Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

I never had a dog that liked me some
Never had a friend or wanted one
So I just lay back and laugh at the sun
'cause I'm in shoo-shoo-shoo, shoo-shoo-shoo
Shoo-shoo, shoo-shoo, shoo-shoo Sugar Town

Nancy Sinatra - «Sugar Town»*

19 октября 2290 года
Где-то в великой пустыне Мохаве

Свой двадцать пятый день рождения Роберт Джозеф Маккриди — или Эр-Джей, или Роберт, или Роб, но точно не Бобби и не Джозеф — отмечал в одиночестве, сидя под старым указателем на Лас-Вегас. В активе была только надежда на то, что гекконы не начнут пожирать его ноги, пока он не потеряет сознание.

С трудом он попытался поднять голову и оглядеться — в очередной раз и снова безуспешно. В мареве от жаркого октябрьского солнца песок, казалось, плавился и стекал сверкающими каплями. От этого нестерпимого блеска мужчина зажмурился и снова опустил голову на грудь. «Ладно», подумалось ему, «тут все ясно. Если мне предстоит помирать здесь, то лучше уж гекконы, чем койоты. Гекконы жрут быстрее, да и стаи у них побольше».

Успокоенный таким вариантом, Маккриди перескочил в мыслях на другое. Для начала он, конечно, совершенно не так рассчитывал встретить свой день рождения. Слишком драматично все выходило – вот уж точно, что он не любил, так это лишнюю драму. Следом вспомнились сын и Шон. Послать бы им весточку… Оставалось надеяться, что Бун о них позаботится. Чтобы там ни было, но на этого парня можно положиться.

«Ладно, переживут они. Маккриди вообще стойкие ко всем неприятностям, а Шон и вовсе не человек».

«С Нейтом, ясное дело, я больше не увижусь. Но что врать себе — мы и так бы не увиделись и смешно было верить, что будет иначе».

Облизав сухие губы, пытаясь хоть чуть-чуть увлажнить их, мужчина совсем обмяк и почти завалился набок. Раненое плечо заныло. Оперевшись на бесполезную уже винтовку, Роберт сел, снова прислонившись к столбу покосившегося, но довольно крепкого указателя.

«Черт, еще и помирать не помирается».

“Что за идиотизм”.

Прикрыв глаза, Роберт начал считать. Вначале до десяти. Затем до двадцати. Досчитав до двадцати пяти, начал считать обратно. Потом опять.

«Слушай, Маккриди. Ну достаточно. Все. Изжился. Умри уже», — попросил он себя, но ничего не произошло.

Неприятно тянула пропитавшаяся в крови одежда, прилипая к коже. Все тело вопило об отдыхе, но разум категорически отказывался отключаться, то подсовывая воспоминания о прошлом, то язвительно напевая «С Днем рожденья тебя», то продолжая отсчет до двадцати пяти и обратно. Казалось в голове происходит какая-то вечеринка, на которую хозяина тела не позвали, и он отчаянно пытается сквозь щелочку подглядеть, что происходит.

«Да пусть меня сожрут уже!».

«Обязательно».

«А что так долго?».

«Потому что это праздник, это праздник для тебя!».

«Помолчи, пожалуйста».

«Двадцать пять, двадцать четыре, двадцать три»…

— Блядь, — пересохшие губы с трудом выплюнули ругательство.

Маккриди накрыла чья-то тень.

— Человек, тебе плохо?

Он даже не заметил, как кто-то приблизился к нему. Из последних сил Роберт открыл глаза, увидел прямо перед собой огромную зеленую морду, перекошенную то ли оскалом, то ли улыбкой и, наконец, потерял сознание с мыслью: «Лучше бы койоты».

***

Ноябрь — лучшее время в Долине Смерти, — информирует его Бун, когда он приходит к нему в офис «Красного каравана». — В остальное время тут достаточно жарко, а в декабре сильные ветра. Потому береги глаза и не забывай носить с собой что-то, что защитит лицо.

На столе Буна стоит разбитый терминал с перерезанным проводом, заполненная до краев пепельница и белая кружка, наполненная гильзами.

Что я должен делать? — спрашивает Маккриди. Они обговорили все условия еще по пути, но следует уточнить еще раз, подтвердить заключение сделки. Вместо ответа Бун прикуривает и снимает солнечные очки.

Садись, — приказывает он, указывая на продавленный диван. — Закуривай, если хочешь.

Что с моим контрактом? — еще раз спрашивает Роберт.

Как и договаривались. Проверка маршрутов, поиск новых путей. Работа опасная, естественно, но, как я знаю, ты к такому привычен. Плата по ставке. Плюс премия по результатам работы, за риск и достижения. Не обидим, — Бун сбрасывает пепел на пол.

Ясно. Когда приступать?

Как будешь готов. Получи карту у ребят, она примерная, но на первое время сойдет. Все белые пятна на ней – это твои задачи. Я бы советовал глядеть в сторону Аризоны для начала. Контракт заполнишь дома. Он лежит… — Бун оглядывает полупустую комнату. — Ладно. Потом придешь, подпишем.

Ясно.

Развлекайся, — Бун демонстрирует полную утрату интереса к разговору, вернув очки на место и отвернувшись к окну.

Маккриди выходит из помещения на жгучее солнце. Лежащие около крыльца брамины лениво жуют какие-то колючки. По территории «Красного каравана» снуют люди, громко переговариваясь и не обращая внимания на Роберта. Мужская компания под навесом на повышенных тонах обсуждает жульничество в карточной игре, в котором был уличен их товарищ. Тот также громко рвет глотку в свою защиту. Кинутая со злости колода карт веером разлетается по земле. Башни Стрипа расплываются в жарком воздухе, превращаясь в мутное марево, виднеющееся где-то вдалеке.

Эй, Роберт, — на крыльцо выходит Бун. — Забыл сказать.

Да?

Составь список.

Что?

Составь список того, что мне нужно будет сделать, в случае твоей смерти. Особые распоряжения. Приложишь к тексту контракта.

Маккриди кивает.

Ссора под навесом переходит в драку, которую никто не собирается разнимать.

Добро пожаловать в нашу компанию. Будь как дома, — хмуро говорит Бун, бросая в сторону окурок.

***

Из темноты небытия Маккриди возвращался урывками, с каждым мгновением все больше удивляясь тому, что сознание у него еще есть.

«Я не умер».

Эта мысль заставила открыть глаза и судорожно вдохнуть. Над ним был дощатый, не прокрашенный потолок, совсем не похожий на небо, которое он видел, по ощущениям, совсем недавно. Машинально сев, Маккриди отметил еще несколько важных вещей: он находился в постели, отгороженной белой ширмой, кто-то полностью его раздел, его плечо было аккуратно перевязано белым бинтом, а еще он до сих пор не был разорван на части.

— Очнулся, — над ширмой показалась скалящаяся зеленая морда супермутанта. – Лежи, лежи, человечек, ты болеешь.

Маккриди вздрогнул и замер. Решение никак не приходило. Мутант не вел себя враждебно, а где-то на подкорке вертелась мысль, что кажется…

— Твою ж мать! — вырвалось все же вслух. — Меня спас супермутант?

— Меридок спас, — кивнул зеленый. — Доктор Генри говорит, что я поздно принес, а человечек очнулся. Надо сказать доктору Генри.

Зеленый, шумно топая, удалился.

— Очнулся, значит? — проговорил скрипучий голос. Ширма отодвинулась и около кровати оказался гуль, одетый в белый халат. Когда-то это явно была женщина. — Странно, крови ты потерял порядочно.

— Где я? — хрипло спросил Роберт, дико вглядываясь в гуля.

— Ну тут не многие гладкокожие бывали до тебя, так что может лучше и не знать, — ушла от ответа она.

— Я пленник?

— Ты больной, — гуль хихикнула. — Врачебная этика не позволяет мне тебя нервировать подробностями. Но, если тебе так хочется…

Роберт совершенно не был в этом уверен.

— Беда, не утомляй нашего пациента, — перед кроватью появилась еще одна фигура. На этот раз без сомнения человек.

— Я доктор Генри, — протянул он руку. Выглядел этот доктор по-настоящему старым. Маккриди даже показалось, что он никогда не видел настолько старых людей — таких седых и морщинистых, что похожи на хорошо прожаренный мутафрукт.

— Роберт Маккриди… — затем как-то неожиданно прибавилось, — сэр.

— Можно просто «док», — поощрил хорошие манеры старик. — Как ты себя чувствуешь?

— Ну я жив… Это уже неплохо, на большее я и не рассчитывал, — честно ответил Роберт. Док жестом попросил его придвинуться ближе и, размотав бинты, осмотрел рану. Убедившись, что заживление идет неплохо, док попросил Беду снова перевязать плечо Маккриди.

— Итак, значит тебя нашел наш Меридок. Что касается твоего состояния — жить ты будешь, подвижность в руке восстановится. Рана чистая, хотя у меня некоторые аспекты вызвали подозрения… Но это поглядим позже. Больше всего меня смутили эти пятна— похоже, что в кровь проник яд, но тогда неясно отчего твой организм не отреагировал на это соответствующим образом…

— Док, а где я вообще? — все же спросил Роберт.

Доктор Генри замолчал. Беда хихикнула. Сняв с носа очки с серебристыми дужками, перемотанными изолентой, старик аккуратно сложил их и убрал в карман рубашки.

— Это Джейкобстаун.

Маккриди мог поклясться, что никогда не слышал этого названия, хотя за год, проведенный в Неваде, успел изучить эту местность неплохо. Топоним, названный стариком, ни о чем ему не говорил.

Док заметил растерянность пациента:

— Проще говоря, поселение и исследовательский центр для мутантов. Основатель — супермутант по имени Маркус… интересная личность, что и говорить. Он может навестить тебя. А мы с Бедой пытаемся устранить различные… негативные аспекты в поведении супермутантов. В целом, прогнозы благоприятные, хоть за пределы поселения живущие здесь выбираются очень редко — не думаю, что невадцы готовы уже принять мутантов в свою общину. Правил тут несколько: не задираться, не ссориться, не пялиться на Теней…

— Кто такие Тени? — ошарашенно спросил Роб.

— О, таких ты еще не встречал, — с удовольствием вмешалась Беда. — Иначе бы запомнил…

— Просто не смотри на них в упор. Они весьма возбудимы — ну у них есть на то причины. Конечно, специально никто не станет тебя обижать, зная, что ты гость, но психика очень многих, особенно новоприбывших весьма нестабильна, так что…

— Док… А я вообще смогу отсюда уйти? — попытался прояснить Маккриди.

— Ну… — док снова надел очки и сурово поглядел на него. Сердце у Роба ёкнуло. — Не сразу, конечно. Надо убедиться, что твоя рука останется работоспособной. — Основная опасность для тебя миновала, но я бы не рекомендовал пытаться уйти шляться по Пустошам в таком состоянии. Так что уйти ты сможешь, когда окрепнешь, не раньше, чем дней через пять.

— У меня все сроки выходят для возвращения, — признался Роб. — Мне надо отнести мои записи, сдать задание… Дети одни. Я и так сильно задержался.

— Молодой человек. Я верю, что есть серьезные причины спешить, но напоминаю, что врач здесь я. Насильно держать тебя никто не будет. Кроме твоего здравого смысла, если он имеется.

Роберт промолчал.

— Ладно, — после молчания сказал он. — Я понял. Что насчет моих вещей? Записей?

— Уж не думаешь, что мы тебя тут решили обокрасть? — приподнял бровь доктор.

— Нет, я просто…

— Все, что ты принес сюда, в целости и сохранности дожидается твоего выздоровления, — снова вмешалась Беда. — Не бойся, гладкокожий.

— Меридок принес человечку еду! — громко объявил о своем присутствии мутант, появляясь с подносом, который он неловко удерживал своими огромными лапами. У Маккриди мелькнуло ощущение, что зеленый воспринимает его как домашнего любимца.

— Беда помоги Меридоку, — приказал док. Снова обернувшись к Маккриди, старик продолжил, — а теперь, когда ты задал свои вопросы и получил ответы, я надеюсь, что ты готов и сам отвечать. Хотелось бы знать, с кем мы имеем дело.

В целом, Маккриди понимал, что это честно — представиться людям… существам, которые ему помогли, но начал говорить достаточно неохотно:

— Ну, можно сказать, что я работаю на «Красный караван». И не так давно в Мохаве — может, с год.

— НКРовец, значит? — с плохо скрытым неодобрением, как показалось Маккриди, спросил док.

— Нет, я вольнонаемник, можно так сказать.

— Рыцарь удачи, ха?

— О нет, я к Братству Стали и на пушечный выстрел не подойду, — услышав слово «рыцарь», возмутился Роберт. Может тут, в Мохаве, Братство и было мирным, но слишком много неприятных воспоминаний было с ним связано в совсем недавнем прошлом. — Послушайте, я просто наемник на контракте. Мне надо искать новые пути и маршруты, делать пометки о них, договариваться с местными и все такое. Не то, чтобы самая мирная работка, но и криминального в ней ничего нет.

— К тому же и платят неплохо? — уточнил зачем-то док. Роб неопределенно мотнул головой. — А должны бы, работка опасная, судя по тому, как тебя отделали.

Роб прикрыл глаза. Говорить о том, что случилось не хотелось — может быть из-за того, что он не любил говорить о том, чего сам не мог понять. Во всем, что произошло, была какая-то странность, а если жизненный опыт чему и научил Маккриди — так это тому, что все странности рано или поздно приводят к весьма неприятным и глобальным последствиям.

— Ладно, — начал он. — Я шел через Аризонскую пустошь. Время у меня было, потому не торопился. На границе понял, что не один. Не знаю, кто они были. Вели себя странно — уклонялись в сторону пустыни, обходили поселения, хотя явно вели за ними слежку. Не хотели, чтобы их кто-то засек. Я просто решил понять, что им надо. В начале подумал, что принес на хвосте конкурентов, но кто бы они ни были — торговлей они не интересовались. Они поняли, что их засекли и попытались скрыться от меня. Некоторое время мы шли по границе, потом свернули к каньону. Я уже понял к тому моменту, что я не был их целью. Не знаю, почему полез во все это.

Маккриди помолчал и почесал подсохшую и потому сильно чесавшуюся царапину на щеке, которой его наградили те люди во время открытого столкновения.

— В общем, около Северного прохода мы встретились лицом к лицу.

— Рейдеры? — спросил док.

— Нет, не похожи. Я думал, что это какие-то путешественники — ищут возможность осесть рядом со Стрипом, но они слишком по-военному действовали. Я бы даже сказал, по-военному слаженно.

— Понятно, — док кивнул, словно то, что сказал Маккриди совпало с его предположениями.

— Я нашел среди твоих вещей обломок копья и полупустой мешочек с порошком.

— Да, я взял их на одной и стоянок, что обнаружил, пока вел слежку. В качестве улики, что они реальны. Я уже сильно задерживался, исчерпал весь лимит времени, который у меня был. Уже собирался повернуть к конторе, но тут-то они и напали на меня. Пятеро против одного, честно говоря, док, не мой любимый расклад.

— Судя по всему, эти пятеро очень не хотели, чтобы ты ушел живым.

— Это уж точно, — криво ухмыльнулся Роберт. — Я даже поверил, что исполню их желание. Не думал, что мужчины в юбках могут быть настолько хорошими вояками.

— Ясно, — лицо доктора Генри окончательно помрачнело на этих словах. — Да. Честно говоря, я надеялся, что это лишь паранойя старого человека.

— Вы о чем? — насторожился Маккриди.

Старик наклонился к нему:

— Похоже, молодой человек, ты столкнулся с разведчиками Легиона. И, учитывая, что у Вегаса с ними якобы нейтралитет — это очень плохие новости.

***

… Так, значит, я прошел через весь материк с властителем Вегаса? Ну и дела.

Курьер хохочет. Ей нравится дурить людей, а потом смотреть, как они осознают, что все оказывается не так, как думалось.

Ну не то, чтобы властителем, — отвечает и добавляет, — я скорее просто смотритель Вегаса. Вегас слишком свободен, чтобы пытаться над ним властвовать.

Маккриди нравится эта идея, хотя он не слишком хорошо понимает Курьера. Буна, впрочем, он понимает еще меньше, но тот и не пытается наладить общение.

До Нью-Вегаса осталось не так уж и много миль, караван везет редкие товары и выручку, а Маккриди и мальчишки с жадным любопытством впитывают в себя все первые впечатления от нового места.

Тут все иначе: природа, звери, даже сама земля. Курьер говорит, что Мохаве похожа на адский котел, который причудливо переплавляет неосторожно попавших в него, но в ее устах это звучит как высшая похвала. Курьер явно влюблена в эту пустынную местность. Маккриди явно влюбляется в Курьера.

Поосторожней, парень, — мимоходом советует Бун, — можешь мне не верить, но если Мохаве и адский котел, то она — главный повар.

Роберт делает вид, что не понимает, о чем он.

Chapter Text

The way you wear your hat
The way you sip your tea
The memory of all that
No, no, they can't take that away from me
The way your smile just beams
The way you sing off key
The way you haunt my dreams
No, no, they can't take that away from me.*

Frank Sinatra - «They cant take that away from me»

26 октября, территория «Красного каравана»
— Эй, у тебя все в порядке? Там твои ребята, Смитерс и Магвайер, просили передать, что есть разговор.

Бун, спящий в своем офисе, вздрогнул, поднял голову и потер ладонями лицо, открывая глаза.

— Что они? — хмуро буркнул он, не разобрав спросонок, о чем ему говорят.

Оглядевшись и не увидев посетителя, мужчина обернулся к открытому окну. Блейк, начальник склада, приветственно махнул рукой. Дружелюбие ему не изменяло никогда, несмотря на мрачность Буна и его равнодушие к любым попыткам завести беседу.

— Не знаю, но вид у них был не слишком веселый.

Это Буна не особенно удивило. Под его начало приходили ребята, битые жизнью, прожженные и не слишком любящие разговоры по душам: бывшие военные, преступники, наемники, покончившие с прошлой жизнью рейдеры.

— Мне подробностей они не сообщили, сказали, что подойдут с отчетом по аризонскому дельцу. Не слишком обнадеживающе звучит, да?

Бун промолчал.

— Ладно, не буду мешать, — прервал тишину Блейк. — Буду нужен — я на складе. У нас опять данные не сходятся.

Бун кивнул.

Оставшись один, он щелкнул замком стола и вытащил стопку бумаг с отчетами и графиками. Быстро проглядев их, он убедился в том, что никакого другого «аризонского дельца», кроме того, о котором он подумал, в данный момент не могло быть. Роберт Маккриди слишком давно не подавал о себе никаких вестей, чем заставлял думать о себе в прошедшем времени.

Конечно, такое случалось сплошь и рядом. Разведывательные операции, которые они проводили, всегда включали в себя элемент риска. Просчитать все до часов, да и даже дней, не смог бы никто. Потому сроки всегда ставились условно — с поправкой на то, что они крайне желательны к выполнению. Неплохо налаженная система оповещений в основном работала без перебоев. Поэтому, когда известия о человеке не поступали в течение длительного срока, причина могла быть одна — смерть.

Бун сложил бумаги и закурил. Откинувшись на стуле, мужчина несколько минут просто курил, глядя в потолок. Загасив окурок, он встал и почти сразу же прикурил вторую, направившись к противоположной стене офиса, к шкафу, в котором хранилась информация о сотрудниках.

Губами зажав сигарету, он вытащил бумажную папку, пролистал короткие записи и вытащил листок с именем Маккриди.

— Эй, босс. Ты тут? — раздалось со стороны двери. Затем дверь распахнулась.

— Заходите, — не оборачиваясь, ответил Бун. — Что у вас?

— Вакансия у нас, — ответил Смитерс. Бун часто отмечал его едкое чувство юмора, и обычно оно ему нравилось. Обычно.

— Так? — мужчина обернулся. — Нет сомнений?

— Боюсь, что никаких.

— Подробности?

— Аризонскую границу он пересек. Сойер проводил его до Невады, прежде чем свернуть в Юту. Он оставил запись об этом.

— То есть, Маккриди пропал на территории Мохаве? — удивился Бун. Это звучало… нелепо и опасно.

— Видимо, так, — ответил Магвайер. — Мы нашли следы. Кто-то парня нашего порешил. На севере от Вегаса. Что случилось неясно, но потасовка была.

— Тело?

— Нет, трупа не было — этот кто-то неплохо прибрался. В пепле нашли зубы и кости. И вот это, - мужчина протянул Буну обломок жетона с эмблемой красного каравана.

— Чертовски нехорошо. Хороший был парень, — кашлянул Смитерс.

Бун кивнул.

— Значит, это все, что осталось? Никаких бумаг, записей. И никаких пояснений, что случилось, конечно же, — пробормотал он.

— Увы, — кивнул Магвайер.

Бун открыл шкаф и вытащил бутылку виски.

— Помянем парня, — сказал он. Наемники молча согласились.

После того, как с этим было покончено, Бун остался один и снова проглядел листок с именем Маккриди. На душе было погано. Парень, действительно был неплохой — может чуть-чуть излишне осторожный, но надежный.

Еще и какая-то абсолютно темная история… ни тела, ни свидетелей. Кому вообще понадобилось нападать на парня?

Бун поморщился. То, что случилось с Маккриди, не выходило, как это ни было печально, за рамки привычного, но то, что это случилось прямо на их территории…

Бун чиркнул зажигалкой и поднес личное дело Маккриди к огню. Сухой лист быстро вспыхнул, и мужчина выпустил его из рук, глядя как он падает на дно жестяного ведра, стоящего у стола.

Вспомнив о мальчишках Роберта, с которыми им пришлось прошагать нелегкий путь от Бостона до Вегаса, Бун прикрыл глаза. Им было необходимо сообщить о произошедшем. И будь у него хоть какая-то возможность — он бы, не раздумывая, переложил бы эту обязанность на кого-то еще.

Вскрыв конверт с последней волей Роберта, Бун не сразу начал читать, абсолютно уверенный, что прекрасно знает, о чем просит усопший. Проглядев письмо, однако, он все же удивился:

— Какого черта? — пробормотал он.

С десяток секунд просто пытаясь придумать причину, по которой он не станет этого делать, Бун все же поднялся с места, аккуратно сложил письмо, положив его в карман, туда же сунул пачку сигарет, взял с подоконника солнечные очки и вышел из офиса.

— Эй, Генри, — окликнул он одного из караванщиков. — Ты тут надолго?

— Сегодня никуда не собирался, а что?

— Если вдруг меня будут спрашивать — скажи, что я на Стрипе.

— Прям в середине дня? — попытался пошутить или просто удивился караванщик.

— У меня там дело.

И, как признал он, выходя за ворота «Каравана», дело это было весьма неприятным.

Почему ты не учишь ребят? — спрашивает Бун, присаживаясь рядом. Маккриди придвинул к попутчику котелок с супом. Глухо стрекотали огромные насекомые, впрочем, достаточно неагрессивные, как они уже могли неоднократно убедиться в пути. Таких Бун видел только здесь, в Нэшвилской Пустоши.

Что? — переспрашивает Маккриди.

Я о том, что твои парни не знают, как курок выглядит.

И что? — бурчит Маккриди. — Зато я знаю с младенчества.

Именно поэтому ты все еще жив, — отвечает Бун.

Реакция этого парня его, пожалуй, даже веселит.

Я жив от того, что знаю в том числе и когда стоит промолчать, — заметил Роберт. Агрессии в его голове нет, но есть предупреждение: не лезь не в своё дело. Он молчит, но потом добавляет: — О них есть кому позаботиться.

Никто не вечен.

Черт, как будто я не знаю. Просто хочу, чтобы у них было детство. Хоть немного.

Год, два? Сколько будешь ждать? Рейдеры не будут интересоваться взглядами их папаши. Я могу их учить.

Нет.

В пути это ещё может им пригодиться.

Я не пущу детей в перестрелку, Бун. Ни за что.

Это ничем им не поможет, когда их возьмут на мушку. Обдумай это.

Маккриди молчит.

Честно говоря, заходя в Топс, Бун не верил, что он действительно это делает.

Уговор — всегда в определенной степени риск, особенно, когда заходит речь о его выполнении. Обычно, правда, просьбы парней не заставляли его испытывать такую массу не самых приятных эмоций. Нет, Маккриди написал весьма обычные вещи, прося лишь позаботиться о сыновьях. Это Бун сделал бы в любом случае, даже не столько из-за обещаний, которые Курьер за них двоих дала тому парню из Содружества («Мы не обидим детей. Никогда. И позаботимся, правда, Бун?» — сказала она при прощании, и Буну ничего не оставалось, как только кивнуть), сколько от того, что мальчишки ему нравились.

Теперь же ему приходилось ловить неприязненные взгляды со стороны посетителей казино, стоя среди разодетой толпы в не самой свежей майке и затертых военных штанах, только по одной причине — имени «Курьер», занесенном в список формальных опекунов. И об этом следовало с ней поговорить.

«Да и о том, что с Маккриди случилось тоже надо сказать. Человек, работающий на Вегас, убит на нашей территории — кажется, такие вещи давно не случались».

Была только одна проблема.

Чтобы поговорить с Курьером — надо сначала увидеть Курьера. А для этого надо, чтобы Курьер сама хотела с тобой увидеться. И именно в этом-то и заключалась главная сложность — Курьер не хотела его видеть.

«От этого парня всегда были одни неприятности», — с досадой помянул он Роберта.

Можно было бы, конечно, просто написать письмо. Обычный доклад. Ничего более. И все же при всей соблазнительной легкости этого варианта, Бун чувствовал, что он должен сказать о происшествии, глядя ей в глаза.

— Бенни? — Бун подошёл к столу, за которым сидел мужчина в клетчатом пиджаке. Узнать его было легко — он носил такие пиджаки сколько Бун его помнил. Конечно это был Бенни: прошедшие годы ничего не поменяли в его щеголеватом стиле, а короткое время неудач никак не отразилось на самодовольстве.

— Кого я вижу! — Бенни поднял глаза и всплеснул руками от деланного удивления. — Вот так встреча.

— Есть дело, — хмуро сообщил Бун.

— Ты меня с кем-то перепутал, верзила, — любезно произнес хозяин «Топса» и, по совместительству, правая рука Курьера. Около его ног лежал Рекс — Бун был в курсе, что пес ведет постоянную слежку за всеми действиями Бенни, напоминая о том, что доверие — крайне хрупкая штука. Пес махнул хвостом, увидев знакомого, но не шелохнулся. — Я с тобой дел не вел никогда. И не собираюсь.

Бун без приглашения сел напротив.

— Мне надо с Курьером поговорить. Дело важное.

— Слушай, э-э-э. Черт, не помню, как тебя зовут. Напомнишь?

— Не переигрывай, — сквозь зубы предупредил Бун.

— Нет, правда. Из головы вылетело. Или нас просто друг другу не представили? О, точно, ты же бывший охранник Курьера или кто-то типа того, да?

Еще никогда Буну не хотелось так сильно ударить человека головой об стол. Он подавил это желание, не меняясь в лице, продолжив гнуть свою линию:

— У меня к ней дело. Один мой парень… Он оставил просьбу.

— А мне-то какое дело? — пожал плечами Бенни.

— Устрой мне встречу.

— С чего бы это?

— Я заплачу. Сколько ты хочешь?

Бенни широко улыбнулся:

— Ты серьезно? На кой ляд мне твои деньги? У меня их, ты думаешь, мало?

— Что насчет информации? — предложил Бун.

— Информации? — Бенни обвел собеседника холодным взглядом. — Не представляю, что интересного ты бы мог мне сообщить.

— Устрой встречу — и узнаешь.

Бенни задумался, но быстро принял решение:

— Ты блефуешь, — убежденно ответил он. Увидев, как дрогнул Бун, тут же добавил: — Ты пришел в казино, чтобы попытаться меня обмануть? Умора. Слушай сюда, — Бенни прищурился. — Объясняю так, чтобы даже тебе стало понятно. Курьер выкинула тебя из своей жизни, не так ли? И это может означать только одно — ты ей не нужен. И знаешь, что? Если ты не нужен моему боссу — на хрена ты мне? Это достаточно доходчиво, я надеюсь?

— Мне лишь нужно ее увидеть, — тяжело ответил Бун. Произнесенное било больнее, чем он мог ожидать, хотя из сказанного не было ничего такого, о чем он не думал сам.

— Даю подсказку — ей это не нужно.

— Просто передай ей… — использовал последний шанс Бун.

— Заткнись. И не подумаю. На этом у тебя все?

Бун встал, стараясь ничем не выдать глубокое разочарование, которое ему принес этот разговор. Не в его правилах было демонстрировать слабость. Этого он не хотел. Хватит с него. Не получается у него со спонтанными планами.

— Эй… ты, - Бенни окликнул его. Бун ощутил отчаянную надежду, оборачиваясь.

— Если ты в следующий раз решишь заявиться в «Топс» в таком виде, тебя, несмотря на все твои прошлые регалии и заслуги, даже в фойе не пустят.

В другое время Крейг Бун вернулся и разбил бы этому пижону нос об стол. Теперь он просто ушел.

Стрип вовсю веселился, когда он — мрачный и морально уставший — подошел к «Лаки 38». Была странная надежда, что это может подействовать.

Увы, даже если там кто-то был и видел его — наверняка видел, знал о его присутствии — чуда все равно не случилось: дверь казино не распахнулась, Курьер не вышла с широкой улыбкой на лице, как в лучшие времена, и не предложила «нюхнуть двухсотлетней пыли с шикарным видом на город».

Бун чувствовал, как ярость и неприязнь сдавили горло и, не оглядываясь, пошел прочь со Стрипа.

Маккриди был просто сосунком, который, как и многие до него, купился на яркую личность Курьера, не разобравшись, что за темные глубины там таятся. Но не Буну винить в этом парня из занюханной дыры под названием Столичная Пустошь. У него-то, как раз, на это было меньше всего прав. И это особенно выводило из себя.

Выйдя за ворота Стрипа, мужчина достал сигарету и остановился, прикуривая.

Сильно хотелось напиться, хотя разум и говорил, что стоит сделать это после разговора с детьми. Вот только, что им сказать, было неясно. Точнее, как.

— Проходите, сэр, — металлический голос секьюритрона заставил очнуться от размышлений. Бун не сразу понял суть просьбы, лишь оглядевшись, осознал, что стоит у главных ворот, мешая другим посетителям.

— Эй, железяка,— неожиданно и зло произнес он. — Передай своей хозяйке, что Маккриди больше никогда сюда не вернется, а она — чертова сука. Только не перепутай.

Широко шагая, он направился к Школе Короля, где наверху жило семейство Маккриди, любезно устроенное там по просьбе Буна. Это был временный вариант, который весьма ожидаемо стал постоянным.

«Надеюсь, у чертова Короля найдется чертов виски».

На подходе к Неваде, а точнее где-то на дорогах Юты, Бун отчетливо осознает, что Курьер снова перестала быть ему понятной. Он не любит эти мысли — не любит в первую очередь потому, что успел отвыкнуть от того, что она отдаляется от него без всяких объяснений. И он ничего не способен с этим поделать.

В их отношениях много неясного, смутного, неназванного. Когда он узнает, что на Стрип приезжают представители Легиона, то лишь спрашивает: какого черта, подразумевая: как ты могла? Тогда Буну хотелось просто убраться подальше от Стрипа, на котором поселились легионеры. Под их темными деловыми костюмами ему все равно мерещится красное. А старые рефлексы, говорит он сам себе, невозможно изжить.

Теперь ему уже кажется, что он зря это сделал. Бун знает одно: чем больше времени он проводит рядом с ней, тем сложней отвыкать от этого.

Помнишь, ты говорила, что Мохаве — это тот дом, что мы строили вместе? — спрашивает он, собирая браминов в караван. — Почему же мне так тошно, будто я его сжег или разрушил?

Курьер ничего не отвечает — ее вообще нет рядом. Брамин косится карим глазом и послушно позволяет сцепить его с другими в караване.

Chapter Text

The man who only lives for making money
Lives a life that isn't necessarily sunny
Likewise the man who works for fame
There's no guarantee that time won't erase his name.
The fact is, the only work that really brings enjoyment
Is the kind that is for girl and boy meant
Fall in love and you won't regret it
That's the best work of all, if you can get it

Ella Fitzgerald – “Nice Work If You Can Get It”*

26 октября, вечер.
Стрип, казино "Ультра-Люкс", зал для особых гостей

Вульпес Инкульта – старый знакомый, но не настолько близкий, чтобы Курьер перестала испытывать сомнения по поводу их отношений. Говорят, что старый враг — лучше нового друга. Хотя, может, так и не говорят, но Курьер все равно с этим согласна.

Сегодня у них на повестке дня был очередной совместный ужин: дань дипломатическим отношениям и дежурная попытка найти еще не изученные слабые места друг друга. Уже не ради победы, а просто чтобы развлечься.

Правда, Вульпес все чаще пренебрегал своими обязанностями гостя, но женщина могла надеяться, что у нее есть кое-какие козыри, которые взбодрят легионера.

В закрытом зале был только длинный, слишком длинный для двух персон стол и они.

Вульпес Инкульта сосредоточенно пережевывал стейк брамина — не ту подошву от сапог, что подавали тут под торжественным наименованием «Курьерский стейк» (дань уважения к ее проваленной попытке приготовить что-то съедобное для ужина «Белой перчатки» десять лет назад), а нормальный, средней прожарки кусок мяса, пахнущий так великолепно, что даже у сытого потекли бы слюнки.

Сама Курьер в «Ультра-Люксе» предпочитала вино и никогда не пробовала мясного. Не то, чтобы она совсем не доверяла хозяевам… Просто так вышло. Так вышло, что она в курсе их темного прошлого — и это отбивало желание пробовать деликатесы, которыми они так славились.

— Что насчет десерта, фрументарий?

Больше всего на свете Курьеру хотелось, чтобы он не молчал, с этой вежливой холодностью, а придумал бы хоть какую-то тему для разговора. Но он явно был погружен в свои мысли.

— Если только вы что-нибудь посоветуете, — вежливо ответил Вульпес.

Курьер подлила себе вина:

— Я не люблю сладкое.

«Господи, да вы изо дня в день ведете этот разговор, от скуки сдохнуть можно», — забормотал внутренний голос. Курьер не могла не согласиться с тем, что он прав.

— Тогда я предпочту завершить основную трапезу.

В молчании они переглянулись через весь стол, словно прицеливаясь.

В целом фрументарий казался даже спокойным, если бы не пальцы, беспокойно постукивающие по стакану с водой. Курьер задержала на них взгляд, и, почувствовав это, фрументарий тут же убрал руку.

— Говорят, вы просили об отъезде со Стрипа?

Информация поступила от Йес-мена и не удивила, но заинтересовала Курьера. Она сама считала странным, что лучшего фрументария Легион держат тут, на Стрипе, где уже давно все было решено и несколько раз оговорено. Его присутствие вынуждало ее сомневаться в том, что Легион больше не испытывает никакого интереса к Вегасу и переключился на другие
территории. Хотя, судя по все более мрачнеющему с каждым днем лицу Вульпеса Инкульты, он тоже не понимал причину своей задержки.

— Я служу Легиону, — последовал холодный ответ. — А не обсуждаю его приказы.

— И вам отказали, не так ли? — Курьер сделала вид, что не услышала его реплику. Пусть злится сколько хочет. Хоть какое-то развлечение.

— Вы неплохо осведомлены. Впрочем, в этом я и не сомневался. Вы всегда были в курсе всех событий, — вежливо ответил собеседник.

«Почему же тебе отказали? Что такого важного сейчас в Вегасе, что они держат тебя тут? Дамба? Не думаю. Да, она принадлежит Вегасу, но только Вегас сейчас главная нейтральная зона этой части материка. Если нас тронуть — не поздоровится всем. И ты это знаешь. Так почему торчишь здесь вместо того, чтобы быть на передовой?».

— Благодарю за обед, — Вульпес встал из—за стола. — До встречи.

Курьер чувствовала, что он более напряжен, чем показывал. Словно его что-то… тревожило. Да. Снедало. Отнимало силы. Какое-то знание? Догадка? Простая обида? В любом случае все это выглядело очень подозрительным.

— Интересно, — заметила она вслух, допивая вино в бокале одним глотком. Оно сильно кислило.

Стоявший сзади секьюритрон подкатил ближе:

— Чем-то могу помочь, мэм?

— Да. Йес-мен? Новости?

Кодовое имя вызвало рябь на экране робота, после чего она сменилась улыбающимся лицом:

— Ух, каждый раз удивляюсь тому, как у нас получилось связать все в единую систему!

— И не говори, — Курьер обернулась. — Но больше я удивляюсь другим вещам.

— Увы, мне очень жаль. Мои расчеты все еще не свелись к одному варианту, — вздохнул робот.

— Давай вместе подумаем, озвучивай, — предложила женщина.

— Я, конечно, предпочел бы довести работу до конца, но почему бы и нет!

— Итак? Давай начну: Вульпес Инкульта в Вегасе, потому что…

— … Ему объявлен негласный вотум недоверия со стороны совета Легиона.

— Вот как? — хмыкнула Курьер после короткой паузы. — Они решили превратить Вегас в место ссылки для неугодных?

— Вегас далеко от основных лагерей Легиона, здесь сложно строить карьеру. Похоже, что из-за его роли в прошлом поражении, Вульпеса Инкульту просто решили предать забвению, — пояснил робот.

— Хм. Назначение, как проявление недоверия, интересно. Очень в их духе, — ответила она.

— Да, судя по известной истории Легиона, умение фрументария избегать прямой опасности могло вызвать вопросы и сослужить ему плохую репутационную службу, — подтвердил Йес-Мен.

— Вполне рабочая версия.

— Спасибо, — отозвался робот.

— Но не будем на ней задерживаться. Тут мне все ясно. Я помню, я просила тебе собрать информацию о том, что сейчас привлекает Легион в Вегасе. Получилось?

— Я еще работаю над этой задачей. К сожалению, обработка данных занимает больше времени, чем планировалось, — экран Йес-мена сбавил яркость.

— Но хоть что-то?

— Большая часть версий крутится вокруг дамбы Гувера. Рассматриваются версии с использованием человеческого ресурса для пополнения сил армии, — ответил Йес-мен. — Я не могу пока предоставить вам точную и исчерпывающую информацию, на это потребуется время, — закончил он.

Курьер кивнула:

— Ладно, поняла тебя. Держи в курсе. Тогда, что еще? Следующая версия?

— Он на пенсии. Вегас — отличное место, чтобы провести здесь последние годы жизни.

Курьер приподняла бровь

— Йес-мен, юмор — это не твое.

— Да? Очень жаль. Я хотел вас повеселить. Следующая версия: Вульпеса Инкульту отправили в Вегас, чтобы он привлекал к себе внимание, и это служило прикрытием для деятельности других.

— Подробнее, — потребовала Курьер. При этой версии внутри что-то кольнуло — интуиция? Предчувствие? Или просто тело затекло от неудобной позы?

Йес-мен отчаянно зарябил:

— После смерти Цезаря и поражения Легион испытывал определенные неудобства и проблемы. Уже одно то, что вместо Цезаря ими управляет теперь совет Двенадцати, говорит об изменении политического курса. Увы, это теория заговора, и Вульпес в ней — разменная монета, которую сослали к нам, чтобы не мешалась.

— Ты просчитал вероятность?

— Этот процесс еще не закончен — не хватает достоверных данных о том, что творится в самом Легионе. Ваши разведчики дают новости только о внешних событиях и перемещениях войск. Я обратился к данным мистера Хауса, проанализировал файлы, касающиеся истории Легиона и похожих исторических объединений. Общества такого типа проходят, согласно данным мистера Хауса, ряд повторяющихся этапов. Если исходить из этого, то сейчас Легион находится на этапе внутреннего распада. Это может приводить к возникновению заговоров и отсутствию внутренней субординации, — он сделал паузу, словно проверяя, что Курьер его слушает. Она кивнула, показывая, что заинтересована в продолжении. — Вероятность заговора сейчас составляет шестнадцать процентов.

— Достаточно ли этого для того, чтобы забеспокоиться? —спросила Курьер. Вообще это был риторический вопрос, но Йес-мен тут же поспешил дать ответ:

— Значение неточное. Оно может как стать выше, так и снизиться. Но шестнадцать процентов — не так уж и мало. Я бы рекомендовал вам быть аккуратней.

Курьер встала со стула и энергично прошлась вдоль стола, разминая затекшие ноги.

— Ты прав. Надо будет приглядеться ко всему происходящему внимательней… черт, но как так может быть, чтобы огромная военная машина Легиона пожирала саму себя, а никто ничего не замечал?

— У меня нет данных о том, насколько этот процесс незаметен, — ответил Йес-Мен.

Курьер уселась на край стола.

— Наша первоочередная задача — докопаться до правды. Если Легион решает свои внутренние дела в Вегасе — это прямое нарушение наших договоренностей. И, конечно, нам нужно понимать, что происходит в Аризоне…

— Я бы советовал вам попробовать обратиться к вашему другу. От него давно не было вестей. Хотя оповещать вас о том, что творится за пределами границы — его задача, не так ли? — сказал робот.

Совет был хорошим, да и с вопросом Йес-мен не подвел. Учитывая, что отдел Буна был основан и внедрен в «Красный караван», как независимый от НКР поставщик достоверных сведений из большого мира, вопрос был вполне логичен. Вот только в последний раз она обращалась лично к Буну почти два года назад, когда предложила отправиться с караваном.

При мысли, что в этот раз ей придется увидеться с Буном, а не довольствоваться его отчетами, Курьер занервничала. Ей не хотелось тревожить его, вырывать из привычной среды, возвращать к прошлому, то есть к себе, хотя бы на время разговора. Ей казалось, что он и так слишком близко, она ощущала его присутствие чаще, чем хотелось. Но скорее всего дело было не в нем, а в ней.

— Мы можем удаленно получить данные его компании? — спросила она после короткого молчания, во время которого успела запутаться в своих чувствах.

— Увы, никакой возможности у меня нет: ваш друг надежно блокирует всю поступившую к нему информацию. Я могу подключиться к терминалам «Красного каравана», но их информация лишь о торговле и проверенных путях. Новостей, отвечающих вашему запросу, нет.

— Вот как. Дай угадаю, что это за защита такая. У Буна нет терминала? — хмыкнула Курьер, зная, что права. Это было так на него похоже, что не верилось.

— Именно так! — воскликнул робот, даже прибавив яркости экрану.

— То есть вариантов нет. Придется идти самой. Интересно, он на месте?

— Он был на Стрипе, — оповестил Йес-мен, а затем добавил, — несколько часов назад.

— Бун был здесь? — удивилась женщина, спрыгнув со стола. — Что ему тут могло понадобиться?

Несколько лет назад он ушел за пределы Стрипа, заявив, что не желает жить и даже появляться на одних улицах с легионерами — и все эти годы упертый, как стадо браминов, Бун свое обещание выполнял. Даже к воротам не подходил, что сильно облегчало ее задачу держаться от него подальше. И тут он приходит сам? Добровольно?

— Он был в Топс. Поболтал с Бенни.

Робот вряд ли был способен понять, а Курьер была озадачена: Бун не один год игнорировал это место, а потом вдруг зашёл в казино, да еще чтобы поболтать с Бенни? Нонсенс!

— Мило, — прокомментировала она вслух.

— Он был у «Лаки 38». Но к дверям не подошел, а то я бы открыл ему, ведь вы не меняли своего решения?

— Да, все верно. Ему вход разрешен. По-прежнему. Что-то еще?

— Боюсь, что нет. Его посещение было кратким.

— Какая жалость, — пробормотала женщина.

— Кое-что он передал для вас. Только, боюсь, это вас огорчит.

— Вот даже как? Ну, не томи, — с любопытством ответила Курьер.

— В его послание две новости. Первая: Маккриди больше никогда не вернется сюда. Вторая: вы чертова сука.

Курьер потерла подбородок и отпила воды прямо из графина.

— Да, новости не самые приятные, — заметила она. — Больше ничего не сказал?

— Нет, больше ничего.

— Никаких уточнений, что может быть с Маккриди?

— Боюсь, что нет, мэм.

— А тебе что-нибудь известно об этом? — гнула свою линию Курьер.

— Полагаю, это вне моей компетенции, — признался Йес-мен.

— Так, ладно. Как думаешь, где мне искать Буна? Надо выяснить, что произошло.

— Это…

— Глупый вопрос, — перебила женщина. — Естественно, он пошел к детям. Он к ним привязан. Они до сих пор у Короля?

Сама она в гостях у семейства Маккриди была только пару раз. Хотя, в целом, они ей нравились.

— Да, — ответил Йес-мен. — Я хотел бы обратить внимание на то, что «чертова сука» — это нелестно, — заметил он. — То, что сказал ваш друг — странное мнение. Тем более для друга.

Курьер придержала дверь, оглядываясь:

— Ну если мы с тобой хорошенько подумаем, то придем к выводу, что это мнение вполне может существовать и быть даже весьма популярным.

А ты знаешь, что такое коммунизм? — не то, чтобы Курьера это действительно волнует, просто хочется уточнить.

Нет, — отвечает Бун. Он лежит на земле, растянувшись во весь рост.

И я не знала. А оказывается — это всеобщее равенство и благоденствие, — девушка растягивается рядом, подложив руки под голову. Сухая трава колется, но ночное небо подмигивает звездами и от тела Буна рядом идет тепло. Ей спокойно и хорошо, хочется поболтать, рассказать про Большую гору, но только ничего толкового в голову не приходит.

Говорят, некоторые государства пытались так жить, — добавляет она.

Хорошо получалось? — интересуется Бун.

Не знаю. Даже если и так, какая теперь разница. Все равно все закончилось ядерной войной.

Тогда не забивай свою голову. У тебя там и так черти что, — ей показалось или он улыбается?

Я знаю.

Помолчав, Курьер добавляет:

Представляешь, как жить, если ты всегда равный? Словно секьюритрон.

Бун явно думает несколько иначе, но, оценив сравнение, хмыкает:

Все же у тебя не все дома в черепушке.

Ага, я знаю. Мне уже это говорили. Мне даже мой мозг признавался, что не понимает, что в моей голове творится, — соглашается Курьер, прикрыв глаза.
Она чувствует, что в ответ на это признание, Бун сверлит ее взглядом.

Если он и хочет что-то сказать, то почему-то отказывается от этой идеи.

На улицах Стрипа ее никто и никогда не узнает. Не от того, что она так отлично умеет маскироваться, а от того, что здешней публике, в целом, плевать на что-то, кроме выпивки и развлечений. Курьер этому вполне рада.

Ей хватало, того, что ее имя стало легендарным. Все остальное было бы слишком утомительным.

В пестром, лишь слегка выцветшим, платье, в шляпке и с уложенными волосами, она и сама бы себя не узнала, — настолько ее вид был обычен для Стрипа. То, чего она, собственно, и добивалась.

Несколько лет назад она не рискнула бы выйти со Стрипа в таком виде, но времена поменялись к лучшему и, хотя она еще не пробовала, но вряд ли это приведет к катастрофе.

«Ты всегда так думаешь – и после этого заваривается та-а-акая каша…», — кисло заметил внутренний голос. — «Подумай об этом».

«В этот раз все будет иначе. Это же всего-навсего Фрисайд», — пообещала себе Курьер.

«Ох зря», — прокомментировал голос, как только она прошла сквозь двери казино.

На улицах зажигались огни, Стрип переливался и блестел — неограненный алмаз, которому (Курьер была в этом уверена) уготована судьба стать настоящим бриллиантом. Шумный, умеренно опасный, всегда гостеприимный, дружелюбный, но не в ущерб собственным интересам, — настоящий оазис посреди пустыни.

В это время она была среди тех немногих, кто шел не к казино, а от них.

— Мэм, — поздоровался робот-охранник, когда она вышла за ворота. Курьер кивнула, проходя мимо.

Фрисайд был не таким ярким. Он жил своей жизнью, и не всегда жизни двух кварталов пересекались, впрочем, никто и не считал, что это плохо. Когда-то они с Королями неплохо перетряхнули эту местность, чтобы сделать ее безопасной, и было приятно видеть, что силы потрачены не зря.

До Школы Короля она прошла, не сбавляя шага. Улицы были темными, но от здания шел свет — всеми огнями горела вывеска, да и окна светились, показывая, что, как минимум, часть банды в сборе.

— Хэй, сестричка. Что за прикид? — поздоровался с ней парень за стойкой. Стойка при входе была барная, что на вкус Курьера было символично. Рядом толкались человек семь, не больше. Все приветственно кивнули, увидев свою «сестричку».

— Хэй, — ответила она. — Я по делу. Где Короля искать?

— Э, нет, красотка, так быстро не проскочишь, — бармен (Курьер никак не могла вспомнить его имени: Мэтью? Майкл?) погрозил ей пальцем. — У нас сегодня уже не первая неожиданная встреча, а еще и ящик ядер-рома от Гарретов.

— Вот так неожиданность. Вы с них дань взяли? — поддавшись легкомысленному тону, подыграла она.

— Нет, позавчера разняли драку из-за девчонки-певички в «Атомном ковбое», это благодарность, мы даже не намекали, — небрежно ответил Мэтью (или Майкл?).

— Ну так давай же сюда свой ядер-ром, что же ты только болтаешь? — воскликнула Курьер оживленно. Пить не хотелось совершенно.

— Вот, сразу видно — наш человек, — загалдели «братишки».

Майкл (или Мэтью?) радостно вскинул два указательных пальца вверх и исполнил победный танец, прежде чем разлить напиток по стаканам. Курьеру достался тот, что был полон до самых краев, грозя перелиться при первом же неловком движении.

— За Королей! — провозгласила она, поднимая стакан. Она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы пройти к Королю.

Ядер-ром ударял в нос, быстро мутя рассудок крепостью. Одним глотком опустошить все содержимое не удавалось. «Хоть бы не поперхнуться», — переводя дыхание подумала она.

Наконец, Курьер победно вскинула обе руки, в одной из которых она все еще держала пустой стакан.

— Вот, молодец!

— Красотка!

— Так держать!

— Развлекаешься? — холодно поинтересовался Бун, незаметно появившийся со стороны жилого этажа. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и недобро смотрел на нее.

В голове все сразу прояснилось — как рукой сняло.

«Началось, а?» — внезапно хихикнул внутренний голос.

— Привет, — поздоровалась она. — Я получила твое сообщение и…

— Да? Тогда тем более странно, что ты здесь. — Если бы Бун был собакой, он бы, несомненно, ощерился в этот момент. Но он был человеком, и его голос почти не выдавал гнев. Но таким злым она его, пожалуй, никогда не видела.

Пока она пыталась сообразить, что делать, он прошел к выходу. Дверь скрипнула за его спиной, захлопываясь. Короли молчали, отводя взгляды.

— Ладно, я за ним, — нарушила она тишину.

— Ты аккуратней с ним. Говорят, папаша мальчишек умер — увы, мы без подробностей, а он был его кореш. Король сегодня просил нас не шуметь, — виновато и запоздало оповестил бармен.

— Ясно. Мне пора. Спасибо за угощение, — Курьер поставила стакан на стойку. — Увидимся.

— Береги себя.

На улице окончательно стемнело. Стоило отойти от светлого здания Школы, как женщина поняла, что оказалась почти в кромешной темноте.

Оглядевшись, она заметила, что у стены пустующего здания неподалеку от Школы мелькал красный огонек. На всякий случай Курьер подошла ближе.

— Значит, совесть у тебя все же есть, раз ты тут, — заметил Бун, стряхивая пепел.

— Я искала тебя. Что с Маккриди? Что произошло?

«И, кстати, почему именно «чертова сука»? Больше подошло бы «долбанутая идиотка» или «безалаберная дура», как мне кажется», — не в тему всплыло в мыслях. Возникло ощущение, будто кто-то комментирует происходящее, не советуясь с ней.

— Сколько вопросов. Может еще какие накопились? — поинтересовался Бун, и Курьер вдруг поняла, что даже не может точно вспомнить, когда в последний раз она видела его таким пьяным.

— Возможно.

Бун что-то пробормотал, затянувшись остатками сигареты, бросил окурок под ноги и пошел прочь к выходу с Фрисайда.

«Что-то новенькое».

— Постой! — Курьеру ничего не осталось, как только кинуться за ним вдогонку. — Слушай, я понимаю. День тяжелый, но, кажется, я тоже имею право кое-что знать, не так ли?

— Имеешь право знать? — Бун развернулся к ней. Она увидела его лицо в свете единственного на этой стороне улицы фонаря. — Наверху в том чертовом здании, — он тыкнул пальцем в Школу Королей, мягко светящуюся вдалеке, — спят в слезах двое мальчишек, которых ты, кстати, обещала оберегать, но забыла об этом, как только вернулась сюда. Их отца, к слову, больше нет, отца, которого ты потащила сюда, помнишь? И что делаешь ты? — палец почти ткнулся в лоб Курьера. — Ты, та самая, что «имеет право знать»? Флиртуешь и пьешь с Королями? Продолжай. Надеюсь, тебе было весело.

— Да ты тоже явно не «Сансет Саспариллой» так надрался, — пробормотала женщина, скрипнув зубами. Обвинения были весьма серьезные и жестокие. Бун умел бить точно в цель. Чертов снайпер. — Остынь. Да, я не могла прийти сразу. Не могла увидеться с тобой, когда ты пришел, я даже не знала о том, что ты на Стрипе, ведь, если помнишь, ты это место решил стереть со своих карт. Да, я не всегда нахожусь в «Лаки» и смотрю в окошко: идешь ли ты там, вдруг смилостивившись, или нет. Я, представляешь, еще и забочусь в перерывах от этого моего любимого занятия о том, чтобы мы все банально не подохли, — злость бурлила где-то у горла. — И, признай, чаще всего мне это удается.
— Недоглядела в этот раз.

— Но я же не могу… Постой. Роберта в Мохаве убили?

До этого момента Курьер почему-то считала, что парень из Содружества погиб… а где угодно, куда их там заносит, кто знает. Ей не могло и в голову прийти, чтобы что-то, кроме диких зверей, угрожало работникам конторы Буна на территории этой пустоши. Отношение к ним было как к курьерам Мохавского экспресса. Форма, знак «Красного каравана», вышитые буквы «NV» — все это служило пропуском на дорогах. По крайней мере, тут. Да и взять с них, кроме проблем, было нечего: ни товаров, ни посылок.

Бун кивнул:

— Следы замели. Мой отряд нашел только пепел.

— Где?

— На севере. Он шел из Аризоны.

— Что же он… Ах, черт, — Курьера поразила догадка. — Хочешь сказать, он что-то заметил?

— Угу.

Повисло молчание, которое женщина нарушила неохотно:

— Так вот зачем ты приходил.

— Я… — не договорив, Бун оттолкнул ее в сторону. И вовремя — в воздухе что-то свистнуло и с железным стуком приземлилось прямо перед ними, звякнув о камень дороги. Упавшая, но успевшая сгруппироваться Курьер потянулась к этому предмету. Метательный нож удобно лег в ее руку. У основания белела в темноте записка.

Бун, не дав долго рассиживаться, рывком, за шиворот поднял ее и потащил к развалинам дома.

«Смотри-ка, он даже в таком состоянии о тебе заботится», — восхитился внутренний голос. — «Все же мне нравится этот мужик!».

Усевшись на камнях, они переглянулись. Бун кивнул на нож, который женщина так и не выпустила из рук. Поняв его жест, она сняла послание с оружия и развернула, пытаясь поймать хоть какой-то луч света.

— Ave Caesar, morituri te salutant**, — прочла Курьер крупные буквы, выведенные на бумаге резким почерком, с трудом разбирая их в темноте.

— Довольна? — едким шепотом поинтересовался мужчина, не отводя взгляда от окон напротив, выискивая то, откуда могло быть совершено покушение.

— Заинтригована, — огрызнулась она.

— Бросок выполнял не профессионал. Нож скорее падал, чем летел, — заметил Бун. — На наше счастье.

— Как они узнали, что мы будем здесь? — вот, что интересовало Курьера по-настоящему. Предсказать такую возможность было не под силу никому — она сама не знала, что это случится. Стеречь бессменно и ждать такого случая? Звучит нереально.

— Я не знаю. Но я знаю, что я говорил тебе, что пускать Легион в самое сердце Мохаве — идиотизм.

— Я так не думаю. И... Черт, черт. Я сбита с толку, — призналась женщина.

«А вот я так и знал», — подытожил внутренний голос.

Маккриди знает? — спрашивает она, когда они с Буном распускают браминов на отдых.

Что?

Чем ты занимаешься с его детьми.

Подглядываешь? — усмехается он.

Случайно вышло. Ты сам знаешь, все, что происходит — случайность, — она улыбается.

Ха. Я его разрешения не спрашивал. Учить их обращаться с винтовкой он мне запретил. Так что я решил действовать на свой страх и риск.

Ножи, значит, легальны? — фыркает она.

Теперь ты будешь запрещать?

Нет, мне нравится, — она отцепяет последнего брамина и отходит, скручивая кожаный ремень. — Хорошее занятие.

Присоединишься? — спрашивает Бун в спину.

Думаю, это будет лишним. Я в этом не так уж и хороша, — она не оборачивается и не останавливается. Боится согласиться.

Chapter Text

Last night I dressed in tails,
Pretended I was on the town
As long as I can dream
It's hard to slow this swinger down
So please don't give a thought to me
I'm really doing fine
You can always find me here,
I'm havin' quite a time
Countin' flowers on the wall
That don't bother me at all

The Statler Brothers – «Flowers On The Wall»*

23 октября
Джейкобстаун

— Ты говорила что-то насчет того, что я могу получить свою одежду?

Маккриди на самом деле понимал, что его рана еще недостаточно хорошо зажила и вряд ли в ближайшее время он полностью оправится, чтобы начинать как-то действовать, но и позволить себе расслабиться он не мог.

Беда успешно делала вид, что не слышит попыток Роберта обратить на себя внимание. При этом ее глухота почему-то не мешала ей слушать радио и негромко подпевать. Было ясно, что она не оставляет ему других вариантов, кроме как встать и самому подойти к ней.

Беда оглянулась очень неохотно и, кажется, только из-за того, что поняла: он не отстанет.

— Скучаешь, гладкокожий? — поинтересовалась она.

Маккриди плотнее завернулся в простынь.

— Ладно, красавица, хватит с меня. Я хочу получить свою одежду и вещи, кроме шуток.

— А не то что? Закричишь, что тебя насилуют?

Крыть было нечем. Беда это поняла сразу и потому продолжила уже более дружелюбно:

— Ладно, ты мне и так здесь надоел. Принесу я твои вещи, но на многое не рассчитывай. Ты не был слишком аккуратен.

Роберт кивнул.

— Только ты никуда не уйдешь, ты понял? Мы на тебя столько медикаментов потратили не для того, чтобы ты все равно издох где-нибудь на дороге.

В целом, против такого подхода Роберт не возражал.

«Хоть во двор выйти. А там разберемся».

Спустя несколько минут, Роберт обнаружил, что его вещи действительно были в весьма печальном состоянии, а его приключения нанесли ущерб не только его телу. Более-менее нетронутыми остались потертая кожаная сумка, оружие и рабочие штаны, порвавшиеся на одном колене при падении с камней. Фирменная рубашка годилась только на тряпки, кожаная броня оказалась пробита все тем же падением и ударами легионеров. Хотя вещи явно кто-то пытался очистить от крови — это не помогло

Маккриди натянул штаны и по привычке сунул в карман серебряную зажигалку. Сигареты, как он убедился, вымокли в крови и были никуда не годны.

— Эй, — выглянул он снова из-за ширмы. — Беда, слушай, может есть нитки и иголка?

— Может и есть. Но чем тебе это поможет?

— Я хоть попытаюсь. Не голышом же мне рассекать тут, — пробурчал Роберт. Настроение, поднявшееся после первого ощущения победы, когда Беда все же принесла вещи, стремительно падало.

— Возьми другую одежду, — посоветовала гуль.

— Какой хороший совет. Где бы только мне её взять? — ехидно ответил Маккриди.

— Наверху.

Он поднял голову, оторвавшись от разглядывания лохмотьев рубашки.

— Здесь есть одежда?

— Конечно, гладкокожий. Какой же ты тупой, ты головой не бился? Конечно, если я предлагаю, то она есть.

Маккриди сдержался и не позволил себе высказать то, что крутилось у него в голове в ответ на эту реплику.

— И я могу взять эту одежду?

— Конечно. Маркусу и прочим она и на нос не налезет. Я отнесла туда все, что обнаружилось в комнатах, чтобы не мешалось. Конечно, придется порыться, да и многое истлело, но кожицу прикрыть найдем чем.

Лестницу Роберт одолел с трудом, несмотря на то, что Беда помогла ему подняться наверх. Но это было не зря — вещей тут было достаточно, поэтому в считанные минуты он разжился мятой, но целой рубашкой, слегка потертой тканевой курткой и целыми брюками. Вещи пахли пылью, но выглядели крепкими. Их вполне должно было хватить на то, чтобы добраться до Вегаса, когда придет время.

Под ворохом вещей обнаружилась пожелтевшая от времени пачка сигарет. Роберт заглянул внутрь — почти полная! — и сунул ее в карман новых брюк.

«Хоть прям сейчас можно уходить».

Впрочем, тяжело дыша после спуска, он не стал врать себе, что готов выдвигаться немедленно. Умирать во второй раз совершенно не хотелось, одного раза ему вполне было достаточно. Теперь он предпочел бы обождать с этим еще лет так двадцать пять.

— Ну что, не передумал еще на улицу выходить? — спросила Беда. Роб был ей благодарен за то, что она хотя бы на время перестала отпускать свои комментарии и отвернулась, пока он переодевался.

— Мне нужно на воздух.

— Ну тогда дверь там, не ударься, — хмыкнула Беда, махнув в нужном направлении. — Не геройствуй, если почувствуешь себя плохо. Это, кажется, не твое.

Маккриди поморщился от язвительной шпильки и, медленно спустившись вниз, толкнул тяжелые деревянные двери входа.

Прикрыв глаза от солнца, он прошел по крыльцу и сел на деревянные ступеньки. Почти завалился на бок, но быстро выправился. Сквозь полусомкнутые веки все казалось красноватым. Где-то недалеко ревели брамины, кто-то тяжело прошел мимо, не обращая внимания, где-то раздавались громкие скрипучие голоса – то ли ругающиеся, то ли обсуждающие что-то насущное. Роб почувствовал, что до него никому нет дела здесь, он был чужаком и это породило какое-то сосущее чувство одиночества. Солнечные лучи щекотали кожу, согревая холодные руки.

Чувствовать себя живым было по-настоящему приятно и отчасти пугающе.

«Я сейчас еще и расплачусь, чего доброго».

Солнечный свет загородила тень.

«Это уже было, да?».

Маккриди открыл глаза, неохотно, с трудом, но без особого страха. В этот раз он знал, что увидит, и это уже не пугало. Точней пугало не так, как должно было бы.

— Ты здоров? — оскалился супермутант.

— Почти. Ты Меридок, да?

На шее Меридока печально болталась грязная петля от грубой веревки. Роберт заметил ее еще в палате, но сейчас, вблизи, она показалась ему безобразной и пугающей.

— Почти, — ответил Маккриди.

— Меридок рад.

Мутант неуклюже сел прямо перед Робертом, загораживая своей тушей весь обзор.

— Ты меня спас. Зачем? — поинтересовался Маккриди, аккуратно пытаясь завязать разговор.

— Я видел, что нужна помощь.

Роберт отметил, что собеседник не обозначил себя на этот раз в третьем лице, построив фразу правильней. Это было что-то необычное.

— Ты всем ходишь помогаешь?

Меридок покачал головой.

Роберт достал из кармана найденную пачку и прикурил. Сигарета отдавала плесенью, но, это было лучше, чем ничего

— Ладно. Спасибо, что спас.

— Пожалуйста, — супермутант обрадованно закивал головой. Петля задвигалась туда-сюда, повинуясь движению тела. Роберт почувствовал, как его начинает мутить. Он считал, что Супермутанты всегда были любителями нацепить на себя черт знает что, но даже по их меркам это «украшение» было неприятным излишеством. Разве что Меридок носил его как предупреждение. Но тогда это пугало еще сильней…

— Поможешь мне еще? — Роб пока точно не знал, что именно он хотел сделать, потому что ему явно не хватало информации. Доктор Генри, упомянув о Легионе, отказался отвечать на любые вопросы, сославшись на то, что пациента это может сильно разволновать. От Беды он тоже не смог ничего добиться: из уважения к доктору Генри она молчала на эту тему. Сам Маккриди, конечно, слышал о Легионе и битве за дамбу, но не слишком подробно – ни Курьер, ни Бун, ни новые знакомые не вдавались в детали, отделываясь лишь фразой: «Это было давно, теперь у нас все в порядке». Причем Бун произносил ее с неизменно кислым выражением лица.

Их немногословность на эту тему интриговала бы больше самых невероятных слухов, но даже и слухов не было.

— Меридок может помочь? — обрадовался супермутант.

— Ээээ… да.

Разговаривать с кем-то настолько большим Роберт не привык. Вообще подобных Меридоку он предпочитал не видеть настолько близко, а лучше всего – смотреть на них через прицел винтовки, потому чувство тревоги подавлялось с трудом. Но других вариантов он пока не имел.

— Ты что-нибудь знаешь о Легионе?

Меридок покачал головой. Роберт почувствовал разочарование, хотя и ожидал такой исход, когда тот вдруг заговорил:

— Немного. Не люблю их. Они недружелюбные.

«Как и нормальные тебе подобные».

— Что у Вегаса с ними случилось?

— Война. Много смертей. Доктор Генри был там во второй раз.

— Док? — удивился Маккриди. — А ты был?

— Нет, я нет. Это было для людей. Не для нас. Нас там не было. Маркус говорил, что нам нужно идти только, если люди позовут. Но нас не позвали. Мы чужаки. Но это была большая битва.

— А что хотел Легион? Что он вообще из себя представляет?

— Я не знаю. Док говорил, что они — худшее, что могло бы случится. Но не случилось. Вегас отстоял себя.

Эту информацию Роберт уже знал.

— Как ты думаешь, на меня действительно напали легионеры? — спросил он, не особо надеясь на ответ.

— Да. Меридок видел их.

— Ты?

— Видел, — кивнул супермутант. — Я видел, как они пытались нагнать — те, кто остался в живых. Меридок шел за водой. Я все видел. Но ты слишком быстро исчез — я думал, что не догоню.

— И ты уверен, что это были легионеры?

— Я помню их повадки.

— Почему ты не вмешался?

Меридок покачал головой:

— Меридок не может драться.

Роберт окинул его взглядом и усмехнулся:

— А так и не скажешь.

— Нет, нет. Меридок больше не боец.

— Очень вовремя, — пробормотал Маккриди и затушил окурок.

— Меридок не убивает, если не хочет забыть.

