Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

В нынешние времена чем ближе ты находился к центру галактики, тем сложнее становилось найти на голотв каналы, не подконтрольные Империи. Но даже они в своем большинстве не избегали участи в любой момент оказаться прерванными агитационными трансляциями. Иногда причиной непрошенных пауз в любимом голофильме или сводке новостей оказывались обращения императора Палпатина в прямом эфире, либо призыв в ряды его армии, численность которой уже давно превзошла батальоны клонов на рассвете одноименной войны. В иной раз из экрана доносились неприкрытые угрозы расправой тем, кто оказывает повстанцам любое содействие, столь же резко переходящие в обещание щедрой награды за поимку врагов Империи с заманчивыми цифрами под их портретами. Особенно высоко Империей ценились беглые джедаи за свою редкость, но чрезвычайную опасность.

Однако на этот раз монотонный бубнеж диктора новостей, синекожего твилека с острыми как бритвы зубами, прервала не какая-то из этих вещей, а нечто более необычное. А именно срочное, повторяющееся с периодичностью в час сообщение весьма тревожного содержания. Необычным было не столько само появление сообщения, ведь с самого первого его воспроизведения прошла уже неделя, сколько действующие лица, представленные в нем.

Их было всего двое: высокая внушительная фигура в жутком шлеме, облаченная в черную броню и того же цвета плащ; и человек на вид не старше двадцати пяти в потрепанной синей жилетке, что на фоне своего пленителя казался маленьким, словно ребенок. Стоя вот так на коленях, он едва доставал тому до локтя. Дарт Вейдер, а это, без сомнения, был именно он, редко появлялся на публике. Он всегда либо за спиной Императора, либо в бою. Выполняющий черт знает какие поручения для своего хозяина, после которых за ним оставались лишь огонь и смерть. До этого сообщения немногие знали, как он хотя бы выглядит, ограничиваясь представлением, собранным по слухам и описаниям редких очевидцев. И эти слухи были столь же поразительны и порой откровенно пугающи, как он сам.

Вокруг правой руки Императора ходило много догадок и еще больше обманчивых заключений. Многие, например, были совершенно уверены в том, что это какой-то продвинутый дроид, а не живое существо. Машина, не знающая пощады. Мощная и крайне опасная. Эта уверенность основывалась на том, что в своем большинстве людям просто хотелось верить, что живой человек не способен на такие злодеяния и всю эту бессмысленную жестокость, что Вейдер проявлял как к врагам, так и порой к собственным союзникам. Некоторые офицеры даже анонимно признавались, что откровенно страшатся когда-нибудь оказаться у того в непосредственном подчинении, ибо вероятность умереть из-за дурного настроения Вейдера была едва ли не выше, чем в стычке с бойцами сопротивления. Если бесчисленные батальоны штурмовиков являлись ударной силой Империи, то Дарт Вейдер был ее карающей дланью. Неустанным палачом, которого не купить ни слезами, ни кредитами. Столкнуться с ним, находясь по ту сторону баррикад, значило почти то же самое, что встретить смерть. Очень немногим удавалось спастись, чтобы смочь поведать свою историю. Большинству из них просто везло.

Сам ролик длился не дольше пары минут, но этого хватало, чтобы произвести на зрителей нужное впечатление. Немногим удавалось оставаться совершенно равнодушными, глядя на то, как Вейдер держит отчаянно дергающегося парня за плечо, чтобы он стоял смирно. Тем более когда совсем скоро ему окончательно надоедает чужое упрямство и на следующую инстинктивную попытку пленника избежать прикосновения вместо плеча он хватает его уже за отросшие рыжие волосы, вздрагивая его голову так, чтобы он смотрел в камеру. Движение выглядит столь резким и грубым, что даже удивительно, как после этого скальп бедняги не остается у Вейдера между пальцев. Однако даже это не заставляет парня полностью подчиниться. Его озлобленный взгляд все так же скошен в сторону, прикованный к его пленителю. В зеленых глазах куда больше борьбы, чем ожидаемого страха или хотя бы отчаяния. Несмотря на грубое обращение, он лишь морщится от боли, не издав ни звука. По его помятому виду можно предположить, что ему не привыкать к подобному. О чем также свидетельствует то, что хоть багровая дорожка под носом пленника уже подсохла, кровь тонким ручейком до сих пор стекает из правого краешка его губ, приоткрытых в гримасе боли.

Существо в броне, будь оно машиной или все же гуманоидом, вдруг начинает говорить. И до сих пор завороженные предыдущим зрелищем зрители со всей галактики, от кротких иторианцев до суровых трандошан, несмотря на нахождение в безопасности своих домов, кантин и общественных мест, а главное — далеко от его взора, вздрагивают от неестественности его голоса как один, поежившись от тревожного чувства. Им кажется, что глаза за линзами шлема этой таинственной личности, наводящей страх на половину галактики одним лишь своим существованием, смотрят прямо на них, в глубины их душ. И презирают то, что в них видят.

— Кеноби, если хочешь увидеть своего сына, вернись туда, где тот, кого ты предал, впервые познал всю глубину твоего безразличия. Разумеется, ты можешь отказаться и бросить его снова. Ты это умеешь, — размеренное дыхание Вейдера звучит почти так же громко, как произнесенные им слова. — Выбор остается за тобой. Я даю тебе две недели на решение. Уверен, этого времени хватит, чтобы ты смог добраться сюда из любой норы, в которую бы ты от меня ни заполз.

Его рука наконец отпускает голову парня так же резко, как до этого схватила, из-за чего ту буквально дергает вперед. Грязные волосы закрывают парню лицо, чуть наклоненное вперед, к полу. Кроме часто вздымающейся в поверхностном дыхании грудной клетки, в остальном он остается совершенно недвижим. Как и сам Вейдер, что продолжает молча смотреть в камеру, будто пытается поймать взгляд того, кому предназначалось это сообщение, несмотря на разделяющие их тысячи световых лет. Он стоит так долго, неестественно ровно, точно бездушная статуя или и в самом деле дроид. И ждет.

— Монк, да выруби ты уже эту дрянь, пока я не разбил экран к ведьминой матери! — выругался практически лежащий на стойке всей верхней половиной своего коротенького тела латеронец, устроив щеку на одной из четырех рук и сверля тоскливым взглядом стакан с мутным зеленым напитком в другой. — И зачем я только тебя послушал, купив его в нашу кантину. Хотя скидка действительно была неплоха…

По правде, купился он не столько на увещевания Монка, сколько на недобросовестную рекламу. К своему стыду, в чем, разумеется, ни за что не признается. Но в последние полгода практически изо всех уголков галактики трубили о том, что каждая уважающая себя кантина должна иметь хотя бы один голоэкран. Якобы это помогает привлекать клиентов и оживляет атмосферу. Гриз с каждым днем все больше подозревал в этом имперскую пропаганду, нацеленную на расширение своего влияния. И оттого все заманчивее в его глазах выглядела идея избавиться от экрана окончательно. Но пока его внутренний скряга выигрывал битву у внутреннего бунтаря и противника тирании Империи. В конце концов, даже со скидкой удовольствие выдалось не из дешевых. Конечно, он мог бы не включать его хотя бы до конца срока, отмеренного Кэлу ручным монстром Императора, чтобы избежать болезненного напоминания о его потере, но одна мысль о том, что это, вероятно, его последний шанс увидеть своего дорогого друга прежде, чем и он вслед за Цере исчезнет из его жизни навсегда, была для Гриза еще более невыносима, чем содержание этого проклятого ролика.

— Прости. Уже привычка включать его по утрам, — дроид-бармен крутанулся всем корпусом, отчего жидкость в его колбе заколыхалась маленькой воронкой, и спешно выключил головизор. — Да и какой смысл было покупать его и не пользоваться?

Экран погас, а с ним умолкло и гулкое, зловещее дыхание ближайшего соратника Императора. Кантина вновь погрузилась в атмосферу утренней ленности. Место за диджейским пультом займут лишь через пару часов, когда сюда начнет стекаться скучающий народ. А пока посетителей было немного — исследовательница твилечка болтала о чем-то с охотницей за столом у главного входа. Какая-то подозрительного вида разношерстная компания забилась в угол за самым дальним от главного входа столом и играла в сабакк. Да Тургл сидел на слишком высоком для него барном стуле, явно довольный тем, что ему удалось покорить эту вершину, и болтал ногами, потягивая каф. Никто из них уже давно не обращал внимания на переругивающуюся парочку, зная, что их дружеским перепалкам не бывает конца.

— Ты дроид, Монк! Откуда у тебя привычки?!

— А у тебя откуда такие глубокие познания дроидов? — ввернул бармен.

Латеронец махнул на него третьей рукой, не поднимая головы со стойки.

— А, неважно…

Двери главного входа с шипением отворились. Из них размеренной походкой вышла фигура в темно-коричневом плаще, массивный капюшон был накинут на голову, руки — спрятаны в широких рукавах. В таком виде с почти полностью скрытым от любопытных взглядов лицом он больше напоминал необычайно высокого джаву. Но движения выдавали в нем гуманоида, вероятно, даже человека, и в глубине его капюшона не светились зловеще красные глаза. Новый посетитель направился прямиком к латеранцу за стойкой, минуя ближайший к двери столик, чем заработал лишь беглый взгляд в спину от занимавших его женщин, тут же вернувшихся к разговору.

