Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

— хватит на людей кидаться, а, — кёрли усмехается, пока глаз пробегает по этикетке на упаковке замороженного мяса.
 
ему даже оборачиваться не надо, чтобы знать, что очередная девушка пугливо пятится и семенит прочь от них, напуганная тяжёлым взглядом джимми.
 
— бесят они меня. не понятно, на что глазеют.
 
вообще-то понятно на что. время тёплое, так что во славу удобства кёрли носит шорты, которые ни одну из его ног толком не прикрывают. и это ещё если не начинать рассматривать руки. хоть лица за маской и кепкой было толком не видно.
 
— я не помру от пары косых взглядов.
 
в ответ у него из рук насильно забирают вакуумную упаковку. джим всегда имел эту привычку, скорее занять себя хоть чем-нибудь, нежели чем просто пребывать в благоговейной злости. так что после пары секунд упаковка, по всей видимости прошедшая инспекцию, летит в тележку.
 
— в списке больше нет ничего?
 
к счастью, девушка на кассе слишком заёбана жизнью, чтобы волноваться о том, как выглядит сотый покупатель за это утро. а то джимми и с ней бы посрался, с него станется.
 
он настаивает на том, чтобы самостоятельно нести пакеты, хотя живёт кёрли совсем близко. на самом деле то, с какой самоотверженностью он рвался защищать кёрли от любой, даже несуществующей опасности, было в каком-то смысле очаровательно. и безумно иронично. и всю дорогу кёрли хочет что-нибудь по этому поводу сказать, но никак не решается, пока его нерешительность и быстрые взгляды в сторону второго мужчины не становятся настолько очевидными, что он уже сам спрашивает что, блять, кёрли хочет.
 
— да так. ничего.
 
он улыбается под маской, проводя карточкой по сканеру лифта, открывая доступ к жилым этажам апартаментов.
 
джим не спрашивает, может ли он остаться. он и с утра, придя и буднично заявив, что поможет с походом за продуктами, не спросил, надо ли оно кёрли. но тот и не думал отказываться.
 
они никогда не готовили вместе. в годы студенчества им было не до пользования общажной кухней, на корабле всегда стояли специальные машины, не требующие приложения никаких усилий в принципе. несмотря на это, сейчас у двоих всё получалось на удивление складно. кёрли даже был рад. его протезы были годны для множества рутинных задач, но не для хорошей шинковки.
 
его тянет спросить с каких пор джимми так хорошо обращается с ножом, но вовремя себя останавливает. что-то подсказывает, что для таких шуток ещё рано. вместо этого только говорит:
 
— спасибо, что помогаешь с этим.
 
— угу, — он отзывается механически, перед тем как на секунду перевести взгляд на кёрли. тот улыбается, он в этом практически полностью уверен, но всё-таки… — ты можешь эту штуку снять. если хочешь. постоянно в наморднике таскаться звучит как так себе удовольствие.
 
сердце кёрли пропускает удар, клешня протеза инстинктивно ложится на ткань маски. он не привык снимать её перед кем-то. только в одиночестве, или при походе к врачу.
 
— да… всё не так страшно, — он пытается отшутиться, но смех выходит уж слишком неправдоподобным.
 
джим смотрит нечитаемо, потом поднимает доску и скидывает то, что успел порезать в сковороду. овощи приятно шипят, по кухне разносится травянистый аромат.
 
— стрёмно рядом со мной да? — он усмехается, но потом сам же себе и отвечает быстрым шёпотом, — ну конечно, схуяли тебе должно быть пиздец комфортно…
 
руки упираются в пластик столешницы, он смотрит вниз, глаза широко раскрыты, а голова пригнута, будто его сейчас ударят.
 
кёрли теряется. что на такое отвечать? правду, наверное. только он сам её не знает.
 
—  сам не знаю, как мне, джим, — наконец находится, — мне… сложно.
 
он не знает, чего он ожидал. ничего он не ожидал, на самом деле. меньше всего ожидал, что его простят. не ожидал, что всё будет как раньше. а две недели назад не ожидал, что ему позвонят из больницы и проинформируют, что пациент по имени кёрли грант хочет его, джима, увидеть перед тем, как выписываться.
 
— я могу уйти, — он старается говорить спокойно и непринуждённо, шинкуя очередную морковину.
 
— останься, — кёрли отвечает в тон ему, помешивая то, что уже есть в сковородке, — я рад, что ты пришёл.
 
— … как скажешь.
 
снова тишина. только тихий треск масла и звуки машин с улицы. кёрли смотрит сначала на плиту, потом на джимми, потом снова на плиту. со вздохом, как атлет перед прыжком в длину, подцепляет клешнёй маску и стаскивает её полностью.
 
джимми не может не заметить, но как только это происходит, немедленно фокусируется на том, что делают его руки. последняя порция продуктов отправляется в сковороду, доска в мойку, открыть кран, найти губку…
 
он очень хочет вести себя так, будто ничего не произошло. будто всё нормально. будто вся эта ситуация совершенно, блять, нормальная и будничная.
 
и это отдаёт кёрли тупой болью в грудь. он знает, как выглядит. он смотрится в зеркало каждый день. он смирился. уже давно на самом деле. и всё же…
 
— так противно? — он спрашивает с горечью на языке, наблюдая за тем, как джимми отмывает уже десять раз чистую доску.
 
он ожидает многого. того, что джимми пошлёт его нахуй, того, что попытается оправдаться или не скажет ничего вовсе. чего он не ожидает, так это того, что джимми резко выпрямится, посмотрит на него прямо, не отводя глаз, даже не морщась от картины перед ним и чётко, с помесью злости и сожаления.
 
— мне. не. противно. — он цедит через сжатые зубы, — это, блять, я тебя таким сделал, насколько, сука, лицемерно было бы, если бы я… — голос нарастает, джимми почти переходит на крик, но замолкает. в порыве ярости разделочная доска, брошенная его руками, летит на дно раковины, разбивая вдребезги лежащую там тарелку, — ну ебаный пиздец!
 
и снова сжатые зубы. и снова взгляд вниз, только чтобы не смотреть на кёрли. снова полная отдача новому заданию, только чтобы не думать о том, что только что сказал. он выключает воду и по одному достаёт осколки, аккуратно складывая их рядом с раковиной.
 
— коробка какая ненужная есть?
 
но кёрли молчит. в его голове один вопрос, тот, который мучает его уже две недели, и который он очень не хочет задавать. но раз уж джимми решил не сдерживаться, почему должен он?
 
— скажи… а ты вообще зачем сюда приходишь?
 
джим останавливается. он смотрит на то, что сотворил. в смысле, с тарелкой. стоит молча, опираясь на раковину. почему? да потому что всегда так.
 
— потому что я всегда рядом с тобой, — голос стал не в пример тише. почти что шёпот, — всегда ж так было, разве нет? я и в универ пошёл в тот, который ты выбрал. и в этот пони, мать его, экспресс. и в больницу к тебе припёрся, когда ты позвал… у нас уже традиция какая-то получается.
 
