Work Text:
Холодный ветер не приносит в лагерь снежинки, но Люмин слышит его завывания за каменными стенами пещеры лучше собственных беспорядочных мыслей. Зависшая в воздухе Паймон облегченно выдыхает, считая, что опыт над ее драгоценной путешественницей уже окончен и та после него осталась цела и невредима. Люмин не станет переубеждать маленькую подругу, но её мыслей она не разделяет, хмуро смотря на Альбедо. Алхимик заключил, что Люмин не отличается от людей этого мира, но она не была бы так в этом уверенна.
— Не могу признать твою правоту, — наконец, произносит она, возвращая страх на круглое личико Паймон. — Моё тело отличается от ваших.
Альбедо терпеливо молчит в ожидании объяснений громкому заявлению. За спиной он слышит шаги Тимея, возвращающегося к доске с записями.
— Хотя бы потому, что у меня три пары конечностей.
Паймон закрывает рот ладонями, но все равно издаёт громкое «ой». Альбедо шире раскрывает глаза и с ног до головы несколько раз осматривает Люмин. Не найдя лишнюю пар рук или ног, он просит ее покружится. Ничего.
— Не понимаю, — честно, без стыда, выдает юноша. Кажется, Тимея удивляет эта реплика больше предыдущей.
— У меня-... — Люмин запинается, вспоминая действительное, неутешительное положение дел. — У меня были крылья.
Это «были» звучит гораздо тише остальных слов, не так уверенно и совсем не ровно. Люмин сглатывает. Просто глагол в прошедшем времени тяжестью оседает на плечах. Люмин выпрямляется по струнке, старайся не думать в очередной раз о леденящей пустоте за спиной.
Альбедо тоже цепляется за рваное «были», грустно сорвавшееся с губ собеседницы.
— У тебя были крылья в другом мире, но в этом мире им не позволяют существовать местные законы, — он задумчиво касается подбородка. Люмин поджимает губы, но кивает в подтверждение гипотезы. — Твои крылья напоминают крылья здешних птиц?
— Нет, планеры Мондштата похожи на птичьи гораздо больше. Только их никак не ощущаешь, мои же — продолжение меня. По старению тоже сильно различаются.
— Так у них есть нервные окончания, но нет оперения и скелета... Интересно. Можешь их показать?
Люмин недоуменно хмурит брови и прикрывает глаза. Рука невольно тянется к лицу, чтобы привычно замереть в демонстративном разочаровании.
— Я тоже хочу увидеть крылья! — требовательно выдает загоревшаяся идеей Паймон. — Какого они цвета? А размера? А ты именно летаешь или пикируешь?
Люмин может только порадоваться спокойствию и собранности Альбедо. Ей бы трудно пришлось с двумя детьми, напади он на нее с расспросами, как Паймон.
— Я же сказала, — устало повторяет она, убирая от лица руку.
На Альбедо никак не действует напоминание, глаза цвета нефрита Шивада смотрят также выжидательно и с любопытством.
— Я не могу, — выдыхает Люмин с долей раздражения. — У меня нет моих сил сейчас.
— Попробовать всегда можно, — пожимает плечами Альбедо, и Тимей, соглашаясь, кивает.
На ум приходит рифмующееся выражение, подхваченное с чьих-то уст в одном из множества миров. Но Люмин не озвучивает его и ничего не произносит. Паймон, сжав маленькие ручки в кулаки от избытка эмоций, отлетает к Альбедо и Тимею. Люмин за все время проведения опытов чувствует себя подопытной зверушкой особенно сильно именно сейчас. Три пары глаз обжигают своим вниманием, под кожей неприятно зудит от их взглядов.
Люмин прикрывает корляписовые глаза и делает глубокий вдох и выдох. Она воскрешается в голове величественный образ своих крыльев, но в воспоминаниях вместе с ними неожиданно появляется брат. В конце концов, их крылья повторяют друг друга в каждой детали, они идентичны, как и их лица. Люмин качает головой, начиная сначала.
Теперь она думает лишь о том чувстве, когда крылья ощущались на лопатках. Но за спиной так же пусто и холодно. Люмин невольно вздрагивает и открывает глаза. Воодушевленные лица перед ней теперь полны сомнения.
— Говорю же, — обреченно выдыхает она.
— Похоже, почетная рыцарка думает о крыльях. Пожалуйста, не думайте о них, — неожиданно выдает Тимей, путая Люмин только больше. — Вместо представления их образа, попробуйте просто расправить их.
Люмин только хмыкает в ответ, но снова закрывает глаза. Она пытается вспомнить то обыденное чувство, когда раскрывала крылья. Не получается. Появлялись крылья так привычно, что Люмин запомнила это на инстинктах. Она расправляла крылья не задумываясь. Это как ходить или двигать рукой. Обычная память никак не могла помочь, в отличие от мышечной. Вот только крыльев не было.
Но Люмин все равно пробует расправить крылья. И спина действительно ощущает неожиданную тяжесть через пару секунд. Люмин трудно поверить. И когда она оглядывается, то понимает, что правильно поступила, не поверив. Было бы невероятно больно увидеть раскрывшийся планер.