— Гриз Дритус? — остановившись в шаге от латеронца, спросил он, на удивление, приятным голосом.

— Нет. Я его брат-близнец Дриз Гритус. Нас часто путают.

Первым недоуменно отозвался дроид:

— Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат.

— Мо-о-онк… — страдальчески простонал Гриз куда-то себе в руку, а после удосужился хотя бы повернуть голову достаточно, чтобы видеть подошедшего ровно до вполне человеческого подбородка с редкой, но заметной проседью в покрывающей его бороде.

— Я не в настроении на светские беседы, приятель. Есть дело — передай Монку. Это он у нас большой любитель поболтать, — на следующих словах Гриз повысил голос. — Особенно, когда никто не спрашивал.

Дроид только так по-человечески цыкнул, выражая свое негодование от замашек партнера, и демонстративно отъехал в сторону, ближе к Торглу, принявшись с особым тщанием протирать тряпкой идеально чистый на вид бокал. Незнакомец проигнорировал эту маленькую сцену, даже не обернувшись тому вслед и покачав головой в отказе. Кажется. Из-за капюшона было не так очевидно.

— Так уж вышло, что мне нужны именно вы. И я точно знаю, что это дело вас заинтересует.

— Ого, сколько уверенности! — с ноткой более не скрываемого скепсиса фыркнул Гриз, соизволив скосить на непрошеного собеседника и второй глаз. — Слушай, без обид, но то, что ваш драгоценный Корусант находится в центре галактики, еще не делает его и его жителей центром всей Вселенной. Сказал же: я не в настроении вести дела, и вообще…

Незнакомец вдруг прервал его, однако несмотря на это, его тон не выдавал ни раздражения повторным отказом, ни нетерпения:

— Я знаю, где Дарт Вейдер держит вашего друга.

От этих слов неподвижное тело латеронца каким-то образом замерло еще больше. Медленно, почти настороженно Гриз приподнял голову, чтобы впервые по-настоящему всмотреться в лицо нарушителя его покоя (Монк бы назвал это скорее «очередным сеансом жалости к себе»). В положении снизу он мог видеть намного больше, чем мужчина желал показать окружающим. Помимо бороды он разглядел также прямой нос и светлые глаза под чуть нахмуренными густыми бровями, а также легкие завитки бледно-пшеничных волос, кончающихся у основания его шеи. Под плащом на нем была надета простая выцветшая туника некогда синего, а теперь скорее голубого цвета. Сомнений в том, что перед ним был человек, не оставалось. Более того: почему-то этот человек казался Гризу чертовски знакомым, хоть он был готов поклясться в том, что никогда не встречался с ним вживую. Ну, до этого момента. Однако сейчас ему было не до напряжения памяти или игры в угадайку.

Таинственный незнакомец предоставил ему то, в чем он так отчаянно нуждался последние пару недель с исчезновения одного из членов его и без того поредевшей семьи. Возможность. А потому Гриз, отбросив остатки бравады, даже не пытался скрыть в выражении своего лица, как тяжело ему не поддаться пусть крохотному, но первому проблеску надежды за эти невыносимые дни тревожного бессилия. Какую-то часть былого профессионализма он, впрочем, попытался соблюсти, выпрямившись в своем механическом кресле.

— Да ну? — скептически изогнув кустистую бровь, латеронец сложил сразу все четыре руки на груди. — И что же вы запросите за эту информацию?

От его теперь предельно внимательного взгляда и навостренного слуха не укрылось то, как мужчина едва слышно усмехнулся на такую резкую смену его тона с враждебного на подчеркнуто деловой.

— Самую малость, — и уж тем более он просто не мог не заметить, как на миг мужчина со смутно знакомым лицом отодвинул полу плаща, демонстрируя висящий на поясе джедайский меч. — Что-нибудь, чтобы промочить горло после дороги. И место на вашем корабле.

— Куда вы забрали БиДи?

— Я не имею ни малейшего понятия, о ком ты говоришь.

— Маленький дроид модели BD-1. Он был со мной. Где он?!

Сразу же прекратив печатать, склонившийся над консолью Вейдер ответил после секундной паузы:

— Уничтожен.

— Сволочь! — Кэл врезал кулаком по красному лучевому щиту, разделяющему его с ситхом, но добился этим лишь того, что от приложенной им к удару силы всю его правую кисть прострелило болью. Скорбно вздохнув, он свесил между ног обе руки, закованные в наручники-подавители, и прильнул к лазерной стене лбом, закрывая глаза. Рана от потери Цере была еще слишком свежа, чтобы в нем оставались силы на сохранение хотя бы видимости смирения с гибелью еще одного члена его семьи. Пускай ситх потешит свое эго, упиваясь его страданиями. Плевать. Ни пережитое унижение, ни предательство, ни даже ноющая боль по всему телу не шли ни в какое сравнение с той болью, что взорвалась в его груди после этого единственного слова. Ведь перед закрытыми глазами все еще так же отчетливо стояла картина того, как всего несколько часов назад он баюкал бездыханное тело своей близкой подруги и наставницы в руках, давясь рыданиями и раз за разом задаваясь вопросом, как это могло произойти. В какой именно момент он ошибся и почему, если с потери своей прошлой команды он старался быть предельно осторожным? Что заставило его довериться проклятому ситху?!

— Следовало раскрошить его у тебя на глазах, — презрительно отозвался Вейдер на его эмоциональный выпад и тут же возобновил набор одному ему известных команд на консоли. Сам по себе отсек, в котором они находились, был медицинским, но как и все, построенное в Империи, при необходимости он легко превращался в тюремную камеру. Как, например, обшитая белой дюрасталью палата, куда Кэла зашвырнули пару часов назад сразу же после записи обращения. — Ты должен быть благодарен мне. Я оказал тебе услугу, избавив тебя от этой нелепой привязанности к бездушному набору микросхем и проводов.

Не открывая предательски слезящихся глаз, Кэл угрюмо пробормотал:

— В этом наборе микросхем и проводов было больше человечности, чем в чудовище вроде тебя…

— И это должно меня оскорбить? — впервые на смену безразличию в роботизированном голосе его пленителя прозвучала настоящая эмоция. Кэл сразу узнал в ней усмешку. — Человечность это слабость. И она станет твоей погибелью. Но не сейчас. Сперва я выманю твоего горе-папашу, где бы он от меня ни скрывался.

— А если он не придет? — фыркнул Кэл глумливо, невзирая ни на свое шаткое положение, ни даже на агонию в сердце. В конце концов, пока что он был нужен ситху живым и хотя бы относительно невредимым. — Твой план пойдет крахом, и ты просто застрянешь тут со мной на две недели вместо того, чтобы продолжить терроризировать галактику на радость своему хозяину. Вряд ли ему это понравится.

— Мое время не твоя забота, падаван, — холодно осадил его Вейдер. — Лучше бы ты думал о том, сколько его осталось у тебя. Потому что независимо от того, объявится Кеноби или нет, ты не покинешь это место живым.

— Я тебя не боюсь, — донеслось у него из-за спины.

На это ситх наконец обернулся, будто в любопытстве, но на деле просто насмехаясь, наклонив голову.

— Если не боишься, тогда отчего тебя так трясет?

С его ростом ему хватило двух широких шагов, чтобы подойти от консоли к лазерной стене практически вплотную. Даже выпрямившись и задрав голову, чтобы с вызовом посмотреть на не выражающий никаких эмоций шлем, Кэл недовольно отметил про себя, что этим он едва ли произведет впечатление на того, кому доставал лишь до плеча. Однако несмотря на устрашающий облик ситха, пятном концентрированный тьмы занимавшего теперь почти все его поле зрения своей внушительной фигурой, он с достоинством выдержал его взгляд, который не видел, но ощущал каждой клеточкой изможденного пытками тела.

— О. Ты прав, — казалось, Вейдер был доволен тем, что в нем увидел. — Это не страх…

По комнате пронесся зловещий, утробный смех. Или нечто, похожее на смех. Вокодер лорда ситхов искажал этот звук почти до неузнаваемости, из–за чего он больше походил на механический треск безнадежно сломанного дроида, корчащегося в предсмертных конвульсиях. Вопреки воле джедая, от этого звука у него по спине пробежали мурашки.

— Ты зол на меня за то, что я убил ту женщину, — заключил Вейдер в итоге без единого вопроса. — Должно быть, она заменила твоего мастера. Но был ли в этом смысл? Ведь никто из твоих покойных наставников, похоже, не научил тебя тому, что джедаю не пристало поддаваться гневу.

Кэл молчал, но его пылающий взгляд исподлобья говорил красноречивее любых слов.

— Столько ненависти… досадно, что скоро вся она исчезнет, — размышлял Вейдер вслух как будто бы даже с искренним сожалением. — Сложись обстоятельства иначе, из тебя бы вышел достойный инквизитор.

Что-либо ему ответить Кэл не успел, поскольку консоль за спиной ситха вдруг издала мелодичный звон. Вейдер развернулся к экрану так стремительно, словно в нетерпении, что его плащ взметнулся в воздух. За его широкой спиной Кэл не мог увидеть результаты теста на ДНК, но кем бы ни оказался его второй родитель, Вейдера это явно не обрадовало. Джедай невольно отступил от лучевого щита на шаг, ожидая какую угодно реакцию, кроме крика, полного ярости.

