Work Text:
Ощущение, будто по вискам стучат молоточком, было настолько сильным, что хотелось или кого-нибудь убить, или проспать часов двенадцать подряд. Или хотя бы шесть — он старался быть реалистом.
Дверь в спальный отсек с характерным звуком открылась, и он прошел внутрь, не включая свет. Почесал подбородок, снял очки, положил их на полку рядом со входом. Повернулся к стулу и начал методично стаскивать с себя одежду.
И даже не вздрогнул, когда голос за его спиной поинтересовался:
— Трудный день?
— Уверен, сейчас ты сделаешь его еще труднее, — пробормотал он себе под нос, но собеседник все-таки его услышал.
— О, — насмешливо протянул голос, — если бы я хотел, я бы уже это сделал. Остынь, командир, — на его плечи легли широкие ладони, — я пришел помочь тебе расслабиться.
Он перехватил одну из них и сжал — сильно, наверняка до боли, но если человеку за спиной и было больно, то он никак себя не выдал.
— Доктор Ханамия Макото, — отчеканил он, — покиньте спальный отсек командира корабля. У него нет сил на ваши игры.
— Я сделаю так, что появятся, — зло рассмеялся Ханамия и укусил его за загривок. — Командир Хьюга Джунпей.
Хьюга развернулся к нему — руки Ханамии тут же обвили его шею — и сердито сказал:
— Посылать нас в одной экспедиции было плохим решением.
— Все последние решения JAXA были отвратительными, кроме, пожалуй, этого.
— Конечно, идея собрать вместе столько человек, которые друг друга не переваривают, и отправить их на одну необитаемую планету была просто прекрасной.
— Ну, — хмыкнул Ханамия, — поэтому тебя и сделали главным, верно?
Хьюга и сам не раз задавался вопросом, почему Акаши, стоявший во главе управления полетами, настоял на его кандидатуре, и проклинал все и вся, когда увидел конечный список людей, оказавшихся под его руководством.
Изуки Шун, координатор полета. Имаеши Шоичи, специалист по минералогии. Аомине Дайки, инженер, отвечающий за оборудование. Айда Рико, медицинская помощь. Хайзаки Шого, механик. Ханамия Макото, глава химической лаборатории.
Командиром корабля «Нобунага-5» был Хьюга Джунпей, и когда в детстве он категорично заявлял, что не будет наследовать семейную парикмахерскую, а полетит в космос с командой мечты, то точно имел в виду не это.
Ладно Изуки и Рико, с которыми он учился еще в академии. Он мог вынести огромное эго Аомине, одного из первых астронавтов, проведших на Марсе более месяца. Хайзаки раздражал, Имаеши раздражал еще сильнее, но хуже всех был Ханамия.
Ханамию он просто ненавидел. Однажды даже попытаться его ударить — уже на корабле, когда Изуки и Рико записывали видео для оставшегося на Земле Киеши, а Ханамия, явно рисуясь, громко заявил, что тому в космосе не место и что его друзья должны сказать Ханамии спасибо, что вместо Киеши полетел он. Хьюга и раньше был уверен, что отравление Киеши — дело рук Ханамии, однако сам Киеши запретил ему что-то предпринимать. Говорил, что любой человек невиновен, пока его вина не доказана, а Ханамия не единственный химик в их окружении, хоть и самый талантливый.
Но на корабле Киеши не было. Были только Хьюга, Ханамия и его вина, которой он наслаждался.
И Хьюга почти сорвался.
Только Ханамия, как оказалось, хотел, чтобы на нем срывались, потому что хорошо умел направить агрессию в другое русло.
Как он заявил после их первого раза — скомканного, быстрого, на жесткой койке медицинского отсека, — трахаться хочется даже на Марсе. Даже в условиях марсианской гравитации, когда они все станут в три раза легче, благо что на корабле в жилых блоках научились воссоздавать атмосферу Земли. Хьюга тогда про себя мстительно отметил — Ханамия был еще не в курсе, что внутри жилого модуля тоже.
Хьюга потер переносицу, возвращаясь от размышлений к реальности. Реальность стояла перед ним в виде полуголого Ханамии, и, несмотря на двойственное — до сих пор — к нему отношение, Хьюга не мог отрицать, что зрелище было отличным.
— До сих пор не понимаю, почему мы делаем это, — честно признался он.
— Ну, — правая рука Ханамии, мирно лежавшая на плече, спустилась на задницу, — давай я попробую тебе объяснить.
Он сполз на колени и действительно попробовал. Дважды.