«Ну и черт с тобой. И на том спасибо, что мимо не прошел».

— Я понял, — солгал Роберт. Отбросив окурок, он закурил следующую. — А ты помнишь, где это случилось?

— Да, — мутант кивнул.

— Поможешь мне? Проводи меня туда.

Меридок рассеянно оглянулся кругом, словно ожидая помощи со стороны.

— Человеку нельзя еще далеко ходить, — промычал он.

«Какая наблюдательность».

— Один я не дойду. Но мне надо туда.

— Один не дойдешь, — согласился мутант.

— Помоги мне, — Роберт не сводил взгляда с морды собеседника. Меридок попытался избежать его взгляда, но в конце концов сдался.

— Хорошо. Меридок поможет.

Не увлекайся, — советует Бун, прежде чем развернуться и уйти от ворот Стрипа обратно к Школе Короля. Роберт остается наедине с привратником.

Добро пожаловать, сэр. Ваш сопровождающий ждет вас на Стрипе.

Сопровождающим оказывается молодой мужчина в светлом пиджаке. Маккриди почему-то до последнего верил, что за воротами будет ждать Курьер и потому слегка разочарован. С момента прибытия в Вегас он не видел свою попутчицу ни разу.

Что хочешь увидеть первым? — спрашивает мужчина скучающе.

Маккриди пожимает плечами:

Веди, там разберемся.

В «Гоморре» шумно. Сопровождающий, назвавший себя Хью, толкует с администратором и их проводят в глубь казино. Дым здесь стоит до такой степени сизый, что Маккриди даже не сразу разбирает, что на подмостках извиваются обнаженные люди, призывно протягивая руки и имитируя экстаз.

После первого коктейля Роберт чувствует себя уверенней. После второго ему даже начинает нравится все происходящее. Потягивая третий, он спрашивает:

Тут всегда так?

Ну да, — Хью не отводит взгляд от одной из девиц, сейчас танцующей на коленях у посетителя, совсем рядом с ними. Маккриди мельком смотрит в ту сторону и отворачивается, чувствуя себя снова не в своей тарелке. Но тут же снова глядит на шлюху. Та уже закончила свой танец и удаляется к следующему клиенту. Лицо ее, скрытое волосами, ему точно знакомо – где, когда он видел её?

Принцесса, — вырывается у него, когда она проходит мимо. — Анжела.

Она вздрагивает и меняется в лице, видя его.

Не говоря ни слова, девушка быстро исчезает из виду. Но Маккриди знает, что не ошибся.

… Ну что, понравился Стрип? Ты что-то быстро, — говорит Бун. Он и Король сидят у самой сцены в Школе и неторопливо потягивают виски.

Маккриди садится к ним и наливает себе:

Дерьмо какое-то.

Анжела, танцующая на коленях перед раскрасневшимся от похоти мужиком, отпечаталась в его голове, не желая оставить в покое.

В эту ночь он так и не засыпает.

Chapter Text

Two cigarettes in an ashtray
My love and I, in a small cafe
Then a stranger came along
And everything went wrong
Now there's three cigarettes in the ashtray.

Patsy Cline - Three Cigarettes in an Ashtray*

26 октября
Фрисайд.

Метательный нож — лучшее средство, чтобы выветрить весь хмель. В этом можно было даже не сомневаться, потому что Бун не успел насладиться тем, как алкоголь позволяет ему высказать все, что так давно копилось. Покушение на убийство снова заставило его вернуться в реальность.

— Что значит эта фраза? — спросил он, еще раз оглядывая дом напротив. Не было сомнения в том, что нож метнули с незаколоченного окна четвертого этажа, возникал вопрос в том — зачем? Припугнуть их? Убить Курьера? Ответа пока не было.

— Не знаю, — проговорила Курьер. Голос её прозвучал устало. — То есть знаю, но это бессмыслица какая-то.

Листок белел на её коленях в полумраке их убежища. Бун отвел глаза, возвращаясь к исследованию улицы.

Ничего в поле его зрения не давало ответов на вопросы, например: кто мог попытаться убить самого важного человека в Мохаве и как он понял, где стоит её поджидать.

Ничего.

Ничего, кроме… Кроме тени, прижавшейся к стене на небольшом расстоянии от них.

«Я ведь заметил её. Заметил её, черт, когда же? Да почти сразу. Но не придал значения — она появилась, когда мы стояли у Школы», — сообразил Бун.

«Это все от того, что я был слишком уверен, что тут ничего не может нам угрожать. Дурак».

— Жди здесь, — приказал он отрывисто.

Курьер кивнула.

Бун пригнулся и с силой вытолкнул себя на улицу. Надеясь на эффект неожиданности, он за пару шагов преодолел освещенный участок, чтобы схватить эту подозрительную тень и заставить отвечать на вопросы.

Его план оправдал себя: тень успела только шарахнуться в сторону, но с этого расстояния мужчина уже мог разглядеть легкое платье и открытые, белеющие в темноте руки, а также светлые волосы, собранные в высокую прическу, и испуганное девичье лицо.

Бун поймал ее и придавил к стене, помешав нырнуть в темноту поворота. Она дернулась, издав какой-то странный звук, когда он схватил ее руки и развел в стороны, не давая пошевелиться.

— Тихо, — шепнул он. Девушка онемела от страха и прекратила слабые попытки освободиться. — Кто ты? Что ты тут делаешь?

Она тупо уставилась на него, не произнося ни слова, только испуганно и часто моргала.

Сзади послышались шаги. Буну можно было не оборачиваться – он знал, что это Курьер. Невозможно было поверить, что она останется в стороне и не сунет свой нос в заварушку.

— Тебе жить надоело? — хмуро бросил он, не отводя взгляда от девушки.

— Ну ты ведь уже поймал преступницу, — съязвила Курьер.

Бун мысленно выругался, но смолчал. Девушка пискнула: он не заметил, что слишком сильно сжал ее запястья, впечатывая в кирпичную кладку.

— Я ничего не знаю! Честное слово, — вскрикнула она.

— Ты… — Курьер пригляделась— Погоди, я тебя знаю. Ты девочка из «Гоморры».

Та кивнула, хотя это не было вопросом.

— Ты ведь к Гарретам ушла. Я помню эту историю. Качино рвал и метал, — добавила Курьер.

— Я выплатила долг, — с вызовом ответила девушка.

— Ну, будем честны, врать тут некому. Качино вкатил тебе огромную неустойку, близнецам такие деньги и не снились.

Бун не любил эту насмешливую расчетливость, которая появилась в речи Курьера после того, как Вегас обрел независимость. Но в этот раз он предпочел промолчать. Финансы Вегаса его не касались, и в их системе он ничего не понимал. Да и понимать не хотел.

— Я… — пленница замялась. — Я выплачу все.

Курьер не сводила цепкого взгляда с её лица, словно сканируя.

— Знаешь, что мне меньше всего в этом нравится? — Бун не сразу понял, что эта реплика брошена ему, а потом пробормотал что-то неразборчивое.

Курьер насмешливо улыбнулась:

— Слишком уж снова все один к одному складывается. Не люблю такое. Выйти во Фрисайд, узнать, что Роберт мертв, встретиться с тобой, еле спастись от покушения и узнать, что за нами следила эта девка. Не слишком ли это?

— Я не следила, я…

— Зачем ты шла за нами? — Бун еще сильней сдавил ей руки. Немного боли часто помогало навести порядок в транслировании своих истинных намерений. Да и память хорошо прочищало.

— Я случайно! — взвизгнула она. Бун ослабил хватку — совсем чуть-чуть. Только для того, чтобы не привыкала к боли.

— Ты шла за нами, — повторил он, уже не спрашивая.

— Детка, давай резче. Вечер был не слишком удачный — ни у меня, ни у этого здоровяка. У тебя он может перерасти в неудачную ночь, — по-доброму предупредила Курьер.

Девушка заплакала:

— Я ничего не знаю!

— Подумай, как следует, — сказал Бун.

— Ай! Это из-за Маккриди!

Ответ был настолько неожиданным, что он почти разжал свои руки и чуть не выпустил девушку, но вовремя спохватился. Курьер никак не отреагировала.

— Я услышала его имя, — продолжила девушка. — Вообще я вышла из «Ковбоя» подышать свежим воздухом… А вы говорили о нем… Довольно громко. Мне было слышно — я стояла недалеко. И я… я не хотела, но… — она захлебнулась слезами.

Бун знал такое состояние — близкое к истерике, но еще с сохранением способности говорить что-то вразумительное.

Курьер жестом попросила отпустить девушку. Бун подчинился, понимая, что делает это даже с облегчением. Девушка обхватила себя руками, сползая по стене.

— Он помогал тебе выплачивать долг? — спросила Курьер. Та кивнула, но издала только какой-то полувсхлип. — Ясно. Я поговорю с Качино.

Бун больше почувствовал, чем увидел, усталое движение, которым женщина коснулась своего виска, словно отмечая себе задание на будущее.

— Что делать будем? — спросил он. Она пожала плечами.

— Как тебя зовут? — обратилась она к девушке.

— Анжела, — выдавила та.

— Значит, ты ушла к Гарретам. Надоело танцевать для потных мужиков, решила для них еще и петь? Говорят, голос у тебя ничего. Слышала это от Королей.

Бун поморщился от этой реплики, но был уверен, что девушке она понравится — вторая часть так точно. Та действительно немного воспрянула.

— Что дальше? — повторил он. Скрестив руки на груди, Бун испытывал острое чувство досады и усталость. Чутье, которое уже не раз выручало в прошлом, откровенно говорило о том, что дальше вряд ли случится легкое и приятное приключение.

Еще, конечно, бесило, как легко Курьер снова превратила все в хаос и ни капли не удивлена этому.

— Нельзя её оставлять здесь, — ответила на этот раз женщина.

— Это еще почему?

— Свидетель, — кратко ответила она. Бун кивнул. Ну разумеется. Странно было бы предположить, что интерес к судьбе девушки связан с чем-то другим.

— Что же нам с тобой делать… — обратилась задумчиво к девушке Курьер. Та молчала. Женщина вопросительно взглянула на Буна. Он предпочел сделать вид, что не замечает этого взгляда.

— Ясно, — после краткого молчания продолжила Курьер. — На Стрип тебе идти опасно. Останешься у Буна. Хотя бы на одну ночь.

Он ожидал чего-то такого, хотя все равно удивился. Логика была проста: никто не станет портить отношения с НКР, а «Красный караван» — её часть. Да и он сам — не последний вояка в Пустошах, что уж тут. Другое дело, что он ожидал чуть больше заинтересованности со стороны Курьера к девушке, знающей о Маккриди то, чего не знали они; ожидал, что она сама захочет ее расспросить. Потому что сам мужчина не собирался этого делать. К некоторым новостям нужно хотя бы дать привыкнуть. Особенно, к плохим.

Анжела, впрочем, судя по всему, не имела никакого желания идти куда-то с типом, который только что выкручивал ей руки.

— Зачем это? — промямлила она, но Курьер отмахнулась от этого вопроса.

— Не будь дурой. К тому же… Маккриди работал на Буна. Он расскажет тебе, что знает.

Бун с трудом сдержался и не высказал все, что он думает по этому поводу. Вместо этого он отрывисто спросил:

— А ты?

— Ммм, я вернусь на Стрип, конечно же. Может, что узнаю, — легко ответила Курьер.

— Ясно. Не будем тянуть время, — почему-то от её ответа Бун испытал разочарование. И оно ужасающе быстро разрасталось в нем.

В глубине души он надеялся, что Курьер, вместо того, чтобы просто спихнуть девчонку, предложит ему присоединиться, чтобы они вместе, как в старые добрые времена, продолжили расследование.

«Навыдумывал себе».

— Это временная предосторожность. Скорее всего, уже завтра все будет в порядке, — обратилась Курьер к девушке. — Но лучше перестраховаться.

Анжела кивнула с серьезным лицом. Видимо, после того, как первая волна страха и истерики схлынула, она взвесила все и предпочла последовать советам. Это Буну понравилось. Он вообще любил, когда человек не причиняет лишних хлопот, что сложно было предположить, учитывая его дружбу с Курьером.

«Ха. Дружба».

— Я дам знать, — женщина повернулась к Буну. Он уловил заминку. — Я дам знать, — не стала все же уточнять она.

— Ты собираешься идти одна? — спросил он неохотно и резковато.

— Да, — она пожала плечами. — Два покушения за вечер — многовато даже для меня, так что не волнуйся.

Бун молча кивнул. Обернувшись к Анжеле, он отрывисто приказал:

— За мной. Не отставай.

И все же, шагая к выходу с Фрисайда, он поймал себя на том, что прислушивается к звукам позади себя, надеясь убедиться, что Курьеру ничего не угрожает.

Эй, Маккриди.

Тот с неохотой поднимает голову, отрываясь от разглядывания карт местности.

Да?

Если ты уже вернулся и даже целиком, я бы хотел увидеть еще и твой отчет.

Я заходил. Ты спал, — отвечает он.

Бун бросает под ноги наполовину выкуренную сигарету.

Еще раз. Если ты уже вернулся — я хотел бы увидеть не тебя, прохлаждающегося под навесом и занятым непонятно чем, а твой отчет. Это ясно?

Маккриди, опешив от такого поворота, какое-то время смотрит на него. Затем цокает языком и отвечает:

Хорошо, босс.

Бун отводит взгляд.

Жду у себя.

— Располагайся, — буркнул Бун. — Удобств не обещаю.

Анжела переступила с ноги на ногу, словно раздумывая насколько ему можно доверять. Процент был явно невысок: не дала бы стрекача подальше от него и этой комнаты прямо сейчас, уже вышло бы неплохо. Хотя, в общем-то, Бун был бы не против.

— Вы обещали рассказать.

— Ты так и будешь маячить посреди комнаты?

— Но…

— Сядь уже.

Бун с грохотом толкнул ей навстречу стул. Тот с трудом проскользил по старому полу, покачнулся и едва не упал, но девушка среагировала вовремя.

— Теперь сядь и, черт возьми, прекрати на меня так смотреть, будто я тебя пытаю.
Она подчинилась.

— Что… с Робертом? — спросила она хмуро, наблюдая, как он усаживается за свой стол и закуривает.

— Он умер. Думаю, об этом ты уже догадалась.

— Как?

— Надеюсь, не слишком мучительно, — ответил он.

— Что с ним случилось? — после недолгого молчания продолжила Анжела.

— Я не знаю, — Бун выдохнул дым. — Пока не знаю.

— Его убили? Кто?

Бун промолчал. В голове гудело — адреналин хорошо может прояснить мысли на какое-то время, но не способен обнулить все последствия. Голос девушки заставлял морщиться, словно её вопросы били по особо уязвимым точкам. Она, однако, не успокаивалась и продолжила отрывисто задавать вопросы.

— Помолчи, — рявкнул он. — Если ты хочешь ответы, то будь добра — обеспечь и меня информацией. Я ведь тоже хочу кое-что знать. Например, кто ты ему? Или, например, меня очень интересует, какого хера мой работник выплачивал деньги за гоморровскую девку, открывшую в себе еще какие-то таланты?

— Я… — кажется, он её обидел. Хотя это не было целью. — Я не буду отвечать.

— Тогда почему я должен?

С минуту они сверлили друг друга взглядами. Анжела не выдержала первая.

— Хорошо, — дрожащим голосом заговорила она. Бун насторожился. — Если так, то я… Я тоже ничего не хочу от вас знать.

— Ну и дура, — ответил он. — Ложись тогда.

Она с опаской бросила на него взгляд. Бун сделал вид, что не заметил этого. На сегодня и так пришлось слишком много никчемных разговоров, чтобы пояснять каждой девице с богатым прошлым, что не всегда глагол «лечь» подразумевает «с раздвинутыми ногами».

— Диван там, — вместо этого продолжил он. — Удобств, как я и говорил, не предусмотрено. Встанешь утром — выход там, где дверь. Можешь не прощаться.

Она промолчала, хотя и выглядела несколько смущенной. А может ему показалось. Он вообще давно заметил, что порой ищет людям оправдания, выискивая несуществующие черты характера и личности.

«Надеюсь, она хоть не будет всю ночь рыдать».

Бун поморщился.

Когда девушка затихла в углу на диване, он вышел на крыльцо, прихватив с собой сигареты.

Закуривая и садясь на серые в темноте ступени, мужчина поймал себя на том, что впервые за долгое время вглядывается в светящуюся башню «Лаки 38».

На сердце у него было неспокойно. И он ничего не мог с этим поделать.

Chapter Text

Say goodbye to our romancing
We have lost the flame that warms
Tho' I hold you while we're dancing
Your a stranger in my arms

Patsy Cline — «A Stranger In My Arms»*

Вообще-то Курьер любила сложные задачи, находя, что их решение —отличный способ отвлечься от рутины. И она терпеть не могла чувствовать, как что-то очень важное ускользает за пределы её понимания.

Её мучило именно это ощущение — ускользающих из зоны внимания мелочей, в которых вполне мог крыться ключ к отгадке. Сейчас Курьер была уверена только в одном — все события были между собой связаны сильней, чем казалось на первый взгляд, — но это не давало ей никаких преимуществ.

«Если ты думаешь, что у тебя много времени на то, чтобы со всем разобраться, то не огорчайся, когда поймешь, что проиграла», — будто отвечая ей, заговорил внутренний голос.

Курьер нахмурилась. Как бы ей не хотелось отрицать это, но ее заранее терзало ощущение собственного поражения. Но попытаться хоть что-то сделать было необходимо. Вот только — что именно?

Войдя на Стрип, она имела только подобие плана.

«Бенни или Инкульта?»

По всему было понятно, что нужно начать с кого-то из этих двоих. Непонятно лишь только — с кого именно.

«Бенни — темная лошадка. Вульпес… тихий омут с чертями».

«Очень поэтично», — иронично отозвался внутренний голос.

На Стрипе было светло и весело — веселее, чем там, откуда она возвращалась. Почему-то Курьер внезапно ощутила раздражение от этого. Конечно, она гордилась Стрипом— ведь он был для нее почти как любимый ребенок. А с другой стороны… иногда все происходящее казалось ей в лучшем случае утомительным, а в худшем – омерзительным.

«Ладно, Бенни».

«А может было бы лучше наведаться к легионерам?» — поинтересовался голос. Она предпочла промолчать, направившись к «Топсу».

Мысли, что она снова совершила неверный выбор, не покидали ее. Проблема была в том, что, судя по всему, правильного выбора у нее не было.

Единственное на что еще оставалась надежда — это на то, что её хваленная удача поможет ей выбраться из этой передряги с меньшими потерями.

На входе в казино её встретили так, будто точно знали, что она придет.

— Давно не виделись, красавица.

Курьер улыбнулась Франту.

— Привет, Бенни здесь?

По её данным — его здесь быть не должно. И если он здесь, то…

— Да, конечно. Найдешь его в люксе.

Курьер даже не удивилась, приняв происходящее со смирением.

— Тебя проводить?

— Не надо.

Она была уверена: Бенни знал, что она придет. Он ждал ее.

Ожидая лифт, Курьер обернулась: Франт как раз кивнул охранникам на одного из посетителей казино. Лифт еще не успел спуститься на первый этаж, как тот уже оказался на улице. Она отвернулась, входя в распахнутые двери и нажимая кнопку на панели. Скорее всего, бедняга даже не понял, что произошло.

«Сторожевые псы. Система распознавания свой-чужой», — подумала она и усмехнулась.

Несмотря на все, что она сделала для них, она оставалась чужой.

Бенни сидел за стойкой и ковырялся в тарелке с виноградом.

«Интересно, он долго выбирал эту позу?»

То, что ее ожидает спектакль, в котором ее вынудили участвовать, она догадалась, как только ступила на порог «Топса». В подтверждении ее мысли, Бенни театрально приподнял брови, неубедительно изображая удивление, и поздоровался: настолько учтиво, что это напоминало издевку.

Гладя киберпса по холеной шерсти, Курьер огляделась. Ничего. Кругом не было ничего, что могло бы демонстрировать ту опасность, о которой буквально кричало внутреннее чутье.

— Чем обязан? — Бенни нарушил тишину. В руках у него была гроздь винограда, которую он неторопливо перебирал пальцами, словно выбирая ягодку посочней.

— Мне нужна причина, чтобы увидеть тебя? — иронично поинтересовалась она.

— Но сегодня она у тебя есть, не так ли? Птичка на хвосте принесла, что ты заинтересовалась историей моей встречи с одним стареющим охранником.

— Он снайпер.

— Мне плевать, ты же знаешь.

— Ты его даже не выслушал.

— Детка, ты бы знала, что за ерунду он нес, — усмехнулся Бенни.

— Например? — не повелась она. Она знала своего зама как облупленного и лишь могла удивиться тому, что он все еще пытался поймать её на крючок своего умения заговаривать зубы.

— Что-то насчет тебя. Не могу вспомнить, что именно — настолько это было глупо.

— Может, он просто собирался со мной связаться?

— Видишь ли, детка… Ты почему-то всегда принимаешь его сторону. Не могу сказать, что это слишком приятно.

Курьер почесала Рекса за ухом. Разговор был бессмысленным и все же было ясно, что Бенни тянет время неспроста.

— Ты знаешь меня. Я всегда выслушиваю все возможные точки зрения.

— Кроме моей, — Бенни кинул в тарелку ветку от винограда и поднялся со своего места.

— Твою тоже.

Повисла тишина. Они переглянулись как заговорщики.

— Мою точку зрения ты знаешь и без того, чтобы спрашивать её. Она не менялась.

— Я уже в этом не уверена, — аккуратно заметила Курьер.

Он соскочил со своего места у стойки и, быстро приблизившись к ней, плюхнулся на продавленное кресло. Рекс оскалился, реагируя на его движения.

— Я предлагал тебе, — негромко, словно опасаясь посторонних ушей, заметил он.

— Хм? — Курьер сделала вид, что не поняла, о чем он.

— У меня был план, помнишь? Насчет нас с тобой.

— Я пришла не за этим, — покачала головой женщина. — Я лишь хотела узнать, что тебе сообщил Бун. И ещё… кое-что.

Бенни заговорил громче:

— Знаешь, куколка, я огорчу тебя, но я понятия не имею, что он собирался мне сказать. Он же не сказал. Тем более, дорогая, в твоих речах тоже не все чисто — ты же виделась с ним, не так ли?

«Нас подслушивают», — вдруг осознала она. Эта встреча не закончится простым разговором. Она действительно пришла в ловушку.

Курьер через силу улыбнулась и села напротив Бенни. Чтобы ни было, проигрывать Вегас она не собиралась.

— Почему ты здесь, Бенни? Разве у тебя не была назначена встреча с представителем НКР?

— Кажется, у нас накопилось немало вопросов друг к другу, да, детка?

Я не думал, что мы снова встретимся. Я что, произвел на тебя настолько неизгладимое впечатление или ты все же решила вернуть мне те две пули?

Бенни храбрится, хотя поджилки у него трясутся, а появление Курьера в этой пещере для него явная неожиданность. Та, впрочем, не стреляет в него прямо с порога, что сулит более или менее спокойное разрешение ситуации. По крайней мере, он на это надеется.

Я рада, что ты ещё жив.

Правда? Не могу сказать то же самое.

Хочешь вернуться в Вегас?

Шутишь? И в какой же роли?

Бенни деловой человек, и, как любой деловой человек, предпочитает сразу узнавать суть дела.

Свободным в своих действиях ты не будешь. Но власти я дам тебе достаточно, чтобы ты стал моей правой рукой.

По-моему, я что-то явно повредил в твоем мозге. Или ты всегда была глупенькой?

Нет. Просто на твой счет я не буду обманываться. О твоей подлой натуре мне известно все.

Бенни усмехается. Звучит мало похоже на комплимент, но зато теперь он точно знает, что действительно нужен ей. Этого уже достаточно, чтобы воспрянуть духом.

Понял. Я согласен.

И не будет долгого торга?

Детка, — он обводит руками вокруг, — я просто больше не хочу жрать кротокрыс. Я хочу стейк из брамина и горячую девочку. Я хочу дела, а не унылого существования.

Пес у ног Курьера скулит.

Это Рекс. Он станет твоей тенью. Советую не носить при нем шляпы.

Бенни садится на корточки перед Рексом.

Мы славно повеселимся, дружище.

Пес щерится.

— Меня не слишком волнуют твои тайны, ты знаешь. Пока они не несут опасности.

Бенни явно чувствовал, что это лишь неудачная попытка блефа. И все же, скрытая угроза в голосе заставила его нахмуриться.

— Даже так?

Она зло усмехнулась:

— К чему все это сейчас? Твои тайны — черт с ними. Хочу лишь знать — насколько сильно ты жаждешь власти.

Бенни скопировал её усмешку:

— Ты не слишком хорошо пытаешься врать мне. Я не достоин или просто все это время переоценивал тебя?

— Ближе к делу, — отмахнулась она. Разговор был полон намеков, в которых она уже запуталась. Навалилась усталость, хотелось, чтобы все задуманное им уже произошло и позволило бы ей придумать план, как выкрутиться из этой беды.

— Как скажешь. Выходите.

Бенни откинулся в кресле. Дверь в комнаты за его спиной распахнулась и в проеме возникло трое легионеров. Одного из них Курьер знала совсем неплохо.

— Вульпес? — приподняла она бровь. И тут же поняла по взгляду Бенни, что её подозрение было в корне неверным: если Вульпес и стал участником всего происходящего, то скорее всего на схожем с ее положении.

— И что бы это значило? — обратилась она к своему бывшему заму.

— Обычный такой политический переворот, — пожал плечами Бенни. — Недовольство этих ребят зрело очень долго, а дурак-начальник даже не понял, что его авторитет — дутый, — он указал на легионеров. — Ну а я, как ты знаешь, тот еще подонок.

— И каковы ваши планы?

Бенни рассмеялся и покачал пальцем:

— О нет, детка. Не пытайся обыграть меня в эту игру. Если я что-то и знаю, так это то, что планами не стоит делиться.

Краем глаза Курьер заметила связанные руки Инкульты. И приставленный к его спине нож.

— В живых вас оставят. Пока что, — опередил её вопрос Бенни. — Будешь хорошо себя вести — оставят надолго.

— Это насколько же?

Бенни усмехнулся:

— Пока ты мне не надоешь. Ну. Не будем рассиживаться. Люкс в вашем распоряжении, а нам предстоит решить несколько весьма щекотливых моментов, — он поднялся с места.

— Постой. Один вопрос…

— Почему твой суперробот ничего толком не знал о заговоре? Дорогая… Я взломал Йес-мена в первый раз, и не было ничего, что могло бы мне помешать делать это снова и снова. А что касается твоего милого песика — знаешь, он действительно ненавидит людей в шляпах. И, как оказалось, теряет волю при виде крыс. Настолько, что готов забыть о твоем приказе — вот незадача?

Курьер откинулась в кресле, наблюдая за тем, как Бенни, подозвав пса, выходит из люкса вместе с легионерами.

— Spurius**, — выругался сзади Инкульта.

И чтобы это не значило, Курьер была с ним абсолютно согласна.

Знаешь, — Бенни сжимает её голое плечо, а затем скользит ниже, — нам стоит подумать о том, что мы могли бы вдвоем.

Курьер ловит его руку и поворачивается к нему лицом. Она вообще не любит оставаться рядом с ним дольше, чем этого требует секс.

Что мы могли бы вдвоем?

Понимания в её голове нет.

Ты и я — мы с тобой и есть Вегас. Может хватит этих тайных потрахушек на полчасика?

Она молчит. Он меняет тон:

Мы можем стать династией. Наши дети унаследуют этот оазис и…

Курьер смеется:

Не знала, что ты такой фантазер. К чему все это?

Назови хоть одну причину, почему ты против. Помимо всего прочего, так ты точно была бы уверена, что я уже не предам тебя.

Предпочитаю оставлять тебя на свободе, — она садится на постели и начинает поднимать одежду с пола. — Если бы я тебя не знала, я решила бы, что ты серьёзно.

Он молчит, глядя как она одевается и как за ней закрывается дверь его комнаты.

Chapter Text

I couldn't manage the problems I laid on myself
And it just made it worse when I laid them on somebody else
So I finally surrendered it all brought down in despair
I cried out for help and I felt a warm comforter there
And I came to believe in a power much higher than I
I came to believe that I needed help to get by

Johnny Cash — I Came to Believe *

23 октября. Вечер

Роберту оставалось только радоваться тому, что Меридок взялся его сопровождать на пути к Северному проходу. Довольно скоро он понял, что еще слишком слаб и не готов к длительным путешествиям в одиночку. Если бы не Меридок, Роберт вряд ли бы нашел даже дорогу из Джейкобстауна.

— Ты в порядке? — поинтересовался мутант. Маккриди кивнул, не тратя силы на то, чтобы поднять голову и поглядеть на спутника.

Они вышли, как только солнце опустилось и дневная жара стала понемногу рассеиваться. На горы легли вечерние тени, однако, путь был неблизкий, а Роберт с каждым шагом все отчетливей понимал, что он переоценил себя. Если бы он знал, что будет так тяжело — он был, наверное, никуда не пошел. Хотя нет. В любом случае оттягивать этот поход не стоило. Ему было необходимо как можно скорее осмотреть место, где он наткнулся на засаду, пока сохранялась возможность найти хоть какие-то следы.

Останавливаясь в очередной раз, чтобы перевести дыхание, он не мог не почувствовать сожаление, что эта передышка совсем скоро закончится.

— Устал?

— Да, — сил геройствовать уже не было. — Мне надо… — не договорив, Роберт опустился на землю. Меридок сел рядом, словно огромный послушный пес.

— Не надо было идти, — проговорил он. — Док будет недоволен.

— Возвращайся тогда, — буркнул Маккриди. Ему было настолько плохо, что выслушивать чужие нотации он не собирался. Язык у него всегда работал быстрее мозга — остаться одному посреди Пустоши ему совершенно не хотелось.

На его счастье Меридок покачал головой:

— Я не могу. Ты меня позвал. Я — друг.

«Не был бы я так в этом уверен», — подумал Роберт. Но супермутант продолжил:

— Я могу тебя понести.

Скорость у супермутанта была черепашьей, но это было стоящее предложение, которое имело смысл рассмотреть.

А почему бы и нет? Роберт вдруг понял, что эта затея может оказаться вполне себе осуществимой.

— Я заберусь на спину, хорошо?

Супермутант кивнул.

Устроившись на спине попутчика, Роберт прикрыл глаза. Супермутант шел тяжело, размеренно, но Маккриди мучила тряска. Порой ему казалось, что еще чуть-чуть — и он соскользнет вниз, не выдержав, а сил позвать на помощь уже не окажется. Он и сам не знал, что мешало ему повернуть назад, плюнуть на все и просто позволить ситуации развиваться своим путем. Нейт бы сказал, что всему виной легендарное упрямство Маккриди, но как раз-таки Нейта рядом не было.
Роберт попытался открыть глаза, но вид дрожавшей и качавшейся земли заставил его снова сомкнуть веки — так было ненамного лучше, но терпимей. Большего он, впрочем, уже и не хотел. Ну он вообще был всегда прост в своих желаниях.

— Доберемся до полуночи? — спросил он. Даже с закрытыми глазами он чувствовал, как вечер окончательно перетекает в ночь.

Вообще, обычно ему нравилось наблюдать за тем, как легко темнеет в пустыне. Этот мгновенный переход доставлял Роберту эстетическое удовольствие.

— Доберемся до полуночи? — словно эхо повторил Меридок. — Может быть.

Судя по всему, они уже шли где-то на высоте, поднимаясь к Проходу. Далекий свет пробивался через сомкнутые веки Маккриди, напоминая о том, что Стрип совсем недалеко. И где-то там… Но думать дальше Роберт не решился, побоявшись того, куда его заведут мысли о сыновьях. Ему одновременно хотелось бросить все и вернуться во Фрисайд, и сбежать как можно дальше. Проблема была в том, что он так и остался чужаком: не только во Фрисайде, но и во всей Мохаве. В отличие от Шона и Дункана, которые как-то очень легко стали своими — может быть это был бонус их возраста, как знать.

Но думать о чем-то надо было. Роберт приоткрыл глаза, уткнулся взглядом в макушку супермутанта.

Вообще он готов был легко признать, что слишком мало понимал в делах Мохаве.

Друг или враг НКР?

На каком основании здесь находится Легион?

Каково положение Нью-Вегаса? Реально ли он настолько обрел независимость, действительно ли существует некая сила, способная отразить любое нападение?

Маккриди уже был свидетелем того, как рушатся прежде неприступные стены, но все же, все же... Здесь было что-то другое. И внешне ничего не вызывало беспокойства, но внутреннее чутье мешало ему полностью поверить в то, что опасности нет. За видимой стабильностью ему мерещилась какая-то брешь - он не мог это объяснить. Порой он даже понимал, что сожалеет о решении податься сюда, да ещё и с детьми...

Ты точно уверен, что Шон должен идти со мной?

Нейт отвлекается от разобранного генератора. Стоит только прийти в любое поселение — всегда начинается одно и то же: там надо посмотреть, как и что работает, тут рейдеры обобрали до нитки, надо восстанавливать, а в третьем вообще не взошел урожай, потому что его забыли посадить. Маккриди знает, что это надоело не только ему, но и Нейт все чаще с опаской заходит на территорию очередного поселения.

Ну не со мной же ему оставаться, — отвечает он. — Тут ему точно делать нечего. Он синт, если ты не забыл. Ты слышал от Дездемоны, что произошло после развала Института.

Но уже прошло много времени, — возражает Роберт.

Их убивали. Не уверен, что это безопасное место для таких как он. Даже Подземка начала переправлять их за границы Содружества.

Он твой сын. Это же, наверное, что-то значит.

Нейт захлопывает крышку генератора и поправляет провод.

Он - копия моего сына.

Маккриди понимает, что Нейт имеет в виду: «Мой сын мертв».

Меридок остановился так резко, что Маккриди основательно встряхнуло и он чуть не слетел на землю.

— Ты... — начал было он и тут же осекся. Странный запах прервал его. Он выглянул из-за плеча Меридока, напряженно застывшего как изваяние. Роберту казалось, что он чувствует, как вибрируют под его руками мышцы супермутанта.

Кто-то жег тряпки и одновременно жарил мясо при помощи горючего — он бы так оценил этот запах. Притом делал это совсем недавно.

Супермутант встал ровно за сплошной скалой, с одной стороны скрывающей их, а с другой — сильно мешающей рассмотреть, что же происходит у Северного прохода. Маккриди внутренне содрогнулся, когда понял, что теперь он точно не сможет сказать: «Поворачивай назад», а значит, именно ему сейчас придется действовать. Он и не думал, что дорога вымотает его настолько сильно.

— Слушай меня и кивни, если нет вопросов, — проговорил он на ухо Меридоку, — я сейчас сползу и подберусь поближе, жди меня здесь, если я не подам сигнал... Крикну... Или другим способом не обозначу, что ты должен подойти ко мне. Хорошо?

Маккриди увидел, как зеленая макушка качнулась в ответ на его слова.

Роберт сделал глубокий вдох и сполз со спины спутника. Пригнувшись, он тихо, стараясь не обращать внимания на боль во всем теле, отключиться от неё, быстро пошел по узкой тропе. Дорога поднималась, затем резко вильнула в сторону. Стараясь не шуметь, Роберт проскользнул к валунам, загромождающим площадку, за которой темнел проход. В прошлый раз именно за ними была засада, заставшая его врасплох.

Он неплохо помнил местность, на которой так глупо попался. Именно эта возвышенность стала первым, что он увидел в Нью-Вегасе. Да и чаще всего именно она становилась отправной и конечной точкой в его работе. Это дало ему небольшое преимущество, которое, вполне возможно, и спасло ему жизнь.

Роберт затаился. Чутье подсказывало ему, что тот, кто жег тут костер, все еще рядом. Долго ждать не пришлось, догадку подтвердил звук шагов. Человек у костра стал слоняться из стороны в сторону, сухая трава громко хрустела у него под ногами.

Маккриди собрался выглянуть, но раздались еще шаги – чуть в стороне. Человек у костра остановился, затих. Шаги послышались совсем близко и смолкли.

Роберту показалось, что тишина в это мгновение почти оглушила его.

Затем раздался вздох и кто-то произнес:

— Salve.**

В ответ раздалось покашливание, казалось, вызванное дымом от угасающего костра.

— Готово? — произнес смутно знакомый Роберту мужской голос.

— Да.

— Все сгорело?

— Я вылил все, что было, так что вспыхнуло и прогорело быстро. Что у вас?

— Не похоже, что он сбежал.

— Тело нашли?

— Нашли место, где он, видимо, кончился. По следам, я бы сказал, его какие-то твари утащили.

— Звери?

— Возможно, — согласился второй. — Сложно сказать. Все в крови.

Маккриди чувствовал, как бешено стучит его сердце.

— Да, все пошло не так. Ничего, выкрутимся. Кто бы ожидал от него такой прыти. Всегда был тише воды, ниже травы.

Они замолчали.

В беседу вмешался третий, до сих пор молчавший голос:

— Вы идите в Вегас. Я дойду до лагеря. Пусть ребята пока притихнут.

— Здраво, — одобрил это предложение один из них. — Мы сделали все, что могли.

— Передай им, чтобы караваны пока тоже не трогали, Сент-Ивс, — вмешался другой. — Пока слухи не нужны.

Роберт перевел дыхание. Он никак не мог собраться с духом, чтобы выглянуть из своего укрытия, а сделать это было нужно. Пусть он и мало что понимал в делах Вегаса, но отличить зреющий опасный заговор от простой беседы вполне мог. И теперь ему казалось жизненно важным увидеть заговорщиков. Голоса ему были точно знакомы, но он никак не мог понять откуда их знает.

Меж тем заговорщиков, судя по звукам, осталось двое. Отсветы пламени, которые видел Маккриди, стали угасать – эти двое ворошили угли, пока костер окончательно не потух, погружая все вокруг в темноту.

— Вроде все чисто.

— Не нравится мне этот Сент-Ивс, — пробурчал первый.

— Да, он мудак еще тот, — спокойно согласился второй. — Мутный он какой-то.

— Он точно из НКР, чую я таких. Еще вопрос: насколько он честен.

У Роберта затекли ноги и сильнее разболелось плечо, но он боялся шевельнуться, чтобы не выдать себя.

— Может и из НКР. Кто его знает. Это что? — Маккриди оставалось только гадать, что вызвало этот вопрос.

— Для Буна. А то не поверит еще, пойдет перепроверять.

— Это Бун-то? Да он дальше крыльца уже и не помнит, как мир выглядит, — хмыкнул второй.

Маккриди пронзила страшная догадка, кем могут быть эти двое.

"Чтобы это не значило, момент для уточнения явно не подходящий».

Он скрипнул зубами — от досады и все нарастающей боли во всем теле. Себе он не льстил — даже вернуться обратно к Меридоку сейчас, после того, как он так долго просидел неподвижно, бесшумно не получилось бы.

— Ладно, пойдем. Чем раньше отрапортуем, тем спокойней нам же будет. Костер погаси, есть чем?

Второй хмыкнул и ничего не сказал. Раздался звук расстегиваемой молнии, затем зашипели остатки углей.

— Ладно, вроде все чисто. Пойдем.

Маккриди подождал с десяток секунд и с трудом выглянул. В темноте удаляющиеся силуэты очень быстро теряли свои очертания, но этого хватило для того, чтобы подтвердить догадку.

«Смитерс и Магвайер. Вот черт».

Выждав еще, он поднялся, что удалось ему не с первой попытки, и вышел к погасшему костру.

Сев на землю, Роберт покачал гудевшей от напряжения и боли головой.

«Ну и дела».

Эй, малец.

Маккриди пытается устроиться на ночлег, передохнуть и попробовать помочь себе, когда слышит негромкий оклик, заставляющий его обернуться.

Позади стоят двое.

Ты новенький, что ли? Ранен?

Роберта неплохо потрепали касадоры, чье гнездо он совершенно случайно потревожил, пересекая границу с Аризоной через горы.

Вы кто? — напряженно спрашивает Маккриди. Яд в крови вызывает лихорадку, но хуже всего, что укус пришелся в руку. Распухнув до огромных размеров, она теперь неспособна держать оружие.

Смитерс.

Магвайер, — представились мужчины.

Маккриди, — перед глазами у него плывут разноцветные круги, но сощурившись, он все же способен различить фирменные знаки компании. Это самую малость внушает надежду. Бун всегда говорит, что в его компании работники стараются прийти друг другу на выручку. Сейчас как раз тот случай, когда это утверждение можно проверить.

Потерпи, Маккриди, будет немного больно, но надо извлечь жало, — Смитерс достает нож и склоняется над рукой Роберта.

Роберту уже все равно, пусть даже ее отрежут только бы не чувствовать жар в крови и эту беспомощность.

Запомни, Маккриди, не суйся в чужие гнезда, — ухмыляется Магвайер. Роберт пытается улыбнуться и отключается от боли.

Chapter Text

Drink up, baby, stay up all night
With the things you could do, you won't but you might
The potential you'll be, that you'll never see
The promises you'll only make

Taylor Eigsti and Becca Stevens — “Between the Bars”*

27 октября, утро
«Красный караван»

Утро было недобрым.

Бун вытянул затекшие ноги и тяжело выдохнул. Спать в потертом кресле всю ночь оказалось еще более неудобным, чем за рабочим столом. Он бы, конечно, предпочел диван, но…

Бун встал с кресла и энергично потер ладонями лицо. «Но, — продолжил он свое размышление, — выбора у меня не было». Незваная гостья все еще мирно дремала в другом углу офиса, укрытая старым одеялом.

Бун подошел к дивану. Анжела не шелохнулась: то ли и правда, так крепко спала, то ли хорошо притворялась. Лицо у девушки было, что свойственно спящим людям, умиротворенное и даже невинное. Крейг Бун, правда, слишком долго жил на свете, чтобы верить невинным лицам, но одновременно с этим, интуиция говорила, что она действительно ни при чем.

Стараясь не шуметь, Бун вышел из офиса и уселся на крыльце. Солнце еще только-только начинало подниматься над Мохаве, ночной холод шел от сухой земли. На территории «Красного каравана» царило непривычное спокойствие, которое, как знал Бун, очень скоро будет нарушено разговорами, делами и суетой. Пока же двор торговой компании словно замер во времени.

Серели башни Стрипа, постепенно сливаясь с маревом рассвета над Мохаве. Едва слышно сопели в своем загоне брамины.

Бун докурил одну и прикурил вторую.

Серость утра начала уступать теплым розоватым лучам солнца.
Он сбросил пепел себе под ноги. На Стрипе начали гаснуть огни казино, поддаваясь еще совсем неяркому дневному свету. Все, кроме башни «Лаки 38», та продолжила сиять как ни в чем не бывало. Бун, не отрывая взгляда от огней башни, прикурил еще одну.

Почему-то это встревожило его. Может быть с возрастом он становился параноиком, но на фоне самого обычного утра мигающие огни чертовой башни, почти заглушенные разгорающимся рассветом, вызывали нехорошие мысли.

— Эй, шеф, доброе утро, — перед ним встал Смитерс. — Ну ты как после вчерашнего?

Бун взглянул на него, не сразу поняв, что обращаются к нему.

— Утро. Ничего. Будем пока разбираться, что с мальчишками делать. Ты откуда так рано и куда?

Не то, чтобы его ребята были известны своим крепким сном, но без заданий вполне могли и поспать подольше. Хотя некоторые во время своего отпуска предпочитали не спать вовсе, день и ночь торча на Стрипе и во Фрисайде и спуская все свое жалование. Такие, впрочем, ненадолго задерживались в их организации. Да и Смитерс в любви к казино не был замечен. Однако Бун задал свой вопрос и понял, что уже присматривается к Смитерсу, пытаясь обнаружить подозрительное в его поведении. Это было… неожиданно.

«Я так точно в параноика превращусь».

— Встал пораньше. Что-то я разнервничался после истории с этим парнем. Сам знаешь, как это бывает, — пожал плечами Смитерс.

— Ну да, — ответил Бун. Повисло молчание.

Скрипнула дверь — очень не вовремя на пороге появилась Анжела. К счастью, она молча оглядела мужчин и юркнула обратно в офис.

— Надо идти, — сказал после неудобной паузы Смитерс. — Плодотворно сходили на Стрип, шеф? — не удержался он от подначки.

— Нет, — ответил Бун. Во взгляде сотрудника читалась насмешка. Бун затушил сигарету и снова прикурил, даже не совсем понимая, что делает. — Это мой секретарь, — зачем-то добавил он. Звучало не слишком убедительно, но Смитерс сделал вид, что поверил.

«К обеду уже все в курсе будут», — вздохнул про себя Бун. Не то, чтобы он был против. Ему было все равно. Но теперь надо было думать, как объясняться, когда Анжела покинет «Красный караван». Не сошлись в условиях? Хотя кому и что тут объяснять…

Смитерс ушел в общежитие. Бун снова глянул на башню «Лаки», желая убедиться, что она все-таки уступила солнечному свету и погасила свои огни. Ничуть не бывало.

«Просто отлично».

Это само по себе ничего не значило. Но в сочетании с Курьером — могло значить слишком многое.

Тишину неожиданно нарушил непонятный стук и звук шагов со стороны ворот. Звякнул замок, скрипнула дверь, неразборчивым шумом до него донесся звук короткого диалога. Затем все снова стихло. Бун докурил и затушил окурок, прислушиваясь к тому, что происходит на территории. Охрана молчала. Наверное, он действительно слишком накрутил себя. Нашел к чему привязаться — к звукам и скрипам на территории «Красного каварана». Да и случись даже что – он не единственный, кто следит за порядком. Было правило, которое соблюдали все на территории компании: «Постоянная бдительность». И все же… Бун чертыхнулся и поднялся со ступеней. Он сделал несколько нерешительных шагов к воротам, но остановил себя.

«И что мне там делать?».

Шум не повторялся, и сейчас он мог найти для произошедшего десяток причин: пришел новый караван, вернулись торговцы из НКР … Ни криков охраны, ни стрельбы – ничто не указывало на проникновение незваных гостей.

Но он не мог быть уверен в этом, пока своими глазами не убедится, что все в порядке.

Не хотелось быть глупее, чем он сам себя чувствовал.

— Ты далеко?

Бун обернулся. Приоткрыв дверь, на пороге офиса стояла Анжела.

— Нет.

— Я хотела бы…

— Да? — вежливости в голосе явно не хватало, но было не до нее.

Анжела вышла за порог.

— Есть какие-нибудь новости?

Бун покачал головой:

— Иди в офис. Не сейчас.

Он не слишком удивился, когда она вскинула голову, нервно огляделась по сторонам и, взволнованно выдохнув, заявила:

— Я с тобой!

Не было никакого желания с ней соглашаться или, тем более, пытаться ей что-то объяснить. Вместо ответа, Бун в несколько шагов пересек расстояние, отделяющее его от порога офиса, в один шаг преодолел все ступеньки и, втолкнув девушку за порог, захлопнул за собой дверь. Еще чего удумала: светить собой на глазах у всего «Каравана». Совсем мозгов нет.

— Что с тобой не так? — воскликнула Анжела, пошатнувшись от его толчка. Равновесие она удержала с трудом.

— Я сказал: «Иди в офис». Что в этом было непонятного? — спросил Бун, не обращая внимания на её возмущение. Вместо ответа она упрямо сжала губы и мотнула головой.

— Ты решил сделать меня пленницей? — проговорила она тоном «я-раскусила-тебя-подлец».

— Дура, — ответил Бун. Все шло неправильно и нельзя уже было отрицать, что в воздухе звенело напряжение, — не только и не столько связанное с Анжелой, сколько со всем происходящим — незримым происходящим. Интуиция его частенько молчала, но если начинала работать, то ей вполне можно было верить. И сейчас она говорила ему: неотвратимо приближается что-то страшное. Смерть Маккриди на территории Мохаве явно запустила череду каких-то событий, которые по отдельности не имели никакого значения, но все вместе… Но у Буна было слишком мало информации, чтобы сложить все воедино, отсеять случайности и понять, что происходит. Да и обычно не он этим занимался.

С улицы донесся шум шагов и неясный перезвон колокольчиков.

— Я хотела бы… — начала Анжела. Голос у нее дрожал.

В дверь постучали.

— Стой на месте, — буркнул Бун.

За дверью стоял один из караванщиков.

— Это вам нужно доложиться, насчет маршрутов? — поинтересовался он.

— В письменном виде, — ответил Бун.

— Э-э-э? Слушай, мы из Небраски шли почти два месяца по вашим картам, нам бы сейчас уже поговорить и отдохнуть перед тем как делом заниматься. Ты уж прости, отчеты писать некогда, — караванщик ловко выставил ногу, мешая Буну захлопнуть дверь.

«Черт бы тебя побрал, нашел время притащиться из своей Небраски».

— У вас тут пустовато что-то, — заметил караванщик. — Всегда так?

— Затишье. Конец октября. Не то время, чтобы покидать Небраску, — не удержался Бун.

— Да мы-то откуда знали? — развел руками караванщик.

— Как вы вошли? — спросил Бун. Во дворе он заметил несколько исхудавших браминов, разлегшихся на земле и тяжело дышащих, пока два других караванщика снимали с их спин тюки.

— Нам охрана открыла. Вовремя подошли — у ворот уже ваши стояли.

«Кто-то вполне мог войти с ними. Прикинуться частью этого каравана. Эти могли и не понять, что произошло. Кто сегодня был на дежурстве? Голову оторву, если впустили без проверки».

— Охрана вас записала? — резковато спросил он. Караванщик повел плечом:

— Зачем?

— Просто впустили?

— Ну да… И сказали, что идти к тебе.

— И вы все прошли?

— Нет, там стоять остались! Слушай, может ты моим вопросом займешься?

— Тебе не ко мне, — Бун тяжело выдохнул. — Тебе в начале в главном офисе доложиться надо. Они принимают с девяти. Так что, располагайтесь пока, —закончил он. Закрыв дверь, он повернулся к Анжеле. На этот раз она действительно не сдвинулась с места.

— Что происходит? — поинтересовалась она шепотом.

— Караван, — посвящать девицу во все нюансы ему определенно не хотелось. От неё ему нужно было только, чтобы она не лезла ни в свое дело.

— Что-то случилось? — настойчиво продолжила она.

— Нет.

«Пока что».

— Оставайся тут. Никуда не выходи.

— Это за мной? — спросила она осипшим голосом. Он неопределенно мотнул головой:

— Просто не доставляй мне сейчас проблем.

Бун вышел из офиса. Солнце уже начало прогревать воздух — еще полчаса и люди начнут просыпаться. И тогда двор будет заполнен людьми, и тот, кто проник на территорию, очень легко затеряется в толпе. И сможет осуществить свой план — а в том, что это проникновение было далеко не безобидным, Бун был уверен.

Быстрым шагом он обошел всю территорию компании по периметру. Ночной дежурный на охранке уже сменился. Бун чертыхнулся и вышел за ворота проверить свои предчувствия. Следы, если и были, то караван из Небраски хорошенько затоптал их. С обратной стороны валялась сломанная шпилька. Замок явно кто-то пытался взломать. Бун выругался.

Во дворе появились первые сотрудники. Бун торопливо поднял остатки шпильки и сунул их в карман, сам не понимая, на что он рассчитывает. Надо поднять ночного дежурного: узнать подробности и напомнить, что он свое жалование не за красивые глаза получает.

Бун уже почти дошел до общежитий, когда, машинально поглядев в сторону Стрипа, понял, что башня чертового «Лаки 38» все еще светится.

«Я не должен был оставлять Анжелу», — подумал он. И снова выругался — явно потерял сноровку. Что за утро — одна неудачная идея за другой. Девушка осталась одна… Это же не Курьер, которая могла бы постоять за себя. «Надо было ей хоть оружие оставить, дурак». Хорошая мысль, как всегда, пришла слишком поздно.

Надеясь, что он не совершил ничего непоправимого, Бун быстро взбежал на крыльцо и открыл дверь. В офисе было тихо, но хотя бы кровавых пятен пока видно не было. В задней комнате раздался какой-то шорох и шепот. Бун, на ходу вытаскивая нож (пистолет был в ящике стола и не хотелось тратить время), быстро и тихо приблизился к дверному проему.

Увиденное заставило его на миг забыть обо всем.

На полу сидела, потирая явно ушибленное плечо Курьер. Над ней торжествующе-испуганно стояла Анжела, сжимая в руках швабру. А на столе около оконного проема, сложив руки на груди, стоял человек, чье лицо Бун всегда считал олицетворением своего врага — Вульпес Инкульта, собственной персоной. Одетый в какие-то обноски, хорошо припорошенный пылью, но, несомненно, это был он.

— И что здесь, черт бы вас всех подрал, происходит? — поинтересовался Бун, не собираясь убирать нож.

— Привет, Бун, — усмехнулась Курьер. — Не ждал?

Курьер приходит лишь однажды после его ухода со Стрипа. Когда он её уже устал ждать.

Не ждал?

Он морщится, потому что она двоится у него перед глазами. Годовщина смерти Карлы, общее ощущение потери, только и ждавшая своего часа депрессия — все это выливается в долгий запой.

В его старом номере даже воздух, кажется, пропах виски и вонью немытого тела.

Я искала тебя.

Проваливай.

Ты ушел. Очень не вовремя.

Я предупреждал, что не терплю легионеров. Предупреждал же? — слова оставляют какой-то неприятный привкус во рту, словно блевотина. Он говорит громко, возбужденно — может быть от того, что не верит в то, что Курьер настоящая.

Предупреждал.

Тогда какого черта ты сейчас пытаешься мне что-то предъявить? Нью-Вегас — твой, а теперь оставь меня в покое.

Курьер садится на край кровати. Потертые штаны на ней, припорошенные пылью Пустоши, даже на пьяный взгляд Буна, выглядят намного чище его простыней.

Приди в себя, придурок, — ровно отвечает она. — Не будь свиньей. Что дальше? Застрелишься, обливаясь слезами от жалости к себе?

Она достает револьвер и кладёт рядом с собой. Затем придвигает к нему.

Мне не нужен такой Крейг Бун.

Вот так вот, да? — от взгляда Курьера у Буна идут мурашки по телу. — Он никому не нужен, если ты не заметила. Даже мне.

Давай сыграем. Если ты выживешь, то выслушаешь мое предложение. Если нет, то я выполню твое желание.

Неужели убьешь меня?

О, в этой игре весь смысл в смерти, — почти с наслаждением отвечает Курьер. Она достает из револьвера патроны, бросает их на кровать. Патронов пять, и Бун знает, что это означает: один остался для их игры.

Стой. Я хочу, чтобы ты тоже играла.

Естественно, — она смотрит на него, как на идиота, и в ее взгляде совсем нет страха. Может верит, что после предыдущих двух пуль, третья ей тоже не повредит. — Давай так. Если пуля моя — оставлю решение на твое усмотрение. Хочешь оставайся тут. Если нет, то Король в курсе моего плана. Окажется твоей — тогда мы оба проиграли.

А если мы оба выживем?

Значит, мы оба выживем. Моя победа. Согласен? — Он сосредоточено кивает. — Подкинь монетку.

Решка.

Я первая.

От адреналина у него сводит все мышцы. Она подносит револьвер и, даже не жмурясь, нажимает на курок. Сухой щелчок — и револьвер оказывается в его руках. Он не успевает подумать, как уже упирает холодное дуло в свой висок. В голове его ясно. Он давно не чувствовал себя настолько живым.

Chapter Text

When times get rough
And friends just can't be found
Like a bridge over troubled water
I will lay me down
Like a bridge over troubled water
I will lay me down

Simon & Garfunkel — «Bridge over Troubled Water»*

27 октября, 2:30 ночи
Казино «Топс»

Молчание затягивалось.

Курьер не знала, что сказать, Вульпес же явно считал, что сказал уже все, что надо было.

Застыв каменным изваянием на стуле, он, казалось, даже не моргал. Но совершенно точно избегал смотреть на нее.

Это было… предсказуемо. Ничего другого она от него и не ожидала — это ледяное молчание и едва заметное подрагивание губ казалось ей весьма типичным для Вульпеса Инкульты, которого она знала в последние несколько лет, после того как Легион проиграл Вегасу.

Только она все же надеялась, что проигрыш легионера Легиону поможет ему вернуться в реальность и начать хоть как-то действовать.

— Вульпес, — начала она. Он даже не повернулся на голос. — Нам нужен план.

Вульпес не шевельнулся, ничем не выдавая, что замечает ее присутствие.

— А вы как всегда милы, — пробормотала Курьер. — Жаль невнимательны к подчиненным, настолько, что проморгали заговор.

Легионер побледнел — явный признак старательной попытки задавить гнев. И снова ничего не ответил.

— Господин Инкульта, я понимаю, что мы с вами враги и, вероятно, всегда ими останемся, — вкрадчиво начала она, сделав глубокий вдох. — Но сейчас у нас с вами есть цель для объединения. Вам не кажется, что это не совсем правильно — отталкивать меня и мое предложение о сотрудничестве?

Он тихо хмыкнул, впервые обозначая, что слышит её.

— Вы не доверяете мне, я не доверяю вам. Это естественно. Но сейчас, я повторю, у нас есть повод объединиться. Или вы предпочтете стать рабом?

Вульпес, наконец-то, мельком взглянул на нее. В его взгляде читалось, что даже совместное заточение не заставит его перестать видеть в ней противника.

Он все ещё молчал, ничем не выказывая желания поддержать разговор.

Курьер откинулась в кресле и закинула ногу на ногу. В ней закипал гнев, и она ничего не могла с этим поделать.

— Если вы предпочитаете быть рабом, то дело ваше. Лично я собираюсь покинуть здание, — произнесла она. — И могу только надеяться, что ваша рабская сущность не заставит вас сразу же доложить о моих планах своим хозяевам.

Даже эта выходка осталась без внимания. Инкульта словно онемел, казалось не было ничего, что могло бы заставить его обратить внимание на неё и её слова.

Курьер поднялась из кресла и прошла в спальню. Беспорядок в комнате красноречиво говорил о том, что легионер пытался дать отпор своим врагам, но у него ничего не вышло. Женщина обвела взглядом комнату — она неплохо знала систему проходов в «Топс» и была уверена, что люкс уж точно должен быть оснащен дополнительным выходом. Как-то же они притащили Вульпеса сюда — не через весь же холл они его волокли… Хотя он вполне мог прийти сам. Курьер оглянулась в гостиную, где сидел Инкульта, но подавила в себе желание что-либо у него узнать.

«Как ты думаешь, то что он не перерезал ещё тебе горло — это хороший знак?» — спросил внутренний голос.

Курьер нахмурилась: «С чего бы ему это делать?».

«Компенсация?» — предположил голос.

«Я не понимаю, о чем ты».

«Компенсация за поражение».

«Что ты несешь?»

Она оглядела комнату, сожалея о том, что не подумала просмотреть карты, которые хранились у Йес-мена. Они бы сейчас ей очень пригодились.
На первый взгляд тут не было ничего, что могло бы помочь определить местонахождение тайного прохода.

Взгляд скользнул по поверхности стен, мимо шкафа, мимо зеркала и остановился на двери туалетной комнаты.

Не особо надеясь на успех, Курьер открыла скрипучую дверь и оглядела тускло блестящие при слабом свете стены.

— Это бесполезно. Мы с вами попали в ловушку, — произнес Инкульта. Она даже не заметила, как он подкрался к ней. От неожиданности Курьер хлопнула дверью, чуть не прищемив себе пальцы.

«А кто-то теряет хватку», — заметил внутренний голос.

— Ого, так вы настоящий, — притворно изумилась она. Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди.

Вульпес даже не обратил внимания на её слабенькую попытку пошутить.

— Теперь вы понимаете, Курьер, насколько вам повезло тогда? Или до сих пор считаете, что это была заслуженная победа? — продолжил он.

— Я предпочитаю думать, что ситуация может еще изменится, — просто ответила она.

— Понятно. Ваша хваленая удача. Вас прощают только две пули в голове. Люди без таких аксессуаров понимают, что Фортуна — одна из самых капризных богинь.

— Мне уже начинает казаться, что, когда вы молчали, было не так уж плохо.

Инкульта желчно улыбнулся:

— Что ж, я подумал: редко когда появляется возможность высказать все, что так давно хотелось сказать.

— А вы не очень быстры в том, что касается остроты ума, да? — рассеяно ляпнула Курьер. Инкульта, впрочем, никак не отреагировал на эту шпильку. — Что же вы, такой предусмотрительный, так глупо пропустили заговор под своим носом? Скажете, что были заняты другими делами? Посылали одно за другим прошения о переводе?

— Вы так много знаете о моих прошениях, не так ли, Курьер? Жалко только, что вы с вашими возможностями следили за тем, что и кому я пишу, а не за тем, что делает ваша правая рука.

Крыть было нечем. Курьер промолчала.

— Нам надо попробовать выбраться, — сказала она после молчания.

— Я не вижу смысла тратить силы сейчас. Очевидно же, что наша позиция пока безнадежна.

— И что вы можете предложить?

— Ну уж нет… Курьер. Эта ваша земля, вы же так этого хотели. Так сражались за то, чтобы встать во главе кучки предателей и плутократов. Неужели у вас не возникло очередного гениального плана? Неужели вы не натренировали умение выбираться из закрытых помещений?

— Я… — дверь позади них скрипнула. Они обернулись одновременно: Бенни и двое легионеров, уже других, не тех, что ранее были с Вульпесом, стояли в проеме, нацелив на них оружие.

— Спокойно, голубки. Подняли руки, — Курьер повиновалась, краем глаза заметив, что Инкульта тоже подчинился. — Теперь, не делая резких движений, вышли из комнаты и потихоньку, полегоньку двинулись в сторону следующего номера, — произнес Бенни. — Мы решили, что эта комнатенка для вас слишком тесновата. Вы же особые гости.

Чувствуя, как в спину упирается пистолет, Курьер вышла из номера и дошла до следующего, уже открытого нараспашку.

— Что же вы ничего не предпринимаете? — услышала она ехидный шепот Вульпеса. Но ничего не ответила. Крыть было нечем, лезть без оружия на вооруженных легионеров, не будучи уверенной в том, что ей окажут помощь, было глупо.

Оба пленника обернулись к дверному проему, ожидая, что будет дальше.

— Отдыхайте, — Бенни захлопнул дверь пинком.

— Что ж. По крайней мере, тут есть ужин, — заметил Инкульта.

— Сомневаюсь, что нас перевели сюда ради ужина, — ответила Курьер.

— Конечно, нет. Нам просто продемонстрировали реальное положение вещей, — пожал плечами легионер. — А именно то, что мы потрясающе беспомощны.

— Насколько я помню, в вашем уставе написано, что легионеры должны лишать себя жизни, если попадают в плен, — пробурчала она.

— Боюсь, устав не предусматривал вариант пленения собственными подчиненными, как вы выражаетесь. Придется терпеть.

Вульпес взял со стола бутылку воды, открыл ее и, оглядев со всех сторон хлеб, отломил себе ломоть.

Курьер протянула руку к вину.

— Вы решили, что лучший план — это напиться? — брезгливо уточнил Вульпес.

— А вы можете предложить что-то получше? — хмыкнула Курьер. — Вы сами говорите, что остается только ждать. Я собираюсь коротать время именно так. Хотя, конечно, я бы предпочла не пить в одиночестве, но что поделаешь.

Вульпес что-то пробормотал, но женщина уже увлеченно ковыряла винную пробку ручкой ложки — никаких острых предметов в номере не было. Даже крючки для одежды были выкручены из стен. Бенни явно готовил этот номер для их пленения. И может быть, весьма давно.

Наконец, пробка была продавлена внутрь бутылки, открывая доступ к содержимому.

— Вы точно не будете? — уточнила Курьер. Вульпес взглянул на нее весьма красноречиво. — А как же in vino veritas**?

— И какой же мне толк в истине? — риторически спросил Инкульта. На какой-то миг его лицо вдруг стало таким, каким Курьер его увидела впервые на руинах Ниптона. Она вздрогнула, но это ощущение почти сразу же развеялось.

— Поняла, вы предпочитаете sanitas ***, — пробормотала она. Аркейд неплохо наполнил её память фразами на латыни. — Ну что ж. Ваше… здоровье, — Курьер выдавила слабую улыбку и отпила прямо из горла. Вино пошло легко, принося странного рода облегчение.

Она поставила бутылку на столик и села в кресло.

Вульпес сел напротив.

— Вы можете мне не верить, — проговорила Курьер, откинувшись на спинку. — Но что-нибудь обязательно случится.

— Я бы вам не верил. Но с вами действительно всегда что-нибудь случается, — неожиданно мягко ответил легионер.

Я помню ваше лицо. Вы приносили мне метку Цезаря, помните?

Лицо собеседника ничего не выражает. Если он что-то такое помнит, то предпочитает делать вид, что это не так. От него буквально веет холодом, таким, что Курьер поспешно меняет тон:

Я — Курьер.

Я знаю.

Голос у собеседника приятный, тон ровный. И все же что-то в нем вызывает у нее опасение. Может дело в том, что от него как будто все еще потягивает дымом от горящих на кострах трупов.

Кто не знает Курьера? Такая… головокружительная карьера.

Она думает, что если это и комплимент, то очень странный.

Вы не против небольшого ужина? — предлагает она. Он кивает и садится за стол.

По слухам, после поражения на дамбе, Легион испытывает ряд проблем, в том числе и с провизией, это видно и по похудевшему лицу легионера-дипломата, но за столом он лишь условно пробует несколько блюд, оставляя тарелки неизменно почти полными.

Вам не нравится ужин? — спрашивает она.

Все было вкусным.

А в его голодных (только ли от недостатка еды?) глазах читается: «Я не беру подачек». И еще какая-то смутная угроза.

Не прерывая зрительный контакт, Курьер делает себе пометку на будущее: заставить его есть в её доме. В этот момент, ей кажется, что исполнение этого решения — дело чести.

Молчание затянулось, но отчего-то уже не настолько неудобное, как было до этого.

«Будь наготове», — попросил внутренний голос. Курьер крутила в руках порядком опустевшую бутылку.

Инкульта сделал глоток из бутылки с водой.

Курьер не знала — сколько они уже времени так сидят, но точно понимала, что долго. В воздухе повисло ожидание.

«Что-то должно произойти».

От этой мысли Курьеру неожиданно стало страшно. Она отпила очередной глоток вина, стараясь успокоиться. Бояться ей не нравилось. Чувствовать свою беспомощность — тоже.

«Жаль, тут только одна бутылка. Ну кто так делает? Неужели было сложно оставить хотя бы две, для бывшей-то главы?» — шутка даже в голове звучала совершенно жалко.

— Итак, — нарушил молчание Инкульта, но договорить успел: именно в этот момент послышался странный шум.

Шум шел из-за стены. Курьер насторожилась, легионер замолчал и как-то весь подобрался, готовый ко всему.