— Лицемерный кусок бантовьего дерьма!

Массивный кулак Вейдера проделал в центральном пузатом экранчике консоли дыру, и маленькую комнату огласил электрический треск оборванных проводов. Сердце Кэла неистово забилось. Впервые он был рад, что их с Вейдером разделяла стена. Если бы не шок, Кестис, пожалуй, даже позлорадствовал про себя на то, как ситх дразнил его за гнев, чтобы не прошло и минуты, как рассвирепел он сам. Но он еще ни разу не видел, чтобы кто-то выводил правую руку Императора из себя. Из их редких предыдущих встреч и того, что он о нем знал, складывалось впечатление, что Вейдер был из тех, кто даже не повышал голоса, когда срывал на ком-то злость, а избавляясь от неугодных ему, делал это с тем же холодным безразличием (и, может, легким налетом брезгливости), с которым некоторые давят носком ботинка назойливых ползучих насекомых.

И без того шумное дыхание ситха стало просто оглушительным за ровным гудением лазерной стены и медицинского оборудования вокруг. Но ненадолго. Оно тут же начало замедляться, с каждой последующей секундой становясь все тише. Настолько, что в какой-то момент умолкло вовсе. Сразу же после этого всю верхнюю часть туловища ситха мелко, едва заметно глазу затрясло. Вейдер слегка наклонился, прижав левую руку к груди, будто пытался сдержать кашель. Через какое-то время у него все-таки получилось, и он выпрямился во весь свой впечатляющий рост. Спустя еще пару секунд его шумное дыхание вновь зазвучало в своем привычном ритме. Казалось, до этого ситх буквально заставлял себя успокоиться, лишь бы не показать пленнику своей слабости. Он снова склонился над нерабочей теперь консолью, сгребая в ладонь горсть разбитого стекла. Покатав между пальцев несколько крупных осколков, он вдруг низко рассмеялся, опустив голову. Но на этот раз звук получился пугающе живым. Человеческим. Вейдер сомкнул пальцы, раскрошив стекло в мельчайшую пыль. Эту же самую ладонь он медленно повернул в вертикальное положение, высыпая стеклянную пыль на консоль, смотря на течение песчинок до тех пор, пока на пульт управления не упала самая последняя. Кэл даже не пытался угадать, что в тот момент занимало мысли ситха. Но после этого Вейдер развернулся обратно к нему.

— Что ж, это многое объясняет, — протянул он как будто бы совсем без удивления, но при этом с каким-то странным, чуть ли не горьким разочарованием. Впрочем, возможно, это просто разум Кэла отчаянно пытался разглядеть в этом создании хоть что-то человеческое, поддающееся логике и следовательно уже не такое жуткое. Из-за шлема невозможно было знать наверняка, но Кэл все равно каким-то шестым чувством понял, что теперь Вейдер смотрел на него совершенно по-новому. — Хочешь знать, почему ты здесь, в моем плену?

— Подозреваю, потому что вы, имперцы, гораздо лучше бьете в спину, чем сражаетесь в открытую, — если бы Кэл мог, он бы уже сложил руки на груди, но в его обстоятельствах из доступного оставались лишь едкие ремарки да закатывание глаз.

Ну, все еще лучше, чем ничего.

— Узнаю высокомерие Кеноби, — на удивление, его ответ не разозлил Вейдера, а как будто бы даже слегка развеселил. — Но я говорю не о том, как ты оказался в этом комплексе. А о твоей жизни, находящейся теперь в моих руках. Ты ведь даже не джедай. Всего лишь вчерашний падаван в бегах. Без дома. В вечной опасности. Теряющий близких одного за другим, потому что ты слишком слаб, чтобы спасти их. Ты мог бы избежать такой судьбы. Родиться и вырасти в другом месте, став кем угодно. Скромным фермером, ученым, предпринимателем, механиком или наемником, охотником за головами, возможно, даже сенатором. А вместо этого выбор сделали за тебя еще до твоего рождения. Чем обрекать тебя на эту жизнь, больше похожую на выживание, милосерднее было бы сразу избавиться от тебя. Но твоим родителям, видно, не хватило духу ни на это, ни хотя бы на то, чтобы взять на себя ответственность в дальнейшем. Кеноби стыдился тебя, поэтому отдал в Храм джедаев. Орден оказался для него важнее собственного сына, — его голос, до этого полный самодовольной жестокости, на дальнейших словах не только стал ниже, но и приобрел совсем непонятное Кэлу выражение. Можно было подумать, что в нем звучал надлом. Но скорее всего, его речевой модуль (…или все-таки вокодер?) просто продолжал играл с изнуренным разумом Кэла, заставляя слышать то, чего на самом деле не было. — Он всегда был важнее всего для него. И всех…

Теперь настала очередь Кэла смотреть на Вейдера иначе, чем раньше. Он смерил его долгим внимательным взглядом прежде, чем рискнуть озвучить свою догадку:

— Ты говоришь о магистре Кеноби с такой уверенностью, будто знал его лично.

— Так, как его знаю я, не знает больше никто. Даже твой второй отец, — лорд ситхов сжал руку в кулак перед лицом, и Кэл услышал, как от вложенной им в этот жест силы скрипнула не только кожа перчатки, но и то, что она за собой скрывала. Нет, тут же отмел первую мысль Кэл, это никак не может быть дроид. К тому же они не владеют Силой. И такая ненависть им, как правило, не свойственна. Тогда, наверное, киборг? — И я намерен использовать это знание, чтобы уничтожить его. С твоей помощью.

— Боюсь, я пропустил ту часть нашей милой болтовни, в которой согласился на это, — не сдержавшись, фыркнул Кэл. — Потому что я скорее умру, чем буду помогать тебе в чем-либо.

— Конечно, ты умрешь, это часть плана, — Вейдер развернулся к двери, направляясь к выходу. Его развевающийся от скорости шага плащ едва не задевал пятки его сапог. — Но сперва Кеноби должен увидеть, как я забираю у него последнее.

Едва дверь в лабораторию закрылась, а гулкие шаги ситха перестали быть слышны в коридоре, с тяжелым вздохом сбросив с себя напускную храбрость, Кэл развернулся к лазерной стене спиной и обессиленно сполз по ней на пол. Он старался не поддаваться отчаянию, пока в глубине души еще теплилась надежда на то, что ситх все-таки ошибся. Если магистр Кеноби — его, как бы невероятно это ни звучало, родной отец — именно такой, каким Кэлу казался все эти годы восхищения им издалека, он обязательно объявится. Вопрос в том, не станет ли это смертным приговором для них обоих?

Для того, чтобы организовать спасательную операцию, Оби-Вану понадобилось чуть больше недели, половина которой ушла на поиск команды Кэла. Оставшиеся дни заняли перелеты в гиперпространстве. Как им выяснилось после прибытия на Кобон, Гриз тоже, с его слов, «не сидел без дела в пучине самобичевания, упиваясь своей жалкостью и беспомощностью», а неустанно наводил справки о том, где флагман Дарта Вейдера видели в последний раз. В то утро джедай просто застал его в подавленном состоянии (совершенно точно не оправдывался Гриз), с которого уже практически по традиции Гриз начинал каждый свой день, прежде чем взять себя во все четыре руки и продолжить свой неустанный поиск. Одна из последних датомирских ведьм, Меррин, с которой он вскоре познакомил Оби-Вана, и вовсе была готова в любой момент в одиночку пойти хоть на штурм крепости Вейдера на Мустафаре, если бы точно знала, что Кэла держат там. Ее не волновало, куда они направляются, пускай даже в соседнюю галактику, главное, чтобы джедай не ошибся в своем предположении о том, где сейчас скрывался ситх. Их маленький дроид-компаньон, похоже, придерживался того же мнения, возбужденно носясь по приборной панели в кабине пилота так, как если бы поторапливал их с отправлением. И хотя Оби-Ван еще не знал, каковы они в деле, у него сложилось хорошее предчувствие о предстоящей миссии. Для этих ребят Кэл был не просто другом, а полноценным членом семьи.

«Ради этого парня и сунуть голову в пасть ручного крайт-дракона Императора не жалко» — хохотнул их пилот-латеронец перед отправкой, а остальные члены экипажа милосердно сделали вид, что не заметили, как у того дрожат руки.