— Ну же, командир, неужели ты все еще не понял,— издевательски смеялся Ханамия, пока Хьюга прижимал его к койке, и глядел из-под дурацкой неровной челки — в такие моменты Хьюга вспоминал о детстве, проведенном в отцовской парикмахерской, и испытывал невероятное желание взять в руки ножницы, — закусывал нижнюю губу и невероятно раздражал, заставляя толкаться в него сильнее и чаще.
После оргазма Ханамия быстро отстранился, откатился в сторону и натянул на себя почти все одеяло.
Хьюга не особенно возражал — спать расхотелось. Он сел на кровати, спустил ноги на пол и так и остался в этом положении на несколько минут. Из оцепенения его вывел голос Ханамии:
— Эй, Хьюга, ты там в кататонию от пережитого не впал?
— И не надейся, — медленно ответил он. — И все-таки — зачем это было нужно?
Ханамия перекатился на кровати и оказался совсем рядом.
— Что ты испытываешь сейчас? Даже глядя на меня? Даже понимая, что у тебя нет выхода и что еще почти год тебе каждый день придется смотреть на улыбающуюся рожу Имаеши и слышать ругань Аомине и Хайзаки вперемешку с каламбурами Изуки? Готов поспорить, — он осторожно, почти нежно провел рукой по его спине, погладил поясницу, — не злость и не гнев. При плохом раскладе — равнодушие. При хорошем — спокойствие.
— Ханамия, — он привычным жестом помассировал переносицу, — я не спрашивал, зачем это мне.
— О, — беспечно отозвался тот, — вот как. Ну прости, я слишком сегодня вымотался, чтоб открывать тебе душу.
Он снова отодвинулся и практически мгновенно уснул. Или сделал вид, что уснул.
Хьюга не стал вникать: головная боль ушла, а значит, можно было заняться делами.
И не думать о том, что еще немного, и он нарушит все писанные и неписанные кодексы, подравшись с половиной собственного экипажа.
Он подтянул к себе папку, валявшуюся на полу, и начал читать последний отчет Имаеши о найденных образцах.
***
Тревога сработала тогда, когда он уже дочитывал, что «найденные образцы, разумеется, смогут приблизить нас к разгадке большинства вопросов, связанных с поверхностью Марса, но только после того, как минералогической лаборатории повысят финансирование».
В дверь забарабанили, и Хьюга услышал взволнованный голос Рико:
— Джунпей! Просыпайся, Джунпей!
— В чем дело? — крикнул он, прыгая на одной ноге в попытке натянуть штаны, и долбанул по кнопке, открывающей отсек.
— Надвигается песчаная буря, — внезапно ответил ему Имаеши, — кажется, эта планета решила, что она перенаселена.
Даже в критические моменты Имаеши Шоичи не мог удержаться от иронии, и сейчас это, как ни странно, успокаивало, а не раздражало.
Хьюга повернулся к ним:
— Что говорят приборы?
— Очевидно, что нам нужно убраться отсюда за час, — зевнул за его спиной Ханамия. — Хорошо, что сигнал всегда срабатывает с запасом. Сомневаюсь, что Аомине и Хайзаки уже начали свой рабочий день.
Рико метнула в его сторону осуждающий взгляд (еще более осуждающий достался самому Хьюге), пробормотала: «Точно! Аомине-кун!» — и быстро зашагала по коридору в соседний отсек.
Имаеши же расплылся в улыбке:
— Ханамия! Не ожидал тебя здесь встретить.
— Даже учитывая, что мы все заперты в помещении размером с баскетбольный корт? — вяло поинтересовался тот.
Имаеши улыбнулся еще шире.
— Если не хочешь остаться запертым здесь навсегда, Ханамия, то для начала советую тебе надеть штаны.
***
Через двадцать минут, когда они уже собрались перед последней дверью, отделяющей их от поверхности Марса, шаттла и пути домой, Хьюга повторил в динамик:
— На всякий случай еще раз. «Нобунага» ждет нас на орбите, возвращаться не будем, сразу держим курс на Землю. Все образцы мы собрали, за их доставку отвечаем я, Аомине и Хайзаки. Как только выходим наружу — быстро движемся по построенному маршруту. Изуки идет первым, мы выдвигаемся через пять минут после. Остальные ориентируются на меня.
— Вас понял, ориен-дир! Ха-ха!
— Изуки, заткнись, — как можно ласковее сказал Хьюга, и Изуки, кажется, наконец-то понял его сразу, потому что тут же замолчал. Молчали все, даже обычно ерничающий Имаеши и всем недовольный Хайзаки.