Шаги. Это явно были чьи-то торопливые шаги.

Курьер затаила дыхание, перехватив бутылку за горлышко. Может у нее и не было оружия, но бутылочное стекло неплохо оглушает, да и режет при необходимости ничуть не хуже ножа. Вульпес уловил её движение и сбросил с блюда остатки фруктов. Прикинув в руке его вес, он привстал с кресла. Курьер подбородком указала направление, в котором удалялись шаги.

Не нарушая возникшей тишины, они встали и проследовали за шорохом. Встав в проеме двери в спальню, они увидели как открывается дверь ванной комнаты и на пороге появляется…

— Бенни? — удивилась Курьер. Она ожидала увидеть какого-нибудь наемного убийцу или легионера — кого-то, кто отважится положить конец их с Инкультой жизням. Но Бенни? Он, конечно, как-то уже пытался её убить, но ей казалось, что еще последствия первого раза отбили у него желание повторять попытку.

— Тихо, — попросил Председатель. — Я тут тайно.

— Что тебе тут надо?

Вместо ответа Бенни скинул на пол сумку.

— Я полагал, что вы не пиршество устроите, а обыщете весь номер. Тут дыра во всю стену, а вам хоть бы хны. А я старался, пробивал, надеясь на вашу сообразительность... А я, между прочим, занятой человек. Переодевайтесь, если вам жизнь дорога. Тебе, милочка, надо отсюда валить. И ты, узколицый, тоже весьма меня обяжешь, если свалишь с глаз моих.

Курьер и Инкульта переглянулись.

— Какого черта ты тогда меня предавал вообще? — поинтересовалась Курьер. Она не торопилась доверять Бенни, но достаточно хорошо его изучила для того, чтобы понять: он не врет в своем желании помочь им выбраться из «Топса».

— Сладкая моя, сдается мне, иногда ты просто не оставляешь мне иного выбора, — развел руками Бенни. — Переодевайтесь, живо, если вам дороги ваши шкуры, — совсем другим тоном добавил он. — Вас казнят на рассвете. А он, между прочим, очень скоро.

— Вот как, — усмехнулся Инкульта.

— Слушай, грументарий или как там тебя. Если для тебя дело чести — помереть, то как хочешь, можешь и дальше стоять столбом.

Курьер подняла сумку и расстегнула её.

— Тут тряпье… Где оружие?

— Я все же надеюсь, что ты обойдешься без насилия. — Бенни явно нервничал, хотя и старался держаться нагло. Виски у него взмокли, выдавая напряжение.

Курьер молча вытащила наружу пару штанов и маек, а также какие-то совсем невообразимые накидки, которые к тому же почему-то отчетливо воняли машинным маслом.

Скинув с себя платье, она быстро натянула предложенную одежду.

— И каков твой план? — поинтересовалась она.

— Милая, планы — это по твоей части. У меня лишь вдохновение, — с иронией ответил Бенни.

Инкульта тоже переоделся.

— Готовы? — с плохо скрываемым облегчением спросил Бенни. Они почти синхронно кивнули. — Значит так. Проход в ванной. Идите влево, там будет постепенный спуск. Будьте внимательны на третьей развилке — лучше спрыгнуть вниз, пойдете налево — попадете на задний двор, справа кухня. Засветитесь. Спрыгнете вниз — учтите, там воды по колено. Трубы прорвало. Дорога пойдет на подъем. Если все пойдет хорошо, выскользните через коллектор за границы Стрипа. Не мешкайте. Оружия я достать не сумел. Потому держи, — он достал из-за пояса «Марию» и протянул её Курьеру.

— Бенни… — Курьер вдруг поняла, что от этого жеста потеряла голос. Да и что добавить она не знала. Этот парень то предает ее, то спасает — и все за неполные сутки. Что тут скажешь. Но пистолет она взяла, на мгновение прикоснувшись к руке Бенни.

— Господи, как я ненавижу тебя, лапушка. И все же, береги себя. — Бенни вдруг обнял её, как всегда, в равной степени дерзко и настороженно. Она неуверенно похлопала его по плечу рукой, с зажатой бутылкой вина, а потом хмыкнула:

— Спасибо, — и сунула вино ему в руку.

Курьер готова была признать, что не ожидала спастись именно таким образом. Хотя…

А может и ожидала. Бенни всегда был... слишком непредсказуем.

— Рекса я выпущу в ближайшее время. Как только смогу рассчитать на какое расстояние мне стоит отойти, чтобы он не попытался оторвать мне что-нибудь важное.

— Ты опять затеял интересную игру, да? — Курьер улыбнулась и засунула пистолет за пояс штанов.

Бенни усмехнулся. Повисла какая-то неловкость. Курьер не знала, стоит ли ей спрашивать, что он собирается теперь делать.

— Мы должны идти, если он и вправду решил нас отпустить и это не какая-то уловка, — разрушил момент Вульпес.

— Да, — согласилась она, оборачиваясь к нему. — Ты прав.

Бенни шагнул назад:

— Удачи, — негромко пожелал он. Она торопливо кивнула, выбираясь в проем в стене. Удача — она была в этом уверена —всегда была на её стороне. Удаляясь по темному коридору вслед за бывшим фрументарием Легиона, она слышала, как Бенни уходит в другую сторону.

— Кто сейчас контролирует секьюритронов? — нарушил тишину Вульпес, когда они преодолели половину указанного спуска.

— Йес-мен. Так что очевидно на глаза им попадаться не стоит, — ответила Курьер.

Развития темы не последовало. Они дошли до развилки, о которой говорил Бенни.

Приземление оказалось лучше, чем они ожидали.

Встав на ноги и переведя дыхание, Курьер сказала:

— Мне нужно проникнуть на территорию «Красного каравана». Ты со мной?

— Властитель Вегаса, а помощи будешь просить у НКР-овских торгашей? — не сдержался легионер.

— О нет. Не у их, — искренне ответила она. — Есть у меня там один друг, который сможет нам помочь.

«И он вряд ли будет рад той компании, с которой ты вторгнешься в его дом», — заметил внутренний голос. Тут Курьер была с ним согласна.

После сухого щелчка, Курьер протягивает руку за револьвером. Бун, чей взгляд стал более осмысленным, чем всего пять минут назад, вкладывает его в её ладонь и крепко накрывает своей.

Твоя взяла.

Что ты делаешь в этой дыре? Я искала тебя в Новаке, в Торне, была даже в Биттер-Спрингс. Почему мотель «Эльрей»?

Я не смог уйти далеко.

Курьер сжимает его руку. Ей приятно это слышать. Пусть это и хмель говорит в нем, но даже в таком состоянии ее напарник, депрессивный зануда Крейг Бун, редко настолько себя не контролирует, чтобы сказать что-то приятное.

Значит, я должен тебе твой выигрыш.

Да.

Больше всего на свете, Курьеру хочется проснуться, лежа на плече у этого небритого и дурно пахнущего мужика. Голой и с ощущением того, что он совсем недавно был её.

Но вслух она говорит другое:

У меня есть для тебя дело. Вегас будет развиваться, нам нужны карты, нужно знать, что происходит вокруг. Я хотела бы, чтобы ты возглавил поисковую работу. Нам нужны новые маршруты, дороги, торговля.

Хорошо. Куда мне идти?

"Красный караван".

Он не кивает и не предлагает ей остаться. Курьер точно знает, что он придет, но это почему-то совсем не греет.

Не забудь забрать патроны, — Бун отнимает руку с её ладони, встает с кровати и уходит в ванную комнату. Курьер собирает разбросанный по грязной простыне сорок четвертый калибр.

Выйдя за порог его комнаты, уже спускаясь по лестнице, она вставляет в барабан револьвера пять патронов. Одна из шести емкостей цилиндра так и остается незаполненной.

Курьер смеется сама с собой, переступая через труп, лежащий на последних ступенях лестницы. Дыра во лбу незадачливого воришки ровно такая, какую оставляет выстрел из револьвера сорок четвертого калибра.

Она не планировала обманывать Буна.

Она действительно собиралась играть честно.

Не может же она предусмотреть всё на своем пути.

Ты, наверно, думаешь, что тебе выпало восемнадцать карат невезения? Да нет, просто игра попалась нечестная, — цитирует она. Больше всего на свете Курьер хочет повернуть назад. Но огни Стрипа заставляют её идти в другом направлении.

Chapter Text

Wish I'd forget you, but you're here to stay
It seems I met you when my love went away
Now everyday I start by saying to you:
Good morning heartache, what's new?

Billie Holiday - «Good Morning Heartache»*

24 октября, глубокая ночь
Пепелище у Северного прохода

Он не знал, сколько просидел у пепелища. Возможно не очень долго, разве что темнота кругом стала совсем непроницаемой. Но в конце октября всегда темнело быстро, да и ночь была почти беззвездная. Он вдруг понял, что ощутимо промёрз и совсем не уверен, что сможет встать. Ноги и руки были словно тряпичные, да и мысли в голове текли неохотно, словно бы через силу.

«Да, Нейт, вляпался я по уши. А ведь договаривались, что никуда лезть не буду. Даже интересно, что бы ты мне сейчас сказал на все это».

Но надо было встать, надо было возвращаться к Меридоку, а главное, надо было понять, что ему следует делать. И следует ли вообще. Времени думать о Нейте у него не было.

«Мне надо к Буну».

Он был на самом деле благодарен этим двоим за то, что они упомянули имя шефа в разговоре, теперь ему не надо было думать — уж не предатель ли ещё и босс, и к кому в таком случае стоит идти с полученной информацией. Пока что план был очевиден: дойти до «Каравана», не попавшись на глаза Смитерсу, Магвайеру и… на всякий случай, всем остальным, кроме Буна. А вот что дальше с этим сделает Бун – Маккриди даже представить не мог.

С трудом он поднялся на ноги и на полусогнутых начал спускаться. Идти в темноте было тяжело, но, к счастью, дорога была ровной, и, если бы не ноги, заплетающиеся при каждом шаге, и не боль в раненом плече, которое, судя по прилипшей к коже одежде, снова начало кровоточить, он дошёл бы намного быстрее.

— Меридок, — позвал Маккриди, дойдя примерно до того места, где он оставил супермутанта. Найти его самому у Роберта не хватило бы сил. Хотя эта мысль показалась ему смешной: огромный супермутант высотой в восемь футов а он, считающий себя неплохим лазутчиком, работающий разведчиком территорий, признает, что не способен найти в темноте такую огромную тушу.

Раздался шум, не такой громкий, как ожидал Маккриди. Он снова подумал, что Меридок чем-то неуловимо отличается от других себе подобных. Какой-то он был... безобидный что ли.

— Живой, — поприветствовал супермутант человека.

— Вроде как, — отчего-то смутившись, ответил Маккриди. — Мне к Вегасу теперь надо. Пойдёшь со мной? — перед глазами все плыло: от боли, усталости, да ото всего сразу. Он надеялся, что супермутант, как минимум, не бросит его здесь — и сам удивлялся этой странной надежде. Если бы раньше кто-нибудь ему сказал, что его жизнь будет зависеть от доброты мутанта… Роберт, наверное, даже не посмеялся бы над дураком.

— Человеку плохо.

Маккриди попытался отрицательно покачать головой, но от это движения его повело в сторону.
— Надо к доку.

Супермутант не спрашивал, а утверждал.

— Не надо. Время терять не стоит, — сквозь зубы ответил Роберт. Оставаться в сознании было тяжело.

Супермутант шумно вдохнул воздух.

— Я чувствую, что пахнет кровью, — заметил он и протянул руку к Маккриди. —Тебе больно. Я помогу. Я держу.

Тот не успел ни отскочить, ни хоть как-то среагировать. На больное плечо легла тяжелая рука. Это заставило Роберта заскрипеть зубами от боли, ноги подогнулись, и от падения его спасло только то, что супермутант крепко держал его. Жесткие пальцы так сильно сжимали плечо, что вместо помощи и поддержки делали только хуже. Хотя, возможно, он делал это специально. Рефлексы говорили о том, что надо попытаться выкрутиться из этой «поддержки», но от боли Роберт потерял контроль над своим телом.

«Я так и знал, что ты меня сожрешь», — хотел раздраженно пошутить Маккриди, но тут мир окончательно погрузился во тьму, напоследок взорвавшись алой вспышкой боли.

Он уже не чувствовал, как Меридок подхватил его и, перекинув через плечо, тяжело потопал вместе со своей ношей в сторону Джейкобстауна.

Ты так и собираешься весь вечер провести у барной стойки?

Я тебе мешаю что ли?

На женщине позади него из кожи только топик и короткая юбочка. Один глаз запал глубоко внутрь глазницы, отчего другой кажется слегка вытаращенным. Сгнившая и обветренная под солнцем Мохаве кожа губ лоскутьями налипла на иссохшие челюсти. Возможно, когда-то она была весьма эффектна, по крайней мере, манера держаться у нее сохранилась от красивой женщины, но гулификация еще никого не украшала.

Не мешаешь, малыш. Просто у тебя такой одинокий и грустный затылок, что чувствуется, что тебе нужна компания.

Это вряд ли, — сдержанно отвечает он. Он пьет уже третью порцию слабенького и, честно говоря, достаточно поганого на вкус пива, но никак не может решить, чем именно ему себя занять.

Недавно в Мохаве?

Это ты тоже на затылке прочла?

Нет, дружок, это я по лицу твоему прочла. Да и я уже слышала о том, что какой-то пижон обосновался у Королей.

Кто обосновался? — не понимает Маккриди. То есть, что речь идет о нем — ясно. Но это слово ему не знакомо.

Не важно. Так откуда ты?

Из Бостона.

Далековато забрался, — она садится рядом и заглядывает в его кружку. — Зачем ты пьешь эту дрянь?

Роберт пожимает плечами.

Я угощу тебя. Никогда не пей пиво у Гарретов — есть подозрение, что его поставляют прямо из ночной вазы близнецов.

Роберт давится пивом.

Вот спасибо…

День сегодня неудачный, клиентов нет, — продолжает гуль. — Так что можно считать, что у меня выходной. Беатрикс.

Маккриди пожимает протянутую руку. Её рука оказывается суховатой, теплой и совсем не противной на ощупь.

Роберт Маккриди.

Ну что ж, Роберт Маккриди, — Беатрикс ухмыляется. — Давай я покажу тебе, как пьют во Фрисайде.

25 октября
Джейкобстаун

— … Это, конечно, моя работа, но, милый мой, ты как-то чересчур злоупотребляешь.

Беда осмотрела повязку и, кажется, осталась довольна тем, что увидела. Рука гуля скользнула на грудь, затем спустилась ниже, легла на живот, а потом тонкие пальцы постучали где-то под ребрами.

— Может ты считаешь, что у тебя крови многовато для гладкокожего? Как-то уж слишком легко с ней расстаешься.

Маккриди молчал. Он не планировал возвращаться в Джейкобстаун и потому абсолютно не заморачивался над придумыванием оправданий. Очнувшись, он долго глядел в поток, не в силах поверить, что снова оказался тут. Все в нем горело от желания как можно скорее очутиться ближе к Вегасу. Но когда он попробовал встать, то почти сразу понял, что от этой идеи придется на время отказаться: сил у него не прибавилось.

— А где док? — спросил он, наконец.

— Прячется, — с сарказмом ответила Беда. — Он дураков не любит.

— Мне нужно с ним поговорить, — сказал Маккриди. Возможно, он поступил не слишком хорошо, уйдя из супермутанского городка, так любезно приютившего его после ранения, но новости, которые он добыл, были важнее его неприглядного поведения. — Это очень срочно.

Беда недоверчиво покосилась на него.

— Ну куда ты удрал, я в курсе, Меридок раскололся, еще не успев тебя в комнату внести. Но что срочного тут может быть?

— Легион, — мрачно ответил Маккриди. — Позови дока или я сам… — он попытался подняться, но Беда толкнула его рукой и вернула на подушку. — Позови дока, — повторил он. — Дело важное.

— И чем тебе док поможет? — спросила она. — Сам он… Ладно, не нервничай только. Сейчас позову.

Она встала и вышла за ширму. Послышались удаляющиеся шаги — док, видимо, был где-то на улице, так как скрипнула дверь.

Было тихо… пожалуй, даже, как-то неуютно тихо. Роберт приподнялся на койке и со стоном, собрав все остатки самообладания, уселся, ожидая дока. Голова тут же закружилась, и ему пришлось облокотиться на стену и прикрыть глаза. Зато, вопреки его ожиданиям, боль была не настолько острая, чтобы снова вырубить его. Да и вообще постепенно утихала.

Ну или ему просто хотелось так думать.

Снова скрипнула дверь в холле.

— … И что же ему надо? — громко и раздраженно раздался голос дока.

— Он… я думаю… — Беда понизила голос, не желая, чтобы Маккриди слушал её объяснения.

— Итак, молодой человек… Значит, ты все же решил, что я могу тебе чем-то помочь? — хмуро спросил доктор Генри, появляясь за ширмой.

— Точно, док. Я… я ушел для того, чтобы проверить кое-что… У Северного прохода.

— Это я знаю.

— И мы с Меридоком… В общем, мы пришли вовремя для того, чтобы увидеть, как некоторые люди… прибирались, если можно так сказать. Люди Легиона. Но дело не в том.

— Я должен порадоваться, что вы не попались им, или огорчаться? Ты не мог бы ввести меня в суть дела чуть быстрее? — нахмурился еще сильнее доктор.

— Легион проник в Вегас. Я слышал их и видел — это шпионы. Они… они были мне знакомы, я работал с ними. У них лагерь где-то… близко. И они планируют вторжение в Вегас. Я не знаю какие силы у них есть, но…

— Но, учитывая, что у Вегаса есть армия секьюритронов, которая уже однажды помогла одержать победу, не могу понять, в чем проблема, — перебил док.

— Нет же… Док, чтобы быть готовым к нападению, надо знать о том, что среди нас завелись крысы, — попытался объяснить Роберт. Ему это казалось очевидным.

— Роберт, так тебя вроде зовут? Попытайся уяснить для себя. Вегас способен позаботиться о себе сам. Курьер…

— А если она ничего не знает об этом?

— Я знал Курьера, — помолчав, сказал старик. — Она приходила сюда и… неплохо мне помогла, помнишь, Беда?

Та кивнула.

— Она умная женщина и явно знает больше, чем говорит. Думаю, она в курсе происходящего у её границ и внутри них. Мы с Бедой сделаем все, чтобы ты поскорее встал на ноги, но, Роберт… Мы ничего не сможем сделать, если ты раз за разом будешь проверять себя на прочность подобным образом.

— Да причем тут я! — в ярости почти крикнул Маккриди. Он закашлялся, но силой заставил себя продолжить: — Слушайте, у меня есть информация, которую я должен предоставить своему начальнику. Я должен.

— И ты сделаешь это, когда поправишься.

— Но…

Беда ловко воткнула в его предплечье иглу шприца. На миг Роберт застыл, с недоумением глядя то на место укола, то на гуля.

— Ах, вы…

— Пойми, Роберт, если тебе что-то пока и нужно, так это спокойствие, — сказал доктор Генри. — Отдыхай.

— Значит, вы играете за них? За Легион? — заплетающимся языком спросил Маккриди.

Док покачал головой:

— Спи.

И мир снова погрузился во тьму.

Мерзавец.

Маккриди успевает увидеть, как кулак одного из караванщиков впечатывается в нос Блейка. Тот сгибается и садится на корточки, подвывая от боли. Вокруг них стихийно собирается небольшая толпа.

Что происходит?

Блейк обвинил Томаса в том, что тот не сдал весь товар, — отвечает один из наемников, со скучающим видом жующий сушеные семена маиса.

За это морды бьют?

Ну так всем известно, что Блейк тот еще прохвост. Я его на шулерстве ловил трижды за одну партию, — наемник сплевывает на землю шелуху. Та блестит на пыльной дороге, размокнув от слюны. — Дело ясное. Скука.

Скука, — кивает Маккриди, глядя как Блейк зажимает нос рукой, по которой течет кровь.

Chapter Text

Let me lead you in a rhythm that's great
Now you're getting with me; that's great
When we take the floor
I will just adore
Making an advance

Nat King Cole — «Something Makes Me Want to Dance with You»*

27 октября
«Красный караван»

— Что ты здесь делаешь?

Курьер почесала бровь и пожала плечом. Бун отметил, как дернулся уголок её губ от этого движения — видать Анжела неплохо приложила незваную гостью. Что само по себе казалось странным. Курьер, на его памяти, обычно успевала предупредить любую атаку противника.

Но раздумывать об этом было особо некогда: сейчас его внимание больше привлекал легионер, ловко спрыгнувший со стола и вставший рядом с Курьером. Он по-прежнему держал руки скрещенными на груди и выглядел при этом очень нахально.
Бун прикинул, что если дело дойдет до схватки, то он скорее всего сможет скрутить Вульпеса, но с гораздо большим удовольствием он бы просто пристрелил этого урода прямо на месте.

— Ты говорила, он твой друг, — нарушил затянувшуюся тишину легионер. — Странные представления о дружбе.

— Заткнись, Вульпес. Я предупреждала, что встреча может выйти напряженной, — буркнула в его сторону Курьер.

— Я думал, это означает, что он без особого восторга воспримет новость о перевороте в Вегасе, — не повышая голоса ответил Инкульта.

— Что это значит? — мрачно спросил Бун.

— То и значит. Нас приговорили к казни на рассвете, — Курьер улыбнулась. — Но как-то не срослось. Мы ненадолго. Нам нужно дожить до вечера.

Сначала слух резануло это «мы». Потом все остальное.

— Что произошло? — ровно поинтересовался Бун.

— Мы так и будем разговаривать, пока я сижу на полу, певичка машет шваброй, а ты ножом? Может, как-нибудь перегруппируемся? — предложила она.

— Хорошо, но он должен уйти, — ответил Бун, не показывая на Инкульту.

Тот, казалось, даже не слышал его реплики, продолжив стоять около Курьера.

— Прямо сейчас? — иронично переспросила она. — Не многовато ли свидетелей будет того, что из твоего дома выходит Вульпес Инкульта? Не говоря уже о том, что пройдет не так много времени, и станет известно, что он в опале.

— Мне плевать, — ответил Бун.

Вульпес пожал плечами:

— Не такая уж и большая проблема. Я сразу говорил о том, что нам стоит разделиться, как выберемся.

— Я помню, — ответила Курьер. Потом обернулась обратно к Буну: — Он никуда не уйдёт, Бун. Если ты хочешь обсудить это — я только за.

Бун скрипнул зубами. Он знал этот тон. Когда Курьер говорила так, очень мало людей решались с ней спорить. Это всегда звучало... нет, не приказом. Это и не было приказом. Просто чувствовалось, что абсолютно необходимо согласиться, потому что она лучше знает.

— Хорошо, давай поговорим, — сквозь зубы согласился он. Положение было неравное. — Анжела, положи швабру на место, — обратился он к девушке. — И отомри уже.

Девушка подчинилась. Она явно не понимала ничего в происходящем, но Бун не мог похвастаться, что способен объяснить ей что к чему.

— А что мне?.. — начала она нерешительно.

— Останешься здесь. Следи за... этим, — хотя Бун и понимал, что Анжела никак не сможет противостоять Инкульте, если тот решит напасть на неё, и знал, что Инкульта это тоже прекрасно понимает, ему все же очень хотелось обозначить границы своего.... негостеприимства. На миг мелькнула мысль предложить девушке забрать из стола оружие или отдать ей нож, но, пожалуй, это было лишнее: себя она не защитит, если легионер решит напасть, а вооружать врага совершенно не хотелось.

Курьер встала на ноги.

Бун жестом приказал ей следовать за ним и вышел из задней комнаты.

Она пошла за ним, прикрыв за собой дверь.

Мужчина подошёл к окну и плотно занавесил его.

— Замок, — указал он Курьеру. Пока она защелкивала щеколду на входной двери, он сел за стол и сделал глубокий вдох. Он пытался быть спокойным, но это получалось плохо. Вообще с гневом у него были сложные отношения: Курьер бы сказала, что это от того, что он постоянно его подавляет, но это было лишь следствие, а не причина. О причинах Бун предпочитал не думать.

— Я рада, что ты передумал, — заметила она, повернувшись к нему.

— Я ещё ни о чем не передумал, — сухо ответил Бун. Этот трюк он знал, и обычно он у неё выходил тоньше и аккуратней. — Рассказывай. И чем быстрее, тем лучше.

— Да нечего рассказывать. Легион захватил Вегас при помощи Бенни. Это если вкратце. Но, прежде чем ты скажешь, что предупреждал, я обращу твоё внимание на то, что бежала я вместе с Инкультой, и он действительно помог мне выбраться.

Бун хотел сказать, что слишком хорошо знает Курьера, чтобы поверить в то, что ей реально понадобилась чья-то помощь, но промолчал. Новости были… ошеломляющие. Вопросов было много. Он решил начать с малого.

— Почему ты с Инкультой?

— Хороший вопрос! — просияла Курьер. Внезапно она напомнила ему Йес-мена. — Очень хороший. В общем, Инкульта проморгал заговор. Я давно обращала внимание на то, что Легион явно переживает не лучшие времена, но это заговор внутри их фракции… И я лично не знаю, насколько он серьезен. Но, судя по тому, что нас уже должны были казнить, то все не просто так. Хотя что тут… Я тоже не понимала до конца, что творится.

— Так. А ты почему тут?

— Бенни, — неожиданно сухо напомнила она.

— Жалеешь теперь, что не пристрелила, когда была возможность?

— Это такое многословное: «Я же говорил»? — переспросила она. — Не дождешься. Если бы не этот… Если бы не он, то я бы тут не стояла.

— Естественно. Ты была бы на Стрипе.

— Ну, я скорее о том, что он меня от смерти спас. Он нас с Инкультой вытащил.

— С начала предал, потом вытащил. Понятно. А что тебе от меня надо?

— То есть тебя ни капли не удивляет, что в Вегасе переворот? — подняла бровь Курьер.

— Нет, — ответил Бун. — В тебя вчера нож метали.

— Ты мне сейчас напомнил мой мо… Да не важно, - прервала себя она. — Нам нужно оружие и нужно, чтобы ты помог Инкульте припасами.

— И куда же вы направляетесь? — гнев рвался наружу, но Бун из последних сил сдерживал его внутри.

— Ну он хочет добраться до главного лагеря Легиона.

— Вот как. То есть ты хочешь, — Бун попытался перевести дыхание, но не смог — злость душила его, мешая даже обдумывать, что он говорит, — чтобы я снарядил твоего красноюбочного дружка понадежней, чтобы он привел сюда побольше отборных солдат и довершил начатое предателями? Неужели ты действительно веришь, что помощь Бенни, раскол в Легионе, такой вдруг полезный Инкульта — это все случайность? Я не знаю, что с тобой произошло за это время, но вот чего уж точно не ожидал, так это того, что ты разучилась думать!

Бун перевел дыхание. Курьер выглядела задумчивой, но не убежденной.

— Ты не прав. Иногда случайности - случайны. Так ты поможешь?

— О, ну конечно. Ты же тут босс, не так ли? Или после того как Стрип захватили, я тебе уже не подчиняюсь? Не помню, что там точно сказано в контракте насчет подобных случаев.

Курьер облокотилась руками о край стола.

— Я тебя неволить не могу. И никогда насильно никого не заставляла, — на бледной коже вспыхнули красные пятна злости. — Если ты не хочешь помогать, я…

«Я бы помог тебе, но Инкульте?».

— Получив помощь, он уйдет? — поинтересовался он.

— Да. Мы договорились о том, что он вернется в Легион и попытается понять, что там происходит. А я…

— А ты? — это уже было интересно.

— Я хотела пойти другим путем, — ответила она. — Пока Бенни в Вегасе, мне нужно найти возможность… — она оборвала себя. — Впрочем, что об этом. Что ты решил?

Бун смерил Курьера взглядом. Самонадеянность, с которой она притащила к нему легионера, его нехорошо зацепила. Он был бы и рад считать, что это знак доверия, но почему-то не мог или не хотел в это верить. И все же… Оставлять Инкульту тут, даже на короткий срок — исключено. Выгнать его без помощи… Черт, ну она ему это не простит. Пойдет за этим легионером — кто знает, чем это обернется.
Оставалось только одно — выполнить просьбу Курьера и попытаться убрать Вульпеса отсюда.

Бун встал и подошел к двери. Курьер стояла молча, но ему казалось, что он чувствует, как она сверлит своим взглядом его спину. Он открыл дверь и вышел на крыльцо.

Какого черта? — тон, которым он произносит это нарочито спокойный, и она не сразу даже реагирует на его вопрос, увлеченно раскладывая на полу довоенные бумажные карты.

О чем ты? — интересуется она, склонив голову на бок и не поднимая глаз. Пальцем она проводит маршрут от Лас-Вегаса до старого Гудспрингса.

О Легионе.

Она реагирует моментально — настороженно, но без стыда, который ему бы так хотелось увидеть на её лице.

Что именно тебя интересует? — в её голосе спокойствие, от которого ему хочется что-нибудь разбить.

Меня интересует почему на улицах Стрипа снова разгуливает это отродье.

Это политика, Бун. Просто политика.

Просто политика? — он не позволяет себе захлебнуться в эмоциях, хотя ему очень хочется это сделать. — Теперь это так называется?

Это всегда называлось так. Или, по-твоему, Хаус не знал, что Легион прочно обосновался на Стрипе? Он знал это и считал нужным…

К черту Хауса! — Бун садится на корточки. Ему не слишком нравится стоять над Курьером. Со сменой положения он почему-то переходит на шепот: — Почему ты это допустила?

Она выдерживает его взгляд:

Так надо. Поверь мне.

Через несколько долгих секунд, в течение которых он все еще надеется услышать хоть какие-то оправдания, становится понятно, что она не настроена давать объяснения.

В течение нескольких секунд, он вдруг осознает, как мало о знает о ней.

Как мало он значит для неё.

Я ухожу.

Куда?

Какая, к черту, разница. Может, именно к нему и отправлюсь.

Бун…

Он оборачивается у двери, надеясь, что она что-то добавит, чтобы заставить его остаться. Хватило бы и простого «Не уходи».

Береги себя.

Дверь захлопывается почти неслышно, оставляя там женщину, которая, наверняка, уже снова обратилась к старым картам. Почему-то нестерпимо жжет где-то внутри.

— Блейк, — тот обернулся, услышав свое имя, и приветливо помахал рукой. Бун подошел ближе. — Сегодня есть караваны, которые уходят из Мохаве?

— Привет, Бун. Караваны? Ну караванов у нас полно, — ответил Блейк. — А что нужно?

— Да у меня работник есть новенький. Хочет в охрану подрядиться. Это возможно?

— Вот так вот сразу? — протянул Блейк и почесал макушку пыльной от мешков рукой. Он вечно носился по двору, помогая то одному, то другому каравану снимать тюки и подсчитывать привезенное. Ходил слух, что за свою помощь Блейк, как правило, списывал небольшой процент, но Бун знал, что большинство слухов шли скорее от скуки, нежели от реальности.

— Обкатывать мне его сейчас некогда. Так-то он товарищ проверенный, могу за него ручаться, но опыта маловато. Да еще и… У нас потеря, надо попридержать немного рвение. А так, ты и сам знаешь, за одного моего парня толковые караванщики дорого дадут, — угрюмо ответил Бун. Расхваливать Инкульту ему совершенно не хотелось даже вот так вот косвенно.

— Да это-то понятно… А в рейдах ваших он бывал? — уточнил Блейк.

— Пока последние карты не сопоставим, рейды только для ветеранов, а то напортачим что-нибудь, — это было близко к истине. Да и картами, действительно, надо было, наконец, заняться… Ответ, пусть и не имеющий отношения к заданному вопросу, Блейка почему-то успокоил.

— Хорошо, я даже знаю, кому он пригодится. Он до конца пути нанимается?

— Смотря что за караван.

— Вроде из Вайоминга, в Шайенском направлении идут. Спрошу. Но они любой помощи будут рады, их здорово потрепало, а наши не очень-то идут в чужие компании.

— Ну часть пути он точно с ними пройдем. О большем потом договорятся. Ему еще надо с моими ребятами встретиться, — импровизировать получалось намного лучше, чем Бун от себя ожидал.

— Ну я тогда к тебе стукнусь, когда договорюсь. Пусть готовится, они выходят в ближайшее время. Им бы до жары хоть до Биттер-Спрингс дойти.

—Спасибо.

Бун пожал грязную руку Блейка и повернулся к офису.

За то время, что он отсутствовал, Курьер как будто не сдвинулась с места. После светлого двора компании офис с закрытыми окнами показался слишком темным, почти ослепив его на мгновение.

— Готово, — буркнул он. — Надеюсь, Инкульта не побрезгует притвориться охранником.

— Ты…

Бун не обратил внимания на её попытку заговорить с ним.

— Форму я ему найду. Пусть закроет лицо. Не хотелось бы рисковать своей репутацией с такими знакомствами.

— Спасибо тебе, — Курьер попыталась поймать его взгляд.

Бун ничего не ответил.

Chapter Text

I don't care if I know
Just where I will go
'Cause all that I need is this crazy feeling
A rat-tat-tat on my heart
Think I want it to stay

Ryan Gosling & Emma Stone — City of Stars *

27 октября
«Красный караван»

Бун так старательно не замечал её попыток примирения, что это уже начинало раздражать.

«А чего ты ждала? Что он кинется к Вульпесу с объятиями и изъяснениями в любви?», — поинтересовался внутренний голос. Он был прав и это, как всегда, раздражало.

— Может, мы поговорим? — предложила она, вставая за его спиной.

— О чем? Что-то еще? Еще и Цезарю нужна моя помощь?

— Он умер.

— Новым они так и не обзавелись? Вот досада.

Говорить с его спиной было ужасно неудобно, но за неимением лучшего, она осталась стоять на месте.

Бун открыл оружейный шкаф и вытащил оттуда пару пистолетов и мешок с боезапасом. Все это он положил на свой стол, а затем вдруг обернулся к ней:

— Скажи своему… другу, что он может выйти сюда.

Курьеру ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

В задней комнате царила тишина: Вульпес сидел на краешке стола, певичка жалась к стене. Это было не похоже на то, что они нашли общий язык. Когда дверь открылась, оба посмотрели на неё, ожидая новостей. Правда, мало верилось, что они не слышали их разговора, но, видимо, уловили не всё.

— Готово, — коротко сообщила она. Вульпес коротко кивнул. — Пойдем, Бун все объяснит.
Бун уже достал откуда-то темно-синюю форму с вышитой эмблемой Нью-Вегаса и простую кожаную броню.

— Переодевайся, — буркнул он легионеру. Курьер отметила, что если на нее он старался не смотреть, то за Вульпесом наблюдал очень пристально.

— И каков план? — поинтересовался тот.

— Пойдешь с караваном. Они идут по Шайенской дороге. Рассчитай, когда ты их покинешь, и предупреди. Они заплатят.

— Это удачно, — отметил Инкульта.

— И я очень надеюсь, что я не отправляю этих людей на смерть из-за тебя.

Мужчины смерили друг друга взглядом.

— Не отправляешь, — ответил легионер.

В дверь постучали. Бун кивком указал на заднюю комнату. Несмотря на такой очевидный намек, Курьер осталась с ним, встав так, чтобы, по её разумению, её не было видно из проема двери.

— Что скажешь? —послышалось из приоткрытой двери.

Бун что-то тихо ответил. До слуха донеслось только: «последних указаний» и «сейчас будет». Затем он вернулся обратно.

— Караван уходит. Где твой… друг? — это нескончаемое выделение слова «друг» уже начинало набивать оскомину. Но Курьер постаралась проглотить это.

Вульпес вышел. В форме он был почти неузнаваемым. Как ей показалось, поменялась даже выправка, казалось, словно этот человек действительно лишь простой работяга и искатель новых путей. В нем ничего не напоминало ни усталого дипломата, которого Курьер наблюдала последние несколько месяцев, ни устрашающего фрументария Легиона.

«Он мимикрирует», — рассмеялся внутренний голос. — «Как ящерка».

— Я тут.

— Хорошо. Оружие на столе. Лицо закрой, им на тебя любоваться ни к чему, — ответил Бун.

Вульпес взял со стола пистолеты и убрал их за пояс. Патроны он ссыпал в дорожную сумку.

— Я готов.

— Пойдем. Я провожу тебя, — все так же недружелюбно ответил Бун.

Вульпес обернулся к Курьеру. Она улыбнулась:

— Ну что ж. Хорошей дороги.

— Вene sit tibi**, — ответил Инкульта. Ей показалось, что он даже чуть-чуть улыбнулся при этих словах.

Когда они вышли из офиса, Курьер осталась стоять около стола. Все разрешилось, пока что, более благополучно, чем могло быть при исходных данных, но она вдруг ощутила какую-то слабость во всем теле. Липкая жара, постепенно проникающая в офис, внезапно стала слишком ощутимой. Курьер втянула воздух сквозь сжатые зубы и тряхнула головой, стараясь прогнать накатившее чувство беспомощности.

— Все в порядке? — Анжела каким-то загадочным образом оказалась рядом.

— Да.

«Ну насколько это возможно».

— Что все это значит? — спросила девушка. — Что происходит?

— Ничего хорошего, — честно ответила Курьер. Она вообще предпочитала всегда ясно обрисовывать ситуацию.

— Это из-за Роберта? — спросила девушка. — Это как-то связано с его смертью?

— Я не знаю, — Курьер устало почесала щеку. — Вполне возможно. Я не знаю.

Анжела с тоской огляделась вокруг.

— И что делать? — почему-то шепотом спросила она. Курьер пожала плечами. Она не понимала, что этой девушке вообще сейчас надо. Что она хочет услышать: что это все розыгрыш? Что, на самом деле, все отлично, и можно расслабиться, и жить как и раньше?

«Она хочет услышать, что происходит, а вы со здоровяком ей второй день мозг пудрите», — заметил внутренний голос.

— Просто заткнись, — ответила ему Курьер, не замечая, что говорит вслух.

— Простите…

— Я не тебе, — поморщилась женщина. Анжела промолчала.

Вернулся Бун.

Плотно прикрыв за собой дверь, он повернулся к ним.

— Теперь давай подробно свои планы, — обратился он к Курьеру. Та снова поморщилась: его тон ей совершенно не нравился.

«У тебя есть выбор?» — поинтересовался внутренний голос. Бун сложил руки на груди и наконец-то смотрел прямо на неё. Кажется, впервые с того момента, как она появилась в его офисе. И несмотря на всё, Курьеру вдруг стало спокойней.

«Плохой знак», — заметил внутренний голос.

«Это еще почему?».

«Я бы не стал ставить на него все свои фишки».

— Для начала я бы не отказалась вздремнуть, — ответила она. — Если ты не против.

Бун приподнял бровь и сразу ничего не ответил.

— Окей, диван в твоем распоряжении. Если Анжела не против.

Анжела что-то попыталась сказать, но они даже не обернулись в её сторону.

— Я не буду тебе мешать?

— О чем ты. У меня тут уже вторые сутки не офис — а перевалочный пункт, — пожал плечами Бун и снова сел за стол. Курьер также демонстративно направилась к дивану, стоящему в углу. Усевшись на него, она замоталась в брошенное тут же одеяло и прикрыла глаза, наблюдая за Буном. Закинув ноги на край стола, мужчина закурил и уставился на медленно вращающийся вентилятор. Анжела вышла в другую комнату, видимо, решив, что находиться с ними у нее уже нет сил.

Каждый из них словно застыл на своем месте. Повисло молчание, прерываемое лишь шуршанием Анжелы за дверьми другой комнаты.

— Ты хотела спать, — напомнил Бун.

Она хмыкнула со своего места. Спать и правда хотелось, организм требовал свое. Тем более, что, несмотря на прохладный прием, у Буна она была в безопасности. Курьер зевнула. Потом закрыла глаза и погрузилась в дрему.

Чем обязан?

Он каким-то чутьем чувствует, как она появляется рядом. В тихом дворе «Красного каравана» хорошо слышны её осторожные шаги. А может он просто слышал, как она ковыряла замок шпилькой: он всегда говорил, что взлом —это не ее, она скрежещет так, что даже мертвые слышат. А может, он просто ждал её появления, как она его.

Привет, — она выходит в круг света от фонаря и становится перед ним.

Садись, — предлагает Бун. — Ты надолго? Что-то случилось?

Не совсем, — она садится рядом с ним под навесом. — Как твои дела?

Я же отсылал отчет, — отвечает он. Ей кажется, он специально делает вид, что не понимает, о чем она.

Как тебе работа? — спрашивает Курьер, решив начать беседу в другом русле.

Работа как работа, — Бун пожимает плечами.

Я слышала, ты несколько раз ходил с караванами?

Ну да. Недалеко.

И как тебе?

Он снова пожимает плечами.

Что тебе нужно? — спрашивает он после недолгого молчания.

Я хочу снарядить караван. Большой караван. И отправить его на Восток.

Аризонские только недавно ушли, — сухо замечает он.

Нет, на настоящий Восток. Я слышала о Столичной пустоши, люди говорят о неком Содружестве, ходила сплетня о торговой компании Иллинойса… Я хочу проверить, насколько реально все то, о чем говорят.

Хах, — Бун усмехается. Затем смотрит на неё. — Звучит интересно. Хочешь, чтобы я отправился?

Чтобы мы отправились, — поправляет его она.

Он молчит, как будто не сразу понимая, что она имеет в виду. Как будто его ошарашили её слова.

Мы? — затем закуривает. — Ты уверена?

Она кивает и берет из его пачки сигарету. Он прикуривает ей, не задавая лишних вопросов.

А как же Вегас?

Вегас с нами не пойдет, — пожимает плечами Курьер. В этот момент она в это верит и очень хочет убедить в этом его.

— Проснулась?

Курьер села на диване и огляделась.

— Вроде да. Сколько времени?

— Уже темнеет. Если ты хотела уходить незаметно, то скоро будет подходящее время, — ответил Бун. Он потушил лампу и встал из-за стола, заваленного какими-то бумагами, которые Курьер не видела до того, и подошел к ней.

— А Анжела? — спросила женщина, глядя на него снизу вверх. Бун вздохнул и сел рядом.

— Ушла.

— Зачем ты её отпустил? Это опасно! — сердце как-то неприятно сжалось.

— Успокойся, — Курьеру показалось, что он поморщился от её слов. — Она во дворе. С утра я представил её как своего секретаря… Так вышло. А теперь, возвращаться ей во Фрисайд не стоит, и она согласилась с этим. Так что, если не сбежит, то останется пока тут. Гарретам сообщу, как пойду к Королям.

— Ясно, — женщина прикрыла глаза и облокотилась на спинку дивана. — Ясно, — повторила она. — Все предусмотрел.

— Твои-то планы какие? — спросил Бун. В офисе потемнело уже так, что она с трудом различала его, только тепло от его тела подсказывало, что он все ещё сидит рядом. Но включать свет никто не торопился.

— Ну, отвоевать Вегас было бы неплохо, — ответила она. Он хмыкнул:

— Да уж. А менее расплывчатое?

— Да нет у меня плана, — с неохотой призналась она. — Мне бы очутиться подальше от Стрипа, обзавестись броней, оружием, крышками и… планом. Первое, что в голову приходит. А в таком виде, — она показала на свой костюм, позабыв, что в этой темноте ничего не разглядеть, — я далеко не уйду.

— Ну это не проблема. Броню Блейк «потеряет», ему не впервой. Оружие я найду.

— Да, на то и надежда. Только на тебя, — ответила она с какой-то неохотой. Бун успокоился за прошедшие часы, но что именно это значило —Курьер понять так и не могла. Ясно было одно — что-то заставило его переосмыслить произошедшее. В любом случае, это было неплохо.

— Что ж, надо мне собираться, — проговорила она. Никто из них не двинулся с места.

— Надо, — ответил Бун, но они так и остались сидеть. Курьер различала только смутный силуэт рядом и общее ощущение его присутствия. Все остальное скрывала темнота комнаты.

«Может, оно и к лучшему».

«Может, ты хоть что-то сделаешь?» — спросил внутренний голос. Она вздохнула.

— Оружие у меня есть. Ну или что-то типа того. Бенни мне «Марию» отдал… патроны, правда, забыл, — она сунула руку за пистолетом.

«Дура», — вздохнул внутренний голос.

Диван скрипнул, Курьер поняла, что осталась на нем одна. Скрип половиц обозначил, что Бун уходит куда-то по направлению к двери.

Яркий свет сильно ударил по глазам. Курьер зажмурилась.

— Ну раз ты готова, то переодевайся. Час поздний, скоро все разойдутся по общежитиям — самое время, чтобы уйти, — сказал он, возвращаясь к столу. — В комнате я все приготовил. Если не забыла как броню надевать, то вопросы вряд ли у тебя возникнут.

Он сел обратно и склонился над бумагами.

«Умеешь ты все портить», — заметил внутренний голос.

Ей оставалось только согласиться с ним.

Она покрутила "Марию" в руках, рассматривая ее. Держать оружие, с которого все это в ее жизни и началось, было странно. Она провела пальцами по женской фигуре на рукоятке, обводя ее контуры.

— Бун, у тебя найдется для меня пистолет? — спросила она, не глядя на него. — Не люблю девятый калибр. Ты знаешь.

Что-то скрипнуло. Он подошел ближе и навис над ней. Затем она увидела его руку.

— Давай сюда, — Курьер вложила ему в ладонь "Марию". — Подберем тебе что-нибудь другое.

О-па, так мужик в пасти динозавра мне не примерещился!

«Мужик в пасти динозавра» резко прижимает её к весьма ненадежной двери, и она чувствует, как в неприкрытую броней часть живота упирается нож.

Ого, полегче, — просит она все так же беспечно. По её меркам, ситуация, конечно, неприятная, но ещё не вышедшая из-под контроля.

Идет всего лишь третий день, как она получила новую жизнь, и это заставляет её относиться ко всему, кроме желания урыть стрелявшего ей в голову козла, легкомысленно.

Проваливай отсюда, — агрессивно требует незнакомец.

Легко, если ты меня ножиком ковырять не будешь, — отвечает она.

Он отстраняется и смотрит на нее в упор, словно пытаясь понять, кто она такая.

Ты не местная.

Даже не проси меня остаться, — говорит она.

Значит, ты можешь мне помочь, — продолжает он, не слушая её.

А ты самонадеянный, — в его глазах ей мерещится какая-то темная одержимость. И это ей нравится. Такую же она чувствует в себе. — Я помогу тебе.

Он кивает и делает ровно два шага назад, позволяя Курьеру снова почувствовать себя свободной. В ответ она делает короткий шажок ему навстречу.

Ну, рассказывай.

Chapter Text

You keep lying, when you oughta be truthin'
And you keep losin' when you oughta not bet.
You keep samin' when you oughta be changin'.
Now what's right is right, but you ain't been right yet.

Nancy Sinatra — «These Boots Are Made for Walkin’»*

27 октября, ночь
Джейкобстаун

Дверь скрипнула, когда он приоткрыл её. Роберт застыл в тени дома, прислушиваясь. Тихо. Он перевел дыхание и выскользнул за порог.

Последние два дня Беда пичкала его каким-то успокоительным, потому ноги ощущались ватными, но это было не так важно. Важнее было то, что он мог идти, а раненая рука больше не висела бесполезной плетью. Как бы там ни было, его, по крайней мере, неплохо подлечили, тут он жаловаться никак не мог.

Ещё крайне удачным ему показалось, что Беда, то ли поленившись, то ли просто забыв об этом, не стала убирать его вещи, и они лежали, дожидаясь своего часа. Что-то подсказывало Роберту, что голым он бы не чувствовал себя столь комфортно.

Оружие, правда, пришлось позаимствовать из стола дока. Не лучший способ отблагодарить за лечение, но повод сказать дополнительное спасибо. Роберт, тронув рукоять старого пистолета, убедился, что тот ему не примерещился, и, крадучись, двинулся в сторону выхода из Джейкобстауна.

Время перевалило за полночь. Над Мохаве собрались облака, заслоняя собой луну и яркие звезды, давая шанс Маккриди укрываться в ночной темноте. Извещать о своем уходе он предпочел бы фактом своего отсутствия.

У самого выхода с территории Джейкобстауна обнаружилось препятствие. Препятствие стояло, обозревая дорогу. Роберт, слишком поздно его заметивший, едва успел сбавить шаг и спрыгнуть в остатки высохшего пруда, когда супермутант, стоявший на страже оглянулся на звук. Их отделяло всего около двадцати футов — слишком мало, чтобы чувствовать себя в безопасности. Затаившись в темноте, Маккриди гадал, чем закончится его побег, если его обнаружат сейчас. «Может застрелить его?» - машинально подумал Роберт, на секунду забыв, что это Джейкобстаун, а не Бостон или Столичная пустошь. Убивать кого-то в месте, где ему помогали, хотя, видимо, держали в заложниках, все же было не в его правилах.

— Я тебя слышал, — супермутант склонился над его убежищем.

«Что-то надо мной слишком часто стали нависать эти зеленые рожи, — подумал Маккриди. — Начинает раздражать».

Что ответить мутанту он не знал.

— Ты пациент доктора Генри, да? — голос у этого супермутанта был практически человеческий, даже, пожалуй, приятный. — Вылезай.

Маккриди подтянулся и поднялся из своего неудавшегося убежища.

— Убегаешь?

— А это похоже на что-то другое? — иронично поинтересовался Роберт.

— Что-то было не так? — спросил мутант.

Маккриди покачал головой, не слишком заботясь о том, видно ли его движение в темноте. Но супермутант, видимо, обладал кошачьим зрением.

— Вот как. И уходишь тайком, ночью? — продолжал тот.

«Ну только супермутантов, пытающихся пробудить во мне чувство вины, мне не хватало».

— Как видишь, — развел он руками.

— Это не слишком хорошо. Или у таких, как ты, это принято?

«У незеленых что ли?»

— Мне нужно идти. Я благодарен доку, Беде и все такое, но мне действительно надо уходить. Их заботами я стою на ногах, но было бы неплохо теперь ими воспользоваться по назначению.

— Куда ты идешь? — поинтересовался мутант. Маккриди вдруг подумал, что если закрыть глаза, то вполне можно представить, что говоришь просто с человеком. Это как-то пугало и подкупало одновременно.

— В Нью-Вегас. У меня там… дело. Я говорил об этом доку.

— Дело, говоришь, — собеседник оглядел Роберта с головы до ног. Маккриди показалось, что он никогда ещё не чувствовал себя таким маленьким и щуплым. — Иди. Мы не часто принимаем у себя людей, и я совсем не знаю тебя. Мы плохо знаем вас с вашей хорошей стороны. Но Меридок сказал, что ты был добр к нему, а я чувствую, что над Мохаве собирается буря, и мне бы не хотелось стать, хоть косвенно, её причиной. Я не буду тебя задерживать.

Маккриди не поверил своей удаче:

— Ну что ж… Тогда до встречи, — он кивнул охраннику и заторопился к выходу.

— Стой, — раздалось сзади. — Передать что-нибудь доку и Беде?

— Да, — Роберт обернулся. — Скажи им спасибо от меня. Даже если они за Легион, я им благодарен.

—За Легион? — даже в темноте было видно, как зеленая морда расползлась в неожиданной улыбке. — Передам. За Легион, — проговорил он себе под нос, и Маккриди мог поклясться, что слышал даже, как тот издал звук, похожий на смешок.

Ты должна уйти от них.

Анжела устало потирает виски. Она работала всю ночь, и при свете дня видно, что это не дается ей слишком просто: под глазами пролегли круги, около губ — горькая складка. Она только что убеждала его, что все не так плохо и, в целом, «Гоморра» — не худшее место. Словно он не видел, как она тяготится своим положением.

Это невозможно. Нечего и мечтать, — отвечает она.

Насколько я знаю, рабства в Мохаве не существует.

У меня контракт.

Расторгни.

Анжела тяжело вздыхает и вытягивает ноги на парапет фонтана. Девочкам «Гоморры» нельзя покидать территорию Стрипа, но в редкие нерабочие часы те из них, кто еще не потерял полностью вкус к жизни, с удовольствием уходят из прокуренной и нездоровой атмосферы казино. Но все равно, уговаривать Анжелу на эту встречу пришлось долго.

Если расторгну контракт, то потеряю все.

Маккриди задумывается. Он плохо разбирается в делах казино. Он вообще ничего не понимает в этом, если уж быть совершенно честным.

Он просто видит, что эта жизнь перемолола не только его. И никак не может избавиться от чувства, что ответственность за эту девушку так и осталась на его плечах, сколько лет бы ни прошло с момента их последней встречи.

Тем более, что эта версия Принцессы не раздражает эту версию Маккриди.

Они не посмеют задержать тебя, если ты захочешь уйти.

Она хмыкает и закуривает.

У тебя остался ещё виски?

Мы ещё поговорим об этом, — обещает он, протягивая бутылку. Она равнодушно пожимает плечами:

Как скажешь.

Отойдя от Джейкобстауна на порядочное расстояние, Маккриди остановился посреди дороги.

Последние минут пятнадцать ему казалось, что в ночной тишине слышны чьи-то тяжелые шаги, и тот, кто шел сзади, будто пытался нагнать его.

«Все-таки погоня», — мелькнула неприятная мысль. Он огляделся. Стоять посреди дороги в таком случае, было не слишком разумно. Уйти к скалам? Спрятаться в траве?

«Ну к черту».

Роберт нащупал пистолет за поясом и достал его. Кто бы за ним не гнался, наверняка, он не подозревал, что его могут поджидать, а Маккриди очень хотелось показать (хотя бы самому себе), что он не согласен быть жертвой (хотя, конечно, это граничило с глупостью).

Шаги приближались, и из-за поворота дороги показался большой темный силуэт. Маккриди перевел дыхание, подождал, пока преследователь подойдет поближе и, сделав шаг вперед, негромко произнес:

— Что тебе надо?

В темноте было видно, что фигура остановилась. Слышно было тяжелое дыхание. Затем раздался уже знакомый голос:

— Это Меридок. Я бежал. Ты ушел, а я хочу уйти с тобой.

Маккриди опустил пистолет.

— Уйти со мной?

—Уйти, да, уйти. Я должен уйти, потому что ты ушел.

— Это еще отчего? — удивился мужчина. Звучало странно.

— Я буду помогать. Я могу следить, — продолжил супермутант. Он сделал несколько шагов навстречу, которые заставили Роберта перехватить оружие — на всякий случай, жизнь приучила его не слишком верить в случайности, добрые намерения и совпадения.

— Зачем тебе это? — строго спросил он.

Меридок подошел еще ближе:

— Я должен искупить свою вину. Я много делал… когда-то плохого. И я должен больше так не делать и помогать. Пока человечек не попался мне на пути, я не знал, что мне это нужно. Но теперь я знаю, — ответил супермутант.

— Ну так… иди к людям, помогай им, что ты ко мне-то привязался? — раздраженно спросил Роберт.

Мутант сделал движение плечами — видимо пожал ими, но темнота скрыла это:

— Ты первый, кроме дока, кто не боится, кто говорит со мной. И с Маркусом ты говорил. Маркус сказал, чтобы я шел с тобой, если я хочу искупить все.

«Верить ему? Не стоит?» — решение никак не приходило в голову. Он уловил какое-то движение в темноте — супермутант сделал ещё один маленький шажок и встал, словно верный пес, ожидая ответа.

«Куда мне с таким громилой незаметно попасть в «Караван», —обреченно подумал он.

— Я… — начал было он и остановился, потому что точно не знал, что собирался сказать. Тащить с собой супермутанта в Вегас было глупой затеей. Отвечать за какое-то там искупление тоже не было никакого желания. И все же… И все же что-то внутри просило его не делать поспешных выводов, а немного присмотреться к Меридоку. Да и польза от него тоже вполне могла быть. — Я, кажется, так и не представился. Я Роберт Маккриди, — он протянул руку.

— Привет, Роберт, — супермутант аккуратно тронул его ладонь своей. — Значит, мы идем вместе?

— Пойдем. Нам надо в Вегас.

«Привет, Нейт. Так как ты больше со мной не хочешь путешествовать, я нашел тебе прекрасную замену. Он огромный, зеленый и похож на добрую жабу. Наверное, после таких новостей, ты уже сам позеленел от зависти».

***

Анжела стоит посреди комнаты, глядя на детей и явно не зная, что делать и что говорить. Роберту не хочется вмешиваться во все происходящее, потому что он сам еще не знает точно, чего ждет.

Шон подходит первый и протягивает руку, чуть-чуть покосившись на приемного отца:

Меня зовут Шон. Я из Бостона.

Привет, — растерянно улыбается девушка. — Я Анжела. Из Столичной пустоши.

Мой папа тоже оттуда, — беззубо улыбается Дункан, тоже осмелев и подходя ближе.

Я знаю, — говорит Анжела.

Мы с Анжелой росли вместе, — наконец вмешивается Роберт.

Как и с мамой? — интересуется его сын. Дункан знает о матери немного, совсем не помнит её, но краткие факты уже успел узнать от отца.

Как с мамой, — кивает Маккриди. Он старается не замечать взгляда Анжелы.

Понять почему он не предупредил её об этом, он не в силах. Он называл имя погибшей жены не раз, но так и не упомянул, что эта Люси — та самая Люси, которую они оба знали.

Значит, ты знала маму? — спрашивает Дункан.

У Анжелы растерянное лицо, но она быстро берет себя в руки.

Ты очень похож на нее, — отвечает она и улыбается.

Почему-то Маккриди очень благодарен ей за эти слова.

Chapter Text

You know I'm free, free now baby
I'm free from your spell
I'm free, free now
I'm free from your spell
And now that it's over
All I can do is wish you well

B.B. King — "The Thrill Is Gone"*

28 октября
«Красный караван»

В начале в офис вбежала Анжела — Бун как раз собирался сочинить письмо для Гарретов, чтобы Короли передали его по адресу. Он только что закончил оформлять договор с Анжелой и вполне умело подделал подпись Курьера, оформив девушку задним числом на это рабочее место. По датам получалось, что Анжела вполне официально занимала пост его заместителя чуть ли не в тот период, когда он был в Бостоне. Это был единственный совет Курьера, который она дала, уходя отсюда еще до рассвета, и он был на удивление разумным. Оставалось надеяться, что Анжела действительно была в Мохаве в это время.

— Что случилось? — спросил Бун, увидев как девушка залетела в офис, громко хлопнув дверью.

— Так… — она явно бежала всю дорогу, потому заговорила не сразу. — Там… нас ищут… Кто-то пришел сюда… У них оружие… — Анжела попыталась перевести дыхание.

— Тут у всех оружие, — ответил Бун, выглядывая в окно. — В следующий раз, если захочешь предупредить, то постарайся не бежать, вопя во всю глотку, — посоветовал он, наблюдая, как Бенни дает какие-то указания нескольким ребятам рядом с ним. Легионеры это или Председатели — было не разобрать.

Несколько мужчин разошлись в разные стороны, а сам Бенни с парочкой сопровождающих двинулся в сторону офиса Буна.

— Можешь уйти в заднюю комнату, если боишься, — предложил он Анжеле, вставая с места.

Бун не стал дожидаться стука в дверь и вышел на крыльцо сам, встретив нежданных гостей на пороге.

— Чем обязан? — хмуро бросил он, загородив собой вход в офис.

— А вот и нужный нам парень, — хмыкнул Бенни. — Мы стали частенько с тобой видеться, здоровяк. Не думаю, что это начало прекрасной дружбы, так что не обольщайся.

— Что тебе здесь нужно? — спросил Бун. Эти уловки он неплохо знал — Курьер весьма красочно обрисовала портрет своего зама во время их похода с караваном на Восток, да и до этого приходилось слышать.

— Мне нужно чтобы ты свалил с прохода и дал мне обыскать твой, так называемый, офис, — потребовал Бенни.

— С какой стати?

— С такой, голубчик, что если я найду хоть один волос, который мне покажется похожим на волос одной нашей общей знакомой, то ты пойдешь со мной и ответишь на парочку вопросов. Ну а если ты не пустишь нас по-хорошему, пока мы просим, то мы все равно зайдем внутрь, перешагнув через твое тело и стараясь не запачкаться в той кровищи, что весьма щедро из тебя выльется. Полу, впрочем, это явно вреда не нанесет.

— Даже так? — саркастично уточнил Бун. Он прекрасно видел, что пришедшие вооружены, но происходящее все равно напоминало ему какой-то дешевый балаган. — Ну насколько я знаю, Курьера тут не было, чего бы ей тут забыть. И с чего бы.

— А вот это — не твое дело, — ответил Бенни.

— Ну в таком случае, заходите, будьте гостями, — пожал плечами Бун.

Он зашел внутрь, не заботясь о том, успела ли троица двинуться следом.

В комнате Бенни огляделся:

— А у тебя не слишком хорошо идут дела, да? — заметил он. Бун промолчал. — Ладно ребята, проглядите тут каждую щелку. Все подозрительное тащите сюда.

Бенни уселся в кресло и, закинув ногу на ногу, стал ждать результатов обыска.

— Тут девчонка, босс, — показался из комнаты один из его людей. — Плачет.

Буну вдруг показалось, что лицо у Бенни как-то дрогнуло.

— Тащи сюда.

— Не смейте. Это мой работник, — отрезал Бун. Он совсем забыл про Анжелу, но ему совершенно не хотелось, чтобы её сейчас втянули в эту разборку. — Трогать моих работников вы не имеете права, чтобы вы там о себе не думали.

— Твой работник? Как интересно, — протянул Бенни, но Бун вдруг заметил, что у него взмокли виски. — И что же она рыдает? Задерживаешь зарплату, небось? Давно ли на тебя работают женщины? Я думал, ты любишь работать на женщин, а не с ними.

— Заткнись, — посоветовал Бун. — Анжела, успокойся и выходи.

Анжела, как ни странно, подчинилась, промедлив всего пару секунд.

— И кто это у тебя? — спросил Бенни. Увидев девушку, он почему-то вдруг заговорил мягче.

— Мой секретарь и заместитель.

— Как интересно. И давно?

— Год уже, — ответила неожиданно Анжела. Лицо у нее покраснело от слез и в целом она выглядела ничуть не похожей на певичку из бара или девочку «Гоморры», которой была не так уж и давно.

— И ты, конечно же, не видела тут никаких незваных гостей?

— Кроме вас? — уточнила Анжела весьма дерзко, и Бун был ей благодарен за этот ответ. Он вдруг понял, что ему было очень не по себе, пока он ждал, как она поведет себя. Однако, по какой-то причине, Бенни, как представитель Вегаса был ей весьма неприятен. Не факт, что Бун был приятней, но выбор она явно сделала в его пользу.

— Какой у тебя борзый секретарь, здоровяк. Совсем ты распоясал своих подчиненных, — заметил Бенни.

— Как и ты своих, — ответил Бун. — Ты приказывал проводить досмотр, а этот парень стоит столбом.

Мужчина, обнаруживший Анжелу, вздрогнул и ушел в комнату, вдруг вспомнив о том, зачем он здесь.

Повисло молчание. Было слышно только как в соседних комнатах передвигают и роняют вещи, пытаясь найти следы Курьера.

— У меня чисто, босс, — наконец появился один.

— И у меня, — отозвался другой. — Нашел только это, — он потряс тряпкой, и Бун, к своему ужасу, узнал накидку Курьера, в которой она пришла к нему. Бенни протянул руку, взял накидку и внезапно поморщился:

— Что ты притащил? Оно воняет машинным маслом. Курьер, конечно, чокнутая, но не слабоумная, чтобы в таком расхаживать. Все ясно. Идите отсюда, поможете остальным. Я хочу перетереть с этим парнем. Сдается мне, нам нужно пересмотреть вопросы финансирования его шайки-лейки, — он махнул рукой, отсылая своих парней. Те, помедлив, подчинились.

— Пересмотреть финансирование? — негромко переспросил Бун.

— Оно самое. И я предпочел бы это сделать без особо наглых секретарей, — ответил Бенни, покосившись на Анжелу.

«Он явно говорит меньше, чем хочет», — подумал Бун. Он отметил, что бывший заместитель Курьера так и оставил ее накидку в своих руках. Сам Бун не знал, чего именно он ждет от этого разговора.

— Анжела, ты можешь идти, — не глядя на девушку, сказал он отрывисто. Если у той и были возражения, она их оставила при себе. Хлопнула входная дверь.

Мужчины испытующе оглядели друг друга, но не один из них не прервал повисшего молчания, словно ожидая, когда все возможные свидетели отойдут на порядочное расстояние.

— Что ж, теперь давай поговорим с тобой, Крейг Бун, — негромко начал Бенни.

— О, ты за два дня выяснил-таки, как меня зовут? — притворно удивился Бун, садясь за стол. — И тебе нашлось, что мне сказать?

Бенни снова поморщился.

— Плохо быть злопамятным, — заметил он. — Не буду нагружать твой небольшой мозг различной информацией, ответь мне на один простой вопрос — какого черта ты все ещё торчишь здесь?

Бун не сразу находит Курьера после нападения Легиона на Биттер-Спрингс. Она затерялась где-то во время боя — то ли рванула за проскользнувшими мимо него лазутчиками, то ли ей просто надоело сидеть на месте.

Вопреки его опасениям, она жива. Вопреки собственным ожиданиям, он тоже.

Ну что, легче стало? — улыбается она, собирая с земли рассыпанные легионерами патроны.

Бун вдруг отвечает ей улыбкой и осознает, что ему действительно стало легче. Груз, давивший на него, вдруг упал, и оказалось, что темно в глазах было от этой тяжести, а не от того, что мир именно такой.

Да, — отвечает он. — Да.

Он плюхается на землю рядом с ней. Накатывает усталость. Руки у неё выпачканы в земле и крови, лицо покрыто слоем пыли и бурыми разводами — может попала кому-то в артерию или подошла слишком близко к Рексу, когда он рвал легионерских шавок. Да и сам Бун явно тоже выглядит не лучше.

Я тут речку поблизости видела. Пойдем приведем себя в порядок, — просит Курьер.

Пойдем.

Они спускаются вниз от Биттер-Спрингс и молча доходят до берега. Река Колорадо кажется в предрассветных сумерках огромной темной кляксой между двух сухих берегов. Здесь она течет тихо, почти не слышно, и это кажется им очень удачным.

У реки они сбрасывают с себя одежду.

Бун входит в воду по пояс и оборачивается к Курьеру, замешкавшейся на берегу.

Иди сюда. Вода тут просто отличная, — говорит он и замолкает.

В исчезающем свете звезд, Курьер кажется ему совершенно незнакомой. Он как будто впервые замечает, что она женщина. Это поражает его. Он словно никогда не видел этого раньше, не осознавал, не обращал внимания. С расстояния, отделяющего их, он видит на её лице выражение странной задумчивости, когда она глядит на него, словно она так же, как и он, вдруг увидела в спутнике что-то прежде незаметное.