Местом, о котором говорил Вейдер, являлась планета Вондарк. Пожалуй, ни в чем в своей жизни Оби-Ван не был уверен больше, чем в этом. Потому что именно здесь Энакин Скайуокер «впервые познал всю глубину безразличия» своего мастера. Именно здесь Кеноби разбил сердца им обоим, отказав бывшему падавану во взаимности. Признание Энакина было спонтанным, неожиданным, казалось, сразу для них обоих. Наверное, он и проговорился-то исключительно под влиянием момента. Оби-Ван прекрасно помнил тот день, как бы ему ни хотелось его забыть. Они только завершили миссию, на редкость мирную в столь неспокойное время. Переговоры прошли идеально, правители планеты с большой охотой подписали соглашение о присоединении к Республике. Местные даже устроили празднование по такому случаю. Спустя пару часов выпивки и ловких несмотря на эту самую выпивку уворачиваний от приглашений на танец (которые на Вондарке были не тем, чем казались на первый взгляд, к презабавному, по мнению самого Кеноби, смущению на грани ужаса на лице его юного спутника), они вышли на балкон подышать свежим воздухом и полюбоваться звездным небом. Оби-Ван, стыдно признаться, был немного пьян и потому расслаблен больше, чем когда-либо себе позволял. Может, именно это придало его падавану смелости взять его за руку. Однако Кеноби все еще оставался достаточно трезв для того, чтобы не дать ему зайти дальше этого, в последний момент успев повернуть голову так, чтобы губы Скайуокера лишь слегка задели ему щеку, хотя тот точно целился в губы. Тогда он убеждал себя в том, что так будет правильнее. Дело было даже не в том, что Энакин являлся его учеником, пусть и бывшим, к тому же на шестнадцать лет младше, поскольку это звучало попросту лицемерно. Хоть эти аргументы Оби-Ван все равно озвучил, справедливо считая, что тоже имеет право на тайны. Как, например, та, что его прошлая любовь привела к оставленному ради долга ребенку, а закончилась трагедией. И разумеется, тайная свадьба Энакина на одной их общей подруге не имела к его отказу никакого отношения. И разумеется, Оби-Ван был мастером еще и в том, чтобы врать самому себе. Впрочем, это уже неважно: верные свадебной клятве, супруги разделили друг с другом не только радости (втайне от одного мастера-джедая), но и горе, когда умерли в один день (у этого самого мастера-джедая на глазах). Оби-Ван не хотел об этом вспоминать. Но к сожалению, здесь абсолютно все буквально заставляло его это делать. И это была еще одна причина поскорее найти Кэла и улететь отсюда, хотелось верить, уже навсегда.

Имперский исследовательский комплекс на Вондарке являлся сугубо научным. В нем не проводили какие-то особо секретные эксперименты или разработки, чтобы возникла нужда обеспечить комплекс совершенными протоколами безопасности и сотней-другой дроидов-убийц в качестве охраны, но с появлением важного пленника он все равно преобразился в настоящую военную крепость. Ввиду своей новизны эта база не успела зарасти плющом и покрыться грязью, несмотря на расположение посреди буйства природы. Ее внешние серые стены до сих пор едва ли не сверкали от чистоты. Но от этого здание не казалось хоть немного гостеприимнее даже внутри. Стерильные и бездушные внутренние помещения большинства имперских строений, лишенные жизни и хотя бы малейшего намека на индивидуальность, порой до тревожного напоминали Оби-Вану холодную отрешенность лабораторий на Камино, где живые существа рассматривались персоналом исключительно как подопытные и будущие товары на продажу.

Империя мало чем отличалась от них в этом плане. Единожды побывав хотя бы даже в этом самом научном комплексе, ты автоматически побываешь во всех других. Ведь точно такое же здание с точно такой же планировкой можно было встретить во множестве подконтрольных Империи систем. Единственное, чем они отличались друг от друга, была обстановка непосредственно снаружи. Иногда эти базы стояли в глубине джунглей, на равнинах и местах выжженных Империей полей. Их строили внутри скал, выбивая породу и стены льда исполинскими бурами, и на гигантских платформах поверх морей, океанов и даже лавы. Из всего этого выделялись разве что подводные комплексы за счет определенных требований к своей конструкции в целях безопасности, но и они между собой походили друг на друга, как две капли окружающей их воды. К слову, она же бурной рекой протекала прямо перед главным входом в здание, куда Меррин и Оби-Вану предстояло проникнуть. Имперцы взяли под контроль даже ее, дабы использовать в качестве дешевого, практически вечного генератора. Сервера банка данных ДНК требовали бесперебойной подачи целых килотонн энергии. В комплексах, где не было естественного источника оной или где его одного попросту не хватало, его заменяли или дополняли электроподстанциями, атомными генераторами и, в самых редких случаях, исполинского размера кайбер-кристаллами.

Поверх этой самой реки недалеко от главного входа раскинулся дюрасталевый мост. И именно на нем произошло первое столкновение с силами противника. На удивление, их выбежало встречать не так уж много бойцов, чем Оби-Ван ожидал увидеть изначально, но среди них были те, что представляли собой серьезную угрозу. А вот приводить сюда штурмовика с пусковой установкой оказалось уже не самой разумной идеей. Усмехнувшись этой мысли, Оби-Ван быстро нашел, как обернуть его присутствие на поле боя в свою пользу. Выпущенный в него снаряд он легко перенаправил на вышедшего из левого прохода дроида-часового, сбивая его с ног, но, к сожалению, не уничтожая с первого раза. Он старался не попасть ракетой в живых людей. Все-таки смерть от светового меча гораздо милосерднее, быстрее и безболезненнее, чем перспектива быть разорванным на куски снарядом. Увы, их противников явно не терзали те же вопросы морали, судя по тому, как следом за одним залпом вскоре прозвучал второй. Джедай и его отразил во все того же дроида, оставшегося без нижней половины тела, но все еще упрямо пытавшегося доползти до них с Меррин. Попадание вторым снарядом оказалось для дроида уже фатальным. Оби-Ван с Меррин сработались практически с первых минут боя, словно до этого годами сражались плечом к плечу. Двигаясь интуитивно и угадывая намерения другого еще до того, как те хотя бы успевали сформироваться в мозгу, юная ведьма и мастер-джедай представляли собой силу, с которой следовало считаться. Огромных боевых дроидов Меррин сковывала с помощью магии, а Оби-Ван тем временем отсекал у них все лишнее световым мечом, не забывая о контрольном ударе в панель на груди. Справиться с обычными штурмовиками оказалось еще проще. Половину из них достаточно было просто столкнуть Силой в бурную реку — ограждения у моста не поднимались выше метра. Остальных ждала более неприятная судьба, ведь в реке хотя бы оставались шансы выжить. Так что не прошло и пяти минут, как площадка перед входом в комплекс теперь была полностью зачищена от противников. Дюракритовый пол у них под ногами и мост позади усеивали искрящиеся ошметки дроидов, оброненное оружие и преимущественно бездыханные тела имперцев. Оби-Ван ненавидел убивать живых существ, особенно разумных, но последние несколько лет ему редко оставляли выбор. Гуманность гуманностью, а все же умирать Кеноби не прельщало еще больше.

После битвы на мосту дальнейшие события развивались стремительно. Оби-Ван бежал вперед, буквально прорубая себе путь сквозь врагов. Тех, кого не успевал устранить он, брала на себя Меррин. И наоборот. Он не чувствовал такого адреналина со времен спасения Леи. Если бы не обстоятельства и отсутствие клонов вокруг (что с некоторых пор являлось скорее плюсом), текущие события легко можно было принять за одну из операций в разгар одноименной войны. А может, за что-то еще более давнее, вроде совместных миссий от Ордена в те времена, когда конфликты в галактике вспыхивали локально, и джедаев приглашали разрешить ситуацию в качестве посланников мира, а не войны. Вот и сейчас их было всего двое: Оби-Ван и Меррин. Но этого оказалось вполне достаточно. Способности девушки в ее юном возрасте впечатляли джедая, превосходя даже одну его давнюю знакомую как минимум во всем, что касалось магического искусства. Своим копьем, впрочем, она тоже управлялась ничуть не хуже, чем лучшие фехтовальщики Ордена — световыми мечами. У вставших у них на пути штурмовиков и боевых дроидов не было и шанса против их дуэта. Оби-Ван им даже немного сочувствовал.

Его план оставался до банального прост, что по опыту бывшего генерала должно было значительно повысить шансы на успех их безумной авантюры. Кеноби служил приманкой и стоял в авангарде, пока Меррин прикрывала ему спину из теней. В бою она возникала внезапно, как вспышка кислотно-зеленой молнии. Джедай едва поспевал взглядом за ее передвижениями. Ведьма была настроена решительно и очень, очень зла. Все почти двадцать стандартных часов пролета через гиперпространство она провела в глубокой медитации, сохраняя силы, накопленные перед отправлением с помощью пары проведенных ей ритуалов (к вящему волнению Гриза, ставшего невольным свидетелем и потом икавшего от нервов еще пару часов). И это определенно дало свои плоды. Сейчас она больше напоминала стихию, нежели живое существо. Ее глаза пылали зеленым огнем, а голос, казалось, доносился издалека, грохоча раскатами грома. Некоторые бойцы, никогда не видевшие ничего подобного, откровенно шарахались в страхе. Кто-то даже пытался сбежать, но безуспешно. Их истошные крики обрывались резко. Меррин не принимала капитуляции.

Разумеется, учиненный ими в комплексе хаос недолго оставался незамеченным. Сирена тревоги надрывалась теперь на каждом этаже, турели под потолком хищно вертелись из стороны в сторону в поисках мишеней, а полы коридоров гремели и вибрировали от количества имперских солдат, проносящихся по ним в стремлении ликвидировать нарушителей до того, как лорд Вейдер обнаружит в значительных потерях со стороны охраны подтверждение их некомпетентности. Однако к тому моменту, как поднялась тревога, первые этажи комплекса оказались уже совершенно пусты, что сокращало численность охраны минимум втрое. К сожалению, это лишь немного облегчало джедаю с ведьмой задачу. Пока Вейдер поблизости и ждет их, эта миссия оставалась смертельно опасной, будь в комплексе хоть тысяча штурмовиков, хоть ни одного.

