Work Text:
Между июлем и декабрём — пропасть, целых пять месяцев, и Игорь не должен бы удивляться, что всё так изменилось, но удивлялся всё равно.
Прошлый Новый год он встречал один — тёть Лена приболела и уговорила его не приходить, надеясь, что он найдёт себе какую-то другую компанию. В этот же раз у него было три противоречащих друг другу приглашения, и он мучительно думал, как бы никого не обидеть, вот уже вторую неделю кряду.
Первым его позвал Дима: подошёл, руки в карманах, глаза сверкают из-за очков, и говорит — своим обычным деловым тоном:
— Игорь, тебе есть с кем встречать Новый год?
Игорь пожал плечами.
— Наверное, Прокопеныч позовёт, — сказал он: Дима уже был в курсе их семейных отношений и потому не удивился, но, кажется, слегка расстроился.
— Жа-алко, — сказал он совсем по-детски. — В смысле, здорово, но я тебя тоже хотел пригласить. Верка будет, сестра моя, со своим женихом. Друг мой, Валик. И тебя вот хотел позвать.
— Я подумаю, — дипломатично вильнул Игорь. — Правда, Дим, подумаю. Спасибо огромное тебе за приглашение, я тогда ближе к делу скажу.
Так он встал перед выбором. Диму расстраивать не хотелось, ФёдорИваныча с тётей Леной тоже; но они-то наверняка решат, что он наконец нашёл себе друзей, и с радостью отпустят его веселиться. Игнат зазывал его так упорно и так часто, что уже смирился с отказами; Игорю нравилась его шумная семья, но с друзьями Игната он не слишком ладил.
А потом его позвал Серёга.
— Слу-ушай, — протянул он с интонацией, которая обещала, что у него есть какой-то план. Игорь на всякий случай напрягся: планы у Серёги бывали самые разные, взять хоть ту историю в северных верфях. — А что ты делаешь в ночь с тридцать первого на первое?
— Новый год отмечаю, — тут же выдал Игорь. — В смысле, встречаю. Справляю. Ты понял.
— Понял, — кивнул Серёга. — А где, с кем? Какие у тебя планы вообще? А то мы с Олегом в этом году не поехали никуда, дома празднуем. Он уже меню планирует.
— А оливье будет? — зачем-то спросил Игорь, хотя только что собирался вежливо отказаться. Серёга изысканно повёл плечом:
— Может, и будет. Но, скорее всего, с авокадо и лососем вместо колбасы. Майонез Олег всегда сам делает, если у него силы есть.
— Вот это он, конечно, — привычно восхитился Игорь: он, конечно, мог сообразить яичницу с помидорами или макароны по-флотски, если в выходной находил стих, но до Олега ему было как до луны. Серёга прикусил губу, улыбнулся, как кинодива, и довольным голосом отозвался:
— А то ж! Так что, придёшь пробовать оливье для извращенцев? Будем рады.
— Блин, — смутился Игорь, — да я это… Меня уже в двух местах ждут. Я подумаю, хорошо?
— Если что, я тебе в туеске принесу, — отмахнулся Серёга, хотя очевидно было, что дело не только и не столько в оливье. — Или мы тебя первого позовём, будешь с нами икрой с шампанским завтракать. А?
— Фига вы богема, — снова поразился Игорь; конечно, у Прокопенко было и шампанское, и икра, но завтракать? Небывалая роскошь.
— Икра домашняя, между прочим, — тоном змея-искусителя добавил Сергей. — То есть халявная. Олегу друг с Камчатки привёз. И крабов.
После такого Игорю стало ещё труднее. Выбор стоял между семейным ужином, к которым он за последние двадцать лет изрядно прикипел, вечеринкой у Димы и гастрономическими изысканиями Олега — и компанией Сергея, с которым они, по многим стандартам, встречались. О том, что у них происходит с Олегом, Игорь предпочитал не думать: и так в голове свободного места мало.
Думай, повторял себе Игорь, но думать выходило не очень. В конце года все как с цепи сорвались, отчётность требовала отчитываться, Ксюха Зайцева умудрилась заболеть и скинуть на него половину своих обязанностей, хотя Игорь вообще не понимал, как на это согласился. В основном он думал о работе или не думал ни о чём, потому что спал или втыкал в какую-то жвачку для мозгов по телику.