Курьер, вопреки тому, что он знает о ней, входит в воду с непривычной медлительностью движений, словно что-то пытается удержать её на берегу. Подальше от него. А может быть, она тоже чувствует что-то непривычное.

Они стоят друг напротив друга, ощущая, как течение воды подталкивает их ближе и ближе.

Если ты подойдешь ближе, — хочет сказать он, — если ты сделаешь ещё шаг — я не знаю, что произойдет дальше. Если ты не сделаешь этот шаг — не дай его сделать и мне.

Она оказывается рядом с ним намного раньше, чем он облекает эти мысли в слова, и все становится неважным.

— А где мне быть? — поинтересовался Бун.

— Я рассчитывал, что Курьер придет к тебе, — Бенни понизил зачем-то голос. Этот шепот Буну совершенно не понравился.

— Я не знаю, что за игру ты затеял, но я не из твоих игроков, — ответил он. — Курьера тут не было.

— Дебил, — Бенни сбросил тряпку со своих коленей. — Идиот, я что, по-твоему, не узнаю вещи, которые собственноручно отдал Курьеру? Ты может и хороший песик, да только, видимо, туповатый. Где она?

— Ушла, — пожал плечами Бун. Оскорбления его совершенно не затронули.

— Ты отпустил её одну? Придурка кусок. Почему она, дубина, к тебе приперлась? Чтобы дальше одной идти? Или тебе тут столько платят, что ты теперь жопу от кресла поднять не в силах? — взорвался Председатель.

— Что ты от меня хочешь? — спросил Бун. — Я помог ей — как она и просила. Если это сейчас была такая хитроумная ловушка, то вот тебе и признание.

— Дурак, — Бенни запрокинул голову к потолку и сделал несколько вдохов и выдохов. — Клянусь, я знал, что ты не блещешь умом, но что настолько… Ты реально думаешь, что она притащилась к тебе, чтобы получить пару ржавых пистолетов и твое трогательное напутствие? Если ты не заметил, у нас тут переворот в Вегасе.

— Это я заметил. Ну так ты и не особо что-то потерял, не так ли?

— Я, в отличие от тебя, четко знаю ту сторону, за которую играю, — серьезно заявил собеседник. — Но предпочитаю, чтобы другие стороны об этом не догадывались. Почему ты не пошел с ней?

— Она не просила, — произнес Бун и вдруг понял, что это правда. Единственная причина, почему он не шел сейчас рядом с Курьером была в том, что она не предложила этого.

— Ты должен был пойти с ней. Что же ты… А, — Бенни махнул рукой. — Карла явно выбрала тебя за идиотизм. Интересно, что в тебе привлекло Курьера.

— Карла? — насторожился Бун.

— Твоя жена, — Бенни неприятно улыбнулся. — Надо сказать, когда-то я много бы дал, чтобы найти её. Но это в прошлом. Я слышал, ты этот вопрос уже уладил.

— Что тебе надо было от Карлы? — Бун пропустил последнюю фразу мимо ушей.

— О, спокойней. Она забрала кое-что, что ей не принадлежащее, и быстро смоталась из города, выскочив замуж за одного доверчивого солдатика. А я ещё гадал — почему ты мне кажешься таким знакомым. Мы думали, что Карла свалила под крыло Республики, и уже никогда не услышим о ней. Представляешь мое удивление, когда оказалось, что все это время она была на расстояние считанных миль от меня. Новак! — Он гадко улыбнулся, — ну и дыра. Даже не представляю, что испытывала Карла Фитцджеральд, когда её шанс на спасение решил осесть в опасной близости от Стрипа, так ещё и в такой помойке. В мечтах-то она, конечно же, бродила по улицам НКР и ссорила деньгами в местных барах. Да, нечасто она так ошибалась в своих планах.

— Что ты несешь? — выдавил из себя Бун.

— Ничего, просто намекаю тебе, что ты ни черта не знал про свою жену. Ты влюбился в дамочку не своего ранга и даже не понял, что она пыталась выехать на тебе в рай. Ну и бросить концы в воду, после того, как обчистила наше хранилище. А мы ведь ей доверяли. Она была отличной актрисой, твоя Карла. Признаться, как бы мне не хотелось свернуть ей шею, я даже восхищался её нахальством.

— Ты врешь, — кровь прилила к щекам, но Бун постарался говорить спокойно. Он и сам иногда не понимал, что нашла в нем его жена, но такой вариант не мог ему привидеться и в кошмарном сне.

— Даже не рассчитывай. Мне доставляет истинное удовольствие рассказывать тебе об этом. Интересно, а куда она подевала крышки? Потому что как я понимаю, с тобой она явно не собиралась делиться.

Бун вдруг вспомнил, как Карла заботливо положила в повозку большой желтый чемодан, прежде, чем разместиться самой. Эта картина всплыла перед ним так ясно, будто происходила здесь и сейчас: его молодая жена затаскивает огромный чемодан и кладет его под свое сидение, не позволяя ему даже прикоснуться к поклаже. Бун уже и не помнил, на что именно он тогда списал такое поведение – в тот момент в его голове роились куда более важные мысли, чем думы о чемодане и ее излишне трепетном к нему отношении.

Одно он мог сказать точно: этот чемодан он потом где-то видел. Только никак не мог сообразить где. Но в чем он был сейчас уверен, так это в том, что в багаже Карлы было не так много всего — возможно от того, что они уезжали налегке. И он точно помнил, как она жаловалась, что не захватила и половины нужных вещей.

— Эй, ты ещё здесь? — щелкнул пальцами Бенни. — Я несколько волновался, что ты сразу решишь пристрелить меня, но ты воспринял все гораздо лучше, чем я ожидал.

— Курьер кое-что тебе оставила.

Бун открыл ящик стола и кинул Бенни «Марию». Тот поймал пистолет. На мгновение его лицо показалось Буну огорченным, но это выражение тут же исчезло.

— Ну хоть одна девочка ко мне вернулась, — заявил Председатель. — Моя детка, — он покрутил пистолет и убрал его куда-то под пиджак. — Знаешь, это очень здорово, когда вещи возвращаются к хозяевам. И мне бы очень хотелось, чтобы и ты занял полагающееся место около Курьера.

— Что-то ты как-то слишком волнуешься, — ответил Бун. — Я не вещь, она не мой хозяин. И она вполне способна справится одна.

— Знаешь, я всегда считал, что её удача в том, какие серьезные люди готовы играть на её стороне. Есть в ней что-то, что заставляет прислушаться к её словам. А ты тут раздумываешь в своем... офисе. Что же получается? Она теряет хватку?

— Потому что я не пошел за ней? — уточнил Бун.

— Ну или, скорее, ты теряешь её, — Бенни нарочито произнес последнее слово так, словно предлагая ему на выбор: «её» — это хватку или Курьера?

— Я могу водить Легион за нос. Недолго, но могу. Но это будет бессмысленно, если с Курьером что-то случится, — добавил Бенни. — Я знаю, что тебе не слишком приятно мое общество. У тебя есть возможность от него избавиться, потому что пока Легион видит во мне союзника — я должен буду весьма часто появляться тут и действовать тебе на нервы.

— Да, это серьезный аргумент, — иронично заметил Бун.

Бенни помолчал. Затем встал, перешагнул через тряпку у ног и подошел к столу. Опершись на столешницу он наклонился к Буну.

— Если у тебя осталась хоть капля мозгов — помоги Курьеру. Ты ей нужен, — во взгляде у Бенни читалось, что он абсолютно серьезен.

Он резко отошел от стола и пошел к двери, не дожидаясь ответа. Уже нажимая на ручку, он обернулся:

— У нас у всех есть свое предназначение. И свои счеты. Я не уверен, что твой уже оплачен.

«Да что ты об этом знаешь», — хотел ответить Бун, но промолчал. Бенни говорил слишком серьезно, чтобы отвечать ему.

Дверь захлопнулась, и Бун остался один. Он слышал, как за стеной Бенни подзывал своих спутников. Они ушли так же быстро, как и появились в «Караване».

Вошла Анжела — она была напугана, но держалась.

— Все закончилось?

Бун прикурил:

— Не думаю. Они ничего не нашли, но они настырные. Уверен, ты еще услышишь о них.

— И что делать?

Бун встал и подошел к оружейному шкафу.

— Бун?

— Тебе придется очень быстро усвоить несколько простых правил. Первое, ты ничего не знаешь. Второе, собирай все карты, которые тебе будут приносить — разберем потом. Третье, если не знаешь, куда отослать искателя — Оклахома и Вайоминг всегда нуждаются в уточнениях и дополнениях. Оклад плати по прошлым записям. Деньги в кассе «Каравана». Если что — обращайся к Блейку. В столе твой договор и документы, подтверждающие твои права. Будь осторожней.

— Ты говоришь так, будто уходишь, — испуганно произнесла Анжела.

— Я ухожу, — кивнул Бун.

«Не знаю, что задумал этот сукин сын, но я должен теперь убедиться… во всем».

— Ты справишься.

— Но… но я же…

— Возможно я скоро вернусь. Так что не сильно рассчитывай на повышение, — Бун усмехнулся и заткнул за голенище сапога нож. — Ты знакома с мальчиками Маккриди?

— Д-да, — ответила она.

— Тогда про них тоже не забывай.

«Надо будет убедиться, что нет слежки, придется поплутать».

Он чувствовал, как она собирается что-то сказать, и потому излишне быстро захлопнул за собой дверь и быстрым шагом зашагал к воротам.

Если в мире было что-то предрешено заранее, то он точно знал, куда направилась Курьер.

Тело Курьера в воде почти невесомое, и он ощущает это, когда подхватывает её на руки. Бун чувствует, как она переплетает свои ноги на его талии, и после этого он легко, без какого-либо усилия, проникает внутрь. Они оба вздрагивают, когда это происходит. В предрассветной темноте он видит её лицо так близко, как кажется, не видел никого и никогда. Мокрые концы волос прикрывают её грудь, и он жадно, одной рукой, отбрасывает их.

Ну же, — просит она.

Погоди, погоди, — шепчет он, сам не понимая, что он имеет в виду.

Бун несет её на берег, скорее чувствую, как прерывисто она дышит от его шагов.
На земле Курьер приобретает вес, но ему кажется, что сейчас он легко бы её нес даже, если путь был бы в десять раз длиннее.

Бун, пожалуйста, — произносит она, и он, опустившись на колени, кладет её на землю.

Так хорошо? — почему-то спрашивает он.

Курьер подается бедрами ему навстречу вместо ответа.

Они оба касаются тел друг друга так, словно впервые замечая, что они у них есть. Это даже не секс — какой-то акт познания: ощутить под пальцами все изгибы, все шрамы, всю мягкость чужой кожи.

Когда приходит оргазм, он, кажется Буну, освещает все вокруг.

Бун падает на Курьера и замирает, словно боясь поверить, что мир вокруг все ещё существует.

Chapter Text

Throw yourself through every open door
Count your blessings to find what look for
Turn my sorrow into treasured gold
And pay me back in kind —
You reap just what you sow.

Adele — «Rolling in the deep»*

28 октября, перед рассветом
Новак

Город показался, когда Курьер уже было решила, что каким-то неведомым образом сбилась пути.

По её ощущениям, она шла гораздо дольше, чем несколько ночных часов, но рассвет еще не наступил, когда она увидела в темноте статую динозавра.

«Город чуть не спалили, а этому чудовищу хоть бы хны», — почему-то раздраженно подумала Курьер.

Она не была тут уже несколько лет, и почему-то эта мысль заставляла её чувствовать себя еще более усталой, чем она была на самом деле. Чуть более старой, чем она предпочла бы себя ощущать. И точно намного более одинокой, чем ей хотелось быть.

Дорога уходила вдаль, сворачивая за статуей Динко.

Курьер остановилась и огляделась. Было темно: ночь, на счастье, выдалась не слишком ясной, и можно было не волноваться, что вероятные преследователи или шпионы смогут легко увидеть её на дороге. Хотелось думать, что у нее есть время немного отдышаться и побыть в Новаке, прежде чем кидаться, очертя голову в неизведанное.

«Я прям чувствую, как ты пытаешься придумать план», — заметил внутренний голос. Он то ли дремал всю дорогу, то ли на время потерял интерес к ней, но не давал о себе знать уже очень давно. Услышать его замечание было даже приятно, казалось, что хоть что-то осталось на своем месте… Как бы странно это ни звучало.

«Может, у тебя есть идеи?» — поинтересовалась Курьер. В общем-то глупо пытаться что-то выяснить у голоса в голове. Но вдруг.

«Никаких», — беспечно ответил он и добавил после недолгой паузы: — «Интересно, а кто тут теперь ночной снайпер?».

Курьер подняла голову к морде Динко. Особой ностальгии это у нее не вызвало, но все равно стало любопытно. Тем более, что голос был прав — ночной снайпер действительно стоял на посту.

Курьер опустила голову и быстро зашагала к воротам. Идти под прицелом было неуютно, но ей хотелось верить, что здесь не принято стрелять по одиноким путникам. Давно она не была за пределами Стрипа настолько одинокой и беспомощной.

Это чувство было очень неприятным.

Ворота скрипнули, когда она дернула их и попыталась потянуть на себя, но не поддались. Территория отеля была закрыта от незваных гостей.

Когда Курьер попыталась найти в карманах шпильку, её вдруг осенило, что она крайне неразумно забыла забрать коробок, уходя от Буна. Это было еще неприятней, чем идти под прицелом незнакомого снайпера.

Она снова подергала ворота.

— И с каких пор они начали закрываться? Что-то я такого не помню, — проворчала она, оглядевшись. Возвращаться под прицел не было никакого желания, стоять тут, демонстрируя свою растерянность — тоже.

«Интересно, какой смысл в снайпере, если при желании можно обойти город и войти незамеченным, так еще и большая часть домов ничем и никем не защищены?» — спросил внутренний голос. Она неохотно согласилась с ним. Когда-то, помнится, это стоило жене Буна свободы и жизни.

То, что ее внутренний голос стал таким разговорчивым, было весьма… интригующим.

Но размышления на этот счет никак не помогали придумать, как попасть в свою комнату. Если, конечно, она все еще осталась за ней. Она договарилась с Клиффом, не забывала платить по счетам, так что можно было надеяться, что она не найдет никаких изменений… когда, наконец, попадет в Новак.

Курьер чертыхнулась. Как ни крути, а проблема все еще оставалась, а единственное, что приходило в голову — это перелезть через забор. Этот план не приводил её в восторг по нескольким причинам. Например, потому что, что она терпеть не могла перелезать через ограды выше пяти футов. Или потому, что ворота не выглядели особо устойчивыми. Настолько устойчивыми, чтобы без страха лезть на них.

«Эге, где же твой авантюрный дух? Я начинаю волноваться».

«В самоубийцы я не записывалась», — мрачно ответила она, подергав сетку на воротах.

«Да ладно?» — изумился голос. — «А мне всегда казалось, что главная причина наших с тобой ссор — это то, что я хочу жить, а ты так и норовишь подвергнуть нас с тобой опасности».

Курьер почувствовала, будто ее окатили холодной водой. То, что она принимала за внутренний голос оказалось чем-то другим. Так с ней общались только один раз — много лет назад, в Большой дыре. И собеседником был ее собственный мозг. Если он снова отделился от ее личности...

«Черт возьми, вот дерьмо».

Курьер почувствовала, как у нее начали мерзнуть руки от волны паники, накатившей на нее при мысли о всех тех новых проблемах, которые это могло сулить.

В свое время она едва уговорила его вернуться в ее голову, и после этого долгие годы все шло хорошо. Что теперь заставило его снова начать вести себя так вызывающе? Она коснулась виска, словно надеясь, что это прикосновение его успокоит.

«Так, спокойно. Не сейчас, давай ты будешь решать одну проблему за раз? Да, их чертова куча, но ты же Курьер, черт возьми!»

Мозг пока молчал, но как будто начал напевать какую-то мелодию. Курьер предпочла не отвлекать его это этого. Не до него сейчас. С тающей надеждой она огляделась по сторонам, мечтая найти выход хотя бы из одной сложной ситуации: невозможности проникнуть в Новак. Другого пути не было. Тогда, выдохнув, она подпрыгнула и ухватилась за сетку ворот. Подтянувшись и забравшись выше, Курьер даже с определенным изяществом смогла усесться на ограде. Но вот когда она соскользнула вниз, надеясь, что все неудобства на этом кончатся, вышло гораздо менее удачно: вначале она будто бы зависла в воздухе, потом раздался треск рвущейся ткани, и Курьер полетела в песок. Радовало то, что хотя бы на нужной стороне ворот.

— Черт бы тут всех побрал, — выругалась она, отплевывая песок. — Долбанные параноики.

Поднявшись на ноги, Курьер ощупала задницу — все обстояло именно так, как она и предполагала. Военные штаны, одолженные у Буна, очень не вовремя встретились с ржавыми кусками сетки и вполне логично вышли из этой схватки проигравшими.

«Супер. Голожопый правитель Вегаса в изгнании», — прокомментировал мозг, не оставляя больше никаких сомнений в том, что это именно он. У нее не нашлось, что ему возразить. Она мрачно и зло усмехнулась, скинула порванные штаны и закинула их на ворота. После чего четким шагом начала подниматься по лестнице.

Ключ оказался именно там, где они и договаривались с Клиффом — сбоку от двери, под подоконником. Чуть проржавевший от времени, он, пусть и заставил приложить определенное усилие, но отпер дверь в комнату. На Курьера дохнуло застоявшимся воздухом и пылью.

«Итак, что дальше?» — подал голос мозг. После выходки со штанами, он как-то притих, но ненадолго.

— Спать, — ответила она.

«А тебе не нужно собрать вещи и двинуться спасать свою вотчину?» — спросил он.

— Спать, — повторила она.

«Кажется, кто-то решил бежать от проблем?».

Она захлопнула дверь и повалилась на кровать. Комната не только осталась за ней, но и Клифф не забывал делать здесь уборку — это было единственной приятной новостью за долгое время. Курьер перевернулась на спину, глядя на тускло горящую лампочку. Потерла заслезившиеся глаза.

Слезы почему-то совсем не прекращали течь, несмотря на то, что она уже отвела взгляд от света.

«Ты плачешь, что ли?».

«Отстань».

Объясняться с собственным мозгом совершенно не хотелось. Курьер сама не знала от чего она плачет: может быть, потому что ей было страшно признать собственное бессилие и беспомощность, а может быть, потому что сейчас ей больше не нужно было делать вид, что все в порядке. Вытерев слезы, Курьер глянула в окно — понемногу ночная темнота рассеивалась.

Что ж. Она не плакала, когда ей всадили две пули в голову, не плакала, когда оказалась в забитом Когтями смерти Карьере, и не плакала, когда единственный друг ушел со Стрипа, словно их ничего не связывало. Смешно было плакать сейчас. Смешно и бессмысленно.

— Я никогда не буду плакать. Никогда больше не буду, — проговорила она в темноту.

Мозг начал что-то бормотать, но Курьер уже закрыла глаза и как всегда очень быстро погрузилась в сон.

Они лежат обнявшись ещё несколько минут, по ощущениям — часов, и все это время Курьеру страшно от того, что он вдруг произнесет имя. Учитывая, что у неё вместо имени — прозвище, она не питает надежды, что имя будет её.

Однако, по счастью, он молчит.

Когда дрожь и возбуждение проходят окончательно, он скатывается с неё, и она тут же встает на ноги и направляется к воде.

Не то, чтобы ей хочется смыть его запах со своей кожи. Или его прикосновения. Или все то, что произошло между ними. Вовсе нет.

Просто так будет правильно, и почему-то ей очень хочется, чтобы было правильно.

Пусть он и не произнес имя, оно все равно висит между ними. Может быть, ей кажется.

Стоя в воде, она чувствует запах его сигареты. И чувствует его взгляд где-то между лопаток.

Ей немного хочется, чтобы он глядел через прицел винтовки. Это, по крайней мере, могло бы решить все проблемы, что сейчас легли на её плечи.

Она выходит из воды, собирает мокрые волосы в пучок и чувствует, как мышцы лица свело от странной, совсем не её, улыбки.

Ты готов? Пора идти.

Он тушит сигарету, не глядя на неё. Ей кажется, что он теперь никогда на нее не посмотрит. От этой мысли внутри нехорошо, будто она съела несвежего, плохо прожаренного кротокрыса или побывала в убежище Чертей с его вонью и разрухой.

Прости меня, — произносят они одновременно. Их взгляды встречаются, затем они оба прячут глаза.

Её не покидает ощущение, что они извиняются за разное.

Она — за то, что, кажется, успела по-настоящему привязаться к этому парню.

Он — за то, что позволил себе слабость.

И ей уже тоскливо от того, что она позволила всему этому случиться.

Chapter Text

Do the chairs in your parlor seem empty and bare?
Do you gaze at your doorstep, and picture me there?
Is your heart filled with pain? Shall I come back again?
Tell me dear, are you lonesome tonight?
Is your heart filled with pain? Shall I come back again?
Tell me dear, are you lonesome tonight?

Frank Sinatra — «Аre you lonesome tonight?»*

28 октября, раннее утро
«Красный караван»

Меридок встал рядом с одноэтажным зданием «Южной цистерны» и тяжело вздохнул.

— Ну что ещё? — раздраженно поинтересовался Маккриди. Как он и предполагал, путешествие с мутантом в обнимку очень скоро стало его злить. Но избежать этой нелепой ситуации было совершенно невозможно, поэтому он просто старался не думать об этом.

Они и так уже сильно задержались, хотя идти до Вегаса было всего-то несколько миль. Но громоздкий Меридок мог быть легко замечен теми, кому совершенно не надо было знать, что Маккриди жив, а потому они потеряли целый день, скрываясь в скалистой пещере, из которой мужчина мог только с нетерпением смотреть на огни Стрипа.

Прокравшись в ночи к территории Вегаса, Маккриди столкнулся со следующей проблемой, о которой так старательно пытался не думать, пока шел к своей цели: было невозможно представить, что он придет в «Красный караван» вместе с супермутантом.

Впрочем, объяснить это Меридоку было невозможно, и тот, казалось, серьезно обиделся, когда понял, что Роберт просит его пока дальше не следовать за ним. По крайней мере, звук, который он издал в ответ на это предложение, можно было расценить только как негодующий рык.

— Я могу понадобиться Роберту, — упрямо ответил он. Маккриди покачал головой:

— Можешь, конечно, но только не в офисе у Буна. Ты там и уместишься-то с трудом. — Ему уже хотелось увидеть своего начальника и снять, наконец, со своих плеч ответственность, которую возложила на них недавно полученная информация.

Оставив раздосадованного мутанта позади, Роберт почти бегом кинулся к смутно различимой вдали стене торговой компании.

Шаг он сбавил только перед самыми воротами. Остановился, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Только сейчас у него мелькнула мысль о том, что это будет чертовски сложно — проскочить мимо толпы людей во дворе, притом, что некоторые из них, вполне возможно, будут очень неприятно удивлены, увидев его живым. Единственное, что могло ему помочь — поздний час.

«Прям через главный вход войти?» — Маккриди скептично покачал головой. Это было очень неразумно. Он, конечно, порой мог валять дурака, но не настолько же! Полагаться на удачу не стоило — слишком многое стояло на кону.

Но из-за того, что эта мысль пришла к нему в голову только сейчас, Маккриди ощутил себя полным ослом. Ему казалось, что стоит только добраться до ворот компании, как все сразу же пойдет на лад и все проблемы сразу решатся.

Ничуть не бывало.

«Думай, думай!» — почти запаниковал он. Запрокинув голову, он прикинул высоту ограды. Высоко, слишком высоко, чтобы надеяться перемахнуть через нее, особенно учитывая отсутствие деревьев или развалин, по которым можно было бы перелезть на территорию.

«Стоп».

Перелезть? Это же отличная идея, особенно учитывая, что совсем недалеко его ждет огромный супермутант, способный подсадить на вершину ограды.

Маккриди тихо чертыхнулся и повернул назад, надеясь, что уговорить Меридока помочь будет не так уж и тяжело. В конце концов, насколько он знал, спутники именно для того и были нужны — чтобы оказывать необходимую помощь. Порой даже неожиданную.

Супермутант, казалось, даже не шевельнулся с момента их последней встречи.

— Все? — спросил он, при приближении Маккриди. Говорить он пытался шепотом, но в ночной тишине голос его казался недопустимо громким.

— Мне нужна твоя помощь, — ответил Роберт честно. — Поможешь?

Меридок кивнул, Маккриди уловил это движение даже в темноте, видимо от того, что очень его ждал.

— Я не могу пройти в «Красный караван» через ворота. Мне нужно, чтобы ты подсадил меня на ограду, — быстро объяснил Маккриди. Насколько он помнил, с одной стороны территории ограда была ниже, ничем не защищенная сверху, хотя и более крепкая.

— А охрана? — вполне разумно спросил Меридок. Мужчина чертыхнулся.

— Будем верить, что они не заметят, — буркнул он. Об этом он тоже не подумал. Было уже слишком много всего, чего он не учел в этом деле. И это ему совершенно не нравилось. — Полезем с той стороны, это далеко от охранного поста. Оттуда и до офиса будет быстрее дойти.

Импровизировать ему не нравилось, но пока что вполне удавалось.

Раненый тяжело опирается на его плечо и пытается шагать ровно, но все равно понятно, что долго на ногах он не протянет. Учитывая, что мохавец явно крупнее его самого, перспектива тащить спутника на себе Маккриди не прельщает.

Остановимся? — спрашивает он, переводя дыхание. Дорога усыпана мелкими камнями, и сегодня это становится еще одной проблемой.

Нет. Если остановимся — я не встану больше, — слишком спокойно отвечает мохавец.

Ясно, — Макркиди сжимает зубы и надеется, что это когда-нибудь закончится. Им пока везет — все вокруг будто вымерло: нет ни рейдеров, ни диких животных, — никого, для кого они могли бы стать сейчас легкой добычей.

В начале пути у них был робот-помощник, но быстро вышел из строя, не приспособленный к тяжелым грузам. Маккриди кажется сейчас, что он очень скоро тоже выйдет из строя. Радует то, что идти остается всего ничего — за следующим поворотом прямая дорога до помощи.

Больно? — спрашивает он. Идти, слушая только свое тяжелое дыхание и шум крови в ушах, кажется еще более невыносимым, чем просто идти.

А ты как думаешь? — мужчина позволяет себе улыбнутся от нелепости этого вопроса. — Если я упаду — ты иди назад. Надо помочь каравану. Ты и твой приятель позаботитесь о Курьере. Она и сама справится, но обещай помочь ей, если понадобится. Ты вроде хороший парень.

Сам ей поможешь, — бурчит Роберт. Ему только бредней умирающего и завещаний тут не хватало для полного счастья. От всего происходящего хочется завыть.

Как у вас много брошенных домов, — замечает раненный.

Маккриди отвечает не сразу:

Да, этого добра тут полно.

На вид вроде крепкие. И не разграбленные, даже окна целы. Почему тут не живут люди?

Я не знаю. Может, слишком далеко от других поселений, а может еще какие причины. Дорога привлекает рейдеров. Или рядом гнездо каких-нибудь тварей. Все, что угодно.

Мохавец хочет ответить, но вместо слов только тяжело ловит воздух и издает какой-то странный хрип, когда пытается поднять ногу и перешагнуть через бревно, преграждающее дорогу.

Не помирай, — просит Роберт. Мохавец кивает, но ноги у него подкашиваются. Маккриди пытается придержать мужчину, но тщетно. Тот опускается на землю и остается в полусидячем положении, опершись спиной на бревно, ставшее причиной падения.

Все, выдохся я. Шуруй назад. — спокойно сообщает он. Роберту очень хочется пнуть караванщика под зад, но в начале ему нужно перевести дыхание, а затем порыв проходит.

Тут идти осталось всего чуть-чуть, — отвечает он. — Поднимайся.

А ты упертый. Но я не ходок, как видишь.

Да тут час всего идти, — Маккриди слышит в своем голосе непривычные нотки отчаянья. — Ну полтора может. Не дури.

Иди помоги Курьеру.

Да ты не о ней, ты о себе думай! — срывается на крик Роберт. Мужчина усмехается. Роберт садится перед ним на корточки.

Слушай, ты вполне неплохо выглядишь для умирающего. Давай отдохнем чуть-чуть и пойдем дальше.

Мохавец смотрит на него устало, но позволяет поднести фляжку с виски к своему рту. И даже делает вполне осмысленные глотки.

Мой отец всегда говорил, что помирать надо пьяным, — говорит он. — А умер в тот единственный день, когда не успел сделать еще ни глотка.

А мой использовал бурбон вместо колыбельной. Ну это когда в хорошем настроении был. В плохом он больше пизд… оплеухами баловал.

Маккриди садится рядом и вытягивает уставшие ноги. Он начинает безразлично разглядывать дом, около которого они остановились.

Окна, действительно, целые, даже дверь на месте. Крыша почти без дыр. Покосившийся ржавый почтовый ящик, развалившаяся калитка. Маленький заросший садик с облупившимся садовым гномом и…

Черт бы тут все побрал, — произносит он. Роберт боится поверить в их удачу.

Он встает на ноги и бежит к находке. С трудом он выдергивает разросшуюся траву для того, чтобы освободить колеса ржавой тачки и убедиться, что с ней все в порядке. Кроме грязи и ржавчины не находится ничего, что могло бы вызвать его недовольство. Даже колеса не треснули за годы простоя.

А ты упертый, — комментирует мохавец, но Маккриди слышит в его голосе облегчение.

Это, как и алкоголизм, у меня тоже от папаши, — отвечает он, ставя тележку так, чтобы мужчине было легче туда залезть. Тот больше не заводит разговоров о смерти.

И это уже хорошая новость.

Меридок подсадил его, помогая взобраться на стену.

— Все, отлично, теперь, как и договаривались, жди меня там, — шепнул Роберт. Супермутант кивнул и, тяжело развернувшись, пошел в обговоренное место.

Роберт поглядел вниз, прикрыл глаза и соскочил со стены.

Было не очень больно, благодаря слою песка, но все же соприкосновение с землей явно не обошлось без парочки синяков на память.

Роберт огляделся: никого. В этом не было ничего удивительного, однако, все равно следовало быть как можно более осторожным… Что у него не совсем получалось в последнее время.

В офисе Буна горел свет.

Маккриди, пригнувшись и избегая фонарей, прокрался вдоль дома и огляделся. Окно в дальнюю комнату было открыто, что было ему на руку — не хотелось лишний раз маячить на свету у двери. Подтянувшись на подоконнике, он перекинулся и почти ввалился внутрь. Слишком много шума. Роберт застыл, ожидая реакции.

За дверью раздались легкие шаги. Совсем не похожие на мужские. Маккриди затаил дыхание, встав около прохода.

— Кто здесь? — испуганно спросил женский голос. — Я вооружена, предупреждаю.

Маккриди знал этот голос. Совершенно точно знал.

Ручка повернулась и на пороге показалась та, которую он никак не ожидал увидеть здесь.

— Анжела?

— Какого черта? — вскрикнули они одновременно. — Маккриди? Ты жив? — приглядевшись, выдохнула она и зачем-то зажала рот рукой

Ему оставалось только кивнуть и почувствовать, что все становится более сложным и непредсказуемым, чем он предполагал.

Бун быстро поправляется после ранения. Роберта не оставляет мысль: это из-за того, что он не может допустить, чтобы Курьер ходила по дорогам одна. А усидеть на месте той не удается — всего за неделю она уже посетила несколько ближайших поселений, продавая товары.

Когда Буну становится лучше, они решают переждать еще день-два и пойти дальше. Курьер аккуратно интересуется их с Нейтом планами и узнав, что они вполне готовы сопровождать их до Даймонд-сити, нанимает обоих за приличную для этих мест сумму.

Мы вам навязались со своими проблемами. Считайте это плата и компенсация за неудобства, — уверенно отвечает она на все их попытки отказался от крышек.

В один из вечеров они с Нейтом помогают Буну выйти на улицу. Тот курит одну за другой, слушая, как Нейт рассказывает о Содружестве. Собеседник из него не очень, но по вопросам, которые он задает, ясно, что ему интересен этот разговор. Роберт чувствует, что Буну здесь не нравится, а Нейт словно пытается переубедить его. Сам Роберт с удовольствием послушал бы о Нью-Вегасе - он не слишком много о нем знает. Была информация о том, что там произошла какая-то локальная война, но спросить Буна об этом он не решается.

А я вас по всем домам ищу. У вас тут клуб вдовцов, что ли? Или людям без трагического прошлого тоже можно присоединиться? — Курьер появляется внезапно, прерывая рассказ Нейта о минитменах.

Роберт переглядывается с Нейтом. Тот пожимает плечами. Бун выглядит так, будто ничего не слышал.

Присоединяйся, — отвечает он. — Особенно если у тебя есть, что выпить.

Угу, — она машет перед ним бутылкой бурбона.

Может не стоит? — мягко спрашивает Нейт. Эти двое не обращают на его реплику никакого внимания.

Будете с нами? Только пить просто так скучно. Мы в Вегасе играем в такую игру, может слышали: «Я никогда не…», — говорит она, скручивая крышку. — Черт, стаканы забыла. На, держи, — она сует бутылку Буну, который зажимает очередную сигарету губами и берет ее здоровой рукой. — Расскажи правила, пока я сбегаю в дом.

… Да ладно? Серьезно? Ты мешал баффаут с психо? И выжил после этого? Вот ты уникум! — Курьер в притворном ужасе смотрит на то, как Нейт пьет, и хохочет. Они уже все немного пьяны и игра, по началу казавшаяся глупой, приобретает какое-то очарование.

Она доливает бурбон Нейту и говорит:

Так, моя очередь. Я никогда… — она задумчиво смотрит на небо.

Настолько сложно вспомнить, что ты никогда не делала? — подкалывает ее Бун. Она морщится и продолжает:

Я никогда не влюблялась... в человека своего пола.

Повисает краткая тишина. Роберт, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, берет бурбон и подносит ко рту. Краем глаза он видит, как Нейт делает то же самое.

К счастью, ни у Буна, ни у Курьера не возникает комментариев.

Chapter Text

He can only hold her for so long
The lights are on but no one's home
She's so vacant her soul is taken
He thinks "What's she running from?

Amy Winehouse — «He can only hold her»*

28 октября
Дорога к Новаку

На самом деле, Бун был даже немного рад, что нагнать Курьера сразу у него не получится. Ее фора в эти несколько часов давала ему время подумать. У него не было причин доверять словам Бенни, но это не мешало ему раз за разом прокручивать в голове каждую его фразу.

Особенно, это касалось слов о Карле.

Но самое странное для него было то, что он думал не о чувствах жены к нему, а о желтом чемодане. И чем больше он о нем думал, тем больше ему казалось, что с этим чемоданчиком связана какая-то неприятная история. Когда-то то ли они с Карлой ругались из-за него, то ли Мэнни с Карлой сцепились — вот только подробности вспомнить было сложно.

«Ладно, может оно и к лучшему», — он кивнул своим мыслям и посмотрел вокруг.

Прошел он уже порядочно, стены Фрисайда давно остались позади. Утро выдалось на удивление свежее — сказывалась близость ноября. Скоро пустыня начнет цвести — значит, будет мало работы. В ноябре «Красный караван» давал отдых браминам, чтобы те набрались сил на вольном выпасе. А с ветрами декабря все возвращалось в привычное русло до июля, когда жара становилась нестерпимой.

Солнце еще не припекало, и шагать по дороге вот так, под отвлеченные размышления было легко. Проходя мимо указателя на «Биттер-Спрингс», Бун привычно прибавил шаг.

«Может и прав был этот Бенни. Надо было сразу с ней уходить», — вдруг подумал он. Мысли в голове переключились на Курьера. Только сейчас до него дошло, что он не очень-то и в курсе, где именно ее искать.

Он оглянулся назад. Не могло случится так, что он уже прошел место, где она нашла убежище? Куда он вообще идет? Бун пожалел, что не заставил ее более подробно посвятить его в свои планы. Надо было сесть, достать карты, поговорить о возможных вариантах. А теперь — ищи ее. В Мохаве мест, где она может укрыться — как колючек на кактусе. И даже не все из них ему известны.

Он поправил лямку походной сумки и упрямо зашагал дальше.

Не в Биттер-Спрингс же ей идти. И не в «Эльрей». Не те места, где она будет чувствовать себя в безопасности. Западнее — Гудспрингс. Вариант хороший, тем более ее там всегда ждали. Восточнее — дамба. Могла пойти проверить все ли в порядке у ее железяк. Или на фермах нашла приют. Там люди добрые, в помощи не откажут, — Бун это точно знал, его ребята несколько раз там останавливались, когда не успевали до ночи дойти до офиса. Приютят и накормят. За плату, конечно. Но другие и за крышки ничего делать не будут.

Или Новак.

Бун поморщился. Курьер необъяснимо любила этот городишко. У него же Новак вызывал только смутное чувство вины: из-за Мэнни, наверное. Умом вроде и понимал, что надо было уже давно к нему наведаться, поболтать, восстановить хоть какое-то подобие прежней дружбы, но все это так и оставалось в планах. А с годами и вообще стало неясно — нужно ли это. Может Мэнни о нем уже и думать забыл. Разошлись они не то чтобы друзьями.

«Ладно, дойду до сто восемьдесят восьмого и там уже определюсь», — решил Бун. На торговом посту можно было и выяснить что-нибудь.

Вдалеке показался караван — первый за все время его пути. Еще в прошлом месяце было бы не протолкнуться от торговцев, но сказывался сезон. Бун привычно вгляделся в далекие силуэты и вернулся к своим мыслям, но вдруг насторожился: с караваном было что-то не то.

Он машинально прибавил шагу, желая подтвердить или развеять свои домыслы. Ближе стало ясно, что так привлекло его внимание — животные, скрепленные хомутом, явно друг друга не знали и пытались выбиться из каравана, с трудом идя рядом в одной связке, отчего казалось, что караван качает по дороге из стороны в сторону.

«С ума что ли сошли? Кто вообще в здравом уме так делает?» — подумал Бун удивлено.

Судя по тому, как устало и нервно двигались караванщики, стараясь сдержать перепуганных браминов — решение было вынужденным, и они уже много раз о нем пожалели.

Он покачал головой. Чепуха какая-то.

— Да черт бы их побрал! С той стороны! Джейк, ты ослеп что ли? — донеслось до него. Голос был знакомый. Бун нахмурился.

— Эй, «Красный караван Нью-Ханаана»? — поинтересовался он, подходя еще ближе. — Помочь вам чем?

— Иди ты к чер… — почти из-под копыт брамина вынырнул высокий человек и с суровым видом повернулся к нему.

Ринго. Нет сомнений. Вот так встреча, давно он не приводил сюда караван — лет пять, наверное. Хотя нет, последний раз Бун его видел перед тем, как они с Курьером ушли на Восток — так что не так уж и давно получается.

— Бун? — он тоже его узнал. Лицо его немного расслабилось, хотя рукой он все еще продолжал держать хомут, удерживая браминов от столкновения. — Ты решил теперь встречать караваны собственной персоной? — усмехнулся Ринго.

— Да нет, у меня дела в этом направлении, — ответил Бун.

— Слушай, пожал бы тебе руку, но эти черти совсем не хотят нормально идти, — Ринго перехватил хомут и стер пот со лба.

— А с чего ты вообще решил их скрепить? Они явно первый раз вместе идут, — ответил Бун. Теперь это его заинтересовало еще больше. Ринго был слишком опытный караванщик — девять лет назад, когда они познакомились, он уже обладал огромным опытом в этом ремесле. Вряд ли он с годами растерял все свои знания.

— Да это не я. Мы собирались на юг НКР идти, Вегас обходили по Шайенской, когда этих красавцев увидели. Пока поймали — сделали крюк, теперь, как видишь от сто восемьдесят восьмого пришлось идти все же к вам. Чей караван по клейму непонятно. Хотели вашим его сдать и дальше пойти. Жалко животин.

— Ясно, — Бун посмотрел на клеймо. — По-моему, что-то северное. Вайоминг, может быть. Блейк что-то говорил… — он замолчал. Действительно, Блейк говорил. Когда они обсуждали караван, в котором Вульпес Инкульта покинет Вегас. — А люди были? — спросил Бун.

— Никого, — они переглянулись, понимая друг друга без слов. — Но крови тоже не было, — добавил Ринго, догадываясь, о чем он думает.

— Ясно, — повторил Бун. — Значит, вам пришлось отклониться от дороги. А давно ты к нам не заглядывал, и в этот раз не собирался. Разонравился мохавский климат?

— Да как-то все времени не было, — отмахнулся Ринго, передавая браминов другому караванщику. — Я сам больше теперь по бумажной работе. Так, решил стариной тряхнуть. Да и в Колорадо дела есть.

— Понятно, — Бун еще раз осмотрел караван. Несмотря на то, что его главный вопрос был разрешен, появившиеся новые были еще серзьезнее. — Тогда удачи, — чутье настойчиво говорило ему не терять времени.

— Кстати, мы по дороге Кэссиди видели. Ну ты знаешь, из «Торговой компании независимого Нью-Ханаана», — вдруг вспомнил Ринго. — Эти вроде к вам идут.

— Ну тогда увидимся, — ответил Бун.

— Ну и мы с тобой когда-нибудь нормально посидим, — хмыкнул Ринго. — Ладно, бывай. Нам бы время не терять.

— Бывай.

Он уже успел отойти на несколько десятков ярдов, когда его окликнули сзади.

— Эй! Ты тут пса потерял?

Бун огляделся. Путаясь в ногах у браминов и создавая еще больший хаос, пес проскочил мимо караванщиков и понесся к нему. Металлические части блестели на солнце, отчего казалось, что к нему мчится мохнатая молния.

«Рекс? Он-то тут что делает?» — успел подумать Бун, когда пес почти врезался в его колени и заюлил кругом, хвостом поднимая пыль с дороги.

—Рекс, дружище, — Бун присел на корточки, гладя его по голове. — Ты тут какими судьбами?

Пес, естественно ничего не ответил, но поставил лапы ему на ногу и попытался вылизать все лицо.

— Ну-ка, стоп, хватит, — строго приказал Бун. Рекс послушался, садясь перед ним на дорогу.

«Так. И что это значит?»

Рекс должен был охранять Бенни по приказу Курьера. Почему он здесь? Значит ли это, что и Бенни зачем-то поперся сюда? Бун украдкой огляделся, хотя понимал абсурдность такого предположения. Пес тяжело дышал, явно страдая от жажды. Значит, пробежал за ним все это время. По следу шел.

Сам или кто-то его заставил?

Бун достал из сумки фляжку и плеснул немного воды в ладонь.

— На, смочи язык, — Рекс радостно ткнулся носом в руку.

Пока он пил, Бун почесывал его за ухом и по холке.

«Ошейник нагрелся. Значит, бежал действительно долго и по солнцу, но это впрочем… Ошейник?»

Бун провел рукой по нагревшейся коже. С каких это пор Рекс носит ошейник? Можно было бы предположить, что это нововведение от Бенни, но Бун совсем недавно видел Рекса с ним — и ошейника не было.

— Давай-ка его снимем, дружище, зачем он тебе?

К внутренней стороне ошейника синей изолентой крепилась записка.

«Неужели опять латынь?» — на миг испугался Бун, разворачивая сложенный в четверо листок.

«Не уверен, что ты умеешь читать, но вдруг чудеса случаются. Пса я обещал отпустить Курьеру, но я решил, что для начала ему стоит найти тебя, а то потеряешься. Всегда все продумывающий, но не твой, Бенни.
P.S. Надеюсь, ты не перепугаешься и не грохнешь бедного пса.
P.Ss. Надеюсь, хоть найти записку у тебя хватит ума».

«Чертов умник».

Бун усмехнулся.

— Эй, Рекс, помнишь Курьера? — пес посмотрел на него как на идиота. Ну или Буну просто показалось, потому что вопрос действительно был дурацкий.— Давай найдем ее. И чем быстрей, тем лучше.

Пес тявкнул, будто соглашаясь с ним, принюхался к воздуху и побежал вперед, не оборачиваясь.

Буну оставалось только следовать за ним.

Он не очень хорош в том, чтобы запоминать чужие лица — работа приучила не акцентировать на этом внимание, но внешность новой знакомой как-то сразу западает в память.

Красные, толком не зажившие шрамы на лбу, выбритая голова со следами хирургических порезов, слишком бледная для Мохаве кожа и нездоровый блеск в глазах.

Дело не в том, что раньше он не видел такого— фриков на Пустоши хватало, да и тот, кто рос в Норт-Вегасе, не дивится чужим шрамам. Дело в той легкости, с которой она берется помочь ему.

Когда голова виновницы его горя разлетается от пущенной им пули, Бун вдруг осознает, что его новая знакомая стоит на холме и наблюдает за ним через бинокль.

И это кажется ему жутким и… интригующим.

Он не может дождаться, когда она поднимется на его позицию: с одной стороны ему хочется расплатиться с ней и больше никогда не видеть, а с другой… В нем бурлит адреналин и возбуждение, которые, как ему казалось, навсегда его покинули после смерти Карлы.

Как ты узнала? — спрашивает он, когда она входит снова без предупреждения.

Вместо ответа, девушка достает из кармана контракт и протягивает ему.

Бун пробегает глазами, но не вчитывается в слова, даже старается, чтобы слова не сложились в осмысленные фразы.

Ясно. Они любят разные бумажки. Что ж. Дело сделано. Спасибо.

Он протягивает ей сто крышек, которые словно копил именно для этого момента. Она легко принимает их, безо всякого смущения.

И тебе спасибо.

Почему ты наблюдала за мной?

Его почему-то очень волнует этот вопрос.

Мне хотелось понять.

Что?

Что испытывает человек, когда получает возможность отомстить, - говорит она.

И что же он испытывает?

Тебе лучше знать. Но выглядит это круто. Теперь я еще сильнее хочу это сделать, — она странно улыбается и разворачивается, чтобы уйти.

Мне бы не помешал помощник. Подсобишь? — вдруг останавливается она.

Хорошо, — отвечает он, не раздумывая, а затем добавляет: — Но ничем хорошим это не закончится.

Мне и не надо.

Он покидает вышку, спускаясь по лестнице следом за этой женщиной, чьего имени он не знает.

Когда Новак остается позади, Бун вдруг понимает, что не будет скучать по этому городу.

Идти, не испытывая сомнений в правильности пути, было легко — Рекс вел его, лишь изредка оборачиваясь, словно проверяя успевает ли Бун. Они остановились только один раз — когда солнце поднялось слишком высоко, и удушливая жара заставила взять передышку.

«Сколько раз мы так с Курьером отдыхали», — мысль почему-то вызвала странное чувство ностальгии по ушедшему времени и смутное недовольство. Проблема была в том, что десять лет назад он представлял, чего от Курьера ждать и кто она такая. Но за эти годы поменялось слишком многое и… Бун покачал головой. Какая разница. Что было, то было.

Они продолжили путь сразу, как жара начала спадать. Теперь Бун не сомневался, что они скоро увидят Курьера. Можно было и подумать об этой встрече. Составить, так сказать, план.

«Только ни слова про встречу с Ринго. Хотя бы не сразу же. Не время сейчас нам еще и об Инкульте снова говорить. Других тем много. А то еще и поругаемся с порога», — приказал себе Бун. Он отогнал мысли о караване из Вайоминга.

Статуя динозавра появилась на горизонте внезапно. Бун уже даже начал нервничать, не видя знакомого силуэта, но сейчас он ощутил странное спокойствие. Пусть Новак и не стал местом, в котором он обрел себя, но городок этот ему, видимо, все-таки нравился. Где-то в глубине души. А может, просто мысль о том, что он близок к цели, подняла ему настроение. Он даже как-то легкомысленно махнул рукой Динко.

— Эй! — вдруг услышал он. Из пасти динозавра высунулся человек. — Ты, да… Крейг, ты что ли? Я тебя только по лысине и узнал! Ты где пропадал?

Бун запрокинул голову, чтобы лучше видеть свесившегося из пасти мужчину.

— Варгас? Ты на посту или меня высматривал? — крикнул он в ответ. Мэнни махнул рукой:

— Тебя, конечно, разве были сомнения? Пристрелить гада на подходе хотел, за то, что даже записки не оставил, да рука дрогнула. Поднимайся сюда!

— Позже, — ответил Бун.

Они с Рексом завернули за Динко и подошли к воротам Новака. Рекс молнией пробежал по лестнице и уже поскуливал, стоя наверху.

Бун поспешил за ним.

Проверить, что с Курьером — жива ли, не ранена, — было самым важным. Он жестом приказал Рексу сесть и нажал на ручку двери. Открыто. Почему она не заперла дверь?

Бун шагнул в номер, прищуриваясь в полутьме после еще светлой улицы.

Курьер спала, свернувшись в клубок, и только иногда как будто вздыхала.

«Живая», — с облегчением подумал Бун, прикрывая за собой дверь. — «Хорошо, что уже не умчалась дальше».

Теперь можно было попробовать узнать новости. Раз уж он тут.

— Рекс, охраняй, — пес сел у двери.

Бун спустился вниз.

Во дворе ничего не поменялось — те же дома, красные двери отеля, желтый, потрескавшийся от жары двор. Людей почти не было.

Бун обошел хвост Динко и поднялся по лестнице к двери сувенирного магазина.

Первое изменение ждало его именно там. Он прекрасно помнил этот небольшой магазинчик, заваленный всяким хламом и, особенно, сувенирными динозавриками, потому аж присвистнул, увидев насколько тут все изменилось.

Не сказать, что тут стало намного чище, но вот ассортимент поменялся кардинально: полки занимало оружие — достаточно неплохое, если присмотреться, таких модификаций мужчина еще не видел. Стойка с динозаврами стояла в самом темном углу, зато прямо у кассы был большой аппарат с ядер-колой. Единственное, что не поменялось — это кассир.

Клифф постарел, поседел, но выглядел вполне довольным жизнью.

— Мэнни мне уже сообщил, — первое, что сказал он, вставая с места. — Ну, с возвращением, — он похлопал Буна по плечу и улыбнулся. — Я рад, что ты жив.

— Привет, — ответил Бун. — Ты, я вижу, на месте не стоишь? — он обвел помещение взглядом.

— А, это. Это все Крис, он верит, что так тут пойдет торговля. Не сказать, что он совсем не прав, но я ему в этом никогда не признаюсь, — Клифф подмигнул.

— Крис?

— Дружок Мэнни… Ну впрочем, о чем я, ты, конечно же, не знаешь об этом.

— Бун, ты чего там, примерз что ли? — крикнул сверху Варгас.

— Все, иди, а то он сейчас сам прискачет, — махнул рукой Клифф. — Еще увидимся.

На позиции все было по-старому. Мэнни ждал у самой двери и тут же кинулся с объятиями.

— Как же я рад тебя видеть, дружище! Где ты был? Вначале мы еще кое-что слышали, слухи доходили, а потом — как сквозь землю провалился. Мы уже решили, что она тебя все-таки угробила.

— Не сказать, что не пыталась, — отшутился Бун. — Да, на самом деле, ничего интересного. Осел рядом с Фрисайдом, живу тихо, никуда не вмешиваюсь.

— Что, хватило с тебя подвигов? — улыбнулся Варгас. Он поменялся—стал еще более смуглым, перестал носить армейскую стрижку и отпустил странную бородку.

— Ты-то как сам? Что за Крис? — спросил Бун, не испытывая особого желания посвящать кого-то в свои дела.

— Клифф уже рассказал? С Крисом потом познакомлю. Он странный, конечно, но мозг у него варит, что надо. Ты надолго к нам?

—Не знаю, — признался Бун. — Как дела пойдут.

— Что за дела?

Бун пожал плечами. Мэнни как-то сразу весь подобрался.

— Когда ты так делаешь, у меня какие-то неприятные ощущения возникают, — признался он. — Что-то случилось? Что-то происходит?

— Давай мы это чуть позже обсудим? Ты на посту. Закончишь — и поговорим. Да и я сам немного разберусь.

— Вечером, — предложил Варгас.

Бун кивнул, словно отгоняя непрошеное воспоминание:

— Как обычно. Вечером.

В июле в Норт-Вегасе слишком душно. Разговор с Мэнни отнимает те немногие силы, которые не высосала жара.

Я говорил, что эти твои банды нам с тобой аукнутся, — голос у Буна ровный, хотя больше всего на свете ему хочется вмазать Мэнни по роже.

Во-первых, за то что пропал, не предупредив.

Во-вторых, за то, что не позвал с собой. Пусть Бун и не любит банды, пусть он отказался бы, но позвать его Мэнни должен был.

В-третьих за то, что теперь Варгас стоит на его пороге и явно рассчитывает на то, что он, Бун, что-нибудь придумает.

Ты прав, — понуро отвечает друг. — Как обычно.

Это грубая лесть, не так уж и часто Бун бывает прав. Но звучит неплохо.

Они ведь найдут, как заставить меня. Ты меня знаешь, я не трус, но продавать их дрянь?

Это Бун уже слышал. Идти по второму кругу совершенно не хочется, да и времени нет.

Тебе надо спрятаться.

Они меня найдут. Бун… мне нужна твоя помощь.

Буну хочется воскликнуть: «Чем я могу помочь тебе, придурок?», но он молчит.

Ладно. Что-нибудь придумаем. Вечером.

Вечером, — кивает Варгас. — Как обычно.

Chapter Text

I never planned in my imagination,
A situation – so heavenly,
A fairy land where no one else could enter,
And in the center – just you and me.

Ella and Louis — «Stars fell on Alabama»*

29 октября
Новак

Спала Курьер плохо.

Она не любила видеть сны, это выбивало её из колеи и заставляло мечтать о каком-нибудь лекарстве, способном излечиться от сновидений.

Сны заставляли её чувствовать себя беспомощной, во снах она не была способна решить проблемы. Во снах она была одинока, потеряна и слишком сильно зависела от невозможности вспомнить свое прошлое. Все, что с ней оставалось после пробуждения – смутное ощущение потери, и это заставляло ее чувствовать собственное бессилие. Свой проигрыш.

К счастью, сны приходили к ней редко. Но в эту ночь в Новаке они были.

Она снова и снова пыталась вынырнуть из круговорота смутных образов, но вместо этого продолжала блуждать в сумеречном пограничье между сном и явью. Курьер чувствовала, как лежит на старой кровати в Новаке, помнила о том, что ей снова необходимо успеть сделать многое, что она снова должна найти выход, но раз за разом все размывалось, реальность превращалась в нечто мрачное и всеобъемлющее, не имеющее формы, но имеющее огромную власть над ней.

Сначала стук в дверь показался продолжением сна.
Курьер резко села на постели, открыла глаза. Она чувствовала себя абсолютно разбитой. Голова работала плохо.
Какое-то время она просто осознавала происходящее. Сквозь тонкую щель в старых занавесках на пол ложилась полоска солнечного света.
Курьер прислушалась. Ей казалось, что она слышит дыхание человека за дверью.
Затем стук повторился.
Кто бы это ни был — у нее не было сил придумывать планы отступления или гадать, что принесет этот визит. Взяв в руки пистолет, Курьер встала и подошла к двери, собираясь ее открыть.

Но человек за дверью оказался быстрее.
Вначале Курьера сбил с толку довольно яркий уличный свет, затем кто-то ударил её по ногам, и она отскочила, готовясь обороняться.

— Тихо-тихо, это мы, — услышала она и, подняв голову, вдруг осознала, что это не может быть правдой.

Бун уже закрывал дверь, а у ног крутился Рекс.

— Что… Что ты… Вы… — она плюхнулась на кровать. Даже если бы Бун вдруг оказался предателем и захотел ее убить – она была бы рада. Хуже было то, что он мог оказаться очередным мороком сна.

— Ты спала, — сказал он, оглядывая номер.

— Да, — голос после сна был еще хриплый, негромкий. — Спала. Что ты здесь делаешь? — со второй попытки вышло лучше. Хотя бы членораздельно.

Бун пожал плечами:

— А ты?

Она усмехнулась. Хороший вопрос, прямо в цель.

— После твоего ухода ко мне пришел Бенни. Он рассказал мне кое-что… Я решил, что должен прийти сюда, — продолжил Бун.

— А. А я просто не знала куда податься, — призналась Курьер.

Они помолчали.

— Значит, вот так, — нарушил он молчание.

— Да.

Ей очень хотелось сказать, что она рада его видеть, но он держался так отстранено, что она не рискнула.

— Ты в порядке? — наконец спросил он.

Курьер кивнула.

— Уверена?

Она повторила движение.

«Он будет полным идиотом, если поверит», — сказал мозг. Она совсем забыла, что он взял на себя роль комментатора. Но вообще сейчас она была с ним согласна. Курьер провела рукой по лицу, пытаясь уничтожить липкое ощущение нереальности, оставшееся после сна, но это не помогло.

— Приходи в себя. — Бун поднялся с места. — Я выйду на улицу. И оденься что ли, — добавил он.

— Сейчас найду что-нибудь. Я, кстати, порвала чертовы штаны, что ты мне дал. Они где-то на воротах болтаются, если их никто не снял, — ответила она.

— Видимо, сняли, — Курьеру показалось, что Бун улыбнулся. — Ладно, придумаем что-нибудь.

Он вышел за дверь. Как ни странно, Рекс, лизнув её руку, последовал за ним.

«Он странно себя ведет», — заметил мозг, не уточняя, кто именно.

«Что не так?»

«Хороший вопрос».

Курьер вздохнула, глядя на закрытую дверь, потом встала с постели и закуталась в простыню.

«И ты пойдешь к нему?»

«А ты предлагаешь мне тут забаррикадироваться?»— ехидно уточнила она. Мозг промолчал. Она была ему за это благодарна.

Сделав глубокий вдох, Курьер вышла на улицу.

Расскажи мне про свою жену, — просит она, когда становится совсем тошно. Она ждет, что он, по своему обыкновению, притворится, будто на него напала глухота или что он не понял вопроса.

А может разозлиться. И уйдет.

После Биттер-Спрингс ей кажется, что им лучше разойтись в разные стороны. Она только не может найти в себе решимость попросить его об этом.

Возможно, теперь она ненавидит Биттер-Спрингс даже больше, чем он.

Вопреки всему, Бун отвечает:

Она была… удивительной. Знаешь, такая… иная. Я никогда не встречал таких, как она.

Курьер молчит, желая, чтобы продолжения не последовало. Но он продолжает:

Она сама подошла ко мне и заговорила. Защебетала. Мне не нужно было даже отвечать, ей всегда было, что сказать мне. В ней было столько жизни.

Понятно, — отвечает Курьер. — Жалко, что так сложилось.

Да.

Курьер запрокидывает голову и смотрит, как размазываются по небу звезды.

Он не оглянулся, услышав, как захлопнулась дверь. Раздались негромкие шаги – Курьер все же решила выйти к нему. Оглядываться было страшно. Он не знал, чего ожидать: все же их встреча в «Караване» вышла так себе. И вину с себя за это он не снимал. Он бы даже понял, если бы она сейчас отказалась от его помощи. Вспоминая тот их разговор, Бун не мог не признать, что перегнул палку.

Она присела рядом на ступеньку. Бун посмотрел на нее и вдруг заметил насколько неожиданно худые у нее плечи и как сгорбилась спина. Ему захотелось прижать ее к себе, чтобы она перестала выглядеть такой одинокой и почувствовала, что есть кто-то рядом. Кто-то, на кого она может рассчитывать.

Курьер протянула руку, и он, поняв её правильно, дал ей сигарету:

— Ты же вроде не куришь? — он щелкнул зажигалкой.

Она усмехнулась:

— Зато ты за двоих, — и выпустила дым.

«Ты нужна мне, черт возьми».

Он и сам не знал, почему думает об этом. Но эта нелогичная мысль настойчиво билась в мозгу. А еще, глядя на нее сейчас, он вдруг понял, что не сможет рассказать ей о своих подозрениях насчет Инкульты. Это было странно, но он просто не мог. Не сейчас. Не так.

— Ну и что дальше? Что ты собираешься делать со всем этим?

— Ты хочешь спросить, появился ли у меня план? — уточнила она, не глядя на него.

— Что-то вроде того.

— Я не знаю.

Повисло молчание. Бун ждал. Она выдохнула дым и продолжила:

— То есть я знаю, что я должна делать, но не уверена, что хочу это делать.

Заявление это Бун встретил без видимых эмоций. Внутри, правда, её слова произвели эффект разорвавшейся гранаты, но тем важнее было сохранить видимость безразличия. Он знал, насколько ей дорог Вегас, знал сколько всего она вложила в это место, и услышать, что она отказывается от него, было страшно. Что, черт возьми, с ней творится? Смогут ли они с этим справиться?

— Курьер, подумай… После всего, неужели ты так легко оставишь Вегас... этим? — удивление, как он ни пытался его скрыть, все же проскользнуло в вопросе.

— Не оставлю, — ответила она. За одну ночь черты лица у неё заострились, словно она снова стала той, чей образ Бун, как бы это ни было глупо, хранил в памяти. Она снова стала похожа на Курьера, которую он знал и которой доверял. Ей хотелось прикрывать спину, с ней — черт возьми, снова! — хотелось стать одной командой.

— И что ты будешь делать? — перефразировал он свой единственный вопрос. Ему хотелось узнать о том, что она чувствует, как она справляется со всем этим, но то, что он спрашивал, звучало будто говорил он только о Вегасе.

— Я пойду и найду способ отбить этот чертов город. Наверное.

Позови она его с собой теперь, такая, — он не стал бы раздумывать. Но она молчала, а он никак не мог подобрать слова, боясь, что она откажется.

Бун отбросил бычок в сторону. Из дома напротив вышел какой-то мужик. Поглядел на небо и ушел обратно, скользнув по ним безразличным взглядом.

— Что с Вульпесом? — зачем-то спросил Бун, закуривая вторую. — Что ты будешь делать с ним?

— Ничего. Он сам по себе, я сама по себе. Думаю, у него есть какой-то план. Он же говорил об этом. Не стоит нам еще и это обсуждать.

"А может быть и стоило", — подумал он, снова вспоминая о встрече с Ринго.

— Думаешь, это разумно?

— Думаю, пользы от него будет больше, если он вернется в Легион. Я ему жизнь спасла... В каком-то смысле. Так-то её нам обоим Бенни сохранил, — зачем-то напомнила она.

Бун подавил в себе желание ехидно заметить за какие такие заслуги Бенни озаботился их персонами. По правде говоря, этому Курьеру — настоящей, по его классификации, — он никак не мог сказать ничего действительно мерзкого. Тем более было бы глупо отрицать, что этот хмырь, пусть и явно небезвозмездно, но совершил подвиг.

"Просто он теперь трижды предатель". Но это дела не меняло.

— Оставаться тут небезопасно, — проговорила она. — Думаю, я уйду ночью. Но мне нужно время, чтобы хотя бы сообразить, с чего начать. Сообразить, — повторила она и потерла лоб рукой с зажатой сигаретой, отбросив с лица розовую прядь.

Она все еще не предложила ему присоединиться. Внезапно Буна охватило мрачное предчувствие. Он представил, как случается что-то — не столь важно даже что — и Курьер остается лежать на бесплодной почве Мохаве. Постепенно сползает кожа, кости белеют в песках, а он, Бун, живет подле Вегаса, обреченного на гибель, и не знает ничего о происходящем. И все от того, что промолчал, когда было не нужно.

— Куда ты пойдешь? — спросил он. — Давай решим.

— Не знаю. Для начала мне надо отойти от Вегаса. Поискать оружие. То есть ты помог — но этого мало. Оглядеться. Может, будет подсказка. Поговорить с людьми. И… На самом деле, я хочу спрятаться.

— Спрятаться? — переспросил Бун.

Она уже явно жалела, что сказала это.

— Знаю, как это звучит. Но ты никогда не думал… Ты никогда не думал, что… Что я ничего не могу сделать. А ведь такое… Это нормально, — речь у нее была сбивчивая, она явно не продумывала эту фразу. — Ты не согласен?

Бун был не согласен. Но сказал другое:

— Я понял тебя.

Она поглядела на него искоса. Он попытался поймать её взгляд, но она слишком быстро отвела глаза.

— Я не знаю, что мне делать, — вдруг сказала она. — И здесь я не смогу это понять.

— Я пойду с тобой, — произнес он. Слова сорвались сами, подкрепляемые ощущением собственного бессилия. — Куда бы ты ни собралась.

— Я должна отказаться, — ответила она. И тут же продолжила: — Но, честно говоря… Честно говоря, я не хочу. Сейчас не хочу, не найду нужных слов. Я не хочу даже спрашивать, кто остался в «Караване». Не хочу ничего знать.

— Все в порядке, — сказал он, хотя не был так уверен. — Офису ничего не грозит. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Время есть, — возможно, это была его самая крупная ложь, и он произносил её потому что Курьеру надо было это услышать, а не от того, что сам в это верил. — А из последних новостей — Кэссиди вроде собиралась к нам наведаться, — вспомнил он. Она устало кивнула.

Он подавил желание обнять её.

— Я обещал Варгасу встретится с ним. Потом можем выдвигаться, — сказал он.

— Он все еще тут? — удивилась Курьер.

— Да.

— Странно.

— Я тоже никогда не мог подумать, что он осядет на одном месте. Из нас двоих, он всегда был беспокойней.

Курьер покачала головой:

— Если бы не я, то кто знает…

— Если бы не Легион. Если бы не Кроуфорд. Если бы… Много чего, — прервал её он.

Мужик, уже выглядывавший из дома напротив, снова появился на улице. На этот раз он пошел в сторону магазина Клиффа. За его спиной висела винтовка.

— Ну вот, у Мэнни смена закончилась, — сказал Бун. — Сейчас выскочит.

— Думаешь? — Курьер с интересом посмотрела в сторону Динко.

— Уверен. Вряд ли с годами он настолько поменялся. Новости он любит, — Бун встал. — Иди в комнату, лучше пусть тебя не видят. Я вернусь, как закончу.

Курьер ничего не возразила, перед уходом только положила руку ему на плечо, словно благодаря за то, что он здесь. Когда около хвоста динозавра показался Варгас, Бун все ещё чувствовал это прикосновение.

Бун ждет Курьера в пентхаусе всю ночь.

Первая пара часов ползут так медленно, что к их исходу он уже устает реагировать на каждый шорох, которых слишком много в этой старой гостинице.

Следующие несколько часов до рассвета он сидит в прихожей, ненавидя себя за то, что вместо волнения испытывает злость и обиду.

Он помнит разговор Курьера с Бенни и достаточно хорошо понимает, что именно происходит сейчас на тринадцатом этаже в «Топсе». Картины, которые рисует его воображение почему-то настолько яркие, словно он присутствует при всем происходящем.

Он метался бы по всем комнатам, но боится сдвинуться с места. Он знает, что не имеет никаких прав на Курьера, он сам все это время корит себя за слабость, но ничего не может поделать. Как ни пытается, он никак не может забыть, что его напарник — женщина, и это портит все дело.