Оби-Ван прекрасно понимал, что скрыться от Вейдера невозможно, как и пытаться провернуть что-то у него за спиной. Только не в таком небольшом здании и не тогда, когда ситх ожидает его появления. К тому же для этого Оби-Вану следовало бы как минимум наглухо закрыться не только в их связи, что он и так с тяжелым сердцем давным-давно сделал, но и самой Силе, чего он уже не мог себе позволить, пока находится в самом центре вражеской базы. И уж точно не тогда, когда на середине пути им с Меррин пришлось разделиться. Хоть так было правильнее всего. Меррин выпала задача поставить несколько ловушек в коридорах, чтобы обеспечить им пути отхода, и отключить охранную систему, из-за которой «ожили» не только все турели и боевые дроиды в радиусе километра от базы, но и система ПВО. В том, чтобы зачищать весь комплекс, необходимости не было — это лишняя трата времени и сил. Основной бой, они знали, ожидал их впереди. И пока Оби-Ван отправлялся на него один. Не забыв пообещать Меррин, что сразу даст ей знать по комлинку, как найдет Кэла, чтобы она присоединилась к ним.

Сделать это, в общем-то, оказалось совершенно нетрудно. Вейдер ожидаемо не скрывал своей сигнатуры. Чего Оби-Ван не ожидал, так это того, что столкнется с ними обоими прямо посреди коридора в отделе генной инженерии. Здесь хранились квадриллионы данных практически о каждом разумном существе в галактике, не считая разве что совсем уж диких племен. Что-то из этого собиралось законным путем, какие-то данные были украдены из архивов почившей Республики и перераспределены в имперские центры, а что-то взято силой. Введение сетевых кодов являлось лишь первым шагом по взятию жителей галактики под контроль.

Справившись с мимолетным испугом от столь внезапного столкновения практически лицом к лицу с причиной своих нескончаемых ночных кошмаров, Оби-Ван нажал на кнопку на комлинке, оповещая Меррин, и постарался выпустить это волнение в Силу, приняв защитную стойку Соресу. Их с Вейдером, а следовательно и Кэлом, плетущимся за ним на невидимой цепи Силы, разделяло сейчас не больше десяти метров. Вейдер остановился по центру коридора, устремив взгляд точно на него. Мерцание лампы тревоги окрашивало его темную броню в алый цвет, вызывая ассоциации с пятнами крови. Оби-Вану не нужна была их связь или прямой зрительный контакт, чтобы почувствовать исходящую от бывшего ученика ненависть. Сколько бы он ни твердил себе, что перед ним больше не тот, кого он знал и любил все эти годы, он так и не смог полностью разграничить Дарта Вейдера с Энакином Скайуокером. Не смог задушить слабеющую с каждым днем, но упорно продолжающую жить вопреки всему надежду на то, что Падме была права, и в нем еще осталось хоть что-то хорошее. Даже сейчас, когда Вейдер активировал свой световой меч, такой же кроваво-красный, как отблески на его броне, и приставил тот к горлу его родного сына.

— Как предсказуемо, Оби-Ван. Я знал, что ты придешь, — голос Вейдера был как всегда ровным и холодным, но Оби-Ван знал его обладателя достаточно хорошо, чтобы понять, что ситх ликовал. — Материнский инстинкт такая неудобная вещь…

Словно не замечая меча у горла, Кэл в свою очередь смотрел на Оби-Вана чуть ли не с удивлением, как если бы до последнего не верил, даже когда заиграл сигнал тревоги, что кто-то в самом деле пришел его спасать. И ведь не просто «кто-то». К этому моменту юноша уже почти отчаялся. В плену для Кэла прошло чуть больше недели, но определить точное число дней, проведенных в заточении, он не мог, ибо все они слились в один бесконечно длинный. С перерывами на беспокойный сон и скудную еду, что приносили ему раз в день или, может быть, два, чтобы пленник не испустил дух раньше отмеренного ему ситхом срока.

Оби-Ван растерянно смотрел на Кэла в ответ. Это было совсем не то же самое, что увидеть его на голоролике. Тот мальчик был бесконечно далеко от него. Он едва казался реальным, потому что до появления того сообщения Оби-Ван искренне считал его погибшим. Ведь он был еще так мал, когда приказ 66 привели в действие. Но теперь…

Кеноби мотнул головой, сетуя на себя за неуместные размышления. Не время предаваться сантиментам. Да, конечно, он нашел своего сына, но на этом еще ничего не заканчивалось. Теперь его предстояло отвоевать.

— Отпусти его, Дарт, — спокойно сказал Оби-Ван, надеясь, что Вейдер не может чувствовать, как в то же время сердце в его груди бесновалось от волнения. — Тебе нужен только я.

— Зачем мне делать это, если я могу заполучить вас обоих?

— Вспомни, к чему тебя привела твоя алчность в прошлый раз! — предупреждающе, если не сказать с угрозой ответил джедай. — Ты снова готов рискнуть остаться ни с чем ради малейшего шанса забрать себе все?!

Механический голос Вейдера зазвенел от нарастающего гнева, оставаясь при этом все таким же неестественно ровным. А вот Сила вокруг ситха рассказывала совсем другую историю. Она пылала ненавистью. Но также болью. И жгучей, поражающей Кеноби своей искренностью обидой. У Оби-Вана перехватило дыхание от осознания.

Это была обида Энакина, а не Вейдера.

— Как смеешь ты из всех людей говорить мне об алчности, когда сам получил все, что только…

Договорить Вейдер (…Энакин?) не успел, прерванный услышанным над собой оглушительным скрипом. В ту же секунду с потолка слетела решетка вентиляции, но это не застало ситха врасплох. Свободной рукой он остановил ее в воздухе Силой прежде, чем она успела бы обрушиться ему на голову. Из открытой вентиляционной шахты вывалилось что-то, что разбилось об пол со стеклянным звоном. В тот же миг вся фигура Вейдера вместе с Кэлом скрылась в зеленом облаке. Линзы в его шлеме были невосприимчивы ко всем известным видам светошумовых гранат, но, похоже, к этому не относились магические трюки датомирских ведьм. У этой «гранаты» оказался не слишком большой радиус действия, всего пару метров, но это целиком компенсировалось ее эффективностью. Со своего положения Оби-Ван не ослеп, как двое других, а лишь подслеповато сощурился, тщетно пытаясь разглядеть в плотном тумане очертания нужной ему фигуры.

Дезориентированный Вейдер издал недовольный рык, от неожиданности на миг ослабив хватку Силы на своем пленнике. Кэл успел инстинктивно уйти от слепого удара мечом, рухнув на спину за секунду до того, как алый клинок разделил бы его туловище поперек на две части. Старший джедай почувствовал эти перемены и, ориентируясь на звук, воспользовался моментом, чтобы Силой подтянуть Кэла ближе к себе. Проскользив на спине по гладкому полу, Кэл остановился у самых ног Кеноби и принял сидячее положение. В ту же секунду оковы вокруг его запястий ровно посередине прорезал синий клинок. К своей чести, Кестис растерялся лишь на долю секунды, удивленно смотря на протянутую ему руку. А потом схватился за нее, поднимаясь на ноги.

Мысленно он едва мог сдержать ликование от того, что вновь может ощущать Силу вокруг. Лишиться ее хотя бы даже на неделю было все равно что потерять один из органов чувств. Кэл не хотел повторения ничего подобного. При взгляде на своего спасителя в его голове промелькнула, казалось, сразу тысяча мыслей. Он не ждал, что его смелая надежда в самом деле сбудется. Готовый максимум к тому, что Меррин с Гризом все же смогут его найти и хотя бы попытаться вызволить из плена ситха, чего бы им это ни стоило. В конце концов, там, где мастер Кеноби скрывался, могло и вовсе не быть никаких средств связи, чтобы увидеть сообщение от похитителя.

Поэтому сюрреалистичность ситуации до сих пор не отпускала его. Одно дело, когда мастер-джедай Оби-Ван Кеноби существовал как давний хороший знакомый мастера Тапала, несколько раз приходивший к ним попить чай, когда Кэл был еще слишком мал, чтобы иметь собственный световой меч, и слишком застенчив, чтобы выдавить из себя при встрече что-то содержательнее тихого «здравствуйте, мастер Кеноби», пока прятался за ногой своего мастера. И совсем другое, когда столько лет спустя он видел рядом с собой одного из двух самых прославленных генералов войны, спасающего его не просто из солидарности, как такого же, как он, джедая, в одночасье потерявшего все, а как родного ему человека. Их прежние встречи были редки, окончательно сойдя на нет с началом войны. Но Кэл вспомнил теперь, как часто прежде ловил на себе взгляды генерала, даже если тот обращался исключительно к мастеру Тапалу. Оставшись наедине со своими мыслями на целую неделю после того, как он узнал о себе нечто настолько поразительное, как кровное родство с его давним кумиром, за неимением иных занятий Кэл просто не мог не возвращаться к этим воспоминаниям.