— Больше всего на свете я сейчас хочу лечь и проспать двадцать часов, — поделился с ним Дима, которого даже молодость не спасала от синяков под глазами. — Или даже двадцать пять. И фиг с ним, с Новым годом, наступит как-нибудь без меня.
— Главное, чтоб не на тебя, — привычно пошутил Игорь, и Дима от неожиданности рассмеялся.
— Да он уже, боюсь… Ну что ты, решил? Будешь с нами или с Прокопенками?
— Меня ещё в одно место пригласили, — Игорь принялся возиться с кофемашиной, чтобы не видеть, какое у Димы будет лицо, когда он задаст неизбежный вопрос:
— Разумовский?
— Бинго, — кивнул Игорь скорее чашке, чем кому-то ещё. — У них, понимаешь, крабы камчатские и оливье с лососем, а я слабый человек. И Серёга красивый такой.
— Крабы — это аргумент, — серьёзно согласился Дима. — Ладно, думай тогда. Если предпочтёшь меня крабам, свисти.
Жрать хотелось ужасно. Перед работой Игорь, как обычно, ничего не съел, только выпил дерьмового растворимого кофе — он проспал, и на настоящий не было времени. А теперь подходило время второго завтрака, он же ланч, и игнорировать голод было уже невозможно. Игорь прошёлся по отделению, конфисковал у заскучавшего без Ксюхи Цветкова несколько сушек, но это его не удовлетворило: живот издал звук умирающего кита, явно давая понять, что сушки его только раззадорили.
— Бутер хош? — невнятно спросил Дима, который явно пришёл к той же мысли, что и Игорь, но был более предусмотрителен. Игорь посмотрел на бутерброд — белый хлеб, докторская колбаса, ломтик огурчика, под колбасой наверняка масло — и сглотнул, как хорошо воспитанная собака.
— Давай, — сказал он. — Спасибо, Димк, ты прямо спаситель…
— С тебя потом обед, — меркантильно сообщил Дима, протягивая ему бутерброд. Колбаса пахла одуряюще, но кончилась очень быстро — как и маслице, как и огурчик. Игорь вынужден был признать, что и этого ему не хватило, и вспомнил, что пропустил ужин.
День был муторный, но без особенных затей: требовалось просиживать жопу за компьютером, что Игорь и в лучшие времена не предпочитал беготне по городу. Но сейчас температура за бортом достигла нуля после долгих морозов, и всё превратилось в кашу; бегать по такому было менее привлекательно, чем разбираться в отчётах, даже в Ксюхиных. В конце концов Игорь решил, что он достоин обеденного перерыва, и начал прикидывать, в какую шаурмичную он хочет больше.
Пока он думал, телефон запиликал: новое сообщение от контакта «Олег Волков». У Игоря не было привычки называть контакты как-то иначе: всегда существовала вероятность, что телефон надо будет кому-то дать в руки. Олег писал Игорю редко — телефонами они обменялись давным-давно, но между ними была негласная договорённость, что это на самый крайний случай: обычно коммуникацию налаживал Серёга.
«Привет. Как ты?»
«Зуб даю, что со вчерашнего дня не жрамши»
«А я тут неподалёку с сюрпризом»
«Если ты вдруг сыт, сохранишь на вечер»
Игорь проглотил слюну. Олег? С сюрпризом? Серёгины сюрпризы скорее пугали, а вот Олег был стабилен и незыблем, как скала: путь к сердцу любого заинтересованного лица для него лежал через желудок, если речь не шла о ножевых.
«Я норм. Через сколько можешь быть?»
«Десять минут, и я тут».
В животе снова заурчало, но на этот раз — торжествующе.
— Игорь, к тебе визитёр, — окликнул его через десять минут кто-то из стажёров, кажется, Толик: в сентябре в штат взяли троих, и Игорь до сих пор не научился их различать, но на «ты» был уже со всеми.
— С бородой и в бадлоне? Ща подойду.
Контейнер с собой у Олега был увесистый: хватило бы на всех троих стажёров вместе взятых.
— А чего так много? — опешил Игорь, и Олег пожал плечами:
— Ты делиться будешь, я тебя знаю. Серый передаёт привет, говорит, что мясо очень удачное: он даже от монтажа отвлёкся, так что это серьёзно.