Наконец, в тишине отчетливо слышно, как включается лифтовая система за спиной.

Бун откидывается в кресле и крепко закрывает глаза, притворяясь спящим.

Он знает, что струсил.

Chapter Text

Hear the devil callin
Hear the devil callin
When I hear the devil callin'
God will pay him for what he's do
I can't stop the dogs of war

Blues Saraceno - «Dogs of war»*

Все еще 28 октября,
«Красный караван»

— Понятно, — Маккриди откинулся на стуле и почесал щеку. Кто бы мог подумать, что он и в самом деле опоздает, да так серьезно! Ему казалось, что стоит добраться до офиса — и все проблемы решатся, но он ошибался.

Анжела посмотрела печальными, но совсем не испуганными глазами. Видимо, ей хватило времени, чтобы смириться со всем происходящим.

— Что нам делать?

Роберт пожал плечами. У него ответов было ненамного больше, чем у нее. Кроме того, ему нужно было время, чтобы понять, что именно произошло и чем это может грозить.

— Думаю, я пойду за Курьером и Буном. Им понадобится помощь. Да и мне нужно сообщить Буну о заговоре, — ответил он, поразмыслив.

— Какой в этом смысл? — возразила она. — Ты должен остаться здесь. Ты единственный, кто об этом знает… Все считают, что ты умер, и у тебя есть возможность помочь…

— Помочь тебе? — закончил он.

— Хотя бы, — не стала отпираться она.

— Принцесса… — начал он и замолчал, не зная точно, что именно он хочет сказать. Чтобы прекратила думать только о себе? Поняла, что он никак не может остаться здесь, потому что ему надо быть в другом месте?

— Маккриди, они ушли, ты вряд ли найдешь их сейчас.

— Далеко уйти они не могли.

— Их будут искать. А здесь ты мог бы помочь мне. Я ничего не понимаю, не знаю, что именно мне нужно делать, Бун оставил меня здесь своим заместителем, но я не уверена, что справлюсь…

Роберт заметил, как дрогнули её губы и среагировал мгновенно:

— Не хнычь, ты чего! — получилось как-то совсем по-детски. Словно они снова были не Анжелой и Маккриди, а Принцессой и Мэром Маккриди.

Она тоже почувствовала это, потому что вдруг улыбнулась:

— Ладно, не буду. Значит, ты точно собрался… — она оборвала себя, вся подобравшись. — Ты это слышишь? Слышал?

Маккриди приложил палец к губам. Ему тоже показалось… Показалось, будто в темноте кто-то вскрикнул — негромко, но отчетливо. И этот звук не был похож на привычные звуки «Красного каравана».

Они притихли. И вместо того, чтобы развеять их сомнения, тишина их усугубила. В ней было что-то… напряженное. Ненастоящее. На самом деле, сообразил Маккриди, на территории «Каравана» никогда не было тихо. Пыхтение браминов, смех караванщиков, ругань — все, что угодно, но не такая зловещая тишина.

— Слишком тихо, — подтвердила его мысли Анжела.

— Открой, — кивнул Роберт на оружейные шкафы. — Может понадобиться.

Она не стала задавать вопросов, сразу доставая ключ.

Маккриди подошел к двери и проверил замок. Заперто.

— Тут негусто, — подала голос Анжела. — Но есть ещё тайник, — она махнула в сторону стола.

— Тайник нам пока не нужен, — Роберт осмотрел содержимое и вытащил неплохую охотничью винтовку. Патронов было маловато, но в любом случае, это было лучше, чем ничего. — Подбери и себе что-нибудь.

— Что дальше?

— Я выйду на улицу и проверю…

— Нет, — отрезала она. — Обойдемся без этого. Надо сделать вид, что мы ничего не заметили.

— Глупости, — ответил он.

Но она решительно подошла к выключателю и погасила свет.

Как только комната погрузилась в темноту, двор компании взорвался криками боли или ярости — было сложно разобрать.

— Нападение! На нас напали! — раздался одиночный крик, который быстро прервался. Роберту не хотелось думать от чего. Он вздрогнул, перехватил винтовку и в два шага подскочил к окну.

И почти сразу — послышались выстрелы и топот множества ног. С грохотом взорвался уличный фонарь, лишив комнату внешнего источника света, затем кто-то протяжно взвыл и, словно в ответ на этот вой, в окно офиса ударился человек и сполз на землю, оставляя на грязном стекле темные подтеки.

Маккриди отпрянул и выругался.

— Уйди оттуда! — выкрикнула Анжела и качнулась, словно не зная: подойти к нему или отступить подальше.

Различить, кто есть кто, было невозможно. Маккриди видел только неясные силуэты. Винтовка была бесполезна. Он перекинул ее через плечо, собираясь открыть окна, но только коснулся рамы, в глаза ударил яркий свет — кто-то врубил прожекторы на стенах.

«Наши или…», — но додумать он не успел, дверь затряслась от тяжелого хаотичного стука:

— Бун! Открой! Бун! Нападение! Быстрее!

Роберт шагнул к двери. Спиной он чувствовал взгляд Анжелы, когда коснулся засова и сдвинул его в сторону. Дверь распахнулась от очередного удара, и в офис вбежали люди.

Он не успел захлопнуть дверь, отскочил в сторону: раздались выстрелы, пули попали в косяк, выбивая щепу – стреляли с темного крыльца общежития.

— Закрывай чертову дверь! — крикнули с пола. Маккриди хотел огрызнуться, но только с силой грохнул дверью. Звон бьющегося стекла, заставил его резко развернуться: один из разведчиков Буна, Сэм, ввалился в окно и упал на пол.

Он, казалось, не мог поверить, что наконец в безопасности, и тяжело хватал ртом воздух. Вместе с его появлением все в офисе на мгновение застыли.

Один из караванщиков — Уилл — схватил кресло и, перешагнув через Сэма, забил его в оконный проем. Света в офисе сразу стало меньше, но еще вполне хватало, чтобы видеть лица людей. Все молчали, напряженно переглядываясь.

— Там еще окно, — нарушил тишину Маккриди, кивая в сторону дальней комнаты.

Двое быстро вошли в заднюю комнату, и, судя по шуму, поставили стол на торец, закрывая окно и подпирая для надежности стулом.

— Пиздец, — произнес кто-то.

— Где Бун? — спросил чернокожий мужчина, с подозрением оглядывая Роберта. Роберт никак не мог вспомнить его имя, хотя это почему-то казалось ему очень важным.

— Он ушел. С Курьером, — ответила Анжела еще до того, как Роберт успел сообразить, что сказать. Раздался ропот.

— С Курьером, значит? —чернокожий цокнул языком. — Нашел время. Погоди, я же тебя знаю, — обратился он к Маккриди. Все взгляды устремились на него. Роберт почувствовал себя неуютно. — Ты же умер вроде?

— Не совсем, — пробормотал он. — Это долгая история. На меня напали… видимо, Легион. Мне помогли, подлечили, но я потерял время и…

«Блейк. Начальник караванного обеспечения», — не очень вовремя осенило его.

— Знаешь, парень, я бы обвинил тебя в чем-нибудь, будь у нас время, но вся соль в том, что у нас его нет, — прервал его Блейк. — И, судя по всему, случай умереть тебе еще представится.

А ты наглый парень. Мы с тобой меньше месяца знакомы, а ты уже просишь об одолжениях. Что если я попрошу что-нибудь взамен? — Беатрикс пальцами крутит раскрытый нож на столе.

Попроси, — отвечает Маккриди. — Но для начала меня выслушай.

Ну говори, — соглашается гуль.

Есть одна девушка…

Просто сунь свой пестик в её тычинку. Между нами, девочками, давно пора. Недотрах, говорят, мужикам сильно мешает. А парень ты молодой.

Маккриди морщится. Он понимает, что это игра на публику, часть имиджа Рассел, но это не мешает ей быть несколько раздражающей,

Нет, не то, — отвечает он. — Она работает в «Гоморре».

Ну-ну, пупсик, не ставь так сразу на ней крест, там есть и хорошие девочки.

И я о том же. Есть одна хорошая девочка. Она больше не хочет работать там, и я обещал, что найду ей работу.

И причем здесь я? — интересуется Беатрикс кисло.

Помоги ей. Поговори с Гарретами. Они ценят тебя и…

Дружок, мне кажется, что Гарретам совершенно ни к чему еще одна шлюшка.

Она может быть официанткой. Может петь, танцевать… Да много чего, — Роберт чувствует, как его заполняет липкое отчаянье. Он знает только одно — он обязан вытащить Анжелу из «Гоморры» и готов на многое ради этого.

Ну хорошо, — вдруг соглашается Беатрикс. — Я согласна.

Почему? — вместо радости интересуется он.

Беатрикс пожимает плечами:

Если выгорит, с тебя выпивка. А я не из тех, кто откажется от халявного виски.

Роберт огляделся. В офисе собралось не так уж много людей – восемнадцать. Только восемнадцать – из всех, кто был этой ночью на территории «Каравана».

Двадцать, если считать его и Анжелу. Двадцать, и половина из них ранена.

— Что случилось? — спросил он. — Кто напал?

Сэм, отдышался, ухватился за протянутую Уиллом руку, и встал с пола, стряхивая остатки стекла с одежды.

— На нас напали наши же разведчики, — хрипло проговорил он. — Перерезали, как… — он махнул рукой и замолчал.

— Наши? — переспросил Роберт. Он ожидал чего-то такого, особенно после того, как узнал о Смитерсе и Магвайере, но это все равно была очень плохая новость.

— Не только ваши, — заметил Уилл. — Все засветились – и караванщики, и охранники, и погонщики, все.

— Крысы, — сказал Блейк, — напали, как крысы, исподтишка и тут же попрятались по норам, как только Рик врубил освещение. Жаль, что его подстрелили.

— Хороший был парень, — подал голос молчавший до сих пор Томас, молодой караванщик с Востока, который начал работать здесь ненамного раньше Маккриди.

Роберт обвел взглядом стоявших в офисе. Двадцать человек…

Остальные или погибли, или были врагами. Врагами, несмотря на то, что их связывало, несмотря на слова о товариществе, несмотря на реальную помощь, которую они друг другу оказывали.

— Эй, Маккриди, — обратился к нему один из погонщиков, — рад, что ты живой.

Роберт кивнул с благодарностью:

— Спасибо, Рич.

— Очень мило, — хмуро произнёс молодой караванщик, Маккриди мог поклясться, что ни разу не видел его до этого. — Эх, черт, Рой, прав был тот мужик утром, не вовремя нас принесло из Небраски!

— Не нагнетай, Роб,— попросил его другой парень, видимо, напарник по каравану.

— Заткнитесь, — приказал Маккриди.

Роб хотел сказать что-то еще, но передумал, поймав несколько неодобрительных взглядов. Маккриди осторожно выглянул в окно: никого не было видно.

Но издалека снова донеслись громкие голоса: кто-то возбужденно спорил о чем-то, но кто и о чем было не разобрать. Потом раздался выстрел и следом – звуки борьбы.

Маккриди выругался сквозь зубы: если выжившие и были, то сейчас с ними быстро покончат и займутся их жалкой кучкой.

— Что делать будем? – спросил он.

— Вообще-то я гражданин НКР, какое они право имеют… — срывающимся голосом проговорил кто-то. Маккриди узнал его голос.

— Да всем срать на твоё гражданство, идиот, а тем ребятам тем более, — огрызнулся Рой в ответ на скулеж парня из бухгалтерии.

— Что делать-то будем? — повторил один из выживших охранников.

Маккриди обвёл взглядом людей. Плана у него не было и выхода он не видел.

— Тут полно оружия. Можно продержаться, — сказал Блейк.

— Полно оружия? — переспросил Сэм и посмотрел на оружейный шкаф. – Ты явно преувеличиваешь.

— Я не об этом, — раздраженно ответил Блейк. – Я списал кое-что и попросил Буна спрятать на всякий случай. Хочешь мира — готовься к войне, и Бун был со мной согласен.

— Списал? — возмутился Уилл. – Украл, уж скорее. Знаешь, Блейк, это даже для тебя слишком.

— Остынь, Уилл, — попросил Маккриди, — не сейчас.

Он снова выглянул в окно. На улице опять было тихо. Только на другом конце двора стонал раненый брамин.

«Не нравится мне это», — подумал Роберт. — «Опять затаились. Готовят штурм?»

Маккриди кивнул Анжеле, и она достала из кармана потертых штанов ключ. Обойдя стол, нырнула под него, заскрипела замком.

— Подмени, — он кинул Тому винтовку и, дождавшись, пока тот встанет у окна, подошел Анжеле. Та уже открывала люк.

Маккриди спрыгнул в подпол, осматривая небольшой склад под офисом.

— Что там? — не выдержал Рой.

— Радскорпионы, что там ещё может быть, — огрызнулся Маккриди, передавая Сэму тяжелый мешок. Затем второй. И третий.

— Все, — произнес Маккриди, легко выпрыгивая из подпола. Уилл уже раскрыл первый мешок, Сэм и Блейк занялись другими. На стол были выложены патроны и несколько винтовок.

— Глупо задавать вопрос: все ли умеют стрелять, так ведь? — уточнил Маккриди.

— Кто не умеет — пусть учится, давно пора, — ответил Блейк. Мужчины разобрали оружие, со знанием дела проверяя прицелы. Винтовки не были первоклассными, но вполне годились, чтобы попытаться протянуть какое-то время.

До сих пор молчавшие девушки-погонщицы тоже подошли к столу.

— Итак, оружие у нас есть, — сказал Уилл, заряжая винтовку, – спасибо, Блейк. Что дальше?

— Кстати, хороший вопрос. Сколько мы тут будем сидеть? — спросил Рой. Оружие он держал не очень уверенно.

— Пока не сдохнем, — огрызнулся Блейк. — Ну можешь выйти к ним вместе с дружком и объяснить, что ты из Небраски и в другой раз выберешь время получше.

Раздался неуверенный смешок.

— Простите, я из Небраски, ну я пойду? — передразнил Роя кто-то из караванщиков НКР. Их осталось всего пятеро, остальные так и лежали в своих постелях с перерезанным горлом. Те, кто не стал предателем.

Раздались неуверенные смешки — больше нервные. Роберт и сам почувствовал, что еще чуть-чуть и рассмеется. Он посмотрел на Анжелу — она стояла у стола Буна, сложив руки на груди. Лицо у неё было бледное и очень сосредоточенное. Желание смеяться испарилось.

— Нам надо попробовать прорваться, — сказал Маккриди. — По-хорошему нам не стоит пытаться держать оборону в закрытом офисе с таким херовым обзором, — он кивнул в сторону окна, где на стреме все еще стоял Том. — Я почему-то легко представляю, что мы и не заметим, как наше убежище заминируют, и мы взлетим на воздух.

— Поддерживаю, — кивнул Блейк и еще несколько человек присоединились к нему. — Черт их знает, может они сейчас готовят динамитные шашки. Вот и притихли. Думают, что раз мы в ловушке… — он вдруг замолк. Остальные тоже насторожились. — Вы это слышите?

Раздался глухой удар. Затем еще и еще. Словно по ограде настойчиво били чем-то тяжелым.

— Что происходит? — спросила Анжела тихо.

Никто не ответил.

— Звук идет оттуда, — Маккриди вошел в заднюю комнату, перелез через баррикаду, отодвинул стол и осторожно выглянул в щель.

— Точно отсюда, — сообщил он Блейку и Сэму, вошедшим в комнату следом. — Что-то происходит по ту сторону стены.

Они прислушались. Удары продолжались. Они не успели даже понять, что происходит, как раздался грохот, а затем глухие тяжелые шаги. Маккриди не сводил взгляда с зеленого силуэта, маячившего в свете прожекторов.

— Роберт, ты где? — раздался рык с улицы. — Меридок пришел помочь!

— Кажется, у нас будет отход, — произнес Маккриди, освобождая окно. Теперь он был рад, что позволил супермутанту увязаться за ним. — Мой напарник позаботился об этом.

— Твой напарник?

— Меридок, я тут! — не обращая внимания, громким шепотом произнес Роберт. Раздались тяжелые шаги и в окно заглянул супермутант.

— Живой, — расплылся он в улыбке. Сэм и Блейк отступили назад, увидев близко зеленую рожу.

— Ты сломал стену? — спросил Роберт.

— Сломал, — кивнул Меридок. — Я увидел свет и слышал… Многое. Надо было помочь. Они стоят с другой стороны. Там много. У них ссора. Я видел, как они шли. Я там не пошел. Я прошел через забор, чем дальше, тем лучше.

— Ты молодец. С тобой нам будет проще, — улыбнулся Маккриди. Конечно, грохот ломающейся стены уже услышали, но он живо представил, как супермутант своими кулачищами расправляется со всеми врагами. Меридок быстро погасил эту надежду и то ли заметил, то ли напомнил:

— Меридок не будет драться. Он не может драться. Не должен. — А затем добавил: — Но он поможет.

Роберт подавил раздражение. То, что Меридок не собирался драться, было очень некстати.

— Значит, легионеры со стороны того входа? Они все там? — спросил у супермутанта Блейк. Меридок качнул головой:

— Нет. Есть еще другие. За стенами. Они тоже хотят войти.

— Поторапливаемся, — кивнул Блейк.

— Ты должен помочь людям дойти до Фрисайда, сможешь? — быстро спросил Маккриди. — Оберегать и помогать, делать все максимально быстро.

— Да, — кивнул мутант.

— Тогда жди, — Роберт обернулся. — Меридок поможет дойти до Фрисайда. До Форта или дальше.

— Всем идти нельзя, — ответил Блейк. — Может они и тупые, раз до сих пор не попытались нас штурмовать, но скоро поймут, откуда шел грохот. Надо прикрыть отход. Кто остается?

Кивнув, Роберт понял, что это было одним из самых сложных решений в его жизни.

— Анжела, на тебе мальчики. Обязательно скажи Королю… Все ему расскажи. Он должен помочь, — проговорил он. Анжела приоткрыла рот, но ничего не сказала.

— Так, девчата, — обратился Уилл к погонщицам, — вам тоже тут делать нечего. Небрасцы, вы как?

Но, вопреки предположениям, те решили остаться.

— Раненые на выход, — приказал Роберт. — Пользы от вас тут не будет.

Их оставалось восемь человек.

Помогая раненым перелезть через окно, Маккриди вдруг подумал, что он боится того момента, когда скажет «пока» Анжеле. Расплачется ли она? Принцесса в детстве была плаксивой девчонкой, тем больше пугало, что за время их общения сейчас, она не проронила ни слезинки. Анжела не плакала и теперь, молча обняла, спрыгнула с подоконника и встала рядом с Меридоком.

С другого конца двора снова донесся шум и крики.

— Все, уходите через пролом. Мы вас прикроем.

— Берегите себя, — проговорила одна из погонщиц.

— А вы себя.

— Так, ребята, — сказал Блейк, – остановим этих ублюдков.

— И да поможет нам Пустошь, — выдохнул Сэм.

Chapter Text

You may throw your rock and hide your hand
Working in the dark against your fellow man
As sure as god made the day and the night
What you do in the dark will be brought to the light
You may run and hide, slip and slide
Trying to make time with your neighbour's wife
Brother let me tell you as sure as you're born
You better leave that woman alone.
You may run, for a long time.

Blues Saraceno — «Run On»*

28 октября, вторая половина дня
Новак

— Ты меня тут поджидал? — поприветствовал Буна Мэнни, когда тот сошел с лестницы.

— Не обольщайся, — ответил он, улыбаясь другу. —Хотел зайти в свою комнату, но кто знает — осталась ли она у меня. Так и не рискнул.

Мэнни поглядел на него неодобрительно:

— Ты меня за кого принимаешь? Конечно, осталась.

— Ого, — Бун вдруг понял, что действительно удивлен и тронут этим. — Ну… спасибо. Зайдем туда?

— Зачем?

— Поговорим. Ну а я погляжу что там и как.

— Я хотел с Крисом тебя познакомить, — ответил Мэнни несколько обескуражено.

— Успеем ещё.

Варгас пожал плечами и последовал за Буном без дальнейших возражений.

В комнате все действительно осталось именно так, как Бун и помнил. То есть, грязно, пыльно и неприветливо. Недопитая десять лет назад бутылка виски по-прежнему стояла на полу возле кровати.

— Ну заходить я сюда не заходил, — заметил Мэнни, переступая через порог. — Так что…

— Да, ничего не изменилось, — сказал Бун. — Присаживайся.

Варгас сел в кресло, ногой отшвырнув пустую бутылку.

— Да у тебя тут целый склад был, — пошутил он.

— И не говори, — Бун сгреб мусор в сторону, оставляя на пыльной столешнице чистые полосы. Поставил бутылку и отвинтил крышку.

— Я помню, кстати, что ты возвращался в Новак, — заметил Варгас.

— Было такое, да. Но явно не для уборки, — Бун усмехнулся, отметив про себя внимательность бывшего напарника. Он действительно возвращался в Новак — десять лет назад или около того, когда Курьер вдруг внезапно пропала вблизи старого кинотеатра под открытым небом. Он обыскал всю местность, ждал ее возвращения несколько дней, но она не появилась. А вернулась только через две недели, нашла его в Новаке и уговорила снова довериться ей.

Если так подумать, она всегда находила именно те слова, которые он хотел услышать.

Он так и не понял, куда она пропала в тот раз. Сама Курьер ничего так и не объяснила. Спросила только что-то то ли про срединную шкалу, то ли про среднюю школу — толком и не разобрать было... И разницы было никакой, главное, что она вернулась.

— Так о чем ты хотел поговорить? — напомнил Мэнни.

Бун покачал головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Рассказывать Мэнни все ему не хотелось, но и совсем умалчивать не было причин.

— Что-то случилось, да? — продолжил допытываться Варгас.

Бун пожал плечами:

— Пока ничего серьезного, но на всякий случай, советую быть начеку.

— Умеешь ты успокоить, — пробормотал Варгас. — Да, собственно, когда Крис её увидел, я сразу заподозрил неладное.

— Крис? Её?

— Курьера. Он знает её… не колется только откуда. Говорит, ночью ему не спалось, вышел во двор и увидел, как она через забор лезет. Встревожился, до утра вздыхал и ворочался.

— Понятно.

— И только? — уточнил Варгас. Бун снова пожал плечами — ему не хотелось создавать лишней паники, но в результате в разговоре возникло слишком много недомолвок. — Крейг, либо ты мне сейчас говоришь, чего ожидать, или я выставлю вас двоих из города, — серьезно добавил Мэнни.

Это было что-то новенькое.

— Я не знаю, что тебе сказать.

— Ну уж постарайся придумать, — жестко ответил Мэнни. Такого тона Бун от него не слышал уже давно: последний раз, пожалуй, когда тот требовал отчета о Биттер-Спрингс. В тот раз Бун промолчал. В этот – не решился.

Он пристально посмотрел на Мэнни. Тот на мгновение отвел взгляд, подтверждая догадку Буна.

— Ты что-то знаешь, — сказал Бун. — Может, больше моего.

Варгас задумчиво налил себе виски в щербатую чайную кружку:

— Ночью в Новак заходил караван. Рольф говорит, они видели какие-то отряды на севере от Вегаса.

— Насколько далеко? — уточнил Бун. Вторая чайная кружка, пусть и полная пыли, нашлась почти сразу: — Вооруженные? — уточнять, кто такой Рольф не имело смысла. Он и не думал, что через десять лет его место окажется все также вакантно.

— Вполне возможно, — серьезно ответил Варгас.

— Тогда стоит готовиться к худшему, — ответил Бун. Новости он совсем не удивился. Если так подумать, он ждал чего-то такого все это время.

— Давай начистоту, Бун. Не время для секретов, — потребовал Мэнни.

— Я не знаю толком. Видимо, Легион, — неохотно признал Бун. — Там на Стрипе переворот произошел. Очередной, — добавил он, поймав взгляд Мэнни.

— Легион, значит. Плохая новость, — Мэнни стал совсем серьезен и отпил виски. Бун последовал его примеру.

Вкуса не было, но градус будто бы остался.

— Что вы думаете делать? — спросил Варгас.

Бун сделал еще глоток. Это был сложный вопрос. У него было много вариантов того, что следовало сделать, но совсем не было представления, что именно сделает Курьер.

— Пока не знаю. В любом случае, вам стоит быть настороже. Мирными они точно не стали за эти годы, — сказал он. Варгас кивнул. — Но если и есть желающие завладеть этими землями, то идут они с севера.

— То есть Новак не среди первоочередных целей?

— Да, — согласился Бун. Смешно было слышать о Новаке, как вообще о чьей-то цели. Но импульс улыбнуться быстро пропал. В конце концов, то, что это место не стало домом для него, не значит, что оно никому не стало домом.

— Ладно. Позовем союзников.

— Не помешает. Чем больше будет в курсе — тем лучше, — он не стал уточнять, что за союзники у Новака. — Так им не удастся провернуть то же, что и со Стрипом, — добавил он. Мэнни отмахнулся:

— Я скучал по тебе, но лучше бы ты принес другие новости, — сказал он.

— Я ничего не приносил.

Варгас хмыкнул.

— Ну конечно.

Бун улыбнулся. Кружка опустела. Разговор зашел в тупик. Надо было как-то повернуть его в сторону беседы двух старых приятелей, но в голову ничего не приходило. Мужчина плеснул им еще выдохшегося виски.

—Почему она здесь? — спросил Мэнни. — Почему именно Новак?

Бун пожал плечами. Кто такая «она» уточнять не требовалось. Отвечать не хотелось, но ответить надо было… хоть что-то.

— Ей захотелось сюда прийти. К чему об этом?

— И правда, — пробормотал собеседник. И уже другим тоном добавил: — Ладно, ты действительно не умеешь выбирать женщин, пора это признать.

— Как будто-то я кого-то выбирал, — сказал Бун. — Ты меня переоцениваешь. Уж в этом случае, точно напридумывал черт знает чего.

— Но нормальный виски-то ты можешь предложить или это слишком сложно для жителя Вегаса? — поддразнил Варгас.

Бун хмыкнул:

— Что, не очень? — и одним махом опрокинул остатки в рот, чудом не подавившись. Мэнни последовал его примеру. — И то правда. Хотя в армии ни ты, ни я не были против и такого пойла.

— В армии я бы много от чего не отказался, — отозвался тот. — Но с годами, знаешь, начинаешь ценить удобства.

— Фермеры научились гнать нормальный самогон? — притворно удивился Бун. Это была старая шутка — когда-то, когда они только приехали в Новак втроем — он, Карла и Мэнни, — они с Варгасом решили отпраздновать это. Крышек после переезда хватило только на покупку самогонки у местного фермера — уже и не вспомнить его фамилию — и так плохо от алкоголя, как на утро после празднования, им еще никогда не было. После этого Новак потерял двух потенциальных покупателей.

Мэнни усмехнулся, показывая, что тоже помнит этот случай. Это было приятно.

— Нет, Макбрайд все так же гонит свою бурду. Но знакомые караванщики не забывают приберечь для меня что-то стоящее, проникнувшись моими проблемами.

Что ж, Мэнни по-настоящему стал своим в этом месте.

— Вспомнить бы, где у меня тут что лежало, — ответил Бун. Он оглядел темную комнату. А ведь до переезда сюда ему, помнится, казалось, что это отличное место. Конечно, когда он остался один, он сильно подзапустил тут все, да и годы простоя еще не красили ни одну комнату. Но все же, ему смутно представлялось, что когда-то все здесь было совсем иначе. Наверное, из-за того, что с ним была Карла. А она умела все делать ярче.

Или ему это только казалось?

Карла…

— Слушай, может ты вспомнишь. После того, как… — он запнулся на имени и продолжил, — она пропала…

— Курьер? — не понял Мэнни.

— Нет. — Бун помолчал. — Карла. Куда я дел её вещи? — договорил все же он, достав из шкафа целую бутылку бурбона. На самом деле, его интересовала судьба только одной вещи: желтого чемодана, так бережно взятого его женой из Вегаса.

— Вещи? — Мэнни пожал плечами. — Давно это было. Да мы с тобой тогда уже не слишком… общались.

— Точно, — согласился Бун. — Глупо как-то вышло.

Карле не нравится, что он работает на Новак, ей не нравится и сам город, и его обитатели, но надо сказать, что ей не нравится и Мэнни Варгас, имеющий к Новаку ровно такое же отношение, как и они, и который, по её мнению, слишком часто торчит рядом с Буном. По большому счету, Буну иногда кажется, что Карле не слишком нравится и он сам, её муж. Но он ослеплен любовью и не думает об этом всерьёз.

По вечерам он целует её в щеку и идет на снайперскую площадку. Мэнни порой задерживается с ним — домой Бун давно уже и не пытается его пригласить, — они курят, ведут ленивые, ничего не значащие разговоры, и дыра, оставшаяся в сердце после Биттер-Спрингс, кажется, начинает заживать.

С утра Карла еще спит, позволяя ему любоваться её нежной красотой. Он быстро раздевается, ложится рядом, но не торопится заснуть после бессонной ночи. Это — лучшее время дня, время, когда они лежат рядом и не говорят ни слова. Ведь как только им приходится говорить друг с другом — все рушится.

Ты опять болтался с Мэнни? — спрашивает она, не открывая глаз.

Не очень долго, — врать ей он не может.

Мы должны уехать отсюда. Мы никогда не начнем быть по-настоящему семьей, если ты постоянно шляешься со своим дружком.

Она несправедлива к нему, к ним обоим, но Бун молчит и не отвечает. Это позволяет ей продолжить свою мысль:

Я не хочу так, Крейг. Ты — мой муж, я надеялась, что ты сможешь быть рядом со мной всегда.

Я люблю тебя, — беспомощно говорит он. — Действительно люблю.

Не слишком похоже, — вздыхает она. — Ты любишь только Варгаса и свою винтовку, судя по всему. Как не нужна была я, так не нужен будет и наш ребенок.

Он собирается начать оправдываться, но замирает, осознав последние слова.

Ребенок?

Фу, от тебя сигаретами пахнет, — отталкивает его Карла, когда он в порыве радости пытается её обнять. Он бормочет что-то бессвязное, обещает ей все, что только может предложить. Карла замирает в его объятьях и проводит ногтем по его груди — его безумно заводит прикосновение острого ноготка.

Просто будь только со мной, слушай меня, помни обо мне, — словно говорит она, гипнотизируя его своими огромными голубыми глазами.

Он верит, что поступает в интересах своей семьи, когда клянется, что перестанет оставаться в пасти Динко во время смены Мэнни.

С Варгасом они разошлись, когда наступила ночь. Выйдя из комнаты Буна, они, обнявшись напоследок, ушли каждый в свою сторону. С Крисом Мэнни его так и не познакомил — Бун, впрочем, не слишком к этому стремился. Он и сам не спешил представить Мэнни Курьера. Хотя причины у них с Варгасом вполне могли быть разными.

Какое уж тут знакомство с друзьями. Если некий Рольф действительно видел то, о чем рассказал Варгас, то им некогда разговаривать и некогда задерживаться. Некогда даже осмотреть комнату пристальней и попытаться найти желтый чемодан Карлы (да и он не был уверен, что когда-то видел его в этой комнате). Вообще, сложно сказать, на что у них есть время.

Подгоняемый этими мыслями, Бун успел только прикурить, прежде чем в два счета подняться по лестнице и столкнуться на пороге с Курьером. Та выглядела намного лучше, чем пару часов назад.

— Нам надо… — начал он, хватая её по инерции за плечи.

— Обрей меня, — произнесла она одновременно с ним. По ее поджатым губам и серьезному взгляду он, будучи даже не совсем трезвым, понял, что она не шутит.

— Зачем? — вообще-то он хотел спросить другое, может быть даже беспомощное «почему я?», но победил другой вопрос.

— Они слишком заметны, — она потрясла розовыми прядями перед его лицом. — Когда я выбирала этот цвет, ситуация была несколько иная. Но у меня самой рука не поднимается. Тебе будет легче это сделать.

Курьер высвободилась из его рук и села на лестнице.

— У тебя же есть нож, или дать?

— Все есть, — голос немного хрипел, но он послушно вытащил нож и сел за её спиной. Длинные розовые волосы притягивали его взгляд.

Она была не права — легко ему не будет, он привык видеть её такой. Кто вообще помнит, какой цвет волос у Курьера? Он помнил её бритой налысо, когда только шрамы привлекали внимание, потом она вернулась после первого исчезновения, а волосы стали розовыми и длинными — и все эти годы ничего не менялось.

Бун отбросил в сторону недокуренную сигарету и провел пальцами по линии ровного пробора. Она вздрогнула от этого прикосновения.

— Не шевелись, — шепнул он, выбирая прядь. Когда он срезал первый выбранный локон, то вдруг понял, что невольно задержал дыхание. Дальше пошло легче: он наугад выбирал прядь волос и старался захватить ножом как можно ниже, прикасаясь плоской стороной лезвия к макушке Курьера. Она не дергалась, хотя он ждал этого. Один локон. Второй. Третий. Волосы бесшумно падали на деревянную лестницу.

Закончив с длиной, он подровнял остатки волос так, как привык еще в армии, проводя лезвием по коже головы. Затем он с нежностью провел ладонью по уже обритой голове Курьера. Несколько неровных шрамов, так давно ему знакомых, выделялись на бледной, даже под светом фонарей, коже. Под пальцами нервно билась какая-то жилка.

Бун закрыл лезвие ножа. Почему-то внезапно задрожали руки, и эта дрожь прокатилась по телу.

— Спасибо, — сказала она, не оборачиваясь.

— Не за что, — голос все же охрип.

— Ну и как я? — она обернулась к нему и беззаботно провела по своей голове рукой. Без волос внимательные серые глаза еще сильней приковывали к себе взгляд. Лицо выглядело каким-то совершенно беззащитным, хрупким. Он задержал взгляд на ее губах, когда она добавила: — Ого, гладко.

— Что дальше? — Бун не знал, что точно испытывает, но ему очень хотелось притронуться к ней еще раз. Она пожала плечами:

— Покурим? — и отвернулась.

Он послушно прикурил две сигареты и протянул одну через её плечо. Она взяла ее, не повернувшись.

— Если ты готов, — она выпустила дым, так и не оборачиваясь, — то нам надо уходить.

— Я готов, — голос звучал глухо. — Уходим?

— Как докурим, — согласилась она.

Ну что, ты готов?

Они докуривают последнюю — быть может, в жизни. В глазах Курьера пляшут настоящие демоны. Он не рассчитывает, что выглядит разумней нее, но старается:

Ты уверена? Это Форт.

Пусть соснут хуйца, — отвечает она. — Давно пора.

Они хихикают, как девчонки, которые впервые произнесли или услышали нехорошее слово.

О, Цезарь, — Курьер изображает, как стреляет в воображаемого врага, и это сгибает Буна от хохота пополам. К счастью, течение такое, что позволяет не следить за веслами. — Тебе привет от Вегаса.

Привет от Вегаса, — повторяет он. Ему нравится, как это звучит.

Chapter Text

A little less conversation, a little more action please
All this aggravation ain't satisfactioning me
A little more bite and a little less bark
A little less fight and a little more spark
Close your mouth and open up your heart and baby satisfy me
Satisfy me baby

Elvis Presley — « A Little Less Conversation»*

29 октября, около 5:00
Школа Короля

Черный дым, различимый даже в темноте октябрьской ночи, действительно валил со стороны «Красного каравана». Король, стоя у окна, задумчиво присвистнул.

— Давно заметили? — спросил он.

— Джереми сообщил минут за десять до того, как мы сообщили вам, —ответил один из Королей. Они стояли у окна полукругом, обступив Короля, словно надеясь, что он сейчас все объяснит и исправит. К сожалению, для того, чтобы что-то исправить, нужно было иметь хоть какое-то представление о том, что именно произошло, а его-то у Короля не было.

— Кто сегодня дежурит у Восточных ворот? — вопрос, по большей части, был задан для того, чтобы потянуть время.

— Бойд. С ним его младший, — быстро ответил Мэтью. Как бармен он был всегда в курсе всех событий.

— Найдите Бойда и… — его приказ прервал стук в дверь. — Да?

— Король? — заглянувший в дверной проем явно смутился, увидев, что в комнате полно людей и все внимание приковано именно к нему. — Джули Фаркас прислала сообщение. В Форт где-то с час назад пришли люди из «Каравана». Я решил, что…

— Достаточно, — оборвал его Король. — Передай ей, что я буду через двадцать минут.

«Сдается мне, это действительно не простой пожар», — хмуро подумал он.

— Мэтью, сходи к Гарретам. Скажи, чтобы, не мешкая, шли в Форт. Кто-то из них будет нужен там, — приказал он. Бармен кивнул и быстро вышел из комнаты. — Ребята, — обратился он к остальным, не сводя взгляда с дыма. Он становился все гуще, запах гари начал проникать в комнату, что красноречиво доказывало — огонь и не думал униматься. — Сохраняем спокойствие и следим за улицами так пристально, чтобы ни одна крыса не скрылась от нас. Я иду к Последователям.

Он не так часто выходил в последние годы на улицы Фрисайда — ему в этом не было особой нужды. В банде каждый был его глазами и ушами, и ничего никогда не уходило от его внимания. Те, кому он был нужен, сами приходили к нему. Что ж, были в этом решении свои плюсы, были и минусы. В любом случае, сейчас выбора у него не было.

Когда он обернулся на стук в дверь, в комнате уже никого не было — короли разошлись выполнять его приказ. В дверях показался подросток.

— Король?.. — начал он и в нерешительности замолчал. Король жестом пригласил мальчишку зайти, не отвлекаясь от застегивания рубашки. Дети Маккриди вызывали в нем странное чувство вины в последние дни, хотя он знал, что к случившемуся совершенно не причастен. В тот день, когда Бун принес новость об их отце, Король даже сначала хотел запретить говорить об этом мальчикам, а глядя на залитое слезами лицо Дункана, испытывал острое желание как-то исправить положение. Но исправить, конечно же, ничего не мог. Шон отнесся к произошедшему спокойней. Хотя бы без плача. По крайней мере, на людях.

Шон был ему всегда интересен. Особенно подкупал тот факт, что мальчишка действительно с большим вниманием старался впитывать все ему сказанное. Искреннее любопытство и неподдельная радость, возникавшая в глазах Шона всякий раз, когда он узнавал что-то новое, импонировали Королю. Иногда Король признавался себе в том, что начал воспринимать Шона как члена своей семьи. Он был сыном банды, и иногда казалось странным, что так было не всегда. А за семью Король мог отдать все.

— Что-то случилось? Я видел дым… — Мальчик встал в дверях и уставился прямо в окно. Король вдруг осознал, что из окна его спальни обзор на дым был значительно лучше, чем из их комнаты. Подавив странное желание задернуть шторы, он ответил:

— Случилось. — Король не знал точно, насколько стоит быть честным с детьми, но не собирался скрывать правду под предлогом заботы. — Пожар в «Красном караване».

Во взгляде Шона промелькнул страх. Еще бы. Он вообще всегда быстро соображал. Несколько дней назад они потеряли отца (пусть для Шона и приемного), а теперь еще и судьба Буна под вопросом. Одного из тех взрослых, который относился к ним с настоящей теплотой.

— Я иду в Форт, туда пришли люди из «Каравана», — продолжил Король, застегивая пуговицу белого пиджака. Белое, возможно, не лучший выбор для ночи, но существуют вещи, в которых не стоит себе изменять.

— Я с тобой, — быстро ответил Шон. Король вдруг обратил внимание, что мальчишка одет не в пижаму. На подростке была великоватая ему форма королей — интересно, откуда он её стащил. Маленький засранец явно шел к нему в комнату для того, чтобы напроситься в совпровождающие. Это Королю неожиданно подняло настроение.

— Хорошо. Тогда в темпе, — ответил он, скрывая улыбку. На лице Шона отразилось удивление — он явно готовился к долгим уговорам. Но, не растерявшись, кивнул, пытаясь скрыть облегчение.

На улице тускло светили фонари, обозначая дорогу к форту. Вне стен Школы, запах гари примешивался к свежему ночному воздуху, будоража тревожными воспоминаниями о давних событиях: последний раз огонь во Фрисайде и окрестностях был угрозой во время войны с Легионом. А до того — во время нашествия секьюритронов, когда мистер Хаус очистил Стрип от тех, кто, как ему казалось, был не достоин там проживать.

Около Форта запах усилился многократно.

«Пусть Бун будет в порядке», — пожелал про себя Король. И все же чутье говорило, что его за этими стенами не окажется.

Король потянул на себя тяжелую деревянную дверь и вошел на территорию Форта.

Эта парочка, которая так внезапно оказывается в центре всего происходящего во Фрисайде (и по слухам, не только в нем), остается для Короля загадкой очень долгое время. И если с ней все понятно — Король легко угадывает в людях одержимость, — то его мотивы остаются тайной. Что вообще может заставить этих двоих сойтись вместе настолько близко, остается большим секретом— настолько они разные и настолько мало похоже, что у них есть общая цель. Что у них вообще есть цель.

Только одно желание, подруга, — Король сдерживает порыв подмигнуть ей. Она задумчиво водит по столу стаканом с виски, пальцы у нее пыльные, потому на стекле почти сразу образовываются грязные подтеки. Король напоминает себе, что она провела несколько дней, рыская по всему Фрисайду и за его окрестностями, чтобы разрешить его проблемы. Он не терпит грязи, но до странности легко готов смириться с ней на этот раз.

Он надеется, что больше никогда её не увидит. Хотя и сам не знает, откуда приходит это ощущение.

Её спутник сидит рядом и, словно не замечая их, пьет предложенный виски и смотрит, как на сцене, весь отдавшись музыке, вертится Джо-певец.

Есть у меня одно такое, — бормочет Курьер (дурацкое имя), уткнувшись куда-то в многочисленные царапины на столе. — Но оно тебе не понравится.

Да? — Королю внезапно хочется пойти на попятный. Только мысль о том, что он никогда не отказывается от своих слов, удерживает его.

Я хочу присоединиться к Королям, — в глазах у нее — просьба и ни капли сомнений.

«Это-то тебе зачем?» — хочет спросить он, но говорит совершенно другое:

Вот это задачка! Прости, но мы не принимаем девушек.

Откуда-то из глубин памяти всплывает когда-то мельком прочитанный странный вопрос: если бог всесилен, то может ли он создать такой камень, который не сможет поднять? У Короля мало представления о том, кто такой этот бог, но он внезапно чувствует себя на его месте. Может ли Король дать слово выполнить любую просьбу и осуществить желание, которое не может исполнить?

Ты обещал.

Король в один глоток выпивает свой виски.

А ты, — обращается он к парню, сидящему рядом. — Чего хотел бы ты?

Тот пожимает плечами, не сразу оборачиваясь к нему. Лицо у него отстраненное, словно его здесь нет, и он не слышит их разговор.

Можно еще виски, — на его лице нет улыбки, но тон, которым это сказано, красноречиво свидетельствует, что он не слишком-то воспринимает все происходящее всерьез.

Король жестом требует обновить их напитки и сам забирает из рук бармена всю бутылку. Что-то подсказывает ему, что она еще пригодится в этом разговоре.

Так что с моей просьбой? — интересуется Курьер.

Король отпивает из своего стакана, он даже благодарен, что этот парень позаботился об этом. На миг ему кажется, что спутник Курьера сочувственно качает головой, но с чего бы ему сочувствовать Королю?

Хорошо. Если… — Он обрывает себя. Не имеет смысла пытаться что-то отсрочить. — Я выполню твою просьбу, — говорит он наконец. Она улыбается, а он не может отделаться от чувства, что его только что поимели.

В палатке, на которую им указала охрана, жарко, душно и слишком много народу. Взглядом Король сразу выхватывает знакомые лица: Джеймс Гаррет явно пришел сюда по первому зову, Джули с озабоченным видом обсуждает что-то с раненным в плечо мужчиной, несколько других незнакомцев скучились около смутно знакомой девушки.

— Анжела! — вдруг вскинулся Шон и рванул вперед. Девушка улыбнулась, увидев ребенка, и вдруг Король вспомнил, что он действительно видел её в Школе и до этого — у Гарретов. Он обменялся с Гарретом рукопожатием.

— Что тут? — без предисловий спросил Король.

— Говорят, «Красного каравана» в Мохаве больше нет.

— Поджог?

Джеймс покачал головой:

— Нет, что-то серьезней. Пока все орут и никто не хочет ничего обсуждать. А наша певичка почему-то стоит посреди всей этой толпы, и что-то мне подсказывает, совсем не собирается говорить о том, как собирается возмещать дни, пропущенные без предупреждения.

— Бизнес, да? — усмехнулся Король.

— Он самый.

Король обвел взглядом палатку.

— Я думал, в «Караване» народу больше было, — заметил он.

— Да, пожалуй. Если это все, кто выжил, то это может быть очень проблематично, — согласился Гаррет.

Джули подошла к ним и неодобрительно поморщилась на последних словах.

— Может хоть ты объяснишь, что к чему? — обратился к ней Король. — А то мы не большие любители ожидания.

— Что тут скажешь. Видимо, у нас проблемы, — пожала она плечами.

— Эй, может кто поделится, что там у вас произошло? — повысил голос Гаррет, перекрикивая толпу. — Если вы пришли во Фрисайд, то будьте уж так добры рассказать, что нам ждать от вашего прихода. Анжела, может ты?

Девушка, которая что-то торопливо объясняла Шону, который глядел на нее с недоверчивым выражением, вздрогнула от этого оклика и повернулась к ним.

— Дамы, господа. Эти двое — наша опора, — в голосе Джули промелькнула легкая ирония, но Король не мог поручиться, что кроме него, кто-то еще её почувствовал. — Думаю, в представлении они не нуждаются, но все же: Джеймс Гаррет и Король. Они могут вам помочь, но им нужно знать все, что вы можете рассказать.

— Собственно, чем обязаны? — добавил в своем стиле Гаррет.

В палатке повисло ожидаемое молчание. Первой заговорила Анжела:

— Маккриди сказал нам прийти сюда.

«Тронулась», — промелькнуло в голове у Короля. Он сел на складной стул, очень кстати оказавшийся поблизости.

— Стоп-стоп. Маккриди? Какой Маккриди? — уточнил он. Когда-то он видел их вдвоем с Робертом. Это действительно было. Черт знает, что у них там были за отношения, какое ему вообще дело до их отношений. Мальчишки — по крайней мере Шон — ей доверяли, вон он и при этой встрече держался поближе к ней.

Даже если и тронулась, это можно оправдать. Любовь. Потеря. И все такое. Голову бы только не дурила.

«Галлюцинации? Видения?» — он с интересом еще раз оглядел её.

— Роберт Джозеф Маккриди, — почти с вызовом ответила она, приподняв подбородок. Это ему понравилось.

— Тот самый, который умер несколько дней назад? — спросил Король, хорошо понимая, что он опасно поддразнивает её. Наверное, не стоило. Особенно при Шоне. Тем более, мужик был хороший. Они с Буном хорошо помянули его, мир его…

— Он жив. Надеюсь… Он был ранен, но скрылся от Легиона.

… черт бы его побрал.

— По порядку, — почти приказал он. Анжела повиновалось: видно, ей тоже хотелось быстрее рассказать все.

— Он пришел вчера вечером. Думал, что Бун в офисе…

— А он где? — он произнес это еще до того, как успел подумать, что говорит.

— Он ушел… За Курьером.

— За Курьером, значит, — Король прищурился. В короткой тишине после этих слов раздался скрип раскладного стула: Джеймс Гаррет последовал его примеру и решил, что стоит присесть.

У Короля точно камень с души свалился, когда он понял причину, по которой Буна в палатке не было. Даже дышать стало полегче. Правда, не настолько, чтобы не продолжить допрос.

— А куда ушла Курьер? — на короткий рассказ он уже не рассчитывал. Но это не имело значения.

Джеймс Гаррет весь подался вперед, ловя каждое слово. Кажется, он был доволен тем, что ситуация понемногу начинает проясняться. Гаррет привык быть в курсе событий, это и делало его тем, кем он был для Фрисайда.

Ну а с другой стороны: они все привыкли знать обо всем. И рассчитывали, что все это понимают. Анжела пожала плечами и уже собралась продолжить рассказ, как её прервали:

— Джули, пришел отряд, новостей от Аркейда нет, —в палатку заглянул один из молодых врачей.

Последовательница кивнула, показывая, что услышала.

— Пусть подождут, я скоро выйду, — а затем обратилась к Анжеле. — Рассказывай все, что видела и слышала, и не упускай ничего. Ни единой мелочи.

Chapter Text

Like the sailor said,
quote "ain't that a hole in the boat"
My head keeps spinning
I go to sleep and keep grinning
If this is just the beginning,
my life's gonna be beautiful

Dean Martin — «Ain’t That a Kick in the Head»*

29 октября, после полуночи
Нью-Вегас, казино «Топс»

За неполные двое суток Бенни уже успел снова прочувствовать, насколько это неприятно, когда в жизни начинаются перемены. Он, конечно, ожидал чего-то такого, внезапного, но точно не того, что Курьер позволит себе попасться в примитивную ловушку Легиона.
Новый Легион представлял из себя сборище амбициозных тупиц, чем не то чтобы сильно отличался от старого, но все же… И хотя озвучивать свое мнение вслух Бенни не торопился, но глядя на молодого Антония, бывшего не так давно простым секретарем при посольстве, не мог не раздражаться.

— Какого черта вы напали на «Красный караван»? — спросил Бенни, когда Антоний уселся напротив. Тот нахально приподнял бровь. — Ты совсем не контролируешь своих подчиненных?

— Это был приказ, — ответил легионер. — Мой приказ.

«Да мне насрать». Этот молодой нахал пришёл сообщить ему, что отдал приказ напасть на «Караван» — ему же хуже. Бенни не собирался это терпеть.

— И чего же ты хотел добиться своим приказом? — уточнил Бенни. — Паники? Настороженности? Конфликта с НКР? В таком случае, блестящая работа.

Антоний пожал плечами, всем своим видом показывая, что не собирается отчитываться. Бенни вообще с трудом мог себе представить, что разумного можно сказать в свое оправдание, когда так сильно накосячил.

— В любом случае, аlea iacta est*, — невозмутимо ответил легионер. Латинская фраза, пусть и известная ему, в качестве ответа Бенни совершенно не устроила.

— И что же мы теперь со этим «эст» делать будем?

— Это допрос? — за последнее время Антоний совершенно распоясался. Не то чтобы Бенни не ожидал такого — он достаточно повидал на своем веку нахальных юнцов, он и сам был таким когда-то. Но было неприятно осознавать, что еще совсем недавно он был готов считать этого Антония неплохим парнем.

Насколько может быть неплохим человек, который предлагает тебе стать предателем. И с предложением которого приходится согласиться.

— Да, — Бенни откинулся на спинку кресла, не отводя тяжелого взгляда от Антония, — это допрос, если это единственное, что тебя смущает.

— И на каком же основании… — договорить легионер не успел, Бенни прервал его нетерпеливым жестом:

— Пока это земля Вегаса, так что я бы не советовал тебе говорить со мной в таком тоне. И раз уж так получилось, что и я тоже очень многое вложил на эту затею, то вполне резонно, что я ожидаю отчета, а не отговорок. Не говоря уже о том, что мне хотелось бы понять, как твои люди проглядели побег Курьера и Вульпеса Инкульты?

— Это то, что я хотел бы узнать у вас.

«Молодые совсем не умеют держать себя на переговорах», — подумал Бенни и тут же поморщился, замаскировав это, впрочем, глотком воды из стакана.

— У меня? — переспросил он с наигранным удивлением. — Интересно. — Продолжать он не стал, давая Антонию возможность высказаться.

— Куда делась охрана?

— А разве не твоя сторона настояла, чтобы Курьера охраняли легионеры? — приподнял бровь Бенни.

Те самые легионеры, впрочем, уже давно пошли на удобрение за стенами Вегаса. Также, как и те, которые помогали ему перевести пленников из одного номера в другой.

Если хочешь, чтобы твою тайну не раскрыли — просто сделай так, чтобы тебя выдать было некому. За все время, что Бенни придерживался этого правила, случилась только одна осечка — и та, в целом, сослужила ему добрую службу.

— Что ж, если вы их не нашли, то поздравляю. В твои ряды, мой милый друг Антоний, затесались предатели. Не зря Инкульта славился тем, что способен разговорить даже камень, про Курьера я вообще молчу. Теперь у этих двоих есть зачатки армии, состоящей из легионерских воинов, отличная работа, — произнес он, не давая собеседнику опомниться. — А теперь еще Легион своими непродуманными действиями настроит против нас НКР и Фрисайд, который поверь мне, очень скоро обо всем узнает. И вместо того, чтобы пригласить их сюда, сделать свое предложение и объединиться с их лидерами, мы теперь должны будем вести долгую и возможно безуспешную, а также очень дорогую работу над созданием хотя бы видимости мира. Говоришь, это была твоя идея?

— Всему этому есть объяснение.

— Конечно. И какое?

Антоний промолчал.

— Ты зашел сюда уверенный в том, что ты сделал все правильно, не так ли? А теперь мой тебе совет: не думай, — Бенни улыбнулся. Он знал, что за эту отповедь Антоний уже его ненавидит. — Слушай, ты хороший парень и отличный легионер, наверное. Но ты еще молод, и тебе не хватает опыта. Я понимаю это. Я сам совершил в молодости множество ошибок. Да что в молодости — я совершил их всего лет десять тому назад, и последствия до сих пор перед глазами.

Этого должно было хватить для того, чтобы Антоний расслабился. Решил бы, что Бенни просто самодовольный дурень, не видящий, что ему уже начали пережимать горло. Пусть верит в это хоть какое-то время — до следующей проблемы, которая, Бенни предвидел это, обязательно должна была возникнуть. А вот о чем он не сказал, так это о том, что не все свои ошибки он успел искупить. И теперь ходит по тонкой грани чтобы не наделать новых. Но это он, Бенни. А вот если Антоний будет продолжать в том же духе, то его точно кокнут раньше, чем об искуплении вообще речь зайдет.

— Завтра я собираюсь выйти во Фрисайд, — добавил он. — Пора дать комментарий от Вегаса обо всем произошедшем. Будем давить на то, что разгром «Красного каравана» — трагическая развязка борьбы НКР и Легиона, а мы не имеем к этому никакого отношения.

«Так они нам и поверят».

— Понадобится охрана?

— Мы справимся своими силами. Если хочешь выиграть — надо уметь рисковать, — Бенни пожал плечами. — Мы должны показать, что не хотим войны.

И что же ты можешь мне предложить, булочка?

Женщина напротив совсем не похожа на «булочку». Даже учитывая, что в кои-то веки, она похожа на женщину. С их последней встречи она явно принимала ванну каждый день и сообразила для чего нужна расческа. Не то чтобы ему было до этого какое-то дело, но вести переговоры с женщиной, кажется, ему намного проще. Он знает о женщинах достаточно, чтобы рискнуть.

Но Курьер слишком умна для того, чтобы не уловить смысла — в булочке изюм, в ней — пули. Впрочем, это прозвище её точно немного смешит. Бенни отмечает дрожание губ и записывает себе одно очко… пол-очка.

А что ты еще хочешь услышать… котлетка?

Цап! Очень злая девочка. В их предпоследнюю встречу, благодаря усилиям Легиона, он действительно напоминал отбивную.

Ты же не хочешь сказать, что ты понятия не имеешь зачем ты меня сюда пригласила? — он усмехается, ощущая, что в этой усмешке слишком много растерянности.

Я имею. Ты мне нужен. Мне нужен такой человек, как ты. А зачем ты сюда пришел? — во взгляде Курьера дружелюбный интерес. Бенни не любит, когда на него так смотрят. По большей части от того, что сам предпочитает смотреть именно так.

Естественно, когда позволяют условия. То есть, не в ситуациях, подобных этой.

Хотел проверить, насколько я правильно тебя понял в нашу последнюю встречу. Особенно учитывая, что в предпоследнюю ты отказалась со мной дружить.

Он нервничает, от того слишком много пытается шутить и самому себе напоминает дешевого комика, выступающего в «Атомном ковбое». Как его звали-то… Не важно. Шутки у него все равно так себе.

Шестая не отвечает, что говорит о ней скорее хорошо, нежели как-то иначе, и только проводит двумя пальцами по лбу.

Изящный жест для того чтобы объяснить, почему дружба так и не сложилась.

Впрочем, я на тебя не в обиде, — добавляет он, но реплика повисает в воздухе. Шестая нейтрально улыбается, настолько нейтрально, что он уже не уверен, что действительно существует и говорит что-то. Это его злит. Злит настолько, что он решает пойти на ва-банк.

Я всегда считал, что женщине нечего делать у власти, — говорит он. В этом неизвестно чего больше: честности или отчаяния. — Особенно без мужчины.

Вот как? — в её голосе нет даже наигранного удивления.

Именно. Вы ведомы, вас терзают различные страсти и вы слишком многое ставите на чувства. Или у тебя другое мнение, пончик? — этот «пончик» вырывается скорее даже просто от желания увидеть её реакцию, нежели от чего-то другого.

Она улыбается и откидывается на кресле. В её жестах видно это покровительственное: ну, продолжай, что еще скажешь. То самое, что он терпеть не может.

По большей части от того, что это его жесты. Именно он должен сидеть напротив и изучать кого-то, решая принимать этого кого-то в партнеры или нет. И, конечно, в этом случае, никакой Шестой тут и в помине бы не было. Она лежала бы в своей неглубокой могиле и одной проблемой было бы меньше.

У меня нет мнения на этот счет, — она улыбается. — Но мне интересно твое. В общем-то, это главная причина, по которой ты здесь.

За грязноватым стеклом бара открывается умопомрачительный вид на Вегас и окрестности. Следя за мерцающими огнями, Бенни вдруг понимает, что он до сих пор готов сражаться за это место.

Да? А я думал, ты хотела просто повторить, — Бенни встает и подходит к панорамному окну. Он видит Курьера позади и свой темный силуэт, выделяющийся на фоне светлого отражения зала. Огоньки мерцают, словно подбадривая его.

Этот город… я чертовски люблю этот город, булочка. Он был самым прекрасным, что я видел в своей жизни, и, черт возьми, поверь мне, я знаю, что нет ничего лучше Вегаса. И скажи, есть что-то возбуждающее в том, чтобы смотреть на него вот так вот, с высоты. Вдвоем... Наедине.

Она молчит, но он не хочет оборачиваться, чтобы понять, о чем она думает. Его слова достаточно прозрачны, чтобы умная Шестая поняла их. Может, это не то, что она ждет от этого разговора, но есть две вещи, которые управляют этим миром…

Было бы прекрасно трахаться тут, в комнате с этим видом, ты об этом?

… секс и власть, и она владеет второй, а он вполне может через первую добиться обоих.

Ну, булочка, ты слишком упрощаешь. Разве тебе не хотелось бы кончить, глядя на свой город с высоты?

Я соблазняла тебя аллюзиями на курьерскую доставку, а ты меня — оргазмом у грязного окна?

Он прикрывает глаза.

Курьер смеется, а затем Бенни чувствует, как она приближается к нему и встает рядом.

Хорошая попытка, Бенни. Ты — именно то, что мне нужно.

Бинго.

Chapter Text

I hear the sounds you’re making but the words don’t ring true
There’s something here that didn't used to be
If there’s something wrong inside you, tell me now what you need
And together we can heal it, count on me

The Statler Brothers — «Count on Me»*

Ниптонская дорога

Солнце еще не успело полностью исчезнуть за линией горизонта, а Бун уже чувствовал, как его терпение подходит к концу.

Дело было в том насколько незаинтересованно выглядела Курьер. Конечно, у нее были все причины ощущать себя потерянно и неуверенно, но, черт возьми, не настолько же, что ему хотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть ... Или, может, заставить наконец поделиться тем, что с ней происходит.

Нет, она исправно шагала по пыльной дороге, не плелась, не ныла и совершенно точно не отставала, даже когда он прибавлял шаг, в тщетной надежде расшевелить её. Проблема была в другом — в том, что во всем этом отсутствовала она сама, как таковая. Бун бы не смог объяснить, что именно было не так, но это ощущалось во всех её движениях и до отчаянья тяжелым грузом ложилось на плечи.

— У тебя что-то болит? — наконец не выдержал Бун. Курьер посмотрела на него с недоумением:

— Что?

— Мы прошли неполные три мили, а такое ощущение будто ты их уже с сотню пробежала, — ответил он.

Курьер промолчала, глядя себе под ноги. В сером свете быстро темнеющего неба, она сама казалась какой-то сероватой. Без яркости розовых волос она выглядела уставшей, опустошенной, словно оболочка, лишенная чего-то важного.

Впрочем, ему хватило ума сообразить, что дело вовсе даже не в розовых волосах.

— Помнишь, мы наткнулись на кинотеатр? — вдруг спросила она, словно даже не обращая внимания на его слова.

— Ты о чем?

— Кинотеатр. Мы с тобой поймали сигнал и пришли туда, устроили ночевку, а потом я попала в Дыру?

— Хм.

Как же просто это прозвучало из ее уст: «А потом я попала в Дыру», но для него ничего простого в этом не было, потому что с его точки зрения её исчезновение не было таким уж тихим и мирным событием. Начать хотя бы с того, что они пришли на какой-то подозрительный сигнал к обычной помойке, которую Курьер обозвала «кинотеатром». Обнаружили, что в отмеченной точке нет ничего интересного — даже толкового хлама на продажу, — почти повернули назад, но натолкнулись на толпу огненных муравьев, решивших пройти своей колонной, преграждая дорогу обратно. Пока они ждали, когда минует эта опасность — стемнело, пришлось разбить лагерь, а посреди ночи Бун проснулся, чтобы увидеть, как Курьер исчезает во вспышке белого света.

Два дня — черт возьми! Два дня! — он ждал, когда она вернется обратно. Он облазил все окрестности, пытаясь найти её след. Забирался на скалы, окружавшие кинотеатр, только чтобы непонятная сила отбрасывала его на камни, не пропуская к своим секретам. Отчаявшись, он не знал, что делать. Не верилось, что все закончилось именно так.

Он вернулся в Новак, и только дурацкое ощущение, что Курьер не может сгинуть на полпути к своей цели (это была иррациональная, странная вера, подстать этой странной женщине) мешало ему совершить какую-нибудь самоубийственную глупость.

Она появилась, как ни в чем не бывало, отпила из бутылки бурбона, бросила ему флягу с водой и потребовала, чтобы он немедленно протрезвел: «На кой ты кому сдашься с дрожащими руками, а?».

Сообразив, что пауза затянулась, Бун кивнул:

— Да, помню это место.

— Как туда идти?

Прозвучало это тихо, но Бун застыл.

— В смысле?

— Да черт возьми. Что тут непонятно? — рявкнула она. С сухих кустов вспорхнули несколько воронов. — Я не помню, как туда идти! Я даже толком не могу понять, где мы и куда идем.

— В сторону Ниптона. Это если следовать тому направлению, какое мы сейчас взяли. Пойдем чуть южнее — пройдем мимо бывшего Серчлайта, но нам с тобой к шахтам ни к чему. Западней будет Примм.

— Черти что, — пробормотала Курьер и утерла рукой лицо.

Буну вдруг бросилось в глаза, что на её запястье нет такого привычного пип-боя. Это могло бы объяснить возникшую путаницу, если бы только он не знал, что Курьер была способна ориентироваться в Мохаве и без карт, чему он уже был свидетелем. В конце концов, она добралась из Вегаса в Новак. Вряд ли она учила этот маршрут наизусть специально, чтобы прятаться там, когда Легион все же захватит Вегас.

— Что с тобой? — спросил он.

Он хотел, чтобы его слова прозвучали нейтрально, но получилось грубовато, будто он её в чем-то обвинял. Не удивительно, что она сразу ощетинилась:

— Просто не помню дурацкую дорогу. Вот и всё. А если волнуешься, что заведу куда-то не туда, то Новак за твоей спиной.

— Прекрати драматизировать, — ответил он, не зная, как ее успокоить. Она была явно на взводе, что было на нее непохоже. Причем это была не злость, не растерянность, не отчаяние, а что-то, чему он и слово подобрать не мог, но как-то связанное с её бесцветностью, которая настораживала его всю эту дорогу. Кажется, он её такой никогда не видел. — Как минимум, мы идем в правильном направлении.

Курьер кивнула, затем села прямо на остатки асфальтовой дороги и застыла, уткнувшись лицом в колени.

И вот тут Бун точно осознал, что он понятия не имеет, что им делать.

Ему совершенно не нравится это самое Содружество — сыро, липкая грязь, покрывающая все кругом, ветхие и гнилые строения, холод, какое-то нездоровое количество гулей и убогость во всем. Бледные лица людей, с которыми им приходится вести дела, смешиваются в памяти в единый ком неприятных воспоминаний, сдобренный этим непривычным, слишком тягучим восточным выговором жителей, от которого слипаются глаза.

Они явные чужаки в этих землях: их выделяет даже не загар, не клеймо Нью-Вегаса на браминах, а что-то иное, чему, возможно, и названия нет.

Смотри, о нас все же напечатали в газетах, — радуется Курьер, размахивая листком.

Бун ухмыляется совершенно неловко, что идеально совпадает с его ощущениями:

Здорово.

От её радости почему-то становится горячо по всему телу.

Нет, представляешь, о нас пишут в газетах! Так и пишут: «Караван Нью-Вегаса»! — она смакует происходящее, наслаждается моментом, доступным ему только через ее радость.

Ну а как им еще писать? — пожимает он плечами. Она шутливо машет на него газетным листком и убегает читать объявление о караване Мигелю, шагающему впереди с ведущей парой браминов.

Что, шеф, солнышко все же нагрело твои щечки? — Малькольм, бывший рейдер, а теперь охранник каравана, не скрывает своей улыбки.

Бун и сам ощущает, как лучится от радости Курьера, по своей дурацкой привычке перенимая её состояние. Глядя в ее спину, он отвечает единственное, что возможно в подобной ситуации:

Заткнись.

Странный звук — точно колокольчик, — раздался совсем близко, прервав внутренние мучения Буна о том, что же ему стоит сделать.

— Курьер, — произнес он нерешительно, точно опасаясь, что ему просто мерещится этот звук. Впрочем, по тому, как она вскинула голову, стало ясно, что звук ему не показался.

— Что это?

— Быстро к скалам, — не терпящим возражения тоном ответил Бун.

Она подскочила, словно на пружинах, и метнулась в темноту от дороги. Рекс побежал за ней. Бун помедлил немного, чтобы убедиться, что она не собирается совершить глупость, кинувшись на звук, к примеру, и после этого последовал за ней.

Она притаилась за горным выступом, который надежно скрывал ее, оставляя возможность наблюдать за дорогой.

— Ты тут? — услышал он, когда приблизился.

