Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

- Я хочу развестись.

Что ж. Для Чайльда Тартальи это не было сюрпризом. В конце концов, он знал, что рано или поздно наступит момент, когда король Инадзумы сделает выбор в пользу своего симпатичного наложника.
Однако даже если между ними были сугубо деловые отношения, Аякс не может сказать, что легко воспринял эту новость. Несмотря на внешнюю холодность, юноша весьма вспыльчив и раним. Родители пытались избавиться от этих ненужных для королевы черт характера, но получилось лишь приучить скрывать неправильные эмоции.
И даже сейчас, когда жизнь может измениться в худшую сторону, Чайльд лишь безразлично окинул взглядом людей, которые собрались в этом зале. Его семья, служанки, помощники-близнецы... Все они надеются, что Аякс, как гордая королева Инадзумы будет с высоко поднятой головой отстаивать свои права, бороться за свою супружескую жизнь, но...

- Хорошо. - Все удивлённо уставились на рыжего юношу. Аято облегчённо выдохнул, что ему не пришлось воспользоваться своей властью, чтоб расторгнуть брак, а Тома, который всё это время находился в объятиях короля, победно улыбнулся - Я принимаю развод.

Одна из жриц прервала нарастающий гул.

- И прошу у Великой Гудзи Яэ разрешение на повторный брак.

Как только люди услышали это заявление, в зале сразу повисла давящая тишина. Все определенно были шокированы этими словами. Что значит "повторно выйти замуж"? Разве королева может говорить о таком? Как неподобающе. И лишь названая Яэ Мико, которая до этого скучающе наблюдала за развитием событий, заинтересованно махнула хвостом:

- Есть ли претендент?

Только теперь Тарталья позволил себе вызывающе улыбнуться. Да, у него есть человек, за которого готов во второй раз выйти замуж. Если бы не он, Аякс вряд ли справился с этой ситуацией, однако сейчас всё под контролем.

- Это Мы - в зал зашёл новый человек, отвечая на вопрос Великой жрицы. Не спеша и величественно он приблизился к королеве Инадзумы, останавливаясь ровно напротив неё. - Мы хотим, чтоб Аякс Чайльд Тарталья стал Нашей императрицей, поэтому просим Гудзи Яэ о благословении на брак.

Аято пораженно уставился на этих двоих, совершенно забыв о наложнике в его объятиях:

- Королева, что ты творишь? Я запрещаю!

- Бывшая королева, Ваше Величество. Мы больше не супруги.

- Но Чайльд, этот человек...

- Это тот человек, за которого я выйду замуж - повернувшись к главной жрице, юноша хитро улыбнулся - так, что Вы скажете? Позволите ли мне стать императрицей Великой Ли Юэ?

***

Семья Тарталья уже давно известна как прямой поставщик королев для правителя Инадзумы. Ещё с самого рождения, когда становится известен второй пол ребёнка, его берут на воспитание действующие король и королева, передавая все возможные знания, чтоб вырастить достойную пару их маленькому принцу. Такой союз крайне редко построен на любви, поскольку выгоден только для страны. Романтику же оставляют для наложниц и наложников, которых часто заводили, чтоб удовлетворить свою потребность в нежности.
Аято и Аякс были немного другими - по крайней мере так считал сам Чайльд. С детства они считались друзьями. И пусть между ними не возможна любовь, мальчики надеялись, что их пара будет гармонична, что пойдет на пользу не только для страны, но и их самих.

Аякс шёл в свои покои, размышляя о предстоящем празднике Летнего Солнцестояния. Подготовка идёт полным ходом, но что-то ему подсказывает, что в этот раз будет немного сложнее, учитывая, что появилось слишком много нюансов и проблем, которые необходимо решить именно королеве. Тяжело вздохнув, юноша открыл дверь, сразу сталкиваясь со своими фрейлинами и непривычно обеспокоенными близнецами. Что-то подсказывало Тарталье, что ничего хорошего он не услышит, однако всё же поинтересовался причиной такой атмосферы.

- Его Величество только что вернулся с обхода и привез во дворец мужчину-омегу, а затем позвал нас, чтоб мы вымыли того замарашку.

Чайльд нахмурился. Все его фрейлины принадлежат к дворянскому роду, поэтому естественно предположить, что для них было ужасным унижением мыть кого-то ниже королевского статуса. Ладно фрейлины, но зачем забирать близнецов, которые служат только ему? Итэр и Люмин не обязаны выполнять чужие приказы, видимо, их заставили. Закусив губу от вспыхнувшего гнева, Тарталья пару секунд молчал, восстанавливая самообладание: Помни, ты королева, королева не должна поддаваться эмоциям. Спокойствие и холодная голова.

- О каком мужчине идёт речь?

- Точно неизвестно, но говорят, что король нашёл его на берегу моря без сознания.

Аякс видел, что ему хотят сказать больше, но видимо не решаются, боясь задеть или обидеть. Настояв на продолжении, Итэр всё же признался:

- Он красив, господин, даже будучи грязным привлекает внимание. Особенно нельзя не отметить его блондинистые волосы и яркие зелёные глаза. Пожалуй, единственной, кому уступает - герцогине Минчи, но она самая красивая женщина в стране.

Уловив нотку надуманной тревожности, фрейлины начали ворковать над Чайльдом, утверждая, что тот тоже очень симпатичный. Чего только стоят его рыжие кудри и звёзды-веснушки. Настоящая диковинка среди инадзумских красавиц и красавцев, но всё это не имеет значения для юноши. Даже будь он уродцем, все бы утверждали обратное, потому что Аякс королева, поэтому сам не может определить степень своей привлекательности.

Герцогиня Минчи же славится своей красотой среди высшего общества. Она представила себя в возрасте семнадцати лет, что является довольно поздним сроком для омеги, но даже сейчас, тридцатипятилетняя женщина является распустившейся розой, покоряющей всех без исключения. Определенно на неё равняются многие молодые люди, надеясь когда-нибудь стать хоть чуть-чуть похожей на неё и вот сейчас один из помощников говорит, что тот мужчина может конкурировать с Лизой.

- В любом случае, меня это не касается. Король просто спас нуждающегося человека, это достойный поступок.

Близнецы переглянулись между собой, им определенно было чем возразить, поэтому Чайльд снова настоял на том, чтобы они высказались.

- Дело в том, — Люмин, которая в отличие от брата, обычно слишком вспыльчиво реагирует, сейчас была тихой и подавленной - что Его Величество, кажется, влюбился в того мужчину. Когда его переодели в красивые одежды, король обеспокоенно спрашивал, как он там оказался и как может быть настолько худым.

Худым? Аякс снова нахмурился, незаметно окинув взглядом своё тело. Стоит ли ему опять сесть на диету, раз Аято так комментирует чужую фигуру? Раз тот теперь засматривается на тощих омег, значит нужно просто сбросить вес, чтоб лишний раз избежать слухов.
Пока Тарталья размышлял, как стоит поступить, к нему осторожно подступилась Аяка - сестра короля, которая отказалась от власти в угоду любви к одному дворянину. Правда, просто уйти из дворца она не смогла, слишком привязалась к жене брата, поэтому попросила взять ее в качестве одной из фрейлин. Чайльд не отказал, принимая девушку с распростёртыми объятиями.

- Ваше Величество, мне кажется, что лучше напрямую спросить, чем ходить вокруг да около. Попробуйте поговорить с королём об этом.

Аяка права. Им действительно стоит поговорить, но как это осуществить? Нельзя так просто взять и подойти с расспросами. Немного подумав, Тарталья всё же решил подождать до завтра, поскольку именно завтра у него ужин с Аято.
Изначально король и королева должны были жить в разных комнатах, разделенных на восточную и западную, чтоб показать, что монархи поддерживают каждую сторону страны. Со временем эта обязанность исчезла, но они продолжают ее использовать, потому что это удобно и позволяет не мешать друг другу.
Несмотря на то, что у Аято нет наложниц или наложников, времени категорически не хватало, что вынуждало их спать и есть раздельно, выделяя всего два дня в неделю, чтоб просто поужинать вдвоем. И как раз завтра тот самый день поэтому несмотря на собственное нетерпение, Чайльд решил подождать.
Конечно, неприятно спрашивать о том мужчине с берега, но нужно убедиться, что он просто себя накручивает. Но даже если они станут любовниками, Аякс никак не сможет повлиять на это. В конце концов, слова матушки перед свадьбой даже сейчас остаются свежими:

Не вмешиваться в дела короля, даже если тот возьмёт наложников.

Даже прошлый правитель имел несколько любовников, несмотря на то, что его жена была очаровательной и изящной, поэтому Тарталья хорошо выучил правило "в политике нет места любви".

Ну и ладно - думает юноша, закусив губу - всё равно между ними нет романтических отношений, поэтому нет ничего плохого, если Аято кого-то приведет. Лишь бы это не мешало управлению страной.

Странно, но только мысль об этом вызывает в нём чувство одиночества. Положив руку на грудь, Чайльд нахмурился - неприятно, но в крайнем случае он ведь тоже может завести роман на стороне? Это вполне законно, пусть и не распространено со стороны королевы.

В любом случае даже если Аято возьмёт того мужчину в качестве наложника, Аякс будет делать вид, что ничего не произошло.
Тарталья хорошая королева. Он обязан таким быть.

***

На следующий день слухи о "прибрежном мальчике" распространились ещё быстрее. Если фрейлины прямо об этом говорили, то проходя через коридоры, можно было услышать чужие сплетни.
Есть предположение, что найденный мужчина - раб, принадлежавший роду Лоефальтер, поскольку его обнаружили недалеко от их поместья. Странно, что вместо того, чтоб отправить того обратно, король сжалился и позаботился о нём. Таким образом, можно сделать вывод, что Его Величество действительно влюбился.

Сегодня фрейлины особенно постарались над внешностью Чайльда. Догадываясь, что теперь у их королевы есть потенциальный конкурент, они выложились на полную силу, лишь бы правитель снова обратил внимание на своего супруга, но Тарталья знал: раз он не смог привлечь внимание Аято своим телом, никакая одежда не заставит его пересмотреть своё отношение к нему.

Последний штрих - синий хаори, так хорошо подчёркивающий его яркую внешность. Собираясь уже вставать, Аякс почувствовал чужую руку. Оглянувшись, увидел широко улыбающуюся Люмин. Что ж, это означает лишь одно: хаори был не последним штрихом.

- Можно не укладывать волосы? - юноша жалобно посмотрел на помощницу, но та лишь хмыкнула.

- А также Ваши любимые сережки, господин.

Увидев большие украшения, Чайльд простонал.

- Понимаю, что мы с Вами близки, но в следующий раз лучше сдержитесь. - говорила девушка, зачесывая рыжие кудри назад - Всё таки Вы королева, за которой пристально следят, поэтому не забывайте про холодный рассудок.

Посмотрев в зеркало, Тарталья только поразился умению фрейлин сделать из него красавца. Подавив желание покрутиться, он выпрямился и направился прямиком в зал, где встретится с Аято.

Ужин проходил в тишине: все вопросы связанные с политикой были улажены, а общих тем для обсуждения не было. Аякс понимал, что таким образом ничего не добьется, поэтому хотел заговорить, но его перебили:

- Почему у тебя только салат? - Король, не поднимая головы от своей тарелки, продолжал нарезать стейк - снова сидишь на диете? Кажется, в последний раз это было перед нашей свадьбой.

- Если бы Его Величество не заглядывался на других, отмечая их худобу, мне бы не пришлось этого делать.

Аято замер, положив столовые приборы:

- Это тебе твои фрейлины сказали?

- Не важно, кто сказал, Аято - Чайльд прикусил губу - сам факт того, что ты привел во дворец мужчину-омегу и теперь обхаживаешь его, наводит на определенные мысли.

- Аякс! - король ударил по столу - мы с тобой ужинаем всего два раза в неделю, неужели тебе больше не о чем поговорить? Я нашёл человека, я ему помог, всё.

Слегка нахмурившись, юноша продолжил молча есть. Это был первый раз, когда на него повысили голос. И всё из-за того раба. Видимо, теперь всё поменяется.

Когда юноша вернулся, на него сразу накинулись фрейлины, расспрашивая, как все прошло и что сказал король по поводу его нового интереса. Сняв хаори, Чайльд плюхнулся на стул, позволяя девушкам привести его в порядок. Ничего особо не сказал - ответ, который никого не удовлетворил, но что поделать.

- Господин, как Вы не понимаете! Наш отец говорил так же, когда привёл в дом любовницу - Люмин бушевала, размахивая руками. Итэр же пытался её успокоить, хоть и был с ней согласен.

- Ничего не поделаешь. Даже если Аято заведет сотню наложниц и наложников, они всё ещё остаются наложницами и наложниками. Я - королева. Я выше их.

Попросив всех выйти, Аяка взяла расчёску и принялась расчёсывать рыжие волосы.

- Я не понимаю - Тарталья ссутулился - перед тем как сыграть свадьбу, мама объясняла, что мне нужно быть не только красивым и здоровым, но ещё и сильным, чтоб когда настал момент встретиться с любовниками короля, сделал это со всем своим величием королевы. И мне казалось, что я был готов к этому, но оказалось совсем наоборот. Несмотря на то, что между нами лишь политический брак... Скажи, почему я чувствую себя таким разбитым?

Аяке, которой посчастливилось выйти замуж по любви, было совершенно дико слышать нечто подобное, но сделать ничего не могла. Смотря на совсем молодого юношу, на чьи плечи свалилась не только целая страна, но и нелюбящий муж, девушка испытывала боль, не имея возможности хоть как-то подбодрить.

- Вы были друзьями с самого детства, неудивительно, что Вам плохо от предательства, по сути, родного человека.

- Как думаешь, если бы я тоже кого-то привел, это заставило бы Аято чувствовать то же самое?

Ничего не услышав, Аякс посчитал, что ответ "нет". Аяка вздохнула, положив расчёску на комод:

- Честно? Я не знаю. Каждый реагирует по-разному.

Понятно. Значит ему просто нужно научиться жить с разбитым сердцем. У него нет другого выбора кроме как справиться с этим самому. В любом случае тот мужчина беглый раб, а значит не сможет часто появляется в светском обществе. Поэтому нет смысла переживать, что они когда-то пересекутся.

***

Сидя в своем любимом кресле, похожем на птичье гнездо, Чайльд стал невольным слушателем чужих сплетен, но дабы не смущать служанок, просто пытался читать книгу. Дело в том, что сад, где сейчас находится, лично спроектирован им и здесь есть специальное тайное место, куда не ходят даже фрейлины поэтому когда хочет остаться наедине, Тарталья приходит сюда и отдыхает от чужих глаз.

- Целую неделю навещает и даже лично кормит!

- Я слышала, что Его Величество вызвал для него лекаря, чтоб проверить здоровье.

Аякса это раздражало, но продолжал соблюдать молчание. Успокаивало лишь то, что они с тем мужчиной не встретятся, поэтому согласен пойти на компромисс. Притвориться, будто ничего не знает.

Но судьба сыграла с ним злую шутку, столкнув с источником проблем.

Chapter Text

В тот день Чайльд и чиновники собрались в конференц-зале, чтоб обсудить подготовку к Летнему солнцестоянию. После долгих разговоров, у юноши пересохло горло и выпив теплой воды, он решил прогуляться по центральному саду, чтоб расслабиться. Итэр, надёжный рыцарь и помощник королевы, сопровождал Аякса и его фрейлин, активно участвуя в обсуждении предстоящего празднования. Но даже восторженные возгласы Люмин не перекрыли чужое перешептывание. Обернувшись, Тарталья увидел мужчину в инвалидном кресле в сопровождении двух служанок. Их глаза встретились и незнакомец с трудом поднялся, неуклюже кланяясь.
Чайльд не был уверен, что знает кто перед ним. Было предположение, что тот самый раб, но они рядом с центральным дворцом, а это не место, где любовники могут спокойно гулять. Возможно, мужчина недавно занял пост министра или другого чиновника, что вполне оправдывает незнакомое лицо, тем не менее, даже с больными ногами он поприветствовал королеву, поэтому в знак благосклонности Аякс кивнул ему. Развернувшись, чтоб продолжить свою прогулку, Тарталья никак не ожидал, что услышит в свой адрес такое вольное "привет". Это заставляет задуматься, а знает ли этот человек, кто перед ним? Конечно, ни одной из фрейлин не понравилось такое обращение, поэтому поспешили поставить невежу на место, указывая на допущенную ошибку в сторону одного из монархов, однако мужчина лишь отмахнулся, утверждая, что знает, кто перед ним. В таком случае возникает ещё больше вопросов, чем он руководствовался, когда решил так грубо высказаться. Сев обратно в коляску, незнакомец подкатился ближе к королеве, игнорируя любые просьбы служанок не делать этого. Аякс всё также не понимал, почему данный человек так настойчиво ищет его внимания.

- Я Тома.

- Понятно... Тома. - Тарталья старался подавить выражение жалости на лице. Звучит убого, будто в теле взрослого находится ребёнок.

Однако названый не уловил нотки раздражения, даже наоборот, ещё больше возрадовался, что королева Инадзумы обратилась к нему по имени.
Чайльд не знал, как стоит отреагировать. После трёхчасовой аудиенции его мозг отключился и был больше не способен адекватно воспринимать информацию, поэтому просто снова повернулся, желая наконец уйти.
Тома, увидев, что юноша собирается оставить его, вцепился в чужое кимоно, намереваясь задержать. Люмин, осознавая, какое оскорбление сейчас нанес этот человек, отпихнула руки, вставая между двумя мужчинами:

- Как грубо! Ты что, не понимаешь, как нужно вести себя перед монархом? Это королева Инадзумы, будь осторожен в своих действиях.

Тарталья продолжал молчать, анализируя ситуацию и вспоминая всех омег страны приблизительного с ним возраста, но понимает, что действительно никогда не видел этого человека. Может быть, это кто-то из дипломатов, ранее посещавших Инадзуму, но встретившихся с одним из министров? Вряд ли.

- Простите, если бы я знал имя Его Величества, то определенно не стал цепляться за одежду! - Тем временем мужчина продолжал спорить с девушкой, не признавая своей вины за содеянное. - Как я могу обращаться к Вам?

Поняв, что последний вопрос был задан ему, Аякс вздохнул, осторожно потерев переносицу, чтоб не размазать макияж:

- "Ваше Величество". Так же, как и все. А теперь объясни, кто ты такой и что здесь делаешь.

- Благодаря милости короля, я живу в восточном дворце.

Милости короля? В восточном дворце?

- А, раб. - Тарталья нахмурился, посмотрев в сторону. Значит он с самого начала угадал, кто перед ним.

Одна из служанок поклонилась, привлекая к себе внимание юноши:

- Ваше Величество, простите мою дерзость, господин Тома не раб.

Вот как. Аяксу об этом не сказали. Странно, что фрейлины сразу не предупредили, что это и есть тот "прибрежный мальчик", но оглянувшись, понял, что из тех, кого забрали, есть только Итэр и Люмин, однако, судя по реакции, помощники таки не участвовали в этом беспорядке. Точно сбежали и спрятались, а потом пораспрашивали о произошедшем. Вот негодники - юноша слабо улыбнулся - никогда себе не изменяют. По крайней мере, беты предоставили ему информацию о внешности - просмотрев на чужое лицо, прикусил губу - яркие зелёные глаза и блондинистые волосы. И правда красивый. Однако не настолько, чтоб сравнивать с герцогиней Минчи.
У Лизы элегантная, изящная наружность, любое ее действие и жест показывает, насколько она грациозна, а Тома... Тома просто миловидный. Если женщину называют светской львицей, то тот просто собака. Преданный, безобидный пёсик, которого хочется защитить и, видимо, Аято на это повёлся.

- Хорошо, теперь, я знаю, кто ты. - мужчина улыбнулся, услышав это.

Всё это безумно раздражало, особенно то, что Чайльд не может пойти на поводу у эмоций и просто выгнать этого наглеца из дворца. Он не понимал, как всё это терпит и почему до сих пор не ушел.

- На самом деле, я давно хотел с Вами познакомиться, но король постоянно отказывал. - Тома хмыкнул, подъехав чуть ближе.

Видя, что Тарталья еле сдерживается, чтоб не нагрубить, близнецы схватились за ручки коляски и оттащили подальше от королевы. Люмин, ощущая чужое сопротивление, шикнула:

- Знай своё место, грязный...

- Кого это ты назвала грязным? - вздрогнув от неожиданности, девушка увидела приближающегося короля со своими рыцарями. Испугавшись, она схватила брата за руку, возвращаясь к господину.

Аято выглядел разгневанным, что не удивительно. Он стал свидетелем, как Люмин оскорбила его возлюбленного. Забавная сцена получилась.
Проигнорировав поклон фрейлин, правитель подошёл к Томе, упрашивая того не плакать. Подумать только, как легко довести его до слез. Но мужчина будто не слышал грубоватый голос, продолжая шмыгать носом. На удивление Чайльда, король протянул тому свой носовой платок и даже погладил по голове, пытаясь утешить.
Тарталья не знал, почему, но от этого простого жеста его сердце разбивалось на мелкие кусочки. Не имея больше сил терпеть, под предлогом усталости, он приказал своим людям идти дальше, но мало было Томы, теперь ещё и Аято останавливает:

- Королева - дождавшись, когда к нему повернутся, указал на Люмин - девушка останется.

Понимая, к чему всё идёт, Аякс нахмурился:

- Зачем?

- Она оскорбила Тому, поэтому должна понести наказание.

Пройдя немного в бок, рыжий юноша прикрыл собой фрейлину:

- Во-первых, Люмин принадлежит к дворянскому роду, когда этот человек не имеет даже титула наложницы, во-вторых, она моя личная помощница, которая должна исполнять исключительно мои приказы. Я закрыл глаза на то, что Вы чуть ли не заставили их прислуживать этому омеге, но сейчас, если оставлю всё как есть, это опозорит не только её, но и меня.

- Королева! - Аято выкрикнул, но столкнувшись с холодным выражением лица супруга, успокоился - Она не только Ваша фрейлина, но и подданная Инадзумы.

- Хорошо, я ее отругаю. - Чайльд сжал кулаки, стараясь сдержать поток нахлынувших эмоций.

- Думаете, этого достаточно, чтоб усвоить урок и не называть людей в инвалидной коляске грязными? - Аято хмыкнул, теперь обращаясь к страже - запереть ее на три дня. Давать только хлеб и воду.

Тарталья вытянул руки, не позволяя рыцарям подойти к девушке, которая сжалась от страха. Итэр встал с другой стороны, защищая их спины и игнорируя злобный взгляд короля.

- Тома потянул меня за одежду, поэтому они лишь отодвинули его - юноша пытался оправдать поступок Люмин, но всё больше понимал, что это напрасно. Король на стороне своего любовника.

- Ты уходил - лицо Аято стало ещё мрачнее, а сам перестал соблюдать формальность.

- Ваше Величество. - Аякс по-прежнему стоял на своём.

- Что плохого в том, чтоб схватить тебя за одежду? Разве кусок ткани благороднее человеческой руки?

- Тогда пускай кто-то из слуг потянет рукав Вашего кимоно или кусок ткани благороднее человеческой руки?

- Это другое, не сравнивай! Тома не слуга!

Тарталья хотел привести пример такой же ситуации, но уже с любовником королевы, но Аято перебил, отдавая новый приказ:

- Запереть эту фрейлину на пять дней.

Услышав это, Чайльд разозлился, собираясь высказать мужу всё, что думает, однако Люмин, шмыгая носом, остановила его и приняла данное наказание. Лучше так, чем позволять дальше унижать господина.

Аякс и Аято не были страстными любовниками, но они были друзьями. Тарталья закусил губу - впрочем, сегодняшняя ситуация показала, что даже былой дружбы не осталось. Права была мама, когда говорила не связываться с наложниками. Ничего хорошего из этого не выйдет.

***

Дворец просто кишит слухами о наказании любимой фрейлины Чайльда. Многие считают, что встав на сторону прибывшего мужчины, король четко показал свое к нему расположение, в этом негласном конкурсе законный супруг проиграл, что несомненно подорвало его авторитет. Тем не менее Аякс продолжал высоко держать голову, показывая себя как гордого, мудрого монарха, которого произошедшее не волнует.
И неважно, что на самом деле это не так. Продолжая встречаться с Аято в центральном дворце, Тарталья чуть ли не заваливал себя работой, стараясь избавиться от ноющей боли в сердце. А по прошествии пяти дней отправился в тюрьму, чтоб встретить Люмин. Девушка выглядела истощенной, что не удивительно. Приказав приготовить её любимые блюда, юноша попросил своих фрейлин помочь ей привести себя в порядок, даже одолжил свою ванну для большего комфорта. Итэр, который все эти дни на постоянной основе навещал сестру, наконец-то смог расслабиться и возобновить служение своему господину вместе с близнецом. Это безусловно радовало Чайльда и помогло немного утешиться, слушая, пусть слабый, но искренний смех помощницы.
Во время этой непринужденной беседы, неожиданно пришёл секретарь короля, что заставило Аякса напрячься. Аято желает видеть его. Глубоко вздохнув, приводя мысли в порядок, юноша повернулся к Аяке, попросив её присмотреть за Люмин и проследить, чтоб та несколько дней отдохнула, прежде чем возвращаться к работе. После этого он отправился к мужу.
На самом деле Тарталья боялся по пути встретиться с Томой, который с большей вероятностью мог оказаться в кабинете короля, но, как оказалось, переживания были напрасными. Аято один сидел за столом, заполняя документы. Увидев, что жена наконец-то пришла, отодвинул бумаги, принимая более собранное положение.

- Слышал, ты лично забрал свою фрейлину.

Вот так сразу перешёл к сути - думал Чайльд.

- Конечно, она ведь мой человек. Вполне естественно, что после наказания я позабочусь о ней.

- Ты должен отослать её.

Аякс почувствовал укол страха в груди. Что это значит? Неужели пережитого унижения было недостаточно и ради своего любовника король готов так жестоко поступить с молодой дворянкой? Всем известно, какой это позор, быть изгнанной из дворца из-за какого-то раба.

- Я этого не сделаю. Люмин моя фрейлина и только мне решать, что с ней делать, поэтому прошу Вас не лезть в это.

Аято ударил по столу, разгневавшись на жену:

- Почему тебе так сложно быть покорным? Почему не можешь хотя бы раз подчиниться моему приказу?!

- Королева не обязана исполнять требования короля. - Тарталья сложил руки на животе, приобретая более холодный вид.

- Конечно... Ты не такой... Тебе никогда не сравниться... - Аято нахмурился, отмахиваясь от своих слов.

Сравниться? С кем? Неужели опять этот Тома?

- Вижу, ты устал, иди, заботься о своей девчонке.

Попрощавшись, Чайльд покинул кабинет.

Король подождал несколько минут, чтоб отойти от негативных эмоций и позвонил в колокольчик, подзывая кого-нибудь из слуг, однако вместо ожидаемого персонала пришёл очаровательный мужчина с чаем. Поставив поднос на стол, он улыбнулся, подойдя ближе к Аято, который всё ещё был приятно удивлён.
Как оказалось, Тома чувствовал себя нахлебником, поэтому решил как-нибудь помочь, однако монарх заверил, что в этом нет необходимости, потому что просто его присутствие поднимает настроение. Наблюдать за смущающейся диковинкой было просто невероятно. Иногда Аято задумывается, что было бы, если Аякс оставался таким же эмоциональным как в детстве, до того, как дебютировать в качестве будущей супруги нового короля. В те времена Чайльд был идеальным, даже прекрасным, особенно когда смеялся. Несмотря на многочисленные замечания, его смех всегда заражал, заставляя поддаться хорошему настроению, но сейчас всё по другому. Сейчас перед ним холодная глыба льда, которая хорошо контролирует любое проявление эмоций и пусть для государыни это значительное преимущество, Аято скучает по "живой" жене.
Тома заметил, что мужчина ушел в себя, поэтому ненавязчиво напомнил о своем присутствии, предложив чая. Правитель не отказался, слабо улыбаясь. Да, эта диковинка действительно разбавляет серые будни, утоляя жажду острых ощущений, поэтому решил держать его рядом.
Всё же подозвав слугу, король приказал принести моти и креветочные печенья сакуры. Тома, услышав это, безумно обрадовался, чуть ли не вешаясь на шею Аято, а когда десерты были готовы, взял самые лучшие, съедая их за считанные секунды.

- Подумать только, Чайльд так на драгоценности не реагирует, как ты на обычное печенье - монарх закинул ногу на ногу, любуясь своим любовником.

- Он вырос в прекрасной обстановке, не зная сурового мира, конечно дорогие украшения для него как само собой разумеющееся.

- Что ты имеешь в виду?

- Мне кажется, у него просто слишком много драгоценностей, поэтому те же сережки прямиком из Сумеру не удивят его. Человек, который до этого никогда не пробовал креветочные печенья отреагирует с большим восторгом, чем тот, который ест их каждый день. - задумавшись, Тома нахмурился.

- Надо же, мой "улов" умнее, чем я думал - Аято усмехнулся, делая глоток чая.

- Вы постоянно так меня называете - мужчина надул щёки, отставляя десерт.

- Конечно, ты же был найден на берегу моря, словно выброшенная рыбка - посмеявшись, король потрепал того по голове. - не обижайся.

Тома тут же вернул прежнее выражение лица, мило хихикая:

- Скажите, когда Вы сделаете меня своим наложником? Нужно же предупредить об этом Вашего супруга.

Аято поджал губы при упоминании Чайльда:

- Всему своё время, некуда спешить, тем более, ты ещё не поправился.

- Я не тороплюсь, просто... Мне было так трудно, когда встретил королеву... Не знал, как должен представиться, что если это случится снова?

Монарх отвел взгляд.

Через пару дней появилась новость, что король Инадзумы собирается принять "прибрежного мальчика" в качестве наложника.

Chapter Text

Это было типичное утро. Ничего необычного: такие же облака, солнце светило так же, как раньше, сегодня было таким же как вчера и позавчера. Единственное, что отличалось - атмосфера. По всему замку ходили слухи о том, что пока королева готовится к празднику, король заводит наложника. Многие считают это крайне неуважительным по отношению к Чайльду, даже если уже решили, почему нельзя подождать до конца Солнцестояния?
Никто этого не понимал, особенно Аякс, который вынужден продолжать это терпеть.
Если банкет в честь нового любовника пройдет до праздника, это может обернуться чередой неприятных вопросов. Только представив, как к нему подходят и спрашивают о произошедшем, Тарталью уже начинает тошнить и даже если не скажут в лицо, он будет отчётливо слышать шёпот за спиной.
Тяжело вздохнув, королева всё же спросила, когда планируется церемония. Таки до Летнего Солнцестояния - Чайльд закусил губу - всё же придется выслушивать неприятные слова сожаления.

Примерно в полдень, когда юноша разбирался с документами, пришел секретарь Аято, который передал его сообщение. Естественно, речь шла о наложнике. Другие чиновники притихли, пытаясь поймать новый повод для сплетен. На удивление, король хотел, чтоб банкет прошёл как можно спокойнее и проще, поскольку уже запланированы грандиозные мероприятия.
Конечно, наложникам далеко до официальных супругов - их никогда не признавали членами королевской семьи, даже если родится ребёнок, он не сможет претендовать на трон. Максимум, что может получить - это благосклонность правителя или титул, в зависимости от личных заслуг. Однако даже так, обычно любовников встречают более роскошно, чем просто росписи, так как для них это важное мероприятие. Удивительно, что Аято принял такое решение, но Аякса это уже не касается. Секретарь сказал, что королеве не стоит переживать о подготовке, поэтому кивнув, Чайльд отослал того обратно.

Чиновники смотрели на королеву, но стоило строгим синим глазам окинуть их взглядом, сразу же принялись за работу, больше не отвлекаясь на посторонние предметы.

Не смей дрожать - прикусил губу Тарталья, в мыслях ругая себя - покажешь слабость и ею воспользуются. Даже если тот наложник отобрал часть его привычной жизни, нельзя показывать, что всё кончено только из-за того, что правитель полюбил другого мужчину.
Надев равнодушное выражение, юноша продолжил заполнять документы, периодически предлагая правки.

- Король подпишется первым, позже Вы под его именем поставите свою подпись - баронесса Кокоми, одна из секретарей Его Величества, была назначена ответственной за обучение нового наложника и прямо сейчас, положив перед Томой лист, объясняла порядок заполнения. Тома же, услышав, что от него требуется, громко ахнул, что никак не соответствовало правилам этикета. Удивлённо уставившись на мужчину, девушка спросила, к чему такая реакция.
Как оказалось, любовник короля не умеет ни писать, ни читать, что в очередной раз доказывает, что до этого он был обычным рабом, поскольку даже простолюдины оканчивали определенные классы, чтоб получить минимальное образование. Рабы такой привилегией не обладали, потому как не считались за людей. Обычная рабочая сила, что расплачивается за свои или родительские долги. Однако понимая, что её это не касается, Кокоми лишь улыбнулась, обещая как минимум научить его писать собственное имя. Тома, на удивление, довольно быстро запомнил символы, повторяя их на листе бумаги. Таким образом, он вполне сможет расписаться в документах.

- Позже к Вам подойдёт канцлер и предоставит всё необходимое. Соглашение будет храниться у него. - видя непонимание и сомнение в зелёных глазах, поспешила заверить - у него они будут в полной безопасности, можете не волноваться.

Только тогда мужчина облегчённо улыбнулся. Баронесса некоторое время наблюдала за ним, а позже добавила:

- Это не обязательно, но... Иногда королева посылает наложнице подарок в честь заключения контракта - увидев восхищение на чужом лице, засомневалась в своем решении говорить об этом - по сути, королева - хозяйка дворца поэтому с "ее" точки зрения, наложник - тот, кто будет жить вместе с ними в будущем. Это означает, что если Вы получите от Его Величества Чайльда подношение, получите благословение не только от короля, но и от королевы.

- Значит, Тома тоже получит подарок? - говоря это, мужчина вмиг стал неуверенным.

Вопреки всеобщему волнению, Аякс отказался что-либо присылать для первой любви Аято. Услышав это, фрейлины, включая рыцаря издали неприлично громкий выдох, ощущая облегчение. Они искренне переживали, что господин пойдет против своих убеждений и проявит благосклонность к этому "прибрежному мальчику", однако Чайльд даже не думал об этом. Юноша специально перерыл множество книг с законами, чтоб удостовериться, что может отказаться от такого унизительного жеста. К счастью, Тома не является родственником или выходцем из семьи Тарталья, поэтому подарок не является обязательством. Удовлетворенно улыбнувшись, королева подозвала Аяку, расспрашивая её о здоровье Люмин. Та чувствовала себя хорошо и совсем скоро будет готова вернуться к работе, но девушка всё так же зла и постоянно сердито говорит о "том мужчине". В прочем, она имеет на это право.
Аякс думает, что будет лучше, если близкие люди останутся на его стороне. О наложнике позаботятся слуги Аято, но фрейлины будут поддерживать своего господина.

- Кстати, Ваше Величество - Аяка, несвойственно ей, засуетилась - я хочу спросить. Правда ли, что на празднование Летнего Солнцестояния приедет Император Ли Юэ?

Дамы замолчали, внимательно смотря на королеву. Юноша сдержанно кивнул, поджав губы, чтоб не улыбнуться на бурную реакцию девушек. Всё-таки Император завидный холостяк вот уже на протяжении... Пяти тысяч лет? Точно неизвестно, но тот никогда не интересовался браком, правя Ли Юэ самостоятельно, не считая временной замены супруги. Работа Императора и Императрицы отличается, один человек, даже если он адепт, не способен выполнять одновременно две работы. Сделав глоток чая, Тарталья слушал разговоры своих фрейлин, жалея, что здесь нет Люмин, которая тоже бы не отказалась обсудить эту тему:

-Говорят, Император красив.

- А его глаза настолько яркие, что можно ослепнуть!

Тихо посмеиваясь, королева задумалась: по сути, он ничего толком не знает о Ли Юэ, тем более о её правителе. Там совершенно другие порядки и нужно соблюсти их, чтоб не выставить Инадзуму в дурном свете. Приняв решение, юноша запланировал поход в библиотеку, чтоб хотя бы немного узнать о чужой стране.
Чайльд откинул все мысли о муже и его любовнике, погружаясь в веселую болтовню фрейлин.

- Что значит, банкета не будет? - Тома, узнав, что никакого праздника в его честь не планируется, расстроился. Он думал пригласить несколько знакомых, хотел, чтоб в этот день все смотрели только на него, но не рассчитывал на такой ответ. Аято, глубоко вздохнув, объяснил:

- Скоро Летнее Солнцестояние, устраивать что-то сейчас неразумно. Ты же сам хотел как можно скорее получить место наложника, поэтому пришлось чем-то пожертвовать - поняв, что переоценил его уровень здравого смысла, потёр переносицу. Любовник выглядит умным, хотя на деле многое не понимает. - Проводить банкет за банкетом плохая идея, поэтому должен принять это.

Тома очень обиделся, но догадываясь, что король может плохо отреагировать на недовольство, скрыл факт своего несчастья, в глубине души надеясь, что это большой розыгрыш и на самом деле его ждёт торжественная церемония, где вокруг него будут крутиться дворяне, поздравлять, дарить подарки и расхваливать, будто новый наложник самое прекрасное, что с ними случилось. Однако мечты остались мечтами. Всё было довольно скромно, канцлер принес документы, в которых нужно было расписаться, сухо поприветствовал любовника и ушел выполнять другие поручения. Через какое-то время зал покинул и Аято, оправдавшись тем, что необходимо закончить с работой.
Казалось бы, особенный день для Томы, но он был один. Даже королева не пришла и не принесла долгожданный подарок.
Вернувшись в комнату, мужчина закрыл лицо руками, пытаясь сдержать собственное разочарование, пока служанки пытались подбодрить его, но бесполезно.
Когда Аято увидел подавленное состояние наложника, присел на край кровати, поглаживая блондинистые волосы:

- Разве сегодня не знаменательный день? Так почему ты грустишь?

Тома наклонил голову, чтоб королю было удобнее прикасаться к нему:

- Раз сегодня знаменательный день, почему никто не поздравил меня?

- Тебя поздравили канцлер и слуги - монарх нахмурился.

Но это не то, чего хотел "прибрежный мальчик". Он хотел получить приветствие от дворян. Что ему слуги? Они ничего не значат.

- Королева ненавидит Тому.

Лицо наложника стало ещё мрачнее, когда перечислял все обиды на Чайльда. Аято не оставалось ничего, кроме как утешить его:

- Королева не подготовила тебе подарок не потому что ненавидит, а потому что я попросил этого не делать - ложь, но так будет правильнее - сейчас не самое подходящее время.

Любовник кивнул, но было видно, что он не верит. В такой атмосфере монарх не мог расслабиться и повеселиться со своим наложником.
На следующий день Аято передал секретарю подарок, который тот в свою очередь передал его Томе от имени королевы.

- Ваше Величество, Вам передали иностранный шёлк.

Сегодня Аякс закончил работу раньше, поэтому захотел выпить чаю с фрейлинами. Тогда-то и пришел посыльный знаменитой Дори, передавая красивый, явно дорогой кусок синей ткани. Девушка кропотливо подбирала оттенок под цвет глаз юноши.
Чайльд вздохнул, поставив чашку на столик. Каким бы великолепным не был шелк, он знает, с какими намерениями его преподносят.
Дори хорошая знакомая Аято, которая всегда и во всем ищет выгоду. Если принять этот подарок, потом можно услышать сложные требования. Королеве такие проблемы не нужны, поэтому поблагодарив, отпустила слугу обратно, попросив передать, чтоб больше ничего не дарили, поскольку это может вызвать недоразумения.
Так как это случалось не в первый раз, посыльный лишь скромно улыбнулся, принимая чужой отказ.

- Госпожа никак не устанет - когда дверь закрылась, Аяка высказала своё мнение, что вызвало смешки у фрейлин. Атмосфера снова стала мирной.

Через некоторое время пришел новый посетитель. Это оказался один из чиновников, координирующий повестку дня. Довольно быстро разобравшись с делами, они распрощались и Тарталья продолжил разговаривать с дамами, однако, к удивлению юноши, пришёл третий человек, что большая редкость для утра. К большому неудовольствию, просящий аудиенции был никто иной как Тома, с которым Аякс не планировал часто встречаться. Посмотрев на помощника, он уточнил, действительно ли к нему пришел этот мужчина, на что получил презрительное "да". И что только здесь забыл наложник короля?
Но Итэр, отвечающий лишь за охрану и объявление о прибывших не знал ответа, зато чувствовал ответственность, когда говорил о прибытии "прибрежного мальчика", поскольку выглядел смущенным.
Честно говоря, Тарталья не хотел встречаться с Томой. Почему он должен хотеть видеть того, кто ранит его чувства? Может когда-нибудь королева будет непринужденно смеяться рядом с Аято, даже несмотря на дюжину наложников, но сейчас не готов принять даже одного. Но всё же...

- Впусти его. - под недовольный возглас, Аякс поднял наполовину пустую чашку чая, делая успокоительный глоток.

Конечно, между ним и Аято не было страстной любви, тем не менее, юноша не хотел, чтоб король ненавидел его - это принесет разлад в управлении, поэтому всё, что мог, это перетерпеть визит первой любви правителя.

- Рад снова увидеться, Ваше Величество, это наша вторая встреча, я Тома.

Тарталья не понимал, этот мужчина притворяется или действительно не помнит о ситуации с Люмин, раз так невинно улыбается?
Аяка не скрывала своего недовольства, отсиживаясь в тишине, пока Чайльд пытался сохранять нейтральное выражение лица.

- В отличие от первого раза, теперь я знаю, что ты наложник. Поздравляю. - на автомате проговорила королева.

- Спасибо! - ответил сияющий любовник.

- Что тебя привело?

Тома выглядел так, будто не понимал, о чем речь, это однозначно ещё больше злило.

- Мы с тобой теперь как братья, Ваше Величество, семья!

Застигнутая врасплох Аяка подавилась чаем, пытаясь откашляться. Аякс тоже был в шоке. Братья? Семья? Что этот мужчина несёт?

- Мы семья, потому что у нас один и тот же муж.

Спокойное выражение лица Чайльда практически разлетелось на осколки. Было тяжело подавить дергающийся нерв. Контракт наложника - это буквально контракт. Любовники не относятся к королевскому роду, но даже так он посмел сказать нечто подобное. В этом предложении столько заблуждения, что не понятно, с чего начать объяснять, да и нужно ли?

- Могу ли я называть тебя братом?

Терпение королевы подошло к концу. Поджав губы, холодно ответил:

- Нет.

Лицо Томы вмиг помрачнело, будто не ожидал такого ответа. Его реакция была ещё более удивительной. Он буквально отобрал чужого мужа и ещё хотел стать семьёй? Наложник действительно думал, что Тарталья согласится?

- Это потому что Вы ненавидите Тому?

- Дело не в том, что я ненавижу тебя - Аякс ненавидел его всей своей душой - просто потому что у нас один муж не делает тебя моим братом.

Юноша пытался рассказать об этом как можно спокойнее, но видимо любовник воспринял это как насмешку, из-за чего зелёные глаза наполнились слезами. Поняв, что этому мужчине нет смысла что-либо говорить, Чайльд замолчал.
Обиженно попрощавшись, Тома покинул чужие покои. Итэр любезно закрыл за ним дверь, пока все остальные отходили от шока. Большинство из фрейлин никогда не встречались с наложниками, не говоря уже об их посещений официального супруга, поэтому эта встреча стала неприятным опытом. Нахмурившись, Тарталья повернулся к самой старшей служанке:

- Все любовники такие?

Хотя юноша на время учебы жил во дворце, никогда не встречался с наложниками предыдущего короля. Он был слишком мал, чтоб дебютировать, поэтому плохо представлял, как ведут себя "цветы" в обществе.

- Наложники редко встречаются с королевой - немного подумав, служанка продолжила - это только бы ранило чувства друг друга. Видимо господин Тома исключение.
Вот же... Свалилось счастье на плечи Аякса. Не хватало ему проблем.

- Боюсь, что скоро любовнику понадобится фрейлина - Аяка глубоко вздохнула - Его Величество говорит, что Тома простолюдин, что звучит сомнительно. Интересно, найдется ли хотя бы один человек, который захочет служить ему?

Королева задавалась тем же вопросом.

Chapter Text

Тома выглядел подавленным, рассказывая баронессе Кокоми, которую после подписания документов назначили управлять большинством дел наложника, о том, что произошло. Девушка слушала внимательно, мысленно умирая вот уже несколько раз. Этот мужчина мало того, что навестил королеву, так и бесстыдно предложил называть друг друга братьями. Объяснив Томе такую реакцию, она думала, что хуже быть не может, но оказалось, что тот умудрился упомянуть об одном на двоих муже. Кокоми представить не может, какое унижение испытал Чайльд.
Баронесса хотела бы сделать ему замечание, но посмотрев в большие зелёные глаза, поняла, что мужчина поступил так скорее из собственной наивности и незнания этикета.
Тем не менее это не умаляет его ошибки. Спросив, пытался ли кто-нибудь остановить эту встречу, наложник рассказал о двух служанках, которые говорили этого не делать, однако девушку больше смутило, что у Томы нет фрейлины поэтому оставив в покое любовника, отправилась прямиком к королю, чтоб уладить этот вопрос.

Рассказав причину своего визита, она наблюдала за задумавшимся монархом.

- Тома теперь наложник, ему мало служанок. Необходима фрейлина, которая обучит его этикету и поведает об аристократическом обществе.

Но есть одна большая проблема. Любовник короля в лучшем случае простолюдин. Разве захочет уважающий себя дворянин или дворянка служить кому-то, кто ниже по статусу?
Только мысль об этом вызывала в Аято головную боль поэтому дав Кокоми поручение начать поиски фрейлины, продолжил работать.

Прогуливаясь по саду в Западном дворце, Чайльд увидел большую ящерицу, сидящую в кустах. Люди, следующие за ним не сразу заметили животное, так как были увлечены беседой о тщетных поисках помощника для "прибрежного мальчика". Аякс, слабо улыбнувшись, протянул руку, позволяя тому юрко взобраться на юношу, тыкаясь в шею.

- Какая прелесть! - девушки, увидев, как существо ластится к их королеве, радостно запищали, окружая господина со всех сторон - наверное, он домашний! Кто-то постарался на славу!

- А кто это? - Итэр нахмурился, задумавшись - никогда ранее не видел ничего подобного.

- Скорей всего ящерица - Тарталья почесал рожки животного, которое благодарно заурчало - может быть прямиком из Ли Юэ или Сумеру. В конце концов скоро праздник, многие приедут увидеть его.
Заметив в лапке клочок бумаги, Чайльд развернул письмо, позволяя и фрейлинам прочитать содержимое:

"Пусть до османтусового вина далеко, но Инадзумское саке неплохое. Я иностранный гость, который приехал на Летнее Солнцестояние и я уже немного пьян."

Посмеявшись, Тарталья попросил достать для него ручку, чтоб написать ответ.

"Пьяная от ласк и внимания ящерица летит обратно. Если найдет правильную дорогу, она точно лучше своего хозяина."

Отпустив животное, фрейлины и королева продолжили свою прогулку, только теперь темой их обсуждения стало невероятное существо, с которым им сегодня довелось встретиться.
Аякс просто слушал, отпустив слабую, но искреннюю улыбку. Он догадывался, что девушкам животное понравится также, как и ему.

Пару дней назад тайно тренируясь, вымещая всю злость на манекен, юноша услышал подозрительное шевеление в кустах, от чего поспешил спрятать свой глаз бога. К счастью, это были не служанки или слуги, а всего лишь гигантская ящерица, которая всего лишь не водится в Инадзуме. Существо сперва замерло, внимательно наблюдая за реакцией человека и не увидев чужой враждебности, подлетело ближе. Чайльду всегда нравились рептилии поэтому новый знакомый был воспринят более позитивно, чем любой другой. Особенно поразило то, что ящерица летает, не часто такое можно увидеть, особенно находясь постоянно во дворце. Скорей всего оно из Ли Юэ, где такие особи не редкость, учитывая историю страны. Странно, но в тот вечер Тарталья нашёл утешение в животном, а не бессмысленном избиении соломенных кукол.

Вернувшись в покои, королева думала, что такой хороший день уже ничто не испортит, пока не пришел один из секретарей Аято, передавая просьбу о визите. Лёгкая атмосфера тут же испарилась, фрейлины стояли с каменными лицами, а сердце Аякса пропустило удар. Раньше он никогда так не реагировал на обычную встречу с мужем, но теперь встаёт вопрос, что опять не так.
Глубоко вздохнув, юноша без особого энтузиазма поплелся в кабинет, надеясь не встретить наложника. Скорей всего дело в том, что королева отказалась быть более лояльной к любовнику супруга, из-за чего второй опять плакал. Странно, что Аято, который буквально рос в окружении "цветов" отца, не знал, какое напряжение было между ними и матерью.

Зайдя в кабинет, правитель не стал церемониться и сразу перешёл к сути:

- Томе не нужно столько фрейлин, сколько у тебя, но ему требуется один или два сопровождающих поэтому собираюсь найти их. Однако за эти несколько дней не нашлось тех, кто хотел бы служить наложнику.

- И при чем тут я? - Тарталья выгнул бровь, пытаясь избавиться от неприятного чувства.

- Думаю, это потому, что королева Инадзумы, хозяйка дворца, не спешит помочь. Так не могла бы королева соизволить найти человека, который станет фрейлиной Томы?

Дамы, когда услышали эту наглую просьбу, задохнулись от гнева. Где это видано, чтоб официальный супруг искал помощников для любовника мужа? Одна из старых фрейлин, страдающая высоким давлением, нервно потирала руки и шею, пока Аяка обмахивала ее веером. Радует, что Люмин здесь нет, иначе злой истерики было не избежать, но Итэр скорее всего позже передаст сестре последние новости.
Чайльд неподвижно сидел у зеркала, рассматривая свои кучеряшки, которые хоть как-то отвлекали от негативных мыслей. Было бы неплохо размять косточки или хотя бы погладить коричневые чешуйки ящерицы, но сейчас не до этого, надо решить проблему с фрейлинами.
Сложность в том, что фрейлины обычно того же или ниже статуса, чем их хозяин, а Тома предположительно простолюдин. Конечно, можно поискать варианты среди павших дворян, но и тут заминка - не каждый человек может войти во дворец. Безвыходная ситуация - Тарталья закусил губу, размышляя, как следует поступить. Что ж, времени не так много, следует поискать среди ближайших аристократов. Отдав Аяке приказ разослать приглашение, юноша взялся за отложенные документы.

Услышав про чаепитие с дворянами, Тома переспросил у служанки, правда ли это, на что получил неуверенный кивок. Его проводит сама королева для столичных аристократов, однако наложник приглашен не был. Как для человека, приближенного к правителю, это позор. Тома поджал губы. Чайльд не справедлив, позвал всевозможных людей, а его проигнорировал! Самое обидное, что банкет по случаю принятия наложника из-за Солнцестояния был отменен, но чаепитие подготовили в кратчайшие сроки. Конечно, банкет и чаепития различались по размерам, но для Томы и служанок вечеринка оставалась вечеринкой, на которую любовник не был приглашен.
Мужчина завернулся в одеяла, создавая подобие кокона. Королева ненавидит его поэтому так относится.

- Господин, не расстраивайтесь, королева просто завидует, что король любит Вас, а не его - нашла оправдание одна из служанок.

- Почему бы Вам не принарядиться и не пойти во дворец? - вторая поддержала коллегу, открывая шкаф с одеждой.

- Меня не приглашали. - пробурчал наложник, повернувшись к ним спиной.

- Королева не единственная, кто здесь живёт, это также и Ваш дом.

Служанки соревновались в том, чтоб успокоить мужчину, но безуспешно.

- Они не хотят меня...

- Бедный господин Тома...

***

Приглашения хоть и были отправлены в спешке, но Чайльда поразило количество дворян, начиная от самых низких статусов и выше. Некоторых из них он даже не знал, так как те редко появлялись в обществе.
В саду установили столы со сладостями на любой вкус, чтоб каждый мог подойти и перекусить то, что хотел. Поначалу их удивило, что помимо чая стоял алкоголь, но через время просто расслабленно смеялись и разговаривали. Когда пришло время, Тарталья вышел вперёд и подавив собственный стыд, озвучил причину сегодняшнего собрания:

- Его Величество попросил меня найти для наложника фрейлину, поскольку это нужно сделать до Летнего Солнцестояния, я не могу искать далеко от столицы. Есть ли у кого-нибудь близкие или знакомые, кто хотел бы стать компаньоном господина Томы?

Аякс закусил губу. Он специально не спрашивал напрямую. Пусть столичные дворяне не были выше провинциальных, всё же имели гордость ценить свой статус и служить кому-то, кто соответствует их стандартам. Именно из-за этого юноша тщательно подбирал слова.
Закончив говорить, королева ждала хоть какой-то реакции, но повисла лишь напряжённая тишина. Дворяне переглядывались друг с другом, пожимая плечами. Затянувшееся молчание прервала одна из подружек Люмин, если он не ошибается:

- Ваше Величество, это было разговорами в течение нескольких дней, но... Пожалуйста, не говорите королю, хорошо? - увидев чужое одобрение, девушка продолжила - разве не ходят слухи, что Тома сбежавший раб? Даже если простолюдин, кто захочет служить ему?

Все находящиеся там закивали, также высказывая своё мнение. Невозможно сохранить свою репутацию, будучи фрейлиной раба, быть его помощником скорее наказание, чем честь. Даже если найдется подходящий человек, тот скорее всего откажется, узнав о слухах.
Эта сплетня, казалось, широко распространилась между дворянами, они все ждали, что на это скажет королева. Однако Чайльд и сам не знает, поэтому просто повторил слова Аято.

Тома простолюдин, который был найден на берегу моря.

Ближе к вечеру все разошлись по домам, а Аякс вернулся во дворец. Ему ещё предстоял ужин с супругом, где поделится новостью, что не смог найти фрейлину.
В очередной раз проиграв битву с укладкой волос, Чайльд подавленно хныкал, когда Аяка вставляла красивые, но тяжёлые шпильки, которые лишь добавляли головной боли. Как жаль, что король не ценит жертвы, на которые он идёт, только чтоб поесть с ним.

К его удивлению, Аято сидел за совершенно пустым столом. Спросив, что это значит, правитель спокойно пожал плечами:

- Слышал, королева устроила чаепитие и ела там закуски. Я беспокоился, что ты не будешь голодным поэтому отменил на сегодня ужин. За меня можешь не волноваться, мы с Томой поедим вместе.

Тарталья сжал кулаки:

- Если ты хотел поужинать с ним, почему не предупредил?

Однако король проигнорировал вопрос, спрашивая об успехах с фрейлинами для наложника. Аякс рассказал, что созвал многих дворян, но никто так и не захотел ему служить. Проблема не в деньгах, как сперва предположил Аято, но юноша не может рассказать причину. Он пообещал сохранить это в тайне, поэтому закусив губу, пытался придумать оправдание:

- Близится Летнее Солнцестояние, сейчас многие заняты, не думаю, что есть кто-то, кто хочет заботиться о постороннем.

Аято минуту молчал, а потом полушутя добавил:

- Королева на чаепитии сказала что-то странное? - хотя он выглядел весёлым, в голосе читалось явное недовольство.

- Конечно нет, я ничего о нем не знаю, поэтому не стал бы говорить ничего подобного - Чайльд сдержал язвительный тон. Просто не верится, что это снова его вина.

- Люди склонны говорить вещи, о которых не знают.

- Это правда, но есть люди, которые сомневаются в своем партнере, не слыша и не видя ничего вокруг себя…

Вспышка вины пронеслась по лицу правителя от скрытого смысла слов. Это потешило Аякса. Они смотрели друг на друга, пока Аято не пошел на уступки первым, согласившись, что если королева что-то говорит, то нет смысла сомневаться. Тарталья повторил то же самое, не желая продолжать спор.

- Я просто спросил, не обижайся - король улыбнулся, позволяя супругу вернуться в покои.

Чайльд лишь внутренне усмехнулся. Юноша уже был обижен, но если в открытую выступит против мужа, проиграет. Скрыв свою раненую гордость, он чувствовал подступающую тошноту, наравне с усилившейся головной болью от усталости. Фальшиво улыбнувшись, королева попрощалась и покинула зал.

Хотя Аято совершенно не хотелось это делать, всё же вызвал несколько слуг и секретарей, дав им задание привести одного или двух человек, чтоб те стали фрейлинами наложника. Правитель прекрасно понимал, что гордость аристократа не позволяет служить тем, кто ниже по статусу, но это не отменяет тот факт, что Томе необходим компаньон.
Раньше в таком случае, правители отдавали любовника в аристократическую семью, чтоб тот получил благородную личность и уже потом брали в наложники, но в этом случае уже все знают, что тот является простолюдином поэтому вариант отпадает. Остаётся лишь приказать приближенным отправить своих близких, даже если те не хотят этого делать.

- Также не забудьте, что это должен быть ровесник Томы.

Секретари и слуги обменялись недовольными взглядами.

***

- Ты говоришь о том бежавшем рабе! Наш ребенок не будет служить ему!

Баронесса Кокоми активно спорила с женой, убеждая, что господин Тома хороший человек и вскоре его полюбят, но женщина наотрез отказывалась от любых уговоров. Предложив тогда позвать племянницу, супруга ещё пуще разошлась, буквально крича, какой это позор. Они так и не смогли прийти к удовлетворительному решению.
То же самое касалось и других семей. Никто не хотел служить простолюдину, заботясь о потере репутации из-за сопровождения наложника, но к сожалению, не у всех была возможность отойти в сторону, как у королевы. Когда Аято надоело ждать, он просто приказал баронессе Кокоми и ещё одному секретарю привезти своих родственников во дворец.

Чайльд думал, что его заставят продолжить поиски, но через несколько дней ему доложили о двух персонах, которые согласились служить Томе. На удивление, они были довольно высокого статуса. Захотели те служить из-за личной выгоды или ради родителей, работающих на короля - неважно. Факт остаётся фактом.

Теперь у Томы есть фрейлины.

Chapter Text

Прогуливаясь по саду, Тарталья смог отвлечься от всего происходящего. Особой радостью было снова увидеть ту ящерицу - фрейлины просто не могли сдержать восторженных криков, когда животное упало прямо в объятия королевы, выпячивая лапку с письмом. Дамы активно шутили, что у существа есть дело к их господину. Развернув бумагу, чтоб все могли видеть текст, Чайльд принялся читать:

"Ну какая ящерица? Перед Вами самый настоящий дракон. Я точно умнее его и даже почти уже трезв."

Аякс не знал, почему, но громко рассмеялся, чем сбил с толку не только своих фрейлин, но и животное. Пытаясь успокоиться, юноша почесал рожки существа:

- Так ты у нас дракончик - отдав приказ принести ручку, снова посмотрел на рептилию - и вправду, похож.

Подумав, Тарталья быстренько написал:

"Видимо, Вы всё ещё пьяны. Кстати, как зовут дракона?"

Привязав письмо к лапке, Чайльд поцеловал животное в лоб, отпуская обратно к хозяину.
Он специально закончил вопросом, надеясь получить ответ, ему нравилось думать, что есть кто-то, кто готов с ним вот так просто общаться.

Вскоре, имя, которое было с трудом забыто, снова всплыло. Аято пришел спросить насчёт Томы, чему Аякс не удивился. С тех пор как у короля появился наложник, большая часть вопросов касается только его. Тарталья потер переносицу, узнавая срочность этой темы, поскольку сейчас слишком много работы по подготовке к празднику, у него нет лишнего времени на мелочи. Однако вместо ответа тот грозно посмотрел на министра, явно приказывая покинуть комнату, вслед за ним последовали и другие чиновники, оставляя супругов наедине.
Чайльд снова спросил, в чем дело и снова услышал о Томе. Юноша не понимал, почему они не могут решать свои любовные проблемы самостоятельно?
Самым смешным оказалось то, что Аято на полном серьезе считает, что его официальная жена, на минуточку, королева Инадзумы, монаршая особа, упала так низко распространяя бесстыдные слухи о происхождении любовника.
В этот раз он был конкретным. Если пару дней назад только спрашивал, сейчас это утверждение. Откуда столько недоверия?
Оказывается, новые фрейлины не воспринимают Тому как господина, относясь к тому как к какому-то грязному существу. Тарталья выделил, что не хочет связываться с историей наложника, но Аято только сильнее давил, спрашивая, почему "прибрежного мальчика" сравнивают с королевой Инадзумы. Чайльд думал, что эта так называемая любовь перекрыла супругу левую часть мозга, отвечающую за логику. Он правда рассчитывал на другое отношение? Только глупый не догадается о таком исходе.

- Если бы я случайно не увидел издевательства над бедным Томой, всё бы продолжалось.

Тарталья чувствовал, как нарастает головная боль. Прикрыв глаза, юноша на выдохе продолжил:

- Почему Вы спрашиваете меня, а не фрейлин? Они мне не прислуживают.

- Они ответили, что не хотят служить бежавшему рабу.

Королева уставилась на супруга, искренне не понимая его неразумности.

В конце концов, Аякс не сдержался и высказал своё мнение по этому поводу. Аято странно уставился на супруга, что не позволяло тому отобразить хоть часть подавленной злости.
Он - королева, королевы холодны и рассудительны, это дело гордости.

- Вам сказали, что они слышали слухи, но не то, что именно я говорил об этом. Вы обвиняете меня в слухах, источник которых не знаете?

- Сколько бы не думал об этом, нет никого, кроме тебя, кто мог бы извлечь из этого выгоду.

Чайльд выгнул бровь, желая услышать причину такого рассуждения.

- Тома для тебя любовный соперник, не так ли?

Такого исхода юноша не ожидал. Аято серьезно в это верит? Бред.

- Разве не ты первый рассказал о слухах, что Тома беглый раб, при этом не раскрыв источники? Я должен был сразу догадаться, что это твоих рук дело.

Обвинения мужа были оскорбительны, но Тарталье удалось выравнять дыхание, надевая на лицо привычную маску холодности, чем вызвал ещё большие подозрения. Ему понадобилась всего секунда, чтоб собраться и уверенно ответить:

- Ваш наложник мне не соперник. - теперь очередь Аято удивляться сказанному - Вы мне не возлюбленный, так как он может быть угрозой для меня?

Лицо правителя дрогнуло, что послужило хорошим показателем того, что юноша правильно подобрал слова. Выпрямив спину и гордо улыбнувшись, как репетировал множество раз перед зеркалом, добавил:

- Для Вас Тома драгоценность, а я такая же серая масса, как и другие. От этого устают, знаете ли, поэтому повторю: прекратите сравнивать королеву Инадзумы с наложником.

С таким же величественным видом Аякс покинул кабинет, кидая туманные указания министрам стоявших там. Он недолго думал, куда идти - на полигон или в сад, выбирая первое, как раз, чтобы выпустить пар.
Увидев многострадальное чучело, Тарталья убедился, что никого рядом нет и создал водные клинки, нанося точные удары:

- Ненавижу, ненавижу, ненавижу - юноша сцепил зубы, выплёскивая накопившуюся злобу и негатив. Пот стекал по его лицу, показывая, что прошло уже немало времени, но это последнее, что сейчас волновало. Потом придумает отмазку для фрейлин, всё, что он сейчас видит - соломенную куклу, потрёпанную намного сильнее, чем обычно.

Чайльд выше этого, Аято и Тома не могут задеть своей любовью, как минимум потому что между ним и супругом лишь политический брак, но в его сердце словно была дыра, которая кровоточила, принося лишь боль. Нечестно... Почему этот наложник так легко отобрал то, что королева выстраивала годами?

Аякс нанёс ещё один удар, когда услышал шорох в кустах и тихий рокот, предупреждающий о чужом присутствии. Дракон выглядел напряжённым, даже злым, смотря на гидро глаз бога, однако поняв, что на него обратили внимание, виновато подлетел к человеку. Удивительное животное, способное так чётко подражать людским эмоциям.
Заметив новую записку от пьяного иностранца, Тарталья с нетерпением развернул письмо:

"У него нет имени, однако Вы вполне можете сами его дать."

Королева глядела в янтарные глаза дракона, глубоко задумавшись над кличкой животного. Тот выглядел настолько умным, что создавалось впечатление, будто он всё понимал.

- ... Дракон.

Названый смотрел на человека.

- ... Ли Юэ значит.

Животное прищурилось.

- Нужно что-то соответствующее твоей стране.

Аякс уставился в одну точку, перебирая все известные имена Ли Юэ. В конце концов, он улыбнулся, доставая из кармана ручку и листок, ставшие неотъемлемой частью жизни с тех пор, как появился дракон.

- Ты всегда знаешь, где меня искать, выбирая лучшее время для посещения и также знаешь, когда надо уходить. Маленький дракончик с чувством такта - юноша искренне улыбнулся, оторвавшись от записей, чтоб почесать чужие рожки. - Интересно правда, как находишь меня, учитывая, что даже фрейлины не знают, чем я занимаюсь, но раз ты хорошо постарался, подскажу ещё место, где люблю проводить время.

Тарталья рассказал, что полигон нужен для тренировки и избавления лишней энергии, а секретное место в саду - для морального отдыха. На удивление, животное внимательно слушало и будто запоминало эту информацию.
Закончив письмо, королева показала дракону новое имя, от чего тот довольно тряхнул головой и зарылся в рыжие волосы. Аякс шикнул от неприятного ощущения, но позволил существу такую дерзость.

"Чжун Ли. Пускай будет Чжун Ли."

Грустно улыбнувшись, Тарталья крепко обнял Чжун Ли, от чего тот захрипел, однако не стал вырываться. Животное будто понимало, в каком состоянии сейчас юноша, поэтому, как мог, пытался успокоить. Чайльд оценил такую заботу:

- Ладно, это неважно на самом деле. Всё равно люди не ждут, что я королева, которая будет любима королем. - существо дернулось, посмотрев в синие глаза - да и у меня такой цели не было.

Он учился и жил, чтоб стать совершенной королевой, но это не отменяет факт, что Аякс остаётся человеком, которому тоже больно, который тоже может чувствовать. Глубоко вздохнув, юноша выпрямился. Ему нельзя впадать в отчаяние, хватит жалости к себе.

Привязав к лапке бумажку, Тарталья снова поцеловал его и отпустил к хозяину. Тот будто не хотел улетать, покружившись над человеком, но в результате всё равно покинул полигон.

Королева нацепила на лицо отрепетированную улыбку и тоже вернулась во дворец.

***

Дракон пролетел меж деревьев, пока не нашёл нужный домик. Приземлившись на пол, он обратился красивым высоким мужчиной. Убирая назад длинные каштановые волосы, начал искать свои одежды, пока к нему не подлетела зелёная птица.

- Сяо, где ты оставил ханьфу?

Названый упал на пол, также принимая облик человека. Коротко поклонившись, мальчик открыл ящик, где лежали вещи. Помогая мужчине одеться, он интересовался, как прошла разведка, на что дракон усмехнулся.

- Королева Инадзумы хороша. Представляешь, он дал Нам имя Чжун Ли, однако... - янтарные глаза потемнели - Чайльд тайный пользователь глаза бога. Мы случайно узнали об этом.

Сяо нахмурился, внимательно наблюдая за своим господином:

- Избавиться от него?

Как бы Чжун Ли не нравился Аякс, его планам никто не должен помешать:

- Да.

***

Тома вскрикнул, поднимаясь с насиженного места. Служанки также от удивления подскочили на своих местах, фрейлин не было, видимо, отправили обратно, учитывая их отношение к наложнику. Тарталья отодвинул кусты, проходя ближе, при этом не сводив глаз с кресла-гнезда. Королева заметила, что любовник сидел на его платке, который принес специально для себя. Проследив за взглядом Чайльда, Тома поспешно объяснил, что это не мусор.

- Конечно не мусор - Аякс выглядел разочарованным - это моё кресло.

Наложник вздрогнул от холодного тона королевы. Тарталья же считал до десяти на языке Сумеру, пытаясь успокоиться. Он был зол, очень зол, то было не просто кресло. Это было заветным убежищем, где можно скрыться от чужих глаз и отдохнуть. Личная территория. И теперь даже ее отобрал этот человек.

- Ваше Величество... Почему Вы выглядите так страшно?

Тома будто не понимал, что происходит. Королева не могла открыть рот, чтоб что-то сказать. По сути, никому не запрещалось гулять здесь, но не было ни одного случая, когда кто-то сидел именно в этом кресле. И всё же гнев вспыхнул с новой силой, стоило Тарталье подумать, как этот "прибрежный мальчик" прикасался и использовал его вещи. Конечно, наложники не должны приходить повидаться с королевой, но и королева не должна обижаться из-за такого пустяка как кресло. Те горничные несомненно начнут сплетничать о нём, как делали это раньше. Ему удалось стабилизировать дыхание, повторяя как мантру, что он никогда не должен злиться.

- Платок, на котором Вы сидели, тоже мой.

Тома продолжал смотреть на Чайльда с удивлением, а служанки, переглянувшись, опустили головы:

- Простите, Ваше Величество, он лежал на кресле, я не знал, что это кому-то принадлежит.

- Вы сделали это по незнанию, — тяжело признавать, но Аякс не может винить наложника - но больше не приходите в Западный дворец. Не хорошо, что мы так часто видимся.

- Но ведь Тома хочет дружить с Его Величеством... - Тома опять в слезах, а горничные смотрели на господина с жалостью. Вероятно, они уже решили, что Тарталья подлый мужчина, который разозлился из-за таких мелочей как платок и кресло. Заметив, насколько расстроился любовник, королева нарочно улыбнулась:

- Вы вполне можете дружить со следующим наложником.

- Следующим наложником? - Тома шокировано уставился на Чайльда.

- Да. Со следующим наложником, которого приведет король.

Удивительно, насколько сильно побледнел любовник, мучительно смотря на Аякса. Склонив голову, он убежал, а служанки последовали за ним. Тарталья остался в одиночестве, уставившись на кресло и измятый платок. Юноша не чувствовал себя хорошо... Это всё также были его вещи, но они больше не приносили утешения.

- Ваше Величество!

Аято удивился, навестив Тому после рабочего дня. Как только король вошёл, рыдающий наложник повис на его плечах. Погладив блондинистую голову, он спросил, кто посмел обидеть любовника, на что тот рассказал о Чайльде. Правитель нахмурился, не веря своим ушам. Как королева могла сказать что-то подобное? Нет, как они вообще встретились?

- Ты снова был в Западном дворце?

- Я отдыхал в саду, Ваше Величество, в тот момент королевы и близко не было.

Слёзы ручьем текли по красивому лицу, Аято, вздохнув, аккуратно вытер их своим рукавом, после чего уточнил, что Тома просто сидел в заброшенном кресле, избегая официального супруга.

- Его Величество выглядел страшным, а потом я просто предложил ему дружить. - Тома неуверенно заерзал, исподлобья поглядывая на мужчину.

- И он намекнул, что я приведу нового наложника, когда устану от тебя?

- Ну, прямо не сказал, но точно имел в виду это. Это действительно так? Полюбите ли Вы ещё одного человека, кроме Томы?

- Это невозможно.

- Правда? Вы же не тот, кто обманывает?

Наложник уставился на него своими большими зелёными глазами, Аято обнял его и повторил свой ответ. Только тогда "прибрежный мальчик" наконец успокоился. Король погладил любовника по спине, нахмурившись. Придётся опять поговорить с супругом.

Chapter Text

- Чем могу помочь, Ваше Величество? - Тарталья отложил документы на кровать, сосредоточившись на муже. Что-то ему подсказывало, что разговор опять будет о наложнике.

- Скажи, почему люди так сильно меняются? - Чайльд выгнул бровь, не понимая что тот имеет в виду. - Я слышал о том, что ты наговорил Томе.

Тома вроде маленький человек, тогда почему Аякс вынужден так часто слышать его имя? Куда бы не пошёл, везде: Тома, Тома, Тома.

- Что же я сказал?

- Что после него будет ещё один наложник.

- И? Вместо того чтобы пытаться дружить со мной, я сказал ему дружить с другим наложником, когда он появится.

Тарталья выглядел непринуждённо, чем ещё больше разозлил Аято:

- Он предложил тебе дружить без злого умысла, так почему ты повел себя настолько цинично?

Юноша раздражённо вздохнул, потерев переносицу:

- Сколько раз я должен повторить, что не хочу связываться ни с Вами ни с Вашим любовником? И все же это не мешает мне постоянно слышать о нем. Если бы вы с господином Томой оставили меня в покое, я бы не был таким, как ты выразился, циничным.

- Я должен был прийти, потому что это было необходимо! Если бы ты не сказал эти вещи Томе, я бы не пришел сюда!

Аякс ровным голосом ответил:

- Бывший король когда-либо говорил о своей наложнице с королевой?

Наблюдать, как супруг бледнеет, покрываясь красными пятнами было одно удовольствие.
Аято сжал кулаки, пытаясь сохранить остатки спокойствия:

- Не думал, что ты настолько подлый. Разве это входит в необходимые качества королевы? Уверен, твои родители и старший брат очень разочаровались бы, узнав, что их дорогая звезда издевается над маленьким наложником.

Тарталья чувствовал, как струна самообладания лопнула под тяжестью такой мерзкой манипуляции. Его супруг знал, насколько королева любит и дорожит своей семьёй, поэтому лишний раз старался не упоминать о них в спорах, но, видимо, этот Тома ему сильно полюбился, раз решил, что будет неплохой идеей воспользоваться слабостью жены.
Но Чайльд не позволит - он ощетинился, злобно смотря на Аято:

- Я не собираюсь потакать Вашему любовнику, тем более вестись на такие жалкие провокации - Чайльд не понимал, как и почему умудряется сохранять относительное спокойствие в такой ситуации, хотя мог бы уже выплеснуть на него весь негатив, словно король был тем излюбленным чучелом. - Даже не смейте упоминать мою семью.

Король не оценил такой выпад, скрещивая руки на груди. Усмехнувшись, он всё же решил надавить:

- А то что? Отругаешь меня? - Аято посмеивался с Аякса, который ощутимо дрожал то ли от страха, то ли от переполняющего его гнева.
Тарталья исподлобья посмотрел на мужа, подойдя ближе:

- Ещё хоть раз услышу из твоих уст о моих близких в таком контексте и "прибрежный мальчик" вспомнит, как чувствовал себя в воде.

- Королева!

- И поверьте, сделано это будет так искусно, что никто не догадается, кто предложил ему поплавать. Это будете знать только Вы и я, но я лишь мужчина-омега, честь для которого важнее, чем убийство наложника, поэтому Вам никто не поверит, Ваше Величество.

Широко улыбаясь реакции Аято, Чайльд отскочил на два шага назад, когда разозленный правитель двинулся.

- Чайльд. - король, на удивление, быстро успокоился, заинтриговано ухмыльнувшись - поверить не могу, что ты показываешь свои зубки только когда дело касается твоей семьи. Почему в других ситуациях не выражаешь такие эмоции?

Аякс выпрямился, возвращая на лицо гордое выражение:

- Потому что знаю, насколько они Вам нравятся.

Разочарован, но Аято смирился с этим. По крайней мере пока. Покинув чужие покои, он отправился в свой кабинет, отмечая, что как бы не хотел снова вывести королеву из себя, нужно быть осторожнее. Всё-таки тот не блефовал, угрожая расправой для наложника. В случае "внезапной" гибели он действительно не сможет доказать, что к этому приложил руку Тарталья, да и волновать никого не будет, что случилось с простолюдином. Поэтому сегодня был первый и последний раз, когда правитель упомянул семью жены.

Чайльд пошатнулся, схватившись за туалетный столик. Этот разговор выжал из него все силы, оставляя лишь пустоту. По крайней мере, он достойно отстоял свою позицию, поставив короля на место. Аяка тихо постучалась в дверь, после чего зашла в покои. Заметив подавленного юношу, она сожалеюще нахмурилась, заключая его в объятия, чтоб утешить.

Тома восторженно уставился на служанку, которая принесла новости о крупной ссоре монархов. Ещё раз уточнив об этом, девушка кивнула, подтвердив, что сначала король кричал на королеву, а потом королева высказывала супругу всё, что думает. Наложник прикрыл лицо руками, восхищаясь Аято, который ради него поругался с женой. Позже подошла и вторая горничная, которая рассказала о новом указе, гласящем, что любой, кто будет распространять слухи о том, что наложник сбежавший раб, понесет суровое наказание независимо от положения в обществе. Тома был невероятно счастлив, будто это всё чудесный сон. Пока он вместе со служанками радовались такому исходу, пришло несколько рабочих, которые по приказу короля доставили роскошное кресло-качалку. В отличие от того, что было в саду, это было украшено разными драгоценными камнями и наполнено пухом. Мягкие подушки и одеяло дополняли прекрасный вид подарка.
Наложник чуть ли не плакал от понимания, как ему повезло.

Аякс лежал на кровати, расфокусированно смотря в потолок и стараясь лишний раз не двигаться, но боковым зрением заметил какое-то шевеление у окна. Пересилив собственную усталость, он поднялся, чтоб проверить, что там такое. Дракон определенно стал тем, кто в значительной мере улучшил настроение. Впустив животное, королева никак не ожидала, что оно активно влетит в комнату, буквально падая на постель и валяясь в ней, словно это было его собственное... Гнездо? Юноша не уверен, что драконы используют для сна.
Тарталья вытащил существо из одеял, посадив себе на колени, тот даже не сопротивлялся, позволяя человеку делать с ним что угодно. Прочитав новую записку, королева узнала, что гость совсем скоро прибудет во дворец, но самое главное: дракончик одобрил свое имя.
Аякс чесал рожки, приговаривая, какой Чжун Ли милый и умный. Чжун Ли же на это урчал, пытаясь завалиться на живот, с намёком, чтоб и там погладили. Чайльд посмеялся, выполняя молчаливую просьбу.
Владелец животного уже рядом. Придет ли он завтра?

Следующим утром во дворце было особо шумно: правители Инадзумы встречали дворян и прибывших гостей из разных стран. Пусть большая часть работы лежала на Аято, Чайльду отвели важную роль поприветствовать императора самой Ли Юэ. Юноша соврет, если скажет, что не переживает, так как понятия не имеет, чего ожидать от единственного, на данный момент, Архонта, который не оставил свою страну людям, чтоб уйти на покой.
Удивительно, что за столько лет не случилось ни одного случая восстания, как это было с той же Макото Райден - последней богиней Инадзумы, когда она издала приказ об охоте на глаза бога и их владельцев, уничтожая даже по подозрению. Это было не менее пятисот лет назад, однако страна всё ещё не восстановила равновесие с магами, считающихся большой редкостью. Аякс сжал артефакт в своем кармане - именно по этой причине не может открыто им пользоваться. Получив благословение богов в четырнадцать лет, желая защитить одного мальчика, он столкнулся с давлением выбора: поступить в академию для изучения всех нюансов глаза бога или стать королевой. В случае первого варианта, все его мучения ради трона становятся бесполезными, но не это больше пугает. Тогда, по договору следующей королевой должен стать другой омега семьи Тарталья, однако Чайльд единственный родной сын, поэтому ничего не остаётся кроме как отдать приёмного. Юношу это не устраивает - брат слишком свободолюбивый, он зачахнет в четырех роскошных стенах, поэтому Аякс принял тяжёлое решение держать свои способности в секрете. Кто знает, может артефакт продолжил бы пылиться в тайнике, но спустя год про него случайно узнала наемница, приглашенная для временной защиты семьи Тарталья. Таким образом, у Чайльда было всего пару месяцев, чтоб освоить все тонкости гидро магии, но как бы тяжело не было, в те времена мальчик чувствовал себя счастливым. Его глаз бога стал отдушиной этого мира. Аякса вывела из мыслей фраза о прибытии императора. Поправив своё кимоно, желая выглядеть как можно лучше, он сосчитал до десяти, прежде чем встретиться с Архонтом.
Войдя в зал и оглядев делегацию, Тарталья перестал дышать, заметив самого выделяющегося человека, а точнее самого Рекс Ляписа.

Королева часто слышала, что Моракс симпатичен, но чтоб настолько... По истине, Чайльд никогда не встречал таких красивых людей, даже Аято меркнет на его фоне. Длинные каштановые волосы были аккуратно уложены в низкий хвост, а губы изгибались в слабой улыбке. Даже одежда не скрывала настолько крепкое тело, но больше всего поражали эти яркие янтарные глаза...
Аякс не заметил, как начал прихорашиваться, лишь бы выглядеть достойно рядом с императором.

Как только Рекс Ляпис заметил юношу, то сразу подошёл к нему, приветствуя и целуя его руку. Королева никак не ожидала такого, тем более от Архонта, поэтому растерялась, прежде чем поздороваться в ответ.

- Мы рады познакомиться с Вами, королева - мужчина улыбнулся, от чего Чайльд почувствовал, как его лицо нагревается, а тело непривычно слабеет, но хватит. Пора собраться.

- Для меня тоже большая честь встретиться с Его Величеством Императором - Тарталья держался с достоинством, говоря это - Должно быть, это было трудное путешествие, и я надеюсь, что вы насладитесь отдыхом и празднованием Летнего Солнцестояния.

- Мы слышали прославления главному дворцу Инадзумы. Он действительно красив.

- Благодарю. Уверен, есть ещё много вещей, которые оставят Вас довольным.

-Мы уже довольны - Моракс сыто прищурился, смотря на королеву.

После прибытия главных гостей объем работы уменьшился чуть ли не вдвое, поэтому сейчас Аякс мог позволить себе небольшой отдых. Люмин, которая совсем недавно вернулась, ненавязчиво подошла к дивану, на котором сидел её господин и заискивающе подвела тему к Императору Ли Юэ. Другие дамы, включая рыцаря, старались выглядеть максимально незаинтересованными, но было видно, как они притихли, чтоб услышать больше. Чайльд усмехнулся, находя их любопытство довольно милым. Несмотря на то, что через пару дней увидят его, Тарталья всё же решил поделиться своим впечатлением:

- Воистину, Моракс самый красивый мужчина, которых я встречал - фрейлины запищали от восторга. Люмин продолжила:

- А голос? Голос?

- Самый красивый голос, который я слышал. - сделав глоток чая, прикрывая чашкой улыбку, юноша наблюдал за восторженными криками. Как мало им нужно для счастья.
Королева хотела сказать что-то ещё, но услышала стук в окно. Удивленно подняв брови, он приказал впустить животное внутрь и пока Чжун Ли подвергался всевозможным ласкам, Аякс задумался: нормально ли использовать настоящего дракона в качестве курьера?
Существо с трудом вырвалось из цепких рук, подлетая к нему и протягивая лапку с письмом. Чайльд взял бумажку и принялся читать, пока дамы продолжали восхищаться умом и сообразительностью животного.

"Я прибыл в королевский дворец. Вы знаете, кто я?"

Он уже здесь? Тарталья задумался. Хотя сегодня только первый день, уже приехало достаточно гостей. Трудно среди них выделить только одного. Проблема ещё в том, что они были не одни - их рыцари, слуги, телохранители... Даже то, что дракон явно из Ли Юэ не упрощает поиски, так как сам человек мог просто приобрести его в поездке.
Таким образом, королева понятия не имеет, с кем имеет дело.

" Я не знаю, кто Вы"

Юноша прикусил губу, поняв, насколько уязвимо это звучит. Чжун Ли недовольно ткнулся головой ему в лицо, намекая не вредить себе, на что тот лишь посмеялся, продолжив писать:

" А Вы знаете, кто я?"

Запечатав письмо, Аякс привязал его к лапке и дракон, прежде чем улететь, покружился в воздухе изображая своеобразный танец.

- Какое умное животное... - пробубнила под нос королева.

Наверняка его хозяин тоже умный, раз сумел вырастить такое существо. Интересно, сколько ему лет? Может быть он как Люмин и Итэр? Или как Аяка? - Тарталья мельком глянул на фрейлин - а если тот человек старый ворчливый дед, которому за шестьдесят? Юноша нахмурился, представив это, но в конце просто хмыкнул, потому что не имеет значения, как выглядит владелец Чжун Ли, главное, какой у него характер.
Ещё некоторое время поболтав с дамами, Чайльд продолжил свою работу.

На следующий день во дворец прибыло еще больше гостей. Время шло очень медленно, пока монархи обменялись с ними приветствиями, и только вечером королева смогла пойти отдохнуть. Возможно это из-за плохой погоды и дождя, но Чайльд чувствовал какое-то беспокойство. Зайдя в покои, первое что попало на глаза, это промокший Чжун Ли, сидевший на оконной раме. Не теряя времени, юноша впустил продрогшее животное, подыскивая для того полотенце.
Взяв подходящее одеяло, он начал тщательно высушивать существо, радуясь, что чешуйки легко вытереть от влаги. Чжун Ли старался лишний раз не двигаться и только когда человек закончил, показал бумажку.

- Поверить не могу, что твой хозяин послал тебя в такую погоду - недовольно пробурчал Тарталья, отвязывая слегка промокшее письмо. Буквы размазались, но всё ещё были читабельными.

" Тогда заключим пари? Побеждает тот, кто найдет другого. "

Аякс минуту молчал, прежде чем встать и написать ответ:

" На что ставим? "

Закончив, он посмотрел сперва на дракона, а потом в окно, за которым всё ещё шёл дождь. Не простынет ли животное? С одной стороны не должно, но мало ли.
Чжун Ли перестал играть с одеялом, подлетев к человеку. Заглянув в письмо, существо ожидающе протянуло лапку.

- Нет - Чайльд нахмурился, посмотрев на обескураженного дракона - если полетишь сейчас, можешь заболеть, поэтому сегодня ты спишь со мной.

Юноша задумчиво наклонил голову, когда Чжун Ли резко застыл. Странно.

Тарталья принял ванну, переоделся в ночную рубашку и вернувшись в комнату, нашел животное, играющего с его глазом бога - видимо оно рылось в одежде. Королева посмеялась, забирая артефакт, чтоб положить на прикроватную тумбу - всё равно завтра фрейлины придут позже, чем обычно, а сейчас ему не хочется лишний раз двигаться.
Аякс подмял под себя Чжун Ли игнорируя любые недовольные звуки, словно тот был игрушкой и наконец расслабился. Разглядывая жёлтые глаза животного, он отметил, что они точно такие же, как и у Моракса. Посмеявшись этому сравнению, Чайльд заснул.
Дракон выждал некоторое время, прежде чем слабо извиваться в чужих объятиях.
Рекс Ляпис смотрел прямо на гидро глаз бога и когда тот вспыхнул, став более тусклым, будто потеряв энергию, хищно прищурился.
Выпутавшись из-под одеял, он забрал письмо и покинул нахмурившегося во сне Тарталью.

Chapter Text

Проснувшись утром, Чайльд чувствовал себя ужасно уставшим. Осмотревшись по сторонам, понял, что Чжун Ли сам смог открыть окно, забрать письмо и улететь. Что за умное животное. С трудом поднявшись, юноша спрятал глаз бога и пригласил фрейлин, чтоб те помогли ему собраться.

На протяжении всего похода в центральный дворец Тарталья думал о хозяине дракона. Естественно, этот человек должен быть таким же умным и сообразительным, как Чжун Ли. Возможно он один из приглашенных людей Сумеру, животное выглядит довольно экзотично, однако нельзя не брать в расчет Ли Юэ, поскольку Дракон - это символ их Архонта. Аякс остановился, из-за чего фрейлины странно переглянулись, не понимая что произошло. Синие глаза расширились.

Чжун Ли дракон. Дракон - символ Ли Юэ. Соответственно хозяин настоящего дракона может быть только император или приближенные к нему люди. Например, адепты.
В таком случае, владелец животного точно не рыцарь и точно не слуга.
Осталось только выяснить, кто именно.

Чайльд не отрываясь работал с документами, а когда пришло время обеда, вернулся в своей дворец. Обычно он ел на месте, но в этот раз подумал, что Чжун Ли мог снова ждать у окна.
Так, в принципе, и оказалось, только в отличие от вчерашнего вечера, сегодня была ясная погода, поэтому дракон мирно дремал на спине. Тарталья хмыкнул от того, как беззаботно дракон подставил своё пузико солнцу, лениво реагируя на открытие окна. В любом случае это лучше, чем наблюдать за продрогшим животным.
Подхватив эту огромную ящерицу - как продолжал в голове называть Аякс - он аккуратно уложил ее на подушку. Чжун Ли издал недовольный звук, когда потерял источник тепла, но увидев, кто рядом, заметно оживился. Былое чувство лени словно испарилось - дракон активно кружился вокруг юноши, пытаясь передать, насколько рад видеть этого человека. Чайльд лишь посмеялся с такой реакции, отвязывая послание.

" Призом будет Чжун Ли. Играете? "

Посмотрев на животное, демонстративно отворачивающееся от письма, королева задумалась. С одной стороны он очень хочет Чжун Ли, это неимоверно милое создание, которое неплохо скрашивает будни и поднимает настроение, но с другой - дракону лучше остаться с хозяином, поскольку они привыкли друг к другу и разлучать их будет плохой идеей. Тарталья конечно эгоист, но не до такой степени, чтоб отбирать у животного его родителя. Владелец же всё равно, что мама, да? Которая растила, кормила, воспитывала...
Аякс не очень доволен соревнованием. Конечно, ему было любопытно, однако беспокойство не давало покоя. До этого они так хорошо переписывались, потому что были незнакомцами, будет ли между ними такая же непринужденность, когда станут известны личности? Как королева, Чайльд должен быть осторожен, чтоб сохранить уютную атмосферу. Приняв решение не раскрывать свою личность, юноша взял лист бумаги и написал:

" Играю. Подсказка: Я женщина "
Чжун Ли увидев это, сперва прищурился, возмущённо пыхнув, но почти сразу послышался рокот, напоминающий смех. Значит, дракону смешно?
Почесав его рожки, Тарталья тоже улыбнулся:

- Думаешь, лгать своему хозяину весело? - животное мордой уткнулось в ладонь королевы, давая своеобразное согласие.

Аякс был рад, что Чжун Ли оценил эту маленькую шалость. Что ж, владельца конечно жалко, но зато таким образом они смогут сохранить теплые отношения.

- Тебе же это тоже нравится, да?

Дракон лишь глупо наклонил голову.

Это было за день до официального празднества. Королева приветствовала последних прибывших гостей, прежде чем отправиться на обед. Чайльд рассчитывал, что Чжун Ли будет там, но ошибся. Разочарованно вздохнув, юноша всё же поел, прежде чем вернуться в Центральный дворец.
Смотря на салат, Тарталья задумался, зачем ему все эти страдания, если он и так красавчик? Подумаешь, всего лишь чуть крупнее, чем среднестатистический омега, это его вес, так как он может быть лишним? Закатив глаза, королева фыркнула - всем бы такое тело, как у него и все были бы счастливы. Долой диету! Понимая, что словил минуту любви к себе, Аякс хихикнул.
Фрейлины, которые наблюдали за чужими метаниями, сочувствующе переглянулись. Бедный господин.

Подходя к своему кабинету, Чайльд заметил рыцаря, который мялся у двери. Найдя юношу, тот с облегчением выдохнул, передавая неожиданное сообщение: Император Ли Юэ хочет его видеть. Удивившись, королева поблагодарила того и вышла в сад.

Моракс с интересом разглядывал фрески, пока не обратил внимание на приближающегося Тарталью. Слабо улыбнувшись, мужчина позволил себе снова поцеловать чужую руку. Аякс клянётся, что если так продолжится, он может привыкнуть.

- Приносим Свои извинения. Мы не помешали?

- Всё в порядке, не переживайте. - в любом случае работа почти закончена.

- Вы не заняты? Мы хотели попросить Вас провести экскурсию. Боимся, дворец настолько большой, что при самостоятельном изучении, легко можем заблудиться.

Чайльд сдержал смех, сохраняя нейтральное выражение лица:

- В таком случае, моя фрейлина...

- Вы.

Королева хотела сказать, что собирается отправить к нему людей, но мужчина тихим голосом перебил:

- Мы хотим, чтоб это сделали Вы.

Аякс задумался. Неизвестно, что в будущем может случиться, лучше не портить отношения с Ли Юэ, поскольку эта страна больше и могущественнее. Не хотелось бы испытать на себе гнев Камня. Юноша отмел мысль о возможном волнующем представлении, как Рекс Ляпис призывает дождь из метеоритов на бедную рыжую макушку. Звучит... Интригующе. Получилось бы у него тогда создать щит? Эта техника одна из немногих, которая пока не поддается. Даже та наемница не смогла помочь. Поняв, что слишком долго молчит, Тарталья прокашлялся, давая своё согласие.
Единственная проблема - он не знал, куда вести Императора. В саду рядом с Южным дворцом тот уже был, а Центральный не самое лучшее место для прогулки так как здесь много мест не предназначенных для гостей. Королева ушла в свои мысли, не замечая на себе пристальный взгляд янтарных глаз - вполне можно показать ему Западную часть, там же выпить чаю.

- Ваше Величество? - Чайльд не заметил, как ускорился, поэтому голос позади определенно выбил его из колеи.

- Прошу прощения, задумался, что показать Вам в первую очередь.

Моракс улыбнулся, желая предложить свою идею, но был перебит кем-то третьим:

- Ваше Величество! Вы говорите о прогулке? Тома тоже решил прогуляться.

Тома. Ну, конечно, куда ж без него. Странно, что пытаясь всем силами избегать этого человека, Аякс всё равно умудряется постоянно с ним сталкиваться. До этого дворец никогда не казался таким маленьким.

- Я пришел оттуда - наложник указал на тропинку, которая ведёт в Северную часть, а потом повернувшись к императору, широко улыбнулся - Здравствуйте, я Тома.

Чайльд был уверен, что Рекс Ляпис разозлится. Он мог видеть частички гео летающие вокруг, не сулящие ничего хорошего, однако вопреки ожиданиям, Архонт просто повторил эту же манеру речи:

- Здравствуйте, Мы Моракс.

Смех любовника Аято был звонким, словно колокольчик:

- Вы такой смешной! Почему Вы говорите "Мы"?

Тарталья нахмурился, выходя вперёд:

- Следи за своим языком, перед тобой Император.

Тома проигнорировал первую часть, сосредоточившись лишь на личности нового знакомого:

- Вы император? Самый настоящий, как из сказок? Потрясающе!

- Вы Нам льстите.

Королева искренне не понимала, почему Рекс Ляпис терпит такое хамское поведение наложника. Неужели этот "прибрежный мальчик" понравился ему? Тогда это все объясняет.

- Вы же гуляли вдвоем? - получив кивок, Тома ещё больше развеселился - Здесь так много красивых мест! Давайте я Вас провожу?

Брови Архонта поползли вверх, а Чайльд тихо отошёл в сторону. Если император согласится на прогулку втроём, он просто уйдет, сославшись на работу. Что может быть нелепее, чем увидеть вместе официального супруга и любовника короля рядом с другим мужчиной?

- Благодарим, не стоит. Королева - хороший сопровождающий.

Королева ещё толком ничего не показала. Но не суть. Удивительно, что Моракс один из немногих, кто с такой лёгкостью отказал Томе.

- И прогулка втроём Нас не устраивает. Три - это слишком много, поэтому просим прощения, Мы уходим.

Наложник выглядел потрясенным. Ещё бы, получить такой жестокий отказ. Аякс незаметно усмехнулся, испытывая чувство удовлетворения и злорадство, но заметив приближение мужчины, вернул на лицо отстранённость. Моракс определённо безжалостный бог с нежной улыбкой на губах, однако это довольно притягательно - Чайльду нравятся такие люди, они без проблем разберутся с недоброжелателями, которые до самого последнего момента будут думать, что перед ними слишком мягкий человек, неспособный дать отпор. Тарталья прикусил губу, пытаясь сдержать собственное восхищение.

- Королева? - Рекс Ляпис несильно ударил пальцем Аякса по носу, что является довольно не деликатным жестом - не кусайте свои губы, ранки могут не зажить.

- А... - Аякс удивлённо посмотрел на императора, который лишь тихо рассмеялся такой реакции - прошу прощения.

Рекс Ляпис покачал головой, мол, всё хорошо, но всё же решил уточнить, кто это был:

- Тома - любовник короля?

Юноша удивился, что Архонт использовал именно "любовник", а не "наложник". В высшем обществе обычно вслух такое не говорят, но это бог, значит всё хорошо? Он кивнул.

- Честно говоря, Мы не понимаем короля - Моракс нахмурился - как можно смотреть в другую сторону, когда перед ним королева?

Тарталья хмыкнул, поблагодарив за комплимент, на что ему ответили:

- Нет нужды благодарить - Рекс Ляпис протянул руку для продолжения прогулки - раз он не может по достоинству оценить Вас, это его потеря

Закрыв эту тему, они отправились в сад, параллельно разговаривая об особом банкете, планирующемся в последний день праздника. Удивительно, что император попросил его отправить приглашение, хотя тот уже был в списке, но, как оказалось, мужчина не хотел быть гостем Аято. Вместо этого было бы здорово прийти с приветствием королевы. Королева рассмеялась, услышав эту глупую просьбу.

По возвращению в покои, Аякс встретился с Аякой, которая помогла ему переодеться. Сняв хаори, он услышал, как девушка ахнула, смотря в окно.
Чжун Ли, который изначально хотел сразу попасть в комнату, застеснявшись перед раздетой королевой, развернулся, чтоб не подглядывать и ждал, когда всё закончится.
Чайльд улыбнулся, накинув одежду и подойдя к животному.

- Ты у нас джентльмен - почесав рожки, юноша забрал письмо.

"Ищете меня?"

Тарталья нахмурился, что, по-видимому, расстроило существо. Издав жалобный звук, дракон ткнулся в руку человека, намекая скорее написать ответ. Взяв ручку, Аякс снова солгал:

"Внимательно смотрю. А Вы?"

Увидев это, Чжун Ли недовольно фыркнул, извиваясь вокруг юноши всем телом, делая выговор. Это было настолько мило, что королева просто не удержалась и погладила дракона.

***

Вот и настал день Летнего Солнцестояния. На улицах люди ходят в своих самых красивых лёгких одеждах, а детишки бегают с мешочками для трав. Казалось бы, сегодня нужно отдыхать, но у монархов через чур много работы. Чайльд как можно скорее закончил с остатками документов, прежде чем пришли все фрейлины для подготовки к празднику. Показав хозяину кимоно, которое прислала его мама, они тут же принялись подбирать украшения. Было видно, что госпожа Тарталья тоже переживает по поводу любовника Аято, поэтому решила поучаствовать в выборе одежды для сына и не прогадала. Белый замечательно сочетается с рыжими волосами королевы, создавая контраст-таким образом юноша не выглядит через чур ярко, но при этом выделяется.
Одобрив все драгоценности, Аякс ушёл принимать специальную ароматизированную ванну. В это время фрейлины подготовили косметику и туфли.
Одевшись, Чайльд, сжав кулаки, терпеливо сидел, пока Люмин вставит все заколки-жемчужины в волосы. Радует, что в этот раз решили обойтись без укладки.
Сделав лёгкий макияж, девушки помогли ему обуться и провели до самого Восточного дворца, где уже ожидал Аято. Во второй и последующие дни это не будет иметь значение, но на открытие мероприятия должны присутствовать оба правителя Инадзумы.
Встретившись с супругом, королева взяла чужую руку и отправилась вместе с ним в бальный зал.
После объявления их прибытия, пара зашла в помещение. Все были в ярких, красивых нарядах - прямо глаз радуется, но Тарталья заметил того, кто заставил его руки непроизвольно сжаться.

В центре стоял Тома, окружённый иностранными аристократами.

Chapter Text

Аято привел наложника на бал?

Конечно, наложники или наложницы могли присутствовать на подобного рода мероприятиях, но только если они знатного происхождения, именно поэтому многие правители перед тем как взять любовника, отправляют его в дворянские семьи.
Появление Томы однозначно повергло Чайльда в шок, но глянув на супруга, понял, что удивлен только он. Аято мягко улыбался, смотря на наложника, который застенчиво поклонился и повернувшись к Аяксу, одними губами произнеся "брат", тут же извинившись, прикрывая рот рукой. Тарталья еле удержался, чтоб не изобразить на лице страдания, а король тихо посмеялся, отметив, какой Тома наивный и милый.

Милый как собака, но Чайльд не скажет этого вслух. Несмотря на то, что он законная жена, между этими двумя чувствовал себя чужеродным предметом, мешающим жить счастливо.

Дворяне, до этого кланявшиеся, теперь смотрели попеременно то на Аято, то на Тому. Женщины прикрывали рты веерами, а мужчины шептались друг с другом за перчатками. Хотя они говорили тихо, это было похоже на рев, когда все присоединились к концерту. Наложник удивленно огляделся и с испуганным лицом уставился на короля. Он вздохнул:

— Сможешь спуститься один?

Монархи уже пришли вместе и по сути могли дальше разойтись, но Тарталье не хотелось, чтоб другие видели картину разлада между ними, поэтому через силу заставил себя говорить:

- Мы спустимся вместе - игнорируя удивлённое выражение лица супруга, продолжил - здесь собрались все высокопоставленные иностранные аристократы. Представь, что они подумают, если мы так быстро расстанемся? Конфликт между королём и королевой Инадзумы является хорошим поводом для войны. Поэтому даже если между нами нет любви, нельзя смотреть друг на друга равнодушно.

Удивительно, что Аято сам этого не понял, приняв слова жены за оправдание спуститься вдвоем. Улыбнувшись, супруги наконец-то двинулись вниз. Остановившись возле подножия лестницы, правитель посмотрел на Аякса и спросил, достаточно ли такой "прогулки", а услышав положительный ответ, оставил его, направляясь к Томе.
Дворяне, до этого окружающие наложника, разошлись, давая место королю, который сразу пристроился рядом с любовником. Тарталья закатил глаза, игнорируя ноющую боль в сердце, но вместо того, чтоб думать об этом, поприветствовал герцогиню Минчи, стоявшую неподалеку. К счастью, Лиза не стала затрагивать тему отношений тех двоих, расхваливая хорошо проделанную работу для праздника. Вскоре к ним также присоединились молодые люди, ведя непринуждённую беседу. Однако спокойную атмосферу прервала череда вздохов и восхищения. Говорить о Томе никто не решился, поэтому значительное внимание уделили императору Ли Юэ. У Чайльда голова закружилась от столь бурного обсуждения:

- Поверить не могу, что такой мужчина еще не женился.

- Будь осторожнее, он Архонт!

- И что? Подумаешь. Рано или поздно найдется наездник, который укротит этого строптивого жеребца.

- Фу, как пошло. Кто вообще так выражается в обществе?

- Это не отменяет того факта, что Рекс Ляпис завидный холостяк. Вот бы познакомить его со своим сыночком. Или самой представиться. Всё же, для бога мы все в одном положении молодого партнёра. Не понравится сын, всегда можно посмотреть на мать.

Чайльд перестал слушать, взяв бокал шампанского. В отличие от привычного саке, здесь был минимальный процент алкоголя, что одновременно радовало и огорчало. Сделав глоток, юноша заметил в отражении коричневое пятно, похожее на человека. Повернув голову, он столкнулся с двумя янтарями, смотрящими на него. Встретившись взглядами, Моракс улыбнулся, поднимая тост в знак приветствия и почти сразу выпивая напиток. Тут его внимание привлек иностранный аристократ и Аякс перестал смотреть на бога.

- Даже наша холодная королева не может проигнорировать это лицо - откуда-то послышался смех.

Повернувшись в сторону, Тарталья увидел группу дворян, активно обсуждающих происходящее. Несмотря на бешено колотящееся сердце, юноша сохранял спокойствие, наблюдая за конкретным человеком, который не стеснялся обвинять монарха в присутствие остальных. Почувствовав на себе пристальный взгляд, мужчина наконец заметил, кто на него смотрит, ткнув ближайшего друга в призыве тишины. Именно тогда к королеве подошла одна девушка, спрашивая вопрос, мучивший, казалось, всех в этом зале.

- Ваше Величество, Вы правда отправили наложнику подарок?

- Подарок? - Аякс звучал сурово, пусть и не хотел, чтоб так вышло. Дама покраснела и извинилась, на что поспешил объясниться - Не переживайте, я не сержусь. Что Вы имеете в виду?

- Иностранные гости не знают слухов о новом мужчине короля - девушка нервно потирала руки - Говорят, он - первый наложник и Его Величество Королева сделала ему всевозможные подарки.

Допустим, первую часть Чайльд уже слышал, но вторую? Что это значит? Увидев чужую неуверенность, юноша попросил продолжить.

- Тогда один из иностранцев спросил наложника, согласен ли он быть в любовном треугольнике, связанном с Вашим Величеством, и ответ был «Да». Также сказал, что оба монарха очень любят его и сразу после того, как он стал наложником, Вы послали ему драгоценные подарки, чтобы приветствовать его…

Тарталья почувствовал головокружение, а ноги стали ватными, из-за чего чуть не подкосились. Люди смеялись над ним из-за того, что королева отправила какие-то подарки, чтоб привлечь внимание мужа. Гордость, которую он тщательно собирал, рухнула, словно песочный замок из-за одного ложного слуха. Как бы не старался дистанцироваться от Аято и Томы, эти двое похоронили его.

- Это неправда - несмотря на непоколебимый голос, Аякс сжал бокал. Юноша прекрасно понимал, что слухи словно лесной пожар распространяются очень быстро и даже эти слова могут не иметь той ценности, на которую хотелось бы рассчитывать. Люди верят в то, что им нравится, а им безусловно нравится слушать про унижения королевы.
Перед глазами всё плыло, Тарталья просто хотел вернуться в Западный дворец или на полигон, чтоб наконец снести голову тому чучелу. Давно пора.
Дамы хихикали, находя слова монарха смешными. Чайльд сожалел, что не имеет права на них ругаться или тем более вызывать на дуэль.

Манеры, спокойствие и трезвая голова.

Этим дворянам скучно, поэтому они зацепились за первую же возможность развлечься. Совсем скоро всё закончится, все забудут об этом инциденте.

Поставив бокал, Аякс незаметно вздохнул, пытаясь прийти в себя. С тех пор как появился Тома, всё идёт совсем не так, как планировалось и это очень выбивает из колеи.

- О, сейчас же должны начаться танцы? - Герцогиня Минчи преувеличенно засмеялась, привлекая к себе внимание. Юноша понял, что таким образом она давала ему короткую передышку от расспросов, за что был благодарен.

Однако женщина была права, музыканты переставляли ноты и о чем-то переговаривались с коллегами. В бальном зале было всего одно правило - нельзя танцевать с одним и тем же партнёром дважды. Было разрешено приглашать нескольких партнёров, но наиболее значимым был первый.
Группы начали разбиваться по парам и выходить в центр, те, кто не желал участвовать, просто отходили в сторону.

С тех пор как Аякс и Аято поженились, они всегда танцевали первый танец вместе, однако в этом году Тарталья предполагал, что эта роль достанется Томе. Оглянувшись, увидел, как супруг шептал что-то наложнику, который лишь смущённо захихикал, соглашаясь, а потом посмотрел в сторону официальной жены, извиняясь. Ещё до того, как правитель обратил внимание на него, Чайльд с гордо поднятой головой покинул центр.
Единственный человек, который мог пригласить королеву на танец - король, поэтому смирившись, что никто не рискнёт позвать его, просто ушёл, чтоб сохранить остатки треснувшей гордости.

У герцогини Минчи, самой популярной женщины уже было несколько поклонников и Тарталье не оставалось ничего кроме как снова посмотреть на Аято, который разговаривал с премьер-министром и Тому, который следил за Лизой. Радует, что тот был настолько поглощён ею, что не обращал внимание на окружение. Не хотелось бы столкнуться с ним взглядами.
Аякс закрыл глаза, прижимаясь к стенке, но прежде, чем смог расслабиться, услышал нарастающий гул. Оглядевшись по сторонам, юноша заметил императора Моракса, блуждающего по залу. Несколько молодых людей смущённо хихикнули, им было интересно, кому же повезет стать первым партнёром бога, но королеву это не волновало. Ему было абсолютно всё равно...

- О, Вы были здесь?

... Пока Архонт не подошёл к нему, из-за чего шум только усилился. Достав из рукава веер, Чайльд прикрыл лицо, чтоб скрыть собственное смущение и слушал, что ему скажут. Когда их взгляды встретились, Рекс Ляпис улыбнулся:

- Мы обошли весь зал, чтоб найти Вас. - Император протянул неизвестный голубой цветок, ожидая, когда юноша примет его. Аякс был озадачен, пока люди не стали шептаться, что Моракс хочет пригласить королеву Инадзумы на танец. Тогда все стало на свои места.

- Вы хорошо танцуете, Ваше Величество? - несмотря на серьезное выражение лица, голос бога звучал игриво.

Тарталья запутался в различных слухах между Аято и Томой, возможно, после этого возникнет ещё больше недоразумений, но отклонить предложение можно только если было получено приглашение от несколько человек или после того, как уже прошло определенное количество танцев. Первый и пока единственный, кто подошёл к королеве, был император, поэтому отказ будет равносилен оскорблению, по крайней мере так считалось в высшем обществе. Смирившись, Чайльд усмехнулся, принимая цветок:

- Достаточно хорошо, чтоб не отдавить Вам ноги.

- Как самоуверенно! - весело проговорил Моракс - но даже если Вы ошибётесь, Мы проигнорируем это.

После сказанного, Аяксу захотелось намеренно наступить на ногу этого мужчины, но вовремя вспомнив, что перед ним император, успокоился.

- Это так великодушно с Вашей стороны - слова, полные сарказма, но королева надеялась, что ему сойдёт это с рук.

Прежде, чем Рекс Ляпис успел что-то ответить, песня полилась из инструментов музыкантов. Поклонившись друг другу, сложили ладони вместе. Когда они закружились под звуки скрипки, специально заказанной из Фонтейна, всё вокруг завертелось в поле зрения. Герцогиня Минчи, считавшаяся в обществе Розой, предпочла молодую и красивую виконтессу Гуннхильдр многочисленным поклонникам, баронесса Кокоми танцевала со своей женой, Люмин со своим братом-близнецом Итэром, а Аято с...

Чайльду не нравился этот кружащийся танец, он видит то, чего не хочет видеть. Юноша вздохнул, а Моракс наклонился достаточно близко, чтоб его губы оказались возле уха королевы:

- Мы хорошо знаем, как быстро распространяется ложные слухи.

Чайльд почувствовал, как его сердце снова падает. Удивленно посмотрев на императора, увидел нежную улыбку, адресованную ему.

- Вы про то, что я якобы послал подарки наложнику? - мужчина кивнул, вновь приблизившись. Удивительно, что есть кто-то, кто решил утешить королеву.

Музыка наконец-то закончилась. Аякс пристально смотрел на бога, пытаясь понять, не издевается ли тот, но не увидев ни капли насмешки, растерялся:

- Спасибо Вам. - немного подумав, добавил - Я тоже не верю.

- Во что? - Рекс Ляпис выглядел сбитым с толку.

- Что мог отправить подарки наложнику.

Моракс расхохотался, а Тарталья почувствовав, как нагревается его лицо, отвернулся, чтоб скрыть своё состояние. И теперь, когда первый танец закончен, юноша хотел наконец покинуть центральную площадку.

- Королева, теперь со мной. - в этот раз Аято не остался в стороне. С лёгким вздохом Аякс вложил свою руку в его, понимая, что супруг делает это только потому что по правилам не может танцевать дважды с наложником. Чайльд расстроен, что вынужден согласиться, но, как сам раньше говорил: им нужно создать видимость хороших отношений.

В это же время Тома приглашал Моракса на танец.

- Просим прощения, но Мы устали. Мы не привыкли танцевать. - Рекс Ляпис выглядел виноватым, но было понятно, что ему не стыдно.

- Разве боги могут устать? - наложник выглядел удивленным. - тогда давайте потом? Как только отдохнёте.

Император раздражённо улыбнулся, снова отказывая:

- Затем... - Рекс Ляпис внезапно повернулся, сталкиваясь с синими глазами - есть только один человек, с кем Мы снова хотим станцевать.

Наложник, не ожидал, что его отвергнут и смутившись сжал подол кимоно. Проигнорировав королеву, он обратился к Аято, жалуясь, что у него нет пары, на что тот предложил сделать перерыв. В какой-то степени Моракс и Тома похожи. Они оба не сдерживали свои эмоции, однако если император может не бояться осуждения, любовнику надо быть более разумным, учитывая его шаткое положение.
Наложник хныкал, как ребёнок и окружающие захихикали, только, на удивление Тартальи, не от насмешки, а от нежности. Они считали этого "прибрежного мальчика" милым, грубо говоря, интересной, необычной новинкой.
Несколько аристократов подошли, приглашая Тому на танец, но тот отказался и поплелся к краю зала. Аято напрягся, будто хотел последовать за любовником и Аякс не сомневается, что так бы и было, если не внезапно заигравшая музыка.
Так совпало, что в этот раз была исполнена спокойная песня, требующая некоторого отдаления от партнёра. Супруги танцевали друг с другом с самого детства, поэтому привыкли попадать в ритм одновременно. Если вспомнить, будучи маленькими, часто жаловались, что их шаги неуклюжи, а потом смеялись, представляя, как это выглядело со стороны. Это были хорошие дни, жаль только, что такого больше не будет.
Чайльд почувствовал холод в груди. Глупо и наивно было думать, что они с Аято будут вместе до конца своих дней. Когда танец приблизил мужчин друг к другу, королева всё ещё ощущала, насколько далек от нее супруг.

- Раньше... - правитель нахмурился, стоит ли задавать этот вопрос - о чем ты говорил с императором?

- Обычный разговор. Он интересный собеседник. - Тарталья сосредоточился на сложных элементах, игнорируя недовольное выражение лица мужа.

- Рекс Ляпис - Архонт, конечно он хорошо умеет развлекать.

Мужчины снова отдалились и Аякс посмотрел в сторону, замечая Моракса, который не сводил с него взгляд. Поняв, что его заметили, бог помахал рукой, снова приветствуя юношу.

- У меня есть Тома в качестве наложника, поэтому я не вправе запрещать тебе заводить любовника. И всё же не думаю, что это должен быть император Ли Юэ.

Чайльд не понимал, о чем речь. Какой наложник? Какой любовник?

- Если будешь с ним, ты будешь его, а это позор для королевы Инадзумы.

- Не знаю, о чем Вы думаете, но между мной и Рекс Ляписом не такие отношения.

- Хорошо. Не будь спичкой для огня, который распространится повсюду.

Тарталья разозлился от такого сравнения, но прежде, чем смог возмутиться, Аято резко остановился, хотя музыка всё ещё играла. Не понимая, в чем дело, юноша думал, что супруг вывихнул ногу, но тот зашагал прочь. Люди смотрели на монархов недоуменно, пока король не подошёл к Томе, который плакал у стены. Наложник протянул руки и обнял правителя за шею.

Ропот толпы становился всё громче. Аякс ощущал на себе чужие взгляды.

Аято и Чайльд танцевали вместе, пока первый не оставил супруга и не ушел к любовнику.

Сжав челюсть, королева чувствовала, как кровь отхлынула от головы, а зрение стало пятнистым. Тома продолжал плакать, пока правитель пытался его утешить. В конце концов он взял наложника на руки, и они ушли.

- О, боже мой, так это правда, что король больше любит наложника!

- Но я слышала, что он беглый раб?

- Ерунда, это просто слухи.

- Следи за своим языком. Его Величество сказал, что накажет любого, кто заговорит об этом.

- Нет, подождите, позволяет ли Инадзума беглым рабам становится наложниками? В Фонтейне это невозможно. А я ведь привез морских украшений в качестве подарка.

- Уверена, король не делал ничего подобного.

Музыка смолкла, и все либо смотрели на Тарталью, либо говорили о Томе. Аякс желал просто выбежать из зала, но он заставил себя спокойно уйти.
Юноша понятия не имел, куда идёт, но услышав чьи-то шаги, увидел отражение Моракса на гладкой колонне. Ему не хотелось быть вежливым и разговаривать с императором Ли Юэ, всё, что нужно - это где-нибудь спрятаться и просто... посидеть. Так уж и быть, от чучела избавится потом.
Чайльд заметил, что находится в пустом дворцовом коридоре, Итэр шагал рядом с ним, неуверенно спрашивая о самочувствии господина. Что-то пробубнив в ответ, мальчик нахмурился, предложил отдохнуть, так как королева выглядела бледной и измождённой. Молча кивнув, юноша зашёл в покои, направляясь сразу в спальню, не заботясь о внешнем виде, он упал лицом в постель, обнял подушку и свернулся калачиком.
Через короткое время раздался стук в стекло и Тарталья увидел Чжун Ли. Устало открыв окно, Аякс взял на руки животное, возвращаясь в кровать.
Как это существо могло обеспечить такой комфорт? Благодаря ему больше не было ощущения, словно Чайльд брошенный в холодную зиму человек. Когда Аякс наконец успокоился, понял, что держал в объятиях дракона слишком долго, наверняка тот раздражен. Он поднял голову и к своему удивлению, увидел, что Чжун Ли просто смотрел на него.

- Спасибо тебе... - юноше было неловко признаваться в этом вслух - Такой маленький, но всегда даёшь мне силу. Иногда мне кажется, что ты ведешь себя как настоящий человек.

Янтарные глаза расширились, и дракон метнулся по комнате. Одновременно снаружи поднялась суматоха.
Позвонив в колокольчик, разрешая зайти в покои, Тарталья с животным на руках вышел к фрейлинам, в том числе к Аяке и Люмин, которые до этого были на празднике. Мельком глянув на часы, королева поняла, что бал ещё не закончился, так почему девушки были здесь?

- Что происходит?

Chapter Text

Допустим, Аяка была преданной фрейлиной, которой важнее благополучие господина, но почему здесь также была и Люмин, больше всех ждавшая праздника? Неужели Чайльд испортил им настроение? Они пришли, потому что королева сбежала?
Аякс не очень хотел, чтоб его утешали, даже если его гордость была задета поведением Аято и Томы. Тем более, что сбежать - вполне нормальная реакция в такой ситуации. Обидно правда, что пока эти двое сохраняли достоинство, Тарталья наоборот уменьшался. Он не мог объяснить это смутное чувство, поэтому ничего не говорил.

Аяка махнула веером, а Люмин продолжала нервно потирать руки, не решаясь первой поднять эту тему. Ещё раз спросив, что произошло, девушки наконец рассказали, что посыльный принес весть о переводе фрейлины королевы к наложнику.

- Поверить не могу, что Ёимия таки предала Вас! Хотя она с самого начала заглядывалась на Тому - Люмин разозленно насупилась, не зная, что должна делать.

Ёимия? Чайльд нахмурился. Как же так получилось, что одна из его фрейлин так поступила? Неужели он был настолько плохим хозяином, раз та смотрела в сторону... Это определенно било по гордости. Аякс выглядел откровенно говоря, плохо, из-за чего даже Чжун Ли жалобно извивался в руках, пытаясь отвлечь от грустных мыслей, но всё бесполезно, юноша был безутешен. Тишина нервировала всех в комнате, но никто не решился нарушить ее, оплакивая и проклиная злую судьбу, нещадно издевающуюся над господином. В конце концов Тарталья не выдержал, громко всхлипнув, прикрывая свободной рукой бледное лицо:

- Аяка... - девушка немедленно подошла ближе - прости... Я не могу.

Чжун Ли издал странный звук, будто понимая, что происходит что-то нехорошее.

- Всё хорошо, Ваше Величество - она старалась успокоить юношу, хотя не знала, какие слова утешения должна говорить - всё наладится.

- Ничего не хорошо, — Аякс глубоко вздохнул - я совершенно не могу вспомнить, кто такая Ёимия.

И снова тишина. Только теперь все смиренно смотрели на Чайльда, будто не ожидали такого исхода. Признаться честно, у него действительно много фрейлин и помнить каждую довольно хлопотное дело, особенно если до этого она никак не проявляла себя. А Ёимия, несмотря на взрывной, ещё детский характер, никогда не высовывалась, понимая своё положение.

- Она из семьи Наганохара. Говорят, они нуждаются в деньгах, поэтому девушка пришла во дворец. Если не ошибаюсь, как-то раз Ваше Величество давал ей определенную сумму моры, чтоб виконту провели операцию на слух. И после этого Ёимия посмела предать своего благодетеля. - Аяка неодобрительно покачала головой.

- Её проблемы, что не видит разницы положений королевы и наложника, тем более простолюдина. - Тарталья скривился, понимая, что когда-то давал девушке деньги. Знал бы, не стал пытаться помочь.

Фрейлины облегчённо выдохнули, когда убедились, что господина не волнует уход Ёимии, однако Люмин ещё долго будет в шутку ругать юношу и его актёрство.

На второй день Чайльд не должен был быть рядом с Аято, поэтому позволил себе расслабиться, когда один пришел в зал. Было уже много дворян, включая Аяку, Люмин, Итэра, следующего за королевой и принцессы Фишль из Мондштадта. Девушка была довольно своеобразной, порой тяжело понять, что у нее на уме, но это не отменяет того факта, что она добрая, щедрая и в принципе интересная личность. Повернувшись в сторону, принцесса воскликнула, узнавая кого-то за спиной Аякса.

Тома. Опять.

И сегодня он ещё более ослепительный, чем вчера. Не желая сталкиваться с наложником взглядами, Тарталья отвернулся, продолжая беседу с Аякой, пока Люмин не ахнула, кое-что вспомнив. Сердито рассматривая любовника, помощница объяснила:

- Шелк, который на нем... Разве не его Вам пыталась подарить Дори?

Оглянувшись, юноша и вправду узнал ткань, от которой отказался. Было... Забавно увидеть на Томе синее платье из не принятого Аяксом материала.
Значит ли это, что торговка сменила цель, понимая, что от королевы ничего не добьется? Неплохо. По крайней мере удалось избавиться от одной проблемы. Чайльд незаметно для других ликовал, но, видимо, Аяка восприняла это как унижение:

- Ещё одна вещь, которая перешла от королевы к наложнику.

Монарх не совсем понял, что имеет в виду подчинённая, но посмотрев внимательнее, заметил знакомый силуэт. Это и есть Ёимия? Точно, была такая. Ну, и ладно.
Всё, что его расстраивает в этой ситуации - это деньги, которые он отдал этой фрейлине. К сожалению, их не вернуть, очень некрасиво королеве отбирать у виконта последнюю мору.
Размышляя о том, как должен реагировать, Тарталья не заметил Фишль, подошедшую поближе:

- Как принцесса Осуждения, я осуждаю этого человека. Даже если официальный - любовник остаётся любовником, у нас в Мондштадте это измена. И даже если закон одобряет наложника, как тот может ходить с высоко поднятой головой?

Люмин, увидев, что есть кто-то, кто поддерживает её мысли, приободрилась:

- Вот именно! Разве не странно, что он может пройти перед королевой Инадзумы с прямой спиной?