Именно благодаря им он осознал, что его не просто так всегда как будто тянуло к этому невероятному человеку. И что это никогда не было просто восхищением чужим героизмом. Поэтому, несмотря на граничащее со страхом волнение от перспективы очредного столкновения с сильнейшим форсюзером в галактике, которые еще ни разу не заканчивались для него хорошо, Кэл едва сдерживал улыбку от осознания, кто будет сражаться с ним плечом к плечу на этот раз.

Тем временем Оби-Ван снял что-то с пояса за спиной и кинул ему в руки.

— Думаю, тебе это пригодится.

На миг при соприкосновении его пальцев с чем-то, что оказалось рукояткой светового меча, окружение Кэла резко поменялось. Привычный к подобному, Кестис не испугался, с любопытством заглядывая в чье-то старое воспоминание. Вместо серо-белых стен вокруг цвела поляна травы сочно-зеленого цвета, окруженная исполинскими деревьями, стволы которых растягивались в ширину метра на три. А вместо генерала Кеноби теперь перед ним стояла незнакомая фигура с длинными каштановыми волосами и едва различимой улыбкой на губах. Мужчина смотрел на него — и одновременно не на него — сверху-вниз. Их руки соединяла рукоять светового меча. Он — вернее, тот, к кому этот мужчина обращался, держал его с безопасной стороны.

— Световой меч — это жизнь джедая, Оби-Ван, — проговорил незнакомец низким хриплым голосом. Его слова звучали строго, но голубые глаза при этом весело щурились. — И признаюсь, меня начинает немного беспокоить то, как часто ты стал терять свои. Если я отдам тебе мой меч на время, обещаешь не потерять его? Там, куда я иду, я не смогу держать его при себе.

— Обещаю, мастер.

— Ловлю тебя на слове, падаван, — мастер-джедай подмигнул ему. — Иначе я лично приделаю к твоему следующему мечу ленточку для запястья. К слову, тебе больше нравится зеленый или коричневый?

— Мастер! — возмущенно воскликнул на это непривычно юный, но все же узнаваемый голос.

Незнакомый джедай только мягко рассмеялся в ответ.

Кэл моргнул, и наваждение спало. Он снова видел только магистра Кеноби. Его даже успела посетить странная, неожиданная, словно вовсе не ему принадлежащая мысль: Оби-Вану не место среди всех этих мертвых серых стен. Он выглядел для них слишком реальным, слишком живым. Как крошечная золотая птичка в слишком большой клетке, что не переставала быть оной при всей щедрости даруемого ей свободного пространства. Чтобы добровольно прийти сюда, продолжало что-то подсказывать Кэлу, Оби-Вану понадобилось гораздо больше, чем давящее чувство долга. Не дай ему остаться здесь навсегда. Его время еще не пришло.

— Вступай в бой только в самом крайнем случае, — отходя назад шаг за шагом, приказал ему Оби-Ван таким тоном, будто Кестис был одним из его бойцов-клонов, чем окончательно выбил младшего джедая из ступора. — Сейчас ты должен сосредоточиться на выживании.

Кэл кивнул, повторяя за ним в том, что теперь тоже отходил спиной назад, не спуская глаз с врага. Ему не нравилось, как мастер жестом приказал ему оставаться за его спиной, но пока он придержал свое возмущение при себе в ожидании того, что предпримет ситх.

— Так даже интереснее, — спокойно заметил Вейдер. Казалось, его нисколько не беспокоило то, что добыча ускользнула от него и теперь пытается сбежать. Держа активированный меч в руке, чуть отведенной в сторону, он шел на них медленно, почти играючи в своей неспешности, но при этом все еще неумолимо приближался к ним. Как будто сами они нисколько не сдвинулись с места за все это время. Словно не Вейдер подчинялся времени, как все вокруг, а оно — ему. Вторую руку тот поднял, чтобы произнести короткую команду в передатчик на предплечье.

Готовясь к худшему, Кэл все-таки активировал меч.

Его клинок был зеленым. И почему-то это казалось правильным.

— Я не оставлю вас с ним одного! — на всякий случай предупредил он, не без причин опасаясь, что именно этого Оби-Ван от него ждал. Все-таки он наслышан о самоотверженности этого джедая. И действительно: Кеноби бросил в его сторону беглый протестующий взгляд. На мгновение он как будто всерьез задумался, судя по тому, как тут же выругался под нос, должно быть, на его упрямство.

— Хорошо, — явно нехотя все-таки согласился старший джедай. — Но при одном условии: ты будешь держаться за мной.

Времени спорить не было. Хоть Кэлу и хотелось инстинктивно возразить, что он уже давно не ребенок, чтобы нуждаться в защите старшего и уж тем более прятаться за чьей-то спиной. Его уверенность на долю секунды поколебалась от того, что даже он ощутил, с какой мощью меч Вейдера обрушился на меч Оби-Вана при первом ударе. Но вскоре у него не осталось времени ни на какие размышления вообще, поскольку к ситху прибыло подкрепление. Сразу десяток штурмовиков позади Вейдера открыли огонь, только чудом не попав ни одним выстрелом в него самого, учитывая ограниченность пространства. По этой же причине Кэл старался отбивать выстрелы обратно в штурмовиков, даже не пытаясь перенаправить их в Вейдера, поскольку сильно рисковал вместо этого отразить какой-то из бластерных зарядов в незащищенную спину Кеноби. Возможно, именно на это ситх и рассчитывал, призвав их на подмогу. Что ж, этом Кэл готов был отдать Вейдеру должное: похоже, он в самом деле был твердо намерен не выпустить кого-либо из них отсюда живыми.

С трудом сдерживая удары чудовищной силы, сам Кеноби при этом с недовольством отметил про себя, что на этот раз Вейдер бил даже яростнее, чем при их прошлом столкновении. Хотя до того ему казалось, что разозлить ситха еще больше он был просто не в состоянии. Неужели Вейдер все-таки узнал о Кэле даже больше, чем ему уже нежелательно было знать? Одна лишь мысль об этом ужасала Оби-Вана. Ведь Энакин и без всей правды имел достаточно причин его ненавидеть. Не очень-то хотелось пополнять список, в котором лицемерие и так занимало одну из первых строк.

Назвать то, что происходило в этом чертовски узком коридоре, сражением было бы оскорблением в отношении последнего. Кеноби сразу же пришлось уйти в глухую оборону. Сохраняя спокойствие и игнорируя возможности для ответного удара, что автоматически улавливал его натренированный взгляд, он не переставал напоминать себе о том, что это не поединок. Теперь он сражался не за себя. И даже не за одну жизнь. Не только Кэл, но и приобретенная мальчиком семья теперь зависели от него. Он не имел права их подвести. Ему нужно было лишь потянуть время. Дождаться Меррин, чтобы вместе добраться до нужного отсека, где она установила ловушки. Давать сейчас Вейдеру полноценный бой в настолько узком пространстве, где при нем остаются все преимущества, значит заведомо проиграть. Оби-Ван не мог пойти на такой риск.

К счастью, ему не пришлось.

Когда один из ударов Вейдера в своей силе заставил его отшатнуться назад, едва сохранив равновесие, Оби-Ван почти смирился с тем, что следующий выпад ситха уже не сдержит, и его придется принять на себя. Но прежде, чем Вейдер, уже вознеся руку, успел обрушить на него всю свою ненависть и боль, вложенные им в последний, без всякого сомнения смертельный удар, эту самую руку вдруг сковала зеленая нить. С той же стремительностью ее резко дернуло вниз, буквально приковывая к полу вместе со второй рукой. Автоматически деактивировавшееся при столкновении с полом оружие ситха откатилось в сторону.

Оби-Ван осоловело моргнул, глядя на склонившегося у его ног врага. Его шея теперь находилась в идеальном положении для одного точного, быстрого движения мечом. Вот он идеальный шанс. Он может избавиться от этого монстра раз и навсегда. Исправить ошибку, допущенную им уже дважды. Его смерть будет быстрой и безболезненной. Тот даже ничего не почувствует — это большее, чем Дарт Вейдер когда-либо заслуживал. Но воспоминания о его предыдущих провальных попытках покончить со всем этим сделали Кеноби только хуже. Сердце болезненно сжалось от мыслей о Мустафаре. Глядя на яростно, но безуспешно вырывающегося из магических пут Вейдера, Оби-Ван пытался убедить себя, что сразив его сейчас, он просто наконец закончит его страдания, как должен был еще тогда, на этой проклятой лавовой планете. Это будет не хладнокровным убийством, но милосердием. В конце концов, в одном из их общих кошмаров Энакин сам просил, нет, буквально умолял его об этом.