— ты думаешь ты обязан…
 
— нет, — да, — просто не могу не. я не знаю как быть, если не рядом с тобой, — он тщетно пытается держаться, но голос начинает предательски дрожать, — меня когда медики вытащили, я ж думал я их всех… ну в общем да. потому что думал… да даже представить не мог, что ты меня видеть захочешь. какой там видеть, знать. а ты, какого-то хуя, позвал обратно.
 
кёрли знал джима долгие годы, но моменты как этот, когда он просто честно и открыто о чём-то говорил, мог сосчитать по пальцам. если бы они у него всё ещё были. эта открытость казалась чем-то новым, неизвестным, но… необходимым. сейчас, в этот момент времени, безумно необходимым.
 
— а как иначе-то? — он тоже тих, будто боится спугнуть, — иначе получилось бы, что я на тебе сдался. а я так не могу. сам понимаешь.
 
но джим не понимает. он, лично, на себе сдался. и уже очень давно. даже до экспресса. а может даже до колледжа. он судорожно вздыхает, эмоции лезут через все края. в особенности чувство вины, зародившееся ещё на корабле. тогда он пожертвовал своей жизнью в надежде, что это хотя бы немного исправит его грандиозный проёб.
 
но вот он здесь. живой. хотя заслужил этого меньше всего.
 
и все же кёрли так беззастенчиво добр к нему. он таким был всегда. но джим этого не заслуживал. вообще никто не заслуживал кёрли, но джим в особенности.
 
он делал это не в первый раз. он делал это на корабле, после крушения, редко, только когда был уверен, что кёрли спит, накормленный обезболивающими. выгонял аню и стоял на коленях перед его кроватью, ничего не говорил, просто... существовал там, уперевшись лбом в тонкий матрас.
 
впервые он сделал это, пока кёрли был в сознании, перед тем как поместить его в криогенную камеру. в тот момент он был уверен, что видит его в последний раз. и тогда он стоял перед ним, плача, умоляя простить его.
 
джим не до конца осознаёт, что повторяет это сейчас. но что-то в этой позе, в том, как он обнимает кёрли за ноги и плачет, уткнувшись ему в живот, было такое знакомое, такое горько-сладко успокаивающее. как будто это было правильно. как будто умолять о прощении — единственное, что ему теперь оставалось делать.
 
у кёрли перехватывает дыхание. он стоит как вкопанный хорошие десять секунд перед тем, как клешня ложится на каштан волос, пытаясь сымитировать человеческое касание. пальцы-антенны перебирают ломкие пряди, пока друг-враг-любовник разваливается у кёрли на глазах. надо срочно ловить кусочки и склеивать обратно.
 
— иди сюда, — он вздыхает, садясь на кафель, утягивая джимми в объятия, — чего такое началось. вроде не первогодки уже, ну…
 
а самое ужасное то, что джимми знает, что кёрли ему этого никогда не припомнит. ни завтра, ни через год, ни через десять лет. потому что кёрли, такой понимающий, добрый, всепрощающий, такой… ну прямо сказать, идиот.
 
они молчат. джимми удручённо, кёрли с пониманием. клешня вверх-вниз от поясницы к подрагивающим плечам. и ему от чего-то опять спокойно. так ведь не должно быть? не должно его успокаивать присутствие человека, превратившего его жизнь в ад, обрекшего его на агонию тела и души на долгие пять месяцев. кёрли приходит к тому же выводу, что и джимми. наверное он просто идиот.
 
— кёрлс…?
 
— м?
 
— я тебе тарелку разъебал.
 
кёрли издаёт лёгкий смешок.
 
— есть такое.
 
— выкинуть придётся.
 
— зачем выкидывать? склею.
 
===
 
новая задача: умыться.
 
в ванной у кёрли медицинский музей. сюда бы аню. раковина завалена марлей, антисептиками и антибактериальными салфетками. полки пестрят ярко-оранжевыми бутыльками. даже мыло с гелем для душа, и те клянутся устроить микробам геноцид.
 
джим ждет, пока холодной водой раковину наполнит почти до краёв, перед тем как опустить туда лицо. первый порыв — прекратить издеваться над собой. холодно и не вздохнуть. но он стоит. вцепившись в керамический бортик, пока кожа не начинает неметь, а лёгкие гореть. только тогда инстинкты в обход сознания берут верх и предотвращают утопление в раковиной. стыд и позор. застрелиться было проще. 
 
ему хочется кричать. орать. вид собственного отражения, такого жалкого и несчастного, только усиливает это желание. но тогда он точно в глаза кёрли больше никогда посмотреть не сможет. поэтому перед тем, как начать рвать себе глотку, снова опускает голову вниз, заглушая вопль водой. главное не захлебнулся — уже хорошо.

он растирает лицо краем собственной футболки. умывание внешнему виду на пользу не пошло. мокрые пряди у линии роста волос налипли на лицо и теперь предают ему ещё более страдальческий вид.
 
а вот истинный страдалец, безволосый калека, выглядит вполне счастливо и даже увлечённо, сидя за столом и подбирая кусочки посуды один к другому. когда находит пару — выдавливает клей на оба края и прижимает их друг к другу. и получается у него это настолько точно, что джимми засматривается.
 
— надо же. рыбу почистить ими не можешь, а как утварь латать — это пожалуйста? — он усмехается, садясь на соседний стул, не отводя взгляда от процесса. правда клеит кёрли какой-то пахучей гадостью и по-хорошему надо бы открыть окно.
 
— есть такое, — он, всё ещё без маски, тоже улыбается, — они на самом деле для таких задач хороши. а может это я во время терапии натаскался.
 
— из этого ж потом есть нельзя будет.
 
— пускай. на стену повешу.
 
джимми наблюдает ещё какое-то время. кёрли работает качественно, но уж очень медленно. примеряясь взглядом, джим берёт два осколка и пытается соединить их. они оказываются подходящими, поэтому он отбирает тюбик клея и скрепляет их окончательно.
 
— надо оба куска промазать, — кёрли спокойно говорит, перебирая осколки, которые ближе к нему.
 
— а разница какая? один хуй клей и там и там затечёт.
 
— в инструкции так написано, — он жмёт плечами, стирая лишнюю каплю, стекающую вниз по керамике.
 
— а своей головой подумать не?
 
— причём здесь это? — кёрли закатывает глаза, изображая раздражение, но предательская улыбка его выдаёт, — просто хочу сделать всё как надо. что плохого в том, чтобы следовать простым указаниям?

то, что после них ты кончаешь существованием со званием лучшего капитана никому не нужной жестяной банки.

— много чего, — джимми бурчит себе под нос. не может же он так ответить.

кёрли, наверное, улавливает отголоски его мыслей. может поэтому, а может из-за того, что джимми снова начинает преувеличено внимательно сопоставлять осколки, решает не уточнять.