Чайльду было интересно, как эта история будет распространяться. На первый взгляд все пытались казаться почтительными, но на деле они совершенно не думали об Аяксе, потому что верят, что он отправил подарки Томе.
Предложив поговорить о чем-то другом, юноша обрадовался, что Фишль спокойно перешла на новою тему. И конечно же речь шла об императоре Ли Юэ. Оказывается, Моракс тайно обменивался с кем-то письмами из Инадзумы. Аякс напрягся. И сейчас хочет найти этого человека.

Фрейлины и рыцарь почти одновременно посмотрели на своего господина, сохраняющего молчание и мнимое спокойствие. Конечно они думают, что тот "тайный друг" их королева, но видя, что Аякс не признается в этом, сами не проронили ни слова.
Чайльд совершенно не удивлен, что Чжун Ли принадлежит Рекс Ляпису, правду говорят: домашние питомцы похожи на своих хозяев. Ранее юноша уже догадывался, что дракон принадлежит кому-то из близкого круга императора или даже самому императору, просто подтвердил свою догадку.
Увидев, что принцесса занялась другим делом, Люмин на ухо прошептала свою мысль о сходстве Чжун Ли и Моракса, будто это один человек. Посмеявшись, Тарталья мягко кивнул, остальные фрейлины тихо восхищались тем, что их королева общалась с Архонтом и расспрашивали, когда же раскроет эту тайну, однако Аякс предупредил, что не станет этого делать, запретив кому-либо говорить об этом. Девушки разочаровались, но приняли ответ господина.
Вздохнув, юноша молча попросил прощения, что так жестоко обошёлся с их сердцами. Он знает, что те желают ему только наилучшего, но не может так просто рассказать о письмах.
Сейчас его репутация, итак, страдает, если люди узнают, что королева ведёт анонимную беседу с другим мужчиной, тем более альфой, это повлечет за собой новые грязные слухи, которым подвергнется и Моракс. Пусть тому скорей всего сплетни не повредят, слышать подобное не доставляет удовольствия, поэтому богу лучше не знать ни имени, ни внешности собеседника. Люмин печально нахмурилась, соглашаясь с решением Тартальи, но ей было грустно, что её господин не может быть счастливым.

***

Тома развалился в своем кресле, слушая новые слухи о загадочном друге самого императора. Кто-то считал это романтичным, кто-то предполагал, что было бы забавным, если окажется, что тот человек альфа, но в основном гадали, кем может быть собеседник Рекс Ляписа. Один из гостей смеясь обратился к наложнику, пытаясь приободрить:

- Чего Вы так молчаливы, господин Тома? Вы же не тот, кто писал эти романтические письма, не так ли?

Любовник короля улыбнулся, отрицательно покачал головой и пригласил остальных продолжить разговор. Он думал, что дворяне обычно ведут торжественные беседы, но что аристократы, что рабы предпочитают обычные сплетни. Мужчина пил чай, когда заметил Ёимию, совершенно неучаствующую в обсуждении императора. Наложник мягко спросил о самочувствии девушки, но та лишь вздрогнула, отвечая, что всё в порядке. Тома не особо поверил, поэтому дождавшись, когда все разойдутся, повторил вопрос, добавив, что если фрейлина хочет вернуться к королеве, должна прямо об этом сказать. Ёимия нервно утверждала, что не хочет этого.

Несмотря на то, что эта девушка была одной из преданных фрейлин Чайльда, баронесса Кокоми была уверена, что из всех представленных помощников, она подойдёт лучше всего, так как нуждалась в деньгах. Предложив двойное жалование, та сразу приняла предложение, переходя к Томе. Таким образом, когда бывшая фрейлина королевы стала служить наложнику, его репутация возросла.

Несмотря на то, что Ёимию привела баронесса, она здесь только из-за денег, соответственно не так надёжна, как ее две служанки. Фрейлина будто видела сомнения господина, поэтому поспешила заверить, что не имеет в виду ничего плохого:

- Дело не в том, что я хочу вернуться, просто... - девушка знала, что Рекс Ляпис отверг Тому несколько раз, от того было страшно рассказывать об этом - человек, которого ищет император, скорее всего, королева.

Зелёные глаза расширились. Одна из служанок, находящаяся рядом, удивлённо уставилась на Ёимию.

- Неужели?

Фрейлина кивнула, продолжив:

- Но королева слишком гордая, чтоб признаться в этом.

Любопытство Томы было возбуждено, но он ничего не сказал, продолжая молча обдумывать услышанное. Фрейлина взглянула на наложника, чтоб проверить, не сказала ли чего оскорбительного. После долгой паузы мужчина с улыбкой заговорил:

- Получается, император не знает личности друга по переписке. Можно ли тогда подстроить всё так, будто ... - любовник подхватил одну из служанок под локоть - будто Санго и есть этот собеседник?

Ёимия гневно воскликнула, крича, что нельзя обманывать монарха, тем более императора Ли Юэ, однако Тома убедил, что если замысел раскроется, горничная просто скажет, что это шутка. Тем более, что королева никогда не сознается.

- Но... Господин, а как же содержание писем? Я не знаю всех, особенно недавних - фрейлина замялась, не зная, как поступить.

- Он может и не спросить - пожал плечами наложник - в любом случае, как я уже говорил, если ее разоблачат, Санго скажет, что просто пошутила, однако если всё пойдёт хорошо, Рекс Ляпис влюбится в нее, верно?

***

- Я... Я здесь, чтоб встретиться с императором - пришедшая к Южному дворцу женщина поймала рыцаря, патрулирующего часть территории. Осмотрев ее, он заметил, что несмотря на то, что та выглядела опрятно, платье было изношено. Служанка. Спросив причину визита, узнал, что горничная хочет что-то рассказать Мораксу. Миллелит не понимал, зачем Рекс Ляпису встречаться с кем-то не из аристократов, но услышав про поиски тайного друга, сильно удивился:

- Вы та, кого ищет Его Величество?

Неуверенно кивнув, Санго пошла прямо за мужчиной. Несмотря на то, что у нее был шанс завоевать любовь Архонта, она была напугана.
Ёимия рассказала о содержании писем, но, принимая во внимание время, когда фрейлина перешла к Томе, служанке было не по себе, не зная текста последних писем. Наложник заверил ее, что это не обязательная информация, но…

Миллелит уведомил девушку о прибытии. Санго остановилась, сухо сглотнула и уставилась прямо перед собой, пока тот стучал в дверь и объявлял о визите горничной. Однако ответа не было. Ворчливый рыцарь велел женщине подождать в гостиной, и она неподвижно застыла. Должно быть, прошел час, прежде чем к ней вернулись и сказали:

- Вас готовы принять.

- Что? Сейчас?

Дверь в пустую гостиную не была закрыта, и диван, на котором сидела, был обращен в сторону коридора. Санго не видела, чтобы кто-то проходил мимо, но император был здесь?

Может быть, он все время был внутри и притворялся, что его нет…

Тревога возросла, но служанка быстро встала и последовала за миллелитом. Дверь спальни открылась. Прямо сейчас она может быть унижена, или ее будущее может измениться. Если все пойдет хорошо, женщина будет похожа на Тому…

Санго осторожно вошла в комнату. Внутри большого помещения были два широко открытых окна, занавески колыхались от легкого ветерка. Между ними стоял высокий мужчина, одетый в халат с вышитыми драконами.

Глаза горничной расширились.

Темные волосы мужчины, собранные в низкий хвост, развевались на ветру. Он был красивее, чем описывали слухи, настоящий бог, снизошедший к обычным людям. Служанка восхищённо рассматривала мужчину, пока не столкнулась с двумя холодными янтарями. Инстинкты Санго приказывали бежать - на нее смотрят как на добычу.
Однако Моракс ласково улыбнулся, заставляя женщину расслабиться.

- Мисс, это с Вами Мы обменивались письмами?

Служанка не сразу сообразила ответить, но в результате просто кивнула в знак согласия. Брови Архонта поползли вверх и горничная испугалась, что ее попросят предоставить доказательства.

- Вы уверены? Мы хотим знать наверняка. Человек, которого мы ищем, очень дорог нам. Мы были бы рады, окажись Вы Нашим другом, но если это неправда, Мы очень разозлимся и тогда не знаем, что можем сделать.

Санго слышала скрытую угрозу. Моракс подошёл к дрожащей женщине, спрашивая ещё раз:

- Уверены, что это Вы, мисс?

***

У Чайльда был дружеский обед с дворянами, которых он знал. Принцесса Фишль, с которой вчера неплохо поладили, принесла вино прямиком из Мондштадта, попросив считать это извинением за опоздание. Люмин повернулась к ней, заговорщически улыбаясь:

- Вы уже слышали новые слухи? - принцесса заинтересовано посмотрела на фрейлину - я сама только что узнала. Оказывается, кто-то сказал императору, что он является тайным другом по переписке с ним.

Тарталья нахмурился. Одно дело, когда юноша сам не признается и совсем другое, когда кто-то выдает себя за него.

- Кто? Ты знаешь, кто это был?

- Да, Ваше Величество, я слышала, что это горничная господина Томы.

Chapter Text

Чайльд сразу заподозрил неладное. Горничная не могла знать содержание писем, тем более, что он продолжал переписываться с Мораксом. Зачем говорить такую хрупкую ложь? Имеет ли Тома к этому отношение?
Люмин что-то угрюмо бурчала про Ёимию, но Аякса это уже не касалось. Королева знает, что если обман вскроется, служанка будет отвечать по всей строгости.

***

Однажды Рекс Ляпис спас замученного мальчика из рук жестокого хозяина. Получив новое имя, тот поклялся в верности, обещая всегда быть на стороне нового господина.
Сяо - один из Великих Якш, адепт, служащий исключительно своему богу - Гео Архонту.
Хотя он и известен во всем Ли Юэ как Охотник на демонов, чаще всего его можно встретить рядом с императором.
Сяо - один из Великих Якш, адепт, служащий исключительно своему богу, а также тень, неотрывно следующая за Мораксом, поэтому кому как не ему знать, кто привлек внимание Его Величества. Единственное, что не понимает, почему Рекс Ляпис позволил той жалкой женщине обмануть себя, выдавая за тайного друга. Мальчик думал, что она сразу познает Гнев камня, но мало того, что не была наказана, так ещё и купается в нежности господина.
Хуже только то, что всем во дворце стало известно о поисках собеседника императора - куда не пойдет, везде об этом слышит.
Бог, игнорирующий любую привязанность к живым существам, ищет одного человека.
Какая романтика - думает адепт - жаль только, что ничего хорошего за собой она не несёт. Особенно если дело касается королевы. Если станет известно, кем является тайный друг, конфликт между странами будет более вероятным исходом.
В любом случае вопрос касательно жалкой женщины остаётся открытым.

- Ваше Величество, я искренне не понимаю, зачем Вы приняли эту... служанку.

Моракс хищно улыбнулся, не отвлекаясь от чая:

- Мы хотим создать счастливый сон - увидев чужое замешательство, бог разъяснил - Скажи, Сяо, в каком случае пробуждение будет более безопасным или комфортным?

- Если приснился кошмар? - адепт улавливает суть - но если это будет приятное сновидение, реальность кажется пустой.

- Правильно. В Нашем случае Мы не можем убивать гражданина другой страны, но вот заставить поверить в сладкую сказку, а потом отобрать ее - вполне. Порой душевные раны болезненнее физических, от них сложнее излечиться, так как лекарства не существует, поэтому пускай та женщина в полной мере ощутит, что бывает, когда обманываешь бога.

Жестоко, но такой ответ удовлетворил Сяо.

- А что насчёт настоящего друга? Когда Вы планируете встретиться с Чайльдом?

Слабая улыбка пропала с лица Архонта, а сам мужчина угрюмо уставился в чашку.

- Королева не хочет Нас узнать, она будет отрицать любую попытку связи. Ты же понимаешь, что Аякс не должен догадаться, что Мы и есть тот дракон?

- Конечно - адепт печально нахмурился.

***

Обычно посещаемость праздничных мероприятий на третий день Летнего Солнцестояния снижается, поскольку он не так важен как первый или последний. Вместо бала, гости предпочитают прогуляться по городу, чтоб насладиться видами Инадзумы. Так было до сих пор. На удивление фрейлин и самого Чайльда, людей было неприлично много: видимо из-за слухов о горничной и императоре. Подумать только, какой фурор произвела эта ситуация.
Честно говоря, Тарталья не знает, как относиться к этому. Слишком неловко.
Оглядевшись, юноша увидел Тому. Окружённый аристократами без Аято, он выглядел обеспокоенным, то и дело поглядывая на герцогиню Минчи. Королева не знала, что они знакомы.
В этот момент дверь открылась и в зал зашёл Моракс, под руку с ним шла Санго, в красивом дорогом кимоно, которое наверняка подарил Архонт. Все восхищались тем, как похорошела женщина, насколько счастливой та выглядела. Ни у кого не было сомнений, что бог действительно заботится о своем новом друге.
Игнорируя чужой шепот, Рекс Ляпис глазами нашёл Аякса, незаметно поприветствовав того. Чайльду показалось, что выражение лица императора было виноватым, но скинул это всё на собственную усталость. У королевы слишком болит голова, чтоб разбираться в чужих любовных похождениях.
Моракс ушёл, ведя за собой горничную, а через некоторое время наконец-то пришел Аято. Оглядевшись, он сразу направился к Томе.
Тарталья отвернулся и взял бокал у проходящего мимо слуги. Юноша не проверил, что это за напиток, пока не ощутил на языке приятную сладость яблочного сока. Слишком неподходяще для настроения мило. Усмехнувшись своим мыслям, королева сделала ещё один глоток, на секунду поморщившись от внезапной волны головной боли. В последнее время это часто его беспокоит, видимо последствие стресса и не заканчивающейся роботы.
В этот момент заиграла музыка. Чайльд не особо хотел танцевать, поэтому просто отошёл в сторону, присаживаясь на диван, чтоб перевести дыхание, однако недолго длилось спокойствие. Внимание привлекла суматоха, развернувшаяся вокруг Моракса, который выглядел убитым горем - разве такое возможно? - удивлялась королева и красной от слез служанки. Сладостная атмосфера, царившая всего несколько часов назад, полностью рассеялась. Что же происходит? С этого расстояния ничего не слышно, поэтому Аякс подошёл ближе, сразу улавливая недовольный голос императора:

- Как ты посмела обмануть Нас?! Мы же говорили, что ищем дорогого человека.

Этого хватило, чтоб понять всю ситуацию. Ложь служанки раскрылась.

- Абсурд - Моракс выглядел злым, ожидая хоть какого-то ответа от женщины - интересное однако у инадзумских слуг увлечение - обманывать монархов, тем более самих богов. Видимо вы совершенно не боитесь последствий...

Тарталья повернулся к одной из девушек, спрашивая, что именно произошло. Оказывается, до этого они вели дружескую беседу, пока Рекс Ляпис не стал говорить о письмах, выяснив, что горничная не знает их содержания. Поблагодарив, юноша продолжил наблюдать за развитием событий. Если Архонт не успокоится, ему придется выйти вперёд и остановить его. Однако служанка поступила очень дурно с императором, извиняться должна она и её хозяин.

Санго задрожала, глядя на Тому, словно у нее была та же мысль. Тома удивлённо смотрел на девушку и, казалось, не желал вмешиваться. Аякс тяжело вздохнул, у него не было выбора, кроме как вмешаться.

- А знаешь, Мы не думаем, что ты полностью солгала, — Рекс Ляпис выглядел мнимо расслабленным. - ведь о письмах тебе известно. Таким образом можно сделать вывод, что ты лишь посредник.

Чайльд сдержался, чтоб не схватиться за голову: как же всё запуталось.

- Кто твой хозяин? - Моракс говорил тихо, но все в зале слышали угрожающий рокот, исходящий от разгневанного бога. - Разве твой хозяин не тот, кого Мы ищем?

Тома, до этого сохраняющий молчание, снисходительно вздохнул и шагнул вперёд:

- Думал, император Ли Юэ просто игривый человек, пока мы обменивались письмами, но Вы удивительно проницательны, как и полагается Гео Архонту.

Наложник не просто признался, он говорил с таким оттенком, словно и был тем тайным другом. Дворяне переглянулись между собой, а Рекс Ляпис напряжённо улыбнулся:

- Говорите так, будто являетесь человеком, которого Мы ищем.

- Совершенно верно - Тома широко улыбнулся - Тот, кого Вы искали - я.

Неужели они с горничной сговорились? Но девушка выглядела такой же потрясенной.

- Почему Вы послали вместо себя служанку?

- Потому что Тома - мужчина короля. - он выглядел очаровательно смущенным, говоря это - Мы с Вами конечно просто друзья, но я боялся, что Его Величество обидится.

Зелёные глаза расширились, наблюдая за реакцией императора. Моракс задумчиво наклонил голову, смотря на наложника сверху вниз. Время будто остановилось, пока сохранялось молчание. Внезапно бог громко рассмеялся, из-за чего многие вздрогнули.

Чайльду казалось, что Рекс Ляпис легко читал чужую ложь и находил ее бесконечно забавной или возможно юноша так думает, потому что знает правду.
Люмин тихо спросила у королевы насчёт обмана и Аякс убедился, что не один так считает.

В янтарных глазах читалась насмешка, но Архонт лишь поинтересовался, что если наложник тоже фальшивка, на что тот ответил, что готов к любым вопросам, так как уверен в себе.

- Надеемся, что в этот раз это правда. Вторая ложь, вероятнее всего, ещё больше разозлит Нас - он обратился к служанке. Его дружелюбный взгляд исчез, уступая место холодной злости, заставляющей женщину склонить голову. - Позаботьтесь о суровом наказании для нее. Где это видано, чтоб жалкая горничная выдавала себя за аристократа?

Когда Тома кивнул, император развернулся и ушёл.

По возвращению в Западный дворец, все фрейлины закатили истерику, не понимая, как смеет любовник короля заглядываться на другого мужчину. Даже обычно спокойная Аяка недовольно высказывала своё мнение по этому поводу, не забыв упомянуть о бесстыдном обмане самого императора Ли Юэ. Этот наложник навлечет на страну несчастье, играя с богом. Тарталья упал на диван, выпрямляя ноги.

- Моракс знает, что Тома не настоящий - потерев переносицу, чтоб унять боль, Аякс пытался успокоить девушек - Он бы не колебался, зная, что перед ним тот самый тайный друг. Тем более, невозможно провести Архонта дважды одним и тем же методом.

- То есть, император намеренно позволил себя обмануть? - Люмин удивлённо уставилась на господина, не веря собственным ушам.

- Полагаю, что да - королева прикрыла глаза - единственное, что странно, это...

Почему? Почему Архонт разрешает водить себя за нос?
Возможно, как утверждает одна из дам, Рекс Ляпису нравится Тома независимо от того, лжет тот или нет...

***

Аякс мрачно смотрел в окно, надеясь увидеть там Чжун Ли. С тех пор как служанка выдала себя за тайного друга, дракончик больше не навещал его, а ведь всего за пару часов до происшествия он играл в этой комнате... Всё чаще юноша задумывался о том, чтоб завести какого-нибудь питомца, но сразу отгонял эту мысль, так как никто из них не будет похож на большую ящерицу. Тяжело вздохнув, королева отвела взгляд от окна, наблюдая теперь за действиями Аяки.

- Скучаете по Чжун Ли?

Девушка, казалось, прекрасно понимала чувства господина, но Чайльд не мог открыто согласиться с ней, потому что в таком случае это можно было истолковать как желание увидеть императора Ли Юэ, поэтому следует быть осторожным.
Вместо того, чтоб подтолкнуть к ответу, Аяка достала из шкафа нежно-голубое ханьфу. В отличие от прошлых более экстравагантных это было спокойным, но при этом подчёркивающим достоинство королевы Инадзумы.
Благодаря усилиям девушки, чересчур бледное лицо обрело лёгкий румянец, делая его менее болезненным. Поскольку ежегодный ужин небольшое собрание, Аякс убедил фрейлину лишь чуть-чуть подправить волосы, оставив их в природном положении, а вместо тяжёлых золотых серёжек надеть относительно лёгкие голубые, идеально подходящие под ханьфу.

- Постоянно забываю, насколько Вы ещё молоды - Аяка наигранно посетовала - видят Архонты, передо мной семнадцатилетний мальчик, ещё не обременённый троном.

- С тех пор уже почти семь лет прошло - усмехнулся Чайльд, разглядывая себя в зеркале. Он действительно выглядел чересчур молодо в светлой одежде и без официальной укладки. - тем более, что ты старше всего на год, поэтому чисто теоретически, Камисато Аяка тоже совсем юная.

Поблагодарив фрейлину, Тарталья отправился в Центральный дворец. Во время праздников никто не работает, но королева решила перебрать некоторые документы и заодно проверить список гостей. Самыми приметными были махаматра Сайно и конечно же император Моракс.

Махаматра Сайно... Его пригласили не только потому, что он был великим человеком, но и потому, что когда-то являлся студентом в Магической академии. С ним будет тяжело, поскольку между Инадзумой и Сумеру нет торговых путей - об этикете этой страны почти ничего не известно. Единственным источником информации был сборник книг "Философия о Наставлениях", но Сайно поиздевался над ним, сказав, что он не точен.

После длительных исследований пришло время ужина. Выйдя из кабинета, Аякс увидел нервных Аяку и Итэра, которые сразу закричали, увидев господина. Видимо переживали, что юноша опять увлекся работой, позабыв об встрече.
По наставлению фрейлины, Чайльд вернулся в свою комнату, где ему подправили макияж и одежду, прежде чем отправиться в Восточный дворец.

- Брат! - Тома был первым, кого увидел Тарталья, зайдя в столовую. Прокряхтев что-то неразборчивое, Аякс приуныл, из-за чего наложник прикрыл рот рукой, смущённо улыбнувшись - То есть, Ваше Величество.

Королева не знала, что этот мужчина тоже будет здесь - в списках того не было, значит Аято постарался, не предупредив супруга. Чувствуя нарастающую головную боль, он решил оставить этих двоих в покое. В конце концов, это не закрытый банкет, а всего лишь ужин, любой может посетить его. Мгновение спустя пришли Аято, принцесса Фишль и император Ли Юэ, последний первым делом поприветствовал Чайльда, прежде чем обращать внимание на всех остальных гостей. Юноша ответил кивком и, игнорируя чужой заинтересованный взгляд, сел на своё место. Только после того, как слуга налил воду в его стакан, принцесса наклонилась к нему, прошептав на ухо:

- До недавнего времени я думала, что это шутка - голос девушки был очень тихим - но Гео Архонт тот ещё сердцеед.

Королева не вовремя сделала глоток, тут же поперхнувшись от услышанного. Пораженно уставившись на Фишль, весь его вид требовал объяснений.

- Вы только посмотрите, как он общается с господином Томой. Тот аж млеет, несмотря на присутствие Его Величества. И со служанкой было то же самое. Казалось бы, бог, не имеющий за более чем пять тысяч лет отношений, рядом с этим омегой ведёт себя как заварной крем.

Принцесса улыбнулась и Тарталья только тогда заметил довольно странную атмосферу. Моракс, как и всегда держался величественно и отчуждённо, но Аято был более раздражённым, чем обычно. Время от времени он переводил свой взгляд с Рекс Ляписа на Тому, который, похоже, наслаждался ситуацией. От внимания императора и короля его лицо сияло намного ярче.

Интересно, если бы Гео Архонт с самого начала был с Томой, что тогда было?

Сердце Аякса бешено забилось от этой внезапной мысли, но он быстро отогнал ее прочь, так как Аято в любом случае привел бы наложника. Фишль снова наклонилась к юноше. Голос девушки был весьма озадачен:

- Странно, до этого император Ли Юэ был откровенно мил с чужим любовником, но сейчас...

В этот раз Чайльд не стал смотреть на троицу, сосредоточившись на принесенных блюдах.

В середине долгого ужина внезапно раздался резкий грохот, а после воцарилась тишина. Аято смотрел на Моракса, пока разлившееся Мондштадтское вино растекалось за пределы тарелки. Все присутствующие смотрели на них затаив дыхание.

- Это грубо, император.

- Грубо указать, что тот, кто утверждал, что обменивался с Нами письмами, не знает содержания этих самых писем? Разве это грубо с Нашей стороны - протестовать, когда узнаём, что Нас снова обманывают?

- Следите за своим языком - король чуть ли не трясся от злости.

- Следите за своим языком - повторил то же самое Моракс в сторону Аято, напоминая, с кем сейчас спорит - и за наложником, чтоб был осторожным.

Янтарные глаза надменно уставились на правителя Инадзумы:

- Какой позор. Сперва служанка, теперь и ее хозяин. Вы презираете Ли Юэ? Презираете Нас? Мало кто осмелится идти против бога, даже если бога чужой страны.

Тома шокировано замер, а разгневанное выражение лица Рекс Ляписа изменилось на осознание:

- О... Возможно, король приказал наложнику сделать это? Использовать Нас?

- Император!

Chapter Text

Несмотря на гнев Аято, Моракс не выглядел впечатленным.

- Я уверен, что эти письма были написаны Томой, он просто растерялся. Содержание может быть запутанным, не так ли?

- Вы правы. Наложник совершенно случайно перепутал половину писем. С кем не бывает.

От сарказма король ещё больше разозлился. Принцесса была прикована к ним, будто ее развлекали, она отложила вилку и начала есть печенье, наблюдая за разворачивающимся спектаклем. Периодически от нее можно было услышать тихие фразы по типу " как жаль, что Оза здесь нет". Кто такой "Оз" Чайльд не знает, но не это сейчас важно. Атмосфера была отвратительна, было слышно только хруст со стороны Фишль. С ее живой и надежной личностью, она продемонстрировала свое любопытство в полной мере.

- Это Мы странные? Господин Тома вчера назвался Нашим другом. Думали, что такой знаменитый мужчина не станет лгать, поэтому провели весь день почитая его и, как выразилась принцесса Фишль, были мягкими как заварной крем.

Упомянутая принцесса вздрогнула.

У императора Ли Юэ отменный слух - еле сдержал улыбку Аякс.

Девушка автоматически встала на сторону Моракса в ответ на его слова. Рекс Ляпис огляделся и снова заговорил:

- Повторимся, Ваш наложник не знает и половины того, что написал Нам. Не знает даже о недавних письмах. Разве это не подозрительно? Горничная была такой же.

Все кивнули и уши Томы покраснели. Аято впился взглядом в императора, жалея, что ничего не может с ним сделать, так как это повлечет не только конфликт стран, но и гнев самого бога:

- Давайте на этом закончим.

- Хорошо, в любом случае, Мы продолжим поиски, в одном из писем упоминалось, что мой друг - женщина. - Чайльда передернуло, когда заметил янтарные глаза, смотрящие прямо на него. Архонт же не может знать, кто именно настоящий? - Мы не особо верим, поскольку этот человек довольно умён и хитёр, поэтому подумали, что он может стесняться. Не так ли, король Инадзумы?

До Аято не сразу дошел смысл сказанного, но как только стало ясно, что Моракс намекает на то, что именно он переписывался с императором, униженно вскрикнул, опровергнув слова того.
Тома, который всё время молчал, всхлипнул, жалуясь, что это уже слишком. Все перевели свои взгляды на наложника, шмыгающего носом. Он был словно герой пьесы - прекрасен и невинен. Рекс Ляпис скептически приподнял бровь:

- Зачем Вы снова пытались обмануть Нас? Зачем подшутили на той служанкой?

- Это нечестно, я в точности изложил содержание писем, а Вы продолжаете настаивать, что это ложь - Аякс шокировано уставился на наложника - Думаю, это потому что Тома не тот человек, которого Вы хотели. Неужели все дружеские жесты были фальшивыми?

Теперь он ещё больше похож на трагического героя, которого несправедливо бросили. Аято стиснул зубы, глядя на императора, а император хохотнул, сомневаясь в адекватности этих двоих.

- Вы обвиняете Тому, потому что видели его с Его Величеством?

Когда-то Тарталья считал, что наивность этого наложника проистекает из невинности и невежества. Теперь же точно знал - тот хитрый и коварный мужчина. Моракс улыбнулся:

- Господин Тома, Вы самый наглый человек, которого Мы когда-либо встречали. А встречали Мы многих.

- Ради нашей дружбы, пожалуйста, не говорите больше ничего, что может меня ранить - любовник расплакался и некоторые из окружения почувствовали себя неловко.

Для тех, кто не знал правды, Тома казался довольно уверенным - это сбивало с толку. Принцесса Фишль была поглощена устроенной сценой, держа печенье во рту, в то время как герцогиня Минчи спокойно наблюдала, сложив руки на груди.
Между тем, только Сайно усердно трудился над трапезой, не обращая внимания ни на что. С его забавной шляпой, загорелой кожей, он двигал свою посуду с тупым выражением лица, будто находил всё это дело утомительным.

Аякс уставился на махаматру, обдумывая решение. Мыслей было слишком много, а подходящих только одна. Ему нужно признаться, но если признается, значит станет на сторону императора, тем самым унижая не только Тому, но и Аято. Дружба, которую наложник неоднократно называл своей, принадлежала Тарталье. Королева расфокусировано оглядывала Сайно, отмечая, насколько этот человек крохотный.
Только тогда махаматра остановился, уронив отрезанное мясо обратно в тарелку и удивлённо посмотрел на Чайльда. Рыжий юноша слегка кивнул, когда их глаза встретились. Гость Сумеру ещё две секунды смотрел на Аякса, потом на Тому, Моракса и в конце концов понимающе улыбнулся.

Что с ним такое?

Так. Сейчас не время думать о ненормальном поведении Сайно. Нужно решить возникшее недоразумение. Как королева, Чайльд должен всё исправить.
Закончив внутренний спор с самим собой, он приготовился говорить. Все повернулись к нему, ожидая, что тот добавит, кажется, большинство гостей наслаждались этим вихрем событий. Только Тома смотрел на Тарталью с широко раскрытыми глазами. Тогда внезапно пришла мысль, что Ёимия заверила его, что королева никогда не признается, что она и есть тот таинственный друг. Юноша почувствовал иронию, но не мог понять, почему наложник, притворяясь Аяксом, решил, что сам Аякс будет молчать.
Чайльд рассказал, что знает, кто на самом деле обменивался письмами с императором Ли Юэ, стараясь сохранять холодное выражение лица.
Моракс был счастливым, а вот Тома наоборот, выглядел как преданная собака.

- Королева - Аято побледнел - не Вам это решать. Если тебе не нравится Тома, не значит, что ты должен вставать на сторону императора.

- Я только на стороне правды. И, пожалуйста, соблюдайте формальность.

Король хотел что-то ответить, но Рекс Ляпис резко заговорил, тем самым перебивая его:

- Ваше Величество, должно быть неприятно, когда Ваш официальный супруг воспринимает все слова наложника за истину.

Это замечание истощило остатки терпения Аято, однако доставая декоративный меч, который не мог убить, но вполне способен ранить беззащитного человека, забыл учесть, что перед ним бог:

- Император, находясь в моей стране, как смеете осквернять мою честь? Я вызываю Вас на дуэль!

- Вы хотите умереть? - Тарталье показалось, что зрачки в янтарных глазах сузились - Тогда Мы можем это устроить.

Чайльд потер виски, надеясь таким образом успокоить усилившуюся головную боль. Король Инадзумы и император Ли Юэ собирались устроить дуэль не на жизнь, а на смерть. Это было бы незабываемое зрелище! А также объект долгих насмешек над монархами, поэтому во что бы то ни стало нужно остановить этих двоих.
Оттолкнув Тому, Аякс стал между мужчинами, стараясь выглядеть жёстко и холодно, чтоб не дай Архонты, ни один из них не подумал, что юноша кого-то покрывает.

- Успокойтесь. Аято, Вы король, проявите терпение и уважение к присутствующим; Моракс, Вы император и бог. Априори выше простого человека, так будьте рассудительны и первым прекратите этот балаган. А теперь оба сядьте и продолжайте трапезу.

Тарталья был уверен, что впадет в немилость Рекс Ляписа, но тот лишь молча занял своё место, наблюдая за действиями королевы склонив голову на бок. Чайльд пытался отделаться от мысли, насколько Моракс похож на ЧжунЛи. Аято раздраженно цыкнул, но также сел на стул, ожидая, когда ему заменят блюдо.

Аякс чувствовал, как его желудок скрутило, из-за этой ситуации аппетит совершенно пропал. Этот Тома приносит слишком много проблем.

Оглядевшись, юноша заметил, что ни у кого больше нет настроения есть, поэтому промокнув уголок рта салфеткой, положил вилку, провожая гостей вместо того, чтоб предложить десерт. Было бы невежливо держать их в такой напряжённой атмосфере, тем более, что завтра всё равно они все встретятся.
Королева направилась в холл, ведя за собой людей. Аято и Моракс остались в столовой. Как только дверь закрылась, к Тарталье обратилась Фишль, жалея, что не смогла подольше поговорить с ним, тогда он заверил, что завтра обязательно проведет время с девушкой.

Пожалуй, лучшее, что случилось с Чайльдом за праздник, это знакомство с принцессой. Ее сильная, веселая и дружелюбная натура была для него радостью. Нежно улыбнувшись, юноша поблагодарил Фишль и напомнил, что будет с нетерпением ждать завтрашней встречи.
Со всеми остальными королева прощалась уже более формально.

Когда оставалось несколько человек, к Аяксу подошёл Тома, остановившись рядом. Королева думала, что тот хочет что-то сказать, но наложник продолжал молчать, пока не заметил проходящего гостя из Фонтейна.

- Пожалуйста, приходите завтра к Томе. И спасибо, что пришли сегодня. - Тарталье казалось, что этот мужчина передразнивает его, кланяясь с игривой учтивостью.

Ему ответили что-то заикающимся голосом, видимо человек смутился, подумав, что его провожают и королева и наложник.

- Ты в порядке, брат? - дружелюбно спросил любовник.

Эта ситуация была абсурдной, но не было никакого соглашения или прецедента, которые можно было использовать, чтобы остановить того.

Чайльд намеренно отходил от Томы, но тот продолжал преследовать королеву, пока не остался лишь один махаматра. Нужно ли наложнику мужество подойти к этому человеку? Он просто подошёл и заговорил:

- Господин.

Рыжий юноша ощутил, как гусиная кожа покрыла всё тело. Голос любовника изменился - раньше он был ярким, игривым, но теперь стал более глубоким. Этот мужчина определенно подражал королеве.

- Вы будете завтра на специальном банкете? - Его слова растворились в воздухе, когда Сайно молча прошел мимо них.

- Тома. - Чайльд смотрел на активного наложника. Он хотел спросить, зачем тот обманул всех насчёт подарков. Услышав вопрос, зелёные глаза расширились.

- Я не лгал, Ваше Величество действительно отправил много подарков. - любовник сделал паузу, ожидая получить ответ, которого в последствии не последовало - Вы злитесь из-за писем, поэтому теперь отрицаете свою причастность?

Тарталья наблюдал, как зелёные глаза становятся стеклянными от сдерживаемых слез:

- Но ведь Ёимия сказала, что Вы никогда не признаетесь в этом, я не имел в виду ничего плохого, просто хотел поиграть.

Поиграть? Королева скептически выгнула бровь. Эта игра чуть не привела к большому конфликту.

- Тем более, что я помог Вам. Вы же не хотели, чтоб кто-то знал об этом, так почему всегда пугаете меня?

Прежде чем Аякс успел что-то сказать, дверь в столовую открылась и оттуда вышли Аято и Моракс, которые явно спорили друг с другом.
Слёзы Томы наконец прорвались. Король удивлённо посмотрел на наложника, а потом подошёл и вытер рукавом его мокрые щеки.

- Что произошло? - Аято впился взглядом в официального супруга и любовник зарыдал ещё сильнее.

- Всего лишь спросил, зачем он солгал насчёт подарков. - Тарталья вздохнул, предчувствуя новую головную боль. Выражение лица правителя напряглось.

- Ты спросил его об этом?

А кого ещё должен был спрашивать, если Тома тот, кто рассказывал окружающим про это недоразумение?

- Если Тома ошибся, разве мы не должны забыть об этом?

- Я не могу позволить, чтобы моё имя использовали подобным образом.

Аято сдаваясь выдохнул:

- Ты не должен винить наложника, это я отправлял вещи от твоего имени.

У Аякса закружилась голова. Муж дарил любовнику подарки прикрываясь женой? Тома, широко раскрыв глаза, смотрел на короля, ещё раз спрашивая об этом. Аято попросил прощения, но наложник лишь покачал головой, утверждая, что он счастлив.

Чайльд закусил губу. Юноша был единственный, о ком судачат из-за действий этих двоих, но тем, кто получил извинения - Тома, который ещё и растрогался?
До этого Тарталья дистанцировался от наложника, утверждал, что должен игнорировать, но теперь уверен - он точно ненавидит его. И более того, он ненавидит Аято.

- Если это Ваша вина... - король, погруженный в романтическое настроение, повернул голову, выглядя удивленным, будто думал, что вопрос решён - Вы должны взять ответственность. Независимо от обстоятельств, нельзя использовать чужое имя, не так ли, Ваше Величество?

Аято смотрел на супруга с недоумением:

- Мы действительно должны говорить об этом сейчас?

Аякс кивнул.

Лицо правителя побледнело. Он украдкой переводил взгляд с Томы на императора Ли Юэ, его гордость была задета перед уважаемым гостем и любимым мужчиной, но гордость, которую хотел сохранить, была гордостью альфы, а не короля. Должен ли Чайльд защитить ее?

Нет.

- Чего ты хочешь? Чтоб я плакал как Тома?

- Хочу, чтоб Вы извинились за то, что использовали моё имя...

- Прости, хорошо? - юноша проигнорировал чужие слова, продолжая:

- И поскольку господин Тома был тем, кто распространил ложную информацию, я надеюсь, он возьмёт на себя ответственность прояснить всё.

Аято выдохнул, спрашивая необходимость всего этого.

- Боитесь потерять лицо, Ваше Величество? Потому что мое уже разбито.

- Если твое лицо было разбито только из-за того, что посылал подарки наложнику, значит, ты с самого начала был мелочным.

- Это также мелочно не исправить недоразумение. Пожалуйста, позаботьтесь об этом как можно скорее. - Потерев висок, Тарталья нахмурился.

- Королева должна сделать это сама. Тебе же не нравится, когда другие используют твоё имя?

- Конечно.

- Почему ты такой ограниченный? Раньше никогда таким не был.

- Могу сказать о Вас то же самое. И прошу, говорите со мной вежливо.

Поведение Чайльда было холодным и отстранённым, хотя можно было заметить, как нахмурились его брови. Моракс стоял ошеломлённый, смотря на чужой профиль: низкий, нежный голос пленил слух, но ледяной вызывал совершенно новые эмоции. Интересно, как бы это звучало, обратись Тарталья так к Ним... Нет, к нему по имени? Ему вспомнилась недавняя ситуация в столовой, когда его отругали за недостойное поведение. Стыдно признавать, но Архонту понравилось.
Рекс Ляпис сухо сглотнул, давая волю воображению. Вопреки природе непокорного Дракона, хотелось упасть перед Аяксом на колени и целовать его ноги, хотелось услышать, как юноша властно отдаёт приказы, а бог исполняет, периодически бунтуя, желая проверить реакцию.

А ведь всё началось с простого любопытства. Императора заинтересовала королева другой страны и он поехал в Инадзуму, чтоб увидеть ее. Несмотря на силу и стойкость, Чайльд был очень нежным и мягким по отношению к животным. Само очарование.
Но даже так слухи были частично правы: супруг короля в определенных ситуациях ведёт себя холодно, удивительно только, что оставаясь потом в одиночестве, юноша умудряется оставаться собранным. Мораксу удалось всего лишь пару раз увидеть разъяренного Тарталью, издевающегося над бедным чучелом и Архонт соврет, если скажет, что эта сцена не возбудила ещё больший интерес, но блестящий глаз бога испортил всё впечатление от техники боя. Что ж, избавиться от артефакта не составило труда, поэтому почему бы не продолжить любить этого славного мальчика?

Однако, со временем, чувство любопытства и влечения превратилось в беспокойство. Почему он проигнорировал все его попытки дать о себе знать? Почему делает вид, что не знает о нем? Почему даже не ищет? Неужели утешение в письмах, шутки, которыми они обменивались, просто односторонние чувства? Или, возможно, гордость Чайльда будет задета, если кто-то позаботится о нем?

Когда Рекс Ляпис приблизился к Аяксу, рассердился. Ему не нравилось видеть то, что тяготит и причиняет боль юноше, особенно он ненавидел его мужа. Этот мужчина совсем не ценит сокровище в своих руках, будь на его месте бог, души не чаял в Тарталье.

- Ты случайно не ревнуешь к Томе?

Когда челюсть Аякса сжалась от оскорбления Аято, императора охватил еще более сильный порыв, чем в столовой. Ледяная королева прекрасна, но то, что сделало ее такой - нет.
Моракс помнил просьбу Сяо не устраивать инциденты, даже если кто-то поступает несправедливо, так как это помешает их планам, но его раздражало, что он не может официально встать на защиту чести Чайльда:

- Вы должны быть более проницательными. - в конце концов император не выдержал, его маленький адепт точно доволен не будет. У него в стране и так напряжённая обстановка из-за действий Фатуи, а он решил поссориться с королём Инадзумы.

- Это Вас не касается. - Аято перевел всё своё внимание на Архонта.

- Мы свидетель. Как можем не совать нос в это дело? - Моракс обратился к королеве, которая почему-то замерла и не двигалась - Ваше Величество, не стоит переживать, Мы позаботимся о слухах, Ваша репутация не пострадает от этой ошибки.

- Да что, Вы? К чему такая доброта?

Рекс Ляпис спорил с королём, пока их не перебил чужой короткий крик. Обернувшись, они увидели, как Тарталья, зажмурившись, держится за голову.

Аякс не знал, что происходит, но в какой-то момент перестал слышать, что говорит супруг, сосредоточившись на боли в висках. Юноша думал, что она пройдет, если будет молчать, но это стало просто невыносимо. Создавалось ощущение, будто в голове что-то взорвалось, из-за чего неосознанно вскрикнул, хватаясь за больное место.
Всё прошло буквально через пару секунд, возвращаясь в норму. Открыв глаза, первое, на что обратил внимание - это испуганные лица мужчин. Заверив, что всё в порядке, Чайльд поблагодарил императора за сегодняшний ужин. Архонт хотел что-то ответить, но внезапно появился Сяо. Извинившись, он так же резко забрал с собой Моракса, игнорируя любые возмущения.

Вернувшись в комнату, бог швырнул стоявший на столе светильник на пол, а потом коснулся лба адепта, который сразу превратился в зелёную птицу.

- Слушай Нас внимательно. - быстро что-то написав на бумаге, Рекс Ляпис привязал ее к лапке - Мы не хотим попасть в неприятности, поэтому с этого момента будем действовать из тени.

Сяо непонимающе склонил голову на бок. Янтарные глаза опасно загорелись:

- Доставь это письмо Аль-Хайтаму.

Chapter Text

Император Ли Юэ оказался не таким простым, как казалось. Хотя, чего ещё можно ожидать от бога, прожившего дольше, чем все люди во дворце...
Чайльд сидел на диване, размышляя о недавнем происшествии.
Аяке, которая сидела неподалёку и играла в шахматы с Люмин, показалось, что господин что-то пробубнил, поэтому переспросила его, надеясь получить ответ, но Тарталья не знал, может ли говорить об этом. С одной стороны фрейлины знали, что он настоящий друг по переписке с Мораксом, но с другой - какова вероятность, что не появится вторая Ёимия, которая с радостью перейдет к наложнику и раскроет ещё какие-нибудь секреты?
Выдохнув, юноша всё же решил рассказать.

- Рекс Ляпис намного лучше, чем я думал - мечтательно проговорила королева, взяв со стола чашку чая.

Пока никто не смотрел, Люмин незаметно поменяла положение коня на доске:

- Верно, а ещё очень умный. Подумать только, он знал, что ни один из них не является нужным человеком, поэтому решил проучить их. Кстати, та горничная до сих пор не может прийти в себя. Ходит как унылый хиличурл, оставленный своим племенем.

- Ещё бы - Аяка хлопнула девушку по руке и поставила фигуру обратно. Поразительная память, отметила про себя помощница, решив больше так не рисковать - довольно жестоко сперва показать всю прелесть любви и заботы, а потом вмиг всё это отобрать. Это как настойка из лилий Калла - в маленьких дозах является лекарством, но если принять всё сразу, появляется зависимость. Служанка, по ощущениям, хлебнула полбутылки и теперь мечется, не зная, где найти новую дозу.

- Наркотик? - Аякс лениво потянулся, злорадствуя в душе.

- Можно и так сказать - пожала плечами Аяка, делая сокрушающий ход. Люмин вымученно простонала, принимая поражение - к хорошему быстро привыкают. Кажется, император именно на это и рассчитывал. Жестоко, но пусть знают, что с богами шутки плохи.

- В любом случае, Тома точно потерял несколько очков репутации у дворян за свой обман - девушки переговаривались насчёт ссоры двух правителей, когда неожиданно заговорил Итэр, молчаливо стоявший до этого у дверей:

- Я так не думаю. - все в комнате посмотрели на мальчика, смутившегося от такого внимания - всё из-за баронессы Кокоми. Ей нравится Тома, поэтому делает всё, чтоб улучшить мнение о наложнике. Она говорит совсем по-другому.

Рыцарь неуверенно посмотрел на господина и получив одобрение, продолжил:

- Император Ли Юэ и король Инадзумы влюблены в красоту и обаяние Томы и теперь сражаются за него.

Люмин вспыхнула, чуть ли не крича, как презирает наложника, Аяка её успокаивала, напоминая, что она фрейлина королевы и громкие оскорбления могут повредить репутации.

Чайльд равнодушно наблюдал за девушками, пока не услышал знакомое шкрябанье. Мгновенно поднявшись, юноша подбежал к окну, раскрывая то на распашку и заключил животное в крепкие объятия. Даже услышав чужое кряхтение от удушья он не отпустил, продолжая сжимать дракона. Дракон же, казалось, и не сопротивлялся, позволяя человеку делать с собой что угодно.

- Я скучал - Тарталья потерся щекой о мордочку и посмеялся, услышав довольное урчание. - почему ты так давно не прилетал?

Фрейлины хихикали, наблюдая за своим господином. Почему-то тот оживляется только когда рядом Чжун Ли.
Наконец юноша отпустил существо, развязывая письмо. Прочитав его, настроение сразу ухудшилось, что не укрылось от золотых глаз.

"Я раскрыл свою личность. Почему же Вы не участвуете в пари?"

Знает ли Моракс, кто получатель? Пару часов назад королева чуть не призналась, но известно ли Рекс Ляпису, что именно он - тайный друг?

Аякс колебался, прежде чем написать ответ.

"Пожалуйста, сохраняйте нашу дружбу только письмами"

Чжун Ли терпеливо ждал и как только юноша оторвал руку от листка, проверил содержимое. Дракону определенно не понравилось увиденное. Издав странный звук, схожий на разочарование, животное извивалось в воздухе, будто отчитывая Чайльда за такую несправедливость.

- Не расстраивайся - Тарталья поймал существо, обвив его вокруг своей шеи - Я предпочту оставить всё таким образом. Понимаешь, если мы с твоим хозяином встретимся, то станем просто императором Ли Юэ и королевой Инадзумы, а не друзьями, которые могут непринуждённо разговаривать друг с другом. Мы должны быть осторожны с тем, как ведём себя перед другими.

Чжун Ли фыркнул, положив свою мордочку на рыжую макушку. Создавалось впечатление, что он действительно понимал, что ему говорят.

- ... Я стал источником развлечений из-за Томы и Аято. При таких обстоятельствах слухи станут ещё хуже, если раскроется, что королева тайно переписывалась с императором другой страны. - дракон раздосадовано щёлкнул пастью, принимая такое объяснение - Я знаю, что твой хозяин очень хороший человек. Уверен, он также замечательный правитель. А? Почему ты улетел? Выглядишь смущённым, всё в порядке?

***

Тома откинулся на спинку кровати, обняв подушку. Он выглядел как картина нежной красоты в спокойной лавандовой ночнушке. Рядом лежал Аято, который аккуратно гладил блондинистые волосы.

- Император Ли Юэ жестокий бог, впредь будь осмотрительнее и не доверяй так просто другим. - наложник виновато опустил голову, тихо извиняясь.

- Всё в порядке, любой может ошибиться, главное не поступать так в будущем.

- Но ведь это не вина Томы, верно? - большие зелёные глаза с детской наивностью смотрели на короля, ожидая ответ.

- Конечно, это вина человека, устроивший беспорядок.

- Но я так рад, что Ваше Величество защитил меня.

Аято по-доброму улыбнулся, целуя чужой лоб.
Наложник отвлекся от неприятных тем, рассказывая, как ждёт завтрашнего банкета. Он непременно хочет со многими пообщаться и особенно подружиться с принцессой Фишль. С каждым словом король всё более мрачнел, пока не решился прервать любовника.

- Что значит я не смогу участвовать на банкете? - зелёные глаза наполнились слезами - я уже всем сказал, что буду...

- Может присутствовать только двадцать человек: десять с моей стороны и десять - гости королевы. Ты не входишь в их число.

- И Вы не можете быть более гибкими? Уверен, между "двадцать" и "двадцать один" не большая разница, слуги успеют подготовить дополнительное место.

- Понимаешь, в момент, когда мы становимся гибкими, банкет перестает быть особым - Аято холодно уставился в стену, не желая столкнуться с наивной обидой наложника. - как я уже сказал, это только для приглашённых, не понимаю, почему ты думаешь, что это вдруг изменится.

- Но ведь... - Тома всхлипнул - но ведь я Ваш наложник, Ваш омега... Я думал, что даже без приглашения могу прийти. Почему Вы не пригласили меня?

- О, Архонты - Аято достал носовой платок и помог вытереть выступившие слёзы, но это было бесполезно, поскольку они всё не прекращались. - Ты должен был сперва спросить у меня, а потом уже что-либо обещать.

- Значит, в конце концов, Вы меня не возьмёте?

- Прости.

- Вы же видели, что произошло сегодня. А вдруг если я не пойду, император скажет что-то дурное? Он ведь сказал, что собирается разобраться со слухами.

Тома был прав, и Аято вздохнул. Но многие из приглашённых — члены иностранных королевских семей и влиятельных дворян, они считались самыми важными людьми года. Отстранить важного гостя, чтобы пригласить наложника, могло вызвать международную проблему.

- Не переживай, я буду там и не позволю ему сказать лишнее. - лицо любовника по-прежнему оставалось мрачным, обдумав эту тему, король вымученно добавил - я спрошу Чайльда, не найдется ли у него свободного места. Некоторые из его гостей подданные этой страны, поэтому в случае чего не придется беспокоиться о конфликте двух стран.

***

Утреннее солнце светило сквозь тонкие занавески, отбрасывая на пол тени в форме оконных рам.
Аякс зевнул и поднялся с кровати. Несмотря на вчерашний инцидент, он не чувствовал злость или обиду, скорее, непривычную опустошенность.
Похлопав себя по лицу, чтоб окончательно проснуться, юноша пошел умываться, фрейлины быстро подготовили ванну с лепестками сакуры и солью. С него сняли одежду и Тарталья опустился в воду, наконец расслабляясь. Закрыв глаза, королева позволила девушкам вымыть свои волосы, периодически хмурясь от не особо аккуратного действия.

- Как Вы себя чувствуете, Ваше Величество? - Аяка помогала надеть господину халат.

- Устал - честно ответил Чайльд возвращаясь в спальню - будто все силы просто высосали.

- Я даже догадываюсь, кто это был - намекая на одного наложника, Люмин принесла наряд.

Сегодня был последний день Летнего Солнцестояния, поэтому одежда должна быть более роскошной. Выбор пал на красный хаори и... О, Архонты... Большие серебряные серьги.

- Аяка, к старости мои уши обвиснут как у престарелой шиншиллы. - Аякс упал на кровать, игнорируя вопли девушек с просьбой не делать этого.

- Шиншилла? - фрейлина недоверчиво выгнула бровь - что это?

- Не "что", а "кто" - Тарталья лениво поднялся, одеваясь - мифическое существо с забавными ушами. В одной книге прочитал.

- Снова Ваши сказки - Аяка закатила глаза и достала косметику.

Через некоторое время всё было готово и юноша наклонил голову, чтоб дамы могли одеть ему корону. Она не была церемониальной, поэтому весила немного и имела относительно небольшой размер. Королева выглядела превосходно.
Исправляя некоторые недочёты, не сразу услышали, что кто-то постучался в дверь. Итэр оповестил о посетителе и Аякс позволил тому зайти. Оказалось, это был один из секретарей Аято, который принес письмо с просьбой посетить Восточный дворец. Разговор будет о приглашённых.
Королева вздохнула, не понимая, почему супруг сам не пришел, раз ему что-то нужно. Отпустив нервного мужчину, юноша попросил фрейлин подождать его, а позже поправить укладку, так как кажется, что она может распасться.

Когда Тарталья шел по коридору, в голове рождалось множество сценариев, связанные с гостями: Неужели кто-то вдруг объявил войну? Кто-нибудь из иностранных гостей пожаловался на отношение подданных Инадзумы? Или кто-то вдруг уехал?

- Что происходит? - Как только он вошел в комнату, сразу же спросил мужа. Тома сидел на кровати, но Аякс притворился, что не видит его, однако наложник смотрел на королеву - точнее, на корону.
Чайльд нахмурился, но любовник продолжал завороженно пялиться, пока Аято не заговорил:

- Попроси служанок выкинуть всю красную одежду. Тебе не идёт и выглядит вызывающе.

- Я сам решу, что мне идёт, а что нет. Зачем звали меня?

Король вздохнул, не решаясь сказать:

- Можешь освободить место ещё для одного человека?

- Что-то случилось? Алхимик Сахароза или Тимей всё же сможет присутствовать? Думал, они оба отказались из-за большого объёма работы. - Тарталья задумчиво погладил подбородок.

- Нет, не они... - Тогда для кого? Кто, бездна, такой важный, раз Аято о нём просит? - Я хочу взять Тому с собой.

Аякс молчал.

- Королева?

Аякс всё ещё не сказал ни слова.

- Ты можешь не игнорировать меня?

- Отказываюсь.

- Одно место вполне подойдет. Есть, конечно, один или два человека, которых можно попросить.

- Проси у кого угодно, но если Алхимики таки придут, для них будет оскорбительно узнать, что их приглашения отменили ради наложника.

Выражение лица короля стало ещё мрачнее. Он понимал, о чем говорит супруг.

- И нет, это не потому что мне не нравится Тома. Будь это мой любовник или другой Ваш наложник, мой ответ останется таким же.

- Тогда почему не исключишь таких людей как герцогиня Минчи?

- Не хочу причинять боль людям, которых люблю, Ваше Величество.

Тарталья догадывался, что супруг считает его бессердечным, это было ясно по морщинкам между бровями, которых обычно не было, и сужению глаз:

- Королева так холодна.

- Так и должно быть.

Если Аято пренебрежет гостями, международный конфуз обеспечен - и всё это будет его виной, но если на уступки пойдет Аякс, посыпятся обвинения, что он пытается произвести впечатление на мужа и любовника. И пусть подобные слухи уже распространились из-за короля, который дарил наложнику подарки от имени жены, это всего лишь позор на личном уровне. Совершенно другое дело, когда проявляют неуважение к приглашенным - общество осуждает нечто подобное.

Но поведение Аято не было ошибкой. Даже сейчас тот действовал умно: чтоб защитить себя и успокоить сердце Томы, он использовал королеву. Но королева не хочет идти на поводу у этого мужчины.

- Я не намеренно холоден. Тома - Ваш наложник, а не мой. Почему Вы хотите, чтоб я делал то, что сами не можете сделать?

Чайльд был слишком раздражен, чтоб объяснять дальше, поэтому просто отвернулся. Аято стиснул зубы, а любовник кинул испуганный взгляд, впрочем, это никак не задело Аякса. Он попрощался, как того требовал этикет и вернулся в Западный дворец.

Фрейлины обеспокоенно окружили своего господина, поскольку после появления наложника тот всегда возвращался бледным и уставшим, но увидев, что с ним всё хорошо, принялись за обед. Несмотря на голод, Тарталья смог запихнуть в себя лишь лёгкий суп. Видимо сказывался пережитый стресс и в принципе общая усталость.
До банкета оставалось пару часов, поэтому юноша решил разобраться с документами. Ему пришлось провожать иностранных гостей, а также размещать тех, кто решил остаться подольше. Сообщения о любых инцидентах тоже должны были тщательно обрабатываться. Если у кого-то из иностранцев возникала юридическая проблема, ее нужно было решить до пересечения границы.
Время пролетело незаметно. Ещё раз оглядев себя в зеркале, королева убедилась, что выглядит идеально. Нарядные фрейлины стояли в сторонке, пока Люмин не вышла вперёд:

- Ваше Величество... - неуверенно начала девушка - скажите, Вы придёте после банкета на вечеринку? Паймон заболела, ее не будет, а Итэр идёт с Вами... Не хочу быть там одна, поэтому если не планируете приходить, то я просто покажусь и уйду.

Аякс задумался. Паймон - это подруга Люмин, да? Надо будет отправить ей лечебных трав.

- Если ты дождешься меня, я приду - юноша улыбнулся, смотря на радостное лицо помощницы.

После этого они разошлись. Дамы пошли на вечеринку, а Чайльд с Итэром на банкет.

Живая музыка наполняла воздух, и специальные гости собирались группами по три-четыре человека. Тарталья шел навстречу принцессе Фишль, небрежно кивая всем остальным, когда наткнулся на махаматру, который держит бокал. Большая статуя с цветочной корзиной и слуга с бутылками шампанского симметрично стояли по обе стороны от него, не оставляя другого пути для прохода.

- Вам здесь нравится? - кивка было недостаточно, так как Сайно стоял рядом, поэтому слабо улыбнувшись, королева заговорила с ним, поздно осознав, что вчера этот человек игнорировал их с Томой.

- Ваше Величество...

К счастью, махаматра не стал закрывать глаза на него снова, но на поставленный вопрос так и не ответил.

- Еда Вам подходит? - Чайльд не заметил, как кивнул второй раз.

Тот снова просто уставился на Тарталью, в его алых острых глазах было что-то свирепое. Это первое приглашение махаматры на банкет, и юноша никогда не общался с ним, поэтому мало что знает о его характере. Единственная информация - это то, что Сайно живёт в пустыне Сумеру и когда-то учился в инадзумской академии.

- ... Это и есть Инадзума? - вместо ответа задал свой вопрос Сайно. Аякс не понял, что он имеет в виду.

- Если бы Алый король умолчал о том, что Лилупар всего лишь вассал, Рукхадевата имела полное право убить ее, посчитав, что перед ней наложница, но Дешрет любил и уважал свою жену, поэтому не стал ничего скрывать, рассказав всё, как есть. В то же время Рукхадевата доверяла мужу и приняла объяснения.

- Поразительно, основатели Сумеру как одно целое...

- Вы знаете, кто это? - Тарталье показалось, что махаматра удивился.

- Очень мало. Я не преуменьшаю свои знания, всё, что знаю - несколько слов и цифры до десяти. Что уж говорить об истории, просто довелось мельком прочитать о них.

- Всё равно, многие и этого не знают. В любом случае почему Вы не можете поступить, как Рукхадевата? Убить наложника.

Аякс сглотнул, представив, какой скандал тогда бы произошёл:

- Боюсь, в Инадзуме нельзя так просто избавиться от человека, даже если это сделает королева. Сперва должен быть суд.

- Глупо, что Вы не можете есть суп из собственной миски.

Сайно... Он говорит о том, что вчера Чайльд не контролировал Тому должным образом? Но ведь законы Инадзумы отличаются от законов Сумеру, здесь наложники официально разрешены. А если королева когда-нибудь убьет любовника мужа? Тогда есть шанс оказаться в тюрьме.
Что ещё остаётся? Аякс не хочет жертвовать своей жизнью ради Томы. Юноша задумался, но прежде, чем смог ответить, заметил, что махаматра уже ушёл. Облегчённо выдохнув, он усмехнулся, догадываясь, что тот считает его жалким.

Как странно, Аято был тем, кто сделал Тому наложником, так почему при этом жалкий тут только Чайльд?

К несчастью, принцесса Фишль переместилась в другое место. Покачав головой, Тарталья огляделся, найдя герцогиню Минчи.

- Королева - юноша вздрогнул, когда услышал позади себя низкий голос. Повернувшись, он увидел императора Ли Юэ, который вел себя довольно... необычно. Почему-то создаётся впечатление, что Моракс смущён. - Замечательно смотритесь, красный цвет Вам особо к лицу. Красиво. Вчера Вы выглядели столь молодо, что сразу даже не узнали такого очаровательного мальчика, а сегодня перед Нами утонченный юноша, который с гордостью представляет себя.

Аякс чувствовал, как горит его лицо поэтому, чтоб перевести тему, спросил, зачем Рекс Ляпис обратился к нему. Опомнившись, бог неловко улыбнулся:

- Мы бы хотели поговорить с Вами минутку.

Chapter Text

Итэр скучающе стоял в коридоре, не имея возможности ни зайти в зал, ни уйти слишком далеко. Защиту господина, пусть и в закрытом месте, никто не отменял - стоит лишь выкрикнуть имя и рыцарь сразу же кинется к королеве, игнорируя любые правила, в том числе правила хорошего тона. Для него существует лишь Тарталья - его друг, его хозяин и Итэр искренне рад, что спустя столько неудач сумел найти человека, который ценит и уважает своих слуг.
Ещё с тех пор, как отец привел в дом наложницу, несмотря на бедственное финансовое положение, жизнь близнецов стала невыносима - родная мать сошла с ума от горя, запершись в своей комнате, а любовница, ощущая вседозволенность, изводила детей, игнорируя любую просьбу прекратить.
Понимая, что так продолжаться не может, Итэр с трудом оставил Люмин в поместье, а сам записался в рыцари, стараясь как можно скорее освоить все тонкости. Прошёл целый год, прежде чем мальчик смог вернуться домой, уже более окрепшим и первое, что ему довелось увидеть, это исхудавшую сестру, стирающую одежду вместе с остальными служанками. Как выяснилось, стоило Итэру уйти, наложница заставила девочку работать, кинув лишь: "не позорь брата и не объедай отца. Кому нужна девка, которая ничего не умеет". Прислуге не нравилось, что творит вторая хозяйка дома, поэтому старались поддерживать юную леди, забирая себе большую часть работы.
Разумеется, это разозлило рыцаря. Подняв на ноги Люмин, близнецы отправились в кабинет отца и пусть тот редко интересовался жизнью собственных детей, закрывая глаза на "воспитательные меры", как называла это любовница, новость о таком унизительном отношении к дочке посчитал как личное оскорбление. В тот же день ту женщину с позором изгнали из поместья. Подговорив прислугу, близнецы закидали ее тухлыми объедками, свершив небольшую, детскую, но всё же месть. Жаль только, что избавиться от нее оказалось намного легче - больше боялись, позволяя жалкому человеку издеваться над ними. Взяв сестру за руку, Итэр пообещал себе всегда быть смелым и сильным ради Люмин поэтому, несмотря на юный возраст, начал искать любую работу рыцарем, надеясь достичь высот. Однако, куда бы он не пошел, везде над ним насмехались, не воспринимая всерьез, считая, что четырнадцатилетний мальчишка не способен даже просто меч удержать, не говоря уже о сражении. У Итэра опускались руки, с каждым таким отказом всё больше верил, насколько жалким является. Порой проскакивала мысль прекратить любые старания, забросить оружие куда подальше, ведь бесполезному существу не стать настоящим мастером. Единственная, кто придавал ему сил, была Люмин, но даже этот источник света с новым днём становился всё тусклее. Может, рыцарство - это не его? Может, стоит послушать тех людей и закинуть гиблое дело, взявшись наконец за что-то нормальное и прибыльное... Но как найти хорошую работу, если даже с мечом не смог разобраться?
Депрессия и выгорание стали преданными спутниками в путешествии мальчика, не оставляя даже во сне, напоминая о себе в кошмарах. Всё могло бы продолжаться, если не тревожное письмо из дома. Матушка сильно заболела и находится при смерти. Несмотря на собственное нестабильное состояние, Итэр сразу же кинулся в поместье. Прибыть получилось лишь спустя неделю и рыцарь искренне надеялся, что успеет хотя бы попрощаться. Люмин стояла в сторонке, проливая горькие слёзы, а отец склонился над еле дышащей женой, убиваясь, что не может привести хорошего врача. Итэр покачнулся, чуть не рухнув от усталости. Единственные, кто может помочь - это недавно взошедшие на трон монархи. Выбежав из комнаты, мальчик кинулся во дворец, игнорируя любые попытки задержания. Он поднял такой шум, сражаясь со стражей, что поглядеть вышли не только слуги, но и сама королева - Итэр точно уверен, кто перед ним. Приказав опустить оружие, рыжий юноша подошёл ближе к мальчику. Тарталья выглядел холодным, отчуждённым и это пугало, потому что ему могли отказать. Упав на колени, молодой рыцарь взмолился о помощи, чуть ли не плача, рассказывая об умирающей матушке. Зажмурившись, Итэр не сразу почувствовал чужую руку на своей щеке. Подняв глаза, увидел всё такой же лёд, но, почему-то показалось, что выражение лица стало более... Нежным.

- Проведешь меня? - это всё, что сказала королева, прежде чем покинуть стены дворца под испуганные крики стражи. Мальчик вытер подступившие слёзы, показав дорогу до дома.

Оглядев женщину, Чайльд нахмурился, попросив всех покинуть комнату. Не став спорить, рыцарь взял под руку сестру и вместе с отцом покинул помещение. Он не знал, что делает юноша, но почему-то хотел довериться. Ещё раз. По прошествии часа, дверь открылась и показалась бледная, измученная, но счастливая королева. Ласково улыбнувшись, Аякс пригласил мужчину и девочку зайти к матери, а мальчика задержал, желая поговорить.

- Как тебя зовут? - Тарталья облокотился о стену.

- Итэр, Ваше Величество - склонил голову рыцарь, поглядывая исподлобья на юношу.

- Итэр, значит... А сколько тебе лет, Итэр?

- Пятнадцать недавно исполнилось. - молодой рыцарь сделал вид, что не смутился от того, как королева взяла его за руку, что-то разглядывая.

- На четыре года младше - устало усмехнулся своим мыслям рыжий юноша - Ты способный, Итэр, я вижу, сколько сил ты потратил на тренировки - мозоли не врут. Уверен, через пару лет будешь настоящим мастером.

Мальчик неверяще уставился на Чайльда, пытаясь распознать ложь, но в синих глазах не было ни капли насмешки. Тогда задумался: а действительно ли он бездарный или просто заставил себя поверить в это? Что если его просто недооценивали или завидовали? Выходит, у него всё может получиться? Быть рыцарем - его призвание?

- Уверенность тебе идёт куда больше, чем разочарование - Аякс мягко погладил блондинистую макушку - не хочешь стать моим рыцарем? Обещаю, я буду хорошим господином.

Итэр хотел согласиться, но замер нахмурившись.

- Люмин... Мне нужно снова ее оставить?

Тарталья вздохнул, отлипая от стены. Хитрый мальчишка, не теряющий возможность устроить и сестру:

- Мне как раз нужна новая фрейлина, если она не против, пускай приходит вместе с тобой - пройдя к выходу, Чайльд обернулся - и сохраните всё втайне, хорошо?

Мальчик не знал, что тогда произошло в комнате, но убежден, что настоящее чудо: матушке стало лучше не только физически, но и душевно. Будто всё вернулось в те времена, когда наложница ещё не появилась. Желая хоть как-то отблагодарить королеву, близнецы поклялись в верности, становясь ее незаменимыми помощниками и хорошими друзьями.

Улыбаясь воспоминаниям, Итэр не сразу услышал чьи-то шаги. Только когда появился силуэт, он потянулся к мечу, однако рассмотрев внимательнее фигуру, понял, что перед ним помощник императора Ли Юэ и выглядел тот, мягко говоря, не очень. Аккуратно подойдя к запыхавшемуся адепту, рыцарь предложил воды, радуясь привычке носить с собой маленькую фляжку, Сяо не отказался, вцепившись в нее и выпивая всё содержимое.

- Спасибо - немного отдышавшись, он поблагодарил мальчика, отдавая пустой сосуд. Вести разговор с человеком особо не хотелось, но всё же признает, что ему помогли, а за помощь нужно благодарить. Так учил Моракс.

- Рад помочь - цепляя флягу на ремень, Итэр выпрямился - что Вы здесь делаете? Думал, все сопровождающие собираются в отдельной комнате.

- А что же ты не с ними, человек? - Сяо нахмурился, отступая на шаг назад. Он знал, что перед ним слуга королевы, а королева дорога Рекс Ляпису, значит и ее люди неприкосновенны.

- Не хочу оставлять господина совсем одного, поэтому отказался веселиться. И моё имя Итэр.

- Итэр... Красивое имя - удивившись своим же словам, адепт кашлянул - Раз уж ты сказал, тогда и я должен. Можешь звать меня Сяо. А что касается хозяина, можешь не переживать, император присмотрит за ним, это я гарантирую, поэтому можешь отдохнуть.

Кивнув, рыцарь поблагодарил за предложение, но всё равно вернулся на свое место, попрощавшись с новым знакомым. Пусть из-за темного зала он не смог полностью рассмотреть Сяо, тот ему показался довольно симпатичным. Отогнав дурацкую мысль, мальчик сосредоточился на работе.

Выражение лица императора было одновременно серьезным и печальным. Учитывая обычную расслабленность, сейчас Аякс не был уверен, что услышит что-то хорошее, однако вспомнив про помощь бога, решил всё же уделить ему внимание.
Моракс взял два бокала шампанского и повёл Чайльда в самое шумное и открытое место, где бы их не смогли подслушать за счёт громкой музыки и пустить сплетни из-за их видимости. Как продуманно - усмехнулся про себя юноша.
Пока Тарталья любовался чужим профилем, Архонт нервно крутил ножку бокалов, вспомнив, что один из них был взят для королевы. Наконец открыв рот, мужчина заговорил:

- Мы прочитали Ваше письмо... Вы хотите сохранить нашу дружбу только в письмах.

- Вы знаете что это я?! - получилось громче, чем предполагалось, но сдержать эмоции сейчас было нереально. Аякс конечно говорил, что знает, кто тайный друг, но не уточнял, кто именно.

- Тома и служанка знали содержание ранних писем, но не поздних. Это заставило задуматься и тогда Мы узнали, что одна из фрейлин раньше служила Вам. Было несложно догадаться, кто настоящий собеседник.

Вот оно как... Аякс так старательно пытался этого избежать, но совсем недооценил бога. Точно... бога - боги умны и сообразительны.
Однако вопреки всему, сам Рекс Ляпис выглядел несчастным. Ещё бы, так старательно искать таинственного друга, а потом узнать, что этот самый друг не хочет встречаться. Тарталье стало совестно перед императором. Интересно, жалеет ли он, что связался с королевой?

- Вы в порядке? - виновато спросил Чайльд, опуская глаза в пол.

- Не думаем... Честно говоря, Мы расстроены. Нашей мечтой было подружиться с человеком и быть хорошими друзьями, но единственный друг, которого мы хотим, не желает Нас.

Неужели это так жестоко прозвучало? Аякс не был уверен в своём решении. Казалось, император преувеличивает, но он выглядел очень подавленным.

- На самом деле Мы очень одиноки - уголки губ Рекс Ляписа опустились - у Нас много слуг, подчинённых и товарищей-адептов, но нет человека, который согласится познакомиться со "мной", а не с "Нами".

Синие глаза расширились: поэтому император в письмах обращался к себе по-другому?

- Нам нравится общаться с кем-то не как "император Ли Юэ", а как "Моракс". И пусть наши беседы были короткими, "я" был счастлив, получая очередное беззаботное письмо.

Тарталья чувствовал сильное воодушевление, пока слушал Рекс Ляписа. Поверить только, есть человек, которому приятно с ним общаться неофициально, но почему-то всё равно страшно:

- С самого детства меня растили с установкой "не открываться никому, чтоб потом не было больно". Ваше Величество, я королева Инадзумы и должна быть беспристрастной, но каждый раз встречаясь с Вами все мои выстроенные стены рушатся. Зачем? Зачем Вы всё это делаете? Что мне делать, если сейчас соглашусь на дружбу, а потом меня покинут? Прекрасно понимаю Ваше желание иметь друга, но как же я?

Моракс неловко отвел взгляд, не зная, что ответить.

- Мы... Я понимаю Ваше переживание, но обещаю: дружба со мной не так плоха. Например, Вы можете спокойно сказать мне, что Аято - бездновский пёс.

Аякс ошарашенно уставился на императора, не веря своим ушам. Что он только что сказал?
Архонт усмехнулся, наклонился ближе и шепотом повторил:

- Аято - бездновский пёс.

Чайльд закусил губу, чтоб не рассмеяться, на что бог недовольно нахмурился:

- Смейтесь, Ваше Величество. Если не будете смеяться, сердце будет болеть.

- Пока всё, что у меня болит - это голова - тем не менее, королева улыбнулась.

- Пожалуйста, давайте будем друзьями? Это может быть, как сейчас: "Мы" станем "Я", а "Вы" - "Ты". Только не игнорируйте Нас, пожалуйста - Моракс выглядел как побитое животное, чуть ли не умоляя Тарталью о такой, казалось бы, мелочи. Серьезные янтарные глаза уставились на юношу и Аякс почувствовал странное ощущение, будто невидимые когти что-то сжали в груди.
Королева приняла предложение.

***

Тома с тревогой наблюдал за присутствующими, размышляя о специальном банкете. Он был убеждён, что все его обсуждают, даже присутствие там Аято не успокаивало.
Скажет ли что-то странное император? Чайльд вряд ли станет распространять слухи, а вот насчёт Моракса сомневался. Наложник прикусил губу и снова вздохнул. Баронесса Кокоми заметила подавленное настроение подопечного, спросила, всё ли хорошо, отметив несвойственную тому бледность. Любовник короля признался, что не в порядке и женщина понимающе улыбнулась, умилившись чужой честности. Тома любил её - она вторая, после Аято, кто не питает к нему предубеждений и когда поползли слухи о нём и императоре Ли Юэ, баронесса встала на защиту его чести. Наложнику просто не могла не нравиться Кокоми.

- Не беспокойтесь, несмотря на разницу в статусах, Рекс Ляпису невыгодно идти наперекор королю. Всё будет хорошо, я сделаю всё, чтоб Вы были в безопасности поэтому идите и наслаждайтесь последним днём Летнего Солнцестояния.

Тома, улыбаясь, кивнул, настроение определенно поднялось. Те, кто не презирал его, собирались вокруг по одному или по двое, и вскоре он был окружен людьми, которые были близки ему или просто хотели быть рядом. Наложник расцветал от их внимания, и то ли потому, что они не вдумчивы, то ли по другой причине, но никто не спросил, почему он не пошел на специальный банкет. Любовник короля потягивал вино и с радостью принимал комплименты, которыми его осыпали дворяне.

- Сочетание блондинистых волос и зелёных глаз просто великолепно.

- Да, герцогине Минчи возможно придётся защищать свою репутацию.

- От наложника исходит ощущение чистоты, как от ещё не опавших лепестков сакуры.

Упомянутая герцогиня сегодня отсутствовала - видимо была одной из приглашенных на банкет поэтому все больше и больше людей подходили к Томе.
Сегодня он главная тема для разговоров и это его безусловно радовало.

Еще до того, как стал наложником короля, мужчина уже знал, что красота может быть ядом. После долгих проб и ошибок он научился использовать свою внешность как оружие, но даже тогда чувствовал, что ходит по ненадежному канату и всегда в опасности. Однако здесь всё по-другому. Все его хвалили и любили, а защитник был самым могущественным человеком в стране, и никто не мог поднять на него руку.

- Но разве Вы не говорили, что идете на особый банкет? Почему же Вы здесь сейчас?

Не прошло и получаса, как кто-то задал неудобный вопрос.

Тома уставился на говорившую женщину. Она не самая знатная аристократка, без больших владений и важных обязанностей во дворце. Эта дворянка впервые подошла к ним. Остальные, услышав этот вопрос, притихли, и, несмотря на любопытство, молчали.

- Это… - Наложник быстро собрался с мыслями и сочинил историю: — Это потому, что я сказал, что все в порядке. На банкет обычно приходят важные иностранные гости. Вместо того чтобы приглашать меня, подумал, что лучше позвать кого-то, кто принесет пользу нашей стране.

Дворяне были в восторге от этого ответа, многие из них говорили, что Тома очень умен. Прежние наложницы и наложники только тратили деньги, бездельничали и вообще не интересовались международными делами. Господин определенно отличается от них.
"Прибрежный мальчик" застенчиво улыбнулся и опустил глаза. Их восхищение было пьянящим как наркотик.

Тома пробормотал, что хочет еще выпить, и несколько аристократов быстро принесли ему различные бокалы для вина. Он выбрал светло-фиолетовый напиток, больше походивший на виноградный сок, и лицо мужчины, предложившего его, вспыхнуло.
Внезапно наложник заметил кого-то за плечами молодого человека. Того, кого там точно не должно было быть.
Бокал выскользнул из руки и разбился вдребезги. Все тут же всполошились, спрашивая, что произошло. Баронесса заметила странное поведение и повернулась туда, куда тот смотрел - любовник быстро схватил ее за рукав юкаты, чтобы остановить. Заикаясь, Тома поинтересовался, может ли аристократ, не присутствующий первые дни, прийти на закрытие праздника, на что получил положительный ответ, от которого подкосились ноги.

- Разве аристократы с небольшими поместьями приходят на Летнее Солнцестояние?

- Если их пригласить, то конечно. Я лично помогала выбирать гостей не только с высоким положением - заметив, что наложнику совсем поплохело, Кокоми обеспокоенно спросила, что произошло. Кинув что-то невнятное про опьянение, Тома, покачиваясь, выбирался из толпы.
Беспокоиться не о чем, если совершил пьяную ошибку, но, если нет - это будет опасно.

Эта женщина... Синьора Розалина-Кручка Лоефальтер... Хозяйка поместья, где он был рабом. Она знала его в лицо.

Когда Тома уже уходил, громкий голос позади провозгласил:

- Я правильно вижу? - Гусиная кожа вспыхнула на спине наложника, а глаза потемнели от страха. Баронесса подбежала к нему, хватая под руку и пытаясь дозваться.

Говорившая приближалась, смотря на всё это с насмешкой. Все вокруг погрузилось в мертвую тишину:

- Мир становится лучше, с беглым рабом теперь обращаются как с господином, да?

Chapter Text

Моракс отвечал на всевозможные вопросы по поводу друга. Главным аргументом, почему отказались от поисков был "Если он до сих пор не раскрылся, то уже не признается". И Чайльд был признателен, что император сдержал обещание. Юноша неловко отрезал кусок торта, стоя рядом с богом и остальными дворянами. Периодически они с Архонтом пересекались взглядами и королева кивала, надеясь, что не ведёт себя странно.

Рекс Ляпис такой хороший... - Рассеянно окинув зал, думал Аякс. Даже Аято нечего ему предъявить, так как Моракс не проронил ни слова о Томе.

Разговор о письмах плавно перешёл на обсуждение махаматры и его магии, точнее, как она используется во время битв. Удивительно, несмотря на талант, Сайно особо не распространяется о своих навыках и Чайльд понимает, почему: иногда лучше сохранить это втайне, чтоб противники не знали, чего ожидать от боя. Тарталья наблюдал за гостем из Сумеру, пока в зал не ворвался один из рыцарей Аято. На вопрос юноши, что произошло, тот лишь поклонился, направляясь к королю, который не заметил его, так как смотрел на Моракса.
Только после того, как позвали, Аято повернулся, выслушивая новости. Ему срочно нужно отправиться в главный зал. Стражник прозвучал серьезно: в комнате было всего двадцать человек, так что все могли слышать, что он сказал, гости не сводили с него глаз. Не теряя времени, правитель вышел вместе с рыцарем. Аякс пытался выяснить, что случилось и нужно ли ему тоже идти, но пришел к выводу, что если бы требовалась помощь королевы, её позвали. Скорей всего дело опять касается Томы, а раз так, то вмешиваться не хотелось.
Приняв решение остаться, юноша повернулся к гостям, продолжив беседу. Когда пришло время, он покинул банкет, направляясь в бальный зал, так как с остальными приглашенными тоже надо было поздороваться, а после заката присутствовать на фейерверке.
Зайдя в помещение, королева ощутила более оживленную атмосферу.

Что-то случилось?

Люди обычно устают от многодневных торжеств. Все роскошно одевались в последний день, но энергия обычно уже не та, как в первый. У входа он заметил несколько человек, которые разговаривали и смеялись. Шум все возрастал, растерянно оглядевшись, увидел, как к нему подбежала Люмин, пытаясь что-то воодушевленно рассказать. Собрав несколько слов воедино, Чайльд понял, что такой ажиотаж возник из-за Томы, точнее подтверждения, что тот является беглым рабом, принадлежавшим Синьоре Лоефальтер. Женщина, сумевшая прийти только в последний день праздника, узнала наложника и объявила об этом всем присутствующим, видимо, не зная о законе, так как находится в городе всего несколько часов, предпочитая вести изолированную от общества жизнь.
Когда пришел король, он остановил Розалину, но было уже поздно. Как бы Тома не отрицал своё происхождение, никто не верил ни единому слову, так как буквально всё кричало о правдивости слухов: даже запрет говорить об этом был неопровержимым доказательством.
Видимо, от переизбытка чувств и стресса наложник упал в обморок. Аято тут же кинул всё и, подхватив любовника, унёс его.

Теперь понятно, почему рыцарь искал короля. На мгновение какое-то необъяснимое чувство нахлынуло на Аякса. Это было... Облегчение? Скорей всего, это было оно. Супруг пришел в ярость, когда заподозрил, что Чайльд распространяет ложные слухи о Томе как о беглом рабе. Обида и печаль теперь сменились удовлетворением, тем не менее, в сердце был маленький уголок, который не был взволнован. Странная и непривычная апатия накрыла сознание, не давая что-либо испытать. Откуда взялось это неприятное ощущение?
Тряхнув головой, пытаясь прийти в себя, Тарталья закусил губу.

В любом случае разве Аято не понимал, кем может являться Тома, когда спасал его? Хотя, даже если догадывался, вряд ли смог возненавидеть, он привез этого мужчину сюда из-за жалких обстоятельств и своего сильного желания защитить. Влюбился ли король в него тогда или нет, но это была их первая встреча. Не важно, простолюдин или раб, ему нравится наложник поэтому сделает всё, чтоб поддержать его и избавиться от насмешек.

Аякс не знал, что может произойти, однако точно был уверен, что не хочет вмешиваться.

***

Как обычно, тщетно было пытаться избежать встреч с этими двумя. Каждый раз это либо Тома, либо Аято, загоняющие Чайльда в ловушку и сейчас это был муж.

Некоторые из иностранных гостей собирались отправиться в свои страны, некоторые хотели остаться подольше в Южном дворце. Тарталья вернулся в покои, оставив позади тех, кто хотел продолжить пьянство и веселья. Ему хотелось принять теплую ванну, чтобы снять дневную усталость. Фрейлины тоже выглядели измученными, поэтому вместо того, чтобы следовать за ним, отослал их отдохнуть. Однако прежде чем королева успела закончить набирать воду, подошел капитан охраны Аято. У него появилось дурное предчувствие, как только увидел его. В течение месяца все случаи, когда супруг вызывал без причины, становились неприятными встречами.
Чего же тот хотел на этот раз? Настроение было ужасным, когда Аякс шел по длинным коридорам, но ему удалось контролировать выражение лица. Юноша надеялся, что сможет остаться беспристрастным и перед мужем…
Наконец он вошел в спальню Аято в Восточном дворце. Король сидел на стуле у кровати, и Тарталья заметил Тому лежавшего на кровати с полотенцем на лбу. Снова повернувшись к супругу, который не сводил глаз с Чайльда, спросил, зачем его звали.

Правитель медленно открыл рот и сказал:

- Ты хочешь мне что-нибудь сказать? — Голос был довольно резким.

- Это я должен спрашивать.

- Даже глазом не моргнешь в такой ситуации?

Первая мысль, которая пришла в голову: - должно быть, Аякс хорошо контролирует выражение своего лица, и уголки рта поползли вверх. Аято, казалось, еще больше обидела чужая улыбка:

- Счастлив, что теперь Тому все считают беглым рабом?

Да. Но в слух этого не скажет:

- Собираетесь выместить свой гнев на мне? Я слышал, что случилось с наложником и знаю, как Вы расстроены, но не используйте меня в качестве средства для снятия стресса.

- Королева! Неужели ты думаешь, что я позвал тебя, чтобы выпустить пар?

Чайльд скептически выгнул бровь: а для чего еще?

- Ты действительно хотел доказать, что Тома беглый раб? - закатив глаза, мужчина продолжил - Аякс родился великим аристократом. У него хорошая семья, огромное богатство, огромная власть, прекрасный особняк, природная красота и остроумие. Но, несмотря на это, он все еще хочет быть выше всех. Почему? Или... подожди... - Аято нахмурился, будто понял причину такого поведения - или боишься, что из-за наложника тебя больше никто не пожалеет? Кто тут ещё ведёт себя по-детски? Прошло уже почти десять лет, а ты до сих пор думаешь об этом. Даже если это и травмировало тебя, сравни: три дня и вся жизнь.

- Закройте рот. - Королева нахмурилась, сжав кулаки - я просил больше не вспоминать про то происшествие.

- Тарталья, Тома живёт так с рождения. У него ничего нет: ни родителей, ни семьи; у него нет собственности, нет власти, дома. Он похож на королеву, которая умна и красива, но без возможностей.

Аякс хотел закрыть руками уши и не слушать всю эту трогательную речь. Юноша знает, как страшно испытать это, но в отличие от наложника смог выбраться благодаря одному мальчику и собственным силам.

- ... А потом Тома встретил меня и попытался получить их для себя. Шанс быть любимым, съесть теплую еду, расслабиться на удобной кровати, чему-то научиться...

Этот мужчина забрал у него мужа - хотел сказать Чайльд, но гордость не позволила ему этого сделать. Аято хотел, чтоб юноша посочувствовал тяжёлому бремени наложника? Чтоб королева помогла ему, потому что тот попал в беду?

- ... Я не прошу тебя понимать его, даже если ваши ситуации схожи, но хотя бы прояви капельку сострадания.

- Сострадание? - Тарталья склонил голову на бок, слушая, что ему говорят.

- Сострадание, которое королева проявляет то тут, то там - например, к детским домам, домам престарелых, медицинским центрам, храмам, академии. Почему ты не можешь проявить это сострадание к Томе? - Аято взорвался, но тут же осекся и рухнул обратно в кресло.

Наложник со стоном потянулся и король поспешил взять его за руку, успокаивая. Аякс закусил губу, заметив, что на нём рубашка с широкими рукавами, скорей всего принадлежавшая супругу.

- Тома - Ваш любовник, так что Вы должны нести ответственность за него. Я не присматриваю за ним потому что он не находится под моей юрисдикцией.

- Я и не просил заботиться о нем. Просто оставь его в покое.

- Разве я когда-нибудь провоцировал его?

- Вчера перед императором Ли Юэ, когда он оскорбил Тому. Выбирая из них двоих, ты должен был встать на сторону наложника. Если не знаешь, кто говорит правду, обязан поддерживать своих подданных!

- Как уже говорил, мне известна правда поэтому выбрал Моракса.

- Тома солгал? - Аято вымученно вздохнул, не желая продолжать этот разговор.

- Это Вы верите в его невиновность, а не я.

- Ладно, это было вчера, а сегодня? Почему ты пытался унизить его сегодня?

- Вы знаете, что я не говорил с ним со вчерашнего дня.

- Так и есть, но ты хотел доказать, что наложник - беглый раб поэтому позвал Синьору Лоефальтер.

Казалось, воздух взорвался, когда он произнес это обвинение. Тарталья знал, что это не может быть правдой, но прозвучало именно так. Юноша впился взглядом в мужа:

- Любовь отдавила Вам часть мозга и Вы больше неспособны трезво мыслить? Приглашения были отправлены до появления Вашего любовника.

Аято сглотнул от неловкости, но отступать так просто не собирался:

- Она не очень важный гость, так зачем же ты пригласила ее на торжество?

- Меня не интересует все, что касается наложника. И Вы были уверены, что он не беглый раб. При таких обстоятельствах, почему бы не послать приглашение Синьоре Лоефальтер?

Чайльд даже не знал, какое происхождение у Томы. Единственное что было известно - то, что король нашел того на берегу моря возле поместья Лоефальтер. С тех пор он ни разу не слышал о нем, и если бы наложник был простолюдином, то присутствие Розалины не имело значения. И все же почему-то Аято показалось, что Аякс выяснил что Тома принадлежит той женщине. Аякс? Аякс ошеломлен.

- Вы должны заботиться о нем сами и не должны ожидать, что я просмотрю за ним в независимости от происхождения.

- Ты жестокий, бессердечный омега. Человек, который всю жизнь провел в нищете, теперь может стоять гордо, а ты не хочешь этого видеть? Не хочешь, чтобы тебя запятнали? Королева ужасна.

Нахмурившись, рыжий юноша вышел из спальни и быстрым шагом направился на полигон, пытаясь утихомирить злость. Как этот мужчина смеет говорить ему такие вещи? Он ужасная королева? Тогда пусть ищет себе новую!
Чайльд понимал, что говорит на эмоциях и на деле такого никогда не случится - это невыгодно ни стране, ни семьям Камисато и Тарталья, но не мог ничего с собой поделать.
Аято переходит границы, унижая собственного супруга из-за какого-то наложника.
Просто вспоминая о недавнем разговоре, кровь закипала - чучело так просто не отделается. Сегодня оно отыграет роль любимого муженька и любовника в одном лице.
Проверив, что никто не смотрит, а рыцари остались позади, Аякс активировал гидро лезвия. Выгнув бровь, королева осмотрела оружие, не понимая, что не так - вроде всё, как обычно, но форма более...прозрачная? Что ж, видимо это случилось из-за нестабильного состояния. Взяв удобнее клинки, Чайльд замахнулся на куклу, намереваясь одним ударом снести голову, однако стоило соприкоснуться с соломой, как лезвия разлетелись на миллионы капель, скатываясь по рукам на землю. Синие глаза расширились, увидев это:

- Что за... - юноша стряхнул с себя воду, стараясь сохранять относительное спокойствие. Что произошло? Вдохнув и выдохнув, он снова призвал гидро оружие, однако, как и в прошлый раз, оно продержалось всего минуту, прежде чем рассеяться. Нервно хохотнув, Тарталья повторил попытку, но результат оставался одним и тем же:

Стихия не поддаётся.

Сделав размашистый шаг назад, Аякс посмотрел на дрожащие руки: - они выглядели как прежде, но потеряли свою боевую ценность. Вспомнив про глаз бога, королева резко полезла в карман, доставая оттуда артефакт, сглотнув вязкий ком, юноша наблюдал за слабым мерцанием - прежней энергии больше не было и вряд ли будет. Скорей всего глаз бога потухнет, забрав с собой благословение Селестии. У Тартальи перехватило дыхание от этой догадки - что значит, не сможет использовать гидро стихию? Как же так? Невозможно... Он жил своими способностями, находя в них утешение, но теперь даже этого нет? Несправедливо, почему судьба так жестока к нему? Сперва отобрала мужа, а теперь ещё и смысл жизни? Аякс не согласен с этим - он упал на колени, продолжая немигающие смотреть на глаз бога, надеясь найти хоть какое-то решение проблемы - что ему теперь делать? Сложив руки на груди, лелея артефакт как дитя, Чайльд пытался сдержать подступающую панику. Вместо того, чтоб позволить слезам скатиться по щекам, королева рассмеялась, надеясь хоть так передать все свои эмоции: ему нельзя быть громким, это не соответствует правилам этикета, но прямо сейчас весь полигон сотрясался от смеха, больше похожего на рыдания.

Аякс замолчал, перестав дышать. Расфокусировано глядя в одну точку, ему на секунду стало легче - все мысли исчезли, в голове была пустота, но стоило сделать вынужденный вдох, весь шум тревожных голосов вернулся, ударив сильнее, чем прежде.

Он ничтожество, не смог сохранить даже подарок Селестии, что говорить тогда о супруге? Значит заслуженно, значит ничего изменить нельзя.

Или можно?

Подняв голову, Чайльд столкнулся с нарисованным лицом чучела, которое будто насмехалось над ним: в этот раз победа принадлежит кукле, тебе не победить Аято, ты хуже Томы.

Но ведь ему не нужно побеждать Аято? Тарталья муж, а не соперник.

Он не хуже Томы, он знает это.

Но глаз бога...

Взглянув ещё раз на потухающий артефакт, королева задумалась: Может ещё не всё потеряно?

С трудом поднявшись на ватные ноги, чуть пошатнувшись, Аякс подхватил практически бесполезную стекляшку, медленно направляясь к рыцарям. Точно, всё будет хорошо, всё придёт в норму, надо только постараться.

Глаз бога не потухнет, это невозможно пока владелец жив. Значит, Тарталья просто устал и скоро всё наладится.

Chapter Text

Синьора нервно шевелила руками. Она была хозяйкой небольшого поместья, хотя это и не обязательно означало, что у нее нет влияния. Многие герои, военные чиновники и высокопоставленные дворяне предпочли жить мирной жизнью в обычных домах, оставив столицу позади себя как можно дальше. В некоторых случаях важен был не размер или географические особенности земли, а ее местоположение. Например, Ватацуми располагался далеко от столицы, но его ценность нельзя было игнорировать, поскольку там находилась самая большая Академия магии в Тейвате.
Но это было неприменимо к Лоефальтер. Ее поместье на острове Рито не было открыто для светского развития, так как территория относительно небольшая и служит в основном как отправная точка кораблей. Она никогда не видела короля на расстоянии, не говоря уже о личной встрече.

Под испепеляющим взглядом Аято Синьора опустила глаза. Это был очень неприятный опыт.

Хотя друзья Розалины иногда смеялись над скромностью ее состояния, она не испытывала ненависти к своему положению. Большие поместья находились под влиянием королевской семьи, в то время как Лоефальтеры могли достойно царствовать над своими маленькими. Женщина никогда ни перед кем не падала ниц - до сих пор. Синьора была напугана человеком столь же молодым, как и ее сыновья - это задевало уязвлённую гордость.

Аято наконец заговорил, приказывая объясниться за сегодняшнее. Какое-то мгновение Розалина не могла понять, что тот имеет в виду. Ранее король отнес Тому в спальню, а саму Синьору арестовали и доставили в эту комнату в Восточном дворце. Причина была известна всем - так зачем же снова поднимать эту тему?
Но в конце концов стало ясно, что таким образом мужчина призывает вернуть всё в норму.

- Приношу свои извинения, Ваше Величество, я иногда неправильно распознаю лица людей. Мой сбежавший раб был так же красив, как и господин Тома - пшеничные волосы, большие зелёные глаза... Признаю, ошиблась. - Розалина поклонилась и продолжила искать выход из сложившейся ситуации. - Я запятнала репутацию наложника. Искренне прошу прощения.

Голова опущена, но ее глаза блестели от любопытства: Молодой король продолжал защищать Тому, хотя и знал, что тот беглый раб. Синьору действительно впечатлил этот омега - он думал, что сможет просто стереть свою личность и подать себя как наложника, однако низкое положение всплыло довольно быстро, но даже так, неужели Аято действительно благоволил к нему? Розалина еще в поместье знала, что тот может держать альф под каблуком, но его талант оказался гораздо сильнее, чем ожидалось.

- Ладно, но впредь следите за своим языком.

- Да, Ваше Величество - на удивление, король довольно легко отпустил женщину.

Губы Синьоры сложились в слабую ухмылку. Возможно, ей удастся избавиться от роли маленькой провинциальной дворянки и занять более привилегированное положение.

***

Чайльд шел по коридору сопровождаемый охраной. Голова и сердце были тяжелы, а одежда, казалось, тяготила юношу. Делая шаг, Тарталья чувствовал покалывание в ребрах, что именно это было: стресс или побочный эффект от частичной потери магии, он не знал, но думать об этом не хотел.
Когда Аякс добрался до Западного дворца, то прислонился к колонне, чтоб избавиться от болезненных ощущений внутри. Обида на супруга меркла на фоне горечи от утраты важной части жизни. Утопая в собственном отчаянии, юноша не сразу услышал, как к нему обратились.

- Королева? - Моракс подошёл ближе, чтоб заглянуть в лицо своего пока что друга, но тут же отшатнулся, испугавшись синих глаз. Пустых синих глаз. - Что произошло?

Только тогда Чайльд отозвался, прийдя в себя. Былой блеск вернулся, но император уверен в том, что видел. Что-то точно случилось и явно нехорошее.

- Опять король буянит? - слабо улыбнувшись, бог склонил голову на бок, надеясь получить ответ.

- Сожалею, сейчас я не выгляжу презентабельно - выпрямившись, Аякс вернул на лицо привычную маску отстранённости, чтоб не показывать свои слабые стороны - Вышли прогуляться?

Моракс нахмурился, протягивая руку. Тарталье показалось, будто та дрожала, но это невозможно, Архонты сильные:

- Обычно в Ли Юэ близкие люди обнимаются, чтоб справляться с горем вместе. Королева Наш... Мой друг, могу я помочь?

Юноша покачал головой и Рекс Ляпис отступил, выглядя опечаленным.

- Твой муж снова оскорбил тебя? - увидя чужое замешательство, объяснил - Просто хочу знать.

- Не могу сказать, это личное - закусив губу, королева отвела взгляд.

- Я должен был первым встретиться с тобой... - тихо пробубнил император, но был услышанным. - Надо было приехать много лет назад и забрать тебя со свадьбы. А ещё лучше познакомиться с младенцем Аяксом, подружиться и защищать от всяких разных Аято.

Из уст грозного бога это звучало максимально нелепо - Чайльд тихо посмеялся, просто представив, как маленький рыжий мальчик собирает лепестки сакуры вместе с Архонтом.

Поняв, что не совсем удачное утешение сработало, Моракс облегчённо улыбнулся:

- Поскольку я не устраиваю тебя в качестве поддержки, может быть мне следует прислать Чжун Ли?

Чайльд не мог обнять Рекс Ляписа, но вот дракон был бы очень кстати. Согласившись, юноша спросил, где тот находится.

- Я пошлю его в твою комнату.

- Ничего страшного, если увидим Чжун Ли вместе. У меня много вопросов о нём…

Император выглядел так, будто его застигли врасплох. Янтарные глаза заметались.

- Чжун Ли сейчас занят... Точнее, он довольно застенчив и не любит, когда в помещении несколько человек.

Тарталья непонимающе выгнул бровь: сколько существо игралось с ним и с фрейлинами, ни разу оно не показалось беспокойным. Аякс с сомнением уставился на взволнованного мужчину. Может ли бог врать?
А потом понял, что было бы крайне неразумно омеге заходить в комнату альфы. Тогда это имеет смысл - они же договорились дружить тайно. Извинившись за столь опрометчивую просьбу, Моракс поспешил объяснить, что все в порядке и королева может задавать любые вопросы. Немного подумав, юноша заговорил:

- Что Чжун Ли любит?

- Королеву. - Чайльд не совсем понял - Королева - фаворит Чжун Ли.

Почему император смущён? Тарталья не понимает, ему кажется странным, что Архонт перед ним - представитель силы и могущества - краснеет и стесняется, говоря о предпочтениях животного.

- Мило - улыбнулся Аякс - обязательно поблагодари его. А что насчёт еды? Я бы хотел угостить дракона чем-нибудь, помимо воды.

- Чжун Ли съест всё, что предложит королева.

Юношу это немного расстроило - значит ли это, что у него нет особенного блюда?

- И всё же должно быть что-то, что ему нравится.

- Он всё ест. - Рекс Ляпис вдруг поджал губы и повернул голову в сторону, его челюсти были сжаты, как будто пытался подавить смех.

... Чжун Ли обжора? Или это было сказано в шутку? Однако прежде чем Чайльд смог спросить, император, пообещав прислать дракона, ушёл.

Вернувшись в свою комнату, Тарталья открыл окно, чтоб животное могло спокойно зайти внутрь и размышлял, чем можно его угостить. Обратившись к Итэру, они оба пришли к выводу, что большая летающая ящерица тоже ящерица и питается различными насекомыми и мелкими тварями.

- Можно попробовать предложить рыбу вместо птицы, но я не уверен - рыцарь игрался с кончиком своей косы, думая над вариантами корма.

- Змей найдем... - королева села на диван - моллюски можно взять с кухни. Кроме меня их никто не ест поэтому проблем с недостачей быть не должно. Мух не надо, слишком мелко.

Отправив Итэра на поиски, Аякс наконец расслабился и головная боль вернулась. Последствия истерики - предположил юноша, без них никуда. В конце концов, сам виноват, что такое случилось. Селестия посчитала, что он недостоин пользоваться стихией поэтому спокойно забрала, наплевав на чувства пользователя. Точнее, частично забрала, но это неважно, даже если не слышал о таком раньше. Во времена Охоты, у людей отбирали глаза бога вместе со способностью управлять магией, но в таком случае человек терял смысл жизни, выбирая либо самоубийство, либо существовать как пустая оболочка.
И то, и другое не соответствует симптомам Чайльда - есть лишь раздражающая головная боль и апатия, которая не является особой проблемой, так как у него хорошо развита самодисциплина. В таком случае, что происходит?
Точно ничего хорошего и это вызывает новую панику, которая с горем пополам, но утихает, когда в дверь постучали. Итэр вернулся с накрытым тазом. По словам мальчика, змей сейчас не найти поэтому повар предоставил ещё живых угрей Унаги и несколько моллюсков. Этого должно хватить.
Рыцарь поклонился и вышел из комнаты, оставляя королеву одну. Приоткрыв крышку, на него уставилось несколько пар глаз, но на атаку сил не было. Без воды они мало на что способны. Вздохнув, юноша отметил, что из них мог получиться неплохой суп. Было бы здорово, если бы Чжун Ли оценил такой букет морепродуктов.

Дракон наконец-то появился. Вместо того чтобы сесть на подоконник, грациозно зашёл в открытое окно летая по комнате; золотые глаза смотрели на Тарталью, как бы убеждаясь, что человек внимательно наблюдает. Сделав еще круг, он приземлился на чужие колени. Аякс погладил его по спине и животное громко вскрикнуло, пошевелив хвостом.

- Ты невероятен - умилившись, сказал Чайльд и заметив, как существо прихорашивается, решил, что самое время предложить угощения. - у меня кое-что есть для тебя.

Подхватив его на руки, юноша подошёл к столу, на котором стоял таз. Видя чужой энтузиазм, он не стал долго тянуть и сразу убрал крышку, показывая содержимое.

Чжун Ли вмиг оцепенел, дико моргая глазами. Королева вспомнила слова Итэра, что дракон может отказаться есть самостоятельно поэтому схватил самого крупного скользкого угря, поднося ближе к животному. Унаги извивался, цепляя коричневые чешуйки, оставляя неприятное ощущение после. Существо наконец не выдержало и с гулом вырвалось носясь по всей комнате, лишь бы избавиться от фантомных противных прикосновений.
Аякс пытался поймать Чжун Ли, но тот как сумасшедший метался по столу и дивану, роняя на пол книги и вазу, после чего выпрыгнул в окно, улетая совсем.

Тарталья нахмурился, смотря на таз: драконы это не едят? Таки нужно было искать змей и птиц. Расстроившись такой реакции, юноша собрал выпавших Унаги, складывая их обратно и передавая Итэру, чтоб тот отнес на кухню.
Он переживал о Чжун Ли всю ночь напролет и спал крайне беспокойно. Эти мысли отвлекали от душевной боли, связанной с потерей сил и Аято, но заставляли размышлять о состоянии животного. В порядке ли оно?

На следующий день, едва ли закончив завтрак, королева вышла из своей комнаты, чтобы встретиться с императором Ли Юэ. Аякс не мог войти в чужие покои, но надеялся столкнуться с Рекс Ляписом возле Южного сада. Ему необходимо было знать, что с драконом всё хорошо. Однако как только он покинул дворец, обнаружил Моракса, прислонившегося к колонне и смотрящего на здание. Повернувшись к рыжему юноше, он быстрым шагом подошёл к нему:

- Вчера я ответил неправильно. Чжун Ли не ест морепродукты.

Тарталья выглядел озадаченным:

- Тогда я могу подготовить змей или птиц.

- Нет! - бог кашлянул, возвращая на лицо спокойствие - Чжун Ли вообще не ест всё, что ползает и уж тем более то... Что плавает...

- Что насчёт варёных Унаги? - предложила королева, пытаясь скрыть смущенную улыбку. Архонт довольно долго молчал. Громко выдохнув, мужчина сдался:

- Давай просто обойдёмся водой? Мой дракон очень привередливый и угодить ему тяжело.

***

Тома запутался в сети сложных эмоций, он был благодарен, что Аято спас его. Король с самого начала знал, что наложник беглый раб, но желание защитить заставило скрыть это даже после того, как дело было раскрыто. Сколько других альф нежно шептали ему о своей преданности, прежде чем покинуть, используя свой статус как щит? По иронии судьбы именно Аято самый могущественный человек в стране, не сделал этого.
Но страх перед прошлым все еще давил на пятки. Как раз в тот момент, когда он едва стряхнул с себя оковы, когда люди начали смотреть на него как на «Тому», а не «раба», его личность снова схватила за лодыжки. Если бы не любовь короля, мечта наложника умерла из-за Синьоры
Но как насчет людей, которые, когда-то ловили каждое его слово и улыбку? Что они будут делать сейчас? Мужчина забеспокоился. Он еще не встречался с другими дворянами с тех пор, как правда вышла наружу, и боялся, что эти дружелюбные лица превратятся в отторжение...
Тома погладил аметистовый браслет на своей руке, но сердце так и не успокоилось.

Нет, как раньше уже не будет… даже если являлся рабом, теперь он наложник короля.

Мужчина обнял куклу, которую Аято придумал специально для него - мягкую собаку из ткани и хлопка по имени Таромару. Дверь открылась, и в комнату вошла Ёимия с беспокойным выражением на лице:

- Господин, к вам пришла Синьора Лоефальтер…что мне ей сказать?

- Хозяйка?

В суматохе момента Тома использовал то же обращение, что и в прошлом. Фрейлина выглядела пораженной, но не произнесла ни слова.

Выражение лица девушки сменилось доброй улыбкой, но наложник был уверен, что та смеется над ним. Если она знает об отношениях Розалины с Томой, ей не следовало упоминать о ней. Разве в обязанности подчиненной не входит не пускать других? Не возникает сомнений, что, если бы Ёимия все еще работала у королевы, она была более ответственной.

Тома прикусил губу. Если бы знал об этом, то остался в комнате Аято и притворился больным. Возвращаться сюда, чтобы привести в порядок мысли, было ошибкой.

Нет, нет - проблема в том, что Его Величество позволил Синьоре свободно разгуливать по городу. Почему король просто не выгнал ее? Почему просто не убил или не посадил в тюрьму? Неужели Аято ни на что не способен?

Наложник сдерживал жгучие слёзы, приказывая фрейлине прогнать женщину, но Ёимия колебалась.

- Скажи ей проваливать! - На этот раз он закричал, но девушка по-прежнему не двигалась с места. - Ты и сейчас меня игнорируешь?

Дрожащим голосом она наконец ответила:

- Синьора Лоефальтер сказала, что если Вы не впустите ее, то пожалеете об этом.

Гнев придал Томе храбрости и, стиснув зубы, приказал позвать ее. Он был полон решимости вылить на нее холодную чашу оскорблений, однако стоило увидеть злобно ухмыляющуюся женщину, все слова замерли на губах.

- Поздравляю, теперь ты наложник короля.

Ёимия поочередно смотрела то на господина, то на Синьору, но заметив свирепый взгляд первого, выбежала из комнаты.
Мужчина обернулся и посмотрел на Розалину, которая села в свободное кресло, приговаривая, какое оно хорошее.

- Почему ты здесь? - Он подражал строгому тону Чайльда. Собственный голос был совершенен в обаянии людей, но ему недоставало властности. Лоефальтер издала смешок:

- Передо мной теперь настоящий господин! Правда, я уверена, что это на определенный период. - увидев чужое непонимание, закатила глаза - Как думаешь, сколько лет человек остаётся наложником короля?

Тома прикусил губу, услышав колкое замечание Синьоры. Она постукивала пальцами по столу и покачивала шеей, когда заметила браслет на чужом запястье:

- О, как красиво. Он сделан из аметиста? Дай взглянуть.

Наложник завел руку за спину. Розалина на секунду нахмурилась, а потом улыбнулась:

- Его Величество приказал мне исправить мое ошибочное утверждение, что ты беглый раб. Теперь со мной обращаются как с дурой, которая не может даже узнать лицо человека. Будет ли твоя тайна раскрыта или нет, зависит от меня. Я благодарна за мору, но этого недостаточно, хм?

Тома резко повернулся к ней:

- Тебе не следовало говорить этого с самого начала! Бесстыжая! Ты скрываешь, что я беглый раб, потому что так приказал король. Ты делаешь это не для меня.

На лице Лоефальтер появилась коварная улыбка:

- Тогда почему я ничего не сказала о ребенке, которого ты бросил?

Наложник побледнел. Ребёнок? Кровь снова бросилась ему в лицо, и он сжал кулаки. Белки глаз стали красными от злости:

- Как смеешь лгать! Ты убила моего ребенка! - Ярость затопила каждую часть его тела. То, как женщина беззаботно заявила, что он бросил своего младенца, с ненавистью отозвалось в ушах, но Тома заставил себя закрыть рот, опасаясь, что Ёимия услышит их разговор. - Ты не можешь угрожать мне тем, кого нет в живых.

Розалина усмехнулась. Это был обычный смех, но наложник почувствовал, как по спине пробежал холодок. Выражение лица Синьоры внезапно стало суровым, а тон - насмешливым:

- Я не стану убивать своего внука, собственную кровь. - мужчина пошатнулся, не веря ни единому слову - Вижу, не доверяешь. Может быть, тогда мне следует принести его тебе?

Chapter Text

Тома был уверен, что его ребенок исчез навсегда, но решительные манеры Синьоры вызывали сомнения.

- Подумай хорошенько, что будет, если женщина, узнавшая в наложнике своего беглого раба вдруг исчезнет? Разве люди не скажут, что король пытается что-то скрыть? - Тома привык слышать, как Розалина говорит так, словно хочет растоптать его, но ее голос вдруг приобрел приятный оттенок. Он с трудом сглотнул. - Кроме того, нельзя же так невинно жить в королевском дворце. Вокруг так много обмана, как можешь оставить такую работу кому-то, кто не знает твой секрет?

- Что ты имеешь в виду?

- Ты глупое создание, говорю, что ты должен перенаправить враждебные взгляды на кого-то другого. Я же уже все о тебе знаю. Другими словами, я вполне могу быть твоими руками и ушами.

- Мне не нужен кто - то вроде тебя! - наложнику не нравилось, что говорит Лоефальтер, даже если частично понимает, что та права.

- Игра в переодевание не сделает тебя господином, Тома. Возможно, когда-нибудь ты сможешь стряхнуть с себя прошлое и быть принятым среди знати, но к тому времени будешь ли ещё наложником, которого любит король? - Розалина еле сдерживалась, чтоб не кричать и доходчиво объяснить мысль.

Глаза любовника задрожали:

- Аято говорит, что любит только меня.

- Возможно. А может, и нет. Как бы это сказать… ты ведь не забыл моего сына, не так ли?

Мужчина прикусил губу. Сын Синьоры, который шепотом клялся ему в любви, начал меняться с приближением рождения ребенка. Вначале он был настойчив и упрям, но постепенно выдохся.
После того как младенец умер, Тома умолял его бежать вместе, но, в конце концов, в ответ услышал:

«Я люблю тебя, но не хочу менять свою жизнь ради тебя. Ты выглядел так, словно застрял в бездне, и мне хотелось спасти от этого, но ошибался. Ты и есть бездна, я не могу спасти тебя от нее. Даже дети, рожденные нами, будут втянуты и пойманы в ловушку.»

В тот несчастный день наложник потерял не только ребенка.

Мужчина сжал кулаки, и кровь начала сочиться из тех мест, где ногти впивались в кожу. Вместо того чтобы остановиться, Розалина продолжала водить своим острым, как лезвие, языком по ранам своего бывшего раба:

- Чем больше тебя любит Его Величество, тем больше других бедных, красивых людей будут смотреть на твое положение и надеяться. Чтобы спастись от сурового мира, они тоже захотят привязаться к королю. - мельком глянув на Тому, она издевательски улыбнулась - А что потом? Жадные дворяне, иностранные лорды и все, кто заинтересован в политическом сговоре, будут посылать к правителю Инадзумы всевозможных омег и многие из них будут иметь образование и статус. Ты не королева, Тома, если потеряешь любовь Аято, вернешься в рабство.

- Тогда в твоей помощи тем более нет смысла. - Наложник злобно уставился на Лоефальтер, желая заткнуть её и не слышать жестокой истины.

- Все зависит от тебя и твоей способности оставаться в его милости, но я могу убедиться, что никакой другой любовник не придет и ты не останешься в прошлом. - видя чужую заинтересованность, она коротко вздохнула, продолжив - Если поможешь мне и моей семье добраться до центра власти, я буду играть роль твоего родителя. Твой ребенок - мой внук, и то, что хорошо для него, хорошо и для меня.

Эти слова показались бы заманчивыми, если не говорившая. Как мог такой человек, как она, принять раба в качестве партнёра для своего сына? Даже проходящая мимо собака будет смеяться над ней. Было понятно, что женщина просто хотела держаться поближе к нему как пиявка.
Выражение лица Томы не изменилось, и Синьора усмехнулась:

- Не веришь? Но ты сразу поймешь, что твой ребенок похож на тебя.

Наложник не мог говорить, застыв, словно статуя. Розалина уставилась на него и встала с довольной улыбкой:

- Думай тщательно. Я буду продолжать притворяться идиоткой, которая не может распознавать лица, как и повелел Его Величество.

***

Празднование Летнего Солнцестояния подошло к концу и многие гости разъехались по домам, за исключением некоторых пожелавших остаться подольше, включая императора Ли Юэ. Чайльд посмотрел списки приглашенных, их рыцарей и секретарей и взгляд невольно опустился на имя Моракса, напротив которого стояла отметка с неопределенной датой отъезда - это вызывало невольную улыбку на лице Аякса.
Вспоминая недавнее происшествие с Чжун Ли, юноша посетил орнитолога, спросив, существуют ли ящерицы, которые не едят сырую еду, на что тот лишь посмеялся, утверждая, что такие существа бы поразили академический мир.
Возможно император по ошибке неправильно кормит своего питомца.

Либо же это потому что Чжун Ли домашний дракон. Странно только, что он не любит угрей. Может, это из-за того, что повар обычно разрезает змей и подносит готовыми? В таком случае нужно попробовать накормить животное приготовленным Унаги.

Возвращаясь в Западный дворец, Тарталья встретил Моракса и, на случай, если снова накормит Чжун Ли чем-то запрещенным, поделился с богом своей идеей. Архонт же, выслушав объяснения, вымученно простонал, закрывая лицо руками. Королева не особо поняла такую бурную, несвойственную тому реакцию поэтому аккуратно, чтоб не разгневать, спросила, всё ли в порядке.

- Давай обойдёмся просто водой? Животные Инадзумы и Ли Юэ имеют разные... Темпераменты. Чжун Ли ест исключительно готовую пищу высшего класса. Морепродукты же вообще для него табу.

Чайльд скептически выгнул бровь и император умоляюще посмотрел на него:

- Ты можешь просто погладить его по голове или обнять. Этого достаточно.

Неужели Рекс Ляпис не любит, когда другие кормят его питомца? Однажды Аякс слышал о собаке, которая не ела ничего, кроме того, что давал хозяин. То же самое может быть и с драконом. Кивнув, юноша задал вопрос, не был ли он груб, и, хотя напряжение на лице Моракса не ослабло, тот улыбнулся, утверждая, что всё в порядке. Немного помявшись, бог тихо пробормотал:

- Скоро День рождения...

Тарталья посмотрел в янтарные глаза:

- У Чжун Ли скоро День рождения?

Архонт опешил, не ожидая такого исхода:

- У королевы.

Чайльд почувствовал, как от стыда нагрелось его лицо.

- Ещё же около трёх недель.

- Для нас, богов, это очень маленький срок.

Аякс слабо улыбнулся. Конечно, обычно устраивались большие праздники в день рождения короля и королевы, но день рождения Тартальи был слишком близок к Летнему солнцестоянию. Проведение больших вечеринок подряд могло повредить общественное мнение и обременить дворян. С самого детства его дни рождения были более интимным делом - ужином с семьей и знакомыми, но император Ли Юэ этого не знал.

- Что бы ты хотел получить? - Рекс Ляпис ласково смотрел на рыжего юношу, которому было неловко говорить на эту тему - Мы друзья, я бы хотел провести этот день с тобой.

Прежде чем ответить Мораксу, королева услышала шорох. Обернувшись, он заметил человека, которого не ожидал увидеть.

Аято. Кроме одного рыцаря, с ним никого не было. Его взгляд остановился на супруге и императоре:

- ... Королева. Так ты с ним?

Аякс не совсем понимал, что тот имеет в виду, но всё же ответил, что гуляет с императором. Король выглядел не очень довольным, уже обращаясь к Архонту, спрашивая, как долго он ещё собирается гостить в Инадзуме.

- Думаем, около месяца. - Рекс Ляпис улыбался, несмотря на недавнюю ссору с Аято.

- А это не слишком долго? - правитель сдержался, чтоб не закатить глаза - Слышал, в Ли Юэ Фатуи совсем отбились от рук и терроризируют простых людей. Мало ли чего они задумали, так почему бы их императору наконец не разобраться с этой проблемой? Нехорошо оставлять страну так надолго.

- Спасибо, Мы сами решим, что и когда нужно сделать. Наша верная подданная, заменяющая императрицу, пока неплохо справляется.

Чайльд смотрел на их переговоры без особого энтузиазма. На секунду ему показалось, что он заснул. Списав всё на усталость, юноша попрощался с мужчинами, желая уйти отдыхать, но король схватил его за руку, выглядя оскорбленным.
Тарталья вымученно нахмурился, предполагая, что супруг снова хочет унизить королеву перед другим человеком. Это было первой мыслью Тартальи, исходя из прошлого опыта, однако, к счастью или нет, Аято, прежде чем что-либо сказать, повернулся к Мораксу, предупреждая, что хочет кое-что обсудить с женой наедине и тому пора идти своим путём.
Архонт не согласился с этим, настаивая, что изначально шел с королевой.
Правитель Инадзумы раздраженно цыкнул, повторив ранее сказанное.

Король встал между Чайльдом и Рекс Ляписом, протягивая руку первому.
Когда рыжий юноша посмотрел на бога, то увидел, что его губы плотно сжаты, словно не хотел, чтоб он следовал за своим мужем. Аякс взял Аято под локоть, чувствуя жалость к императору, который выглядел как грустный ... Чжун Ли? - Определенно, хозяин и питомец похожи, — в то время как супруг бросил на него свирепый взгляд, спрашивая, почему тот так смотрит.

- Королева показывала Нам окрестности, но король отнял Нашего сопровождающего.

- Королева моя жена, а не чей-то гид - Аято собственнически обнял Тарталью за плечи. Юноша не мог отказать ему поэтому молча вздохнул и пошел рядом с ним. Только когда бог скрылся из виду, он опустил руку:

- Зачем ты проводишь время с Мораксом?

- Мы просто случайно встретились в саду.

- Пускай теперь им занимается кто-то другой. Во дворце множество людей, но он хочет, чтоб именно королева сопровождала его?

- Он - император великой Ли Юэ, сильнейший Гео Архонт. Мы не должны быть в плохих отношениях. Удивительно, что Рекс Ляпис всё ещё так спокойно воспринимает твое неуважение.

- У него нет другого выхода. Будь хоть тысячу раз богом, сейчас находится в чужой стране поэтому пускай, как и все соблюдает правила. - Король взглянул на рыцаря, тот поклонился и отошел в сторону. Аято оперся рукой о колонну и укоризненно посмотрел на Чайльда. Рыжий юноша подозревал, что тот не хочет, чтоб он поддерживал отношения с человеком, который унизил Тому. Мрачно улыбнувшись, продолжил - И, честно говоря, я не хочу, чтобы ты заботился о нём. Понимаю, Моракс высок, с красивым личиком, бегает за тобой как собака, но общение с ним тебе только навредит.

- И каким это образом? - выгнул бровь Тарталья, проигнорировав прямое оскорбление императора.

- Другие аристократы внимательно следят за Архонтом, который за пять тысяч лет своего правления так и не нашёл пару. Как думаешь, какая реакция будет у омег, которые пытаются добиться расположения бога, когда узнают, что тот общается с королевой Инадзумы - с замужним человеком?

- Ничего не будет, но если король не сможет наконец осознать, что дружба - это дружба и не что иное, будет осуждён другими. Если из-за Томы Вы собираетесь подвергнуть Рекс Ляписа остракизму, то лучше не стоит. - Аякс устал и не хотел больше говорить на эту тему.

- При чем тут вообще Тома? Почему это имя звучит сейчас? - не услышав ответ, Аято вздохнул - Ты действительно ненавидишь его...

Чайльд хотел возразить, но был перебит:

- Ты ненавидишь его и поэтому используешь как щит во всём.

Юноша не стал больше этого терпеть, заявляя, что ещё хоть одно слово о Томе и он просто уйдет. Аято замолчал, откашлялся и голос стал нежнее:

- Я пришел, чтоб извиниться за то, что случилось пару дней назад. Мне не стоило винить тебя в приезде Синьоры Лоефальтер, прости.

Правитель неловко продолжал пялиться в землю, вместо того чтобы смотреть на жену. Он злится, когда речь заходит о Томе, но приходит в себя примерно через три дня? - думал Тарталья, не зная, как отреагировать.

Ему нужно запомнить, когда в следующий раз что-то снова случится с наложником. Аякс механически улыбнулся, кивнул и повернулся, чтоб уйти, но Аято снова окликнул его:

- Скоро у тебя день рождения. В последнее время мы отдалились друг от друга… Что думаешь насчёт того, чтоб поехать в Каннадзуку помириться?

