Вергилий очень дорожил ею. Но все равно отдал Неро, хоть и с таким видом, словно у них нет другого достойного учебного материала.

Неро закусил губу, давя улыбку. Все же в этой семье никто не умел нормально выражать свои эмоции, и он был определенно её частью.

V взял маркер и нарисовал поверх газеты кривую «А».

Он учился столь быстро, что Неро не сомневался в том, что до конца следующей недели книжка действительно пригодится.

День выдался холодный, туманный и дождливый.

Данте вливал в себя пятую чашку кофе, пытаясь хоть немного взбодриться, но в последнее время святая вода в их доме закончилась и кофеин без нее не справлялся.

Работы не было. И без того редкие демоны словно залегли в спячку, Нико, сославшись на затишье, уехала в Фортуну и, если так и пойдет дальше, рисковала остаться там до зимних праздников.

На прошлой неделе звонила Патти, и Данте честно полчаса слушал о её приключениях в столице, время от времени поддакивая и угукая. Патти осваивала таро и раздавала направо и налево трагические предсказания.

Единственный пока заказ на прошлой неделе они с Вергилием разыграли в карты, и Данте разгромно проиграл. Его немного утешило то, что Вергилий вернулся вымокший под дождем и с историей про мелкую сволочь, способную проходить сквозь стены.

В углу агентства в половину громкости играла музыка, за столиком у окна Неро о чем-то переговаривался с V. Цербер лежал у них под ногами, безнадежно проигравший в сражении со сном.

— Еще кофе? — спросил Данте Вергилия, находившегося примерно в том же состоянии.
— Да.
— Мелкий, кофе будете? — спросил Данте громче, потягиваясь.
— Нет, мы позже.
— Мое дело предложить.

Данте зевнул еще раз пять, пока варил кофе и разливал его по чашкам. Обратно в зал они не возвращались, обосновавшись на кухне. Вергилий поглядывал в окно, отпивая из своей чашки мелкими глотками. Данте замешал в своей чашке четыре с половиной ложки сахара и за раз осушил половину.

— Если бы мне лет двадцать пять назад кто-то сказал, что мы будем вот так пить кофе на кухне, я бы не поверил, — признался Данте.
— Двадцать пять лет. — Вергилий поджал губы. — Это был длинный путь.
— Да.

Очень длинный. И пусть последние больше полугода они, можно сказать, катились с горы, увидеть его начало все равно было уже проблемно. В любом случае даже тот Вергилий, что восстал из осколков прошлого, уже отличался от Вергилия нынешнего. Данте не мог не отметить, что даже вечные синяки от недосыпа вроде как уменьшились, да и одежда больше не казалась излишне большой.

Они оба сильно изменились, может, даже к лучшему.

— Это было предрешено. Все… это. — Вергилий взмахнул рукой, подразумевая какие-то фундаментальные понятия.
— Кем?
— Нашим отцом, я думаю. Может, если бы нас назвала мама, все было бы иначе. Или… если бы имена были другие.
— Ты о чем? — Данте нахмурился.

Вергилий закатил глаза.

— «Данте» значит «стойкий». Ты не знал?
— О, мне подходит! А «Вергилий»?
— Сложно сказать точно. «Сторож» или «бдящий». Или «тот, кто не спит». Все варианты не очень.
— Да уж.

Вергилий пригубил еще кофе.

— Для демонов имена имеют первостепенное значение, это их суть. Спарда был силен тем, что мог отбирать и даровать имена. Как ты мог этого не знать?
— Да как-то… — Данте пожал плечами. — Все как-то не приходилось задумываться.
— Хочешь сказать, что не понял, какую глупость я сделал, когда в Темен-ни-гру позволил всем самостоятельно выбрать себе имена?
— Честно, я вообще не думал ни о чем таком.
— Ну вот, теперь знаешь. — Вергилий отставил чашку. — Больше всего демоны ненавидят нас за то, что эта способность передалась нам от Спарды. К лучшему или к худшему, но в следующем поколении его кровь уже слишком слаба.
— У Неро-то? Не сказал бы. В чем-то мелкий может дать нам с тобой фору.

Вергилий качнул головой.