— Спасибо, — повторил Игорь. — Что бы я без тебя делал…
— Так бы дураком и помер, — кивнул Олег. — Голодным. И Серого ждала бы та же незавидная судьба. Бери, контейнер потом вернёшь. Если не на Новый год, то потом уже, у меня их много.
Игорю никогда ещё так сильно не хотелось расцеловать Олега. Разумеется, мясо и картошку — не простую, а с тыквой и ещё каким-то непонятным овощем — он разделил с Димой, а часть выдал предполагаемому Толику, смотревшему на них чересчур голодными глазами.
Утром тридцать первого декабря Игорь позвонил Сергею, чтобы удостовериться, что их планы в силе, но трубку взял почему-то Олег.
— Серый не может, — сказал он придушенным голосом вместо обычного «привет, как дела, Игорь». Игорь немного опешил и уточнил на всякий случай:
— Что не может?
— Да ничего он не может, — по шумам в трубке Игорь предположил, что Олег перемещается в другую комнату и закрывает дверь. — Голова у него болит так, что хоть святых выноси. Я вот уже не выношу… Так что хуй его знает, если честно.
— А у него это надолго обычно? — осторожно поинтересовался Игорь. Олег хмыкнул:
— Один раз было часов восемнадцать. В конце концов скорая приехала, он ожил, защебетал с санитаром, тот ему укол в жопу сделал, и вроде отпустило. Я на работе был весь день, пришёл, а он от боли уже воет, а скорую не вызывает. Убив бы.
Игорь интеллигентно промолчал в ответ на это заявление: он тоже был из тех, кто до последнего тянет с вызовом скорой, предполагая, что у них и другие дела есть.
— Короче, буду держать в курсе, — заключил Олег и, судя по звуку, принялся наливать себе кофе. — Если что, приходи завтра, к завтрему его точно должно отпустить.
Игорь задумчиво кивнул.
— А ты? — спросил он, озарённый мыслью.
— А что я? — не понял Олег. — Буду ему холодную тряпочку ко лбу прикладывать, что ещё с ним делать… Ну не отмечу нормально и не отмечу. Чокнусь с экраном телевизора и спать лягу.
— Разумно, — одобрил Игорь, который примерно так и встретил предыдущий год. — Тогда до связи.
— Целую, — сказал Олег, кажется, на автомате, но Игорь всё равно на всякий случай покраснел где-то в области ушей.
Таким образом, Олег и Сергей из уравнения выпадали. Игорь призадумался. Ему очень хотелось и встретить Новый год как последние двадцать лет, с небольшими исключениями — у Прокопенко, — и пойти на условную вечеринку. На вечеринках он не был уже лет сто и наверняка потерял навык, но долго ли, умеючи? Короче говоря, вечеринка перевешивала.
— Фёдор Иваныч, — позвал он от двери кабинета, — можно?
— Заходи, Игорёк, — кивнул Прокопенко. — Помнишь, что у нас сегодня короткий день? Допоздна сидеть не будешь? Дежурство не дам!
— Да я не за этим, Фёдор Иваныч, — отмахнулся Игорь, втягиваясь в кабинет. — Я это… Как раз по поводу праздника. Вы как с тёть Леной?
— Лена уже салаты готовит вовсю, — задумчиво сказал Фёдор Иваныч, — ты бы там пригодился… А знаешь что, Игорёк? Шёл бы ты отсюда прямо домой, в смысле, к нам. Ленке бы помог. На ночь у тебя какие планы? К нам?
— Да не, — Игорь покачал головой, — меня Дима Дубин позвал…
— Дубин — это хорошо, это правильно, — согласился почему-то Прокопенко. — Отлично. Тогда сначала у нас погужуешься, мы тебе салатик какой дадим, а потом к ребятам пойдёшь. Лады?
— Лады, — согласился Игорь. — Спасибо, Фёдор Иваныч. Я тогда…
— И побыстрее, — кивнул Прокопенко и сделал рукой жест — выметайся, мол. — Ну, кыш! Сейчас остальных пойду выгонять, нечего, тридцать первое число… Пусть дежурные остаются, а остальные валят.
Тётя Лена ему не удивилась: выдала фартук и нож и поставила нарезать оливье привычными кубиками.