Chapter Text

Честно говоря, Чайльд сомневался, что напряжение между ними может быть снято так быстро, но отказ только ухудшит отношения.
Он знал, что рациональный ответ — да. Негармоничность между королём и королевой показали бы слабость врагам, и даже если Аято любит другого мужчину, Аякс должен показать всем, что находится с ним в счастливом браке.
Правитель Инадзумы позвал супруга, но тот молчал. Ответ застрял у него в горле, а гордость была задета. Трудно было не поддаться сильным эмоциям, когда муж взял наложника. Всякий раз, когда у них с Аято возникали проблемы, их можно было игнорировать, но не теперь. Любой, у кого была хоть капля ума, знал, что когда монархи ссорились, речь шла о любовнике.
Наконец взяв себя в руки, Тарталья согласился. Король улыбнулся и предложил продолжить прогулку.
Они молча ходили по парку, звуки шагов эхом отдавались на каменной дорожке, и легкий ветерок приятно обдувал лица. В прошлом Аякс часто вот так проводил время с Аято и делился с ним комфортной тишиной. Теперь все это ушло в прошлое…
Чайльд перестал вздыхать и супруг нарушил молчание, заговаривая о махаматре, спрашивая, знает ли юноша, что тот ещё во дворце.
Конечно Тарталья просмотрел соответствующие документы, но почему тема вдруг зашла об этом человеке? Королева подняла глаза, и Аято объяснил, что Сайно хочет открыть дипломатические отношения между Инадзумой и Сумеру.
Значит, он здесь для этого? - подумал Аякс, нахмурившись.

- У чиновников разные мнения относительно того, выгодно это или нет. Сумеру, конечно, экзотический и привлекательный, но слишком отличается от нашей страны. Более того, мы слишком далеко, чтобы существенно влиять друг на друга.

Юноша понимал, что налаживание торговли будет истощать государственную казну.

- Махаматра окончил магическую академию на Ватацуми. Автономная или нет, она явно находится на территории Инадзумы. Возможно, Сумеру слишком непохож на других по культуре, но Сайно провел много лет в нашей стране и, должно быть, думал о ней больше, чем кто-либо другой. Мы находимся в относительно хорошем положении, чтобы открыть дипломатические отношения поэтому нет причин упускать эту возможность.

Аято часто советовался с супругом по разным вопросам, и Тарталья, естественно, отвечал. Он кивнул в знак согласия, однако вместо того, чтобы прокомментировать сказанное, слегка сменил тему:

- Ты когда-нибудь говорил с Сайно лично?

Чайльд невесело усмехнулся. Тот критиковал его за то, что неправильно обращается с Томой. Можно ли это назвать разговором?

- Перекинулись парой фраз, а что?

Аято, казалось, интересно, о чем они беседовали с махаматрой, но Аяксу тоже было любопытно: почему этот человек осуждал его?

- Сайно сказал, что если мы откроем дипломатические отношения с Сумеру, то он хотел бы, чтоб королева приняла в этом участие поэтому ждет тебя на следующей встрече.

После разговора, который начался со дня рождения и закончился махаматрой, король вернулся в Восточный дворец, в то время как юноша решил прогуляться в одиночестве, однако все мысли казались далёкими.
Он был настроен довольно скептически. Неужели Тома, желавший присутствовать на специальном банкете на двадцать персон, просто отпустит его и Аято в Каннадзуку одних? Большая вероятность, что их будет трое, а не двое.
Тарталья вздохнул, подходя к фонтану, когда заметил императора. Тот был точно на том же месте, где его оставили. Аякс думал, что бог пошел прогуляться или вернулся к себе, так что же он все еще здесь делает?

- Королева. - Чайльд вздрогнул, но быстро собрался, натянув улыбку.

- Почему Вы до сих пор не ушли? - юноша подошел к Мораксу, который сидел и брызгал воду одной рукой.

- Хм … могу я сказать правду? - Архонт посмотрел в синие глаза и мягко улыбнулся - ждал, когда ты вернешься. Когда кто-то теряется - должен оставаться на том же месте.

- Вы не знаете дорогу? - скептически выгнула бровь королева, не поверив ни единому слову мужчины.

- Не наглядно.

Усмехнувшись, Тарталья достал носовой платок и протянул Рекс Ляпису. Тот не отказался, вытирая руки и пряча его себе в карман.
Чайльд растерялся, не зная, что на это сказать.

- Не переживай, я верну, как только постираю. К тому же, это хорошая возможность снова встретиться. - юноша кивнул соглашаясь. В то же время он вспомнил о недавнем разговоре, решив вернуться к нему, чтобы предупредить.

- Ваше Величество...

- Моракс.

- Что? - поднял голову Аякс, не совсем понимая, чего от него хотят.

- Зови меня Мораксом, мы же друзья.

- Хорошо, Моракс. Касательно моего дня рождения... Не думаю, что мы сможем отпраздновать этот день вместе и перекусить. Король хочет отправиться в наш сельский дом, что на Каннадзуке. Только я и мой муж.

Рекс Ляпис сказал, что будет здесь на день рождения Тартальи, хотя сам Тарталья сомневался, что это полностью правда, однако похоже, бог действительно хотел провести с ним время. Юноше было жаль его, но хотелось, чтобы тот правильно понял.

Губы императора приоткрылись, и он ошеломленно заморгал, пока не пробормотал извинения. Аякс покачал головой, утверждая, что всё в порядке.

***

Сяо смущённо уставился на многочисленные драгоценности, разбросанные по комнате, его господин точно чувствует сильное давление по поводу подарка.

- Мы совершенно не знаем, что подарить - Моракс вымученно простонал, собирая свои сокровища обратно - абсолютно всё недостойно внимания королевы.

- Ваше Величество - нерешительно позвал адепт, боясь задеть хозяина - почему бы Вам не выбрать тот самый предмет, который достали из бездны четыре тысячи лет назад? Камень определенно редкий и не весит слишком много. Думаю, королеве понравится, учитывая, какие украшения она носит ежедневно.

Моракс удовлетворённо улыбнулся, вспомнив тот самый артефакт.

- Спасибо, Сяо. Пожалуй, Нам есть чем заняться ночью, а пока... - бог достал из кармана платок и протянул помощнику, превращаясь в дракона.

Адепт сразу понял, чего от него хотят поэтому не теряя времени привязал вещь к шее маленькой экзувии.

***

Расставшись с императором, Аякс зашёл в библиотеку и изучил все, что мог о Сумеру. Хотя махаматра назвал "Философию о наставлениях" бредовым рассказом, эта книга все еще оставалась самой известной в стране. Чайльд не знал, почему Сайно попросил его присутствовать на следующей встрече, но он хотел, как можно больше расширить свои знания о культуре Сумеру.
Юноша сидел на скамейке, сверяя "Наставления" с другими книгами, когда из окна послышался стук.

Это был Чжун Ли. Королева открыла окно, и дракон запрыгнул на подоконник, задирая свою голову. Тарталья заметил, что у него на шее носовой платок. Это сделал Моракс?
Это определенно была вещь Аякса. Он улыбался, одной рукой поглаживая животное, а другой проверяя, нет ли у него записки на лапах. На этот раз ничего не было.

- Ты здесь, чтобы покрасоваться?

Или, может быть, он прилетел сюда, чтобы вернуть платок? Чжун Ли, конечно, не ответил - просто моргнул своими великолепными золотыми глазами. Чайльд не мог устоять перед ними и осыпал его голову поцелуями один за другим.

- Чжун Ли такой хорошенький, такой миленький, особенно с новым аксессуаром - удивительно, как дракон действовал на состояние королевы. Стоит лишь увидеть животное, сразу поднимается настроение, а все невзгоды на время забываются.

Похоже, существу тоже нравилось, что человек не мог заставить себя снять платок. Поглаживая его по спине, юноша понял, насколько Чжун Ли хорошо пахнет. Что это за мысль? Чайльд прижался носом к дракону и вдохнул.
Запах слегка напомнил Рекс Ляписа. Он выстирал платок и побрызгал на него своими духами? Королева нашла это настолько очаровательным, что питомец пах так как хозяин, что наклонилась, чтобы прошептать:

- Ты пахнешь прямо как Моракс...

Чжун Ли нервно дёрнулся и, судя по всему, прикусил себе язык, когда щёлкнул пастью. Тарталья тихо посмеялся, успокаивая животное. Дракон вылез из объятий юноши и полетел в сторону окна.

- Уже уходишь? - игриво окликнул Аякс. Эта большая ящерица была такой милой, что ее хотелось подразнить, но та не стала задерживаться, покидая покои.
Почти сразу улыбка исчезла с лица, а синие глаза снова наполнились грустью.

И правда, дракон благоприятно влияет на состояние королевы... Стоит лишь увидеть его, сразу поднимается настроение, а все невзгоды забываются.

Жаль только, что лишь на время.

Тревога разрывала душу на части, не давая покоя, а мысли крутились вокруг глаза бога, который так и не пришел в норму, как бы юноша не старался.

***

Иногда он говорит наводящие вещи...

Вернувшись в свою комнату, император снял платок на шее - лицо все еще горело.

Его запах…

Моракс понюхал носовой платок. Он опрыскал его своими любимыми духами из прихоти. Чайльд сразу узнал их?

Архонт присел на корточки, его щеки пылали. Шепот королевы был обращен к Чжун Ли, но бог все еще чувствовал, как колотится сердце, когда вспоминал чужое дыхание, опаляющее чешуйки.

К сожалению, именно Сяо разрушил это смущающее и волнующее чувство, спрашивая, почему господин голый. Наконец одевшись, Рекс Ляпис отправился на вечернюю прогулку, - проветрить голову - игнорируя жалостливое выражение лица адепта, который, казалось, всё понимал.

Отношения императора Ли Юэ и королевы Инадзумы зашли в тупик. Даже если Аято отдал свое сердце Томе, ни одна страна никогда не убрала бы правящую королеву и не поставила бы на ее место беглого раба, превратившегося в наложника. Официальная жена также не могла инициировать развод со своим супругом.
И даже если король свергнет королеву, она ни за что не выйдет замуж за императора другой страны.

Моракс резко остановился и, поколебавшись, поднял руку, глядя куда-то в сторону. Выражение его лица осталось прежним, но настроение изменилось. Сяо посмотрел в том же направлении, что и господин, замечая красивого и ухоженного мужчину, который шёл навстречу им. Это наложник?

Любовник короля и восходящая звезда общества полностью исчез в считанные дни. Адепт не был уверен насчет других резиденций, но многие гости в Южном дворце насмехались над Томой за то, что скрывал тот факт, что был беглым рабом. После того как заявление Синьоры Лоефальтер распространилось, он попытался исправить сплетни, но ему никто не поверил. Возможно, именно поэтому некогда сияющий наложник сейчас пребывал в подавленном настроении.

Сяо посмотрел на хозяина. У Гео Архонта уже были неприятности с Томой, и он был достаточно откровенен, когда начал говорить. Было ли это благословением или несчастьем, но бог прошел мимо, словно не замечая его, и охотник на демонов с облегчением поспешил за ним. Но вот Тома не стал молчать:

- Ваше Величество...

Моракс нахмурился, но всё же обернулся.

- Зачем ты Нас позвал? - Рекс Ляпис сурово посмотрел на мужчину, и тот опустил глаза, выглядя несчастным.

- Неужели Вам нечего мне сказать? - Голос любовника дрожал от кротости.

Сяо понимал, почему так много людей влюблялось в Тому. В его страдании было что-то такое, что вызывало жалость в сердце зрителя.

- Нет. - ответ бога звучал ровно и монотонно.

Несмотря на подмоченную репутацию наложника, король по-прежнему благоволил к нему. Охотника на демонов не волновало, что господин говорил о нем за кулисами, но стоило бы быть осторожным столкнувшись с ним, поскольку это может помешать их планам…

Однако император, казалось, совершенно не обращал на это внимания, повторяя свой вопрос.

Большие зелёные глаза заблестели и наполнились слезами. Сяо знал, что сейчас произойдет. Моракс казался легким и непринужденным, но при малейшем движении становился холодным и пугающим. Архонт, даже среди обычных людей, остаётся Архонтом - могущественным существом, превосходящим всех созданий. Взгляд Рекс Ляписа заледенел, и Тома, который казался испуганным, расплакался:

- Вы замечательный, Ваше Величество.

Адепт совсем не ожидал, что эти слова слетят с чужих губ. Наложник смотрел на императора, на его лице больше не было и следа страха. Напротив, он выглядел глубоко тронутым. Кто отреагировал бы так же на такое холодное отношение…?

Брови Сяо недоверчиво изогнулись при виде необычного поведения, и Моракс тоже удивленно нахмурился. Любовник короля выдал глуповатую улыбку протирая глаза одной рукой:

- Мне очень жаль. Наверное, Вы были смущены внезапными слезами Томы. После того как распространились слухи, люди стали относиться ко мне ужасно. Раньше они были милыми, а теперь смеются и издеваются надо мной. - всхлипнув, наложник улыбнулся - Император — единственный, кто относится к Томе так же … конечно, мы не в хороших отношениях, но я был просто тронут.

Желание защитить еще больше усиливалось, когда тот плакал. Охотнику на демонов было противно смотреть на этого мужчину, ему совершенно не нравились такие эмоциональные люди. В голове сразу всплыл силуэт мальчика с золотой косой, протягивающего фляжку воды, но тихо прокашлявшись, вернулся к размышлениям о любовнике короля.

Некоторые дворяне относились к другим только с добротой, но смотрели свысока на людей с более низким статусом. Вероятно, те же самые люди ужасно унизили Тому.

- Понятно. - Несмотря на жалкое зрелище, Рекс Ляпис продолжал говорить с холодной официальностью. Казалось, у него не было никакого мнения о сложившейся ситуации. Посмотрев на небо, он вздохнул и, попрощавшись, ушел, не сказав больше ни слова.

Сяо коротко поклонился Томе и поспешил догнать своего хозяина. Пройдя уже приличное расстояние, император обратился к помощнику:

- Ты доставил письмо? Когда приедет Аль-Хайтам?

- Всё сделано должным образом - отчитался адепт - Он должен приехать совсем скоро.

- Славно.

Chapter Text

Волнение вокруг Летнего Солнцестояния постепенно остыло, и дворцовые чиновники, пробудившись от вялого похмелья, снова начали оживленно двигаться. Чайльд тоже чувствовал, что вернулся в нужное русло. Он отправился в Центральный дворец, просмотрел свою работу, а затем провел продолжительную беседу с министром иностранных дел советуясь по одному вопросу. К его удивлению, было сообщение, что секретарь самой влиятельной академии Тейвата Аль-Хайтам просил разрешения посетить дворец. Причина приезда до невозможного смешна и нелепа - посмотреть достопримечательности.

Иностранные гости редко приезжают раньше, чем месяц-два после больших праздников. В это время нет никаких фестивалей, и те, кто оставался после Солнцестояния, заканчивали все дела, чтобы им не пришлось снова приезжать. Почему секретарь, который не смог присутствовать на праздновании из-за того, что был слишком занят, вдруг приехал именно сейчас?

Может ли быть, что он планирует увидеться с императором Ли Юэ?

Аль-Хайтам, несмотря на то, что выходец из Сумеру, был известен как близкий друг Моракса... Друг-душнила, как его окрестили все знакомые с этим мужчиной люди. Тарталья удивился, но подписал документы, разрешающие ему остаться, и продолжил работу.
Юноша снова услышал имя секретаря, когда обедал с придворными дамами.

Люмин что-то активно щебетала о новом госте, спрашивая, знает ли господин про него. В какой-то момент девушка замолчала, робко интересуясь, почему друг императора, вместо того, чтоб провести время с Мораксом, весь день крутится вокруг беглого раба. Странно.
Аякс рассчитывал, что Аль-Хайтам чисто из принципа будет избегать Томы.
Фрейлины продолжали сплетничать о секретаре, благодаря чему королева узнала, сколько хлопот этот новоиспеченный дуэт уже успел доставить.

Аль-Хайтам и Тома шли вместе, когда наткнулись на дворянина. Тот сказал, что ему известно, что наложник - беглый раб, и оскорбил за то, что он следует за иностранцем. Как только аристократ закончил говорить, Аль-Хайтам ударил его кулаком.

Тарталья медленно выдохнул, потирая виски - кажется, проблем теперь будет больше.

***

Стол в гостиной Томы был уставлен разнообразными угощениями - светло-розовый торт с лепестками сакуры, моти с множеством начинок, разноцветный данго и даже пахлава, привезённая новым знакомым из самого Сумеру.
Всё это было принесено специально для наложника и гостя, не постеснявшегося прийти на помощь.
Тома улыбнулся и поблагодарил Аль-Хайтама, сидевшего напротив него. Любовник короля был ему глубоко признателен. Хотя Синьора Лоефальтер и отказалась от своих слов о том, что мужчина - беглый раб, ей неохотно верили. Как он и опасался, знать быстро отдалилась от него, друзья перестали навещать его, а поток подарков прекратился.
Но больше всего расстраивали случайные взгляды. Одни дворяне выказывали презрение, другие - любопытство, третьи - жалость...

Однако Аль-Хайтам отличался от них всех. Казалось, что ему просто всё равно, что творится вокруг, его не интересовало, что Тома беглый раб и даже защитил от нападок аристократа! Наложник думал, что тот будет просто смотреть, как над ним издеваются, но неожиданно спокойный и, с виду, холодный человек подрался за справедливость.
Это восхищало любовника.

Чтоб прервать неловкую тишину, Тома спросил, почему мужчина приехал во дворец, на что получил краткий ответ о встрече с другом. Чьё-то спасение не входило в его планы, но раз уж стал свидетелем нападок на слабого, просто не мог не заступиться.
Аль-Хайтам выглядел грубым и явно был обладателем скверного характера, однако наложник определённо был покорен новым знакомым.

- В любом случае, сделайте всё, чтоб в будущем это не повторилось. - секретарь съел моти, вытирая руки салфеткой.

- Это невозможно исправить. Синьора Лоефальтер сама опровергла эти слухи, но люди не верят ей, даже когда она говорит, что это ложь - настроение Томы значительно ухудшилось, стоило вспомнить свое положение.

- Передайте это кому-нибудь другому - гораздо быстрее, чем объясниться. — Аль-Хайтам ответил прямо и подхватил тарелку с тортом. Увидев чужое замешательство, разъяснил - Роль жвачки общества. Переложите ее на кого-нибудь другого.

***

Когда Чайльд проснулся, дворец был окутан утренним туманом. Он открыл окно и высунул голову наружу, позволяя прохладному воздуху охладить его тело. Сегодня предстояло обсудить вопрос об открытии дипломатических отношений с махаматрой Сайно.

Юноша должен быть на высоте.

Королева мысленно взяла себя в руки. Когда сдвинул шторы, то обнаружил на подоконнике письмо, накрытое камнем, чтобы оно не улетело.

Моракс?

Аякс вскрыл письмо и увидел почерк императора:

"Ты можешь довериться мне"

Что это значит, не особо ясно, но у Тартальи нет причин сомневаться в словах самого бога.
Он был счастлив, что есть кто-то, кто сказал ему эти слова. Они заставляют верить, что всё не так плохо и у него есть своего рода подушка безопасности, которая в самый опасный момент подстрахует.
Чайльд сунул записку в ящик стола и пошел в ванную, чтоб умыться холодной водой, потом позвонил в колокольчик, и вошла фрейлина, чтобы подготовить его к предстоящему дню. Поскольку он будет сидеть за столом рядом с другими людьми, необходимо подобрать более строгую, не пышную одежду. Выбор пал на спокойное, серо-голубое хаори, не привлекающее лишнего внимания, но показывающее статус монаршей особы. Под стоны страданий Люмин уложила рыжие волосы назад, зализав их так, что от кучеряшек осталась лишь память, а позже девушка принесла сережки из белого золота с жемчугом, заставив Аякса смириться со своей участью таки стать той самой шиншиллой из сказки.
Юноша обратился к Аяке, попросив дать Чжун Ли воды, если он прилетит, после чего покинул комнату, отправляясь в зал.

Собрание, созванное на десять часов утра, было относительно небольшим - присутствовали министр финансов, министр иностранных дел, важные чиновники от каждого ведомства, Сайно, Аято и сам Тарталья.

Темой было открытие дипломатических отношений с Сумеру, а также выгоды, потери и осуществимость. Для получения прибыли от частной торговли потребуется время, а в государственных сделках крайне важна быстрая коммуникация. Учитывая сложившуюся ситуацию, трудно было прийти к какому-либо выводу. Чайльд обратил внимание на супруга, который почему-то выглядел хмурым. Предполагалось, что тот возглавит собрание, но он мешал свободному выражению мнений, и чиновники продолжали смотреть на него.
Это из-за того, что произошло между сумерским секретарём и Томой? Правитель не должен брать это с собой на работу…

Аякс поднял голову от карты и подавил вздох, встретившись взглядом с Сайно. Выражение его лица было нейтральным, ни враждебным, ни благосклонным. Встретившись глазами, махаматра кивнул королеве, и та кивнула в ответ.

Собрание проходило медленно, и к концу, по рекомендации Сайно, его возглавил Тарталья. Причины были непонятны, учитывая их отношения на Летнем солнцестоянии, но юноша не стал отказываться, решив позже спросить об этом.
Объявляя об окончании, Чайльд подошёл к махаматре, задавая вопрос, мучивший уже некоторое время.

- Вам не нравится эта идея?

- Нет, просто...

Раньше он осуждал королеву за то, как она обращается с наложником, а теперь предлагает взять ответственность за такой грандиозный проект. Сайно слабо улыбнулся, будто понял, о чем думает рыжий юноша. Аяксу показалось, что тот с него смеётся поэтому просто замолчал, закусив губу.

- Думаю, так будет правильно, поскольку королева единственная, кто сможет справиться с этим. К тому же, Вы один из немногих, кто знает Рукхадевату и Дешрета. Для меня это много значит.

Только из-за этого? Видимо, произошло недоразумение.

- Я не скромничал, когда говорил, что знаю лишь пару слов... - Плечи Чайльда опустились, выражая неуверенность в собственной компетенции. Обычно он не берется за работу, которую вряд ли сможет выполнить.

Язык не был обязательным предметом во время обучения королевы, было ли действительно нормально поставить ему такую серьезную задачу, основавшись только на легенде? Но он не мог проявить слабость, поэтому в конце концов кивнул. Теперь, когда дело дошло до этого, нужно заполнить пробелы в знаниях.

После этого махаматра слегка поклонился, словно ему больше нечего сказать, затем попрощался и пошел по коридору.

Звук его обуви эхом отдавался от каждого шага. Тарталья повернул голову и направился в противоположную сторону. Зайдя в открытую дверь конференц-зала, юноша увидел Аято, прислонившегося к столу.
Он был задумчив на протяжении всей встречи, но теперь его лицо выглядело еще более мрачным. Тихо позвав супруга, Аякс переживал, что случилось что-то плохое.

- Выглядите недовольным, всё в порядке? - эти слова вызвали у того лишь невеселый смешок.

- Королева, ты предпочитаешь иностранцев?

Чайльд...что? О чем тот говорит?

Тарталья бросил на него укоризненный взгляд. Трудно было понять, что имелось в виду, это потому, что юноша разговаривал с махаматрой?

- Я не стану мешать королеве обращать внимание на других альф, но надеялся, что они не будут иностранцами.

- Это не то, о чем Вам следует переживать.

Аякс постоянно попадает в странные недоразумения, особенно с императором Ли Юэ, но именно Аято первым привел наложника. Маловероятно, что королева заведет в качестве возмездия любовника, но в любом случае супруг не должен критиковать за то, что она делает. Это было бы справедливо.

Но у правителя, похоже, были другие идеи:

- Как могу не волноваться? Разве ты не моя жена?

Хотелось возразить - а Вы посоветовались с этой самой женой, прежде чем принять Тому? Но юноша знал, что ему скажут, что тот снова говорит о нем, потому что ревнует.

Аято с достоинством выдохнул:

- Тебе до такой степени нравится Сайно?

Тарталья выгнул бровь, посмотрев на мужа так, будто тот сам не понял, какой бред сказал.

- Не поймите меня превратно. Мы говорили только о делах.

- Да, рад это слышать…но мне бы хотелось, чтобы ты был более внимателен.

***

Позже была еще одна встреча с министром финансов и чиновниками казначейства по поводу годового государственного бюджета, в который входили оклады придворных чиновников, королевских гвардейцев, а также различные мероприятия. Налоговые поступления примерно такие же, как и в прошлом году, в то время как система, как ожидается, будет неизменной. В целом никакого национального конфликта не предвидится, поэтому было решено использовать прошлогодний план.
До сих пор все шло гладко. Но, когда дело дошло до Томы, возникли осложнения. Король обычно давал своим наложникам значительную, хотя и не фиксированную сумму денег каждый год. Поскольку не было стандарта, и каждый правитель платил по-разному, было трудно ссылаться на предыдущие случаи.
Чайльд поинтересовался, есть ли у Томы личная бухгалтерская книга, по которой несложно будет рассчитать, но она ещё не поступила в казну, и поскольку количество моры ещё не было определено, все затраты были записаны на имя королевы.
Кто-то предложил взять за основу выплаты прошлую наложницу, которая была обычной простолюдинкой, но Аякс отказался, сославшись на неактуальность суммы из-за повышения цен с тех пор.

- Мы все еще должны использовать какой-то прецедент. Как только финансирование будет установлено, его будет трудно снизить, но, если появится новый наложник… Ах, простите…

- Все в порядке. Вы правы, мы должны быть уверены. - Тарталья заверил, что всё хорошо и министр может продолжать.

Встреча шла дольше, чем ожидалось, и когда Чайльд вышел из зала вместе с чиновниками, вечерний воздух уже был прохладным. Солнце клонилось к закату и небо было не таким ярким.

Он пропустил обед.

Собрание с махаматрой продолжалось с утра и до полудня, в полдень отказался от трапезы, когда встретил министра финансов. Юноша вдруг почувствовал голод и ускорил шаги.
Аякс поспешил вперед и на развилке, ведущей к Восточному и Западному дворцам, увидел подол синей юбки, выглядывающей из кустов. Итэр, следовавший за господином, нахмурился, строго спрашивая, кто там.

Ёимия? Довольно странная встреча.

Когда их взгляды встретились, она отстранилась, и ее взгляд заметался по сторонам. Убедившись, что здесь больше никого нет, девушка настойчиво поманила королеву к себе. Тарталья, соответственно, не пошел и рыцарь сделал фрейлине замечание, что та ведёт себя грубо.

Энергично замотав головой, на ее лице промелькнуло отчаяние, потом снова оглядевшись, подошла ближе:

- Мне нужно сказать кое-что срочное. Возможно, я больше не прислуживаю Вам, но не смогу успокоиться, пока не скажу. - губы девушки задрожали. Чайльд не позволил Итэру снова прервать ее и дал знак продолжать разговор. Ёимия сжала руки в кулаки:

- Думаю, Синьора Лоефальтер что-то знает о господине Томе. Его слабость. Подробностей не расслышала, но думаю, что он...

Какой-то хрустящий звук прервал фрейлину. Королева повернулась в сторону, откуда доносился шум, а девушка мгновенно скрылась в кустах.

Что это было?

Посмотрев в сторону, где раньше стояла Ёимия, юноша увидел, как к нему приближается Тома. Он выглядел более худым, чем раньше, и у него появились темные мешки под глазами. Наложник поприветствовал Тарталью коротким поклоном и спросил слабым голосом, кто там только что был.

Аякс отрицательно покачал головой, и тот пристально вгляделся в кусты, где исчезла фрейлина. Заметил ли он девушку или нет, но было понятно, что подозревает, что там кто-то был.

Тома вздохнул, однако, вместо того чтобы расспрашивать об исчезнувшем человеке, мрачно посмотрел на королеву:

- Ваше Величество... Могу ли кое о чем спросить?

- Спрашивай.

- Речь идёт о герцогине Минчи...

Chapter Text

Чайльд был уверен, что он спросит об Аято, Мораксе или Ёимии, но не ожидал, что вопрос будет о Лизе. Почему именно герцогиня? Юноша уставился на наложника, который замявшись продолжил:

- Дело в том, что я не понимаю, нормально ли это... Просто рядом с герцогиней Минчи всегда есть альфы и ей, кажется, тоже нравится их общество. Не знаю, можно ли так делать, если она уже замужем? - настроение Томы резко изменилось. Мужчина активно замахал руками, оправдываясь - Я действительно спрашиваю не по плохим причинам, мне просто интересно.

Тарталья вздохнул. Тот правда спрашивает, потому что не понимает? На его взгляд, это еще хуже. Было бы лучше, если бы он имел хоть какое-то представление о том, что говорит, если спрашивает по незнанию, то может ненароком запятнать чью-то репутацию. По крайней мере, повезло, что наложник спросил королеву находясь наедине.

- Герцогиня Минчи пользуется популярностью у всех: и у альф, и у омег и у бет, мужчин и женщин... И так бывает только на балах, когда выбирают партнёра по танцам. С ней всё в порядке, поэтому впредь не говори ничего подобного, иначе навлечешь проблемы.

Тома некоторое время молчал, обдумывая услышанное, но после коротко ответил соглашаясь. Аякс, восприняв это как окончание беседы, повернулся и пошел к Западному дворцу, однако даже после того, как вернулся к себе и поговорил с фрейлинами, странный вопрос наложника продолжал терзать его.

Зачем ему спрашивать о Лизе?

В настоящее время Тому не любили и избегали в обществе. Хотя популярный секретарь Сумеру и встал на его сторону, восстановить имидж будет нелегко. Если он интересуется сплетнями…

Тогда...

- Аяка - подозвал Чайльд девушку, продолжая задумчиво смотреть на чашку чая. - Скажи, пожалуйста, в последнее время ничего не слышно про герцогиню Минчи? Какие-нибудь новости или слухи.

- Касающихся непосредственно герцогини нет, но говорят, что виконтесса Гуннхильдр, после танца с Лизой на Летнем солнцестоянии без ума от любви к ней.

Влюбленность дворян в герцогиню Минчи не была чем-то необычным. Аякс думает: а не пытается ли Тома перевести беседы на другую тему или он зря беспокоится? В любом случае у наложника нет социального положения, чтобы повлиять на людей. Прошел всего один день с тех пор, как Аль-Хайтам поддержал его, он не мог распространять странные слухи.
Но королеве все еще не по себе, когда вспоминает, как Тома постоянно поглядывал на Лизу на праздновании. Аяка видела, что господин чем-то обеспокоен, поэтому поинтересовалась, зачем Тарталья спрашивает об этом. Не став скрывать, юноша рассказал, что наложник зачем-то заговорил об этом теме и фрейлина нахмурилась, понимая, что всё это не может быть просто так. Договорившись с остальными, они решили внимательно следить за всем происходящим.

***

Чайльд продолжал заниматься предварительными исследованиями о Сумеру, собирая информацию у путешественников, торговцев и учёных, которые недавно были в той стране, но их время не было свободным, они не могли бросить свою работу.

Юноша был так занят, что забыл о своем дне рождения. Удивительно, но именно Аято поднял этот вопрос:

- Чтобы добраться до сельского дома, экипажу потребуется двенадцать часов, поэтому мы должны закончить с документами и уехать накануне.

Аякс как раз заканчивал составление бюджета, прежде чем представить его на утверждение Аято. Услышав внезапную фразу супруга, он положил перо на чернильницу. Потребовалось несколько секунд, чтоб отогнать сторонние мысли и понять, о чем тот говорит.

- А... - Тарталья незаинтересованно отвёл взгляд - День рождения...

- О, Архонты - Аято усмехнулся, как будто ответ жены показался ему забавным - королева действительно забывает обо всем, когда берется за работу. Вспомнил, о чьем празднике я говорил? Поразительно, что ты умудрился забыть о собственном Дне рождения.

Это было дразнящее замечание.

-Думаю, мы можем уехать раньше - всё также апатично отвечал Чайльд, проверяя своё расписание. Ему не хотелось праздновать, не хотелось думать о работе. Если бы мог, просто лежал в постели и спал, восстанавливая энергию. Жаль только, что как бы не отдыхал, она не вернётся. Последние дни для юноши были особо тяжёлыми. Вялыми.

Аято, либо не замечал, либо привык к чужой отчуждённости, слегка улыбнулся, приобнимая супруга:

- Помнишь дерево, посаженное рядом с домом? - Тарталья кивнул, и король потянулся, предаваясь воспоминаниям - Ты был ещё очень маленьким, милым, нежным... беззащитным.

В Инадзуме существовала легенда, что, если загадать желание во время посадки дерева, оно сбудется.

Будучи ещё принцессой, рыжий юноша был очень низеньким и хилым для своего возраста, ему было особенно тяжело, когда его окружали взрослые. Переживая в одиночестве, не имея никого, с кем можно было бы разделить эти печали, он решил посадить дерево желаний. Правило гласило, что человек должен сам вырыть ямку и выходить саженец, однако тело мальчика было слишком мало и слабо, после нескольких часов бесполезного копания Аякс обнял растение и потерял сознание от усталости. Когда же проснулся, обнаружил, что Аято роет яму.
Подскочив, Чайльд просил того остановиться, потому что в таком случае ему придется начать сначала, на что получил ответ:

- Все в порядке. Мы же пара. Пара - это как одно целое, так что не важно, ты или я это сделаем. Так говорит мой отец.

Копать было тяжелой работой, поэтому рыжий мальчик смягчился и позволил другу продолжить. Выкопав приличных размеров ямку, они положили в нее саженец и засыпали основание землей. Сложив руки вместе, Тарталья загадал желание, и Аято спросил, о чем тот так просит:

- Хочу стать большим, высоким и сильным.

Принц посмеялся: зачем тому таким становиться? Аякс нравится ему маленьким, но сам Аякс настаивал, что хочет этого.

- Дерево сработало, не так ли? - выдернул из воспоминаний король - теперь ты высокий, сильный и... Большой.

Королева помрачнела, невесело усмехнувшись:

- Да... Только отличие в том, что у меня не было другого выхода, кроме как самостоятельно исполнить собственное желание.

- Снова об этом? - улыбка с лица Аято пропала, он выглядел разочарованным - прошло десять лет, а такое ощущение, что ты до сих пор живёшь тем событием. Не пора ли двигаться дальше?

- Легко тебе говорить - Тарталья вздохнул, отворачиваясь - это для вас всё длилось всего три дня. Для меня, четырнадцатилетнего мальчика, прошло будто несколько месяцев, прежде чем спасли и вытащили из этой бездны, но бездна не ушла, она продолжает калечить и издеваться, подкидывая кошмары прошлого.

- Ты утрируешь. - король улыбнулся, находя забавным сравнением той организации с бездной. - Тебя быстро нашли и ты остался практически невредимым. Ещё и брат появился. Здорово же? - Аято вздрогнул, упоминая того человека, но для супруга он является семьёй, поэтому не мог проигнорировать.

- Да... - Аякс в очередной раз смирился, что муж не поймёт его, но в душе теплилась надежда, что когда-нибудь тот обнимет и скажет, что всё закончилось, он в безопасности, ему больше не навредят. Тарталья знает, что сильный, но даже сильному иногда хочется почувствовать себя нужным. Он головой осознаёт, что та ситуация больше не повторится, однако продолжает думать и вспоминать о ней, возвращаясь в эти темные дни прошлого. Хуже лишь то, что никто не воспринимает его слова ужаса всерьёз, предпочитая отчитывать, что ничего страшного на самом деле не случилось, а мальчик просто слишком впечатлительный.
Но то, что он впечатлительный разве что то меняет? Разве меняет то, что ему пришлось пережить, прежде чем встретить будущего брата, который и подарил слабую надежду на спасение?

Чайльд знает, что не виноват, в произошедшем и что с каждым может такое случиться, но одно понимание не делает жизнь легче. К сожалению.

***

Подарки от друзей и родственников стали поступать за пять дней до дня рождения Аякса. Семья Тарталья уже была богата, но после того, как родной сын вышел замуж за наследника престола, стала вести еще более роскошный образ жизни. Но, несмотря на это, большая часть накоплений юноши были потрачены на различные социальные проекты и государственные субсидии, он нечасто покупал вещи для собственного удовольствия. Из-за этого подарки, которые ему дарили, были значимыми, а не дорогими. Особенно тот, который прислала мама…

Королева неловко улыбнулась, наблюдая, как Аяка просматривает полугодовой журнал от издательства Яэ, в котором печатались портреты самых популярных актеров и певцов этого времени - все они были альфами или бетами. Герцогиня Тарталья знала, что это не должно задеть Аято, и, возможно, она считала, что собственный любовник сможет утешить сына.

- Ах, этот просто замечательный. Взгляните на этого мужчину, Ваше Величество. У него такие широкие плечи.

- А эта женщина выглядит как человек, на которого можно положиться. С ней точно будет безопасно, особенно когда будут обижать!

- Эй! Королева не нуждается в защите. - Люмин несильно стукнула одну из девушек, которой понравилась та альфа - Это другим нужно быть осторожными, чтоб Его Величество не обидела их.

- По-твоему королева – изверг? - помощница же не стала терпеть нападки в свою сторону, отвечая - следи за языком, тебя могут неправильно понять.

Похоже, фрейлинам подарок понравился больше, чем Аяксу.

Отец Чайльда прислал последние модные новинки - редкие книги, ткани, драгоценности и особо выделялось платье... Почему платье?
Аяка мельком глянула на него и увидев чужое замешательство, поспешила объяснить:

- В последнее время в Мондштадте распространяется мода на платья среди омег любого пола. Кажется, герцогу Тарталье понравилась эта идея и он подобрал для Вас подходящий вариант.

- Но... Оно такое открытое... - Юноша посмотрел на вырез, который чуть ли не полностью открывает спину - как можно носить такое? Бесстыдство.

- Спокойно, Ваше Величество, спокойно носят. Это красиво - глянув в коробку, девушка потянулась за оранжевой шалью - Видимо Ваш отец предполагал, что Вы застесняетесь, поэтому также приобрел накидку. Такой хороший выбор, не хотите примерять? Должно выглядеть роскошно.

Аякс отказался, продолжая просматривать подарки. Внимание привлек небольшой фиолетовый сосуд.

"Пыльца туманной травы"?

Что это такое?

Чайльд нахмурился, убирая ее в карман. Чуть позже он найдет человека, которого сможет спросить.

***

Это было за два дня до дня рождения.

Большая часть подарков уже прибыла, и завтра Тарталья отправится в сельский дом. Юноша упаковал чемодан и разложил на кровати несколько книг, а пока решал, какие из них взять, услышал странный звук.

Чжун Ли?

Королева бросилась к полуоткрытому окну и распахнула еще шире.

Это был дракон, но он не смог легко влететь в комнату, как обычно. Его маленькая голова едва виднелась над оконной рамой, и когда Аякс присмотрелся, то увидел, что тот несёт большую коробку, перевязанную лентой.

Перехватив ношу, Чайльд ругался на Моракса, за то, что заставил животное носить тяжести. Чжун Ли выглядел довольным, извиваясь вокруг человека, будто уговаривая скорее открыть подарок.

Внутри оказался большой торт, а на крышке коробки - письмо. Юноша помедлил, но всё же прочел содержимое.

"Думаю, я хорошо готовлю. Надеюсь, кто-то сделает мне комплимент."

Дракон успокоился, тихо сел рядом и украдкой взглянул в сторону королевы. Тарталья одной рукой погладил животное по спине, а другой окунул палец в глазурь и зажал его между губами. У нее был простой, сладкий вкус свежих сливок без какой-либо приторности.
Удивительно, что император сам его испёк.

Аякс сходил на кухню за блюдцем и ножом, чтоб отрезать кусочек десерта. Оказалось, торт был не единственным подарком. В середине стояла небольшая коробочка, открыв которую, юноша увидел серёжку с красным камнем.
Королева нахмурилась, проигнорировав вздрогнувшего дракона.

Бедные его уши... Точнее ухо. Чжун Ли потерял по дороге вторую серёжку? Или Моракс забыл вложить?

Не сказать, что Чайльд был доволен, но стоило взять в руки украшение, отметил, насколько то было лёгким, несмотря на драгоценный камень. Это магия? Рекс Ляпис что-то сделал, что она не чувствовалась? Поразительно.
Тарталья поблагодарил Чжун Ли и пригласил его присесть на кровать, чтобы животное могло отдохнуть после полёта. Дракон дождался, пока человек примет окончательное положение полулёжа, после чего устроился на ногах, словно кот.
Королева нашла это забавным и задумалась, как тот отреагирует ещё и на игрушки.
Глубоко вздохнув, он сосредоточился, пытаясь призвать стихию.
Чжун Ли почувствовал магию и напрягся, ожидая чужого следующего шага, но вместо оружия увидел несколько водяных фигурок, танцующих в воздухе.
Маленькие киты с рогами плавали, постоянно меняя свой размер - Аякс грустно улыбался, смотря на то, как расширились зрачки золотых глаз, наблюдающих за гидро конструкциями.

- Это нарвалы - прервал тишину юноша, рассказывая о существах - в детстве прочитал про них сказку и сразу влюбился в этих удивительных созданий.

Дабы разнообразить картину, Чайльд забрал нескольких нарвалов и выпустил вместо них маленьких копий дракона. Чжун Ли был в восторге, от фигурок, а увидев новых, воодушевленно дёрнул головой.

- Ты счастливчик, Чжун Ли. - животное слушало, но не отвлекалось от представления - Я научился создавать их сразу, как вышел замуж, так как хотел развлекать ими своего ребенка, но... Ты увидел конструкции первым. И, возможно, последним. Боюсь, дольше нескольких минут они не протянут, так как энергия быстро истощается, а со временем и этого не будет. Удивительно, что глаз бога ещё работает.

Дракон продолжал смотреть фигурки, но взгляд стал грустным. Столько усилий потратить на развитие такого удивительного таланта, только чтоб получить лишь несколько минут развлечения.

- На самом деле, я хотел научиться исцелению и созданию щита. Лечить у меня более-менее получалось, а вот защита никак не давалась, но думал, что ничего страшного, что время ещё есть, а оно вон как...

Чжун Ли почувствовал, как на макушку что-то капнуло. Видимо конструкции больше не могут держать форму, поэтому распадаются, но подняв голову, золотые глаза в шоке расширились.

Чайльд плакал? Его дорогая маленькая императрица плачет? Но почему? Разве после потери глаза бога люди не продолжают жить, словно ничего особо не произошло? Тогда почему он так реагирует?

- Думал, раз боги обратили на меня своё внимание, даровав артефакт, значит нужно освоить его и приносить пользу своему народу, но когда нашел в нем утешение, Селестия посчитала меня недостойным и отобрала частичку моей жизни. - Тарталья шмыгнул носом, безуспешно пытаясь вытереть слезы - Я же просто хотел быть полезным, хотел помочь, так почему это произошло? Почему именно со мной? Где мой брат? Пускай он вернётся, пожалуйста...

Аякс подтянул к себе ноги, лбом утыкаясь в колени. Он не плакал больше девяти лет, считая это слабостью, но прямо сейчас юноша не может успокоиться, отдавая истерике все подавленные обиды, печаль и отчаяние.
Чжун Ли метался по кровати, не зная, что делать и куда себя деть. Как его успокоить?

- Брат... Пожалуйста, мне тебя так не хватает - сжал кулаки Чайльд, задыхаясь от нехватки воздуха - я больше не могу... пожалуйста, я больше так не могу.

Дракон обвился вокруг шеи королевы, цепляясь за рыжие волосы, из-за чего послышалось сдавленное шипение.

Нет, нет, нет... Моракс не хотел делать ему больно, он не хотел!

Скорбный рёв разнёсся по всей комнате, не выдерживая чувства вины, Чжун Ли улетел, оставляя Тарталью одного.

***

Ввалившись в окно, ударяясь о раму, Моракс падает на пол, не имея возможности сразу подняться. Зрение помутилось, а по щекам стекали дорожки слез. Вытерев рукой влажность, мужчина схватил халат, надел его и судорожно искал любую информацию, пытаясь найти хоть что-то, что может вернуть стихию.

Он обидел Чайльда... Он собственными руками отобрал смысл жизни его мальчика, ошибочно предполагая, что раз тот не раскрывает наличие глаза бога, значит не нуждается в нём. Но бездна! Никогда Архонт ещё так не жалел о своем решении, пойдя на поводу собственного убеждения избавиться от любой потенциальной угрозы, исходящей из Инадзумы.

Тарталья угроза? Этот юноша, который сумел развить столь чудную способность для своих будущих детей, опасный?

Бог глуп, бог так глуп!

Перелистывая очередную книгу, Рекс Ляпис находит только о взятии магии, но нет ни слова о возвращении. Это просто невозможно, Аякс не сможет вернуть глаз бога.

Моракс разрыдался, понимая, как покалечил свою будущую половинку.

У него есть глаза порчи, но рука не поднимется дать королеве что-то столь нестабильное, она может не совладать с отдачей и умереть.

О, бездна, почему же нельзя отмотать время назад, чтоб не допустить снова той ошибки?

Сяо стоял на страже, не отвлекаясь от работы. Даже когда из комнаты послышался сдавленный плач, адепт лишь прикрыл глаза, желая своему господину сил справиться с переживаемой болью.

Chapter Text

Чжун Ли улетел, и Чайльд, чувствуя свою вину за то, что довел животное до такого состояния, решил навестить Моракса, чтоб убедиться, что всё в порядке.

Он не задержится надолго, поэтому ничего страшного.

- О, Архонты... - Сяо был поражен, увидев королеву.

Аякс стоял перед апартаментами, в которых остановился император, когда к нему подбежал мальчик. В нем юноша узнал личного сопровождающего Рекс Ляписа.
Адепт выглядел так, будто знает, что Тарталья - тот, кто обмениваемся письмами, что говорит о том, что Архонт ему доверяет, тем не менее, нужно остерегаться даже тех, кто близок к богу, поэтому Чайльд просто слабо улыбнулся, спрашивая про Моракса. Сяо выпрямился, отвечая, что хозяин сейчас в своих покоях.
Скрывая взволнованность за маской угрюмости, охотник на демонов постучал в плотно закрытую дверь, оповещая, что королева Инадзумы здесь.

Прошло около трех секунд, прежде чем изнутри донесся громкий шум, возможно, что-то вроде падения мебели, но потом все стихло. Аякс посмотрел на рыцаря, чтоб убедиться, что все в порядке, но того, казалось, совсем не беспокоило происходящее в комнате. Через несколько минут Сяо открыл дверь после сигнала, и пригласил войти. Поблагодарив, Тарталья медленно прошёл внутрь, любопытствуя, что только что произошло.

Покои императора явно принадлежали Южному дворцу, и все же они были как-то незнакомы. Приятный аромат слабо витал в воздухе, а тут и там были разбросаны необычные вещи. Рекс Ляпис, стоявший посреди помещения, оказался самым знакомым предметом в этом странном пространстве.

Когда юноша быстро осмотрел комнату и наконец обратил внимание на бога, тот улыбнулся и поцеловал чужую руку, прежде чем отступить:

- Приношу извинения, нужно было кое-что сделать.

Значит ли это, что Архонт купался? Похоже, он торопливо накинул одежду. Обычно на его тщательно подобранном одеянии не было ни единой морщинки, но сейчас выглядел довольно растрепанным. Чайльд заметил, что бледная кожа проглядывает сквозь неправильно завязанный халат, но было бы неловко, если бы королева указала на это.

Аякс мельком глянул на лицо бога, раздумывая, игнорировать ли или указать на его небрежность, но увидел нечто, что застало врасплох.

Янтарные глаза были красными, а ресницы влажными. Очевидно, что тот плакал совсем недавно. Как, должно быть, неловко, что гость пришел так внезапно.

- Ты получил торт?

- Да, большое спасибо, я, как раз, пришел, чтобы поблагодарить за подарок. - было бы странно вести разговор не глядя на собеседника, поэтому юноша наконец-то посмотрел на бога.

- Славно. А то беспокоился, что Чжун Ли не справится с посылкой.

- Да, она была немного тяжеловата для него. Только вот... - Тарталья нахмурился, чувствуя неловкость за свои слова - кажется, одна серёжка потерялась.

Моракс улыбнулся, осторожно притрагиваясь к чужому лбу:

- Не нужно хмуриться, всё хорошо. Подарок цел, так изначально было задумано - Рекс Ляпис повернул голову, демонстрируя похожее украшение у себя - в Ли Юэ одна серьга является символом достатка. Преподнося этот подарок, я пожелал, чтоб королева никогда ни в чем не нуждалась и была счастлива.

Лицо Чайльда нагрелось, ему было стыдно, что не знает такой важной детали о ближайшей стране.

Рекс Ляпис некоторое время молчал, будто обдумывая, стоит ли об этом говорить, но всё же решился, медленно выдыхая:

- На самом деле, у меня есть просьба... - мужчина не знал, насколько кстати упоминать, но понимает, что это необходимо - недавно во дворец прибыл Аль-Хайтам. Держись подальше от его глаз.

Аякс удивился столь резкой смене темы, но поинтересовался, к чему это и разве они с секретарем не являются друзьями?

После приезда Аль-Хайтама большая часть того, что о нем слышали, было связано с ним и Томой. Говорили, что тот часто сопровождает наложника, но не было никаких упоминаний об императоре, который по слухам был его знакомым. Может ли так быть, что эти двое поссорились? Учитывая характеры обоих - вполне возможный исход.

- Любой человек, связавшийся с ним, обречён на несчастье. Тем более, он скучный и постоянно читает книги. Вам абсолютно не о чем с ним разговаривать.

- Читает книги? Замечательно же - губы Чайльда дернулись, изображая улыбку - я тоже часто читаю, уверен, мы с ним найдем общий язык.

- Пожалуйста... Не надо - перед собой Аякс видел не могущественного бога, а побитую жизнью собаку. Нет, скорее ящерицу. Удивительно, насколько Моракс похож на Чжун Ли. Или Чжун Ли похож на Моракса? Нельзя исключать вероятность, что дракон был выращен специально для Рекс Ляписа.

- Иногда он похож на проклятую куклу или настоящую историю о ёкаях. Слишком проницательный и прямой. Если поймаешь его взгляд… - император нервничал, но почему, юноше непонятно. Они точно друзья? - поэтому прошу, никогда-никогда не выгляди прекрасно перед ним. Хотя ты всегда прекрасен, но... Не старайся для него, хорошо?

Тарталья просто согласился, не желая вступать в спор.

***

Так как они уезжали всего на два дня, Аякс не брал с собой много вещей. Юноша надел удобные туфли на низком каблуке вместо обычной обуви и непромокаемый плащ на случай дождя. Поскольку официальных встреч не предвиделось, с чистой совестью дзори были закинуты в дальний угол шкафа, с надеждой, что никто из фрейлин не забудет об их местоположении.

Аяка пожелала спокойной дороги и приятного отдыха, тщательно застегивая пуговицы, после чего сообщила, что подумывает вернуться домой, пока королева отсутствует.
Люмин пообещала присматривать за господином и девушка рассмеялась, похлопывая помощницу по плечу. Чайльд с улыбкой наблюдал, как взаимодействуют две противоположные личности, а когда пришло время, сказал близнецам, что пора выдвигаться.

Добравшись до Центрального дворца, Тарталья увидел, что Аято стоит перед каретой. Несмотря на то, что мужчина был одет в обычную парадную одежду, юноша не заметил, чтобы его багаж или слуги следовали за ним. Вопросительно взглянув на супруга, тот с сожалением объяснил, что ему нужно заняться одним делом, после чего он сразу же поедет.

- Это так срочно? Вам не нужно торопиться. - Аякс не был разочарован. В конце концов, это уже привычное дело.

- Это срочно, но не очень важно. Это не тот вопрос, который королева должна решать в свой день рождения.

Чайльд не возражал, но решил не отвечать. Аято мягко улыбнулся и обнял жену за плечи:

- Тебе нужно отдохнуть после всей этой тяжелой работы. Я поеду вечером после того как закончу.

Дом находился в двенадцати часах езды от Наруками, если король отправится вечером, то будет в дороге всю ночь до утра. Тарталья волновался, но… все должно быть в порядке, тем более, что сидеть в карете лицом к лицу с Аято на протяжении долгого времени было бы в высшей степени неловко, и поэтому юноша без возражений забрался в карету.

***

Люмин заснула, как только села, Итэр рассматривал пейзажи, а Чайльд читал. Это длилось около двух часов, пока его не затошнило от раскачивания транспорта. Спрятав книгу, он прикрыл глаза, пытаясь справиться с плохим самочувствием. Через несколько минут королева, вздохнув, уставилась в окно.

Карета ехала по ухоженной дороге, ведущей из столицы, было видно раскинувшиеся желтые поля, крестьяне и пугала были разбросаны по полю, и где-то слышался детский смех.

- Надеюсь, эта поездка улучшит отношения между Вами и королем. - Итэр, молчавший с начала поездки, наконец решил заговорить. - Я не могу сказать этого в присутствии остальных фрейлин, так как их это расстроит. Дворянам сложно развестись, Ваше Величество. Много политических осложнений и разногласий по поводу того, как делить активы. Кто получит больше преимуществ? Но если Вы не заботитесь о потерях, можете развестись в любое время.

- Не могу... - Настроение ухудшилось, но такова жизнь.

- Очень жаль, но да. Вы же королева. Как бы не ненавидели супруга, не можете начать развод первым. Так что лучше поладить.

Итэр замолчал, а Тарталья откинул голову на спинку сиденья, положив обе руки на колени. Юноша знает, что лучше быть в хороших отношениях с мужем, но было кое-что, в чем не мог согласиться с рыцарем.

Развод…

Должен ли он улучшить отношения только потому, что не может развестись? Именно с этой частью и был не согласен. Тот факт, что Аякс не в состоянии расстаться с Аято, вызывает сочувствие у других… В любом случае то, что кто-то плохо обращается со своим супругом очень печалит. Король совершенно слеп, когда речь заходит о Томе, и иногда заканчивает тем, что обвиняет жену из-за этого.

Но даже если бы мог развестись, у него не было никакого желания делать это. С раннего детства его готовили к тому, чтоб стать королевой, тщательное обучение и специализированное образование длилось на протяжении долгого периода времени. Он не знал, соответствует ли требованиям или нет, но быть правительницей - его предназначение в жизни. Было бы ложью, если бы Чайльд сказал, что не возражает, что муж привел наложника и обращается с ним холодно, но их брак был политическим, и, хотя это тяжело, юноша мог нести это бремя. Не хотелось потерять пожизненную работу только потому, что Аято любит кого-то другого.

Но если действительно случится ситуация, когда Аякс не сможет больше терпеть, тогда, может быть…?

***

- Ваше Величество, взгляните! - Тома побежал к королю с гравированным кулоном, подаренным Аль-Хайтамом. Ворвавшись в комнату с широкой улыбкой, наложник остановился в изумлении.

- Потрясающе… - любовник прикрыл рот рукой и уставился на Аято, стоявшего перед ним - Ваше Величество, Вы прекрасно выглядите.

Правитель Инадзумы был одет в белый костюм, отличающийся от всех остальных нарядов. Он слабо улыбнулся, не глядя в зеркало. Тома быстро подошел и залюбовался им, рассматривая сверху донизу:

- Ты хорошо выглядишь со всех сторон. Не слишком ли бесстыдно выглядеть таким красивым?

- Не льсти.

"Прибрежный мальчик" тихонько хихикнул и протянул руку, показывая кулон.

- Символ Сумеру, характеризующий их основную стихию. - Аято не был впечатлён.

- Поразительно, Ваше Величество гений. Ты сразу узнал его?

Зелёные глаза снова расширились от восхищения, а король слегка улыбнувшись, погладил рукой по чужой спине. Это было странное напоминание о том, что Тома из другого мира, так как дворяне обязаны помнить гербы других домов и стран.

- Почему ты так хорошо одет? - наложник положил кулон в карман. На самом деле он показал подарок от секретаря, потому что хотел, чтоб Аято ревновал, но был поражен, так как тот казался довольно спокойным, будто не понял намерения фаворита.

- Я говорил об этом несколько дней назад. Мне нужно ехать в сельский дом на Каннадзуке.

- О … Думал, уедешь утром, но не уехал. Ты же сказал, что вернешься послезавтра, верно?

Правитель посмотрел на часы и кивнул:

- Устраивайся здесь поудобнее - король легонько поцеловал любовника в щеку и отвернулся. Наложник же изъявил желание провести того.

Он с энтузиазмом последовал за ним, рассказывая, как провел день. В то время как Синьора Лоефальтер полностью разрушила его репутацию, появление Аль-Хайтама привлекло некоторых дворян. Тома была одновременно счастлив и испытывал облегчение. Хотелось рассказать все это Его Величеству, но замолчал, когда увидел, серебряную шкатулку внутри кареты. Зелёные глаза расширились.

- Что это такое?

- Подарок для королевы.

- ... Королевы? Но тогда зачем ты везёшь коробочку с собой?

- Сегодня День рождения Чайльда.

После ответа наложник удивленно посмотрел на Аято и снова спросил:

- А кто туда едет?

- Аякс, я, слуги и рыцари. Кроме фрейлины, никаких гостей не будет. А что?

Тома закрыл рот руками. Он выглядел таким встревоженным, что король нахмурился, спрашивая, всё ли в порядке.

- Я не знал, что сегодня День рождения королевы, мне никто не сказал...

- Мы хотим привлекать к себе как можно меньше внимания. Это закрытый праздник, так что только близкие друзья или родственники знают. Наверное, ты очень расстроен, да?

- Но ведь Тома тоже член семьи... Я мог бы что-нибудь подарить.

Правитель усмехнулся, отмечая доброту любовника. Уже пора было ехать, кучер с беспокойством оглядывался на них, ожидая, когда закончат разговор.

- Скоро увидимся. Если выеду слишком поздно, кучеру будет сложно везти. - Аято сделал шаг к карете, когда наложник схватил его за рукав - Что такое?

- А ты можешь взять меня? Я не смог вручить подарок королеве, и, если не отпраздную ее День рождения, она будет разочарована.

Правитель не мог избавиться от скептического выражения на своем лице, и был уверен, что Аякс не разочаруется в отсутствии дара. Однако не хотел говорить, что Чайльду, скорее всего, не понравится, если приедет любовник.

- Возьмите меня с собой, Ваше Величество. Я помогу оживить настроение.- Он изобразил, что пьет алкоголь, и Аято ответил слабой улыбкой:

- Тебе не нужно так много делать.

- И все же, возьми Тому. Это семейная вечеринка, а я член семьи.

- Мне очень жаль. Будем только я и королева.

Наложник надул щеки и сложил руки на груди.

- О, боже, ты дуешься. — король рассмеялся и ущипнул за чужую щеку - Ты действительно хочешь пойти?

- Мне не нравится, когда ты остаешься наедине с другим омегой.

- Ты не возражал, когда я на днях заговорил о поездке.

- Думал, ты едешь на работу один или в группе. - Наложник был так мил и энергичен, что кучер невольно усмехнулся. Аято посмотрел на часы и успокаивающе погладил его по плечу:

- Позже мы можем остаться вдвоем. Этого достаточно?

- Когда же? На мой День рождения? Но я предпочитаю быть в обществе... Но с Вашим Величеством мне тоже нравится.

- Ты довольно жадный человек - правитель улыбнулся ему и любовник засмущался.

- Хочу, чтоб на мой День рождения было много людей, а потом ты остался со мной наедине.

Аято легонько поцеловал его и согласился прежде чем сесть в транспорт. Кучер щелкнул вожжами, и Тома помахал рукой удаляющейся карете.

Только когда она полностью исчезла, остановился. Король обещал, что проведет с ним время позже, но сейчас будет наедине с королевой. "Прибрежный мальчик" старался не волноваться. Ему бы не удалось остановить того, даже если бы знал заранее.

Все будет хорошо. Король и королева в политическом браке.

Тома хлопнул себя по щекам и вернулся в свою комнату в Восточном дворце. Он выпьет бокал шампанского и хорошенько выспится.

Но там уже кто-то ждал. Его сердце упало, когда узнал презренную фигуру в коридоре. Любовник собрался с духом и подошел к Синьоре Лоефальтер. Женщина стояла перед дверью, зевая и держа руку в кармане, но улыбнулась, как только увидела своего бывшего раба.

Chapter Text

На окнах висели тонкие полупрозрачные шторы. Поскольку они редко использовались, внимание было уделено эстетике, а не практичности, и Чайльд проснулся от ярких солнечных лучей на глазах. Он решил, что от этого изделия нужно избавиться прямо сейчас. Только после того, как юноша с трудом сел в постели, понял, что находится в другом месте, и сегодня его день рождения.

Аято...

На часах было семь утра, и, учитывая, что дорога из Наруками занимала полдня, Тарталья сомневался, что тот уже приехал. Возможно, когда королева позавтракает, он как раз прибудет и ляжет спать.

Аякс снова зевнул и встал с кровати, вспоминая обычный распорядок дня, однако понял, что не взял с собой никакой работы. Это действительно был день для праздного чтения и отдыха, прошло много времени с тех пор как юноша проводил весь день наедине с собой.

Придя к выводу, что эта поездка оказалась хорошей идеей, Чайльд пошел в ванную, почистил зубы и быстро принял душ. Когда вышел из комнаты уже с ухоженными волосами, Люмин воскликнула, что господину следовало позвать ее, на что тот лишь отмахнулся, прося принести завтрак.

- Что бы Вы хотели?

Королева не была особо голодной, поэтому предпочла хлеб с яблочным соком.
Пока девушка готовила, Тарталья вошел в гостиную и достал из сумки недочитанную книгу. Открыв ее, он откинулся на спинку кресла.

Через некоторое время Аякс услышал, как отворилась дверь. Сначала проскочила мысль, что это помощница, но шаги показались слишком тяжелыми. Когда поднял глаза, увидел улыбающегося Аято в костюме.

- Ты приехал сюда отдыхать, но опять читаешь?

- Это очень интересно, между прочим. Вот Вы знали, что если совместить стихии гидро и дендро, получится взрывоопасный бутон? - Чайльд перелистнул страницу - Тем более, если бы не книги, недолго моего терпения хватило на вас с Томой.

- И зачем тебе эта информация? Будто она тебе пригодится. - проигнорировал вторую часть Аято.

Тарталья нахмурился, отводя взгляд. Он знает, что не пригодится... Больше не пригодится.

- Для общего развития. Это полезно. - Юноша закрыл книгу и встал, оглядев супруга. Несмотря на то, что тот улыбался, вид у него был измученный, словно всю ночь провел в карете. В принципе, так всё и было. - Только что прибыли?

Король кивнул, указав пальцем в сторону окна, и Чайльд увидел нескольких слуг, разгружавших багаж. Аято рухнул на диван, откинул голову назад и закрыл глаза, после чего тихим голосом заговорил:

- Я устал.

Он выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание от усталости. Аякс коснулся его лба и обнаружил, что тот горячий:

- У Вас небольшая температура, Вам надо отдохнуть. - Осторожно убрав руки, юноша попытался встать - Там есть дежурный чиновник?

Прежде чем Тарталья ушел, Аято схватил его за запястье, приказывая сесть, после чего встал и вышел из комнаты. Когда вернулся, у него в руках была серебряная шкатулка.

- Подарок?

- Ты сразу это понял. - правитель слегка улыбнулся.

Это была музыкальная шкатулка. Удивительное изделие из Фонтейна.

Когда королева открыла крышку, зазвучала прелестная мелодия, а в центре появилось сияющее кольцо. По обе стороны от него висело серебряное ожерелье и серьги.

- Благодарю. - Чайльд не выглядел впечатленным.

Аято вынул ожерелье из шкатулки:

- Позволь мне.

Поколебавшись, Аякс всё же повернулся. Руки супруга были лихорадочно горячими, когда тот надевал украшение.

И вдруг что-то теплое и гладкое коснулось его шеи.

Юноша, прежде с грустью смотревший на очередные серьги, шокировано поднял глаза. Он снова почувствовал, как чужие губы нежно ласкают его уши.
Как только Тарталья обернулся, Аято поцеловал жену, однако вместо того, чтобы ответить взаимностью, она закрыла рот и отстранилась. Король выглядел удивленным, но, когда их глаза встретились, лишь улыбнулся и осторожно протянул руку.

Чайльд уставился на чужие тонкие пальцы и покачал головой.

- Королева?

Голос супруга был мягким, но юноша снова покачал головой. Он не знает, почему тот вдруг решил проявить привязанность, но сейчас ему не хотелось этого делать. Аято был с Томой в течение некоторого времени, неловко прикасаться к губам, которые уже целовали кого-то другого.

- ... Хорошо.

Король опустил руку, и в комнате воцарилась неловкая тишина. Правитель уставился на кресло, на котором сидел минуту назад, а Аякс неподвижно стоял с музыкальной шкатулкой в руке. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что музыка все еще звучит и он закрыл крышку.

- Иногда ты как коллега, а не супруга.

- Супруг — это тоже коллега, с которым вы вместе идете по жизни.

- Если супруги и коллеги — одно и то же, то в чем смысл брака?

Аято вздохнул и вышел из комнаты, заявив, что устал. Королева закрыла глаза и судорожно вздохнула.

Мгновение спустя дверь открылась, и когда юноша повернулся, увидел входящую Люмин оглядывающуюся через плечо. Она поставила поднос с хлебом, соком и джемом, но продолжала смотреть назад.

- Ваше Величество, вы поссорились с Его Величеством? — Должно быть, девушка наткнулась на короля по дороге сюда.

- Кажется, у моего мужа лихорадка, так что надо позвать чиновника. - Чайльд проигнорировал ее вопрос и взял тарелку. - Я хочу поесть в одиночестве.

Оставшись совершенно один в комнате, совершая механические движения, юноша ел свой завтрак. Хлеб был хрустящим снаружи и мягким внутри, а варенье из закатника - сладким, как ложка сахара. Яблочный сок был прохладным и освежающим, но он обнаружил, что не может наслаждаться вкусом. Это из-за пустоты в сердце? На мгновение королева растерялась.

Съев только половину, Тарталья отодвинул тарелку, когда увидел знакомую фигуру у окна - коричневая чешуя, золотые глаза… Ящерица. Большая ящерица.

- Чжун Ли!

Влетев в помещение, дракон обвился вокруг шеи человека, зарываясь в рыжие волосы. Аякс шикнул, убирая лапы с головы, однако всё равно был неимоверно рад видеть животное.
Существо поменяло положение, но прижалось к королеве так крепко, насколько только могло, и его усилия тронули сердце Чайльда. Юноша поцеловал чужой лоб, и Чжун Ли, как обычно, замер, но не отстранился.

Дракон действительно пытался подбодрить? Аякс слышал, что некоторые животные инстинктивно чувствуют человеческие эмоции.

Тарталья снял ящерицу, чтоб посадить себе на колени:

- Я буду очень скучать, когда ты вернёшься в Ли Юэ... Не представляю, как теперь жить без такого милашки. Может, бросить всё и поехать с тобой? - Чжун Ли с энтузиазмом кивнул и издал громкий звук.
Королева посмеялась, спрашивая, откуда у императора Ли Юэ такой хороший мальчик, на что дракон прихорашивался, стараясь выглядеть ещё лучше.

Они развлекались и играли, пока внезапно не ворвалась Люмин, чуть ли не крича, что король упал в обморок. Аякс поднялся и спросил, где сейчас Аято, после чего приказал послать за врачом. Собираясь уйти, юноша позвал Итэра и попросил налить воды Чжун Ли, который выглядел очень недовольным.
Чайльд не хотел оставлять дракона, но, скрепя сердцем, поцеловал того в лоб и отправился в комнату.

***

- Что ж… Ты уже подумал об этом?

Тома сидел, скорчившись в кресле, и с подозрением поглядывал на Синьору Лоефальтер. Накануне вечером ему удалось отослать ее обратно, сославшись что уже поздно, но она вернулась утром.

- Присоединяйся ко мне. - Розалина говорила неторопливо, словно никуда не спешила. Наложник стиснул кофейную чашку, борясь с желанием бросить ее. - Дворяне хотят вернуть себе твою благосклонность. Разве все это не благодаря моей помощи?

- Твоя помощь? Аль-Хайтам был тем, кто спас меня.

- А разве не из-за меня сумерский секретарь перешел на твою сторону?

Мужчина горько улыбнулся столь наглому ответу. Синьора тихонько хмыкнула, сложив руки вместе и положив на них подбородок.

- Мне нужны деньги прямо сейчас.

Деньги? Тома рассмеялся над ее просьбой. Хотя он и ожидал этого, не мог поверить, что та выпрашивает деньги с утра пораньше.

Как кто-то может быть таким?

Наложник давно ненавидел бывшую хозяйку, но теперь стало еще хуже. Однако женщина была человеком влиятельным и властным, в то время как у него ничего не было, поэтому любовник похоронил свою ненависть под страхом. Однако когда страх прошел, подавленные чувства начали проявляться.

Как сейчас.

- Ты сказала, что поможешь. - Мужчина говорил холодно, подавляя желание выкрикнуть оскорбления - Еще ничего не сделала, но уже требуешь деньги?

- Я ходила на всевозможные вечеринки без приглашения, чтобы спасти твою репутацию. Разве этого недостаточно?

- Ничего не изменилось, пока не появился секретарь. - Его голос был резок, когда быстро продолжил - Просто чтобы ты знала, Аль-Хайтаму все равно, раб я или нет, так что не пытайся шантажировать меня этим.

- Он сказал это? - наложник кивнул.

Розалина щелкнула языком и откинулась на спинку стула:

-Ты действительно в это веришь. У тебя мало времени, Тома.

Тот больше не хотел с ней разговаривать, поэтому наклонился за звонком, но женщина отодвинула его в сторону.

- Мое молчание имеет свою цену. Я воспитываю твоего ребенка, так что ты, по крайней мере, должен быть готов оплатить расходы.

- Расходы?

- Ты знаешь, сколько стоит одеть, вырастить и накормить ребенка? Ты должен заплатить за это, конечно. Или думаешь, я обязана воспитывать его бесплатно?

У любовника приоткрылся рот. Ее высокомерные требования вызывали гнев, но ругань не решит проблемы. Он даже не знал, его ли это ребенок.

- … Сколько тебе нужно?

- Ну, стоимость жизни и еды упала … посмотрим. Сто тысяч моры или около того будет достаточно. - Зелёные глаза расширились и Синьора цыкнула - Драгоценности - приемлемая плата, если у тебя нет денег.

Тома подошел к шкатулке, достал три самых маленьких, непривлекательных кольца и протянул ей. Он считал это пустой тратой времени, но лучше так, чем если бы та начала распространять слухи.

- О, они прекрасны.

Лоефальтер выбрала кольцо, которым осталась довольна, и спрятала его в карман. Наблюдая за ней, любовник думал, что нужно узнать о ребенке, прежде чем выдвинут более серьезные требования и если тот окажется фальшивым…

Мужчина крепко вцепился в подол кимоно. Каким бы ни был результат, нельзя сойти с ума.

- Могу дать тебе совет? - Синьора поднялась со своего места, глядя на бывшего раба с насмешливой улыбкой - Вчера монархи отправились на Каннадзуку, не так ли?
Они, должно быть, хорошо проводят время только вдвоем. Королева может попытаться изменить чувства короля.

- О чем ты говоришь?

- Ты лучше всех это понимаешь. - Женщина весело хихикнула и направилась к выходу - Бедный маленький мальчик, которому некому помочь. Если Аято устанет от тебя, ты будешь выброшен. Так что подумай о том, чтобы принять мою помощь. Надеюсь, что в следующий раз будешь более сговорчив.

Лоефальтер похлопала по чужому плечу и, напевая, вышла. Как только она ушла, наложник швырнул свою чашку через всю комнату.

Chapter Text

Беспокойство, которое вызывала Синьора Лоефальтер, только усилилось, когда Кокоми пришла на обед, сообщая не самые лучшие новости. Его Величество болен, поэтому вынужден на некоторое время задержаться в сельском доме.
Девушка не выглядела оптимистично по поводу состояния короля, и Тома почувствовал, как у него отхлынула кровь. Его лицо побледнело, и баронесса поняв, что тот глубоко обеспокоен судьбой своего возлюбленного, заверила, что причин для паники нет, врачи уже прибыли на место. Но не это было главной проблемой. Если королева останется с мужем и будет заботиться о нем, он может забыть о чувствах к Томе.
Кокоми думала, что наложник слишком волнуется за Аято и вспомнила те времена, когда сама была такой же. Её милая жёнушка была молодой красавицей, за которой гонялись толпы ухажёров, но когда она пострадала, не было никого, кто захотел бы позаботиться о ней. Тогда баронесса наконец-то взяла себя в руки и призналась девушке, игнорируя любые возгласы по поводу маски.
С маской или без - говорила Кокоми - ты остаёшься такой же прекрасной для меня.
Эх, были времена, когда жизнь казалась романтичнее, когда пара была не обременена мирскими заботами. И сейчас, наблюдая за такими же метаниями наложника, девушка лишь улыбается:

- Господин так любит Его Величество.

- Да… - Тома заколебался, прежде чем задать вопрос: - Могу ли я поехать в сельский дом? Хочу присмотреть за королём.

Однако, как бы баронесса не была расположена к этому юноше, пойти против закона она не могла. Если монархи захотят, они обязательно позовут наложника, а пока остаётся лишь ждать. Тома нервно кивнул, зная, что ничего больше не добьётся.

На следующий день новости стали еще хуже. Хотя Аято не был серьезно болен, лихорадка отказывалась спадать, и ему пришлось остаться еще на неделю. Это было плохо для любовника. Король с королевой не были романтичными даже до того, как он стал наложником.
Пусть их отношения были прочными уже много лет, вряд ли они вдруг сблизятся.
Тома старался сохранять спокойствие, но у него ничего не получалось. Угрозы Синьоры насчет ребенка затуманили разум, и от тревоги за Чайльда, навалившегося поверх угроз, его сердце бешено забилось.
На третий день после визита Розалины Аль-Хайтам поднял вопрос о состоянии наложника, спрашивая, почему тот так неважно выглядит.

- Волнуюсь за королеву... - Вопреки всем ожиданиям секретаря, Тома заговорил про Тарталью. - Мне немного жаль ее...

- Почему же?

- Его Величество не здоров, но Чайльд остался рядом, чтобы ухаживать за ним, несмотря на то, что ему было бы лучше вернуться. Факт того, что Аято будет постоянно думать и говорить о Томе в присутствии жены заставляет меня чувствовать себя виноватым.

Заметив его угрюмое выражение лица, Аль-Хайтам фыркнул, закатив глаза. Наложник удивлённо уставился на друга, ожидая услышать причину такой реакции:

- Откровенная ложь.

- Что? Нет!

- Ты уж прости, но когда дело доходит до человеческих чувств, меня не провести. Пусть мне говорят, что я безэмоциональный и чёрствый душнила, — мужчина кашлянул, выражая полное несогласие с этим высказыванием. - Я всё прекрасно понимаю. Но ты милый, поэтому всё в порядке. Полагаю, господин переживает, что король снова сблизится со своей королевой, верно?

Тома замялся, когда его раскрыли, однако вместо того, чтоб посмеяться над ним, секретарь наклонился к чужому уху, вызывая табун мурашек:

- Как насчёт того, чтоб я соблазнил Чайльда? Если он полюбит меня, то забудет про мужа. Что думаешь?

Наложник сперва испугался такому предложению, а потом недоуменно посмотрел на друга, который, казалось, был абсолютно незаинтересованным ни в чем бревном:

- А ты разве можешь?

- Обижаешь.

Зелёные глаза недоверчиво рассматривали тело напротив, задержавшись чуть ниже ключиц:

- Это невозможно. Королева всю свою жизнь прожила в окружении прекрасных вещей, ее так просто не привлечь, если, конечно, ты не кто-то особенный, кто может летать там или творить магию.

Аль-Хайтам заметил, на чем сосредоточил свое внимание наложник, хмыкая:

- Летать я не могу, признаюсь, но вот со вторым проблем нет. - Мужчина достал небольшой артефакт, показывая Томе. - Видишь ли, я обладатель дендро глаза бога.

Любовник по-детски рассматривал чужое сокровище:

- Тогда замечательно! Оставляю это на тебя.

***

Придворный врач с серьезным выражением лица сдвинул стетоскоп и через пятнадцать минут убрал холодный металлический инструмент, говоря, что температура ниже, чем вчера. Все с облегчением выдохнули, а Аякс наконец-то смог расслабиться. Аято потерял сознание после их беседы и, хотя юноша не думал, что это его вина, переживал за мужа.

После того как доктор и остальные вышли из комнаты, Чайльд придвинул стул к кровати. Король приоткрыл глаза и уставился прямо на жену, которая взяла полотенце из таза с холодной водой рядом с ним, отжала и положила ему на лоб. Он вздрогнул, как только то коснулось кожи.

- Холодно. - Жаловался Аято.

- Ты переутомился.

- Знаю. Я слышал. - Секунду помолчав, правитель продолжил: - Из-за меня твой День рождения испорчен... Прости.

Тарталья снял полотенце с чужого лба, окунул его в воду и снова вернул на место. Королева видела, как вздрогнул мужчина, но не предала этому особого значения:

- Ничего страшного. Мы приезжаем сюда каждый год. Поэтому не обращай внимания, у меня будут ещё дни рождения.

- Но он только раз в году... - Король вымученно простонал, хватаясь за голову. - Какой же ты холодный, разговаривать с тобой - всё равно, что...

- ... Разговаривать с коллегой. Знаю. - Аякс на этот раз выжал тряпку чуть хуже, из-за чего капли воды стекали по лицу Аято, причиняя дополнительный дискомфорт.

- Холодно... - Тяжело вздохнул правитель.

- Вы уж определитесь, кто холодный: я или тряпка.

- Ты ведёшь себя как-то... Недобро.

Как-то недобро? Это откровенная насмешка - хмыкнул Чайльд.

- Доктор сказал отдохнуть Вам ещё несколько дней. Мне приказать позвать Тому?

Аято уставился на супруга так, словно не мог поверить в то, что тот сказал, но на этот раз Тарталья не шутил. Юноша знал, что муж предпочел бы, чтобы наложник заботился о нем, а не королева. Конечно, поскольку Аякс не горит желанием находиться втроем, он бы просто вернулся во дворец. Разве это не то, что король хочет? Ему нужен только один человек.

- Ты издеваешься надо мной? - Аято не мог понять намерений супруга.

- А похоже?

- Нет?

- Вот именно.

Король вздохнул, снял полотенце со лба и положил его на одеяло:

- Не зови Тому... - Аякс видел, как опустились веки супруга. - Он красив и очарователен, когда болтает, но сейчас этого не хочу. У меня болит голова, было бы замечательно побыть в тишине.

Это точно не на руку наложнику... Ведь с тех пор как получил титул, всегда старался держаться рядом с королём. В прочем, Тарталью это не касается. Юноша просто кивнул и положил на чужой лоб плохо выжатую тряпку, наблюдая за тем, как Аято морщится от холодных капель. Это было неплохим успокаивающим для Чайльда.

***

Подозрения, что Тома расстроится, было правильными. После недельного отдыха монархи вернулись во дворец, и наложник, который ждал в саду, запрыгнул в карету прежде, чем те успели выйти. Любовник заключил Аято в крепкие объятия, в то время как все, что он сделал для Чайльда, было неуклюжим поклоном. В том, что королева видит наложника, не было ничего необычного, но отношение было иным, учитывая, что раньше "прибрежный мальчик" был слишком дружелюбным к Аяксу. Хотя Тома не мог вынести пребывания вдали от короля, его больше беспокоило то, что правитель был наедине со своей женой.
Любовники, казалось, не хотели отделяться друг от друга, поэтому Тарталья пошел в Центральный дворец один и приказал чиновникам принести всю работу, которая была отложена.

С тех пор повседневная жизнь продолжалась. Чайльд проводил намного больше времени в кабинете, просматривая все документы за неделю, в то время как Аято уменьшил свои часы работы, следуя советам доктора. Тома все еще цеплялся за сумерского секретаря днем, а ночью заботился о короле. Аякс иногда сталкивался с императором Ли Юэ, когда выходил на прогулку, и Чжун Ли время от времени приносил письма. Всё, как обычно, без изменений...

Хотя нет. Одно изменение было. Аято вызывал супруга реже, чтобы возмутительно обвинять его из-за любовника. Он вернулся к рассмотрению дел, касающихся наложника, и у него было меньше причин предъявлять требования. К счастью, Тарталья уже не встречался с Томой так часто, и, естественно, стал меньше уставать, хотя обязанности только увеличивались. Его сердце все еще горевало, когда дело касалось мужа, но через несколько лет, подобных этому периоду, возможно, они могли бы жить как нормальная королевская чета.

В следующий раз Аякс снова увидел Тому на чаепитии, устроенном герцогиней Минчи.

К Центральному дворцу примыкал небольшой особняк под названием Кристальный дом. Снаружи он был не из кристалла, как следовало из названия, а из стекла, расположенного под разными углами, отчего всё здание искрилось светом. Непередаваемое зрелище.

Чайльд слышал, что в прошлом здесь жила любимая наложница короля, сейчас же его в основном одалживали дворянам на день-два. Лиза позаимствовала Кристальный дом для проведения чаепития, и так как королева смогла закончить работу пораньше, присоединилась к ней.
Юноша поздоровался с герцогиней и присел на предложенный стул. На столе стояли разнообразные сорта чая и кофе, а также печенье, пирожные и другие сладости, накрытые стеклянными крышками. Атмосфера становилась более подходящей для общения знати.

- О, Архонты, мы опоздали? - Вдруг донёсся голос от входа в сад.

Тарталья посмотрел в сторону, замечая рядом с Томой довольно высокого мужчину в необычной для Инадзумы одежде. Если не ошибается, это стиль Натлана. Нет. Скорее Сумеру. Это и есть Аль-Хайтам?
Взгляд секретаря упал на Аякса. Он внимательно посмотрел на королеву, но она не отвернулась. Хотя Моракс и предупреждал, что этот человек похож на живую проклятую куклу, было бы странно избегать его.
Это был всего лишь краткий миг, но казалось, что время замедлилось, когда секретарь нахмурился и подошел к Чайльду.

- Ваше Величество, рад наконец-то познакомиться с Вами.

- Аль-Хайтам, полагаю?

- Вы узнали меня.

Это первый раз, когда Тарталья встречает его, но у него поразительно красивое лицо, которое сложно забыть. Тем более, человек рядом с Томой мог быть только Аль-Хайтам.

Секретарь преклонил колено, королева вложила свою руку в его, и он нежно поцеловал ее, прежде чем отпустить. При всем этом лицо мужчины оставалось нейтральным. Аякс церемонно улыбнулся и посмотрел на герцогиню Минчи. Секретарь Сумеру известная личность, неудивительно, что Лиза пригласила его. Более любопытным стало то, что она пригласила и Тому.

Но, как только рыжий юноша увидел выражение лица герцогини, понял, что женщина не хотела, чтобы наложник находился здесь. Аль-Хайтам, должно быть, привел того в качестве своего партнера. Этот факт стал очевиден в последующем разговоре между ними, когда открыто переговаривались по поводу любовника короля, чье нахождение здесь не желанно.

Пока они обменивались упреками, Тома поклонился королеве, которая молча пила чай, совершенно не чувствуя вкуса. Из-за наложника. Одно его присутствие вызывало мысль уйти, однако, если увидят, что Чайльд избегает любовника мужа, сплетен среди знати может хватить на целую неделю. Юноша не хотел, чтоб его имя упоминали даже в одном предложении с ним, поэтому был вынужден оставаться здесь до тех пор, пока чаепитие не покинут еще несколько человек.

Беспокойство только усилилось после того, как секретарь, закончив свой занимательный разговор с герцогиней Минчи, сел напротив Аякса вместе с Томой. К счастью, у них не было поводов начать разговор. Вскоре и дворяне расслабились, принявшись обсуждать недавние слухи про барона Обату, который собирается назначить незаконнорожденного сына наследником и потребовать развод с Рёко - его женой.

- А разве Рёко — не сестра мисс Асагири? - И пока все обговаривали это, Тома тихонько наклонился, чтоб спросить, кто такая Асагири. Лиза замолчала и повернулась к любовнику короля, а человек, сидевший рядом с "прибрежным мальчиком" ответил озорным голосом:

- Это Ваша предшественница. Когда-то она была наложницей предыдущего короля. Ей повезло познакомиться с Его Величеством на балу.

- А как она сейчас поживает? - Снова спросил Тома. Это было похоже на то, как если бы атмосферу окатили холодной водой. Все замолчали и сосредоточили свое внимание на наложнике. Одни смотрели на него с любопытством, другие с сочувствием, третьи со злобой. Человек, который до этого говорил, не выглядел счастливым, объясняя:

- Хорошо...

- Слышал, ее заставили уйти. Как жаль. - Перебил мужчину Аль-Хайтам. Он никак не отреагировал, когда Тома с удивлением на него уставился. - Прошлый король довольно быстро устал от мисс Асагири.

- Не сказал бы, что год — это быстро. - Кто-то подхватил разговор.

- Тем не менее, это не отменяет тот факт, что это было самое короткое время в качестве наложницы. - Конечно, секретарь знал, что для Томы это не самая лучшая история, однако был совершенно спокоен, делая глоток чая.

Любовник моргнул своими большими глазами. Он был расстроен, когда королева однажды упомянула о другом наложнике после него. Должно быть, тогда ему казалось это немыслимым, но теперь столкнулся с правдой о "Цветке", который шел той же дорогой, и плохо закончил. Тома застыл на месте, и некоторые дворяне с жалостью посмотрели в его сторону.
Чайльд думал, что "прибрежный мальчик" будет молчать, но вместо этого быстро убрал удивление с лица и смущённо заговорил:

- Слышал, что у дворян много любовников. Похоже, это правда.

Кое-кто бросился ему сочувствовать, утверждая, что есть пары без наложников.

- Таких, как госпожа Аяка, немного.

- Но политические браки — это скорее норма.

Тома кивнул каждому из них и улыбнулся в ответ:

- Да, конечно…на самом деле я очень удивился, узнав, что у герцогини Минчи было пять любовников, но теперь, когда услышал, что это естественно, чувствую, что вижу новый мир.

На этот раз все молчали. На лицах присутствующих было четко написано изумление. Вилка Лизы звякнула о тарелку.

Наложник ахнул, прикрывая рот:

- Простите... Это то, что я не должен был произносить?

- Это точно то, что Вам не стоило бы говорить, потому что это нелепая чепуха, господин. - Голос герцогини был опасен, словно электро искра. Тома несколько раз извинился, но лицо женщины не смягчилось.

- Прошу прощения. Королевский наложник ещё не привык к этикету знати. Он только повторяет то, что слышал. - Аль-Хайтам встал на сторону "прибрежного мальчика". Это стало последней каплей для Лизы:

- Я нахожу невыносимым, что здесь присутствуют два человека, настолько грубых, что даже не могут соблюдать этикет. Особенно Вы, секретарь. Если хотели привести кого-то, кто не знает, как себя вести, должны были научить его хотя бы малейшему притворству. Хамство — хуже, чем притворство.

- О, Вы злитесь? - хмыкнул мужчина.

- Да. Сегодняшнее мероприятие заканчивается сейчас. - После этого герцогиня повернулась к Тарталье. - Мне очень жаль, что я пригласила вас на столь странное чаепитие, Ваше Величество.

Chapter Text

Герцогиня Минчи правила как один из столпов высшего общества в течение восемнадцати лет, и как таковая накопила много врагов, однако, несмотря на все ее лавры и репутацию, даже они не могли говорить о ней плохо. Те молчали, но им всегда хотелось поговорить о недостатках женщины.
Комментарии Томы в присутствии Лизы вчера днем дали необходимый повод. Все, кто втайне ненавидели герцогиню, собрались в приемной, чтобы посмеяться и посплетничать.
У них возникали вопросы, а действительно ли у светской Розы только пять любовников? Учитывая, сколько людей бегает за женщиной, неужели то лишь односторонняя любовь? Сложно удержаться от соблазна, когда вокруг так и вьются всевозможные красавицы и красавцы.
Удивительно, что королева всегда тихая и сдержанная, но при этом герцогиня Минчи ведёт себя как хозяйка всего светского общества.

Для этих людей наложник стал щитом. Кто-то, кто мог открыто плохо говорить о Лизе, и не быть проигнорированным.

- Тома говорит лишь то, что слышит... - Большие зелёные глаза наивно смотрели на собравшихся.

- На самом деле, такие слухи уже давно ходили, просто раньше было страшно обсуждать нечто подобное из-за безумных поклонников герцогини.

Аристократы перешептывались с Томой в центре, и только через три или четыре часа встали. Дождавшись, пока последний человек закроет дверь, наложник повернул голову в темный угол, в котором всё это время сидел мужчина:

- Как я справился?

Закрыв книгу, Аль-Хайтам с равнодушным выражением лица осмотрел собеседника, прежде чем кивнуть:

- Хорошая работа, Тома. Молодец.

Названый довольно прищурился:

- Теперь люди отвернутся от герцогини Минчи?

- Нет, ещё слишком рано. Прямо сейчас только проверка, чтоб понять, есть ли какое-либо недовольство.

- Тогда что же теперь делать?

Секретарь закатил глаза и открыв дверь приёмной, собирался выйти:

- С этого момента ты можешь сделать всё сам, верно?

- А ты куда? - Занервничал Тома, боясь остаться без поддержки.

- Ненадолго ухожу. Тебе необязательно идти со мной, я не собираюсь на прогулку, поэтому просто жди.

***

Примерно четыре-шесть раз в год устраивались массовые публичные балы, на которых могли присутствовать даже простолюдины. Чайльд был в середине долгого разговора с министром культуры, чтобы определиться с датой. Пока тот поспешно извинился и ушел в ванную, королева на минутку вышла из кабинета, чтобы снять усталость с глаз.

Тарталья посмотрел на длинный коридор и медленно пошел, надеясь расслабиться, однако пройдя всего несколько шагов, заметил сумерского секретаря, прислонившегося к колонне неподалеку. Почему он там стоит? Когда рыжий юноша остановился и уставился на него, он нахмурился и выпрямился, чтобы поклониться:

- Я жду здесь уже три часа. Вы, должно быть, очень заняты.

Аякс задумался, пытаясь вспомнить, была ли у них назначена встреча. Если бы так и было, на столе должен лежать доклад, но такового не имелось, а значит мужчина пришёл по собственному желанию. В таком случае обвинения про долгое ожидание для него не имеют веса. Тем не менее он спросил, зачем секретарь явился. Аль-Хайтам хмыкнул, когда королева сразу перешла к делу.

- Вы ведь знаете, что я друг Моракса?

- Слышал.

- Слышали... Значит ничего хорошего.

Что, бездна возьми, тот пришел сюда сказать? Секретарь снова что-то пробормотал и вдруг нахмурился, уставившись в пол. Повисло неловкое молчание. Он постоял так минуты три, прежде чем продолжил:

- Понимаете, у моего дорогого друга есть одна особенность: Моракс всегда говорит плохие вещи обо мне тем, кто ему нравится. Боюсь, это не обошло стороной и Вас, поэтому хочу сразу прояснить, что я не проклятая кукла.

Юноша неловко отвел взгляд, пытаясь зацепиться за что угодно, лишь бы не сталкиваться с внимательными глазами напротив.

- По Вашей реакции сразу становится ясно, что это уже случилось.

- Прошу прощения... - Аякс сдался, впервые не зная, как выйти из этой ситуации. До этого он и не задумывался, как на него повлияли слова императора.

- Не могу сказать, что мне нравится подобное, тем не менее причин для переживаний нет. - Аль-Хайтам устало вздохнул, скрещивая руки на груди. - Позвольте только предупредить о Мораксе. Каким бы милым не казался, бог остаётся богом. Жестоким созданием, которое может убить. Вам Рекс Ляпис говорит одно, а за спиной творит совершенно другое.

Чайльд нахмурился, уловив в чужих словах предупреждение:

- О чем Вы говорите?

- Император Ли Юэ собирается...

- И вот опять иностранец. - Аято прервал секретаря и тот, закатив глаза, попрощался с монархами.

Как только Аль-Хайтам ушел, король повернулся к супругу и недовольным тоном произнес:

- Один из Ли Юэ, второй и третий из Сумеру. Вижу, Вас привлекают иностранцы, только не забывайте, что являетесь королевой Инадзумы, которая должна показывать остальным пример. Тем более, у тебя мало опыта общения с альфами, кроме меня. То, что с тобой так хорошо и мило разговаривают, не означает, что ему можно доверять.

- Понятно. - Тарталья выглядел максимально не впечатленным. - И кто же, по Вашему, является хорошим вариантом?

Аякс надеялся, что Аято хватит совести не говорить это, но забыл, что у того ее нет:

- Я.

Правда? Королева приподняла бровь и чужое лицо стало крайне недовольным:

- В любом случае, я хочу, чтоб ты был осторожен в своем поведении.

- Хорошо. Я буду искать любовника из Инадзумы. Так устроит?

- Королева... - Аято тяжело вздохнул, потирая виски. - Ладно. Поступай, как знаешь.

Аякс не мог понять, что творится в голове у мужа. Для него не имело значение, что он привел Тому, но не хотел слышать о наложниках супруга?
Юноша стоял так ещё некоторое время, пока министр культуры не поспешил из ванной, заодно интересуясь, не долго ли его ждали. Спихнув всё на расстройство пищеварения, тот неловко чесал затылок, когда они возвращались в кабинет, дабы продолжить работу, однако теперь было крайне сложно сосредоточиться. В конце концов королева отодвинула от себя документы, прося закончить на этом, так как тоже чувствует себя не очень хорошо.
Министр не стал протестовать, полностью поддерживая идею закончить раньше.
После ухода чиновника, Чайльд скрестил руки на груди и глубоко вздохнул. Его не особо волновал Аято, но вот Аль-Хайтам...
Что тот имел в виду, когда говорил о планах императора? Что Моракс собирается сделать? И почему королеву это так беспокоит, будто ничего хорошего не намечается. Стоит ли обратиться по этому поводу к самому Рекс Ляпису? А ответит ли? Вдруг это не то, о чем следует знать и думать? Заговор? Предложение о сотрудничестве? Война…?
Юноша мотнул головой, прогоняя лишние мысли. Слишком много размышлений уходят не в ту степь. Будь это что-то плохое, вряд-ли бог стал бы так мило общаться с ним.
В таком случае, не остаётся ничего, кроме как лично побеседовать на эту тему с Архонтом.
Вполне возможно, что Аль-Хайтам просто наговаривает на своего друга.

Какая-то странная у них дружба - хмыкнул Тарталья, вставая со стула.

***

Тома задавал множество вопросов, пока разминал спину Аято, но не получив ответа ни на один из них, склонил голову на чужое плечо. Король вздрогнул, резко поворачиваясь в сторону, от чего их губы чуть не соприкоснулись. Наложник слегка улыбнулся, легко целуя Его Величество в щеку и спрашивая, о чем тот так задумался, раз не обращает внимание на любовника. Правитель попросил прощения и, прежде чем успел ещё что-либо сказать, "прибрежный мальчик" очаровательно уставился на мужчину, утверждая, что если это из-за национальных дел, помочь он никак не сможет. Аято усмехнулся, успокаивая, что всё не так.
Обычно король не обсуждал с наложником свою работу, даже если второй спрашивал, и в этот раз было то же самое. Вместо объяснений правитель спросил об Аль-Хайтаме.
Тома не совсем понял, почему тот вдруг заговорил о его друге, но когда мужчина уточнил, что имеет в виду отношения между секретарем и Чайльдом, сразу вспомнил про недавний разговор о соблазнении королевы.
Наложнику не очень нравится, что Аль-Хайтам имеет дело с Тартальей, тем не менее не стал сразу портить чужой план. Вместо того, чтоб сказать правду, он кокетливо улыбнулся, заверяя, что между теми нет ничего общего и секретарь друг только для Томы.
Аято снова посмеялся, подметив, что любовник слишком добр, раз пытается прикрыть королеву. "Прибрежный мальчик" лишь молча улыбнулся, позволяя монарху считать, что угадал.

Через некоторое время король бросил короткий взгляд на руки наложника, не замечая одного украшения. Спросив про кольцо с белым камнем, он объяснил, что то имеет свойство исцелять.
Тома заметно разнервничался, когда вспомнил, о чем идёт речь. Будучи уверенным, что кольцо с небольшой драгоценностью стоит дёшево, наложник запросто отдал его Синьоре, не задумываясь о последствиях.
Заикаясь, любовник солгал, что отдал украшение бедной служанке и Аято лишь снисходительно вздохнул, не зная, что с этим делать.

- Понимаешь, эта реликвия очень редкая и, пусть не сразу, но может вылечить твои пострадавшие руки. - Несмотря на то, что лицо Томы было очень красивым, руки были в мозолях и шрамах от тяжёлой работы, поэтому Аято захотел это исправить, однако не учел, что доброе сердце любовника не может проигнорировать нуждающихся.

- Простите... Мне правда очень жаль. - Наложник чуть ли не плакал, боясь посмотреть в чужие глаза. - У Вас случайно нет ещё одного такого кольца?

- Есть... - Правитель колебался. - Но оно принадлежит королеве.

Тома расстроился, но на следующий день, когда Синьора снова навестила его, стал требовать с Лоефальтер объяснений, куда она подевала украшение. Любовник был готов обменять реликвию на любую другую безделушку, но услышав, что женщина продала её, издал разочарованный вопль.
Розалина хвалилась, что смогла выручить за кольцо больше, чем рассчитывала, а наложник чувствовал, как поднялось его давление, просто смотря на чужую улыбку.

- Ты говорила, что поможешь мне. - Он с недовольным видом уселся на стул. - Но сейчас от тебя абсолютно никакой пользы.

- Ну, разве так общаются с коллегой? - Синьора бросила на него раздраженный взгляд, но, когда бывший раб достал веер и начал обмахиваться, ее гнев улегся, как только увидела, как на веере сверкают драгоценные камни. Пройдет совсем немного времени, прежде чем женщина получит и их тоже.

- Вынужденная коллега. Ты сказала, что расскажешь о моем ребенке, если я не буду сотрудничать. Но если разрушишь наше соглашение, даже когда мы будем на одной стороне, это все равно станет потерей для тебя. Так что тебе нужно хотя бы показать мне свои способности.

- И что же ты хочешь?

Зелёные глаза недобро блеснули, наблюдая за движениями женщины:

- Выясни слабость герцогини Минчи. Что-то такое, что может породить дурной слух.

***

Сегодня тот день, когда король с королевой собираются, чтоб вместе поужинать. Закончив со всей работой, Чайльд переобулся в удобную обувь, надел простое серое кимоно и направился к Восточному дворцу. Вспоминая их вчерашний неловкий разговор, юноша пытался заранее подобрать слова, чтоб избежать нового конфликта.

Тарталья шел по коридору в сопровождении Итэра, когда столкнулся с Томой. Последствия сельского дома не изменились и тот, осторожно поклонившись, отошёл в сторону.

- Рад, что ты больше не притворяешься дружелюбным и не называешь меня братом. - Сказал Аякс, проходя мимо него.

- Простите... Ваше Величество. - Любовник колебался, поэтому королева спросила, в чем дело.

- У Вас есть император Ли Юэ... - Почему он вдруг заговорил о Мораксе? Пытается что-то разузнать? Но то, что Тарталья услышал дальше, застало его врасплох: - Поэтому, пожалуйста, не трогайте Аль-Хайтама. Когда я попал в беду, секретарь был единственным, кто протянул мне руку помощи и выслушал.

Почему наложник говорит нечто подобное? Боится, что Аякс может претендовать на сумерского мужчину?
Тома видел колебания на чужом лице, поэтому поспешил оправдаться:

- Пожалуйста…не обижайтесь. Ваше Величество, у вас так много друзей... пожалуйста, не забирайте моего единственного… - План, конечно, хорош, однако "прибрежный мальчик" понял, что не хочет видеть Аль-Хайтама с кем-то ещё.

- И не собирался. Не знаю, как это касается тебя, но не волнуйся, мы с секретарем не близки. - Наложник с видимым облегчением выдохнул. - Как говорится...

- Что? - Любовник не ожидал, что будет продолжение.

- Ты жаждешь заполучить то, что было моим, но я не желаю того, что было твоим. Я не настолько обделен, чтобы брать что-то у кого-то другого.

Итэр довольно прикрыл глаза, а на лице Томы промелькнуло выражение отчаяния, но Чайльд не обратил на это внимания. Он прошел мимо него с таким же холодным взглядом, которым его одаривал Аято в последнее время.

Когда Тарталья вошел в комнату супруга, его помощник еще был там. Юноша не был уверен, насколько те углубились в разговор, однако король сидел перед столом, а министр стоял рядом с ним. Аякс спокойно посмотрел на мужа, решив, что секретарь уже уходит, тем более, что у него была шляпа в руках. Аято не позволил бы ему прийти, если возражал, что его услышат.
Королева уловила, что они беседовали о реликвиях, которые могут исцелять. Особенно интересовали браслеты и кольца.
Закончив, министр низко поклонился монархам, а затем вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Аято улыбнулся жене и позвонил в колокольчик вызывая слуг. Те сразу же принесли щедрый ужин из жаренных на гриле куриных шашлыков, тушеного мясного рагу и хлеба с сыром. Оставшись наедине, Чайльд перевел тему на более раннюю сцену:

- Разве у Вас уже нет кольца с исцеляющим свойством, Ваше Величество?

- Было, но сейчас его нет. - Сухо ответил правитель, будто не хотел рассказывать, почему оно пропало.

Однако когда Аято опустошил свою тарелку, неловко кашлянул:

- Королева, если ты не против, можешь одолжить мне "Полуночный нефрит", пока я не найду новое кольцо?

"Полуночный нефрит" был куплен у торговца, вернувшегося из Ли Юэ и обладал целебными свойствами. Несмотря на то, что сейчас он принадлежит Тарталье, тот не часто им пользовался, поэтому мог спокойно дать супругу на время, но осмотрев чужие руки, не заметил ни шрамов, ни царапин.

- Зачем Вам моё кольцо?

- Просто хочу дать его тому, кто в нем нуждается. Обещаю, я верну "нефрит" в целости и сохранности.

Аякс пару секунд молча размышлял, прежде чем, усмехнувшись, ответить:

- У Томы, должно быть, грубые руки.

Глаза короля расширились, а рыжий юноша лишь невесело улыбнулся. Неужели тот не понимает, насколько предсказуем, когда дело касается наложника?

- Даже если одолжу кольцо... Я одолжу его Вам и Вы не имеете права передавать реликвию кому-то ещё. Как можете быть уверены, что сможете после этого вернуть ее? Особенно после того, как любовник уже потерял Ваше? Слишком очевидный исход.

Аято смущенно уткнулся лбом в ладонь. Он глубоко вздохнул:

- Значит, не дашь?

- Почему же? - Королева промокнула уголок губ салфеткой. - Дам.

Правитель неверяще уставился на жену.

- Но с одним условием. - Дождавшись, пока супруг сосредоточится на нем, юноша продолжил: - Пожалуйста, одолжите мне один из Ваших артефактов в качестве залога.

Король издал шокированный смешок:

- Неужели думаешь, что я не верну его?

- Нет, но у меня может быть человек, которому хочу его одолжить.

- Одолжить… Кому?

- Не помните? Вы не хотели, чтобы я общался с иностранцами, поэтому решил смотреть на наших красивых соотечественников.

Лицо Аято напряглось:

- Значит, отдашь вещи монарха какому-то соотечественнику?

Тарталья кивнул и хладнокровно глотнул воды. Это ложь, но, если тот собирался взять кольцо, нужен был залог. Правитель бросил на жену злобный взгляд и встал:

- Если не хочешь одолжить его мне, просто откажи. Я сделаю вид, что этого не было.

Чайльд так и не смог доесть тушёное мясо, поэтому остался голодным. Придется попросить Аяку принести кусочек торта.
Мысли о десерте подняли ему настроение. Или это было из-за выражения лица супруга? Наблюдать за таким мужем было очень даже неплохо. Если торт греет желудок, то шокированный от отказа Аято греет душу.

Аякс с Итэром шли по коридору, возвращаясь во дворец, когда заметили две фигуры.

- Моракс и Чжун Ли? - Сердце юноши радостно забилось, когда приблизился к ним, но обнаружил, что ошибся:

- Это не дракон... - Забыв про приличия, королева уставилась на зелёную птицу, которая выглядела злой. Нет, скорее недовольной.

- Да, это подчинённый Чжун Ли. - Рекс Ляпис ласково улыбнулся, не сводя глаз с Чайльда.

- Вот оно как... - Тарталья молча всматривался в животное, из-за чего Архонт занервничал, что их могут раскрыть, однако тот вдруг повернулся к своему рыцарю. - Итэр, подойди, посмотри. Впервые вижу зелёного петуха.

Моракс рассмеялся, а птица разозленно захлопала крыльями, но стоило встретиться с карими глазами помощника королевы, смущённо развернулся.

- Какие у Вас выразительные питомцы. - Оценил Аякс.

- Не могу не согласиться. Тем не менее это не петух, а орёл.

- Понимаю, но он довольно маленький. Орёл-карлик?

Птица издала громкий звук и тут же улетела, не желая больше слышать подобные унижения.

- Кажется, я ему не понравился. - Итэр с грустью смотрел на удаляющееся животное. - Сбежал сразу, как увидел меня.

- Это не так. - Рекс Ляпис попытался успокоить маленького помощника: - Просто он очень стеснительный, а увидев перед собой такого славного мальчика растерялся. Поверь, ты ему симпатичен.

Тарталье понравилось, что бог так хорошо обращается с его рыцарем. Обычно Аято просто отмахивался от слуг супруга, считая странным, что королева видит в них семью, а Архонт так заботлив...
С улыбкой наблюдая за взаимоотношениями этих двоих, Чайльд чуть не забыл, что хотел спросить.

- Встретил сумерского секретаря. - Император замер.

- Он не обидел Вас? Аль-Хайтам порой слишком прямолинеен.

- Отнюдь. - Синие глаза внимательно смотрели на мужчину. - Однако сказал кое-что интересное. Будто Вы специально пригласили его сюда и собираетесь что-то сделать. И вот мне любопытно, что имелось в виду.

Моракс выглядел удивленным. Он не ответил, закрыл рот и посмотрел вниз. Увидев его холодное выражение лица, королева вспомнила, что имеет дело с богом. От осознания, по телу пробежались мерзкие мурашки страха, но ему нужно узнать.

- Я не хочу лгать Вам. - Рекс Ляпис выдохнул сдаваясь. - Но и сказать не могу.

Это может быть связано с Ли Юэ... Какая-нибудь конфиденциальная информация, про которую не может слышать правитель другой страны? Тарталья просто надеется, что ничего плохого.

- Ладно. Вы можете не говорить. - Оставит всё на самотёк.

***

Сяо прислонился к стене гостиной, ожидая возвращения хозяина. Он не собирался жаловаться на то, что королева его обидела. Точно не станет. Нет. Зелёный орёл - великая птица, не то, что петух. Охотник на демонов совершенно не дуется на господина, который не только заставил притвориться животным, чтоб впечатлить приближающихся людей, но ещё и разрешил насмехаться над ним перед человеком, который его привлекает.

Как только Моракс зашёл в комнату, Сяо почувствовал напряжение, царящее вокруг. Они поругались? Адепт заметно побледнел, надеясь, что это случилось не из-за его побега.

- Сяо. - Рекс Ляпис упал на стул, прикрывая лицо руками. Охотник на демонов боялся, что случилось нечто ужасное. - Кажется, королева Нам нравится больше, чем Мы думали.

Глаз Якши дернулся, но вместо претензий, лишь посочувствовал богу.

- А ещё, кажется, Мы проговорились.

- Он узнал, что Чжун Ли – это Вы?

- Нет... На самом деле Мы не знаем, что именно узнал Чайльд, но полагаем, что выдали Себя.

Хотя Аякс считал императора Ли Юэ хорошим человеком и другом, даже разногласия могут заставить хороших людей стать врагами. Но быть врагом не обязательно означает быть плохим - это означает только то, что он стоит напротив.
Как только Тарталья вернулся в свои покои, подозвал Итэра, давая тому секретное задание:

- Я хочу, чтоб ты проследил за Мораксом и Аль-Хайтамом. Только будь осторожен, не недооценивай того низкого адепта. Сосредоточься на их деятельности до Летнего Солнцестояния и до того, как они приехали.

Итэр выглядел настороженным, но, вместо того чтобы задавать вопросы, коротко кивнул и вышел из комнаты. Чайльд подошел к окну и прислонился головой к раме.

Ли Юэ самый могущественный соперник Инадзумы, они не были ни слишком далеко, ни слишком близко. Что император намеревается сделать, пригласив сумерского секретаря?

***

Следующие пять дней королева была очень занята. Публичный бал должен был состояться на месяц раньше, чем в прошлом году, в обмен на щедрую сумму, уплаченную Дори; соответствующие документы были утверждены и распространены.

Были также и хорошие новости. Впервые ребенок из государственного сиротского приюта получил глаз бога. Необходимо было развивать магические таланты, поэтому было решено выделить стипендию для его образования в академии.
В качестве символического жеста чиновники рекомендовали, чтобы кто-то из членов королевской семьи стал спонсором, и Аякс был готов взять на себя эту роль. Он не помнил всех детей, воспитанных в приюте, но знал многих из них, особенно мальчика, которого выбрали боги. Тарталья был счастлив оказать честь и поздравить их, но поездка займет больше суток, поэтому посетил кабинет Аято, чтобы проконсультироваться с ним. Тот сидел за столом и вертел в руках маленькое колечко.

- Думал, Вы его потеряли.

"Белый кипарис", который, по словам супруга, исчез, был прямо перед глазами. Рыжий юноша озадаченно уставился на него, и правитель улыбнулся:

- Потрясающе, правда?

- Вы нашли его?

- Не сказал бы, что нашёл. - Увидев чужое замешательство, мужчина продолжил: - Я отдал это кольцо Томе, но он сказал, что ему было жаль бедную служанку, и отдал его ей. Полагаю, он не знал о целебных свойствах. Когда рассказал об этом, наложник расстроился. Тогда я попросил своего секретаря поискать похожую реликвию.

Аято усмехнулся, рассматривая артефакт:

- По его словам, он купил кольцо на аукционе, не догадываясь, что это и есть "Белый кипарис", принадлежавший мне. Разве не удивительно?

- Понятно. - На Чайльда это не произвело никакого впечатления, но все равно был вынужден ответить. Король спрятал украшение в нагрудный карман. Аяксу показалось, что ответ был слишком краток, поэтому добавил: - Если горничная бедная, она, вероятно, нуждалась в деньгах.

- Согласен. Информацию о драгоценностях, особенно артефактах, найти трудно. Обычный человек не будет знать и не продаст его за полную цену. Я велел узнать, сколько получила женщина, продавшая "Кипарис". - Аято гордо улыбнулся: - У Томы доброе сердце. Надо только убедиться, что всё прошло хорошо.

Chapter Text

Через восемь дней после того, как Тома попросил Синьору раскрыть слабость герцогини Минчи, Розалина снова нанесла ему визит. Дождавшись, пока Ёимия заберёт посуду и уйдёт, наложник спросил, как обстоят дела. Усмехнувшись, женщина достала из своей сумочки старый журнал сплетен:

— Прочти.

— Что это такое? — Любовник взял журнал и развернул его. Он был датирован восемнадцатилетней давностью.

Издание включало темы о дизайнерах, шляпных магазинах, популярных актерах, свадьбах в этом месяце и ресторанах. Хотя моде было уже восемнадцать лет, Тома был ослеплен картинами.

Нахмурившись, наложник перелистал страницы. С его ограниченными способностями к чтению он мог лишь почерпнуть кое-какую информацию из картинок или простых слов, но не понять, о чем именно говорит Синьора. Раздраженный, любовник отложил журнал и уставился на Розалину.

— Думала, король научил тебя всему. — Женщина улыбнулась, словно желая заверить того, что не смеется над ним, и указала на определенный раздел: — Лиза, прекрасная молодая девушка, маркиз Минчи, посвятивший себя храму, и лорд Эрох, жених Лизы. Самая обсуждаемая история здесь.

— Я же просил тебя найти информацию о герцогине, не так ли?

— Вот, леди Лиза теперь герцогиня Минчи. — Синьора объяснила, щелкнув языком: — Или ты думаешь, она была герцогиней с рождения?

— Значит, маркиз Минчи теперь герцог Минчи?

— Человек, которого мы здесь называем маркизом Минчи, в то время был старшим сыном герцога. Теперь же все зовут его лордом Варкой. В то время преемником был этот человек, однако теперь жених Лизы, Эрох - герцог Минчи. — Видя чужое замешательство, женщина вздохнула, покачав головой: — Я буду говорить о них с их нынешними титулами, так как это сбивает с толку. Лорд Варка влюбился в невесту своего младшего брата Эроха.

— Неужели?

— Пусть и на страницах газеты сплетен, но это правда. Он даже преследовал ее, и у них были хорошие отношения, однако когда Лиза наконец вышла замуж за герцога Минчи, лорд Варка был совершенно потрясен. Отказавшись от своего наследства, он отправился в храм, где через неделю покончил с собой. С тех пор герцогиня пользуется репутацией роковой омеги.

Тома с интересом разглядывал издание:

— Это слабость Лизы, не так ли? Люди гадали, убила ли она его.

— После этого было еще больше слухов, но больше информации нет, потому что издатель вышел из дела.

— Больше слухов…?

— Герцогиня Минчи родила через семь месяцев после того, как вышла замуж. Она утверждала, что ребенок родился преждевременно, но люди говорили, что их сын с каждым годом всё больше похож на лорда Варку. Свекор, предыдущий герцог Минчи, был так зол, что выгнал из дела не только журналистов, но и издателей.

Наложник тяжело сглотнул. Это оно. Слух можно снова разжечь, и роль "жвачки общества" перейдёт к Лизе.

— Нравится? — Синьора с улыбкой наблюдала за происходящим. Тома кивнул, достал из шкатулки драгоценности и протянул Лоефальтер которая с радостью приняла их.

— И я хочу, чтоб ты сделала кое-что ещё. — Любовник улыбнулся своим мыслям. — Лорд Варка покончил с собой в храме, верно? Подкупи людей вокруг и распространи эту историю, мол за несколько дней до его смерти, храм посещала красивая женщина.

— Может показаться очевидным, что кто-то пытается навредить герцогине Минчи. Хватит ли таких слухов? — Розалина нахмурилась.

Увидев чужое выражение лица, наложник поднял брови и рассмеялся:

— Этого вполне достаточно.

Тома вспомнил Лизу на балу. Рядом с ней был мужчина, который всегда смотрел на герцогиню с мрачным выражением лица.

Этот человек, скорей всего, - Эрох.

Хоть многие и встанут на сторону "Розы", но если ее муж выразит сомнение, это, безусловно, сломает их мнения.

После ухода Синьоры любовник нервно расхаживал по комнате. Теперь он мог передать свои страдания кому-нибудь другому. Герцогиня Минчи была очень заметна в высшем обществе, и поэтому, когда появятся сплетни, все заговорят об этом.

К тому времени слух о том, что Тома был беглым рабом, исчезнет.

"Прибрежный мальчик" прикусил нижнюю губу и опустился на диван. Как только все наладится, ему нужно будет узнать о ребенке… а Розалине доверять он не мог.

Было бы еще сложнее, если бы любовник выбрал не того человека. Неужели ни на кого нельзя положиться?

***

Странно...

Секретарь Аято шел по коридору, задумчиво склонив голову. Чем больше ломал над этим голову, тем меньше понимал. Затем, на перекрестке, где встречались Центральный и Западный дворцы, он почти столкнулся с предметом своих мыслей.

— Прошу простить, граф. — Лоефальтер не спеша поклонилась, прежде чем продолжить путь. В её походке чувствовалась лёгкость.

Министр коротко глянул на затылок женщины и направился прямиком в кабинет короля. Как обычно, Его Величество трудился над горой бумаг, но как только помощник вошел, поднял голову, спрашивая про успехи в поиске.

Два дня назад граф сообщил королю о кольце "Белого кипариса", которое купил на аукционе. Он запросил информацию у аукционного дома, но человек, который выставил реликвию на продажу, уехал в другой регион, и потребовалось время, чтобы разыскать его.

Министр подошел к Аято с серьезным выражением лица:

— Ваше Величество, кольцо было оплачено по всем правилам.

— Приятно это слышать.

— Но есть кое-что странное. — Секретарь замешкался: — Ну … торговец сказал, что человек, продавший ему кольцо, не был горничной.

— А кем?

— Это была Синьора Лоефальтер.

Тома посмотрел на шкатулку с унылым выражением лица. Когда-то та был полна драгоценностей, подаренных королем, но теперь можно видеть ее дно. Любовник закрыл лицо руками и вздохнул.

Во всем виновата Розалина.

Неужели прошло больше месяца с тех пор, как он стал наложником? Остались еще кое-какие подарки от Аято и иностранной знати. Тома слышал, что королевская семья должна выплачивать ему пособие для поддержания уровня жизни, но в его руках пока ничего не было. Все драгоценности были переданы Лоефальтер и он не мог просить о большем. Рабы владели личными вещами только в том случае, если их дарили хозяева или любовники, но дворяне, которых видел наложник, не любили, чтобы открыто просили о подарках, какими бы богатыми те не были. Хотя они использовали свою силу, чтобы приблизиться к первой любви Его Величества, он хотел быть невосприимчивым к их богатству. Это был обоюдоострый меч, и Тома думал, что король ничем не отличается от них.

Если бы только смог понять, что ребенок не его... Тогда не пришлось бы таскаться за Розалиной по пятам.

"Прибрежный мальчик" вздохнул и закрыл крышку шкатулки. Затем он услышал, как дверь в гостиную со щелчком открылась, и поспешно запихнул коробку обратно в ящик стола. Как только выпрямился, кто-то постучался.
Это был Аято. Тома подскочил к нему и прижался щекой в знак приветствия, однако вместо того, чтобы обнять в ответ, как обычно, делал, король оттолкнул его.
Наложник испугался, когда увидел мрачное выражение чужого лица. Любовник сказал что-то не то?

— Я хочу кое-что у тебя спросить, — услышав это, Тома подавил волнение, мило улыбнувшись. — Это касается кольца с белым камнем.

— Почему Вы вдруг вспомнили о нем? — Сердце наложника бешено колотилось в груди, когда он смотрел на лицо Аято. Тот не выглядел сердитым, но и не улыбался. Если король уже знает, что любовник отдал украшение служанке, то почему спросил об этом сейчас? Он что-то узнал? Неужели узнал, что на самом деле реликвия попала в руки Синьоры? Возможно, Его Величество хотел попросить служанку вернуть кольцо. В любом случае все варианты были катастрофическими.

Если Аято собирался спросить, то это последний шанс солгать. Тома всё же решил, что лучше раскрыть половину правды:

— На самом деле служанка не единственная, кто получил от меня драгоценности. — Он сглотнул, увидев, как расширились чужие глаза. — Помимо неё, была ещё и Розалина Лоефальтер.

Король наморщил лоб. Заметив это, наложник понял, что сделал правильный выбор. Любовник не знал, как, но Аято пришел сюда, зная, что реликвия у Синьоры. Глубоко вздохнув и сложив руки вместе, продолжил говорить:

— Все кольца выглядели похожими для меня… По правде говоря, я не знаю, кто из них взял драгоценность.

— Почему ты сказал, что отдал его только служанке?

— Думал, Вы расстроитесь, если я скажу, что подарил украшения Лоефальтер.

— Действительно. Мне это совсем не нравится. — Лицо короля было суровым, и Тома, быстро схватив его за предплечье, обнял:

— Простите, Ваше Величество. Я хотел отплатить ей за то, что она солгала ради меня.

— Она не лгала ради тебя. Просто взяла на себя ответственность за то, что сказала. Нет нужды благодарить ее. — Аято с сомнением посмотрел на любовника: — Ты ведь не по собственному желанию отдал реликвию, правда? Тебе угрожали?

— О, нет, кто может мне угрожать? Слухи о рабстве и так уже распространились. — Хотелось сказать, что ему угрожают, но отчаяние заставило обмануть. Если бы король узнал, что Синьора шантажирует его, наверняка наказал бы женщину, а та, в свою очередь, рассказала бы о ребенке и утащила Тому с собой.

— Раз ты так говоришь, то я тебе верю… — Правитель опустил глаза и нежно положил руку на щеку наложника: — Если Лоефальтер угрожает тебе, не давай ей ничего и предупреди меня. Хорошо?

"Прибрежный мальчик" быстро кивнул, но Аято все еще выглядел встревоженным:

— Это приказ. Нет, лучше я буду проверять каждый день.

— Что?

— Когда поступят твои карманные деньги, я предоставлю баронессе Кокоми распоряжаться ими до тех пор, пока ты не сможешь сделать это сам.

Тома побледнел. Он не сможет дать Розалине моры или драгоценностей, если кто-то будет следить за его финансами. И когда дело дойдет до этого…

Нет! Синьора распространит историю о ребенке!

***

Ватацуми был известен, как магический город, однако несмотря на свой престиж, располагался довольно далеко от других областей и был окружён водой со всех сторон. Академия, в которую приехал Чайльд в сопровождении Итэра, находилась в самом центре и считалась местным достоянием. Заходя в здание, Тарталья отправился прямиком в комнату мальчика, которого собирался уведомить о спонсорстве:

— Поздравляю. — Королева беспокоилась, что ученик не сможет общаться со своими друзьями, когда покинет приют, но была горда, что тот без метаний выбрал глаз бога, а не людей, которые, может быть, и не любили его. Была бы у Аякса возможность, то же бы не раздумывая серьезно занялся магией, но ответственность за народ слишком большая, а теперь мечта стала совсем неосуществимой. Его артефакт всё также не подаёт признаки улучшения. Тряхнув головой, рыжий юноша обнял мальчика и тот засмущался, не зная, куда деть свои руки.
После этого новый обладатель анемо глаза бога поклонился и ушел на занятия, а декан Академии усмехнулся:

— Поразительно, насколько этот мальчишка с Вами мил. За всё то время, что он здесь, успел укусить нескольких неугодных ему учёных и побить задир, зло комментирующих его наряд.
Тем не менее в будущем нас ждёт ещё один талантливый маг.

— Надеемся на это.

После более подробного обсуждения спонсорства мальчика декан предложил провести экскурсию по академии. Ватацуми находился далеко от столицы, но все еще был территорией Инадзумы, поэтому мужчина уделял особое внимание королеве:

— Я беспокоюсь, потому что в последнее время участились случаи с потухшими глазами бога. Раньше это можно было хоть как-то контролировать, однако теперь ситуация вышла из-под контроля. Пользователи и так редкость, а тут такая беда...

— Понятно... — Чайльд нахмурился и закусил губу. Он хотел спросить, но боялся раскрыть себя. — Нам тоже приходили отчёты. Кстати, а какова вероятность, что магия пропадет частично?

Декан удивлённо посмотрел на Тарталью, поправляя очки:

— Не то, что вероятность... Сомневаюсь, что это в принципе возможно. Магия либо есть, либо её нет. Невозможно владеть глазом бога лишь на половину.

— Ясно. — Стало только запутаннее. На вопрос, для чего королева этим интересуется, Аякс отмахнулся, не желая отвечать.

Когда они шли по длинному коридору, Тарталья увидел отдельно стоящую стену, которая не была связана с другими. На ней висело несколько портретов. Заметив чужое любопытство, мужчина поспешил объяснить:

— Это портреты Великих магов и, по совместительству, выпускников нашей академии.

