Work Text:
Лайт решил сначала встретить Рождество с L, и только потом убить его с помощью Рэм. Торопиться не стоило, хотя и медлить причин не было тоже, просто у Лайта были некоторые желания, связанные с живым L, и он собирался им потакать.
Семье он сказал, что будет праздновать с Мисой, а Мисе — что с семьей и нет-нет, совершенно невозможно пригласить ее к себе домой. Рождество — семейный праздник, а они пока что не семья, но обязательно будут. Когда-нибудь. Вот разберутся с L и станут строить дивный новый мир. Устроив так дела, он помчался в штаб расследования, весьма окрыленный надеждами.
Как и следовало ожидать, штаб был пуст. L накануне говорил, что хочет побыть один в этот день, и детективы с уважением восприняли его слова. Все, кроме Лайта.
Нет, один ты не будешь, подумал тогда Лайт.
Сейчас же Лайт бродил, словно призрак, по пустым комнатам и лестницам. Какое же тоскливое место, никто не украсил его к Рождеству. Мацуда собирался, но раздумал после того, как L на него посмотрел этим своим обычным взглядом. Кстати, где L? Удрал в свою Англию, или где он там живет на самом деле?
В конце концов Лайт обнаружил L в бывшей комнате Мисы на диване: он лежал на спине с закрытыми глазами в расслабленной позе. Спал или просто отдыхал? Лучше бы спал, тогда бы Лайт реализовал свой сценарий и незаметно ушел.
Лайт опустился рядом, положил ладонь ему на грудь и стал слушать стук его сердца. Он бы просидел так долго, если бы L, как всегда, все не испортил. Глаза он не открыл (и на том спасибо!), зато открыл рот. И вовсе не для того, чтобы предложить Лайту заняться оральным сексом.
— Ты что тут забыл, Лайт? Почему ты не отправился домой праздновать Рождество в кругу семьи?
Да зачем он вообще дал понять, что проснулся? Делал бы и дальше вид, что спит!
— Уверен, ты сам сумеешь ответить на этот вопрос, — доброжелательно проговорил Лайт сквозь зубы.
— А что насчет компании очаровательной Мисы? — зевая, продолжил допрос L. — Двое под одной омелой, поцелуй чистой любви?
Про омелу Лайт даже не подумал. Было бы занятно подвесить ее над дверью и удивленно сказать: о, Рюдзаки, гляди-ка, тут омела! Может, поцелуй?
Интересно, что бы этот лис ответил? Нет, с ним не нужно церемониться. Просто поцеловать его безо всякой омелы, и все.
— И на этот вопрос ты знаешь ответ.
— Ты решил встретить Рождество здесь. Довольно странный выбор, если честно. Никаких угощений, никаких украшений, никаких подарков. Что же тебя…м-м-м… привлекло?
Лайт провел большим пальцем по его губам, а потом наклонился и поцеловал, протолкнул язык ему в рот и все ждал, что L прикусит ему язык или ударит ногой, но ничего такого не происходило, L даже глаза не открыл.
Лайт так и не убрал руку с груди L, и почувствовал, как сердце под его ладонью сперва забилось чуть быстрее (в самом начале долгого поцелуя), но после вернулось в ровный ритм.
Лайт отодвинулся, чтобы отдышаться. Вроде бы обычный поцелуй, но у него кружилась голова от счастья. Вот что значит целовать того, кого ты действительно хочешь, даже если этот кто-то — L.
— Это что, мой подарок на Рождество? — спросил L, распахивая, наконец, глаза. Лайт не увидел в них ничего, кроме собственного отражения.
— Нет, это мой подарок на Рождество. А тебе я принес клубничный торт.
L вздохнул так, словно Лайт подарил ему червивое яблоко.
— Ты же знаешь, что у меня аллергия на клубнику?
— Нет у тебя никакой аллергии. Вставай и ешь свой торт.
L слегка улыбнулся — одними губами, взгляд его был холоден и пуст.
— Ты действительно хочешь, чтобы я встал?
Лайт был так рад, что поцелуй завершился успешно, что не задумывался о продолжении. Но если L этого хочет, то это же замечательно! Нужно сделать вид, что ему-то безразлично, пусть инициатива идет от L.
— Не особо, — небрежно откликнулся Лайт.
— Тогда встану.
Ну, этого следовало ожидать.
Лайт безучастно наблюдал за тем, как L ест клубничный торт, тщательно отбирая клубнику и откладывая ее на край коробки, и думал, что бы было, если он начал не с поцелуя, а чего-то…
— Как думаешь, Кира празднует Рождество? — спросил L.
Лайт настолько погрузился в фантазии, что не сразу воспринял вопрос.
— Имеешь в виду, убьет ли Кира кого-то на Рождество? Скорее да, у него же нет выходных.
— Имею в виду, — пристально глядя на Лайта, сказал L, — что вот этот человек сидит в кругу семьи, веселится, распаковывает подарки, ест рождественский пудинг и пишет имена бедняг, которые, быть может, тоже празднуют Рождество у себя в тюрьме.
— Не думаю, что Кира ест рождественский пудинг, — с улыбкой возразил Лайт. — Он же японец, а не англичанин.
— Значит, насчет остального возражений нет?
— Из нас двоих ты — опытный профайлер, а не я. Какие у меня могут быть возражения? К тому же, ты же считаешь Кирой нас с Мисой? Так что тебе прекрасно известно, по крайней мере, как я встречаю Рождество, — с этими словами Лайт медленно положил в рот отложенную L клубнику. — Как видишь, ем рождественскую клубнику в твоей очаровательной компании и ничего никуда не пишу. Так что ты либо ошибаешься насчет того, что я — Кира, либо насчет того, чем Кира сейчас занят. Выбирай на свой вкус.
L развернул коробку так, чтобы Лайт больше не мог дотянуться до клубники.
— Это же ты мне подарил?
— У тебя же вдруг возникла аллергия?
Некоторое время они молчали. Лайт думал: уйти или остаться? Уходить не хотелось, оставаться было невыносимо. Присутствие L как обычно бодрило, конечно, но… сегодня хотелось другого. Он все еще думал о поцелуе, и ему мучительно хотелось снова это сделать.
Как можно осторожнее он спросил:
— Могу я еще раз тебя поцеловать?
L долго вглядывался в него в поисках только ему ведомого ответа, а после молча кивнул.