— как ты это на стену-то приделывать собрался? тоже клеем?

— не знаю, — честно признаётся, — как-нибудь. интернет подскажет.

— сверлить наверное придётся.

— тарелку сверлить?

— идиот? стену.

ну конечно. и плевать, что они за всю жизнь и гвоздя на двоих не забили.

после примерно получаса тарелка выглядит не лучшим образом, но хотя бы цела. джим встаёт, чтобы открыть окно.

— ты, кстати, ну... — он запоздало вспоминает, — извини за это.

— нормально, — кёрли тоже встаёт, примеряя тарелку на разные позиции на стене, — всё можно починить.

— прям всё? — джим не сдерживает комментария, но тут же кусает себя за язык.

но кёрли только вздыхает, переводя на него усталый взгляд.

— не начинай.

и только. даже самобичеваться по нормальному не даёт, ну что за существо.

Chapter Text

— у тебя здесь курить можно?

— кури, кто запрещает.

всё ещё стоя у окна, джимми достает пак сигарет и подпаляет одну, зажав фильтр между губами.

вскоре вторая такая же появляется и у кёрли. вообще-то он не курит. бросил ещё в колледже. но редко, за компанию с джимми, после очередного рейса мог.

когда он подходит к окну, джим уже достал вторую сигарету. и когда опирается плечом о раму, повторяя чужую позу, джим аккуратно протягивает её, держа двумя пальцами, фильтром по направлению кёрли. тот не говорит, что полностью способен справиться сам и молча цепляет её зубами, делая затяжку, когда джимми щёлкает зажигалкой во второй раз.

раньше они прикуривали друг от друга. это был забавный фокус, лёгкий в исполнении, если приловчиться, и даже в какой-то степени интимный. но сейчас как-то не до того.

с третьего раза у кёрли получается зажать сигарету клешнёй.

— врачи твои, — джим запоздало обеспокаивается, — голову тебе не открутят? у тебя ж лёгкие уже ни к чёрту...

— у меня всё в этом теле ни к чёрту.

кёрли улыбается с горечью, вздыхая и кусая кончик языка. его тело болит. всегда. пересаженная кожа зудит, протезы жмут, глотка сушит. и никотин этому всему не на пользу, но он помогает на время заглушить ноющее чувство несправедливости и сожаления.

— у тебя опять это лицо.

— чё? — джим поднимает бровь, делая затяжку, выдыхает почти что перевесившись через подоконник, — какое?

сжатые губы. сморщенный нос. темнеющие морщины на лбу. взгляд в сторону, никогда не на чужое лицо.

— виноватое, — кёрли говорит честно, пожимая плечами, — постоянно его вижу, как речь о моих травмах заходит.

— самомнение у тебя зато не пострадало, я так погляжу, — он огрызается, только чтобы не признавать, что кёрли прав.

к счастью, тот не видит необходимости давить на джимми. от его признания ничего не поменяется.

они стоят молча, не глядя друг на друга, стряхивая пепел за подоконник. солнце клонит к западу, а окно выходит на восток, поэтому им не жарко. там улица, шумная, полная людьми и машинами. виден кусок двора соседнего дома, где дети, ещё не подростки, но скоро ими станут, занимают качели, вставая на них ногами и пачкая цветастый пластик грязью с подошв. они раскачиваются и прыгают, замеряя, кто дальше. с каждым новым "рекордом" слышен ликующий смех и преувеличено длинные аплодисменты.

у кёрли начинают ныть ноги.

— всё в порядке? — джимми спрашивает, наблюдая как он отходит к шкафчикам, находит там очередной пузырёк и не поморщившись, без воды, глотает две белые таблетки.

— жить буду, — кёрли заставляет себя улыбнуться, садясь на ближайший стул, — колени. не щадят меня сегодня.

джимми отворачивается, дабы избежать ещё одного комментария о виде своего лица.

— я могу чем-нибудь помочь?

===

три дня после выписки.

— м-да. местечко конечно… халтура, — джимми констатирует, ставя последнюю коробку на пол.

кёрли только жмёт плечами.

— всё лучше, чем под мостом.

— заебись логика. так им и скажи. переселят тебя под мост, но со своей коробкой. из под целого холодильника, если повезёт.

— и мисочкой для подаяний?

— с ней самой.

кёрли открыто смеётся, что заставляет джимми хмуриться только сильнее.

— учти, под мост я к тебе таскаться не собираюсь, — он предпринимает последнюю попытку, ни на что не рассчитывая.

но, на удивление, это срабатывает. в каком-то смысле. хотя бы кёрли перестаёт смеяться.

— а… сюда собираешься?

— ну, — джимми нервно усмехается, рука ложится на шею, — конечно. ты ж, ну…

он делает неопределённый жест в сторону станции зарядки протезов, которую кёрли уже успел распаковать.

только кёрли не для того всеми силами отмахивался от всевозможных предложенных ему сиделок-волонтёров и программ помощи для самых жизнью обиженных, чтобы на роль такой сиделки вызвался джимми.

— я хочу с тобой в парк ходить, — он заявляет внезапно, не дав ему окончить мысль, — или даже в зал. я видел, люди вообще без конечностей там такое вытворяют. и смотреть трэшовые фильмы под пиво. как раньше. хочу…

на этом моменте он поворачивает голову в сторону. чего он там хочет? не так много осталось вещей, которыми он может наслаждаться. тем более с кем-то. не много осталось. много чего случилось. ещё больше поменялось. а они остались, по сути, какие были. джимми остался.

останься.

— в общем, — моток головы, кёрли снова смотрит на собеседника, — для приёма таблеток у меня есть будильник. а со всем остальным эти штуки прекрасно справляются, — он демонстрирует клешни, пару раз сжимая и разжимая для верности, — так что… таскайся сюда сколько хочешь. только не за тем, чтобы за мной присматривать. добро?

джим рвано кивает.

— ну, получается добро.

рассчитывал на то кёрли или нет, но джимми всё-таки помогал. так или иначе. про то, как протезы «прекрасно справляются» кёрли, положим, приукрасил.

— ну… проблема налицо, — джимми усмехается, застав кёрли в достаточно… затруднительном положении, — и… долго ты так сидишь?

кёрли вздыхает, разводя тем, что осталось от рук. он на кровати, без протезов, а станция зарядки мигает красным светодиодом.

— да как проснулся.

— это… часа три назад? — джимми хмурит брови, прогоняя в голове расписание сна кёрли.

— скорее пять, — тот неловко смеётся, — меня препараты эти превращают в старика. ложусь в девять, просыпаюсь в шесть…

— ага, — глубокий вздох, джимми подходит к станции, — провод отошёл, — он прилаживает его обратно и светодиод начинает моргать зелёным, — и долго они заряжаться будут?

— до полного — часов шесть. но что б на один день хватило — час плюс-минус.