Самым последним был портрет махаматры Сайно. При ближайшем рассмотрении там же оказался и декан в молодости.
Но было кое-что странное.

— Почему эта рамка пуста? — Среди прочих картин, выделялась одна, в которой отсутствовал портрет. Мужчина снова поправил очки, откашлявшись:

— Тот, кому принадлежит это место, не являлся учеником академии. Двадцать лет назад мы пригласили одного особенного гостя, дабы он оценил наше образование. Конечно, самым очевидным вариантом ответа был отказ, однако неожиданно человек не только согласился, но ещё и лично прибыл, на отлично отучился год и признал академию Ватацуми лучшим учебным заведением. Мы были настолько польщены, что решили вывесить его портрет среди лучших, но как только гость узнал об этом, потребовал убрать. Что ж. Теперь эта рамка пуста.

— Странно, я не припоминаю об этом. — Конечно не припоминает. Аяксу тогда было от силы три или четыре года, но ему нужно было как-то ответить на такую историю. — Кем же был тот невероятный человек?

— Это император Ли Юэ, Ваше Величество.

— Император Ли Юэ? — Чайльд ожидал чего угодно, но только не этого.

Так сразу и не скажешь, что могущественный Архонт снизошёл до людей другой страны и стал студентом Академии магии.

— Он объявил о том, насколько это учебное заведение хорошее, однако попросил не говорить, что проходил здесь обучение.

— Но Вы только что рассказали мне...

— Пару дней назад император навестил меня и предупредил, что если придут гости, которые будут интересоваться пустой рамой, я должен без утайки поведать.

— Понятно. — Теперь слова Аль-Хайтама про замысел Моракса становятся ещё более подозрительными.

Закончив экскурсию по академии, декан провел Тарталью и Итэра до главных ворот. Покинув территорию, Чайльд увидел Рекс Ляписа, который шел со своим маленьким рыцарем. На лице бога отразилось удивление, когда он заметил рыжего юношу:

— О, Селестия, Вы тоже здесь?

Император подошел к королеве с лучезарной улыбкой. Адепт, напротив, выглядел очень несчастным. Казалось, он смотрел на хозяина, как будто услышал от него что-то неприятное. Охотник на демонов покачал головой, но при виде Итэра, выражение его лица сменилось профессиональной серьёзностью. Тем временем Архонт продолжал улыбаться:

— Поверить не можем, что встретили Вас. Вот так совпадение.

— Действительно, совпадение. Могу поинтересоваться, зачем Вы приехали на Ватацуми?

— Декан академии хотел Нас видеть.

Но Декан сказал, что Рекс Ляпис приехал неожиданно? Это часть того плана?
Пока Чайльд размышлял об этом, Моракс осторожно заговорил:

— Не хотели бы Вы поужинать с Нами?

В расписании Аякса больше ничего не было, поэтому он согласился.

Император просматривал меню и рассказывал, как готовится каждое блюдо. Особое внимание он уделял сладостям, которые на изображениях выглядят очень аппетитно:

— Здесь подают на удивление вкусное печенье с сакурой. Чайльд, ты пробовал его?

Тарталья смотрел на воодушевленное лицо Моракса и не знал, говорить ли правду:

— Мне редко подавались сладости, в основном на праздниках и когда приезжал брат, поэтому можно сказать, что нет, поскольку в последний раз я ел это печенье пару лет назад на одном из банкетов.

— Как же так. — Рекс Ляпис выглядел подавленным. — Такое упущение. Позволишь узнать, почему?

— Ничего ужасного. Это было моё решение. — Аякс пожал плечами: — Аято предпочитает худых и хрупких омег, поэтому, чтоб соответствовать его вкусам, старался следить за своим питанием.

— Ничего ужасного, говоришь? — Бог нахмурился, откладывая меню: — Король видимо совсем тебя не ценит, раз допускает это.

— Сейчас это уже не важно. Я могу хоть целый торт за раз съесть и не переживать, ведь... - Королева грустно улыбнулась, опустив глаза: — Теперь всё это не имеет никакого значения. Аято не принял меня.

— Пожалуйста, не убивайся из-за него.

— Всё нормально, на самом деле. Я уже почти смирился, а возможность есть всё что угодно приносит мне одно удовольствие. Что может быть лучше?

Император посмеялся и заказал несколько блюд. Но ему не давал покоя беспокойный юноша.

— Что-то случилось? — Наконец Архонт не выдержал, спрашивая напрямую.

— Нет, просто... Я немного волнуюсь за своего рыцаря. Он не знаком с местностью, куда они ушли?

— О. - Рекс Ляпис удивился, но с облегчением выдохнул: — Можешь не переживать. С ним Сяо, поэтому твой маленький помощник в полной безопасности. Мой адепт позаботится о нем и вернёт в целости и сохранности.

— Доверюсь твоим словам.

Мгновение спустя привезли небольшую тележку, нагруженную тарелками с едой. Тарталья отряхнул юбку кимоно, а когда официант отошел, снова обратился к Рекс Ляпису:

— Слышал, ты учился в академии. Но почему же не хочешь, чтоб другие знали об этом?

— Ничего важного, на самом деле. — Моракс хмыкнул: — Просто один человек не должен был узнать, что Гео Архонт опустился до ученика, пусть даже ради эксперимента. А одобрение я дал якобы во время посещения Инадзумы.

— Но ты разрешил говорить об этом.

— Недавно мне пришло письмо. Каким-то образом она узнала. Видимо кто-то из моих слуг проговорился, поэтому теперь скрываться не имеет смысла.

Какая-то странная ситуация. Почему об этом узнали именно сейчас? Почему спустя двадцать лет кто-то решил рассказать, где был император? Всё становится запутаннее, но Аякс старается не зацикливаться на этом, даже подозревая, что ему могут врать.

— Понятно.

***

Завершив свою миссию на Ватацуми, королева оставалась там еще один день, а рано утром отправилась во дворец. Был уже вечер, когда она наконец приехала.
Аяка подготовила для него ванну с розовой солью. Тарталья поблагодарил её, а потом опустил ногу в горячую воду и почувствовал покалывание, когда постепенно погрузился в нее. Мышцы со временем расслабились и юноша начал засыпать. Люмин поливала водой его плечи, пока Аякс пытался прогнать сон, но веки всё отяжелели.

— Пока Вас не было, такое случилось. — Услышав, что сказала Аяка, Чайльд тут же взбодрился.

— Что произошло?

— Даже не спрашивайте... Было так шумно. — Люмин насупилась, объясняя ситуацию. — Герцогиня Минчи и какой-то молодой дворянин подрались. Были даже вырванные волосы.

Любая мысль о сне разбилась вдребезги, когда королева в изумлении обернулась. Кто с кем дрался? Вырванные волосы? Лиза?

— Секретарь Сумеру арендовал целый театр и устроил вечеринку. Почти все важные светские омеги там были.

Только омеги? Это странно. Да и чтоб этот серьезный мужчина устроил целую вечеринку? Невероятно.

— Полагаю, герцогиня Минчи была приглашена? — Во время чаепития Чайльд видел, как Лиза и Аль-Хайтам разговаривали друг с другом. Неужели секретарь позвал ее, чтоб извиниться?

— Они были самыми популярными мужчиной и женщиной, всем было интересно, о чем эти двое говорят.

— А Тома был поблизости? — Тарталья вылез из воды, позволяя фрейлинам вытереть его и одеть в удобную одежду.

— Он был приглашен, но в то время беседовал с Великой Сангема-бай.

— Всё было хорошо, но потом послышался шлепок. Как оказалось, герцогиня Минчи ударила секретаря по щеке, да так сильно, что у того повернулась голова. Она хотела что-то сказать, однако вдруг какой-то мужчина выбежал и вцепился ей в волосы. — Люмин протянула пояс и обувь: — Тот омега, как оказалось, является поклонником секретаря и ещё с самого приезда господина Аль-Хайтама преследует его.

— Кто-нибудь знает, почему Лиза так отреагировала?

— Нет, но не волнуйтесь слишком сильно, Ваше Величество. Более двух десятков таких случаев происходит в год, верно? — Пыталась успокоить юношу Аяка. — Все будут сплетничать, а потом перейдут к следующему вопросу.

— Да... — Чайльд надеялся, что так и будет.

Инциденты, подобные происшествию с герцогиней Минчи и сумерским секретарем, частенько происходят в высшем обществе, и только имена участников менялись. Как королева, Тарталья не мог выйти за пределы правительственной власти, и у него не было выбора, кроме как позволить этому всему затихнуть. В любом случае он заденет гордость Лизы, если упомянет о произошедшем.

Аякс вышел из ванной и присел на диван. Фрейлины принесли чай, и юноша собирался отдохнуть, когда увидел за окном знакомую фигуру. Расплывшись в улыбке, Чайльд поспешил впустить дракона, который не теряя времени стал протягивать человеку лапку.
Королева думала, что там очередное письмо, но это оказался небольшой свёрток. Развернув его, Тарталья рассмеялся. В платке аккуратной стопкой лежало печенье с сакурой.

Чжун Ли выглядел уставшим и как только ему подали воду, с жадностью накинулся на нее, не оставляя ни капли.

— Твой хозяин довольно жесток. — Юноша надкусил сладость, полностью облокачиваясь на диван. — Судя по твоему состоянию, он брал тебя с собой на Ватацуми, однако всё равно заставил проделать такой путь, только чтоб передать печенье.

Дракон щёлкнул пастью, не соглашаясь со словами королевы, на что та хмыкнула. Этот питомец всегда защищает своего владельца.

— Мило. — Сказал Тарталья, гладя ластящееся животное. — Но надо будет попросить, чтоб Моракс так больше не делал. Это может быть опасно для твоего здоровья.

Чжун Ли лишь фыркнул, вытягивая лапы и укладывая свою голову на колени Аякса.

Chapter Text

Это было примерно через два часа после того, как Чайльд прибыл в Центральный дворец на работу. Его глаза болели от перенапряжения, поэтому он вышел на улицу, чтобы отдохнуть. Аякс увидел, что Тома сидит на корточках в траве и смотрит в землю, но стоило тому услышать, как открылась дверь, тут же встал и поспешил поклониться. Наложник заикаясь просил уделить ему немного времени и Тарталье не оставалось ничего, кроме как согласиться.
Любовник огляделся. Поскольку Чайльд находился перед своим кабинетом, вокруг здания стояли охранники, а сэр Итэр был прямо за ним. Тома, казалось, хотел поговорить наедине, но рыцарь и не думал уходить. Королева многозначительно посмотрела на него, и тот всё же сделал несколько шагов назад. Однако даже это не прибавило наложнику уверенности, так как решил говорить шепотом:

— Ваше Величество, я слышал, что наложники получают пособие... — Увидев чужой кивок, Тома продолжил, нервно потирая руки: — А сколько?

— Около трехсот шестидесяти тысяч моры в год.

Зелёные глаза расширились. Сумма оказалась больше, чем предполагалось.

— Реально? — Аякс снова кивнул, и любовник закрыл рот обеими руками. Однако, когда он заговорил снова, выражение его лица было мрачным: — Когда я смогу их получить?

— В начале следующего месяца, а что? Тебе нужны деньги?

Тарталья знал, что в данный момент Аято обеспечивает наложника, но все равно спросил. Тома покачал головой и сложил руки вместе. Слова застряли у него в горле, но после нескольких неудачных попыток смог выдавить их из себя:

— Ваше Величество... Все деньги, которые Вы отдаете мне, записаны?

— Я веду бухгалтерию. — Это останется не только в бухгалтерских записях, но и в исторических, где ее смогут прочесть будущие поколения. Но королева решила не упоминать об этом. Любовник снова помедлил, прежде чем заговорить:

— Тогда … Ваше Величество. Вчера король сказал, что моими деньгами будет управлять баронесса Кокоми…

— Неужели?

— Да, да! То есть... Я имею в виду... часть этих денег… Можете отдать их мне отдельно?

Чайльд дёрнул бровью. Тома боялся, что баронесса Кокоми будет следить за его расходами?

— Даже если деньгами управляет кто-то другой, они все равно твои.

— Нет, дело не в этом… Но если Вы дадите мне сто восемьдесят тысяч из трёхсот шестидесяти тысяч моры или даже сто пятьдесят и не запишете об этом… это возможно? Я слышал, что существует двойная бухгалтерия…

Он пытался создать фонд? Это было не очень хорошо, но и не невозможно. Похоже, Тома просто хочет разделить то, что у него есть. Однако Аякса это не касается.

— Сначала ты должен получить разрешение короля.

— Но разве не королева заботится о деньгах?

— Да, но именно король управляет всем, что касается тебя. Спроси его об этом сам.

Наложник смущенно отвел глаза, что-то пробормотал себе под нос и ушел.

***

Аль-Хайтам хмыкнул, когда заметил выражение лица Томы. Щеки любовника распухли и покраснели, и он еще крепче обнял подушку. Ничего не изменилось, даже когда вошёл секретарь.
Почувствовав, что что-то случилось, мужчина сел на ближайший стул и уставился на наложника. При виде его взъерошенных пшеничных волос, невольно возникала мысль защитить это невинное создание. Тома действительно неотразимый красавец для короля - даже когда дулся.

— Королева такая холодная...

— Я бы так не сказал. — Аль-Хайтам погладил подбородок, задумавшись о рыжем юноше. — Нет, конечно Чайльд рассудителен и не полезет в бездумную ссору, но он точно не холодный человек.

— Ты так уверен в этом... Неужели вы с ним друзья?

— Я просто хорошо разбираюсь в людях.

— То есть, ты хочешь сказать, что Тарталья буйный? — Наложник не верил собственным словам, но секретарь заставил его усомниться в собственном мнении о королеве.

— Скорее вспыльчивый, но он очень хорошо себя контролирует. Чайльд - истинное воплощение идеального правителя. Он ведёт себя как королева, думает как королева, говорит как королева. И действительно тяжело подловить его на оплошности, даже когда эмоции берут верх. Пожалуй, за это нужно благодарить прошлую королеву. Видно, что она хорошо постаралась, воспитывая мальчика.

— Вот оно как. — Тома задумался: — Тогда не удивительно, что король больше любит Тому. Тома не настолько идеален.

— Не совсем понял.

— Тарталья идеален, по твоим словам, однако с идеальными людьми не интересно.

— Вздор. — Секретарь нахмурился, меняя положение: — идеальных людей не существует, у каждого есть свои недостатки. Рукхадевата, создавая народ Сумеру по собственному подобию, смешала землю с глиной, дабы избежать сотворения возвышенного существа.

— Рукха - кто? — Наложник чуть не сломал язык, пытаясь выговорить это странное имя. — Ладно. Неважно. А Архонты? Они же идеальны.

— Отнюдь. Они тоже были рождены благодаря кому-то и имеют изъяны. Гео Архонт рождён из камня, поэтому убеждения его тверды как кор ляпис, но тем самым он лишён понимания большинства людских эмоций. Малая Властительница Кусанали - последовательница Рукхадеваты, появилась на свет из ветки мирового древа, даровала людям новые знания, но по сей день ее преследует одиночество и непринятие со стороны собственного народа. Барбатос - маленький элементаль ветра, по сути своей является символом свободы, которого мучают кошмары прошлого. Макото...

— Ну все-все. Я понял, хватит. — Тома насупился, устав слушать чужие рассуждения. Он не удивлен, что Аль-Хайтама считают душнилой. — Ты решил мне целую лекцию прочитать?

— А почему нет? Знания лишними не бывают.

— Но ты ведь рассказываешь это исходя из собственных мыслей! Как минимум ты ошибаешься на счёт Моракса. Он во всем прекрасно разбирается.

— Так уверенно об этом заявляешь, хотя не знаешь, о чем думает Моракс. — Секретарь закатил глаза, находя весь этот спор утомительным. Однако ему хочется доказать, что все его наблюдения имеют смысл: — Каменный бог на то и каменный. Он может улыбаться, может рассказывать интересную историю, но откуда знаешь, что в этот момент перед тобой не пустышка? Что Гео Архонт разделяет твои эмоции?

— Но ведь с королевой он...

— Королева особенная, Тома. И ты должен это запомнить.

Аль-Хайтам решил на этом закончить, возвращаясь к самому началу. Мужчина спросил, что же так расстроило наложника и тот всё же решил поведать о возникшей проблеме с деньгами. Секретарь прищурился и прежде чем заговорить минуту рассматривал любовника:

— Я могу тебе помочь.

— Правда? — Тома не верил собственным ушам.

— Правда. Я довольно богат и могу одолжить тебе нужную сумму.

— Даже если ты дашь деньги сейчас, я должен буду сказать баронессе Кокоми, когда расплачусь с тобой позже. Это то же самое. Будет подозрительно, если она узнает, что я занимаю мору.

— Но ведь она не сможет управлять ими вечно. Через несколько лет ты будешь заниматься этим сам, верно?

Это, конечно, верно, но Аято сказал, что позволит ему распоряжаться своим пособием после того, как узнает о финансовом управлении. Если он будет усердно учиться и скрывать тот факт, что платит Синьоре, то через год-два надзор баронессы Кокоми может быть снят.

— Почему бы нам не записать ссуду? Я не буду просить вернуть деньги в течение пяти лет. — Звучало соблазнительно, но наложник всё равно сомневался. — Однако у меня есть одно условие.

— Платить проценты?

Аль-Хайтам усмехнулся и махнул рукой:

— Что такое интерес между друзьями? Тебе нужно только оплатить сумму кредита.

Любовник знал, как некоторые люди становятся рабами, когда не могут расплатиться с долгами или становятся банкротами. Он слышал, как опасно занимать деньги под высокие проценты, и был рад, что секретарь не попросил их.

— Тогда что же это за условие?

— Ты можешь сказать, зачем тебе нужны деньги?

— … Что?

— Мне придется остановить тебя, если я решу, что тебя обманывают.

— Обманывают?

— Думаю, есть веская причина, если ты тратишь деньги, не поставив в известность короля. Если окажется, что ты инвестируешь в мошенничество, тебе нужно остановиться.

Казалось, мужчина шутит, но в его голосе звучала неподдельная тревога. Тома на мгновение уставился на друга. Он гадал, помогут ли ему, если узнают всю правду, но не было бы необходимости рисковать, если бы ситуация была стабильной.

Наложнику нужен был кто-то, кто мог бы немедленно помочь. Кто-то, кто знает его положение, не смеется или показывает на него пальцем и будет относиться с состраданием. Сейчас единственным человеком, который подходил под эти критерии, был сумерский секретарь. Хотя Аято принял Тому даже зная, что тот беглый раб, его отношения с ним были иными, чем с Аль-Хайтамом: с королём это любовь, а с секретарем - дружба. Любовь может вызвать разочарование и отторжение. Дружба же была сочувственной, комплементарной, поддерживающей…

Тома нервно сглотнул:

— Фактически...

***

Тарталье казалось, что кто-то преследует его и он даже догадывался, кто. Любимый наложник его мужа.

— Тогда концепция бала будет маскарадом. Он был очень хорошо принят при правлении предыдущего короля, так что все будут довольны, однако когда все закрывают свои лица, безопасность должна быть… — Аякс сделал паузу, из-за чего другие чиновники занервничали: — ... Полной.

Министр культуры озадаченно посмотрел на королеву и та повернула голову, извинившись за свою грубость.

Чайльд увидел Тому в коридоре. Тот разговаривал со своими служанками, не смотря в сторону Тартальи. И такое поведение продолжалось уже несколько дней. Это не вредно, но слегка раздражало. Когда Аякс снова посмотрел на любовника, министр осторожно спросил, не хочет ли Его Величество что-то передать наложнику.

— Разве его не было здесь вчера? — Чиновник кивнул. Он то и дело переводил взгляд с королевы на другого мужчину.

Чайльд прикусил губу. Вчера, когда юноша работал над другим заданием, тот был рядом. Такая же ситуация была и с другим министром два дня назад. В глазах разных людей это казалось краткой встречей, но с точки зрения Тартальи это не было совпадением.
Как только Аякс продолжил смотреть на него, министр культуры рассмеялся:

— Я слышал, что он был здесь, но не волнуйтесь слишком сильно, Ваше Величество. Это всего лишь низкорожденный наложник, который еще не знает королевского этикета, однако скоро станет лучше.

Если королева проявила беспокойство по поводу того, что кто-то преследует ее, то это сразу делает ее сверхчувствительной? Юноша обиделся на чужую попытку успокоить его, но скрыл это:

— Идите.

Чиновник шел по длинному коридору, все еще оглядываясь то на Чайльда, то на Тому. Тарталья подождал несколько мгновений, пока тот наконец не исчез из виду, а затем попросил Итэра привести наложника к нему. Любовник продолжал притворяться, что разговаривает со своими служанками, и удивленно посмотрел на королеву, когда рыцарь подошел к нему. После минутного колебания он всё же подошел, спрашивая, что случилось.
Тома стоял с испуганным лицом, а две его помощницы стали по бокам от него. Не было нужды тратить время на пустые разговоры, поэтому рыжий юноша сразу перешел к делу:

— Почему ты преследуешь меня? — Увидев чужое напускное замешательство, Чайльд выдохнул, потирая переносицу, пытаясь унять головную боль, которая уже давно не оставляет его: — Только не говори, что этого не было. Я видел тебя вокруг в течение последних нескольких дней.

Уши наложника покраснели и он переплел пальцы. Аякс этого не видел, но догадывался, что тот шевелит пальцами ног тоже. Служанки испуганно озирались по сторонам, как будто Тарталья мог закричать при малейшей провокации, поэтому он приказал им отойти в другое место, чтоб они не создавали неудобную атмосферу.

— Ну… — Тома осторожно заговорил: — Аль-Хайтам сказал, что Вы типичная королева.

— Ого. — Чайльд дёрнул бровью. Эти слова его совсем не впечатлили.

— Я не из знати, и есть много чего, о чем не знаю. Иногда вещи не имеют смысла даже когда баронесса Кокоми объясняет их мне…

— И что?

— Поэтому я хочу учиться у Вас, Ваше Величество. — Тома умоляюще смотрел на Тарталью: — Я хочу быть похожим на королеву. Но… не думаю, что Вы захотите учить меня этикету… поэтому решил учиться на расстоянии.

Понимал он это или нет, но умудрился сказать нечто правильное. Аякс не стал бы учить его этикету.

— Если хочешь, скажи королю или попроси Ёимию. Они не откажут тебе.

Наложник вздрогнул, услышав имя Ёимии. Хотя молодая виконтесса была его фрейлиной, в данный момент они не были в хороших отношениях:

— Я хочу быть похожим на Ваше Величество. Аль-Хайтам сказал, что Вы идеальная королева. Я не буду Вас беспокоить, так почему бы не притвориться, что Вы меня не видите? Ну что?

— Я бы не позвал тебя, если бы не заметил.

— Я буду осторожнее.

Чайльд вдруг вспомнил, как Тома подражал тому, как он говорил перед махаматрой Сайно и другими гостями на торжественном банкете в честь Летнего Солнцестояния. Воспоминание об этом заставило его похолодеть. С точки зрения морали, нет ничего дурного в том, чтобы пытаться наблюдать и учиться у него, и как беглый раб он, скорее всего, стремится попасть в высшие эшелоны. Но Тарталья ненавидел омегу, который отобрал его мужа и подражал его манерам.

— Не знаю, почему ты так решил. Аято влюблен в тебя и у тебя есть Аль-Хайтам. Зачем тебе следовать за мной? — После того, как юноша заставлял себя быть вежливым с ним все это время, у него больше не было терпения: — Если пойдешь за мной незаметно, я не смогу тебя остановить, однако если попадешься мне на глаза, я прикажу рыцарям убрать тебя. Так что не подходи ко мне.

***

В течение следующих нескольких дней Тома действительно казался невидимым. Хотя время от времени он появлялся, частота, с которой это делал, заметно уменьшалась. Постороннему человеку могло показаться, что королева слишком остро реагирует на наложника, но тот благоразумно избегал ее, и не было никакой необходимости посылать рыцаря, чтобы убрать того из поля зрения.

Но легче не стало.

Наконец настал день публичного бала. Это был бал, на котором могли присутствовать все люди, независимо от их социального статуса. Простолюдины и дворяне встречались лишь изредка. Когда общественное мнение о дворянах стало низким, королевский двор устроил торжество, чтобы усилить одобрение. Хотя настроение было неплохим при Аято, все же важно было сохранять доброжелательность, поэтому было решено устроить именно маскарад.

Чайльд надел фиолетовое хаори и сережки, с такими же фиолетовыми цветами. Его личность как королевы не будет скрыта, но он все еще хотел одеться в духе события.

— Позвольте помочь с Вашей маской.

— Это просто бежевая повязка?

— Все будут поражены.

— Жаль, что Вы не носили этот цвет все время, Ваше Величество. Ваш тон кожи очень хорошо соответствует этому оттенку.

— Они не удивятся, а цвет сливается с моей кожей. Там будут все виды красивых костюмов на бал-маскарад. — Аякс зажмурился, когда Аяка укладывала его кучеряшки в привычную прическу. Что такого прекрасного в полностью зализанных волосах?

— Однако такой цвет достойны носить только Вы, Ваше Величество.

— Это что, комплимент?

— Хм…

Тарталья вошел в бальный зал, обмениваясь легкими шутками с помощницами, но вскоре выяснилось, что их слова были слишком буквальны. Стоило зайти в помещение, как все удивлённо уставились на королеву.

— Ваше величество…

Это было не то изумление, которого ожидали фрейлины.

Аякс постарался сохранить на лице как можно более спокойное выражение, поскольку шум в комнате становился все громче. Там был еще один мужчина в хаори, почти идентичном его. Он сразу узнал кто это по пшеничным волосам и нежному рту.

Аяка что-то потрясенно бормотала себе под нос, а Чайльд чувствовал, как закачалась комната. Юноша рад, что сейчас его глаза скрыты повязкой и никто не видит, насколько он зол и растерян.

От фиолетовой ткани и фасона хаори до маски - этот наложник просто скопировал одежду Тартальи.

Тома повернул голову в сторону интереса толпы, затем удивленно воскликнул, когда увидел рыжего юношу.

В комнате воцарилась тишина. Никто не произнес ни слова, но их мысли были ясно написаны на лицах. Все затаили дыхание от беспокойства и интереса.

Аякс стоял неподвижно и смотрел на Тому. Ему нужно многое тому сказать, но он не стал подходить первым. То ли это было оправдание, то ли извинение, но именно любовник должен был прийти к нему. Тарталью учили, что королева не ходит к своим подчиненным, чтобы объясниться.

Наложник всё же подошел к рыжему юноше, выглядя искренне удивленным:

— Ваше Величество, ваш костюм… — Он колебался: — Вы специально надели что-то похожее на меня?

Люмин охватил гнев:

— Это невежливо, господин.

Неприятное чувство поднялось к шее Аякса, но он оставался спокойным:

— Я пришел сюда как я сам. Разве не ты хотел подражать всему, что касается меня?

Чайльд улыбнулся, но старался говорить, как можно холоднее, а Тома озадаченно смотрел на него:

— Зачем мне делать это сейчас? На этот раз, Ваше Величество, Вы одеты как я, верно?

Тарталья хмыкнул, наклоняясь к Томе:

— Ты так уверен? — Любовник дернулся, желая вернуть дистанцию: — Удивительно, что никто из служанок тебя не остановил.

— О чем Вы?

— Тома, знаешь ли ты, что этот оттенок фиолетового принадлежит дворцу? И что носить его могут только монархи? Значит ли это, что ты ставишь себя на один уровень с королевой?

Наложник резко вдохнул с ошеломленным выражением лица, а Аякс лишь улыбнулся. Как политик, он умел защищаться с помощью расчетливых доводов и законов, в отличие от любовника, который пользовался смазливым лицом.
Когда королева протиснулась мимо него с высоко поднятой головой, Тома снял маску и бросил ее на пол. Не оглядываясь, Чайльд направился прямо к своему подготовленному месту, а Аяка и другие фрейлины расположились неподалеку.

Тем временем группа мужчин и женщин подошла к наложнику, чтобы подбодрить его.
Среди них, по-видимому, были и простые люди, которые с удивлением и любопытством поглядывали то на королеву, то на любовника. Некоторые из них говорили приглушенными голосами, но они не могли полностью заглушить сказанные слова поддержки.

Итэр наклонился к Аяксу и тихо прошептал:

— Должен ли я позаботиться о тех, кто говорит грубые вещи?

— Оставь. Нет нужды.

Тарталья ответил так беспечно, как только мог, откинувшись на спинку сиденья. Было легко использовать власть публично, но это могло привести к большим последствиям. Люди любили власть имущих, но ненавидели, когда те применяли ее. Если бы он попытался остановить их от сплетен только из-за плохого настроения, это неизбежно привело бы к последствиям.

— Человек, который прибыл первым, и должен считаться первым, кто наденет одеяние.

— Ты имеешь в виду златоволосого аристократа?

— Мне он кажется невинным.

— Зачем королеве пытаться копировать одежду другого человека?

— Но разве этот цвет издревле не принадлежит правителям Инадзумы?

— Да, но я слышала, что этот мужчина с пшеничными волосами - наложник короля, но он не дворянин, а простолюдин, как мы! Может ли так быть, что Его Величество настолько любит его, что дал разрешение носить один из символов нашей страны?

— Неужели? Значит, королева пыталась саботировать того господина?

Аякс проигнорировал неприятный разговор и сохранил хладнокровие. Казалось, эти люди были простолюдинами, и они были полностью одержимы таинственной и невинной внешностью наложника. Смотрели на него так, словно тот был феей из другого мира.

Королева массировала виски, чтоб унять нарастающую головную боль. Можно было услышать, как другие поддерживали Тарталью и говорили, что Тома был тем, кто копировал первого, но это были плохие истории, которые повлияли на Чайльда больше. Наложник выглядел так же - несмотря на то, что люди поддерживали его, выражение его лица было не очень хорошим.

Аякс отвел от него взгляд и заставил себя думать, о чем-то другом. Например, кто передал детали наряда любовнику? Хотя он и злился на Тому в тот момент, самое главное было не в нем.
Определить виновника было трудно, так как хаори было выбрано не за один день. Было много времени, методов и людей, которые могли передать эти слова.

На фоне собственных размышлений королева услышала недовольный голос Люмин, которая спрашивала, разве могут наложники так себя вести, на что ей ответили, что бывало и хуже.
В момент их разговор затих, и юноша проследил за чужим вниманием.
В зал зашёл Аято. Король пренебрег дресс-кодом и пришел в простом кимоно.
Тома тот час бросился к нему.
Зелёные глаза покраснели, когда он вцепился в правителя и что-то ему прошептал, но Чайльд не мог разобрать, что именно. Аято посмотрел в сторону супруга, и их взгляды встретились. Тарталья слабо улыбнулся ему и помахал рукой, игнорируя норму приличия, что обычно не в его характере. Наложник тоже посмотрел на Аякса, повиснув на руке короля, и рыжий юноша так же беззаботно хмыкнул, а затем демонстративно отвернулся к Итэру. Чайльд слышал болтовню молодых мужчин и женщин, взволнованных близостью короля и его любовника.

— Ваше величество. — Рыцарь с тревогой позвал своего господина.

Аякс ободряюще улыбнулся и потянулся за бокалом вина. Однако стоило прикоснуться к нему, как тут же пожалел об этом, так как понял, что не хочет его, но было уже поздно. Королева подняла бокал и сделала глоток. Итэр все время пытался что-то сказать глазами. Тарталья снова посмотрел в сторону и увидел, что Аято приближается. Он, должно быть, идет сюда, чтобы сесть рядом с женой. Тома все еще цеплялся за чужую руку.

— Я так удивилась, когда королева и господин Тома вошли в одинаковом хаори! — Даже Великая Сангема-бай принимала участие в сплетнях, смеясь с абсурдности ситуации.

— Вообще-то наложник был первым, кто его надел, а потом уже пришла королева.

— Но это выглядит совершенно по-разному, потому что у каждого из них своя атмосфера. У господина Томы это нежность и невинность, а у королевы - утонченность и изысканность.

Тарталья сделал еще глоток. Те, кто встал на сторону любовника, говорили, что Аякс его копирует. Люди, которые юноше не нравились, были здесь, и его сердце сжалось еще сильнее. Однако все напускное спокойствие тут же растворилось при следующем замечании Аято:

— Нет ничего удивительного, что королева Инадзумы надела наряд, который соответствует закону. Это по праву ее цвет.

Chapter Text

Чайльд не был удивлен словам мужа, так как тот говорил очевидные вещи, тем не менее, он не думал, что вместо того, чтоб защищать любовника, слепо обвиняя Аякса в копировании, Аято выберет сторону королевы.
Услышав это, группа, окружавшая Тому, нервно переглянулась. Выражение лица наложника, напротив, было мрачным. Даже рядом с королем он выглядел несчастным.

Тарталья лениво покачивал бокал, осматривая зал. Фрейлины, которые изначально находились неподалеку от королевы, одна за другой начали расходиться по сторонам, а Итэр, который хоть и не мог отойти от хозяина, кого-то активно высматривал в толпе. Чайльду показалось, что рыцарю необходимо было с кем-то встретиться, поэтому позволил мальчику уйти. Тот, пусть и не сразу, поблагодарил, сомневаясь, стоил ли ему оставлять господина, тем не менее, заинтересованность в том человеке взяла верх и он откланялся.
Как только заиграла музыка, многие дворяне и простолюдины вышли в центр, чтоб потанцевать. Тома тоже куда-то убежал, и Аякс предположил, что наложник спешит к сумерскому секретарю, однако вспомнив, что мужчина покинул дворец несколько дней назад, пришел к выводу, что любовник хочет пообщаться с другими людьми. Юноша был захвачен своими мыслями, когда чужой голос привлек его внимание:

— Так, кто кого скопировал?

Тарталья по-прежнему сохранял нейтральное выражение лица. Он уже почти привык, что супруг не мог трезво оценивать ситуацию, если это касалось мужа и любовника.

— Разве и так не ясно? — Чайльд сделал глоток, прежде чем продолжить: — Невероятно только, что Вы решили заступиться за меня, а не за Тому. Он определенно расстроился.

— Ничего не поделаешь. — Устало вздохнул король: — Перед ним я позже извинюсь, а ты - королева... Лицо Инадзумы. Как представитель страны, тебе нельзя позориться, поэтому мне не осталось ничего, кроме как поддержать тебя.

— То есть ты только сейчас об этом вспоминаешь... — Тихо пробормотал в бокал Чайльд, чтоб Аято не услышал. — Понятно.

Тарталья оглянулся назад, когда яркий свет и веселая музыка начали наполнять комнату. Мужчины и женщины в масках держали друг друга за руки, улыбались и весело двигали ногами в такт музыке. Простолюдины наслаждались новизной бала, в то время как дворяне, казалось, были в восторге от менее официальной атмосферы. Рыжий юноша даже немного завидовал им.

Откуда-то из зала донеслись радостные возгласы. Королева повернулась на звук и увидела наложника, танцующего в центре высокой сцены. Его пшеничные волосы блестели в воздухе, легкие ноги кружились, и толпа тянулась к нему, как мотылек к огню. Особенно веселыми казались простолюдины, которые хлопали в ладоши всякий раз, когда Тома подходил к ним. Аякс заметил, что восхищенный взгляд Аято тоже был устремлен на любовника, из-за чего он почувствовал неприятный укол одиночества, однако, вместо возмущений, юноша предложил супругу присоединиться к веселью. Брови короля недоверчиво приподнялись.

— Вы выглядите так, будто хотите пойти к нему.

— Мне кажется, или ты ревнуешь?

— А похоже?

— Это было сарказмом, да? Когда же ты перестанешь так говорить, когда злишься?

— А почему я должен? Я волен говорить так, как хочу, а Вы вольны считать так, как пожелаете.

— Ты знаешь, я думаю… — Аято склонил голову в задумчивости, затем повернулся к супругу с серьезным выражением на лице. Чайльду было интересно, что тот собирается сказать: — Когда моя мать привела тебя сюда, она научила тебя сражаться словами? Почему ты всегда отказываешься поддержать хотя бы одно мое слово?

— Вы хотите знать?

— Честно говоря, да.

— Тогда почему бы нам не отложить короны на пол часика и не поговорить по душам? В нейтральной зоне? Тогда я вам расскажу.

Глаза короля сузились:

— Ты сказал это однажды, когда мы были детьми. Ты помнишь, что сделал потом? Я больше на это не куплюсь, мне это явно не понравится. Тем более, что в конце ты свалился в обморок, из-за чего меня потом отругали.

О чем они говорят?

Тома перестал танцевать и, сойдя со сцены, смахнул пот с лица. Он нахмурился, увидев, как головы монархов склонились друг к другу в разговоре. Они выглядели вполне серьезно…

У наложника упало сердце. Король никогда не обсуждал с ним государственные дела, свою работу, то, что он делал, о чем беспокоился и так далее. Ему нравились его теплые глаза и внимание, но любовник чувствовал себя неловко всякий раз, когда король и королева говорили о чем-то серьезном.

Аль-Хайтам уехал на остров Рито. Тома не получал от него никаких вестей с тех пор, как тот отправился в поместье Лоефальтер расследовать дело о ребенке. Интересно, хорошо ли секретарь справляется со своей работой? Наложник был не в силах подавить растущую тревогу.

Однако было еще кое-что, что привлекло его внимание. С другого конца комнаты он заметил герцога Минчи, который, в отличие от вечно популярной герцогини, потягивал вино в одиночестве. Любовник улыбнулся про себя и подошел к нему.

Монархи продолжали спорить, пока Чайльд не махнул рукой, уставши от болтовни. Ему больше не хотелось разговаривать. То же самое можно было сказать и об Аято, который с кислым выражением лица позвал проходившего мимо слугу принести еще вина. Тарталья же отказался от бокала, предпочтя ему кусочек торта. Король, увидев, как супруг ест сладкое, недоуменно уставился на него:

— Ты уверен, что хочешь торт?

— Очень даже. — Аякс знал, к чему тот клонит.

— Ты потолстеешь ещё больше.

— Это лучше, чем напиваться на людях, не так ли?

— Не понимаю... раньше ты был более ответственным. До свадьбы всегда следил за своей тарелкой, чтоб не дай Архонты, там не было ничего лишнего, периодически даже пропускал приемы пищи, после ты немного расслабился, набрал, но был нормальным. На тебя приятно смотреть было, а сейчас что? — Аято разочарованно пялился на Чайльда, который всё так же продолжал есть.

— А сейчас мне этого не надо. Наша общая комната теперь пуста, так зачем мне удовлетворять твои эстетические потребности? Тем более, твой наложник неплохо справляется с этим вместо меня, верно?

— Королева, ты меня разочаровываешь.

— Ну, не знаю. Пойди к Томе, поплачь, какая твоя жена негодяйка, раз позволяет себе хорошо вкусно питаться и поправляться от этого.

— Раз тебя не волнует мое мнение, подумай о ... Своем брате... — Лицо короля побледнело. Аякс предположил, что тот вспомнил что-то нехорошее. — Он уезжал и прощался со стройным Чайльдом, а что же скажет, увидев, как ты ешь торт?

Тарталья съел ещё один кусочек, задумавшись, что бы старший ему на это сказал. Глубоко вздохнув, юноша заговорил:

— "Молодец, мой милый, ешь на здоровье. Я принесу тебе ещё, если захочешь."

— Что?!

— Что?

Аято уставился на супруга, который выглядел совершенно серьёзным.

— Вы, Ваше Величество, видимо плохо знаете моего брата. — Чайльд поставил пустую тарелку на столик и взял новую с ещё одним кусочком торта. — В те далёкие времена он был моим главным поставщиком сладкого.

— Я же говорил ему перестать... — Король выглядел раздосадованным. Это потешило Аякса.

— Тогда понятно, почему в последний раз он принес в два раза больше.

— ... Я запрещу ему приходить на территорию дворца. — Аято выглядел злым. Тарталья даже понимал, почему. Правитель не любит, когда кто-то идёт наперекор ему.

— Попробуйте. — Коротко пожала плечами королева. Она знала, что у супруга ничего не получится.

— Тем не менее, тебя вообще не волнует, что ты наберёшь вес?

— Не беспокойтесь, Ваше Величество, на этот случай у меня есть личный портной.

— Ты сильно изменился... Что с тобой стало? — Король свёл брови.

Тарталья промолчал. Он и сам видел, что стал более расслабленным, будто всё, что раньше было важным, сейчас является лишь обыденностью. И юноша догадывался, из-за чего это могло произойти.
Глаз бога... Артефакт, который считался для него отдушиной, вот-вот потухнет. Аяксу страшно представить, что может быть дальше.

В этот момент в зале снова заиграла музыка, и все сменили партнеров. Монархи выполняли неинтересную работу просто сидя за столом, но они должны были соблюдать формальные приличия. Чайльд сорвал клубнику с куска торта и положил ее в рот, а Аято со скучающим видом огляделся по сторонам, но внезапно его глаза остановились. Королева проследила за чужим взглядом и увидела, что Тома смеется и разговаривает с кем-то в углу. Он не мог разглядеть, кто это был, так как они были скрыты толпой. Хотя нет, теперь их возможно рассмотреть. Это был герцог Минчи, улыбающийся так, словно наслаждался беседой с королевским наложником.

Будет ли Аято ревновать?

Аякс мельком глянул на супруга, но тот уже отвернулся и протянул слуге пустой бокал из-под вина.

Неужели совсем никакой реакции?

Хотя он продолжал поглядывать на них время от времени, король казался в значительной степени невозмутимым. Разве это нормально, что его возлюбленный улыбается и разговаривает с другими альфами? Неужели совсем не ревнует?

Ах, да. Аято же доверял Томе.

Тарталья отрицательно покачал головой. А вообще, что такого важного в реакции супруга? Это всё лишь между ними.
Было бы странно, если бы Чайльда поймали, наблюдающим за любовниками, поэтому снова просто запихнул кусочек торта в рот.

— Королева. — Вдруг окликнул знакомый голос, от которого постоянно бегут мурашки по коже.

Юноша поднял голову и увидел приближающегося к нему человека в сверкающей золотой маске.

— Ваше Величество император. — Аякс коротко поприветствовал улыбающегося Моракса.

— Можно Нам посидеть рядом с Вами? Мы не очень хорошо танцуем.

— Почему же? У Вас вполне неплохо получается. — Тарталья и Рекс Ляпис одновременно повернулись к Аято, который смотрел на бога и держал в руке бокал с вином. Какой по счету это был?

— Приветствуем правителя Инадзумы. — Архонт продолжал улыбаться, но его тон казался холоднее: — Не думали, что Вам так нравится наблюдать за тем, как Мы танцуем.

Атмосфера была напряжённой, что не удивительно, эти двое чуть не подрались из-за Томы. И, пусть ненависть Аято была вызвана скорее оскорблением, чем ревностью, он совершенно не старался скрыть свое негодование.

Торт вдруг показался несвежим. Королева отложила вилку и протянула тарелку слуге.

Золотые глаза взволнованно поглядывали в сторону монархов и императора Ли Юэ. Итэр заметил, что его партнёра что-то беспокоит, поэтому прямо спросил, что происходит. Сяо, несмотря на то, что был отвлечен, продолжал вести, плавно меняя движения танца. Перед ним прекрасный юноша, который так же активно участвует в вальсе, он просто не мог не восхищаться тем, как сильный рыцарь изящно поворачивает свою шею, следуя за музыкой, как грациозно исполняет пируэт, прежде чем позволить адепту снова положить левую руку ниже его лопаток, а правой нежно коснуться шершавой от тяжёлых тренировок ладошки.

— Ваш король чересчур самоуверен. — Честно ответил Охотник на демонов, смотря в завораживающие карие глаза.

— От чего же так сурово? — Итэр крепче сжал плечо адепта, наклоняясь от него, чтоб выполнить движение.

— Считает, что ровня богам, забывая, насколько те жестоки. Ходит по краю скалы, ожидая, когда кто-то таки подтолкнет его.

— Не смею отрицать Ваши слова. Тем не менее что Вы имеете в виду, говоря последнюю фразу?

— Моракс участвовал во множестве битв, видел тысячи смертей, не пощадил никого из своих врагов. Он без лишних сомнений может избавиться от неугодных подчинённых, что уж говорить про иностранных жителей. Стоит благодарить синеву двух полуночных нефритов, рыжие мириады звезд и холодную сталь, что Гео Архонт так милостив и терпелив по отношению к неразумному правителю, однако неизвестно, как долго бог будет молчать.

Итэр сглотнул, не решившись что-то ответить. Вместо этого мальчик перевел тему в более мирное русло, спрашивая о чужом самочувствии.

***

Как только Чайльд вернулся во дворец, приказал своему помощнику выяснить, кто передал информацию о его наряде, но тот лишь скептически посмотрел на юношу. Это вообще возможно? То, что носила королева, не было конфиденциальным, и некоторые знатные особы заранее узнавали, что не стоит надевать, чтоб не случился конфуз.
Однако буквально через три дня стала известна личность того, кто это сделал, но проблема в том, что этот человек был найден мертвым в собственной комнате. Врачи утверждают, что смерть была крайне мучительной - каким-то образом в теле слуги было обнаружено множество острых кристаллов, травмирующих внутренние органы. Как они туда попали - неизвестно, следов пыток обнаружено не было, поэтому списав это на самоубийство, дело закрыли.

Был уже вечер. Люмин, уехавшая на День рождения леди Паймон, вернулась раньше, чем ожидалось. Чуть ли не врываясь в покои королевы, фрейлина активно пыталась донести новость, которую услышала. Аяка пыталась успокоить ее и напомнить о манерах, однако та лишь отмахнулась и бросилась к господину, пытаясь перевести дыхание. Она была здоровой девушкой, должно быть, она бежала сюда издалека. Предполагая, что сейчас услышат нечто шокирующее, другие фрейлины прервали свою шахматную партию и подсели ближе, чтоб ничего не упустить. Люмин глубоко вздохнула, когда все столпились вокруг нее:

— Речь идёт о герцогине Минчи...

— Если ты про случай с сумерским секретарем, то ты на шаг позади. — Сказала одна из помощниц, но тут же была прервана.

— Это совершенно другое. — Блондинка выглядела оскорбленной, поскольку обе эти истории уже были широко распространены. Если быть точным, то одна из них была оживлена старым скандалом, а другая - когда господину Аль-Хайтаму влепили пощечину. — Герцог Минчи сказал герцогине, что хочет развестись с ней.

Дамы в изумлении прикрыли рты руками. Аякс тоже был потрясен, отложив книгу в сторону, он принялся расспрашивать, почему вдруг тот решил так поступить.

— Это из-за лорда Варки?

— Да! Я слышала, как господин Эрох кричал на госпожу Лизу, мол она родила от его брата.

— Но почему он вдруг поднимает сейчас эту тему?

Одна из фрейлин изобразила улыбку, а Аяка прищелкнула языком.

— Вскоре после того, как лорд Варка вошел в храм, герцогиня Минчи посетила его по просьбе бывшего герцога. До этого у них были близкие отношения... С точки зрения Эроха, он бы заподозрил неладное, если бы услышал подобные слухи. Продолжай, Люмин.

— Ему также не понравилось, что госпожа Лиза подралась с другим омегой. Герцог не был уверен, потому ли это, что между ней и сумерским секретарем что-то было.

— О, это уже слишком.

— Герцог, должно быть, расстроен тем, что храм не разрешает проводить тесты на отцовство.

Фрейлины заговорили все вместе. Тесты на отцовство, когда-то считались безошибочными, вплоть до дела графини Катерины тридцать пять лет назад. Ее омега пошел в храм, чтобы узнать, кто второй родитель его ребенка, но у Катерины была сестра-близнец. Изучив результаты, настоятельница пришла к выводу, что обе женщины были матерями ребенка, и это открыло лазейку в тестах на отцовство. Но, даже если и был какой-то изъян, эти особые обстоятельства были так редки…

— Вообще-то это довольно странно. Герцог Минчи сказал, что они зачали ребенка до свадьбы, но с тех пор, как поженились, герцогиня не забеременела.

— Возможно, господин Эрох слишком горд, чтобы признать свое бесплодие.

Предполагаемый роман лорда Варки и Лизы произошел, когда Чайльд был еще совсем меленьким, так почему это вспомнили сейчас, после того как это было похоронено в течение стольких лет?

— Связано ли это как-то с Томой?

Фрейлины перестали болтать и повернулись к королеве. Они не знали, почему вдруг всплыло имя наложника, и, честно говоря, у Аякса не было доказательств. Однако Тома недавно спросил о герцогине Минчи, и вскоре после этого разразился скандал.

— Люмин, что сказала герцогиня? — Аяка обеспокоенно свела брови, не зная, как реагировать.

— Она сказала, что никогда не разведется. Дело может даже дойти до суда.

Дамы заговорили о возможности победы госпожи Лизы.

Тарталье показалось, что время для этой ситуации необычно, поэтому попросил фрейлин выяснить, почему герцог Минчи внезапно поднял эту тему. Юноша подозревал, что Тома, должно быть, раздул тревожный ум Эроха, но это само по себе не было поводом для наказания, если только он активно не манипулировал информацией.

В любом случае это не помешает узнать.

Если Тома виноват в этом, то с ним нельзя обращаться как с наивным рабом, ставшим наложником. Любовник обладает способностью влиять на общество и манипулировать общественным мнением. Нужно остерегаться таких врагов.

Но через четыре дня после известия о намерении герцога Минчи развестись произошло нечто более шокирующее.

— Королева! Господина Тому зарезала виконтесса Гуннхильдр!

Джин Гуннхильдр - молодая девушка, влюбленная в герцогиню Минчи. Когда ее выбрали партнером Лизы на балу Летнего Солнцестояния, она сияла так, словно весь мир принадлежал ей.
Вероятнее всего, виконтесса думала, что именно наложник распространил плохие слухи о герцогине, поэтому и решилась на такой отчаянный поступок.

Тома, должно быть, впустил ее, потому что знал, что Джин нравится Лиза. Наложник наблюдал за всеми альфами и бетами, собиравшимися вокруг герцогини на праздновании Солнцестояния.

— Не знаю, могу ли я это сказать, но … — Фрейлина начала что-то бормотать извиняющимся тоном, но потом замахала руками, словно, не обращая на это внимания, и снова заговорила: — Сумерский секретарь пинком выбил дверь, сказав, что почувствовал запах крови, и, к счастью, остановил виконтессу Гуннхильдр. Ее схватили на месте.

— Аль-Хайтам уже вернулся? — Девушка кивнула. Чайльд нахмурился, обдумывая ситуацию: — Ладно. Как там наложник?

***

— Как он там?

Доктор прощупал пульс любовника. Его лицо было бледным и потным, Тома издал тихий стон, но ответа от дворцового врача не последовало.

— Как он там? — Повторил Аято, глядя на повязки, обернутые вокруг живота "Прибрежного мальчика". Выглядело это просто ужасно. Доктор вздохнул и уставился на короля, словно призывая его замолчать: — Просто скажи мне!

Голос правителя перешел в крик, и врач закрыл глаза:

— Ваше Величество, пожалуйста, немного тише. Я не могу сосредоточиться.

Аято отступил и принялся расхаживать по комнате, скрестив руки на груди, его снедала тревога. Он чувствовал, что сходит с ума. Ему уже сказали, что травма не опасна для жизни после первого осмотра, так что же тот делает сейчас?

Через несколько шагов король оказался лицом к лицу с сумерским секретарем, стоявшим неподалеку. Аль-Хайтам приветствовал его легким кивком, и правитель хлопнул того по плечу:

— Спасибо, что спас Тому.

— Не стоит. Это простая удача.

Аято кивнул и снова принялся расхаживать по комнате, не обращая внимания на то, что за ним внимательно наблюдают.
Секретарь склонил голову набок. Король даже не вспомнил о том, что поздно вечером в комнату его наложника пришел еще один альфа. Аль-Хайтам был поражен, увидев, что монарх отнесся к этому так хладнокровно.

Размышления были прерваны голосом дворцового врача:

— Что это такое? Как странно!

Секретарь перевел взгляд с Аято на доктора, который отпустил запястье Томы и вместо этого ощупывал его живот.

— Ваше Величество! Поздравляю!

— С чем? — Недоуменно дёрнул бровью король.

— Ваш наложник беременный!

Мужчины в комнате замерли.

— Ребенок…? — Аято с удивлением посмотрел на живот любовника. Он показался ему плоским: — Ребенок?

— Полагаю, господин Тома забеременел сразу после того, как Вы спасли его, Ваше Величество. В комнате воцарилось ошеломленное молчание. Король прикрыл рот рукой:

— Младенец…

***

Готовясь к работе, Чайльд смотрел в зеркало, а Аяка с серьезным лицом укладывала рыжие кудри. Она заметила, что юноша поглядывает на нее, и неловко улыбнулась, однако выражение ее лица оставалось напряженным.
Аякс спросил, что так беспокоит девушку. Та ответила со вздохом:

— Что будет с виконтессой Гуннхильдр?

Тарталья знал, что она знакома с Джин, поэтому переживает за ее судьбу. Ранить наложника короля было явным преступлением, и виконтесса в настоящее время находилась в тюрьме.
Люмин открыла рот, чтобы утешить Аяку, но прежде чем успела это сделать, в комнату вошла другая фрейлина, оповещая о визите короля.

Несмотря на досаду, у Аякса не было выбора, кроме как впустить супруга, и дама, издав одобрительный звук, поспешно вышла. Юноша отвернулся от зеркала и посмотрел в сторону двери, а через несколько мгновений в комнату вошел Аято. Тарталья задумался, какие слова утешения он должен сказать, однако, на удивление, король не выглядел расстроенным. Вместо гнева или печали, на его лице была едва уловимая радость.
Травмы наложника менее серьезны, чем ожидалось? И все же это еще не повод для веселья.

— Ваше Величество? Всё в порядке?

Ответ ошеломил Чайльда:

— Тома беременный.

Какое-то мгновение королева не могла осмыслить услышанное. Кто беременный? Тома?

— … Я не могу вас поздравить. — Честные слова невольно слетели с его губ. Аято посмотрел на супруга критическим взглядом, но это правда. Аякс не мог праздновать это с ним.

— Может, его и не признают частью королевской семьи, но это все равно мой первый ребенок.

— Я знаю. — Сердце рыжего юноши бешено колотилось в груди, но лицо мужа казалось странно холодным. Возможно, и его лицо тоже было таким же холодным.

— Ты не обязан меня поздравлять, но, начиная со следующего месяца, надеюсь, ты увеличишь пособие так же, как и любому другому наложнику, у которого есть дети.

— Конечно. — Он бы сделал это в любом случае и без чужих напоминаний.

— Тома еще не проснулся, но раны не опасны для жизни.

Королева ничего не ответила, она просто не сводила глаз с дивана, пересчитывая цветы и листья на узоре. Аято тяжело вздохнул и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Даже после того, как он ушел, Чайльд просто стоял в оцепенении.

Должно быть, юноша оставался так некоторое время, пока не заметил фигуру, сидящую на подоконнике. Чжун Ли сидел на окне с открытой пастью. Окно не было закрыто, так что он, скорее всего, сидел и ждал, когда на него обратят внимание. Дракон прилетел во время разговора?

В любом случае это не важно. Тарталья приблизился к животному и крепко обнял, пытаясь передать свои эмоции и боль. Чжун Ли обвился вокруг королевы, пытаясь поддержать.

— Спасибо тебе… Мне гораздо лучше, когда кто-то обнимает.

Это объятие было лучше тысячи слов.

Chapter Text

Новость распространилась в считанные часы. Все украдкой поглядывали на Чайльда в Центральном дворце и поспешно успокаивались, когда он проходил мимо. Как только пришло время обеда, рыжий юноша отослал чиновников. Несмотря на то, что ему удавалось сохранять спокойствие в течение дня, его лицевые мышцы были утомлены.

Что делать, когда у Томы родится ребенок? Тарталья вспомнил, как предыдущая королева относилась к незаконнорожденным детям короля. С большинством из них она обращалась вполне справедливо, но к детям наложниц, которых особенно не любила, относилась холодно.

Это будет нелегко. Люди с симпатией относятся к маленьким детям, а Тома и Аято так красивы, что их ребенок, несомненно, будет прекрасен как фея. Если Аякс будет холоден к такому драгоценному созданию, который еще и первенец короля, его репутация будет разрушена. Все будут смотреть на него и шептаться за спиной. К тому же, если он не хочет, чтобы у этого ребенка появились глупые идеи, Чайльд тоже должен родить, пока разница в возрасте не стала слишком большой.
Войдя в свою комнату, королева упала в кресло и глубоко вздохнула, будто окружающий воздух пытался раздавить ее.

Теперь ему нужно быть ещё более осторожным. Если наложник по его вине потеряет ребёнка, Аято может разгневаться и приказать закрыть нелюбимого супруга в темнице до вынесения приговора. Раньше это казалось невозможным, но сейчас Тарталья даже не сомневается в подобном исходе.
Королеву с позором запрут в тюрьме... а она помнит, насколько там темно и сыро. Так же темно было и в Бездне... Где всё, что можно было рассмотреть, это избитые маленькие тельца, по которым бесстрашно бегают голодные крысы, в поисках уже мертвого мяса, ведь живые ещё могут сопротивляться и два вишнёвых альмандина, обычно предзнаменующих новые ужасы и крики. Ему тогда повезло. Незнакомый мальчик отвлёк их, неосознанно спасая жизнь будущей правительницы. Бился, царапался, кусался, выбивая из рук самой Смерти две молодые души. И ведь смог, потеряв лишь самую малость...

— Ваше Величество...

Самую малость... Потерял... Но ведь они исправили это, пусть и не полностью. Мальчик горд собой и рана не пугает.

— Ваше Величество?

Он там? Нет, вроде нет? Здесь не темно.

Аяка заволновалась, не сумев дозваться господина. Зайдя в покои, сразу извинившись за вторжение, девушка ахнула, увидев королеву, сидящую в кресле и смотрящую в стену невидящим взглядом. Не зная, что ей делать, девушка подошла ближе и коснулась чужой руки. Никакой реакции не последовало - юноша не двигался.
Сглотнув, она не сильно потрясла Аякса за плечо, но тот лишь слегка наклонился, совершенно не сопротивляясь. Это совсем нехорошо. Аяка сделала глубокий вдох, подавляя подступающую панику, и множество раз попросила прощения, прежде чем ударить Чайльда по щеке, приводя того в чувства. Тарталья несколько раз моргнул и повернулся к фрейлине, не понимая, что это только что было:

— Я немного устал, Аяка. Что случилось?

Аяка решила, что ей не стоит спрашивать о произошедшем, поэтому свалила всю вину на усталость:

— Ваше Величество, к Вам посетитель. — Девушка сжала кулаки, изо всех сил сохраняя спокойствие: — Моракс хочет увидеться с Вами.

Чайльд поднялся с кресла. Почему Моракс здесь?

С тех пор как они с императором Ли Юэ стали тайными друзьями, Рекс Ляпис не навещал королеву Инадзумы, предпочитая обмениваться обычными приветствиями и любезностями, когда встречались на улице. Аякс навестил его только один раз, когда беспокоился о Чжун Ли. Если бог пришел лично, значит, дело срочное.

Разрешив тому войти, Тарталья обеспокоенно пошел в гостиную. Ему не нужно было переодеваться, так как он еще не успел снять свой официальный костюм, разве что дзори были откинуты в сторону, чтоб было удобно идти.
В тот самый момент, когда королева вышла в приемную, зашёл Моракс.

Чайльд попросил Аяку принести чай и, как только та закрыла за собой дверь, император подошел ближе к юноше, подняв руки вверх.

— Я давно хотел тебя утешить. Можно обнять тебя как друга? — Аякс удивлённо смотрел на него, а Архонт ободряюще улыбнулся: — Друзья обнимают друг друга для поддержки.

Так вот для чего он здесь... Бог прибежал сюда, чтобы подбодрить Тарталью. Чувство облегчения затопило тело.
Как только юноша шагнул к нему, Рекс Ляпис крепко обнял его.

Аякс не мог не заметить, какие крепкие и широкие плечи у Архонта. Он слегка наклонился вперед, вдыхая знакомый запах. Чжун Ли пахнет как император или это император пахнет как Чжун Ли?

Хотя объятия дракона были успокаивающими, тело Моракса намного больше. Королева почувствовала себя в безопасности оказавшись в его объятиях. Между знакомым ароматом и незнакомыми руками сумятица в сознании юноши наконец улеглась. Даже звук его сердцебиения давал ощущение безопасности. Это было здорово, громко и быстро.

— Я схожу с ума. — Вдруг заговорил Рекс Ляпис опуская руки. — Пришел сюда, чтоб утешить своего друга, а в результате в голову лезут плохие мысли.

Чайльд смотрел на бога, не понимая, о чем тот говорит:

— Мы были слишком близко друг к другу?

— Нет! Совсем нет, не в этом дело, просто... — Архонт сдался, прикрывая глаза: — Человеческие эмоции так сложны, моя королева.

Тарталья кашлянул, пропустив мимо ушей то, как к нему обратились. Это звучало слишком уважительно, учитывая, что император Ли Юэ имеет более высокое положение.

— Тогда ничего страшного, я полагаю. — Ответил юноша.

В этот момент пришла Аяка, оставила поднос с чаем и поспешила удалиться, чтоб не мешать. Рекс Ляпис держал в руках чашку и рассказывал Чайльду разные забавные истории из своей жизни. Снова раздался смех. Услышав новость о ребенке, Аякс был счастлив найти утешение у Моракса, хотя знал, что это временный эффект и его снова будет тошнить после того, как император уйдет. Он уже собирался перевести разговор на Чжун Ли, но в дверь постучал Итэр:

— Ваше Величество, здесь герцогиня Минчи.

Герцогиня Минчи?

Что она делает здесь в такое время? У него хорошие отношения с Лизой, но не припоминает случая, чтобы знатные особы приходили к королеве вечером без приглашения, если только они не были фрейлинами. Юноша был так же удивлен, так как знал, что женщина загружена своими проблемами. Есть ли что-то что он может сделать для нее?

— Пусть войдёт.

Когда герцогиня вошла, ее глаза были мокрыми.

— Пожалуй, Мы пойдем.

Император понял, что ему не следует участвовать в этом разговоре, поэтому, кивнув Лизе, он ушел. Аякс взял женщину за руку и усадил на диван:

— Что случилось? Ты в порядке?

Спина герцогини Минчи как обычно прямая, осанка грациозна, но выглядела более измученной, чем обычно. Как только она села, взяла обе руки королевы в свои. Тарталья ждал, пока Лиза заговорит, вместо того чтобы расспрашивать ее, и наконец герцогине удалось выдавить слова комом застрявшие в горле:

— Ваше Величество, мне так стыдно просить Вас об этом, но… пожалуйста, спасите виконтессу Гуннхильдр. Её не будут судить.

— Что это значит?

— Дело Джин не пойдет к главному судье.

Главный судья был одним из защитников герцогини. Если он тайно рассказал об этом Лизе, то, скорее всего, это правда.

— Это потому что Тома беременный? — Чайльд несильно сжал руку женщины.

— Да. Полагаю, что король обвинит виконтессу не в покушении на убийство этого мужчины, а в близкой смерти королевского ребенка.

Тогда казнь бесспорный исход для Джин. Аято захочет, чтобы это произошло в любом случае. Если дело попадет к главному судье, правитель будет волноваться, что скажет виконтесса на открытом суде.

— Я слышала, что она кричала, после того, как ударила ножом того мужчину. — Аякс кивнул, подтверждая слова герцогини.

— Виконтесса Гуннхильдр… — Лиза глубоко вздохнула и серьезно посмотрела на Тарталью: — Виконтесса Гуннхильдр порядочная молодая девушка. Она не сделала бы этого без причины.

— Я знаю, но даже если у нее была причина, она не должна кого-то убивать. Ладно. По крайней мере попытаемся устроить ей суд. Джин сможет попытаться защитить себя… — Королева задумчиво погладила подбородок, размышляя над вариантами решения проблемы.

Слеза вырвалась из глаз герцогини и скатилась по щеке. Должно быть, это очень больно, когда человек, отстаивающий твою честь, теперь находится под угрозой казни. В прошлом брат герцога Минчи покончил с собой из-за своей любви к Лизе. Она никогда не позволяла себе показать это, но тот инцидент, возможно, был болезненным для нее.

— Я и сам подумывал с ним поговорить. — Чайльд погладил женщину по спине и подождал, пока та немного успокоится. Герцогиня подняла на него округлившиеся глаза:

— А Вы сможете? — Тарталья утвердительно кивнул.

— В конце концов у меня тоже есть некоторые подозрения касательно наложника.

— Вы имеете в виду...

— Думаю, Тома пытается дискредитировать тебя. Правда это или всего лишь слухи - я обязательно выясню. — Аякс некоторое время молчал, прежде чем добавить: — Сейчас король отсутствует. Не думаю, что он отправит виконтессу Гуннхильдр на суд, но не волнуйся, я навещу Джин.

Лиза сжала кулаки и глубоко вздохнула. Тарталья дал ей свой носовой платок, но она просто взяла тот в руку и не вытерла слезы. После долгой паузы женщина сложила его и спросила, можно ли ей оставить платок себе. Юноша не совсем понимал, для чего герцогине нужна какая-то тряпка, но все же дал согласие.

— Как бы там ни было, виконтесса Гуннхильдр… когда-нибудь я отплачу Вам за этот добрый поступок.

— Добрый? Не говори так. Этого недостаточно, чтобы называть добротой.

— Вы протянули мне руку в самое трудное время. Это и есть доброта. — Герцогиня пристально посмотрела на королеву: — Можно я Вас хотя бы раз обниму?

Чайльд кивнул, и она, слегка наклонившись, обняла его, поглаживая чужую спину, словно утешая. Затем Лиза отстранилась. Тарталья вопросительно посмотрел на нее, но та лишь улыбнулась и встала.

Ничего не объясняя, герцогиня Минчи грациозно поклонилась и вышла из комнаты.

На следующий день Аякс послал одного из рыцарей проверить состояние Джин, однако тот вернулся раньше, чем ожидалось, незадолго до полудня.

— Допрос виконтессы Гуннхильдр закончился, и король принял решение, Ваше Величество. Она будет приговорена к смертной казни.

Неужели это действительно случится…

— Спасибо, что дал мне знать.

Юноша вышел из кабинета и направился прямиком в тюрьму, где содержалась Джин. Стражники удивились, увидев королеву, но не стали препятствовать ей войти. Аято, должно быть, не приказывал им мешать.

На первом этаже тюрьмы шесть комнат в которых содержались дворяне, пять из них пустовали. Чайльд помедлил некоторое время, не решаясь зайти в темницу, но собравшись подошел к единственной камере, которая была занята. Хотя там и были решетки, само помещение было обставлено как обычная нормальная комната.

Джин сидела, обхватив голову руками, но, услышав приближающиеся шаги, подняла ее. Глаза девушки расширились от удивления, она попыталась встать, но пошатнулась и наткнулась на решетку. Когда Аякс привык к темноте, заметил, что чужое лицо было в синяках, а из разбитых губ сочилась кровь.

— Простите, Ваше Величество, я должна поклониться, но мои ноги не слушаются.

— Все в порядке. Вам не нужно кланяться.

Тарталья вспомнил, какой счастливой она была, когда герцогиня Минчи выбрала ее на балу в честь Солнцестояния, однако теперь девушка сидит в темной тюремной камере, избитая и сломленная.
Но... Почему тогда она улыбается?

Вскоре на этот вопрос был дан ответ.

— Сейчас все говорят о том, что тот мужчина сделал с герцогиней? — Пробормотала виконтесса разбитыми губами. — Я закричала. Все знают, я громко кричала.

Чайльд молчал.

— Это было глупо, если подумать. Я должна была подтвердить информацию, которую нашла, вместо того, чтобы сначала навестить этого мужчину. Я слишком спешила покончить с этим…

Так вот почему она кричала на Тому, когда Аль-Хайтам удерживал ее.

Виконтесса Гуннхильдр слабо прислонилась к стене с самодовольной улыбкой на лице. После минутного раздумья королева всё же сказала ей правду:

— Никто об этом не говорит. Дело похоронено.

Джин удивленно отстранилась, широко раскрыв глаза:

— Похоронено? То, что сделал тот мужчина, похоронено?

— Это было забыто, когда выяснилось, что наложник беременный.

—... Беременный? Беременный... Этого не может быть...

Девушка вцепилась пальцами в волосы, словно хотела вырвать их. На бледном измученном лице все еще играла улыбка. Ее не было, когда все узнали о беременности Томы, и Аято, похоже, тоже не упоминал об этом.

— Виконтесса, Вас казнят без суда и следствия.

Джин стиснула зубы, словно и этого не знала. Она обхватила голову руками, издала болезненный звук и начала что-то бессвязно бормотать. Аякс наклонился к ней, но та была слишком взволнована, чтобы заметить королеву:

— Виконтесса, посмотрите на меня.

Услышав его голос, девушка повернулась к нему, но серые глаза были невидящими. Юноша привлек ее внимание, ударив пальцами по прутьям решетки:

— Виконтесса. Посмотрите на меня.

Джин наконец-то сосредоточилась на королеве.

— Я бы не сказал Вам этого, если бы Вы собирались умереть. Понимаете, что я имею в виду?

— Есть способ... Спасти меня?

— Верно.

Как только она задала этот вопрос, сама же на него и ответила:

— Вы собираетесь предоставить мне одну из ваших трех привилегий неприкосновенности?

— Почти.

— Но Ваше Величество… Король обвиняет меня в том, что я чуть не убила члена королевской семьи. Иммунитет не может быть использован для преступлений против правителя.

— Это уже моя проблема. Все, что Вам нужно сделать, это рассказать мне, что именно произошло.

— … Я уже говорила об этом королю, но безрезультатно. — Виконтесса слабо приподняла уголки своего рта: — Он накажет меня, какие бы доказательства я ни предъявила. Для него тот мужчина важнее, чем герцогиня.

Чайльд снова постучал по железным прутьям:

— Сначала расскажите мне все.

— Следуя слухам о герцогине, я оказалась в месте неподалеку от храма, где лорд Варка покончил с собой. Я была полна решимости выследить источник сплетен до конца.
Люди говорили о госпоже Лизе и лорде Варке в баре. Я проследила за теми, кто первыми рассказали эти бредни. — Выражение ее лица перекосило. — Они все говорили одно и то же. Аристократка, одетая в определенную одежду, выглядела определенным образом и в определенное время посещала кого-то. Это было странно. Все говорили одно и то же, хотя истинная правда иногда может измениться, когда она проходит через уста нескольких людей. Кроме того, разве это не случилось давным-давно?

— Согласен.

— Я намеренно поймала их в ловушку и задала один и тот же вопрос каждому отдельно. Как и ожидалось, как только они отошли от подготовленного ответа, не смогли сопоставить свои рассказы.

Должно быть, кто-то дал им денег, чтобы разжечь слухи, - поняла королева.

— Но этого было недостаточно, чтобы понять, кто это сделал. Я даже не думала, что этот мужчина был виновником в то время. — Ее глаза яростно сверкнули. — Поэтому я принесла фотографии тех, кто недавно был активен в обществе, и попросила людей указать пальцем на того, кто им платил. Я сказала выбрать фотографии отдельно, предполагая, что все они будут покрывать одного и того же человека. И был только один снимок, который не выбрали ни разу.

Тома не должен был быть среди опознаваемых, он все это время находился во дворце.

— Это была Синьора Лоефальтер. — Джин, казалось, была не в силах подавить свою ненависть. — Именно тот мужчина поручил ей распространять слухи.

— Почему Вы думаете, что это Тома?

— Синьоре даже не было места в обществе, пока она не связалась с наложником. Сначала Розалина оскорбляет его, а потом расхваливает...

— Вы что-нибудь говорили об этом королю?

— Да. Это не сработало.

— Вы сами расследовали это дело? У Вас есть какие-нибудь отчеты? — Джин кивнула. — Где же они?

— Мой рабочий стол… просто внутри ящика.

Промолчав, Тарталья вышел на улицу и позвал Итэра, дав ему задание немедленно пробраться в особняк Гуннхильдров, чтоб найти документы, которые находятся в кабинете девушки. После того как рыцарь ушел, королева вернулась к Джин.

— Зачем Вам этот отчет? — Виконтесса стояла, оперевшись о прутья камеры.

— Думаю, что смогу использовать его, чтобы спасти Вас.

Сначала она, казалось, не до конца поняла слова юноши, но потом серые глаза наполнились слезами:

— Спасибо Вам.

— Не стоит. Герцогиня Минчи была той, кто просил об этом.

На ее лице промелькнуло удивление, прежде чем девушка заплакала:

— Как она там? Наверное, госпожа Лиза очень переживает.

Виконтесса, казалось, искренне любила герцогиню, выглядя еще более несчастной, чем прежде, когда сидела уткнувшись лбом в колено. Любить женщину, даже когда на карту поставлена собственная жизнь…
Ее действия против Томы далеки от рыцарских, но чувства к герцогине Минчи сильны.

— Помните, что Вы не невиновны. — Дождавшись, когда на него снова обратят внимание, Аякс продолжил: — Я лишь могу превратить Ваше наказание в изгнание.

— Вы хотите сказать...

— Перечислите вещи, которые Вам нужно упаковать. Я передам Вашему дворецкому.

Вернувшись в свою комнату, Чайльд записал список вещей, которые просила Джин. Затем вызвал придворную даму, близко знакомую с герцогиней Минчи, и приказал ей отправиться в особняк виконтессы Гуннхильдр, чтоб передать записку. Немного позже, когда фрейлина ушла, вернулся Итэр, сообщая о том, что видел возле поместья дворцовых следователей на лошадях.

— Ты же не столкнулся с ними?

— Я на всякий случай держался подальше.

— Молодец. — Королева взяла у рыцаря отчет и бегло просмотрела его. Все было так, как сказала виконтесса, за исключением одной части.

Синьора Лоефальтер получила от Томы "Белый кипарис" и продала его аукционному дому?
Виконтесса Гуннхильдр сослалась на кольцо как доказательство того, что Розалина была связана с наложником…

Откуда она узнала?

Кольцо с белым камнем... Немногие знали, что оно принадлежит королю, еще меньше - что он отдал его Томе. Даже Тарталья не догадывался, пока Аято не спросил про "Полуночный нефрит". Но как Джин узнала об этом?

Нет, сейчас это не важно.

Сейчас предстояло разобраться с судьбой виконтессы Гуннхильдр. Аякс убрал отчет в потайной ящик стола и направился в Центральный дворец. Юноша пошел в кабинет супруга вместо своего собственного. Аято изучал бумаги с задумчивым выражением лица, пока не заметил Чайльда:

— Королева? Что-то случилось?

Видимо правителю ещё не доложили, кого посещал Тарталья.

— Касательно виконтессы Гуннхильдр.

— Тебя это не касается.

— Смените наказание с казни на изгнание.

— Я же сказал, не вмешивайся. — Король говорил твердым тоном и махал рукой, как будто разговор его раздражал: — Если ты здесь для того, чтобы поговорить об этом, уходи.

— Ваше Величество.

— У меня сейчас много причин расстраиваться, но Тома беременный. Виконтесса Гуннхильдр, возможно, и не собиралась этого делать, но она чуть не убила моего ребенка.

— Разве не имеет значения, почему она это сделала?

— Нет. Ее причины не имеют значения для меня, только то, что мой ребенок почти умер. — Он указал пальцем на дверь: — Так что, если ты здесь для того, чтобы спорить, убирайся.

— Тогда, полагаю, мне придется самому заняться результатами расследования Джин.

Чайльд повернулся и сделал несколько шагов к двери, когда Аято остановил его:

— Подожди. Что значит, сам займешься результатами расследования?

— Причина, по которой она ударила ножом Вашего наложника. Дело о ложных слухах о герцогине Минчи. Инцидент, не связан с близкой смертью королевского ребенка.

Правитель некоторое время смотрел на рыжего юношу, а потом рассмеялся:

— Что ты имеешь в виду? Королева начнет распространять слухи о Томе, если я не изменю наказание виконтессы на изгнание?

— Нет. Я просто пытаюсь подготовить отчет. О, Вы знаете, что есть отчет?

— Ты думаешь, я на это куплюсь?

— Попадетесь ли Вы на это или нет, не имеет значения. Раз Вы собираетесь обращаться с виконтессой Гуннхильдр согласно закону, я также намерен обращаться и с наложником.

— И как ты это сделаешь?

— Господин Тома распространял ложные сведения, чтобы дискредитировать герцогиню Минчи, побуждал герцога развестись с ней и подрывал репутацию герцогини в обществе. Он достаточно агрессивен, чтобы подкупать людей. За это наложник должен быть заключен в тюрьму и выпорот. Я займусь этим.

Взгляд Аято мог обжечь кожу. Он, казалось, нашел предложение супруга действительно нелепым:

— Как бы ты ни ненавидел Тому, как можешь защищать ту, кто пытался его убить? — Король уставился на юношу с лицом, подобным грому.

— Так же, как и Вы, если бы защищали человека, чья честь была намеренно уничтожена.

— Это эквивалентно? То, что делает Тома, распространено в обществе.

— Тогда все поймут, если его тоже накажут. Это ведь обычное явление в обществе.

— Чтобы ты это сказал… — Аято отвернулся, глубоко вздохнув. Он немного остыл, затем резко повернулся к супругу: — Неужели у королевы нет сострадания?

— Есть. Вот почему я пытаюсь спасти виконтессу Гуннхильдр. — Тарталья посмотрел в глаза мужу: — Могу я задать один вопрос?

Правитель сердито посмотрел на Чайльда вместо ответа, и Чайльд поднял бровь:

— Неужели король Инадзумы питает сострадание лишь к одному Томе?

— Что?

— Вы всегда спрашиваете меня - тебе не жаль господина Тому? — Это был язвительный вопрос и Аято ответил не сразу.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Король, казалось, находится во внутреннем конфликте с самим собой. Он был зол на жену, и ему не хотелось, чтобы наложника выпороли, но также не хотел отпускать виконтессу Гуннхильдр…

— Очень хорошо. — После долгой паузы, мужчина, наконец, сдался, но почему-то Тарталья не был доволен своей победой: — Однако есть одно условие.

— Говорите.

— Отчет. Отдай его мне.

— Отдам, как только Джин уедет. — Королева ответила так спокойно, насколько это возможно. Правитель стиснул зубы, потом позвонил в колокольчик на столе. Дверь открылась, и вошел секретарь.

— Я меняю наказание виконтессы Гуннхильдр. Она будет изгнана, а не казнена. — Аято выжидательное поднял брови, но вместо ответа Аякс вежливо поклонился и вышел из кабинета.

Тарталья проделал большую работу, а ведь еще даже не наступил вечер. Небо было еще светлым, и люди суетились вокруг. Мир был спокоен в те часы, когда решалась судьба человека. Все это время все были заняты разговорами о первом ребенке короля.

Сердце юноши наполнилось необъяснимыми эмоциями, и он уставился на Восточный дворец. Где-то там лежал Тома. Хотя любовник еще не проснулся, его жизнь изменилась. Бездетный наложник легко мог быть брошенным, однако у наложника с детьми оставалась связь, даже если чувства короля остынут.

Чайльд несильно пнул камешек. Королева выиграла битву против супруга и сумела спасти Джин. Почему тогда она не испытывает облегчения? Аякс вздохнул и обернулся, услышав шорох:

— Чжун Ли?

Chapter Text

Как только Чайльд обернулся, увидел, что Чжун Ли сидит на камне, держа в лапке конверт с письмом. Несколько человек проходили мимо, и он нырнул за кусты. Когда посторонние ушли, дракон появился снова, и Аякс был так смущен, что рассмеялся. Юноша подошел к нему, а существо отдало ему письмо и улетело.

Тарталья собирался обнять его...

Опустив протянутые руки, королева села на скамейку и открыла конверт. В отличие от предыдущих коротких заметок, на этот раз это было довольно содержательное письмо.

" Моя королева, в последнее время атмосфера в Ли Юэ стала более напряжённой из-за участившихся набегов Фатуи. Думаю, мне не стоит объяснять, кто это такие, учитывая, что твой старший брат является известным охотником на Дураков, верно?
Так вот, до сих пор мои адепты не жаловались, однако из-за численного превосходства им становится всё сложнее сдерживать атаки. Моя верная помощница Нин Гуан уверена, что у Фатуи есть какой-то план, которого они придерживаются, и это не может не волновать меня как императора Ли Юэ.

Ладно, не будем о плохом.

Как отомстить тем, кто причинил боль?

Есть два варианта: первый - сделать красивого, статного, богатого альфу своим любовником.
Второй - спросить у Моракса.

Моракс - бог, который хорошо осведомлен во многих темах, поэтому советую обратить внимание именно на второй вариант."

Чайльд не знал, смеяться ему или плакать. Сам Рекс Ляпис пытается поднять ему настроение, но разве он не намекнул, что собирается возвращаться в Ли Юэ?

Мысль о том, что император и Чжун Ли уедут, вызвала у него тошноту. Хотя они знали друг друга совсем недолго, Аякс чувствовал себя с ними более комфортно.

— Почему у Вас такое опечаленное лицо? — Тарталья вздрогнул, услышав за спиной голос того, о ком сейчас думал.

Повернувшись, юноша увидел Гео Архонта в сопровождении зеленоволосого рыцаря, который сразу поклонился, приветствуя правителя Инадзумы. Приподняв одну бровь, королева не знала, как отреагировать на их появление. Зачем тогда было посылать письмо, если они и так встретились?

— Вы не возражаете, если Мы пройдемся с Вами?

Чайльд подумал, что это поможет ему расслабиться. Юноша встал со скамьи и взял Моракса за руку, ощущая, как напрягаются чужие мышцы под ладонью. Синие глаза неосознанно посмотрели вниз, но увидели только одежду. Королеву несколько раз сопровождали другие, но … у императора Ли Юэ потрясающая мускулатура. Хотя внешне тот выглядит довольно стройным, однако он удивительно крепкий.

Аякс резко отвернулся, чувствуя, как нагрелось лицо. Было ужасно неловко.

— Вам не хорошо, моя королева? — Опять это обращение.

— Что?

— Вы, кажется, покраснели.

— А? Нет, всё хорошо, просто немного жарко.

— Это имеет смысл. — Потер подбородок свободной рукой бог. — Но уже вечереет, может подняться ветер. Надеемся, королева не простудится.

— Благодарю. — Тарталья прокашлялся, намереваясь перевести тему: — Кстати, Ваше письмо... Кажется, Вы немного нервничали, когда писали его.

— Да, возникли некоторые трудности при доставке. — Тихо посмеялся Архонт. — Было бы обидно, если бы Чжун Ли разорвал конверт.

— Я немного не о том спрашивал. — Аякс опустил голову, нахмурившись: — Как там дела в Ли Юэ?

Моракс грустно улыбнулся. Чайльд понимал, что тот не обязан рассказывать о состоянии своей страны, но он хотел бы знать, какая там ситуация.

— Пока что всё стабильно. — Вопреки ожиданиям, Рекс Ляпис заговорил: — Госпожа Нин Гуан способна ещё некоторое время сдерживать набеги Фатуи. Что более важно... Вы подумали о Нашем предложении?

Чайльд озадаченно посмотрел на бога, ожидая больше подробностей.

— Касательно мести. Как уже писали, Мы предлагаем второй вариант.

Тарталья вздохнул, несильно сжав руку, которая держалась за Моракса:

— И что же Вы предлагаете?

— Завести красивого, статного и богатого альфу в качестве любовника. — Янтарные глаза прищурились в улыбке.

— Понятно. Иллюзия выбора, да? — Юноша не знал, нравится ли ему эта идея. Конечно, родители присылали ему журналы с красавцами, и он, ради любопытства листал страницы, но подобное никогда его не интересовало по-настоящему. — Что ж. Хорошо.

— Есть ли у королевы кандидаты? — Архонт осторожно глянул на Аякса: — Кто-нибудь, кто сейчас рядом и соответствует всем критериям?

Чайльд изогнул бровь, догадываясь, к чему тот клонит. Он не станет тешить чужое самолюбие, даже если перед ним сам император:

— Да. И он вполне мне подходит. Как Вы говорили: красивый, статный, богатый, альфа, ещё как раз и рядом. Разве не удивительно?

Моракс не смог сдержать удовлетворённую улыбку. Рыжий юноша отметил, что так бог ещё больше похож на Чжун Ли, который нежится на солнце.

— Правда у него есть один минус. — Продолжил Тарталья. Рекс Ляпис удивлённо уставился на королеву, спрашивая, какой именно минус. Аякс не стал тянуть: — Низковат он для меня.

Архонт открыл рот, чтоб что-то сказать, но так и не смог выдавить из себя ни слова. У них с королевой, конечно, небольшая разница в росте, но та утверждает, что этого мало? Что ж, это не такая уж проблема, это всего лишь человеческая оболочка, император может видоизменить её.

— Это не проблема. — Так и сказал Моракс.

— Раз сам Рекс Ляпис так говорит, значит так и есть. — Улыбнулся Чайльд. — В таком случае, стоит ли мне сегодня отправить письмо с предложением махаматре Сайно?

— Кому? — Бог растерялся, а Сяо, который все это время тенью следовал за господином, поперхнулся слюной. — Зачем?

— Как зачем? Чтоб сделать его своим любовником конечно же. — Спокойно объяснял Тарталья, будто это была обыденная вещь.

— Но почему именно он?

Аякс коротко пожал плечами:

— Когда Вы перечисляли качества идеального любовника, в голову пришел только он.

Моракс издал какой-то разочарованный звук и, потерев переносицу, предложил сменить тему.

— Моя королева, Вы слишком жестоки.

— Возможно. — Юноша вздохнул, не зная, как должен реагировать. Это звучит слишком неправильно: — И прошу, не надо так меня называть.

— Как именно? — Рекс Ляпис наклонил голову.

— "Моя королева". — Закусив губу, Чайльд решил, что верным решением будет объяснить: — Ко мне так обращается только один человек... Понимаете, когда слышу это от Вас, у меня складывается ощущение, что я принадлежу Вам, словно какая-то вещь.

Бог собирался опровергнуть эти слова, но Аякс не стал ждать, пока тот что-то скажет, мечтательно продолжив:

— А он говорит это с таким восхищением и почтением... Будто готов весь мир положить к моим ногам. "Моя королева" из его уст - это не о принадлежности, это о любви и уважении. В момент, когда он становится на одно колено, целует мою руку и говорит такие, казалось бы, привычные слова, я чувствую себя особенным.

— Неужели Аято? — Удивлённо спросил Архонт, но Тарталья лишь посмеялся.

— От него не дождешься. Сухое "Королева" это всё, на что он способен.

— Понятно. Что ж, в таком случае Мы приносим Свои извинения.

— Благодарю.

Дальше они в тишине прошли весь путь до Кристального дома. Королева не знает, почему император решил молчать, но вместо того, чтоб думать об этом, просто смотрела по сторонам. Сегодня небо было особенно красивым, с заходом солнца оно налилось красным, и Кристальный дом сверкал, как гигантский рубин.
С минуту юноша наблюдал за этой сценой, пока не услышал чужой неловкий кашель. Повернувшись, Чайльд столкнулся с янтарными глазами, в которых, почему-то, плескалась печаль:

— Если Мы вернёмся в Ли Юэ... — Моракс сделал паузу, боясь продолжить: — Вы будете по Нам скучать?

Издалека донеслись крики птиц, и королева уставилась на Рекс Ляписа, обдумывая вопрос. Вернется в Ли Юэ?

Верно... Он же император... в конце концов ему придется вернуться в свою страну, разобраться с беспорядками и, наверное, даже выбрать себе императрицу.

Аякс будто перестал слышать. Неужели юноша слишком привык к нему? Тарталья уже испытывал чувство потери, зная, что его близкие и друзья уедут в далекое место. Почему это снова происходит?

— … Я буду скучать по тебе. — Чайльду удалось сохранить самообладание, и когда он прислушался к своему голосу, это прозвучало как вежливое замечание: — Искренне.

Моракс улыбнулся:

— Я рад. — Они проигнорировали Сяо который выглядел чересчур удивленным после услышанного. — Но Мы сейчас пока ещё не уезжаем.

Королева не знала, что ответить, поэтому просто повернула голову к кристальной крыше. Когда юноша посмотрел в сторону, то увидел, что император разглядывает небо:

— Уже поздно.

Архонт предложил Аяксу руку, чтобы проводить его в Западный дворец.

***

Аято пристально смотрел на отчет, лежащий перед ним на столе. Маркиз Хякубэй, его главный секретарь, стоял рядом и с беспокойством поглядывал на него, спрашивая, что король планирует делать с господином Томой. Тот лишь раздражённо цыкнул:

— А что я могу сделать? Предлагаешь мне наказать беременного омегу?

Мадарамэ Хякубэй осторожно высказал свое мнение:

— Хотя это и неожиданно, Ваше Величество, но наложник низкого ранга, желающий жить в высшем обществе, должен быть в состоянии в какой-то степени защитить себя. Я слышал, что герцогиня и господин Тома столкнулись друг с другом во время чаепития. Разве это не достойно наказания? — Аято задумчиво нахмурился. — Если Вы беспокоитесь о том, что произойдет в будущем, почему бы Вам не сказать мне, о чем думаете?

— Маркиз, это мое дело, а не твое.

Хякубэй склонил голову:

— Мне жаль.

Король вздохнул и передал ему отчет.

— Мне следует уничтожить документы?

Было ясно, что это то, что Аято хотел бы попросить у него, но, поразмыслив еще немного, он дал неожиданный ответ:

— Я оставлю их себе.

***

— Я беременный? — Правитель кивнул. Тома выглядел ошеломленным. Эта неожиданная новость была сообщена ему, как только он проснулся. Наложник прикрыл живот руками. — Беременный...

— Это может быть немного страшно, потому что это твоя первая беременность, но…спасибо.

Аято наклонился и крепко обнял Тому. Он чувствовал, как тот дрожит в объятиях, гладил его по спине и постоянно бормотал слова благодарности. Король всегда хотел ребенка, хотел быть отцом. Помимо простой потребности в наследнике престола, счастливая семья была его идеальной мечтой. Как так получилось, что любовник, который был в его жизни всего несколько месяцев, сделал это реальностью?

Однако несмотря на свое счастье, он таил в себе чувство неловкости. Лучше всего было сначала завести ребенка от королевы. Дети наложника не могут быть наследниками, но отношения между родителем и отпрыском нельзя разорвать так легко. Умные незаконнорожденные дети были семенами многих ссор. Аято не хотел, чтобы это произошло с его семьей. С незаконнорожденным ребенком, родившимся первым, он был бы одновременно счастлив и встревожен.

— Ваше Величество, у нас здесь наш малыш…

Король не мог поделиться своими опасениями с матерью своего ребенка. Он с улыбкой положил руку на живот Томы, отгоняя беспокойство:

— Разве это не невероятно?

— Да, я еще ничего не чувствую…но это удивительно.

Дворцовый врач, который все это время стоял в углу, тихо вздохнул, уведомил о том, что выпишет нужные лекарства и покинул покои, оставляя этих двоих наедине.

— Если есть что-то, что ты хотел бы съесть, все, что хочешь, просто скажи мне. — Аято продолжал гладить наложника по спине.

— Что угодно?

— Когда мать счастлива, ребенок тоже счастлив.

В этот момент зелёные глаза наполнились слезами. Правитель удивленно посмотрел на него, но Тома свернулся клубочком и уткнулся лицом в колени.

— Что случилось, Тома? Ты заболел? Может, мне вернуть доктора?

Наложник покачал головой:

— Нет, просто... Я всегда хотел услышать это.

Король был озадачен такой реакцией, он приподнял чужой подбородок. Любовник не плакал мило, как обычно, вместо этого все его тело сотрясалось от рыданий, как будто ему было все равно, как выглядит. После долгих рыданий наложник бросился в объятия Аято.

— Ты мой спаситель, Ваше Величество. Ты не знаешь, как сильно я люблю тебя.

На следующий день после встречи с Аль-Хайтамом радость Томы резко рассеялась. Он был благодарен тому за помощь, но, когда секретарь заговорил с ним, лицо его стало серьезным.

— Я был на острове Рито. Ребенок, которого воспитывает Синьора Лоефальтер… я думаю, это твой ребенок.

Зелёные глаза расширились. Его никто не поздравил, когда он родил своего первенца, теперь это было как игла в сердце.

— Ты просил Храм об освидетельствовании?

Тома прикрыл живот руками. Наложник боялся, что старший, рожденный нелюбимым, схватит за лодыжку второго малыша, который будет жить в любви. Аль-Хайтам покачал головой:

— Нет.

— Если не будет экспертизы…

— Это маленький мальчик-альфа. Он очень похож на тебя.

Кровь отхлынула от лица любовника. Теперь, когда это стало правдой, ничего нельзя было сделать, кроме как дать Розалине моры в обмен на ее молчание.

Посмотрев на Тому, секретарь вздохнул и предложил:

— Как уже говорил, я могу одолжить деньги.

В его устах это звучало так просто. Наложник, который не мог позволить себе подобное, был в ужасе:

— Сколько?

В прошлом он очень осторожно занимал мору, но, все изменилось. Теперь Тома носил ребенка короля и был безумно счастлив. Деньги будут доступны через несколько лет, и ему необходимо помешать Синьоре войти в его жизнь любой ценой.

— Любая сумма.

Любовник на мгновение заколебался:

— Тогда можно ли одолжить тысячу моры?

— Я дам тебе десять тысяч.

Аль-Хайтам сел, достал из кармана листок бумаги и положил его на стол. Это был неподписанный вексель. Он вписал свое имя, подпись и в графе с суммой указал десять тысяч моры.

— Вот. — Мужчина достал из нагрудного кармана два мешочка с деньгами.

— Спасибо тебе.

Тома так же подписал вексель секретаря и принял мору. Это заставит Синьору держать рот на замке, по крайней мере, некоторое время.

— Ты будешь измотан, если тебя будут все время просить, так что придумай способ избавиться от этого.

— А есть ли хороший способ…?

— Ну, в данном случае я не знаю.

Аль-Хайтам встал и подбодрил наложника, который улыбнулся ему. Когда мужчина выходил из комнаты, его рука остановилась на дверной ручке, и он обернулся.

— Но господин…

— Что?

— Ребенок сейчас в твоём животе. Интересно, кем он будет? — Тома предпочел не обращать внимания на несвойственную улыбку друга.

***

Был уже вечер. После работы Итэр сообщил Чайльду, что Тома в безопасности. Фрейлины добавили, что Аято вручил наложнику большое кресло в качестве подарка. Аякс сидел перед своим столом и старался выглядеть как можно более спокойно, дамы же перестали играть в шахматы и столпились вокруг королевы, чтобы посплетничать. Оказалось, что любовник не единственная новость дня.

Герцогиня Минчи решила развестись с герцогом, но они ни о чем не могут договориться, поэтому обратились в суд по поводу раздела имущества.
Виконтесса Гуннхильдр вчера была изгнана из Инадзумы.
И самая неожиданная новость: Синьора Лоефальтер со своими сыновьями собиралась переехать в столицу. Женщина уже подыскивает подходящий дом рядом с дворцом.

Как только Тарталья услышал это, его мысли обратились к наложнику. Хотя Аято и вынудил Розалину отказаться от притязаний на то, что Тома раб, их прошлые отношения никогда не прекратятся. Синьора даже манипулировала информацией о герцогине Минчи для него. И теперь она переезжает ближе к дворцу?

Тому шантажируют?

Пока королева обдумывала эту информацию, Люмин прервала всех своими собственными сплетнями:

— Я слышала, что она ищет не только дом, но и няню. У нее есть ребенок?

Чайльд не хотел говорить это вслух, но … он не будет вмешиваться, даже если Томе угрожают. Юноша сосредоточится только на себе. Были бы сложности, если бы любовник обратился за помощью к Аято, но это не его забота.

Слушая разговор о наложнике, Тарталья открыл ящик стола и принялся рыться в своих вещах, пока что-то не скатилось ему в руку. Когда он вытащил это, оно оказалось красивой розовой бутылочкой размером с ладонь.

"Пыльца туманной травы".

— А? Разве это не знакомо? — Люмин, которая сплетничала о Синьоре, привлекла к ней внимание. — Итэр, ты же смог разузнать, что это?

Итэр тяжело вздохнул, будто не хотел даже вспоминать об этой вещи, однако понимая, что от него, как от главного разведчика, просто так не отстанут, рассказал:

— В Сумеру есть один человек, который в свое время открыл такую вещь как "Пыльца туманной травы". Сперва никто не воспринял его всерьез, но узнав, на что способно это зелье, начали массово заказывать себе такие бутылочки. Всё закончилось тем, что тот человек разозлился от количества людей, которые каждый день посещают его дом и отказался от любых сумм, закрывшись от целой страны.

— Ближе к делу, братец. Что это такое?

Рыцарь старался выглядеть серьезно, но каждый присутствующий мог видеть, как покраснели кончики его ушей:

— Любовное зелье.

Все замолчали и Тарталья радовался, что даже не открывал бутылочку.

Люмин подошла ближе и посмотрела на "Пыльцу туманной травы". Похоже, ей было интересно.

— Может ли оно быть настоящим?

Чайльд нерешительно пялился на сомнительный подарок, а в глазах девушки появилось ободряющее выражение:

— Попробуйте, Ваше Величество.

— Даже если я захочу, у меня нет возможности, чтобы использовать его для… — Аякс нервно замолчал.

В ответ Люмин одними губами произнесла:

— Король.

Chapter Text

После этого фрейлины вернулись к своим обычным делам. Прежде чем заснуть, Чайльд лег в постель и уставился на бутылку.
Каковы были намерения того, кто это послал?

Жалели ли они его потому что он потерял мужа из-за Томы? Или это яд?

Точно. Махаматра Сайно окончил магическую академию и даже преподавал какое-то время, так что, возможно, можно спросить у него. Конечно, Моракс тоже подойдёт, но как-то неловко разговаривать с ним на эту тему.

На следующий день предстояли переговоры о дипломатии с Сумеру, поэтому Тарталья взял зелье с собой и отправился в одну из свободных комнат дворца. Он назначил там встречу с Сайно, который тоже вскоре прибыл.

— Слышал, Вы искали меня, Ваше Величество.

— Вы написали о перспективах экспорта и импорта, о которых мы говорили ранее? — Аякс пригласил махаматру присесть на диван.

— Около половины…

— Позвольте взглянуть. — Королева взяла отчёт, просматривая информацию. Задумчиво нахмурившись, она решила спросить: — Каково общее число торговцев, переправляющихся из Сумеру в Инадзуму?

— Я не знаю, есть ли торговцы, которые сами делают это.

— Нам нужны некоторые цифры, прежде чем создать государственный бизнес. Должна быть минимальная гарантия безопасности. Можно заключить предварительную сделку для исследования рынка.

— Согласен. — Коротко кивнул Сайно.

— Есть ли что-нибудь еще, чем вы можете торговать с выгодой для остальных стран?

При мысли о торговле с другими махаматра нахмурился:

— Понятия не имею.

— Я бы хотел, чтобы Вы это выяснили. Торговля между двумя государствами хорошо, но мы можем создать инфраструктуру, где наши страны станут промежуточными поставщиками между регионами и получат комиссионные.

— Хорошо.

После обсуждения возникших вопросов они закончили разговор, и Аякс воспользовался случаем, чтобы рассказать о приворотном зелье:

— Слышал, Вы преподавали в Академии на Ватацуми…

— Да.

— Вы ведь ничего не знаете о волшебных зельях?

Сайно посмотрел на королеву так, словно спрашивал, почему она несёт чушь. Чайльд подозревал, что этот человек не любит его. Махаматра рекомендовал Тарталью как важного торгового представителя и внимательно выслушивал его мнение, но юноша чувствовал некое отторжение.

Он ненавидит личные отношения?

— Нет.

— Что? — Аякс не заметил, как отвлекся.

— Я знаю о зельях.

Королеве показалось, что тот ответил отрицательно. Время заставило ее сердце пропустить удар: Чайльд прижал руку к груди, а затем вытащил розовую бутылку:

— Вы не могли бы взглянуть на это, если не возражаете?

— Что это? — Сайно поднял брови и взял бутылку, чтобы осмотреть ее.

— Это подарок на День рождения, в записке говорилось, что это любовное зелье.

Махаматра нахмурился еще сильнее.

— Я не верю, что это правда. И мне неудобно, потому что оно было отправлено анонимно. — Тарталье показалось, что он выглядит глупо, храня такую вещь, поэтому добавил, что не ожидает от зелья никакого эффекта. Выражение лица Сайно не изменилось: — Но это подарок, и я не хочу его выбрасывать. Если вы не возражаете, можете определить, вредно это или нет?

С несколько пренебрежительным видом махаматра сказал нечто совершенно неожиданное:

— Не знаю, вредно ли это, но эти зелья продаются на черном рынке. В какой-то степени они работают.

— Я никогда раньше не слышал об этом зелье…

— Даже если оно распространяется только на черном рынке, это настоящее зелье.

Сайно показался Аяксу очень заинтересованным, тот попросил подождать, затем встряхнул бутылку. После этого он открыл крышку и понюхал ее. После осмотра заговорил уклончивым тоном:

— Похоже, оно обладает некоторой эффективностью.

— Значит, если кто-то выпьет это…?

— Они влюбятся в первого встречного. Ну, это не совсем любовь... Просто физические симптомы любви - сердце бьется быстрее, кидает в жар и так далее.

Тарталья расхохотался: это было так странно. Возможно ему действительно подарили любовное зелье не из злобы, а из жалости, что он потерял Аято из-за Томы?

Махаматра мельком взглянул на юношу, прежде чем продолжить:

— Можете использовать его на короле, если хотите. Просто убедитесь, что первый человек, которого он увидит - это Вы.

Чайльд был ошеломлен, а тот пожал плечами, будто не сказал ничего странного. Аякс неловко улыбнулся и пробормотал согласие.
Это задело гордость королевы: привлекать внимание мужа таким образом… И, честно говоря, юноша не мог доверять самому зелью. Сайно заверил, что все в порядке, но должна же быть причина, по которой Тарталья никогда об этом не слышал. Кроме того, простой нюхательный тест не может дать столько информации…

Неужели на его лице отразилось недоверие? Когда Аякс протянул руку, чтобы забрать бутылку, махаматра собственнически потянул ее к себе:

— Вы мне не верите… — сказал он и открыл крышку: — Я докажу вам эффективность.

— Нет, вам не нужно этого делать…

— У меня есть противоядие.

Прежде чем Чайльд успел спросить, зачем ему понадобилось что-то подобное, Сайно посмотрел на него и сделал глоток. Синие глаза удивленно встретились с красными глазами.

Дверь внезапно открылась, и кто-то вошел.

— Королева? — Это был Аято. — Слышал, ты была с махаматрой.

В руках у него была толстая стопка папок, он нахмурился, как только увидел Сайно. Тарталья оглянулся и заметил, что упомянутый стоит спиной к нему.

Ах, да. Он не может смотреть на его лицо.

Юноше показалось, что их глаза встретились. Должно быть, тот отвернулся, как только выпил зелье, и поэтому оно еще не вступило в силу. Имеет ли значение то, что Сайно смотрел прямо на королеву перед тем, как принял "Пыльцу туманной травы"? Но даже так, с этого момента, кажется, махаматра станет жертвой первого с кем столкнется.

Аято не понимая, что происходит, нахмурился и встал между супругом и Сайно. Он не выглядел удивленным присутствием махаматры, однако, похоже, был очень недоволен тем, что тот стоит к нему спиной.

— Здравствуйте. — Махаматра все еще не повернулся, чтобы поприветствовать короля, и Аято помрачнел еще сильнее: — Куда вы смотрите? Я здесь.

… Возникла неприятная ситуация.

Сайно, казалось, верит в действенность эликсира и отчаянно старался не смотреть на правителя Инадзумы. Теперь Аякс уже сомневался, что "Пыльца туманной травы" была не настоящей. Если бы это так, то ... Это может сильно осложнить происходящее.

— Махаматра Сайно, я сказал, посмотрите на меня.

— Ваше Величество, что привело Вас сюда? — Быстро перебил его Чайльд. Аято повернулся к нему, и тот показал на папки, которые король держал в руках: — Вы здесь, чтобы доставить это?

Правитель только прищурился и не внял словам супруга. Он издал сардонический смешок, когда понял, что Аякс намеренно покрывал того человека.

— Что вы там делали? Почему один пытается скрыть свое лицо, а другой пытается защитить его? — Лицо Аято скривилось, когда смотрел попеременно то на махаматру, то на жену: — Он целовал тебя, королева? У него губы распухли?

Король схватил Сайно за плечо и заставил обернуться.

О…

Как только его коснулись, махаматра издал тихий звук с закрытыми глазами. Этот короткий стон … странным образом пробудил воображение.

Правитель быстро отдернул руку и в шоке уставился на него. Рот Тартальи тоже приоткрылся от изумления, когда Сайно уставился на Аято сияющими глазами.

Махаматра Сайно. Грубый и высокомерный махаматра Сайно. Человек, который открыто игнорировал Аякса как королеву. Его взгляд был полностью прикован к Аято, как будто Чайльд исчез с лица Тейвата. Зелье, казалось, подействовало, и теперь махаматра влюблен в правителя Инадзумы. Обычно резкая личность теперь смотрела на короля затуманенными глазами, прежде чем открыть рот. Монархи почти одновременно чуть наклонились, чтоб услышать, что он скажет:

— Ваше Величество, Ваши родители случайно не рыбаки? — Аято пересекся взглядом с Тартальей и снова посмотрел на Сайно: — Тогда откуда у них такая рыбка?

Тишина затянулась. Махаматра задумчиво нахмурился:

— Не то? Тогда изменим тактику: Как называют низкого человека, не пригодного к рыцарской службе?

Стоило Аяксу только подумать о Сайно, стоящем перед ним, как тот обиженно уставился на него:

— "Маленький негодник", а не то, что Вы подумали. — Махаматра некоторое время молчал, пока снова не выпалил: — Как закончить ссору глухонемых?

Тишина. Долгая тишина.

— Как? — Всё же не выдержал Тарталья.

— Потушить свечу. — Лицо Сайно было слишком холодным, но до Чайльда стало доходить, что он... Пытается шутить?

— Зашёл как-то слепой с собакой-поводырем в таверну и начал сильно раскручивать собаку над собой. Бармен у него спрашивает: "мужик, ты что делаешь", а тот ему отвечает: "Да так. Осматриваюсь."

Что происходит в конце-концов? Почему такие внезапные перемены?

— Не поняли? — Со всей серьёзностью произнес махаматра. — Сейчас объясню. Мужчина был слепым, поэтому стал ...

— Мы поняли, господин Сайно. — Глаз Чайльда дернулся, а глупая улыбка криво расползлась на лице.

— Отлично. Тогда продолжаем. Как позвать собаку без лап? — Выдержав паузу, Сайно сам ответил: — Никак. Она все равно не придет.

Встревоженный, Аято отступил назад и быстро повернулся к супругу:

— Почему он это делает?

Тарталья лишь пожал плечами. Можно ли ему рассказать о зелье?

Тем временем Сайно подошёл к королю и улыбнулся:

— Приятно видеть Вас таким. Выглядите как мираж в самой жаркой части пустыни Сумеру. Такой же манящий и недоступный.

Лицо Аято напряглось. Он знал, что махаматра обычно так себя не ведет. Посмотрев на него еще несколько секунд, король протянул ему папку, которую держал в руках:

— Я не знаю, во что Вы играете, но держите себя в руках. — Правитель произнес это холодным официальным тоном и вышел из комнаты.

Он что, сбежал?.. Похоже на то. Торопливые шаги Аято наконец затихли вдали.

Чайльд все еще был ошеломлен, когда снова повернулся к сумерскому несостоявшемуся шутнику. Хотя ситуация была забавной, юноша не знал, можно ли смеяться.

Разве он не хочет пойти за Аято?

Махаматра оставался неподвижным, его лицо все еще было красным.

— Вы в порядке?

Аякс попытался осторожно приблизиться к нему, но тот остановил его, протянув руку.

— Не подходите.

Не подходить?! Ах, может быть …

— Вы что, ревнуете меня?

Сайно теперь влюблен в короля, а Чайльд - жена короля, однако махаматра неожиданно нахмурился.
Его лицо не сильно отличалось от прежнего. Вместо ревности… у него покрасневшее лицо и влажные глаза. Выражение, которое было странно похоже на … волнение.
Расширенные зрачки, алые щеки, дрожащие губы…

— Махаматра Сайно?

— Зовите меня Сайно.

— Что? — Тарталья глупо моргнул.

— Бездна... Не слушайте меня. Это более эффективно, чем я думал … Ах…

— Махаматра Сайно?!

— Зовите меня Сайно... Нет, пожалуйста, уходите.

Юноша растерянно посмотрел на него, и тот быстро замахал руками:

— Зелье оказалось более эффективным, чем я думал. Прямо сейчас, я люблю Вас до такой степени, что готов рискнуть странным недоразумением со стороны Вашего мужа, чтобы защитить Вас. Все мои шутки предназначались лишь для Ваших ушей. — Махаматра сделал шаг назад: — Когда я смотрю на Вас, вижу только Ваши губы, шею и прекрасные синие глаза. А когда я дышу... Королева пахнет просто восхитительно.

Зелье действительно имело мощный эффект. Сайно, пытаясь остановить лепет, льющийся из его рта, закрыл глаза и прижал пальцы к виску, прежде чем продолжить:

— Сейчас такая ситуация, поэтому, пожалуйста, уходите. Если не почувствую Ваш запах, то скоро буду в порядке. Тогда я смогу вернуться к себе и принять противоядие.

Он сжал кулаки, и на его загорелой коже выступили капельки пота. Чайльд кивнул и быстро вышел из комнаты. Юноша бросил мимолетный взгляд назад. Дверь оставалась закрытой.

Когда королева вернулась в свои покои, то почувствовал странное ощущение внутри себя. Если кто-то любит, будет ли он прислушиваться с другой стороны двери? Каково это, когда кто-то сходит с ума из-за тебя?

Тарталья чувствовал смущение и беспокойство, потому что никогда не испытывал этого раньше.

***

На следующий день Аякс попросил фрейлину нанести визит махаматре, чтобы узнать, как он себя чувствует. На вопрос, что произошло, юноша размыто объяснил, что они с Аято повздорили.
Дама сочувственно кивнула, прежде чем уйти, и Чайльд сел за стол, чтобы дождаться ее ответа. Сайно вчера сказал, что вернется к себе и выпьет противоядие, так что сейчас все должно быть в порядке. Больше беспокоило, не наткнулся ли он вчера на короля еще раз.

На удивление, фрейлина вернулась не одна, а в сопровождении махаматры. Тарталья вышел в гостиную, чтобы поприветствовать его.

Тот выглядел несколько иначе, чем вчера. Обычно он носит удобную, практичную одежду, но сегодня его наряд был намного изысканнее, а волосы были тщательно уложены, подчеркивая линию подбородка. Когда юноша посмотрел в его глаза, то заметил, что они снова слезятся.

— Вы в порядке?

Сайно выглядел неважно, но королева все равно спросила из вежливости. Тот покачал головой и попросил о личной беседе. Аякс кивнул, и фрейлины, ушли так быстро, как только могли. Когда они остались одни, махаматра заговорил напряженным голосом, словно изнемогая от сильной сдержанности:

— Я скучал. Я хотел увидеть Вас…нет, не слушайте.

Сразу же за этими унизительными словами последовала неловкая улыбка. Тем не менее, он казался более спокойным, чем вчера, и юноша усадил его за стол:

— Неужели нет противоядия?

Честно говоря, хотя его затруднительное положение было забавным, Чайльд гораздо больше беспокоился о нем. Королева впервые видела, что человеческие глаза могли быть наполнены такой любовью, но нынешнее поведение этого мужчины показалось бы странным любому стороннему наблюдателю. Проблема в том, что они обязаны продолжать встречаться для дипломатических переговоров.

— Есть. Но это не сработало.

— У Вас есть еще противоядие? Оно могло оказаться неправильным.

Тарталья подумал, что было бы подозрительно, если бы у него было правильное противоядие под рукой. Но вместо ответа Сайно сложил руки вместе и пристально уставился в окно. Это эффект зелья? Тот выглядел довольно смущенным.

— Хотите, я закрою лицо? — Аякс с тревогой посмотрел на него.

— Нет. Тогда я просто не смогу увидеть Вас. Это не сработает.

Значит ли это, что зелье действует даже тогда, когда королева не рядом ним? "Пыльца туманной травы" влияла на его слова, но сейчас он говорил очень ясно…что же делать?
В любом случае, это ужасно неловко. Махаматра, должно быть, испытывает более ужасное чувство.

— Это не неправильное противоядие.

— Почему Вы так уверены? Это ведь не противоядие от любовного зелья?

Почему Сайно не отвечает? Потребовалось некоторое время, прежде чем Сайно снова заговорил:

— Так и было, на самом деле. Но теперь не уверен.

Синие глаза распахнулись в изумлении. Почему у него уже было нечто подобное?
Махаматра нервно постукивал кончиками пальцев по столу, прежде чем признался:

— Это был мой подарок. Несмотря на то, что я сам его сделал, не ожидал, что эффект будет настолько мощным.

Рот королевы приоткрылся от удивления, когда она обработала информацию. Сайно - анонимный отправитель "Пыльцы туманной травы". Тарталья знал, что этот человек сейчас ведет себя странно из-за зелья, но он был в своем уме, когда послал его Аяксу.

Разум Чайльда метался в поисках подходящего ответа, и когда махаматра заговорил, голос его звучал жестко:

— Это было неприятно. Я знаю, это глупо, но мне не нравилось видеть, как Вы мучаетесь.

Юноша вспомнил то время, когда Сайно проигнорировал и его, и Тому, а потом ушел, как будто королева была недостаточно хороша. Аякс заметил, как опустились чужие плечи.

В комнате воцарилась неловкая пауза, прерываемая необычно громким тиканьем часов. Наконец махаматра тяжело вздохнул:

— Мне нельзя больше находиться здесь. Я продолжаю интересоваться Вами, и мне не следует ничего говорить.

— Вы собираетесь уйти прямо сейчас?

— Могу ли я Вас обнять? — Тарталья недоуменно дёрнул бровью на такую просьбу. — Я ухожу.

Сайно встал со своего места и направился к двери, а юноша последовал за ним. Тот приоткрыл дверь и вдруг обернулся. Дикость в его темном взгляде ошеломила Чайльда.
Воцарилась гнетущая тишина, и когда королева сглотнула, в горле у нее словно зацарапали сухие иглы. Выражение красных глаз не было обычным, нет равнодушия и жалости, как и вчерашнего беспокойства. Он поднял руку, чтобы прикрыть веки.

— Мы не должны сталкиваться друг с другом, пока эффект не исчезнет сам собой.

— Да… — Тарталье так не казалось.

***

Человек, стоявший на коленях, говорил уже довольно долго, но его рассказ не дошел до ушей королевы. Наконец он сказал — О, бездна!… — и расплакался. При виде этого Аякс сразу же почувствовал к нему жалость. Его положение, должно быть, было серьезным, раз проделал весь этот путь до зала для аудиенций, среди десятков тысяч людей, которые хотели войти сюда. Это единственная в его жизни возможность. Сердце юноши разрывалось от сочувствия, поэтому собрал обрывки истории в голове и сложил их вместе. Он произнес слова искреннего утешения, и мужчина снова зарыдал.

После ухода последнего посетителя чиновники закрыли тяжелую дверь зала.

Чайльд вздохнул и коснулся своего лба, пытаясь утихомирить головную боль. Мало кто приходил, чтобы сообщить хорошие новости. Почему бы не прийти благословить ребенка? Все они шли, чтобы рассказать несправедливые, возмутительные и печальные истории. Тарталье было нелегко полностью сосредоточиться на них, поскольку он беспокоился о десятке других проблем. Как и сегодня.
Юноша медленно поднимался с трона.

— Твоя шутка закончилась? — Прежде чем королева смогла полностью встать, Аято заговорил, и она опустилась обратно на свое место. Аякс вопросительно смотрел на супруга, и тот, откинувшись на спинку трона, посмотрел на жену холодными глазами: — Если подумать, я был полностью обманут. Махаматра. Его лицо покраснело не оттого ли, что он смотрел на королеву?

Юноша тяжело вздохнул, прежде чем что-либо сказать:

— На мой взгляд, господин Сайно выглядел так, когда увидел Вас. Нет?

Аято отшатнулся с отвращением, и на этот раз Тарталья быстро покинул свое место. Выходя из зала для аудиенций, он оглянулся и заметил, что король наблюдает за ним. Закрывая дверь, королева постаралась сохранить спокойное выражение лица.

Чайльд собирался вернуться в покои, но увидел императора Ли Юэ, прислонившегося к колонне, словно ожидающего кого-то. Когда их глаза встретились, Моракс слабо улыбнулся и поднял документы, которые держал в руках:

— Мы пришли поговорить с Вами кое о чем. У Вас есть время?

Chapter Text

Чайльд хотел было отвести императора в пустую комнату, но в конце концов решил прогуляться. Моракс шагал рядом с ним.

Полагая, что тот ждал, что королева что-то с ним обсудит, Аякс спросил про документы у бога, но Рекс Ляпис не показал ему бумаги, поэтому юноша протянул руку, чтобы взять их, однако Архонт с легким смешком выдернул их из его пальцев.

— Что происходит? — Тарталья нахмурился, не понимая, что это за игра.

Моракс подозвал Сяо и попросил королеву отпустить Итэра, чтобы поговорить наедине. Аякс некоторое время сомневался, но в результате позволил своему рыцарю уйти с адептом.
Когда те двое исчезли из поля зрения, юноша потребовал объяснений.
Бог смущённо улыбнулся и протянул бумаги Чайльду, которые оказались совершенно пустыми. Тарталья недоуменно уставился на Рекс Ляписа и тот чуть кашлянул:

— Прошу прощения. Я подумал, что было бы более естественно, если бы мы встретились таким образом. Не хотелось заставлять тебя чувствовать себя неловко.

— Благодарю. — Аякс искоса взглянула на Архонта и заметил, что тот смотрит на него. Выражение его лица было мягким, а янтарные глаза светились необычной теплотой. Юноша неловко вернул ему документы, и он принял их, но его взгляд не дрогнул. — В таком случае, какова причина нашей встречи?

Было такое чувство, что это не что-то хорошее. Улыбающееся лицо Моракса мгновенно помрачнело, и он почесал подбородок, пытаясь найти нужные слова. Казалось, бог спорит сам с собой, можно говорить или нет. В результате мужчина просто громко выдохнул:

— Помнишь, я говорил, что обстановка в Ли Юэ не самая спокойная из-за Фатуи?

— Конечно. — Тарталья сохранял бесстрастное выражение лица, но нельзя было не заметить, как резко он побледнел. Юноша догадывался, к чему ведёт разговор. — Ты возвращаешься?

В конце концов это само собой разумеющееся. Королеве уже давно пора смириться, что император не может долго отсутствовать, особенно если в стране творится хаос. Чайльд не хочет, чтоб друг покидал его, но Бог и так задержался в Инадзуме, просить о большем нельзя.

— Да. Но не прямо сейчас. — Брови Рекс Ляписа сошлись на переносице: — Хотя мне нужно поторапливаться. Не понятно, в какой момент Фатуи решатся напасть. Я, конечно, пригласил одного Охотника на Дураков, но неизвестно, как будут обстоять дела в дальнейшем.

— В таком случае, тебе нужно уехать как можно скорее. — Хотя Аякс говорил это через силу, он прекрасно понимал, что как правитель, Моракс обязан разобраться с угрозой.

— Иногда значение вещей меняется... — Вздохнув, император тут же покачал головой и горько улыбнулся.

Королева хотела спросить, что тот имел в виду, но его перебили:

— Ваше Величество. — Это человек, которого Чайльд хотел бы видеть меньше всего.

— Приветствую, господин Сайно. Не знал, что Вы тоже здесь.

Махаматре не следует находиться рядом с королевой, когда он все еще под действием зелья. Тарталья боялся, что император может неправильно понять их отношения. Нет, не только бог, но и все остальные тоже.

— Я вышел, чтобы остыть. — Спокойно ответил Сайно и посмотрел на Моракса исподлобья. Аякс впервые увидел это выражение лица на празднике Летнего Солнцестояния. Это был критический взгляд, который в деталях оценивал противника.

Рекс Ляпис нахмурился и королева поспешно отстранила его, коротко попрощалась с махаматрой, затем вновь повернулась к Архонту:

— Давайте продолжим прогулку. Нам есть о чем поговорить.

Юноша боялся, что влюбленный Сайно скажет что-нибудь странное императору Ли Юэ, но ему так и не удалось разделить их. Махаматра протянул руку, ожидая, что Чайльд отойдет от Моракса. Сам Моракс выглядел ошарашенным, его губы предупреждающе скривились, а внешность казалась более дикой. Однако сумерца это не напугало:

— Отойдите от него.

Именно королева держала бога за руку, пытаясь предотвратить возможное убийство, но Сайно сказал это так, словно все было наоборот. Зелье сильно затуманило его разум.

— Это ли достойное поведение Великого посла из Сумеру? — Рекс Ляпис рассмеялся, словно нашел всю эту ситуацию абсурдной, но махаматра промолчал и встал между двумя мужчинами.

Тарталья не был самым низким в этой странной компании, однако он не мог не чувствовать себя крошечным, пока альфы смотрели друг на друга сверху вниз. Атмосфера между ними была настолько отвратительной, что было сложно вмешаться.

— Как странно. Только что королева стояла перед Нами, так почему же теперь Вы здесь?

— Ревность.

— Ревность?

Аякс чуть не задохнулся и потянул за подол одежды Сайно. Он чувствовал, как голова разболелась ещё сильнее от мысли, что при таком развитии ситуации этот влюбленный дурак признается, что любит его:

— Господин Сайно, император, прекратите.

Несмотря на все попытки оттянуть его, махаматра холодно смотрел на Архонта, который отвечал ему вызывающим взглядом. Его обычная улыбка сменилась грозным взглядом. Казалось, это была прелюдия к драке. Ощетинившись, бог угрожающе зашипел:

— Жалкий человечишка, следи за своим языком. Не делай вещей, о которых потом будешь жалеть.

В конце концов королеве это все надоело. Несмотря на испытываемую жалость к Сайно, заметив, как этот неразумный собирается атаковать могущественного Архонта, юноша отодвинул в сторону юбку юкаты, чтоб суметь замахнуться ногой, и ударил махаматру под коленями, из-за чего тот свалился на землю.

Моракс неловко кашлянул, увидев то, что не должен был, однако, не может сказать, что ему не понравилось. У Аякса довольно хорошо развиты мышцы, что не часто увидишь даже у альфы, не говоря уже про омег или бет. Такое представление значительно улучшило ему настроение.