— Да, — произнес он на выдохе. Она протянула ему руку, помогая забраться на выступ. Очутившись рядом, он вытянулся на скале, ощущая тепло от её тела.

Они замерли, ожидая, что последует дальше.

Звук колокольчиков приближался.

— Караван, наверное, —шепнула она.

Бун поморщился.

— Может быть. Но колокольчики? — удивился он. Браминам иногда надевали на сбрую колокольчики, но на его памяти это делалось только днем, чтобы привлечь потенциальных покупателей. Оповещать в темноте, что рядом идет караван было, по меньшей мере, неразумно.

Это был явный признак самоуверенности, а в Пустошах лишь немногие отличались этим. Хотя бы от того, что самоуверенность не самое полезное качество для выживания.

Звук приближался, и они уже видели смутные силуэты в темноте. Это действительно был караван.

Бун хотел уже прокомментировать умственные способности владельца, как Курьер шевельнулась, привлекая его внимание, и неожиданно поднялась во весь рост.

— Я знаю, кто это, — воскликнула она и спрыгнула на землю.

«Черт бы тебя побрал», — только и подумал Бун, надеясь, что успеет заставить ее вернуться.

Он выскочил вслед за ней на дорогу, когда Курьер уже бежала к темному силуэту в ковбойской шляпе.

— Бун, — крикнула она. — Иди сюда! Это Кэсс.

Chapter Text

Stay beside me, here beside me
Stay beside me day after day.
When I'm feeling blue, let me look at you.
Oh my darling, please won't you say...

Ritchie Valens – Stay beside me*

30 октября, где-то на севере от Нью-Вегаса

Пробуждение было неприятным. Кто-то плеснул ему в лицо водой и приказал подняться. Маккриди не помнил, кто это был: после того как на его голову обрушилась крыша финансового отдела, где он надеялся укрыться, он еще не до конца пришел в себя. Он прошел совсем немного, и в то же время слишком много, для воющего от боли тела.

Следующее, что он помнил, как кто-то почти тащил его на себе, поддерживая, не давая упасть По его смутным воспоминаниям — это был Блейк. Затем снова только темнота и боль.

Что произошло за период небытия он не знал, выныривая из темноты в очередной раз и обнаруживая себя лежащим на земле.

За короткое время он уже дважды предпочёл бы умереть, но раз за разом оставался жив. И сейчас было слишком больно, чтобы радоваться этому.

Маккриди попытался разлепить склеенные грязью веки, но даже это движение отозвалось острой болью в голове. У него не получилось ничего толком разглядеть – освещение было слишком тусклым. Тогда он попробовал сесть, но головная боль тут же усилилась и распространилась по всему телу.

Досталось ему, видимо, очень даже неплохо .

Он чувствовал, что рядом с ним кто-то сидит. Кто-то, кто сейчас осторожно, едва касаясь, протирал влажной тканью его лицо, принося мимолетное облегчение. Кто-то... хорошо бы, если это был Нейт. Но он сам не верил в эту иллюзию. Потому что они сваляли дурака, и Нейт далеко. Потому что не надо было ему, Маккриди, никуда уходить.

Он опять попробовал разлепить веки. Попытался оглядеться, но зрение никак не хотело к нему возвращаться, а глаза снова закрылись.

— Если ты считаешь, что порция суровой реальности тебе не помешает, то можешь поговорить со мной, — раздалось откуда-то. Маккриди снова приоткрыл глаза. Голос был незнакомым. Конечно не Нейт, неоткуда ему здесь взяться. Он остался в Содружестве. А Содружество очень и очень далеко отсюда.

— Я могу дать тебе воды и ещё раз осмотреть твои раны, но только если ты не собираешься умереть прямо на моих руках. Я пережил не самые приятные сутки, полагая, что ко мне подселили кого-то, стремившегося по своему состоянию к положению mortui*. Впрочем, ты пришёл в себя — это уже обнадеживает.

Маккриди слышал говорящего, словно через толщу воды, и не мог даже понять, о чем тот говорит. Уловил только интонацию: угрозы в ней не было. Он не успел ещё раз попробовать приоткрыть глаза, как кто-то — видимо, все тот же человек — снова коснулся его пересохших губ влажной тканью.

— Вот, так будет лучше. Если не будешь дергаться, я протру все лицо. — Слова не разошлись с делом. Прикосновения были деликатными, но умелыми, и Роберт даже подумал, что явно был не первым пациентом у этого человека.

— Я уже осмотрел твои раны, пока ты лежал тут без дела. Хорошая новость — внешне ты почти целый, правда, синий цвет кожного покрова не совсем твой родной. Так, теперь попробуй шевельнуть пальцами, если ты понимаешь меня.

Маккриди с трудом сжал и разжал кулаки. Движение отозвалось болью, но не такой острой, как та, что пульсировала в его висках.

— Отлично. У тебя частично разошлась рана на плече, пришлось слегка подштопать. К несчастью, тут совершенно неподходящее место для операционной, но мы старались. Возможно повреждение головного мозга, но внешне — только гематомы. Давай-ка повернем тебя на бок, на случай если тебя вдруг начнет мутить.

— Не… надо, — выдавил из себя Маккриди. Он хотел еще добавить «спасибо», но слова давались с трудом, и от приложенных усилий его стошнило.

Человек придержал его, помогая не упасть.

— Это ничего, — проговорил он. — Это нормально.

Маккриди облокотился на его плечо, сохраняя сидячее положение, чувствуя, как сводит спазмами желудок.

Ему протянули воды. Маккриди кое-как ополоснул рот, сделал пару глотков. В глазах опять потемнело.

- Я бы на твоем месте поспал. Смотреть тут не на что. И бежать некуда. Спи.

Маккриди еще попытался сосредоточиться, зацепиться ускользающим сознанием за последнюю фразу. Бежать некуда... Но его уже аккуратно положили обратно, подсунув под голову что-то мягкое. Маккриди чувствовал, что глаза его слипаются против воли, слабость окутывает все тело, берет свое и он, так и не зная, где находится, провалился в сон.

Последнее, что он услышал — посторонний голос, тихо спросивший, словно спрашивающий не хотел быть замеченным:

— Ну как он, Геннон? Не зря возились?

— Выкарабкается, dis volentibus **.

Торн ему нравится намного больше Стрипа, тут он чувствует себя как будто на своем месте. Огромная арена, на которой сражаются с различными тварями смельчаки, звенящие крышки, сброшенные на реальные ставки, — все это ему намного ближе, чем стерильный порок, царящий в глянцевых, залитых искусственным светом казино. Тут, по крайней мере, все честней.

Освоился? — Бун садится рядом с ним и протягивает ему открытую бутылку пива. — На, держи. За счёт заведения .

Это ещё с чего?

Мне знакома владелица этого цирка, — пожимает тот плечами. — Она не слишком щедра, но сегодня удачный день.

Они с Буном не друзья, не коллеги, Маккриди чувствует, что за предложением начальника пойти в Торн стоит что-то другое — не ясно только, что именно. Бун слишком себе на уме, чтобы Роберт брал на себя смелость что-то утверждать.

Маккриди оглядывается по сторонам:

Много ставок?

Тут всегда много ставок. Главное, на что ставят. Ты не хочешь? — Бун кивает в сторону арены, меняя тему.

А можно?

Почему нет?

В другой раз, — решает Роберт и отпивает пиво.

Он ещё обязательно попробует себя в Торне. И не один раз.

Chapter Text

I was at the bar with my drinkin team,
It was me Jack Daniels and my homey Jim Bean.
We were kinda blitzed and we were trying to behave Y'all
when in walked a soldier he was from the fuzzy naval.
We were fallin, stumblin, crawlin
her come da police, Captain Tom Collins,
and the rapper said freeze
he said "hands in the air and hand over your keys".

The Champs — “Too much tequila”*

Все еще ночь с 29 на 30 октября
Ниптонская дорога

Как это ни удивительно — это действительно была Кэсс. Рыжая заноза Кэсс, женщина, обладающая самым непримиримым и упрямым характером на свете, подруга, которую Бун был чертовски рад видеть всегда... но не сегодня.

Нет, сегодня он точно предпочёл бы её не видеть, учитывая её длинный язык. Они с Курьером только-только наладили хрупкий мир, он начал надеяться, что скоро сможет понять, что с ней творится! Нет, встреча с Кэсс была совсем не тем, что могло помочь ему сделать все проще.

— Ну что, красотка, вылезла из своей башенки? — хмыкнула Кэсс, после долгого объятия с Курьером. — Что так? Надоело, наконец-то? А ты, зануда, тоже решил: ну её к черту, эту оседлость? — повернулась она к Буну. Мужчина пожал плечами.

— Я бы сказал, оседлость решила: ну его к черту, меня. — ответил он.

— Вот как? — Кэсс насторожилась. — Так, ребятки, сдаётся мне, я буду самой распоследней дурой, если пропущу это мимо ушей. Ну-ка, черти, выкладывайте, что снова за кипиш?

Она обвела их взглядом, явно требуя пояснений. Взгляд её ожидаемо остановился на Курьере — то, что Крейг Бун не силён в объяснениях, знали, кажется, все.

Зато у Буна появилось время оглядеть караван Кэсс — в этот раз совсем небольшой, словно какое-то предчувствие заставило компанию «Кэссиди и Нью-Зайон» предусмотрительно не рисковать.

На браминах стояло клеймо в виде лошади, а среди погонщиков и многочисленной охраны были только бывшие дикари — многие из них были покрыты племенными метками с ног до головы. Буну до сих пор было странно думать о том, что Кэсс продолжает работать с ними. Хотя уже не так, как в первый раз, когда её караван зарегистрировался на его территории.

Тихие и скромные (благочестивые, как козырнула бы словом Курьер) бывшие дикари и ругающаяся, как сапожник, оторва Роза Кэссиди были не самой очевидной командой для успешного бизнеса, но, видимо, каким-то образом, трудолюбие одних в сочетании с пробивным характером другой, заставил эту безумную идею приносить своим владельцам немалую прибыль. Он несколько лет наблюдал картину того, как Кэсс решает вопросы: жестко, быстро, максимально эффективно. И видел насколько осмотрительны в своих сделках ее партнеры. Кому уж больше повезло от этого союза — он не мог предположить, да не его это было и дело. Тем более, что сейчас его больше интересовало другое.

— Вы идёте из Зайона? — спросил он, перебив Курьера, которая как раз подбиралась к сути произошедшего в Нью- Вегасе: слова ей явно давались с трудом, потому история подзатянулась.

— Да, — кивнула Кэссиди.

— Зачем тогда вы сделали такой крюк? Что-то с Проходом?

— О, судя по всему, наш маршрут напрямую связан с тем, что у вас тут приключилось, — заметила Кэсс. — Впрочем, об этом вам лучше поговорить с другим человеком.

«Это не торговый караван», — совершенно отчётливо понял Бун. Эта догадка объясняла, почему в караване было так много охраны.

Словно услышав Кэсс, рядом с ней появился один из охранников. Бун понял, кто это ещё до того, как узнал его имя, заметив плотно перебинтованные руки. Он никогда не видел этого человека, — и не то, чтобы жаждал познакомится.

— Привет, Курьер, вот и пришлось свидеться, — проговорил этот человек, приподнимая шляпу погонщика. Лицо его тоже было закрыто бинтами.

— Грэхем?! — Бун уловил в голосе Курьера радость, и это ему не понравилось.

— Да, правильно говорят, что горы не сойдутся, а люди встретятся. Я как раз собирался навестить тебя, а вот и ты, — ответил бывший легат.

— Что ты здесь делаешь? — настороженно спросила Курьер.

— Решил выяснить, почему мои ребята исчезают на твоих территориях.

Бун взглянул на Курьера: та, казалось, побледнела ещё больше, если это возможно.

— Вот, значит, как, — ответила она, и по ее тону было понятно, что это для неё было неожиданной и очень неприятной новостью.

Как, впрочем, и для Буна. Он поймал на себе взгляд Кэсс и ответил ей, пожав плечами.

Чтобы ни происходило, дело обстояло серьезней, чем он мог представить всего несколько дней назад.

Кэсс появляется в «Красном караване» где-то года через три после победы Курьера и через полтора, после того, как решается последовать совету и попробовать свои силы в Зайоне. Ей тут больше ничего не угрожает: «Караван» теперь не формальная территория НКР, не ее торговое представительство: от прежнего статуса осталось только название.

Бун не сразу узнает Кэсс, хотя зычный голос, командующий во дворе, кажется ему знакомым.

Ого, то-то я думала, имя знакомое, — удивляется она, когда заходит в его офис. — А я была уверена, что ты на Стрипе прохлаждаешься.

Бун внутренне морщится, но только пожимает плечами в ответ.

А ты, я смотрю, не сдалась, — замечает он. — Как там твои дикари? Ты все еще с ними?

Ха, ну сдаться — это не про меня. Ничего, толковые ребята. Вот решили, что уже готовы выйти на большой рынок.

Молодцы. Надолго вы к нам?

Как дела пойдут. Мы для начала осмотреться. Ладно, вот тебе бумаги, я пока проверю, все ли в порядке. Вечером зайду. Выпьем за встречу. Угостишь?

Заходи. Угощу.

Они пьют полночи, вспоминая прошлое и делясь новостями, говорит больше Кэсс. А между тремя и четырьмя часами ночи, когда они уже не сидят чинно за столом, а полулежат, развалившись, на потертом диване, и пьют, передавая друг другу бутылку виски, отставив в сторону ненужные стаканы, Кэсс бормочет:

Черт, Бун, а я была уверена, что все сложится по-другому.

Это как? — интересуется он неосмотрительно.

Ну там любовь до гроба и все такое, — он каменеет, но она продолжает, не обращая внимания, — хотя нет худа без добра. Тебя теперь, наверное, хочет трахнуть каждая баба в этом городе и его окрестностях.

Это ещё почему?

Ну от тебя откусила кусочек Курьер, ты такой здоровый, хмурый, загадочный, да и не урод. Что бы не трахнуть.

Черт, Кэсс, ты пьяна.

Черт, ты такой догадливый, — хрипло смеётся она. Их лица слишком близко, мозги слишком пьяны, а желания слишком схожи, чтобы противиться неизбежному.

Ночь ещё не окончена, когда она, полуголая, отпивает виски, перекинув ноги через Буна.

Неплохо вышло, да? — спрашивает она.

Неплохо, — соглашается он. «Зря все это», — стучит навязчивой мыслью в голове. Он отмахивается от этой мысли.

Какая разница.

Chapter Text

Gonna lay by the river gonna rest my eyes
Cause I know this time tomorrow, there ain't gonna be blue skies
I walk a lonely mile so many years I roam
I'm sinking slowly so low
Lord won't you take me home

Raphael Lake, Royal Baggs —Devil's Gonna Come*

Ниптонская дорога
Ночь

Курьер подбросила в маленький костерок сухих веток и уставилась на огонь.

Пока она помогала Кэсс, Грэхему и их людям устраиваться на привал, мысли отступили, но стоило только отсесть от большого костра, вызвавшись побыть часовым — мера безопасности, которая всегда необходима, а также возможность пообщаться без лишних свидетелей, — оказалось, что проблемы ожидаемо никуда не делись.

Проблем было слишком много, и они продолжали катиться, словно камни с горы одна за другой и заваливать ее своей тяжестью.

Она могла посидеть одна и в тишине какое-то время — Грэхем и Кэсс не собирались сразу начинать серьезный разговор, явно понимая, что все, что случилось уже случилось и небольшая отсрочка уже ничего не поменяет.

Курьер со смазанным чувством осознала, что она действительно потеряла власть над Вегасом. От этой мысли перед глазами вдруг все поплыло. Она заморгала, пытаясь восстановить зрение.

— На, погрейся, — раздался голос Грэхема. Он сел рядом и протянул ей жестяную чашку.

Она даже не поняла, когда он успел подойти. «Хорош часовой», — хмыкнул мозг.

Курьер кивнула.

Сидя невдалеке от пустынной дороги, в темноте, когда только искры от костра освещали холмы, она вдруг подумала, как было бы хорошо, если бы она никогда не принимала заказ на доставку, никогда не видела Нью-Вегас, никогда не была главой Вегаса. Чтобы ничего этого не было.

Это острое желание захлестывало ее все сильней и сильней, пока она не почувствовала, что Грэхем все еще пристально смотрит на нее.

— Ты в порядке?

— Да, конечно. Спасибо. — Курьер дежурно улыбнулась. Грэхем был одним из самых честных людей, которых она знала. Одно время он даже был ее ориентиром в этом, пока она не поняла, что порой человек сам не замечает, как ложь обволакивает все вокруг и его самого.

А теперь — ей приходиться врать ему, словно после стольких лет она не может найти занятие получше.

— Что случилось? Ты говорил, что кто-то пропал, — добавила Курьер после молчания.

—Да. Одновременно пропали несколько наших почтальонов, мой советник, пара разведчиков.

Она кивнула и по старой, почти забытой, но так быстро вернувшейся, привычке поискала взглядом Буна, надеясь, что он может помочь ей. Но его рядом не было. Взгляд Курьера переместился к костру, где кружком сидели люди Грэхема. Бун был рядом с Кэсс. Они тихо беседовали чуть в стороне от остальных. Не то чтобы ей было до этого дело — и все-таки неприятно резануло.

«Ты сама не знаешь, чего хочешь», — сердито шепнул мозг. Пожалуй, она почти привыкла к тому, что ему всегда есть, что сказать, но лучше бы он молчал.

— Все на нашей территории? — спросила она после затянувшейся паузы.

— Сложно сказать, потому я и медлил. Но направлялись они к тебе.

Бун и Кэсс явно радовались встрече. И это отчего-то омрачало настроение Курьера все сильней и сильней. «Может от того, что ты погрязла в жалости к себе?» — предположил мозг.

— А зачем они шли? — она с трудом продолжила разговор.

— По разным причинам. И в том числе из-за наших старых знакомых. Последний должен был предупредить тебя, что мы идём не торговать, а разбираться. Впрочем, теперь я вижу, что ошибался. Надо было сразу идти воевать. Жаль только, что мы опоздали.

Курьер хмыкнула. Будто они могли что-то противопоставить Легиону.

— И что теперь? Вегас потерян, — произнесла она. Вот она и озвучила это вслух. Легче не стало. Тяжелей тоже.

— И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и произрастания земли, — тягуче произнёс Грэхем. Курьер вздрогнула, несмотря на то, что от костра шло тепло.

— Это ещё что такое? — спросила она.

— Книга Бытия. Ты забирала её с собой из Зайона.

— Так и не прочла. — «Даже не открыла»,— вмешался мозг. — Слишком много имён.

— Ясно, — спокойно ответилГрэхем. И одновременно с ней поглядел на Буна и Кэсс.

Курьер, словно собака, зализывает поверхностную рану на руке, нанесённую очередным карательным отрядом Легиона. Мертвые легионеры лучше, чем легионеры живые, и все же ей начинают надоедать и те, и другие.

Что ты хочешь, у них с тобой священная война, — словно читает ее мысли Бун. Он тоже выглядит потрепанным, особенно смущает подбитый глаз, оплывающий нездоровой фиолетовой краснотой.

Снайпер с подбитым глазом — что за нелепость. Курьер качает головой. Все зашло слишком далеко.

Надо потеряться на время. По одиночке нас сложней найти.

Вот как.

По Буну видно, что он понимает это по-своему: как будто она предлагает не столько «потеряться», сколько разойтись. У них не ладится в последнее время, после Биттер-Спрингс, словно доверие, с которым он отдал ей свою тайну, разрушено... чем?

Что будешь делать? — спрашивает он. Он давно уже не задаёт вопросы, потому это кажется хорошим знаком.

Пойду в Зайон. Я поймала сигнал от «Доброго пути» дня три назад. Им нужны люди. А ты что думаешь?

Что-нибудь найдётся.

Они молчат, избегая глядеть друг на друга. Наконец она все же спрашивает:

Ты ведь не передумаешь… когда я вернусь?

Его взгляд останавливается на двух шрамах на лбу Курьера.

Нет. Я буду ждать.

Они расходятся, не попрощавшись.

— Вы все равно идёте в Вегас? — спросила она. Смешно сидеть и пялиться на других. Проблема была в том, что она не чувствовала никаких сил, чтобы придумать хоть какой-то план.

— Да. Старый Легион несколько лет был вполне мирным соседом, насколько это возможно. И ты знаешь это сама. Но после переворота Легион снова баламутит воду. Продолжит так дальше — плохо придётся всем по эту сторону Колорадо. Они уже, судя по всему, заняли Северный проход, блокировали Вегас — такое ощущение, что в этот раз они действуют осмотрительней и хитрей. Мы идём караваном, решим текущие дела, поймём — стоит ли сохранять договоренности... с новым правительством.

Он совершенно не щадил её чувства. Ей хотелось задать очень много вопросов: и о том, что происходило в Аризоне, и о том, что происходит сейчас. Ей было горько от мыслей, как много она упустила, и скольким придется расплачиваться за ее ошибки.

— Тебе не кажется, что ты будешь слишком заметен для них? Легенды так просто не стираются из памяти, — спросила она.

— Для этого у меня есть Кэссиди. Не обязательно мозолить всем глаза, когда можно оставаться в тени и быть в курсе всего.

— Да. Инкульта сказал бы то же самое, — кивнула она. Грэхем не отвлёкся от чистки оружия, но бросил острый взгляд на Курьера.

— Он ещё жив?

— Был. Несколько дней назад. Сейчас не знаю. Он собирался в Легион — узнать, что там происходит.

— Ну пусть ему поможет Господь. Какие твои планы?

— Я... — она пожала плечами. — Мне нужно время, чтобы понять, что я могу сделать.

— Не лучше ли тебе будет это решать поближе к Вегасу?

От ответа ее отвлёк Рекс, прибежавший откуда-то от холмов, куда рванул охотиться на кротокрысов. Зарычав на Грэхема, пёс не сразу улёгся у её ног.

— Он не любит людей в шляпах, — пояснила Курьер.

— Ясно, — ответил собеседник, но не предпринял никаких действий.

— Раньше сразу бросался, но с годами стал спокойней, —неловко продолжила она, нагибаясь, чтобы почесать пса по голове.

— Если ты собираешься уйти — уходи. Лучше сейчас. Не теряй время. А потом ты должна вернуться, потому что ты приняла эту ношу. Поздно молить, чтобы тебя миновала Сия чаша. — Она ничего не ответила, не успела — Грэхем уже встал, чтобы уйти.

— Да благослови тебя Бог. И тех, кто с тобой, — ей показалось или в его голосе мелькнуло сожаление?

На это ей тоже совершенно нечего было ответить.

Ты неплохо стреляешь. Кто тебя учил?

Один снайпер.

Хороший стрелок. Он поставил тебе руку. Мне бы такого парня в команду. Мои дикари — крепкие и хорошие ребята, но совсем недавно огнестрела боялись, как огня, да и до сих пор не преодолели это полностью.

Они сидят на берегу прозрачной, как стекло, реки, ожидая удобного момента для того, чтобы пройти по руслу поближе к лагерю Белоногих.

Курьер гладит снайперскую винтовку. Движение искреннее, хотя она понимает, что повторяет за Буном — это его жест.

Слишком много налипло на неё от него, словно она специально перенимала его привычки за неимением собственных.

У него военная выучка. Он из НКР.

Разведбатальон? — предполагает Грэхем.

Курьер так давно молчала о Буне, а ещё она так скучает, что не может сдержаться — ей хочется говорить о нем, раз уж есть кто-то, кто может выслушать.

Да, он был там. Ушёл... после одной истории с Ханами.

Даже упоминание о Биттер-Спрингс портит ей настроение.

Ясно. — Грэхем смотрит на воду, затем вглядывается в заросли на другом берегу. — Нам пора. Готова?

Вместо ответа она встаёт, не выпуская оружия из рук. И в этом жесте тоже слишком много Буна.

Chapter Text

People, don't you understand
the child needs a helping hand
or he'll grow to be an angry young man some day
Take a look at you and me,
are we too blind to see,
do we simply turn our heads
and look the other way

Elvis Presley — In The Ghetto*

29 октября, Форт
ранее утро

Выслушав Анжелу, они переглянулись и, без слов поняв друг друга, вышли из палатки. Им было что обсудить.

На улице уже ощутимо посветлело, но в воздухе не было привычной ночной свежести — тянуло гарью из-за стены, где догорал офис «Красного каравана».

Король вдруг понял, что отвык от этого запаха за относительно спокойные годы жизни под крылом Курьера.

— Я пошлю ребят проверить, что там сейчас происходит.

Король обвёл собравшихся взглядом. После рассказа Анжелы, который постоянно прерывался огромным количеством вопросов, это было первое предложение, которое предполагало хоть какие-то дальнейшие действия, и Король был доволен, что именно он его озвучил.

— У меня мало людей, но, если есть выжившие, мы примем их. Надо будет доставить их сюда. Справятся? — подала голос Джули.

— Да, — он никогда не сомневался в своей банде. Может они и были шалопаями, но умели острожно действовать, что бы о них ни говорили. — Если что этот, как его...

—Ты про супермутанта? — уточнил Гаррет.

— Да, — он кивнул. — Поможет. Кстати! Где он?

— Где-то во Фрисайде. Сюда он не зашёл, — ответила Джули.

«Отлично, у нас тут ещё и супермутант без присмотра».

— Значит, Курьера нет на Стрипе, а «Караван» горит за его пределами. Зато есть... — Гаррет запнулся. — Ох, черт, только этого нам не хватало. Сейчас бы пригодилось что-нибудь выпить.

— Что, в «Атомном ковбое» по такому случаю выгодные предложения? — съязвила Джули.

— Хорошая идея, в тебе есть предпринимательская жилка. Не хочешь присоединиться к нашей тёплой компании?

— Без шансов, Гаррет, — Джулия скривила губы.

«Что-то новенькое», — подумал Король, — «Гаррет пытается с кем-то заигрывать».

Король кивнул на полог палатки, где осталась кучка выживших из «Каравана», переводя тему:

— А с ними что?

— Серьезно раненые останутся. Остальные по желанию.

Повисло молчание, в котором ощущался тяжелый вопрос: «что делать дальше?». Они посмотрели друг на друга и отвели взгляды, потому что, никто из них не мог ничего предложить.

— Черт, эти легионеры... их только не хватало, — бросил Гаррет в сторону. — Не войной же нам идти. Формально мы вообще с Курьером никаких серьезных дел не имеем... не имели. Об этом и будем помнить.

— Ну это тебе особо не поможет, когда они придут уничтожать твой бар, — ответила Джули.

— Курьер неплохо устроилась — кинула подлянку и смылась, прихватив своего хахаля, — отреагировал Гаррет.

— Ты сейчас так злишься, потому что тебе ещё твоей сестричке объяснять, что вы скоро банкротами станете? — протянул Король, прикуривая сигарету. Они все, конечно, имели одинаковый вес во Фрисайде, и это заставляло их прощать друг другу мелкие недостатки, но сейчас Джеймс был слишком суетлив. В конце концов, им всем было страшно.

— Ты мою сестру не трогай, Король. У меня хоть сестра есть, а не толпа неудачников.

— Слабо, Гаррет.

— Прекратите. У меня от вас голова болит. И дайте сигарету, — Джули приложила пальцы к вискам.

Король достал из кармана пачку и протянул ей. Джули вытянула сигарету и жестом попросила огня. Гаррет, словно ждал этого и тут же чиркнул зажигалкой, прикуривая ей.

— Спасибо, — поблагодарила она.

«А между ними все же что-то есть или было», — почему-то решил Король. Это его удивило, но он привык доверять своему чутью, а главное, всегда считал, что неплохо разбирается в психологии.

Когда-то это помогло собрать целую банду, которая стала ему ближе, чем семья.

— Джули, у нас гости, — к ней подошёл один из молодых врачей. Он сильно запыхался, пока отыскал их, курящих за палаткой.

— Что случилось? — с надеждой спросила Джули. — Кто-то из выживших?

— Нет, это Председатели. И с ними — Бенни!

Если бы внезапно налетел ветер и унёс Фрисайд куда-нибудь к Колорадо — они бы удивились меньше, чем сейчас.

— Ну началось, — тоскливо отреагировал Гаррет.

Король молча с ним согласился.

Существует правило: Король не ходит в «Атомный ковбой». Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Существует и второе, такое же негласное: скорее небо обрушится на землю, чем кто-то из близнецов переступит порог «Школы» Королей.

Но, когда в городе появляются Последователи и занимают старый Форт, Гаррет и Король встречаются на перекрёстке между их заведениями.

Выяснилось что-нибудь? — спрашивает Гаррет.

Король курит, прислонившись к двести лет как не работающему фонарю.

Нет. Неужели никаких слухов?

Говорят, они святоши, — Гаррет кривится. — Бессеребреники. Собираются помогать Фрисайду выживать.

Только этого не хватало, — отвечает Король. — Если нам ещё и выживать будут помогать — то совсем дело плохо, — он глухо смеётся. — Надо наведаться к ним, как считаешь?

Надо. По-соседски.

Они расходятся, не слишком убедительно делая вид, что каждый просто вышел на короткую прогулку.

— Так-так-так. Да тут все в сборе? Прекрасно. — Они трое только вышли из-за палатки, как их тут же встретил этот мягкий голос. — Вы в курсе, что у вас за воротами стоит супермутант? Это у вас модное домашнее животное такое?

Бенни оказался плотноватым мужчиной, в клетчатом пиджаке и с широкой улыбкой на смазливом лице, которой не верилось ни на грош. Вокруг него, словно телохранители, стояли Председатели. Они иногда забредали во Фрисайд в поисках развлечений, потому угадывались легко.

— Чем обязаны? — сухо поинтересовалась Джули. Король даже немного восхитился ее тоном.

— Зайка, ты, наверное, Джули, да? Тут у вас какой-то кипиш, а мы там теперь заснуть не можем, — ответил Бенни.

— У нас свои неприятности, у вас свои. Или ты не в курсе, что Стрип не имеет прав вмешиваться в дела Фрисайда? — спросил Король.

— О, какие вы. А я тут пришёл с миром, — Бенни развёл руками.

«Фигляр», — мелькнуло в голове Короля с неприязнью. Он не любил таких людей. Хотя, быть может, на его реакцию влияло и то, что он знал, в чем этот человек замешан.

Какой бы Курьер ни была — она крепко вплелась в историю Фрисайда, стала единственной женщиной в банде Королей, расположила к себе Последователей и чем-то помогла Гарретам, раз они не отказывали ей в поддержке. Она была своей, и ей прощалось многое.

Бенни же тут в глаза никто не видел и не очень по этому поводу переживал.

— И что же тебе нужно? — спросил Король.

— Не так много. Хочу сказать, что слухи уже, наверное, дошли до вас. У нас на Стрипе небольшое изменение. Было бы здорово, если бы вы сохраняли нейтралитет.

Король переглянулся с Джули.

— И что же это за «нейтралитет»? — внезапно подал голос Гаррет. — Проще говоря, хотелось бы узнать условия.

— О, вижу делового человека. Проще говоря, вы не суётесь в наши дела и ваш маленький мирок остаётся незыблемым. По рукам?

— Ты нам угрожаешь? — уточнила Джули. Король почти ей восхищался в этот момент. Хотя на его вкус, это было слишком прямолинейно.

— О, нет, детка. Просто не хочу, чтобы вы пострадали. Вы можете неправильно понять некоторые вещи, растревожиться — кому это надо? Только не Стрипу. Стрип всегда против лишних нервов.

— Вот как, — иронично протянул Король.

— Точно так. Ну так что, по рукам?

— Ты нам ещё ничего толком не предложил. Обычно все же услуга идёт за услугу — ответил Король. Он чувствовал, что Джули и Гаррет молчаливо поддерживают его вопрос.

— Знаешь, что? Ты мне нравишься. Не принимай слишком близко к сердцу, но у тебя есть стиль. Однако, дружок, я лишь пытаюсь уберечь вас. Я не заключаю сделок.

— Тогда не понятно, что ты здесь делаешь, — отреагировал Гаррет.

— А вы ершистые ребята, да? Хорошо, я вас предупредил. Не лезьте. Это не ваше дело, — все таким же медовым тоном, не меняясь в лице ответил Бенни.

Сзади раздался шорох, Король обернулся и увидел, как из палатки с ранеными вышли Анжела и Шон.

— Король, — начал мальчик и тут же замолчал, увидев незнакомых людей. Анжела посмотрела на них, явно узнав не только Бенни, но и других.

— Идите в палатку, — приказала Джули, но ни мальчишка, ни Анжела не сдвинулись с места.

Повисло напряженное молчание.

— Ого, да у вас тут фулхаус, — скривился Бенни. — Ладно, я и так потратил много времени. Решайте сами, что вам делать дальше. Я пытался. Стрип пытался.

Он повернулся спиной, собираясь уходить, когда Шон вдруг рванул из кармана что-то блеснувшее в солнечных лучах. Король видел, как он замахнулся, и как Анжела, опоздав лишь на мгновение, резко схватила руку мальчика, пытаясь ему помешать. Но остановить Шона она уже не успела.

Нож просвистел мимо Бенни.

В тот же миг, словно обученные псы, телохранители Председателя кинулись на ребёнка, толкнув в сторону Анжелу, так что девушка упала на землю, коротко вскрикнув и прижав к себе руку.

Бенни отшатнулся, а затем обернулся, побледневший, но невредимый: нож лишь слегка оцарапал ему щеку.

— Ого, какой злой мальчик.

— Отпусти ребёнка, Бенни, — воскликнула Джули. — Они же ему все кости переломают!

Король стоял, словно парализованный.

— Шон, ты... — начал он и не смог продолжить.

— Отпустите его! — крикнула Анжела, поднимаясь с земли. Один из телохранителей откинул полу пиджака и демонстративно положил руку на рукоять пистолета.

— Бенни, отпусти его, — поддержал Гаррет.

— Чтобы он ещё кого-нибудь порезал? Ну уж нет. Это опасно, знаете, а я беспокоюсь о безопасности людей, — Бенни коротко усмехнулся. — Ведите его, — приказал он своим людям. Те послушно приподняв мальчика потащили его к выходу из Форта.

— Оставь нам мальчика, и мы, Короли, согласимся на твои условия, — Король сделал шаг вперёд.

Бенни покачал головой:

— Ну уж нет. Детей вы явно воспитывать не умеете, — он стёр с щеки кровь и тщательно вытер пальцы платком. Выдержав паузу, он добавил: — Я бы попросил у вас помощи с царапиной, но что-то мне теперь совершенно не хочется у вас задерживаться, — он кивнул Джули и криво усмехнулся, прежде чем снова повернуться спиной.

В этот момент, Король почувствовал, что и сам бы с радостью кинул в эту спину что-нибудь острое. Но он не смел, боясь за Шона и понимая, что все только что случившееся только усугубило ситуацию. Сейчас он остро жалел, что не взял на встречу никого из своих людей.

Если Маккриди действительно жив, вряд ли он будет рад узнать, что один из его сыновей, после неудачного покушения на нового главу Стрипа, оказался пленником.

Chapter Text

I can hear the sounds of violins
Long before it begins
Make me thrill as only you know how.
Sway me smooth, sway me now

Dean Martin - Sway*

29 октября
Утро, казино «Топс»

Мальчишка был как нельзя кстати. Бенни даже в своих мечтах не представлял, насколько удачно все может сложиться. Естественно, поощрять такое поведение мальца было опасно, а потому нужно было сразу показать, что с ним, Бенни, подобные шутки плохи. Но, черт возьми, если дельце в целом выгорит, и Курьер вернется в Вегас – малолетний бунтарь, который так трогательно пытался защитить своего папашу, может сыграет ему на руку. Во всяком случае, обузой точно не будет. Кстати, он, Бенни, до этого момента и понятия не имел, что у Короля есть ребенок. И как они зовут парня, неужели Принц?

И вообще, у него тут война, а не детский сад. Заложники ещё никогда не были лишними.

На самом деле, он понятия не имел, как повернётся вся эта история, что делать, если у Курьера ничего не получится. Хоть он, конечно, верил в неё.

А пока оставалось надеяться, что прямо сейчас никто не устроит очередную провокацию. Потому что на провокации у него уже не было времени. Но вряд ли Король захочет рисковать безопасностью сына и прикажет своей банде совершить какую-либо глупость. А сами они не станут нарываться.

Бенни покосился на Шона. Парня следовало спрятать от Легиона и всех недружелюбных заинтересованных лиц, которые вполне могли затаиться поблизости. По счастью, время было на его стороне: по утрам и во Фрисайде, и на Стрипе людей было мало

Шагнув в ворота Стрипа, Бенни выдохнул. Оказывается, напряжение, которого он уже не замечал, все же мешало ему даже толком нормально дышать.

— Мальчишку на шестнадцатый, — приказал он. — И поаккуратней с ним.

Парень бросил на него ненавидящий взгляд из-под челки. Может быть он хотел бы что-нибудь ответить, но по дороге ребята Бенни неплохо его упаковали, заткнув рот и связав руки за спиной.

«Ничего, малой, ты ещё спасибо скажешь, что тут оказался... а может и я тебе».

В «Топсе» было тихо. Бенни отдал последние распоряжения и направился в свой номер.

Что ж. С Фрисайдом все чуть не закончилось провалом, но удача ему не изменила и на этот раз. Это было хорошо, потому что слишком многое было поставлено на кон. Он достал пистолет — любимая «Мария» все же вернулась к нему, но отчего-то это не очень радовало, — и вошёл в лифт.

В лифте, нажав кнопку своего этажа, Бенни снял пиджак и, перекинув его через руку, убедился, что пистолет надежно прикрыт. На тринадцатом он вышел из лифта, предварительно оглядевшись в коридоре.

Ему не нравилось быть излишне осторожным на своей территории, но если он хотел дожить до лучших дней, следовало с этим смириться.

Легион на Стрипе? Ты чокнулась?

Курьер даже не поворачивает головы, все так же внимательно изучая внутренности сломанного секьюритрона. Она всерьёз увлеклась этими роботами совсем недавно, но это уже стало занимать слишком много времени.

Ты меня слышишь?

А в чем проблема? — Курьер поворачивается с крайней неохотой. Она всегда общается с ним чуть-чуть свысока, чуть-чуть переступая через себя. Это ужасно бесит, хотя раньше Бенни и на такое отношение не рассчитывал. Иногда у него возникает ощущение, что она действительно тронутая. Иногда — что у неё есть какой-то сверхплан, и она просто пока не готова им поделиться. Чаще всего он видит лишь то, что ей ужасно скучно. Это ему даже, отчасти, на руку. Хотя, черт его знает, куда ее может завести скука.

Детка, это Легион. Ты не забыла, что с ними играть нехорошо? Лучше завести Когтя Смерти домашним любимцем, чем иметь Легион под боком.

Думаешь? — серьезно спрашивает она и отворачивается, продолжая изучать робота.

Для приличия он ждёт ещё хоть какой-то реакции, но она уже, кажется, забыла, что он тут.

Бенни выходит в коридор с мыслью, что он хотя бы пытался. Ему совершенно не хочется видеть легионеров в своём казино, но у него нет ни малейшей идеи, как этого избежать.

Пока нет.

— Шеф, — Билли Доминго, глава его личного отряда телохранителей, появился в люксе почти бесшумно. Бенни обернулся, готовя себя к тому, что снова придётся столкнуться с ним лицом к лицу.

Это действительно было тяжелым испытанием. Когда-то над ним неплохо покуражились Черти, как они любили: обезображенное шрамами лицо, с отрезанным носом с тех пор мало напоминало человеческое. Билли был настолько страшным, что даже гоморровские шлюхи, жалея его, все равно не хотели с ним ложиться.

С годами шрамы не становились глаже, наоборот, словно грубели и выделялись все ярче.

Вопреки всему, Билли Доминго так и не обратился за помощью к доктору Усанаги и, казалось, почти не обращал внимания на то, как реагируют люди, видя его.

— Да? Все в порядке?

— У нас тут тихо. Мальчика поместили в люкс. Он правда тебя убить хотел?

— Кто знает, — Бенни пожал плечами. — Думаю, да.

— Ясно.

— Садись, — Бенни указал на стул напротив себя. — Выпьешь?

— Спасибо, шеф. — Билли сел и налил себе виски.

Они выпили. Начальник охраны вытер рукавом рот и взял с блюда с фруктами несколько виноградин.

— Слушай, шеф, ты не обижайся. Ты меня давно знаешь, знаешь, что я просто так болтать не буду, — начал Билли. — Ребята не понимают на кой ляд нам эти легионеры. Ты бы объяснил бы им.

— Не могу, Доминго, — покачал головой Бенни. — Главное, пусть знают, что все это для нас, для Председателей. И для нас, и для Стрипа.

— Ох, шеф, — вздохнул Билли. Остаток его рта судорожно скривился. — Нехорошо все это. Совсем нехорошо.

— Знаю, — Бенни налил еще им обоим. — Знаю, — повторил он и выпил залпом.

В Вегасе пыльно: пыль везде, пыль лезет в глаза, оставляет грязные полосы на лицах и одежде.

И не смотря на это — как же прекрасен Стрип!

Бенни чувствует — первый раз в своей жизни, как его губы сами растягиваются в широкой улыбке.

Нравится? — секьюритрон рядом говорит голосом энергичного и обаятельного мужчины, чьё изображение любезно выведено на блестящий экран.

Да, — кивает Бенни. Нет никакого смысла врать.

Это был мой любимый город. И я старался заботиться о нем. Но сейчас... — в голосе чувствуется нотка неудовольствия и разочарования.

Он прекрасен, — отсекает любое продолжение этой мысли Бенни. — Черт, как же он прекрасен!

Ну, я многого и не ждал... от вас. Хорошо. Стрип ваш, пока вы будете мне служить. Единственное условие — защищайте его, храните его и сделайте что-нибудь с этой пылью. По рукам?

Что значит «служить» Бенни не слишком вдумывается. А так он согласен, что за глупые вопросы.

Стоя на улицах ещё пустого города, он пожимает металлическую руку секьюритрона.

И загадывает, как однажды все это будет только его.

Chapter Text

Though I'm going out of my way
Just so I can pass by each day
Not a single word do we say
It's a pantomime and not a play

Dave Brubeck — «Take Five»*

29 октября, «Атомный ковбой»
Утро

Френсин убрала ящик с выручкой в сейф и щелкнула выключателем.

Она не любила закрывать бар в одиночестве. Несмотря на охрану, это все равно было достаточно тревожно. Даже учитывая, что она не расставалась с револьвером. Даже учитывая, что дураков нарываться не было.

Шесть утра — десять утра.

Четыре часа на заслуженный отдых, а потом можно будет начинать новый день. И было бы неплохо, чтобы Джеймс поторопился со своим возвращением, потому что, что бы там ни случилось, это, по большему счету, не их дело. Короли, Последователи Апокалипсиса — да хоть Черти! — могли делать вид, что они озабочены чем-то еще, кроме выручки, но всем известно, что близнецы Гаррет беспокоятся только о деньгах.

Френсин вышла из комнаты за баром в игровой зал и прошлась мимо столов. С шоу им никогда не везло, но зато игра шла хорошо. Особенно учитывая, что рядом, на Стрипе, были гостеприимно открыты еще четыре казино на все вкусы.

Она вышла в зал и огляделась, убеждаясь, что охрана не забыла отодвинуть в сторону стулья и столы. Почему-то это всегда казалось ей очень важным.

Она постояла посреди пустого, тускло освещенного зала и вышла на улицу, закуривая.

В здании бывшей «Серебряной лихорадки» погасли окна верхних этажей, словно дожидаясь ее выхода. Френсин выдохнула дым.

Прошло столько лет, но она все равно думает об этом месте, как об оружейном магазине. И это после всех усилий, которые они с братом приложили, чтобы вытравить пятна крови и переделать помещение под собственные нужды. И несмотря на это, ей все еще казалось, что в доме напротив живут Ван Граффы, а не их собственные охранники, работники казино, официантки и проститутки. И постояльцы, конечно: игроки, аутсайдеры, охотники за удачей, переселенцы.

Френсин отвела взгляд от окон и повернула голову влево, пытаясь разглядеть, что происходило через дорогу у Королей. Было тихо, но учитывая раннее утро, в этом не было ничего удивительного.

В воздухе пахло гарью так сильно, что она почти не чувствовала дым собственной сигареты.

Френсин затянулась и сбросила пепел себе под ноги.

Когда ночью до них дополз слух, что за воротами Фрисайда творится что-то неладное, она отнеслась к новости скептически. И даже отговаривала Джеймса идти в Форт. То, что он до сих пор не вернулся, наглядно показывало ей, что она была не права. На смену раздражения от дурацких сплетен пришли страх и беспокойство.

Когда-то она бы даже не заметила этот запах. Человек очень быстро привыкает к хорошему. Хотя она до последнего противилась даже мысли о том, что Фрисайд действительно может стать спокойным местом, оказывается, до вчерашнего вечера он таким и был.

А вот что будет теперь — это уже другой вопрос. Вопрос, на который ей ужасно не хотелось отвечать, но ответ она, кажется, уже знала.

Френсин поежилась и вернулась обратно в казино, убедившись, что Джеймс на дороге так и не показался.

Двадцать пять процентов, это же честно? — предлагает Френсин Гаррет. О случившемся можно даже не спрашивать — обо всем уже сказала пальба и острый запах крови, повисший над их переулком.

Курьер смотрит на близняшку Гаррет и ухмыляется, бросая на стол ключи от соседнего заведения, еще теплые от тела предыдущего хозяина.

Я только что перебила всех ваших соседей, включая Жана-Батиста с его маниакальной зависимостью от огромных пушек. Ты действительно хочешь предложить мне всего двадцать пять процентов? Это место вам нужно или я неправильно тебя поняла?

Френсин Гаррет смотрит пристально и очень долго. От нее не ускользает ничего: ни огромное количество оружия, ни Бун, стоящий прямо за спиной Курьера, ни их потрепанный вид. Она явно взвешивает: стоит ли доверять им или лучше вызвать охрану и выпроводить за дверь… Или на тот свет, потому что особой щепетильностью она не отличается. Проблема в том, что если Жан-Батист и Глория Ван Графф мертвы, то Фрисайд будут ожидать перемены. И эти перемены, как подсказывает Френсин чутье, стоят прямо перед ней.

Я поняла тебя. Тридцать пять?

По рукам, — кивает Курьер. — Для начала сойдет. Чем я могу тебе еще помочь? — добавляет она.

От ее улыбки Френсин передергивает.

— Френ, просыпайся.

Джеймс сел на кровать сестры.

— Да? — она открыла глаза так быстро, будто и не спала. — Что это было?

В руках брата два стакана виски, и один он протянул ей. На его шее болтался полуразвязанный галстук, он был без пиджака, и уже закатал рукава рубашки по локоть. Значит, не сразу поднялся к ней.

— Сегодня мы с тобой работать не будем, — пояснил он.

— Сколько времени? — Френсин села в постели и взяла протянутый стакан.

— Восемь утра, — он сделал долгий глоток и кивнул Френсин, предлагая последовать своему примеру. Неразбавленный виски обжег горло, чуть-чуть саднящее от курения.

— И почему мы не будем работать? — спросила она, ощущая как виски заставляет ее язык слегка онеметь. Они держали целое казино, но так редко пили что-то крепче воды, что один глоток виски по-настоящему туманил мозг — пусть и ненадолго.

— Потому что мы будем собирать вещи.

Френсин сделала еще несколько глотков.

— Куда?

— Пока просто перестрахуемся, — Джеймс завозился с ботинками и затем вытянул ноги, устраиваясь рядом с ней.

— Все настолько плохо?

— В общем-то, бывало и хуже, но и мы с тобой уже не те, что были, — сказал он.

Рассказ его надолго не затянулся. Курьер, «Караван», Легион, Бенни… С каждой новой подробностью Френсин делала по глотку, что было многовато, но необходимо.

— Ясно. То есть они реально сожгли «Караван».

— Да, — Джеймс поморщился. — А и вот еще, забыл. Старший пацан Королей нож в Бенни метнул. Хорошо, что не попал — нас бы всех там порешили. Обошлось, но у Стрипа теперь заложник. Король в бешенстве — ему как в лицо плюнули. С его пунктиком на своих людях такое перенести будет непросто.

Френсин сделала еще глоток. Думать о том, что случилось с мальчиком, не хотелось. Детей она не любила, но парнишку было жалко. Она видела его иногда — пару раз он подрабатывал у них, разнося мелкие посылки.

— Ясно. Что думает Джули? — Френсин запила это имя глотком виски, не сводя глаз с Джеймса. Он пожал плечами

— Как обычно. Джули, как обычно, думает о том, что кому-то херово и надо помочь. Кажется, она и не собирается валить, пока всех не спасет, — он вздохнул и уже другим голосом продолжил: — Кстати, ты ни за что не поверишь, кого я там встретил — помнишь нашу певичку?

Френсин отмахнулась. Сейчас были дела поважней беглых артистов, хотя она обязательно вернется к этой теме.

— Что сказал Король? Как он настроен?

— По дороге сюда он предложил где-то сотню вариантов развития событий и наших действий в них. Как обычно. Но и его ты знаешь, — Джеймс махнул рукой. — Короче, быть может, нам с тобой будет лучше пока сидеть потише. Хотя, Король, естественно, считает иначе. Передавал тебе привет. Ждет нас к себе на обсуждение. Хотя что тут…

— Обсуждать есть что, — резко прервала его Френсин. — Но Гаретты к Королю не ходят, — она отпила еще виски.

— Френ, ситуация…

— Джеймс, у нас с тобой куча дел будет сегодня. Ты представляешь, сколько нам сейчас придется всего продумывать? Курьер сбежала… Черт, никогда не думала, что до такого доживу. Давай прикинем, куда мы с тобой можем переехать.

Джеймс обнял ее за талию и положил голову на грудь. Она рассеяно погладила его по голове.

— Неужели тебе совсем не страшно? — спросил он. Френсин нахмурилась и провела пальцами по его щеке. Ему уже снова не мешало побриться — кончики пальцев покалывало.

«Нет, Джеймс. Мне очень страшно», — хотела сказать она, но вместо этого произнесла:

— Вам с Королем надо найти нейтральное место для переговоров. Форт вполне подойдет. Если он не согласен таскаться туда, то это его проблемы. Я сегодня проверю, на что финансово мы можем рассчитывать. Обратно в НКР соваться не стоит, согласен? — он кивнул, все еще продолжая обнимать ее. Ни его, ни ее не тянуло в родные места. — На восток пройти сейчас будет сложновато, если это Легион. Попробую узнать, что там, на севере, творится.

— Может, все еще уляжется? — сказал он. Она сдержала порыв поцеловать его в макушку, словно маленького ребенка. Ей нравилось, что он, спустя столько лет, все еще иногда позволяет себе стать младшим братом, а не партнером по бизнесу. А она никогда не отказывалась от роли старшей сестры.

Френсин допила свою порцию виски одним глотком и спросила:

— Есть еще? — Этого было явно недостаточно.

— Могу принести, — предложил Джеймс.

— Неси. И давай обсудим все тщательно, — Френсин поморщилась. — Не будем тратить время зря, раз уж мы берем с тобой выходной.

Только тронь моего брата, — Френсин начинает говорить еще до того, как Король поднимает на нее глаза и успевает произнести что-то до ужаса избитое. Вроде: «Чем могу помочь тебе, детка?». Разумеется, он хотел произнести что-то такое. У нее нет сомнений. — Мне говорили, что Фрисайд любит честную борьбу, что Короли не ведут грязных игр. Кто бы мог подумать, что люди могут так заблуждаться.

И кто твой брат, милочка? — улыбка у Короля кривая, но не от страха или других эмоций, а по привычке, явно от осознания собственной неуязвимости. — Сильные слова для обвинений, но я пока не слышал ни одного доказательства вины Королей.

Френсин еще жестче складывает руки перед собой, неосознанно приподнимая грудь чуть выше.

А что насчет погромов в приличных заведениях? И угрозах расправы на просьбу восстановить ущерб?

А, я кажется понял. Ты — вторая близняшка из казино напротив? Ну что же, милая, ты не сказала сразу? И в чем наша с тобой проблема?

Не трогайте моего брата, и у нас не будет проблем. Ни у тебя, ни у твоих людей.

Он у тебя младший, да? — Король встает и подходит к маленькому столику в углу, где стоит графин с виски и несколько, кажется, действительно дорогих бокалов.

Он берет с собой виски и бокалы и возвращается к бильярдному столу. Со стуком, который заставляет ее сердце дважды дрогнуть, Король ставит выпивку, небрежно отодвигая в сторону шары.

Про нас многое могут говорить, но вообще-то не всему стоит верить. Так что позволь поухаживать за тобой, раз ты моя гостья, и рассказать немного о Королях. А после того, как познакомимся, мы обсудим, что произошло и, я уверен, найдем решение.

Через несколько часов она была в «Атомном ковбое».

По дороге Френсин обещает себе, что она больше никогда не будет пить и ложиться в постель с мужчинами, предварительно не обсудив стоимость их услуг.

Зато Короли действительно прекращают преследовать их бизнес.

Chapter Text

On the seventh hours
On the seventh day
On the seventh month
The seven doctors say
He was born for good luck

Muddy Waters — Hoochie Coochie Man*

31 октября — 2 ноября
Где-то между Фермой Хоровица и Северным проходом

Сквозь трещины в стене в помещение старого сарая проникал свет, ложась полосами на земляной пол.

За стенами слышался какой-то неясный шум, но сказать точно — что именно там происходило Маккриди не мог, как бы не напрягал слух.

Скорее всего — ничего хорошего.

Как он уже выяснил от Блейка и их нового знакомого, представившегося доктором Аркейдом Генноном, место, в котором они все были заперты, находилось на временной базе Легиона, предназначенной для будущих рабов. Несмотря на то, что на его шее был застегнут ошейник, Маккриди не собирался оставаться рабом, но как назло не было ни намека на то, как бы ему этой участи избежать.

— В любом случае, — Аркейд осматривал его раны и попутно вел беседу на тему будущего, — чтобы избежать рабства нужно знать, куда бежать. И иметь на это силы. Сил у тебя нет. И у меня нет. Не имеет смысла говорить о том, что недоступно. Это лишь усиливает печаль.

В большом пыльном сарае их было восемь человек. Он сам, Блейк, двое небрасцев, один из которых все еще не приходил в сознание, Сэм, получивший огромную рану, разодравшую его щеку на лоскуты, Томас и Рич, единственно уцелевшие при резне караванщики. И, конечно, Аркейд, без которого они бы совершенно точно все перемерли в первые же дни заточения.

— Обожаю такие ситуации. Ни медицинского оборудования, ни лекарств, вода сомнительного качества и странный порошок вместо таблеток — чего еще может желать себе врач? — ворчал он, но руки его с потрясающим знанием дела бинтовали, зашивали, промывали, не отвлекаясь на все эти сложности.

— Док, а как ты сюда попал? — спросил Маккриди, кажется, на третий день, когда уже полностью пришел в сознание.

— Шел-шел и попал, — буркнул Аркейд. — Шел во Фрисайд, но по дороге меня убедили, что тут я буду нужнее. Не обманули.

— И давно ты тут?

— Прилично, — Аркейд поднялся на ноги и отряхнул от пыли коричневый пиджак. — До вас тут еще были ребята. Но быстро закончились. Я думал, что хоть кормить начнут лучше, но увы. — Он устало усмехнулся.

Легионеры заглядывали к ним нечасто, но всегда вооруженные до зубов. Ничего не объясняя, не отвечая ни на какие вопросы, они приносили еду, иногда медикаменты и воду, ставили миски на пыльную землю и также молча уходили. Только один раз они вступили в какое-то подобие разговора: когда объяснили, что ошейники заминированы и бежать можно лишь к собственной смерти.

— Любят в Легионе высокопарные речи, — прокомментировал Аркейд после их ухода. — Жаль только, что стиль все равно так себе. Читать бы им побольше.

— Как ты думаешь, какие у них планы? — спросил Блейк. — Почему они здесь? Почему нас не увели дальше? Они уже настолько ничего не боятся?

— Если ты не можешь найти ответ, начни с самого просто предположения. Самое просто предположение — не боятся, — Аркейд потрогал ошейник и помрачнел еще больше.

— Стрип захвачен Легионом, — вставил Маккриди. — Курьеру пришлось уйти.

Аркейд кивнул.

— Да, я знаю. Жаль, что не все могут просто уйти.

Ты подарил Шону ножи?

Бун пожимает плечами.

Фрисайд — опасное место. Пусть будет хотя бы вероятность, что он выберется из возможной переделки.

Ты не имел права…

Роберт, успокойся, в чем твоя проблема? — Король вмешивается в беседу, не позволяя ей стать ссорой. Ссориться при нем совершенно не хочется.

Это мои дети, — все же бурчит он. — И я смогу их защитить.

А если нет? — Бун тоже спокоен, и Маккриди становится неудобно за то, что его голос был слишком громкий.

Его раздражает, что с этими двумя он всегда чувствует себя каким-то маленьким мальчиком. Ничего не понимающим, не способным правильно оценить ситуацию — в общем-то, совершенно бесполезным.

Тебя дома не бывает сутками. Короли, конечно, ничего не допустят, но, кроме королей, тут еще много всякой швали бродит. Или у тебя лишние дети появились? — Бун кивает в сторону свободного стула. — Выпей лучше с нами, чем драму разводить.

Маккриди нечего ответить.

Парень из Небраски умер ближе к ночи, так и не придя в сознание.

Его напарник — кажется его звали Рой, насколько помнил Маккриди по их короткому знакомству, — сидел рядом с телом, будто бы и не дыша, пока Аркейд диагностировал смерть.

— Они его псам кинут на завтрак, — произнес Рой с ужасом. — Они, если узнают…

— Что ты предлагаешь? — поинтересовался Блейк. — Попросить его похоронить? Думаешь, тебе разрешат?

— Но… Они его… Он же…

— Черт бы вас всех побрал, — вдруг подал голос Сэм. — Мы, что, действительно, уже рабами стали? — говорить ему было тяжело из-за разодранной щеки, впрочем, она уже выглядела лучше, оставляя надежду на хороший исход. Красавцем Сэм уже бы не стал, но у него и до того не было таких намерений, а шрамы ему — бывшему рейдеру — были не в новинку.

— А что мы можем? — спросил Маккриди. Как бы то ни было, но мысль отдать одного из них, пусть даже мертвого, на милость легионерам, казалась ему предательской. — Тут его закопать?

Он с сомнением посмотрел под ноги. Пол был земляным, но твердым, утоптанным, голыми руками выкопать могилу им вряд ли бы удалось.

— Нет. Только эпидемии нам не хватало от мертвого тела по соседству. Особенно учитывая ваши раны, — воспротивился Аркейд.

— Ты говорил тут люди были… Что с ними делали? — спросил Маккриди, вспомнив их разговор.

Аркейд пожал плечами.

— Полагаю, примерно то, что сказал этот молодой человек, — их отдали псам. К счастью или сожалению, все они погибли в течение нескольких часов, поэтому я не мог уточнить у них предпочтения в упокоении.

— Я не могу его псам отдать. Не могу! — Рой обвел их всех сухим лихорадочным взглядом. — Просто не могу, — он обхватил голову руками.

— А ведь, по сути, терять нам нечего. Давайте его сожжем, — вдруг предложил Рич из караванщиков, подползая ближе к ним. Его правая нога была переломана. — Заодно и сами погреемся.

— Ты представляешь, сколько будет гореть тело? — сухо уточнил Аркейд. — Я уже не говорю о том, что пламя может подпалить наш сарай, пусть даже тут и достаточно пространства для вероятного успеха этого безумного акта. И кстати, насчет огня: да, тут есть старые лампы, и да, можно попробовать вылить из них керосин, но самый главный вопрос это не решит. У нас нет ничего, чем можно разжечь огонь.

— Это у вас нет. А у кого-то есть, — Рич усмехнулся. — Я ни за что не поверю, что Блейк не припрятал где-нибудь пару спичек. У него динамита были полные карманы.

Улыбка Блейка блеснула в слабом свете.

— И то правда. Жаль, динамита не осталось.

— А док прав, керосин-то у нас есть, — заметил Сэм.

— Вы правда хотите сжечь человеческое тело в закрытом пространстве сухого деревянного сарая? — сухо уточнил Аркейд. — Если бы я об этом знал, я, быть может, и половину из вас спасать не стал.

— Успокойся, док, — ответил Сэм. — Давай решать проблемы по мере их поступления. Пока что нам нужно проводить товарища в последний путь.

Аркейд приложил пальцы к ошейнику. Затем к виску и потер его.

— Делайте, что хотите. Какая уже разница, — наконец ответил он.

Как ты смог так легко оставить Дункана? — интересуется Нейт во время привала. Они идут куда-то, память стерла подробности: то ли за лекарством для его сына, то ли уже из Добрососедства, отправив посылку.

Почему легко? — Роберту чуть-чуть обидно. — Легко мне не было. Просто было нужно.

Оставить сына?

А у меня были другие варианты? Знаешь, я бы, конечно, сел бы рядом, смотрел бы, как он растет, только кушать ему каждый день надо, а работать на земле я не умею. Просто папаша у Дункана такой — лучше стреляет, чем сеет.

И тебе не страшно было?

Мне до сих пор страшно, — Роберт прикрывает глаза. — Но я привык делать то, что я умею делать. Каждый выбирает свое. Пока так. Но однажды я обязательно буду рядом с ним. Да. Я знаю.

Chapter Text

My life a wreck you making
You know I'm yours for just the taking
Baby you know I'm surrender
Myself to you, body and soul

Sarah Vaughan - Body And Soul*

30 октября, незадолго до рассвета
Недалеко от открытого кинотеатра "Мохаве"

− В любом случае то, что с нами случается, должно делать нас сильнее, не так ли? – Курьер выглядела настолько потерянной, что даже банальности от нее так не пугали, как ее внешний вид, особенно глаза. Не то чтобы Бун мог сам похвастаться тем, что надежда в его сердце жива, но такого неприкрытого отчаяния и тем более от нее, он не ожидал увидеть.

Они шли по уже начинающей светлеть пустоши, избегая дорог. После встречи с караваном Кэссиди и всей этой неоднозначной компанией Курьер, казалось, совсем обессилела и теперь еле плелась. Это уже начинало беспокоить Буна всерьез. Сейчас, когда нельзя было терять ни минуты, Курьер вдруг решила медлить и вести отвлеченные философские разговоры. Да какого черта вообще с ней творится?

− Не знаю, − ответил он. – Не уверен. Если в меня попадет пуля, предположим, не задев ничего действительно важного, – я ослабну и умру от потери крови, если не приму меры. Стану ли я сильнее, если сразу приму меры? Нет, я все еще буду слабым, но уже с шансом выжить.

Курьер покосилась на него. Взгляд был недобрый, но хотя бы живой. Впрочем, длилось это недолго.

− Ты никогда не умел рассуждать… абстрактно.

− Наверное, если ты так говоришь, − пожал плечами Бун. Его это не интересовало. В конце концов, именно он шел сейчас рядом, а не кто-то, кто пригодился бы ей как собеседник на отвлеченные темы. Могла б порадоваться этому.

Рекс бежал впереди них и лишь иногда останавливался, недоуменно скуля, как бы пытаясь понять, почему они плетутся, еле переставляя ноги. Бун бы и сам поскулил, если бы это прибавило им ходу. Но он сомневался, что это поможет.

− Мы скоро придем, − в пустоту сообщила Курьер.

− Да. Наши дальнейшие планы? – он постарался, чтобы вопрос звучал как вопрос. У него всегда были с этим проблемы.

− Ляжем спать. Я устала. – Отсутствие эмоций в голосе Курьера производило на Буна тягостное впечатление. Он совершенно не знал, что ему с ней такой делать и как помочь, да и нужно ли вообще помогать или может все по-прежнему под контролем. Но, слыша ее голос, в котором отсутствовал даже намек на привычную живость, он понимал, что у него внутри все сводит от сильного желания встряхнуть ее и хоть таким образом поставить ей мозги на место. Слишком много желаний на слишком малое расстояние.

Конечно, он не станет это делать, тут не было сомнений.

— Потом я встану и сделаю кофе. И завтрак. Что-нибудь такое, что меня удивит, — Курьер усмехнулась своим мыслям. — И тебя удивит.

О чем она вообще? Что она несет, какой завтрак, какой кофе?

Бун покачал головой. Она не только выглядела не от мира сего, она еще и явно потерялась в своих мыслях. Это пугало.

− У нас нет запасов. Вода скоро закончится, и ты отказалась от помощи Кэссиди, – прозвучало как обвинение, хоть Бун и не собирался ни в чем ее обвинять.

− Не беспокойся. Мне кажется, что нам еще недолго. Надо успеть до рассвета.

Бун покосился на небо, которое уже не было таким темным, как пару часов назад. С этим темпом они могли и не мечтать о том, чтобы успеть. Оставался только один вопрос — куда успеть?

Она что-то говорила про Дыру. Он это помнил. Попасть в Дыру — такой у нее план?

Что такое Дыра, Бун не знал. Знал только, что Курьер там побывала — и все.

− До того, как рассветет, у нас есть максимум полчаса, − заметил он, после недолгого размышления.

Курьер вдруг замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Затем быстро посмотрела на небо и вдаль, словно что-то прикидывая.

− Давай прибавим, − сказала она, так и не дослушав его до конца. Курьер зашагала вперед в гораздо быстрее. Бун тут же почувствовал, насколько ему самому стало легче идти, когда не надо было приноравливаться к ее неторопливости.

Даже Рекс, казалось, обрадовался, когда они нагнали его. Пес завилял хвостом и нерешительно подпрыгнул пару раз, кружась у ног Курьера.

− Тихо, мальчик, тихо.

Курьер погладила пса по голове.

— Я рада, что ты тут, — проговорила она Рексу. Тот подпрыгнул уже смелее и лизнул ее в нос.

— Черт, Курьер, давай мы не будем отвлекаться на нежности? — попросил Бун.

Вообще это была ревность, и он это знал. Курьер взглянула на него исподлобья.

Кажется, она тоже это знала.

Бун очень долго пытается убедить себя, что без Курьера ему проще. Они все так усложнили, создали между собой такой клубок различных эмоций, что ему просто кажется, что, разойдись они в разные стороны, — и все каким-то образом решится.

«Вроде не так давно встретились», — думает он, — «а все уже запутали на годы вперед». Он заставляет себя не вспоминать и не думать о том, что случилось в Биттер-Спрингс. Снова не думать о Биттер-Спрингс, ха.

И все же по ночам ему иногда снится, как она лежит рядом.

Курьер вытесняет из его снов образ Карлы, лежащей на сухом песке с простреленной головой. Ему снится, как Курьер улыбается ему, снится, как он ее целует, иногда в этих снах она бесконечно нежна, и ему это нравится. Наяву Курьер больше хмурится и смотрит недобро, настороженно, словно не знает, чего от него ожидать. Ей совсем не до того, не до его смятения: в слишком серьезные дела они влезли. А он просто даже не знает, как затронуть эту тему. Во снах все проще.