— Собрались! — скомандовал Хьюга и набрал комбинацию клавиш, необходимую для открытия двери.
Изуки шагнул вперед и почти сразу же пропал в пыли; дверь закрылась, но, согласно показаниям датчиков, он двигался правильным маршрутом. Через четыре минуты в наушниках раздался голос:
— Командир, я на месте! Начну заводить шаттл через тридцать секунд. До вылета к «Нобунаге» семь минут.
Хьюга украдкой выдохнул и быстро спросил:
— Как он?
— Внешние повреждения отсутствуют, до попадания в эпицентр бури успеваем. Жду вас! — бодро отрапортовал Изуки и отключился.
Хьюга поправил шлем, снова открыл дверь и сделал шаг в облако пыли.
***
Произошедшее после стало для Хьюги кошмаром наяву.
Вот они двигались в одной цепочке по направлению к шаттлу: Хьюга, Аомине, Рико, Хайзаки, Имаеши и Ханамия. Последнему казался ненадежным трос, обвитый вокруг скафандра, и он все время морщился, пытаясь придержать его рукой.
Вот порывом ветра оторвало деталь от шаттла. Хьюга тогда заорал: «Пригнитесь!», и все последовали его указаниям, все — кроме замешкавшегося с тросом Ханамии. Деталь прилетела ему в правый бок, и трос действительно порвался. Ханамию отнесло на несколько метров, а дальше…
Показания биомонитора Ханамии пропали.
Изуки в наушниках поторапливал, кричал, что потеря детали незначительна, что они смогут улететь и без нее, но для этого им всем нужно как можно скорее вернуться внутрь, а с этим были явные проблемы.
Имаеши тогда сам чуть не оборвал трос, шипел, что найдет Ханамию и приведет назад; Хьюге пришлось приказать Хайзаки тянуть Имаеши за собой. Хайзаки, не выбирая выражений, несмотря на общий канал, сказал Имаеши, что либо тот идет сам, либо пусть попрощается с трудами многолетних исследований, собранных у Хайзаки в переноске. Имаеши сдался.
Хьюга все-таки довел экипаж до шаттла и попытался вернуться за Ханамией, но не успел: либо они улетели бы сразу, либо остались бы там в полном составе.
Выбора перед ним не стояло.
Уже на корабле Имаеши, до этого молчавший всю дорогу, трясущимся голосом (Хьюга видел, что у него тряслись и руки — как у старика, как у отца, только что потерявшего сына) объявил:
— Это моя вина.
— Нет, — глухо сказал Хьюга.
— Моя вина, — повторил Имаеши, прикрыв глаза. — Я помогал Ханамии закрепить трос. Если бы я сделал это лучше...
— Имаеши-сан, — неловко подал голос притихший Аомине, — вы не виноваты. Трос был надежный, я все проверял.
Он давно работал с Имаеши и очень уважал его — пожалуй, на этом корабле только его.
Не так давно, как Ханамия, конечно. С Ханамией они пришли в JAXA еще молодыми гениальными исследователями чуть ли не сразу после университета.
— Моя вина, — повторял Имаеши как заведенный, — моя.
Хьюга подошел к нему, опустился перед ним на корточки, заглядывая в глаза, и твердо сказал:
— Пока я командир этого корабля, Имаеши, это только моя вина.
Рико то ли ахнула, то ли всхлипнула где-то сбоку.
Руки Имаеши наконец прекратили тряслись, повисли вдоль тела. Он будто отключился.
— Рико, Аомине, — негромко скомандовал — попросил — Хьюга, — позаботьтесь о нем.
Аомине кивнул.
Хьюга встал, хлопнул Имаеши по плечу и ушел в командирский отсек.
Сползя по запертой двери вниз, Хьюга наконец в полной мере оценил, как удобно иметь помещение, где тебя никто не побеспокоит, почувствовав, как к горлу подступает комок, а к глазам — слезы.
— Ханамия, — пробормотал он, и его прорвало.
***
В этот момент Ханамия Макото открыл глаза.
К вечной головной боли прибавилась боль в районе печени — кажется, его приложило каким-то осколком. Он еле поднял руку, согнул в локте и простонал: с первого взгляда было ясно, что биомонитор разбит. Хорошо хоть скафандр каким-то чудом уцелел.
Попытка встать оказалась неудачной.
— Твою ж мать, — прошипел Ханамия и с трудом поднялся на ноги, упираясь взглядом в жилой исследовательский модуль, наполовину занесенный песком.
И справа, и слева от него простиралась только красная поверхность Марса.
И ни следа шаттла.