— Ваше Величество? — А вот Сайно был не очень доволен. Он не ожидал, что удар придётся не спереди, от императора, а сзади - от человека, ради которого все и закрутилось.

— Прошу прощения. Слова Вы не воспринимали, поэтому пришлось действовать более радикально. — Оправдывался Чайльд, поправляя одежду. Ему было безумно неловко за содеянное, но по-другому никак.

Махаматра склонил голову, поднимаясь на ноги.

— А Вы, Ваше Величество, — Обратился юноша уже к Мораксу: — Вы же бог, так ведите себя соответственно. Где это видано, что высшее существо так реагирует на обычного смертного? Не давите на него так.

Рекс Ляпис попытался сдержать кривую улыбку и слишком явную заинтересованность в продолжении этого разговора:

— Нам очень жаль, но Мы вообще не можем видеть перед Собой этого презренного человека. Вы сердитесь?

— Нет... — Вздохнул Тарталья.

— Император Ли Юэ не подходит для того, чтоб общаться с королевой. — Сайно вызывающе ухмыльнулся.

Неужели все началось снова? У Чайльда раскалывалась голова. Как раз в тот момент, когда он надеялся, что махаматра успокоился, все снова обострилось.

Моракс с усмешкой уставился на Сайно. Бог выглядел страшно, даже когда улыбался:

— А ты никак не угомонишься, червь? Видать, хочешь на собственной шкуре познать гнев камня?

Серьезная схватка казалась неизбежной... Но махаматра умрет раньше, чем сумеет замахнуться, так как же разрешить эту ситуацию?
В момент, когда королева уже отчаялась, послышался чужой голос, привлекший внимание всех:

— Ваше Величество!

***

Пара прогуливалась по саду, не зная, как начать диалог. Они смущались, отводили взгляды и глупо улыбались, когда случайно соприкасались руками.
Сяо кашлянул, прежде чем попытаться заговорить, но тема была довольно неожиданной:

— Ты знал, что орлы предпочитают жить со своим партнёром всю жизнь, так как являются однолюбами?

— Звучит очень романтично. — Хихикнул Итэр, смотря вперёд.

— Да... Мы - адепты - тоже выбираем одну пару на всю жизнь, поэтому всегда ответственно подходим к выбору спутника.

— Это печально. — Вопреки ожиданиям, инадзумский рыцарь отреагировал совсем не так, как бы хотелось.

— От чего же?

— В отличие от орлов, адепты долговечны. Что если они обратят внимание на смертного? Наблюдать, как на твоих глазах стареет и умирает любовь всей жизни, наверное, очень грустно.

Сяо долго молчал, смотря на Итэра. К сожалению, это правда, но сердцу не прикажешь. Мальчик перед ним пленил Охотника на демонов ещё с самой первой встречи. И если раньше адепт не понимал императора, который так быстро признал королеву, теперь сам находится в таком же положении.

Он влюблен. Влюблен в смертного, чей срок жизни значительно короче, чем его собственный.

— Мне так жаль... — Нахмурился Сяо. — Боюсь, нам с господином пора возвращаться.

Итэр склонил голову, чтоб не показать собственное разочарование.
Почему они так скоро уезжают? Если бы знал, что так сложатся обстоятельства, проводил бы с этим милым адептом больше времени. Признаться честно, мальчику он нравился, несмотря на их различие.

— Я бы так хотел, чтоб ты поехал со мной... — Слабо улыбнулся Сяо: — Но я как никто другой понимаю твой долг перед хозяином.

— Спасибо за твои слова. — Итэр осмелился взять адепта за руку. — Я правда очень обязан королеве, но следую за ней не потому, что это мой долг, а потому, что признателен. Однако всё, что могу предложить господину Чайльду - свой меч. И этот меч будет служить ему до самого конца своей жизни.

— Я понимаю.

Помощники ещё некоторое время гуляли в тишине, пока их внимание не привлекло необычное существо:

— Кристальная гео бабочка? — Охотник на демонов нахмурился, протягивая руку, чтоб та села и преобразовалась в письмо. С каждой прочитанной строчкой лицо Сяо становилось все более мрачным. Лёгкая атмосфера, царившая буквально пару минут назад, разбилась на мелкие кусочки печали, которая так отчётливо плескалась в золотых глазах.

— Всё плохо? — Инадзумский рыцарь закусил губу, обеспокоенно смотря на адепта.

— Надо возвращаться к нашим господам. — Смял письмо Сяо. — Срочное донесение.

***

— Ваше Величество! — Итэр окликнул Чайльда, а за ним пронесся зелёный свет, в котором юноша узнал помощника Моракса.

— Что происходит? — Рекс Ляпис выпрямился, принимая более благородную позу.

— Ваше Величество император, нужно идти. Как можно скорее. — Сяо колебался, глядя на Сайно, он, казалось, не был уверен, стоит ли говорить при нем.

Аякс повернулся к Мораксу и сказал, что ему лучше уйти. Королева бы предпочла, чтобы бог поторопился, но тот посмотрел на нее с сожалением и осторожно поцеловал тыльную сторону ее руки. Охотник на демонов нетерпеливо заерзал.

— Мы ещё поговорим с Вами позже. — Его голос был мягким, и когда Тарталья кивнул, он ушел с адептом. В отличие от медленного, нежного поцелуя, их темп был быстрым. Интересно, имеет ли это какое-то отношение к проблеме Ли Юэ…

Юноша уставился на затылок Рекс Ляписа и вздохнул. Он уже забыл, что рядом стоит махаматра. Тот смотрел на Аякса со странным выражением лица:

— Вы дружите с императором?

— Он могущественный Архонт.

Чайльд не мог сказать, что был с богом в дружеских отношениях, но ему не хотелось лгать, поэтому сдержанно ответил. Однако лицо Сайно лишь исказилось. Юноша внимательно наблюдал за ним:

— Вы…ревнуете?

— Похоже на то. Я уже собирался схватить его за горло.

— Звучит крайне комично, учитывая различие ваших... возможностей. — Королева не стала напрямую говорить про рост.

— В этот раз я не шутил, тем не менее рад, что Вам смешно.

Тарталья сочувственно улыбнулся ему, и тот небрежно пожал плечами:

— Невероятно, как много эмоций движет человеком.

— … Как Вы себя чувствуете?

— Вы когда-нибудь ревновали?

Ревность…

Аято подталкивал его позаботиться о Томе. Это болезненное чувство в сердце… Была ли это ревность?

— Возможно.

Как только королева согласилась с ним, махаматра дал неожиданный ответ:

— Вы слишком легко это признаете.

— Это Вы были тем, кто настолько сильно расстроился, что подарили мне любовное зелье.

Сайно громко рассмеялся, сунул руки в карманы и опустил глаза:

— Я испортил Вам настроение?

— Наблюдать за тем, как на земле барахтается Великий махаматра не так уж и плохо…

— Вы находите меня забавным?

— Мне обязательно отвечать?

Сайно поджал губы:

— Я не думаю, что Вы, когда-либо так сильно ревновали, так что позвольте мне объяснить: - это как будто что-то невидимое кричит рядом с моим сердцем. И я хочу слушать этот голос.

— … Что он говорит?

— Я не могу сказать.

— Почему же?

— Это невидимое нечто шепчет мне сейчас. Я не могу позволить Вам узнать мои намерения.

Аякс рассмеялся, думая, что тот снова шутит, но вскоре понял, что махаматра говорил серьезно. Еще мгновение он молча смотрел на Чайльда, а потом вздохнул:

— Просто смотреть на одного человека может быть очень полезно. В то же время это заставляет чувствовать себя неуверенно. Во многом…это очень сильное зелье.

— Когда последствия…

Тарталья уже собирался спросить, когда эффект исчезнет, как вдруг услышал, что кто-то приближается. Он оглянулся и увидел Аято. Его глаза были холодными.

Почему король такой мрачный? Неужели подслушал их разговор?

— Он бы этого не услышал. — Сайно пробормотал ответ, словно прочитав чужие мысли. Юноша был поражен его своевременностью, и тот снова заговорил тихим шепотом: — Он был недостаточно близко, чтобы услышать наши слова.

Аякс оглянулся на супруга. Чем ближе тот подходил, тем холоднее становилось его лицо. Если бы он услышал разговор, это было бы недоразумением. Аято махнул рукой слугам и рыцарям, стоявшим поблизости, и они отошли в сторону. Итэр также был вынужден сделать несколько шагов назад - на большее мальчик не согласен.

Правитель повернулся к Чайльду:

— Какой именно?

— … Что Вы имеете в виду?

— Махаматра и император. Какой именно?

— Я не понимаю, что Вы имеете в виду.

Аято с насмешкой посмотрел на Сайно:

— Два иностранца, должно быть, привлекательны для королевы. — Сейчас он здесь, но, похоже, уже давно наблюдал за ними.

— Это недоразумение. — Аякс оборвал чужие слова. Рекс Ляпис ему только друг, и, хотя махаматра некоторое время влюблен в него, это только из-за зелья. Рано или поздно оно рассеется. Король, похоже, не поверил:

— И то, как ты светил своими ногами тоже недоразумение? Похоже, королеве не хватает внимания, вот она и старается привлечь его всеми возможными способами. Но что такое? Неужели не вышло соблазнить обоих? — Тарталья молчал, сильно закусив губу: — Почему ты не можешь быть осторожен в своем поведении в такое время? Когда королевский наложник беременен... Ты специально хочешь устроить скандал с иностранцами?

— … Почему бы и нет? — Не выдержал такого унижения Аякс.

— Почему бы и нет?!

Аято нахмурился. Чайльд все прекрасно знал. По той же причине он не мог открыто дружить с императором Ли Юэ. Прошло совсем немного времени с тех пор, как Тома стал наложником Аято, и забеременел первым ребенком короля. Если в это время у Тартальи случится скандал с другим альфой, о королевской семье распространятся непристойные сплетни, а в этом не было никакого достоинства. Юноша понимал, что нужно быть осторожным, но, когда супруг указал ему на это, он почувствовал себя иначе.

— Вы хотите, чтобы я был осторожен в своих действиях по отношению к Вашему первому ребенку?

— Мой первый ребенок? Ребенок королевской семьи также означает, что он твой ребенок.

— Нет. Будь их сто или тысяча, дети Вашего наложника - не мои.

— Королева!

— А что касается рождения Вашего ребенка, то это Ваше счастливое событие, а не мое. —Аято уставился на жену с враждебным выражением лица: — В конце концов, ребенок Томы не может быть ни принцем, ни принцессой.

— Значит, если он не принц и не принцесса, они не дети королевской семьи?

— Да, таков закон. Странно, что Вам это неизвестно. И независимо от того, как Вы настроены, через пятьдесят или сто лет люди даже не будут знать, кто эти дети.

Правитель недоверчиво уставился на Аякса, затем выдал натянутую улыбку:

— Королева действительно эгоистична. Как бы ни ненавидел Тому, неужели ты опасаешься его невинных нерожденных детей?

— Нет.

— Интересно, считает ли королева меня своим мужем?..

Но прежде чем Аято продолжил свои слова, из ниоткуда появился кулак и ударил его по лицу.

Это был Сайно…

Король споткнулся, но не упал, он использовал инерцию, чтобы нанести ответный удар Махаматре. Сайно блокировал кулак короля своей рукой, тот вздрогнул, не ожидая, что его атаку прервут.

— Прекратите! — Тарталья попытался встать между ними.

Аято был искусен в бою на мечах и основных боевых искусствах, но так как он был занят в кабинете, не тренировался усердно. Махаматра же обладатель глаза бога, который неизбежно тратил много времени на бои. Когда дело дошло до драки, было очевидно, кто победит. Нет, неважно, кто победит, это все равно будет проблемой.

К счастью, оба альфы разошлись, но продолжали смотреть друг на друга сверху вниз.

— Ваше Величество!

— Схватить его!

Напряжение спало лишь на секунду, а затем снова вспыхнуло волнение. Слуги отступили с места происшествия, в то время как рыцари подошли поближе. Часть из них загородили короля, другие окружили Сайно. Они выхватили мечи и направили их на иностранного посла, но тот лишь небрежно посмотрел на Аято, игнорируя стену оружия, вокруг него.

— Отойдите! — Чайльд отдал приказ рыцарям, но те не слушали. — Я приказываю вам всем отойти! — Снова крикнул юноша и взволнованно повернулся к супругу.

Первым приоритетом рыцарей была безопасность короля.

— Опустите мечи. — Только после слов Аято они опустили оружие, но не убрали их в ножны, настороженно следя за движениями махаматры, готовые ударить его, как только от него возникнет угроза.

— Вам не о чем беспокоиться. — Сайно поднял руки: — Моя специальность - магия, поэтому я могу атаковать и отсюда.

Рыцари удивились, а затем сократили расстояние между ними и иностранцем. Внезапно под ногами одного из них вспыхнул фиолетовый свет и послышалось потрескивание электричества. Пораженный магией человек, попятился и упал на землю, в то время как остальные вновь подняли мечи.

Сайно сжал кулак, искры летали и потрескивали вокруг его руки, он угрожающе посмотрел на рыцарей. Те неуверенно переглянулись, понимая, что драка может означать смерть.

Чайльд, увидев чужой глаз бога - живой глаз бога, не мог не позавидовать, уйдя в собственные мысли. Ему бы так хотелось снова почувствовать стихию в собственных руках, ощутить свежесть капель воды, стекающих по запястьям во время битвы с соломенным чучелом, но это больше невозможно.

Его артефакт вот-вот потухнет и сделать с этим ничего нельзя.

Красные глаза махаматры расширились, когда он посмотрел на королеву. Напряжение тут же спало, а сам иностранец с сожалением неотрывно следил за Аяксом.

В этот же момент снова вмешался Аято:

— Я сказал остановиться. — Мужчина, казалось, совершенно не испугался электро стихии и посмотрел на Сайно с усмешкой: — Похоже, Великий махаматра неравнодушен к королеве, не так ли?

— Только потому, что у меня человеческое сердце.

— Что?

— Есть ли здравый смысл в том, чтобы просить Вашего супруга быть дружелюбным к ребенку, рожденному от интрижки?

— Интрижки?.. — Выражение лица правителя помрачнело: — Разве Вы не знаете, что Тома - официальный наложник?

— Королева не дала ему официального одобрения.

— Неужели единственный, кого любит правитель Сумеру - его политический партнер? Если это так, то я могу понять эту культурную разницу. — Аято недовольно усмехнулся: — Тем не менее, я не доверяю человеку, который, кажется, движим одними эмоциями. Чтобы спасти Вашу репутацию, я не стану сажать Вас в тюрьму, однако сделку с Сумеру придётся пересмотреть.

Король ушел со своими людьми, оставив позади махаматру, Итэра и Тарталью.

Чайльд с жалостью повернулся к Сайно. Хоть тот и влюблен из-за зелья, всё же вовлечен в конфликт из-за королевы.

— Господин Сайно, я… — Юноша попытался извиниться, но тот решительно прервал его.

— Вам не нужно извиняться. Это моя вина, что я не смог совладать со своими эмоциями в тот момент. — Махаматра на некоторое время замолчал, будто не решаясь продолжить: И... Я сожалею. Сожалею о том, что с Вами произошло.

Аякс не знал, о чем именно тот говорит, но поблагодарил за утешение.

Chapter Text

— Что случилось? — Спросил император как только они прибыли в покои. Он спешил, чувствуя себя раздраженным из-за сложившейся ситуации.

— Есть срочное сообщение. — Сяо закрыл дверь и подошел к Мораксу, стоявшему у стола. — Фатуи напали на Цинцэ и похитили некоторых жителей. Адепты не были готовы к атаке, поэтому не успели добраться вовремя. Деревня горит. Госпожа Нин Гуан просит Вас вернуться в ближайшее время.

Рекс Ляпис глубоко вздохнул, прикрывая лицо рукой. Они стояли в полной тишине, пока рыцарь не окликнул господина. Бог лишь покачал головой, приказав собирать вещи.
Пока Сяо бегал по комнате, император устало присел на стул. В какой-то момент Архонт решился заговорить:

— Каков шанс...

— Что? — Адепт вынырнул из шкафа, слушая волю хозяина.

— Каков шанс, что он согласится стать Нашей женой?

Ответа не последовало, поэтому Моракс просто закрыл глаза, желая отдохнуть.

***

Господин Сайно сказал, чтобы Чайльд не беспокоился о его ошибке, но он не мог оставить это в стороне. Даже если махаматра виноват в том, что ударил первым, Аякс отвечает за дипломатические отношения с ним. Однако нужно было немного подождать, прежде чем идти к супругу. Тот все еще на эмоциях, нужно, чтобы он остыл.
Приняв решение поговорить об этом завтра, Тарталья вернулся в свою комнату.

Стоило королеве зайти в покои, как на нее сразу накинулась Люмин, расспрашивая о произошедшем. Девушка поверить не могла, что Его Величество и господин Сайно устроили бойню. Фрейлина была в предвкушении, ожидая ответа, но прежде, чем Аякс что-либо сумел сказать, вмешалась Аяка, интересуясь, ел ли юноша. Тот покачал головой и отказался от ужина, который ему тот час предложили. Старшей Даме не понравилось то, что она услышала:

— Так не пойдет, господин. Вы один день наедаетесь до тяжести в желудке, два - перебиваетесь мелочью, которую даже едой не назовёшь, либо вообще не едите. Я, конечно, всё понимаю, работа, но так нельзя. Сейчас принесу Вам лёгкий суп.

Тарталья и рад бы отказаться, так как аппетита совсем нет, однако спорить с Аякой - себе дороже. Переодеваясь в более удобную одежду, королева согласилась.
Когда старшая ушла, Люмин подошла поближе к юноше и снова принялась сыпать вопросами. Чайльд ввел ее в курс дела, пока та не была удовлетворена. Через пару секунд девушка приуныла, вздохнув:

— Надеюсь, Великий махаматра любит королеву. Тогда Его Величество поймет, насколько Вы важны. Конечно, мне грустно думать о том, что мы используем другого человека таким
образом, но иногда это необходимо.

— Люмин. — Аякс пресёк любое развитие этой темы.

Позже вечером Тарталья подумал, не пришлет ли император письмо о своем отъезде, но оно так и не пришло. Перед тем как лечь спать, Чжун Ли ненадолго появился, его глаза были более темными, чем обычно. Он позволил юноше погладить себя по голове, и Чайльд спросил:

— Что случилось? — Но дракон вскрикнул и снова улетел.

***

На следующий день после завтрака Чайльд проверил свое расписание и обнаружил, что оно было довольно плотным. Аято может быть более неразумным, если навестить его в середине дня или сразу после работы. Сделав эти расчеты в голове, юноша решил поговорить с супругом до того, как пойдут в Центральный дворец, и поэтому направился к Восточному дворцу. Когда он пришел, король все еще одевался.

— Вот это сюрприз! Сама королева навестила меня. — К счастью, Аято казался спокойнее, чем вчера. Их глаза встретились в зеркале, и тот тихо улыбнулся, поправляя серебряную пуговицу. Аякс с облегчением увидел, что муж в хорошем настроении.

— Мне нужно кое-что сказать.

— Конечно. Ты приходишь ко мне только тогда, когда тебе есть что сказать. — Его голос был озорным. Мужчина отогнал слуг, помогавших ему одеваться. Как только те покинули комнату, он спросил, чего Тарталья хотел.

— Сделка с Сумеру. Вы действительно собираетесь пересмотреть ее?

Аято отвернулся от зеркала:

— Ты говоришь о вчерашнем дне?

— Да.

— … Понятия не имею. А что?

— Я отвечаю за дипломатические отношения, поэтому и спрашиваю.

Король прищурился, глядя на супруга:

— Так ты здесь, чтобы убедить меня пойти на сделку?

— Совершенно верно.

Правитель схватил расческу и попытался причесаться самостоятельно. Какую бы форму он ни пытался придать своим волосам, у него не получалось. Положив вещь на стол перед Чайльдом, Аято сильно нахмурился, прежде чем взглянуть на собеседника.

— Подумайте о выгодах, которые Инадзума получит от торговли с Сумеру.

Волосы короля, все еще взлохмаченные, выглядели мягкими. Он попытался пригладить их, чтобы произвести более строгое впечатление.

— Откуда ты знаешь, выиграем мы от отношений с этой страной или проиграем?

— Мы провели исследование. Торговля с Сумеру имеет элементы, которые могут удовлетворить как любопытство простых людей, так и знати.

— Ты тратишь деньги на простое любопытство? Не похоже на тебя.

— Дворяне не жалеют моры на диковинки. И если будет поток поставок, простые люди смогут легко купить экзотические сумерские товары.

— Расстояние огромно. Будет ли прибыль компенсировать затраты?

— Мы сможем сделать это.

— Значит, это все-таки туманные обещания? — Правитель снова отвернулся от супруга, но продолжал смотреть на него через зеркало.

Тарталья тоже уставился на Аято. На мгновение воцарилась тишина, и король скривил рот:

— Королева, после того, как меня вчера ударили, ты даже не спросила, все ли со мной в порядке.

— Вы в порядке? — Он усмехнулся, когда Аякс быстро ответил.

— Честно говоря ... Я не уверен.

— Вы прекрасно выглядите.

— Нет, не то. Сделка с Сумеру.

— Если вы беспокоитесь о потерях, мы можем просчитать бюджет.

— Нет. Дело не в этом.

А что? Что на него нашло? Чайльд недоуменно посмотрел на него, а тот уставился своим проницательным взглядом:

— Королева желает получить прибыль для Инадзумы или любовь?

— Ваше Величество. — Тарталья говорил твердым тоном, но Аято оставался спокоен.

Правитель повернулся к супругу и обошел вокруг стола, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Его глаза были полны сложных эмоций. Королева видела свое отражение в них, но была совершенно спокойна. Может быть, это потому, что Аякс тщательно тренировался…?

— В чем дело? — Аято медленно поднял руку и пригладил выбившуюся из прически рыжую прядь. Чайльд избегал его взгляда и сказал то, что хотел сказать все это время:

— Вы ошибаетесь, Ваше Величество. Но даже если я хочу любви… Это смешно. Вы с гордостью показываете своего наложника на праздниках, так что я не понимаю, почему Вы так одержимы вмешательством в мои любовные дела.

— Я вмешиваюсь? — Король издал резкий смешок.

— Не ради меня, а ради Томы. — Добавил Тарталья.

Аято огрызнулся, с громким стуком ударив кулаком по столу:

— Как ты можешь так говорить? Наложник - это всего лишь наложник, а королева - это королева.

Когда звук эхом отдался за дверью, Тома обнял большую игрушечную собаку.

Наложник это всего лишь наложник…?

Охранники, стоявшие рядом, обменялись неловкими взглядами. Любовник прикусил губу. Он уставился на дверь с заплаканным лицом, затем повернулся на каблуках и вернулся в свою комнату.

Синьора Лоефальтер права. Как бы ни любил его Аято, Тома все равно остается наложником. Его положение зависит от непостоянных эмоций одного человека.

Любовник вызвал Ёимию, дабы расспросить ее о случаях, когда король Инадзумы признавал наложника в течение всей жизни. Обычно он старался по возможности избегать разговоров с виконтессой, однако девушка, по-видимому, разбирается в этих делах лучше, чем служанки.
То, как фрейлина с беспокойством отвела глаза, дало наложнику нужный ответ.

— Нет?

— Были такие случаи.

— Но не так уж много, не так ли?

— … Совершенно верно.

Когда Тома начал плакать, Ёимия поспешила успокоить его:

— Все в порядке, господин. У Вас будет ребенок, Вы не будете отрезаны от королевской семьи даже без милости Его Величества. Дитя является Вашей силой.

— Я хочу ребенка, которого смогу любить! Не хочу использовать его таким образом.

— Я не это имела в виду…

Раздался тихий стук. Наложник закрыл рот, дверь в гостиную отворилась, и вошла горничная.

— Господин, пришла Синьора Лоефальтер.

Тома выпроводил виконтессу из комнаты и впустил Розалину. Он все еще был опечален, а вид женщины сделал его еще более расстроенным. К сожалению, просто так выгнать ее не было возможности.

— Почему ты здесь на этот раз?

Любовник не стал скрывать своего презрения, но Синьора казалась совершенно невозмутимой.

— Я подумываю о переезде.

Он слышал, что женщина ищет дом, чтобы жить в столице.

— Ну и что? — Проговорил сквозь стиснутые зубы Тома.

— Мне нужны деньги.

— Сколько? — Наложник вспомнил о деньгах, которые одолжил Аль-Хайтам. Десять тысяч моры - большая сумма, по его меркам. Только он не знал, сколько стоит дом…

— Я думаю о полумиллионе моры.

— Полмиллиона?! — Любовник в тревоге вскочил на ноги. Тома и представить себе не мог, что Розалина потребует такую сумму: — Что же это за дом такой дорогой!

— Это дом с садом. Вообще сам дом стоит четыреста тысяч моры, но сто тысяч уйдет на ремонт.

Руки мужчины задрожали от ее небрежного ответа:

— Нет никакой необходимости жить в таком большом особняке одной.

— Жить одной? — Синьора удивленно приподняла бровь: — Я привезу двух своих сыновей и внука. Твоего ребенка, между прочим, Тома.

— Ты сделаешь что?!

— Ну, я же не могу оставить малыша одного, правда? Какая ты бессердечная мать.

Наложник дрожал от недоумения и ярости.

— О, Архонты, Тома. Считаешь ли ты расточительным тратить деньги на собственного ребенка?

Розалина посмотрела на бывшего раба и улыбнулась ему как пиявка.

***

Как бы ни старался, Чайльду было трудно понять супруга. Аято не любит его, так с какой стати…

У юноши закружилась голова, и сдавило грудь. Аякса начало тошнить, и он, наконец, покинул дворец, выйдя на улицу, однако вспомнив, что император Ли Юэ ушел в спешке, его шаги автоматически повернули к Южному дворцу.

Проходя рядом с нужным местом, королева увидела Тому в коридоре, напротив. Тот не заметил Чайльда и выглядел очень бледным.

Он плохо себя чувствует?

Наложник подошел к чьей-то комнате, и через мгновение ему открыли. Это был сумерский секретарь. Любовник вошел в покои, но вот Аль-Хайтам, заметив королеву, усмехнулся, прежде чем закрыть дверь.

Какое Тарталье до этого дело? Юноша направился туда, где остановился Моракс. По случайному совпадению, тот тоже шел в его сторону, и они стояли друг против друга посреди коридора.

— … Королева. — Какое-то мгновение бог смотрел на Аякса, потом лениво улыбнулся: — Мы как раз хотели с Вами встретиться. Непривычно увидеть Вас без сопровождения.

— Вы хотели что-то сказать? — Чайльд не стал отвечать, куда пропал Итэр.

— Нам многое нужно сказать. — Рекс Ляпис указал в сторону сада: — Вы не возражаете, если мы немного пройдемся?

Тарталья глянул на адепта позади, прежде чем кивнуть. Маленькие летние цветы, которые цвели на деревьях, шелестели на ветру и королева не могла не любоваться фиолетовыми лепестками. Она не сразу заметила, что янтарные глаза неотрывно смотрят на нее.

— Вы, наверное, догадались, но... — На мгновение воцарилась тишина. Единственным звуком был шелест одежды, когда они шли. Император с трудом продолжил: — Думаю, Нам пора возвращаться в Ли Юэ.

— … Понятно. — Аякс уже был готов к этому, однако, в его сердце все равно поднялась печаль. Тем не менее юноша не мог сказать этого правителю, чья страна требует помощи.

Никто из них не произнес ни слова. Только когда они отошли на приличное расстояние, Моракс снова нарушил тишину тихим голосом:

— Мы можем продолжать обмениваться письмами?

— Конечно.

— Мы рады.

Тарталья улыбнулся и кивнул. Возможно, он больше не сможет видеться с императором, но Чжун Ли прилетит. И хотя частота визитов будет меньше, это лучше, чем расстаться навсегда. Королева пыталась успокоить свое сердце с этим знанием, но почему-то этого было недостаточно.

— Чжун Ли... Чжун Ли может быть занят. — Рекс Ляпис остановился. Когда Чайльд поднял на него глаза, он тихо вздохнул: — Возможно, мне придется послать кого-то другого.

— А почему Чжун Ли будет занят? — Юноше показалось, что его вопрос звучит слишком по-детски.

— Дракон - это символ, во многих отношениях в Ли Юэ. У него, можно так сказать, тоже есть своя работа. — Королева молчала слишком долго, поэтому, нервно глянув на Сяо, Моракс продолжил: — Мы пошлем того зелёного орла-карлика, которого Вы видели раньше, хорошо?

Адепт зыркнул на господина, но ничего не сказал.

Тарталья улыбнулся, услышав такое обидное имя, которое сам же и дал.
Однако даже так их прощание сделало его шаги ужасно тяжелыми. Первое расставание с другом было более неприятным, чем думала королева.

Аякс кивнул, а затем повернулся и пошел дальше.

Моракс попрощался с Чайльдом, после чего немедленно отправился к королю, чтобы сообщить ему свои новости.

— Вы возвращаетесь в свою страну? — Когда Аято услышал это, он уставился на бога, а затем пробормотал себе под нос: — И махаматра Сайно тоже…

Рекс Ляпис ничего не сказал. Разрушить свое будущее, чтобы доказать любовь - это то, что делают маленькие эмоциональные дети. Атмосфера накалилась, когда оба мужчины некоторое время наблюдали друг за другом. Спустя короткое мгновение король улыбнулся:

— Очень хорошо. Счастливого пути.

Позже император разыскал Аль-Хайтама, но с ним был кто-то еще.

— Я все тебе компенсирую. — Из комнаты секретаря доносился знакомый голос: — Абсолютно … большое тебе спасибо, ты такой хороший друг.

Бог спрятался и стал ждать, когда наложник уйдет. Вскоре дверь в комнату отворилась, и оттуда вышел Тома.

— Не волнуйтесь, господин.

Когда звук маленьких шагов затих вдали, Архонт вышел из-за колонны и направился к Аль-Хайтаму.

— Я ждал, когда Вы выйдете — Секретарь не выглядел удивленным, хотя Моракс появился из ниоткуда.

— Мы пришли поговорить с Вами.

— Вы возвращаетесь домой?

— Речь пойдет о другом. — Рекс Ляпис указал на открытую дверь, и оба мужчины вошли в комнату. Только тогда Архонт заговорил.

***

Когда Чайльд проснулся на следующее утро, император уже уехал. Мрачную новость принес Итэр, который выглядел печальным.

Аякс попрощался с ним вчера, но если бы знал, что это их последняя встреча, то сказал бы еще несколько слов. Юноша предполагал, что увидит его еще раз сегодня.

Хотя у них было странное знакомство, они стали хорошими друзьями. Королева должна была это сказать.

Однако Тарталью покинули не только Моракс и Чжун Ли.

Он отправился в Центральный дворец на работу, но был так подавлен, что вернулся к себе на обед с фрейлинами. Там ему снова сообщили неожиданную новость:

— Ваше Величество, герцогиня Минчи покидает Наруками.

— Покидает Наруками? А развод …

— Судья, должно быть, вынес решение в пользу герцога из-за виконтессы Гуннхильдр.

— Тогда…

Чайльд почувствовал укол вины. Юноше удалось спасти Джин, но информация, которую она нашла, была скрыта, что поставило Лизу в невыгодное положение на суде.

Пока королева упрекала себя, Аяка покачала головой:

— Не печальтесь, Ваше Высочество. Герцогиня хотела поблагодарить Вас. — Старшая Дама вытащила из внутреннего кармана маленькое письмо. — Она просила меня передать это Вам.

После того как фрейлины ушли, закончив с едой, он достал конверт и развернул его.

" Я знаю, что Вы сделали для виконтессы Гуннхильдр. Спасибо, что оказали мне такую большую услугу. Скорей всего Вы будете винить себя, поэтому хочу сказать.

Я решила последовать за Джин. Она пыталась отдать свою жизнь за меня, и теперь я хочу быть с ней.
Было бы лучше, если бы все это вообще не произошло, но в будущем, если у Вас возникнут какие-либо трудности, я обязательно отплачу Вам. Мы с виконтессой в долгу перед Вами, Ваше Величество. Берегите себя и не забывайте заботиться о своем здоровье. Муж - это всего лишь непостоянный человек, с которым Вам пришлось связать жизнь, а Вы у себя один единственный. Цените это.
На этом, пожалуй, всё. Пожалуйста, сожгите это письмо после прочтения."

Хотя подписи не было, Тарталья узнал почерк герцогини Минчи. Юноша с минуту смотрел на бумагу, потом зажег свечу и избавился от нее.

Чистая любовь Джин к ней в конце концов привлекла ее сердце…
Лиза мудрая женщина и сможет преодолеть все.

Письмо, казалось, вначале горело медленно, но вскоре пламя быстро поглотило бумагу. В конце концов, все, что осталось, это маленький кусочек между пальцами. Королева положила его на стол и задула свечу.

Моракс, Чжун Ли и герцогиня Минчи... Двое уехали далеко, а место назначения третьей было неизвестно.

Чайльд чувствовал, как ухудшилось его состояние. В ту ночь он ждал, что прилетит милый дракон, но все было тихо. Аякс открыл окно, и в комнату ворвался такой холодный ветер, что у него мурашки побежали по коже. Завернувшись в одеяло, юноша, прикрыл глаза. Из его губ сорвалось только тихое:

— Холодно...

Прежде чем он заснул.

К сожалению, даже утром следов Чжун Ли обнаружено не было.

***

Тарталья чихнул и шмыгнул носом, когда к нему пришла Аяка. Та удивлённо уставилась на господина и предположила, что королева простыла.

Аякс высморкался и смущенно кивнул:

— Полагаю, что да.

Скорее всего, это потому, что он спал с открытыми окнами. В конце концов, ночи уже не такие теплые, какими были ещё совсем недавно.

— Мне отменить сегодняшнее расписание? — Люмин с тревогой посмотрела на Чайльда. Тот сверился с календарем и попросил ее об этом.

— И вызовите дворцового врача.

Легкая простуда не имеет значения, но что-то более серьезное стало бы проблемой. Королева не могла шумно сморкаться перед людьми и министрами, с которыми предстояло серьезно говорить.

— Пожалуйста, принесите мне что-нибудь удобное.

Когда Аяка ушла, чтобы позвать врача, другая фрейлина помогла Тарталье надеть теплое, плотное кимоно. Украшений совершенно не было. Позже Люмин принесла немного легкого супа, и юноша позавтракал в одиночестве.

Примерно через полчаса, Старшая Дама вернулась с доктором. После рекомендации постельного режима, ему диагностировали простуду, велели не напрягаться, избегать стресса и прописали какое-то лекарство. Как только королева выпила его, она закрыла глаза.

Когда он проснулся, был уже полдень. Фрейлина еще не убрала контейнер с лекарствами, и окно было плотно закрыто. Чайльд посмотрел на него и потом по привычке встал, чтобы открыть его. Может быть, Чжун Ли прилетит…

Аяка, вошедшая с полотенцем и большим тазом, увидела господина и тут же принялась бранить:

— О нет. Там сильный ветер, Вы не должны этого делать, Ваше Величество.

Девушка поставила тазик рядом с кроватью и закрыла окно. Аякс хотел открыть его снова, но Дама оттащила юношу.
Тогда королева смирилась. В любом случае пока она здесь в комнате и не спит, Чжун Ли может прилететь и попасть в помещение.

Чайльд наблюдал, как Аяка окунула мокрое полотенце в горячую воду, отжала его, а затем использовала, чтобы согреть его руки и ноги.

— Вам нужно как можно скорее поправиться.

— Постараюсь. — Пробубнил Тарталья, чувствуя, как засыпает. Ощущение, словно девушка говорила где-то далеко:

— Ах, да, не знаю, насколько хорошо говорить об этом сейчас, но скоро сюда приедет один человек... — Фрейлина сглотнула, нахмурилась и последнюю фразу проговорила совсем неслышно, боясь, что господин встревожится: — Надеюсь, всё будет хорошо...

Однако Аякс уже спал, прослушав все ее слова.

***

Каменный лес Гуюнь непривычно тих.
Нет тех птиц, которые любят резвиться в воде, нет крабов, прячущихся буквально от любого движения, а знаменитые кристальные гео бабочки в страхе разлетелись в разные стороны.

Через разоренный лагерь, сплошь покрытый кровью, простирается алый след, который тянется аж до заброшенного владения.

Один единственный человек идёт медленно, рассматривает пейзажи и тащит за собой труп женщины. Он убил всех, а голову этой химеры возьмёт в качестве трофея.

Только подумав об этом, мужчина остановился и посмотрел в сторону Великого древа, принадлежавшего храму Наруками.
Широко улыбнувшись, человек пошел дальше.

Его следующая цель - инадзумский дворец.

Chapter Text

Чайльд думал, что ему будет одиноко после того, как все его хорошие друзья уехали. Действительность оказалась скорее противоположной: Аято решил устроить банкет в честь своего первого ребенка, и Тарталья был занят больше, чем обычно.

— Вы не должен идти. — Люмин трясло от гнева: — Даже в компании или с близкими друзьями, Вы не должны присутствовать.

Есть разные обязательства между посещением банкета и большим балом, но, если Аякс не придет на празднование в честь первенца короля, он может в конечном итоге навредить ему. Юноша не хотел просить своих друзей помочь ему, чтобы почувствовать себя лучше.

— Я знаю.

Лицо королевы выражало вынужденное спокойствие, но под ним клокотало раздражение. Ей не хотелось улыбаться, когда все поздравляют эту парочку, и не было желания притворяться непонимающей, когда все будут смотреть на нее. Но банкет уже назначен, и Чайльд не мог отказаться.

Через четыре дня после того, как Аято определился с банкетом, Тарталья машинально прошелся по дворцу, давая указания. В конце концов он улизнул и спрятался на уединенной скамейке. Юноша сидел, подавляя в себе нарастающий гнев, беспокойство, обиду и изнеможение на фоне всего происходящего.
Громко выдохнув, королева, откинув все нормы приличия, сгорбилась, стараясь прийти в себя.

Именно четыре дня назад секретарь короля уведомил, когда все же состоится празднование. Аято хватило ума попросить своего помощника передать эту новость, и отправиться в инспекционную поездку в другую провинцию. С тех пор супруги не виделись. Хотя, это может даже и к лучшему. С его нынешним настроением, был огромный шанс, что Аякс наступит тому на ногу.

Тарталья сидел там один, когда услышал звук приближающихся шагов. Он не хотел поднимать голову, поэтому просто прикрыл глаза рукой. Скорее всего, это правительственный чиновник, придворный чиновник или рыцарь. Они поворачивали назад или проходили мимо. Однако когда кто-то встал рядом с ним, юноша всё же посмотрел наверх.

Это был Аято. Должно быть, он только что вернулся из поездки, на нем было более удобное кимоно, а волосы растрепаны. Их глаза встретились, и тот заговорил, слегка нахмурившись:

— Ты плохо себя чувствуешь?

Аякс слышал голоса неподалеку, приказывающие слугам разгружать багаж. Была целая смесь и других звуков, которые было трудно разобрать.

— Я в порядке. Вы только что приехали?

— Да…но ты действительно в порядке?

— Да.

Чайльд представлял, как сильно наступит ему на ногу, прежде чем тот пришел сюда. Теперь, когда муж был прямо перед ним, юноша не знал, что делать. Было тяжело оставаться в присутствии короля, поэтому он встал со скамьи и разгладил помятую юбку своего кимоно.
Слегка пошатнувшись от головокружения, преследующего его вот уже несколько дней, Тарталья не сразу заметил, как дернулся Аято, намереваясь подхватить жену под руку:

— Всё же, мне кажется, что не все хорошо. — Королева небрежно улыбнулась, но правитель повторил еще раз: — Ты действительно в порядке?

Вопрос был тот же, но на этот раз нюанс был странным. Когда Аякс обернулся, правитель остановил на нем мрачный взгляд, словно пытаясь разгадать чужие мысли. Юноша подозрительно прищурился, стоя спиной к супругу. Он не думает, что Аято спросил, потому что увидел унылую фигуру жены на скамейке.

— Я в порядке. — Королева улыбалась, делая вид, что ничего не знает.

Аято же решил быть прямолинейным:

— Тебе так не нравится, что я устраиваю банкет в честь ребенка?

Тарталья еле сдержался, чтоб не хохотнуть, находясь на грани истерики. Не нравится? Кому? Ему? О, что Вы, Ваше Величество, Вашу жену абсолютно не волнует, что Вы там делаете для своего первенца от любовника.
Вот именно. От любовника...

— Я не хочу присутствовать, но так как обязан быть там, уверен, что мне не понравится еще больше.

— Королева все еще так холодна. Никакой привязанности вообще.

— То же самое относится и к Вам, Ваше Величество, который знает, что я не хотел бы устраивать этот банкет, но все же поручил мне это сделать.

Аято вздохнул и сжал виски. Было ясно, какого мнения тот о супруге. Чайльд знал, что для него он холодный и жестокий.

— … Ты хоть представляешь, почему я устраиваю этот банкет?

— А мне нужно это знать?

Нетрудно догадаться почему: Король хотел показать Тому. Он счастлив получить своего первого ребенка. Намеревался задеть чувства Тартальи. А может быть, и все вместе.

— Ты уже говорил это раньше. Ребенок наложника официально не является членом королевской семьи. Возможно, однажды они будут забыты в истории, но по крайней мере, пока мы живы, люди будут думать о ребенке как о первенце короля.

— И Вы попросили меня подготовить банкет, чтобы признаться в этом?

— Признаешь ты это или нет, но так оно и есть.

Плотно сжав губы, юноша все ещё пытался избегать чужого взгляда. Он боялся, что проиграет, если посмотрит на мужа. Его шея была вытянута, а челюсти сжаты, чтобы лицо оставалось бесстрастным.

— Ребенок … может быть... это может быть и твой ребенок тоже. Надеюсь, ты не возненавидишь его еще до того, как он родится.

Королева таки повернулась.

Лоб Аякса сморщился от слов Аято. Почему он говорит об этом? Почему ребенок Томы должен стать его ребенком? Тарталья недоверчиво посмотрел на него. Правитель уставился на жену, пытаясь понять ее эмоции.

— Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Вы требуете от меня слишком многого.

Как только Чайльд огрызнулся, Аято вздохнул. Сделав несколько шагов вперёд, он осторожно открыл рот, чтобы заговорить.

— Мы женаты уже очень давно. — Почему король заговорил об этом сейчас? Юноша настороженно наблюдал за мужчиной, не зная, что тот скажет, однако у него было зловещее предчувствие. — У нас еще нет детей.

Королева тяжело сглотнула. Аято скажет это? Даже зная, насколько это больная тема для жены?

— Конечно, мы оба молоды, и когда-нибудь у нас может появиться ребенок. Но… — Его лицо потемнело: — Этого может и не случиться. Этого не произошло, когда ты был моложе и здоровее, чем сейчас, вероятность с каждым годом все меньше.

— Мне всего двадцать четыре, бесчувственная ты глыба! — Тарталья всё же сорвался: — Вместо того, чтоб дать мне время, ты просто хочешь, чтоб я принял ребенка твоего любовника как своего? Ты думаешь, что несёшь?!

— Следи за языком, королева. — Лицо Аято похолодело, но он чувствовал себя виноватым: — Я говорю о самом худшем исходе. Тем более, ты же любишь и хочешь детей, так в чем проблема?

— Чем больше ты говоришь об этом, тем больше мне это все не нравится. И есть большая разница. Да, я люблю детей, но это не значит, что хочу воспитывать отпрысков твоего наложника. Я хочу своего ребёнка! Которого сам выношу, понимаешь?

— Понимаю. Тем не менее вдруг наш первенец будет хорошим?

— Твой первенец. А чем это обернется позже?

— Намекаешь, что у меня или Томы плохие личности?

— Прямо говорю, что ни я, ни ребенок не будем любить друг друга.

Сказав это, Тарталья быстро поклонился, повернулся и ушел. Аято окликнул супруга, но юноша не оглянулся.
Где-то в глубине его сердца клубился мрак. Это обожгло нос, заставило глаза онеметь, а в голове что-то гудело.
Когда королева вернулась в Центральный дворец, она машинально взялась за работу.

Аякс хотел обнять Чжун Ли. Он нуждался в драконе, больше, чем когда-либо.

***

Беда! Беда! Беда!

Маркиз Хякубэй, наплевав на все нормы приличия бежал по коридору дворца, желая как можно быстрее добраться до кабинета короля, чтоб донести тревожные вести.
Чуть ли не вбежав в комнату, он застал Аято, который положил голову на стол, о чём-то усердно размышляя.

— Ваше Величество? — Несмело позвал Мадарамэ.

— Я боюсь, что королева будет плохо относиться к ребенку... — Пробубнил тот, медленно поднимаясь.

— А … она его ненавидит?

— Полагаю, что да.

Маркиз в знак согласия кивнул:

— Ничего не поделаешь. Привилегированные незаконнорожденные дети могут представлять угрозу для наследника.

Рот правителя скривился:

— Не слишком ли рано беспокоиться, когда у нас даже нет преемника?

— Конечно.

— Чайльд подобен холодному клинку. Как королева он замечателен, но… — Аято с тяжелым вздохом закрыл глаза: — Если Аякс возненавидит малыша, страшно представить, что из этого выйдет.

Хякубэй считал, что еще рано беспокоиться, однако принял слова короля. Правитель мечтал стать отцом, и ребенок будет его первенцем. Это естественно - беспокоиться.

— А Вы как считаете?

Мадарамэ уже хотел высказать свое мнение, когда вспомнил, зачем изначально сюда прибежал. Прочистив горло, мужчина собрался с мыслями, прежде чем заговорить:

— Я думаю, что сейчас это не самая большая Ваша проблема, Ваше Величество... Пришли новости, что старший Тарталья собирается посетить дворец.

Аято принялся заполнять документы, слушая маркиза, однако на чужую нервозность он отреагировал весьма скептично:

— И что? Выделите ему покои, как обычно. Отец хочет навестить своего сына, разве это не прекрасно? Может даже научит его уму разуму.

Хякубэй почувствовал, как дернулся его глаз:

— Вы меня не поняли, Ваше Величество. Я говорил про брата, а не отца.

Король продолжать что-то писать, однако Мадарамэ заметил, насколько стремительно тот побледнел.

— Что ж. — Правитель выдержал длительную паузу, прежде чем продолжил: — Не пускайте его в оружейную. Там только недавно сделали ремонт. Боюсь, ещё один пожар дворец не потянет.

***

Тем временем на базаре поднялся шум из-за двух человек. Торговец гнал палкой мужчину, посмевшего повысить на него голос:

— Какая из тебя жена, бездновская омега! — Он замахнулся, но неприятель даже не дернулся.

— Такая же, как из тебя продавец, ублюдочный бета!

Торговец, только сильнее разозлившись, замахнулся, желая ударить уже по-настоящему, но с трудом успел пригнуться, когда в него что-то полетело, со звоном разбиваясь о прилавок в конце магазина.
Обернувшись, дабы узнать, что это было, тот побледнел:

Его дорогая ваза, за которую можно было получить кругленькую сумму... Он даже покупателя нашёл, но все оказалось бесполезно.

— Да как ты... — Заикаясь от злости, продавец поднялся на ноги: — Да как ты посмел, жалкий ...

На прежнем месте уже никого не было.

Мужчина вел под руку друга, отчитывая того как ребенка:

— Ну, вот, вроде умный сообразительный человек, так зачем же срываешься на каждую дворнягу?

— Так чего он меня хиличурит? Я ему ясно дал понять, что мне нужно.

— Снова твои никому не понятные выражения. — Закатил глаза первый: — Тебе параметры надо было дать, если хотел купить кимоно. Без них не смогут ничего подобрать.

— Мне откуда их знать?! Два года прошло! Самые лучшие, да повыдохнут все Фатуи, параметры!

— Ладно, проехали. Ты купил уже достаточно, все эти коробки и за неделю не открыть.

— А надо, чтоб и за месяц не управились.

— Зная его, он тогда их просто выкинет.

— Плохо, значит, знаешь. Не выкинет.

— Ладно, пойдём.

Проходя мимо пекарни, у которой всегда собиралась толпа жителей, мужчины стали невольными слушателями сплетен о беременном наложнике короля. Один из друзей остановился, дабы убедиться, что ему лишь послышалось, однако все переговаривались лишь на эту тему. Медленно развернувшись к своему другу, он с напускным спокойствием уточнил:

— Наложник... Короля? Беременный?

***

Слова Аято, сказанные вчера, не выходили у Чайльда из головы. Утренний холод пробежал по его коже мурашками, но это не охладило огонь внутри.

Ребенок наложника не может быть принцем или принцессой. И все же король предположил, что если Аякс не сможет забеременеть, возможно, он усыновит его…

Юноше это не нравилось.

Было бы предпочтительнее взять любого другого ребенка, чем рожденного от этих двоих. Сколько бы Тарталья ни размышлял над ситуацией, не думает, что смог бы полюбить это дитя. Нет, он совершенно уверен, что не полюбит.

Голос Аяки прервал его размышления, и Чайльд оторвал взгляд от окна. Королева была так погружена в свои мысли, что даже не заметила чужого присутствия. Стараясь выглядеть более непринужденно, он спросил, что случилось.

— Великий махаматра здесь.

Аякс был удивлен, но не стал задерживаться. Войдя в гостиную, юноша действительно увидел Сайно. Это первый раз, когда они встретились с тех пор, как махаматра ударил Аято. Чайльд посмотрел на чужую руку, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, но тот не выглядел обиженным.

— Все в порядке. Спасибо за заботу.

Он заметил его взгляд?

Сайно ответил резко, как раньше и коротко отмахнулся. Именно тогда внезапное озарение настигло королеву:

— Действие зелья закончилось.

Тарталья внимательно смотрел на гостя, но когда тот ответил, его голос был холоден:

— Вы говорите так, словно только и ждали, когда мы расстанемся. Вы хотели, чтобы я уехал?

Юноша удивленно уставился на него, а махаматра вздохнул и извинился:

— … Мне очень жаль. Я в неустойчивом эмоциональном состоянии. Вот почему исказил то, что Вы сказали. Надеюсь, Вы поймете.

— Тогда зелье все еще…?

— Да.

Когда королева присмотрелась к нему повнимательнее, то заметила, что чужие руки дрожат. Еще больше забот возникло в ее сознании:

— Неужели эффект "Пыльцы туманной травы" действует так долго?

— Вот это меня и беспокоит. — Махаматра снова вздохнул. В то же время он отрегулировал расстояние между ними. Казалось, тот хотел держаться от Аякса подальше.

— Ты сказал, что создал его, верно?

— Да... это был просто научный эксперимент. Настоящий создатель отказался встретиться со мной, поэтому я самостоятельно исследовал уже имеющиеся зелья.

— Насколько оно обычно эффективно?

— Это просто чувство, когда впервые влюбляешься. Это не продлится так долго, и противоядие должно было сработать.

— Вы когда-нибудь использовали его на человеке?

— Конечно. Иначе я не дал бы его Вам. — Сайно тяжело вздохнул: — Этот препарат существует уже несколько лет. Если бы он работал так мощно, то давно бы распространился по всему Тейвату.

Это правда. Симптомы, которые проявлял махаматра, были не просто влюбленностью, а всепоглощающей, лихорадочной страстью. Такой препарат… у него было бы много применений.

— Может быть, это побочный эффект?

Чайльд с тревогой смотрел на него, но тот не ответил на вопрос.

— Я покидаю Инадзуму.

А... Он пришел, чтобы попрощаться...

В этот момент у Тартальи в глазах все начало расплываться. Они не были так близки, как с Мораксом, Чжун Ли или герцогиней Минчи, но его сердце страдало от этих повторяющихся расставаний. Юноша начал бессвязно бормотать, прежде чем понял это:

— А как наша торговля? А как же дипломатические отношения? Это все еще в процессе. Если Вы уедете…

— Король этого не хочет.

— Но я отвечаю за это.

— Пока это связано с государственными делами, Вы не можете заключать сделки без окончательного одобрения Вашего мужа.

Внутри все сжалось, но уже по другой причине. Аякс был зол. Зол, что все его усилия установить дипломатические отношения с Сумеру рухнули, как замок из песка, и все это из-за чувств Аято.

Королева стояла с плотно сжатыми губами, и Сайно стиснул чужую руку. Весь его вид показывал, насколько ему жаль:

— Не расстраивайся. Пожалуйста. Если ты расстроен, у меня так болит сердце. Пожалуйста… Я не могу придумать шутку, чтоб поднять тебе настроение.

Он прижал руку к груди, выглядя печальным. Тарталья заставил себя улыбнуться, но это, похоже, не сработало, и юноша изменил свои слова в другом направлении:

— Значит, дипломатические отношения полностью закончились?

— Поскольку я не могу заключить союз с Инадзумой, обращусь к другим странам. Неважно, каким именно.

— … Понятно. — Королева проглотила комок в горле: — Спасибо, что рассказали мне об обстоятельствах. Жаль, конечно, что так сложилось, но зато я теперь могу немного говорить на языке Сумеру.

Это была попытка разрядить обстановку, но, кажется, это не сработало.

— Я буду смотреть другие регионы, чтобы узнать, как устранить последствия зелья. — Махаматра говорил, не отводя свой взгляд от собеседника.

Чайльд неохотно благословил его:

— Я … я надеюсь, что твои союзы пойдут хорошо. — Юноша знал, что тот много работает, и хотел, чтобы Сайно нашел лучшего торгового партнера. С другой стороны, ему не хотелось этого. Внутри, казалось, все перевернулось: — …хотя я говорю это только наполовину искренне.

Махаматра широко раскрыл глаза и расхохотался. Он согнулся так сильно, что ему пришлось вытереть слезы. Любовное зелье увеличило реакцию на слова объекта симпатии? Королева не знала, почему тот смеется, но это случалось так часто в последнее время, что она смутилась. Тарталья чувствовал себя так, словно предал очевидное желание.

Сайно может сказать что-нибудь за его спиной.

— Все хорошо. Это было так мило.

— Что?

Он молча улыбнулся, и юноша не знал, что сказать. Иногда махаматра говорит… как будто отвечает на чужие мысли. Аякс неловко отшатнулся.

Гость открыл было рот, чтобы заговорить снова, но затем остановился. Разве он не собирался попрощаться? Ему больно говорить это? Будет лучше, если королева первой попрощается?

Чайльд всегда будет помнить его как человека, который показал, что значит быть любимым. Он не был ему так дорог, как Моракс, но Тарталья наслаждался знакомством с ним все то время, что у них было. Юноша попытался попрощаться, когда Сайно сделал неожиданное предложение.

— Поедем вместе. Я хочу, чтобы Вы поехали со мной.

Аякс изумленно уставился на него. Что? Он застыл на месте.

— Ваше сердце сгниет, если останетесь здесь. Давайте отправимся в Сумеру. Вы будете жить без боли, и Вас будут окружать самые хорошие вещи в мире.

— Господин Сайно...

Это снова зелье? Королева ждала, но тот так и не забрал свои слова. Глядя в синие глаза, махаматра протянул дрожащую руку:

— Я сделаю все приготовления, если Вы позволите.

На мгновение юноша не поверил своим ушам. Он чуть не рассмеялся, однако, когда увидел чужие глаза, смех замер на его губах. Этот взгляд честно говорил о тревоге. Человек, которого Тарталья знал по откровенным речам и уверенности в себе, теперь боялся отказа. Возможно, это из-за зелья, но в этот момент тот был абсолютно искренен. Чувство сожаления нахлынуло на него, но… все равно покачал головой.

— Нет.

— Ваше Величество.

— Господин, думайте рационально. Вы делаете это из-за зелья.

— Я знаю. Я знаю… Я в порядке.

Так ли это? Аякс нахмурился, сдвинув брови.

— Нет. Вы не в порядке.

— Это все мои эмоции. Вы можете отвергать их, но, пожалуйста, не относитесь к моим чувствам бессердечно.

— Господин. Я уверен, это только из-за зелья. Вы будете чувствовать себя виноватым, когда его действие закончится. — Чайльд намеренно говорил с улыбкой, но выражение лица махаматры не смягчилось. Юноша вздохнул: — Не ставьте свою жизнь со мной на то, что Вы сейчас чувствуете.

— Когда действие этого препарата пройдет, как Вы можете быть уверены, что мои эмоции вернутся в норму?

— Я Вам с самого сначала не понравился, помните?

— Мне не нравятся только мои враги. — Аякс слегка наклонил голову, не поняв, о чем тот говорит: — Я просто расстроился.

Лицо Сайно было совершенно непроницаемым, но в нем было что-то печальное. Однако его предложение не было чем-то, что можно решить симпатией и импульсом. Тарталья намеренно отвел взгляд:

— Вы можете считать то, что я делаю, разочаровывающим, но…это бремя, которое я должен нести со всей ответственностью. Признаю, мне больно что король любит другого мужчину, что он холоден ко мне. Но я - королева. — Тихий, неразборчивый звук неосознанно вырвался у него, и юноша повернул голову в сторону: — Я всю жизнь жил и учился, чтобы стать королевой. Это моя мечта и реальность. Я не хочу потерять свою жизнь просто из-за страданий, через которые меня заставляет пройти мой муж.

— Это великая вера, но опасная.

— Почему это опасно?

— Что Вы будете делать, если Ваш супруг попросит развода? — Этого не произойдет, но тот продолжил, прежде чем Аякс успел ответить: — У Вас такая сильная личность, как у королевы. Но если Вы разведетесь, больше не будете таковой. Я боюсь, что тогда Вы рассыплетесь на части.

Чайльд категорически отрицал его слова:

— Этого не случится. Аято не дурак.

Тарталья был серьезен. Правитель не был полностью лишен разумного суждения. Однако махаматра холодно усмехнулся:

— Он уже стал дураком, когда отвернулся от Вас. Люди, пристрастившиеся к любви, скорее всего, действуют импульсивно и делают то, что никогда бы не сделали. Например, как я ударил Вашего мужа.

Он тяжело вздохнул. Казалось, Сайно хотел сказать что-то еще, но промолчал, а вместо этого осторожно задал вопрос:

— Прежде чем я уйду, мы можем обняться?

Объятия не очень приветствовались у знати, особенно у женатых, тем не менее, Аякс решил уступить. Как только юноша разрешил, Сайно шагнул вперед и притянул того к себе. Но это было не то, что Чайльд имел в виду. Куда делось чужое спокойное и отстраненное отношение? Его объятия были нетерпеливыми и крепкими. У королевы перехватило дыхание, когда ее сжали.

— Господин Сайно...

Тарталья не думал, что это хорошая идея, и осторожно позвал махаматру. К счастью, тот отступил. Он спокойно и вежливо поклонился, поправил свою одежду и направился к двери. Бросив последний взгляд на королеву, Сайно ушел.

Чувствуя, как подкашиваются ноги, Аякс лег на диван, желая передохнуть. И вот, юноша снова остался один в этой темной и мрачной атмосфере.
Когда-то он уже ощущал ее... Стены, что пропахли болью и одиночеством, давили на маленькое тельце, забитое в самом углу. Мальчик не боялся криков ужаса, не боялся звука ломающихся костей в соседней комнате, но его пугала тишина. Тишина - предвестник бури, предупреждение, что два вишнёвых альмандина вышли на охоту. И жертвой может стать любой, независимо от возраста или пола. В такие моменты каждый измученный ребенок скрывался в темноте углов своей камеры, лишь бы не попасться в ловушку алой смерти.
Поразительно, но пробыв в Бездне всего три дня, Чайльд прочувствовал на себе всю ее жестокость. Радовало лишь то, что за все это время мальчик не стал выбором тех самых альмандинов, эгоистично восхваляя всех Архонтов.

Он ещё жив, он ещё дышит.

И так было до тех пор, пока дверь его клетки с жутким скрипом не отворилась. Будь это чуть раньше, Аякс бы вздохнул с облегчением, что наконец пришло спасение, однако надежда давно покинула это убогое место.
Тарталья знал - его время пришло. Испуганно глянув в вишневую бездну, мальчик сдался, на потеху всем тварям, вылавливающих таких же детей, как и он сам.
Дальше будет лишь темнота.
Дальше будет лишь боль.

Правда, чего Чайльд не ожидал, так это безумных, срывающихся визгов, кого-то из жертв.
В Бездне крики - обычное дело, но эти были другие. Они живые.
Это жизнь в мире смерти. Кто-то борется за своё существование. Толкнув мужчину со всей возможной силы, мальчик вырвался лишь благодаря эффекту неожиданности.

Кто-то постучал в дверь.

Тарталья бежал на шум, словно бабочка, стремившаяся к свету. Он понятия не имеет, к чему это приведёт, но что-то упрямо шепчет не останавливаться.

Свет, там свет, свет!

Нет... Темнота?

Несколько страшных человек накинулись на парня, стараясь задавить количеством, но тот не сдавался, продолжая царапаться, кусаться, биться ногами и руками.

Откуда такое стремление к жизни? - думал Аякс, не решаясь как-либо помочь. Он боялся, ужасно боялся, однако стоило столкнуться с тем безумцем взглядами, Тарталья бросился на мужчину, который старался задушить парня.

Кто-то стучит, что-то говорит. Дверь открылась.

Этого сумасшедшего ранили... Из-за него... Это Аякс должен был быть на его месте, но незнакомец просто оттолкнул мальчика, принимая удар на себя. Зачем?

Зачем? Зачем? Зачем?

Зачем...?

Он плачет, не зная что делать. Он бессилен и беспомощен.

Как помочь? Как помочь? Что делать?

Как защитить?

Вспышка. Голубой свет.

Чужая рука тянется к его лицу.

— Ты так устал, что снова видишь это? — Послышался чей-то печальный голос. — Так не пойдет, пора просыпаться.

Парень провел пальцем по веснушчатой щеке, стараясь успокоить мальчика.

Мужчина провел пальцем по веснушчатой щеке, наблюдая, как синие глаза вновь обретают осознанность.

Аякс растерянно повернул голову, смотря на знакомую фигуру:

— Ты…?

Тот усмехнулся и взял чужую руку в свою:

— Я. — Поцеловав ее, он снова тепло посмотрел на Чайльда: — Моя королева.

Chapter Text

Мужчина уверенно шёл по коридору, желая как можно скорее добраться до нужной комнаты. Поздоровавшись с Аякой и перекинувшись с ней парочкой слов, он постучал в дверь, ожидая, когда ему разрешат войти. Однако ни через минуту, ни через две никто так и не отозвался. Дама предположила, что Чайльд, возможно уснул, но мужчина знает, что тот никогда не любил спать днём. Оставив фрейлину в коридоре, он зашёл в чужие покои.

Что ж.

Это определенно не то, что мужчина хотел бы увидеть. Не снова.

Бездна на каждом оставляет свой отпечаток, напоминая о себе в любой момент уязвимости.
Аякс не стал исключением.
Многие, когда устают, предпочитают присесть или полежать, заняться любимым делом, приносящим покой, а Чайльд возвращается в темноту, раз за разом переживая те дни, наполненные страхом и отчаянием.
Мужчина всем сердцем ненавидит находить младшего в таком состоянии, потому что понимает, насколько это больно. Потому что знает, что будь тот в норме, не стал бы "спать".

— Поверить только, этот ублюдок опять довел тебя... — Он тихо пробубнил, подходя ближе.

Королева выглядела довольно бледной, того здорового румянца, который раньше не покидал веснушчатых щек, больше не было. Связано ли это с большим количеством работы? Или дело в короле?
Разглядывая брата, мужчина тихо вздохнул:

— Ты так устал, что снова видишь это... Так не пойдет, пора просыпаться. — Проведя пальцем по чужой щеке, он наблюдал, как синие глаза вновь обретают осознанность.

Аякс слегка повернул голову в сторону, растерянно смотря на гостя:

— Ты...?

Мужчина улыбнулся, становясь на одно колено и беря руку Чайльда в свою, дабы поцеловать:

— Я, моя королева.

Тарталья по прежнему просто лежал, пялясь на того, кого хотел увидеть больше всего:

— Я скучал. Очень.

— Я тоже. Видят все убитые мною Фатуи, не было ни дня, чтоб я не думал о моем младшем брате.

Аякс хихикнул, опуская глаза:

— Ты не меняешься. Это даже... радует.

— А как же! Знаменитый охотник на Дураков не изменяет себе. — Мужчина поднялся, присаживаясь на этот раз уже на диванчик рядом с королевой. — Но ты лучше расскажи, как сам-то. Знаешь, не на такое приветствие я рассчитывал, когда возвращался во дворец.

Чайльд молчал. Довольно долго молчал, не решаясь рассказать свои переживания. Знает ли тот про наложника? Скорей всего да, сейчас полно слухов про него. Юноша настолько разволновался, что не заметил, как прокусил губу до крови:

— Ну-ну, — Старший брат похлопал того по руке: — Не переживай ты так. Я же не кусаюсь. По крайней мере тебя кусать не стану.

Аякс громко выдохнул, прикрывая глаза:

— Скажи... Я злодей?

Вот этого охотник не ожидал:

— С чего такие мысли, милый?

— Как ты и советовал, я читал много книг, чтоб развивать терпение и усидчивость... И порой натыкался на романы, где главный герой многого добивается, в том числе и партнёра. — Тарталья на минуту замолчал, прежде чем продолжить: — Людям нравятся красивые сказки, где два главных героя проходят через огонь и воду, влюбляясь друг в друга все сильнее. И на фоне Аято и его наложника я чувствую себя тем самым злодеем, который делает всё, лишь бы возлюбленные не были вместе. В конце концов, что в результате будет со мной?
От меня даже боги отказались...

На последней фразе голос Аякса дрогнул, что не осталось незамеченным.
Что значит "боги отказались"? Мужчина быстро осмотрел Тарталью, желая найти ответ во внешнем виде юноши.

— Начнем с того, что ты вряд-ли бы опустился до того, чтоб строить козни кому-либо. Это больше в моем стиле. Ты же, милый Аякс, до одури честный и добрый, поэтому не надейся. Злодей из тебя так себе. Меня, вот, заинтересовало кое-что другое. Что произошло? Рассказывай.

Однако вместо слов королева просто достала из потайного кармана глаз бога, протягивая его брату:

— Он практически бесполезен. Я не могу им пользоваться дольше двух минут.

Охотник аккуратно принял артефакт, разглядывая его со всех сторон:

— Он мигает?

Чайльд кивнул, с трудом поднимая тело, чтоб принять сидячее положение. Ему было безумно стыдно смотреть в чужие глаза:

— Видимо, я был слишком плох, поэтому во мне разочаровались. Может... мне с самого начала не стоило использовать стихию? Пытался сидеть на двух стульях, и вот, что из этого вышло.

Мужчина не перебивал, продолжая изучать глаз бога. Только когда Аякс замолчал, он решил высказаться:

— Ну, если расценивать это как наказание, то так оно и будет. — Охотник кинул артефакт юноше.

— Что ты имеешь в виду? — Поймав глаз бога, спросил Чайльда.

— Мой милый Аякс, — старший смотрел прямо в синие глаза: — Я понятия не имею, какую боль ты сейчас испытываешь, боюсь, на это способны лишь такие же обладатели благословения как и ты, однако неужели забыл наше главное высказывание?

— "Что ни делается - всё к лучшему"...

— "Что ни делается - всё к лучшему"! Верно, мой хороший. — Мужчина улыбнулся, приложив руку к сердцу: — Так посмотри на эту ситуацию с другой стороны. Воспринимай это как испытание, как новую возможность для тренировки. Можешь использовать стихию всего две минуты? А это точно? Или можно больше? А почему бы не попробовать? Не получилось? Так ты ещё пробуй, пытайся, добивайся! Ты же Аякс Чайльд Тарталья, Архонты избавьтесь от всех Фатуи! Ты самый сильный и настойчивый человек из всех, кого я знаю. Ты как вода, Аякс, гибкий и приспосабливаемый. Так неужели не сумеешь преодолеть этот период, чтоб в результате стать ещё могущественнее?

Не дождавшись, пока королева что-то ответит, охотник вскочил на ноги, так же поднимая и ее:

— Знаешь, что, пока здесь, я тебе помогу. — Выходя с Чайльдом из покоев, он подмигнул юноше: — В конце концов твой старший брат довольно неплох в битвах. Мы с тобой сейчас пойдем в твое тайное место и я расскажу тебе всё, что пожелаешь. Мой милый, ты главное держись, хорошо? Я хоть и люблю тебя, но как учитель довольно строгий. Вмиг на ноги поставлю, ты даже моргнуть не успеешь.

Тарталья молча смотрел на знакомую фигуру, буквально тянущую его тушку на полигон. Еле сдержав слезы, он улыбнулся, громко выдыхая:

— Я так рад тебя снова видеть...

— Конечно, — рассмеялся охотник, прикладывая свободную руку к сердцу: — Я как новое обновление в этой унылой картине королевского дворца. Жаль только, что временное.

— Тем не менее, я тебя очень ждал. — Юноша чувствовал, как рассеивается тот удушающий комок негативных эмоций, поселившийся в его груди уже очень давно. Когда он в последний раз ощущал такую лёгкость?: — Спасибо тебе... Правда, спасибо.

— Есть, куда расти. — Отбивая клинок сказал мужчина. — Тем не менее видно, что с нашего последнего спарринга ты заметно улучшил свои навыки. Уверен, у тебя не займет много времени, чтоб привыкнуть к обычному оружию.

Чайльд пытался успокоить сбившееся дыхание. Перерыв в тренировках сделал свое дело - Аякс вымотался быстрее.

— Ты устал, мой хороший? — Охотник посмеялся, помогая брату выпрямиться. — Пожалуй, закончим на сегодня, идём отдыхать и распаковывать твои подарочки.

— Подарки? Ты снова?

— А как же? Как не осыпать дарами мою королеву?

Как только они вышли на тропинку, ведущую к Восточному дворцу, Аякс заметил Тому, прислонившегося к каменной стене. Шаги юноши остановились, и старший спросил, что случилось.

У Тартальи было два решения, как справиться с этим: одна его часть хотела продолжать идти, в то время как другая желала повернуть и пойти другим путем. Если он выберет второе, то будет чувствовать, что избегает наложника, и его гордость будет задета. Но королеве было неуютно, зная, что может предпринять брат, если увидит любовника.

Однако прежде чем Чайльд успел принять решение, Тома удивленно посмотрел на незнакомого мужчину и подошел ближе.

— Кто Вы? — Робко спросил наложник, морщась от такого пристального внимания со стороны этого человека: — И почему так холодно смотрите на меня?

— Ах, — спохватился охотник, изображая на лице смущение. Был ли он очарован любовником? В конце концов тот выглядит словно фея: — Не знаете меня?

— Впервые вижу Вас... — Тома сжался, не совсем понимая, чего боится. — Особенно такого...

— Какого? — Улыбаясь спросил мужчина.

— Неважно. — Решил не развивать эту тему Тома. — Так, кто Вы?

Охотник прищурился, рассматривая его:

— Слыхали про Микоси?

— Брат... — Хотел было вмешаться Чайльд, но мужчина подал ему рукой знак не вмешиваться.

— Не слышал... Это Вы? — Наложник нервно переминался с ноги на ногу.

— А жаль. — Коротко пожал плечами старший: — Я активно ищу этого Дурака.

— Как грубо. — Нахмурился Тома: — Нельзя так обращаться к другому человеку.

— Ты, блондинчик, видать совсем не в курсе дела. — Расплылся в улыбке мужчина: — Дураки уже давно не люди, именно поэтому мы их и отлавливаем, как грязных хиличурлов. Я, глубоко неуважаемый Тома, охотник на Фатуи. Всеми известный, но многими не любимый сэр Альберих.

Наложник был не особо доволен, как к нему обратились. Какое ему дело, кто перед ним, если этот человек позволяет себе подобные высказывания в сторону любовника короля?

— Как смеете так меня обзывать? — В прочем, терпеть Тома и не стал.

— О? — Выгнул бровь мужчина: — А что, проблемы? Так пойди к своему отважному спасителю, расскажи ему, что некий Кейа посмел оскорбить тебя, а потом наблюдай, как он то бледнеет, то зеленеет, то краснеет. Поверь, зрелище занимательное.

— Ты... Ты... — Тома не мог ничего сказать от охватившего его гнева.

— Я... Я...? — Передразнивал того Альберих.

— Ты страшный, уродливый человек, вот кто ты!!!

— Благодарю, лучше комплимента и не придумать. — Лучезарно улыбался охотник: — Это то, к чему я стремлюсь, чтоб соответствовать всем тем слухам, что гуляют в лагерях моих жертв. Знаешь ли, не так-то просто испугать Дурака смазливой мордашкой.

— Твоя повязка ужасна!

— Спасибо, что заметил. — Кейа выглядел довольным, поправляя упомянутую повязку: — Это моя гордость. А если она ещё и ужасна, это вдвойне прекрасно.

— Ты слишком грубый и огромный как для омеги! Никакой альфа не посмотрит на тебя!

— Вот и славно. — Альберих сделал шаг вперёд, что напрягло Аякса: — Ты, блондинчик, пойми, мне же лучше, если они не посмотрят. Мне не нужны выскочки, которые видят во мне соперника, а не партнёра. А что же ты? Готов прыгнуть в постель к первому встречному, особо не разбираясь, что за хиличурл перед тобой. Это жалко.

Кейа был крупнее Томы, поэтому, когда мужчина навис над ним, наложник неуклюже отступил. Однако он не заметил камень и споткнулся, упав на спину. Альберих медленно подошёл ближе, всё так же холодно смотря прямо на любовника:

— Скажи-ка, блондинчик, а Аято не смущает, что у тебя такой же тип внешности, что и у королевы, когда ей было лет семнадцать? Только если Чайльд выглядит утончённо и изящно, ты напоминаешь мне худую запуганную псину. Занятно.

— Заткнись! — Стеклянные от невыплаканных слез зелёные глаза устремились на обидчика.

— А ты попробуй заткнуть.

— Я всё расскажу королю!

— А ты расскажи.

— Ч-что?

— Как "ч-что?" Вы все говорите: "я расскажу тому-то", а ты возьми и расскажи. Это будет увлекательное событие.

Тома шмыгнул носом, поднимаясь на ноги, однако увидев, как к нему бегут его слуги, слабо улыбнулся. Он с громким вскриком упал, ожидая, когда служанки, вздыхая и охая помогут ему подняться. Наложник схватился за живот и, плача, жаловался на боль.
Альберих приподнял бровь, молча смотря на открывшуюся картину. Его абсолютно не волновали слова осуждения со стороны прислуги. Проигнорировав их, мужчина повернулся к Аяксу:

— Ладно. Мне надоело. Пошли. — Братья собирались уйти, когда Тома, заливаясь слезами выкрикнул:

— Ваше Величество, почему Вы меня не защитили? Вы же прекрасно знаете, что ребенок в моем животе принадлежит королевской семье!

Чайльд замер, не зная, смеяться ему или плакать вместе с этим наложником. Однако вместо него высказался Кейа:

— Ребенок блондинистой псины не будет являться членом королевской семьи.

— Что ты..!

— Хватит. — Холодно прервал его Аякс. — Всё, что связано с Вами меня не касается, господин Тома. Всего доброго.

Когда мужчины отошли на достаточное расстояние, Тарталья обратился к брату, звуча максимально устало:

— Не вреди ему. Я прекрасно знаю, что ты собирался только что с ним сделать, поэтому говорю прямо: наложник короля не должен пострадать.

— Не понимаю я тебя, моя королева. — Альберих лениво зевнул: — Одно твое слово, и этого блондинчика больше никто не увидит. Мы - охотники - своё дело знаем. Тихо избавляться от жертв наш хорошо отточенный навык.

— Но ты охотник на Дураков, а не на любовников. Ты поклялся уничтожать только Фатуи.

— Один раз погоды не сыграет. Почему же моя королева так защищает этого наложника?

— Я защищаю не наложника, а тебя. Только представь, что сделает Аято, если его любовника убьют. Тем более, что это бесполезно. Не будет Томы, будет кто-то другой.

— Та плевать я хотел на этого голубого хиличурла. А вот со вторым, пожалуй, соглашусь. — Наигранно тяжело выдохнув, охотник ударил себя по бедру: — Жизнь - дерьмо. Ладно, так уж и быть, только ради тебя.

— Спасибо, брат. — Улыбнулся Аякс и Альберих сделал вид, будто задыхается:

— Моя королева, — прохрипел он: — я чувствую, как ошейник на моей шее затянулся сильнее, а короткий поводок в твоей руке, стал ещё короче. Что же ты делаешь со мной, а?

***

— Это что... — Чайльд держал в руках странное украшение.

— Кровавое ожерелье, милый, — подмигнул Кейа, оторвавшись от очередной коробки: — Уверен, твои фрейлины с радостью поиграются с твоим новым образом. У тебя же есть что-нибудь к нему? Впрочем, это не важно, старший братик купит тебе всё, что ты только пожелаешь.

— Я ношу только кимоно... — Тарталья на секунду замолчал, прежде чем вспомнил про одну вещь: — Хотя есть кое-что. Папа на мой День рождения прислал мне платье из Мондштадта.

— Звучит интересно, — улыбнулся Альберих: — Примеряй.

— Сейчас?

— Сейчас.

— Ладно. Тогда надо позвать моих дам. — Рыжий юноша встал, чтоб подойти к двери, но охотник его остановил.

— Сегодня я хочу помочь тебе, поэтому просто скажи, где оно лежит.

Аякс не знал, как должен реагировать на собственное отражение в зеркале. Ему было ужасно некомфортно с открытой спиной, однако старший утверждал, что он неотразим.
Конечно, другого от Кейи ожидать не следовало - для него королева в любом обличии прекрасна, но хотелось верить, что этот наряд ему действительно к лицу.

— А ну, покрутись, мой хороший, — Альберих протянул руку брату и тот, не теряя времени, принял ее, покрутившись: — Ай, прелесть какая, какой ты у меня красавчик! У отца глаз наметан на вещи, которые подойдут его сыночку.

— Льстец. — Посмеялся юноша и присел обратно на диван, распаковывать подарки.

Через некоторое время он наткнулся на книгу с сомнительным названием.

— "Как вести народ во время мятежа"? Это что такое?

— Как тебе сказать... — Кейа озадаченно почесал затылок: — Мало ли, ты захочешь свергнуть короля, а тут целое пособие, как расположить жителей. Я полистал, автор качественно написал. Кстати, запомни, что подростки самые лёгкие на подъем. Бунтарский дух, все дела.

— Не знаю, что меня больше беспокоит: то, что ты предлагаешь мне задуматься о государственном перевороте или то, что ты похвалил текст книги. — Аякс посмотрел на брата и тот напряжённо сглотнул: — Нет. Только не говори мне, что ты...

Альберих отвёл взгляд, не решаясь сказать прямо:

— Чисто технически... Это был не я.

— Кейа!

— Что "Кейа"? Я делал свою работу. Дурак засел на самой верхушке. Естественно, я его того, — Охотник большим пальцем провел по шее, — обезглавил. Кто ж знал, что народ Натлана увидит в этом возможность навести свои порядки. И мне, как самому ответственному, дали разрешение строить людей. Там-то я и опробовал советы из книги. Поэтому да, почитай на досуге.

Тарталья потёр переносицу, глубоко выдыхая:

— Почему я не удивлен? Значит, слухи про гражданскую войну в Натлане были правдой.

— Всё не так ужасно и закончилось довольно быстро. — Альберих хотел продолжить говорить, но кто-то постучал.

Нахмурившись, что их так прерывают, Кейа усадил вставшего брата обратно на диван, а сам пошел встретить непрошенного гостя.
Открыв дверь, его взору предстал один из министров короля, который, увидев охотника, заметно ссутулился:

— Чего изволите? — Сразу спросил Альберих.

— К-король просил передать, что хочет видеть королеву. — Секретарь пытался заглянуть в комнату, чтоб увидеть нужного человека.

— О? Вот оно как? — Кейа локтем облокотился на косяк двери, блокируя крысиному носу любую возможность увидеть Аякса: — Передайте Его Высочеству, что королевы нет дома. Это всё?

— А... Документы по подготовке праздника в честь королевского первенца... — Охотник вырвал стопку бумаг раньше, чем министр закончил предложение.

— Я заберу. А теперь топайте обратно. До свидания.

Громко захлопнув дверь, Альберих вернулся к брату, который успел переодеться в более удобную одежду. Кинув документы на стол, мужчина за руку отвёл Чайльда в спальню, укладывая его в кровать.

— Отдохни, сегодня у тебя был сложный день. А за работу не беспокойся, я со всем разберусь и заодно загляну к твоему голубому хиличурлу.

— Ты продолжаешь звать Аято голубым хиличурлом? — Выгнул бровь юноша, тем не менее всё равно расслабился, стоило голове коснуться подушки.

— У них много общего. — Пожал плечами Кейа, — Как минимум я их обоих ненавижу. Мне продолжать?

— Не стоит. Что ты собираешься делать у короля? Надеюсь, никаких фокусов?

— Что ты! Нет, конечно! Просто передам ему подарочек.

Тарталья глубоко вздохнул:

— Снова принес это?

— А что? Два года прошло как никак. Виноват ли я, что они быстро портятся?

— Ладно, иди давай. — Синие глаза закрылись и Аякс заснул.

***

Тома горько плакал, пока Аято пытался успокоить его. Правитель очень не хотел, чтоб наложник встречался со старшим братом королевы, однако у судьбы были другие планы.
Как и ожидалось, Кейа умудрился нагрубить ему в первую же их встречу.

— Он назвал меня блондинистой псиной, — Жаловался Тома, безуспешно пытаясь вытереть слезы: — Он толкнул меня.

— Тома, — Аято выглядел разочарованным: — Я понимаю, что тебе обидно, но прошу тебя, избегай этого человека.

— И Вы просто так это оставите? — Наложник не верил своим ушам.

— К сожалению, тут я бессилен. Кейа - охотник на Дураков. Он может спокойно убить человека, не беспокоясь о последствиях. Такие люди как Альберих, чувствуя вседозволенность, сходят с ума, считая себя чуть ли не богами. Ему ничего не стоит просто избавиться от тебя. Он псих, которого нужно сторониться.

— Хорошего же Вы мнения о герое страны, Ваше Высочество. — Пара вздрогнула, услышав чужой голос.

Аято перевел взгляд на свое кресло, в котором вальяжно развалился источник всех его текущих проблем.

— Стучать не учили? Как давно ты здесь находишься?

— Психам нет нужды стучаться, они же как боги - ходят где хотят и когда хотят. Также отвечая на второй вопрос: я здесь достаточно, чтоб процитировать все комплименты, прозвучавшие из Ваших уст. — Кейа встал на ноги, подошёл к столу и протянул довольно увесистую коробку:

— Подарок.

Король резко побледнел, смотря на презент:

— Опять..?

— Не опять, а снова. Открывайте.

Аято сглотнул, когда увидел отрубленную голову человека.

— Изначально я хотел принести женскую, так как она легче, но сами понимаете, специфический продукт и пахнет не очень приятно. А тут такая удача! Этот джентльмен посмел злословить о моей дорогой королеве, и я вот, забрал его голову, чтоб больше не повадно было. К невероятному стечению обстоятельств, он был Дураком, что долгое время поднимал волнения, воровал и убивал людей близ деревни Конда.

Король ещё сильнее побледнел:

— Понятно...

— Хорошо, что понятно. — Постучал указательным пальцем по своей шее Альберих, ненавязчиво намекая Аято о возможном исходе, если тот продолжит доводить Чайльда.

Несмотря на такого же белого как и он сам Тому, правитель закрыл и отодвинул коробку подальше:

— Что ты хотел?

— Ах, да, спасибо, что напомнили. — Кейа взял с кресла документы, протягивая их Аято. Тот просмотрел бумаги, после чего растерянно уставился на охотника.

— Они пустые?

— Ну, естественно?

—Тогда зачем ты их принес?

— Чтоб Вы заполнили?

— Хватит отвечать вопросами!

— Нет?

У короля дёрнулся глаз от такой дерзости. Этот мужчина просто невыносим:

— Это работа королевы. Пускай Чайльд всё напишет и сам принесет мне.

— Не-а. У королевы отпуск, сами занимайтесь своим праздником.

— Это обязанность королевы, Кейа. Не вмешивайся.

— При всем неуважении, Ваше Высочество, я взял на себя ответственность за работу Аякса. И теперь с чистой совестью передаю это дело Вам.

— Тарталья!

Кейа резко развернулся:

— Где?!

— Ты издеваешься надо мной? — Аято уже не выдерживал компании этого человека. Повернув голову в сторону, где ранее стоял Тома, он только сейчас заметил, что того там больше не было. Наложник в какой-то момент покинул кабинет. Тяжело вздохнув, правитель взялся за новые бумаги: — Беседа с тобой слишком выматывающая, я устал. Вали на все четыре стороны, Тарталья.

Однако Кейа стоял на месте.

— Что тебе ещё нужно?

— Вы забыли, Ваше Высочество? Тартальи здесь как бы нет.

— Как Аякс тебя терпит, я не понимаю. Уходи, Альберих, и передай Чайльду, что он может взять несколько выходных до начала празднования.

Только после этого охотник с довольной улыбкой откланялся. У него большие планы на эти пару дней.

Chapter Text

— Маленький дракон? — Выгнул бровь Кейа, отбивая атаку клинка.

— Самый настоящий. Понимаю, звучит неправдоподобно, но все мои дамы подтвердят, что все так и было. — Выпрямил спину запыхавшийся Чайльд. Вот уже два часа они с братом тренировались.

— Значит, к вам приехал сам Моракс, зачем-то притащил дракона, который является символом Ли Юэ и просто позволил играться с ним? — Альберих недоверчиво уставился на Аякса, который не совсем понимал, в чем проблема.

— Получается, так, да, а что?

— Дай угадаю, ты ни разу не видел владельца и его животное вместе.

— Вообще-то... — Хотел опровергнуть предположение охотника Тарталья, но понял, что тот, собственно, прав: — Да. К чему ты клонишь?

Кейа усмехнулся, пряча меч в ножны:

— Я никогда не сомневался в твоих умственных способностях, милый, но порой ты очень недогадливый. — Увидев, что тот всё равно не понимает, Альберих решил закрыть тему. — Пора возвращаться.

Уже находясь в личных покоях, Аякс заметил, что старший слишком приглядывается к его светильнику. Он знает, что означает этот взгляд:

— Если хочешь, можешь взять. У тебя в комнате по идее должен быть один, но видимо, этого мало.

— Что ты, — резко отвернулся Альберих от вещи, улыбаясь: — Это твое, у меня рука не поднимется забрать его.

— Но ты не можешь спать в темноте. — Синие глаза слегка расширились: — Где ты был ночью?

— На крыше дворца, милый, там как раз есть место, чтоб прилечь.

Тарталья потёр переносицу:

— Мог просто прийти ко мне. Чего мёрзнуть под открытым небом.

— Я привык, моя королева, охотники спокойно относятся к таким ночёвкам. А вот тебя будить не хотелось. Однако, если согласишься, я бы хотел перед сном пригласить тебя на крышу, чтоб полюбоваться звёздами.

— И выйдет так же, как и с оружейной, да? — Закатил глаза Чайльд.

— Я просто хотел пожарить шашлычки для тебя, моя королева, кто ж знал, что ветер - такой негодник - так поступит! — Кейа неловко кашлянул: — Тем более, что ты тоже тогда там был.

— Был. И если бы не мой глаз бога, оружейной мы бы не отделались. Многие министры до сих пор не знают, какой Архонт протянул Инадзуме руку, что убытки были не слишком серьезными.

— Ну, и ладно. Ты успел тогда скрыться, что может быть лучше. Тем не менее я всё-таки настаиваю. Звёзды здесь прекрасны.

— Ладно, уговорил.

— Особо не старался. — Хохотнул Кейа, довольно щурясь.

Пробираться через охрану оказалось проще, чем предполагалось. Королева сделала в голове заметку позже отчитать их. Ну, или можно просто отправить Итэра. Его рыцарь нашёл бы применение этим бездельникам.
Помогая младшему забраться на крышу, Альберих провел того на нужное место. Туда, где открывается самый лучший вид.
Не боясь запачкать одежды, мужчины улеглись рядом, расслабляясь.

Небо темное, словно конец истории, словно утерянный путь, которому следовал уставший странник, но миллионы звёзд обещают: - ты дойдешь, тебе укажут направление, только научись замечать нас как не просто обычные небесные светила, а что-то, что дарует надежду на будущее. Что-то, что является твоей опорой. Что-то, что всегда поддержит, в независимости от того, где ты находишься. До тех пор, пока над тобой простирается небо, звёзды найдут твою заблудшую душу. И среди этих мириад всегда выделялась одна яркая звезда... Она самая красивая и особенная. Самая теплая и уютная, несмотря на ее холодный блеск. Просто смотря на нее, Чайльд чувствует разливающуюся нежность в своей груди. Такая родная звезда, что всегда смотрит на него ласково и мягко... Просто видя ее Аякс верит в лучшее, просто доверяет, зная, что его не подведут, не обманут. И, ведь, это взаимно.

Королева не сразу замечает, что все это время смотрела на Кейю. Не сразу понимает, что та самая любимая звезда - это внимание старшего брата.
Альберих видит, что Чайльд рассматривает его, а не небо и слабо улыбается, позволяя себе наглость смотреть в ответ. Это до ужаса трогательный момент - пролетает в голове охотника. Раньше, будучи ребенком, он даже мечтать не смел о семье, но теперь судьба побаловала его младшеньким. Разве может награда за всю ту пережитую боль быть лучше? Может, но Кейе другого не надо. Мужчина уверен, если бы ему дали выбор, он бы никогда не променял брата на что-то иное. И Альберих знает, что Аякс это чувствует. Чувствует и дарует взаимность.

"Что ни делается - всё к лучшему", да?

Что ж, возможно именно это и имела в виду она, когда вытаскивала забитого ребенка из тьмы.

Кейа подавил желание прикоснуться к сердцу. Ему не хочется своим неосторожным движением прервать магию момента.

Что ж ты со мной делаешь, моя королева, - улыбнулся своим мыслям чуть шире Альберих: - С тобой я становлюсь таким сентиментальным, аж зубы сводит.

Но разве это плохо? Охотник никогда не считал свои чувства по отношению к брату чем-то отвратительным. Никогда не считал, что недостоин проявлять привязанность. В конце концов Тарталья очень постарался, чтоб доказать, что всё хорошо. Тарталья...

— Ты никогда не задумывался, что фамилия "Тарталья" звучит очень вкусно? Будто какое-то пирожное. — Тишину разорвало урчание в животе охотника. Он, видимо, был голоден,поэтому теперь и говорит всякую чушь.

— Не знаю, не знаю, — Закатил глаза Чайльд: — Но ты всё равно променял ее на Альбериха.

Юноша казался обиженным, но Кейа слишком хорошо его знал, тем не менее решил подыграть:

— Ах, моя королева, это всё только чтоб защитить тебя. Останься я Тартальей, плохие дяденьки узнали бы про существование одной влиятельной семьи с похожей фамилией и точно бы не оставили вас в покое.

— Я... Понимаю. Просто очень волнуюсь, что с тобой что-то случится. — Аякс поменял положение, чтобы сесть: — Мне страшно, что когда-нибудь ты можешь не справиться, а я даже не узнаю об этом, потому что в Тейвате только один Альберих. Что мне тогда делать?

— Моя королева слишком недооценивает меня, — улыбнулся Кейа, прикрыв глаза. — Как минимум знай: этот охотник никогда не падет от руки Фатуи. А смерть меня вообще не пугает, я уже умирал.

— Зато меня пугает... — Пробубнил Тарталья, прижав к груди ноги: — Я знаю, что ты обещал, и не стану тебя просить бросить это все. Всё-таки это твоя жизнь. Но прошу, будь осторожен.

— Меня не просто убить, мой дорогой. Тем не менее, я тебя услышал.

Ночь подходила к концу, когда братья решили вернуться в покои. Аякс отказался оставлять Кейю одного, поэтому проследовал за ним вплоть до кровати охотника.

— Малыш Чайльд решил поспать со взрослым? — Хитро улыбнулся Альберих, падая в постель.

— Малыш Чайльд решил поспать со взрослым, потому что взрослый боится темноты. — Вернул колкость Аякс, подтягивая кресло поближе.

— Не совсем верное утверждение, мой милый. Я боюсь не темноты, а то, что может в ней прятаться. Издержки профессии, понимаешь? — Не дождавшись ответа, Кейа улыбнулся: — В прочем, меня радует, что не понимаешь.

— Прости... — Аяксу стало неловко. На секунду ему показалось, что он отреагировал так же, как и Аято. А ведь Тарталья знает, насколько это неприятно.

— Нет причин просить прощения, мой хороший, — Альберих хохотнул: — В конце концов я охотник, который стремится к тому, чтоб моя королева могла спать спокойно. Мне нравятся твои эмоции сейчас. Старший братик постарается, чтоб ты сохранял такое выражение лица как можно дольше.

***

Утром Кейа куда-то пропал.
Аякс предположил, что он отправился терроризировать Аято или кошмарить Итэра, поэтому не стал переживать.
Увидев походную сумку Альбериха, юноша подумал, что нужно разобрать ее и попросить фрейлин отнести одежды в прачечную. Боясь, что посторонние могут случайно найти что-то запрещённое, что нередко валялось в карманах охотника, Тарталья сам взялся проверять черную форму.

Вопреки ожиданиям королевы, Кейя не пошёл ни к Аято, ни к Итэру. Мужчина решил прогуляться, дабы узнать некоторые слухи. Чего он не планировал, так это встретить наложника, свободно разгуливающего по Центральному дворцу. С каких пор королевским цветам разрешено тут находиться?
Ещё большей наглостью для охотника стало то, что этот любовник сам подошёл к нему, пусть и с некой опаской.

— Здравствуйте. — Тихо пробубнил Тома.

— Здравствуйте. — Поприветствовал его в ответ Альберих, ожидая, что будет дальше.

— Как Ваши дела?

— Минуту назад всё было хорошо, а у Вас?

— У меня тоже все хорошо, — проигнорировал первую часть предложения наложник. — Вы сильно заняты? Я бы хотел поговорить.

— Жалость какая. А я вот не хочу с Вами говорить. Как же быть? — Кейа неотрывно пялился на эту блондинистую псину, вызывающую лишь отвращение.

— Пожалуйста! Я не займу много времени! — Умолял Тома.

Интересно - подумал про себя Альберих. Всегда ли этот любовник так пренебрежительно относился к словам голубого хиличурла? Как он ещё не подох в этом дворце?

— Ладно. Пошли.

Наложник радовался как ребенок, не понимая, что ведёт убийцу в тихое место, где этот худощавый трупик будет обнаружен не сразу.

— Только у меня есть маленькая просьба... — Снова пропищала псина, когда они зашли за очередной угол.

— Валяй. — Не мигая пялился охотник на любовника.

— Можете... Можете не смотреть на меня такими глазами? — Тома икнул, вздрогнув.

— Какими глазами? — Кейа даже не двинулся в смущении, продолжая холодно наблюдать за наложником.

— Этими... Страшными... Мне страшно.

Глаза Альбериха расширились, а сам он улыбнулся во все зубы, из-за чего выглядел ещё более жутким:

— Мне всё равно.

Любовник снова икнул, прикрывая рот рукой. Но ради своего плана ему нельзя отступать, поэтому сразу же перешёл к теме:

— Я знаю, что Вы чувствуете, сэр Альберих.

— О? Правда?

— Да! А также знаю, что Вы не можете этим поделиться с королевой, потому что она сама не проходила через все сложности, что прошли мы с Вами.

— Да что ты. — Улыбнулся Кейа, скрестив руки на груди.

— Но я понимаю! Я понимаю, как Вам тяжело, понимаю, что болит, поэтому... Если хотите, можете выговориться мне. Тома хочет стать Вашим другом, потому что Вы нравитесь Томе.

— Ты правда... Готов меня выслушать? — Альберих был сбит с толку.

— Да, и, по возможности, дать совет. Я люблю слушать людей. И мне кажется, что ты очень страдаешь от того, что не можешь ни с кем поделиться своими мыслями, поэтому и ведёшь себя так... Ты просто пытаешься привлечь внимание, верно?

— Ого... — Опустил руки Кейа и слегка нахмурился: — Поверить не могу, ты действительно захотел помочь мне?

— Да.

— Что ж, тогда я расскажу. Шесть лет назад я начал свое приключение в качестве охотника на Дураков. Я убивал и убивал, лишь бы моя королева была в безопасности.

— Но Чайльд не ценит этого?

Альберих проигнорировал чужой вопрос:

— Мне было тяжело, но сама мысль о том, что Аякс счастлив грела мою черную душу. И мне правда грустно. Грустно, что скован невидимыми цепями со стороны организации.

— Ты запутался...

— Есть два человека, которые очень мешают. Я бы с таким удовольствием выпотрошил их, набил соломой и поставил на полигон в качестве тренировочных чучел. Представь только, какое приятное чувство: снова и снова пронзать неугодных мечом. Или может быть оставить их на некоторое время живыми. Сделать множество порезов и пустить окунуться в соленое море. Вот так зрелище! А когда охиличурит это занятие, позвать какого-нибудь пользователя пиро глаза и поджарить их на маленьком огне. Их крики боли - музыка для моих ушей. Но увы, эти двое не Фатуи, хоть и дураки. И в список "жертв" их записать не получится, поэтому я, как ты выразился, страдаю от невозможности что-либо сделать.
И сейчас, один из этих хиличуриков предлагает мне дружбу, представляешь? Как я должен реагировать? Мне нужно скакать от радости? Кланяться ему в ноги за оказанную честь? Или я могу спокойно достать свой меч и лишить этого наглеца жизни?

Тома с широко раскрытыми глазами сделал шаг назад, а когда охотник снова посмотрел на него, уже не выдерживая, кидается прочь от собеседника.

— Стой, куда же ты? Ты обещал выслушать меня! — Крикнул Кейа вслед убегающему наложнику, после чего улыбнулся: Ну вот, а я уже обрадовался.

Ещё немного понаблюдав за тем, как удирает блондинистая псина, Альберих направился в свои покои.

То, что он увидел при возвращении, не очень его обрадовало.

— Что это, Кейа? — Совершенно беззлобно спросил Чайльд, разглядывая в руке конфету в черном фантике. Он не решился самостоятельно проверять, вдруг это что-то важное, ведь не может она там случайно лежать.

— Брось каку, милый. — Нервно улыбнулся охотник подходя ближе, чтоб забрать предмет и спрятать его обратно в левый карман своей формы. — Если хочешь, я куплю тебе столько сладостей, сколько захочешь, но к этому не прикасайся, хорошо?

— Хорошо. — Не стал больше задавать вопросов Аякс. Если Кейа прямо не ответил, значит это то, что ему не нужно знать. — Завтра праздник в честь первенца, ты собираешься присутствовать?

— Конечно, я люблю праздники. Особенно такие. — Неоднозначно ухмыльнулся Альберих.

— Подарок?

— Обижаешь. Купил ещё в тот день, когда услышал про мероприятие. Уверен, блондинистой псине понравится.

***

— В последнее время Вы очень рассеяны, Ваше Величество. Что-то случилось? — Не поднимая головы от документов спросила женщина. Её волновало не столько состояние правителя, сколько его работоспособность. На ее долгой памяти это первый раз, когда тот так хандрит.

— Всё хорошо... Просто... Мы немного скучаем. — Моракс устало потёр переносицу: — Как думаешь, Нин Гуан, сможем ли мы сделать королеву Инадзумы Нашей императрицей?

— Спорный вопрос. Как минимум сейчас не время для свадеб, Ваше Величество. Тем более, что королева - жена правителя Инадзумы. Вы собираетесь увести чужого супруга?

— Учитывая, как Аято относится к Чайльду, да. Это было бы идеальным вариантом.

— А захочет ли сама королева уйти с Вами? — Женщина наконец-то оторвалась от бумаг.

— Этого... Мы не знаем. — Рекс Ляпис выглядел сбитым с толку.

— Прежде чем фантазировать о розовом мире в паре с Вашим ненаглядным, убедитесь, хочет ли он такой жизни. Место императрицы намного серьезнее, чем место королевы.

— Мы тебя поняли. Спасибо.

— Тем не менее, если вернуться к самому первому вопросу, на данный момент у Вас никаких шансов.

***

В день банкета, посвященного ребенку Томы, солнце взошло, как обычно, и к полудню экипажи начали съезжаться во дворец. Поскольку это праздник первенца короля, было много посетителей. Через окно Аякс наблюдал за потоком карет, пышность которых свидетельствовала о богатстве и важности тех, кто должен был присутствовать.

Придут ли эти люди к той же идее, что и Аято?

К мысли о том, что Чайльд должен принять ребенка наложника, потому что у него никогда не будет своего?

…Ну, первенец короля - все равно важное событие.

Даже если ребенок Томы не будет стремиться к престолонаследию, дворяне не смогут его игнорировать. Пока не потеряет благосклонность правителя, он, скорее всего, может стать высокопоставленным дворянином, таким как герцог или Великий герцог.

Сделав глубокий вдох, королева развернулась и пошла обратно в свою комнату, переоделась и отправилась в банкетный зал. Это был не такой официальный праздник, как бал в честь Летнего Солнцестояния, так что все уже смеялись и болтали.

Главную парочку было легко заметить. Тома сидел на мягком диване, специально поставленном в дальнем конце зала, а Аято стоял рядом с ним. За диваном лежали груды подарков, полученных от гостей. Их было уже солидное количество, учитывая, что банкет начался всего около часа назад, и многие все еще подходили к нему, держа в руках разноцветные коробки. Некоторые дворяне выглядели неловко, но другие, казалось, искренне стремились произвести впечатление на наложника.

Когда Тарталья подошел ближе, толпа тихо отступила.

— Ваше Величество! — Как только любовник заметил Аякса, на его лице появилась ангельская улыбка:

— Я так рад видеть Вас, Ваше Величество. Прошел уже час, не думал, что Вы придете.

В отличие от наложника, Аято явно нервничал. Дворяне с любопытством наблюдали за происходящим.
Королева не обязана преподносить подарок любовнику, поэтому она просто собиралась уйти, но отходя, врезалась в чужую грудь. Человек, стоявший сзади, мягко схватил Чайльда за предплечье, не давая ему оступиться:

— Как видите, мы всё-таки пришли, хотя не очень-то хотелось. — Ответил вместо королевы Кейа. — Как поживаете, Ваше Высочество?

Аято сказал подойти им ближе и, когда те выполнили просьбу, обратился к супругу:

— Я столько раз просил, королева. Следи за своим братом. Я смирился, что он обращается ко мне так в неофициальной обстановке, но сейчас Альберих прилюдно оскорбляет меня. Не боишься, что в этот раз я так просто все не оставлю?

— Я так-то здесь, Ваше Высочество. Если хотите что-то сказать, говорите мне в лицо. Чего беспокоить королеву?

— И вот снова "Ваше Высочество"! Чайльд, только ты можешь на него влиять, — Аято кинул быстрый взгляд на улыбающегося охотника: — скажи ему прекратить так вальяжно обращаться к монарху.

— А? — Аякс сделал вид, будто отвлекся: — Простите, Вы что-то сказали?

— Ты надо мной издеваешься? — Глаз короля нервно дёрнулся: — Я попросил тебя сказать Кейе, чтоб он не называл меня "Ваше Высочество".

— Странно. Я вроде не слышал, чтоб мой старший брат так к Вам обращался. — Тарталья задумался, а улыбка Кейи стала ещё шире.

Тома, чувствуя тяжёлую атмосферу, решил вмешаться:

— Ваше Величество, а Вы принесли для ребёночка что-нибудь? — Всё внимание переключилось на наложника, из-за чего тому стало совсем неуютно.

— Нет. — Холодно ответил Аякс.

— А вот я - да. — Вклинился Кейа, протягивая любовнику свёрток.

Трудно было разглядеть, что это за предмет, так как он был завернут в блестящую бумагу и перевязан лентой. Тома взял его обеими руками, посмотрел на бледного Аято, потом потянул за бант. Наложник не открыл другие подарки, так что ему, должно быть, было интересно, что это за подарок. Или, возможно, он хотел показать его остальным.

— О, это…! — Зелёные глаза расширились, а лицо озарилось радостью: — Благодарю Вас, сэр Альберих! Это прекрасно, я знал, что Вы хороший человек!

Тома несколько раз повернул меч, восхищенно глядя на украшенную драгоценными камнями рукоять и тонко выгравированные узоры на лезвии.
Он не мог удержаться от улыбки и одобрительных восклицаний. Любовник явно не понимал смысла подарка…

— Я рад, что Вам понравилось. — Кейа, улыбаясь, прищурился. Охотник не станет объяснять ему значение данной вещи.

Наложник положил меч на диван и подошел к Альбериху, сложив руки на животе. Что тот делает?

— Большое спасибо, что пришли. Я так счастлив. Я всё ещё очень хочу подружиться с Вами…

Его прелестного голоса, невинных манер и теплого взгляда было достаточно, чтобы восполнить недостаток этикета в глазах других дворян. Однако это обаяние не произвело на Кейю никакого впечатления:

— Забавно. А я всё ещё не хочу дружить с Вами, господин ... — Тома понял, что тот не договорил предложение. Охотник собирался добавить неприятное прозвище, но не стал, когда почувствовал лёгкое прикосновение от Чайльда. Его попросили остановиться.

Братья собирались уйти, но наложник неожиданно обратился к Аяксу:

— Ваше Величество, это… это ничего, если я попрошу Вас об одолжении?

Тарталья равнодушно посмотрел на него:

— Какого рода одолжение?

Тома сложил руки вместе и посмотрел на Аякса своими большими глазами:

— Надеюсь, Вы благословите моего ребенка.

Многие люди часто приходили к королеве чтобы благословить свое дитя, и просьба любовника не была необычной. Но…

— Я вынужден отклонить Вашу просьбу.

На этот раз он не хотел этого делать. Чайльд не думает, что его благословения окажут какое-то существенное влияние, а даже если и окажут, ему просто не хотелось благословлять этого ребенка.

Зелёные глаза расширились, как будто Тома не ожидал, что королева откажет на публике.

— Будет ли счастлив ребенок, получивший мое благословение?

Лицо наложника покраснело.

— Но, если Вы все еще хотите, я сделаю это.

Любовник покраснел до ушей. Жалкое зрелище, казалось, побудило Аято к действиям, он сердито посмотрел на супруга и тихонько зашипел:

— Это действительно необходимо? — Некоторые дворяне обернулись на звук, и правитель оглядевшись, понизил голос еще больше: — Тебе обязательно ставить меня в неловкое положение перед всеми этими людьми?

— Я не хотел Вас смущать.

— Ты благословляешь младенцев почти каждый день. Неужели тебе так трудно сделать это еще раз?

— А в чем проблема? Аякс уже согласился, к чему эти Ваши кудахтанья сейчас? — Вмешался Кейа, не желая больше слушать весь этот балаган.

— Не вмешивайся, Альберих, тебя это не касается. — Огрызнулся Аято.

— Ещё как касается. Вы пытаетесь самоутвердиться за счёт собственной жены, пытаетесь казаться принцем на белом коне перед любовником. Вам самому не противно? Достойный "альфа" называется. Да чтоб повыздыхали все Фатуи, это низко. У нас в организации таких быстро на место поставили бы.

— Ты понимаешь, что говоришь? — Правитель смерил Кейю каменным взглядом, и дворяне вокруг них посмотрели на него с еще большим любопытством. Аякс заговорил голосом чуть громче шепота:

— Прекратите оба. Устроили здесь цирк на потеху подданным.

Аято сохранял бесстрастное выражение лица и отвернулся, как будто был сыт по горло. Когда он встал рядом с Томой, тот посмотрел на него широко раскрытыми глазами и потер руки о живот. Тарталья не мог видеть выражение лица супруга, потому что он стоял к нему спиной, но было очевидно, что король находится в своем собственном мире.

Аякс больше не хотел здесь находиться, поэтому собирался уйти, но передумал, когда в голову пришла одна идея. Юноша подошел к дивану, а Аято пристально смотрел на жену. На его лице было четко написано недоумение.

Королева прошла между ними и заговорила с Томой:

— Вы все еще хотите моего благословения? Если да, я сделаю это.

Чайльд обратился к наложнику, а затем посмотрел на мужа. Хотя тот и хотел, чтобы Аякс дал благословение, он не выглядел счастливым, как будто подозревал, что Тарталья спрятал нож в рукаве или юбке кимоно. Но королева не прятала ножи в одежде. Она спрятала их на языке.

Тома широко улыбнулся и кивнул. Чайльд говорил медленно, глядя на живот, который все еще не показывал никаких признаков округлости:

— Дорогой ребенок. Будь подобен мечу, который тебе подарил великий охотник на Дураков сэр Альберих. Великолепным и красивым.

Наложник улыбался. Неужели он действительно думал, что юноша обругает его? Тома весело взглянул на Аято:

— Королева благословила нашего ребенка!

Несмотря на восторг любовника, правитель уставился на супруга с подозрением. Тарталье было интересно, что тот скажет. Король не отвел взгляда, но молча обхватил руками плечи наложника.

А вот Кейа выглядел вполне довольным.

Chapter Text

Тома откинулся на спинку дивана, нежно поглаживая живот. Он делал это всякий раз, когда хотел поговорить со своим ребенком.
Все эти гордые дворяне пришли сюда, чтобы увидеть его дитя.
Те люди, которые презирают наложника за то, что он, скорей всего, раб, теперь предлагают ему мору и драгоценности.

Они все ниже его.

Этот опыт отличался от того, когда Тома получал внимание как наложник. Он чувствовал себя счастливым, вынашивая ребенка короля и получая любовь народа. Его статус когда-то зависел от прихотей Аято, но теперь он был матерью его первенца, и никто не мог этого изменить. Даже королева, которая обращалась с ним как с невидимкой, благословила дитя!

Тома улыбнулся, поглаживая красивый клинок, подаренный Кейей. Когда его ребенок подрастет, наложник хотел, чтобы им восхищались, и чтобы этот меч висел у него на поясе, как доказательство того, что ребенок любим не только охотником на Дураков, но и королевой. В конце концов, Тарталья может быть бесплодным, а может и нет.

Если бы ещё можно было избавиться от бывшей хозяйки...

Розалина была единственной черной тучей в его будущем и будущем его семьи. До сих пор он не видел женщину здесь…

Но как только эта мысль пришла ему в голову, наложник заметил лицо, от которого у него замерло сердце.

Это не Синьора, но этого человека ему хотелось избегать еще больше.

Мужчина с пламенными глазами и длинными белоснежными волосами известный как Итто Лоефальтер, но не редко использующий фамилию второго родителя - Аратаки.
Взболмошенный, ветреный первый сын Розалины и, по совместительству, бывший любовник Томы.

Наложник уставился на него в ответ. Шок от его появления пришел слишком поздно, когда понял, что не просыпается.

Как? Почему он здесь? Синьора сказала, что привезет своих сыновей в столицу, но…

Тома побледнел, как простыня, и обеими руками обхватил свой живот.

Если Итто скажет хоть одно неверное слово…

Аратаки не двинулся с места и просто смотрел на бывшего любовника, как на каменную статую. Хотя он и не был так напуган, как наложник, но выглядел так, словно был на грани слезной истерики.

— Господин? — Аль-Хайтам окликнул его, и Тома, поспешно сменив выражение лица, повернулся к нему с улыбкой.

— Когда ты приехал?

Вместо ответа секретарь повернул голову в ту сторону, куда смотрел любовник короля:

— За кем Вы следили?

Наложник в тревоге схватил друга за рукав, и тот обернулся, чтобы посмотреть на тонкую, покрытую шрамами руку, сжимавшую его.

— Ничего. Я просто задумался.

Любовник придумал какую-то историю и быстро отпустил мужчину. Аль-Хайтам оглянулся в ту сторону, куда он смотрел ещё раз, но Итто уже ушел.

Тома облегченно вздохнул про себя. Ему неизвестно, как поступит Аратаки, хоть, по словам Синьоры, ее сын не откроет правду.

— Это были плохие мысли? Ты не очень хорошо выглядел.

— Нисколько. — Наложник мило наклонил голову и поднес меч к нему: — Посмотри на это.

Секретарь сел на диван, и окружающие дворяне начали гудеть. Мужчина известный своей неприступностью, теперь сидел рядом с любовником короля. Но ни Аль-Хайтам, ни Тома не обратили внимания на реакцию окружающих.

— Это подарок?

— Да. Господин Кейа дал его мне.

— Господин Кейа?

— Это подарок для ребенка.

Наложник улыбнулся еще шире, чтобы избавиться от беспокойства по поводу Итто.

— Можно посмотреть?

— Конечно. — Он передал тому вещь, и секретарь наполовину вытащил меч из ножен. Слабая улыбка мелькнула на его лице, когда внимательно осмотрел рукоять и клинок. — Тебе нравится?

Аль-Хайтам удовлетворенно кивнул:

— Это очень хороший меч.

Тома сиял от гордости, но чувствовал, что что-то не так.

— В чем дело? Что-то странное в этом мече?

— Ничего странного, но… — Мужчина колебался: — Господин Кейа сказал что-нибудь, когда передавал подарок?

Наложник не понимал, к чему такой вопрос:

— Нет. Однако королева благословила ребенка.

— Какие слова она использовала? — Продолжал наседать секретарь. Любовник чувствовал себя не в своей тарелке.

— Чайльд пожелал ему быть таким же, как этот меч.

Аль-Хайтам подавил улыбку на лице. Почему-то он вообще не сомневался, что эта парочка может такое учудить. Это в их характере.

— Что ж, господин Тома, не хочу Вас расстраивать, но, несмотря на свою красоту, этот меч чисто декоративный. Боюсь, им не получится воспользоваться даже на дуэли, не говоря уже про войну.

— Ч-что…?

— Один преподнес Вам ненастоящее оружие, второй благословил быть, как оно.

— Я не понимаю. — Зелёные глаза напряжённо уставились на друга: — Что происходит?

— Вашему ребенку пожелали быть бесполезным, господин. Это, кстати, считается довольно оскорбительным в Инадзуме, насколько я знаю.

Тома пребывал в состоянии шока. Эти слова были неприятны сами по себе, но ему было еще более стыдно, что он хвалил этот дар перед всеми остальными. Дворяне умны, поэтому они должны были понять намек королевы. Наложник был единственным, кто не знал. Как нелепо он выглядел, получив подарок, который был подарен в насмешку!

— Они... Унизили меня...

— Чисто теоретически, они унизили Вашего ребенка, а не Вас конкретно... — Рассуждал Аль-Хайтам, но любовник не слышал его. Он крепко сжал губы, а глаза заблестели от влаги. Тома был жалким. В конце концов слезы потекли по его щекам, и Аято бросился к нему.

— Что случилось, Тома? Что случилось? — Правитель впился взглядом в секретаря, но тот грациозно поклонился и отошел от дивана: — Почему ты плачешь в такой счастливый день?

Король проигнорировал поклон Аль-Хайтама и сделал все возможное, чтобы успокоить наложника, но, несмотря на его усилия, любовник не мог перестать плакать. Он уже был напуган, когда увидел Итто раньше, и теперь боялся заговорить.

Аято потрепал Тому по плечу и снова посмотрел на дворян, ожидая объяснений. Они быстро подошли и доложили о разговоре между этими двумя. Плечи Томы задрожали еще сильнее, и правитель вздохнул:

— У Аль-Хайтама небрежный язык.

— Он только помог мне не выглядеть глупо, Ваше Величество.

— Не плачь. Сегодня ты - человек чести.

— Но … но мне так грустно. — Любовник икнул от рыданий, и смотрел на Аято своими зелёными, как драгоценные камни, глазами: — Почему Вы мне не сказали? Вы ведь знали, что имела в виду королева, не так ли?

Вместо того чтобы дать ему ответ, король похлопал его по плечу. Невысказанный ответ был ясен как день. Тома еще раз убедился, что Аль-Хайтам гораздо надежнее. Он был прав в своем решении доверить другого ребенка секретарю, а не Аято.

Глядя на чужие дрожащие губы и ресницы, правитель снова вздохнул:

— Я не думал, что ты сможешь справиться с этим.

Наложник прикрыл живот руками и склонил голову:

— Мне страшно.

— Ты боишься?

Любовник заговорил тоненьким голоском:

— Королева смотрит на меня и ребенка свысока на глазах у всех. А господин Кейа? Что если он будет преследовать принца или принцессу позже?..

Все, чего он хотел - это утешения и обещания, что правитель защитит их ребенка. Поскольку братья поступили так резко, Тома ожидал, что Аято примет его сторону.

Но, Аято был еще более удивлен. Наложник назвал ребенка принцем или принцессой.

Король был не единственным. Вельможи, прислушивавшиеся к разговору, заметно напряглись и переглянулись.

Тома, казалось, не замечал волнения, которое вызвали эти слова. Он опустил голову и уставился в пол, но вовсе не обмолвка заставила его помрачнеть.

Аято бросил молчаливый упрек Ёимии, стоявшей неподалеку, однако та только покачала головой. Ей даже не удавалось просто беседовать с господином каждый день, не говоря уже о том, чтобы поговорить с ним по душам. У виконтессы не было возможности сказать, что ребенок наложника не может быть членом королевской семьи, но даже если бы она это и сделала, ее сочли бы провоцирующей Тому.

Так обстояло дело с фрейлиной. Но у правителя не было такого оправдания.

Не желая больше иметь дело с этим перед дворянами, король попытался поднять любовника с дивана:

— Вставай.

Наложник пришел в себя и посмотрел на Аято полными слез глазами:

— Ваше величество…

— Давай вернемся.

— Я в порядке, Ваше Величество. Я справлюсь с этим.

— Пошли отсюда.

— Не хочу убегать, Ваше Величество. Я могу преодолеть это.

Монарха поймали в ловушку. Первое, чему учились молодые дворяне, вступая в свет - проглатывать гордыню и отступать. Они могли быть на вершине иерархии в своих домах и поместьях, но, когда они входили в высшее общество, их бросали в обстановку, где всегда найдется тот, кто будет богаче, влиятельнее и могущественнее. То же самое можно было сказать и о потомстве герцога, и только королевская семья была исключением в этой пищевой цепочке.

Но Тома ничего не знал об аристократии, и в результате он упрямо пытался сохранить свою гордость, поставив Аято в затруднительное положение.

Правитель шел впереди него, твердым взглядом показывая, что тот должен следовать за ним. Только тогда любовник понял, что его не собираются успокаивать. Казалось, король хотел сказать ему что-то такое, чего не мог сказать публично.

Наложник поспешно последовал за мужчиной.

***

— Что они там делают? — Пока Чайльд бормотал себе под нос, Кейа с любопытством посмотрел на брата, а потом повернул голову в ту же сторону, что и Аякс. Сумерский секретарь сидел рядом с Томой на диване, наклонившись к нему и что-то рассказывая.

— Поразительно. Они могут сидеть так близко друг к другу? — Альберих прищелкнул языком.

Как он и заметил, расстояния между секретарем и наложником почти не существовало. Охотник был не единственным; дворяне бросали любопытные взгляды на пару, сидевшую на диване. Аято мельком глянул на них, но снова повернулся к своему главному министру и продолжил разговор.

— Аль-Хайтам должен следить за своими ногами, если продолжит общаться с псинкой. Вдруг отгрызут. — Больше не желая смотреть на ту пару, Кейа подхватил бокал вина и сделал глоток, довольно прищурившись: — О, Мондштадское? Эта страна знает толк в хорошей выпивке.

— Не пьянствуй только.

— Попрошу: не пьянствую, а культурно выпиваю. — Посмеялся Альберих, просматривая закуски на столе, пока Тарталья все ещё смотрел в сторону наложника.

Почти одновременно Аль-Хайтам бросил на него взгляд и слегка улыбнулся, когда их глаза встретились. Это была непривычно дружеская улыбка, но она не обманула Чайльда. Те разговаривали, прикасаясь к подарку, который Кейа дал Томе.

Секретарь что-то сказал, и сияющее лицо любовника быстро помрачнело. Королева не знала, что именно тот объяснил, но его слова определенно вызвали у Томы реакцию.

Этот человек снова улыбнулся? Нелепо, учитывая, что тот обычно не утруждает себя демонстрацией эмоций. Впрочем, он может улыбаться сколько угодно.

Аякс мягко улыбнулся в ответ. Аль-Хайтам на мгновение вздрогнул, и повернул голову, вернув на лицо угрюмую серьезность.

— Съешь этот пряник из сакуры, милый. — Тарталье протянули тарелку с десертом и он не стал отказываться. Печенье действительно оказалось очень вкусным.

— Спасибо. — Улыбнулся рыжий юноша, чувствуя приятное тепло в груди. — Мне понравилось. Можно ещё?

— Ешь на здоровье, мой милый. — Сказал Альберих, протягивая брату ещё одну порцию: — Я принесу тебе ещё, если захочешь.

Тарталья усмехнулся своим мыслям, принимая тарелку.

***

Аято отвел Тому в свою спальню, чтобы спокойно объяснить ему несколько вещей:

— Твой ребенок не может быть принцем или принцессой.

— Что? — Наложник удивленно уставился на него: — О чем Вы говорите? Почему?

— Дети наложников не получают этого титула.

— Что? — Любовник продолжал смотреть с недоумением: — Но ведь это дети короля, не так ли? Разве не все они считаются членами королевской семьи?

— Этот титул только у детей королевы.

— Ч-что? — Даже выслушав его объяснение, Тома все еще не мог понять его. Ребенок короля не может считаться принцем или принцессой? — Тогда кем будет мое дитя?

Аято чувствовал себя разорванным. Ему нравилось потчевать любовника историями о дворянах и королевской семье, но на этот раз он ничего не мог сделать, не говоря уже о том, чтобы сказать ему, что его дети могут попытаться причинить вред детям королевы.

— Он станет высшей знатью. Ребенок не будет членом королевской семьи, но с ним будут хорошо обращаться.

Несмотря на все его усилия, Тома заплакал:

— Это неправильно, Ваше Величество. Мой ребенок и ребенок королевы получат твою кровь. Чайльд стал королевой только через брак, и королева - это не король. Почему только ее дети считаются королевскими особами? — Наложник продолжал упрямо цепляться за него.

— Таков закон.

— Это глупый закон. Вы можете изменить его.

— Тома.

— Король - это закон. Вы можете делать все, что захотите.

Аято пришлось углубиться в пространные объяснения причин и истории закона, но любовник остался невозмутимым:

— Мой ребенок лишен своего права из-за другого ребенка, который не родился и может никогда не родиться. Я никогда этого не пойму. Это не имеет смысла.

В конце концов, правителю пришлось подвести черту:

— Даже если ты этого не понимаешь, это закон, который написан Великим храмом Наруками, и даже король не может изменить его сам. Так что впредь не говори о принцах и принцессах в присутствии других.

— Ваше Величество… — Тот задохнулся от шока: — Ребенок Вашего Величества …

— Я буду любить его и дам ему огромное богатство и власть. Даже если дитя не назовут принцем или принцессой, все будут знать, что это мой ребенок. Единственное, чего у него не будет - это законная преемственность, так что нет причин разочаровываться. Хорошо?