— С кем празднуешь? — спросила она, и Игорь пожал плечами:
— С Димкой, напарником своим.
— Напарник — это хорошо, — с интонациями Фёдора Иваныча произнесла тётя Лена, не отвлекаясь от тёрки. — Это правильно… Вдвоём будете, или там ещё кто-нибудь?
Игорь вздрогнул от этого «вдвоём»; тут же захотелось сказать что-нибудь про то, с кем он собирался отмечать — и не вдвоём, а втроём, если бы только у некоторых голова не болела, — но он прикусил язык и вместо этого обстоятельно ответил:
— Сестра его с женихом. Друг какой-то Димкин. Может, ещё кто-то.
— Вот и славно, — кивнула сама себе тётя Лена. — Картошку всю порезал? Клади сюда, сейчас я тебе ещё яйцо дам…
Игорь послушно принялся чистить яйцо; тётя Лена вдруг ойкнула и тут же совсем не по-врачебному сунула палец в рот.
— Чёрт!
— Порезались, тёть Лен? — Игорь вскочил, и она жестом указала ему сесть на место: нечего скакать с ножом.
— Об тёрку, да, — она открыла шкафчик с аптечкой и неловко принялась искать одной рукой перекись. — Вот ведь… Хорошо хоть всё натёрла. Поможешь мне тогда?
Игорь всё-таки встал, отложил нож и достал перекись и пластырь; потом под инструкции тёти Лены заправил маслом салат из морковки с капустой, послуживший причиной травмы, собрал селёдку под шубой, «Мимозу» и «Нежность». Когда Фёдор Иваныч открыл дверь, Игорь был уже по уши в майонезе; таким расслабленным он себя давно не чувствовал.
Вечеринка оказалась веселее, чем Игорь боялся, но спать ему всё равно хотелось ужасно. Игорь встал рано, не воспользовавшись правом пойти тридцать первого числа на работу попозже, и уже к десяти часам его начало вырубать.
Когда Игорь откисал на кухне в компании застенчивой Диминой кошки, к нему развязной походкой подошёл Димкин друг: Валентин, он же Валик, он же Калигари — доктор, подумал при знакомстве Игорь, но удержал эту мысль при себе.
— Как ты? — спросил он, неловко засовывая руки в карманы узких чёрных штанов. Цепочка брякнула; Игорь посмотрел на неё, скользнул взглядом по татуированным Валиковым рукам и поднял глаза на уровень его лица — красивого, яркого, даже выразительнее, чем у Олега, чьи восточные и южные корни заметно в нём проступали.
— Сонно, — признался Игорь. — Ты?
— Тоже, — кивнул Валик, и в его блестящем тоннеле мигнул отразившийся огонёк гирлянды. — У меня сутки были… У-ух.
Он с усилием подавил зевок, и у Игоря от стараний не зевнуть самому свело челюсть.
— Всё-таки доктор, да? — спросил он: Дима не говорил о профессиях, представляя гостей, но по разговорам многое было понятно. Валик кивнул:
— На скорой работаю. А ты — как Димка, да? Ты ж его коллега?
— Напарник, — кивнул Игорь.
— У меня с ментами не клеится, — с обезоруживающей искренностью сказал Валик, и Игорь даже улыбнулся, — но Дима клёвый… Очень.
Он подмигнул, и Игорь всё понял.
— Да, — сказал он, — да, Дима классный. А вы…
— Ну, не то чтобы, — Валик пожал плечами, но вид у него был хитрый. — Ну… Так. Месяца четыре уже. А ты…
— Тоже не то чтобы, но вроде да, — Игорь отпил из своего бокала, чтобы как-то сгладить неловкость. — С лета.
— У-у, хорошо. Не ме — не полицейский, надеюсь?
— Не, — покачал головой Игорь, размазывая по краю бокала каплю шампанского, — журналист. Ну, блогер. Красивый — жуть!
Примерно в десять вечера Игорь написал Олегу:
«Ну как там Серый?»
Ответ последовал почти сразу:
«Пока не помер. Ноет, что ему скучно».
«Значит, полегчало?»
«Более-менее. Может, к полуночи в себя придёт».
Игорь поднял глаза от телефона и бросил взгляд на Валика, и тот тут же обаятельно улыбнулся. Игорь кое-как улыбнулся ему в ответ и глубоко вздохнул. Хотелось к Сергею с Олегом, и чёрт бы с ними, с крабами, а ещё хотелось спать — до одури.