Крупные перья царапают каменные стены, врезаются в книжный шкаф. Люмин спешит закрыть планер и снять его.
Она принципиально не смотрит на наблюдателей, уже сама упрямо пытается раскрыть крылья вновь. Но чтобы не разочаровываться сильно, она мысленно обещает себе, что это последняя попытка.
И та оборачивается, каким-никаким, успехом.
Люмин от неожиданности пронзительно вскрикивает, чувствуя, как кожа на спине рвется, а волосы поднимаются и падают на плечи, как от порыва ветра. Широкими глазами она смотрит сначала на одно крыло, потом на другое, на такие родные и знакомые. Заведя руки за спину, она пальцами осторожно проводит по голой коже, но та цела и невредима, только мурашками покрыта.
Мутным от проступивших слез взглядом она смотрит на Альбедо, Тимея и Паймон. Пока на её лице играет пьяная улыбка, друзья заворожено любуются её крыльями. Люмин может понять их. Золотые крылья, ярко блестящие на солнце и его отражающемся на снегу свете. Настолько насыщенный и ярки свет. Именно крылья позволяли им притворяться звездами, путешествуя по мирам. В одном лишенным солнца мире народ принял их за прекрасные светила.
Крылья гордо светились. Люмин временами жаль, что расправить их разрешено лишь во время сражений и перемещений. Быстрые крылья позволяли ловко избегать атак противника и достигать сумасшедшей скорости.
Люмин неожиданно вскрикивает и падает на колени. Бледные руки обнимают за плечи, она сгибается от боли. Легкий поток холодного ветра, почти не ощутимый, все-таки проникает в пещеру. Люмин заметила его лишь сейчас. Особенно чувствительные спустя столько времени крылья обжигает холод. Вместе с крыльями, за секунду потухшими, переставшими слепить глаза, заболела спина. Через секунду Люмин почувствовала ужасающую боль в каждой косточке.
— Путешественница! — испуганно верещит Паймон. Её громкий голос эхом проходит по пещере, вибрация болезненно задевает крылья. Люмин неконтролируемо машет ими, создавая безудержный поток воздуха, а потом быстро складывает их с тихим шипением по бокам, образовывая защитный полу-кокон. Тонкие крылья сильно дрожат от холода, окоченевшие за пару секунд пальцы ногтями впиваются в плечи.
— Как же холодно... — хныча произносит Люмин и кусает щеку изнутри в попытке сдержать болезненный крик.
— Тимей, неси полотенца! Скорее! — велит Альдбедо, кидаясь к шкафу, на полках которых хаотично разбросаны книги и склянки.
Найдя нужную, он падает перед Люмин на колени, с характерным звуком вытаскивает пробку и подносит к лицу Люмин.
— Выпей, — строго велит он, но Люмин замечает тень паники и страха на лице.
Аьбедо подносит сосуд к губам и Люмин послушно пьет до дна, игнорируя противный запах и мерзкий вкус. Содержимое обжигает язык, как кипяток, Люмин чувствует, как горячий напиток стекает по горлу. Крылья Тимей осторожно кутает в махровые полотенца, предназначенные для уборки стола после экспериментов. Перепуганная Паймон нерешительно и нежно проводит маленькими ладонями по светлым волосам, поддерживая.
Постепенно боль исчезает, становиться чуточку теплее. Люмин громко чихает, пугая окружение. Все эти долгие минуты ребята не отходили от неё, стараясь помочь или хотя бы поддержать. Люмин хочет заплакать от такой заботы.
Наконец, Люмин делает вдох полной грудью и не чувствует боли. Ей все еще холодно, но уже гораздо лучше.
— Спасибо, — благодарит она всех и поправляет одно из полотенец. Сил хватает лишь на слабую, тусклую улыбку, такую же, как её крылья сейчас. Люмин страшно смотреть на них слишком долго, лишенные своего сияния они наводят ужас.
Альбедо и Тимей помогают ей подняться, на нетвердых ногах она садиться ближе к костру в глубине пещеры.
Они сидят в тишине какое-то время, дружно наблюдая за игрой озорных языков пламени. Люмин прикрывает глаза и первая нарушает молчание.
— Похоже, мне действительно запрещено иметь крылья в этом мире, — она невесело хмыкает.
— Прости, это моя вина.
Люмин лишь несогласно качает головой на слова Альбедо.
— Твоей вины здесь нет. Не поможете?
Она со страхом снимает с крыла первое полотенце и передает его Тимею. Ничего не происходит, и Люмин продолжает смелее. Когда она отдает Альбедо последнее, её крылья пробивает мелкая дрожь, но холода она не ощущает.
Не без доли разочарования Люмин заставляет крылья исчезнуть. Только после этого боль полностью уходит.
Похоже, пока она не вернет свои силы, расправить крылья и взлететь высоко-высоко, под самые облака, в этом мире не получиться.
Люмин яростно трет красные глаза посиневшими руками. Не то, чтобы она не понимала это раньше.