Наложник сжал губы и ничего не ответил. Он отвернулся от монарха, и Аято вздохнул:

— Если королева бесплодна, тогда это совсем другая история.

— … Как?

— Возможно, ребенок будет усыновлен, и тогда он будет признан королевской особой.

Правитель не мог долго оставаться с ним и должен был вернуться на банкет. Когда тот ушел, наложник забился в угол, обняв ноги и уткнувшись лбом в колени.

Он родит ребенка, который не будет считаться членом королевской семьи. Это слишком несправедливо. И все потому, что Тома не королева.

Любовник разрыдался. Ризе, служанка, которая ждала и подслушала их разговор, подошла, чтобы успокоить его:

— Не плачьте, господин.

— Но слезы все равно текут. — Грустно сказал наложник, вытирая глаза рукавом: — Я - простолюдин, и я благодарен Его Величеству за то, что он меня любит. Но ребенок… Это дитя Его Величества. Ты бы расстроилась, если твоего ребенка не воспринимали как своего собственного? Даже если у королевы будет дитя, он будет младше моего. С ее ребенком будут обращаться как с принцем или принцессой, а моему будет грустно жить под ним…

— Не волнуйтесь слишком сильно, господин. Прошло много лет с тех пор, как королева стала взрослой, а она до сих пор не подарила королю ребенка. — Присоединился к беседе ещё один слуга Томы.

— Но ведь я беременный, верно?

— Ну, это доказывает, что с королем все в порядке, — Слуга довольно махнул хвостом: — Так что весьма вероятно, что Его Величество Чайльд бесплоден. Как сказал правитель, ребенок наложника в конечном итоге может быть усыновлен королевой.

В то время как слуги утешали своего господина, Итто плакал от изумления, увидев бывшего любовника.

Он слышал о наложнике короля по имени Тома на светском рауте после того, как приехал в столицу, но в то время и не думал, что тот был тем, кого Аратаки знал. Теперь бывший находился в другом месте, да и раб не мог встретиться с королем. Итто присутствовал на вечеринке, где услышал о сходстве цвета волос и глаз. Когда он узнал, что наложник действительно его бывший любовник, сердце его дрогнуло:

— Мать, ты знала?

Как только Аратаки удалось собраться с мыслями, он вернулся в особняк, чтобы поговорить с Синьорой. Итто застал женщину осматривающей интерьер особняка, заложив руки за спину. Когда сын задал ей этот вопрос, она пробормотала:

— о чем ты говоришь?

Но ее глаза не отрывались от великолепной фрески.

— Наложник короля Тома - это тот Тома, которого мы знаем!

Розалина нахмурилась и повернулась к сыну. Женщина увидела дрожащие губы Итто и нетерпеливо щелкнула языком:

— Ты был во Дворце на банкете? Когда я заметила, что приглашение исчезло, подумала, что это, должно быть, младшенький, а это оказался ты. Хотя, учитывая его преданную любовь к королеве, не удивилась бы, узнав, что вы с ним подрались. Несносные мальчишки.

Синьора ничуть не удивилась, узнав, что Тома - наложник. Глаза Аратаки расширились:

— Ты знала?

Итто думал, что мать будет потрясена не меньше его, но вид у той был совершенно беззаботный. Розалина одной рукой пригладила прядку волос, а другой указала на кушетку:

— Сядь. — Когда мужчина занял указанное место, она продолжила: — По правде говоря, мы смогли переехать в столицу, благодаря Томе.

— Что? — Аратаки ошеломленно посмотрел на мать: — Почему Тома? Ах, это потому, что…

Должно быть, его потрясло известие о том, что их сын выжил. Итто кивнул, соглашаясь со своим выводом, но Синьора сказала сурово:

— Я не могу сообщить тебе подробности.

— Что? Почему?

— Веди себя так, будто ты его не знаешь.

— Но, мать. Если Тома в безопасности, ты должна рассказать мне о нем все. — Аратаки попытался было возразить, но женщина отмахнулась:

— Как ты, возможно, слышал, король глубоко влюблен в своего наложника. Это значит, что если твою связь с ним обнаружат, то могут предъявить обвинение. Понимаешь? Так что следи за языком. Притворись, что совсем не знаешь Тому.

— Но мать...

— Мама обо всём позаботится.

***

На следующий день после вечеринки братьев навестил друг Кейи. Маркиз передал небольшой презент Чайльду, после чего троица решила выйти прогуляться. Погода была, на удивление, хорошей, поэтому они наслаждались тёплым солнцем.

— Как твои дела, Альбедо? Как поживаешь? — Аякс повернулся в сторону друга.

— Ваш брат терзает меня все больше и больше. — Улыбнулся Альбедо.

Альберих прищурился, услышав ответ маркиза. Но маркиз ехидно ухмыльнулся и продолжал изображать страдания из-за него.

— Вы прекрасно ладите.

— Не то слово, моя королева, лучше мы только спасаем задницы друг друга.

— Поправлю: лучше только я спасаю твою задницу. Или забыл уже тот случай?

— Какой случай? — Спросил Чайльд, не обращая внимания на грубые выражения двух мужчин.

— Ну, случай, когда на рынке стало на одну вазу меньше. — Размыто ответил Кейа, отведя взгляд.

— Этот джентльмен кинул в продавца его же товар. Я еле успел увести Вашего брата подальше от неприятностей. — Вздохнул Альбедо.

— Это была чистая самозащита! Ты видел его дубинку? Любой хиличурл позавидует!

— Должен ли я сделать тебе замечание? Учитывая, что ты всё равно продолжишь так делать. — Слабо улыбнулся Тарталья, наблюдая за братом.

— Конечно продолжу.

— Кстати, — Альбедо вспомнил, что хотел спросить у Кейи: — Ты уже нашел того человека, который продал тебя Фатуи?

Улыбка с лица Альбериха тот час пропала, а лицо стало серьезным:

— Как сквозь землю провалился. Но ничего, моя личная "жертва" не сможет долго прятаться. Рано или поздно я поймаю эту крысу.

— Понятно. Видимо, в Фатуи он действительно крупная шишка, раз скрывается от тебя вот уже несколько лет.

— А это нормально, что вы открыто обсуждаете подобные вещи? — Решил уточнить Аякс: — Тем более, что я не являюсь охотником.

Альберих пожал плечами:

— Приказа молчать не было. Капитан великодушно позволил своей одноглазой "Лисице" самостоятельно разобраться с этой проблемкой, поэтому тот человек только мой. Я могу спокойно говорить о нем с кем угодно.

— Будь ты "Котом" или "Волком" такой бы возможности не имел. До сих пор понять не могу, как ты так быстро поднялся. Капитан никогда не ошибается, но тогда никто не мог понять его решения вот так вот повысить тебя.

— Думаю, если бы ты не ленился и полноценно вступил в организацию, тебя бы тоже заметили.

— Меня вполне устраивает дружба с тобой и Капитаном. Быть теневым шпионом не так уж и плохо, знаешь ли.

Тарталья уже давно потерял нить разговора. Он никогда не привыкнет к системе рангов в этой организации. Чайльд думал о своем, когда мужчины резко замолчали. Посмотрев в ту сторону, что и они, Аякс увидел стремительно приближающегося наложника. Выглядел тот довольно... Злым.

Изначально Тома хотел игнорировать все произошедшее, но только увидев королеву, гнев вновь охватил его:

— Ваше Величество! — Без приветствий накинулся тот: — Вы оскорбили меня, тот меч, то благословение... Зачем Вы это сделали?

Тарталья вздохнул, но не из-за слов, а из-за ситуации. Ему не хотелось спорить с Томой в присутствии брата и маркиза, но и не хотелось сдаваться из-за его обвинений. А день начинался так хорошо...

— Как по мне, очень красивый подарок.

— Вы издеваетесь надо мной, да? Но ничего, я решил смириться с Вашими оскорблениями. Даже если Вы продолжаете смеяться, презирать и игнорировать меня, я буду терпеть.

— Ты стыдишься правды? Ты, должно быть, очень высокого мнения о себе. — Хохотнул Альберих.

— Тома - омега, которого любит король. Если Тома не ценит себя, это грубо по отношению к Его Величеству.

— Твоя ценность существует только тогда, когда ты любим королем? — Продолжал охотник.

Меланхолическое выражение появилось на лице наложника:

— Что бы вы ни говорили, я все вынесу. Ради будущих детей, я не хочу воевать с королевой…

— Что ты имеешь в виду? — Нахмурился Чайльд. Неужели он думает, что Аякс причинит вред его детям? Неприятное чувство начало подниматься в нем, но слова любовника ошеломили еще больше:

— Мне сказал король. Королева, скорее всего, бесплодна, поэтому она будет мачехой детей Томы.

Со стороны Кейи послышался знакомый звук. Охотник вынул меч из ножен.

Кажется, вот теперь это действительно проблема.

— А ну, повтори, что ты только что сказал, псина блондинистая. — Несмотря на частую улыбку на лице Альбериха, не стоит забывать, что он воин, закаленный в боях, и атмосфера вокруг него мгновенно менялась, стоило ему разозлиться.

— Ваше Величество… — Тома нерешительно отступил назад, удивленный аурой Кейи. Наложник понял, что до этого ещё ни разу не видел по-настоящему разгневанного охотника. Когда мужчина угрожающе приблизился к нему, он отшатнулся еще дальше.

— Повтори. Ещё. Раз.

Почти в то же время Альбедо схватил друга за рукав и хотел было потащить его отсюда, но удивлённо заметил, что не может сдвинуть того с места.

Наложник хотел что-то сказать, но резко побледнел и осел на землю, хватаясь за живот. Кажется, в этот раз ему было больно по-настоящему.

— Снова симулируешь, тварь?! — Сильно дернулся Кейа, отталкивая маркиза от себя и подходя ближе.

Когда Аякс увидел эту картину, его сердце упало на пол, и показалось, что на голову плеснули ледяной водой.

Толпа начала собираться, Альбедо снова пытался оттащить старшего.

— У меня болит живот! У меня болит живот! — Тома продолжал кричать.

Кое-кто в толпе знал о дурной славе сэра Альбериха. Несколько человек бросились в Центральный дворец за помощью. Стражники вместе с маркизом безуспешно пытались сдержать ярость брата королевы. Они знали, что охотник сильный, но чтоб несколько рыцарей не были способны хоть как-то остановить его...

— Ты смеешь говорить, что Чайльд бесплоден, и ждешь, что он будет растить твоих детей?! Я отрежу тебе язык, псина! Слышишь?! Я отрежу тебе твой бездновский язык!

Зелёные глаза испуганно задрожали. Это правда, что он сказал эти слова, но было трудно опровергнуть их, когда Кейа так кричал, поэтому любовник не сказал ничего внятного в ответ. Тяжелая атмосфера слишком давила на него.

Альберих вырвался из хватки стражников и занёс меч над головой наложника. Он был серьезен в своих намерениях убить эту псину.
Уже атакуя, охотник резко поменял траекторию удара, роняя оружие на землю.

— Что ты делаешь, моя королева? — Со злой усталостью спросил мужчина, смотря прямо в синие глаза: — Зачем падаешь на землю перед этим мусором? Простудишься же. Вставай, вставай.

Альберих, игнорируя всех вокруг, помог младшему брату подняться и отряхнуть кимоно от пыли.

— Ну вот, запачкалось. Бедные фрейлины, придется им постараться, чтоб постирать твоё кимоно. Говорил же, не надевай на нашу прогулку светлую ткань. Ай-яй-яй. — Все наблюдали за резко изменившейся атмосферой и не могли ни слова вымолвить. Королева... Защитила любовника своего мужа? Собой? Где это видано.

Альбедо не стал терять времени. Он подхватил брошенный меч, крепко вцепился в рукав друга и увел того подальше с места происшествия.

Тома поднял на Чайльда глаза и жалобно всхлипнул. Аякс заметил, что его лоб покрылся холодным потом, значит, он не притворяется больным.

Казалось, наложник что-то бормочет ему, словно просит о помощи. Тарталья не знал, чего тот ещё ждет. Скоро придут советники. Вокруг было много чиновников, и охранники могли помочь или отнести в покои. Королева ничего не могла и не хотела для него делать.

Юноша еще мгновение смотрел на любовника, потом повернулся и пошел искать брата.

Chapter Text

— В порядке ли Тома?

Дворцовый врач изучал наложника с серьезным выражением лица, и Аято испытывал нетерпение. Тома посмотрел на доктора мокрыми от слез глазами, спрашивая, что случилось с ребенком. Король в отчаянии прищелкнул языком, задавая тот же самый вопрос. Каждый присутствующий в этой комнате понимал, что дитя – это самое важное. По крайней мере так считал сам наложник, но Аято решил напомнить, что его здоровье намного важнее ещё нерожденного ребенка. Он вытер полотенцем холодный пот со лба любовника и взглянул на доктора. Это был сигнал быстро ответить. Врач отступил на шаг и мрачно сказал, что господина Тому нужно стабилизировать, поскольку ранняя стадия беременности это довольно опасное время, а будущая мать не обладает сильным физическим здоровьем. Поэтому, чтоб не вызвать выкидыш, нужно избегать подобных стрессовых ситуаций.

Как только доктор ушел, король сердито пнул диван. По щекам наложника текли слезы, когда он вцепился в одеяло. Аято закрыл глаза и сделал глубокий вдох, прежде чем спокойно заговорить:

— Тома, держись подальше от Кейи. На первый взгляд он может показаться довольно открытым весёлым человеком, но на деле ничем не отличается от дикого зверя, которому законы не писаны. Ты и сам уже убедился, что ничего хорошего в ваших встречах нет, поэтому прояви благоразумие и не связывайся с ним больше. Но если так случится, что вы пересечетесь, следи за своим языком.

Наложник резко поднял голову, ошеломлённо смотря на короля. Что значит "следить за языком"?

— Мне донесли, что ты плохо отзывался о королеве, а именно о ее бесплодии.

Тома завозился, желая опровергнуть эти слова, но вспомнил, как Кейа выкрикивал все обвинения перед толпой. Было достаточно свидетелей, вероятнее всего, Его Величество ему не поверит. Он поперхнулся, говоря, что это неправда.

Однако тогда Томе следовало бы возразить охотнику, но в тот момент у него так болел живот, что не мог ничего объяснить. Теперь было ясно, что люди сразу же поверили словам Кейи. Он счёл это несправедливым, но вместо того, чтобы отрицать, разрыдался:

— Королева была той, кто сначала сказал, что Тома ничего не стоит!

Но Аято неожиданно защитил Чайльда:

— Королева – это та, кто строго следит за своей репутацией.

Любовник покраснел от его ответа. Вместо того чтобы встать на сторону наложника, король поверил Тарталье. Его охватило чувство беспокойства. При такой скорости он, казалось, упал сам после того, как излил оскорбления в адрес королевы.

Это правда, что Тома сам виноват в том, что произошло, но как ещё ему нужно реагировать, если два брата оскорбляют его и ребёнка? Может быть он и не очень умный, но неприятно, когда этим пользуются другие.

Наложник прикусил нижнюю губу. Это из-за стресса? Живот снова начал болеть.

Боль нескольких часов назад всплыла в его памяти, как и холодный взгляд королевы в то время. Чайльд смотрел на него сверху вниз, когда он просил о помощи…

— Тома.

Аято попытался успокоить любовника, но тот все еще не мог заставить себя заговорить. Тома был несчастен. Он не псина, и не может дать выход своему гневу, когда его ругают. Что, если Его Величество все неправильно поймет и, решив, что он плохой омега, бросит его? Положение наложника не стабильное, его можно выгнать или пренебречь, если король начнет недолюбливать его.

Как было с наложниками предыдущих правителей.

Что будет, если его выгонят из дворца? Сколько денег даст ему Аято на содержание ребенка? Или, может быть, ребенка заберут, а его самого выгонят.

И это не единственная проблема. Брат королевы или Синьора Лоефальтер могут попытаться найти его и убить.

Сердце Томы похолодело. Его уже однажды бросили, ребенка украли, и он чуть не умер. Наложник не хотел, чтобы его снова постигла та же участь.

Только не так.

Чайльд, может, и достойная фигура, но он хладнокровен. Кейа жесток и груб. Дворяне относились к нему как к милой новинке, но они легко могли отвернуться от него. И хотя Тома любил Аято, не мог доверять ему и зависеть от него. Наложник скоро понял, что он единственный, кто может защитить себя и своего ребенка.

Как только любовник закончил думать, то попытался оправдаться тихим голосом:

— Тома ничего не говорил королеве о бесплодии. И даже если мои слова были неправильно поняты … Я ношу первенца короля. Я не заслуживаю, чтоб на меня направляли меч.

Аято вздохнул нахмурившись. Он прекрасно знал, на что способен старший брат Чайльда, поэтому вполне может поверить в то, что тот замахнулся оружием на наложника. Однако каким бы безрассудным Кейа не был, вряд-ли сделал нечто подобное просто так.
Вероятнее всего Тома перешёл границы в общении с королевой, поэтому охотник и вспылил. Но это всё не отменяет вины Альбериха. Он посмел напасть на того, кто носит ребенка короля.

— В любом случае, держись подальше от брата королевы. — Немного подумав, Аято всё же решился на крайние меры: — Я также наложу запрет на его посещение дворца. Теперь отдохни.

Правитель накрыл дрожащее тело Томы одеялом и вышел из комнаты. Но его спокойствие длилось всего несколько шагов, и когда он вернулся в свою комнату, то вызвал к себе своего главного секретаря, маркиза Мадарамэ, прося передать, что старшему сыну семьи Тарталья Кейе Альбериху запрещено появляться во дворце до дальнейших распоряжений.

Аято хмыкнул, вспоминая, как читал доклад о произошедшем. Чайльд не вмешивался до самого конца, позволяя этому зверю запугивать Тому, но когда его супруг понял, что охотник может пострадать от собственных действий, тут же остановил того, не давая завершить начатое.
Если с первого взгляда может показаться, что Аякс поступил крайне иррационально, падая на колени перед наложником, то при более детальном изучении поведения королевы, можно понять, что это было лучшим вариантом для решения конфликта. Таким образом наложник не может пожаловаться на холодность Чайльда, который просто стоял и наблюдал, а Аято не может арестовать Кейю Альбериха, поскольку много людей видели, как сама королева заступилась за любовника мужа. Если в таком случае охотника кинуть за решетку, народ возмутится, что правитель проигнорировал жертву супруга, благодаря которой Кейе даётся второй шанс.

Секретарь, услышав приказ, поперхнулся воздухом:

— Ваше Величество, Вы собираетесь запретить господину Кейе появляться во дворце? Но он же старший брат королевы! Как так можно?

— Я бы не зашёл так далеко, если бы он не напал на наложника без причины.

— Господин Кейа напал на господина Тому без... Причины? — Переспросил маркиз, не веря своим ушам.

— По словам Томы. Да. — В голосе Аято прозвучали нехарактерные нотки сомнения.

Мадарамэ тот час вспомнил, что Его Величество не стал избавляться от отчета виконтессы Гуннхильдр. Вместо этого он сохранил его, спрятав в своем ящике.

***

— Что значит мне запрещено посещать дворец?

Кейа лежал на диване, запрокинув голову. Сама новость, казалось, его не беспокоила, но ради приличия все же решил поинтересоваться.
Чайльд же отнёсся к этому более серьёзно, расспрашивая про детали.
Стоило маркизу упомянуть, что господин Тома был атакован без причины, как охотник тут же разразился смехом, поднимаясь с дивана.

— Вы сами-то в это верите? — Альберих вытер слезу в уголке глаза: — Что великий охотник на дураков может просто так кого-то ранить?

— Господин Тома утверждает, что ничего не делал. — Нервно объяснил Мадарамэ, боясь реакции старшего брата королевы.

Кейа задумчиво почесал затылок, обращаясь уже к Чайльду:

— Моя королева, либо у этой золотистой псины проблемы с языком, либо у твоего муженька проблемы с ушами. Они стоят друг друга: один чушь болтает без умолку, а второй не прочь послушать.

Секретарь покашлял, напоминая, что он все ещё здесь, но Альберих лишь отмахнулся, ворча, чтоб тот не мешал их беседе с братом.

Отпустив маркиза, Аякс присел на диван, приглашая и Кейю. Дождавшись, пока тот упадет рядом с ним, королева решила предупредить:

— Старайся больше не пересекаться с Томой.

Бровь Альбериха скептически приподнялась:

— Отчего же я должен? Пускай сам меня избегает, если ему так надо.

Замявшись, Чайльд неохотно продолжил:

— Ты знаешь, как развелась герцогиня Минчи? — Дождавшись чужого кивка, королева вздохнула: — К этому делу приложил руку наложник. Он распускал старые слухи о Лизе и манипулировал ими, чтоб сделать их ещё хуже. Тома довольно наивный, но благодаря любви короля имеет некоторую значимость среди дворян. Хуже всего этого то, что Аято безоговорочно верит в его слова.

Кейа молчал, предпочитая не выливать на дорогого брата то, что думает об этих двоих. Аякс, вероятнее всего, и так догадывается, поэтому нет смысла злословить в стенах этой комнаты.
Однако это не означает, что охотник смирился со всей этой ситуацией.

В тот вечер он обнаруживает, что выпивает со своим лучшим другом Альбедо.
Маркиз с беспокойством наблюдал за тем, как Альберих опустошает уже вторую бутылку вина, словно в его рот текла вода, а не алкоголь. Такой расклад дел пугал мужчину.

— Боюсь, такими темпами ты опьянеешь и перелезешь через дворцовую стену. Что о тебе подумает Её Величество королева?

— Только о том, какой я у него хороший. — Икнул Кейа, натянув на лицо улыбку. Как бы себя сейчас не вел, он остаётся абсолютно трезвым. — А если так всё же случится, ты сможешь меня остановить.

— Ты серьезно? Я не могу остановить тебя, даже когда ты трезв, так почему думаешь, что я смогу остановить тебя, когда ты пьян?

Альберих фыркнул, наливая себе ещё алкоголя. Всё-таки, мондштадтское вино самое лучшее.

— Я буду сдерживаться. Мне нужно быть в тени, чтоб не подставлять мою дорогую королеву. Но оставлять всё как есть нельзя. Если у этой блондинистой псины будет ребёнок, однажды он просто сожрёт Чайльда. Нужно ударить первым. — Охотник сделал глоток, явно наслаждаясь напитком. Его выражение лица совершенно не совпадало с его словами: — "Смерть после полудня" поистине прекрасное вино! Хочу поцеловать руки того, кто изготовил его.

Альбедо закатил глаза, возвращая друга к нынешней проблеме:

— Ты правда собираешься ударить наложника короля? Каким образом?

— Я найду его слабое место. — Честно заявил Кейа.

— Ты даже не можешь войти во дворец, как ты собрался искать слабое место наложника?

— Я не могу. — Хмыкнул Альберих: — Но вот мои деньги и власть могут.

— Это к чему... — Напрягся маркиз, боясь услышать продолжение.

— Ты можешь войти.

— Что? Ты втягиваешь меня в это? — Альбедо выглядел так, словно проглотил что-то кислое: — Хорошо. Хорошо, я прослежу за ними для тебя. Так что же ты собираешься делать, чтобы найти его слабое место?

— Я не сомневался, что ты мне не откажешь, Мел. — Посмеялся Кейа, говоря немного тише и серьезнее: — Зависит от самой его слабости. Есть какая-нибудь информация?

Маркиз, будучи Тенью организации охотников, естественно знал многие сплетни, включая и сплетни про происхождение господина Томы.

— Говорят, в прошлом он был рабом. — Как ни в чем не бывало произнес Альбедо, покачивая в руках бокал. — Некая Синьора Лоефальтер на одном из празднований пальцем указала на наложника и заявила, что тот ее беглый раб.

— О? — Заинтересовался Альберих, цепляясь за этот слух: — Неужели?

— Да, однако позже она опровергла свои же слова, сказав, что обозналась.

— Сможем ли мы снова покрутить этот кукольный механизм?

— Сомнительно, что люди поверят, если эта женщина ещё раз изменит своё заявление. В конце концов, король пошел на многое, чтоб похоронить эту сплетню.

Кейа устало вздохнул:

— Позже мы решим, как нам воспользоваться этой слабостью. — Он достал из кармана небольшой, но увесистый мешочек и протянул его другу: — Давай купим людей, чтобы решить эту проблему.

Маркиз заглянул в мешочек и увидел там сверкающую мору, полученную за зачистку лагеря Фатуи рядом с деревней Конда. Он кивнул и спрятал деньги. Альберих постучал пальцем по столу:

— Есть еще кое-что.

— В чем дело?

— Мне нужен эффективный препарат, вызывающий выкидыши. Что-то такое, что причиняет матери как можно меньше вреда.

Глаза Альбедо расширились. Если они собирались заполучить абортивный препарат…

— Ты это серьезно?

На губах Кейи появилась опасная улыбка. У него есть одна мысль, которая очень не понравится Чайльду, но благодаря ей дело может сдвинуться с места. Он решил пока не просвещать друга, ведь все и так станет ясно позже.

***

Моракс устало потирал переносицу, когда Сяо докладывал о деле с пропажей мирных жителей. Прошло уже достаточно времени, а про них ни слуху, ни духу. Всё это тревожит его.
Желая немного проветриться, император вышел из кабинета, прогуливаясь по длинному коридору, паралельно обдумывая всю ситуацию с Фатуи. Через пару дней у него должна состояться ещё одна встреча с нанятым охотником, который, несмотря на свой ранг, довольно неплохо справляется с подавлением этих дураков. Удивительно, насколько сильно поднялась организация за такой относительно короткий срок. Когда всё закончится, нужно будет пожертвовать некоторую сумму моры для их развития. Особенно нужно будет поблагодарить молодого человека, согласившегося на такое непростое дело.

Поток его мыслей прервал чей-то недовольный визг.

Подойдя ближе к источнику шума, Рекс Ляпис с удивлением отметил, что это временный кабинет госпожи Нин Гуан. Особо не прислушиваясь, он смог уловить детали их спора:

— Почему это невозможно?! Вы же выполняете всю работу императрицы! Почему же я тогда не могу просто выйти замуж за императора? Даже если у меня нет должных знаний, Вы и так хорошо справляетесь!

Со стороны адепта послышался усталый вздох, будто она уже устала объяснять одно и то же:

— Госпожа Хуэй Синь, я в очередной раз повторюсь: на данный момент император Ли Юэ не ищет себе императрицу. Тем более, что сейчас совершенно неподходящее время для проведения свадьбы. Не беря во внимание то, что Вы плохой кандидат на роль второго правителя, так как не имеете даже представления о нюансах дворца, для Рекс Ляписа Вы будете не более чем раздражающая муха пред глазами дракона. На этом нам стоит закончить. Уходите.

— Не буду!

Девушка продолжила кричать, игнорируя все нормы приличия.

Моракс задумчиво погладил подбородок, вспоминая, кто такая Хуэй Синь. Точно. Это младшая дочь маркиза Хуэй, занимающего не последнее место во дворце. Отец так сильно разбаловал свою единственную дочь, что та теперь не знает меры.

Коротко постучав, император зашёл в кабинет, натягивая на лицо слабую улыбку. Девушки тут же поднялись, кланяясь ему.

— Мы слышали ваш разговор. — Сказав это, Рекс Ляпис заметил, как напряглась госпожа Синь. Тихо хмыкнув, он продолжил: — Хотим отметить, что действительно, Мы не ищем императрицу. Но не потому, что сейчас не то время, а потому, что у Нас уже есть лучшая кандидатура.

Нин Гуан заинтересованно уставилась на Моракса, а Сяо лишь тяжело вздохнул, понимая, к чему всё ведёт.

— Но Ваше Величество... — Заикаясь возразила Хуэй Синь: — Если бы это было так, Вы бы уже женились на будущей императрице...

Рекс Ляпис нахмурился, выглядя совершенно неудовлетворённо:

— В любом случае, Вас это никак не касается. Довольно безрассудно с Вашей стороны предлагать себя на роль Нашей супруги. — Только представив рядом с собой эту девушку, бог начинал злиться: — Даже обучаясь тысячу лет, Вам никогда не сравниться с ним. Теперь прочь с Наших глаз.

Дождавшись, пока Хуэй Синь уйдет, Моракс повернулся к улыбающейся Нин Гуан, которая облокотилась бедром о стол:

— Что же это за создание, соблазнившее самого дракона, хм? — В ее голосе звучала насмешка. Адепт не скрывая дразнила императора.

Рекс Ляпис хмыкнул, присаживаясь в кресло для посетителей. Сяо стал рядом, но был по-прежнему напряжён.

— Слышала про королеву Инадзумы? — Решил уточнить бог. Дождавшись кивка, он продолжил: — Мы хотим ее.

Нин Гуан кашлянула такому подбору слов, но решила не поправлять императора, сосредоточившись на другом:

— Говорят, королева Инадзумы хороша, пусть и холодна, но не думаю, что Вы сможете заполучить ее. Разве что путем войны, но вряд-ли народ примет королеву враждующей страны.

— Рано или поздно, война все равно случится. — Сказал Моракс, после чего разочарованный встал и ушёл к себе в кабинет.

Там он достал бумагу и принялся писать письмо.

***

Чайльд занимался документами, когда кто-то постучал. Но не в дверь, как сперва предположил, а в окно.
Впустив в комнату зелёную птицу, Аякс наблюдал, как та кружится, прежде чем утомленно приземлиться на подоконник.
Отвязав от лапки письмо, Тарталья принялся читать его:

" Как было бы прекрасно, если бы ты стал моей императрицей... Многие в Ли Юэ так и норовят вцепиться в трон рядом со мной, но смотря на них, я все больше убеждаюсь, что ты сияешь намного ярче. Как настоящий кор ляпис среди белого железа. Скажи же мне, Чайльд, буду ли я когда-нибудь благословлен твоим присутствием в качестве моего супруга, а не просто дорогого друга?"

Орёл наклонил голову, вглядываясь в письмо Моракса, потом вдруг широко расправил
крылья и задрожал. Аякс подумал, что тот может быть ранен, но посмотрев на него, не нашел никаких увечий. Эта птица выглядела крайне... Смущенной.
Тарталья переживал, что с ней что-то не так, но та вмиг успокоилась, становясь довольно тихой.
Королева улыбнулась, желая погладить орла:

— Чжун Ли великолепен, но и ты удивительный. Император Ли Юэ держит очень умных животных.

Зелёная птица тут же отскочила, стоило Чайльд прикоснуться к ней. Это не укрылось от внимания юноши. Извинившись, он пообещал больше не прикасаться к орлу.

Взяв небольшой лист, королева принялась писать ответ Мораксу. Вздохнув, Аякс на секунду замер. Каково это – снова обмениваться письмами с Рекс Ляписом спустя столько времени? События последних нескольких месяцев пришли к нему как туманный сон. После появления Томы, многие друзья Тартальи были вынуждены покинуть его… И теперь, получив наконец-то весть от друга, это ощущалось словно освежающий глоток холодной воды.

Привязав письмо к лапке орла, королева выпустила его, наблюдая, как тот улетает.
Потянуло сквозняком, и Аякс уже собрался закрыть окно, когда его внезапно прервали.

— Ваше Величество!

В гостиной поднялась суматоха. Сделав знак, что они могут войти, Итэр и фрейлины ворвались в комнату. Глаза у всех лихорадочные.

— Что-то случилось?

Чайльд недоуменно посмотрел на них, и Люмин была первой, кто заговорил:

— Кто-то подсыпал в еду Томы абортивные препараты!

— Вы уверены?

— Да! Я слышала, что король определил его.

Тарталья понятия не имел, как он это сделал, но, если это правда, неудивительно, что дамы прибежали в таком волнении. В Восточном дворце вероятно поднялся еще больший шум.

— Тома принимал какое-нибудь лекарство? Не похоже на то, что он сам это сделал, но все же…

— На этот раз его обнаружили заранее.

Слова Аяки казались многозначительными.

— На этот раз?

— Его Величество вызвал дворцового врача, и тот сказал, что наложник до этого уже несколько раз принял небольшое количество.

Кто это сделал? Поразмыслив, Аякс понял, что еще не задал самый важный вопрос:

— Тома и ребенок в безопасности?

— Само по себе лекарство не причиняет вреда матери, так что наложник в порядке.

— А ребенок?

Тарталье вдруг пришло в голову, что тот, кто отравил Тому, должен быть рядом с ним. Кому еще будет выгодно убить его ребенка?

— Я полагаю, что он слабый, но все еще в порядке.

Поразительно. Вполне возможно, что в будущем дитя Аято и Томы будет достаточно сильным и крепким. Если конечно выживет. И это пугало.

Аякс боялся, что Аято подумает, что если ребенок исчезнет, выиграет королева. Он вспомнил все те случаи, когда король вызывал его всякий раз, когда возникало какое-либо подозрение против наложника. Нет никаких признаков того, что это не повторится.

— Ваше Величество, могу я предложить Вам чашку горячего чая?

— Я в порядке. Я просто хочу побыть один…

После того как Итэр и фрейлины покинули комнату, Тарталья поклялся себе, что не обидется, если Аято снова обвинит его.

Однако этого не случилось. Они даже не разговаривали вплоть до совместного ужина.

Король не сообщил, не хочет ли он есть, не хочет ли встречаться, не слишком ли занят сегодня, поэтому Чайльд сам пришел в Восточный дворец.

— Сообщите Его Величеству, что я здесь. — Аякс дал указания слуге, стоявшему у двери спальни Аято, и тот быстро вошел внутрь.

Но, когда он вышел, выражение его лица было мрачным. Что там происходит? Слуга подошел к нему и извиняясь доложил:

— Ваше … Ваше Величество. Его Величество сказал, что … ну, он ничего не сказал.

Мужчина выглядел смущенным, и королева подняла бровь.

— Он ничего не сказал?

— Нет.

Слуга смотрел почти с сожалением. Он не изменил свои слова, значит, это правда.

— Зайди еще раз и скажи ему. — Тарталья снова повторил свой приказ, и тот вернулся в комнату. Через несколько мгновений он вышел.

— Король по-прежнему молчит.

Казалось, мужчина вот-вот расплачется, и рыцари, стоявшие рядом, переглянулись. Чайльд прищурился, глядя на дверь мужа. Каким-то образом королева страдала иллюзией, что супруг не возложит вину на нее.

Но тот уже так решил.

Вместо того чтобы спорить с Аяксом, на этот раз он молча осудил его.

У Тартальи вырвался вздох. Почему Аято всегда делает его виноватым во всем, что касается Томы?

Невольно королеве вспомнилось небольшое послание императора Ли Юэ. Было бы неплохо, если бы всё это оказалось правдой.
Мотнув головой, Чайльд нахмурился. Какое же унижение.

***

— Я обвиняю королеву.

Главный секретарь, маркиз Мадарамэ, удивленно сжал ручку своей кофейной чашки. Он был здесь просто для того, чтобы обсудить вопрос с прибытием делегации из Ли Юэ, но каким-то образом психологическая война между монархами вспыхнула снова. Это было бы лучше сделать лицом к лицу, но Аято не позволил королеве войти к нему…

— Мы по-прежнему не знаем, как именно в еду наложника попал абортивный препарат. Почему Вы думаете, что в этом замешана королева?

— Тут любому будет понятно. Чайльд сам заявил, что не будет любить Тому, так почему бы ему не приказать, допустим, его же брату сделать нечто подобное? Кейа псих, который сделает всё ради своей королевы, так почему бы не воспользоваться этой возможностью?

— Не думаю, что Его Величество Чайльд стал бы прибегать к такому... — Нервно возразил секретарь.

— Знаю. Но раз королева такая умная, разве она не могла предположить, как отреагирует Кейа на Тому? Пусть радуется, что я проявил терпение, и не заключил его старшего брата в тюрьму.

Маркиза еще больше смутили намерения Его Величества. Всем было очевидно, что король очень дорожит наложником. Он скрыл информацию, которую виконтесса Гуннхильдр собрала о Томе и герцогине Минчи, и сразу же поверил, что его любовника обидели просто так, не имея никаких доказательств. Хотя Аято, казалось, ослеплен любовью, Мадарамэ уловил в нем тень сомнения.

Правитель выглянул в окно. Отсюда была видна крытая дорожка, ведущая к Западному дворцу, хотя прохожих можно было увидеть, только если они выходили из-под крыши…

— Ваше Величество, если вы обеспокоены, то можете пригласить королеву, чтобы она была раньше меня. Мой вопрос не является срочным, я могу вернуться позже.

— Я уверен, что Чайльд уже ушел.

— Вы видели его?

— Нет. Но он же королева. Он никогда не сделает ничего, что могло бы задеть его гордость.

— Тогда почему бы Вам не отправиться в Западный дворец, Ваше Величество?

— Я слишком зол, чтобы сделать это.

— Но Ваше Величество, ещё же неизвестно, кто именно подложил абортивный препарат. Как можете обвинять королеву. Вдруг это действительно не она сделала.

Вместо того чтобы дать определенный ответ, Аято встал:

— Я устал. Не хотите немного прогуляться?

Король подошел к двери. Отсюда было еще труднее определить, ушла ли уже королева. Маркиз Мадарамэ подумал, что правителю лучше отправиться в Западный дворец, но спорить не стал и тоже поднялся.

Они прошли через гостиную и вышли за дверь, но как только Аято вышел в коридор, он застыл. Королева все еще стояла там. Даже секретарь вздрогнул и поспешно склонил голову.

— Думал, ты уже ушел. — Пробормотал Аято себе под нос, нахмурив брови.

Сначала Аякс думал вернуться. Он бы так и поступил, если бы был самим собой, но на этот раз уступать не собирается. Поэтому Тарталья стоял на месте и ждал, когда выйдет супруг.

К счастью, много времени не прошло. Король открыл дверь, и Чайльд заметил, что тот осунулся, возможно, из-за беспокойства о Томе. Но выражение его лица сменилось неудовольствием, как только он увидел королеву.
Тут же вспомнились янтарные глаза, которые никогда не смотрели на него с пренебрежением.

— Почему ты стоишь здесь? Хочешь отбыть наказание или что-то в этом роде?

Аякс улыбнулся как можно холоднее, но ответил небрежно:

— Я думал, Вы этого хотите. И тогда я показал себя.

Аято не выказал ни малейшей обиды за свою гордость, не упомянул и о том, что проигнорировал супруга, но его глаза дрожали. Его голос превратился в издевательскую насмешку:

— Королева всегда удивляет меня, как в деле наложника, так и в этом.

— А Вы, при этом всём, – абсолютное клише в отношении Томы.

Правитель подошёл ближе и понизил голос, чтобы его не услышали остальные:

— Не думаю, что королева в состоянии так поступить со мной. Как насчет того, чтобы иногда подавлять свою гордость?

— С чего бы это?

— Я покрываю для тебя преступление твоего брата.

— Вы думаете, что это мой брат отравил Вашего наложника?

— А ты нет?

Честно говоря, Чайльд не мог с полной уверенностью сказать, что это был не Кейа, учитывая его жестокость, но он не мог пойти против него, поэтому сказал лишь сухое "нет".

Королева понимала, что если выяснится, что в этом деле действительно замешан старший брат, его, вероятнее всего казнят, так как убийство ребенка короля является тяжким преступлением.

Аято лишь фыркнул, поправив выбившуюся прядь волос своего супруга:

— Либо королева слишком наивна, либо пытается защитить брата, что звучит намного вероятнее.

— Вы проигнорировали меня и не позволили войти в свою комнату. — Со всей строгостью ответил Чайльд.

— Я сдерживал свой гнев. Не могу работать, когда смотрю на тебя.

Аякс закусил губу, но это было единственное, что выдавало его настоящие чувства.
Сказал бы Моракс нечто такое в подобной ситуации?
Что-то он слишком много думает об императоре Ли Юэ в последнее время.

Король отступил немного назад, бросил на супруга последний взгляд и прошел мимо. Должно быть, он направлялся в комнату Томы, но шел не в ту сторону. Его шаги замерли, правитель повернулся на каблуках и снова подошел к Тарталье:

— Я собирался двигаться дальше. Но не могу, потому что злюсь. Ты веришь, что твой брат невиновен, не так ли?

— Да.

— Тогда тебе следует самому заняться расследованием. Кто дал наложнику препарат?

— Разве это не Ваша работа?

— Да, это моя работа. Но если я начну расследование, это причинит тебе боль!

— Как... Благородно. — Бровь Чайльда дернулась: — Не притворяйтесь, что беспокойтесь обо мне.

— Если Кейа – преступник, люди будут сердиться на него за то, что он пытался причинить вред моему ребенку. Независимо от того, насколько я осторожен, я буду вынужден открыть правду. Поэтому расследуй это. А потом приди ко мне и извинись, если я прав.

***

Позже вечером Тарталья принял ванну, и Аяка пыталась расчесать рыжие волосы:

— Горничные и повар были изгнаны из дворца, так как не заметили, что в еду был подсыпан яд.

— Была ли информация о поимке преступника?

— Ничего.

После ухода старшей фрейлины, Аякс сидел один перед комодом и смотрел на свое лицо. Он не мог понять намерений Аято. Неужели тот действительно принял это решение ради него? Или пытался заставить супруга чувствовать себя виноватым, чтобы он даже не смел прикоснуться к Томе?

Чтобы узнать ответ, Чайльд должен найти правду.

На следующее утро королева попросила Люмин заехать за Альбедо. Лучше всего было бы поговорить с Кейей лично, но ему запретили входить во дворец. Тарталья слышал, что его отец был в такой ярости из-за этой новости, что не мог даже выйти из собственного дома. Единственным человеком, которого Аякс мог спросить об этом, был маркиз.

Но это странно. Как Аято заметил, что в пище Томы содержится препарат? Если даже Тома не знал, это должно быть что-то, что не выглядит очевидным…

Chapter Text

Альбедо приехал на следующий день, как только услышал про встречу. Он пришел как раз к обеду, и Чайльд пригласил его составить ему компанию за столом. Маркиз молча ел минут десять, прежде чем Аякс заговорил на эту тему:

— Мы знакомы уже долгое время, поэтому буду откровенен.

— Согласен. Мисо суп немного пересолен.

— Ты ведь понимаешь, что я хочу поговорить не об этом. — Бровь Тартальи непроизвольно дернулась от раздражения: — В пище королевского наложника был найден абортивный препарат.

— Я уже слышал. Это ужасно. — Продолжил спокойно есть Альбедо.

— Знаю ли я человека, который совершил столь неприглядный поступок?

— Ваше Величество, нет никаких сомнений, что Вы знаете почти всех дворян Инадзумы.

— Так значит, это был дворянин? — Аякс прищурился, ожидая хоть какой-то реакции со стороны маркиза, но тот, будучи Тенью организации охотников, сохранил безразличное выражение лица, будто всё это его не касалось и не волновало.

— Это лишь предположение, поскольку этот препарат довольно дорогой. Сомневаюсь, что обычные жители или, тем более, слуги могут позволить себе такие траты.

Чайльд цыкнул, найдя это оправдание вполне логичным.

— Вам не стоит беспокоиться об этом, Ваше Величество.

— Я бы не хотел оказаться в таком положении, когда мне придется беспокоиться об этом.

— Тогда попросите повара делать суп менее соленым. Давайте не будем суетиться из-за таких ужасных событий.

Тарталья молча смотрел на Альбедо, и тот неловко почесал щеку. Королева прищурилась, глядя на него, и маркиз стал выглядеть ещё более расстроенным:

— У Вас такой страшный вид. Совсем как Кейа.

— Ты уверен, что мне не нужно переживать об этом?

— Зачем спрашивать меня о том, о чем я ничего не знаю?

— Странно слышать об этом от Тени. Это был приказ моего брата, верно?

Альбедо молчал, продолжая трапезу. Его спокойствие еще больше укрепило Аякса в уверенности, что эти двое замешаны в попытке убийства ребенка.

— Король подозревает Кейю. Я не могу допустить, чтоб моего брата казнили.

Маркиз застыл на мгновение, потом глубоко вздохнул и тихо пробормотал:

— Будьте уверены, Ваше Величество, Вы никогда не найдете убедительных доказательств.

— Вы уничтожили улики?

Опустив голову, Альбедо сложил салфетку в странную форму и положил ее рядом со своей тарелкой:

— К сожалению, мы не можем избавиться от доказательств того, что купили препарат, но можем подготовить доказательства того, что кто-то другой подбросил его. Если что-то пойдет не так, у нас есть актер, который скажет, что он это сделал. К тому же, даже если король захочет, он не сможет достать Альбериха.

Альбедо слабо улыбнулся, но в сердце Чайльда поднялся туман. Сокрушенно вздохнув, он всё же решил высказать то, что думает:

— Важно, чтобы вас не заметили… Но тот факт, что мои люди сделали это, нельзя игнорировать.

Эмоции Тартальи боролись в груди. Он был зол, что его брат и маркиз совершили такой ужасный поступок. Но гордость была задета еще и тем, что Аято оказался прав.

— Ваше Величество. Если есть свет, то есть и тень.

— Только не говори, что тебе пришлось это сделать. Я знаю, что это не так.

— Кейа поступил неправильно с точки зрения морали. Без сомнения. Но ведь он сделал это ради Вас. Не смотрите на его темную сторону.

— Альбедо.

— Да, Ваше Величество?

— Не судите за меня.

Маркиз вздохнул, откладывая тарелку в сторону:

— Ваше Величество, Вы как никто другой знаете, на что способен Ваш старший брат.

Чайльд потёр переносицу, устало откидываясь на спинку стула. Юноша действительно знал, что может устроить Кейа, особенно в порыве злости. Однако легче от этого не становилось. Королева боялась, что ее брат однажды умрёт из-за всех этих интриг, а ещё чувствовала небольшое разочарование, что тот принял такое рисковое решение, которое коснется всех близких им людей, не посоветовавшись ни с кем. Даже с Аяксом.

Альбедо, видя чужую подавленность, не мог найти себе места. Ему было крайне некомфортно от того, что он и сам знает слишком мало о том, что задумал его друг-болван. Прокашлявшись, маркиз аккуратно заговорил, желая хоть как-то утешить королеву:

— Ваше Величество, — Когда Чайльд почти сразу поднял голову, он легко улыбнулся, продолжив: — Верьте в своего брата. До самого конца. Альберих, может, и поступил опрометчиво, но ещё ни разу никого не подводил. Я уверен, что он обязательно позже все Вам расскажет.

Тарталья молчал, даже не пытаясь перебить Альбедо.

— Я с ним знаком не так давно, как Вы, но за всё это время убедился, что для него нет никого дороже Вас. Кейа никогда не предаст свою королеву.

Через некоторое время маркиз ушёл, и Аякс расстроился ещё больше. Что теперь делать с Аято?

Соврать стыдно. Он все равно уже все знал, и от этой мысли ему стало не по себе. Его гордость была уязвлена тем, что придется извиниться перед супругом. Чайльд провел весь день и ночь, думая о том, как поступить.

— Ваше Величество, с Вами все в порядке? Вы выглядите бледным. — Аяка достала ванные принадлежности.

— Я просто размышлял над одним делом…

Юноша не мог рассказать своим фрейлинам об абортивном препарате, поэтому лишь ободряюще улыбнулся им. Похоже, старшую это не убедило, но она не стала допытываться дальше.

К счастью, делегация Ли Юэ прибыла во второй половине дня, так что Тарталья мог отложить эти заботы на некоторое время. Он столкнулся с Аято в главном зале, но тот не спрашивал, как продвигается расследование. Король общался со супругом официально, и Аякс принял приветствие делегации со спокойным выражением лица.

— Император по сей день восхваляет Инадзуму, с теплотой в сердце вспоминая проведенное здесь время.

Когда делегат закончил говорить, к нему подошел дворянин с длинной золотой коробкой. Мадарамэ, главный секретарь Аято, открыл крышку и вытащил оттуда свиток. Он передал его королю, который тут же открыл и прочел содержимое. Правитель кивнул, затем протянул свиток обратно маркизу.

На протяжении всего процесса Чайльд смотрел на лица каждого из делегатов. Он не знал никого, за исключением рыцаря, который часто сопровождал Моракса. Тарталья надеялся, что тот привезет Чжун Ли или зелёного орла…

Королева знала, что не сможет отправиться в Ли Юэ из-за ситуации, в которой оказалась, и жалела, что не имеет возможности отправить полноценный ответ письмом. Аякс проглотил свое сожаление и сгладил выражение своего лица. Его кожа покрылась мурашками, когда он почувствовал на себе чей-то взгляд. Повернув голову, Чайльд увидел Аято, смотрящего на него холодными глазами. Правитель отвернулся, но все еще выглядел недовольным:

— Пожалуйста, передайте вашему императору, что королева Инадзумы слишком занята и ценна, чтоб ехать так далеко.

Услышав его слова в адрес руководителя делегации, Тарталья понял, почему тот выглядел таким мрачным. Пока королева была погружена в свои мысли, делегат спросил Аято, может ли его супруг быть официальным представителем на предстоящем празднике. И, поскольку, само мероприятие не являлось важным для укрепления политических отношений событием, правитель кинул лишь:

— Я пошлю Великую Сангему-Бай.

Несмотря на то, что девушка была преуспевающим торговцем, она занимала не последнюю роль в жизни дворца.

После всего этого Аято слегка наклонился к уху Чайльда и тихим голосом прошептал:

— Ты всё ещё ищешь того, кто подсыпал препарат?

Настроение королевы упало ещё ниже. Коротко кивнув, Аякс вернулся в свою комнату, и, пока никто не видел, со злости пнул стул, на который изначально планировал сесть.
Всё это слишком выматывает:
Супруг, который дальше своего любовника не видит, расследование, которые ему всё ещё нужно вести, дабы не подставить брата, и, в конце, этот самый старший брат, задумавший что-то рисковое, но очень хитрое. В прочем, как всегда у него это и бывало.

Тяжело вздохнув, юноша поднял стул, когда в окно постучали. Он быстро подошел и увидел зелёную птицу, держащую большой пакет с конвертами. Когда ему открыли, орёл влетел в комнату и поставил перед королевой посылку.

— Ты все это принес?

Птица кивнула и рухнула на кровать с куда менее благопристойным видом, чем обычно. Напоив ее водой, Чайльд быстро вскрыл один из конвертов:

" Ты ответил довольно размыто на мое прошлое письмо. Я не буду рассматривать это как отказ. Но и до согласия мне нужно ещё постараться. Уверен, у меня будет шанс, когда мы с тобой увидимся на празднике."

Император, казалось, был в предвкушении от их возможной встречи, и от этого Тарталья чувствовал себя немного виноватым, ведь не сможет приехать.
Лучше бы у Моракса не было никаких ожиданий...

Как же стоит поступить?

Аякс не мог поехать на праздник при таких обстоятельствах. Он был ошеломлен скандалом с ядом, подмешанным в еду Томы, а Аято убежден, что виновником является Кейа… Вскоре королева узнала, что это действительно сделали его брат и друг. Чайльду было бы сложно покинуть страну, особенно на длительный период времени.

Тяжело вздохнув, Тарталья подошёл к письменному столу, дабы написать ответ.
Радует лишь то, что император послал зелёную птицу.
Через какое-то время делегация Ли Юэ доложит Мораксу о том, что представителем Инадзумы будет Сангема-Бай, но королева всё равно хотела первой объяснить это Рекс Ляпису.

"Приношу свои извинения, у меня много неотложных дел, поэтому я не смогу присутствовать. Желаю хорошего праздника."

Звучит немного сухо, но это лучшее, что он смог придумать.
Внезапно орёл начал издавать странные звуки рядом с Тартальей. Юноша перестал писать и, подняв глаза, увидел, что птица заглядывает в письмо. Словно почувствовав на себе чужой взгляд, та вдруг отвернулась в сторону и принялась чистить перья.

Казалось, орел пытается притвориться, что не смотрит. Это было очень мило, но написать ответ сейчас главный приоритет. Добавив еще несколько строк, королева привязала письмо к лапке птицы. Когда Чайльд закончил, та тут же вылетела прямо в окно, как будто торопилась. Юноша наблюдал, как орёл на мгновение исчез в небе, потом закрыл окно и пошел в гостиную.

Поразмыслив в одиночестве до вечера, Тарталья принял решение. Бесполезно спорить, должен ли он сказать откровенную ложь, которая будет легко обнаружена Аято, или должен проглотить свою гордость и извиниться перед ним. Чем больше Аякс об этом беспокоился, тем сложнее становилось.

Если бы королева извинилась, это был бы конец истории, если бы солгала, ей пришлось бы держаться за ложь до конца. Чайльд мог передумать, если бы подождал до завтрашнего утра, поэтому решил нанести визит супругу, несмотря на поздний час.

Возможно сейчас Аято был с Томой...

Аякс понял это, когда шёл по коридору Восточного дворца, но возвращаться он не хотел.
К счастью, в спальне король оказался один.

— Ты закончил расследование? — Спросил тот напрямик, как только супруг вошел в комнату, и закрыл дверь. Аято знал, зачем Тарталья здесь.

Что ж. По крайней мере, королеве не пришлось самостоятельно поднимать эту тему.

— Да. — Чайльд кивнул, и правитель поднял брови, ожидая чужого ответа. Чувство раздражения нахлынуло на королеву, но она заставила себя произнести эти слова: — Как Вы и сказали…

Прежде чем супруг успел договорить, Аято приложил ладонь к его губам.
Аякс закрыл рот. Что тот делает? Юноша уставился на него, и король заговорил:

— Этого достаточно. Тебе необязательно это говорить.

— Что Вы имеете в виду? Вы хотели извинений.

— Я сказал это в припадке гнева.

— Разве Тома не ранен?

— Почему ты сейчас говоришь о нем?

Именно инцидент между Кейей и Томой заставил его требовать извинений от королевы в первую очередь. Но, когда Чайльд заговорил о наложнике, тот был явно не в духе. Вместо того чтобы сказать что-то о своем любовнике, Аято неожиданно предупредил жену:

— Раз уж ты извинился, запомни это. На этот раз я буду смотреть в другую сторону, чтобы защитить твою репутацию. Но твой брат пытался убить моего ребенка. Если что-то подобное случится в будущем, я не выберу тебя. Понимаешь?

Интересно, а что бы в этом случае сделал Моракс? Сказал бы такие слова Чайльду?
Слышать от собственного мужа, что он не станет на сторону законной, пусть даже нелюбимой, жены не очень приятно.

В любом случае Тарталья не верит, что Аято скрывает действия Кейи, чтобы защитить его. Более правдоподобным объяснением было бы, что он хочет предотвратить крупный скандал, который может разразиться на публике. Королева пришла сюда, чтобы извиниться за ужасную ошибку старшего брата, но теперь нет необходимости даже говорить о такой истории.

— Я буду иметь это в виду. — Чайльд ответил, как можно спокойнее, но король заговорил более серьезно:

— Ты мудрый человек, поэтому я не думаю, что ты совершишь одну и ту же ошибку дважды.

После этого они попрощались.

Аято стоял у окна и смотрел на дорожку. Он не мог видеть королеву, но заметил тень, которая на мгновение остановилась, прежде чем направиться к Западному дворцу. Только когда мужчина удостоверился, что супруг совсем ушел, закрыл окно и вышел из спальни. Он направился в соседнюю комнату к Томе.

— Господин Тома спит, Ваше Величество. — Новый слуга, дремавший у стены в гостиной наложника, вдруг выпрямился и быстро доложил королю. Он был назначен вскоре после того, как предыдущих изгнали.

Аято кивнул и прошел прямо в спальню, где на большой кровати лежал любовник. Мужчина медленно подошел и посмотрел на него сверху вниз. Вместо того чтобы разбудить, он провел рукой по чужой щеке и сел рядом на стул. С озабоченным выражением лица правитель наклонился и осторожно приложил ухо к его животу.

— Ваше Величество? — Тома, который, казалось, спал, позвал хриплым голосом.

— Я тебя разбудил?

— Хм … да. Все в порядке. Мне нравится видеть Ваше лицо, как только просыпаюсь. — Наложник застенчиво улыбнулся, когда Аято поднял голову: — Вы не услышите ни звука. Ребенок еще даже не начал двигаться.

— Ты в порядке? Тебе где-нибудь больно?

— В последние дни у меня сильно билось сердце, болели живот и спина. Я думал, что это из-за беременности…но это могло быть из-за яда. Мой живот все еще немного болит, так что яд, должно быть, был очень сильным.

Пальцы короля замерли, он выглядел расстроенным:

— Выздоравливай скорее. Будь уверен, что это больше не повторится.

— Вы поймали преступника, Ваше Величество?

— Рано или поздно я это сделаю. Во всяком случае, я выгнал поваров и горничных, а новички будут более осторожны.

Тома сжал руки Аято и посмотрел на него своими большими красивыми глазами:

— Ваше Величество. Думаю, я знаю, кто пытался убить меня и ребенка.

— … Как ты думаешь, кто это?

— Я не скажу, но они, вероятно, тоже загнаны в угол.

— Ты имеешь в виду королеву?

— Я Вам не скажу. Я не уверен. Но Ваше Величество, независимо от того, кто преступник, мы должны защитить нашего ребенка. Во что бы то ни стало.

***

На следующий день Чайльд снова позвал Альбедо.
Не став ходить вокруг да около, Аякс сразу приказал ему не дать Кейе сделать то же самое.
Маркиз выглядел смущенным, но королеву не обмануть подобным выражением лица.
Она знала его истинную природу. Если старший брат предпочитал действовать в довольно агрессивной манере, то Альбедо просто молча присоединялся к своему другу.
Если Кейа попросит его достать абортивный препарат, маркиз сделает вид, что удивлен, прежде чем воспользоваться случаем.

— Ваше Величество, как Вы знаете, сэр Альберих — тяжелый человек…

— Я знаю об этом. — Тарталья говорил прямо, и Альбедо натянуто улыбнулся, но не ответил: — Я же сказал тебе два дня назад. Король знает, кто виноват. На этот раз он отпустит Кейю, но, если вы снова причините вред его ребенку, он не будет просто сидеть сложа руки.

Аякс рассказал маркизу свои предположения, почему Аято вдруг решил закрыть глаза на серьезный проступок Кейи, и Альбедо резко рассмеялся.
Королева недоуменно уставилась на него и тот успокоился, сохраняя на лице подобие веселой улыбки:

— Как это великодушно со стороны короля: он не хочет устраивать скандал, — Маркиз вытер выступившие от смеха слезы. Чайльд только сейчас заметил, что этот человек, как и его брат, тоже недолюбливает Аято: — А на деле просто наконец-то понял, что не сможет дотянуться до Альбериха.

Тарталья молчал, не зная, как должен реагировать. Увидев чужое замешательство, маркиз понял, что королева практически ничего не знает о работе Кейи. Что, в прочем, неудивительно.

— Видите ли, Ваше Величество, ранг Альбериха в организации охотников даёт ему право неприкосновенности. Поэтому, до тех пор, пока он не является угрозой для большого количества людей, его не могут убить. К слову, это касается и Фатуи, однако это уже на совести самого охотника. Там есть одно условие, которое я не могу раскрыть. Кейа сумел получить эту привилегию, и теперь активно ею пользуется.

— А он неплохо так устроился. — Закатил глаза Аякс: — Я тут нервничаю, как бы вытащить его из передряги, а он, оказывается, буквально бессмертный.

— Он много работал, чтоб вести себя так уверенно бессовестно. — Альбедо выдохнул и сделал глоток чая: — Нужно иметь как минимум Лапу волка, чтоб получить иммунитет.
Ко всему прочему, я говорил Вам, чтоб Вы не переживали. Альберих тот ещё лис, и всегда выходит сухим из любой передряги.

— Я понял. Спасибо. Однако всё равно больше так не делайте. Я, как и король, против абортивных препаратов.

— Да, Ваше Величество. — Сказал Альбедо, склонив голову. Он знал, что подобных ядов больше не будет. Но будет нечто интереснее.

***

— Нехватка магов…

Моракс сел за стол и пробежал глазами отчет. Это был очень секретный документ, тайно скопированный из Академии на Ватацуми, когда он был в Инадзуме.
Рекс Ляпис задумчиво хмыкнул, поскольку был заинтересован в уменьшении числа пользователей глаз бога. Точное число не было известно, но скорость снижения оказалась неожиданно значительной.

Люди, владеющие стихией — это столп защиты. И дабы ослабить Инадзуму, император приложил для этого некоторые усилия.

Слабо улыбнувшись, он закрыл отчет, когда его взгляд привлекла зелёная птица, порхавшая прямо перед окном. Когда Моракс открыл ему, орёл быстро приземлился в комнате и тяжело задышал.

— Ты уже вернулся? — Бог погладил пальцем голову птицы, затем отстегнул письмо от лапки.

Та угрюмо дернулась, и как только господин взял письмо, отступила назад и превратилась в человека.

Сяо смущённо достал свою одежду и принялся одеваться. Рекс Ляпис видел это превращение бесчисленное количество раз и не потрудился взглянуть на него. Вместо этого он сосредоточился на письме. Вскоре его улыбка угасла и сменилась мрачным выражением лица.

Сяо уже знал, что в той записке, поэтому старался занять себя, одевая все свои украшения чуть медленнее обычного.

— Сяо.

— Да, Ваше Величество? — С сожалением отозвался адепт.

— Он не может приехать.

Ничего не ответив, Сяо лишь вздохнул и склонил голову.
Моракс выглядел расстроенным, поэтому адепт, уже одевшись, осторожно подошёл к господину:

— Ваше Величество... — Дождавшись, когда император посмотрит на него, он продолжил: — На самом деле в Инадзуме было довольно шумно. В пище королевского наложника обнаружили лекарство, вызывающее выкидыш.

Рекс Ляпис удивлённо открыл рот:

— И из-за этого теперь королева связана по рукам и ногам? — Не дождавшись от своего слуги ответа, бог нахмурился: — За кулисами есть еще кое-что, о чем ты Нам не рассказываешь. Что это?

— Есть одна история, которую мало кто из знати Инадзумы знает. По слухам, именно брат королевы ввел эти абортивные препараты.

Сяо неохотно добавил, что не уверен, сможет ли он рассказать эту сплетню. Тем временем император был в шоке:

— А как же Чайльд? С ним все в порядке?

— И омега, и ребенок, которые приняли это лекарство, в порядке.

— Нас не интересуют они. Что с Чайльдом?

— Я уверен, что с королевой все хорошо, учитывая, что она его не ела.

— Мы не об этом. Как король относится к королеве?

— К тому времени, как я прибыл, все уже успокоилось, так что не знаю.

Выражение лица Моракса исказилось. Он видел, как Аято благоволил наложнику на празднике. Когда Рекс Ляпис оглянулся, он вспомнил, как Чайльд был расстроен, и его сердце начало болеть.

— Значит, королева не может приехать из-за этого.

— Полагаю, что да.

— Он вел себя безразлично, потому что Мы можем волноваться…

— Разве это не значит, что королева не покажет слабость своей страны?

Это было довольно объективное наблюдение, но император покачал головой. Он просто сидел, поэтому адепт решил уйти. Хотя Моракс выглядел глубоко обеспокоенным, это была его личная проблема.

Но как только Сяо собрался открыть дверь, бог тихо заговорил:

— Только не так.

Рыцарь медленно повернулся. Рекс Ляпис встал с непроницаемым, но печальным выражением лица. Казалось, он твердо решил что-то предпринять:

— Оставайся там.

Император вытащил листок бумаги, и начал быстро что-то царапать на нем. Через несколько мгновений он закончил и протянул письмо адепту.

— Пожалуйста, сделай для Нас еще одну вещь. Передай это Аль-Хайтаму.

— Вы хотите, чтобы я вернулся в Инадзуму?

— Ты самый быстрый.

Сяо принял послание с поразительной покорностью.

Chapter Text

Аято решил устроить небольшую вечеринку, чтобы подбодрить Тому. Хотя никаких официальных приглашений не было разослано, это все еще было королевское мероприятие, и многие собрались, чтобы присутствовать. Треть гостей хотела сблизиться с наложником короля, а другая часть воспользовалась этим как возможностью завязать связи с высшей знатью.

Чайльда не было, поэтому в центре внимания оказался Тома. Он смеялся и болтал с гостями, сияя, когда получал их похвалы и лесть.

Но его улыбка исчезла, стоило увидеть лицо, которое не хотел даже вспоминать. К любовнику подошёл один дворянин вместе со своим гостем.

— Этот молодой господин совсем недавно переехал в столицу. Он невероятно образованный и талантливый, уважаемый наложник, поэтому я бы хотел представить Вам его.

О, Тома прекрасно знал, кто это. Это младший сын Синьоры Лоефальтер.
Он был так ошарашен, что не заметил ни веселого смеха аристократа, ни того, что несколько человек вокруг обменялись озорными взглядами. Именно они постоянно говорили Итто о наложнике короля.

Хотя старые слухи были похоронены под рядом громких скандалов, некоторые дворяне все еще сомневались или были убеждены, что Тома действительно бывший раб Лоефальтер. Были и те, кто даже делали ставки, решив, что если наложник действительно принадлежал той женщине, то он отреагирует на членов этой семьи. Им нужно было лишь убедиться, что этот человек грязный раб.

Любовник вдруг понял, что встреча со вторым сыном Синьоры была спланирована намеренно, но вместо того, чтобы рассердиться, он заставил себя изобразить веселую улыбку:

— Мы раньше не встречались. Рад познакомиться.

Тот удивленно посмотрел на Тому, но вскоре тоже улыбнулся в ответ, слегка прищурив глаза, из-за чего выглядел более зловеще. Наложник сохранял приятное выражение лица, но его сердце упало. Однако прежде чем он успел что-то сказать, внезапно появился Итто, который неаккуратно расталкивал дворян, за что просил прощения. Взяв брата за руку, он сказал, что им надо поспешить домой. Аратаки взглянул на Тому, но не поздоровался с ним, не говоря уже о том, чтоб показать, будто знает его имя.

Как будто они были совершенно незнакомы.

Братья Лоефальтер ушли. Возбуждение улеглось, небольшая толпа рассеялась в полном равнодушии. Зеваки, наблюдавшие за происходящим, снова ласково заговорили с наложником, но тот уже не мог наслаждаться вечеринкой, как раньше. Он чувствовал себя неуютно среди людей, которые намеренно привели тех, с кем у него непростые отношения, а потом сделали вид, что не имели никакого злого умысла.

Вместо того чтобы продолжать общаться с дворянами, Тома воспользовался возможностью и вышел из комнаты, но наткнулся на Итто, который ждал не так далеко.

Увидев его, Аратаки заколебался, потом подошел ближе:

— Мать велела мне притвориться, что я тебя не знаю, но решил, что должен рассказать тебе об Уси.

Уси... Так звали их ребенка. Эту информацию ему передал Аль-Хайтам. Но теперь это имя было произнесено устами этого человека.

Тома побледнел и поспешил прикрыть рот Итто рукой:

— Ты угрожаешь мне?

Аратаки выглядел удивленным неформальным тоном, но затем угрюмо покачал головой и оттолкнул руки бывшего возлюбленного:

— Все совсем не так.

— Зная, что я – наложник короля … поднимать эту тему. Разве это не угроза?

— Я слышал, что ты купил особняк в столице для Уси.

Глаза Томы расширились. Единственным человеком, который знал, что он заплатил за особняк, была сама Синьора. Хотя Аль-Хайтам и одолжил ему деньги, наложник не знал, для чего именно та их использовала.

Эти слова, сказанные Итто означали, что Розалина, должно быть, рассказала ему об этом… но сказала ли она своему сыну, что использовала шантаж для этого?

Нет. Лоефальтер не захотела бы говорить своим детям, что она шантажист.

— Ну и что? — Тома лишь холодно ответил ему.

— Уси здоров. Он такой красивый и очень похож на тебя. Я подумал, что должен тебе сказать.

— А зачем тебе говорить об этом мне?

— Ты столько всего пережил. Особенно когда думал, что ребенок мертв.

— Ты видел, как я страдаю, но предпочел не обращать на меня внимания.

— Мне очень жаль. Я был так напуган.

Наложник уродливо улыбнулся:

— Я тоже был напуган.

— Я знаю, но мне было еще страшнее. Тебе нечего терять, а мне есть, что. Я не думал, что это было подходящее время оставить все и выбрать тебя…

— Я не хочу говорить о прошлом. — Тома посмотрел на Итто с неприкрытым презрением и повторил его слова: — Теперь и мне есть что терять. Ты ведь тоже через это прошел, так что понимаешь меня, да? Твоя мать велела тебе притвориться, что ты не знаешь меня. Тогда сделай это. И скажи своему грубому брату, чтоб вел себя прилично.

Хотя наложник считал Синьору отвратительным существом, Итто казался ему еще более ненавистным. Эти холодные слова без колебаний слетели с его губ.

Тома на мгновение впился в Аратаки взглядом, как будто тот был насекомым, а затем прошмыгнул мимо него. Однако, несмотря на внешнюю невозмутимость, его сердце бешено колотилось в груди. Он находил это положительно возбуждающим – поменяться ролями со своим бывшим любовником и хозяином. Но сам Итто был обеспокоен, когда наложник сказал, что не хочет видеть Уси.

В конце концов Тома решил найти Аль-Хайтама, который был единственным человеком, с которым он мог посоветоваться по этому поводу.

Перед комнатой секретаря никого не было, но любовник просто открыл дверь и вошел. Кому-то ещё это покажется самонадеянно, но Аль-Хайтам дал ему на это свое разрешение. Одно это придавало больше уверенности, чтобы доверять ему.

Как только наложник зашел, он услышал, как его друг что-то бормочет себе под нос:

— О, Бездна…

Тома посмотрел в его сторону и увидел, что тот читает письмо, которое держит в руке. У окна сидела зелёная птица. Однако стоило орлу почувствовать чужое присутствие, он вздрогнул и улетел.
Секретарь не спеша свернул бумагу и спрятал в карман, обращая внимание на пришедшего.
Наложник подошёл ближе, интересуясь:

— Плохие новости?

— Нет. С чего бы? — Не меняясь в лице спросил Аль-Хайтам.

— Просто ты сказал такие грубые слова...

— О. — Дёрнул бровью мужчина. — Просто один мой друг немного сошёл с ума. Ничего особенного.

Тома гадал, кто же такой этот сумасшедший друг, но секретарь, похоже, не хотел говорить об этом, поэтому он не стал допытываться дальше. Вместо этого наложник рассказал ему о встрече с двумя сыновьями Синьоры и о том, что Итто сказал об Уси.

— Как я уже говорил, именно Итто бросил меня на произвол судьбы. А его младший брат вообще исчадие бездны! Не было ни дня, чтоб он не доставал меня, потому что ему не нравилось, что я был с Итто. Они оба знают о моем ребенке, и я беспокоюсь, что будет дальше.

Получив эту информацию, Аль-Хайтам ответил непринужденно, как будто чужая проблема не был серьезной:

— Если Синьора Лоефальтер велела своему старшему сыну притвориться, что он тебя не знает, значит, она хочет, чтобы тот оставался на месте. Ее дети, вероятно, знают об этих ограничениях.

И только когда секретарь произнес эти слова, Тома почувствовал облегчение. Он думал точно так же, но, когда кто-то другой повторил его слова, это было более обнадеживающим.

— Ты только об этом хотел поговорить?

— Возможно… Ты знаешь человека, который подсыпал яд в мою еду?

— Не думаю, что кто-нибудь знает. К счастью, ты не пострадал.

— Ясно. За несколько дней до этого … Я взял на себя личное обязательство защитить себя и своего ребенка. Проблема в том, что как только я принял это решение, обнаружил, что ем яд. — Наложник покровительственно обхватил руками живот: — Боюсь, что в будущем это повторится. Есть ли какой-нибудь способ избежать этого?

— Есть два пути. Во-первых, нужно попросить помощи у короля. Не спрашивай его прямо, просто продолжай говорить, что ты боишься. Он сделает для тебя все что угодно.

Этот образ действий был слишком пассивным, и Тома уже просил об этом. Покачав головой, наложник спросил о втором варианте.

Любовник не заметил, как Аль-Хайтам слегка прищурился:

— Иногда лучшая защита – это нападение. Прежде чем на тебя нападут, избавься от людей, которые могут напасть на тебя первыми.

Глаза Томы расширились от его смелых слов. Этот способ был более агрессивным, но вполне правдоподобным. Он серьезно задумался на мгновение, но вскоре нахмурился и покачал головой:

— У моего врага более высокий статус, больше власти и больше богатства. Разве это возможно?

— А ты знаешь, кто твой враг?

Любовник резко замолчал, сжавшись от собственных неосторожных высказываний.

— Значит ли это, что под врагом, обладающим большей властью, ты имел в виду Его Величество королеву?

Тома поколебался, потом кивнул:

— Сначала мне хотелось сблизиться с Чайльдом. Как братья, конечно. Я ниже его, но так как все всегда хвалили королеву, я полагал, что она также будет относиться ко мне с любовью и вниманием.

— Ты же не думаешь, что он будет это чувствовать?

— Чайльд сделал меня лжецом и посмешищем перед императором Ли Юэ из-за какого-то недоразумения. Он оскорбил меня, заставив всех думать, что я скопировал его наряд. Он не только позволил своему брату дать мне декоративный меч, но ещё и кинул проклятье под видом благословения. А также ничего практически не сделал, когда Кейа толкнул меня!

— Хм. — Секретарь сложил руки на груди.

— Королева напала на моего ребенка только потому, что бесплодна. Даже если я не люблю королеву, что сделал ребенок?

— Правильно.

— Теперь я ненавижу Чайльда. Мне страшно. — Выражение его лица сменилось легким ужасом: — Если он нападет, как я смогу защитить себя? Я не могу напасть на него первым.

Аль-Хайтам задумчиво промычал, после чего на его лице появилась холодная слабая улыбка:

— Есть только один способ остановить атаку королевы.

— Какой? — Тома весь подобрался, слушая, что скажет ему друг.

Секретарь долго тянуть не стал:

— Ты сам должен стать королевой. — Заметив чужой шок, мужчина закатил глаза: — Все нормально. Тот, кто занимает должность королевы, может меняться довольно часто.

Зелёные глаза расширились от удивления. Хотя Тома и жаждал все, чем владеет Чайльд, такая мысль никогда раньше не приходила ему в голову. Его самой большой мечтой было просто иметь счастливую жизнь во дворце, любовь Аято и дружбу Тартальи, а затем иметь своих собственных детей в качестве принцев или принцесс.

Но быть самой королевой…?

— Раб не может быть правителем. — Лицо наложника побледнело, и он покачал головой: — Ты… ты не должен так говорить!

— Это не так уж и трудно. Как я уже сказал, тот, кто сидит в кресле королевы, может часто меняться. К тому же, пока нет официально подписанного документа о том, что ты был рабом, никто не посмеет тебя свергнуть.

Дрожащие пальцы любовника не сразу успокоились, и Аль-Хайтам подозвал слугу, чтобы тот подал слабый алкогольный напиток. Наложник сделал несколько нервных глотков, но его рука все время тряслась.

— Неужели это может быть…

— Конечно.

— Но с моим происхождением … это невозможно.

— Тогда почему бы тебе не поменять, откуда ты родом?

— Поменять?

— Скажи, что твои "настоящие родители" на самом деле были дворянами, а ты потерялся в результате какого-то несчастного случая. Что-то вроде того. — Секретарь чуть наклонился и заговорщически прошептал: — А теперь представь себе это. Твои родители искали потерянного ребенка. А потом, когда ты стал наложником короля, и поползли слухи о твоей красоте, они пришли посмотреть на тебя.

— Это как в сказке…

— Это и есть сказка. Вот почему людям она понравится, верно? — В глазах Аль-Хайтама появился блеск: — Господин, у тебя есть семья?

— … Нет.

— Это не имеет значения. Есть много бедных дворян, которые могут послужить тебе родителями. — Мужчина удовлетворенно хмыкнул: — Я займусь этим.

Тома был слишком ошеломлен, чтобы ответить, как следует.

Фальшивые родители… не преступные родители, сделавшие своего сына рабом, а гордые и возвышенные. Статус, который считал оковами своей жизни, было так легко заменить!

В то же время он чувствовал сожаление по поводу Аято. Наложник пожалел, что с самого начала не солгал и не рассказал ему о фальшивых благородных родителях. Почему он этого не сделал?

Потому что король не собирался делать его королевой, вот почему.

— Господин. — Секретарь помахал пальцем перед лицом Томы, отвлекая его от мыслей. — Ты понимаешь, что я сказал? Это может казаться легким, но это опасно. Однако думаю, что это единственный способ защитить себя от королевы.

— Я это сделаю.

Любовник говорил с решительным выражением лица, а Аль-Хайтам прикрыл рот рукой и усмехнулся:

— Очень хорошо. Но ты должен пообещать мне одну вещь.

— Я отплачу тебе, когда стану королевой!

— Нет. Дело не в этом.

— Что?

— Что бы там ни говорили, никогда не соглашайся на тест на отцовство. В противном случае все узнают, что ты не связан с родителями по крови.

— Конечно. — Наложник улыбнулся и согласился. Он нервно сжал пальцы, когда задал следующий вопрос: — Ну … а что будет потом? Что мне делать после того, как изменю свое прошлое? Если я дворянин, это еще не значит, что я стану королевой.

Секретарь ответил на его вопрос своим собственным:

— Ты умеешь читать?

Тома смутился и тихо ответил:

— Я умею читать простые книги. И немного умею писать.

— На инадзумском?

— Нет, общетейватском.

— Плохо. Продолжай учиться и бери много уроков. — Странное выражение появилось на лице любовника, когда он услышал эти слова. Аль-Хайтам скептически дёрнул бровью: — Почему у тебя такое выражение лица? Ты ненавидишь учиться?

— Это не так… просто учеба, похоже, не является способом нападения…

— У тебя нет выбора. У Чайльда хорошие образование и репутация.

— Похоже, он хорошо подготовлен...

— Подготовлен или нет, прямое нападение на него вызовет ответную реакцию. Первое, что тебе нужно сделать, это поднять свой образ до уровня королевы, и тогда вы сможете сражаться.

Слова секретаря подразумевали, что Тома, какой он сейчас, не на одном уровне с Чайльдом. Наложник надулся, но был вынужден признать реальность происходящего.

— Аристократы игнорируют меня из-за предрассудков. Прекратится ли это только потому, что я учусь?

— Конечно, нет. Вот почему ты пойдешь за простыми людьми. Заставь их думать, что ты можешь представлять их интересы. — Заметив чужое недоразумение, мужчина объяснил: — Ты ведь знаешь, что половина членов Совета – простолюдины, верно? По правде говоря, рядовой законодатель – это просто почетная должность и не выполняет большой функции. Но они имеют большое значение для простых людей. Мы просто должны заставить этих законодателей поддержать тебя.

— Как?

— Нынешняя королева популярна, но у нее слишком аристократический имидж. Она родилась в престижной семье и стала принцессой еще до своего дебюта в обществе и помолвки с наследным принцем.

Тома попытался представить себе детство королевы, но ему было трудно это сделать. Он понятия не имел, каково это – жить такой жизнью. В самом деле, какая разница между Чайльдом и им самим? Почему Чайльд родился принцессой, а Тома – рабом?

Лицо наложника потемнело от зависти, и Аль-Хайтам внимательно посмотрел на него:

— Как бы хорошо королева ни обращалась с простыми людьми, они не могут не чувствовать разделяющих их стен. Копайся в трещинах. Обязательно создай себе имидж человека, способного понять и посочувствовать простолюдинам.

— Хорошо, — Согласился любовник, после чего почувствовал себя чуть лучше. Улыбнувшись, он поблагодарил своего друга: — Спасибо тебе, ты так много знаешь об Инадзуме.

— Да. — Кивнул секретарь, стараясь, чтоб Тома не увидел его лицо: — Просто много читаю.

***

Вчера Аято устроил небольшую вечеринку для наложника. Аякс не присутствовал, так как не устраивал ее, и в любом случае это не официальное событие.

Тем не менее он слышал, что мероприятие посетило много людей, и в Центральном дворце все еще оставалась часть вчерашнего тепла. Тарталья легко услышал, как несколько придворных чиновников шептались о вчерашней вечеринке, но новости не казались плохими.
Рассмотрев важные вопросы, которые должны были быть решены в течение дня, Чайльд как можно скорее вернулся в Западный дворец. Когда Люмин вернулась с прогулки, королева сидела в гостиной вместе со своими фрейлинами. Девушка протянула Аяке сумки, которые занимали ее руки, и быстро подошла к господину с сияющими глазами:

— Я сделала то, что Вы просили, Ваше Величество!

Это было то, чего Аякс так долго ждал. Одно только буйное выражение лица Люмин говорило, что план сработал хорошо.

— Отец Паймон представил младшего сына Синьоры Лоефальтер "этому омеге" в присутствии целой толпы!

— Какова была его реакция?

— Наложник пытался скрыть свое выражение лица, но было уже слишком поздно. — Девушка не смогла удержаться от смеха: — А сын Синьоры даже не думал о том, чтобы управлять своими собственными эмоциями!

После того как репутация королевы была запятнана из-за Томы, Люмин казалась легкомысленной. Она взволнованно топнула ногой и смущенно улыбнулась, когда Аяка бросила на нее сердитый взгляд. Однако ее кротость продлилась недолго, и она с новой силой хлопнула ладонью по дивану:

— Но как раз в тот момент, когда все стало интересно, какой-то незнакомец увел сына Синьоры.

— Незнакомец?

— Да. Он, должно быть, был его старшим братом.

— Понятно. — Чайльд задумчиво погладил подбородок: — А как зовут их младшего?

Молодая фрейлина слегка склонила голову:

— Кавех, Ваше Величество.

— Кавех... — Повторил Тарталья, о чем-то размышляя: — Хорошо, спасибо, Люмин.

Девушка зарделась от похвалы и сказала, что всегда рада помочь. Аякс же сразу перешёл к следующему вопросу:

— Кратко. Что за человек – господин Кавех?

В этот раз вперёд вышел Итэр, докладывая королеве о личности данной особы:

— Довольно эмоциональный омега. Не всегда может держать себя в руках, однако является крайне умным и талантливым юношей, у которого в планах заняться некоторой перестройкой Академии на Ватацуми. Является Вашим преданным фанатом, судя по некоторым его высказываниям.

— Отлично. — Холодно улыбнулся Чайльд. — Люмин, попроси леди Паймон сблизиться с господином Кавехом, а потом представить его мне.

— Есть!

Когда близнецы и все остальные фрейлины вышли, Аяка заговорила:

— Я думала, Вы не хотите связываться с этим наложником. Вы, должно быть, передумали?

— Я не могу больше оставаться невежественным.

Хотя попытка избавиться от ребенка была злым умыслом, Тома все равно сказал, что Чайльд бесплоден, а также соврал, что Кейа его толкнул.

Наложник хотел, чтобы его ребенок стал частью королевской семьи, поэтому Аякс собирался сообщить ему кое о чем заранее…
Невесело хмыкнув, Тарталья посмотрел в окно, в надежде увидеть там знакомого дракона или хотя бы зелёную птицу:

— Нужно провести правильную черту.

Chapter Text

Сплетни дошли до ушей Аято.

Поскольку это было относительно небольшое событие, слухи о том, что наложник короля встретился со вторым сыном Синьоры Лоефальтер не вызвали бури в светских кругах. Сам Аято услышал, что произошло, только когда послал своего секретаря быть его глазами и ушами.
Заслушав доклад, лицо короля стало серьезным. Он беспокоился, что всё может выйти из-под контроля. Несмотря на то, что мало кто знал о произошедшем, потребуется некоторое время, прежде чем эта ситуация уляжется. Благо, успел вмешаться старший сын Синьоры, и его брат не сказал ничего лишнего.

Секретарь пытался успокоить короля, но всё это не имеет значения. Факт того, что кто-то решил провернуть нечто подобное показывает, что Тому не воспринимают, как должно.
Точнее, его игнорируют.

Мадарамэ усмехнулся, как будто это предположение было неправдой:

— Есть дворяне, которые игнорируют простолюдинов, но все больше людей думают, что господин Тома – милый и очаровательный наложник. Такая чистота редко встречается в высшем обществе.

— Неужели они считают его слишком мягким? Конечно, так и есть, Тома хорошенький, но этого достаточно только для первого впечатления. Это был бы комплимент для нормального аристократа, однако он скоро станет матерью моего ребенка. Дворяне должны в какой-то степени уважать его.

— Увы… Да. Они бы не сыграли с ним такую шутку, если бы уважали.

Маркиз робко улыбнулся. Его Величество прав, но можно ли повысить статус наложника, который, по слухам, бывший раб? Возможно, это можно было бы сделать с Томой, но на это уйдет много времени. К тому же…

— Ваше Величество, я должен сообщить вам еще кое-что.

— Что такое?

— Речь идет о Синьоре Лоефальтер, которой Вы уже упоминали.

Аято заинтересовался Розалиной еще со времен инцидента с кольцом, и не спускал глаз с нее во время конфликта с герцогиней Минчи. Правитель не только наблюдал за поместьем этой женщины на Рито и недавно купленным особняком, но и следил за всеми ее передвижениями.

До сих пор не было ничего примечательного. Но Мадарамэ, казалось, хотел что-то сказать.

— Говори.

— В резиденцию Синьоры входит и выходит подозрительное количество людей.

— Это ее собственные люди?

— Я так не думаю. Они спрашивают о господине Томе.

— Они хотят знать, действительно ли он раб или простолюдин?

— Да, я думаю, что это и есть цель.

Король нахмурился:

— Выясни, кто за этим стоит.

— Да, Ваше Величество.

Когда они закончили разговор о наложнике, баронесса Кокоми, которая спокойно слушала разговор двух мужчин, осторожно обратилась к королю:

— Мне нужно кое-что сообщить о господине Томе. Он велел мне передать Вам одну просьбу.

— Просьба?

Среди всех министров Аято, баронесса была самой любимой у Томы. Правитель удивленно поднял брови, и Кокоми робко ответила:

— Да. Он хочет изучить аристократический этикет, чтобы помочь себе в придворной жизни.

— Аристократический этикет...

— Я полагаю, что это по той же причине, о которой упоминал маркиз.

Аристократы, разыгравшие Тому на вечеринке, несомненно, мотивировали его.

— Очень хорошо. Назначь ему лучшего учителя. И, пожалуй, сама иногда проведывай его.

Аято охотно согласился. Тома еще даже не научился правильно писать. Ему предстояло многому научиться, прежде чем сможет достойно жить в качестве королевского наложника.

Но даже когда правитель приказал приставить к нему учителя, в его сердце все еще пульсировала боль сожаления:

— Я боюсь, что очарование Томы исчезнет.

— Он будет действовать только более официально, Ваше Величество.

— Даже десятилетние дети ведут себя как взрослые после того, как изучили аристократический этикет. Тома будет таким же, как и другие дворяне, без его новых свежих качеств.

Аято был очень мрачен, но не отказался от своих слов. Наложник не был бы таким интересным, если бы был таким же, как все остальные, но поскольку тот беременный его ребенком, характер больше нельзя игнорировать.

Король тяжело вздохнул и отпустил секретарей.

***
Это был день, когда делегация отправлялась на праздник в Ли Юэ.

Представитель миссии, Великая Сангема-Бай, казалось, очень рада возглавить эту поездку. Она продолжала улыбаться, слушая ободряющие слова Аято, но, когда Чайльд произнес свою прощальную речь, та сделала торжественное выражение лица и равнодушно смотрела вниз.

Дори упорно держалась за Тарталью, даже после того, как тот постоянно отказывался от ее взяток. Теперь, когда она подружилась с Томой, девушке больше не нужно было действовать так, чтобы ранить свою гордость. Неужели это причина холодной атмосферы между Великой Сангема-Бай и королевой?

Аято стоял рядом с супругом, но не потрудился заговорить с ним.

Через некоторое время Аякс подошел к окну верхнего этажа, чтобы понаблюдать, как делегация медленно выходит из ворот внутреннего двора. Толпы собрались посмотреть на процессию, которая змеилась по большой дороге прочь от столицы. Чайльду было грустно видеть, как лошади и экипажи постепенно исчезают вдали. Зелёная птица тоже улетела.

Вероятнее всего, они с Мораксом больше не смогут поговорить, как было в прошлом.

Когда процессия полностью скрылась из виду, Тарталья почувствовал беспокойство и отошел от окна. Он спускался по ступенькам и приводил свои мысли в порядок. Когда королева шла по извилистым коридорам, чтобы вернуться в Западный дворец, знакомый монотонный голос окликнул ее.

— Ваше Величество.

Чайльд повернул голову и увидел Аль-Хайтама, который выглядел, как всегда, безупречно. Тот поджал губы, поправил пуговицу у горла и подошел к королеве.

— Давно не виделись.

Пусть секретарь и друг Моракса, Аякс никогда не был близок с ним. Тома гораздо дружелюбнее к нему, и именно поэтому Тарталья смотрел на Аль-Хайтама с некоторой осторожностью. Они разговаривали всего несколько раз, но все же...

— Я хотел бы время от времени навещать Вас.

— Да. — Скупо выдавил Чайльд. — Надеюсь, что когда-нибудь будет хорошая возможность.

— Вы хотите сказать, что не сейчас?

— Боюсь, что нет.

— Тогда Вы не возражаете, если я немного пройдусь с Вами? Только пока наши пути пересекаются.

Королева изо всех сил старалась вежливо пройти мимо него, но ему намеренно не давали закончить разговор. Как бы Аяксу не было неловко, тот все еще оставался главным секретарем Сумеру. Ему нельзя просто так отказать:

— Ладно.

Кивнув на согласие, Аль-Хайтам заговорил холоднее, чем прежде:

— Я думал, что Его Величество будет в составе делегации в Ли Юэ.

— Боюсь, я слишком занят.

— Он будет очень разочарован... — Пробубнил секретарь.

Кто? Неужели он говорит о Мораксе?

Когда королева подняла на него глаза, Аль-Хайтам нахмурился и поправил ее мысли, сказав:

— Господин Тома.

— Что заставляет Вас так думать?

— А вам не кажется, что Томе нравится, когда королева далеко? — Увидев чужое выражение лица, он спросил: — Разве это не близко к истине?

— Это звучит так, как будто наложник что-то сказал.

Аль-Хайтам глубоко вздохнул в знак согласия и продолжил идти рядом с Чайльдом:

— Что думает Его Величество о господине Томе?

— То же самое, что большинство жен чувствуют к любовнику мужа.

Секретарь покачал головой:

— Почему Вы так хорошо избегаете вопросов?

— А что Вы хотели услышать?

Аякс понятия не имел, что задумал этот человек. Почему друг Томы так приветливо относится к нему и задает странные вопросы? Неужели он хочет, чтобы королева ругала наложника?

— Если Вам есть что сказать мне, говорите. — Тарталья решил быть более откровенным, и, к счастью, на этот раз тот не обошел его стороной.

— Это отвратительно – притеснять слабых, Ваше Величество.

В его словах сильный подтекст. Слабые означают Тому. Но что Аль-Хайтам имеет в виду под этим "отвратительно"? В конце концов это уже не имеет смысла:

— Я не трогал его первым. Но, если слабый человек бросается на Вас с ножом, Вы не можете позволить ему ударить себя просто потому, что он слаб. Если секретарь встретит слабого врага, он бросит свое оружие и спрячет кулаки?

Аль-Хайтам не ответил и погрузился в свои мысли.

Тем временем они подошли к Западному дворцу. Королева не была склонна приглашать того и дала понять, что именно здесь нужно расстаться. Секретарь все еще серьезно обдумывал чужие слова, но, когда их глаза встретились, он улыбнулся.

Почему он так улыбается? Почему он в принципе улыбается?
Это был странный момент для прощания.

— Вы можете ударить меня хотя бы раз?

Аякс был ошеломлен этой абсурдной просьбой:

— С какой стати?

Тот хотел, чтобы Чайльд ударил его просто так. Это же просто смешно. Тарталья бросил на него недоверчивый взгляд, и мужчина пробормотал что-то себе под нос в ответ:

— Я хочу облегчить свое чувство вины.

— Чувство вины? О каком чувстве вины Вы говорите?

Вместо объяснений Аль-Хайтам указал руками в двух направлениях: одно – куда он должен идти, а другое – куда королева.

— Вот мы и прогулялись вместе. Теперь нам надо идти разными путями. Надеюсь, Вы благополучно вернетесь.

Была ли эта так называемая вина вызвана тем, что секретарь встал на сторону Томы?

Если нет…

Чайльду вдруг пришло в голову, что именно Моракс пригласил сюда этого человека. И эти двое что-то замышляют.

Может быть, чувство вины Аль-Хайтама вызвано их планами? В таком случае, что именно они задумали?

***

Синьора устроилась на роскошном диване и с удовольствием потягивала чай.

Она поистине благословлена. Великолепный особняк, многочисленные слуги, благородный статус, родной город, в который можно вернуться в любое время, двое детей, крепкое здоровье и успешный раб, благодаря которому они здесь. Как чудесно!

Теперь оставалось сделать только три вещи: Женить Итто на благородной омеге, выдать Кавеха замуж за богатого альфу. А также убедиться, что эти два болвана будут счастливы.

Розалина возлагала большие надежды на своих детей, особенно на младшего. У Итто вообще не было талантов, и эти дни он проводил слишком много времени, балуя рожденного рабом ребенка. Аратаки не настолько глуп, чтобы поставить под угрозу семейное имя, но и не сделает его лучше.

Однако он не похож на своего красивого и умного брата. При поддержке Синьоры, Кавех мог бы подняться высоко по социальной лестнице.

Думая об этом, женщина довольно улыбнулась, когда один из слуг принес ей письмо.
Приподняв бровь, она взяла его, и принялась читать. С каждой секундой глаза Лоефальтер становились всё больше и больше.

Поднявшись с дивана, Розалина отправилась прямиком в другую часть особняка. И чем ближе она подходила к гостиной, тем отчётливее были слышны визгливые крики. А также смех ребенка.

Открыв без предупреждения дверь, женщина посмотрела на разворачивающуюся перед ней картину, и несильно хлопнула себя по лицу.
Как она могла забыть, что ее дети – идиоты.

— Кавех, — Обратилась Синьора к младшему: — Прекрати запугивать своего брата, и опусти наконец стол. Он, вообще-то, стоит целое состояние.

— Итто, а ты прекрати вести себя как тряпка. С тебя даже младенец смеётся.

Аратаки тут же подскочил с пола, и, визжа как свинья, подбежал к Розалине, цепляясь за ее юкату.
Кавех, как ему и сказали, осторожно поставил мебель на место, после чего снова недовольно уставился на брата.

— Я даже спрашивать не буду, из-за чего вы опять погрызлись. — Закатила глаза Лоефальтер.

— Мать, мать! — Выкрикнул Итто: — Младший хочет побить меня столом за то, что я увел его с праздника!

— Хотел. — Скривился Кавех: — Как видишь, в руках стола у меня больше нет.

Заметив, как расслабился брат, младший подошел ближе, наклоняясь к его уху:

— Зато есть кулаки, которые ничуть не хуже. — С угрозой прошептал он.

Итто закричал ещё громче, чуть ли не захлебываясь слюнями и соплями:

— Где это видано, чтоб омеги были такими грубыми и сильными!

— Замолчи, Итто. — Наконец вмешалась Синьора, отрывая руки сына от своей одежды. — Мне нужно поговорить с Кавехом.

Стоило женщине обратиться к младшему, как тот сразу улыбнулся, слегка наклоняя голову, ожидая нежных поглаживаний. Розалина усмехнулась, исполняя желание сына.

— Что бы ты хотела спросить, матушка? — Слегка неразборчиво промурлыкал Кавех: — Я уже почти закончил дизайн нашего коридора, совсем скоро можно будет звать людей, которые возьмутся за это дело.

Гордясь своим мальчиком, Лоефальтер ещё раз погладила его:

— Молодец, но я пришла не по этому поводу. — Лицо женщины вмиг стало серьезным: — Королева хочет видеть тебя.

Игнорируя то, как Итто прошмыгнул к Уси, беря того на руки, Синьора продолжила:

— Мне пришло письмо прямиком из дворца.

Услышав это, Кавех расцвёл, не веря своим ушам. Сама королева хочет видеть его! Королева! Чуть ли не прыгая от счастья, он сказал, что обязательно будет, и обязательно наденет свой лучший наряд.

Однако женщина не разделяла чувства своего младшего сына. Успокоив его, она предупредила:

— Я тебе сказала, потому что ты не можешь ослушаться приказа. Сейчас мне нужно уйти кое-куда, а до тех пор ничего не делай. Ясно?

***

Синьора отправилась прямо во дворец к Томе. Тот приветствовал ее своим обычным презрительным взглядом, но она не обратила на это внимания. Розалина не стала бы убивать свою золотую псину из-за минутного гнева, не говоря уже о золотой псине, вокруг пальца которой обернулся король.

Но, как бы ни была потрясена женщина новыми событиями, она не была так шокирована, как наложник.

— Зачем королеве встречаться с Кавехом? — Удивленно воскликнул он.

— Не знаю, но я пришла сюда, потому что решила, что лучше сообщить тебе об этом.

Тома обдумал полученную информацию и пробормотал что-то себе под нос:

— … Чайльд копает под меня.

Любовник был уверен в этом и нервно прикусил губу. Ему следовало бы подумать о том, что королева начнет расследование или что Кавех будет преследовать его. Но, несмотря на свой гнев, Тома мало что мог сделать.

— Заставь своих сыновей замолчать.

Все, что он мог сделать – это надавить на Синьору.

— Конечно.

Розалина прибежала к нему с неприятной новостью, но теперь на ее лице засияла широкая улыбка. Увидев ее, наложник вспыхнул гневом. Он хотел бы с силой опрокинуть все столы и стулья в комнате, но Аято точно узнает, если Тома это сделает.

— Почему все беспокоят меня? Я просто хочу жить спокойной жизнью!

Лоефальтер больше нечего было сказать, но она не ушла.

— Ты не собираешься уходить?

Любовник сердито посмотрел на женщину. Обычно та требовала от него слишком многого: мору, драгоценности, большой особняк или деньги на то, чтобы нанять слуг. Тот факт, что она может сделать это снова, заставил его вспылить.

— О нет. Не стоит слишком волноваться. — Синьора ухмыльнулась, и поудобнее устроилась в кресле: — Нет необходимости торопить меня.

— Что тебе еще нужно?

— Ты говоришь слишком быстро.

— Ты слишком медлительная, так что мне пришлось поторопиться.

Розалина пожала плечами и сделала вид, что оглядывается, а потом спросила, есть ли у него календарь.

— Календарь? — Тома растерянно уставился на нее, и та усмехнулась:

— Зима – это время, когда устраивают бал, чтоб показать свои умения, верно?

— Ну и что? — Наложник посмотрел на женщину с плохими предчувствиями, и она снова гордо улыбнулась:

— В этом году мой младший сын будет участвовать в этом мероприятии.

Лицо любовника застыло. Он понял, к чему клонит Синьора.

Зимний бал – это особый праздник, в котором принимают участие те, кто хочет покрасоваться своими знаниями в определенной области. Зная, что встречают по одёжке, девушки и юноши надевают свои самые красивые наряды и украшают себя самыми лучшими драгоценностями.

Розалина ждёт, что Тома купит для Кавеха подходящую юкату.

— Ты уже потратила деньги, которые взяла раньше?

Наложник кипел от раздражения. Он получил большое количество сокровищ в качестве детских подарков, так что на этот раз ему не придется занимать деньги у Аль-Хайтама или баронессы Кокоми. Но независимо от того, есть у него мора или нет, он не хотел, чтобы ему угрожали или заставляли оплатить наряд этого мерзкого Кавеха.

— Я не прошу денег. Многие известные портные работают для своих высокопоставленных клиентов бесплатно. Так что закажи у своего мастера юкату специально для моего сына.
И конечно же, ты должен использовать только самые лучшие ткани и украшения. Не нужно пускать деньги на ветер.

Это мои деньги, а не твои, — мысленно возмутился Тома. Он ничего так не хотел, как убить Синьору. Если наложник подумает о своем будущем как королевы… не лучше ли сделать это сейчас?

Зелёные глаза вспыхнули, но на лице Розалины снова появилась улыбка:

— Тома, на всякий случай. Даже не думай об этом. — Она рассмеялась, когда тот вызывающе посмотрел на нее: — Неужели ты думаешь, что я просто хожу во дворец без запасного плана?

— Что ты имеешь в виду?

— Если со мной что-нибудь случится – неважно, умру я или не смогу ничего предпринять, и тут, и там найдутся люди, которые в течение дня раскроют твою тайну.

Глаза любовника расширились.

Тут и там... Сколько людей знают его секрет?

Глядя на дрожащего бывшего раба, женщина ухмыльнулась и вышла.

***

— Синьора Лоефальтер снова посетила Тому?

— Да, Ваше Величество.

— Очень хорошо. Спасибо, что сообщил мне об этом.

После того как Итэр доложил о Розалине, Чайльд вернулся к книге о Сумеру, которую ему подарил Великий махаматра Сайно. Хотя до торговли с жаркой страной дело не дошло, он все же кое-что изучал. Особенно Аякса интересовал язык. Дополнительные знания лишними не будут.

Аяка отослала служанок, убиравших комнату, а потом обратилась к королеве с вопросом:

— Это потому, что завтра придет господин Кавех?

— Возможно. — Тарталья перевернул страницу.

Люмин сверкнула глазами и фыркнула:

— Я думаю, они пытаются заранее заткнуть рот этому юноше.

— Возможно. — Снова повторил Чайльд, не отвлекаясь от чтения.

Фрейлины обменялись тревожными взглядами, но Аякс небрежно отмахнулся. Его спокойное безразличие не было напускным. По правде говоря, он и не ожидал, что Кавех расскажет о Томе:

— Мне от него нужна вовсе не информация.

Конечно, было бы полезно узнать о прошлом этого наложника, но в этом нет необходимости. Фрейлины удивленно посмотрели на господина, и тот лениво перевернул страницу своей книги.

Все, что королева хочет сделать – это предупредить Тому.

Если Тарталья встретится с Кавехом, Тома задумается, почему он это сделал, и придет в бешенство от беспокойства. Это было все, чего хотел Чайльд. Наложник должен знать, что никогда не сможет занять достойное и почетное положение.

Королева закрыла глаза.
Томе нужно быть более осторожным в своем поведении.

***
Кавех постоянно переодевался, готовясь к встрече с королевой на следующий день. Леди Паймон сказала, что Его Величество обладает ледяным благородством. Нужно соответствовать.

Сможет ли королева помочь ему устроить ремонт в Академии на Ватацуми?

Кавех вздохнул. Хотя он теперь живет в особняке в столице, он все еще господин из маленького поместья на Рито. У него, парня, не имеющего связей, мало шансов стать известным архитектором.

Кавех продолжал рыться в гардеробе и примерять одежду, когда раздался стук в дверь и вошла Синьора Лоефальтер.

— Матушка! — Младший обнял женщину и отпустил ее: — Как тебе эта юката? Хорошо ли она смотрится на мне?

Розалина молчала и не произнесла своих обычных восторженных похвал.

— Матушка? — Он озабоченно посмотрел на нее и усадил на кровать.

— Сын мой. Если завтра ты встретишься с королевой, будь осторожен в своих словах. — Выражение ее лица было необычайно серьезным.

— Понимаю. Моя матушка очень беспокоится, что я могу быть грубым во дворце. — Кавех ответил уверенно, не поняв истинного смысла слов Синьоры: — Я не буду невежливым в присутствии Его Величества. Тем более, что королева является моей музой. Однажды я возведу статую в его честь, и все будут любоваться настоящим правителем страны.

Выражение лица Лоефальтер стало только серьезнее, когда младший сын любовно описывал, что планирует добавить изваянию Чайльда.

— Ты должен быть более осторожным. — В конце концов сказала женщина.

— Я не опозорюсь, матушка.

— Я о Томе и Уси. Что бы ни спросила королева, не говори о них ни слова и не говори, что Тома был любовником твоего брата. Ты меня понимаешь?

Кавех наморщил лоб. Увидев Тому на вечеринке несколько дней назад и узнав, что тот стал наложником короля, он только удивился, как этот раб смог подняться до такого высокого положения. Сколько бы ни расспрашивал Розалину или Итто, они не ответили ни на один вопрос.

— Кавех. Ты понимаешь мои слова?

— Король будет ревновать, если узнает, что мой брат был любовником Томы, и у него есть ребенок.

— Да. Такая беспомощная семья, как мы, будет уничтожена гневом правителя. Будь осторожен. Ты же понимаешь, почему с тобой хотят увидеться?

— Конечно, матушка. — Закатил глаза Кавех: — Легко догадаться, что меня хотят использовать. Я понял это ещё когда ко мне подошла леди Паймон, с которой до этого мы даже особо не пересекались. Немного подумав, я вспомнил, что она дружит с леди Люмин, а та, в свою очередь, является близкой фрейлиной королевы. Однако мне не хотелось терять такую хорошую возможность заиметь связи с Его Величеством, поэтому решил, что помимо фанатизма, у меня выйдет продвинуться в качестве знакомого-архитектора королевы.

Синьора Лоефальтер удовлетворенно прищурилась. Ее младший сын такой умный. Он точно не подведёт их семью.

***

Именно в этот день леди Паймон должна была привести на вечеринку Кавеха.

После того как Чайльд закончил свои обязанности аудитора, он объехал различные департаменты, чтобы решить, куда распределить национальный бюджет и рассмотреть ход выполнения различных проектов.

Его работа прошла гладко, и Аякс вернулся в Западный дворец, чтобы переодеться. Знакомство с детьми аристократов не было чем-то новым, но сегодня у него была другая цель, поэтому он больше заботился о выборе своей одежды, нежели о том, что за пару дней так и не успел толком поесть.

Младший сын Синьоры прибыл немного раньше, чем ожидалось, вместе с несколькими другими молодыми дворянами, пришедшими в гости.
Кавех, не дожидаясь, пока остальные решаться побороть свою стеснительность, сделал шаг вперёд, кланяясь Тарталье:

— Для меня огромная честь, встретиться с Вами, Ваше Величество.

Первое впечатление об Кавехе у Чайльда было положительным. Он оказался не только крайне симпатичным, так ещё и решительным, что является хорошим качеством.

— Я также рад познакомиться с тобой, господин Кавех.

Уши и щеки Кавеха покраснели от избытка чувств. Он догадывался, что королева знает его имя, но услышать это вживую – непередаваемые ощущения!

Вечеринка продолжалась около двух часов, и когда она закончилась, Аяка заговорила с Тартальей:

— Младший сын Синьоры Лоефальтер, кажется, действительно очень любит Вас, Ваше Величество.

Аякс молча улыбнулся, игнорируя тошноту, а девушка продолжила поддразнивать:

— Его лицо так покраснело, когда Вы позвали его по имени, и он выглядел очень разочарованным, когда уходил. Такой активный молодой человек.

Люмин же была мрачнее, как будто у нее было что-то более важное, чем разговор о чужом характере:

— Жаль, что Вы не спросили его о господине Томе.

Она, похоже, рассчитывала узнать побольше о прошлом наложника. Остальные придворные дамы согласно закивали и присоединились к разговору.

— Почему Вы ничего не сказали о Томе, Ваше Величество?

— Может быть, Кавех не станет помогать?

— Не знаю. Надеюсь, мы не заставили его быть более осторожным.

Даже остальные фрейлины начали беспокоиться. Они гадали, узнает ли Тома, что Аякс пригласил Кавеха, а потом пожалуется Аято, и что, возможно, его супруг снова рассердится. Если уж на то пошло, то Чайльд тоже об этом подумал.

Но королева пригласила сына Синьоры, чтобы показать наложнику, что он не может нападать на других при помощи лжи. Тарталья не собирался оставаться единственным, кого можно спровоцировать. Но…

— Все прошло лучше, чем я думал. — Аякс улыбнулся и сделал глоток чая, чтоб унять беспокоящую тошноту: — Он дал мне достаточно информации.

Фрейлины уставились друг на друга в недоумении. Господин Кавех эмоционален, но при этом ни словом не обмолвился о Томе. На лицах некоторых дам было написано замешательство, а другие засияли улыбками, когда осознали происходящее.
Оставив их самих, Чайльд всё же решил посетить уборную.

Позже той же ночью, когда большинство фрейлин ушли спать, Аяка осталась. Она была одной из тех дам, которые понимали своего господина, и когда они остались вдвоем, девушка тихо заговорила:

— Кавех, кажется, очень хорошо знает "того омегу". Так ведь?

Тома так красив, что часто становился предметом обсуждения, и Кавех не мог не слышать о нем. Тем не менее младший сын Синьоры ни словом не обмолвился о наложнике. Тарталья пришел к выводу, что тот вынужден держать рот на замке:

— Если Тома раньше был рабом Розалины, он считает и женщину, и его сыновей занозой в боку.

— Да.

Лоефальтер публично унизила наложника, что делало еще более странным то, что они продолжали встречаться во дворце.

Аято должен был знать и принять, что Тома был рабом, несмотря на его попытки опровергнуть слухи. Если Синьора и шантажирует наложника, то вовсе не из-за его происхождения.

Ответ только один – тайна, которую скрывает Тома, заключается не только в том, что он принадлежал семье Лоефальтер.

— Возможно, у любовника есть еще одна слабость, которую хочет скрыть. И не только Розалина знает об этой слабости.
Нужно расследовать прошлое Синьоры и ее сыновей. Нет ничего плохого в том, чтобы знать, каким секретом они шантажируют наложника.

***

Кавех плыл по белому коридору в сказочном настроении.

Раньше он видел образ королевы только на портрете, но сегодня узрел Его Величество, сидящего и пьющего чай с десертами перед ним. Королева даже улыбнулась ему и пригласила через несколько дней на очередное чаепитие. Для Кавеха это было куда более захватывающей картиной, чем великолепный новый особняк и бесчисленные слуги.

Он должен испечь печенье для чаепития. Догадавшись, что Его Величество не равнодушен к сладкому, юноша уверен, что тому это понравится. Печенье Кавеха в форме геометрических фигур – самое лучшее в мире! Ради такого события он даже может попробовать сделать десерты в форме сердца.

Но его хорошее настроение испортилось, как только увидел Тому в конце коридора. Тот стоял, скрестив руки на груди, и явно ждал младшего сына Синьоры.

— Чего ты хочешь? — Кавех пропустил приветствие мимо ушей, когда его взгляд скользнул по бывшему рабу. Наложник всегда был прекрасен, но сейчас он действительно выглядел как ангел.

Но Кавеха это не впечатлило. Он ненавидел Тому с тех пор, как Итто-идиот завел с ним отношения, и это чувство осталось прежним, хотя они больше не были вместе.

— Ты встречался с королевой? — Любовник питал сходные чувства к Кавеху, проигнорировав любые любезности, он перешел прямо к делу.

— Королева? Тебе немного не хватает слов.

— Что ты ему сказал?

— Все еще слишком кратко.

— Что ты сказал?

— Это не имеет значения. И что.

— … Вы разговаривали?

— Разговаривали о чем?

Тома сжал губы. Он не мог произнести: — о твоем брате и ребенке.

Кавех же напрягся и скорчился, стараясь не засмеяться. Юноша знал, что хотел сказать этот бывший раб, и заметил, что, хотя сейчас тот и был любовником короля, он все еще прикован к прошлому. Если его раскроют, это может даже уничтожить этого жалкого человека.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Не волнуйся слишком сильно. — Кавех поддразнивающе улыбнулся: — Зачем мне говорить о тебе с Его Величеством королевой? Ты ничего не стоишь.

Щеки Томы вспыхнули от гнева, вызванного этим оскорблением:

— Я ничего не стою?

— Точно так же, как связь с моим братом не сделала тебя дворянином, пребывание с королем не сделает тебя королевой. — Насмешливый смешок слетел с губ Кавеха.

Гнев наложника вырвался наружу, и он ударил младшего сына Синьоры по щеке. Это случилось еще до того, как любовник понял, что делает.

Кавех ошеломленно вскрикнул:

— Ты с ума сошел!

Юноша поднял руку, чтобы ударить в ответ, но Тома вздрогнул и прикрыл живот.

Кавех сделал паузу. Как и говорила его матушка, Кавех – умный парень. Он вспомнил, чьего ребенка носит бывший раб, и стиснул зубы. Они могли обмениваться оскорблениями, но это не должно быть физической дракой. Сколько бы аристократы ни смеялись над Томой, он все равно оставался наложником короля и носил его ребенка.

— Даже с помощью насилия ты все еще низший! — Вспомнив об одной вещи, Кавех зловеще улыбнулся.

Гнев любовника снова усилился. Но он пожалел, что дал тому пощечину, но не потому, что чувствовал себя виноватым, а потому, что беспокоился, как отреагирует Синьора Лоефальтер. Та безумно любила своего младшего сына.

Оба мужчины пристально посмотрели друг на друга. В конце концов эта порочная встреча закончилась, когда Кавех прошел мимо Томы, посчитав, что не стоит больше тратить свое время на пустое место.

Что же делать…

Тот человек исчез, и наложник нервно прикусил большой палец. Кавех наверняка расскажет матери, что Тома ударил его, и тогда Розалина придет и потребует еще денег…

Любовник не мог рассказать Аято свою версию этой истории. Вдобавок ко всему ему еще предстояло раздобыть юкату для этого высокомерного и ужасного Кавеха.

***

— Тебе сегодня понравилось?

Чайльд ужинал с супругом. Тот заговорил, пока Аякс молча смешивал салат и соус. Аппетита у него особо не было, вдобавок ещё и подташнивало.

— Слышал, ты пригласил кое-кого из знати на встречу. Как это было?

Это сарказм, потому что Тарталья не пригласил Тому? Или потому, что пригласил сына Синьоры Лоефальтер?

Но в этот момент Аято не выглядел злым или насмешливым. Он просто резал рыбу на своей тарелке.

— Да, я чувствую себя совершенно обновленным. — Чайльд ответил на этот вопрос, как обычно, не затрагивая тему Кавеха. Король кивнул.

— Да. Ты должен приглашать людей, которые тебе нравятся, и проводить с ними больше времени. Ты слишком занят работой, поэтому хорошо бы время от времени делать перерыв.

— Я так и сделаю.

— Не забывай, твое благополучие – это благополучие всей страны.

— … Да. — Аякс был совершенно не настроен на беседу. Ему хотелось поскорее вернуться к себе и лечь отдохнуть.

Несмотря на плохое самочувствие, королева все равно старалась следить за мужем. В последнее время они вели нервную войну, но сейчас его поведение было похоже на то, что было до появления Томы.
Почему так?

Неужели Аято изменил стратегию? Вместо того чтобы заставить Тарталью хорошо относиться к наложнику, он решил подать пример? Может быть, король думает, что если будет хорошо относиться к жене, то и жена будет добрее к Томе?

Аякс лениво перебирал в уме различные теории, но так и не смог разгадать загадку, присущую мышлению правителя. Вместо этого он решил поднять тему работы:

— Я слышал, что управление магов просило нас прислать ученого. Это правда?

— Ты не ослышался.

Формально, вопросы, касающиеся кабинета мага и ученых не входят в компетенцию королевы. Но армия владеющих глазами бога – оплот власти короля, и любой вопрос, касающийся их, вызывал беспокойство.

— Это из-за угасающих артефактов?

— Да. — Аято с мрачным выражением лица прижал пальцы ко лбу: — Пока не ясно, как это происходит. Но есть сообщения, утверждающие, что маг может внезапно обнаружить, что полностью потерял расположение стихии.

Это странно, – Чайльд нахмурился. Несмотря на то, что и он пал жертвой непонятного "проклятья", его глаз бога не потух полностью, а с помощью усердных тренировок он смог увеличить время пользования магией на целую минуту. Как же так вышло?

В любом случае утеря воинов с артефактами может привести к ослаблению защиты Инадзумы.

— Королева. — Аято прервал чужие размышления тихим голосом. Аякс снова посмотрел на него, и тот неожиданно обратился с просьбой: — Прекрати хмуриться и просто улыбнись один раз.

— Что? — К чему это вообще? Сейчас определенно не время для игр. Да, и у Тартальи нет никакого желания корчить из себя счастливого. Тем не менее он всё же улыбнулся.

— Нет, не так. — Но король не был удовлетворен. Покачав головой, Аято снова попросил: — Не эту улыбку, которую ты практиковал перед зеркалом. Покажи мне настоящую улыбку.

Аякс нахмурился ещё сильнее, глотнув вязкую слюну, а правитель поднял руки в воздухе делая вид, что приподнял кончики губ.

— Раньше ты хорошо улыбался. От всего сердца.

— Я все еще улыбаюсь от всего сердца.

— Разве?

— Я действительно улыбаюсь.

— Я имею в виду улыбку, которая появляется от истинной радости.

— А разве сначала не должна быть радость и счастье? — Потерев переносицу, королева думала о том, как бы уйти с ужина.

Оглядываясь назад… с тех пор как уехал Чжун Ли, Чайльду почти не приходилось улыбаться. Он просто проводил время, болтая с фрейлинами.

К его удивлению, супруг кивнул в знак согласия:

— Да, это должно быть что-то радостное.

Он позвонил в колокольчик на столе. Вскоре появился слуга, толкая тележку с тарелкой, накрытой большой серебряной крышкой.
Аякс с удивлением наблюдал за происходящим, а король указал глазами на тарелку:

— Открой ее.

Когда Тарталья снял крышку, то обнаружил внутри серёжки. Аято внимательно изучал чужое лицо, пока говорил:

— Как тебе?

— Это что, подарок?

Тон правителя стал слегка разочарованным:

— Так оно и есть. Ты еще что-нибудь хочешь сказать?

— Благодарю Вас. — Безразлично ответила королева, изучая драгоценность.

Король все еще смотрел на жену. Чего он ждет?

Может, хочет, чтоб Аякс улыбнулся? Чайльд слабо улыбнулся и снова поблагодарил его. Но Аято повторил еще раз:

— Тебе есть что сказать?

— Что мне еще сказать?

— Все, что ты хочешь сказать – "спасибо"?

Тарталья устало закатил глаза:

— "Сияние Вурукаши" – так называются данные сережки. Были изготовлены в Сумеру в количестве всего двух пар. Одна пара принадлежит самому Архонту Дендро, а вторая, как я понял, теперь является моей собственностью. Мастер отказался создавать больше экземпляров, поскольку материалы являются крайне дорогими, а работа – кропотливой.
Во всем Сумеру не найти украшения, которое бы превзошло "Сияние Вурукаши".

Аято вздохнул и указал рукой на еду:

— Просто ешь.

Но Аякс не хотел есть, поэтому просто откланялся, параллельно прося позвать лекаря в свою комнату.

***

Тома перевернул страницу альбома. Мастер нервно наблюдал за тем, как молодой мужчина небрежно просматривает их сложные эскизы, и сухо сглотнул в ожидании чужого вердикта.

Этот наложник был прослойкой между знатью и простыми людьми. Каждый портной хотел, чтобы он надел его юкату на бал.
В результате Тома просто тяжело вздохнул.

— Вам не нравится? — Лицо мастера стало удрученным. Любовник покачал головой и закрыл альбом:

— Да, мне не нравится. Они слишком красивые.

Портной, которому хотелось заплакать, внезапно растерялся. Ему не понравилось, потому что слишком красиво?

— Может быть … вы хотите что-то более простое?

Неужели наложник предпочитает такой стиль? Ему не нравятся слишком нарядные юкаты?

Тома снова покачал головой:

— Нет.

Мужчина был сбит с толку, но любовник вскоре отпустил его взмахом руки.

Мастер ушел, и Тома с тяжелым вздохом упал на диван. Ему нужно выбрать наряд для кого-то, кого ненавидит, так как он мог сказать, что чем красивее юката, тем меньше она ему нравится? Наложнику не хотелось отдавать Кавеху даже маленький носовой платок.

— Если Вы ничего не можете выбрать, может быть, я приглашу еще кого-нибудь?

Еимия села рядом с господином. Хотя виконтесса поначалу неохотно обращалась к нему, она старалась держаться поближе после того, как Тома забеременел от короля.

— Все совсем не так. — Наложник закрыл глаза и угрюмо ответил. И тут их внезапно прервали.

— Господин Тома, господин Тома!

В комнату ворвался Горо. Он был одним из двух слуг, недавно приставленных к наложнику. Хотя у Горо не было особого опыта, мальчик любил своего первого хозяина, и был волевым и целеустремленным. За эти качества, а также за отсутствие опыта, Аято выбрал его.

— Не говори так громко, Горо.

Несмотря на упрек Еимии, слуга лишь дёрнул хвостом.

— Все нормально. В чем дело? — Тома добродушно улыбнулся, и Горо быстро подошел к нему:

— Его Величество королева устраивает чаепитие в ближайшее время.

Любовник посмотрел на виконтессу, которая, прежде чем ответить, подсчитала в уме даты:

— Да. В это время Его Величество обычно устраивает чаепитие для молодых столичных омег.

Тома уставился в пол. Он знал, что ему не стоит ждать приглашения:

— Что же мне делать? Чайльд не собирается приглашать меня.

— Не волнуйтесь, королева сейчас рассылает приглашения. Вас непременно пригласят.

Наложник знал, что у него не должно быть никаких ожиданий, но цеплялся за лучик надежды. Хотя Чайльд явно ненавидит его, но все еще сохраняет чувство собственного достоинства. Игнорирование Томы так открыто могло заставить королеву показаться холодной и испортить ее репутацию.

Но даже когда поползли слухи о дворянах, получивших приглашения, никто так и не пришел к нему.

Когда Аль-Хайтам пришел навестить его, он наконец разрыдался:

— Я здесь самый бессильный человек. Королева пытается изолировать меня!

— Что такое? — Услышав о чаепитии, секретарь уныло вздохнул: — Самый влиятельный человек в обществе не должен пренебрегать тобой. Это ничем не отличается от издевательств, не так ли?

— Да! Чайльд именно такой человек! — Проговорил сквозь слезы Тома: — Ты уже нашел для меня родителей?

— Хм. Ещё нет. Условия должны быть выполнены как можно более точно. Я должен найти людей, который действительно потеряли ребенка. Предоставь это мне. И что еще более важно, как ты собираешься с этим справиться?

— Справиться с этим?

— Королева пытается избавиться от тебя. Ты просто позволишь причинить себе боль?

— Но … Меня не пригласили.

— Да. Все равно лучше не ходить.

— Тогда что же мне делать? — Новый поток слез умывал лицо наложника: — Только не говори мне, чтобы я пытался подружиться с ним. Я уже достаточно постарался.

Глаза Аль-Хайтама опасно блеснули, когда он сел поближе к Томе:

— Устрой чаепитие в тот же день, что и королева.

— Нет смысла устраивать чаепитие в один и тот же день. Дворяне никогда не выберут меня.

— Именно.

— Тогда зачем ты это предлагаешь? Я стану просто шуткой.

— Если ты ничего не сделаешь, ничего не случится.

— Значит, ты хочешь, чтобы я был посмешищем? — Он растерянно посмотрел на него, а секретарь устало покачал головой:

— Это, чтобы вызвать сочувствие. Королева пригласила дворян, но не наложника короля.