Она продолжает сниться ему даже после того, как они расходятся.

По внезапному решению он возвращается в Норт-Вегас — то ли глянуть на свой старый дом, то ли потому что в Новак идти совсем нет желания.

Эй, кого я вижу!

Люси? — старая подруга детства вместо ответа бьет его кулаком в плечо. Удар у нее всегда болезненный, но сейчас она будто еще и пытается сделать больнее. — А я еще думал, ты тут заправляешь или новый кто пришел, — он сдерживается, чтобы не потереть плечо.

Я тебя еле узнала. Если бы не слухи, что ты где-то тут ошиваешься, не поверила бы. Какими судьбами?

Бун пожимает плечами. Хотел бы он рассказать. Да сам не знает.

Да я то тут, то там. Вот решил зайти.

Люси смотрит понимающе.

Ты, говорят, дел на Стрипе натворил?

Так и говорят? — усмехается он.

Ну ты сам понимаешь. Чего только не говорят. А подружка твоя где?

Бун пожимает плечами. Это единственный ответ, который у него есть. Уходя, она говорила, что пойдет с караваном в Зайон, обещала, что путешествие будет недолгим. У нее была не одна причина для такого решения.

Те, которые она озвучила: дать немного утихнуть той буче, что они взбаламутили своими непродуманными действиями. Дать Мохаве обрасти слухами, подумать о том, что все будет иначе. Все звучало так разумно.

А вот то, что не прозвучало: дать им подумать — стоит ли вообще продолжать путь вдвоем.

Улыбка исчезает с лица Буна.

Слушай, а вы сейчас добровольцев пускаете? — спрашивает он. Когда он был в армии, он обожал приходить сюда, чтобы попробовать свои силы на арене. Сейчас же ему просто хочется не думать о том, во что с того времени превратилась его жизнь. И не хочется думать о том, вернется ли Курьер.

Хочешь подраться? — живо интересуется Люси. — Это здорово. Поставлю, пожалуй, на тебя по старой памяти.

Он выходит из Торна, когда небо уже начинает светлеть: уставший, весь в грязи от остатков радскорпионов, с которыми провел в эту ночь несколько боев. В карманах приятно звенят крышки.

Утром ему снится старый кошмар.

Он смотрит в прицел на женщину.

Только через миг после того, как его пальцы нажимают на спусковой крючок, он понимает, что это больше не Карла.

Это Курьер лежит на песке с простреленной головой.

Они каким-то чудом дошли до старого кинотеатра до того, как солнце показалось из-за горизонта.

— Помоги мне подвинуть проектор, — попросила Курьер.

Бун молча поднял ржавую железяку, мерцающую какими-то малопривлекательными кадрами, и поставил на указанное Курьером место.

Сама Курьер задумчиво посмотрела на небо, потом огляделась по сторонам и, наконец, села на сломанную скамейку.

— Должно сработать. Ты готов?

Ни к чему готовым Бун себя не чувствовал. Он с каждой минутой все больше осознавал, что вообще ничего не понимает. В чем состоял их план? Добраться до этой свалки и таскать железо? По мнению Буна идти им нужно было в совсем противоположную сторону, а то, чем они занимались сейчас, слишком напоминало бегство.

А, впрочем, Курьер и не скрывала, что она бежит. Буну оставалось надеяться, что это бегство — временная мера, но, чем дальше он следовал за ней, тем больше он начинал испытывать некоторые сомнения.

— Перестань так на меня смотреть, — с раздражением вдруг сказала она. В ее взгляде мелькнуло что-то от привычной Курьера, такое необъяснимое, не совсем нормальное, но когда-то заставившее Буна протопать всю Мохаве рядом с ней, не задавая вопросов. — Иди сюда, — она похлопала рукой по скамейке.

Бун подошел к ней и сел рядом. Экран перед ними рябило, черно-белые изображения расплывались. Смотреть на это было невозможно, и Бун отвел глаза.

— И что дальше? — поинтересовался он. Они сидели очень близко друг к другу — когда-то это было естественно для них, но он отвык от этой близости. Он чувствовал тепло ее ноги сквозь ткань штанины, и почему-то вдруг понял, что внимательно следит за тем, как сложить руки. Нехороший признак.

Она вдруг коснулась его плеча, мягким нажимом заставляя повернуться к ней. Другой рукой она почесывала Рекса за ухом. Пес, казалось, знал, чего они ждут, он сидел спокойно, только хвост лихорадочно дергался, поднимая пыль.

— Ты веришь мне? — спросила Курьер. С обритой головой ее глаза стали казаться огромными. Он заметил небольшие морщинки, расходящиеся от уголков глаз, пыль на носу и след от сажи на щеке — видно неудачно потерла рукой, когда они сидели у костра с караваном Кэсс. Два шрама на лбу. Тонкие линии порезов — вмешательство врача, спасшее ей жизнь. Бун видел ее всю.

Только никак не мог ответить на ее вопрос, потому что и сам толком не знал.

Когда молчание начало затягиваться, что-то случилось — Бун только успел, что сдавлено охнуть, как его с огромной силой дернуло куда-то вверх, выбивая воздух из легких.

Ему показалось, что его тело распалось на части — безболезненно, но неумолимо, а сам он в какой-то момент был везде и нигде.

Его крутануло во все стороны света, оглушило вспышкой — и вырубило.

Но когда наступила темнота, он хотя бы точно знал, что его тело снова собралось воедино.

Два пункта, — говорит Курьер и для убедительности демонстрирует два пальца. Она только разыскала его после своего похода в Зайон, принеся множество странных, но абсолютно не удивительных новостей. Это же Курьер — с ней всегда так. А еще в пути она подцепила любовь к карточным играм.— Не мухлевать. Я не слишком хорошо знаю правила «Каравана». Если ты еще будешь меня путать — я совсем с ума сойду.

Ладно, — соглашается Бун.

И второе — никаких глупых желаний.

Он улыбается. Он согласен на все, но ему хочется чуть-чуть ее поддразнить.

А глупые — это какие? — интересуется он.

Ну там… поори как брамин, покажи грудь случайному прохожему… ну знаешь, — отвечает она, тасуя карты.

Слишком расплывчато, — не соглашается он.

Она смотрит на него искоса. Перед походом в Зайон она снова обрила голову, заметив, что ей будет некогда думать о прическе в пути. Тем более, после ее первого исчезновения у кинотеатра, волосы у нее растут аномально быстро. И действительно, спустя полтора месяца розовые волосы порядочно отросли и уже прикрывают шею. Это, видимо, щекотно, поэтому она делает нелепый короткий хвостик, но шрамов снова уже не видно.

Предлагай ты.

Они сидят на кровати в его номере в «Каса-Мадрид». Места в комнате мало, стола тут нет, потому такой выбор — единственно возможный. В этом нет ничего такого. Им и до этого приходилось спать на одной кровати. Это ничего не значит. Наверное.

Однако он молчит, потому что все, что приходит ему в голову, почему-то касается этой кровати. Не совсем ее, конечно, скорее того, что они могли бы сделать.

Это уже чересчур. Он виновато улыбается, словно мальчишка.

Курьер склоняет голову на бок. Он чувствует, как она изучает его, понимая, что с ним что-то не так.

Два дурака, — вдруг говорит она с досадой. Затем откладывает карты в сторону. — Не хочу играть. Давай лучше предположим, что мы играли на поцелуи, и я проиграла.

Давай, — отвечает он, и наклоняется к ней, чтобы получить свой предполагаемый выигрыш.

Утром, отодвигаясь от него, она делает вид, что это ничего не значит. Что между ними все по-старому. И он зачем-то соглашается с этим.

Chapter Text

Baby won't you please come home?
'Cause your daddy's all alone
I have tried in vain
Never no more to call your name

Dean Martin — Baby, Won't You Please Come Home*

30 октября
Казино «Топс»

На этаже, где Бенни приказал держать под охраной мальца Королей, было пустынно и тихо. Бенни чувствовал, как под ногами скрипит пыльный ворс когда-то ярко-алого ковра. Сейчас он не мог похвастаться такой яркостью. Бенни поморщился. Верхние этажи «Топс» были его личной неудачей — рук на то, чтобы привести их в порядок, никогда не хватало, и в этом смысле тут ничего не менялись ни при Хаусе, ни при Курьере. До четырнадцатого этажа «Топс» был вылизан до блеска, но следующие шесть представляли собой жалкое зрелище.

Парня он приказал поместить на шестнадцатом, чтобы не привлекать внимания легионеров к своей добыче. Это было не их дело, тем более Бенни действительно верил, что они не задержатся на Стрипе. Нет-нет, только легионеров тут не хватало, с их дикарскими представлениями о развлечениях.

— Ну что, все в порядке? — Бенни остановился около двух председателей, охранявших дверь. Те перебрасывались в картишки и босса заметили не сразу, но, как заметили, тут же вскочили со своих мест, приветствуя.

— Да тихо все, — проговорил один из них. — Сидит, молчит. Кремень парень.

— Это хорошо, — кивнул Бенни. Детских писков он не любил, хотя это уже скорее подросток… вспомнить бы, чем они отличаются от малышей, кроме размера. — Кормили?

— Вилли приносил поднос, но мы не заглядывали.

— Ладно, — Бенни понял, что он слегка нервничает. В конце концов, малец имел все шансы его убить… ну может не убить, но вполне серьезно ранить. Если бы не та девица, которая оттолкнула руку, кто знает, может он бы уже и не стоял тут. В последнее время Бенни замечал, что осознание собственной смертности стало приводить его в какое-то неприятное состояние духа — не то чтобы тоски, не то чтобы уныния, чего-то слишком серенького, чтобы дать ему название, но вполне ощутимо портящее его настроение.

Он открыл дверь и зашел в номер. Горела только настольная лампа, притом очень и очень тускло. Мальчишку он увидел не сразу — тот сидел тихо, привязанный к стулу. Интересно, кто его привязывал? Веревки на паренька не пожалели. Рот у него был также завязан.

«Еще бы он тихо не сидел», — отметил про себя Бенни.

Поднос с едой стоял на журнальном столике. Однако, да его ребята просто гении. Они принесли еду, совершенно не озаботившись, как мальчишка будет есть, привязанный к стулу и с закрытым кляпом ртом.

«Ничего никому нельзя доверить», — сердито подумал он. Так, ладно, надо разруливать.

Кому еще этим заниматься, как не ему.

— Ты Шон, да ведь? — начал он. Мальчишка шевельнулся, недобро скосившись на него. — О да, вижу. Говорить ты не можешь. Можешь кивнуть, я не гордый.

Вместо ответа Шон отвернулся.

— Ладно, парень, — Бенни поднял руку с пистолетом. — Я кладу оружие сюда и развязываю тебя. Мои люди не ожидали, что у нас появятся гости, потому уж прости за поганый сервис.

Он положил «Марию» на трюмо у входа и подошел к Шону. Скрутили его неплохо, узлы были качественные. Некоторые навыки сложно потерять, если они были вбиты в тебя всей предыдущей жизнью. К счастью, Бенни захватил нож.

— Вот так.

Мальчишка потер руки и вытащил изо рта кляп. Ноги развязывать Бенни пока не стал.

— Хочешь есть? — Бенни сел в кресло напротив и придвинул поднос с едой. — Держи, а то небось уже истек слюнями, глядя на свой завтрак, — он посмотрел пленнику в глаза. Тот не сводил с него взгляда. И выражение лица у него было не из тех, что Бенни хотел бы или ожидал увидеть.

— Я знаю, кто ты. Ты организовал нападение на «Красный караван», — зло проговорил мальчик. Не совсем то, что Бенни думал услышать от перепуганного ребенка. — Из-за тебя убили Маккриди. Рано или поздно я убью тебя.

— Да ладно? — приподнял бровь Бенни. Происходящее ему совершенно не нравилось и абсолютно не забавляло. К тому же мальчишка еще и спокойно выдерживал его взгляд, не собираясь прятать глаза. А вот у самого Бенни уже неоднократно возникало желание моргнуть от их игры в гляделки. — Ты бы знал, сколько раз мне это обещали, — сообщил он и откинулся на спинку кресла, закинув ногу на ногу и переплетя пальцы. — И как ты думаешь, у скольких получилось?

— Ты убил Маккриди, — повторил Шон.

— Вовсе нет, — Бенни качнул головой. — Если тебя это так беспокоит, то, во-первых, я понятия не имею о ком ты говоришь. Во-вторых, я никого не убивал и даже не отдавал никому такого приказа.

— Твои люди.

— Там не было моих людей! — вспылил Бенни. Он и сам не понимал, как именно, но мальчишка весьма успешно выводил его на эмоции, что не удавалось более взрослым и опытным игрокам в Мохаве. Бенни заставил себя говорить спокойней: — Мне вообще не нужно было, чтобы кто-то пострадал там!

— Тогда почему я здесь? — поинтересовался Шон. Вдруг внезапно он стал больше похожим на ребенка. Возможно, Бенни выдавал желаемое за действительное, но он даже внезапно увидел, что на лице мальчишки промелькнул страх. И как-то особенно бросилось в глаза, что пусть он и одет в щегольскую форму Королей, но на нем кожаная куртка не по размеру, да и штаны подвернуты в несколько раз. Сколько ему, интересно?

— Потому что ты бросил в меня нож. Ты сам понимаешь, оставь я это без внимания, кому-нибудь еще пришла бы в голову такая идея. Прости, но ты серьезно подставил своего папашу, а вот мне принес неплохой профит, — честно ответил Бенни. — Не буду вдаваться в подробности, но у меня большие планы на сотрудничество с Фрисайдом. Так что это была счастливая встреча. Не только для меня, но и для всех нас, — мальчишку нужно было расположить к себе, но как?

— Папашу? — переспросил Шон. Казалось, после этого слова он уже и не слушал особо.

— Короля, — ответил Бенни.

— Короля? Вы так думали? — Шон издал странный звук, что-то среднее между «ой» и «эх», моргнул. Протянул руку к стакану с водой и выпил его целиком. Пауза затягивалась.

Что вообще происходит? Он сломался что ли, этот ребенок?

— Ты в порядке?

— Вам это очень не понравится. — Шон со стуком поставил стакан на стол и произнес, не поднимая глаз и очень-очень тихо. — Король — не мой отец. Мой отец далеко отсюда.

Бенни вдруг почувствовал, как его карточный домик планов на Фрисайд, который он возвел за это время, дрогнул и почти разлетелся в разные стороны. Если слова мальчишки - правда, если он не врет, стараясь прикрыть своего папашу, то он, Бенни, знатно облажался.

Его возвращение Председатели встречают настороженным молчанием. Это объяснимо — если судить непредвзято, то он кинул их. Да мало того, что кинул, еще и подверг опасности. Чертовски нехорошо.

Бенни знает, что ему нельзя быть тише воды и ниже травы. Ни в коем случае. Стоит только этой стае в модных пиджаках почувствовать, что у него есть слабости — и можно забыть о том, что такой вот Бенни вообще когда-то существовал.

От Курьера, естественно, нет никакой поддержки. Она ее и не обещала. Он ее и не ждал.

По утрам, скрывшись в своем номере, Бенни бесконечно бросает кости, пытаясь выбить как можно больше шестерок. Ему кажется, что так он проверяет — на его ли стороне удача, или все-таки отвернулась от своего любимца.

Бросок — шесть.

Бросок — шесть.

Бросок — шесть.

Он чертовски удачливый сукин сын, он знает это. Нужно просто скользить дальше, приглядываться. Если что-то пойдет не так, у него должны быть союзники. Пусть не все Председатели, но столько, чтобы было не страшно выходить в Вегас, в залы «Топса», на встречи с Курьером.

Он действует аккуратно. Разговоры. Смешки. Мелкие подачки.

Эй, он теперь с Курьером. В конце концов, он сделал для того, чтобы Курьер приняла власть в Вегасе, намного больше, чем все остальные. Если бы не он — кто знает, что бы сейчас было?

Он внедряет эту мысль настойчиво, заставляет ее повторяться из раза в раз, на разные голоса, по разным поводам.

Бенни не слезает с баффаута, который мешает с ментатами. Не пропустить ни единой сплетни. Ни единого слова. Быть всегда на высоте. Быть всегда в форме.

Быть удачливым-сукиным-сыном-Бенни.

Бросок — шесть.

Бросок — шесть.

Бросок…

Бенни побледнел и был явно потрясен тем, что услышал. Шону даже стало его жалко, но, честно говоря, больше было как-то страшновато.

Вообще, сидеть тут было неприятно. И пыльно. Первые часы он пытался освободиться, но поднялось такое облако пыли, что он расчихался, чуть не заглотил кляп и неприятно вывернул руки. Запястья до сих пор ныли.

Шон разглядывал след от веревок, побаиваясь поднимать глаза.

Жаль, что не удалось довести задуманное до конца. Правда, сейчас желание убивать Бенни у него поутихло: тот казался весьма искренним, когда объяснял, что не планировал никаких смертей, но если бы у него получилось, то он хотя бы не сидел здесь.

— Если ты не сын Короля, какого черта ты был там? — Бенни говорил спокойно, но Шон, подняв глаза, видел, что взгляд у него бешеный. — Или ты пытаешься меня обмануть? Король обещал за тебя сделать все ради твоей безопасности, или ты хочешь меня убедить, что он за каждого грязного мальчишку так впрягается?

— Он обещал Буну. А Бун… — попытался оправдаться Шон. Бун всегда помогал им, с самого начала, а еще был другом Королю, и тот ценил эту дружбу.

— Бун? Крейг Бун?

Шон кивнул. Бенни издал лающий смешок.

— И тут он умудрился мне поднасрать, — заметил он, будто бы про себя. — Значит, я думал, что получил хорошие карты, а на козыри не глянул. И ты для меня бесполезен, так?

Шон почувствовал липкий ужас, от которого в глазах буквально потемнело. Быть бесполезным, когда находишься в плену… Ну, не самое лучшее положение. Это понятно, даже если никогда не попадал в плен.

— Ну Король же все равно за меня беспокоится, — слова выскочили раньше, чем Шон понял, что говорит. Он моргнул, словно не веря, что это произнес. Звучало ужасно жалко. — И Бун, — голос у него дрогнул. Он хотел сказать и про Маккриди, но горло у него перехватило спазмом.

А еще Дункан там, наверное, совсем один.

При мысли о своем младшем, Шон почувствовал, что сейчас расплачется. Он заставил себя выпрямиться и смотреть на Бенни.

Тот смотрел на него со странным выражением лица: будто нашел что-то потенциально важное, но оно оказалось испачканным в браминьем навозе.

— А ты неплохо рассуждаешь. Жить хочется? — спросил Бенни, нарушив тяжелое молчание.

Шон не ответил.

— Конечно, хочется. Всем хочется. — Бенни встал и прошелся по комнате. — В целом ты прав. Удивительно, но ты верно заметил — Король тобой дорожит. Если ты еще и важен Крейгу Буну — тем лучше. Ладно. Это было неожиданно, но не настолько, чтобы менять планы, — он, казалось, уже не замечал, что Шон все еще сидит перед ним. Но это ощущение развеялось, когда Бенни вдруг резко остановился и посмотрел прямо на него. Шон вжался в спинку стула, не зная чего ждать. — Ладно, парень. Думаю, что цель у нас одна.

Бенни подошел к трюмо и забрал свой пистолет. На секунду Шону показалось, что Бенни передумал и все же решил застрелить его, но тот сунул пистолет куда-то под пиджак и опустил руки.

— Рад, что мы все выяснили, — проговорил он у двери.

Шон заметил, что Бенни медлит, словно не торопится уйти, словно он еще не закончил. Шон почувствовал, как холодеют руки при мысли, что мужчина у двери может еще передумать и решить, что он ему бесполезен.

Бенни повернулся в пол-оборота.

— Сколько тебе лет? — внезапно спросил он.

Это был сложный вопрос. Очень сложный вопрос. И что-то подсказывало, что вот сейчас точно не стоило говорить правду.

Шон моргнул.

— Мне тринадцать, — ответил он.

— Тринадцать, — повторил Бенни. — Ужасный возраст, — и вышел за дверь.

Шон снова остался один.

Улучшенная модель третьего поколения искусственно созданного организма гуманоидного типа с имплантированной личностью, серийный номер FGh-102377-SO, может помнить все свои прошлые версии, но до полной загрузки файлов не может с ними работать.

Перенос данных.

Версия один — младенец. Системная ошибка — отсутствие долговременной памяти. Ликвидирована. Не поступала в наземный мир.

Версия два — мальчик, 10 лет. Использовалась в течение нескольких лет. Работала в паре с наемником Келлогом. Уничтожена по личному решению Отца.

Версия три — текущая. Встроенная память предшественников. Возможность загрузить потенциально важные воспоминания. Надежная система блокировки потенциально опасной информации. Синт поколения 3+. Неотличимый от ребенка. Разработанный с учетом множества факторов. Оснащённый системой роста, подстроенной к человеческим стандартам. Уникальный.

Тебя зовут Шон, — говорит Отец.

Синт поколения 3+ моргает, обновляя информацию.

И тебя ждет очень важная миссия, Шон. Ты должен прожить долгую-долгую жизнь. Не подведи.

Шон кивает.

Chapter Text

Ain't got no mother, ain't got no culture,
Ain't got no friends, ain't got no schooling,
Ain't got no love, ain't got no name,
Ain't got no ticket, ain't got no token,
Ain't got no God.
And what have I got?
Why am I alive anyway?
Yeah, what have I got
Nobody can take away?

Nina Simone - Ain't Got No – I Got Life*

30 октября
Большая Дыра

30 октября
Большая Дыра

За прошедшие сутки плана так и не появилось, что Курьер признала не без доли сожаления. Последней надеждой был переход: ей казалось, будто это сможет как-то помочь взглянуть на ситуацию по-новому, но ничуть не бывало. Еще и Бун грохнулся без чувств — впрочем, тут она его не могла винить, в первый раз она тоже далеко не сразу пришла в себя, правда, это было скорее из-за того, что безумные ученые ей вырезали и заменили часть внутренних органов, но не столь важна причина. В любом случае, после перехода в Умный дом, Бун осел на пол, не подавая признаков жизни.

«Меньше объяснений!» — оптимистично заявил мозг. — «Я вообще не давал бы ему проснуться!». Он был, конечно, прав, отчасти. Объяснять что-то сил не было.

Она присела перед Буном, и положила пальцы на его шею, нащупывая пульс.

«Живой», — облегчение от этого факта почему-то пришло не сразу. Она убрала руку. Его смерть она бы не пережила.

«Да что ему будет», — фыркнул мозг. — «Дай человеку поспать, он как снова с тобой связался еще ни минуты не отдыхал».

Курьер скрипнула зубами. Забота мозга о Буне была настолько неприкрыто саркастичной, что это бесило.

— Заткнись, — вслух пробормотала она. — Жаль, тебя снова не вырезали к чертовой матери.

Мозг воздержался от комментария.

Курьер взвалила Буна на себя и отволокла его в спальню. Проснется — добрее станет. Ну или нет.

Не раздеваясь, Курьер прилегла на край постели рядом с Буном, и заснула долгим, прерывистым сном — к счастью, без сновидений. Когда она проснулось, по ощущениям прошло часов семь.

Бун все еще спал. Отлично. Он сам облегчает ей жизнь. Разговаривать с ним о плане, которого так и не появилось, все еще было выше ее сил. Она прислушалась к его ровному дыханию. Вроде все в порядке. Надо будет проверить его через автодок, когда проснется. Или попросить Модуль сделать это, пока она будет решать свои проблемы. Зато теперь она будет знать, что единственное, что заставляет Буна вырубиться в глубокий сон — это телепорт.

В отличие от Буна, Рекс перенес переход в Дыру хорошо и, увидев, как она встала с постели, беспокойно закрутился на месте, явно порываясь на улицу.

— Хочешь уже увидеть Рокси? — улыбнулась Курьер. Робопес согласно гавкнул.

Курьер спустилась к выходу и открыла дверь. Солнечный свет ослепил ее, и она прикрыла глаза рукой. Надо бы поинтересоваться у ученых, может можно что-то сделать с этой погодой. Она бы не отказалась от месяца дождей.

Рекс выскочил наружу. Ну хоть кому-то хорошо от того, что произошло за последние дни. Везунчик, наконец-то увидит свою семью. У Рекса с Рокси за эти годы появилась стая из шестнадцати киберпсов — было бы больше, но, к счастью, доктор Бороус был столь любезен, что объяснил ей, как отключить программу «Потомство», и помог провести операцию. Хотя щенята были милые. Жаль, что росли очень быстро.

— Милая, ты что-то загрустила, — загудел Диод Джефферсон вместо приветствия, когда она вернулась наверх. — Поделишься своей печалью? А я поделюсь своей…

— Дай ей отдохнуть, — осек Диода Центральный Логический Модуль.

— Но она уже поспала, а грусти не уменьшилось. А я, поверь мне, могу увидеть печаль, пусть и слеп, — парировал тот. — Печаль, которую можно лишь утопить в вине.

— А кто твой дружок? — поинтересовалась Первая Кнопка.

— У него такие руки… Можно он будет меня включать? — добавила Вторая.

— Нет, нельзя, — отрезала Курьер машинально. Иногда она жалела, что нашла их личностные модули, хотя вообще обычно их разговоры ее забавляли.

«Зачем иметь личность и не иметь разума?» — фыркнул мозг. Хороший вопрос. Очень хороший вопрос. Иногда Курьер задавала его себе, но ответа как-то все не находилось.

— Тебя нужно очистить, — подала голос Раковина. — Ты вся в грязи. Мерзость.

— С последним не согласен, а предложение разумное, — пробасил Центральный Модуль.

— И твоего друга тоже надо… хорошенько… хорошенько… промыть, — добавила Раковина.

— Я бы поглядела! — в один голос протянули Кнопки.

Мысль была хорошая — не про подглядывание за Буном, а про душ.

«Про подглядывание тоже ничего», — хихикнул мозг.

Он вообще вел себя странно. То затихал настолько, что она забывала о его существовании, то оживлялся, неся несусветную чушь. Курьер чувствовала, будто между ними вырастает какая-то ментальная стена, будто он все больше отдаляется от ее решений и раздумий. Это было неприятно. Она пыталась как-то наладить их контакт, но мозг не реагировал ни на что. Почти всю дорогу от Новака он напевал какие-то дурацкие песни и комментировал, бесконечно комментировал каждую попытку думать о деле — в итоге это привело ее к почти полной потере ориентации в пространстве. Он немного утих, когда они встретили караван Кэсс и Грэхема, став почти собой прежним. А после — совсем замолчал, только хихикал над чем-то.

Вспоминая ощущение от потери курса, Курьер почувствовала нервную дрожь.

Видимо, пережитый стресс нехорошо подействовал на тонкие связи между ней и ее мозгом. И чем дальше, тем становилось хуже. К счастью, с ней был Бун. Интересно, нашла бы она дорогу одна?

Выйдя из душа, она заглянула в спальню. Бун спал, лежа на спине и вытянув руки вдоль тела. И правда, вымыться ему тоже не мешало бы. От него пахло потом, пылью и немного порохом. Странно. Они вроде вчера даже не доставали оружие.

Курьер села рядом.

Так странно видеть его здесь, в этой комнате. Странно вообще снова видеть его так близко. Курьер погладила его по щеке. Бедный Бун. Повезло же ему с ней связаться. Черт, как нехорошо все вышло. Как же нехорошо.

«Ой-ой, он колется!» — завопил мозг и снова расхохотался. Его смех заставил ее отпрянуть от Буна так резко, что она чуть не свалилась с кровати.

Курьер закатила глаза. Да, кажется, она не только Вегас потеряла, но еще и собственный мозг. Чудесно. Надо бы проконсультироваться с учеными, но заходить к ним в ближайшее время совершенно не хотелось. В прошлый раз, три года назад, перед ее отправкой в путешествие с караваном, когда она была здесь, они надавали ей с полсотни заданий: от сбора ДНК жителей всех возможных пустошей до получения статистических даных по продаже консервов в крупных городах. А еще торжественно приняли в почетные доктора и смотрители Горы в ранге специалиста по Внешнему Послевоенному ЧРЕЗВЫЧАЙНО Опасному Миру. Возможно, звучало это еще дольше, но, к счастью, подзабылось. Впрочем, почему бы и нет. К ней вечно приклеиваются какие-то дурацкие ярлыки. Этот еще ничего такой. Звучит.

Курьер вздохнула.

А, так… Какие у нее есть варианты? Автодок вряд ли справится с такой ситуацией.

Между тем, мозг все еще продолжал хохотать, и это чертовски мешало.

— Мой мозг сошел с ума, — вслух проговорила она. — Чудесная новость.

Очнулась?

Она открывает глаза. Кто-то смотрит на нее, но, чтобы понять кто это, приходится скосить взгляд, и это движение отдается болью в черепной коробке. Три факта о происходящем. Напротив нее сидит незнакомец. Ему что-то от нее надо. Она понятия не имеет, что происходит.

Губы, рот, горло — все пересохло, говорить тяжело, и вообще она не уверена, что помнит, как это делать. Она открывает рот и бессильно закрывает его. Только со второй попытку у нее получается произнести:

Да.

Не бойся. Я доктор Митчелл. Как тебя зовут?

Курьер. Обычно меня называют курьером, — говорит она. Это единственное, что она точно знает, что вспышкой выдает ей память, пусть и, сказав это, она не совсем уверена, что ответила на поставленный вопрос.

Странное имя. Я бы тебя так не назвал.

Она курьер. Руки еще помнят, что что-то несли. Что случилось? Ей удается сесть на постели. Голова тяжелая, а руки и ноги словно забыли, для чего они созданы.

Мой заказ… — беспомощно говорит она, пытаясь оглядеться. Перед глазами все плывет. — Я ничего не помню, но у меня был заказ.

Был пакет. Что-то срочное, — эта информация скользит в ее голове и уплывает куда-то в темноту, которая окружает любую ее попытку вспомнить хоть что-то; сгодилась бы любая мелочь. Но даже ощущение посылки в руках куда-то исчезает, стоит ей только сказать о ней.

Будто кто-то стирает все, что может ей помочь.

Прости, милая, тут я тебе не помощник, — искренне огорчается доктор. Мельком она видит его отражение в окне. Взгляд снова возвращается к стеклу, когда она понимает, что второй силуэт — это она сама.

У вас есть зеркало? — просит она.

Он поджимает губы.

Я дам тебе Рефлектрон. Ты уверена, что готова к этому? У тебя было двойное проникающее ранение головы. Я постарался сделать все аккуратно, но тебе это может показаться шокирующим.

Это и оказывается шокирующим зрелищем. Наверное, не нужно было ожидать ничего другого. Синяки и еще не прошедшие кровоподтеки, зашитые черной нитью разрезы, бритая голова. Но хуже всего другое — она не знает того человека, который смотрит на нее из зеркала.

А вы мне ничего не перешивали, док? Нос там, рот. Что-то не пойму, кто это, — шутит она.

Как сойдут отеки — лицо вернется к своему привычному виду, — обещает док. Курьер медленно кивает.

Вряд ли ей это чем-то поможет.

— Милый медвежонок, я бы все же рекомендовала тебе повторную лоботомию, — доктор Дала мягко отодвинулась от Курьера и застыла в ожидании ответа. Осмотр длился уже больше двух часов, а к выводам они только-только начали приближаться.

— ЧУШЬ!— Доктор Клейн сердито мигнул. — ГЛУПОСТИ!

— Я соглашусь с доктором Клейном. Думаю, нашей коллеге для начала нужно отдохнуть. Ее тело несовершенно. Этот мясной костюм постоянно подвергался различным опасностям. И особенно пагубные из них — стрессы, которые сопровождают жизнь за пределами Горы. Естественно, что такой высокоорганизованные орган, как мозг, начал испытывать определенные трудности в функционировании и программировании процессов взаимодействия. — Бороус облетел вокруг, соблюдая очень торжественную паузу. Курьер ждала. — В любом случае, мы можем использовать роботизацию, придется немного повозиться, но наладить этим путем нейронные контакты возможно. Что касается вашего предложения, Дала… Повторная лоботомия может привести к повреждению таламуса, и тогда доктора Курьера, — из уст Бороуса это прозвучало особо желчно, — ждет деменция. В лучшем случае.

Курьер кивнула. То, что дело серьезное, стало понятно уже тогда, когда доктор Бороус вообще присоединился к осмотру. Отношения за предыдущие годы у них не то, что бы потеплели, так что симпатией к ее персоне такое внимание было не объяснить.

— Я не согласна с вами, доктор Бороус. Лоботомия — это процедура, которая…

— КОТОРАЯ НЕ ПРОВОДИЛАСЬ УЖЕ МНОГО ЛЕТ! — перебил Далу Клейн. Курьер подняла обе ладони:

— Стоп-стоп, давайте вы вначале расскажете мне, что вообще со мной происходит и чем это грозит?

— О, милый медвежонок. Сделай так еще раз, — замлела Дала. Курьер демонстративно убрала руки за спину.

— Видишь ли, не знаю, будет ли тебе понятно, но постараюсь говорить очень медленно: биологическая нейронная сеть, которая была разрушена во время проведенной операции, была заменена нами на искусственную. Но так как возникла ситуация, в которой нам было необходимо сделать повторную операцию, то искусственные частицы нужно было удалить. Нужно было удалить, — повторил он, и экраны Бороуса повернулись к доктору Ноль. Тот мигнул обоими экранами и отвернулся. А, теперь понятно, кто отвечал за возвращение ее мозга. Ну зато можно не испытывать странного омерзения, думая о том, как Дала перегревалась, пока наблюдала за операцией.

— Давайте сразу к выводам, — предложила Курьер. — Какие прогнозы?

— **@^^%%#*()^^%W%%! — подал голос доктор Восемь. Курьер с досадой подумала, что надо было все же найти время, чтобы починить его голосовой модуль.

— УВЫ, ДОКТОР ВОСЕМЬ ПРАВ. ЕСЛИ ОСТАВИТЬ ВСЕ, КАК ЕСТЬ, ТО ЭТО ВЕРНАЯ СМЕРТЬ.

— Сенсация, смерть мозга равно смерти личности, — не выдержал доктор Ноль. Курьер хмыкнула. Вот уж кто бы сейчас вообще не включал динамики!

— Бедный медвежонок. Именно поэтому я и говорю, что необходимо хирургическое вмешательство, — вкрадчиво прервала молчание Дала. Курьер, конечно, подозревала, что ей просто хочется снова поприсутствовать на операции. С тех пор, как Курьер обосновалась в Дыре (пусть и не жила здесь так часто, как хотелось), она запретила кромсать людей для опытов. Доктору Дале принятие этого решения далось непросто. Курьер пару раз даже ловила ее на нарушении запрета.

— Если вмешательство такого же типа, что первое, то сразу нет. Вместо мозга — катушки Тесла? Спасибо, но это мне не подходит, — покачала головой Курьер. — Что за вариант с роботизацией?

— Вживление мозгового вещества в специальный контейнер, поддерживающий его жизнь, и внедрение в черепную коробку. Связь между мозгом и телом будет проходить через органическик нейронные связи, но он будет находиться в питательной среде искусственного геля с высокой импульсной проводимостью.

— ДАВНО ПОРА БЫЛО ЗАДУМАТЬСЯ НАД ЭТИМ ВАРИАНТОМ!

Курьер покачала головой. Бороус был, конечно, гением, но иногда ему явно не хватало аккуратности. И его, что скрывать, порой заносило в идеях куда-то не туда. Допустить его до работы с ее мозгом? Желания как-то не возникало. К тому же, помня о других его работах, Курьер испытывала определенные сомнения, которые все же решила высказать, после паузы:

— И выглядеть это будет как у робопсов?

— **@^%%#%Q&&@%& &&@^flfi‹&@*(()# 6468(@&^#fl.

— Мои робопсы идеальны!

— &^*()@&$^**@@&*# &^^#*@*( #@^&*#())$! — не унимался Восьмой.

— ПРЕДЛАГАЙ СВОИ ВАРИАНТЫ, ЕСЛИ СЧИТАЕШЬ СЕБЯ УМНЕЕ НАС! — По экранам Клейна прошла рябь, которая, впрочем, не впечатлила Восьмого, продолжавшего настаивать на своем.

— ^*^^%%%^#^%ERW&@!

— Спасибо, доктор Восемь. Думаю, я с вами согласна. Мне это не подходит, нужен другой способ. Я не хочу ходить со стеклянной банкой вместо головы, — Курьер встала со своего места. — Хорошо. Я так понимаю, пока что у нас нет варианта, удовлетворяющего всех. Надеюсь, вы поработаете над этим. Понимаю, задача не простая…

— ВСЕ РЕШАЕМО, ЕСЛИ КОЕ-КТО НЕ БУДЕТ САБОТИРОВАТЬ ОБЩУЮ РАБОТУ! — тут же попался на ее крючок Клейн. Ну и отлично. Он их всех теперь загонит в поисках выхода. Если решение есть, то они его найдут.

Вернувшись в Умный дом, Курьер зашла в спальню. Бун продолжал спать. Как-то долго он. Но дыхание у него было спокойное, глубокое. Что ж, пусть спит.

— Медицинский центр проверил моего друга? С ним все в порядке? — спросила она у Модуля. — Странно, что он так и не просыпался.

— По полученным данным все показатели в норме. Три часа назад, когда вы только ушли в Мозговой центр, начал ворочаться. Мы не знали, что делать, поэтому медицинский центр в процессе проверки распылил успокоительное.

— Что? Вот черт, — неплохо она принимает гостей. — Больше не надо. Начнет просыпаться — пусть встает. И постарайтесь не пугать его своими советами, что ему делать, договорились? — она строго поглядела в сторону кнопок. Те захихикали. — Спросит, где я, подскажите. Но не хором. Хотя нет, вы, двое, лучше вообще молчите.

— Дорогуша, не волнуйся за своего друга. Мы его не обидим. А вот тебе после встречи с учеными явно нужен бокал вина и спокойствие. И если тебе интересно, Кружок все же нашел винные погреба доктора Мебиуса, — прогудел Диод.

А вот это звучало уже соблазнительно. Может у Диода и остался только личностный модуль, но он был умнее многих.

Курьер хмыкнула.

Возможно, и ей жить без мозга будет не так уж сложно?

Изо всех сигналов, что приходят на ее пип-бой, сигнал от другого Курьера интригует больше всего. Ей очень нужен кто-то, кто мог бы рассказать ей о самой себе.

Ее путь длится всего несколько дня — вечность в погибшем мире Разлома, полного ужасов и опасностей, но она уже не тот человек, что вышел из дома дока в Гудспрингсе. Месяцы в Мохаве перевернули все, что Курьер, казалось, знала.

Тебе понравилось твое путешествие, Шестая? — спрашивает Улисс. Они смотрят друг на друга, не отводя глаз. — Нравится это возвращение домой?

Ты ненормальный, — говорит она.

Ты тоже.

Ей кажется, что под маской он улыбается ей.

Ей кажется, что она знает, как выглядит его улыбка.

Chapter Text

Say I’d feel much better darling, if you’d just only understand
I’m going upstairs, I’m gonna bring back down my clothes
I’m going upstairs, I’m gonna bring back down my clothes, do them all
If anybody ask about me, just tell’em I walked out on

Howlin' Wolf - How Many More Years*

31 октября
Умный дом

Комната была незнакомой.

Бун сел на кровати и внимательно огляделся.

Из того, что он помнил, последним было странное ощущение, что его расщепляет на части. Он с некоторой опаской пошевелил пальцами на ногах — движение оказалось разочаровывающе обычным. Ну, насколько он мог судить, обратно его тоже собрало в полной комплектации.

Бун встал. Голова слегка кружилась, но в целом самочувствие было удовлетворительным. Пробные шаги также показали, что все в порядке.

— Отлично, с этим разобрались, — пробормотал он себе под нос. Он жив, вроде бы здоров и у него нет причин пока сомневаться в сделанном выводе. Единственное, что было не так, — странное ощущение спокойствия. Он как-то мельком отмечал, будто со стороны, все странности в происходящем, но это его совершенно не трогало. Он как-то легко сразу перешел от вопроса все ли в порядке к другим задачам. Где он? Где Курьер? И что происходит?

Последнее, впрочем, могло бы и подождать. Первое тоже просто решалось через второй вопрос. Значит, ему просто надо найти Курьера. Как обычно — легче сказать, чем сделать.

Он обулся и вышел из комнаты. Было темно, только небольшое мерцание, исходящее от лампочек старого приемника слегка освещало круглое пространство — что это кстати? Прихожая? Гостиная? Коридор? Бун рукой нащупал кнопку выключателя.

— Аааааах, — будто живая выдохнула она, когда он щелкнул, включая свет. Рука у Буна дернулась от неожиданности.

— Черт, — выругался он. Может быть, собрало его и целиком, но нервы у него точно пошаливают. Выключатели не издают сладострастных стонов. Он с подозрением посмотрел на кнопку. Та казалась совершенно обычной. Ну а какой ей еще быть?

Негромко заиграла музыка. Так, видимо, тут вместе со светом сразу все начинает работать: кроме музыки включилась синеватая подсветка огромной металлической тумбы, стоящей ровно посередине комнаты, и одновременно с этим раздался вежливый механический голос:

— Центральный логический модуль Умного дома приветствует вас, сэр. Чем я могу помочь?

— Привет, — испытывая странную неуверенность ответил Бун, после недолгого раздумья подходя ближе. — Где я нахожусь?

— Вы находитесь в главной комнате Умного дома.

Чудесный ответ. Бун качнул головой. Впрочем, что он ожидал от железок?

— Я могу ответить на другие ваши вопросы? — все так же вежливо спросил голос. Бун обошел Модуль по кругу. Тот молчал, никак не комментируя это действие.

Ладно, была не была.

— Я долго спал?

— Ваш сон составил 22 часа 34 минуты 17 секунд.

— Понятно. — Почти сутки. За сутки многое могло произойти.

— Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь? Вам нужен совет?

Бун огляделся еще раз. Планировка помещения была совершенно непривычной. В Мохаве он не видел ничего хотя бы отдаленно подобного этому. Если это Большая Дыра, если план Курьера сработал, то вариантов, где он, не так уж и много. «Стоит ли спрашивать?» — засомневался он. Внутри разрасталось неприятное чувство дезориентированности, впрочем и вполовину не такое острое, как следовало бы ему быть.

— Чей это дом? Курьера? — Все же стоило проверить.

— Да, Умный дом принадлежит Курьеру, — любезно отозвался Модуль, едва Бун закончил говорить. Затем повисло молчание, которое нарушил уже Модуль: — Сэр, хотите совет?

— Да? — спросил Бун. Неожиданная реплика сбила его с почти озвученного вопроса о том, где, собственно, сама хозяйка дома.

— Примите душ. Система вентиляции докладывает, что он вам не помешает, — Буну показалось, что Модуль даже деликатно кашлянул перед этой репликой.

— О. Хорошо, — машинально согласился Бун. Ему не помешало бы освежиться. — И куда мне?..

— Душевые расположены справа от вас. Вторая кнопка включит свет.

Бун подошел к указанной двери и коснулся кнопки выключателя. Та, казалось, завибрировала под рукой. Вместо привычного щелчка ему показалось, что свет снова включился с томным «Ах», впрочем, в этот момент громко взвизгнула музыка, потому Бун не мог поручиться, что это в самом деле было так. Он захлопнул за собой дверь и разделся, заходя в душевую. Сквозь шум воды ему слышалось, как кто-то шептался и хихикал за дверью, а музыка периодически становилась похожей на хриплое покашливание. Он даже несколько раз думал подкраться к двери и проверить, но сдерживал себя. И ещё, как бы это ни было странно — опасности он все еще не ощущал, и вообще чувствовал себя по-прежнему умиротворенно.

Душ включился со звуком похожим на одобрительное хмыкание. Бун заставил себя обратить на это внимание — да тут, судя по всему, даже не угадаешь, что ожидать от отражения в зеркале… Не с ножом же на стены кидаться.

Бун глубоко вздохнул, прежде чем встать под под струю воды. Та, впрочем, казалась совершенно обычной. Да и желание смыть с себя грязь было действительно сильным. Однако было кое-что, что отвлекало его от этих опасений, и к чему он постоянно возвращался в своих мыслях.

Дом Курьера. Ну-ну. Он даже не думал, что когда-нибудь услышит о таком, не то что побывает.

Бун точно не знает — нравится ли ему «Лаки 38», но одно он может сказать точно: сидеть в баре вместе с Курьером, прихлебывая вино из горла и глядя на сияющий Стрип, действительно приятно.

Минус мистер Хаус.

Минус Бенни.

Минус Цезарь.

Курьер тоже кажется совершенно довольной тем, как они проводят свое время. У них — каникулы. Откуда она подцепила это слово, Бун не может сказать. Впрочем, у нее в голове кладбище странных идей и выражений. Кто знает, может такого слова и нет. Может, она его вообще придумала. Было бы не удивительно.

В Мохаве жаркий июль, даже Легиону приходится отступить под этим палящим солнцем. Никто не хочет воевать, когда солнце буквально изжаривает на месте. А ночи слишком коротки, чтобы делать на них ставку в войне.

Завтра надо выбраться куда-нибудь на Стрипе, — говорит она. Губы у нее черные от вина.

Зачем?

Пусть знают, что мы тут не только в нашей башенке свет жжем.

Казино Курьера. Неплохо звучит, — говорит он.

Она отмахивается от этих слов.

Нет, это всегда будет место, где жил мистер Хаус. Мы с тобой тут гости.

Да ладно тебе. В конце концов, если ты будешь здесь жить, то все забудут, кто такой Хаус. Это будет твой дом.

Она морщится.

Мой, да? Не думаю, — неожиданно сухо отвечает она. Тянет руку к бутылке и смотрит содержимое на просвет от казино за окном. — Так, я за вином.

Она уходит к бару, оставляя его со смутным ощущением, что что-то в разговоре ее расстроило.

Эй, Бун.

Он оборачивается, опираясь руками на спинку дивана. Курьер пьяно и растерянно улыбается, стоя за барной стойкой и вкручивая штопор в пробку.

Иногда мне кажется, что ты реально меня за что-то ненавидишь, — заканчивает она свою мысль и с силой опускает рычаги.

После душа Бун надел штаны и, взяв в руки грязную одежду, выглянул из ванной комнаты. Никого не было. Он покачал головой: черт, только галлюцинаций ему не хватало!

— С возвращением, сэр. Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — Модуль вел себя так, словно знал о его приближении заранее, безукоризненно вовремя реагируя на появление.

— Да. Тут есть что-нибудь чистое? — спросил Бун, для наглядности тряхнув своей майкой.

— Вы можете найти все необходимое в спальне, — любезно ответил Модуль.

Бун прошел через все помещение к двери спальни со странным ощущением, что за ним следят.

И да — только он захлопнул дверь, как за ней сразу раздался приглушенный смешок. Бун замер, не уверенный в том, что именно ему стоит сделать. Он постоял, сжимая ручку двери, но затем со вздохом отпустил ее. Не хочется чувствовать себя дураком из-за шума в голове. Только что-то не очень верится, что это просто шум. Хотя, в этом доме столько электроники, что наличие каких-то звуков можно объяснить, не прибегая к теориям заговора. Что-то закоротило? В это верилось еще меньше, чем в слуховые галлюцинации. Впрочем… Он покачал головой. Надо поскорей найти Курьера.

Он не ожидал этого, но в ящике на стене действительно нашлась целая стопка чистой одежды. Шум за дверью теперь был слышен даже в дальнем конце комнаты, где он стоял. Там совершенно очевидно кто-то ссорился — громко, на повышенных тонах, с визгливой интонацией. Слов он не разобрал, но мог поклясться, что это совершенно не походило на какие-то технические звуки. В чем еще он был так же уверен — это был не голос Курьера.

Бун тяжело сел на кровать, надел чистую майку и прислушался. Совершенно точно ссора, спорили две женщины. Кто-то, судя по интонации, уговаривал их перестать — мужчина, голос низкий, хриплый. Он явно пытался сдерживаться — его реплики звучали тише и разобрать их на отдельные слова было сложно. Женские голоса сливались воедино, тон то повышался, то становился почти шепотом.

Отсиживаясь здесь, он Курьера не найдет. Бун кивнул своей мысли. Что ж…

Он встал, засунул пистолет, лежащий на прикроватной тумбочке за ремень. Может и не пригодится, но как знать?

Бун выглянул. Голоса оборвались, словно кто-то резко выключил звук радио. Было пусто.

Люди, если бы они действительно здесь были, должны были обладать сверхъестественными силами, чтобы так быстро исчезнуть. Может, рановато он решил, что для него переход в Дыру прошел без последствий? Он с подозрением оглядел помещение.

— Я могу вам помочь, сэр? — спросил Модуль. Навязчивая штука, странно, что Курьер его еще не отключила. Насколько Бун знал, она не очень-то любила, когда ей задают слишком много вопросов. Впрочем, ему показалось, что в интонациях было что-то похожее на скрытое сочувствие. Так, еще чуть-чуть в этом доме — и он с подозрением начнет смотреть даже на холодильник. Странно, что уже не начал.

— Где Курьер?

— Вы можете найти Курьера на балконе Умного дома. Дверь находится напротив вас.

— Ясно, — Бун прошел мимо Модуля в указанном направлении.

— Сэр? — раздалось сзади. — Я могу быть уверен, что вы не причините Курьеру вреда?

— Что? — Бун оглянулся.

— Оружие, сэр.

Бун не стал терять время и отвечать. В конце концов, убивать Курьера он точно не собирался. Чтобы там он о ней не думал, все же их отношения были не настолько сложными. Однако, подойдя почти вплотную к автоматической двери, он осознал, что его размышления для Умного дома были загадкой — та не открылась.

— Сэр? Оставьте оружие, — повторил Модуль. Буну даже послышалась определенная настойчивая доброжелательность в его голосе. Нет, точно говорят: с кем поведешься… Он уже тоже начал прислушиваться к интонациям машин.

Бун чертыхнулся про себя, но вернулся назад и, рывком вытащив пистолет, с грохотом положил его на панель Модуля.

— Так лучше?

Вообще, конечно, это было правильно, он не мог этого отрицать. Когда защита Курьера была его обязанностью, он тоже не подпускал к ней никого с оружием. Причины менялись за то время, что он ее знал, главную было не так уж и просто выделить, но всегда ее жизнь безоговорочно казалась чем-то очень важным. Видимо, Курьер тоже начала так считать, раз надрессировала свой дом так трепетно относиться к ее персоне.

Последняя мысль была привычно злой. Бун заставил себя не продолжать. Хватит злиться.

— На улице отличная погода, сэр. Хорошо видны звезды, — вместо ответа заметил Модуль. Двери за спиной Буна шумно раздвинулись. Он сделал глубокий вдох и, повернувшись, вышел на балкон.

На территории «Красного каравана» царит непривычная тишина — на небе еле-еле разгорается рассвет, когда он проходит через распахнутые ворота и осматривается. Не так уж и часто ему приходилось здесь бывать до этого. Не так уж он и жаждет здесь остаться.

Уговор есть уговор, даже если играешь с шулером.

Он даже толком не знает — зачем он здесь. Мысль о том, что он нужен Курьеру вызывает у него смешанные чувства и, по большей части, достаточно злые.

«Красный караван». Ни Стрип, ни Фрисайд — вроде как, он нужен, но не слишком близко.

Бун закуривает, чувствуя, как внутри все дрожит — то ли от затянувшегося похмелья, то ли от всех этих мыслей, которые не покидают его все это время.

Эй, ты, наверное, Крейг Бун, да? — На крыльце ближайшего к воротам общежития появляется мужчина в форменной одежде «Каравана». Говорит он негромко, но в этот ранний час здесь достаточно тихо, чтобы не орать. Мужчина соскакивает с лестницы и в несколько шагов преодолевает расстояние между ними — Бун как раз только открывает рот, чтобы выпустить дым и ответить:

Да.

Отлично, рад тебя видеть. А ты ранняя пташка, я ждал тебя позже. Я Блейк. Торговец, а также отвечаю за склад.

Просто Блейк? — уточняет Бун.

Тот широко улыбается.

Имя у меня так себе, лучше уж по фамилии. Приятно познакомится, Крейг, — он протягивает руку.

Бун кидает недокуренную сигарету на землю.

Просто Бун.

Отлично. Тогда погляди еще раз на свободный мир за этими воротами, потому что работы у нас полно, и на белый свет ты не скоро выйдешь, — наверное Блейк шутит, но Бун послушно оборачивается.

И видит, как в набирающем силу свете солнца гаснут огни «Лаки 38».

Chapter Text

Scent of magnolias, sweet and fresh,
Then the sudden smell of burning flesh.
Here is fruit for the crows to pluck,
For the rain to gather, for the wind to suck,
For the sun to rot, for the trees to drop,
Here is a strange and bitter crop.

Billie Holiday — «Strange Fruit»*

2-3 ноября
Где-то в окрестностях Вегаса

Керосина в лампах, скудно освещавших амбар, вполне могло хватить на то, чтобы развести огонь и заставить тело загореться. Кроме того, в помещении хватало сухих досок, им оставалось только собрать подобие погребального костра, сложив старые сухие доски друг на друга. Работали все, кроме Аркейда — он остался сидеть в стороне, но дал пару советов, перед тем, как уйти в себя и перестать замечать все, что происходит вокруг.

— Только прошу вас, не бейте все лампы. Хоть одну оставьте. Вдруг кто-то из нас выживет после того, что вы тут устроите — ему будет не слишком комфортно ждать расправы от легионеров в почти полной темноте, — добавил он. Маккриди показалось, что Аркейду было страшно. У него самого это чувство будто атрофировалось.

Впрочем, и без его помощи они управились быстро. Работали молча, опасаясь, что легионеры могут помешать им. Терять время было нельзя, тем более что за стенами как будто бы происходила какая-то суета. Но что бы там ни случилось — это не относилось к их делам. Пока нет.

Маккриди думал о том, что это стало делом чести — не дать надругаться над телом погибшего. Пусть он даже не знал имени этого парня. Пусть он не знал о нем совершенно ничего, кроме того, что он неплохо владел оружием и встал вместе с ними против предателей — какая разница? Этого было вполне достаточно. Мысль о бое в «Красном караване» отдавалась тупой болью в сердце.

— Как думаешь, что сейчас делают остальные? — вдруг спросил Сэм. — Успели они?

Маккриди обеими руками поднял доску и уложил сверху, стараясь действовать аккуратно. Руки дрожали. Ну, главное, чтобы вся эта конструкция не развалилась до того, как тело загорится. Необъяснимо хотелось сделать все правильно, хотя как это — он не мог бы толком ответить.

— Надеюсь, — ответил он. Сэм, впрочем, будто бы и не ждал ответа.

«Фрисайд так просто не сдастся. Никто не нападет на Фрисайд… Не так скоро».

Странно, ему всегда казалось, что он не очень-то прижился на Фрисайде, а сейчас, при мысли об этих пыльных улицах, горло стиснуло от печали. Его мальчишки там. Анжела там. Беатрис. Король. Фрисайд незаметно стал его жизнью, а он это понял только сейчас, когда, вполне возможно, его этой жизни лишат в ближайшие часы.

Блейк и Томас, все еще не сказавший ни слова с того момента, как очнулся, перетащили тело. Аркейд все так же сидел на остатках лестницы, наблюдая за тем, как они шагают, будто стараясь не потревожить мертвеца.

— Я должен вам еще раз сказать, что это очень плохая идея, или это пришло в голову еще кому-то, кроме меня? — поинтересовался он. Блейк уложил мертвеца на доски и обернулся:

— Оставь это, док. Двум смертям не бывать.

— Да, ваш товарищ этому дает вполне наглядную иллюстрацию, — отозвался Аркейд. — Без обид, —сказал он, глядя на Роя.

— Это мой брат, — вдруг произнес тот. — Мой старший брат. Мы мечтали, как придем в Вегас, с того дня, как продали свой первый фунт маиса.

— Как его звали? — спросил Аркейд. Маккриди не сказал бы, что его тон звучал участливо или как-то особенно сочувственно, но Рой откликнулся. Видимо, ему действительно хотелось выговориться.

— Роб. «Роб и Рой» — у нас и компания так называется. Когда начинали, у нас был только один брамин, да и тот хромой и слепой на два глаза. Ходили по всей Пустоши, торговали чем придется. А потом дела в гору пошли. Лавку открыли, еще одну. Начали в соседние штаты заглядывать… А в Небраске нас, и вовсе, все знают.

«Не вовремя нас принесло из Небраски» — вспомнил Маккриди. Роб сказал это, когда они стояли в офисе Буна. Словно чувствовал, чем это для него закончится.

И вот он лежит здесь, в амбаре, мертвый, ожидающий погребения, равнодушный к участи всех остальных, свободный от нее. Маккриди потрогал ошейник. Проклятая штука натирала горло, поэтому забыть о том, что сулило ему будущее, было невозможно.

— Когда погибла моя сестра, мне пришлось бросить ее тело, чтобы увести горстку выживших. Черти сняли с нее кожу и растянули на баннере у 95-ой магистрали, — вдруг сказал Сэм. — Они охраняли это место, а нас оставалось слишком мало, чтобы мы могли расправиться с ними и… убрать это, — закончил он.

— Мой лучший друг погиб во время путешествия с караваном, — вдруг сказал Рич. — Сорвался с моста где-то в Арканзасе. Или скинули. Мутная история.

— Летом, когда сезон закончится, я собирался жениться, — вдруг нарушил молчание Томас. Голос у него был хриплый. Заметив, что все смотрят на него, он прикрыл глаза. И без слов стало ясно, о чем он не договорил: его невесты, Анны-Лии, не было среди уцелевших.

— Мою жену разорвали гули, — вдруг произнес Маккриди. Он давно не вспоминал и не говорил о Люси ни с кем, кроме Анжелы, и сказать это здесь, сейчас, было сложнее, чем он мог представить. — Я не успел спасти ее.

— Всем было кого терять, — подытожил Блейк. Он уже перенес поближе керосиновые лампы и поставил их рядом с телом. — Такова жизнь.

Блейк загасил лампу и, стараясь не обжечься, аккуратно открыл емкость. Затем он вылил керосин из лампы на доски. Жидкости было мало, она тоненькой струйкой разлилась по поверхности, оставив едва различимые мокрые пятна и резкий запах.

— Так, док? Будем надеятся, этого хватит.

— Для того, чтобы мы тут задохнулись? — Аркейд встал со своего места, но не подошел к ним и не встал рядом. — Ладно тебе, не жадничай. Еще пару ламп мы вполне можем пожертвовать на такое дело. Главное, чтобы доски разгорелись.

За стенами амбара что-то громыхнуло.

—Скажешь что-нибудь, док? — сказал Рич шепотом.

Аркейд покачал головой:

— Я уже слишком стар, для того чтобы быть сентиментальным.

— Готовы? — Блейк достал из ободранных манжет форменной рубашки несколько спичек.

— Скажешь что-нибудь о брате? — спросил вдруг Сэм. Рой покачал головой.

— Тогда не будем тянуть.

Блейк замолчал, и протянул спички Рою. Рой резко чиркнул одной из них о молнию куртки и бросил ее на тело.

Когда родится ребенок — надо будет не терять времени, — Роберт плещет себе в лицо еще воды, чувствуя, как она стекает по лицу и капает на голую грудь, приятно холодя кожу. — В Столичной пустоши делать нечего.

Когда родится ребенок, какое-то время я далеко уйти не смогу. — Люси, не вставая со стула, подает ему полотенце. Живот у нее уже большой, мешающий заниматься любыми делами, но она никак не хочет признавать, что Роберт может сделать все сам. — У тебя на плече грязь, — добавляет она.

Роберт стирает сажу мокрой ладонью, а затем вытирается полотенцем.

Мысль о том, что им нужно искать другое место для жизни, не дает ему покоя. Даже после тяжелой ночи он не может перестать об этом думать. Пусть жизнь в Гердершейде, в целом, достаточно спокойная, но этого спокойствия не хватает, чтобы чувствовать себя в безопасности. Этой ночью пришли рейдеры. В следующую рядом могут появиться супермутанты. Или огромные муравьи. Или…

И так везде. Вся эта территория просто проклята.

Он смотрит на Люси. Она улыбается ему, но улыбка выглядит бледной. Ей нездоровится — ребенок слишком большой, срок уже подходит. Он знает, что у нее болит спина и ноют ноги, даже когда она пытается посидеть спокойно. А спокойно сидеть она не умеет. Иногда Роберту страшно, что она ненавидит его за то, через что ей теперь приходится проходить. Он испытывает странную вину, когда смотрит на нее, особенно в последнее время. Еще и эти постоянные нападения… Если было бы можно — он взял бы ее на руки и перенес в другое, безопасное место. Но он не может.

То, что он может — это попытаться сохранить хоть какое-то подобие мирной жизни. К сожалению, единственное изменение к лучшему, которое произошло здесь за последние годы — это появление чистой воды. Но это не так-то уж сильно меняет мир вокруг.

Иди отдохни, — говорит она и прикладывает руку к животу. Значит, малыш снова пинается. Беспокойный малый. Вопреки тяжелым раздумьям, Роберт чувствует, как от мысли о ребенке в голове светлеет.

Я не устал, — бодро отвечает он. — Надо помочь с поливом. Эрла ранило, а Рональд с утра должен был уйти на заправку. Рита и Сьерра не справятся вдвоем.

Справятся, — отвечает Люси убежденно. — Ты должен поспать.

Это ты мне как жена советуешь?

Как доктор, — говорит она. — Ох, ну хватит тебе, папа тут, что ты нервничаешь, — обращается она к животу. Роберту очень хочется положить руку и почувствовать движение ребенка. Но ему страшно, что этим он может случайно навредить ей.

Он смотрит на свои руки. Грязь и пыль от тяжелой работы настолько въелись в его кожу, что он уже не представляет, как они выглядят по-настоящему чистыми. Но это не так важно.

Маккриди, ну скажи ты ему! — просит Люси.

Он вешает полотенце на натянутую веревку и подходит к ней.

Эй, малыш. Понимаю твое нетерпение, но давай ты сначала родишься, а уже потом начнешь капризничать, — говорит он негромко. Руку на живот он так и не кладет.

От взрыва выбило дверь, и Маккриди успел только почувствовать, как поток воздуха кинул его вперед. Он упал на землю, чувствуя, как рядом с ним осыпаются горящие щепки.

От шума в голове гудело, ему вдруг показалось, что он оглох — гул заглушал все звуки, он попытался поднять голову, но резкая усталость словно придавливала его к земляному полу, не давая пошевелиться. С трудом поднявшись на руках, он огляделся.

— … хреново барбекю! Эй, живые? — сквозь гул в голове донеслось до него.

В горящем проломе стены показалось несколько человек. Кто они были такие — Маккриди не знал, но одно он мог сказать точно: это были не легионеры. Рядом зашевелился Блейк, переворачиваясь на спину. Что с остальными — Маккриди не видел.

— Встать можете? — к ним подошел один из незнакомцев. Маккриди прищурился, пытаясь разглядеть его получше.

— Один мертвяк, но давно уже, — крикнул второй.

— Оставь его. Тут еще несколько ребят, вроде шевелятся, — отозвался третий.

— Пусть поднимаются, тут сейчас все рухнет к чертовой матери, — сказал тот, что стоял рядом с ним и Блейком. — Давайте, что разлеглись? Любоваться на меня потом будете, — он протянул руку. Тяжелые металлические пластины, красновато-коричневого цвета, скреплённые между собой жесткой проволокой, прикрывали ее от запястья и до плеча. Маккриди уставился на эту броню, вдруг осознавая, что он уже давно не видел такого. Но она была ему знакома даже очень хорошо — каждый второй рейдер в Содружестве предпочитал броню такого вида. В Мохаве и на соседних территориях Маккриди не встречал ничего похожего.

Рейдеры Содружества-то что тут делают?

Его бесцеремонно рванули вверх, ставя на ноги. Ноги казались ватными, но Маккриди вдруг осознал, что вроде может двигаться.

— Все, все, нечего тут больше делать, давайте, на выход, на выход!

Роберт и сам не понял, как получилось так, что его и остальных вывели на улицу — в памяти осталось только, как он проходит через горящий пролом в стене, а потом он уже сидит на траве, глядя как огонь уничтожает их тюрьму. От ощущения восторга удерживали только неверие, что это происходит, и гул в голове, через который пробивался шум боя со стороны, где располагался лагерь легионеров.

— На них тоже эта дрянь, зовите босса, — произнес кто-то за его спиной.

Маккриди не заставил себя обернуться, словно у него закончилась энергия, а он сам — какой-нибудь робот.

К нему подошел Сэм, затем присоединились Блейк и Томас. Рич от взрыва, видимо, потерял сознание, Маккриди краем глаза видел его, лежащим на земле. Аркейд помог приковылять Рою, который неотрывно глядел на горящий амбар.

— Ну, мы хотели сжечь тело, и, в целом, у нас получилось, — нарушил тишину Сэм.

— Я так понял, эти ребята уничтожили лагерь Легиона, — заметил Блейк. — Это они вовремя подсуетились.

— А с нами что будет? — перебил его Сэм. — Пасут они нас. И не сбежишь с этими ошейниками, — он нервно потрогал шею.

Маккриди посмотрел на людей, вытащивших их из плена. Те переговаривались, понизив голос. Изредка они смотрели на их группу, словно пересчитывая по головам. Они действительно были похожи на рейдеров, но…

Размышления прервал треск — горящая крыша амбара рухнула внутрь. Волна жара от огня дошла до них, заставив Маккриди зажмурить глаза от боли.

— Ну что, ребята, надеюсь, вы не забыли свои вещички, теперь туда никто не полезет, — громко сказалл один из их спасителей, под одобрительный смех остальных. — С вас надо снять ваши украшения, но вышла заминка — главный пока в лагере.

— И вы нас просто так отпустите? — Аркейд озвучил мысль, которая наверняка посетила каждого спасенного.

— А вы что, против? — последовал ответ. — Сидите пока смирно.

Звуки боя со стороны лагеря, между тем, почти стихли. Небо начало светлеть, и Маккриди теперь мог уже разглядеть, как в лагере затаптывают огонь, пытаясь не допустить пожара. Небольшая группа людей двинулась в их сторону. В сером свете раннего утра Маккриди сумел разглядеть цвет их брони: она была красно-коричневой, один в один как у тех, кто вытащил его из амбара. Вполне логично, если они из одного отряда. Маккриди прикрыл глаза, уткнувшись лбом в колени. Манерой двигаться эти люди больше напоминали Стрелков или, может быть, даже Братство Стали. И вообще все походило на то, что посреди Мохаве вдруг появилась неожиданная и неучтенная никем армия и вытащила его и остальных из безвыходной ситуации. Абсолютно невозможно. Наверное, он бредит.