телефон, лежащий на прикроватной тумбочке моргает и начинает гудеть надоедливую мелодию будильника. джимми смахивает ползунок. на экране отображаются уведомления: три пропущенных будильника с пометкой «таблетки утро», один с «другие таблетки утро», пять пропущенных звонков с пометкой «джимми» и эмоджи лошади рядом.

— … серьёзно?

— а в чём я не прав? — кёрли улыбается, склоняя голову набок. до очарования невинный жест. вот бы джимми ещё было не похуй.

— ой иди ты.

джим отключает оба будильника и возвращает телефон на место.

— чё тебе там надо? где твои таблетки?

— на кухне. расписание приёма на холодильнике, химия в шкафчике в углу.

дежавю. найди расписание, запомни названия того, что надо принять, сопоставь с этикетками, притащи кёрли на проверку. ну хоть запихивать самостоятельно в него не приходится.

— а вот если бы я не пришёл, — джимми спрашивает, скармливая кёрли капсулы по одной, — ты бы так и лежал здесь?

— ну, — он проглатывает последнюю и запивает из стакана, заботливо принесённого вместе со всем остальным, — вообще мне ещё днём из больницы звонят. как раз… на такой случай. если бы их не взял — кто-нибудь приехал бы. наверное.

— зашибись, — джимми всплескивает руками, — ты как живёшь так вообще?

— на адреналине и любви к искусству?

— врезать бы тебе, да рука не поднимается…

не сказать, что кулинарные способности джимми были совсем из рук вон плохи. всяко лучше чем у кого-то, кто был совсем без них. на яичницу с тостами хватает.

— это что за шедевр ситкомовской кулинарии? — кёрли смеётся, когда ему презентуют его поздний завтрак, — ты бы ещё сока апельсинового налил.

— чтобы тебе им в морду плеснуть? ты сегодня жесть какой разговорчивый.

— нервы, старина, — он наблюдает за тем, как джимми садится на кровать рядом с ним, а осознание того, что ему придётся кормить кёрли, становится всё более чётко видимым на чужом лице, — всё от нервов. только я, понимаешь ли, привык к автономности, что вроде ни от кого не зависим больше, а тут вот такая накладка.

процесс кормления нервам джимми идёт не на пользу. одно дело всунуть пару таблеток между челюстей, к этому он уже даже в каком-то смысле привык. теперь же процедура усложнилась в разы. потому что дольше и требует большего количества внимания, да и кёрли своими усмешками и улыбками совершенно не помогает.

хотя джим старается. на удивление упорно и даже без лишних комментариев. поэтому кёрли отпускает шутки про паровозики и самолётики за них двоих. каждый справляется со стрессом как умеет.

только на всё это у них уходит около часа. кёрли заверяет, что этого хватит на остаток дня и даже демонстрирует джимми как самостоятельно и совсем-совсем без чьего-либо участия умеет надевать протезы. и выглядит это… ну не то, чтобы мерзко, но как-то пошло. как будто смотришь на насекомое с подломанной лапкой. хрупкое и суставчатое, копошащееся, пытающееся уползти подальше, в угол, в темноту, чтобы не задавили.

джимми отступает от кровати, подпирая спиной стену, наблюдая как уже стоячий кёрли натягивает на себя одежду.

— я пойду наверное, — он отводит взгляд, когда кёрли стаскивает футболку в которой спал. шрамы на чужом теле заставляют его собственные болеть и чуть не кровоточить, — если тебе, ну, больше ничего не надо.

кёрли качает головой, улыбаясь почти что снисходительно. а может это джимми так кажется.

— я тебя не выгоняю.

===

два часа и три таблетки спустя суставы наконец успокаиваются. кёрли откидывается на спинку дивана, облегчённо вздыхая.

— и часто у тебя такое?

— когда как. иногда выпадают хорошие дни, иногда вот такая лажа. тут не угадаешь.

— а обезбола получше тебе дать не могут?

— что б я на них подсел и точно пришлось под мост переезжать?

кёрли смеётся, а джим закатывает глаза.

— смешно тебе?

— нервы.

джимми хочется кинуть в него подушкой. или придушить. он ещё не решил.

— всё у тебя нервы.

но вместо этого он снова закуривает. у него, может, тоже нервы. он ведь вместе с кёрли бросал.

— так что я могу сделать?

— не знаю. а ты хоть что-то можешь?

— для тебя — что угодно.

— это слова.

— это правда.

— ты себе сначала помоги.

— а мне можно помочь?

— думаешь тебе нельзя, а мне можно?

— я ничего уже не думаю.

— эй. земля вызывает джимми?

он вздрагивает, роняя сигарету на пластик подоконника. пахнет гарью.

— извини. задумался.

обеспокоенное лицо кёрли выплывает со стороны. он покачивается на протезах, как акробат на ходулях.

— не хило ж ты так задумался, — он давит улыбку, но она ничего не перекрывает.

губ как таковых у кёрли нет, только полоска кожи, прикрывающая дёсны, поэтому его улыбка больше похожа на оскал. он тянется и тянется через всё лицо, растёт, новые зубы показываются из темноты и обрастают кожей, в итоге описывая круг с одним единственным глазом в середине. глаз смотрит не моргая и приближается, пока зубы многократно клацают друг о друга, трещат, а сквозняк квартиры свистит между их щелями.

суставы-протезы скрипят ржавчиной, выгибаясь под неестественными углами, насекомое подползает ближе, раскрывая округлый рот шире. это пугает джима. слишком чётко он представляет пасть, смыкающуюся у него на шее. хотя, может быть, от него сначала откусят что-нибудь другое. руку или ногу, а может прогрызут дыру в животе. чтобы он умер не сразу, а медленно истекал кровью на линолеуме, пока от него отрывают куски плоти, вытягивают кости и суставы.

в моём желудке килограммы гнилого мяса.

голос звучит откуда-то сверху. спокойный и размеренный. даже успокаивает.

тебя проглотят целиком. твоё тело будет долго гнить и перевариваться. главное не захлебнись в желудочном соке. быстрее не умрёшь, только глотку прожжёт.

бежать некуда. да и не хочется. умирать не хочется тоже, никогда не хотелось, на самом деле. наверное только из-за этого нежелания джимми отходит дальше, пока не упирается спиной в стену. ноги как по команде отказывают, он сползает на пол медленно, пока кожа идет волдырями, шипит и плавится от капающей на неё слюны.

— эй!

клешни болезненно впиваются джиму в плечи, что приводит в чувства, пусть и всего лишь слегка.

— джим! какого хуя!? — зубы схлопываются и исчезают, глаз встаёт на своё привычное место на лице, более того, выражает крайнее беспокойство, — ты в порядке?

он быстро смаргивает секундное наваждение, на всякий случай смотрит наверх, но там ничего, кроме побеленного потолка.