— Что?

— Смотри на это так: королева и наложник устроили чаепитие в один и тот же день, но дворяне не пошли на прием, устроенный простолюдином. Это все из-за Чайльда. — Аль-Хайтам угрожающе усмехнулся: — Теперь ты чувствуешь себя по-другому?
Как я уже сказал, ты должен привлечь простых людей, а простые люди ничего не знают о знати. Если ты зайдешь так далеко, чтобы создать слухи, тогда создай историю, которая будет захватывающей.

— Создать историю?..

— Допустим, королева намеренно устроила чаепитие в тот же день, что и ты.

Несколько дней назад Аякс пообещал Кавеху и еще нескольким молодым омегам, что скоро устроит небольшое мероприятие. Он разослал приглашения всем присутствующим в тот день в честь своего обещания. Обычно в это время года Тарталья готовит чаепитие для всех окрестных дворян, так что присутствие младшего сына Синьоры не давало Аято повода для гнева. Тома не принадлежал к знати, поэтому его не звали.

В день мероприятия Кавеха слегка поддразнивали за то, что тот оделся так, словно собирался на бал, но в целом он хорошо ладил с другими аристократами. Несмотря на то, что Аякс практически ничего не ел, из-за плохого самочувствия, что огорчало некоторых гостей, атмосфера вечеринки была яркой и приятной во всем.

Когда чаепитие закончилось и большинство дворян ушли, Тарталья предложил Кавеху прогуляться вместе.

Голос младшего сына Синьоры задрожал, от предвкушения, и он поспешно присоединился с радостным вскриком. Они шли по набережной, начинающейся в Западном дворце и ведущей к саду. Королева не стала расспрашивать его ни о Томе, ни о поместье на Рито. Если Розалина предупредила своих детей, Чайльд не станет заставлять их беспокоиться.

Кавех активно крутил головой, рассматривая местную архитектуру. Раньше ему удавалось увидеть ее только на бумагах.
Рассказывая о том, что можно было бы сделать с той или иной колонной, он не заметил, как признался, что дома у него висят портреты Его Величества в качестве личной музы.

Чайльд усмехнулся, считая это довольно забавным и милым.

Когда они шли по тропинке, Тарталья увидел, как из Южного дворца вышел Тома. Рядом с ним стоял сумерский секретарь. Наложник был недалеко, и их глаза встретились.

Хорошее настроение Кавеха испортилось, стоило заметить бывшего раба. Однако когда он понял, что королева смотрит на него, поспешно сменил выражение лица на более приятное, но враждебность в его позе не исчезла. Этот молодой аристократ прекрасно выживет в высшем обществе.

Наложник и секретарь подошли к ним.

— Я не ожидал увидеть Вас снова, Ваше Величество. — Сказал Аль-Хайтам своим обычным унылым голосом.

Но стоило Кавеху услышать его, как сразу же обратил внимание на сопровождающего Томы.
Тут же собравшись, он не смог удержаться, чтоб не присвистнуть:

— Вау! Какой красавчик!

Секретарь выгнул бровь, оборачиваясь, чтоб посмотреть, не стоит ли кто позади него. Нет, никого не было.
Кавех же подошёл ближе, бесстыдно рассматривая иностранца:

— Ваши черты лица такие аккуратные, словно сам Архонт Гео постарался над Вами. А тело какое! Наверняка Вы много работали для того, чтоб добиться таких идеальных кубиков.

— Ошибаетесь. Я простой секретарь, который тяжелее папки с бумагами никогда ничего не носил. Также никакой Архонт Гео не имел чести создавать мое лицо. Тут благодарить нужно только моих родителей и генетику. А что касается моего тела, не скажу, что согласен с тем, что это кубики. Они имеют некую схожесть, однако прошу заметить, что стороны у них у всех разные.

Все замолчали.

Замолчали, пока Кавех не стал рукой обмахивать свое лицо:

— Здесь так душно. Знаете, почему?

— Потому что я душный? — Закатил глаза секретарь.

— Потому что ты такой горячий. — Прищелкнул в удовольствии языком младший сын Синьоры. — А что ещё ты можешь рассказать?

— Конечно, человеческое тело может согреть, поскольку является живым существом, имеющим энергию, но никогда люди не использовались в качестве обогревателя. Ко всему прочему, некорректно говорить "душно", если Вам просто горячо, поскольку душно становится при отсутствии достаточного количества кислорода.

Тома шокировано смотрел на своего друга. Тот никогда так много не говорил.

Кавех сглотнул, заправляя прядь волос за ухо:

— Мне так нравится, как ты говоришь. Ты такой... Умный мужчина. Ах, а твои два полушария так славно работают, я бы хотел узнать про них чуть больше.

Аль-Хайтам собирался возразить, но Кавех не закончил:

— Я, кстати, не про твой соблазнительный мозг, красавчик. — Молодой аристократ подмигнул, чуть не рассмеявшись от того, как засмущался этот человек.

Со стороны же Томы и Чайльда секретарь никак не поменялся в лице.

— Ваше Величество, — Обратился Аль-Хайтам к Аяксу, не отрываясь от этого интригующего человека: — Не представите ли мне Вашего сопровождающего?

Тарталья тут же подобрался, шагнув вперёд, чтоб стоять рядом с сыном Синьоры.

— Прошу познакомьтесь, это господин Кавех из семьи Лоефальтер. Крайне умный и талантливый молодой аристократ.

Вспомнив, что когда-то Тома хотел иметь с королевой некие отношения, Чайльд решил позлить его:

— Мне он так нравится, что я с огромным удовольствием хотел бы назвать его младшим братом.

Кавех восторженно улыбнулся, услышав слова своего фаворита:

— Это моя мечта, Ваше Величество! Я всегда хотел нормального брата, а не идиота! — Однако осознав последнее словосочетание, он недоуменно уставился на Тарталью: — Подождите, Вы сказали: "младшим братом"?

— Да, а что такое? — Аякс не совсем уловил, что не так.

Кавех посмотрел сперва на королеву, потом на иностранца, а также показательно проигнорировал явно раздраженного наложника:

— Простите мою грубость, но разве Вам не двадцать четыре года?

— Так и есть.

— В таком случае, я был бы старшим братом. — Улыбнулся Кавех, прикоснувшись к своей серёжке: — Мне двадцать шесть.

В саду воцарилась тишина. Тарталья ещё раз окинул взглядом аристократа, и ещё раз убедился, что тот выглядит слишком молодо. Возможно, лет на восемнадцать, не больше.
Но двадцать шесть? Синьора явно постаралась. А также перестаралась. До сих пор оберегать своего сына...

Со стороны Аль-Хайтама послышался шорох, а также его шепот:

— На два года старше меня...

Кавех услышал слова секретаря и сразу же снова переключился на него:

— Ну, что ты, не расстраивайся, это всего лишь два года. Даже так, малыш, я буду любить тебя и твое горячее тело.

— Господин Кавех. — Голос секретаря был чересчур холодным. Несмотря на то, что аристократ улыбнулся лишь сильнее, Чайльд чувствовал угрозу. Он хотел было уже вмешаться, но тот продолжил: — Моё имя Аль-Хайтам. Как Вы смотрите на то, чтоб, допустим, через пару дней я заглянул к Вам и забрал на прогулку?

Кавех знал, что тому определенно нравится всё, что он сказал, но...

— Нет уж.

Секретарь не поменялся в лице, но было ясно, что тот удивился отказу:

— Почему же?

— Моя мама не растила меня легкодоступным мальчиком. — Вздернул нос и прикрыл глаза Кавех, выглядя горделиво: — Попробуй сперва убедить меня, что ты достоин стоять рядом с будущим великим архитектором, а потом уже будем смотреть.

Аль-Хайтам потерял дар речи. Это впервые, когда с ним откровенно заигрывают, а потом так жестоко отвергают. Что ж. Забавно.

Тома, который всё это время молча наблюдал за происходящим, был крайне недоволен.
Наложник не хотел, чтоб его друг связывался с этим мерзким человеком, поэтому потянув того за рукав одежды, сказал, что им пора идти.

Секретарь сперва попрощался с королевой, а потом с Кавехом, который на прощание кинул:

— Пока-пока, великолепный мужчина с такими же великолепными полушариями.

Чайльд наблюдал за реакцией Томы, и понял, что, вероятнее всего, отношения между ним и молодым аристократом хуже, чем он думал.

***

В тот же вечер наложник пожаловался Аято, что на его чаепитие никто не пришел, кроме Аль-Хайтама, а все остальные дворяне отправились на прием к королеве.

— Тебе следовало подождать еще денек. — Королю это показалось странным, но он сочувственно обнял любовника.

— Я не знал, что никто не придет.

— Если бы кто-то получил приглашение и от тебя, и от королевы, он, конечно, пошел бы на прием к королеве.

— Не думаю, что Чайльд пригласил всех аристократов.

Тома надул губы. Хотя Аль-Хайтам сказал ему, что никто не придет, он предполагал, что по крайней мере один или два дворянина, не получившие приглашения от королевы, должны были прийти. Но даже те, кто не был приглашен Тартальей, не пришли на его вечеринку. По словам секретаря, они не хотели, чтобы у них возник конфликт с монархом. И все же раны, оставленные на сердце наложника, никуда не делись.

А потом появился Кавех. Как могла королева обращаться с этим ненавистным и жалким человеком, как с милым братом?.. А Аль-Хайтам? Он его друг! Как Кавех мог флиртовать с его другом? И почему секретарь не прервал этого нахала?

— Не беспокойся об этом слишком сильно. Сумерский секретарь стоит десяти человек.

— Королева так ненавидит меня? — Вернулся к изначальному плану Тома.

— Чайльд… Как замёрзшая вода. Он равнодушен к собственным чувствам, не говоря уже о чувствах других людей.

***

Не собираясь останавливаться на такой мелочи, как абортивный препарат, Кейа продолжал расследование.
Конечно, его добрый младший брат сказал, что всё это бесполезно, и что избавившись от Томы, они не избавятся от корня проблем, так как король легко может привести другого наложника, и тогда всё начнется сначала.

Однако это не то, что беспокоит Альбериха. Все эти наложники пропадут так же, как и первый. Пусть Аякс не принимает таких радикальных мер, охотник не может по-другому.

Больше всего он хочет видеть свою королеву счастливой.

Но для этого нужно избавиться от голубого хиличурла на троне.

Кейа не сводил глаз с затылка Синьоры Лоефальтер, пока следовал за ней. После нескольких дней расследования охотник узнал, что эта женщина помогает Томе. На самом деле та даже не скрывала этого, утверждая, что, поскольку ее ошибка причинила наложнику неприятности, она хотела отплатить ему…

Не получится. Альберих опасно прищурился.

В этот момент Розалина вошла в бар. Охотник подождал некоторое время снаружи, прежде чем войти.

В баре царили оживление и суматоха. Большинство его завсегдатаев были простолюдинами, но поскольку это было старинное заведение, некоторые дворяне посещали его.

Синьора Лоефальтер предпочла место у барной стойки, сразу заказывая лёгкий коктейль.
Кейа поднялся на второй этаж, расположившись так, чтоб видеть всё, что творится в помещении. К нему тут же подбежал официант, спрашивая, что тому угодно.

Не глядя на него, Альберих заказал "Полуденную смерть", после чего порылся в кармане, доставая оттуда драгоценный камень.
Кинув его парнишке, охотник сказал ему побегать вокруг той женщины у стойки, и побеседовать с ней.

Когда официант ушел, Кейа облокотился о спинку стула, прислушиваясь к чужим разговорам.
Совсем скоро он услышал не самые приятные слухи касательно чаепития, королевы и наложника. Мол, королева издевается над наложником-простолюдином.

Альберих напевал незатейливую мелодию, особо не реагируя на очевидно подкупленных сплетников. Ему бы только понять, кто их заказал.

Вряд ли это был король, ведь те не боялись поливать грязью и его, остаётся лишь один человек.

Тома.

— Что ж. — Усмехнулся Кейа, прикрывая глаза: — Становится интереснее.

Chapter Text

Спустя четыре дня после чаепития Альбедо пришел рассказать Чайльду о сплетнях, ходивших в последнее время.

— Слухи распространились по округе… — Это была не самая приятная история. Он сочувственно посмотрел королеве в глаза, отхлебнул чаю, потом поставил чашку и признался: — Кейа слышал.

Плохие новости. Тарталья знал: Альберих не станет мириться с тем, что люди так бессовестно клевещут на его младшего брата. Как бы так не вышло, что вскоре газеты будут пестрить заголовками о массовых убийствах.

Тяжело выдохнув, Аякс откинулся на спинку стула, хмурясь от дискомфорта. Доктор говорил, что в его случае крайне важно избегать стресса, но разве это возможно, когда с трёх сторон его облепили три проблематичные мухи?

Аято со своими попытками сидеть на двух стульях.

Тома – сюрприз "два в одном", который ходит весь из себя такой важный.

И, наконец, Кейа. Чайльд очень любит своего брата, но когда этот самый брат планирует какую-то хитроумную хитрость, а по-другому тут и не скажешь, королева чувствует, как дёргается ее глаз. Обязательно правый, – левый, пока ещё, держится. Но не ровен час, когда Тарталья лопнет. Видят Архонты, он правда очень старается, чтоб не сорваться.

У Аякса железное терпение, но никакое железо не вечно.

Альбедо, видя, как хмурится королева, поспешил успокоить её:

— Не сердитесь, Ваше Величество, сэр Альберих, может, и вспыльчивый, но он не тот, кто будет стрелять себе в колено. Можете не переживать о кровавой бойне.

Тарталья безразлично посмотрел на маркиза. Юноша уже успел забыть, что вообще-то тут рядом есть кто-то ещё, помимо него и его мыслей касательно раздражающих вещей.

— Я и не сержусь. Мне просто грустно, что всё так получается. — Аякс отмахнулся от протянутой чашки крепкого чая и пирожного. Альбедо, не ожидавший, что королева, которая с детства питает слабость к сладкому, вдруг откажется от него, удивлённо уставился на собеседника. Чайльд воспринял это как просьбу объяснить: — Кейа приехал сюда, чтоб отдохнуть, а в результате вынужден выслушивать все эти сплетни.

— К сожалению, это неизбежно. — Ответил маркиз, не сводя глаз с Тартальи. — Если хотите, я могу сделать так, чтоб среди жителей разошелся слух, что Тома – злой омега.

— И тогда всё станет ещё хуже, — Закатила глаза королева: — Некоторые поверят нам, некоторые поверят Томе. Если так будет продолжаться и дальше, то позже возникнет мысль, что мы оба одинаковые, и королевская семья станет посмешищем.

Альбедо вздрогнул и проворчал:

— Но Вы же не станете играть ему на руку.

— Люди будут смотреть на дела, а не на слова.

— И ваши действия говорят сами за себя. Но, Ваше Величество, люди не верят в совершенство. Будут ли они всегда восхищаться Вами, если Вы поступите правильно? Нет. Хотя народ любит героев, ещё больше им понравится павший герой.

— Понимаешь, Тома может манипулировать общественным мнением в своих интересах, но я не могу. Я — королева, и я должен думать о своей стране и своем народе.

Чайльд не знал, кто стоит за этой новой волной слухов — Наложник, Аль-Хайтам или Синьора Лоефальтер. Сам юноша подозревал именно сумерского секретаря. Но, кто бы это ни сделал, все трое были глупцами.

— Буду я в роли злодея или Томы, в конце концов король будет считаться бесхребетным человеком, который слишком легко прогибается под других. Это заденет его достоинство. Плохое общественное мнение затрудняет управление государством.

— Неужели Вы так заботитесь о Его Величестве?

— Это долгосрочная перспектива.

Будет ли он блистать, если Аято станет некомпетентным правителем? Нет. Если его уберут, Чайльд станет свергнутой королевой. Каким бы ужасным ни был супруг, Аякс должен заботиться о нем, пока он на троне. Даже если это причиняет ему боль прямо сейчас. Кроме того…

— Не спускай глаз с Аль-Хайтама.

— Вы имеете в виду этого сумерского душнилу?

— Да.

Уже достаточно проблем, то что наложник манипулирует общественным мнением ради своих личных амбиций, но…

Это просто опасно, если в этом замешан Аль-Хайтам. Он иностранец, которого не интересует сила Инадзумы

Сам же мужчина сказал, что Моракс вызвал его сюда и что-то замышляет. Нет ничего плохого в том, чтобы быть осторожным.

Откланявшись, Альбедо выходил из комнаты, всё так же не отрывая взгляда от королевы.
Было очень странно, что за всё время их разговора Аякс не притронулся к еде и постоянно держал руку на животе.

Нужно провести расследование, и в случае чего, доложить об этом сэру Альбериху.

***

В это же время Рекс Ляпис сидел на троне и приветствовал всех гостей, прибывших на праздник. В зале играла приятная музыка, а ненавязчивые украшения радовали глаз, так что никто не смел даже заикнуться о том, что очевидно плохое настроение императора портит атмосферу.

Несмотря на вынужденную улыбку, Моракс не мог не расстроиться ещё больше, когда вместо желанного человека на поклон явилась другая девушка.
Бог просил, чтоб представителем Инадзумы была королева, но Аято проигнорировал его, отправляя Великую Сангема-Бай.

Дори была в восторге от гостеприимства Рекс Ляписа, и весело смеялась во время их разговора, чувствуя себя комфортно. Но, когда она подняла тему потенциальной императрицы, лицо Моракса дернулось от раздражения:

— Планируете ли Вы выбирать себе императрицу? Или всё так же считаете, что краше господина Томы никого нет? — Её голос был заискивающим, словно девушка пыталась завязать дружбу с богом.

— Почему Мы должны так считать? — Холодно выплюнул Рекс Ляпис, сжав подлокотники трона.

— У нас вся Инадзума знает, что Вы без ума от королевского наложника, — Посмеялась Сангема-Бай выглядя по-прежнему расслабленно.

Похоже, эта торговка была уверена, что император влюблен в Тому. Сяо, стоявший позади, неловко отвёл глаза.

Моракс тем временем продолжал натянуто улыбаться – подвиг, который можно было счесть впечатляющим. Но, когда Дори оскорбила королеву Инадзумы, чтобы похвалить Тому, Сяо был так потрясен, что у него отвисла челюсть.

— С тех пор как наложник забеременел, королева обращается с ним, как с мусором. Если бы Вы увидели, как Чайльд изводит господина Тому, Ваше Величество, Ваше сердце было бы разбито.

Якша уже собирался заткнуть эту девушку, когда Рекс Ляпис неожиданно холодно ответил:

— Нам понадобилось всего несколько месяцев, чтоб понять, насколько благородна королева Инадзумы, но Вы и за шесть лет не узрели такую простую истину. Что ж, позвольте Нам прояснить. — Немного наклонившись вперёд, бог смотрел прямо на Дори. Янтарные глаза опасно сузились: — Его Величество Чайльд никогда не опустится до того, чтоб изводить слабых, поэтому не смейте разносить свои грязные сплетни по Нашему дворцу.

— Я понимаю, Ваше Величество, но всё же! — Настаивала торговка: — Королева не та, кем кажется на первый взгляд. Уж я-то это знаю. Господин Чайльд холодный и безжалостный человек, поэтому нет ничего удивительного в том, что говорят о нем люди. Другое дело Тома. Милый и немного наивный омега... То, что нужно, чтоб утешить Вашу одинокую душу.

— Правильно ли Мы поняли, что Вы пытаетесь соблазнить Нас чужим наложником? Вы чересчур самоуверенны для обычного смертного. — Тихо прорычал Моракс, чувствуя раздражение.

— Нет-нет, что Вы, — Поклонилась Великая Сангема-Бай, кожей ощущая напряжённую атмосферу: — Просто пытаюсь поддержать разговор. Пожалуй, я пойду, до свидания!

После чего девушка поспешно ушла.

Сяо и Рекс Ляпис минуту молчали, пока бог не позвал своего рыцаря. Адепт наклонился, слушая волю своего господина. Он думал, что ему поручат разобраться с этой торговкой, но, вопреки ожиданиям, Моракс лишь устало вздохнул:

— Пригласи мастера. — Император поднял руки, демонстрируя разбитые подлокотники: — Нужно починить Наш трон.

После праздника Архонт вошёл в свои покои, присаживаясь на край кровати. Раскинув письма от Чайльда, он обдумывал один вопрос.
Когда вернулся Сяо, мужчина что-то пробубнил себе под нос, некоторое время игнорируя рыцаря.
Только закончив работу, он наконец повернулся к якше:

— Возможно, Мы допустили ошибку, когда ввязались в ссору с Великой Сангема-Бай. Если люди узнают, что Нам нравится королева Инадзумы, они подумают, что именно она была причиной войны. И тогда Чайльда возненавидят.

Сяо на мгновение остолбенел. Он понимал, что имел в виду император, но не мог не волноваться. Моракс уже давно готовился к войне с Инадзумой, но в разгар этого события он встретился с королевой и влюбился в нее.

Адепт не знал, что бог собирается делать дальше, но не думал, что тому удастся склонить Аякса на свою сторону. Сможет ли этот гордый омега смириться с тем, что его враг — еще и его друг, а возможно даже и будущий муж?

— После того, как Ли Юэ поглотит Инадзуму, Мы заполним рты всех недоброжелателей королевы камнями и зашьем их. А также заставим преклонить колени перед ней. — Рекс Ляпис злобно улыбнулся, мечтая о мести.

Сяо закусил губу, прежде чем сказал:

— Это всё прекрасно, Ваше Величество, но разве Вы не должны беспокоиться, как отреагирует на всё это сама королева?

— А что не так? Почему Мы должны переживать по этому поводу? — Рекс Ляпис искренне не понимал, и адепт мог лишь пожалеть своего господина и Аякса. Император Ли Юэ не всегда задумывался о том, что подумают другие.

Не потому, что ему всё равно. Просто он забывал про такую простую вещь.

— Да, Ваше Величество, ведь после войны первое, что будет утеряно: дружба и любовь. Если Вы не смогли заполучить королеву в мирное время, как собираетесь осуществить это после конфликта?

Моракс растерялся, не зная, что ответить. Он ведь действительно даже не задумывался об этом.
Но даже так, было потрачено слишком много сил и ресурсов для подготовки к битве, они не могут просто взять и всё отменить.

— Чжун Ли всё решит.

— Чжун Ли? — Разочарованно уточнил Сяо.

— Да. — Со всей серьезностью подтвердил Рекс Ляпис: — Королева любит Чжун Ли.

***

Альбедо, накинув на себя капюшон, пришёл на оживленный рынок, где должен был встретиться с Кейей. Несмотря на то, что это был довольно странный выбор места для обсуждения информации, маркиз был уверен, что утечки не будет.
Поприветствовав сэра Альбериха, просматривающего украшения на прилавке, они некоторое время болтали о мелочах, пока Кейа на перешёл на язык организации, который понимали лишь охотники высокого ранга и Тени. Идея создать свой шифр пришла в голову Капитану, когда был пойман шпион, передающий важные сведения Фатуи. Тогда-то и были наняты люди, создавшие совершенно новый язык.

— Что уже известно касательно слухов? Подтвердилось ли моё предположение, что к этому приложила лапу блондинистая псина?

— Вероятнее всего, так и есть, но королева приказала мне следить за неким сумерским секретарем. Думаю, Его Величество подозревает его.

Альберих прищурился, недовольно цыкнув. Задумавшись о своём, он не сразу услышал, что ему говорят:

— Не знаю, как тебе это сказать, но есть одна проблема.

— Валяй. — Кейа поморщился, кладя гнилое яблоко обратно в корзину. На руках осталось неприятное влажное ощущение, поэтому, пока продавец отвернулся, мужчина незаметно вытер пальцы о его фартук.

— Дело в королеве.

Охотник тут же повернулся, переспрашивая, что не так. Альбедо кратко изложил, что происходит с Чайльдом, и Альберих слушал внимательно, не перебивая до самого конца.

— Какова вероятность, что он забеременел?

Если это так, то его план полностью разрушится, поскольку в таком случае Аяксу нельзя будет остаться без супруга. Его положение сильно пошатнется без поддержки.
Ладно. Кейе не привыкать отказываться от своих идей.

В конце концов он никогда не подвергнет опасности своих близких и подчинённых желая удовлетворить свою гордость. Если план идёт не так, как задумывалось, сэр Альберих сразу же избавляется от него в пользу конечного успешного результата.

— Всегда есть вероятность, если человек рождён омегой, — Кашлянул Альбедо: — Но в данном случае это кое-что другое. Я провел собственное расследование.

— Прекрати лить воду и скажи четко. — Приказал Кейа, теряя терпение.

— У него гастрит. — Как ни в чем не бывало ответил маркиз.

— Серьезно? — Бровь Альбериха дернулась: — И ради этого ты до самого конца держал интригу?

— Популярный психологический трюк. — Пожал плечами тот: — Сперва нагнетаешь ситуацию, а потом "успокаиваешь" человека, что это не беременность, а "всего лишь" гастрит. Если бы я прямо в лоб сказал об этом, ты тут же кинулся во дворец, игнорируя все запреты.

— Я бы так не сделал. Максимум подождал бы до вечера и уже тогда по стене пробрался в комнату Чайльда.

— В любом случае твоему брату сейчас не сладко. — Попытался шутить Альбедо помня о любви королевы к десертам: — Но это ненадолго. Если бы ты тайно не отправлял Его Величеству столько деликатесов, я бы промолчал, но сейчас нужно дать господину Чайльду восстановиться. При хорошем уходе это не займет более недели или двух.

— А что Аято?

— Его Величество? — Не понял сразу маркиз: — Ему должны были доложить об этом, но, учитывая, что никакой реакции с его стороны не было, вероятнее всего, он не знает.

— Всё он знает. — Закатил глаза Кейа, кидая продавцу мору и забирая товар: — Просто не хочет тратить на это свои драгоценные силы и время. Вот, возьми это.

Альбедо забрал у охотника свёрток, не понимая, что ему с ним делать.

— Это мёд. Встретишься с моей королевой и передашь ей его. Также скажи, что мед нужно растворить в стакане с водой и выпить. — Альберих рассказал про это своеобразное лекарство более подробно, после чего они продолжили путь.

***

Зима всё чаще давала о себе знать, окутывая природу холодными ветрами. И, пусть снега в ближайшее время не ожидалось, дожди шли практически каждый день, из-за чего мысль о прогулке стоило отложить на будущее.
Тарталья сидел у закрытого окна, читая книгу, подаренную Сайно. Махаматра передал ему достаточное количество учебников и свитков, но оставалась лишь одна, которую он никак не мог дочитать из-за множества документов и другой работы. И все же жаль, что с Сумеру не удалось заключить торгового соглашения. Если бы все сложилось удачно, быть центром торговли между двумя странами могло принести большую выгоду.

Делегация должна была скоро вернуться, и Тарталья хотел спросить у Великой Сангема-Бай лично, как прошёл праздник. Было бы лучше, если бы он сам смог приехать в Ли Юэ, но, к сожалению, это пока невозможно.

Посмотрев в окно, Аякс увидел лишь унылый пейзаж голых деревьев, кучи грязи и мелкой неприятной мороси. Всё же лето ему нравится куда больше.
Собираясь уйти, королева не сразу заметила зелёное пятно, мчащееся прямо к ней.
Присмотревшись, юноша удивлённо ахнул, впуская орла в покои.

— Подчинённый Чжун Ли! — Чайльд взял в руки первую попавшуюся простынь, используя ее как полотенце для птицы. Та отряхнулась от воды, ее перья распушились, из-за чего теперь выглядела как мягкий шар. Тарталья посмеялся с этой картины.

Заметив на шее орла странную цепочку, королева сняла ее, держа в руках кольцо.

Зачем оно здесь?

Тем не менее дизайн выполнен довольно искусно. Очень аккуратные узоры, которые совсем не извращают украшение, оставляя его простым, но элегантным.
И тренироваться с ним будет очень удобно, так как нет драгоценных камней, цепляющихся за всё, что только можно.

Но проблема в том, что кольцо хорошо сидит только на безымянном пальце юноши.
Рассматривая его на своей руке, Чайльд планировал, как можно сочетать украшение с повседневной одеждой, и понял, что то подойдёт под любое хаори, которое он наденет.

Однако вспомнив, что потом могут быть миллионы вопросов от министров и супруга, королева расстроилась, снимая подарок с пальца.
Положив его на столик, он наконец добрался до записки на лапке птицы.

" Это кольцо сделано мной специально для тебя, Чайльд. Мне показалось, что тебе не особо нравятся гламурные украшения, поэтому я постарался создать нечто, что сможет привлечь твое внимание своей невычурностью. Надеюсь, твоей душе придется по вкусу.

Хотел бы я сам надеть его на твою руку... Когда же мне выпадет честь назвать тебя "Моей императрицей"? Время для меня ничто, но когда провожу его не в твоей компании, понимаю, почему многие говорят, что оно так долго плывет.

Чайльд, что же ты делаешь? Вот так просто поднял мои стандарты красоты...
Как мне жить, зная, что где-то в Инадзуме ходит человек, которого хочу назвать своей парой? Жаль, что ты не смог приехать в Ли Юэ."

Аякс чувствовал, как нагрелись его щеки. Как же неловко читать нечто подобное, особенно если оно адресовано в его сторону.

— Забавный у тебя хозяин. — С грустью улыбнулся юноша, обращаясь к птице: — Так просто говорит такие слова. Что мне делать, если эта шутка выйдет из-под контроля, и, в конце концов, я влюблюсь? Понесет ли император за это ответственность?

Орёл со всей серьезностью кивнул, вызывая у королевы смех.

Достав из своей шкатулки с драгоценностями тонкую цепочку, Чайльд продел через нее кольцо и надел себе на шею, пряча под одеждой. Серьгу он не сможет носить из-за других традиций, но хотя бы так ему удастся использовать чужой подарок.

Что ж. Теперь, как хорошему другу, Аяксу нужно написать ответ. Однако не имея особых навыков в любовных разговорах, пусть даже шутливых, Тарталья понятия не имел, что делать. Возможно, подойдёт вариант с некой помощью.

" Совсем скоро в Инадзуме пройдет бал по случаю представления молодых талантливых людей. Там также будут красивые омеги и беты, поэтому приходи, может, кто-нибудь тебе приглянется, и ты захочешь сделать его императрицей."

Орёл заглянул в черновик, и, прочитав это, крыльями схватился за голову. Какой ужас...

— Похоже, так не очень подходит, да? — Смущённо почесал затылок Чайльд: — Но, к сожалению, я не знаю, что можно добавить. Пусть останется так.

Зелёная птица закрыла глаза, смиренно кивнув.

***

— Я не могу выбрать! — Взбрыкнул Тома, кидая каталог на пол. Уже совсем скоро бал, а он по-прежнему не мог выбрать юкату для Кавеха: — Они все слишком красивые! Самое худшее, что и откровенно уродливую выбрать нельзя...

Закусив губу, наложник тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Пролистав ещё один журнал, он окончательно сдался, устало падая на диван. Что же делать...

Может, выбрать наряд настолько посредственный, что каждый бы надел его?
Это было бы зрелище – увидеть людей в одинаковых юкатах вместе.

Подождите.

Похожие юкаты?

Тому осенила внезапная мысль. Он вспомнил, какой переполох поднялся, когда наложник и королева надели один и тот же наряд, и в его голове начал формироваться план.

А что, если одеть мерзкого Кавеха в ту же одежду, что будет и у него?

Тогда люди начнут болтать. В прошлый раз они сдерживали себя из-за высокого статуса Чайльда, но Кавех уязвим. Тома светская звезда, а Кавех – всего лишь выходец из небольшого поместья. Если их юкаты будут одинаковыми, то именно Кавеха обвинят в копировании. Ни он, ни Синьора не смогут сказать, что они шантажом вынудили королевского наложника подарить им наряд.

Уголки рта Томы приподнялись, когда обращался к служанке:

— У вас есть юката, которую я выбрал?

— Да, господин.

— Закажи ещё одну, такую же. Вот параметры.

Наложник протянул ей листок бумаги с размерами тела Кавеха, который ему дала Розалина. Горничная не знала, что ее хозяина шантажируют, и была удивлена, узнав, что тот выбирает наряд для предстоящего бала.

— Вы собираетесь подарить кому-то еще такую юкату?

— Да. Он не знает, что выбрать для себя.

— Но разве не будет заметно, что одежда одинаковая?

— Но как ни крути, мой наряд самый лучший. Я не хочу дарить ему что-то менее красивое.

— Господин…почему Вы такой милый? — Горничная глубоко вздохнула.

Легкая улыбка озарила губы Томы, совсем как у королевы.

***

Бал для представления талантливых людей проходил просто прекрасно. Несмотря на то, что данное мероприятие было не таким великолепным, как день Летнего Солнцестояния, оно по праву могло считаться прекрасным и ярким.
Все гости надели свои лучшие наряды и драгоценности, ослепляя своей красотой. Кто-то даже хвастался, что сам изготовил каждое украшение на своем хаори, что ещё раз подчеркивало суть сегодняшнего собрания.
Люди хотят показать миру, что они умеют.

Фрейлины королевы также веселились, рассматривая всех гостей. Атмосфера была довольно лёгкой, поскольку из-за работы Аято не мог присутствовать на мероприятии, поэтому никто из них не боялся, что Чайльду смогут испортить настроение. Хотя, всегда была одна персона, которая может заставить закатить глаза.

— Ой, там господин Кавех! — Теперь, когда они были знакомы, Люмин радостно указала на юношу. Молодой аристократ смешался с другими людьми, о чем-то активно рассказывая.

Его наряд выглядел довольно интересно, возможно будущий архитектор добавил что-то от себя, превращая стандартную юкату в новое дизайнерское творение. Кто-то из присутствующих мастеров точно отметит для себя такой вариант пошива одежды, и начнет выпускать нечто подобное, преподнося людям глоток свежего воздуха.

Смело, вызывающе, но в то же время и утонченно, – так можно описать наряд Кавеха. Самое удивительное, что этот молодой аристократ умудрился хорошо сочетать само платье и штаны, неподходящие по стилю. Обычно, дабы не перегружать образ, люди, в качестве нижнего слоя, надевают полу-облегающие портки, но для своего наряда он использовал темно-красные брюки-палаццо, выгодно подчёркивающие его фигуру. Внешний слой был менее объемным, чтоб сохранить баланс. Разрезав по бокам и слегка укоротив бледно-желтое платье, Кавех добавил пояс, чтоб закрепить одежду. Всё лишнее – убрать; рукава – оставить, но облегчить.

Аякс думает, что создавая свой образ, Кавех вдохновлялся элегантностью уроженцев Фонтейна и некой дикой вольностью, присущей сумерским пустынникам.
Помахав аристократу в знак приветствия, Чайльд сдержал смешок, когда тот широко улыбаясь помахал в ответ.

— Видно, что Вы ему очень нравитесь, Ваше Величество. — Отметила Аяка, незаметно поправляя хаори королевы.

Тарталья наблюдал, как гости беседуют друг с другом. Он надеялся, что увидит в толпе знакомые каштановые волосы, но всё напрасно. Моракс не пришел.
Что не удивительно.
Аль-Хайтам также отсутствовал. Наверное, ему совершенно не интересно данное общество.

Томы, кстати, тоже видно не было. И вот это самое странное.

Королева приняла из рук слуги кусочек пирога, тихо радуясь, что наконец-то может снова есть то, что захочет. Благодаря Кейе и врачу он быстро поправился.

Занятый десертом, Аякс не сразу услышал, как в зале нарастает гул разговоров. Подняв глаза, Чайльд увидел опоздавшего Тому. Юката, которая была на нем… Похоже из такой же ткани, что и наряд Кавеха. Узоры тоже совпадают. Неприятно.

— Опять он за своё. — Зло прошипела Люмин.

Но в этот раз по-другому.
Тома, заметив, что сын Синьоры изменил одежду, очень разозлился. Подойдя ближе, он намеревался что-то сказать, но был прерван самим Кавехом:

— Фу, ну, и отстой. — Сморщился молодой аристократ: — Как ты такое носишь? Я бы в жизни не надел нечто подобное.

— Вообще-то ты уже надел. Я же вижу, что у нас с тобой одинаковые наряды. — Наложник сдаваться не намерен. Нужно сделать так, чтоб все обратили внимание на материал одежды.

И тогда Кавеху станет стыдно, что пришел в том же, что и Тома. Он опозорится и больше никогда не выйдет за ворота своего дома. Однако кое в чем любовник просчитался.

Кавех никогда не стыдился своей работы, даже если это просто перешитое хаори.

— Так и было, да. Мне пришлось попотеть, чтоб сделать из этого конфетку. А твои служанки, видимо, даже не парились по этому поводу. Так-то модель этой тряпки вышла из моды месяц назад.

Гости зашептались, откровенно пялясь на наложника.

— Зачем тогда ты надел ее, если знаешь, что она не модная? — Не мог угомониться любовник. Он был зол, ведь эту юкату выбирал сам.

— Как зачем? Чтоб люди увидели, что я из любого мусора могу сделать произведение искусства.

Королева покачала головой, отмечая, что этот молодой аристократ чем-то напоминает ей Кейю. Как минимум тем, что никто из этих двоих не жалеет Тому.

Не желая больше наблюдать за этим представлением, Чайльд подошёл к двум мужчинам, приказывая им прекратить спор.
Аякс ожидал, что наложник будет прожигать сына Синьоры Лоефальтер взглядом, однако тот наоборот уставился на Тарталью, принявшись тут же что-то записывать в своем блокноте.

Chapter Text

Некоторые из учителей, которых Аято назначил Томе, когда-то преподавали Чайльду.

Лицо Люмин побелело от гнева, когда она услышала эту новость. Тем временем сам Аякс расслаблял ноги в ванне с теплой водой.

Тома ничего не знал о придворном этикете, поэтому ему понадобились уроки, но королева не ожидала, что у того будет такое же образование, как и у нее. Неужели наложник действительно пытается скопировать поведение Тартальи? Кроме того, сколько у любовника на самом деле учителей?

Как доложил один из помощников, Тома не проходит обучение кронпринцессы, скорее это то же самое образование, которое Аякс получил, когда был еще под началом герцога Тартальи.

Когда Чайльд был принцессой, его уроки пересекались с занятиями Аято, поэтому он предположил, что те же, кто учил наследного принца и принцессу, будут учить и Тому. Но у него должно быть больше, чем один или два учителя.

Это очевидный факт. У наложника есть уроки придворного этикета, танцев, философии жизни, живописи, и так далее. Все от основных уроков молодых аристократов.

Аякс просигналил, чтобы помощник ушел. Тот покинул комнату, и Тарталья удобно откинулся на спинку стула.

— Почему этот омега преследует Вас, Ваше Величество? — На лице Люмин отразился холодный гнев: — Сначала он копирует Ваш наряд, потом образование.

Королева пробормотала в ответ:

— Тома хочет быть похожим на меня еще больше.

— Вы так думаете?

Чайльд кивнул. В обществе нет ничего необычного в том, чтобы следовать образовательной системе любимого образца для подражания. Преподаватели получали повышение статуса, когда их ученики продолжали расти в социальной значимости. Стиль обучения, по которому воспитывали герцогиню Минчи и Аякса, стал известным именно таким образом.

Если бы Тома был обычным аристократом, королева сочла бы милым то, что тот пошел по ее стопам. Но именно он отобрал мужа Тартальи. Чувство тревоги и недовольства скрутило его изнутри. Чайльд чувствовал то же, что и Люмин, когда услышал эту новость…

Он вспомнил особый банкет во время празднования Летнего Солнцестояния, когда наложник копировал его действия и голос, приветствуя посланцев. Вчера Аякс видел, как тот что-то записывал в блокнот.

Как далеко Тома зайдет в своем подражании?

В этот момент королева уже не чувствовала тепла воды. Закончив принимать ванночку для ног, он позвал Итэра.
Как только тот явился, Чайльд первым делом спросил, как продвигается расследование касательно Синьоры Лоефальтер и наложника.
Не имея никаких зацепок, рыцарь приглушённо извинился, поэтому Тарталья лишь коротко кивнул.

Знание того, что Тома копирует королеву, нависло над ней как туча. Аякс понимал, что не должен ожидать каких-либо результатов от расследования всего за день или два, и даже если будет раскрыта огромная тайна, нужно правильно воспользоваться ею, иначе ситуация может обернуться против него.
Он старался отогнать навязчивую мысль, что этот любовник захочет отобрать не только мужа, но и трон, но это абсолютно невозможно. Аято, может, и не самый хороший супруг, но как король, – довольно умный. Тем более, что обычный наложник, не являющийся аристократом, и не прошедший должное обучение, не имеет ни шанса занять место второго правителя.

Тарталья не сразу услышал, как Итэр продолжил доклад касательно Синьоры. Попытавшись сосредоточиться на его словах, Аякс слегка прищурился:

— Госпожа Розалина довольно строга к своим слугам, стоит хоть раз оплошать – всё, они уволены. Так вот, я общался с некоторыми из них, и одна служанка упомянула, что в особняке есть секретная зона, куда, кроме членов семьи и доверенных лиц, никто не может войти. Учитывая, что у многих дворян есть такие зоны, я не стал докладывать об этом сразу, но говорят, что Синьора Лоефальтер прячет там ребенка.

Итак, речь идет не о сокровищах или фамильных реликвиях, как можно предположить, а о человеке. Ребенок? Интересно.

Чайльд слышал, что Розалина привезла ребенка, еще когда только переехала в особняк. Это тот же самый ребенок? Аякс попытался сделать еще несколько выводов: возможно, тот принадлежит одному из ее неженатых детей, или племяннику, или какому-то другому дальнему родственнику. Это возбудило любопытство королевы.
Учитывая характер женщины, она не стала бы тратить свое время на воспитание чужих детей, поэтому, скорее всего, этот ребенок принадлежит её сыновьям.

Тарталья облизнул сухие губы. Его глаза опасно блеснули:

Ребенок Кавеха – его карьера архитектора. Соответственно, Итто Аратаки – отец.

Но кто мать?

Учитывая, что дитя держат в тайне, точно кто-то недостойный аристократа.
Слуга или... Раб.

Какова вероятность, что секрет Синьоры Лоефальтер – это также секрет и Томы?

Чайльд отправил Итэра расследовать дело более детально.
В конце концов прежде чем предъявлять претензии, нужно убедиться в их достоверности.
Будет не очень хорошо самому упасть лицом в грязь, ложно обвинив наложника.

***

Прошло четыре дня после бала, когда Розалина узнала о произошедшем. Ее милого Кавеха попытались высмеять!
Сам Кавех не особо разделял переживания матери:

— Я не говорил об этом, только потому что не посчитал нужным. На том мероприятии произошло столько всего хорошего, так зачем мне зацикливаться на одном плохом? Тем более, что и плохим это не назвать. Если Тома хотел подставить меня, ему нужно было лучше думать, когда подсматривал, какое платье покупала матушка. Вы часто путаете модные юкаты, но я люблю их переделывать под себя, а вот Тома просто пошел, как есть, и опозорился. Какие непутёвые служанки.

Синьора прикусила губу. Она не говорила своему сыну, что шантажом выпросила у наложника наряд:

— Но ведь он тебя обидел, даже если и неудачно.

— Матушка ошибается, — Покачал головой Кавех, на секунду отрываясь от чертежей: — Кто я, а кто Тома — я выше его. Чтоб обидеть меня, ему нужно сделать что-нибудь более впечатляющее, чем обычная одежда. Я знаю себе цену, и дешёвые провокации не воспринимаю всерьез.

Но ведь ты такой вспыльчивый... — хотела сказать женщина, но решила придержать язык за зубами. Её сын не расстроен, а вот она очень даже. Поэтому, как только выдалась возможность, Розалина сразу же отправилась во дворец, дабы выяснить, почему бывший раб позволил себе попытаться опозорить ее Кавеха.

Чего Синьора не ожидала, так это увидеть наложника, чинно восседающего на диване и читающим какие-то записи. Может она бы заволновалась такой перемене трусливого человека, но перевернутый блокнот полностью выдавал состояние мужчины.

— Подражая поведению королевы ты ею не станешь, Тома. Поэтому прекрати весь этот цирк, и немедленно объясни, зачем ты отдал Кавеху такой же наряд, как и у тебя.

При упоминании того случая, у Томы затряслись от злости руки, но не желая показывать это Синьоре, он лишь перевернул страницу, с безразличием глядя на текст. Только тогда любовник понял, что держит блокнот неправильно, но менять что-либо было бы слишком унизительно.

— Какая разница? Ты сама просила наряд, а я лишь дал его тебе. Вместо того, чтоб раздражать меня, следи за своим сыном. Он слишком болтливый. Думаешь, нормально держаться ему рядом с королевой?

— Кавех умный юноша, и точно не станет говорить лишнего.

— Ты слишком ослеплена, чтоб замечать недостатки своего сына.

— А ты своего даже видеть не хочешь. Так есть ли у тебя право попрекать меня?

Тома вздрогнул, когда услышал слова Розалины. Блокнот выпал из его рук. Однако, взяв себя в руки, он быстро поднял записи, возвращая на лицо безразличие:

— Ты угрожаешь мне?

— Ещё не начинала. — Пожала плечами женщина.

Наложник сглотнул, прежде чем сказал:

— Ты говорила, что если падешь, заберёшь меня с собой, — Стараясь не заикаться, любовник чувствовал, как вспотел, а уши и щеки горели от нервозности: — Но не забывай, что это работает и в обратную сторону. Если я упаду в грязь, я буду там не один. Ясно?

Синьора резко расхохоталась. Она все еще смотрела на бывшего раба сверху вниз и не принимала всерьез его угрозы.

— И что же?

Тома холодно наблюдал за ней, подперев рукой подбородок. Другой рукой он коснулся своего живота, который с каждым днем понемногу увеличивался.

— Даже если правда раскроется, и я потеряю благосклонность, у меня все равно будет ребенок с кровью Его Величества. Если король все еще принимает меня, зная, что я раб, вероятно он может даже принять мое прошлое. Но что предложишь ты? Верно. Ничего. Поэтому помни, что моё положение гораздо лучше твоего.

***

По дороге к любовнику Аято столкнулся со знакомой, неприятной фигурой. Это была Синьора Лоефальтер, женщина, которая когда-то была хозяйкой Томы. Увидев короля, та поспешно отвесила ему глубокий поклон, говоря что-то о неожиданной встрече.

Аято прищурился. Руки и ноги наложника покрыты множеством мозолей и шрамов. Это было свидетельством его дней в рабстве, и Розалина была той, кто причинил тому все это, а также почти похоронила его в социальных кругах. Король не думал, что такому человеку стоит посещать Тому.

— Я слишком часто вижу тебя здесь. — Женщина широко раскрыла глаза, в то время как Аято смотрел на нее сверху вниз и кривил губы: — Для чего ты регулярно встречаешься с наложником?

— Всё не так, Ваше Величество, я редко здесь бываю.

— Это противоречит словам моего секретаря.

Синьора крепко сжала губы, услышав властный тон мужчины. Аято с детства был сильным принцем. Легко думать о нем, как о человеке, которого обвивали пальцы бывшего раба, но выражение его лица мешало смотреть на него прямо.

— Прошу прощения, Ваше Величество. — Розалина старалась сохранять как можно более спокойное выражение лица, а затем быстро добавила: — Я вызвала недоразумение, и теперь делаю все возможное, чтобы исправить это. Вот почему я здесь.

— Кто-то вроде тебя хочет помочь Томе? — Аято усмехнулся, скептически дёрнув бровью.

Синьора покраснела от вопроса короля, ее гордость была задета. В то же время она боялась резкости правителя по отношению к ней. Тома прав – неясно, повернется ли этот мужчина против любовника, даже если узнает о его прошлом, но вот женщина может даже не рассчитывать уйти живой, если обстановка накалится.

— О моем наложнике позаботится баронесса Кокоми, а от тебя ничего не требуется.

— Конечно, Ваше Величество.

Аято бросил Розалине последний грозный взгляд, прежде чем пройти мимо нее. Кожа Лоефальтер покрылась холодным потом, и только когда король полностью исчез, она наконец смогла взять себя в руки. Даже с помощью бывшего раба ей не удастся сделать себе имя в высшем обществе, если правитель ненавидит ее. Ледяной взгляд мужчины встревожил Синьору.

В то время как мысли Розалины были сосредоточены на Аято, сам Аято отбросил все мысли о Розалине, как только они расстались.

Король открыл дверь в комнату Томы и вошел. Наложник удобно устроился в кресле и читал небольшой блокнот. Его лицо напряглось при виде округлого живота любовника, который уже начал проявляться. Он был в восторге от мысли, что там растет его ребенок.

Жаль, что не от королевы... После появления наложника, Аято несколько раз пытался уговорить Чайльда ещё попробовать завести детей, но тот постоянно отказывался. Даже на День рождения Аякса дальше поцелуя не зашло.
Может, стоит воспользоваться властью и...

Правитель мотнул головой, отмахиваясь от этой идеи. Всё равно он практически уверен, что королева бесплодна, так что, как бы не старался, ничего не выйдет.

— Ваше Величество? — Тома заметил приближающегося Аято и поднял голову улыбаясь ему.

— Как ты себя чувствуешь? — Наложник положил блокнот на стол, а король опустился на колени, обнял его за талию и прижался щекой к округлившемуся животу.

— Я в порядке. Мне приятно видеть Вас.

— Ты изменил свою манеру говорить? — Голос правителя звучал разочарованно.

— Я учусь этикету. Мне все еще нужно совершенствоваться, Ваше Величество.

— Не знаю. То, как ты говорил, было очень мило.

— Даже если я изменю свою манеру говорить, я все равно останусь собой, верно?

— Неужели? — Аято усмехнулся и попросил того остаться в кресле, а сам сел напротив: — Как твои занятия?

— Я только начал, но это очень весело. — Он улыбнулся и указал на стол. Тот был завален открытыми книгами и кипами бумаг, свидетельствующими об усердной работе. — Я буду твоим любовником, которым ты будешь хвастаться.

— Ты уже привлекателен, Тома. — Вздохнул король, слабо улыбаясь.

— Я хочу, чтобы ты гордился мной.

Аято издал легкий смешок:

— Как король, я, конечно, хотел бы похвастаться тобой.

— Я… — Наложник помедлил и заморгал. Он почти хотел, чтобы ему сказали – "тебе просто достаточно быть красивым", но это было сложно проговорить вслух.

Любовник мило посмотрел на Аято, когда заметил, что выражение лица мужчины было мрачнее, чем обычно.

— Ваше Величество? — Хотя Тома осторожно позвал его, тот не сразу ответил: — Ваше Величество? Что-то не так?

Что, если король встретил Синьору по дороге сюда? Она что-нибудь сказала?

Наложник с трудом выдавил из себя улыбку. После долгого молчания Аято наконец заговорил:

— Кто-то пытается изучить тебя и Синьору Лоефальтер. Не знаю, кто, но не заставляй ее так часто навещать тебя.

Тома не просил эту проклятую женщину приходить сюда. Рот любовника дернулся от негодования, но он не смог ничего сказать. Правитель серьезно посмотрел на него:

— Если кто-то угрожает тебе, пожалуйста, скажи. Я могу предъявить им обвинение, чтобы изгнать или казнить.

Можно ли казнить Синьору? Возможно ли это? Зелёные глаза забегали. Трудно понять, пытается ли король разговорить его, или он сказал это искренне. Но если Аято действительно серьезен, то почему же не сделал этого, когда Розалина впервые появилась?

Это должно быть ложь.

— Тома. — Правитель снова осторожно произнес чужое имя: — Если кто-то угрожает тебе из-за того, что ты что-то скрываешь, пожалуйста, скажи мне. Как только ты начнешь подчиняться угрозам, этому не будет конца.

Наложник был потрясен. Что, если он скажет ему правду? Аято уже знает, что тот раб, и принял его. Возможно, если Тома скажет ему, что в прошлом у него был ребенок от другого мужчины…

Нет.

Любовник подавил эту мысль. Он вспомнил Итто, человека, которого считал добрым и нежным. Это мужчина, который, казалось, был готов пожертвовать всем ради их любви. Мужчина, который бросил его в последний момент.

Аято может оказаться другим, но Тома не хотел рисковать всем, исходя только из этого предположения.

— Мне нечего скрывать, Ваше Величество.

— Это правда?

— Конечно. — Наложник звонко рассмеялся. Но выражение лица короля было по-прежнему суровым: — Ваше Величество?

Любовник с беспокойством посмотрел на него. Знает ли тот, что он лжет?

— Ваше Величество, я в полном порядке. Не из-за чего чувствовать себя виноватым. — Только когда Тома повторил, Аято наконец кивнул.

Но кто расследует дело Синьоры Лоефальтер? Чайльд или, может быть, другой дворянин? Наложник сжал кулаки.

Кем бы ни были враги, они не найдут его тайну. Когда он забеременел в поместье на Рито, Розалина, пристыженная и смущенная, заперла раба, чтобы никто посторонний не узнал о нем. Хотя в то время это причиняло Томе боль и страдание, это означало, что лишь немногие знают о его секретах. Ему оставалось только внимательно следить за Синьорой, Итто и Кавехом.

— Ваше Величество, пожалуйста, не вините Синьору Лоефальтер ни в чем. — Наложник сложил руки вместе и посмотрел на Аято широко раскрытыми глазами: — Если ее ненавидят без всякой причины из-за меня, я не смогу вынести чувства вины.

— Хорошо. Не нужно беспокоиться. — С улыбкой облегчения король похлопал любовника по плечу и отвернулся.

— Подождите, Ваше Величество. — Глядя ему вслед, Тома встал и подошел прямо к нему. Аято оглянулся на него, и тот снова широко раскрыл глаза: — Можете уложить меня в постель?

Несмотря на чужие заверения он все еще был обеспокоен тем, что кто-то пытается раскопать его прошлое. Наложник хотел, чтоб Аято утешил его.

— Прости, — Король взглянул на часы и тут же ответил: — Боюсь, что не смогу, у меня много работы, но как насчет этого? — Мужчина говорил успокаивающим голосом, затем подвел любовника к креслу и положил ему на колени мягкое одеяло. — Расслабься здесь.

***

Выйдя из комнаты, Аято направился прямиком в свой кабинет. Его главный секретарь уже ждал внутри. Он уселся за стол, прежде чем перейти прямо к делу:

— Как продвигается расследование?

Маркиз протянул ему листок бумаги:

— Я провел исследование, как Вы и сказали, но пока нет ничего достойного упоминания.

— Ясно. — Король нахмурился и постучал пальцами по дереву: — Должно же что-то быть.

У хозяев и беглых рабов никогда не было хороших отношений, но Синьора часто навещает Тому. И, чем больше они встречаются, тем более правдоподобными кажутся заявления женщины, что Тома не ее раб, но Аято это не убедило. Заподозрив, что Лоефальтер шантажирует наложника, правитель приказал Мадарамэ провести расследование.

— А что говорит господин Тома, Ваше Величество?

— Ничего. — Коротко ответил тот.

— Даже если Вы сказали, что можете разобраться?

— Да. Он не хочет быть для меня обузой. — Аято вздохнул и покачал головой: — Сколько бы об этом ни думал, Тома все равно наивен.

— А что, если Вы придумаете благовидный предлог, чтобы отослать Синьору Лоефальтер?

— Мои намерения были бы очевидны.

— Это правда...

Король прищелкнул языком. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Розалина сделала свое взрывное заявление, но ее слова не были полностью забыты. Если женщину изгонят без всякой причины, это только укрепит веру дворян в то, что Тома действительно беглый раб. Также наложник настоятельно просил не трогать Синьору.

Правитель вздохнул и махнул рукой:

— Мы просто подождем и посмотрим. Можешь идти.

— Есть ещё кое-что, Ваше Величество. — Вместо того, чтобы направиться к двери, секретарь заколебался.

— В чем дело? — Аято достал из ящика стола пачку бумаг, закрыл ее и снова посмотрел на помрачневшего маркиза. Король вопросительно пялился на него, и Мадарамэ медленно произнес:

— Пока я изучал семью Лоефальтер, я заметил несколько необычных людей. Как Вы и предполагали, мы не единственные, кто следит за ними.

— И кто же это?

Услышав этот вопрос, секретарь стиснул зубы. Хотя мужчина первым затронул эту тему, казалось, что он затрудняется ответить:

— Вероятнее всего, это сэр Альберих.

Лицо Аято вмиг побледнело:

— Опять этот звереныш.

— Есть также ещё один человек, похожий на личного рыцаря королевы – Итэра. Но я не уверен, поскольку тот довольно скрытен.

Король снова досадно прищелкнул языком. Чайльд сказал, что Тома его совсем не интересует, однако всё равно шпионит не только за наложником, но и за семьей Лоефальтер.
Новости однозначно не хорошие.

И если Аякс сперва предпочтет всё разузнать и ударить мягко, но точно, чтоб не опозорить королевскую пару, то Кейа, стоит достать информацию, тут же начнет строить козни, намереваясь нанести максимальный урон, даже если для этого придется приукрасить события. Нельзя, чтоб Альберих заполучил документ, подтверждающий статус любовника короля.

Аято захотелось поразмыслить в одиночестве, поэтому он выпроводил маркиза из кабинета. Когда дверь захлопнулась, мужчина встал у окна и закрыл глаза.

Быть беглым рабом – огромный позор, особенно для Томы и будущего ребенка. По крайней мере, Тома – наложник, и может просто покинуть высшее общество, если ситуация выйдет из-под контроля, но ребенок никогда не сможет это сделать.

Как же поступить...

***

Выслушав гражданские дела в зале для аудиенций, Чайльд оставался там ещё ровно столько, сколько было нужно, и покинул свое место, как только все закончилось. Герцог, муж Лизы, хотел отменить развод и воссоединиться с женой, а также хотел увидеть необходимые документы.

— Если ты не занят, я должен тебе кое-что сказать.

Прежде чем Аякс успел уйти, Аято позвал его первым. Королева обернулась и смотрела, как тот, встав со своего трона, подошел к ней. Снаружи зала для аудиенций стояли два стражника, но в остальном они были одни. Король говорил раздраженным тоном:

— У твоего брата есть хоть капля здравого смысла? — Его слова эхом отозвались в пустом зале, и он тут же продолжил тише: — После инцидента с абортивным препаратом он занялся чем-то другим.

— Чем-то еще?

— А ты не знаешь?

— Знаю я или нет, но Вы должны сказать мне, о чем речь, чтобы я мог решить.

— Ты не знаешь... — Аято поднял брови, и его голос упал до бормотания: — Нет, ты не имеешь к этому никакого отношения. Если бы ты был вовлечен, не делал бы то же самое.

Что происходит? Тарталья не понимал.

— Сэр Альберих следит за Синьорой Лоефальтер. — Кейа тоже? Внутренне Чайльд был удивлен, но лицо оставалось бесстрастным. Тем временем Аято обвиняюще прищурился: — Я уверен, что он также расследует и Тому. Совсем как королева.

— Неужели? — Аякс спокойно посмотрел в глаза супруга. Звук украшенных драгоценными камнями часов в зале казался необычайно громким. Король не выдержал и отвернулся:

— Охраняй свою честь как королева.

Тарталья сцепил зубы. Он и так это делает. Если бы Чайльд отказался от своей чести, уже давно бы повырывал волосы мужа, выколол глаза Томы, скормил их Аято, а, напоследок, отрубил обоим руки, сцепил вместе, имитируя романтическое действие, и показательно скинул их с верхушки дворца. Вот это было бы зрелище. Жаль, что родители воспитали его чересчур терпеливым. И, даже если бы это принесло некое удовлетворение, через время разразился бы ужасный скандал. Участвовать в нем Тарталья не хотел, поэтому лишь коротко ответил:

— Только этим и занимаюсь.

— Чем же ты так недоволен? — Король продолжал с искренним любопытством: — У этого омеги нет ничего, а у тебя есть все.

— Он забрал моего мужа.

— Я уже принадлежу тебе. Не говори ерунды.

Аякс недоверчиво хмыкнул:

— А разве я одалживал Его Величество Томе?

— Что?

— Если я этого не делал, то Его Величество мне не принадлежит.

Аято уставился на супруга странным взглядом:

— Ты ревнуешь меня к Томе.

— Люблю я Вас или нет, но мы официально женаты.

— Было бы приятно услышать, что ты ревнуешь, потому что любишь меня. Но ты, конечно, этого не скажешь, потому что не любишь. — В глазах короля плескалась боль, и Чайльд был очень доволен, увидев это. Ему определенно нравится смотреть на то, как страдает тот, кто предал его.

— Если Вам больше нечего сказать, я пойду. — Тарталья повернулся, чтоб уйти, но Аято снова заговорил.

— Я уеду на два дня, чтобы узнать о потере глаза бога у учащихся в академии на Ватацуми.

— Счастливой дороги. — Сухо отозвался Аякс, не задавая лишних вопросов.

Хоть его и волновала эта тема, так как пользователи магии являются главной военной мощью страны, расспрашивать об этом супруга совершенно не хотелось.
При этом королева надеется, что расследование пройдет успешно, и учёные найдут способ вернуть силу потухших артефактов. Может тогда получится восстановить его глаз бога...
Но дело в том, что его проблема отличается от других.
В то время как остальные люди утверждают, что стихия полностью покинула их тело, Чайльд по-прежнему может призывать ее, хоть и ненадолго. С чем это связано, неясно.

Размышляя об этом, королева чуть не пропустила следующие слова супруга:

— Не хочешь поехать со мной?

— Боюсь, в расследовании я особо помочь не смогу.

— Вряд-ли я буду постоянно работать. Может... Нам удастся немного отдохнуть и уделить друг другу время.

Аякс прекрасно понимал, на что намекает Аято. Сдержавшись, чтоб не поморщиться, он пытался придумать причину, чтоб не ехать. Будучи королевой, Чайльд не должен постоянно отказывать королю в исполнении супружеского долга, но только представив, что руки мужа прикасались к другому телу, а губы целовали чужие губы, кожа Тартальи покрывалась мурашками. Для него Аято слишком грязный, а Аякс в этом плане слишком брезгливый. Совершенно не совместимо.

— Не могу. Я уезжал на свой День рождения. — Королева старалась не выглядеть нервной: — Если мы оба поедем сейчас, то некому будет принять аудиенцию до следующего раза.

— Это всего на два дня.

— Те, кто ищет аудиенции, уже несколько дней ждут снаружи дворца.

Аято разочарованно вздохнул, первым покинув зал.

***

— Королева ставит работу над Его Величеством. — Тома сжал руку короля и говорил снова и снова. Вместо ответа тот просто закрыл глаза.

Наложник пристально вгляделся в его мрачное лицо. Обычно он выглядел как величественный правитель, но, когда лежал с мыслью о том, что Чайльд отверг его, выглядел как обычный человек.

Что за слова сказала королева, чтобы сделать его таким?

Тома взглянул на профиль мужчины перед ним, который был прекрасен даже когда сердился, а затем снова тихо прошептал ему:

— Как Чайльд мог так поступить с Вами? — Глаза Аято все еще были закрыты. Любовник легонько поцеловал того в щеку и прошептал свое признание: — Ты всегда приходишь ко мне первым.

— Королева просто сильно занята.

— Я не могу заменить Чайльда, но... — Он замолчал, и правитель, наконец открыв глаза, посмотрел на него. Наложник положил голову ему на плечо. — Ты не будешь возражать, если я поеду?

— Ты?

— Я не могу помочь с работой, но могу помочь тебе. А помощь тебе помогает стране.

— Это будет не очень веселое путешествие.

— Все в порядке. — Тома широко улыбнулся: — Очень важно поехать с Его Величеством.

Улыбка на лице любовника померкла, когда он погладил живот одной рукой:

— И я не хочу оставаться один во дворце, когда Вы уйдете. Это страшно. Кто-то может попытаться навредить нашему ребенку.

Аято вспомнил попытку отравления и кивнул:

— Я подумаю об этом.

— Благодарю, Ваше Величество.

Наложник снова положил голову на крепкие плечи короля и обнял его. Он вспомнил совет, который дал ему Аль-Хайтам.

Тома еще не королева. Нужно пойти в обход и заручиться поддержкой простых людей.

Chapter Text

Чайльд вышел во двор за главными воротами, чтобы проводить Аято в его двухдневную поездку. Настроение было приподнятое, поэтому, даже увидев Тому в простом зелёном кимоно, слабая, но величественная улыбка не пропала с лица Аякса. Он не обращал внимания на наложника, но тот продолжал нервно оборачиваться на королеву, пока их глаза не встретились. Любовник выглядел чересчур беспокойным, что не свойственно ему.
Тарталья, не меняясь в лице, слегка наклонил голову в бок, пытаясь понять, чего тот хочет.
Медленно моргнув, его улыбка стала шире, обнажая ряд красивых белых зубов, когда наложник резко отвернулся, пряча румянец.

Как мило. Тома смутился? Ничего удивительного. Его фрейлины сегодня постарались на славу, желая показать, кого король не увидит ещё несколько дней. Образ его прекрасной, достойной жены должен преследовать Аято вплоть до самого возвращения во дворец.
Чайльд особо не гнался за вниманием супруга, но пусть девочки развлекаются. Их восторженные взгляды и вскрики того стоят.
Кто ж знал, что и наложник оценит его внешний вид.

Однако заметив, что король сел в карету без двухчасовых прощаний с любовником, Аякс задумался, не пробежала ли между ними собака раздора.
Было бы неплохо, – он прищурился, мечтая об уходе одной раздражающей персоны.

Пока королева летала в облаках, она не сразу заметила, как к ней подошли, выглядя уж очень недовольно:

— Я ревную, — Претензионно заявил Тома, нахмурившись от чужого игнорирования: — Я люблю короля, но должен подавлять свои чувства, когда королева даже не пытается показывать свою симпатию. Почему Вы позволяете себе такое отношение к мужу? Не боитесь, что Вас выбросят?

Вот так заявления, — хмыкнул Чайльд, однако все же ответил:

— Его Величество не захотел брать в поездку свою дорогую куколку, да? Не повезло.

— Что? — Это было не то, на что рассчитывал Тома. Ещё больше нахмурившись, он не сразу заметил движение со стороны.

Тарталья элегантно придержал длинный широкий рукав своего кимоно, протягивая руку к чужому лицо. Прикоснувшись кончиком пальца к складкам на лбу наложника, королева медленно улыбнулась, выглядя до ужаса восхитительно:

— Не стоит так много думать, — Говорил он, довольно наблюдая за тем, как вновь краснеют уши и щеки Томы: — Тебе это не нужно. Тем более, что тогда твое лицо становится менее привлекательным. Ты можешь спугнуть Аято.

— Да как Вы... — Дернулся любовник, желая уйти от чужих прикосновений, однако Аякс пресёк любую попытку отодвинуться, хватая двумя пальцами подбородок того.

— Ты хочешь знать, почему мне не нужно пытаться понравиться королю? — В отличие от расслабленной улыбки, синие глаза были равнодушны, а тон холоден, как зима в далёкой Снежной: — Всё потому, что я выше этого. Мне не нужно угождать ему, чтоб получить желанное. Я – его жена, я – его королева, этого вполне достаточно. Для развлечения есть ты – маленький запуганный щеночек, нуждающийся в чьей-то защите. Аято такое нравится, поэтому мой тебе совет: не думай слишком много, иначе оттолкнешь его. У него не встаёт на омег с проблеском ума.

Только тогда Чайльд позволил Томе выбраться. Утрированно отряхивая свою одежду, он, чуть ли не плача прикрикнул:

— Вы так говорите только потому что король уехал! Сами же не лучше! Попробуйте повторить это в присутствии Его Величества!

— А зачем? — Тарталья широко улыбнулся: — Думаешь, Аято не знает? Откуда тогда мне известно? Ах, да, он сам мне об этом сказал. Упс, — Синие глаза расширились, а рука слегка прикрыла рот королевы, словно та сказала лишнее. Но Аякс не выглядел раскаивающимся: — Извини, кажется, я немного перестарался. Сомневаюсь, что тебе пригодится данная информация.

— Не думал, что Вы такой трус, — Угрюмо хмыкнул Тома, глядя исподлобья на Чайльда. Он ожидал, что тот, как обычно, промолчит, но, видимо, не в этот раз: — Что будете делать, если я расскажу королю обо всём, что Вы мне наговорили?

— Забьюсь в угол и буду плакать, — Закатил глаза Тарталья: — Ничего не буду делать. Даже если ты вывалишь это всё на Аято, он не станет принимать какие-либо меры по этому поводу. Будь это что-то про тебя, то да, пришел бы в мои покои, как обычно, обплевал мне всё лицо, и ушел, но сейчас я затронул именно его. Король ой, как печётся о своем достоинстве, и признать свою слабость к глупеньким, покорным омегам для него сродни пыткам.

Чайльд не хотел больше тратить своё драгоценное время на Тому, поэтому развернулся, чтоб уйти, но, будто вспомнив о чем-то, напоследок кинул:

— И, да, неважно, уехал ли Аято или стоял прямо здесь рядом, мой ответ на твой вопрос был бы таким же. — После чего покинул притихшего наложника.

До начала аудиенции оставалось еще немного времени, поэтому королева решила снять обувь и немного расслабиться. Но, как только Тарталья вошел в комнату и устроился в кресле, слова супруга вернулись к нему.
Аято хочет, чтоб он перестал следить за Томой.

Правитель не сказал этого открыто, но говорил прямо о нем. Или о Кейе. Чайльд раздражённо цыкнул. В любом случае у него отобрали такую прекрасную возможность узнать наложника чуть лучше.
Позвав Итэра, расстроенный Аякс приказал остановить слежку. Рыцарь так же выглядел разочарованным.

Поразмышляв об этом, после заседания королева вызвала к себе Альбедо под предлогом дружественного ужина.

— Аято знает, что Кейа следит за Синьорой Лоефальтер. — Прикрыл глаза Тарталья, делая глоток чая.

Маркиз отвёл взгляд, но удивлённым не выглядел. Соответственно, они об этом знали. Что тогда затеял старший брат?
Стоит ли надавить, чтоб выяснить это? Нет. Аякс доверяет Кейе, тот вряд ли станет делать что-то во вред ему, какими бы непонятными или дикими не были его идеи.

— Кстати, — Заговорил Альбедо: — Сэр Альберих слышал про слухи, когда был в таверне...

— Обо мне?

— Да.

— В таком случае мне жаль мебель, которая пострадала, когда сплетники "случайно" подрались друг с другом. — Равнодушно кинула королева, изучая содержимое своей тарелки.

— Ничего не было. — На выдохе произнес маркиз.

— Тоже неплохо. Передай Кейе, чтоб не забывал отдыхать.

— Да, Ваше Величество, — Поклонился Альбедо: — В таком случае, я пойду.

***

— А сейчас, дорогая, я выну кляп, так что не кричи. Если ты закричишь, твоим глазкам будет очень больно. — Прошептал на самое ухо Синьоре Кейа, из-за чего у той от страха пробежались мурашки по спине.

Однако, вопреки предупреждению, женщина закричала, стоило убрать тряпку из ее рта. Тут же она почувствовала жгучую боль в правом глазу, словно что-то пронзило его.
Альберих снова заткнул Розалину, чтоб не слышать чужие дикие визги и вопли, поэтому дождавшись, пока та замолкнет, периодически всхлипывая, мужчина жалостливо выдохнул:

— Ну, вот, — Стирая кровь с лица Синьоры, охотник второй рукой похлопал ее по щеке, приводя в чувство: — Я же говорил, что кричать не стоит, иначе будет больно. Надеюсь, это будет для тебя уроком, потому как я предпочитаю не пустословить.

Лоефальтер как загнанное животное смотрела на своего похитителя. Её глаз болел и горел, но она не могла даже проверить, что с ним, так как была связана. Не решившись больше издавать громкие звуки, женщина закусила губу, ожидая следующих действий этого человека.

— Умница, — Довольно прищурился Кейа, легко похлопав пленницу по плечу.

Сделав пару шагов назад, он снял пальто и приземлился на стул, полностью облокачиваясь на его спинку. Раскинув руки так, что белая полурасстегнутая рубашка натянулась, обнажая изящные ключицы, охотник дал Синьоре пару секунд на осознание ситуации, прежде чем начать задавать вопросы:

— Итак, дорогуша, а теперь рассказывай.

— Что ты хочешь? — Прошипела та, глядя исподлобья на него.

— А чего я могу хотеть от женщины, которая так часто навещает одного наложника во дворце? Тебе лучше ничего не скрывать, иначе одним глазом не отделаешься. Я, знаешь ли, терпением не славлюсь.

— Жестокий... — Плюнула женщина себе под ноги, игнорируя правила этикета.

— Я жестокий? — Альберих выглядел удивлённым: — Это ты жестокая. Или уже забыла?

Розалина не сразу поняла, о чем тот говорит, но вспомнила, что послала несколько человек разобраться с Кейей, когда узнала, что он следит за ней.
Синьора надеялась, что наёмники покалечат этого мужчину так, что тот ещё долго не сможет встать с постели, но не учла, что охотник сильнее, чем кажется.

И вот, будучи слепой на один глаз, она уставилась на, по-странному, теплую, расчётливую улыбку Альбериха. С ним шутки плохи... Связываться с Кейей было огромной ошибкой, поэтому, дабы хоть как-то спасти себя, женщина решила предать Тому и рассказать всю информацию, которая не навредит ее семье.

— Значит, эта золотистая псина таки раб, — Глаза мужчины загорелись, когда Синьора подтвердила его догадки: — А у тебя есть доказательства?

— Доказательства... Если скажу, что я...

— Не пойдет. Ты уже опровергала свои слова, разве кто-то поверит тебе? Я говорю про документы.

— Есть расписка... С описанием Томы.

— Отличные новости! — Довольно прищурился Кейа, найдя способ шантажировать наложника. Позже он проберется в особняк Лоефальтер и завладеет бумагами: — Милая моя, чем ещё порадуешь меня?

В этот раз Синьора была менее сговорчивой, поэтому Альберих решил немного надавить на нее:

— Слышал, у тебя есть два замечательных сына. — Закинув ногу на ногу, он выпрямил спину: — Как думаешь, их головы – достойная плата за твое молчание?

— Не смей! — Розалина дернулась, потревожив рану: — Только тронь их, и я за себя не ручаюсь! Клянусь, я похороню тебя собственными руками, если с ними хоть что-то случится! Не стоит провоцировать мать!

Её дети одного возраста с охотником, если не старше. Альберих закатил глаза, не впечатлившись пламенными речами пленницы.

— Всё зависит от тебя, Синьора. Их жизни в твоих руках, поэтому перестань упрямиться и расскажи наконец тайну этого раба.

Розалина закусила губу, чувствуя, как капля пота скатилась по бледному лицу. Она по-прежнему не решалась рассказать секрет Томы, так как это может подвергнуть ее семью опасности.

— Моё терпение иссякает, дорогуша, не советую и дальше тянуть время, желая проверить границы. Поверь, то, что сейчас я так хорошо с тобой обращаюсь, не означает, что так будет продолжаться вечно. Я считаю до трёх, и твоя рука знакомится с моим мечом. Пока только правая, но если продолжишь молчать, в ход пойдут все остальные конечности. Итак, — Оружие мужчины звякнуло, готовясь к расправе: — Раз.

Синьора сглотнула, нервно ища выход из ситуации.

— Два.

Случайно прокусив губу, она мелко вздрогнула, не зная, как стоит поступить. Идей совершенно не было, а подставлять своих сыновей совершенно не хотелось. Тогда ей в голову пришла одна мысль.

— Три...

— Ребенок! — Резко выпалила Розалина, испугавшись меча рядом со своим телом. Быстро. Кейа остановился ровно в тот момент, когда женщина заговорила.

— Если ты намекаешь на щенка в его животе, то поздно. Я уже знаю. — Альберих не спешил убирать оружие.

— Я не про королевского ребенка, а про другого. Секрет Томы в том, что у него есть младенец от другого любовника.

— И кто же это? — Улыбка вернулась на лицо мужчины.

— Не знаю. — Соврала та: — Помимо Томы, у меня есть ещё несколько рабов. За ними всеми не уследишь.

— Вот как? И где этот ребёнок?

— В моём особняке. Мне не оставалось ничего, кроме как самой взяться за его воспитание.

Альберих молчал, неотрывно пялясь на окровавленное лицо пленницы, из-за чего той стало очень некомфортно:

— Ну, он потом тоже будет служить мне...

Охотник прищурился, а через секунду добродушно улыбнулся. На этом, пожалуй, всё. Незаметно покосившись в темный угол, где всё это время сидел шпион, Кейа хмыкнул.

Человек, который пробрался в заброшенный дом, был следователем, посланным главным секретарем Мадарамэ. Ему было приказано следить за Синьорой Лоефальтер, и он явился сюда, став свидетелем столь ужасной сцены. Этот господин практически не применял физического насилия, но сумел вытрясти нужную информацию из бедной женщины. Слова Розалины было сложно разобрать из-за ее распухшего лица, но шпион знал, что речь идет о Томе.

Очевидно, тот – раб и уже родил ребенка…

Наложники короля не всегда были одиноки. Некоторые из них были замужем за другими и даже имели от них детей. Но лгать об этом необычное дело, и оказалось, что Синьора Лоефальтер и Тома активно обманывают Аято.

Мужчина затаил дыхание и прислушался, но разговор уже затих. Он судорожно сглотнул. Маркиз поручил ему выяснить, что используется для шантажа наложника, и его задача выполнена. Но шпион не знал, что ему делать с этой ужасной ситуацией.

Должен ли следователь спасти женщину?

Он не был уверен, что сможет одолеть неуравновешенного охотника на Дураков. Мужчина прокрался под прикрытием воплей пленницы, но сейчас в доме тихо. Человек продолжал задерживать дыхание в течение долгого времени, полагаясь на свои телесные часы, чтобы определить, сколько уже сидит здесь. Шпион увидел, как Кейа улыбнулся и помахал Розалине:

— Спасибо за информацию, дорогая, на этой прекрасной ноте мы с тобой расстаёмся. До свидания.

— Стой! А как же я? — Синьора боялась остаться одной в столь неприглядном месте.

— Ничем не могу помочь, — Пожал плечами Альберих и накинул на себя пальто: — Жди, скоро тебя освободит кое-кто другой.

Охотник небрежно бросил это замечание. Человек, который прятался, на мгновение встревожился, но вскоре решил, что это просто совпадение. Если бы старший брат королевы знал, где он находится, наверняка бы уже схватил его и вытащил. Многие негодяи, вероятно, приходили и уходили в этот дом, так что, вероятно, Кейа имел в виду, что один из них спасет женщину.

Погодите, разве это не опаснее?

Шпион осторожно вытер вспотевшие ладони о рубашку. Крики Синьоры Лоефальтер об освобождении пронзили его барабанные перепонки, но он не спас ее. Мужчина сбежал и направился прямо к маркизу Мадарамэ, чтобы доложить о случившемся.

Альберих вышел на улицу, огляделся и негромко позвал:

— Мел.

Тот тут же показался, присоединяясь к другу. Спрятавшись, они дождались, пока следователь выбежит из дома и только тогда Альбедо заговорил на языке организации:

— Поражаюсь тебе. Вместо того, чтоб избавиться от слежки, ты позволил им идти за тобой до самого конца. Иногда я не понимаю тебя.

— Теперь Аято узнает, что скрывает Тома. Самым лучшим решением было позволить шпионам синего хиличурла "самостоятельно" узнать о секрете, чтоб этим не занимался Чайльд. Этот тупоголовый может обвинить его в обмане. Кстати, как там моя королева?

— Его Величество просил передать, чтоб Вы не забывали отдыхать и есть.

Кейа рассмеялся, а его лицо выглядело расслабленным:

— Что там во дворце такое случилось, что Аякс буквально пожелал мне удачи в уничтожении двух голубчиков? Видимо, эти двое перешли черту, и мой до ужаса терпеливый брат сорвался. Понятно. Кстати.

Альбедо посмотрел на друга, который о чем-то задумался:

— Информация о ребенке, конечно, неожиданная, но пока не столь важная.

— Почему? — Маркиз был удивлён, когда Синьора призналась, что наложник уже имел детей.

— Учитывая положение блондинистой псины, Аято, на данный момент, ничего делать не будет. Но мне интересно, кто отец.

— Есть предположения?

Альберих хмыкнул:

— О, это не просто предположение, я уверен в том, что отец первого ребенка Томы – один из сыновей Синьоры. Вероятнее всего, это ее старший постарался, так как второй является омегой.

— Но почему ты так думаешь? Я не очень понимаю.

— Всё благодаря неосторожным словам и реакции Розалины. — Альберих зевнул, намереваясь отправиться домой: — Какая хозяйка будет воспитывать ребенка своих рабов? Даже если она хочет, чтоб тот в будущем служил ей. На месте этой женщины, я бы кинул младенца в ту атмосферу, где его научат быть покорным.

— Имеет смысл, но сперва нужно лично убедиться. Я займусь этим. А также доложу Его Величеству королеве обо всём.

— Теперь всё зависит от тебя, дружище, — Хрипло посмеялся Кейа, смотря на темное небо: — Вероятнее всего, синий хиличурл не упустит шанса запереть меня, поэтому дальше будешь действовать из тени. Чем, впрочем, ты и занимаешься.

— Понял. — Слегка поклонился Мел: — Будут дополнительные указания?

Альберих промычал, прежде чем сказал:

— Если вдруг Аято всё же обзаведется смелостью и решит как-либо избавиться от меня прилюдно, воспользовавшись своим королевским титулом, будь добр, найди Финика. У него хранится письмо, в котором четко написано, как следует поступить в этом случае.

— Финика... — Альбедо вздрогнул, не желая даже подходить к нему, но, к сожалению, другого выбора нет: — Хорошо. Я примерно догадываюсь, что ты намереваешься сделать, и, хоть это очень жестоко, понимаю, что по-другому никак. Капитан бы тоже не одобрил такое неуважение по отношению к своей Лисице, особенно к любимой Лисице. Только... Что будет с Чайльдом в таком случае?

— Не переживай, я и по этому поводу уже побеспокоился. В Фонтейне, на всякий случай, уже куплен дом, где он и родители смогут жить.

— Это здорово, но не думаю, что он согласится. В конце концов Аякс убежден, что рождён для того, чтоб править. Боюсь, для него это будет ужасным шоком.

— Надо будет, завоюю для него страну. Но я сделаю что угодно, чтоб защитить мою королеву.

— Ясно... Другого выбора всё равно нет.

— Да. Поэтому в экстренном случае найди Финика.

— Слушаюсь. — Глубоко вздохнул Альбедо, надеясь, что экстренного случая не будет. Однако, учитывая конфликтный характер друга, уже пора собирать дорожную сумку на поиски верного товарища Кейи.

— Господин, я выяснил, чем шантажирует Синьора Лоефальтер Тому! — Шпион вбежал в кабинет Маркиза, тут же рассказывая об услышанном.

Мадарамэ обдумывал полученную информацию.
Если другие узнают, что наложник всё же является бежавшим рабом, просто так это не оставят. А к основной проблеме добавилась ещё одна шокирующая новость о ребенке Томы.

Как же так... Что делать?

Написав письмо, секретарь позвал посыльного, приказывая отправиться на Ватацуми и найти короля.
Его Величество должен узнать об этом.

Когда слуга ушел, маркиз опустился на свое место и слабо рассмеялся.

Подумать только... Младенец и раб…

***

— Значит, количество магов действительно сократилось?

— Да, это происходит уже почти два десятилетия. Проблема в том, что темпы снижения в последний год резко возросли. Мы все еще пытаемся это выяснить.

Была полночь. Аято откинулся на спинку кресла, вспоминая свой разговор с главой Академии. Он сплел пальцы вместе и положил их под подбородок, думая о последствиях, которые может иметь эта ситуация.

Количество ценных обладателей глаза бога уменьшается…

Инадзума все еще обладает огромной национальной мощью, и ее армия была третьей по силе после Ли Юэ и Снежной. Но маги намного превосходили обычных рыцарей. Что, если глаза бога исчезнут? Другие страны воспользовались бы этим вакуумом для укрепления своих собственных регионов.

Им нужно увеличить численность и бюджет армии.

Как только король принял решение, он достал листок бумаги и записал список директив, которые должны быть отданы его чиновникам. Аято был примерно на середине списка, когда к нему подошел слуга и сообщил о прибытии гонца маркиза Мадарамэ.

Правитель приказал ему войти. Главный секретарь знает, что он занят инспекционной поездкой. Посыльный, вошедший в комнату, выглядел измученным, как будто очень спешил.

— В чем дело?

Король пропустил приветствие мимо ушей и сразу перешел к делу, задаваясь вопросом о причине такой срочности. Тот преклонил колено и протянул конверт:

— Маркиз Мадарамэ приказал доставить это Вашему Величеству.

— Давай. — Аято принял его.

Глаза правителя скользили по письму. Затем в какой-то момент он застыл, как деревянная кукла.

Слуга озабоченно посмотрел на Его Величество. Что же это может быть? По мере того как чужое лицо мрачнело, посланник чувствовал себя еще более неловко. Наконец Аято опустил бумагу:

— Во-первых, спасти Синьору Лоефальтер, а затем посадить Кейю... Под домашний арест. Да, домашний арест.

Мужчина удивленно посмотрел на правителя. Он понятия не имел, что содержалось в письме, но его потрясло, что брату королевы ограничили передвижения. Однако слуга не имел права высказывать свое мнение монарху.

— Да, Ваше Величество. — Посланник поклонился и вышел.

Розалина собиралась посетить дворец, но еще не вернулась. Кавех также отправился на прогулку в другой город с каким-то мужчиной. Итто, рассеянно присматривавший за ребенком, начал беспокоиться ещё больше, когда мать не пришла и на следующий день.

Что-то случилось?

Чувствуя себя неловко, Аратаки оделся в свой лучший наряд, готовясь войти во дворец. Очевидно, с кем его мать собиралась встретиться.

Он расспросит Тому о Синьоре, а ещё наконец поговорит с ним.

Прежде чем уйти из дома, Итто отрезал прядь волос ребенка, завернул ее в мягкую ткань и спрятал в нагрудный карман.

У дворца было много различных входов, некоторые были легко доступны, а некоторые нет. Сердце Аратаки бешено колотилось в груди, когда он вошел в один из самых легких входов и нервно ждал во внутреннем дворе с сообщением, что хочет встретиться с наложником. Вскоре к нему подошла служанка и повела его в другой маленький тихий садик. Итто не был знаком с географией этого места, но это определенно были не покои Томы.

Однако, вопреки опасениям, любовник короля всё же явился. Смотря с холодным лицом на этого болвана, наложник, не беспокоясь о тоне голоса, спросил, что тому нужно.

Аратаки вздрогнул от чужой враждебности, но после секундного колебания вытащил из кармана сверток:

— Я хотел отдать это тебе… Это прядь волос Уси.

Тома, разозлившись от такой наглости, шлепнул того по руке, и тряпка упала на землю. Тонкая ткань развернулась, обнажив прядь золотистых волос того же цвета, что и у наложника.

— О… Мне очень жаль. Я думал, тебе понравится…

— Это твой ребенок, а не мой. Почему мне это должно понравиться?

— Правильно. Да. Прости. — Итто извинился, но не смог подавить растущее в нем разочарование. Он подумал, что для Томы, устроившего для них особняк в столице, это что-то да значит.

— Ты приехал сюда из-за этого?

Королевский любовник посмотрел на бывшего возлюбленного с раздражением, отразившимся на лице. Каковы бы ни были его намерения, он считал стоящего перед ним мужчину угрозой. То, что они сейчас вместе – выглядит подозрительно.

Аратаки издал негромкий звук, вспомнив о своей настоящей цели прийти сюда:

— Ты вчера встречался с моей матерью?

— А почему я должен? Нет, она не приходила. — Наложник нахмурился.

— Странно. Мать сказала, что идет к тебе, и с тех пор я ее не видел. — Итто замолчал.

— Маменькин сынок... — Пробубнил Тома, приказав служанке проводить того. Когда он ушел, любовник раздраженно поджал губы.

Синьора Лоефальтер шла навестить его, а потом исчезла? В любое другое время наложник бы решил, что та просто передумала, но Аято недавно сказал, что кто-то следит за Розалиной. Есть ли тут какая-то связь? Король далеко, и он ничего не мог здесь сделать.

Тома мысленно выругался и уже собирался выйти из сада, когда увидел брошенную Итто тряпку и прядь волос.

Любовник огляделся вокруг, а затем наклонился, чтобы поднять их. Волосы действительно были того же цвета, что и у него, но мягче, как у ребенка. Наложник посмотрел на них дрожащими глазами, потом свернул тряпку и вернулся в свою комнату.

Гонец прибыл в столицу и передал приказ короля маркизу Мадарамэ, который распорядился, чтобы Синьору Лоефальтер спасли.

Гвардии же было поручено запереть Кейю дома. Несмотря на то, что тот особо не протестовал, рыцари беспомощно пожимали плечами, так как не могли сдвинуть охотника с места. Альберих, сидящий за столом, лишь посмеивался, делая очередной глоток любимой "Полуденной смерти". Всё-таки какое же прекрасное вино.
Только допив, он встал и, под испуганные взгляды нескольких воинов, самостоятельно вернулся в особняк.

Альбедо, услышав про это, мысленно готовил себя ко встрече с Фиником. Сначала домашний арест, а там и до тюрьмы недалеко.

Собравшись, маркиз отправился прямиком к королеве.

— Ваше Величество.

Чайльд читал последнюю книгу о Сумеру, оставленную махаматрой Сайно, когда Аяка наклонилась ближе и нервно прошептала ему на ухо:

— К Вам пришел господин Альбедо.

— В такой час? — Его взгляд упал на часы. Было уже очень поздно. Что-то не так.

Если маркиз пришел навестить Аякса в это время, значит, дело серьезное.

— Пусть придёт.

Тарталья закрыл книгу и положил ее на подоконник, потом встал и пошел в гостиную. Через мгновение дверь открылась, и вошел его друг со зловещим выражением лица.

Chapter Text

— Прошу прощения за поздний визит, Ваше Величество. — Альбедо поприветствовал Чайльда, и тот махнул рукой, подавая сигнал всем остальным покинуть комнату. Аяка заметила это и увела с собой двух служанок, чтобы господин мог поговорить наедине.

— В чем дело?

Как только они остались одни, маркиз сел в кресло и торопливо пересказал новости:

— Тома – беглый раб, и он родил ребенка еще до того, как встретил Аято…

Значит его предположения касательно общего секрета Синьоры и Томы были верны. И, хоть Итэр не смог довести это дело до конца, старший брат обо всем позаботился.
Догадаться, кто является отцом ребенка совершенно несложно, осталось лишь придумать, как воспользоваться этой информацией.

Следующей новостью стало то, что Аято приказал запереть Кейю в особняке семьи Тарталья. Наивно полагать, что охотник будет сидеть на стуле ровно, но король хотя бы попытался. Чайльд хотел бы как-нибудь предостеречь брата, но если у того есть план, он откажется от него только при условии полного провала.
Аякс не знает, что задумал Альберих, но решил пока оставить всё как есть. Вряд ли Аято предпримет что-то жёстче, чем домашний арест. В конце концов это было бы неразумно с его стороны.

Теперь к главному. Вероятнее всего Кейа рассказал об этой новости только для того, чтоб Чайльд использовал информацию о ребенке для разоблачения Томы или удара по самолюбию короля.
И, хотя Тарталья не любит атаковать кого-то слабее себя, иногда необходимо напоминать, что он, вообще-то, королева. Однако вопреки своим мыслям, Альбедо отрицательно покачал головой:

— Вашему Величеству не стоит ни о чем переживать. Сэр Альберих уже сделал всю грязную работу, давая дворцовым шпионам подслушать их с Синьорой разговор. Король совсем скоро будет осведомлен о ребенке Томы.

— В таком случае я пока буду наблюдать за происходящим. Спасибо, Альбедо. — Чайльд отослал маркиза и сам вернулся в спальню.

Аяка молча принесла ему чашку теплого чая и стала у двери, наблюдая, как господин сидел у окна и смотрел на луну, погруженный в свои мысли.

У Томы удивительное прошлое, о котором не хочет рассказывать Аято. Когда он стал любимцем короля, он напал с обвинениями на Кейю, выводя того из состояния спокойствия, подражает самому Чайльду, и все потому, что наложник самый слабый и уязвимый в семье. Если забыть о действиях любовника в те дни, то Аято требовал от супруга сострадания. Это вопрос гордости.

Более того, Синьоре нельзя доверять. Женщина сказала Кейе, что Тома оставил свое дитя. Бросил ли он его или оставил неохотно? Аякс слышал от Итэра, что Розалина прячет ребенка. Но зачем это нужно? Особенно теперь, когда эти двое сотрудничают, и у Лоефальтер появился стимул скрывать прошлое. Нормальные хозяин и раб не имели бы таких отношений.

Тарталья не хотел бы влезать в это болото, но на данном этапе событий это просто необходимо. И первым, что он сделает – поговорит с мужем об аресте Кейи.

***

Королева была не единственной душой, погруженной в тревожные мысли. В экипаже, направлявшемся в столицу, Аято пытался сосредоточиться на проблеме уменьшения числа воинов с глазом бога, но его мысли все время возвращались к любовнику.

У Томы уже есть ребенок. То, что он сделал, было очевидно шокирующим, так же как и то, что у него были отношения, но это не главная проблема для него. Худшее заключалось в том, что наложник солгал ему.

Тем не менее Аято не смог найти в своем сердце безоговорочной вины того. Мужчина все еще помнил жалкий вид любовника, когда спас его, и не хотел судить, не зная, был ли ребенок украден, брошен или что-то еще.

Король прибыл во дворец рано утром следующего дня, не прояснив своих мыслей. Первым делом он пошел к Томе, но слуга сообщил, что тот ещё не проснулся, и нужно несколько минут, чтоб привести его.

Другая горничная хотела было уйти, чтобы разбудить своего господина, но Аято отмахнулся и вошел в комнату любовника.

Наложник мирно дремал в постели. Правитель вздохнул и прислонился к двери глядя на него, когда его взгляд зацепился за что-то необычное на столе. Он подошел ближе и увидел прядь прекрасных золотистых волос. Украдкой коснувшись ее пальцами, мужчина нахмурился.

Тома подстригся?

Аято думал, что это волосы наложника, но через мгновение ему показалось, что они похожи на волосы младенца.

— Ваше Величество? — Любовник сидел и звал сонным голосом. Он встал с кровати, спрашивая, почему тот здесь, но его лицо смертельно побледнело, когда заметил, на что смотрит король.

— Ваше… Величество? — Голос Томы дрожал от ужаса: — Я… я подстригся раньше. Я думаю, что оставил их по ошибке.

Прежде чем Аято успел ответить, наложник подбежал, быстро схватил прядь и вернулся к кровати. Его неуклюжее поведение говорило о многом. Правитель был уверен – это волосы первого ребенка Томы.

Он бросил младенца?

Король прищелкнул языком. Возможно, у него не было другого выбора, кроме как попрощаться с ребенком, и он тайно сохранил его волосы, потому что скучал по нему. Ситуация Томы внезапно стала казаться более благоприятной, и последняя мысль сыграла решающую роль в изменении сознания Аято. Но вопрос о лжи еще не решен…

Наложник не сказал, потому что боялся, что король бросит его?

Тогда он притворится, что ничего не знает.

Король вышел и прогулялся по голым садам на обратном пути к Восточному дворцу. Вернувшись в спальню, он позвал маркиза.

Мадарамэ, который ждал возвращения господина, быстро прибыл. Секретарь был напряжен, так как тоже знал тайну Томы.

— С возвращением, Ваше Величество.

— Есть новости о Кейе?

— Лорд Кейа спокойно остается в особняке. Проблема с наложником является…

— Я подумываю о разводе.

— Вы хотите расторгнуть контракт наложника Томы?

— Нет. Я имею в виду королеву.

Слова Аято ошеломили маркиза. Он ожидал, что Его Величество захочет выгнать любовника или, возможно, выместить свой гнев на Кейе, но почему гнев короля оказался направлен на собственную жену?

— Почему так внезапно…?

— Чайльд не может контролировать этого неуправляемого Альбериха. Этот бездновский монстр уже второй раз становится причиной инцидента. Прошло не так уж много времени после случая с отравлением. — Аято потер лоб, как будто у него болела голова. — Хотя я и разочарован Томой, он носит мое дитя. Напасть на него – все равно что напасть на ребенка короля.

— Но, Ваше Величество, развод!..

Мадарамэ выглядел опустошенным. У Чайльда нет образа любящего и благожелательного монарха, но публика восхищалась его практичностью и царственной осанкой.

Но развод…

— Возможно, это не мое дело, но развод – это крайность, Ваше Величество. Пожалуйста, передумайте. — Маркиз говорил то, что думал, рискуя навлечь на себя гнев правителя: — Если проблема в лорде Кейе, то Вам нужно наказать только его.

Секретарь был так обеспокоен, что считал своим долгом не допустить развода между монархами.

— Разве Кейа не брат королевы и не наследник семьи Тарталья?

— Но это не справедливо возлагать вину лорда Кейи на королеву… это действительно не так.

Аято вздохнул:

— Если Кейа – единственный наследник семьи Тарталья будет наказан, их положение пошатнется. Чайльд тоже будет поставлен в неловкое положение. — Он сел в кресло и заговорил мрачным голосом: — Если королева будет опозорена, как бы усердно она ни трудилась, найдутся люди, которые будут злиться на нее.

Маркиз не сразу понял слова господина и заморгал:

— Да?

Король сказал, что собирается развестись с супругом. Ход его мыслей был непонятен Мадарамэ.

— Это единственный способ защитить королеву от последствий. Я рассматривал и другие пути, но это лучший вариант.

— Вы хотите развода, чтобы защитить Его Величество Чайльда?

— Я непременно накажу этого преступника Альбериха, но если я ничего не сделаю с королевой, когда буду наказывать его, ее образ пострадает.

— Что? — Это звучало слишком нелогично.

— Подумай об этом, с другой стороны. Если я разведусь с Чайльдом, наказывая Кейю, все подумают, что это слишком тяжелое наказание. Как ты делаешь это сейчас.

— Это так...

— Если бы Аякс развелся, то не вышел бы замуж и остался один. Сочувствие перейдет к нему. — Аято погладил подбородок и прищурился: — А пока я поставлю Тому на место королевы.

Это была серия шокирующих заявлений. Маркиз чуть не упал в обморок:

— Ваше… Ваше Величество! Это немыслимо! Одумайтесь!

— Я прикажу Томе стать королевой до рождения ребенка, и до тех пор, пока ему не исполнится год. Таким образом, ребенок будет иметь законность как член королевской семьи.

— Ни за что! Господин Тома … простите, Ваше Величество, но господин Тома не из тех людей, которые могут выполнять эти обязанности!

— Он станет новой матерью после родов. Ему просто нужно посидеть в кресле в течение года и сделать какую-то основную работу.

— Он все равно не сможет. Он может быть милым и красивым, но национальные дела – это не то, что делается красивым лицом!

— Да. Все будут так думать.

— Что?

Мадарамэ с недоумением посмотрел на правителя.

— Даже если Тома окажется компетентен, все будут сравнивать его с Чайльдом и скучать по нему. Естественно, общественное мнение сместится на восстановление прежней королевы…

— Конечно … Ваше Величество?

— Тогда я верну Аякса на трон. — Аято закрыл глаза, его брови сошлись вместе: — Это займет около двух лет. Но если Чайльд не согласится на развод, то из-за судебного разбирательства он продлится дольше.

Маркиз был ошеломлен планами господина. Секретарь едва сумел выдавить из себя слова, которые хотел сказать:

— Но… Ваше Величество, королева может родить ребенка позже.

Лицо правителя потемнело:

— Чайльд бесплоден. Он не сможет забеременеть.

Король говорил вполголоса, но его слова были тверды. Мадарамэ не понимал, почему Аято так уверен, что королева не может иметь детей. Хотя они уже давно женаты, оба были молоды и относительно здоровы. Даже несмотря на физическую слабость Чайльда, выносить ребенка он бы смог.

— Но Ваше Величество…

Тот перебил его:

— Бесполезно пытаться переубедить меня. Я буду защищать своего ребенка и не оставлю Кейю безнаказанным.

Маркиз прислонился к соседнему столику. Аято тем временем опустил глаза в пол и не сказал больше ничего.
Слова о защите Чайльда были правдивы лишь отчасти.
Заявляя о подобном, мужчина надеется, что таким образом сможет поставить супруга на место, напоминая, что какой бы замечательной и могущественной королевой он не был, он всего лишь королева. А Аято – король, и он сильнее.

Аякс ведёт себя слишком самоуверенно, и ему это не нравится, поэтому развод должен научить того, как стоит себя вести рядом с мужем.
То ли дело раньше, когда Чайльду было лет четырнадцать. Кроткий, милый и послушный. Идеальный супруг! Но пришел этот бездновский зверь и испортил его невесту.

Что ж, одновременно с желанием показать королеве, кто тут главный, Аято таким образом хочет отомстить Кейе за все те годы, когда охотник вел себя неуважительно.

— Итак, Ваше Величество, вы хотите похоронить прошлое Томы? — Маркиз подавил желание немедленно бежать домой и принять ванну с горячей водой.

— Я не собираюсь растить ребенка, который был зачат в прошлом, но и выслеживать его и убивать тоже не хочу. Ребенок не имеет ко мне никакого отношения.

Любовники обычно чувствуют себя преданными или ревнивыми, если у их партнера такое прошлое. Король был довольно легок в этом плане.

— Ваше Величество. Разве не будет большой оппозиции в том, чтобы посадить простолюдина в качестве королевы? Господин Чайльд – выходец из герцогской семьи, но не Тома. Если это ради ребенка, то почему бы наложнику не войти в благородную семью?

— Если бы омега из хорошей семьи поднялся до положения королевы, общественные настроения не были бы столь нетерпеливы к Аяксу. Восстановить его будет труднее. Будут возражения, но у Томы мой ребенок. Это не лишено прецедентов. Если это не сработает, то он может стать частью достойной обедневшей дворянской семьи.

— А как же сам наложник? После того как он станет королевой, Вы думаете, он так легко откажется от своего положения?

— Я знаю, что Тома не жадный. Он добрый, умный и знает, что это не место для него.

— Его жадность может развиться, пока он находится в кресле королевы.

— Если Тома не захочет уходить, я могу его заставить. — Аято сложил руки на груди и прищурился: — Был случай, когда наложник вступил в сговор с Синьорой Лоефальтер, чтобы уничтожить герцогиню Минчи. Этого достаточно.

Маркиз уставился в лицо господину. Король не выбросил рапорт виконтессы Гуннхильдр, а оставил его себе. Мадарамэ задался вопросом, планировал ли он это с тех пор.

Буря обязательно придет.

Секретарь вздохнул и посмотрел на Аято сложным взглядом, зная, что не сможет изменить решение правителя. Наконец, маркиз медленно кивнул в знак согласия.

***

Время не торопилось, возможно, потому, что Тарталья хотел сказать что-то важное.

Синие глаза открылись на рассвете, и ему пришлось передвигаться тихо, чтобы не разбудить служанок. Он пытался прочитать книгу, но было трудно сосредоточиться. В итоге за завтраком юноша чувствовал себя скорее измотанным, чем спокойным.

Покончив с едой, умывшись и одевшись, Аякс отправился в Центральный дворец и наткнулся на Аято. Помимо желания поговорить с ним о брате, была еще одна тема, которую нужно затронуть.

— Королева. — Когда король увидел супруга, он встал из-за стола и мягко улыбнулся.

Его отношение было более дружелюбным, чем обычно, несмотря на то, что тот держит Кейю под стражей. Что, бездна возьми, у него на уме? Чайльд уставился на него, но вместо того, чтобы говорить о брате, правитель отложил свои бумаги.

— Ты уже завтракал?

Тарталья подошел к столу и взял документы. Один – отчет об упадке пользователей глаза бога, а второй – директива об увеличении военных расходов.

Аято расширяет армию, чтобы заменить уменьшающееся количество магов?

— Королева? — Позвал ещё раз тот.

— Да, не стоит беспокоиться. — Не отвлекаясь от записей ответил Чайльд. Что-то в поведении мужа не давало ему спокойствия.

— Здоровье превыше всего. Ты должен позаботиться о себе. — Король мягко улыбнулся. Это не просто воображение, он действительно вел себя добрее, чем обычно.

Аято сожалеет, что посадил Кейю под домашний арест? Невозможно.

Всякий раз, когда супруг неожиданно обращался к Аяксу в мягкой манере, его первой реакцией было подозрение. Королева улыбнулась в ответ, и тот весело хихикнул:

— Разве это так странно, что я прошу тебя заботиться о своем здоровье?

— Не думаю, что мне есть что сказать в этой ситуации.

— Я всегда надеюсь, что королева здорова.

— Аналогично. Я тоже всегда надеюсь, что королева здорова, — Хмыкнул Тарталья, откладывая наконец документы.

Дружелюбное выражение лица Аято растаяло. На его губах все еще играла улыбка, но в глазах застыла глубокая печаль. Чайльд чувствовал себя еще более неловко, глядя в них, и тогда король заговорил о национальных делах.

— Я встретился с главным магом.

Да. Легче говорить о работе. Королева быстро ответила:

— А что с человеком, который утверждает, что потерял свои способности? Его глаз бога действительно потух?

— К несчастью.

— Что послужило причиной?

— Они еще не знают, почему артефакт перестает работать и почему уменьшается число магов. Но я слышал кое-что еще, что меня беспокоит. — Выдержав паузу, Аято продолжил: — Главный маг сказал, что это постоянное явление в течение почти двух десятилетий.

— Что? Я никогда о таком не слышал.

— Да. В те времена одних только мудрецов и обладателей глаза бога было весьма немало. Однако в последние годы их число резко сократилось.

— Это, безусловно, вызывает беспокойство.

Они танцевали вокруг друг друга, как будто хотели что-то сказать, но продолжали избегать этой темы. С точки зрения королевы Инадзумы, то, что сейчас сказал Аято, было чем-то, что следовало серьезно обдумать. И все же Чайльду было трудно сосредоточиться на его словах, потому что голова полна совсем других мыслей. Он заставил себя кивнуть, и правитель заговорил снова:

— Ты помнишь ребенка из твоего национального сиротского приюта? Тот, которого послали в магическую академию?

— Куникудзуши. — Только когда Аято упомянул его, Аякс смог полностью сконцентрироваться: — Что насчет этого юноши?

У короля нет причин специально поднимать этот вопрос, и Тарталья забеспокоился. Тот ответил тяжелым голосом:

— Я слышал, что он плохо адаптируется в академии.

— Обстоятельства его жизни изменились.

— Нет, не только на этом уровне.

— Что?

— Директор не знает, то ли это проблемы со сверстниками, то ли проблемы со скверным характером, то ли потому, что ему трудно адаптироваться к новой обстановке. — Сказанное тревожило само по себе, но монархи только что говорили о магах, чьи артефакты потухли. Если супруг упомянул имя этого ребенка… — Сначала Куникудзуши проявил отличные магические способности и был мотивирован посещать занятия и много работать. Два профессора хвалили его за то, что он очень искусен. Но постепенно его сила начала уменьшаться, и этот ученик не мог поспевать за уроками. Когда он впал в депрессию, все считали, что это вопрос усилий или окружающей среды. Однако в это время маги знают, что глаза бога перестают работать, поэтому наблюдают за ним.

Сердце Тартальи оборвалось, когда вспомнил юношу, который так нервничал, но был взволнован перспективой поступления в Академию. Отставать на занятиях из-за недостатка усилий или элементарных знаний — это одно, но потерять свои амбиции — совсем другое…

Когда-то Чайльд завидовал Куникудзуши, что у того есть целый глаз бога, но теперь жалеет о своих мыслях. В отличие от всех остальных, королева по-прежнему может пользоваться стихией, и, благодаря тренировкам с Кейей, увеличила время магии до семи минут, что намного больше, чем было. Но его подопечный больше не сможет...

Аякс напишет ему письмо.

Тарталья уставился в пол со смешанными чувствами. Только через пару мгновений он понял, что вокруг слишком тихо. Аято молчал. Королева посмотрела на него, тот сидел с непроницаемым выражением лица.

А теперь супруг вспомнит, что держит брата жены взаперти?

Когда Чайльд снова посмотрел в чужие тяжелые глаза, он понял, что пришло время для более приватного разговора, которого с нетерпением ждал со вчерашнего вечера.

— Я спонсор Куникудзуши, так что позабочусь о его делах. — Королева говорила спокойно, стараясь, чтоб лицо оставалось как можно более нейтральным: — И, если Вы не возражаете, я хотел бы узнать, как долго Вы намерены держать моего брата под домашним арестом.

За одно предложение дружелюбный блеск в глазах Аято исчез, сменившись холодным льдом.

— Это будет скоро.

— Мне важно знать, насколько он свободен. — Речь шла не только об освобождении его из-под домашнего ареста. Король молча уставился на бумаги, которые положил на стол.

— Ваше Величество. — Позвал ещё раз Тарталья.

Тот ответил мрачным голосом:

— Королева, я не могу поверить тому, что говорит или делает Ваш брат. А также не верю, что ты можешь контролировать его.

— Ваше Величество...

— Даже если он изменится, это произойдет не раньше, чем родится мой ребенок. Ты согласен? Я говорю это тебе, поскольку ты уже знаешь, что твой брат находится под домашним арестом.

Король встал со своего места и встал перед супругом, смотря в глаза:

— Я изгоню Кейю из страны, чтобы защитить моего ребенка. — В его голосе не было ни малейшего сомнения, и он уже не был похож на того кроткого человека, каким был совсем недавно.

Неконтролируемая дрожь охватила Чайльда, когда услышал слова мужа. Случилось то, чего он боялся больше всего – его хитрый и способный старший брат ошибся.
Аято всё же решился на этот шаг...
Но что теперь делать ему? Всё это время Тарталья жил с уверенностью, что Кейя может в любой момент прийти к нему, но когда его изгонят... Какой тогда смысл быть здесь?
Почему бы Аяксу не отправиться следом...

Нет. Он не может и не должен. Чайльд – королева. Чайльд рождён, чтоб править. Если он потеряет трон, в чем тогда будет смысл его жизни? Все старания будут напрасны.

Но Кейа... Кейа не пропадёт, Кейа охотник, но теперь без родины. Разве это нормально? Это ужасно, когда некуда вернуться.

Аято выглядит серьёзно. Королева поняла, что тот уже принял окончательное решение. Когда Аякс собрался с мыслями, то поймал себя на том, что опять кусает нижнюю губу. Правитель это заметил, и поднял палец к его лицу.

— Конечно, это не значит, что я навсегда изгоню его.

Чайльд резко отвернулся, с трудом сдержав отвращение. Аято выглядел разочарованным:

— Это будет неофициальное изгнание, и я позволю Альбериху вернуться, если он раскается в своем преступлении.

Когда Тарталья промолчал, король грубо схватил его за плечо и развернул к себе. Аякс старался не выказывать никаких эмоций, но это было бесполезно. Он сделал быстрый глубокий вдох и заговорил простым тоном:

— Вам обязательно это делать?

— Я мог бы задать тот же вопрос твоему брату.

— За что именно Вы собираетесь изгнать Кейю?

— Ты слышал, что твой брат под домашним арестом, но слышал ли, что он жестоко напал на человека?

—А разве Вы не слышали, что этот человек первым напал на него?

— А, я слышал. — Туманно протянул Аято: — Но это же заявление Альбериха. Как бы то ни было, это правда, что он жестоко напал на Синьору Лоефальтер, только для того чтобы причинить боль Томе и моему ребенку, которого он носит.

Кейа действительно довольно вспыльчивый, поэтому нет ничего удивительного, что он напал на Розалину и теперь король не верит ему, но что насчёт наложника?

Альбедо говорил, что Аято знает о прошлом своего любовника, так неужели ему ничего не будет?

Правитель раздражённо выдохнул и оттолкнул от себя супруга, когда тот ничего не ответил, возвращаясь на место.

— Что бы ты ни говорил, я не могу простить Кейю снова. Если ты просишь меня об этом, забудь и уходи.

Тарталья больно закусил губу, подавляя внутренний огонь и уязвлённую гордость. Не прощаясь, он покинул кабинет, напоследок хлопнув дверью.

Chapter Text

Вопреки уже установленным привычкам шуметь, в это холодное утро поместье было менее активным, так как их госпожа отсутствовала и прислуга могла немного расслабиться.

Именно этим и воспользовалась одна персона, вальяжно вваливаясь в беспечно незапертое на замок окно. Улыбнувшись своим мыслям, Кейа осмотрел довольно роскошный кабинет, поражаясь вкусам его владелицы.
Надо же было так постараться, чтоб из всей этой кучи золота получилась конфетка. Если бы не условная вражда с семьёй Лоефальтер и вечные скитания, охотник с удовольствием попросил контакты и пригласил бы этого дизайнера в свои покои, – навести блеска.

Осторожно, чтоб не оставить беспорядка, по которому поймут, что здесь кто-то был, Альберих перебирал документы, чтоб найти заветную бумажку. Читать он не любил, в отличие от своего брата, но когда дело касалось паразитов, мешающих работе, его и за уши не оторвешь.

Перейдя к полке с книгами, Кейа просматривал каждую из них, надеясь найти тайник. Взяв в руки какой-то свиток, мужчина удивился, что вместо букв там цифры и какие-то фигуры. Нахмурившись, он предположил, что это шифр, который приведёт его к решению загадки. Значит нужно забрать это с собой.
Альберих потянулся к следующей книге, когда внезапно дверь в кабинет с громким звуком открылась, заставив охотника вздрогнуть.

— Матушка! Я сейчас такое расскажу! В общем, эти несколько дней я был с тем мужчиной, у которого есть два весомых аргумента, почему я должен быть с ним, и он сказал... — Кавех озадаченно моргнул, когда понял, что вместо матушки тут находится посторонний человек. — Ой.

Глаза Кейи в удивлении распахнулись, он так и замер, ожидая следующих действий этого юноши. При нем есть клинок, поэтому ему удастся устранить помеху раньше, чем та предупредит других об опасности.

— Молодой господин? — Где-то в коридоре послышался обеспокоенный голос прислуги: — Всё в порядке?

Кавех прищурился, осматривая незнакомца, но, в конце концов, лишь ответил служанке:

— Почему меня не уведомили, что матушки нет дома? Я бы тогда не тащился на третий этаж только ради этого! Иди и подготовь мне ванну для ног, моим красавцам нужно отдохнуть.

Вздохнув от очередных чудных выражений этого аристократа, женщина отправилась выполнять поручение. Только после того как она исчезла из поля зрения, Кавех снова вернулся к Кейе, которому стало интересно, что задумал этот человек. Обиженно нахмурившись, молодой господин сложил руки на груди:

— Не умеешь, не берись. Знаешь ли, тут порядок навожу я и только я. Как думаешь, сколько секунд мне бы понадобилось, чтоб понять, что тут побывала крыса? — Он гордо задрал нос: — Досчитать до трех не успеешь, а я уже дам ответ: Стол, шкаф и стеллаж с книгами. О, Архонты, теперь в этом кабинете хаос, а не творческий беспорядок! Стой, подожди, — Кавех присмотрелся к полке, не замечая одного предмета. Возмущённо вдохнув воздух, господин умудрился устроить истерику шёпотом: — Верни его к бездновой матери! Это мой первый чертёж, и я рисовал его не для того, чтоб какой-то прохожий мог так просто похитить свиток!

По-прежнему резко не двигаясь, Кейа вернул бумагу на место. Так сказать, от греха подальше. Кто этот бесстрашный человек и почему он спокоен?

— Так-то. — Хмыкнул Кавех, собираясь выйти из кабинета, однако вспомнив кое-что, развернулся: — Свидетельство в тайном ящике под полом у кресла. Будешь уходить, не забудь закрыть окно. — И хлопнул дверью, оставляя озадаченного Альбериха одного.

Ударив ладонью по горячему лбу, охотник хохотнул, не понимая, что это только что было.

— Как буря. Пришёл, навёл суеты и ушёл. — Видимо это был тот самый Кавех, с которым Чайльд познакомился.

Не желая больше отвлекаться, Кейа достал из указанного места ящик с документами о покупке раба. Довольно улыбнувшись, мужчина покинул кабинет, предварительно выполнив последнюю просьбу того странного аристократа.

Отойдя недалеко от поместья, Альберих встретился с человеком, который все это время тайно помогал ему.

— Не думал, что это будешь ты, — Охотник спокойно передал тому свидетельство, не боясь потерять важную улику против Томы. Они находятся в одинаковом положении, ему ничего не стоит раскрыть личность этого мужчины.

— Не верю, что сэр Альберих не предполагал, кем является его сообщник. — Просто ответил тот, забирая бумаги.

— Твоя правда. — Пожал плечами Кейа: — Недалеко от Каменного леса Гуйюнь ты встретишь Финика. Передай ему свидетельство и возвращайся. Если что-то понадобится, найди маркиза Альбедо, он мой товарищ и сможет тебе помочь.

— Мне обязательно всем этим заниматься? Я мог бы поручить это своему доверенному лицу.

— Сам влез, дорогуша, теперь не отказывайся от своих слов. Кстати, — Охотник достал из-за пазухи конверт: — Передай это королеве, когда будет подходящее время. А также следи за наложником и его другом. Эти двое ещё доставят проблем.

— Ладно.

После этого они разошлись.

Закрыв дверь, Кавех довольно хмыкнул. Этот вор определённо был известным охотником на дураков сэром Альберихом. Аристократу известно, что тот имеет обиду на Тому и хочет избавиться от него.
Будь это другая ситуация, он бы без труда опрокинул на того стол, но Тома так же и его враг. Так почему бы не помочь этому охотнику подмочить репутацию наложника? Им обоим это выгодно.
Бонусом теперь сам Альберих у него в долгу. Не жизнь, а сказка.

***

Как же это все раздражает!

Тома с агрессией выкинул прядь детских волос в мусорное ведро. Он бы хотел поддерживать со своим ребёнком связь, но тот вечно впивается в его плоть как дикое животное, желая увлечь мать на дно.
Самое худшее, – если Аято все же узнает про сына своего любовника. Что тогда ему делать?

С тех пор как король увидел волосы, он не появлялся в покоях наложника даже ночью. Неизвестно, догадался тот или нет, но Тома понял одну вещь:

Бесполезно цепляться за человека и его любовь. В один миг все может поменяться, чувства Аято остынут и Тома окажется на улице без единой моры.

— Господин, — Осторожно позвала служанка: — Его Величество хочет увидеть Вас.

Наложник поднялся с кресла и, не задавая лишних вопросов, вышел в гостиную, где его личный слуга, Горо, кажется, уже накрывал на стол.
Смотря на ленивые движения этого человека, любовник испытывал странные чувства. Чего тот добивается?

Находясь в тревожном состоянии, ему казалось, словно сейчас все против него, особенно этот Горо, который пытался красоваться перед королём. Неужели он думает, что сможет соблазнить правителя?

Слуга подавил зевок, подавая посуду своим коллегам.

Аято пригласил Тому присесть, одаривая того сдержанной улыбкой. Облегчённо выдохнув, наложник принял чужое предложение, радуясь, что Его Величество не заинтересован в том слуге.

Однако беспокойство не покинуло любовника полностью, ведь после этого король не сказал ни слова, только задумчиво хмурясь.
Все это наводило на мысль, что мужчина догадался о секрете Томы.

Сглотнув вязкую слюну, наложник осторожно позвал правителя, спрашивая, в чем дело, и тот, пусть не сразу, но всё же отозвался, утверждая, что все хорошо. Это не стало утешением для любовника, поэтому, громко выдохнув, Аято рассказал:

— Тома, я хочу, чтоб ты стал королевой на один год.

Томе показалось, что он ослышался. Аль-Хайтам предупреждал, что занять место королевы нелегко, но тут Его Величество сам предлагает ему трон, словно это какая-то безделушка. Наложник хотел стать королевой, но не думал, что это произойдёт так резко. Вместо ожидаемого счастья он испытал лишь страх.
Правитель увидел состояние любовника и поспешил утешить:

— Это всего на год, чтоб наш с тобой ребёнок мог получить титул принца или принцессы. Но если ты не хочешь, все в порядке.

— Нет-нет, Ваше Величество, я не против, просто... Разве я смогу быть достойной королевой?

— Тебе со всем помогут, и, если ты продержишься целый год, я сделаю все возможное, чтоб ты был счастлив.

Это правда, что Тома был не уверен касательно своего положения, ведь только недавно он начал делать успехи в учёбе. Ему далеко до Чайльда, который был рождён, чтоб стать королевой. Кстати о Чайльде.

— А что тогда будет с Чайльдом? У страны не может быть две королевы.

Аято поморщился, при упоминании своего супруга. Ему не хотелось вот так бросать его, но, ради безопасности ребёнка, ничего не остаётся, кроме как временно свергнуть Аякса:

— Я собираюсь подать на развод. Тебе не стоит об этом беспокоиться.

Тома икнул, прикрыв рот руками. Внешне он выглядел напуганным, но в душе обрадовался данной новости.

— Ваше Величество... Развод? Но разве Чайльд не выходец из Великой герцогской семьи? Что если Лорды Тарталья возмутятся, услышав это заявление?

— Я со всем разберусь. А тебе лишь нужно усердно учиться и поддерживать свое здоровье. Пока никому не говори об этом.

Примерно через час Тома уснул и, дабы не разбудить его, Аято тихо покинул покои, желая вернуться в свой кабинет.
Однако, выйдя из комнаты, мужчина глубоко вдохнул, улавливая знакомый запах морского бриза. Это иллюзия?

— Королева приходила сюда? — Спросил он у служанки.

— Мы не видели Его Величества королеву, — Склонив голову, ответила Ёимия.

Глаза короля блеснули. Почему тогда здесь пахнет Чайльдом? Но, раз так, почему бы не дать королеве ещё один шанс сохранить их брак?

***

Аякс измученно простонал, отодвигая от себя бумагу. Он пытался написать письмо для Куникудзуши, но каждый раз его мысли возвращались к этим двоим.

Похоже, Аято действительно любит Тому...

Каждый раз, когда Тарталья думал об этом, что-то в его груди больно сжималось. Король серьёзно настроен изгнать Кейю из Инадзумы. Если это случится, что делать дальше?
Сомнительно, что брат будет раскаиваться в совершенном, а значит вернуться ему удастся ещё не скоро.

И так, спустя несколько часов было готова только половина страницы, где Чайльд всеми силами поддерживает своего воспитанника.
Отдав конверт Аяке, он попросил завтра отправить его по адресу.

После этого королева принялась нервно расхаживать по комнате, не зная, чем себя отвлечь. Мысли о муже, его любовнике и брате не давали ему покоя.
Возможно, стоит лично ещё раз переговорить с Аято и, пусть он не хотел опускаться до шантажа, стоит воспользоваться информацией касательно Томы, чтоб слегка надавить на супруга.