«Слушай, я сегодня пас», — набрал Игорь наконец. — «Спать хочу жутко. Встречу с ребятами и поеду».
«Вас понял, командир»
«Тогда ждём на богемный завтрак»
«Всё равно Серому пить нельзя после обезбола»
Под бой курантов все чокнулись шампанским, пожелали друг другу хорошего две тысячи двадцатого года, и Игорь понемногу засобирался к выходу. Ему повезло: прежде чем он успел что-то сказать, Димка широко зевнул, едва не вывернув челюсть, и Вера поняла намёк быстрее остальных.
— Мы пойдём помаленьку, — сказала она. — Маленьким спать пора.
За этим последовала небольшая семейная ссора, перешедшая в драку, за которой Валик и Веркин кавалер наблюдали с одинаково философским выражением на лицах. Зато она сгладила ожидаемую Игорем неловкость, связанную с тем, что все уходили, а Валик собирался остаться: насколько Игорь понял, Вера и Сева, Димин приятель из академии, были не в курсе их отношений.
Серёга был полон решимости получить свой Новый год во что бы то ни стало, поэтому первого января он оделся в заготовленное платье — тёмно-синее, с полупрозрачными рукавами-фонариками и завышенной талией, которое очень ему шло. Ещё — накрасился блёстками, влез в туфли, поправил недостаточно симметричные гирлянды и перевесил ёлочную игрушку, которая не давала ему покоя, пока он лежал и маялся от головной боли.
Во всяком случае, так это описал Олег, пока Игорь разувался, а Серёга упорхнул поправлять макияж.
— Ты вчера обращение чьё смотрел? — спросил он Игоря очень строго. Игорь пожал плечами:
— Да президента, чьё же ещё. Правда, мы без звука…
Серёга вернулся как раз вовремя, чтобы услышать это и кивнуть:
— Отлично. Тогда сегодня смотрим Юлю Пчёлкину.
Когда Игорь увидел Пчёлкину на экране, ему на секунду показалось, что у него двоится в глазах. У неё тоже было каре, как у Серёжи — правда, не рыжее, а ярко-красное; вместо платья она была одета в брючный костюм, но из-под пиджака виднелся кружевной топ.
— Она-а, — протянул Серёга то ли с восхищением, то ли с завистью, и сделал глоток компота. — На одном журфаке учились, но она потом укатилась-таки в айти.
— Но за социальную справедливость боретесь вы оба, — заметил Олег и легко коснулся пальцами Серёжиного плеча. — И каре у вас одинаковые.
— Я тоже оценил атаку клонов, — согласился Игорь, почуяв союзника. Олег фыркнул, а Серёжа зашипел:
— Тс! Сейчас начнётся.
Игорь внимательно слушал про непростой, но полный надежды год, объединение людей на протестах и во время катастроф, но внимание то и дело рассеивалось: он то следил за жестикуляцией, почти не замечая слов, то вдруг цеплялся за какую-то фразу.
— Останови, — сказал он автоматически, и Серёжа так же автоматически щёлкнул по пробелу. — Давай вот этот кусок ещё раз, последние пять секунд.
Они ещё раз послушали. И ещё раз. И посмотрели.
— Ребят, чё происходит? — наконец поинтересовался Олег, которому порядочно надоело крутить видео туда-сюда. Серёжа взглянул на него, потом на Игоря, облизнул губы и сказал:
— Но полная хуйня же.
— Полная, — согласился Игорь, раздирая шкурку от мандарина на мелкие части. — Но ты тоже об этом думаешь.
— Да бля! — не выдержал Олег. — Прекращайте этот сеанс миндальной связи, давайте нормально.
Серёжа кивнул в сторону экрана и сказал просто:
— Мы думаем, что она — Чумной доктор.
После этого пить шампанское и есть крабов стало гораздо труднее: Игорь весь вибрировал от желания немедленно побежать домой — или, хуже того, на работу — и рыться в материалах. Судя по Серёжиному лицу, ему хотелось примерно того же.
— Пока не поедим, из-за стола никто не выйдет, — сказал Олег угрожающе. — У нас ещё торт. А потом вы мне всё расскажете.