вопрос звенит в ушах. в порядке он не был по ощущениям уже с десяток лет. просто кёрли ебать какой действенный катализатор. джим стряхивает с себя его руки и, придерживая стену, встаёт. его взгляд пробегает по комнате, всматривается в углы и пространство за приоткрытой дверью, в котором, он может поклясться, мелькает что-то болезненно знакомого голубого оттенка.

— давай ты сегодня здесь останешься, — кёрли вздыхает, понимая, что ответа он не дождётся, — не хочется мне, чтобы ты в таком состоянии куда-то ехал.

джимми тоже не хочется никуда ехать. ни сегодня, ни вообще. остаться рядом с кёрли, по возможности пришить себя к нему нитками и обмотать цепью, для верности.

он всего этого он, конечно, не говорит. только сдержанно кивает, не смотря на чужое лицо.

кёрли раскладывает ему диван. джим идёт отмываться.

он не включает свет, не хочет видеть своё отражение в зеркале. на ощупь находит ванную, раздевается, включает воду. а потом с десяток минут просто стоит. позволяет волосам намокнуть, воде стекать в слив, и из тысячи возможных мыслей думает только о том, что теперь будет должен оплатить кёрли коммуналку. и пытается сдвинуться с места, но не может заставить тело пошевелиться. и чья-то рука тянется, выкручивая кран к красной засечке, зажимает ему рот, заглушая болезненный вопль, когда кипяток начинает обжигать спину. и некому сказать, что он ничего не докажет бессмысленными самоистязаниями.

есть надежда, что кёрли не заметит нездорово покрасневшую кожу. или хотя бы проигнорирует.

он не делает ни того, ни другого, вручая джимми какой-то крем, практически сразу, как тот выходит из душа. но хотя бы ничего не говорит.

всё как кёрли и хотел — пиво и какая-то муть по вечернему тв. он полу сидит, полу лежит, джим держится показательно отстранёно, чуть не забившись в противоположный конец дивана. как малое дитя, честное слово.

кёрли опять ничего не говорит. в последнее время такая тактика доказывает свою действенность. все слова в голове джимми превращаются в атаку, а его защитные механизмы — один разрушительнее другого. это нервирует, а нервов у кёрли и так осталось не много. поэтому всё, что он может сейчас, это молчать и не добавлять топлива в чужой вечно горящий огонь самоненависти.

его переполняет ноющее чувство ностальгии. университет, сессия, они оба выжаты донельзя. и вместо того, чтобы зубрить, залипают в телевизор отсутствующими глазами, не в силах даже воспринять льющуюся из телика информацию, что уж говорить о диалоге.

потом сдача последних экзаменов. и сон длинною в девятнадцать часов. потом…

кёрли насильно останавливает свой поток мыслей. воспоминания о том, что происходило потом, почему-то слишком болезненные. помесь вины и похоти, хотя казалось бы, его либидо уже давно спит где-то под плинтусом.

— слушай, — он начинает говорить, чтобы не дать мыслям уйти дальше в нежелательное русло, — я тут спросить хотел.

— валяй, — джим отзывается показательно безразлично.

— у тебя… всё хорошо? в смысле… ну. то, что сейчас произошло… это у тебя часто?

то, как кёрли ходит вокруг да около, отчаянно избегая называть вещи своими именами, заслуживает какой-нибудь награды.

— периодически, — отвечает уклончиво, — мне таблетки какие-то прописали… ещё до тульпара.

— ты их пьёшь?

— пил. только мне годовой запас в полёт давать отказались. а потом как-то не до рецептов и аптек было.

у кёрли не остаётся сил удивляться и злиться.

— займись этим, — просит устало, — ради меня хотя бы. пожалуйста.

этого хватает. этого более, чем достаточно, джим готов ломиться в офис своего когда-то лечащего врача хоть сейчас. или пропустить этот шаг полностью и пойти бить стёкла в аптеке.

— займусь, — только чёрт он об этом скажет кёрли.

снова повисает тишина. телек глаголет о подводных городах и людях ящерах в них обитающих.

— вообще меня ещё кое-что волнует. только, пожалуйста, давай без нервов.

джим закатывает глаза. дураку понятно, что после такой фразы последующий вопрос ничего кроме нервов не вызовет.

— попробую. чего тебе?

— а тебе… правда не противно на меня смотреть? в смысле… я же не совсем идиот, да и зеркало у меня есть. знаю, как выгляжу.

джим наконец сдаётся и поворачивает голову. кёрли сидит к нему в пол оборота, синий глаз смотрит пристально, будто пытается выловить ложные слова ещё до того, как они будут озвучены.

одет он по-домашнему. лицо ничем не прикрыто, на ногах шорты, майка не скрывает ни рук, ни плеч. но мышцы отчётливо проглядываются даже через кожу в рубцах.

— а что, у тебя комплексы?

— сплюнь, — кёрли болезненно смеётся, — дистрофии мне ещё не хватало. просто интересно.

он склоняет голову набок. знакомый жест, сознание джимми само дорисовывает золотые кудри и их движение вместе с чужой головой. тоже что-то старое и забытое. становится жалко. он любил его волосы.

— нормально всё. ты как был модель, так и остался. сейчас вроде так модно даже. чтобы одни фрики на обложках.

— то есть, я фрик?

— то есть нахуй иди. ты понимаешь, о чём я.

— проспонсируешь моё появление в воге?

джим всё-таки его пинает. шутливо, по металлической лодыжке.

— эй, аккуратнее с техникой. не хочу хромать месяц, который у них уйдёт, чтоб мне новую ногу организовали.

— месяц? твой оптимизм не перестаёт удивлять.

Chapter Text

— нам нужна собака, — спонтанно заявляет кёрли за завтраком.

у джима чуть не идёт носом утренний кофе.

— что, прости?

— собака, — кёрли повторяет будничным тоном, будто ничего странного в его словах не было, — оживит обстановку.

джим молчит, смотря на кёрли, спокойно жующего свои тосты, убийственным взглядом.

— ссаньё по углам и драные обои оживят тебе обстановку?

кёрли качает головой. он был готов к такой реакции и подготовил аргументы.

— можно взять не щенка, а уже взрослую. приученную к улице. тогда проблем не будет.

— проблем будет оебеть как много, — в голосе звучит неверие, казалось бы, это же очевидные вещи, — загибай пальцы. корм, походы по веткам, время которого этому существу нужно будет дохуя и больше… — джим на секунду замолкает, перед тем как добавить, чуть более истерично, — блять, кёрли, зачем тебе собака?!

— чтобы тебе было чем заняться, пока меня нет дома.

убийственно честно. настолько, что джимми затыкается снова. и в этот раз надолго.

— то есть… — начинает медленно, отойдя от первоначального шока, — по твоей логике это не нам нужна собака, а мне.

даже не вопрос. просто уточнение, чтобы убедиться, что он его правильно понял.