Решительно выйдя из покоев, Аякс шёл по коридору прямиком к Восточному дворцу, где должен был быть Аято, однако, не найдя того там, он сменил курс к комнате наложника. Был уже вечер, с работой покончено, поэтому нет ничего удивительного, что король проводит время с любовником.

Раньше он проводил так время с Чайльдом... Тарталья нахмурился, не понимая, почему чувствует удушающий жар в груди.
Набрав в лёгкие воздух, королева решила, что будет лучше уйти и встретиться с супругом на следующий день. Видеть Тому совершенно не хотелось.
Но его планам помешала служанка, которая заплаканно смотрела прямо на него. Аяксу эта девушка показалась знакомой, но вспомнить её имени так и не удалось. Возможно это кто-то из отряда защитников наложника. В любом случае его это не касается.
Желая пройти мимо, королева не ожидала, что внезапно та девушка вцепится в подол её юкаты.

— Ваше Величество... — Жалобно всхлипнула Ёимия и указала на дверь в покои Томы.

Ощущая дискомфорт, Тарталья подошёл ближе, где можно было услышать весь разговор любовников.

Синие глаза расширились, когда Аято заговорил о разводе.
Сцепив зубы, Чайльд еле сдержался, чтоб не вбежать в комнату и расспросить, что это все значит.
Предатель. Предатель!

Тарталья закусил губу, игнорируя выступившую кровь. Бесшумно развернувшись на носках, он убежал.

Ворвавшись в свои покои, королева агрессивно опрокинула всю мебель, раскидала все документы, письма, подарки, посуду, книги...

Книги! Упав на колени, Аякс нервно перебирал записи, надеясь найти хоть один прецедент, где наложник-простолюдин заменил действующую королеву, но, как и ожидалось, ещё никогда не было ничего подобного.
При живой королеве никто из королей не смел ставить любовника выше её.

Так чем он хуже? Почему вдруг Аято решил так с ним поступить? Он же прекрасно знает, что для Чайльда трон – смысл жизни.

Разрывая очередной бесполезный свиток, Тарталья хватается за волосы, не зная, как поступить.
Будучи с самого рождения кронпринцессой, Аякс никогда не жил как обычный ребёнок. Учёба, правила, балы, больницы, учёба, этикет... — Это единственное, что сопровождало мальчика на протяжении всего детства. Тогда он знал, для чего это все делается, ему должно было стать следующей Матерью Инадзумы, но теперь, когда Аято собирается отказаться от него, как быть дальше?

Всё произошедшее за последнее время разом взвалилось на плечи Тартальи, и он в очередной раз пожалел, что даже не попробовал выкупить у Моракса Чжун Ли. Ему сейчас так не хватает этого маленького дракончика...

Перед глазами все плыло, в ушах звенело, а под рёбрами опять разгорелся удушающий огонь. Схватившись за одежду у груди, Тарталья пытался справиться с накатившей паникой.

Аято обещал сделать Тому королевой...

Аято обещал развестись с Чайльдом...

А Чайльд даже никогда не предполагал такого исхода. Никогда не думал, что Аято, с которым он знаком с пелёнок, который был его лучшим другом, решит избавиться от него ради любовника.

Сразу же вспомнилось предупреждение махаматры Сайно, что будет с Аяксом, если король вдруг захочет оставить его, но тогда он не воспринял всерьёз чужие слова.

Просто представив, что его бросают, Тарталья сильно распереживался, не понимая, как Лиза сумела справиться с этим.

Королева сидела на полу у окна, размышляя об услышанном. Чайльд не знал, как долго пробыл в таком состоянии, и, когда снова открыл глаза, красный рассвет бледно занимался сквозь шторы. Он смотрел на открывающийся вид, но все казалось безнадежным.

Удивительно, насколько могущественная вещь – любовь.
Ради любви велись войны, умирали люди, сводились на нет любые старания...
Аякс более двадцати лет учился быть королевой, следил за своим телом и поведением, чтоб поддерживать репутацию, но всё это затмила любовь короля к безродному рабу.
Ужасно унизительно проиграть кому-то вроде Томы, но, видимо, судьба у него такая.

— Ваше Величество! — Обеспокоенно вскрикнула Аяка, кинувшись тут же поднимать господина с пола.

Увидев белое лицо Аякса, лишенное всех красок, она тут же приказала служанке подготовить тёплую ванну.

— Вы в порядке? — Глупый вопрос.

Разве не видно? Тарталья всю ночь просидел в одной позе, не двигаясь. Его ноги затекли, и теперь он еле стоял, облокачиваясь на стену. Тем не менее ему не хотелось ещё больше пугать свою подругу:

— Вполне.

— Врёте же, — Разочарованно нахмурилась та, глядя на своего господина: — Это из-за Вашего брата?

— ... Да. — Колеблясь соврал Аякс.

— Ну же, Ваше Величество, Вам нельзя так сильно переживать, — Вздохнула Аяка: — Может, твоё здоровье с детства и улучшилось, оно по-прежнему очень слабое. Вдруг ты заболеешь?

Сейчас действительно не самое лучшее время, чтоб горевать. Даже если Аято всё-же решится развестись, он ничего не сможет с этим сделать. Решение короля Инадзумы важнее, нежели решение королевы, независимо от её власти.

— Я хочу сегодня надеть ту жёлтую юкату с салатовым хаори.

Фрейлины очень удивились, когда Чайльд поделился своими пожеланиями в наряде, но не стали терять время зря, тут же отправляясь к шкафу за нужной одеждой. Их дорогой господин так редко проявляет интерес к своему внешнему виду, нужно сделать все возможное, чтоб он не разочаровался.

— Аяка, ты уже отправила письмо? — Спросил Аякс, принимая ванну.

— Нет, — Ответила та, раскладывая банные принадлежности: — Я планировала сделать это после завтрака. Желаете, чтоб посыльный пришёл раньше?

— Нет необходимости, — Устало вздохнул Тарталья: — Мне надо развеяться, поэтому я сам съезжу на Ватацуми.

— Ваше Величество, — Ахнули фрейлины: — Так далеко? А как же король?

От упоминания супруга в груди Чайльда что-то кольнуло, но, не желая беспокоить девушек, он лишь улыбнулся:

— Я просто предупрежу его. — После чего оделся и отправился прямиком к Восточному дворцу.

Ему было интересно, как Аято отреагирует на него после своих слов о разводе, однако тот вёл себя совершенно спокойно.

— Тебе идут яркие цвета, — Улыбнулся король, протягивая руку жене, но Аякс проигнорировал его, проходя мимо.

— Спасибо. — Сухо ответил Тарталья, присаживаясь на диван. Что-то было не так, и он чувствовал странный дискомфорт.

— Королева разве не заметила мою руку? — Настроение правителя тут же изменилось. Подойдя ближе к супругу, мужчина поинтересовался: — Что же тебя привело ко мне?

— Я еду на Ватацуми, чтоб навестить своего подопечного.

— Почему бы тебе просто не написать письмо?

— Не думаю, что оно сумеет успокоить его.

— Королева, — Наклонился к Чайльду Аято: — Что ты задумала?

— Совершенно ничего? — Прозвучало скорее как вопрос, а не утверждение. Аякс не понимал, к чему тот клонит.

— Если честно, я тебя совсем не понимаю. — Будто прочитав мысли жены сказал король: — Неужели тебе не хочется хоть немного вернуть моё расположение?

— Неуместно спрашивать об этом сейчас, когда я говорю о поездке на Ватацуми. — Сжал кулаки Тарталья, не смотря в лицо мужу: — Я даже не думал о подобном.

— А зря, — Недовольно сказал Аято, резко повалив Аякса на диван: — У тебя сейчас есть прекрасная возможность сделать это. Знаешь же, что ребёнок решит многие проблемы, так почему продолжаешь отказывать?

Чайльд замер, не имея возможности двинуться под весом супруга:

— Его Величество так же знает, что до появления наложника мы пытались множество раз завести этого самого ребёнка, так чего же Вам неймётся? Неужели думаете, что сейчас что-то поменяется?

— Не узнаем, пока не попробуем, — Сказал Аято, целуя чужую шею и проводя рукой по бедру Чайльда, частично оголяя его ноги.

— Я не хочу. — Устало выдохнул Аякс.

— Выходя за меня замуж, ты обещал быть хорошей женой и исполнять супружеский долг, чтоб подарить мне наследника.

— Но я все равно не хочу. — Он злобно смотрел на короля, который продолжал его раздевать.

— Это неважно, — Сказал Аято, игнорируя чужие ленивые попытки уйти: — Тем более, ты не особо сопротивляешься, видимо... — Правитель крякнул, когда кто-то со всей силы толкнул его на пол.

Сев, Аякс неспеша завязывал свою одежду, даже не смотря на супруга.

Король с яростью подскочил, чтоб увидеть того, кто посмел ударить его со спины, но, оглядевшись, никого не заметил.
Не понимая, что происходит, мужчина только тогда почувствовал, что сзади него одежда слишком холодная.

— Кто посмел облить меня водой и сбежать?! — Аято испытывал стыд, что кто-то не только стал свидетелем этой сцены, так ещё и поиздевался на ним, выливая на него воду: — Королева, это были твои слуги? Это был Итэр, да?

— Нет, — Спокойно ответил Чайльд, поднимаясь на ноги и отряхивая юкату: — Они все ждут меня возле моих покоев. Кроме нас здесь никого нет. Видимо, Вашему Величеству пора отдохнуть, раз уже чудятся странные вещи. До свидания. — После этого Аякс, сгорбившись, ушёл, оставляя сбитого с толку короля одного.

Ужасно, что ради ребёнка Аято опускается до нечто подобного, но ничего не поделаешь. Среди знати Инадзумы распространено принуждение, если партнёр отказывается от супружеского долга. Абсолютно всем нужен тот, кто сможет перенять титул и имя после их смерти.
Тарталья нащупал в кармане свой глаз бога, обернутый в платок. Хорошо, что с тех пор, как он начал больше тренироваться, этот артефакт всегда при нем.

Аято раздражённо опрокинул стул, тут же вызывая Синьору Лоефальтер, несмотря на её травму.
Та не заставила себя долго ждать. Придерживая забинтованную часть лица, женщина спросила, для чего её пригласили.
Король не стал долго тянуть, переходя сразу к делу:

— Значит, ты шантажировала Тому его ребёнком, я прав?

Розалина тут же покрылась холодным потом, боясь взглянуть в лицо мужчины. Однако, чтоб снять подозрения с себя и своих сыновей, она ответила:

— У нас с господином Томой заключена сделка: Я забочусь о его ребёнке, а он помогает в финансовом плане. Шантаж? Как так можно, Ваше Величество? Я сама мать двух прекрасных ангелочков, разве матери не должны поддерживать друг друга?

— Ладно, — Потёр переносицу Аято: — Не хочу сейчас говорить об этом. Где свидетельство о покупке раба?

Синьора вздрогнула, услышав следующий вопрос. И, что же ей стоит ответить?

— Полагаю, сейчас оно в руках сэра Альбериха.

Этого было достаточно для следующего шага. Позвав стражу, король велел арестовать старшего брата Чайльда и посадить в темницу.
Не мешкая, те принялись выполнять приказ.

Герцогиня Тарталья, увидев целую толпу рыцарей, перекрыла им вход в поместье, причитая:

— Что вы делаете в моем доме? У нас не хватит еды, чтоб прокормить стольких гостей! Приходите в другой раз и я лично приготовлю для вас свое лучшее блюдо.

Стражники колебались, не зная, как поступить. Герцогиня Тарталья славилась своими особенными отношениями с кухней – любая приготовленная ею еда могла считаться оружием массового поражения. Говорят, однажды женщина накрыла целый стол для знати, хвастаясь, что сама с самого утра стояла у плиты, несмотря на протесты всей прислуги, но уже вечером элитная больница была обеспокоена резким увеличением пациентов с отравлением.
После этого никто не решился отведать кулинарные изделия госпожи.
Единственный, кто во всем поддерживает герцогиню – Лорд Тарталья, её муж.
Мужчина не только спонсирует сомнительное хобби супруги, но также позволяет ей кормить себя этими блюдами, называя их не иначе, как шедеврами мирового уровня.
Позже ему вызывают лекарей, но Лорда это не беспокоит. Он готов есть еду жены хоть каждый день, лишь бы она была счастлива.

Однако это не распространяется на других людей. Для них предложение поесть блюда от госпожи дома Тарталья звучит как проклятье и пожелание больше никогда не возвращаться. И они бы рады последовать этой рекомендации, но увы, у них приказ короля.

Рыцари собирались ещё раз прорваться, но внезапно к ним пришёл виновник:

— Опа, у матушки наконец-то гости? — Облокотился на дверь Кейа: — Не думал, что так скоро найдутся ценители твоего искусства.

— Кейа Тарталья, Вы арестованы за похищение Синьоры Лоефальтер. Не сопротивляйтесь.

— Да-да, — Зевнул охотник, никак не реагируя на рыцарей на их территории. — Как насчёт того, чтоб продолжить нашу игру в шахматы?

Стражников разозлило такое обращение к ним, поэтому они без сомнений направили на Альбериха оружие, ещё раз призывая сдаться.

Кейа впечатленным не выглядел. Осмотрев копья рыцарей так, словно то были дешёвые палки, он спросил у герцогини:

— Матушка, ты не против, если я разомнусь? Что-то засиделся маленько.

— Твоя разминка может разрушить весь наш сад, — Вдруг прозвучал ещё один голос. Лорд Тарталья, услышав шум, вышел из своего кабинета, чтоб узнать, что происходит: — Иди во дворец и там делай что хочешь. По крайней мере последствия будет разгребать король, а я только возмещу ущерб. В конце концов легче отдать мешок моры, чем напрягаться поиском работников.

— Дорогой, тебе уже лучше? — Прощебетала герцогиня, обнимая супруга.

— Благодаря твоим молитвам, Моё сердце, — И помощи врачей, но это звучит не так романтично. — Давай, Кейа, удачи тебе там, сильно не задерживайся и возвращайся к ужину. Передавай "привет" Аяксу.

— Отец, — Протяжно простонал Альберих: — Я ж не на прогулку, а в тюрьму, меня могут вообще не выпустить.

— Ничего не хочу слышать, чтоб к закату солнца вернулся домой.

— Понял. — После чего отправился вместе с рыцарями и был заключён в темницу, где его лично посетил король.

Аято некоторое время наблюдал за тем, как Кейа качает ногой, развалившись на койке. Чувствуя раздражение, что того совсем не беспокоит его положение, правитель вышел из тени.

— О, хиличурл наконец решил показать свою лохматую голову? Ты там минут десять сидел, нравится подсматривать? — Как ни в чем не бывало говорил охотник. Посмотрев в окно, мужчина увидел, что солнце уже садится.

— А ты все шутки шутишь, — Хмуро отозвался тот. — Не боишься, что однажды это сыграет против тебя?

Альберих промычал, рассматривая золотую монету в руке:

— Нет.

— А зря, — Победно улыбнулся Аято: — Я изгоняю тебя из страны.

Поведение Кейи вмиг переменилось. Игривое выражение лица сменилось на испуганное, а сам он подскочил с койки, цепляясь за железные прутья:

— Ты не можешь так со мной поступить! Я брат королевы!

— И что? — Пытался сдержать ухмылку правитель: — Только мне решать, как тебя наказать.

— Почему из всего возможного, именно это?! — Нахмурился охотник, сильнее сжимая прутья: — Здесь же мой дом, моя семья, я не смогу без них! Пожалуйста, не делай этого!

Чем больше умолял Кейа, тем сильнее становилось переживание короля. Может он действительно переборщил, учитывая реакцию вечно уверенного в себе брата Чайльда? Нет, все правильно.

— Нет. — Отказал Аято: — Ты изгнан из Инадзумы.

— Ладно, — Пожал плечами Альберих, возвращаясь на койку.

— В смысле? — Не понял король: — Я не понял.

— Не удивлён, — Снова зевнул охотник: — Я сказал: "ладно". Изгоняй. Мне-то что. Кстати, понравилась эта маленькая сценка? Надеюсь, да, я очень старался, чтоб это выглядело убедительно.

— Что? Ты не понимаешь? У тебя теперь нет дома, ты будешь спать на земле и жить как бродяга.

— Напугал хорька монетой. — Фыркнул Кейа, закатив глаза: — Ты буквально описал всю мою жизнь как охотника. Поверь, для меня ничего не поменяется. Мы с Фиником не пропадём, а встретиться с семьёй можно и на границе.

Правитель выдохнул, ударяя себя ладонью по лицу:

— И как только Чайльд терпит тебя.

— С любовью, — Улыбнулся Альберих, снова поднимаясь на ноги: — И ты, кстати, должен быть благодарен ему.

— С какой стати, — Отшатнулся король, когда Кейа наклонился к нему.

— Чайльд имел полное право отказаться от свадьбы с тобой, однако не сделал этого. Но только представь, что он не захотел выходить за тебя замуж. В таком случае следующей кронпринцессой должен стать другой ребенок-омега семьи, но что? Правильно, следующий у дома Тарталья только я. — Губы Альбериха растянулись в холодной усмешке: — Будь благодарен Аяксу, что он согласился стать твоим супругом, ведь на его месте я бы прославился как королева, которая сперва задушила наложника, а потом оторвала голову королю и вывесила её на рыночной площади на потеху людям.

— Я бы сверг тебя раньше, чем ты успел прикоснуться к Томе.

— Правда? — Насмешливым тоном спросил охотник: — Давай проверим?

Аято сжал кулаки и нахмурился:

— Смеешь угрожать своему королю? Не боишься, что тебя казнят за измену?

— А я не гражданин Инадзумы, — Улыбаясь, наклонил голову в бок Кейа: — Ты же меня изгнал. И неужели забыл, что я неприкосновенен?

— Даже если это так, — Глаз правителя дернулся: — Ты больше ничего не сможешь предпринять против меня, ты проиграл, слышишь? В этой битве выиграл я!

— Ты так уверен? — Солнце полностью скрылось за горизонтом, пряча фигуру Кейи в тени: — А мне кажется, всё наоборот. Всё это время ты действовал так, как было угодно мне, даже это изгнание. Я знал, что это произойдёт ещё до того, как ты подумал об этом. Я всегда был на шаг впереди, это ты проиграл.

— Невозможно... — Аято вздрогнул: — Нет, ты просто пытаешься меня запутать, чтоб я отменил приказ, но этого не будет. Стража сопроводит тебя.

— Хорошо, но сначала нужно вернуться домой, иначе отец с меня шкуру спустит.

***

Чайльд неспешно бродил по Ватацуми, давая возможность своим личным рыцарям рассмотреть все достопримечательности. Его самого это не особо интересовало, но видя энтузиазм сопровождения, он просто не мог не задержаться.

Может быть эта прогулка поможет облегчить его ношу и очистить разум.
Проходя через переулок, Аякс понял, что ноги привели его к кафе, в котором когда-то они с Мораксом сидели и вели непринуждённые беседы. Подумать только, прошло уже столько времени...

Укутавшись в тёплую накидку, королева собиралась пройти мимо, но остановилась, осознав, что голодна.
Глубоко вздохнув, Тарталья предложил рыцарям зайти перекусить, и те крайне активно согласились, сразу же заходя в помещение.

Тут ничего не поменялось, слабо улыбнулся он, направляясь к свободным столикам. Однако, проходя мимо выставки картин, Чайльд увидел знакомую спину.
Не веря своим глазам, юноша подошёл ближе, якобы оценивая нарисованные пейзажи, но на деле он пытался разглядеть чужое лицо.

— Моракс? — Спросил Тарталья, всё ещё сомневаясь, не обознался ли, однако названый резко поднял голову, с таким же неверием уставившись на него.

— Чайльд? Мы... Я не сплю? — Император подскочил на ноги, осматривая королеву со всех сторон. Но вспомнив, где они, пригласил того присесть рядом с ним. Рыцарей же посадили за другой стол.

Не зная, что говорить теперь, Аякс молча изучал меню, думая, что можно заказать. Он так давно не видел Моракса, что забыл, насколько легко раньше поддерживал с ним беседу. Может, совсем скоро ему удастся снова привыкнуть.

— Не думал, что мы вот так вот встретимся, — Улыбнулся император, наливая чай для королевы: — Что привело тебя на Ватацуми?

— А... — Коротко отозвался Тарталья: — Я здесь по делам, а Вы? Ты?

— Забудь про вежливое обращение, — Хмыкнул бог, протягивая тому чашку: — А я просто сбежал от Нин Гуан. Отдыхаю, так сказать.

— Не боишься, что твой народ поднимет бунт из-за того, что их правитель так часто покидает свой пост? — Поинтересовался Аякс, не понимая, как можно без веской причины уехать из страны.

— Они у меня тихие и послушные, — Рекс Ляпис негромко рассмеялся: — Чтоб они вдруг устроили Хаос? Это невозможно.

— А жаль... — Неслышно пробубнил Чайльд, делая глоток чая.

Они ещё некоторое время молча сидели, наслаждаясь компанией друг друга. Так бы продолжалось, если бы Моракс в конце концов не сдался, признавая поражение:

— Королева, ты бы знала, как я скучал по тебе...

Синие глаза округлились, когда до Тартальи дошёл смысл этих слов.

— Дни в разлуке с тобой были самыми тяжёлыми за всю мою жизнь. Даже прошедшие войны так сильно меня не убивали, как отсутствие тебя рядом.

— Моракс, что ты...

— Если бы ты был моей императрицей, я был бы самым счастливым существом во всем Тейвате.

Аякс не совсем понимает, шутит ли тот сейчас или же нет. Однако все же решает размыто ответить:

— Однажды ты найдёшь кого-то достойного на место своей императрицы.

— Но зачем мне кто-то другой, когда есть королева? — Со слабой надеждой посмотрел Моракс: — Чайльд, благодаря тебе мои запросы взлетели до самых Небес. Боюсь, обычная личность мне совсем не подойдёт. Думаю, даже мои адепты полюбят тебя.

Тарталья собирался поблагодарить и отказаться, но не вовремя вспомнил, что Аято хочет с ним развестись. Слова так и не были произнесены, болезненным комом застряв в горле. К счастью, к ним подбежал официант, передавая заказанные блюда. Обед проходил в тишине, а после они разошлись каждый по своим делам.

Направляясь к академии, Аякс вспоминал последние слова Моракса и иронично улыбался.
Как интересно получается: один хочет развестись с ним, потому что считает Чайльда холодным и недостойным супругом, а второй мечтает о таком, как он. Судьба – вещь жестокая. Скрыв горечь за маской спокойствия, королева вошла в кабинет директора.
Все старания Тартальи были напрасными, ведь, стоило снова увидеть Моракса, контроль над эмоциями был утерян.

— Почему Вы здесь? — Несдержанно спросил он, не веря своим глазам. Они расстались не более часа назад.

— То же самое можем спросить и у Вас, королева. Неужели Вы следите за Нами? — Игриво подмигнул бог.

Директор кашлянул, привлекая внимание Аякса. Кратко поделившись ситуацией с Куникудзуши, он с сожалением оповестил, что сегодня утром глаз бога этого юноши погас и более не является рабочим.
Без магии ему будет тяжело оставаться учеником Академии, может быть имеет смысл перевести его в обычную школу.

Но Чайльд сомневался, что это хорошая идея, ведь школы на Ватацуми довольно дорогие, не каждый сможет позволить себе обучение в данных заведениях, а Куникудзуши – сирота, ему будет очень непросто выжить в подобном месте даже с поддержкой королевы... Королева...

А что будет, когда королева уйдёт? Кто будет поддерживать этого мальчика, если Тарталью выгонят? Что же делать...

— Ваше Величество? — В очередной раз позвал директор. Он с Мораксом выглядели взволнованными, когда Чайльд не отвечал на вопрос.

— А? — Растерянно осмотрелся Аякс, понимая, что слишком задумался: — Нет, пока нет, я хочу сперва навестить его.

После чего поспешно вышел, направляясь к комнате своего воспитанника. Когда-то он был здесь, чтоб поздравить юношу с поступлением в академию, а теперь пришёл, чтоб утешить. Как все меняется.

— Ваше Величество? — Тихо, почти беззвучно обратился Куникудзуши, завернутый в одеяло: — Что Вас сюда привело? Вы хотите отказаться от меня?

— Что ты, — Присел на край кровати Чайльд: — Как я могу? С глазом бога или без, ты по-прежнему остаёшься моим дорогим подопечным.

— Но я же теперь бесполезен... Раньше я ходил с гордо поднятой головой зная, что могу стать для Вас опорой в будущем, но сейчас, когда магия больше неподвластна мне, разве не легче выбросить меня?

Боль за своего воспитанника скрутила желудок Аякса, не позволяя сделать полноценный вдох. Как он может поддержать его?

— В жизни многое может произойти, Куникудзуши, никогда не знаешь, чего от нее ожидать. Главное то, как ты подойдёшь к той или иной ситуации.

— Но, Ваше Величество, я был так рад, когда получил глаз бога... Я был рад, что смогу служить Вам как самый надёжный рыцарь-маг, но сегодня это все не имеет значения... Я жил своей стихией, ощущал, как она течёт в моей крови, но теперь... Я словно выброшенная пустая кукла. Мне так жаль, Ваше Величество, мне так жаль...

Чайльд позволил себе вольность, обнимая Куникудзуши через одеяло:

— Один человек, которого я очень уважаю, сказал такую вещь... — Убедившись, что его слушают, он продолжил: — "Что ни делается – всё к лучшему". Я не знаю, какие планы у Небес на произошедшее, не знаю, для чего ты проходишь через это испытание, но, возможно, для тебя это хороший шанс проявить себя. Вместо того, чтоб зацикливаться на этом как на "трагедии", увидь в "проблеме" загадку, которую нужно решить. Куникудзуши, ты умный юноша, и я решил стать твоим спонсором не потому, что у тебя были задатки мага, а потому что ты способен развиваться и смотреть на этот мир ясными глазами. Я увидел в тебе стимул бороться. Бороться не только за выживание, но и за свои принципы. Ты хотел стать моим рыцарем-магом? Тогда не останавливайся и ищи способы добиться успеха. Не зарывай свои мечты только лишь из-за возникших трудностей.

— Ваше Величество... — Куникудзуши наконец вылез из-под одеяла. Аякс горько улыбнулся, видя в этом красном от слез лице себя.

— Я понимаю, насколько тяжело расстаться с глазом бога, ведь он является частичкой тебя, но часто нам приходится отказаться от прошлого, чтоб у будущего была возможность расцвести яркими красками. Это тяжело, безумно тяжело, но твоя новая личность будет не менее прекрасной, если сумеешь воспитать в себе стойкость к изменениям. И когда-нибудь, когда кровавый путь будет позади, ты поймёшь, что оно того стоило. Невозможно забыть глаз бога, это чувство контроля над стихией, эту привычную жизнь, но... Пускай оно останется лишь прошлым, которое привело тебя к тому, что ты сейчас имеешь. Не отрицай его, это непростительно, но найди новую дорогу к своей цели.

Куникудзуши шмыгнул носом, полностью сбрасывая с себя одеяло:

— Вы правы. Я не должен так просто сдаваться. — Резко сгорбившись, он исподлобья посмотрел на Аякса: — Ваше Величество, могу ли я попросить Вас об одной наглой вещи?

— Смотря о чем идёт речь, — Улыбнулся Чайльд, взъерошивая тёмные волосы юноши.

— Можете продолжать поддерживать меня как ученика этой Академии?

— Будет тяжело. Ты уверен?

— Как никогда раньше.

Ещё через некоторое время Тарталья вышел из комнаты, чувствуя себя крайне вымотанным. Идея навестить воспитанника была хорошей, но потребовала слишком много сил, которых у него и так нет.

Подняв глаза, королева увидела, что Моракс стоял недалеко от двери. Вероятнее всего, бог услышал если не всё, то многое.
В его взгляде читалось сожаление и вина, но у Чайльда не было желания спрашивать о причине.

Попрощавшись с директором, он натянул на голову капюшон и покинул территорию академии. Все это время император молча следовал за ним, предварительно попросив рыцарей подождать их у отеля, в котором остановилась королева. Те сперва не хотели соглашаться, но Итэр кивнул, отправившись к указанному месту. Он понимал, что Тарталье нужен перерыв, поэтому доверил безопасность своего господина богу.

Ранее забытые мысли вихрем вернулись к Аяксу, выбивая весь воздух из груди.
Пусть и с трудом, но он смирился с тем, что Аято привёл любовника, ведь тогда у него была уверенность, что место королевы останется за ним, но теперь всё перевернулось и Чайльд остался без поддержки.

— Я такой лицемер... — Жалобно выдохнул он, замерев в безлюдном переулке.

Говорит такие воодушевляющие вещи Куникудзуши, но сам же не следует им.
Найти правильные слова для кого-то легче, чем для себя.

— Королева? — Неуверенно позвал Моракс, но тот не ответил.

Тарталья приехал на Ватацуми, чтоб навестить своего подопечного и передохнуть, но в результате его шок только усилился.
Аято привёл Тому, Тома забеременел, Кейю изгоняют, Аято обещает свергнуть своего супруга и сделать наложника новой королевой...

Чайльд не заметил, как его тело задрожало, а все слова застряли в горле, забирая возможность дышать.

— Чайльд! — Отдаленно послышался чей-то голос.

Все его существование было направлено на трон, его родили для того, чтоб сделать королевой, и другой жизни он не знает. Он не знает, каково это жить просто как "Аякс".

Рекс Ляпис схватил Тарталью за лицо, пытаясь привести того в чувство. Пустые синие глаза пугали бога.

Что же теперь делать? Неужели ему суждено быть заклейменным как свергнутая королева? Это такое унижение...

— Чайльд, что с тобой? — Император слегка похлопал по бледной щеке, надеясь, что его услышат.

Рассеянное внимание Аякса тут же сосредоточилось на тревожном янтаре.
Ах, Моракс. Владыка Ли Юэ и тот, кто хочет видеть подле себя кого-то похожего на Тарталью.

Полностью обмякнув, он обдумывал одну сумасшедшую идею, позволив испуганному богу держать себя.
Чайльд вряд-ли ещё раз доверится супругу, ведь в любой момент тот захочет избавиться от него, но если найти что-то, чем можно его шантажировать... Это даст уверенность в будущем.
Однако с Аято это не сработает, надо начать с чистого листа, а значит...

— Моракс, — Слабо позвал Аякс: — Ты действительно хочешь, чтоб я стал твоей императрицей?

Королева наблюдала, как вечно собранный Рекс Ляпис растерялся, не веря своим ушам. Чувствуя дрожь чужих рук, Тарталья угрюмо улыбнулся тому, насколько человечным выглядит сейчас бог.

— Больше всего на свете, — Хрипло ответил император, не сопротивляясь, когда королева поднялась на ноги. — Для меня это было бы самым лучшим событием в жизни.

Аякс не поверил.

— В таком случае, — Глубоко вздохнул Чайльд: — Я буду твоей императрицей.

Chapter Text

Моракс как рыба открывал и закрывал рот, не зная, какие слова должен сказать в первую очередь. Никогда ещё ему не приходилось чувствовать такое волнение. Даже победы в бесчисленных войнах так не радовали каменное сердце, как согласие желанного человека.

Явно нервничая, бог размахивал руками, пытаясь собраться с мыслями.

А Чайльд тем временем молча уставился на Архонта, испытывая непонятное отвращение к самому себе. Надо же... Не успел развестись, а уже нашёл нового мужа.

Несмотря на желание остаться у власти, совесть грызла его изнутри, ведь он так нагло собирается использовать Моракса ради собственной выгоды. А сам Тарталья что может ему предложить?

Разве есть что-то, в чем нуждается бог?

— Клянёмся... Клянусь, ты не пожалеешь, что решил стать моей императрицей, — Моракс лихорадочно осматривал Аякса, не веря собственному счастью.

— Быть императрицей Ли Юэ большая честь и ответственность для меня, — Слегка склонил голову Чайльд: — И, пусть у меня нет опыта, я сделаю все возможное, чтоб не подвести Вас.

Но только при условии, если Рекс Ляпис не возьмёт себе наложника. Второй раз королева не станет терпеть такое унижение и сразу же займется изгнанием любовника. Или себя... Вдруг Моракс будет так же сильно заинтересован в нем, что поставит его выше законной супруги?

В любом случае, что бы не случилось, Тарталья найдёт, чем надавить на бога.

После этого они расстались с надеждой на скорую встречу.

Аякс испытывал сомнения, а Рекс Ляпис был довольным, ведь королева, которую он так желал, сама предложила ему жениться на ней.

Однако... Лицо бога тут же помрачнело.

— Сяо, — Позвал он, присаживаясь на скамейку под деревом.

Тот долго ждать себя не заставил, являясь на зов господина. Опустившись на колено, Якса спросил, чем может быть полезен.

— Чайльд согласился стать Нашей императрицей, — Не стал затягивать разговор Моракс, сразу же переходя к делу. — Более того, он сам Нам это предложил.

Глаза адепта расширились, ведь он не ожидал, что такое возможно, но всё же поспешил поздравить хозяина.

— Но Нас кое-что беспокоит, — Бог посмотрел на свои ладони, после чего сжал их в кулаки: — С Аяксом что-то происходит.

— Что Вы имеете в виду, Ваше Величество? — Не совсем понял Сяо.

— Королева... Когда Мы летом уезжали, Чайльд был таким ухоженным, словно самая настоящая булочка, а сейчас, когда он упал к Нам в руки, Мы смогли пересчитать все его ребра.

— Его Величество королева... Похудела? — Решил уточнить адепт, боясь неправильно истолковать слова императора.

— Да, и это, видимо, случилось из-за короля и его любовника. Они довели Нашу будущую императрицу до такого состояния.

— В таком случае, почему бы Вам потом просто не устроить пир для него?

— Само собой! У нас будет две свадьбы, поэтому Аякс обязательно наестся до сыта. Также Мы пригласим поваров, которые будут специально готовить для императрицы её любимые блюда.

— Как пожелаете, Ваше Величество, — Склонил голову Якса.

— Однако это ещё не всё, — Продолжил Моракс: — Выясни, что происходит во дворце, почему королева выглядела так отчаянно и через несколько дней ты должен будешь доставить Чайльду письмо.

— Слушаюсь.

Тарталья ехал в карете, обдумывая все произошедшее. Оперевшись головой о раму окна, он пусто уставился на соседнее сиденье.

Слова о принятии были произнесены так эгоистично легко, что ему самому не верится, что инициатива была именно с его стороны.

Аякс так надеялся, что останется верен своим обещаниям, но в результате всё пошло наперекосяк.

Может, если бы он был чуть мягче и чуть слабее, Аято не стал приводить любовника?

В конце концов ему известно, о чем уже давно мечтает его супруг.

Будучи маленькой кронпринцессой, Чайльд везде следовал за принцем, который был совсем не против.

Аято нравился Аякс, а Аяксу нравился Аято.

Первая детская влюблённость самая искренняя. Они счастливо гуляли, счастливо учились, делились украденным печеньем с сакурой...

Тарталья до сих пор помнит, как вопреки запрету королевы, Аято принёс ему сладости и разделил их вместе с ним.

Но повзрослев, Чайльд понял, что дружба больше подходит под описание его чувств, нежели любовь. И его это устраивало. Казалось, что Аято тоже, но не будь никаких проблем, тот не стал бы приводить во дворец наложника.

Наконец доехав, первым делом Тарталья направился в свои покои, дабы отдохнуть, но неприятности не желали отпускать его.

Только зайдя в комнату, он понял, что что-то не так.

В этот момент к нему подошла Аяка, сочувствующим голосом оповещая, что вчера вечером Кейа Альберих был изгнан из страны.

Это нисколько не удивило королеву, так как уже было известно об изгнании брата, но в груди все равно что-то сжалось, принося лишь удушающую боль.

Больше всего Аякс боится остаться без поддержки в лице семьи.

Подойдя к столу, он нахмурился, думая о нечто ужасном.

— Аяка, — Позвал Тарталья, надеясь, что ошибся: — Кто-нибудь посторонний заходил в мои покои, пока я отсутствовал?

Девушка поджала губы, склонив голову:

— Прошу прощения, Ваше Величество, этого мне неизвестно, так как на время Вашего отъезда все фрейлины вернулись в родовые поместья.

— Разве им неизвестно, что даже если их господин отлучился, нужно следить за его покоями?

— Мы знаем, но... — Аяка неуверенно бубнила, что ещё больше беспокоило Чайльда: — Это был приказ короля, а Вас не было, поэтому нам не оставалось ничего, кроме как уйти.

Ясно. Значит Аято обыскал комнату Тартальи.

Бесцеремонно завалившись в кровать, он прикрыл глаза. Нет смысла проверять тайники, там все равно ничего нет.

Сейчас единственное, о чем Аякс жалеет – что не избавился от последних нескольких писем Моракса, где как раз есть все доказательства связи между ними двумя. Обычно королева сжигала все записки, но в последнее время слишком многое свалилось на её плечи. Чайльд просто не успел избавиться от них.

Глубоко вздохнув, он устало обратился к старшей фрейлине:

— Аяка, завтра у меня должен быть ужин с Аято. Попроси девочек подготовить самую красивую юкату и самые роскошные украшения.

— Хорошо, господин, но... — Девушка медлила, не решаясь спросить: — Могу ли я поинтересоваться, почему Вы вдруг решили пойти против своего комфорта? Вы же не любите подобное.

— Просто настроение располагает. — Соврал Аякс.

Но Аяке пока не стоит знать, что произошло на самом деле. Одевшись в указанные одежды, Чайльд хочет показать, что даже несмотря на позорный обыск его комнаты, он остаётся величественным монархом, сидящим рядом с королём, а не позади.

Звание королевы не должно достаться недостойным, слабым личностям. И, несмотря на то, что в Инадзуме давно утеряно истинное значение Королевы, это не делает её той, кого король может унижать.

Фрейлины с ответственностью подошли к приказу господина, наряжая его в самую нарядную юкату темно-синего цвета, и одевая золотые серьги с несколькими крупными жемчужинами. При ходьбе они сильно раскачивались, принося лишь дискомфорт. Тарталья предчувствовал, что после ужина его мочки ушей распухнут и будут кровоточить, но для сохранения собственного достоинства ему нужно было перетерпеть это.

Аякс переживал, что Аято сразу же перейдет к сути дела, однако вместо выяснения обстоятельств, тот лишь спросил, как прошла поездка и как себя чувствует подопечный королевы.

— Куникудзуши потерял магию, — Сухо отчитался Чайльд, нарезая мясо на кусочки: — Мне удалось поддержать его.

— Понятно. — Кивнул правитель: — Думаю, Куникудзуши стоит перевести в обычную академию. Насколько мне известно, он довольно способный, будет жаль потерять будущего учёного, но, так как глаз бога ему более неподвластен, делать в магической академии мальчику нечего.

— Нет. Он останется там. — Возразил Аякс, отрываясь от блюда: — Куникудзуши сам захотел продолжить обучение в магической академии, а также изъявил желание стать объектом изучения причины потери глаза бога.

— То есть, тебя это вообще не беспокоит? Как ты мог согласиться на подобное?

— Ему семнадцать лет, он вполне сам может решить, что делать со своей жизнью. Я же могу лишь направить его и поддержать, чем, собственно, и занимаюсь. Тем более, Вас это не должно касаться, поскольку это мой подопечный и именно я спонсирую его, а не дворец.

— Иногда ты так невыносим... — Раздражённо выдохнул Аято: — Почему ты не можешь быть хотя бы немного нежнее, как в детстве?

— Хватит цепляться за прошлое, Ваше Величество, я более не ребёнок, а Вы не заботливый маленький принц. У меня нет причин быть нежным с тем, кто предал моё доверие.

— Вот как ты заговорил, да? — Цыкнул Аято, вставая из-за стола и подходя к ближайшему шкафу: — А чем ты лучше меня?

Король кинул в тарелку Тартальи три небольших письма, в которых Моракс признается в своих желаниях касательно Аякса.

— Говоришь о доверии, но при этом тайно общаешься с императором Ли Юэ. Поверить не могу, что ты и есть тот самый друг по переписке, которого искал Моракс. Весело было дурить наши головы?

— Не вижу проблемы в нашей переписке, поскольку Рекс Ляпис никогда не был серьёзен в своих заявлениях. — Спокойно ответил Чайльд, вымазывая бумаги в соусе, чтоб слова расплылись и текст невозможно было разобрать.

Зная своего супруга, он использует любые средства для заполучения желаемого. В данном случае развода. Именно поэтому сейчас королева пыталась испачкать письма. Но этого было недостаточно. Что если Аято найдёт способ восстановить записи?

Тревожность засела в голове, вызывая неконтролируемую дрожь. Чувствуя, как капля пота стекает по его безразличному лицу, Тарталья дождался, пока супруг ослабит бдительность, после чего молниеносно запихнул себе в рот все бумаги.

Аято не ожидал такого дикого поступка от Чайльда, однако вместо того, чтоб возмутиться, он сжал чужую челюсть, приказывая выплюнуть письма.

Аякс сопротивлялся и, игнорируя боль, прожевал их, тут же проглатывая.

Доказательства его связи с Мораксом были уничтожены.

Король со злостью отпустил лицо супруга, отходя от того на приличное расстояние.

— Ты ведёшь себя так же, как и Кейа.

— Вы как никто другой знаете, что для меня это не оскорбление. — Потирая щёки, Чайльд надеялся, что синяки не появятся.

— Я просто не понимаю, для чего ты это сделал. Я же не отбирал их у тебя. А если ты отравишься? Мало ли где они были.

— Не делайте вид, будто Вам не все равно. — Тарталья поднялся, отряхивая юкату: — У меня нет аппетита, поэтому я ухожу.

— Королева, — Вместо того, чтоб промолчать, Аято окликнул супруга: — Предполагаю, что письма тебе доставляли не только птицы. В арсенале Моракса находятся разные существа. Поэтому с этого дня любое животное, которое летит к твоему окну, будет застрелено.

Чайльд хлопнул дверью, испытывая лишь злость. Несмотря на то, что ему уже давно ничего не приходило и не было причины беспокоиться, ему не нравилось, что Аято так поступает с ним.

Моракс сидел в своём кабинете, слушая доклад о событиях в Инадзуме.

Как он и предполагал, король совсем свихнулся и решил развестись с Аяксом, чтоб посадить на трон беременного наложника.

С одной стороны это стало отличным шансом для императора Ли Юэ, но с другой... Не так он хотел заполучить Чайльда... В его мечтах королева согласилась выйти за него замуж потому, что влюбилась, а не из-за безвыходной ситуации, но со временем все наладится.

Рекс Ляпис сделает все, чтоб Аякс чувствовал себя лучше.

— Также нам доложили, что король Инадзумы изгнал старшего брата королевы.

— О? — Брови Моракса удивлённо дернулись: — Правильно ли Мы поняли, что Аято собственными руками избавился от поддержки своей страны?

— Так и есть, Ваше Величество, — Подтвердил Сяо, переворачивая лист: — Судя по всему, его должны высадить недалеко от Каменного леса Гуйюнь, так как именно это место сэр Альберих указал в своих пожеланиях.

Император некоторое время молчал, сцепив руки в замок, прежде чем отдал приказ:

— Отправьте его за братом королевы. Пусть приведёт сюда, нам нужно поговорить.

— Слушаюсь, — Поклонился Сяо, хотя не очень понимал, зачем посылать именно того человека, будто адепты не справятся с этим заданием.

— А также, — Моракс достал конверт из ящика стола: — Лети в Инадзуму и доставь Чайльду это письмо.

Адепт не тот, кто будет ставить под сомнения слова своего господина, поэтому, не тратя больше ни минуты, обратился зелёной птицей, забрал бумагу и отправился в указанное место.

Был уже вечер, когда Якса наконец долетел до дворца. Несмотря на задание, его мысли постоянно возвращались к Итэру.

Почему-то именно сегодня ему хочется увидеть этого рыцаря больше, чем обычно. Возможно, он скучал сильнее, чем казалось изначально.

Подлетая к нужному окну, Сяо хотел уже постучаться, когда внезапно его грудь насквозь проткнула стрела.

Икнув, пораженно уставившись на торчащий наконечник, он понял, что слишком расслабился. Тёмная кровь хлынула из раны, пачкая не только тело, но и привязанное к лапе письмо. Из-за силы удара большое количество его перьев и пуха разлетелось, оставляя полный беспорядок.

Потеряв равновесие, птица камнем упала на землю и больше не взлетела.

***

Чайльд вздрогнул, глубоко выдохнув. Протерев глаза, в которые будто насыпали песка, он с трудом поднялся со стула, отодвигая многочисленные документы, поступившие во время его поездки на Ватацуми.

За ночь ему удалось разобрать лишь половину, но даже так Аякс чувствует ужасную усталость и боль во всем теле.

В последнее время на него свалилось слишком много работы, с которой он уже не справляется так же, как несколько лет назад.

Желая проветрить комнату, Аякс подошёл к окну, тут же замечая странные пятна. Нахмурившись, королева присмотрелась и ахнула.

Это кровь! А рядом... Сердце Тартальи упало, а конечности похолодели — зелёные перья. Они точно принадлежат орлу!

Лучники подстрелили орла Моракса. Моракс хотел отправить ему письмо, но не знал про новую опасность, ведь Чайльд ничего не сделал, чтоб предупредить их. И теперь, вероятнее всего, птица мертва...

— Итэр! — Паникуя позвал Аякс, но Итэр не пришёл. Вместо него явились Люмин, Аяка и слуга, доставляющий завтрак.

Весело улыбаясь, девушки не обратили внимание на бледное лицо своего господина.

— Ваше Величество, — Поприветствовал слуга: — Король решил позаботиться о Вас и самолично дал указание о завтраке.

Тарталья затрясся, подходя ближе к сервировочному столу, который привез этот человек.

— Сегодня, в честь Вашего благополучного возвращения, Его Величество король велел приготовить... — Тот поднял крышку, демонстрируя блюдо: — Сочную медовую птицу по-мондштадтски.

Девушки на фоне довольно засмеялись, а Чайльд стоял не двигаясь, словно весь мир сосредоточился на содержимом тарелки.

По золотой корочке, со множеством специй, стекало горячее масло, а сладковатый запах соблазнял скорее отведать поданную курицу.

Но Аякс смотрел лишь на зелёные перья, которыми была украшена жареная птица.

Перед глазами тут же пронеслась картина с каплями крови на подоконнике, и мёртвым орлом, которого подобрали, чтоб сделать из него показательный завтрак.

Тошнота подкатила к горлу, и Чайльд прикрыл рот рукой, боясь, что его вырвет. Чудесный аромат, заполнивший всю комнату, был самым настоящим ядом для воспаленного рассудка королевы.

— Ваше Величество? — Позвала Аяка, первой заподозрив неладное: — Что-то случилось?

Его зрение потемнело, а ноги потеряли всю силу.

— Ваше Величество! — Вскрикнула Люмин, вызывая лишь очередную вспышку головной боли: — Врача! Скорее, зовите врача!

Зелёный орёл Моракса погиб. Его убили. Из-за него. Если бы он был более осторожен, этого бы не произошло.

Алые пятна на подоконнике и несколько перьев это всё, что осталось от некогда благородной птицы.

В ушах звенело, но это больше не было проблемой. Тарталье казалось, что его мозг полностью перестал работать, и только сердце продолжало бешено биться о грудную клетку.

— Где доктор?! Королева потеряла сознание!

***

Вопреки запрету Аято, Тома прогуливался по саду недалеко от дворца Чайльда. Ему он казался намного интереснее, чем все предыдущие.

Наложник спокойно проходил мимо кустов, когда заметил странные пятна, ведущие вглубь двора.

Хмыкнув, он пошёл прямо по следам, натыкаясь на какой-то мусор.

Сперва Тома решил оставить его и уйти, но в результате всё равно подошёл, чтоб обнаружить, что это никакой не мусор, а бедная ободранная птица!

Аккуратно подобрав ту, наложник думал, кому она может принадлежать. На лапке этого создания была привязана записка, может так ему удастся узнать?

Одной рукой отвязав и развернув письмо, любовник разочарованно нахмурился, обнаружив неизвестные символы. Что это за язык?

Неважно. В таком случае он заберёт эту птицу себе, вылечит и будет держать в клетке.

— Доброе утро, господин Тома, — Послышался чей-то голос со спины, и любовник вздрогнул, испугавшись, что его сейчас выгонят отсюда.

Развернувшись, он увидел лишь рыцаря, всегда следующего за королевой, но, видимо, в этот раз все иначе, ведь тот был один.

— Привет, — Отозвался наложник, с подозрением наблюдая за ним.

— Моё имя Итэр, и я кое-что ищу. Может, Вы что-то нашли?

— Только птицу, — Честно ответил Тома, демонстрируя орла. — Она твоя?

— Моя, — Слабо улыбнулся Итэр, протянув руку к существу. Однако любовник резко отпрянул.

— Чем докажешь, что она твоя? Я не могу первому встречному её отдать.

— У неё было письмо. Оно для меня.

— Вздор! Письмо было, но там ничего не понятно. Кто мог тебе написать! — В голове Томы что-то щёлкнуло. Улыбнувшись, он протянул рыцарю записку: — Но если ты прочитаешь его вслух, я тебе поверю.

Итэр принял бумагу, пару секунд уделяя изучению содержимого:

— "Смею тебя заверить," — Начал он: — "Что все сказанное мною абсолютная правда. Я действительно люблю тебя и желаю быть надёжной опорой в будущем. Итэр, когда-нибудь мы с тобой станем самой счастливой парой.

Щёки Томы покраснели от такого признания, но вместо того, чтоб выполнить свое обещание, завалил вопросами:

— Как ты это прочитал? Ты же меня не обманываешь?

— Это лиюэйский. Мне довелось его выучить, пока был бродячим наемником. И мне нет смысла Вас обманывать. Вот, например, — Итэр ткнул пальцем в случайное слово: — Так пишется моё имя.

— Я понял-понял, — Не желая ничего слышать про учёбу, наложник просто всучил тому птицу в руки и ушёл. — Не бойся, я никому не скажу, что у тебя роман с кем-то из другой страны.

— Премного благодарен, — Поклонился рыцарь, осторожно прижимая орла к себе.

Не теряя времени, он отнёс его в комнату, укладывая на подушку.

Подготовив заранее бинты и спирт, Итэр осторожно разломал стрелу, вытаскивая её из тельца.

Птица издала писк, открывая глаза. Поняв, что он не в покоях королевы, адепт заметно занервничал.

— Лежи смирно, — Смочил вату рыцарь: — Сейчас тебя вылечу и все будет хорошо.

Сяо замер, когда к нему наклонился этот человек. Смущённо отведя взгляд, он старался не двигаться и не причинять дополнительных неудобств.

— Тебе повезло, что я заметил наложника, который пробрался в сад. Ты мог умереть.

Якса хотел возразить, что нечто подобное его не убьёт, однако вспомнил, что Итэр не знает, кто перед ним. Выдохнув, он расслабился, позволяя тому делать что угодно.

— Хотя, — Продолжил Итэр, завязывая небольшой бантик: — Мне кажется, не так-то просто избавиться от адепта, да, Сяо?

Названый вздрогнул, тут же виновато уставившись на рыцаря.

— Не смотри на меня так. Нетрудно догадаться, кто ты такой, особенно учитывая, что ты адепт.

Сяо что-то каркнул, превращаясь обратно в человека, чем смутил Итэра.

Накинув на себя простынь, Якса попросил прощения.

— Не стоит беспокоиться, однако мне не нравится, что у Моракса в качестве посыльных используются ещё и адепты.

— Мы не против. Только... Прошу, никому не рассказывай об этом. Особенно Его Величеству королеве.

Но рыцарь лишь покачал головой:

— Я не стану обманывать своего господина. Думаю, ты меня понимаешь.

— Понимаю. — Кивнул Сяо: — В любом случае, я сам виноват в произошедшем и не могу заставить тебя молчать.

— Всякое может случиться, но... Что ты будешь делать теперь?

Адепт нахмурился, сильнее укутываясь в простыню:

— Сможешь отнести меня к Аль-Хайтаму?

Chapter Text

Чайльд открыл глаза, увидел потолок своей комнаты, и мгновение не мог понять, почему он лежит. Его пустой взгляд оставался устремленным вверх, и никакие мысли не приходили ему в голову.

За исключением чего-то очень ужасного…

Тарталья снова закрыл глаза. Он очень устал, и у него сильно болел желудок.
Кто-то внезапно схватил его за руку, и Аякс повернул голову, чтобы посмотреть, кто это.
Увидев хмурого Аято, королева тут же вспомнила, что произошло.

Смерть орла, красные пятна крови на подоконнике, жареный цыплёнок, украшенный зелёными перьями...

К горлу вновь подкатила тошнота.
Это увидел правитель и тот час приказал привести доктора, однако Чайльд отмахнулся, утверждая, что с ним все в порядке.

— В порядке? — Возмущённо фыркнул Аято: — Ты вдруг упал в обморок, врач сказал, что у тебя нервное истощение, твоё лицо белее снега за окном, но при этом ты говоришь, что в порядке?

Он хотел продолжить, но был прерван саркастичным высказыванием Тартальи, которому настолько надоел весь этот цирк, что просто хотелось самостоятельно придушить гордыню супруга и вбить в эту дурную синюю голову, насколько та сошла с ума от любви к жалкому рабу:

— А благодаря кому я в таком состоянии? Или Вашему Величеству неизвестно, что до того, как во дворец прибыл наложник, разы, когда я болел, можно было посчитать на пальцах? Это из-за Вас и Вашего любовника! Если бы не вы, зелёная птица была бы жива, а не приготовлена как какая-то никчемная курица! Орёл не должен быть жареным! Особенно орёл Императора Ли Юэ!

— Королева. — Строгим голосом оборвал Аято: — Следи за языком, я – не твои фрейлины. И неужели ты настолько дорожишь той птицей?

— Да.

— Дороже, чем я и репутация королевы?

Аякс промолчал, но ответ и так очевиден. В глубине души он уже развёлся с мужем и ждёт лишь удобного случая уйти к императору.

Король вздохнул, поднимаясь на ноги:

— Мне жаль, что так вышло, однако своего решения я не поменяю. Любых животных, направляющихся к твоему окну, будут отстреливать. И пусть эта ситуация убедит тебя, что я не шучу.

Чайльд сжал кулаки, сдерживая себя, чтоб не наброситься на супруга. Сцепив зубы, он исподлобья смотрел на Аято, который совершенно не выглядел раскаивающимся:

— Убирайся. — Однако правитель не сдвинулся с места, продолжая молча пялиться на Тарталью. Это ещё больше разозлило Аякса. В этой стране его слово совсем ничего не значит? — Убирайся отсюда! Не слышишь что ли? Видеть тебя не желаю!

Король вздрогнул. До этого Чайльд практически никогда не повышал на него тон, даже если его нарочно провоцировали.
Это определённо интереснее, чем холодное безразличие.
Он ухмыльнулся своим мыслям, но всё же решил уйти, помня о причине обморока супруга. Лучше лишний раз не злить его.

После того как Аято ушел, в спальню ворвались фрейлины, плача и расспрашивая своего господина о самочувствии.
Попросив прощения за столь нелицеприятное поведение, Аякс ещё минут десять выслушивал от девушек, что ему не стоит извиняться и молчать о плохом самочувствии.

— В конце концов все мы люди! — Воскликнула Люмин, готовя тёплую воду для умывания, пока Аяка открывала окно, чтоб проветрить спальню. — Любому может понадобиться отдых.

Более Чайльд не пожелал говорить. Смерть орла всё ещё свежа в его голове. Ему тяжело смириться с тем, что теперь этого замечательного животного больше нет.
Однако, даже несмотря на угрюмость, королева заметила, что среди свиты отсутствует один конкретный человек.
Обычно он редко покидает своего господина без предварительного предупреждения, но, видимо, в этот раз что-то заставило его не дождаться пробуждения Тартальи и самостоятельно отправиться по делам. Но все волнения прошли, стоило Итэру явиться, когда фрейлины разбрелись по дворцу, выполняя мелкие поручения.

Поприветствовав Аякса, рыцарь без предисловий перешёл сразу к сути:

— Зелёная птица в норме, и сейчас находится в гостевой комнате, где временно проживает сумерский секретарь. Прошу, пройдите со мной, мне нужно кое-что Вам показать.

Услышав заявление Итэра, Аякс тут же подскочил и, не переодеваясь в более приличные одежды, кинулся во дворец, где располагались иностранные гости.
Сдержавшись, чтоб не ворваться в чужие покои, королева сделала глубокий вдох и собиралась постучать, однако рыцарь остановил ее, попросив быть тише.
Тогда он приоткрыл дверь, и предложил господину самому все увидеть.

Первое, что бросилось в глаза – полуголый юноша, чья спина была неаккуратно забинтована. Видимо он готовился к перевязке.
Однако не это волновало Аякса.

Что адепт Моракса забыл в инадзумском дворце? Точнее, как ему удалось сюда попасть без предварительного уведомления?

Все же постучавшись, Тарталья зашёл в комнату, не сводя взгляд с имперского рыцаря, который смущенно натянул на себя одеяло, в попытках прикрыться от внимательных глаз будущего супруга Рекс Ляписа.
Сама эта мысль заставила его лицо нагреться ещё сильнее, окрашивая уши и шею в стыдливый розовый оттенок.
Новость о согласии королевы Инадзумы выйти замуж за Моракса побудила Сяо взглянуть на Чайльда под другим углом.
Их Архонт не станет выбирать кого-то недостойного, а это значит, что этот рыжий юноша особенный, и нужно проявлять максимальное уважение к нему. Склонив голову, адепт спросил, что привело Его Величество сюда.

Оглядев покои, Аякс поморщился, увидев вазу, которая совершенно не вписывалась в интерьер, но это не его дело.

— Я пришёл к господину Аль-Хайтаму. Не ожидал встретить и тебя.

— Прошу прощения, — Сяо отвёл взгляд, — Господин Аль-Хайтам отошёл по делам, однако скоро он должен прийти. А я... — Он мельком глянул на Итэра, стоявшего позади. Видимо, рыцарь ещё не рассказал о его секрете: — Я выполнял поручение императора, но меня ранили, поэтому вынужден пока скрываться здесь.

— Я понял. — Чайльд на самом деле ничего не понял. Каким всё-таки образом этот человек попал сюда? — В таком случае заодно передай Мораксу, что его орёл мёртв.

Сяо дернулся, что не укрылось от синих глаз.

— Что значит "мертв"?

— Его подстрелили. И так будет с любым животным, которое летит к моему окну, поэтому не советую больше отправлять мне письма таким образом.

Адепт испуганно замер. Он думал, что его случай – единичный, поэтому не переживал об этом, но если всё настолько серьёзно, то...

— Я понял, Ваше Величество, благодарю, что предупредили.

После этого королева и её рыцарь ушли, направляясь обратно в покои.
Однако что-то тревожило Тарталью. Он что-то упускал.
Итэр молчал всю дорогу, словно обдумывал важную вещь. Это ещё больше нервировало.

Зайдя в спальню, Аякс вздрогнул от холода. Перед уходом он забыл закрыть окно и теперь воздух в помещении был ледяным. И только спустя мгновение Чайльд заметил какие-то странные пятна, ведущие в сторону кровати.

О, нет. Это опять кровь?

Юноша нахмурился, не понимая, что произошло.

Пройдя вперёд, он обнаружил на тумбе письмо без адреса или любых других надписей, а рядом было перо...
Опять перо.

К горлу вновь подкатила тошнота, но Аякс быстро взял себя в руки.
Это перо было не таким насыщенно зелёным, как у орла. Скорее ближе к серому цвету.
Но где тогда сама птица? Моракс пока не должен знать об опасности, поэтому не исключено, что он отправил ещё одно послание. Вероятнее, новая птица крупнее, чем орёл, ведь до этого император не присылал полноценные конверты.

Вглядываясь в окровавленное перо, Чайльд покрутил его, пытаясь обдумать всё, что он увидел за этот короткий период.

По словам Итэра, зелёная птица жива и находится в покоях сумерского секретаря, однако осмотрев комнату, признаков присутствия орла обнаружено не было.
Рыцарь врать или доносить не проверенную новость не станет, значит та действительно находится там. Однако единственный, кто был в помещении – адепт Моракса.

Тарталья нахмурился. В Тейвате существуют екаи, но они могут принимать облик животного лишь частично. Так, Великая Гудзи Яэ является духом лисицы, однако доказательством этого является лишь её уши и хвост.
Но про полное перевоплощение он не слышал.

В голове королевы что-то щёлкнуло, словно всё стало на свои места.

Безумная мысль промелькнула словно молния, показывая полную картину.

Зелёная птица принадлежит Мораксу. Моракс – Архонт, которому служат адепты. Адепты не являются людьми, поскольку имеют большую физическую силу и долголетие, но так же они и не боги.
Какова вероятность, что Сяо, который является одним из представителей адептов, тот самый орёл?

Сумасшествие!

Но Тарталья выбежал из спальни, бегом направляясь в гостевой дворец.
Итэр молча присоединился к нему, даже не интересуясь, куда так спешит его господин. Все это говорит лишь об одном.

— Ты ведь уже знал, да?

— Я в Вас нисколько не сомневался. — Это было всё, что Аякс услышал в ответ.

Таким образом Итэр не рассказывал господину о тайне Сяо, но и не скрывал, позволив Чайльду самостоятельно узнать правду.

Наконец добравшись до нужной двери, королева собиралась постучаться, однако её прервал голос со стороны:

— Чем могу помочь? — Аль-Хайтам стоял, облокотившись на стену. Ничто не выдавало его нервозности, кроме непривычно потрепанного вида. Неужели сюда пробрался один из любовников секретаря?

— Я приходил минут тридцать назад, но не обнаружил Вас, поэтому решил прийти позже.

— Вот как? — Тот хмыкнул, подходя ближе. Аякс держался уверенно, намереваясь раскрыть истину. — В таком случае, проходите.

Мужчина открыл дверь, пропуская королеву вперёд.

— Что...? — Озадаченно уставился на него Чайльд, который готовился к словесной перепалке. — Так просто?

— Есть какие-то проблемы? — Лицо секретаря оставалось спокойным. Было совершенно неясно, о чем он думает.

Не задавая больше лишних вопросов, Тарталья зашёл в комнату, снова встречаясь с этим маленьким адептом.

Он ещё и маленький... Тот орёл тоже был карликом...

— Ваше Величество? Вы снова здесь? — Сяо хотел встать, но опустился обратно, когда часть бинтов развязалась.

Аль-Хайтам раздражённо вздохнул, доставая из шкафа небольшую аптечку. Кажется, он собирался заняться перевязкой.
Чувствуя неловкость, Чайльд спросил, чем может помочь, рассчитывая на вежливый отказ, однако секретарь, услышав это предложение, тот час развернулся, направляясь теперь не к кровати, а к королеве.

Передав коробку с лекарствами, мужчина упал на диван, прикрывая глаза.
Тарталье показалось, что тот дышит слишком тяжело и в общем выглядит уставшим. Его любовник, видимо, слишком неистовый.

Дабы отвлечься от смущающих действий со стороны будущего супруга Рекс Ляписа, Сяо с претензией обратился к Аль-Хайтаму:

— Куда ты ходил? Почему нельзя было сперва меня перевязать, а потом бегать по всему дворцу?

— Я навещал господина Тому. — Аякс поморщился при упоминании этого имени. — Ему было скучно, поэтому он захотел, чтоб я развлек его. Уже потом очередь дошла до тебя.

— Ты что, клоун?

— Это лучше, чем быть шашлыком.

— Ах ты! — Адепт дернулся, чтоб напасть на секретаря, но крепкая хватка Чайльда удержала его на месте, не позволяя больше двигаться. Якша не ожидал, что королева обладает такой силой, поэтому растерялся, совершенно не сопротивляясь.

— А теперь слушайте меня. — Начал Тарталья, завязав бинты. Шутка про... шашлык напомнила ему о первоначальной причине явиться в это место. — Больше всего я не люблю, когда меня обманывают.

— Ваше Величество? — Слабо позвал Итэр, беспокоясь за господина.

Двое иностранцев переглянулись, не зная, о чем именно идёт речь. Увидев их выражение лиц, Аякс ещё больше разозлился.

— Сяо. — Позвал он, — Ты тот орёл‐карлик?

Названый тут же побледнел и, так же резко покраснел, услышав, как его окрестили.
Со стороны кресла послышался сдавленный хрип.
Адепт раздражённо кинул в Аль-Хайтама, который не стеснялся смеяться над прозвищем знакомого, подушку.
Но вспомнив, что он всё ещё находится в обществе будущего супруга Моракса, кашлянул, полностью успокаиваясь.

В его планы не входило, чтоб Чайльд узнавал о нем вот так, но теперь ничего не поделаешь. Рано или поздно это бы случилось.

— Я действительно орёл, но... Не карлик... Просто орёл. Все адепты Ли Юэ способны принимать облик животного, однако это известно только избранным ради безопасности других существ. Прошу прощения, что не рассказал об этом раньше, я просто не хотел подвергать Вас и себя опасности.

Тарталья прикрыл глаза, чувствуя головокружение. Он до последнего надеялся, что его догадка окажется лишь фантазией, и эти двое посмеются с него. Однако все это было ложью.

Внезапная мысль заставила его содрогнуться:

Чжун Ли тоже не простое животное?

Вероятнее всего... Не удивительно, ведь нечасто можно увидеть летающих драконов.
Тогда все совершенные действия при нем...
Лицо Тартальи вмиг нагрелось. Ему стыдно, что при незнакомом адепте он вёл себя так расслабленно.

К сожалению, теперь и с Чжун Ли ему придётся быть сдержанным.

Вернувшись в покои, Аякс вспомнил про странное письмо, которое, возможно, принёс ему Сяо. Ничего от него не ожидая, он открыл его, тут же оживляясь, читая первые строки.

Это Кейа!

"Моя королева, вот, по старой нашей традиции я вновь оставляю тебе письмо перед своим уходом.
Я не стану слишком долго расписывать, какой ты у меня хороший, потому что мой милый Аякс и так это все уже знает.
Просто хочу, сказать:
Настанет тот день, когда все твои недоброжелатели проснутся от алого огня бедствия, пожирающих их глаза, уши и рот, что посмели смотреть, слушать и говорить про тебя лживые речи.
Однако из окон твоей комнаты это будет выглядеть как закат всех ненастий, которые тебе несправедливо пришлось пройти. Даю слово Охотника, так и будет.

Знаешь, во время своих путешествий, я часто встречал людей, которые узнавая, что у меня есть младший брат, вздыхали, как он должно быть гордится мной, но я считаю совсем по-другому.
Это мне повезло. Это я большой счастливчик, что ты, Чайльд, моя семья. Для меня большая честь служить тебе.

Мы с тобой ещё увидимся, поэтому выше нос! Никакие голубые хиличурлы и блохастые псины не должны быть причиной твоих слез и болезненных грёз.
До встречи, моя королева, до скорой встречи!"

А внизу была сноска, написанная таким мелким шрифтом, что Тарталье пришлось прищуриться и наклониться к листу, чтоб прочитать её.

" Как будет возможность, напиши, пожалуйста, матушке, что я её очень люблю, а папеньке, что это не я разбил теплицу. Иначе он меня убьёт, когда найдёт."

Аякс фыркнул, отрываясь от письма. И в этом весь его брат. Сперва слова поддержки, потом какая-то глупость.
Слабо улыбнувшись, он прижал записку к груди. Интересно, что Кейа сейчас делает?

***

Особо не церемонясь его высадили в Каменном лесу, оставляя одного без еды и воды. Однако охотника это совершенно не беспокоило. Отряхнувшись, мужчина прошёл вглубь Гуюнь, намереваясь найти своего товарища.

К счастью, долго бродить не пришлось. Заметив приближающуюся фигуру, Кейа широко улыбнулся, приветствуя друга:

— Финик! Давно не виделись, как поживал?

Ответом стало нетерпеливое фырканье и покачивание головой. Он был не очень доволен, что его оставили без внимания на такой долгий период.

— Не злись, — Заискивал Альберих, снимая сумку с формой организации: — Дела были.

Конь потянул хозяина за длинную прядь в качестве небольшой мести. Посмеявшись, Кейа похлопал товарища, а после переоделся, приступая к проверке документов, которые должны были быть у Финика.
Кивнув, охотник убедился, что все назначенные люди выполнили свои миссии и теперь свидетельство о покупке раба вновь у него.

В будущем это будет прекрасным оружием против наложника и короля, а пока он будет ждать, когда придёт время воспользоваться им.

Забравшись на лошадь, мужчина отправился в путь, напевая старую мондштадтскую песню.

Погода в Ли Юэ очень отличается от Инадзумы. Казалось бы, страны-соседи, но такие разные.
Если в Инадзуме каждому сезону свойственна своя отдельная температура, то здесь стабильно жара.

Но какая ему разница, если теперь его ничто не держит? Можно устроить выходные и просто игнорировать любые намёки на работу. Довольно улыбаясь, он не сразу услышал позади топот копыт.
Однако стоило обернуться, всё веселье ушло на второй план. Побледнев, мужчина наклонился к морде коня:

— Быстрее, Финик! Уходим!

Повторять больше не нужно. Финик ускорился, унося хозяина быстрее ветра.
Но это было бесполезно.
Преследователь не только догнал их, но ещё и почти сравнялся, знаками пытаясь попросить остановиться.
Кейа нахмурился, подгоняя своего коня. Останавливаться он точно не планировал, как и ввязываться в новые поручения. Таким образом они бегали минут десять по всему Каменному лесу.

Пресытившись этими играми, незнакомец цыкнул, резко рванул и подрезал чёрную лошадь. Финик, испугавшись внезапно возникшего громилу, затормозил, чуть не скидывая наездника с себя. Если бы не годы учений, Кейа не удержался бы в седле.

Придя в себя, мужчина закатил глаза, обращаясь к преследователю:

— Ну? И что тебе надо?

Тот не стал долго тянуть, передавая послание:

— Сэр Альберих, император Ли Юэ желает Вас видеть.

Бровь Кейи скептически дернулась, осмотрев человека перед собой с ног до головы. Вряд ли он ошибся в своём предположении:

— Представься.

Незнакомец незамедлительно отдал честь, склоняя голову:

— Дилюк Рагнвиндр. Можете звать меня просто Дилюком.

Однако Альберих прикрыл лицо рукой, выглядя разочаровано:

— Ты – Кот?

— Это так очевидно? — Вопросом на вопрос. Кейа не любит, когда ему так отвечают.

— Естественно. Какой дурак раскроет свое настоящее имя незнакомцу? Прозвище у тебя какое?

— "Рассвет". — Всё таким же ровным голосом говорил Дилюк: — И, раз уж на то пошло, меня не волнует, если Фатуи прознают про мою личность. Близких у меня не осталось, а слуги хорошо обучены и сумеют себя защитить. Да и к тому же, какой Вы незнакомец? В организации все знают про сэра Альбериха.

— Забыли, — Отмахнулся тот, переходя к самому главному: — Так вот, Рассвет, подскажи, пожалуйста, ты посыльный?

— Нет. — Нахмурился Рагнвиндр: — Я – Охотник на Дураков.

— Тогда какого хиличурла ты был тем, кто принёс мне сообщение от императора?

Дилюк вздохнул, понимая замешательство вышестоящего:

— Рекс Ляпис решил, что увидев знакомую форму, Вы будете более расслаблены и настроены не так скептично. — Издевательски улыбнувшись, мужчина продолжил: — Кто ж знал, что только завидев чёрные одежды, сэр Альберих кинется в бегство.

— Передай своему императору, — Раздражённо смотрел на него Кейа, — Что сэр Альберих не желает разгребать его проблемы, и, если ему уж так нужна Лисица, пусть обратится к Дайнслейфу или Розарии. Эти двое хоть и не разговорчивы, но куда сговорчивей.

— Прошу прощения, но Моракс желает видеть именно Вас, так как это касается Вашего младшего брата.

Тот зевнул, никак не реагируя на эти слова:

— Убери свою пони, она мне солнце закрывает. Честное слово, Котик, меня не волнуют ваши дворцовые интриги, разбирайтесь с этим сами. И тебе не советую туда лезть, это не то, чем ты должен заниматься.

Так называемая "пони" была больше и крупнее Финика, поэтому конь нервно покачивался, не зная, куда себя деть, чтоб уйти из-под внимания этой рыжей громилы.

Рассвет похлопал свою лошадь по плечу, увидев волнение чужого жеребца:

— Давай, Ягодка, отойди немного. — После снова обратился к мужчине перед собой: — Я редко принимаю участие в их политике. В основном только убиваю Фатуи. Но сейчас император очень настаивал, чтоб Вы пришли к нему.

— Ему надо, пусть сам приходит, и... Ты назвал своего коня Ягодкой? — Прыснул Кейа.

— Хорошее имя, да, девочка? — Животное дернуло головой, пока Рагнвиндр отвлекся, чтоб поправить ее гриву: — Имеете что-то против "Ягодки"? В любом случае это неважно. Я не уйду отсюда один.

Лицо Дилюка стало ещё холоднее, но когда он посмотрел в сторону Кейи, понял, что там уже никого нет.
Резко развернувшись, мужчина увидел, что тот спокойно едет в совершенно другом направлении от дворца.

Нагнав его, Рассвет решил немного сменить тактику. Они же в стране контрактов, да?

— Тогда давай договоримся?

— И, что же такой Котик мне может предложить? — Альберих заметил проход к новой территории. Пройдя через неё, ему удастся добраться до Мондштадта.

— Единственное, чем владею. — Рагнвиндр сглотнул: — Вино.

Кейа остановился, заинтересованно посмотрев на эту уже не так раздражающую персону:

— Какое?

Красные глаза блеснули. Значит слухи не врали: любимая Лисица Капитана действительно обожает алкоголь.

— "Полуденная смерть". Две бочки. — Дилюк сказал это чуть тише, со смешком наблюдая, как облизнулся Альберих.

— Ладно, поехали, — Побежденно выдохнул Кейа: — Но вино вперёд.

— Только после встречи с императором. — Отказал Рагнвиндр, зная, что тогда тот просто сбежит, получив желаемое.

— Хорошо.

Ко дворцу они ехали вдвоём.
И, между делом, Кейа добавил:

— "Ягодка" звучит очень мило. А моего коня зовут Финик.

Chapter Text

Аято нервно расхаживал по кабинету, пытаясь придумать, как действовать дальше. Главный секретарь, который с самого начала знал, что это плохая идея, пытался ещё раз отговорить монарха от развода, но тот был неумолим.

Ему просто необходимо расстаться с Чайльдом и сделать Тому королевой, чтоб его ребёнок мог быть признан принцем или принцессой. Однако, помимо сложностей со свержением Аякса, есть проблема и с прошлым его любовника.

Свидетельство о покупке раба так и не было найдено.

Рыцари обыскали и поместье семьи Тарталья, и комнату Кейи, и, даже, покои Чайльда, что явно было очень рискованно, учитывая, с какой агрессией обычно он защищает то, что принадлежит ему.

Аято вздохнул, прикрывая глаза. Аякс очень ревнивый, – он это уяснил ещё в самом детстве, но, с тех пор, как тот занял место королевы, перестал хоть как-то реагировать на попытки супруга вызвать у него чувства привязанности. Сомнительной, но привязанности.

Королю нравится, когда партнёр полностью зависит от него, но Тарталья слишком несговорчивый. То ли дело – Тома...

В любом случае сертификат надо найти. Однако без участия главных сил, иначе про поиски узнают все, включая простолюдинов.

Но что если...

Аято пришла в голову мысль. Что если разыскать родителей Томы?
До него были случаи, когда правители приводили подставных родителей-аристократов, чтоб повысить статус своих наложников.
Это может сработать, но нужно быть осторожными.

— Иди к баронессе Кокоми и скажи, что я желаю её видеть. У меня для неё задание.

Мадарамэ вздохнул, однако ничего не оставалось, кроме как последовать указанию своего господина. Когда-нибудь придёт день и он покинет это проклятое место, но только когда его преданность угаснет, что вряд ли скоро случится. Семья Хякубэй в большом долгу перед прошлым королём, и, чтоб хоть как-то успокоить свою душу, ему не остаётся ничего, кроме как служить следующему правителю верой и правдой.

***

Тома обнимал свою игрушечную собаку, пытаясь придумать, как себя развлечь. Аято был занят работой, поэтому не мог уделить даже крупицу своего драгоценного времени ему.

А ведь он – наложник, который носит королевского ребёнка!

Любовник выдохнул, чувствуя отчаяние. Новость о том, что Чайльд упал в обморок быстро распространилась по дворцу, но ещё более удивительным было то, что сам король навестил своего супруга, пока тот был без сознания.

Тома боялся, что между ними снова вспыхнет страсть и маленький наложник будет больше не нужен.

С другой стороны, что он может сделать сейчас? Абсолютно ничего.
Хотя... Идея подставить Чайльда звучит соблазнительно, ведь тогда процесс развода ускорится и он наконец-то станет новой королевой.
Любовник подумает об этом, а пока позовёт Аль-Хайтама, чтоб тот развлек его беседой.

***

Сегодня был день собрания, на котором присутствовали все министры, вассалы и чиновники, чтоб обсудить текущую обстановку.
Изначально Тарталья думал пропустить, так как его вмешательство особо не нужно, однако, так как Аято готовится подать на развод, он бы хотел услышать это своими ушами, а не из чьих-то уст или через письмо.
Поэтому, позволив фрейлинам нарядить себя, королева не спеша пришла в зал для заседаний.
Вопреки ожиданиям, Аято не спешил делать столь важное объявление. Возможно, тот даже намекать не станет, что крайне расстроило Чайльда.
Хотелось бы поскорее закончить с этим и заняться более важными вещами. Например, выйти замуж за Моракса и стать императрицей.
На лице Тартальи невольно появилась слабая улыбка. Может, ему даже удастся исполнить свою давнюю мечту стать кем-то, на кого можно положиться.

— Чего улыбаешься? — Ядовито спросил Аято: — Доволен тем, что границы Инадзумы были подвержены атакам со стороны Фатуи?

Чайльд не поменялся в лице. В конце концов это не его вина.

— Напомнить, кто изгнал нашего Охотника? — Таким же тоном ответил Аякс: — Поверьте, это только начало. Со временем Фатуи поймут, что преграды больше нет и кучей набегут в страну. В Ваших же интересах как можно скорее решить данный вопрос и, как минимум, пригласить нового специалиста.

Тарталья переживал бы сильнее, если бы это была область его управления. Однако ещё с самого свержения Макото Райдэн было решено, что король занимается внешней политикой, а королева – внутренней. Таким образом Чайльд имел бы полное право даже не смотреть в ту сторону. Хотя сейчас их власть более размытая и перемешанная.
Дипломатия и сотрудничество с другими странами всё же легли на его плечи, однако даже в этом случае он очень ограничен в действиях, так как нуждается в одобрении своего супруга.
Если бы не запрет Аято, сейчас бы полным ходом велась подготовка к взаимодействиям между Инадзумой и Сумеру под присмотром Великого махаматры Сайно, но, увы, голос королевы не учитывается, поскольку ещё с самого начала она на ступеньку ниже короля.
С другой стороны Аято, который изначально должен был заниматься в основном внешней политикой, сейчас так же разбирается и с делами народа, что очень упрощает жизнь Тарталье, ведь справиться с благотворительностью и спонсорством не так легко, как кажется на первый взгляд. А под управлением королевы десятки заведений, которые ей необходимо контролировать.

Однако при этом всем у каждого есть часть работы, в которую супруги не лезут. Аято не занимается организацией праздников и балов, а Аякс не вмешивается в военное дело.
Пусть ему интересны боевые искусства, никто, кроме семьи Тарталья и некоторых людей, об этом не знают. Для остальных он лишь обычный омега, соответственно его присутствие бесполезно.

Король молчал, не желая больше спорить на эту тему. Всё равно Чайльд не пойдёт на уступки.

Уже ближе к концу собрания вперёд вышла баронесса Кокоми. Женщина низко поклонилась, прося разрешения донести важную информацию.
Аято уже знал, что она собиралась сказать, поэтому ни секунды не сомневался, позволяя говорить.

— Несколько дней назад со мной связалась супружеская пара из Каннадзуки, утверждая, что они являются... — Кокоми запнулась, чувствуя неловкость: — Родителями Вашего наложника, господина Томы.

В зале вмиг поднялся шум: некоторые недоверчиво перешептывались, а остальные удивились, как это возможно.

— Что ты имеешь в виду? — Поддержал баронессу король.

— Некая семья Сигэру уверена, что господин Тома – их сын.

Министры потрясенные новостью, собирались как можно скорее связаться с теми людьми, однако неожиданно вперёд вышел ещё один вассал, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
Аято подозревал неладное, но всё же разрешил тому высказаться.

— Ваше Величество, — Мужчина нервно вытер платком пот на лице: — На самом деле... Со мной так же связалась одна семья, но с отдаленного острова Сэйрай. Они заявляют... Что господин Тома их пропавший сын.

Публика ещё больше всполошилась. Король, не ожидая такого поворота, ударил себя по лбу, не зная, как исправить данную ситуацию.

И только Чайльд, полностью облокотившись на спинку трона и подперев рукой щеку, посмеивался. Посмотрев на паникующего супруга, он подлил масла в огонь, комментируя:

— Видимо, в процессе зачатия Томы участвовало более, чем двое человек.

Аято злобно взглянул на Аякса и только после этого засуетился, приказывая министрам замолчать.

— Арестовать всех этих людей. Я с ними разберусь.

Уже совсем скоро новость распространилась по всему дворцу и дошла до ушей Томы.
Несмотря на неловкую ситуацию, наложник был счастлив, что король не оставил его и пытался помочь, путем повышения статуса.
Аль-Хайтам же довольным не выглядел, собственно, как и всегда. На его лице редко можно увидеть что-то, помимо угрюмого безразличия.

— Не стоит так сильно радоваться, — Остудил секретарь того: — Тебе нужно выбрать родителей так, чтоб народ поверил в ваше воссоединение, понимаешь? Как ты поступишь?

Тома нахмурился задумавшись. Хорошей идеей будет сперва выслушать историю каждой семьи, однако он не очень хочет заниматься чем-то подобным. Достаточно выбрать тех, кто богаче. Его Величество вряд ли использовал бы кого-то с высоким статусом, довольствуясь каким-то заможним торговцем, но наложнику этого мало.

— Кем являются люди, которых выбрал ты?

— Обе женщины – рыцари в отставке. За свою службу они получили небольшой дом на острове Сейрай от почившего короля. Пусть раньше они имели связь со дворцом, мало кто о них помнит, поскольку каких-то особенных достижений у них не было. Именно поэтому я считаю их идеальным вариантом: супружеская пара знакома с картой замка, и в случае чего сможет помочь тебе, а если кто-то заподозрит женщин в обмане, благодаря прошлому, их не казнят, а только изгонят.

— То есть, они в самом низу иерархии? — Разочарованно надулся Тома: — А я думал, ты выберешь кого-то хотя бы из семьи графа.

— Может они и низшие, но даже с таким статусом ты сможешь с гордостью называться королевой. А в более высоком положении нет смысла – тебе просто не поверят.

— Но я не хочу быть сыном рыцарей в отставке...

— Хорошо, — Безразлично пожал плечами Аль-Хайтам: — Выбирай тогда тех, кого привел король, однако помни, что в таком случае он будет знать, что ты врёшь. Это подпортит твой невинный образ в его глазах.

Наложник замер. Не вовремя вспомнились слова Чайльда о том, что Аято не любит слишком коварных омег. В таком случае, не остаётся ничего, кроме как принять тех двух женщин.

Пока Тома беззаботно развлекался с Аль-Хайтамом, Аято подавленный сидел в своём кресле, думая, как можно выйти из столь затруднительного положения. Теперь, когда объявилась вторая семья, было ясно, что король пытался поднять статус своего любовника, и это очень позорно. Нужно перевести на кого-то внимание, чтоб обелить себя.

Почему-то в первую очередь приходит идея использовать имя одного человека. При лучшем раскладе ему удастся избежать насмешек.

Баронесса Кокоми, которая отказалась нести любую ответственность за произошедшее, не стала участвовать в решении проблемы, однако не скрывая рассказала, кем является нанятая пара.

Владельцы небольшой фермы... Что ж, не велика утрата. По крайней мере он знает, что, из двух семей, та, которую, выбрала его помощница, является фальшивой, а значит шантажировать их будет немного легче.

Поскольку те не являлись полноценными преступниками, мужчину и женщину поместили в самую первую камеру, которая была близка к выходу. Но даже при таком раскладе мрачная атмосфера пугала пару, заставив прижаться друг к другу и дрожать, ожидая решения правителя.
Они просто хотели немного заработать, чтоб купить корову и козу. Если бы знали, что из этого выйдет, отказались бы сразу, предпочтя самостоятельно накопить деньги.

Ворота в темнице скрипнули, оповещая заключённых о госте. Замерев, те наблюдали, как к ним все ближе подходит король.
Неуклюже поднявшись на ноги, пара низко поклонилась, боясь сказать хоть слово, ведь это может сыграть против них же.

Аято не стал долго тянуть, переходя к главному:

— Кто вас нанял?

Лгать в данной ситуации совершенно не было смысла. Они в один голос назвали личность работодателя:

— Баронесса Кокоми, Ваше Величество.

Правителя такой ответ не устроил:

— Вас нанял Кейа Тарталья. Старший брат королевы.

— Что? — Недоуменно подняли головы те.

Аято закусил губу. Нельзя сейчас называть Кейю Альберихом. Если всплывёт информация, что младший брат знаменитого Охотника на дураков это королева Инадзумы, могут участиться попытки покушения. Чайльд будет в опасности.

— Если на допросе скажете, что ваш наниматель – Кейа Тарталья, я отпущу вас.

Те сразу же согласились, даже не обдумывая это предложение.

— Если будут спрашивать, сперва скажите, что это был весьма красивый и обворожительный мужчина, а уже потом только назовите его имя, будто только вспомнили.

Убедившись, что те все запомнили, Аято вернулся в свой кабинет, где уже ждал маркиз Мадарамэ с подготовленными документами о разводе.
Бледный секретарь всеми силами пытался отговорить господина от столь необдуманного поступка, но тот был непреклонен.

— Отправь бумаги Великой Гудзи Яэ, пусть она их рассмотрит. Так или иначе, нам все равно придётся встретиться, чтоб обсудить причины моего решения.

— Но Ваше Величество, господин Чайльд такая прекрасная королева, как можете с ним так поступить?

Аято не нравилось, что его самый преданный человек так же предан и его супругу.

— Брат королевы пытался навредить моему будущему ребёнку, Чайльд же никак это не пресекал.

— Но Вы ведь уже наказали господина Кейю, изгнав его из страны. Пощадите сердце своей жены! Королева может показаться холодной как лёд, но ведь в душе она так нежна и ранима!

— Даже будь Аякс тысячу раз прекрасной королевой, он не может подарить мне самое главное – наследника, так как совершенно бесплоден. Это навредит стране.

— Почему Вы так уверены, Ваше Величество? Господин Чайльд молод, ещё успеется!

Однако король знал, что ничего не изменится. Чувство вины отобразилось на его лице, когда вспомнил их детство, но быстро отмел ненужные эмоции, твёрдой рукой подписывая документы о разводе.

***

Синьора лежала в своей кровати и стонала от боли. К сожалению, врачи ничего не смогли сделать, чтоб сохранить глаз, и теперь женщина вынуждена жить как калека.
Итто не придумал ничего лучшего, кроме как протянуть Розалине Уси, предполагая, что детский смех поможет ей скорее исцелиться.
Смотря на своего сына как на идиота, Лоефальтер жалела о том, что когда-то родила такого тупого ребёнка. И в кого он такой? Точно в папашу.

Дверь в комнату резко отворилась и в помещение залетел Кавех, передавая матери роскошную шляпу, которую не найти ни в одном магазине.

— Матушка потеряла глаз, но не волнуйтесь, Ваша красота не увянет. С этого дня я сошью для Вас множество прекрасных шляп, чтоб Вы могли спокойно выходить в общество с высоко поднятой головой.

Синьора прижала головной убор к груди, еле сдерживая слёзы.
Малыш Кавех её отрада, её успокоение и надежда.
Она не понимает, как могла родить столь разных детей. Один тупой как пробка, а второй – гений, ещё и добрый. Если Итто забрал характер своего отца, Кавех точно мамин сынок.

— Спасибо, моё золото, но скажи, пожалуйста, почему ты так долго не навещал свою матушку? Я вся испереживалась, пока дождалась тебя.

Молодой человек тут же засмущался, колупая носком обуви паркет.

— Матушке известно, что за её младшим сыном ухаживает один влиятельный человек из Сумеру. Мы ездили в другой город на экскурсию, поэтому не сумел прийти раньше. Прошу прощения и понимания.

— Если ты был с тем мужчиной, тогда я спокойна, — Улыбнулась Розалина, с трудом поднимаясь с кровати: — Но в следующий раз лучше предупреждай.

— Да, матушка, — Ответил Кавех, а после с вызывающей улыбкой посмотрел на Итто: — А что старший брат? Погряз в пеленках и смесях? Глядишь, найти тебя не сможем под горой всех вещей.

— Очень смешно, Кавех, — Закатил глаза тот: — Я слишком большой, чтоб меня можно было потерять.

— Да-да, — посмеялся будущий архитектор: — Кстати, слышали новость, что объявились родители Томы? И сразу две пары.

— Что? — Удивлённо переспросила Синьора: — Это же мошенники.

— Мошенники или нет, кого-то из них точно нарекут истинной семьёй наложника.

— Но подождите! — Перехватил вырывающегося Уси Итто: — Они же точно не родители Томы, как их могут принять?

Кавех посмотрел на разочарованную матушку и понимающе кивнул, даже не пытаясь что-то объяснить. Все равно этот идиот ничего не поймёт. Пусть и дальше живёт в своём розовом мире.

Как и предполагалось, Тома выбрал пару, которую подготовил Аль-Хайтам. Женщины были совершенно не похожи на наложника, но он не обратил на этого внимания, якобы признавая в них матерей.
Журналисты что-то активно записывали в своих блокнотах, а король, его любовник и подставные родители вернулись во дворец, чтобы обсудить некоторые детали.

— Кудзё Сара и Сёгун Эи, верно? — Уточнил Аято, холодно глядя на них: — Что ж. Не дай Архонты выяснится, что вы мошенницы.

Однако пара даже не дрогнула, с серьёзным выражением лица глядя на правителя:

— Мы долго искали наших сыновей, Ваше Величество, и уверены, что господин Тома является старшим ребёнком.

— Есть ещё один, верно?

— Да. Мы были разлучены во время нападения. Их похитили убийцы, но мы не оставляем надежд отыскать наших мальчиков.

— Я понял. Что ж, можете быть свободны.

***

Между тем Дилюк и Кейа наконец прибыли во дворец императора.

Пусть дорога была не столь спокойна, как хотелось бы, им удалось лучше узнать друг друга, и Рагнвиндр был просто очарован боевыми способностями Альбериха. Он с уверенностью может сказать, что жетон Лисицы ему достался не за красивые глаза... Глаз... Мужчина пока не определился, как стоит использовать это выражение в сторону нового знакомого.

То, как Кейа перерезал шеи фатуи и рубил им головы определённо вызывало восторг у Дилюка. Эти аккуратные алые линии выглядели как прекрасные ленты, украшающие их жалкие тела словно подарок. Превосходно.

Сам Кейа того же сказать не мог. Ему пока не удалось в полной мере оценить Кота, и, надеется, не удастся, ведь они расстанутся сразу, как к нему во владения перейдут две бочки вина.

Оповестив о своём прибытии, охотников пропустили в тронный зал, где чинно восседал Моракс, в своих лучших одеяниях.
Заметив незнакомого мужчину, бог сразу понял, что тот и есть брат его дорогой будущей императрицы.

Он ожидал, что охотник не станет соблюдать правила этикета, учитывая образ его жизни, однако Альберих грациозно поклонился, приветствуя Архонта.
Это оставило хорошее первое впечатление. Рекс Ляпис надеется, что и дальше все пройдёт хорошо.

Чтоб быть гостеприимным правителем, Моракс предложил им сперва отдохнуть после путешествия, однако Кейа отказался, аргументируя это тем, что если бог хочет с ним поговорить, он поговорит даже терпя вонь дорожной пыли, которая крепко держится на двух Охотниках.
Императору не оставалось ничего, кроме как принять условия брата Чайльда.
Отпустив Дилюка, Архонт встал с трона и провел Альбериха в гостевую комнату, где они вместе могли обсудить один вопрос.
Дождавшись, пока слуги поставят на стол чай и десерты, Рекс Ляпис перешёл к сути, догадываясь, что брат королевы не из тех, кто любит начинать издалека.

— Мы собираемся жениться на Чайльде.

— А я собираюсь стать Архонтом Фонтейна, — Кейа откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу: — Что ещё собираетесь?

Моракс вздохнул, понимая, что легко всё же не будет:

— Мы абсолютно уверены в Нашем желании сделать Чайльда императрицей. Поэтому решили, что будет хорошей идеей познакомиться с Вами и обговорить некоторые нюансы.

— Что ж, нюанс есть, — Охотник сделал глоток чая: — Чайльд не выйдет за Вас. На этом, в общем-то, можно и закончить. Спасибо за приглашение, до свидания.

Альберих собирался уйти, однако бог, продолжая сохранять спокойствие, продолжил:

— Чайльд уже согласился.

Это ошарашило Кейю. Вернувшись за стол, он недоверчиво уставился на Архонта, ожидая следующих слов.

— Более того, он сам Нам предложил жениться на нем.

— Не верю.

— Король Инадзумы собирается подать на развод.

— Тогда верю. — Вмиг поменял свое мнение охотник. Он знал, что если Аяксу будет угрожать опасность, тот придумает любой способ, чтоб спасти себя. Видимо, в этот раз его шанс защититься – выйти замуж за правителя Ли Юэ.

— Быстро же Вы согласились, — Озадаченно смотрел Рекс Ляпис.

— Я не соглашался. — Пожал плечами Альберих: — Более того, я не одобряю Вашу кандидатуру, но если благодаря статусу императрицы моя королева сможет обезопасить себя, мне не остаётся ничего, кроме как поддержать вас.

— Благодарим, — Улыбнулся бог: — В таком случае... Должны ли Мы знать что-то особенное о Чайльде?

Кейа молчал, не зная, предупреждать ли Архонта, но если в будущем это поможет Аяксу, он расскажет.

— Чайльд ненавидит ложь и предательство. Может, сам этого не осознает, но если человек изменил ему, он больше никогда не откроет тому свое сердце. Аято неудачник. Этот голубой хиличурл лишился расположения королевы, теперь мучается тем, что мой брат не следует его указаниям.

Глаз Моракса дернулся. Дело плохо, ведь он мало того, что обманывает Тарталью, используя личность Чжун Ли, так ещё и собирается начать войну с его родной страной.

— Помимо этого не вздумайте игнорировать приёмы пищи – Чайльд часто забывает, что голоден. С тем, пускай кто-то следит, сколько он ест. Королева склонна заедать стресс, поэтому не допускайте этого, иначе потом ему будет плохо.

Кейа буднично рассказывал о всех нюансах и предпочтениях брата, следя, чтоб император запомнил абсолютно всё.

Рекс Ляпис внимательно слушал, беря на заметку некоторые особенные условия. Он думал, что так и продолжится, однако в какой-то момент Альберих замолчал, выпрямился и холодно уставился на бога, предостерегая:

— Моя королева склонна к навязчивым грезам, если находится на грани истощения. Не дай Архонты я узнаю, что это случилось в Вашем дворце. Поверьте, такой простой человек как я найдёт способ отомстить Вам. И это будет хуже, чем то, что ожидает Инадзуму.

— Мы понимаем, — С серьёзным выражением лица кивнул Моракс. Вдруг он вспомнил, что уже нечто подобное видел, и выглядело это просто ужасно, словно перед ним только пустое тело без души. По спине пробежались мурашки. — Можем ли Мы поинтересоваться, из-за чего Чайльд страдает этим недугом?

Кейа вздохнул, глядя в янтарные глаза. Раз уж император собирается жениться на Аяксе, ему нужно знать.

— "Бездна" никого не щадит. Невозможно выйти из "Бездны", не лишившись чего-то важного. Чайльд потерял покой, и теперь память о прошлом преследует его, стоит разуму ослабеть.

— Но ведь бездна была уничтожена много сотен лет назад, — Нахмурился Рекс Ляпис: — Как возможно, что королева попала туда?

Альберих слабо улыбнулся, делая ещё один глоток уже холодного чая.

— Ваше Величество не знает, что я имею в виду не Пропасть, а организацию, носящую такое же имя? Это лаборатория, в котором велись эксперименты над людьми. — Он глотнул громче, чем хотел: — Ужасные эксперименты.

Плечи Моракса опустились, когда услышал это.

— О, бедная Наша императрица... — Вздохнул бог: — Жаль, что Мы не смогли ничем помочь тогда.

— А Ваша помощь была и не нужна, — Кейа более не поддерживал уверенный образ охотника: — Он со всем справился сам. И всегда справляется. Его не нужно спасать.

— Мы поняли. Благодарим за то, что рассказали Нам.

— Пользуйтесь. — Это было последнее, что сказал Альберих, наконец покидая комнату.

Выйдя в коридор, брат Чайльда увидел Дилюка, который стоял недалеко от двери. Окликнув того, он напомнил об условиях сделки, однако Рагнвиндр лишь пожал плечами.

Кейю такая реакция не обрадовала. Мужчина собирался потребовать своё, но внезапно Рассвет замахнулся, кидая в вышестоящего какие-то предметы.

Поймав их, Альберих нахмурился, разглядывая два сувенирных бочонка, в которых едва ли поместится по одному глотку вина.
Недоуменно уставившись на Кота, охотник ожидал объяснений, но тот ухмыльнулся, поворачиваясь спиной и покидая коридор:

— Я не уточнял, какого размера будут бочки. До скорой встречи, командир.

Кейа открыл рот, но понял, что даже возмутиться не может, ведь сам виноват, что его провели как маленького ребёнка.
С грустью вздохнув, мужчина выпил эти два глотка вина, отмечая, что "Полуденная смерть" даже в столь малом количестве прекрасна.

Chapter Text

Спустя пару дней в императорский дворец вернулся Сяо. Особо не церемонясь, он сразу же отправился к Мораксу, докладывая всё, что с ним произошло. Новость о том, что теперь территория Чайльда охраняется совсем не обрадовала бога, вызывая вспышку головной боли.
Через шпиона тоже не выйдет передавать сообщения, так как может стать известна его личность. И что же делать? Не хотелось бы потерять связь с королевой.

Рекс Ляпис поднялся, откладывая документы на край стола. Наматывая круги по комнате, он думал, как стоит поступить. Всё это время Сяо стоял опустив голову, не зная, как рассказать господину о том, что будущая императрица догадалась, что зелёный орёл – это адепт. Вероятнее всего стоит пока отложить этот разговор, поскольку сейчас есть более важная тема.

Архонт резко остановился. Его глаза загорелись и он повернулся к своему рыцарю, приказывая как можно скорее привести Кейю Альбериха.

Кейа Альберих, как и предполагалось, собакой не нанимался. Приходить по первому зову императора он не стал, чем разгневал многих чиновников, в том числе и некоторых адептов. Однако Моракс, не желая портить отношений семьёй своего будущего супруга, воспринял это более спокойно, самостоятельно навещая охотника.

Тот, несмотря на то, что правитель Ли Юэ пришёл к нему, виноватым себя не чувствовал. Мужчину не волновало – выгонят его из дворца или нет, поскольку здесь он лишь до прибытия Чайльда. Но услышав, что младший брат может задержаться из-за отсутствия связи, Кейа без промедления сказал использовать его друга.

Альбедо является профессиональной Тенью, поэтому ему не составит труда передать королеве письмо. Тем более, что никто его даже не заподозрит, поскольку связь между маркизом и организацией отследить невозможно.
Идеальный вариант на короткий срок. А там уже и развод не за горами.

Также преимуществом является то, что Альбедо даже под страхом смерти не станет читать переписку и, тем более, передавать её третьим лицам.

Это убедило Рекс Ляписа. Написав письмо, он вновь отправил Сяо в Инадзуму, но уже не к королеве, а к их с Альберихом, общему другу.

Аякс читал о просветленных зверях, вновь убеждаясь, что Якша не обманул. И, если зелёного орла ещё можно проигнорировать, то насчёт Чжун Ли неизвестно. Чайльд не хочет думать о том, что все это время дракон был человеком, с сознанием человека, с мыслями человека и желаниями человека. Удивительно, насколько он нуждается в ком-то, кто не сможет оценить его опираясь на мирское суждение, где в их представлении королева страны должна быть исключительно величественной. С другой стороны, разве не Чжун Ли оставался с ним рядом в худшие моменты? Разве не Чжун Ли пытался успокоить, видя его слезы?

Когда Аято в последний раз так трепетно к нему относился? Может быть, когда ему было тринадцать? После званой вечеринки, на которую были приглашены многие аристократы Инадзумы с целью познакомиться с будущими монархами. Тарталья не мог даже с места сдвинуться, чувствуя упадок сил. Тогда кронпринц не постеснялся на виду у всех поднять его и отнести в покои, попутно приказывая служанкам принести тёплой воды для ванной.

И Аято мог просто оставить его, мог просто попросить кого-то другого помочь, но, вместо этого всего, он сам, несмотря на собственную усталость, пронес Аякса через длинный коридор, игнорируя чужие пересуды.

Признаться честно, в тот момент, прижимаясь к чужой тёплой спине, Чайльд думал, что Аято – самая лучшая пара, которая может быть, что ему очень повезло, что именно кронпринц его будущий муж.
Аякс был счастлив.

Король и сейчас прекрасный партнёр, но не для Аякса.
Всё, что сейчас достаётся Томе, должно было принадлежать Тарталье.
Это его должны носить на руках, это он должен получать всё внимание, это он должен быть любимым...

Чайльд покачал головой. Это не то, о чем сейчас нужно думать.
Необходимо собраться и поскорее узнать о Ли Юэ как можно больше.
Нельзя допустить, чтоб в чужой империи он остался без поддержки.
Если Аякс будет свергнут как императрица, он утащит с собой на дно и императора.
Если Аякс падёт в бездну, Моракс будет барахтаться вместе с ним.

Тарталье не нужна ничья любовь. Ещё раз обжечься об эту обманчиво тёплую свечу он не хочет. Пускай Аято любит Тому, пускай даёт ему всё, что изначально предназначалось королеве.
Мораксу же этого не позволено. Даже если у них будут нездоровые отношения, даже если они прославятся как самые худшие любовники во всем мире, Чайльд не позволит богу привести во дворец наложниц и наложников.
Он будет следить за тем, чтоб император смотрел только на него одного, даже если этот взгляд будет наполнен ненавистью.

Лучше ненависть, чем пустота.

Аякс захлопнул книгу. Нет смысла продолжать читать, если он все равно не настроен на изучение. Королева собиралась отправиться в спальню, чтоб передохнуть, однако в дверь постучали.
Предполагая, что это кто-то из слуг, тому было дозволено войти.

Неожиданно этим гостем оказался Альбедо. Узнав, кто послал его, Тарталья предложил маркизу присесть, пока он будет читать письмо.
В этот раз то оказалось совсем недлинным, всего пару строк.

" Какой цвет предпочтет моя будущая императрица? Обещаю, каким бы редким не был этот оттенок, наша спальня будет твоим пристанищем. "

Настроение ещё больше ухудшилось, и, видимо, на лице Чайльда отобразилась эта досада.

— Что-то не так, Ваше Величество? — Обеспокоенно спросил Альбедо: — Плохие новости?

Лучше бы это были плохие новости. Что делать Тарталье со своим разбитым сердцем и мечтами? Всякий раз, когда он решает не сближаться с Мораксом, император находит возможность пробить эту каменную стену, возведенную для защиты чувств королевы.
Что ему делать? Аякс не хочет снова разочаровываться.

Подойдя к письменному столику, он написал такой же короткий ответ:

"Цвет не имеет значения. "

Однако подумав, что это может оскорбить императора, добавил еще следующую строчку:

"... Но если ты спрашиваешь, потому что не можешь определиться, используй тот цвет, который у тебя ассоциируется со мной."

Королева подавила отвращение к себе. То, как он относится и собирается использовать Моракса вызывает только чувство вины, но разве у него есть выбор?
Чтоб защитить себя, ему нужна уверенность в собственной значимости.

— Кто тебе доставил письмо? — Спросил Аякс, все ещё колеблясь в правильности своего решения.

— Зелёный орёл, Ваше Величество.

Зелёный орёл? Разве Сяо уже достаточно окреп, чтоб снова преодолевать такое расстояние между двумя регионами?

Предположив, что Тарталья волнуется об удобстве птицы, Альбедо поспешил утешить:

— Не переживайте, я оставил для него воды и еды. У него все хорошо, он сидит в клетке.

— И что же ты ему предложил?

— Конечно же гусениц.

Представив бедного Сяо, запертого в клетке наедине с гусеницами, Аякс не смог сдержать смех. Если бы Альбедо только знал, что издевается над адептом...

— Даже если орёл не поел, передай ему это письмо и выпусти. Каким образом он прилетел именно к тебе?

— Хороший вопрос, — Пожал плечами маркиз: — В моем письме была только просьба передать сообщение и всё.

— Ясно. — Вздохнула королева: — Ладно, на этом всё. Я хочу отдохнуть, поэтому давай пока попрощаемся.

Проведя Альбедо до двери, Тарталья собирался всё же прилечь, однако, кажется, у мира были другие планы.
Бесцеремонно ворвавшись в покои господина, Итэр доложил тревожные новости, которые услышал от стражников.

Кто-то распустил слух, что подставных родителей прислал Кейа Тарталья с целью опорочить королевского наложника.

Как бы невероятно это не звучало, люди готовы поверить в любую чушь, если за ней последует интересное развитие событий.

—Ничего нового... — Устало прикрыл лицо руками Аякс.

Но, как бы то ни было, теперь его очередь защитить брата.

— Зовите Саю.

Холодно посмотрев на тюремную башню, где держали аристократов-преступников, Чайльд отправился туда, игнорируя просьбы своих фрейлин спасти господина Альбериха.

Тарталья не любил это место. Оно напоминало подземелье Бездны, где он провел целых три дня. Мрак окутывал чёрные каменные стены, а холод пронизывал вплоть до костей. Если бы не тёплая шуба, накинутая на плечи, он бы легко простудился, учитывая его слабое здоровье.

Спросив у стражников, где держат подставных родителей Томы, королева подошла к нужной темнице, где прижавшись друг к другу, дрожала семейная пара. Позволив им увидеть себя, Аякс спросил прямо, кто послал их.
Нервничая от того, что к ним пришла сама королева, мужчина и женщина колебались с ответом. Но, в конце концов, разве королева не ниже короля? Слово короля – закон.

— Господин Кейа Тарталья, Ваше Величество. — Как глава рода Сигэру, ему стоило начать первым.

— Это точно был Кейа? Вы его видели?

— Да, Ваше Величество, — Вмешалась женщина, поправляя мужа, который допустил ошибку: — Весьма красивый и обворожительный человек, мы только недавно вспомнили его имя.

Красивый и обворожительный... Весьма расплывчатое описание.

— У него же были короткие каштановые волосы, верно? А ещё глаза серые, как у моего отца?

Те замялись, но всё же вновь заговорили. Если господин Кейа – брат королевы, то это правда.

— Да-да, наш наниматель был очень похож на герцога Тарталью, мы ещё удивились, что они как две капли воды!

— Ложь. — Прервал их Чайльд: — Мой старший брат похож на мать. У него рыжие кучерявые волосы и синие глаза. Вы что, забыли это?

Семейную пару кинуло в дрожь. Заикаясь, они попытались выпутаться из этой ловушки:

— В темноте было плохо видно, но если так подумать, то господин Кейа был больше похож на герцогиню Токито. Простите, Ваше Величество, мы уже не молоды, зрение подводит.

Аякс фыркнул, поворачиваясь к недавно прибывшему Аято. Тот, видимо бежал, услышав, что его супруг отправился в тюремную башню. Переведя дыхание, король вмешался:

— Что ты здесь делаешь? Сигэру уже были допрошены и не нуждались в повторной сессии. Особенно личной.

— Ваше Величество видимо плохо себя чувствовал, проводя допрос, — Усмехнулся Тарталья, холодно глядя на мужа: — Иначе как Вы могли принять такой расплывчатый ответ от этой семьи? Как Вы слышали, они понятия не имеют, как выглядит мой брат, хотя утверждают, что видели его.

Аято, поняв, что допустил оплошность, не показав этой паре хотя бы приблизительный портрет охотника, поджал губы. Однако так просто сдаваться он не намерен:

— Королева давила на них, конечно они запутались.

— Правда? — Синие глаза опасно блеснули. Вновь развернувшись к дрожащим мужчине и женщине, он милостиво оповестил их: — Мой супруг прав, я действительно давил на вас. Прошу прощения. Конечно вы знаете, что у моего брата длинные кучерявые волосы каштанового цвета, а глаза разные: серый и синий. Очень многие слышали, что у моего брата гетерохромия, благодаря которой узнают его. Вы, наверное, сразу признали в нем старшего сына Косагу Тартальи, а я так запутал вас.

— Всё в порядке, Ваше Величество! — Выдохнула пара: — Мы понимаем, все в порядке! Все Ваши слова верны, а мы просто не хотели разгневать Вас, поэтому солгали!

— На этом, пожалуй, можно закончить. — Посмотрел на нервничающего Аято Чайльд: — Это был не мой брат, поэтому ищите другого преступника.

Аякс не понимал, как правитель мог поверить в то, что это Кейа нанял подставных родителей. Это же не имеет никакого смысла. Особенно верить в такую чушь, не допытываясь деталей.

Король выглядел злым:

— Это не имеет значения. — Тарталья не ожидал услышать от супруга именно эти слова. — Всё равно никто не поверит в эти пустые разговоры, которые только что произошли. Чтоб это приняли за правду, нужны свидетели. А их у тебя, королева, нет. Я не стану признавать то, что это сделал не Кейа.

Синие глаза расширились. Так Аято не просто поверил в первую попавшуюся ложь, он сам ее и создал...
Аякс смотрел на правителя и не понимал, как мог когда-то считать, что за ним безопасно, как за каменной стеной.
Эта каменная стена и есть опасность – она давит и душит именно его, а не врагов.
Если бы разочарование было человеком, Чайльд представил бы именно своего мужа.
Он предатель, а Тарталья всё равно когда-то доверил ему свое сердце.

Правы был Кейа и отец, которые предупреждали наивную кронпринцессу. Что-то внутри наконец полностью разбилось и Аякс трезво взглянул на супруга.

Уродливый образ озлобленного Аято во тьме тюремной башни навсегда запечатлелся под его веками. Тот готов на все ради своего любовника. Даже пойти против своей жены, с которой знаком с самого рождения, которую когда-то обещал защищать, которую кормил печеньем из сакуры, когда та голодала на диете, которую нёс на спине, когда она устала... Сейчас это ощущалось словно сладкий сон, после которого наступает горечь пробуждения.

Шок сменился безразличием. Что ж, раз так, то и Чайльд более не будет держаться за старые воспоминания о заботливом кронпринце.
Пора принять то, что чувства могут в любой момент поменяться. Когда-то Аято готов был свернуть за него горы, теперь же пытается избавиться о того, кого клялся беречь.
Совсем скоро они разведутся, и больше не придётся видеть это отвратительное лицо.

— Ваше Величество ошибается, — Холодно улыбнулся Тарталья: — Я не пришёл сюда один.

В этот момент из тьмы выглянула маленькая сонная девочка, протягивая королеве бумаги.

— Как Вы и просили, Ваше Величество, я сделала записи, а так же готова подтвердить всё написанное как свидетель. Теперь мне можно вернуться к себе? Мне нужно поспать, чтоб набраться сил.

— Конечно, Саю, но перед этим отнеси все бумаги Санго. Пусть она свяжется с тем известным журналистом Хэйдзо. — Чайльд не сводил глаз с Аято. В его тоне отчетливо слышались нотки сарказма: — Не стоит терять времени, мало ли что может случиться, да, дорогой супруг?

Аякс не просто так выбрал именно эту девочку из всех возможных вариантов. Будучи дочкой высокопоставленного военного, она имеет некую неприкосновенность, и, в случае если с ней что-то случится, её отец так просто это не оставит без внимания.
И король об этом знал, поэтому мог только беспомощно сжать кулаки.

— Это низко использовать для своих целей ребёнка, королева. — Сквозь зубы процедил он.

— Не так низко, как клеветать на невинного человека, пытаясь спасти свою шкуру. — После этих слов Чайльд не стал более задерживаться, покидая это неприятное место.

Та ситуация в тюрьме полностью выбила Аято из колеи. Ему хотелось на ком-то выместить злость, но приходилось сдерживать себя, чтоб не потерять лицо, однако посетив Тому, который прямо сейчас занимался с баронессой Кокоми, терпение постепенно покидало его.

За эти несколько дней наложник не запомнил даже половины книги. Он жаловался на то, что только недавно научился писать, и будь это просто для общего образования, правитель бы похвалил его за такие результаты, но Тома собирался стать королевой. Ему нужно знать хотя бы базовые вещи.

Баронесса отчитывала того, приводя в пример Чайльда, который знает три языка, не считая общетейватский и инадзумский. Который за один день выучивал весь учебник и мог в подробностях описать все события, описанные там. Всё это ужасно раздражало.

— Зачем вообще нужны разные языки, когда можно разговаривать на общетейватском? Почему люди просто не могут разговаривать на нем одном? — Тома откинул учебник, хватаясь руками за голову.

Чайльд идеальный, Чайльд умный, Чайльд непробиваемый, но он – не Чайльд! И никогда им не будет!
Кокоми не знает, что наложник собирается занять место королевы, но при этом продолжает приводить ему в пример этого человека.
Неужели она думает, что это замотивирует его?
Никогда!

— Языки – часть культуры регионов, Тома, поэтому прекрати лениться и пиши. — Обманчиво спокойно проговорил Аято. Тот захныкал, едва сдерживая слезы.

— Прошло уже пять часов, Ваше Величество, я устал и больше не могу. Можно сделать хотя бы небольшой перерыв?

— Выучишь весь этот учебник и будешь отдыхать. — Дабы не видеть чужое заплаканное лицо, король покинул комнату любовника, направляясь к себе в кабинет.

***

Аякс вернулся в комнату, убеждая фрейлин, что теперь всё в порядке. Девушки выдохнули с облегчением и вновь взялись за работу, однако был тот, кто по-прежнему выглядел напряжённым.
Дождавшись, пока все выйдут, Итэр подошёл к своему господину, докладывая, что вчера маркиз Мадарамэ покинул дворец на несколько дней.

Сперва Чайльд не понял, для чего именно ушёл секретарь, но осознав, что, вероятнее всего, тот несёт документ о разводе самой Гудзи Яэ, он занервничал.
Тарталья не знает, как будет проходить бракоразводный процесс, но знает, что госпожа Яэ должна сперва навестить каждого из них, чтоб выяснить истинные мотивы. И на это всё потребуется не более пяти дней.

Синие глаза округлились, а его тело кинуло в жар. Пять дней! Осталось пять дней! Моракс не успеет прибыть за это время!

Бросившись к письменному столу, королева быстро написала записку императору, даже не следя, чтоб её почерк соответствовал статусу. Сейчас на это нет времени.

— Итэр, бери это письмо и скорее отправляйся в Ли Юэ, — Чайльд нервничал, сопровождая рыцаря до двери: — Постарайся прибыть туда как можно раньше. Пусть тебе подготовят Молнию, он самый быстрый конь. Если будут спрашивать, куда едешь, говори, что плохие новости в вашем родовом поместье и я разрешил взять королевского скакуна.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — Итэр перенял тревожность своего господина. Что происходит? К чему такая спешка? Но задавать лишние вопросы не в его компетенции.

Тарталья расхаживал по комнате, кусая большой палец руки. Что ему делать, если Моракс не успеет прибыть к суду? Если он будет там один, никто не поверит, что император обратил на него свое внимание.
Плохо.
Чувствуя, как у него поднялась температура, Аякс все же прилёг на диван, надеясь хоть немного успокоиться. Как бы ему хотелось вновь иметь крепкое здоровье, чтоб переживать это всё будучи сильнее.

Ладони вспотели, а щёки горели. Ожидание сводит его с ума, но нужно пережить это ради собственного спасения.

Самое неприятное то, что вся проделанная им работа может оказаться бесполезной. Его сиротские дома, больницы, школы, столовые... Все учреждения, которые он спонсировал, могут оказаться на грани закрытия, ведь вряд ли Тома захочет из своего кармана оплачивать счета...
Нужно будет оставить в конверте чек с выделенной суммой. Этого хватит на некоторое время, а там уже Аято будет сам решать, как поступить.

Чайльд также думал о том, чтоб составить план документов и журналов на несколько лет вперёд, чтоб Томе было легче привыкнуть к месту королевы, но быстро отмел эту идею. Это не его забота, наложник не заслуживает того, чтоб Аякс о нем заботился.

С другой стороны жалко народ, который может пострадать от некомпетентности новой королевы. Но ведь... Те поддерживают сказочного любовника, да? Тогда пускай живут с ним и благословляют на долгое правление.

Единственные, о ком Чайльд по-настоящему беспокоится – его родители. Они люди умные, в случае чего смогут выпутаться из возможных проблем, но это не означает, что не будет никаких сложностей. Нужно будет поговорить с ними.

***

На следующий день неожиданно нагрянул Аль-Хайтам. Он был более бледным, чем обычно и периодически потирал грудь, что не укрылось от внимания королевы, однако ей не хотелось расспрашивать этого человека о его самочувствии.
Спросив, что привело сюда секретаря, тот лишь поджал губы, выглядя до ужаса растерянно. Это ещё больше пугало Аякса. Что с ним происходит?

В конце концов тот выпалил лишь невнятное "мне жаль", после чего поспешно ушёл, игнорируя все нормы приличия. Чайльда это более не волновало.

От Итэра по-прежнему не было вестей.

Днем по дворцу разлетелась новость о прибытии Гудзи Яэ. Лисица с серьёзным выражением лица направляясь прямиком в кабинет, где её ожидал король.

Она получила документы и была удивлена тому, что прочитала. Между монархами редко бывает брак по любви, но Яэ Мико была уверена, что брак этих двоих будет крепким, несмотря на все трудности.

Эти маленькие мальчики были такими дружными, они так заботились друг о друге. Аято обещал защищать ослабевшую после нескольких отравлений кронпринцессу, а Аякс, несмотря на болезненную бледность, всегда хвостиком бегал за принцем. Это была идиллия, которая спустя столько лет разбилась. Что же стало причиной такого решения? Неужели это из-за того наложника, о котором только и говорят?
Госпожа Гудзи была недовольна. Недовольна Аято. Её хвост раздражённо дёрнулся, когда женщина зашла в кабинет.

— Позвольте узнать, что это всё значит. — Любой человек может подтвердить, что божественную лисицу лучше не злить, тем не менее, Аято решил проигнорировать это предостережение.

— Если Вы читали документ, Вы должны знать. Я хочу развестись с королевой.

— Ваше Величество, уверены ли Вы, что в будущем не пожалеете о своём решении?

— Не пожалею. — В конце концов, когда родится ребёнок, он вернет Чайльда на трон.

— Спрошу иначе. — Уши Яэ навострились. Женщина выглядела холодно: — Знаете ли Вы, что будет потом? Подумали ли Вы о том, что будет с Аяксом?

— Вернётся в отчий дом. — Развёл руками король.

— Вас не беспокоит, какой это позор для него?

— Абсолютно нет. Это уже будут не мои проблемы.

Яэ Мико вцепилась в стол, за которым сидел мужчина. Наклонившись к его лицу, она с упрёком продолжила:

— Его родили, чтоб он стал королевой, ещё в самом детстве разлучили с родителями, чтоб его воспитывал дворец. Он пережил несколько покушений от противников короны, его травили, пытаясь убить, мало кто знает, даже Аяксу об этом неизвестно, но он все ещё страдает от последствий яда, который сильно ослабил его здоровье, он жертвует собой ради собственного предназначения, а Вы так просто хотите отобрать у него смысл жизни?

Аято поджал губы. Ему не докладывали, что тот яд все ещё оказывает влияние на супруга. С другой стороны, можно было догадаться и самому, учитывая, что до того, как отпраздновать свой восьмой День рождения, Чайльд имел прекрасное здоровье, не то, что сейчас.

Но король потом вернёт Аяксу смысл жизни! Всего лишь через год, когда его ребёнок получит титул принца или принцессы.
Поэтому нужно использовать любую причину, даже если это означает признаться в своём самом страшном секрете...

— Я хочу развестись, потому что боюсь, что королевская семья может прекратить свое существование.

— О чем Вы говорите? — Госпожа Гудзи нахмурилась, недоверчиво смотря на мужчину.

— Чайльд бесплоден. И это не просто мысль... — Аято сглотнул, виновато отведя взгляд: — Я был тем, кто накормил его печеньем с лекарствами. Это было совершенно случайно, мы были детьми и я не знал, что в печенье, которое стояло на столе у моей матушки находился яд. Он предназначался наложнице моего отца, но я по глупости отнёс его кронпринцессе, голодавшей на диете. Ему было десять, я считал неправильным то, что он должен проходить через все это, поэтому...

— О, Архонты... — Яэ Мико упала на стул, стоящий недалеко от неё. Прикрыв лицо рукой, она жалела о том, что когда-то рассказала предыдущей королеве, что ребёнок ее племянника будет лучшей кандидатурой на роль кронпринцессы. Удивительно, что Чайльд сумел дожить до своего возраста, когда буквально все пытались убить его. Нужно вытаскивать этого мальчика отсюда. Глупые люди.

Этот дворец более не имеет права лелеять Аякса.

— И даже зная это, Вы все равно хотите оставить его, — Давила лисица: — Как безответственно.

— Я тоже ел то печенье! — Пытался прикрыть свою уязвимость Аято: — И долго считал, что это именно я не могу иметь детей, но теперь, когда наложник беременный, мне нужно защитить своего ребёнка.

Хорошо, что в возрасте четырнадцати лет, после похищения, Чайльд вернулся в поместье Тарталья. Герцог Косагу, узнав, что происходило с их сыном во дворце, сильно разозлился и хотел подать в суд, но мальчик, будучи ослепленным образом заботливого кронпринца, попросил этого не делать, так как в будущем хотел выйти замуж за Аято и стать королевой.

Если бы он только знал, через что ему опять придётся пройти...

Несправедливая судьба. Это не то, что было в её видении. Чайльд должен был править очень долго, чтоб в последствии привести страну к ещё большему процветанию. Так почему всё это происходит? Что-то не так. Но говорить с этим человеком лисица более не хотела.

Ей всё равно, раскаивается ли король или нет, она хотела поскорее увидеть Аякса.