— Цербер. Будь все иначе, он бы восстановился в прежней форме, после того как Неро назвал его.
— Цербер? — Данте замер, вспоминая. — Но… Цербера… назвала Пат…

В следующий момент их оглушило, пыль и куски кирпичей полетели со стороны зала, и Данте, бросившись вперед, сгреб Вергилия, затягивая его в угол. Еще одна волна грохота и пыли, а затем послышался глухой тяжелый удар. Еще один. Еще, словно шаги кого-то ужасающе огромного и тяжелого.

— Неро! — почти в унисон воскликнули Данте и Вергилий, когда количество пыли позволило вдохнуть. Её же количество сильно ухудшало видимость, но и смутных силуэтов было достаточно, чтобы понять, что часть зала, та, где прежде стояли диван и столик, была разрушена до крыши, еще в одной стене зияла трещина, и ни Неро, ни V нигде не было.

— Неро! V! Цербер!

Откликнулся только последний, на полусогнутых лапах выбравшись из-под бильярдного стола. Пес был напуган и, едва добравшись до Данте, принялся нервно лизать ему руку, махая опущенным хвостом.

— Что произошло?

Вергилий закашлялся.

— Я не знаю, но ничего хорошего.

Навалившись, Данте смог открыть дверь, заблокированную кусками стены снаружи, и выйти на улицу, чтобы замереть, глядя вверх.

— Твою же…

Над городом высился человек ростом с Клипот в первые его дни. Совершенно белый, словно сделанный из мела, выглядящий монструозно и притягательно одновременно. У гиганта было шесть рук, две из которых, скованные кандалами с короткой цепью, обхватывали его шею. Остальные четыре, тоже закованные в массивные браслеты, имели на себе длинные цепи, которые, впрочем, не ограничивали их движения. Цепей было много, на груди и ногах, даже своеобразная набедренная повязка состояла из них. Слабо различимая из-за погоды голова была увенчана чем-то вроде сломанного нимба, лицо существа было умиротворенным, а глаза закрыты.

Облик был определенно слишком знакомым и не оставлял других вариантов.

— Зараза! — гаркнул Вергилий так, что Данте дернулся от неожиданности. — Я знал, что тут что-то не так! Это изначально было спланировано!
— Что произошло?!
— Он. я… черт! — Вергилий вцепился себе в волосы. — Именно это и произошло. В… худшем варианте!

Он разогнулся и сделал пару шагов назад, словно хотел рассмотреть великана лучше.

— Тот, кто отправил V сюда, изначально предполагал, что он может остаться здесь. И что его не оставят безымянным. И Неро, он… дал ему худшее из возможных имен. Я… своими руками подтолкнул его к этому.

Голос Вергилия поблек, словно слова застревали у него в горле.

— Какое?

Великан растянул губы в улыбке, словно понимал, что говорят о нем.

— Альбион.

— Что оно значит? — спросил Данте позже, пока они двигались в направлении чудовища сквозь погрязший в панике город, на пути отмечая масштаб разрушений и огромных ног и цепей, на концах которых обнаружились огромные белые гири.

— «Белый». У тебя есть идеи, кто это мог затеять?
— Нет, но есть подозрения, что этот кто-то же вынес из архивов Фортуны их наработки по созданию похожей громадины.

Они пробирались вперед, то и дело сталкиваясь с людьми, которые бежали в другую сторону. В другой раз Данте, может, почувствовал бы какой-то стыд за то, что их семья снова и снова причиняет этому городу одни неприятности, но сейчас у него не было на это времени. Они все еще не нашли Неро, и самый вероятным оставался вариант, что тот где-то рядом с гигантом, в которого превратился V.

— Вижу! — Указал Вергилий.
— Неро! — позвал Данте, но безуспешно.

Фигура парня, кажущаяся до смехотворного маленькой, бесчувственно висела вниз головой, удерживаемая цепями на груди Альбиона. Судя по всему, Неро был без сознания, придавленный вдруг изменившимся V, которому впору было схватить его огромными руками.

— Что будем делать? — спросил Вергилий.
— Действовать максимально аккуратно, я думаю. — Данте закусил губу и заставил меч появиться в руке. — Чтобы не повредить мелкого.

Подсознательно он боялся того, что когда великан начнет двигаться, цепи на его груди затянутся туже.

— Надо… сначала достать его оттуда и… — Данте оглянулся, словно пытаясь понять, что ему может помочь в этой ситуации. — Черт.