Джедай нервно сглотнул, и ему показалось, что он пытается проглотить горсть песка. Так не кстати ему вспомнилась обида, что он ощутил в Силе ранее. Предательница память не остановилась только на этом. Почти что наяву он услышал слова Вейдера из того сообщения: «вернись туда, где тот, кого ты предал, впервые познал всю глубину твоего безразличия». Неужели он откажется от Энакина снова, лишь доказав его правоту? Еще и, будто в издевку судьбы, на той же самой планете, с которой все началось! Сколько же бессонных ночей с тех пор Оби-Ван провел в размышлениях о том, как бы все повернулось, поступи он в тот вечер иначе. Тем более он ведь действительно в глубине души желал этого. Он наконец был готов оставить прошлое в прошлом и жить настоящим, чего Квай-Гон наверняка хотел бы для него. Сомнения остановили его тогда в самый последний момент. Отнюдь не только из-за свадьбы. Ведь однажды он тоже нарушил один из главных негласных запретов. И все равно в итоге они привели его к отречению от собственного дитя. Может быть, это такой жестокий урок от судьбы, думал порой Оби-Ван. В моменты особенно острой тоски часто задаваясь вопросом: выжил бы Квай-Гон в тот злополучный день, если бы не бросился меня защищать? Вдруг Энакин когда-нибудь тоже совершит подобную глупость ради того, кто не стоил даже первой жертвы? Поэтому он поколебался. Позволил сомнениям взять верх, не способный себя перебороть.

Как не мог и теперь.

Говорят, когда что-то происходит в третий раз, это перестает быть случайностью.

Оби-Ван прикрыл глаза и тяжело вздохнул, сделав шаг назад. Потом он обязательно сто раз возненавидит себя как за это, так и за замеченный им пораженный взгляд Меррин, которая, устав поддерживать нить, в конце концов потеряла ней контроль. Отчасти из удивления. Удивилась она не только его решению не убивать чудовище Императора, но и тому, что левая рука Вейдера при очередной его попытке вырваться вдруг буквально оторвалась от плеча по локоть, оставшись лежать в его ногах. При ближайшем рассмотрении рука оказалась протезом. Вейдер с кряхтением выпрямился, покачнувшись. Но вовсе не действия Меррин, поставившие его в такое унизительное положение, заставили его замереть на месте. Первое время было слышно только его оглушительное дыхание, так как звуки пальбы стихли, едва Кэл расправился с последним штурмовиком из первой волны подкрепления. Впрочем, со словами он нашелся быстро.

— Не надейся, что твоя трусость убедит меня сохранить тебе жизнь, — оставшейся рукой Вейдер призвал свой меч, оброненный им из-за внезапной атаки. Казалось, он в упор не видел ведьмы даже при том, что та чуть не испортила ему все планы. Не замечал ни Кэла, с легким недоумением переводящего взгляд со спины отца на обрывки искрящихся проводов, свисающих из плеча ситха, ни даже потери собственной конечности. Для него существовал только его бывший мастер, вновь отказавшийся завершить начатое, что выглядел готовым сорваться с места в любую секунду. В отличие от него, Меррин сбегать не торопилась. Снова материализовав в руке копье, она смело встала перед ситхом, будто правда надеялась победить его, несмотря на упущенный чужими стараниями момент, или хотя бы загородить от него Кэла своей миниатюрной фигуркой.

— Меррин, нет! — крикнули Оби-Ван с Кэлом в один голос, и Кеноби в последний момент успел схватить кинувшегося было из-за его спины вперед Кэла за запястье, практически силой потянув за него юношу за собой, а Меррин — уже буквально с помощью Силы. Она не понимает, в отчаянии осознал Оби-Ван, никто кроме нас двоих. А вслух тем временем приказал на бегу:

— Назад! Отступаем! Сейчас не время!

«А когда оно наконец наступит?» — ехидно поинтересовался голосок в его голове. Несясь по коридорам так, словно его подгоняла сама смерть, что было не так уж далеко от правды, Оби-Ван, как и всегда, проигнорировал его. В конце концов, этот голос не мог сказать о нем чего-то, чего бы он уже давно не знал о себе сам. Ему казалось, что даже Вейдер, глядя на него сквозь алые линзы шлема, насмехался над его малодушием.

Меррин явно была рассержена тем, что ее буквально оттащили невидимой рукой Силы от Вейдера, точно как какого-то нашкодившего лот-котенка за шкирку. Чьим, в конце концов, этот джедай был отцом — Кэла или ее?! Но ее злость продлилась всего миг. Ведь благодаря Оби-Вану, именно этого времени ситху не хватило, чтобы сразить ее насмерть — кончик его светового меча лишь на несколько миллиметров разминулся с шеей девушки. На ее удачу, Вейдер взмахнул мечом не глядя. Он не уделил ей ни капли внимания, даже головы не опустил, как если бы Меррин была не стоящей его времени досадной помехой на пути к его цели в лице двух убегающих джедаев. Вернее, одного мастера-джедая. Его мастера.

Осознав, как близка она была к смерти, проглотив гордость, Меррин бросила затею дать ему бой и тоже сорвалась с места вслед за своими спутниками. Едва преодолев нужный отсек, она достала из кармана устройство дистанционного подрыва и нажала на кнопку, чтобы установленные ей в сочленении прохода бомбочки взорвались, замуровывая первый шлюз. Еще два последующих шлюза были запечатаны тем же образом, подрываемые за ее спиной один за другим. Ждущих ее чуть поодаль джедаев она нагнала в два счета. Кэл встретил ее улыбкой радости и облегчения.

— Не ожидал увидеть здесь еще и тебя.

Меррин с аналогичной улыбкой уперла руки в бока.

— Хм, странно. Мне-то казалось, увлекательные погони от существ, желающих нам смерти, подходят под твои представления об идеальном свидании.

— В мои времена свидания не подразумевали наличие третьего, — как бы между делом напоминая о своем присутствии, пробормотал Оби-Ван, все поглядывая на завал позади.

«Впрочем, Энакина это никогда не волновало…» — промелькнула против его воли едкая мысль.

Кэл неловко закашлялся и, кажется, даже слегка покраснел, вызвав у девушки теплый смешок. Но Кеноби не дал им времени перевести дух, тут же принявшись подгонять:

— Продолжите свой разговор позже, когда мы будем в безопасности, хорошо? Нужно выбираться отсюда. Наша жалкая преграда не задержит Вейдера надолго.

Он уже слышал, как металл с леденящим кровь скрежетом буквально рвут, чтобы добраться до них. Добраться до него. Оби-Ван знал: Вейдеру не было никакого дела ни до чего и никого другого. Кэла и Меррин он просто раздавит, не удостоив их и взглядом. Даже не из ненависти или злобы, а просто за то, что они стоят у него на пути. И это будет далеко не в первый раз. В своем неустанном преследовании бывшего мастера Вейдер продолжит идти по головам, Силой ломать трахеи и сворачивать шеи, пронзать сердца алым клинком, крушить чужие кости своими тяжелыми ботинками и сжигать поселения, оказавшие Кеноби малейшую помощь, в пепел. Он не успокоится, пока не убьет его. Ненависть, что им движет, ничем не заглушить. Кеноби оставалось лишь малодушно порадоваться, что Вейдер хотя бы не мог уничтожать целые планеты. Однако даже при том, что ситх не был так уж всесилен, о чем Оби-Вану иногда приходилось буквально напоминать самому себе, его не оставляло иррациональное, внушаемое ему, должно быть, инстинктивным страхом за ребенка ощущение, что прибыв сюда, он подверг Кэла даже большей опасности, чем если бы Вейдер расправился с ним в заточении. Глупости, конечно. Это все еще был выбор между двумя смертями. Просто само присутствие Оби-Вана на показательной казни рисковало сделать эту смерть более мучительной, если он сегодня проиграет. Вейдер вряд ли откажет себе в удовольствии заставить его смотреть. Хотя бы в отместку за то, как его некогда любимый мастер смотрел на него самого, пока его изрубленное такими родными руками тело заживо пожирало пламя.

По звуку разлетевшихся будто от взрыва металлических кусков позади становилось очевидно, что первая преграда уже была уничтожена. Они успели преодолеть лишь треть оставшегося до свободы пути, как с другой стороны коридора им навстречу выбежало несколько десятков штурмовиков, видимо, спустившихся на лифтах с нетронутых ими этажей комплекса. Теперь Кэл держался впереди, сметая врагов, точно смертоносное торнадо. Оби-Ван поймал себя на том, что невольно засматривался на него, оценивая предпочитаемый им стиль и навыки боя. Он помнил, что в подростковом возрасте Кэл предпочитал Атару. Тогда как его нынешний стиль представлял собой любопытное сочетание форм Ниман и Шии-Чо, которые юноша активно комбинировал с приемами Силы. Не меньше Оби-Вана впечатляло то, что хоть Кэл и едва заметно прихрамывал, а все его тело наверняка болело после пережитых в плену пыток, он сражался так, будто ничего из этого не чувствовал. Он был быстр и ловок, как полагает истинному рыцарю-джедаю в самом расцвете сил. Должно быть, возвращение Силы придало ему также физической энергии. Однако самым интересным оказалось то, что порой чужие мечи по первому времени весьма неохотно слушаются своих новых хозяев, но в его руке зеленый клинок казался ее естественным продолжением. У Оби-Вана горько-сладко заныло в груди от этого наблюдения.