— ну смотри, — кёрли вздыхает, откидываясь на спинку стула, — я хожу на терапию. в зал. просто в бар с друзьями. а ты, по ощущениям, вообще носу из дома не высовываешь. и ещё мне что-то говоришь о том, что мы мало времени вместе проводим.

— ага, а собаку я назову кёрли, и буду ей компенсировать?

— не знаю как я себя чувствую на счёт того, чтобы иметь под боком животное тёзку…

— да я, блять, не об этом! — джимми переходит на повышенные тона, теряя всякое терпение, — это что за позиция такая?

— здоровая, джим.

кёрли теряет шутливый тон, тяжело вздыхая.

— я рад, что ты здесь. правда, без тебя было бы совсем дико. но и я ведь не могу всю жизнь вокруг тебя строить.

этот разговор стоило завести уже давно. после первой их совместной ночёвки прошел месяц, и джим после этого как-то очень органично переехал к кёрли на диван. и кёрли был этому рад. это было привычно, ему хотелось иметь что-то привычное в жизни, перевернувшейся вверх дном по всем остальным параметрам. но то, сколько пространства джимми постоянно пытался собой заполнить, душило.

джим стоит, оглушённый чужой честностью. в пору оскорбиться, но какое он имеет право.

— так что, — кёрли продолжает свою речь, вставая из-за стола и отходя к раковине, — если возражений помимо «она будет ссать по углам» нет, предлагаю вечером скататься до приюта.

===

конечно, они едут. насколько бы идея не казалось джиму плохой, он даже не представляет себе сценария, в котором мог бы сказать кёрли нет.

приют встречает их приветливым лаем на десятки разных ладов. улыбчивая девушка на регистратуре ведёт их между рядов клеток и, завершив мини экскурсию, удаляется, давая возможность всё самостоятельно посмотреть и обсудить.

— ну и какая собака нам нужна? — джим вздыхает, приседая рядом с одной из клеток. в ответ на него таращатся два напуганных глаза.

— не знаю, — кёрли проходит дальше, борясь с желанием протянуть руку между прутьев.

— ну так узнай. твоя же затея.

большинство собак — бродяжки. есть несколько отдалённо напоминающих какую-то породу, но ничего чистого.

— а тебе никакая не нравится?

джим устало вздыхает, предпринимает ещё одну попытку с другой клеткой, но там на него только агрессивно рычат. взгляд невольно ложится на кёрли, к которому животные готовы рваться чуть ли не напролом. становится завидно, хотя казалось бы, чему тут завидовать.

— мне кажется, это я тут никому не нравлюсь, — третья клетка встречает его просто абсолютным безразличием.

— глупости. собака — друг человека.

— ты это им скажи, — джимми сдаётся и нагоняет кёрли, уже идущего по другому ряду, — где они только столько находят…

брошенные, сбежавшие, отданные из-за нелицеприятного вида или травмы.

— и ведь это только те, которых получилось отловить, — кёрли говорит с сожалением, застревая у клетки с булем без левого глаза.

— слушай. может мы это, сначала что-нибудь другое попробуем? — джим предпринимает ещё одну попытку вразумить, — как там советуют? сначала цветок какой-нибудь. я даже на рыбок согласен.

— и что ты будешь с рыбками делать? смотреть на них?

— а с собакой я что буду делать? — джим спрашивает обречённо.

— ну как. выгуливать там, не знаю. дрессировать. мячик ей кидать.

— заебись, — растирает лицо руками.

— не ругайся, — кёрли качает головой, осматриваясь вокруг, — вот как тебе эта? на тебя похожа.

джим переводит взгляд на лохматое существо с подслеповатыми глазами и участками лысой кожи, лениво чешущее себе брюхо, развалившись на полу своего обиталища.

— ты это сейчас пошутил или оскорбить меня попытался?

— понял, — кёрли кивает, весь в раздумьях, — а вот, смотри. щеночек.

— а как же «возьмём взрослую приученную»?

— ла-а-адно… — начинает казаться, что джим решил пойти по пути меньшего сопротивления и просто отшить все варианты, чтобы с чистой совестью уйти, под предлогом, что не нашёл ничего стоящего, — попробуем по-другому.

клешня без предупреждения закрывается вокруг чужого запястья. и перед тем, как джим успевает понять, что происходит и возразить, тянет его руку к одной из клеток.

— ты чего творишь?

— ищу кому ты понравишься.

джимми страдальчески закатывает глаза, но позволяет кёрли его махинации. реакции от собак всё те же. страх, агрессия, безразличие. несколько сначала радостно подрываются, но впиваются глазами только в кёрли, приветливо гавкая в его направлении, полностью игнорируя присутствие второго человека рядом.

— бесполезно, кёрлс, — джим устало смеётся после седьмого провала, выпутываясь из хватки, — пора признать, что если кому и нужна собака, так это тебе.

— на любого человека найдётся его питомец. и кстати, если ты надеешься уйти отсюда без него, то особо не рассчитывай. у меня есть адреса ещё как минимум двух питомников поблизости.

джим кривит лицо. разумеется.

— ладно. ладно. найдём что-нибудь здесь. не хочу весь вечер на это тратить.

дальше он идёт один. ну какая им собака? куда её девать? и какая от неё польза? джим ведь и о себе позаботиться не всегда может. тоже самое касается кёрли. они вдвоём, еле как, общими усилиями, составляют одного функционирующего члена общества. и то, не всегда.

за этими размышлениями он не замечает, как застревает у одной клетки. обитающая там собака уже не щенок, но видно, что есть куда расти. короткошерстная дворняжка, светло-бурая, с чёрной спиной и мордой. она не лает и не рычит, не забивается в угол. осторожно хромает ближе, с недоверием обнюхивая протянутую руку.

— красавица, — комментирует кёрли, незаметно подошедший со спины.

— нравится?

— а тебе?

джим жмёт плечами. «красавица» на пробу лижет ему палец.

— интересно, привитая хоть?

— конечно. они тут все с прививками, всё как надо.

кёрли наклоняется ближе, к листку на углу клетки, со всей информацией.

— девочка. стерилизована. тут написано, что её недавно привезли.

— ага, — меж тем животное мягко гавкает, описывая круг вокруг себя, демонстрируя отсутствие хвоста и задней лапы, — инвалид.

— ну и что? как будто тебе в новинку.

джим закатывает глаза, но решает не отвечать на очевидный укол в свою сторону.

— как зовут хоть?

— джеки. но это, скорее всего, временно, просто пока она здесь. её же с улицы подобрали, кличку не у кого спросить.

он на пробу зовёт имя. собака непонятливо скулит, склоняя голову на бок.

— нет, это точно твоё духовное животное. даже повадки те же.

— я тебя только прошу, кёрли её не называй.

— ладно, — поднимается обратно на ноги, отряхивая колени, — зови эту пизду, пускай мне в глаза скажет, что эта штука через три дня не помрёт.