Вергилий извлек Ямато из ножен и отвел руку с мечом в сторону, после чего сказал, чуть повернув голову назад:

— Я не знаю, кто вы и чего хотите, но в данный момент ваши желания — последнее, что меня волнует.
— Мы пришли за обещанным боем, — мрачно проигнорировал его слова демон, одетый в белое. — Старший сын Спарды. Я Баул, ученик Спарды, и мне был обещан бой. Он, — он вытянул руку, указывая вверх, где на белом темнела фигура Неро, — обещал мне бой.
— Я не знаю подробностей вашего уговора, — вмешался Данте. — Но сейчас не лучший момент.
— Прости моего брата. — Его одетый в черное спутник сжал плечо Данте, чуть отодвигая его в сторону. — Этот бой значит очень много для моего брата. Тот, кто обещал ему его, уже проиграл. Будет логичным сразиться с тем, кто победил его. Я, Модеус, прошу тебя, младший сын Спарды, уступить нам.
— Нам нужно сначала освободить парня. А потом побеждайте его сколько вздумается.
— Данте! — нахмурился Вергилий.
— Неро действительно давал такое обещание. Я помню это.

Две фигуры, черная и белая, ринулись вперед. Всех их учил Спарда, но Вергилий учился также и в Аду, а Данте — на собственных ошибках. Вергилий предпочитал минимум движений и удары, каждый из которых приходился в цель, Данте же ставил себе целью втянуть противника в собственный ритм, в котором у того уже не оставалось шансов.

Манера боя демонов больше походила на вихрь — огромная скорость, такая большая, что ни одна из шести рук не успевала нанести удар ни по одному, ни по другому. Один раз белого все же задело цепью, но не настолько, чтобы вывести из игры — в отместку он вогнал оба меча в руку великана и продолжил путь вверх, к закрытой пальцами шее. Следуя обещанию, Модеус старался добраться до бесчувственного Неро, но гигант, почувствовав его намерение, прижал одну из рук к груди, закрывая ею тело в собственническом жесте.

Он не убрал руку, даже когда Модеус отсек от нее один за другим куски трех пальцев. Рубить по самой руке тот не рисковал.

Данте крайне хотелось вмешаться, но он понимал, что может сделать только хуже. Будь здесь только он и Вергилий, они смогли бы вдвоем что-то сделать, но в уже начавшемся сражении могли испортить чужую синхронность.
— Ямато! — вдруг выкрикнул Данте.
— Что?
— Ямато разделяет одно от другого! Что если получится вывести эту громадину из строя, разделив её?!

Вергилий кивнул, но ввязываться в бой напрямую не стал — хоть пресловутое обещание, данное Неро невесть когда, и вызывало в нем только раздражение, он все же уважал его. Поэтому он сделал то, чего Данте прежде не мог представить.

Швырнул Ямато, целясь в Модеуса, который, поймав меч свободной рукой, вогнал его в белую плоть в том месте, где у обычного человека было бы сердце.

Гигант впервые с начала боя закричал. Вопль, полный одновременно гнева и боли, оглушил и дезориентировал, но также стал знаком того, что сам демон начал терять концентрацию, его движения стали смазанными и более хаотичными.

— Ему больно, — выдохнул Данте и тут же подавился воздухом. — Неро!

Альбион так и не убрал руку, но из-за сдвинувшейся цепи тело выскользнуло из-под ладони и полетело вниз — безвольное, словно это была кукла, а не человек.

Данте замер, не в силах сдвинуться, на долю момента, чтобы успеть мелькнувшую впереди него синюю тень — Вергилий бросился вперед, на бегу отталкиваясь от земли в прыжке, чтобы перехватить падающего на половине пути и вместе с ним кубарем покатиться по земле к стене ближайшего целого здания, закрывая чужую голову руками.

Поняв, что его ноша от него ускользнула, гигант потянул к ней последние целые руки — те, что защищали горло, — и тут же был повержен росчерком лезвий двух мечей по шее. Громадное белое тело с грохотом осело на землю, обламывая о полуразрушенные здания куски плоти и поднимая новые облака пыли, которая тут же смешивалась с густым туманом, делая все вокруг похожим на молоко.

— Неро! Черт, Неро! — Данте отбросил мешающий меч и бросился к Вергилию, который укладывал парня на асфальт, пытаясь, чтобы голова лежала как-то максимально правильно. — Неро!

Данте упал на колени рядом с ними и прижал руки к шее, ища пульс.

И не нашел его.