Расправившись с последними противниками, им пришлось свернуть налево, к грузовой платформе, по которой в лаборатории доставлялось крупное оборудование и живые образцы фауны для экспериментов. В отличие от лифтов для персонала, она не блокировалась на специальные коды в случае активации тревоги при вторжении. Благо, Меррин предусмотрительно вызвала платформу на их этаж. Это был их последний рубеж перед кораблем. Шахта подъемника была велика и проходила через весь комплекс, с первого по последний этаж. Даже просто падать в нее было бы долго, не то что ехать на медленной самой по себе платформе. И это уже проблема. На такой высоте спрыгивать сразу на первый этаж рискованно даже с поддержкой Силы.

Поэтому они успели проехать лишь малую часть пути, как сверху показался ровный ряд направленных на них штурмовиками бластеров, а после и сам Вейдер. Бойцы открыли огонь одновременно с тем, как ситх подошел к самому краю, взирая на беглецов со все увеличивающейся высоты, и вскинул единственную руку вперед. Раздался оглушительный скрип, платформу тряхнуло. Троица еле устояла на ногах, когда гигантская многотонная платформа резко остановилась, а потом начала еще медленнее, чем спускалась, подниматься. Про себя Оби-Ван с мрачным удовлетворением поблагодарил себя из прошлого за то, что протезы ног ограничивали Вейдера в рискованных маневрах, вроде попытки спрыгнуть к ним на платформу. Потому что полностью здоровый Энакин, все еще такой молодой и сокрушительно мощный в Силе, прыгнул бы за ними, не раздумывая ни секунды. Он бы точно успел нивелировать урон от падения Силой. Вейдер же не мог так рисковать. Даже у его протезов был свой предел, который дал о себе знать несколькими минутами ранее. Этот предел вынуждал его полагаться всецело на мощь, а не скорость, хотя раньше он мог легко комбинировать их друг с другом. И тем не менее физические ограничения не помешали ему стать одним из самых опасных существ в галактике. Как не мешали ему теперь подчинить многотонную платформу своей воле, и потому лифт продолжал медленно, с надрывным скрипом протестующей гидравлики, но все же подниматься, вопреки противоречивым командам консоли. Оби-Вану не нужно было восстанавливать связь с Вейдером, чтобы понять — еще немного, и тот окончательно потеряет терпение. И тогда вместо платформы он вцепится Силой уже в него самого. Возможно, даже за шею.

Встревоженный этой мыслью, Кеноби с отчаянием осмотрелся по сторонам. Кисти рук уже начинали уставать от необходимости крутить мечом, дабы отразить бесперебойный бластерный огонь. Хотя с его положения это больше походило на бластерный дождь. Бластерный ливень даже, хотелось ему ворчливо заметить.

Меррин подбежала ближе к краю платформы, и Кэл рефлекторно прыгнул перед ней, загораживая ее от огня. Нечто вырвалось из ее руки, и прямо в воздухе в небольшом промежутке между платформой и стенами шахты образовался зловещего вида зеленый овал с клубящимся внутри дымом.

— Прыгайте! — крикнула Меррин за миг до того, как исчезнуть.

Оби-Ван даже не успел сообразить, на что он вообще смотрит (но уже убедился, что в такое маленькое пространство он точно не поместится, нет уж, спасибо), как почувствовал на запястье стальную хватку Кэла. Тот же без всяких колебаний прыгнул, утянув не успевшего также толком возмутиться джедая вслед за собой.

И они втроем вдруг оказались снаружи, неподалеку от выхода из комплекса. Если бы Кэл до сих пор не держал его, Оби-Ван по инерции рванул бы вперед и, может, даже споткнулся, но вместо его лишь слегка повело в сторону. Юноша отпустил его только когда убедился, что он может стоять на ногах самостоятельно.

— Первый раз всегда такой, — с сочувствием, но в то же время не без веселья заверил он старшего джедая. Оби-Ван недовольно фыркнул на его очевидное подтрунивание, пока что оставив комментарии о кое-чьем безрассудстве при себе, и пятерней отбросил упавшие на лицо волосы назад.

Из зеленого плоского овала за его спиной эхом донеслось его собственное имя, наполненное яростью. Моментально позабыв о своем возмущении, Кеноби резко развернулся с уже активированным мечом. Но никого, кроме них троих, здесь не было, а овал уже растворился в воздухе, будто его и не существовало. Даже удивительно, как он вообще смог услышать это с тем, как через громкоговорители на внешних стенах комплекса до сих пор надрывалась сирена. Возможно, ему это действительно просто почудилось. Но он точно не вообразил себе ту ярость, что сотрясла Силу вокруг. Даже Кэл нахмурился, явно почувствовав то же самое. У Оби-Вана едва снова не подкосились ноги, но на этот раз от того, как нечто с размаху, точно таран, врезалось в его ментальные щиты. Их сберегло лишь то, что с момента первой встречи с тем, что осталось от его ученика, Кеноби не позволял себе ослабить их даже во сне. Впрочем, ни это, ни сокрытие их связи в Силе со стороны одного лишь Кеноби не останавливало Вейдера от вторжения в его кошмары практически каждую ночь.

От мрачных размышлений Кеноби отвлек очередной неприятный сюрприз. Как будто предыдущих злоключений им было мало, из-за угла комплекса в их сторону теперь направлялся среднегабаритный шагоход. Едва завидев нарушителей, он зловеще развернулся, опустив дула в прицеливании.

— На это нет времени! — чуть ли не страдальчески в своем негодовании вздохнул Оби-Ван, уже принимая стойку, чтобы отбить первую очередь лазерных зарядов. Никто с ним в этом, конечно, не спорил, но все также понимали, что вести шагоход к «Богомолу» было нельзя. Его корпус и так нуждался в ремонте после недавнего отчаянного полета через скопление астероидов. В этот день Кэл выжил чудом дважды. Во второй: когда ему пришлось объясняться Гризу в том, откуда на правом боку его драгоценного корабля взялась такая огромная вмятина.

— А это много и не займет, — с ухмылкой заверил его Кэл. И не тратя более ни секунды, пока пилот шагохода выбрал своей целью Оби-Вана, отвлекшего огонь на себя, он вобрал в себя Силу и совершил рывок вперед. Кувыркнувшись в воздухе, Кэл оказался между ногами машины как раз вовремя — Меррин уже привычным, отточенным явно не одним боем жестом, будто они с Кэлом проделывали вместе подобный трюк не первый раз, оплела те зеленой нитью, и они стянулись ближе друг к другу. Одним слитным движением Кэл крутанулся вокруг своей оси, полоснув мечом посередине шарниров обоих механических ног, и перелетел между ними шагоходу за спину, изящно приземляясь на согнутую в колене ногу и ладонь. Шагоход выпустил под брюшко электрические бомбы, но это был уже скорее жест отчаяния. Слишком поздно. К тому же Кэл даже не коснулся земли, куда они рассыпались, когда все еще находился под ним. Потеряв опору, корпус шагохода рухнул вниз, как на подрезанных нитях, придавив собой обломки бесполезных ног. Бомбы взорвались, не оказав никакого эффекта на защитную оболочку машины. Пару секунд спустя из верхнего люка вывалился пилот без какой-либо брони, одетый в фуражку и форменный пиджак. Он не успел даже поднять бластер, как Кэл вырвал тот у него из дрожащих от волнения рук Силой и ей же швырнул имперцу обратно в лоб, не убивая, но оглушая. Останавливаться они не стали. Меррин прямо на бегу связалась с Гризом по комлинку, крича ему запускать двигатели.

Следуя прямо за ними, Оби-Ван невольно задумался о чувстве облегчения, что испытал от увиденной им до этого картины. Ему было приятно в очередной раз убедиться, что его сын не упивался бессмысленным насилием и смертями, что он заметил еще тогда, на пути к лифту, обратив внимание на то, что большинство своих противников Кэл по возможности отбрасывал в стороны Силой, не применяя к ним меча. Но в то же время Кеноби не сильно бы удивился, поступай тот иначе. Годы в бегах и жизнь в постоянном страхе могут изменить к худшему даже самые благородные сердца. Он лично встречал парочку бывших джедаев, не ставших ситхами, но настолько разочаровавшихся в себе и своих прежних идеалах, что они решили добровольно ступить на путь разбоя, грабежей и даже убийств. Он видел бывших падаванов, прибившихся к бандам пиратов и головорезов. На одном только Татуине за прошедшие годы успел наслушаться сотни историй и слухов о «странных способностях» тех, кто был пойман, казнен или убит имперцами при попытке оказать сопротивление. Он знал и несколько таких, кто был обращен Империей в своих в инквизиторов. Как насильно, так и совершенно добровольно. О тех же джедаях всевозможных рангов, кто был еще менее везучим, оказавшись пойманными охотниками за головами и проданными в рабство как экзотическая игрушка какому-нибудь богатенькому извращенцу или в качестве подопытного зверька для экспериментов доморощенных ученых безумцев над Силой, думать не хотелось вовсе.

Поэтому, да, Оби-Ван был рад тому, что его сын, пережив ту ужасную бойню, не только остался достойным человеком, но и нашел свою семью. Пусть даже самому Кеноби не было в ней места. По крайней мере, так думал он сам. И если смутное чувство негодования, которое он вдруг ни с того ни с сего ощутил, принадлежало кому-то еще (может, Силе? Неужели в нынешние времена ей оставалось до него какое-то дело?), он слишком устал, чтобы придать этой странности должное внимание. В конце концов, им все еще только предстояло покинуть эту проклятую планету.