штуку выпускает из клетки. она не скачет вокруг, не гавкает, только смирно обнюхивает двух новых людей, в особенности их карманы.

— мы её так и поймали, на вкусняшки, — сотрудница сообщает со смехом, трепля собаку между ушей, — с ней нужно много ходить, а то она совсем располнеет.

— то есть, корма на неё не напасешься? — джим скептически поднимает бровь, но кёрли тут же пихает его локтем.

их отводят в отдельную комнату, заполнять документы.

— как назовём? — кёрли спрашивает, пробегаясь глазами по выданной им форме.

— так есть же имя, — джимми отвечает безразлично, крутя ручку между пальцев.

— ну. какое это имя, — смотрит притворно осуждающе, — этих джеки как собак нер- ну, бля. в смысле, и так полно.

— а мы с кем-то соревнуемся за оригинальность?

— ну это же наша собака. нужно что-то своё.

джим устал спорить и покорно кивает головой.

— ладно. можно… не знаю. может просто собака?

— ты издеваешься?

— штука. она штука.

— джим…

— о, придумал, — он заговорщически смеётся, щёлкая пальцами, — полли.

— я тебя сейчас стукну.

— да ты заебал. сам предлагай тогда.

видимо, на какие-то уступки пойти всё-таки придётся. а то у них и правда будет бегать собака по кличке собака. кёрли оборачивается, смеряя взглядом улёгшееся в углу комнаты животное. хочется дать ей подходящее имя, и чтобы со значением.

идея приходит в голову внезапно, вызывая на лице глупую, по-детски восторженную улыбку.

— как на счёт лайки?

очередь джима смеяться и закатывать глаза.

— лайка? это которая летательница?

— ну да. чем тебе не хорошая кличка?

— ну да. супер идея. если она лайка, мы, получается, что, белка и стрелка?

— я не буду выслушивать критику от того, кто хотел назвать её «штука».

джим не находится с ответом. несмотря на свой смех, он рад, что не пришлось самостоятельно ломать голову. лайка так лайка. тем более, посмотрев на животное ещё раз, он замечает, что имя ей правда подходит.

с горем пополам они заполняют все окошки в бланке, презентуя его работнице, ушедшей обратно на регистратуру.

— вам… нужна шлейка? — девушка спрашивает с нервной улыбкой, замечая пустоту рук обоих клиентов.

джим уже собирается отказаться, но кёрли его опережает.

— пожалуйста.

лайка поскуливает, когда вокруг её шеи закрывается ошейник, скребёт его передней лапой, мотает головой, в попытке сбросить аксессуар. кёрли тянется ободряюще почесать её за ухом, но она отворачивает голову, будто демонстрируя свою обиду на эту вселенскую несправедливость.

— пошли, дурёха, — джим вздыхает, легко дёргая поводок.

лайка всё ещё выглядит недовольной, но покорно следует за новыми хозяевами за двери приюта.

— ты же в курсе, что она сдохла? — сообщает джимми после нескольких минут ходьбы.

— чего? — кёрли вскидывает голову, переводит на него обеспокоенный взгляд, — кто?

— собака. ну, лайка. которая в космос полетела.

— ну вот и зачем ты мне это рассказал?

— а ты как думал? туда обратно и вернулась на землю?

— ну так белка со стрелкой же вернулись.

— ну так это потому, что они позже полетели. технологический прогресс и вся хуйня. эй, нам не налево?

— надо в зоо зайти. ей же нужно… всё.

— ну конечно… — джим, как и лайка, пытается лицом выразить своё абсолютное недовольство, но это не приносит результатов. да и к тому же, кёрли как всегда прав.

с горем пополам они выбирают корм и лежанку. кёрли настаивает на игрушках, а ещё подцепляет с полки упаковку пелёнок, на что джим молча смотрит, с ужасом представляя сценарий, в котором они могут пригодиться.

— надо всё-таки было брать машину, — джимми всё ещё на отрез отказывается давать кёрли нести тяжёлые пакеты, поэтому вручает ему поводок, чтобы тот приносил хоть какую-то пользу и следил за тем, чтобы собака не кинулась под чьи-нибудь колёса.

===

— ты же умное животное, — джимми шипит, тыча мордой лайки в ножку стола, теперь украшенную многочисленными следами зубов, — тебе игрушки зачем покупали? чтобы ты их жевала, а не мебель.

лайка выглядит ничуть не виноватой, только в сторону наклонив голову, что-то недовольно скулит и тычет мокрым носом джиму в ладонь.

— жалобить меня пытаешься? всё, кёрли свалил, ты решила можно как в голову взбредёт себя вести?

кёрли, правда, тут был ни при чём, потому что процесс погрызения мебели за прошедшую неделю заставал сам, и не один раз.

— всё. пошли. гулять. в доме нельзя тебя держать, паразитка.

лайка тихо скулит, будто бы понимая слова, но, очевидно, не соглашаясь с предложением. она пытается улизнуть под стол, но джимми не даёт, перехватывая её за ошейник.

— стоять. ты какая-то неправильная собака, — он бурчит под нос, крепя карабин, — вы же должны любить гулять, а ты мне концерты каждый раз устраиваешь.

она понимает, что поймана, и сопротивляться бесполезно. неохотно поднимается с пола, и послушно бредёт за хозяином из квартиры.

парк в десяти минутах ходьбы. парочка выгладит настораживающе. смурной джимми, которому в глаза страшно посмотреть, и лайка, выглядящая так, будто её ведут не гулять, а на усыпление. джимми старается игнорировать косые взгляды, нервно сжимая пальцы вокруг поводка. лайка же наконец успокаивается, когда они подходят ближе к парку. только иногда останавливается и тянет носом воздух, пытаясь учуять что-то интересное, но когда её чуть дергают за поводок, послушно отрывается от своих попыток и идёт дальше.

они проходят в ворота. показывается забор, пластиковые снаряды для собак, другие собаки и собачники, занятые дрессировкой своих питомцев.

— ну что, ещё раз попробуем? — джим вздыхает, не особо надеясь на успех, отстёгивает собаку, — давай. пшла. гулять, — машет рукой, но лайка, как и во все предыдущие разы, остаётся стоять на месте.

она выглядит абсолютно незаинтересованной в происходящем, будто и в парке никогда не была. наклоняет голову вбок смотрит как другие собаки носятся туда-сюда, фыркает, и прячется джиму за ногу.

— нет, ну за что мне это наказание, — джим оборачивается, хватает лайку под брюхо и толкает вперёд, — иди кому говорю.

лайка жалобно скулит, упираясь лапами, сопротивляясь хозяину, но человек всё-таки сильнее. наконец, она сдаётся и бредёт к ближайшему снаряду. другие собаки заинтересованно переглядываются, принюхиваются. один пес громко тявкает и подбегает к лайке. она, решив, что с неё хватит этого стресса, семенит обратно поджав то, что у неё осталось от хвоста.