— Неро… — выдохнул он, не до конца веря в происходящее. — Мелкий… ты… ты чего…

Данте покрутил головой, словно рядом могло быть что-то, что спасло бы ситуацию, но сквозь пелену накативших слез смог рассмотреть только подошедших демонов — белого и черного, бывших учеников Спарды.
Вергилий не плакал. Он смотрел на Неро, словно тот мог что-то ему сказать, но говорить было нечего, кроме того, что у них изначально не было и шанса. Еще в самом начале, когда новое имя преобразило V в новую форму, огромная цепь, прижавшая Неро к нему, перемолола ему ребра и легкие в порыве собственнической любви первого. V в своей почти детской непосредственности хотел обладать им немного больше, чем целиком и полностью.

— Мелкий… ты… — Данте подавился словами.

Он не знал, что делать. Его словно оглушило. Разрушенное агентство, потенциальные проблемы, все прочее, все-все-все казалось чем-то невообразимо мелочным и неважным. Даже если бы здание сравняло с землей, это было бы мелочью. Лучше бы он построил своими руками и позволил разрушить все трижды, а потом еще раз.

Лишь бы дурацкое детское желание Неро никогда не сбывалось.

Данте поднял глаза на брата, одуревший от горя и не понимающий, как тот может быть таким спокойным. Вергилий выглядел так, словно решал задачу, а не держал в руках остывающее тело собственного сына. Данте захотелось его ударить и закричать, потому что даже ученики Спарды сейчас выражали больше, чем он.

— Золотая сфера, — выдохнул Вергилий.
— Что? — не понял Данте.
— Откуда… у него… золотая сфера?

Данте открыл рот. Упомянутые сферы были связаны с Богом Времени, с которым сам Данте особо часто не связывался. За что-то более серьезное, чем восстанавливающие звезды, мнительное божество требовало что-то совсем невообразимое, и Данте не мог даже примерно представить, за что Неро потенциально мог выменять подобную вещь.

— Я сначала подумал, что мне показалось, но… сомнений быть не может. Так… — Под его рукой Неро вдруг крупно вздрогнул и начал дышать.

Данте ссутулился и нервно рассмеялся.

— Какая разница откуда? — Он размазал слезы по лицу, но это не сильно помогло. — Какая разница.

Он то проваливался в сон, то просыпался, то засыпал обратно и в конце концов, кажется, выспался на несколько лет вперед. Слабость, долгое время не желавшая покидать тело, наконец-то отступила, и даже боль в спине вроде стала меньше. Иногда его сон нарушал шум, иногда стук, иногда голоса. Порой ему было холодно, порой жарко, руки казались такими тяжелыми, что убрать или натянуть выше одеяло казалось непосильным трудом.
Неро не знал, сколько времени прошло, но точно слишком много.

Морозным утром он сел на кровати, сощурился белому свету, проникающему сквозь окно, почесал за ушами сонного Цербера и, опираясь о стену, выпрямился. Тугая повязка на груди вроде как стала меньше и открывала немного более светлый, чем кожа, прямой шрам наискосок груди, от плеча к боку.

Чуть качнувшись, он подтянул ворот, чтобы закрыть бинты, и вышел из комнаты.

В агентстве было тихо и прохладно. Спустившись по лестнице, Неро улыбнулся, обращаясь к двум, сидевшим у стола. Один был одет в синее, другой — в красное.

— Отец, — он улыбнулся Вергилию.
— Пап, — кивнул Данте.

В углу зала, там, где темнел свежий кирпич восстановленной стены, вместо разломанного дивана стояло кресло, в котором сидел, пытаясь спрятаться за своими коленями от всего мира, одетый в темное, человек. Неро подошел к нему вплотную и опустился на пол, чтобы быть если на не одном уровне, то хотя бы примерно на нем.

— V.

Из-за переплетения рук блеснул покрасневший от слез глаз.

— Думаю, это, хоть и не твое имя, оно все же подходит тебе лучше. — Неро улыбнулся ему. — Как считаешь?
— Да, — сдавленно ответили из кресла, подавившись всхлипом. — Да.

Неро протянул руку, и V скользнул вперед, так же оказываясь на полу, уже не сдерживающий себя, вцепился в него, как клещ, отчего его кофта и повязки стали мокрыми. V плакал навзрыд, слезы текли по его щекам, склеивая белые ресницы в пучки, но Неро не пытался его успокоить или утешить. Он только коснулся губами спутанной макушки и прижал его к себе еще крепче.

Пока в этом мире демоны умели плакать, все было хорошо.