джим уже сам готов выть. но это, как минимум, неприлично. он суёт руки в карманы куртки, пальцы натыкаются на ярко-красный мячик, оставшийся там с прошлого неудачного выгула. он достаёт его и машет им перед мордой лайки, привлекая внимание. та отвлекается от своих страхов, рассматривая предмет перед собой, но совсем без энтузиазма.

— ловить будешь? — джим сам не знает, на что надеется, делая замах. на него смотрят лишь два равнодушных глаза, лайка остаётся стоять как стояла.

он размахивается и бросает игрушку в сторону. лайка смотрит ей вслед, а когда мячик приземляется в траву в нескольких метрах от неё, переводит вопрошающий взгляд на хозяина. джим устало закрывает глаза. либо она вообще не понимает, для чего эта штука нужна, либо просто издевается над ним. делать нечего. приходится самому исполнять роль собаки, и джим, чувствуя себя последним идиотом, сам идёт за игрушкой, подбирая её. возвращается к лайке, которая сидит как ни в чём не бывало, машет перед её мордой мячиком, но реакции, как обычно, нет. тогда он просто кладёт его рядом с ней на траву, и ждёт. она осматривает предмет, осторожно обнюхивает его, разглядывая. тычет носом а потом испуганно отскакивает, будто мячик её обжёг

джимми устало оседает на траву рядом с ней, потирая переносицу.

в зале шумно, переговоры людей, лязг металла о металл, фоновая музыка из динамиков под потолком. кёрли намечает тренажёр, который может использоваться в своём состоянии, но перед тем, как подойти к нему, отвлекается на звонок телефона.

— твоя собака меня убивает, — сообщает усталый голос джимми на проводе, стоит кёрли поднять трубку.

— наша собака. что она опять натворила? кроссы тебе погрызла?

— она не понимает, что такое мячик, ты, блять, в курсе?

— конечно в курсе, ты мне уже раз пятый на это жалуешься.

— так она всё ещё не понимает! — голос переходит на почти что истеричные ноты.

кёрли едва удерживается от смеха, представляя джимми, пытающегося сладить с собакой, у которой явно свои взгляды на жизнь. но он старается звучать серьёзно. ну или хотя бы не слишком весело, чтобы не расстраивать друга ещё больше.

— и что ты хочешь, чтобы я сделал? сам приехал и показал ей, как нужно?

— а мне что делать? самому этот мяч в зубах таскать, что б она на личном примере училась?

— попробуй.

джимми в ответ молчит, но кёрли отчётливо понимает, что на него, а точнее на фотографию его контакта, осуждающе смотрят.

— я кладу трубку, — угроза сопровождается немедленным исполнением.

через несколько секунд экран загорается уведомлением сообщения. фото морды лайки с подписью «идиотка». и через ещё несколько мгновений: «надо было всё-таки назвать её кёрли».

кёрли как-то по инерции набирает «и я тебя люблю» и осознаёт это только тогда, когда сообщение уже отправлено, а телефон снова в кармане его шорт. достаёт назад, проверяя чат и видит, что сообщение прочитано, а джимми вышел из сети. что ж.

всё время их диалога лайка провела сидя рядом с джимми, на расстоянии протянутой руки, недобро рыча, стоило какому-нибудь псу подойти близко.

— ладно, — вздыхает джим, наконец отрываясь от экрана и слов, высвечивающихся на нём, — я понял, с тобой бесполезно. пошли домой.

будто подтверждая слова хозяина про её неправильность, лайка радостно тявкает, вскакивая на ноги.

— да, да. домой. глупое животное.

===

— я не знаю, кёрлс, может ей дрессировщика нанять? — он вопрошает у только вышедшего из душа кёрли, страдальчески смотря на него с дивана. лайка лежит в ногах и лениво грызёт игрушку в виде косточки.

— а деньги на такое удовольствие у нас есть? — он не то, что бы удивлён вопросом. разве что тем, что он поступает только сейчас, а не на шесть дней раньше.

— а, заебись, то есть сейчас тебя начал волновать финансовый вопрос всей этой затеи.

— если ты считаешь, что её ещё можно научить — правда, попробовал бы сам.

— я не знаю, как это работает, — джимми бросает в воздух и ловит подушку. это тут же привлекает внимание лайки и она пытается сцапать её вместо своей игрушки, за что её тут же отпихивают ногой обратно.

— да ладно тебе. у тебя даже опыт работы капитаном есть, пусть и полугодовой только. с собакой не может быть сложнее, чем с дайске.

джим замолкает. кёрли кусает себя за язык, оборачиваясь на него, встречается нечитаемым взглядом.

— рано?

— нахуй иди.

со следующим броском подушка летит не в потолок, а в голову кёрли. он даже не пытается увернуться. заслужил. видимо, для таких шуток действительно рановато. интересно только, настанет ли день, когда это изменится.

кёрли лениво подбирает подушку с пола и подходит к дивану, кидая её джимми на грудь. лайка тут же бросается на неё, как будто это главное развлечение вечера. её снова отпихивают.

— извини, — от искренности в голосе кёрли делается дурно.

джим смотрит наверх, на его лицо, и закатывает глаза.

— нашёл за что извиняться. если кому и надо это делать, то-

— не начина-а-ай, — он страдальчески тянет, падая следом за подушкой. свою шарманку про сожаления джим заводит ему стабильно раз в неделю и это начинает порядком надоедать.

джимми покорно не начинает.

в комнате повисает молчание, нарушаемое только звуками, издаваемыми лайкой. кёрли устало прикрывает глаза, а джим, воспользовавшись моментом, переворачивает голову вбок, рассматривая его профиль.

— знаешь что, — кёрли первым нарушает тишину.

— ну?

— надо на фильм какой-нибудь сходить. а то ты так совсем затворником станешь.

джимми ожидал многого, но не такого предложения.

— а эту дуру куда девать? я ей одной в квартире не доверяю.

— а я всё предусмотрел, — кёрли, кажется, только этого и ждал. достаёт телефон, что-то ищет и суёт джиму в лицо, — мы возьмём её с собой.

джим забирает телефон, пробегаясь глазами по открытой странице.

— «кино на траве»? нам что, по семнадцать?

— а что? я, лично, духом ещё очень даже молод, — оптимистично сообщает, садясь прямо, — там крутые старые фильмы крутят. возьмём машину, пледы, пожевать что-нибудь. ну и эту дурочку с собой.

кёрли сгребает лайку, на что она непонимающе скулит, но не сопротивляется.

джимми поджимает губы. идея ведь неплоха, да и кёрли, как всегда, прав. от мысли вот так провести с ним вечер почему-то что-то щемит в груди.

— ладно, чёрт с тобой, — делает вид, что пересиливает себя, — но если она начнёт выть посреди фильма — я ухожу.

кёрли радостно кивает, занятый чесанием собачьего пуза.

— значит завтра на вечер ничего не планируй.