— Ну чего у вас тут? Старший, докладывайте, — резко прозвучало рядом.

— Обыскали все, что могли: куча трупов и вот эти ребята. На них ошейники, босс.

— Ясно. В остальном, все спокойно? Что с гражданскими? Какие потери?

Маккриди заставил себя дышать ровно. Голос, который он слышал, слишком походил на голос человека, которого не могло быть тут. Тем более в такой компании. Тем более — во главе такой компании.

— Да живы вроде. Дверь только мы подорвали неудачно. Думали, там нет никого, только припасы, — повинился старший.

— Ясно. Доклад принят. Гейдж, бери под свой контроль —пожар тушим, трава сухая — гореть иначе до Вегаса будет. Эй, вы как там?

Маккриди обернулся, не выдержав. Ошибки не было. С одной стороны — он же действительно обещал, что однажды найдет время и навестит его, Роберта, в Мохаве.

С другой — серьезно? Все это больше походило на то, что Маккриди сходит с ума. Они встретились взглядами, и Роберт увидел, как глаза того вдруг расширились, а он сам резко подался в сторону:

— Маккриди? Черт возьми, Маккриди, это реально ты?

«Голос меня не обманул», — подумал Маккриди.

Перед ним стоял, кажется, вполне реальный Нейтан Кайл, единственный выживший из убежища. Его единственный друг. Тот самый Нейт, как знал Маккриди, должен был быть сейчас в Содружестве, осуществляя очередную задумку минитменов, помогая поселениям и людям.

Этот самый Нейтан Кайл подошел еще ближе, вглядываясь в его лицо, словно не веря тому, что видит. Маккриди не мог его в этом обвинять. Он и сам не очень-то верил, что это реально. Только гул в голове и боль от ран убеждали, что, он не видит дурацкий сон.

Несмотря на все вопросы, его обожгло горячей радостью, которая отодвинула куда-то назад и усталость, и все сомнения, и переживания последних дней. Не обращая внимания на недоумевающие взгляды своих товарищей, Маккриди поднялся с земли и широко улыбнулся, несмотря на слабость во всем теле:

— Добро пожаловать в Мохаве, — сказал он. — И не говори мне, что прийти сюда было все же плохой идеей.

Нейт крепко обнял его, не размениваясь на ответ.

Ты чего такой хмурый? — Нейт откладывает в сторону молоток и энергично потягивается, поворачиваясь во все стороны. — Отличный день, никаких серьезных дел.

Думаю над предложением мохавцев, — отвечает Маккриди честно. Это не дает ему покоя уже несколько дней — с той поры, как Курьер предложила ему присоединиться к ним и осесть в Нью-Вегасе.

После того, как Бун поправляется после ранения, они отправляются в Даймонд-сити, и Курьер предлагает им продолжить сотрудничество. Ей с Буном нужны люди. Они соглашаются — им нужны крышки, чтобы помогать поселениям. В один из дней, по пути к ферме, она предлагает Роберту пойти с ними в Мохаве. Он отказывается, но она заводит этот разговор несколько раз — и постепенно эта мысль становится привычной. Почему бы и нет? Список причин, чтобы принять предложение, растёт, но главной становится Дункан.

Есть в Курьере что-то такое, что вызывает безграничное доверие. Роберт уже легко может представить себя в Мохаве. Пугает лишь то, что Нейта в этой картине не будет.

И что решил?

Не знаю.

Не дури, — Нейт рукой проверяет на прочность ограду, которую они только что починили. — Что тебя останавливает?

«Ты», — хочет ответить Маккриди, но только молча качает головой, а потом говорит:

Не знаю. Страшно как-то. Думаешь стоит?

Пожалеешь, если не воспользуешься шансом, — отвечает Нейт. Маккриди кивает — об этом он тоже думал.

Ладно.

После недолгого молчания он все же говорит это вслух:

А ты точно не присоединишься?

Нейт потирает лоб и качает головой:

Не стоит. Тут еще столько дел. Но… Дойду как-нибудь и до Мохаве. Не сомневайся. Потом. Когда тут наведу порядок.

Маккриди оглядывает покосившиеся дома. Они много сделали для Содружества, но это как таскать воду в решете — любой результат недостаточен для того, чтобы признать его настоящим успехом. Содружество оживает — но слишком медленно и неохотно. О процветании пока и речи не идет.

Я понял.

Дальше они работают в полном молчании.

Chapter Text

Each night while I'm sleeping oh, so lonely
I'll share your love in dreams that once were true
Send me the pillow that you dream on
So darling, I can dream on it, too

Hank Locklin — «Send Me the Pillow You Dream On»*

1 ноября, вечер
Стрип, казино «Гоморра»

— Ты всегда был мудаком, Бенни. И все же на этот раз ты явно переплюнул сам себя. Поздравляю, — пот по лицу Качино катился градом, и Бенни поймал себя на мысли, что ждет, когда собеседник им захлебнется. Качино в очередной раз утер лицо рукавом пиджака.

«Насквозь все мокрое, небось», — Бенни поморщился. Оскорбление его не очень интересовало, хотя, конечно, он все равно его запомнил. Но имея дело с «Омертой», привыкаешь к потоку брани. Они никогда не умели вести дела иначе.

— Мы могли бы как-то быстрее приступить к решению проблемы? — поинтересовалась Марджори. Последние минут десять она со скучающим видом разглядывала картину на стене в кабинете Качино: голая женщина, с призывным видом пьющая ядер-колу. Естественно. Что еще можно увидеть на стене в «Гоморре»?

— Милая, как только наш главный головорез перестанет пытаться выдавить из себя что-нибудь остроумное, мы сразу начнем, — обратился к Марджори Бенни.

— Да идите к черту, оба, — пробурчал Качино. — Спелись, блядь, за моей спиной. Я тут единственный понимаю, что это полное дерьмо? Мы по горло в дерьме. На Стрипе сейчас легионеров — как мандавошек в волосне у уличной шлюхи.

Сравнение Бенни неожиданно понравилось. И не только ему, насколько он мог судить по едва проскользнувшей улыбке Марджори.

— Вот и открылось, почему шлюхи в «Гоморре» бритые, — заметила она светским тоном.

Качино хмыкнул.

— Так, ладно. Давайте теперь перейдем к тому, что нам со всем этим делать, — предложил он. — Значит, Бенни у нас приютил легионеров, и теперь они думают, что мы у них с руки будем жрать.

— Курьер приютила легионеров, — поправил Бенни. — Мне чужих достижений не надо, своих хватает.

— Но Курьер держала их в узде, а ты спустил с поводка, — заметила Марджори.

— Милая, а у меня были варианты?

— Судя по твоему рассказу — не было, — согласилась она. — У нас есть преимущество — они пока даже не догадываются, что они здесь никто. Но остается важный вопрос: насколько мы можем доверять друг другу?

— В точку, милая. Именно этот вопрос нам и надо решить сейчас, — согласился Бенни. Подумать только, он хотел провести этот разговор без Марджори! Хорошо, что в последний момент передумал — решил, что если слух об этом не вовремя дойдет до ее ушей, то проблем будет больше, чем возможной пользы.

Бенни не то чтобы оттягивал этот разговор. Но за прошедшие дни все и так заметили, что произошло что-то неладное. Естественно заметили. Нужно быть совсем идиотами, чтобы не обратить внимание на осажденное посольство НКР и резкое изменение в поведении легионеров. А идиотов среди руководителей Стрипа не водилось.

Бенни поймал взгляд Качино.

— Что скажешь? — спросил он любезным тоном, будто интересовался, не откажется ли тот зайти в «Топс» выпить виски, а не предлагал высказаться на тему возможной войны.

— Да черт бы вас всех побрал, — пробормотал Качино. — Ты можешь гарантировать, что Курьер вернется? Я хотел бы услышать доказательства того, что ты не прикопал ее где-нибудь в неглубокой могиле. Ну знаешь, — он сделал странный жест рукой.

— Согласна, — кивнула Марджори. — Качино говорит правильно. Одно дело — выступить за тебя с Курьером. Другое дело — без нее. Сам понимаешь.

Бенни понимал. Прекрасно понимал. Все это время Курьер вела правильную политику — не вмешиваясь в дела семей, она управляла Стрипом, находясь над схваткой: расширяла территории, привлекала людей, вела политические игры, позволяя им всем чувствовать себя в безопасности и заниматься своим бизнесом. И это не стоит забывать, что некоторым из них — например, Качино, — она в свое время этот самый бизнес и помогла приобрести.

Что бы там ни было и что бы про нее ни говорили — жить под покровительством Курьера было вольготно. За это стоило и немного повоевать. Тем более, что на другой стороне весов расположился Легион, а насчет легионеров и их планов на Стрип ни у одного из присутствующих сомнений не было. Но это был лишь один маленький шажок, и его было недостаточно.

— Что, моего честного слова вам не хватит? — хмыкнул Бенни. — Хорошо. Помните пса Курьера? Он сейчас с ней. Мы с Йес-меном немного поковырялись в его механизмах и сейчас можем отслеживать сигнал. Слабенько, но передвижения считать можно.

— Доказательства? — потребовал Качино.

Эта просьба была вполне ожидаемой. Бенни обернулся к секьюритрону за спиной.

— Йес-мен? Карту.

На экране высветилась карта Нью-Вегаса. Едва заметная линия вела от Стрипа в южном направлении, периодически петляя. Названия нескольких городов были крупно выделены. Рядом с названиями стояли цифры — дата и время, когда Курьер была там.

— Достаточно? — с деланной любезностью спросил Бенни, когда счел, что его собеседники уже достаточно налюбовались на представленные данные.

— Что она делала в Норт-Вегасе? — спросила Марджори.

Бенни пожал плечами.

— Откуда я знаю? Я что, Курьер?

— Ладно, допустим, я тебе верю, — кивнул Качино. — И что дальше? Кто может поручиться, что она вернется?

— Думаю, что вернется, — неожиданно холодно ответила Марджори. — И хорошо бы нам на этот раз не облажаться. Лично «Белая перчатка» ей должна намного больше, чем успела отдать. Наша репутация сохранена только благодаря её молчанию, — она едва заметно перевела дыхание. — В чужих руках эта информация станет катастрофой. Так что я понимаю, почему ты так суетишься, Бенни. Знаю, что и тебе есть о чем переживать.

«Ну мы хотя бы людей не жрали», — хотел ответить Бенни, но только слегка ухмыльнулся.

— Не понимаю о чем вы, — заявил Качино. — Свалила и свалила. Скрутим Легион — и будем жить, как жили.

— Качино, не будь идиотом. Легион на Стрипе — малая часть наших проблем, — раздраженно ответил Бенни. Глава «Омерты» иногда его немного подбешивал. — Это война, если ты не понял. И так просто мы не справимся.

— Почему? Секьюритроны тебя слушаются. В прошлый раз вроде они дали всем пинка? — сузил глаза Качино. Потеть он не переставал. Бенни даже подумал, что может стоит дать ему платок, чтобы утерся, но тут же передумал. Перебьется, скотина недоверчивая.

— В прошлый раз сцепились Легион и НКР. Курьер вмешалась, когда они уже потрепали друг друга, — не скрывая раздражения ответил Бенни. — Ты же понимаешь разницу между тем, чтобы добить двух обессиленных противников и тем, чтобы самому воевать с кем-то, правда, Качино? Два меньше трех. Понимаешь?

Качино пропыхтел что-то, но тут же замолчал. Снова утер лицо рукавом, тяжело выдохнул.

— Кто-нибудь хочет выпить? — предложил он, протягивая руку к бутылке виски, стоящей на столике.

— Наливай, а там разберемся, — ответил Бенни.

— Значит, война. Хуево, — заметил Качино, отправляя себе в рот порцию виски и наливая другую.

Они помолчали.

— Нет, ну а что сделает Курьер?

— Ты представляешь, сколько людей встанет за нее? — Марджори достала сигарету из коробки и жестом попросила огня. Бенни тут же ей прикурил. Она улыбнулась ему и отвела взгляд, снова обращаясь к Качино.

«А ведь когда-то у нас почти был роман», — с какой-то неясной печалью подумал Бенни. Эта мысль снова отозвалась в нем сереньким чувством ускользающего времени и невозможности что-либо поменять.

— За нее вся Мохаве встанет, — выпустив дым, продолжила Марджори. — А вот за Стрип — ни черта никто жопы не поднимет.

Ругательства из уст Марджори почти заставили Бенни подавиться сигаретой. Он кинул полусгоревшую спичку в пепельницу и, делая вид, что нисколько не удивлен.

А чего-то он о лидере «Белой перчатки» явно не знал.

— Хотим выиграть — нам нужен Курьер, — подытожил он. — Сама она или ее имя — не важно. Иначе — наши карты биты.

— Ладно, черт с вами, убедили, — вздохнул наконец Качино. —«Омерта» с вами. Что дальше? Сколько сейчас легионеров на Стрипе?

— По последним данным — шестьдесят четыре человека.

— Мне казалось, было больше, — нейтрально заметила Марджори.

Бенни выдохнул дым.

— Один сбежал, еще четырех пришлось пустить в расход.

— Значит, Вульпес Инкульта все же сбежал? — спросила Марджори.

— Насколько я знаю, милая. Я не то чтобы его большой фанат, и за ним не слежу.

— А я вот совсем не против, что их стало меньше, — пробормотал Качино, закуривая сигару. — Шестьдесят четыре значит. Ну-ну.

— Это те, что официально здесь, как легионеры, обосновались. Сами знаете, это не рулетка, тут лимит на стол не установишь, — заметил Бенни.

— Ты нас за дураков-то не держи. В курсе, как в «Красном караване» полыхнуло, — пробурчал Качино. Впрочем, стоило признать: как только он выслушал доводы и определился с позицией, то сразу стал выглядеть намного спокойней. — Не только ты за пределы Стрипа выглядываешь. У нас новичков в «Омерте» не было черт знает с какого года, но последим. И вы тоже не щелкайте.

— «Белая перчатка» — закрытое общество, — ответила Марджори. — Мы не набираем новых членов.

Бенни кивнул, присоединяясь к последней фразе. Политика у «Председателей» была такой же. Чужаков не водилось.

— Итак. Проведем операцию сегодня? — невозмутимо спросила Марджори, давя сигаретный окурок в пепельнице.

— А что тянуть? — Качино сбросил пепел себе под ноги. — Вдруг они еще ублюдков подтащат. Или решат нам горла перерезать, как энкаэровцам. В посольстве они дела повели лихо. Почувствовали силу. Скоты.

Бенни не стал говорить о том, что Качино только что пытался сделать вид, что Легион — это нормально. Лишних конфликтов надо было избегать любой ценой. Тем более, что с Качино можно было иметь дело — если уж он принимал какое-то решение, то следовал ему до конца.

Ну а у Марджори было личное к Курьеру, да и отсутствием здравого смысла она не страдала.

— В таком случае, оставляю на ваше усмотрение, что будете делать со своей порцией легионерских мандавошек, — Бенни затушил сигарету и встал из-за стола. — Давайте только обойдемся без лишнего насилия. Стрип кровь не любит.

— Отлично сказано, Бенни. Долго репетировал? — спросила Марджори.

Он пожал плечами.

— Милая, спустя годы — это уже работа на чистой импровизации.

Он вышел из кабинета Качино. У них не было принято прощаться — плохая примета. Что ж, хорошо, сегодня ему точно не стоит испытывать свою удачу. После расправы над посольством НКР, Легион вполне готов начать расправу над Стрипом. Бенни в этом не сомневался. Даже несмотря на то, что совсем малая часть республиканцев успела спастись в здании, осаду Легион не снимал.

И Бенни это чертовски бесило. Не то чтобы ему было жалко НКР — они могли провалиться хоть в ад, — а вот то, что Легион вел себя настолько самоуверенно, неприятно царапало.

«Ублюдки».

Он повернулся к роботу за своей спиной.

— Йес-мен?

— Ух ты! Круто, что нам удалось сделать эту карту! Ты должен поблагодарить мальчишку, Бенни, он сработал на отлично! — загорелось на экране улыбающееся лицо.

— Тише, — шикнул Бенни. Еще не хватало, чтобы все были в курсе, что ему пришлось врать своим партнерам насчет местонахождения Курьера.

С другой стороны, то, что они купились на его сказочку о системе слежения, говорило о том, насколько им хочется верить в нее. Это было хорошо. Это вполне могло сыграть ему на руку — да уже сыграло!

Плененный мальчишка тоже оказался вполне полезен. Малец неплохо находил общий язык с роботами, и его оказалось весьма просто убедить помочь с этим планом. Достаточно было сказать, что это важно сделать, если он хочет, чтобы Бун и Курьер вернулись.

Бенни хмыкнул. В общем-то, пока все шло неплохо. Расслабляться не стоило, еще вечер впереди, но если удастся его пережить, то можно чуть-чуть, самую малость выдохнуть.

— Йес-мен, включай охранника и пока ни во что не вмешивайся, — приказал Бенни. Экран с улыбкой Йес-мена на мгновение погас. Бенни не стал дожидаться, когда включится охранный режим. Тяжело вздохнув, он двинулся к выходу из «Гоморры».

Жаль, что он не додумался действительно прилепить какой-нибудь датчик на Курьера. Было бы хорошо знать, где она сейчас.

Чертова сука Курьер вместе с ее ебанными нововведениями, — Качино потрясает бумажкой перед Бенни. — Знаешь, что это? Это, еб твою мать, расторгнутый контракт моей девицы.

У тебя она последняя что ли? — невозмутимо спрашивает Бенни. Он не обсуждает дела Курьера с другими. Пусть Качино хоть на дерьмо изойдет — ни слова не услышит против главы Вегаса. Не на того напал.

Мои девицы из «Гоморры» уходят, только когда я им разрешу!

Ну или если они сдохнут от сопутствующих заболеваний, — замечает Бенни.

Курьер — сука. Она мне просто яйца прижала со своими правилами. Прям каблуком наступила и растерла. И, главное, не прикопаешься. Каждый, блядь, имеет право сменить работу, — Качино морщится, будто сейчас расплачется.

Ну-ка дай мне свою бумажку, — Бенни протягивает руку. Он изучает полученный документ минут пять и затем возвращает его Качино. — Ты можешь ей неустойку вкатить, чтобы другим неповадно было. Курьер это обговорила в примечаниях.

Обговорила? — не верит Качино, перелистывая бумаги.

Мелкий шрифт почитай. И сумму впиши. Тебе ручку дать?

Блядь, зря я так на нее погнал, — кается Качино. — Черт попутал. Да боязно стало, что теперь начнут пачками валить. Черт, ты ей не говори только, ладно, Бенни?

Бенни медлит, чтобы Качино помучился. Но потом все же кивает.

Лифт загудел и остановился. Бенни вышел в коридор — на тринадцатом в «Топсе» свет был приглушен, и царившая тишина навевала не самые приятные мысли. За ним следили, пока он шел по улицам Стрипа, и, судя по всему, эта игра в кошки-мышки должна была закончиться где-то здесь.

Он потрогал рукоять «Марии» в кармане, но доставать пистолет не стал, хотя все его рефлексы вопили, что сейчас самое время открыть стрельбу.

Была в этом и хорошая новость — значит, он сделал все вовремя.

«А Курьер была права, когда убеждала меня, что легионеры прямолинейны в своей тактике, как брамины в караване», — подумал он почти с удовольствием. Думать о том, что он не просчитался было намного приятней, чем гадать, получится ли у него. Тем более, что ответ на этот вопрос поджидал его в нескольких ярдах.

Бенни подошел к своему номеру и открыл дверь. Он успел только перенести ногу за порог, как в коридоре раздался шум, и он увидел, что в комнате включен свет.

— Здорово, шеф. Птенчик не утерпел и приперся к тебе, когда мы только картишки раскинули. Мы-то его позже ждали. Так что он уже в курсе, что все пошло не так, — поприветствовал его Билли Доминго. Связанный Антоний выглядел действительно несколько огорченным. А может это было из-за кляпа, перекосившего его лицо.

Бенни выглянул в коридор. Несколько Председателей из охраны уже ставили на колени тех, кто следил за ним все это время.

— Отличная работа, — отметил он. — Очень мило со стороны любезного Антония начать все пораньше и сберечь мне силы и нервы. Ох уж эта молодость.

Антоний явно пытался смотреть презрительно. Это Бенни не понравилось.

— Вытащи ему кляп, Билли. Может наша пташка что прощебечет важное?

Билли вытащил тряпку. Антоний резко ртом вдохнул воздух, но не сказал ни слова. Бенни покачал головой.

— Манерам вас не обучают очень даже зря. Мы на Стрипе, знаешь ли, весьма ценим умение себя вести.

Антоний хмыкнул. Бенни вдруг почувствовал, что еще чуть-чуть, и он просто врежет этому парню по роже, сбрасывая все напряжение, что копилось в нем эти пять дней.

— Видишь ли, Антоний. Ты сел за наш стол, решив сыграть на высоких ставках. Но в отличие от тебя, остальные не готовы так легко расставаться со своими фишками. Ты забыл, что если ставки настолько высоки, то вокруг будут профессионалы, и посчитал всех за идиотов. Результат предсказуем, да? — проговорил он, чуть-чуть наклонившись к пленнику. Тот внезапно плюнул ему в лицо. Бенни резко выпрямился, ощущая, как слюна стекает по щеке.

Билли среагировал, тут же двинув кулаком легионеру в бок.

— Вот как значит, — Бенни достал из кармана платок, который, к счастью, так и не предложил Качино, и утер лицо. Затем скомкал его и схватил Антония за нижнюю челюсть, с силой нажимая на нее и заставляя того раскрыть рот. Набрав побольше слюны и плюнув на платок, Бенни запихнул его в рот легионера. — Как ты там говорил? Алея акта эст**? Вот твой жребий. Жри.

Билли тут же заклеил легионеру рот, не давая тому выплюнут платок.

— Так, ладно. Билли, ставь тут охрану, поговорим о делах в более уютном месте, — приказал Бенни.

К дверям комнаты как раз подтащили других пленных.

— Пойдем, шеф, — послушно отозвался Билли. Они вышли из комнаты и прошлись к лифту. — Что с ними дальше? Кончаем?

— Их шестьдесят четыре человека, Билли. Многовато, чтобы просто незаметно пустить в расход, — поморщился Бенни. — В одном нашем казино мы штук двадцать выловим. Бойня, все же, — это не наш стиль.

— И что нам с ними? Так и нянчиться? — хрипло спросил Билли.

— Нет, еще чего не хватало. Насмотрелись мы уже на них, а, дружище? Сдадим козлов НКР. Пусть Республика пачкает руки. Ей не привыкать, — ответил Бенни, нажимая на кнопку лифта.

Эта часть плана прошла успешно. Заходя в кабину лифта, Бенни вдруг почувствовал насколько ему стало легче.

Будто бы он наконец-то отомстил за все унижения, пережитые почти десять лет назад.

Эй, Шестая, может развяжешь мне руки? — та будто и не видит его, стоя около Цезаря. Бенни вздыхает — попытка не пытка, но пора уже смириться с тем, что не сегодня-завтра его вздернут. Ожидать милости от Шестой нет никакого смысла — хоть ночка у них выдалась и неплохая.

Бенни мучает ощущение, что кто-то за ним следит, появившееся после того, как Курьер зашла в палатку. Но это явно не она — ни одной мышцей не дернет. Эгоистка.

Дорогая, если ты так обижена, что я не принес тебе утром завтрак, так я оставил записку. А я, милая, не так уж и часто это делаю, — продолжает ерничать он. Ему кажется, что она едва заметно смотрит в его сторону — только совсем не на него.

Бенни крутит головой. Ну конечно. Кто-то пришел вместе с ней. Он видит подрагивание воздуха — едва заметное, но он достаточно часто пользовался стелсом, чтобы узнать его. Кто-то здесь, совсем рядом.

Ему хочется шепнуть «Спаси меня», но горло вдруг пересыхает от ужаса. Что готовит эта… Что она собирается делать?

Бенни прикрывает глаза.

Не все ли равно. И так, и так — вариантов у него немного.

Хорошо же. Он доверяется слепой судьбе в лице Курьера. Пусть дальнейшее судит она. Он что-то устал и не в форме.

Он пас. Ее черед делать ставки.

Chapter Text

They say that time will erase all my sorrow
Well, I guess since I’ve lost you, I’ll find out tomorrow
Be gay while she’s with you, don’t break down and cry
Eat, drink and be merry, tomorrow you’ll cry.

Porter Wagoner — «Eat, Drink and Be Merry»*

31 октября
Большая дыра

Обойти полукруглый балкон было делом пяти секунд — несколько шагов, и вот он уже стоял и смотрел на Курьера, которая сидела в кресле, закинув одну ногу на невысокую оградку, а вторую на стул, стоящий напротив, и тихо мурлыкала под нос какую-то песню. К груди она прижимала початую бутылку вина — возможно уже не первую, по крайней мере рядом с ее стулом стояло еще три таких же, открытые или нет — он не присматривался.

Глаза ее закрывали солнечные очки, несмотря на то, что была ночь. Бун посмотрел на небо — это ее звезды что ли так ослепляют? В такт мелодии, которую Курьер напевала, она слегка покачивалась, что заставляло потертую шляпу, почему-то лежащую на ногах, подергиваться.

На какой-то миг Буну захотелось развернуться и уйти в дом, пока Курьер его не заметила.

Но пока он собирался отступить назад, она уже повернула голову в его сторону.

— Обещала тебе завтрак, но у меня только вино. Будешь? — спросила она. — Присаживайся, — она ногой толкнула к нему второй стул.

Жест ему не понравился, но он промолчал и сел напротив нее, спиной к ограде балкона. Курьер поменяла позу — согнула одну ногу в колене, оставляя другую вытянутой, — и протянула ему бутылку. Он отпил. Курьер покрутила в руках свою шляпу и надела ее на голову.

— А вообще можешь себе другую открыть, — она требовательно протянула руку и несколько раз сжала и разжала ладонь. — Давай сюда. Не будем жадничать. Этого добра тут хватает, Диод Джефферсон не обманул.

«Что она несет?»

Они помолчали. Бун нагнулся за бутылкой и начал ее открывать, достав из кармана нож, о котором Модуль, к счастью, ничего не знал.

Продавить пробку внутрь оказалось достаточно легко. Она проскользнула буквально от одного движения.

— Ну давай. За тебя, — Курьер стукнулась горлышком своей бутылки о его и сделала очередной щедрый глоток. — Как тебе тут?

— Нормально, — ответил он, отпивая вино. Что она от него ждала? А чего-то точно ждала — он чувствовал. Он сделал еще глоток. Вино мягко обволакивало рот.

— Это хорошо. Потому что нам с тобой лучшего пока ничего не грозит, — она хмыкнула, наконец сняла очки и бросила их на пол.

Он промолчал. Ответить ему было нечего, хотя ответить хотелось.

— Тут большая территория. Много всего интересного, — продолжила Курьер. Взмахнув рукой, она обвела пространство вокруг себя. — До черта всего интересного. Не заскучаешь.

— Понятно, — ответил он.

— Погоди. Это ты еще с Рокси не познакомился и ее стаей. Они с Рексом неплохо постарались — настругали почти армию киберщенков. Мне даже жаль, что я ни разу не присутствовала при родах. Как они вообще рождаются наполовину металлические? Ерунда какая-то, — Курьер задумчиво почесала щеку.

Буну снова нечего было сказать.

— Ладно, если ты настаиваешь, давай перейдем к делам, — тон у нее вдруг сменился, стал жестким, почти колючим. Бун не стал говорить, что он ни на чем не настаивает. Он отпил вина и произнес:

— Давай.

Бутылка в руке внезапно стала ощущаться, как точка опоры. Не отобрала — уже хорошо. Хотя за ней такого никогда не водилось.

— Мне вот что интересно, Бун. Как ты-то пролопушил? С твоей аллергией на Легион и всем этим «увижу красное — буду стрелять»?

— Со Стрипа, если ты помнишь, я ушел именно по этой причине, — ровно сказал он. Не время ссориться.

— Вот как? Твои ребята ходили в Аризону, да? Или они у тебя и правда только за браминами в Аризоне присматривали? Или это ты мне сочинял сказки вместо отчетов? Что там было? — она коснулась виска, словно заставляя себя вспомнить. — Все спокойно? На дорогах появились новые указатели? Мы объелись гекконами, и нас всех тошнит? И хоть бы слово про этот новый Легион!

— Ты винишь меня в своих бедах? — уточнил он.

— Не начинай, — она скривилась. — Просто хочу понять, как так получилось, что люди, отвечающие за безопасность Вегаса, не заметили главной угрозы? Ты слепых и глухих, что ли, набирал?

— Я старался делать все, как нужно. И говорил тебе несколько лет назад — я не слишком подхожу на эту должность по… многим причинам, — ответил он. Злость удержать он все же не смог и поэтому продолжил: — Но тебе так хотелось, чтобы я был на твоем поводке, что ты решила не слушать меня.

— Это как-то меняет то, что твоими отчетами только подтереться можно?

— Нет. Но не отменяет того, что твое решение было не идеальным.

— Туше́, — кажется, она согласилась. — Ставить на такую должность человека, погрязшего в жалости к себе, было глупостью.

Он заставил себя проглотить оскорбление. Вино вдруг начало горчить, будто он действительно запивал им ее слова.

— Если тебе интересно, — он все же постарался заговорить, — то с Аризоной все не так просто было. Туда ходили на разведку только определенные люди. Тут я согласен, дурак. Надо было обратить внимание на эту компанию. Всегда одни и те же. Но они хорошо себя зарекомендовали. И я позволил себе расслабиться. Смитерс, Магвайер, Коллинс, Прести. Потом ещё одиночки: Маккриди, Сент-Ивс. Три пары. Прошлое не проверял. Видимо, зря.

— Вот как, — равнодушно, будто ее интерес к теме уже перегорел, ответила Курьер. Ему пришлось переступить через себя, чтобы продолжить:

— После встречи с караваном Кэсс, я сложил кое-какую информацию. Она немного мне рассказала, но этого оказалось достаточно. Помнишь, что-то горело, когда мы шли по Ниптонской? Ты проморгала заговор в Вегасе, я — в «Караване». Не зря эти ребята так ревниво относились к аризонскому направлению. Только Маккриди и ходил туда, кроме них, — да где теперь тот Маккриди?

— Маккриди жалко, — вдруг сказала она и расплакалась. Бун окаменел. Кажется, она пьяна сильней, чем он думал. Наверное, надо было как-то ее утешить. В другое время он бы обнял. И обнять действительно хотелось, его даже потянуло в ее сторону, словно против воли. Но стоило ли сейчас?

Бун положил ладонь на ее колено и потрепал, словно Рекса.

— Тут нет твоей вины, — прозвучало не очень искренне.

— Ты так не считаешь, — резко ответила она. — И я так не считаю. И даже чертов Король, я уверена, так не считает.

«Он-то тут причем?»

— Какая разница уже?

Она продолжила плакать, упершись головой в коленку и обняв согнутую ногу свободной рукой.

— Знаешь, Бун. А я ведь когда-то мечтала, чтобы мы с тобой так жили: пили вино, болтали по ночам, смотрели за собаками. Чтобы никто нас не подставлял, не заставлял ненавидеть друг друга. Но мы, кажется, и без посторонних с этим справляемся.

«Курьер, не надо. Только не об этом», — мысленно попросил он. Его рука так и лежала на ее голени.

— Что с нами не так? — спросила она.

— Все так, — ответил он. — Курьер, ты напилась. Тебе надо поспать. Утром придумаем план, вернемся в Вегас…

Она оборвала его, дернув ногу сбросив его ладонь.

— Да черта с два я туда вернусь! Что я там забыла? Чем дальше мы от него уходили — ты не поверишь, — тем лучше мне было!

Он вспомнил ее бесцветность по дороге к Дыре и покачал головой. Она врала. Глупо, отчаянно, словно пытаясь убедить саму себя в этом. Те, кто рады бежать, не выглядят так. Те, кто рады бежать, не плетутся еле-еле по пыльной дороге.

Не плачут после вина, ища утешения у бывшего любовника (или кем там она его считает), которого вычеркнули из своей жизни давным-давно.

Бун почувствовал себя совершенно растерянным. Даже злость куда-то исчезла.

— Но делать что-то все равно придется, — наконец сказал он.

— Я ничего не буду делать, — зло ответила она.

— Я слишком хорошо тебя знаю. Ты передумаешь.

— Ты ничего обо мне не знаешь. И самое забавное, что я тоже.

— И спустя столько лет ты все еще прикрываешься этим оправданием? — хмыкнул он. — Не надоело?

Он встал с места, сжимая в руках бутылку.

— Ты куда? — она подняла лицо. Слезы на нем еще не просохли.

— Пойду спать.

— Неужели не выспался? — язвительно спросила она.

Он вздохнул.

—Может и до тебя дойдет, что надо это сделать. Покажу пример.

В доме было темно, только корпус Модуля слегка светился голубоватым светом, но Бун не стал трогать выключатели, свечения Модуля ему вполне хватало, чтобы пройти в спальню.

Бутылку вина он поставил на тумбочку и сел на кровать. Он мог заставить себя спать в любых условиях и в любое время — спасибо армии. Даже когда в голове все еще звучали слова Курьера о том, что они и сами, без посторонних, справляются с ненавистью друг к другу.

«Ты не права, Курьер. Я не ненавижу тебя».

Ты спишь?

Курьер приходит к нему в номер и садится рядом. Бун успевает удивиться тому, что она заговорила, и привычно притворяется спящим — говорить с ней нет никакого желания. Обычно она просто ложится рядом и лежит. Кажется, даже не спит толком.

Они в пути уже почти месяц, позади Юта и часть Колорадо, и все это время днем она ведет себя так, будто их никогда ничего не связывало. Не то чтобы он ожидал чего-то другого — хотя нет, еще как ожидал. Бун злится на свою глупость, и эта злость переносится и на Курьера.

И вот она снова здесь.

Курьер, не слыша ответа, не встает и не уходит. Наоборот — он чувствует, как она уже привычно ложится, сворачиваясь около него. Он чувствует ее дыхание — тепло от него обжигает ребра.

Зачем ты здесь? — не выдерживает он. — Не с кем провести ночь? В Орора вроде бы неплохо с барами.

Я уже была в двух, — отвечает она.

Они оба молчат. Курьер кладет руку на его живот. На голой коже это прикосновение ощущается так, будто бы у него останется ожог в форме ее ладони. К счастью, дальше она замирает, не двигаясь ни вниз, ни вверх.

Курьер. Завтра будет сложный день. Иди проспись.

Но запаха алкоголя от нее нет.

Мне просто хочется полежать рядом с тобой, — ровно отвечает она. — Я думала, ты спишь и не узнаешь об этом.

Рука на его животе сжимается в кулак, но она все равно ее не убирает.

Бун чувствует, как злость превращается в нем в недоброе возбуждение от ее близости и всей ситуации. Он тяжело вздыхает.

Обычно ты очень крепко спишь. Если пройти к тебе без лишних шорохов — ты даже не шевельнешься, — продолжает она. Мысль о том, что она признается, что не в первых раз пробирается к нему, бьется в его голове, повторяясь на разные лады. Он думал, она будет это скрывать так, как каждый день скрывает их общее прошлое. — Я просто ложусь рядом, не думай ничего лишнего. Меня успокаивает твое дыхание.

Я знаю об этом. Это только тебе кажется, что ты приходишь тихо. Ловкость никогда не была твой сильной стороной, — говорит он неожиданно даже для самого себя. — Шумишь как стадо браминов. Иногда пыхтишь.

Вот как?

Рука вдруг оживает, и пальцы начинают гладить его по животу, выводя какие-то узоры.

Курьер, — это звучит угрожающе, но она не обращает никакого внимания. — Остановись, пожалуйста, — просит он. — Не время и не место.

Она хмыкает ему в ребра.

Странно, что тебя это вдруг стало заботить. У нас с тобой вечно все спонтанно.

Я могу сделать тебе больно. Я хочу сделать тебе больно. Ты понимаешь это? — спрашивает он. Еще немного, и он просто подомнет ее под себя — и будь что будет.

Она замирает, и он думает, что до нее дошло. Но буквально через мгновение, Курьер кладет ладонь ниже.

Понимаю.

Утром он трогает красный след на плече, оставленный ее зубами, и улыбается, глядя как она зевает, сидя в его постели. Ему кажется, что она больше не отдалится от него. Ему хочется в это верить.

Она пришла минут через двадцать, может быть полчаса. Бун даже не успел допить вино, как она открыла дверь и проскользнула внутрь.

«Пришла все же, хорошо. Судя по шагам, не так уж она и пьяна, но пусть лучше поспит».

— Почему ты сидишь в темноте? — тихо спросила она, плотно закрывая за собой дверь.

— Не хочу включать свет, — неожиданно честно ответил он. В темноте, когда он не мог видеть ее лица, разговаривать с ней было намного проще.

Он чувствовал, как она подошла к постели. Скрипнули пружины матраса — она легла рядом. Он слышал ее дыхание и по нему определил, что она лежит лицом к нему.

«Наверное, опять свернулась. Любит она эту позу».

Даже в полной темноте ему казалось, что он видит, как она лежит. На мгновение представилось, что всего это бестолкового разговора между ними не было. И всех этих лет

Будто бы они только познакомились и теперь просто плывут по течению, не обремененные общим прошлым. Только уже зная друг друга.

Чувство было приятным, согревающим не хуже, чем тепло от алкоголя.

— Бун, — позвала она. — Дурацкий вышел разговор, прости. — Он кивнул, почему-то веря, что она почувствует это. — И еще... — она замялась.

— Да? — он помедлил с ответом, настолько не хотелось разбивать этот момент словами.

— Ты знаешь… Не хотела говорить, но, видимо, придется. У меня есть проблема. Кроме Вегаса. И мне надо ее решить. Но я не смогу ее решить, пока ты рядом.

Тепло испарилось, будто его и не было.

— Вот как, — растерянно сказал он. Судя по движению в темноте, она села.

— Мой мозг умирает, — сказала она. — От каждого стресса мы с ним все меньше связаны. Ну а мы с тобой... Беспокойные. Сам видишь. В общем, этот стресс надо как-то минимизировать, пока не будет решения. Так мне сказали… Неважно. В общем, им можно верить.

— В каком смысле умирает? — не понял он.

— В прямом. Он… Вот в эту самую минуту он бормочет, что ты никогда его не понимал. А я пытаюсь перекричать его бормотание, — сказала она. Голос у нее дрогнул, но тут же снова стал спокойным. — Бун… Тут большая территория, как я и говорила…

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Я не хочу. Но уйди, пожалуйста.

Он встал с постели, поставил на пол бутылку.

— Здесь спокойно. Тебе ничего не угрожает. Просто… Просто, давай договоримся, когда встретимся? Я отыщу тебя или ты придешь. Вообще я уверена, что найдется вариант. На худой конец, сойдет и стеклянная банка, — пробормотала она. — Много времени это не займет. У нас с ним его много и нет, — она почему-то хихикнула, но тут же оборвала себя.

Бун потер лицо ладонями. Что вообще происходит? Но сейчас ей было сложно не поверить, даже если она и несла какую-то чушь. Вообще, если быть честным, то обычно, чем большую чушь она несла, тем сильнее он ей верил. На этом, кажется, и строились их отношения.

— Хорошо, — больше у него слов не было. — Хорошо, — повторил он. — Если это так важно… — он почти физически ощущал свою растерянность.

— Очень важно, — он знал, что она кивнула ему в темноте.

«Чертовщина. Как мы умудряемся во все это вляпываться?»

Давай все же немного познакомимся. Расскажешь о себе?

Солнце светит прямо ей в лицо, парадоксальным образом сглаживая впечатление от шрамов. Зато видно, как у нее дрожат губы, словно она пытается сдержать ухмылку и с трудом справляется с этой задачей.

Ты знаешь уже достаточно, — отказывается он.

Я тебя не понимаю, — вдруг хмурится она, и в тот же момент солнце скрывается. Как подгадала. — Если бы у меня было прошлое, я бы только о нем и говорила. Но у меня только две пули в башке.

Без прошлого легче, — не соглашается он. Ему кажется, он вправе так считать.

Это может говорить только человек, у которого оно есть, — парирует она. — Да, поменяться бы нам местами. Было бы хорошо.

Было бы хорошо, — повторяет он и хмыкает. Почему-то ее рассуждения его не раздражают. Пусть говорит. От одного этого уже как-то легче.

Chapter Text

The glamor of the gay nightlife has lured you
To the places where the wine and liquor flow
Where you wait to be anybody's baby
And forget the truest love you'll ever know know.

Hank Thompson — "The Wild side of Life"*

3 ноября,
Фрисайд

Несколько дней все было тихо, и Фрисайд позволил себе расслабиться.

Король мог вести хронику происходящего, если бы захотел.

Переждав день, Гарреты снова открыли «Атомный ковбой». Короли помогли устроиться выжившим из «Красного каравана» — большинство временно осело у тех работников компании, которые жили во Фрисайде, — к счастью, таких было немало. В Форте оказывали поддержку раненым. Других выживших найти не удалось, хотя Короли пытались, несколько раз посетив пепелище торговой компании. Супермутант поселился у входа в «Школу», и теперь Король мог любоваться его макушкой, глядя из своей комнаты на улицу. Выходя в бар, он мог увидеть еще одно новое лицо, на этот раз поприятней, — певичку из «Ковбоя» после недолгого совещания было решено пока тоже оставить у них — из-за мальчишки Маккриди. К счастью, она вела себя скромно и излишнего внимания не привлекала.

Запах гари выветрился с улиц так же быстро, как и появился.

Небольшая разведка местности показала, что легионеры отступили из «Красного каравана» на север, где встали лагерем. Близковато, но Фрисайд решил не вмешиваться. Что бы там не было — формально, как уже озвучивал Гаррет, все произошедшее было не их делом. Впрочем, Король все равно попросил своих ребят последить за происходящим. Не вмешиваясь. Не приближаясь. Так, на всякий случай.

Все как будто притихло, но всем было ясно, что это еще не конец.

Поэтому Король совершенно не удивился, когда спустя несколько дней после произошедшего в «Караване», проснулся ранним утром и услышал шум со стороны Стрипа: звук был странный, но он совершенно точно слышал его раньше. Все это время он поглядывал в сторону Стрипа с опаской: ему казалось, что ситуация там нестабильна, но тут уже сомнений не осталось. Одевшись на скорую руку, пригладив волосы и спускаясь по лестнице, Король почувствовал нездоровое волнение.

— Бойд, Мэтью, Джилл, что происходит? — резковато спросил он, увидев эту троицу, стоящую у большого окна в холле «Школе». Сероватый свет проникал внутрь, слабо освещая помещение.

— Стрип открыл ворота. Секьюритроны во Фрисайде, — ответил Бойд. Король приблизился к окну. Секьюритроны выстроились вдоль дороги.

— Что они о себе вообразили, — пробормотал Король, думая о лидерах Стрипа. Неужели они решили развязать с ними войну? Неужели Легион настолько глубоко проник во все их дела?

Против роботов у Фрисайда не было оружия. Им не хватит всего — боезапасов, людей, сил, чтобы победить эту металлическую армию. Тем более в этот ранний час, когда привыкший к ночной жизни Фрисайд только начал засыпать.

— Я на улицу, — бросил он, поворачиваясь к двери. Не идеальное решение, но не будут же они сразу начинать палить?

— Мы с тобой, — быстро ответил Бойд. Король покачал головой.

— Оставайтесь здесь, — и жестом пресек возражение. Ему не хотелось тратить время, хотя, выходя за порог, он не мог не думать, что поступает опрометчиво.

Секьюритрон стоял рядом с их дверью.

— Прошу вас, не мешайте проведению процедуры, — металлическим голосом заговорил он, стоило Королю закрыть дверь.

— Эй, какой процедуры? Может твои хозяева расскажут, что вы тут делаете? — Король сделал еще один маленький шаг, подходя ближе.

— Сэр, это не касается дел Фрисайда. Вам нечего опасаться, — отозвался робот. — Ждите.

Королю захотелось пнуть его, но он сдержался: просто встал у стены и достал пачку сигарет. Пока он не поймет, что происходит — не вернется в Школу. Не в этот раз. На противоположной стороне из переулка показался Джеймс и Френсин - да, близнецы, конечно, тоже выползли узнать все лично. Он кивнул им в знак приветствия. Джеймс махнул в ответ рукой. Френсин привычно сделала вид, что не заметила его. Женщины. Несмотря на замешательство от происходящего, Король кисло улыбнулся.

— Король? — из дверей высунулся Мэтью. — Все в порядке?

— Не знаю, — ответил он. — Можешь выйти, если хочешь. Мы тут чего-то ждем.

Мэтью вышел, за ним вышел Бойд, Джилл и еще штук пять его ребят. Негромко переговариваясь и нервно посмеиваясь, они встали рядом с ним, доставая сигареты.

Громко вздохнул из-за угла супермутант.

Король усмехнулся. Отличная компания. Его ребята, предрассветный Фрисайд… еще бы пережить все это.

Король сбросил пепел на землю.

Ждать пришлось недолго — снова громыхнули, распахиваясь, ворота Стрипа, и вдали показалась колонна — на этот раз шли люди. Издали было не разглядеть, кто это, но уже скоро стало понятно, что это…

Король присвистнул.

«А черт его знает, что это вообще значит».

Во главе шел человек в форме НКР — кажется, женщина. Еще пять солдат республики как-то не очень уверенно маршировали рядом с ней. Все они были вооружены — на плече винтовка, на поясе кобура. А вот шеренга состояла из людей, больше похожих на обычных игроков и гостей Стрипа. Но на довольных посетителей они не походили — как минимум от того, что у всех у них были связаны руки, а многие выглядели потрепанными. Рядом с ними катились секьюритроны.

— Король? — спросил Бойд.

— Понятия не имею, — ответил тот. — Но надо узнать. Кто не прочь добежать до этой леди и поинтересоваться какого черта происходит?

— В пять сек, — тут же откликнулся Джилл. Молодой еще совсем. Уже готов лететь — и не боится ничего.

Король жестом попросил его подождать. Нужно было убедится, что мальчишку не пристрелят.

Он кинул сигарету под ноги и втоптал бычок в пыль.

— Эй, милейший, — обратился он к роботу. — Нам бы уточнить, что за дела. Мы передвигаться-то можем?

— Жителям Фрисайда ничего не грозит, — верно понял робот. Король качнул головой Джиллу: беги, ты слышал.

Тот рванул так, будто за ним уже гонятся. Далеко бежать ему не пришлось — шеренга почти поравнялась со Школой. Увидя бегущего короля, они остановились, ожидая его приближения. Джилл встал перед той, что шла первой, обаятельно улыбнулся и тихо начал говорить — неплохой парень, этот младший Бойда. Королю в последнее время нравились такие, которые не нарываются без причины. Молодые вообще меньше лезут на рожон, не то, что сам Король и первые короли много лет назад. Они бы скорее уже устроили перестрелку, а не пошли бы выяснять, что за дела. И назвали бы это дипломатией.

Какие времена — такая и дипломатия.

Гаррет наклонился к сестре и что-то ей сказал. Она отрицательно качнула головой. Король видел, что ей не понравилось предложение брата.

Даже к порогу Школы подходить не хочет. Ну что за женщина. Они годами ведут вместе все дела Фрисайда, а она все никак не может простить себе маленькую слабость. Да он бы сам уже забыл об этом, если бы она постоянно не напоминала ему о том случае своим кислым выражением лица. Примерно с таким, с каким судя по всему стоит и сейчас.

Гаррет, впрочем, ее не дослушал — и пошел к Школе.

«Однако. Видать действительно последние дни наступают, если Джеймс Гаррет идет против желания сестры».

— Привет. Гонца отправил узнать, что за ерунду они устроили? — спросил Гаррет.

— Привет, — они пожали руки. Вышло естественно, будто это обычное дело.— Угу, не нравится мне, что они на Фрисайд прутся. Один раз пропустим такое — так и будут свои дела у нас решать.

— Еще вопрос, что за дела они тут решают, — буркнул Гаррет, доставая сигареты. Видимо, Френсин его уже накрутила всеми возможными ужасами.

Джилл несколько раз переспросил что-то, судя по движениям, затем потер щеку, быстро что-то уточнил, кивнул головой. И развернулся обратно, подбегая обратно к ним.

— Ну что?

— Это легионеры. Ну и они были на Стрипе, сейчас во Фрисайде, типа, Республика-то ведет их на казнь, — желая поделиться новостями быстрее, выпалил Джилл. Получилась какая-то бессмыслица, которую сложно было однозначно понять.

— Никаких казней на территории Фрисайда! Они с ума сошли? — Сигарета сломалась в руках Джеймса.

— Не-не, я в том смысле, что они через нас пройдут. Так-то, они в «Красный караван». Говорят, Стрип запретил казнь в Вегасе. А «Караван» формально — территория НКР. Ну мне та красотка так сказал, — Джилл снова потер щеку.

«Наверное, проверяет, не начала ли расти щетина», — мысль в сложившейся ситуации была совершенно абсурдной.

— Сомневаюсь, что после такого мы когда-нибудь про «Красный караван» еще услышим, — заметил Король. Джеймс усмехнулся.

— А Стрип неплохо поработал, — вдруг сказал он. — Что-то им от нас надо, раз они так о нас обеспокоились.

— Странно, что не обеспокоились о Республике, — ответил Король, пытаясь сосчитать людей в шеренге. — Много их там было, — перевел он тему.

— Полно, — они переглянулись. На смену странному спокойствию, которое пришло с новостями от Джилла, проясняющими происходящее, снова пришла тревога.

Как НКР справилась с Легионом? Из-за чего сыр-бор? Что они не поделили на этот раз? Почему Стрип дал им своих секьюритронов для поддержки? Почему Стрип говорит от лица Вегаса, хотя Курьер ушла оттуда?

Что, черт возьми, это значит для Фрисайда?

Секьюритроны, стоящие вдоль дорог начали постепенно откатываться обратно к Стрипу. Значит, на самой казни их не будет.

— Заметил, что Стрип как бы не вмешивается в это дело? — вдруг сказал Гаррет.

— И не вмешивает Вегас, уже спасибо, — добавил Король. — Только у нас Легион за воротами. А рядом теперь еще и куча трупов будет.

Они снова переглянулись.

— Король, — позвали его откуда-то сверху. Он поднял голову — изо всех окон высовывались его ребята. — Че, в норме все?

Король широко улыбнулся и кивнул головой

— Может нам послать запрос на Стрип? Пусть объясняют, что за ерунду они там намутили? — вполголоса предложил он Гаррету.

— Хорошая идея. Надо с Джули поговорить, — ответил тот.

«Гаррет и женщины. Не Френсин, так Джули».

Хотя разумное зерно в этом предложении было.

— Так, ребята, все по своим делам. Глаз не сводим с улиц, ни во что не вмешиваемся, — Король поднял голову на окна. Короли загудели. — Будут новости — сразу в Форт.

— Вы далеко? — Френсин все же почти дошла до Школы, остановившись в нескольких ярдах.

— Идем в Форт. Ты с нами? — предложил Король. Он бы не отказался, чтобы она согласилась. Ум у нее был острый, может и подсказала бы что. Френсин посмотрела на брата, потом на него.

— Нет. Скоро открывать «Ковбой». Но потом — только попробуйте все не рассказать.

Мертвец улыбается, медленно вращаясь вокруг своей оси на прочной веревке. Глаз у него больше нет, но человек, который еще не стал Королем, не обращает на это внимания, внимательно изучая лицо повешенного. Не то, чтобы у него есть сомнения, но он предпочитает убедится, что ошибки не произошло.

Эй, Пейсер.

Его спутник откликается с обочины дороги, где сидит в пыли, равнодушно разглядывая ряды повешенных.

Че?

Иди-ка сюда, подсобишь. Надо снять моего старика отсюда, — говорит тот, кого еще не называют Королем, но в нем уже есть эта власть. Он достает нож и приближается к повешенному.

Через час, стоя у вырытой ямы, он отпивает из фляжки.

Так себе был папашка, — замечает он, — но теперь и такого нет.

Че, будешь скучать? — ухмыляется Пейсер.

Не-а. Это-то и обидно.

Они закидывают яму и уходят по дороге прочь. Мертвецы в своих петлях глядят им во след, но это не пугает ни одного, ни второго. Они оба из тех мест, в которых не удивить смертью. Они оба смогли ее успешно избежать. И теперь, покончив со своими долгами здесь, бегут от нее прочь в те места, где можно жить.

В предрассветном воздухе звуки со стороны «Каравана» раздавался так отчетливо, будто стреляли во дворе Форта.

— Это ужасно, — Джули скривила губу. — Почему они хотя бы не выбрали что-нибудь более тихое?

— Богатеи, патроны не жаль, — ответил Джеймс.

Король постучал пальцами по колену.

Разговор у них не клеился — по большей части действительно из-за звуков, доносящихся с места казни. Всем было не по себе. Идти сюда, думая о грядущем расстреле, как о чем-то предрешенном, было проще, чем сидеть теперь и слушать все это, зная, что где-то там происходит настоящая бойня.

А ведь их там всего пятеро, солдатов из НКР. Немудрено, что процесс так растянулся. Ещё и, судя по лицам, все они — совсем необстреленные птенчики. Небось и на Стрип их отправили служить, потому что богатые родители решили сберечь своих чад от ужасов войны. Король такое уже видел — за те девять лет, что прошло с битвы при дамбе, это уже стало нормальным, что НКР не бренчит тут оружием. Маленькое подтверждение, что случилось что-то из ряда вон.

— Значит, поговорим со Стрипом. Можно попробовать, — снова попыталась вернуться к теме Джули. — Хотя после прошлого раза…

— После того, как они забрали Шона — все уже пару раз с ног на голову перевернулось, — заметил Король.

— Но ребенка они не вернули, — ответила Джули.

Король кивнул. Она права.

— Как же они задолбали, а, — вздохнул Гаррет.

— Бенни к нам приходил. Почему мы не можем туда попасть? — спросила Джули.

— Не примут, — ответил Король, пожимая плечами. — Между Стрипом и Фрисайдом… ну вы знаете. Была бы Курьер — можно было бы еще подумать.

— Но, если так взглянуть, Стрип уже все это начал. А мы с вами можем долго головы ломать, но если Стрип темнит, то лучше попытаться все узнать, — сказала Джули настойчиво. — Я что-то совершенно не уверена, что НКР выловила всех этих легионеров самостоятельно. И совершенно не могу понять, что там между ними случилось, что теперь НКР подставляется с этой казнью.

— Да НКР плевать. Они уедут в тот же момент, когда Легион появился в Мохаве, — ответил Гаррет.

— Но он уже появился, — Джули отпила воды. — И он, насколько я помню, даже успел о себе заявить.

— Думаете, эта реакция на события с «Караваном»? — предположил Король.

— Нам нужно на Стрип, — покачал головой Гаррет. — Джули, ты права. Иначе мы черт знает сколько придумаем теорий, а на деле — останемся с голыми задами. Не вмешиваться уже не выйдет.

— Не выйдет, — согласился Король. — Но и идея со Стрипом...

— Джули? Там… — в палатку заглянул молодой врач, невольно перебив его.

— Что случилось?

— К Королю пришли, — ответил тот, и мимо него проскользнул один из королей. Одет он был максимально просто, только прическа и указывала на его принадлежность к банде.

Ну да. Джеймс, один из разведчиков, которые наблюдали за лагерем Легиона со стороны Северных ворот.

Король успел только приветственного кивнуть ему, как Джеймс тут же выпалил:

— На севере пожар. Со стороны того лагеря.

Джули побледнела. Король не мог ее в этом винить.

— Вот прям все один к одному, — пробормотал Гаррет.

— Легион? НКР? — резко поинтересовался Король. Если Мохаве снова станет полем битвы между этими двумя — ждать беды. Ее в любом случае придется ждать, но важно понимать размеры.

— Не-а. Новые какие-то пассажиры. Мы таких не видели. Они полночи их курочили.

Король хотел спросить, почему они не доложили ему об этом сразу, но не мог выдавить из себя ни звука.

И, судя по лицам Гаррета и Джули, они тоже не могли подобрать подходящих слов.

Я вот что не пойму, Бун. Почему ты торчишь в «Караване»? — Королю давно это интересно, а Бун сегодня в настроение, еще и неплохо выпил.

А где мне торчать? — отвечает тот. И не продолжает, просто смотрит на сцену и цедит виски.

Ладно, это был нечестный заход, — признает Король. — Но, согласись, у меня есть поводы для беспокойства.

Ты про Курьера? — Бун хмыкает. — Тут не беспокойся. Она костьми за весь Вегас ляжет. Пока она тут — проблем не будет.

Меня пугает, что ты больше не с ней. Сам понимаешь.

Он не озвучивает свою мысль до конца: стоит ли верить человеку, который выкидывает старых друзей за порог? Для Короля такое неприемлемо, но он не знает всей картины произошедшего.

Бун пожимает плечами.

А можно я буду считать, что это она не со мной? — отвечает он. — Короче, не волнуйся. Если я про Курьера что знаю, так это то, что Мохаве для нее - родной дом. Ну и все, что из этого следует.

Ладно, — кивает Король. Это вполне вписывается в его представление о ней. Вполне отвечает тому, что она успела сделать за эти полтора года. И успокаивает: если даже бывший друг находит хорошие слова — это дорого стоит. Король знает это.

Бун морщится, будто во рту что-то кислое.

Король наливает ему еще.

Chapter Text

Everybody got a trouble
I got to live with mine right now.
Everybody got a trouble
I got to live with mine right now.
I'm gonna take a little walk now, people,
And I'll try to get along somehow.

Eric Clapton - «Lonely Years»*

3 ноября
Недалеко от Северного прохода

— ... Поставили у палаток ребят, все убрали, что можно было. Связали, чтобы не дотянулись до острых предметов, — рейдер слегка усмехнулся. Нейт кивнул, выслушав этот доклад, а затем спросил:

— И сколько их у нас?

— Двое у Мэйсона, вроде парочка у Трев, босс, — лицо рейдера снова не выражало никаких эмоций. — Плюс мои ребята с той стороны обнаружили гражданских в ошейниках. Жаль, только, что не проследили — часть рванула на месте, наши даже заговорить не успели.

— Спасибо, все понял. Я подойду скоро в палатку, пусть Тварина, Трев и Мэйсон с делами заканчивают и идут туда. Гейдж с ребятами пока заняты с огнем, увидишь их, тоже передай. Посмотрим, что там за рыбешка нам попалась, — на лице Нейта Роберт не увидел особо никаких чувств. Он говорил очень буднично, привычно и никак не показывал, что все происходящее может быть для кого-то удивительным.

Каким все это являлось для Роберта Джозефа Маккриди, который стоял сейчас рядом и понятия не имел, что ему делать и как все это понимать.

Рейдер кивнул и бегом припустился вниз по холму к бывшему лагерю Легиона, где, судя по всему, войско Нейта уже наводило порядок. Чуть поодаль от лагеря легионеров рейдеры уже почти закончили возводить свой. И, видимо, именно туда они все и направятся.

— Так, ребят, этому парню до нас не дойти, перетащим к Виктору, — обратил внимание на Рича, все так же лежащего без сознания, Нейт.— Снимем только ошейник, — он присел перед ним и достал из кармана шпильку. — Есть кто еще из вас, кто сам не дойдет? — спросил он, смотря на них. — Роб, ты как?

Роберт покачал головой, отказываясь от помощи. После их встречи Нейт почти сразу начал отдавать приказы своим людям, затем появился гонец из лагеря и за всеми этим делами сейчас уже начало казаться, что теплая встреча ему померещилась.

— Ладно. Давайте с остальных тоже эти украшения снимем, — Нейт отбросил в сторону ошейник Рича, встал, и повернулся к ним.

— Так все-таки, кто вы? — спросил Блейк. Прозвучало резко, но Роберт вдруг понял, что благодарен ему за этот вопрос. Он бы и сам его задал.

Да, не так он ожидал встретиться со старым другом.

— Меня зовут Нейт, и мы с ребятами только что избавили вас от рабства, — в тон Блейку ответил Нейт. — А теперь мы собираемся оказать вам посильную помощь и отпустить на все четыре стороны. Если имеешь что-то против моего плана, можешь не стесняться и уходить.

Роберт никогда не слышал, чтобы Нейт так разговаривал с людьми. Обычно из них двух именно он неизменно старался быть вежливым, оставляя грубость на долю Маккриди.

— И как так получилось, что вы так удобно мимо проходили? — продолжил Блейк, совершенно не смущенный ответом.

— Хватит, Блейк, — сказал Роберт. У него не было сил выслушивать все это. Радость от встречи вдруг куда-то исчезла. — Это мой друг, — добавил он.

— Смотри-ка, я думал, ты тихоня, а вон сколько у тебя друзей, — встрял Сэм. Роберт кисло улыбнулся:

— Нет, этих ребят я не знаю.

— Я потом все объясню, — ответил Нейт. — Так чего? Предпочтете, чтобы вам головы поотрывало?

Никто из них такого не хотел. Нейт быстро принялся за дело, снимая с их шей рабские ошейники. Когда замок щелкнул, и Роберт почувствовал, что больше ничего не давит на горло, ему захотелось завопить от радости и обнять Нейта еще раз, но тот уже отошел к Рою.

— Окей, готово. Сначала в лагерь. Вас там подлатают. И дальше уже разберемся, — Нейт провел рукой по лбу, убирая волосы назад.

— Босс, ну чего, тащить нам парня? — за то время, что они разбирались, один из людей Нейта уже поднял Рича, пришедшего в себя, но еще не осознающего происходящего. Насколько мог видеть Роберт, рейдер достаточно аккуратно держал его в руках, стараясь не причинять боли.

— Тащите. Пусть Виктор не медлит, — отозвался Нейт.

— Виктор — это ваш врач? — подал голос Аркейд. — Возможно, ему нужна будет помощь?

Нейт хмуро посмотрел на него.

— Это Аркейд, он доктор. Он помог нам. Мне он спас жизнь, — торопливо заговорил Роберт, боясь, что разговор снова приведет в тупик. Он чувствовал себя между двух огней, и это ему совершенно не нравилось. Как-то надо было убедить всех, что они могут доверять друг другу… Могут ведь?

— Вот как, — голос Нейта потеплел. — Хорошо. Давайте спустимся к лагерю — кто согласен, конечно, — а там разберемся.

Он положил руку на плечо Роберта:

— Ты идти можешь? Выглядишь не очень, — обратился он к нему.

— Это совсем не то, что хочется услышать после долгой разлуки, — пробормотал Роберт. От прикосновения плечо дернуло болью.

Все остальные, кроме Аркейда, пошли следом за рейдером, который нес Рича.

— Ваши люди появились очень вовремя. Вы выслеживали их? — спросил Аркейд негромко.

— Можно так сказать. Но наткнулись все равно совершенно случайно, — ответил Нейт. Они медленно пошли следом за остальными.

—Легионеры потеряли людей во время нападения на «Караван». Возможно, поэтому так надолго здесь остались, — сказал Аркейд.

— У нас есть пленные, можно будет попробовать выяснить, что их задержало, — произнес Нейт. — Ты знаком с их повадками? Виктор может справиться сам, а вот нам бы пригодилась помощь.

— Я помогу, — кивнул доктор.

Идти было тяжело, но проявить слабость Роберт не мог. При этом в голове у него крутилось столько вопросов, что уже одно это будто бы отнимало силы. Как Нейт нашел его? Кто эти люди рядом с ним? Если они рейдеры, то какого черта он вообще делает? Почему они ему подчиняются? Что вообще произошло за это время с Нейтом, почему он так поменялся и, главное, что эта за перемена, которую он так четко чувствует, но никак не может уловить?

Роберт искоса посмотрел на Нейта. Тот отвел взгляд — ясно, тоже наблюдал.

— Не ожидал тебя увидеть вот так, — нарушил тишину Роберт. — Как-то иначе все это представлялось год назад, а?

Нейт кивнул:

— Совершенно иначе.

Спустя недели после первого посещения Нейтом Института они просыпаются в обнимку и лежат так, изучая лица друг друга, словно спросоня не уверены — реально ли все это? Потом Нейт немного сутливо, словно боится чего-то, что случится, если он хоть на миг задержит Роберта в свои руках, приподнимается и встает с постели. Торопливо хватает сигареты с подоконника и чиркает старой серебряной зажигалкой, закуривая.

Роберт наблюдает за ним, все еще ощущая тепло ладоней на своей спине.

Прикури и мне.

Нейт, не глядя, берет еще одну сигарету и прикуривает от своей.

Держи.

Они курят молча, и каждый явно думает о том, что случилось совсем недавно.

За окном ливень. В такую погоду они будто заперты дождем в этом старом доме, но Роберт уже не уверен, что это очень хорошо. Он садится на постели.

Роб, — начинает Нейт. Замолкает. Наконец-то косится на него. — Все в порядке?

Да пошел ты, Нейт, — отвечает Роберт. — Продолжишь в том же духе — будешь дальше один таскаться по долбанному Содружеству.

Нейт вдруг несмело улыбается.

Умеешь убеждать. Это у тебя с твоего неадекватного детства сохранилось?

Типа того, — Роберт прищуривается, когда дым попадает ему в глаз. — С вами, идиотами, по-другому никак.

Нейт наконец-то перестает нависать над ним и садится обратно на кровать. Дождь за окном все усиливается, отсекая их от всех проблем этого мира.

Я бы так всю жизнь бы провел, — вдруг говорит Нейт. И ничего не поясняет, только вдруг утыкается лбом в плечо Роберта и застывает. Дым от его сигареты змеится между ними. — Всю свою гребаную жизнь.

— Так, Роб, давай тебя к Виктору, а потом посмотрим, что дальше, — заговорил Нейт, когда они приблизились к лагерю. — Аркейд, ты не передумал?

— Я помогу с допросом. Я знаю язык, на котором они говорят, — ответил Аркейд. — Может, это убедит их быть более разговорчивыми.

— Да, нормальную речь они совсем не понимают. Вообще, обычно мы используем немного другие методы, но я не имею никаких возражений. Только проводим Роба, — хмыкнул Нейт.

— Я бы хотел… — начал Маккриди, но Нейт резко оборвал его:

— Хватит геройствовать.

Роберт подчинился, замолкая. Сил воевать еще и с Нейтом не было совершенно. Да и тепло, которое он испытывал при встрече, куда-то постепенно исчезало: перед ним какой-то новый Нейт, и как общаться с ним, Маккриди пока совсем не понимал.

Нейт провел их к палатке, рядом с которой сидели и курили Блейк с Сэмом. Они негромко разговаривали и замолкли, стоило им только увидеть Роберта.

— Вас уже осмотрели? — спросил Нейт. Блейк покачал головой:

—Ждем. Твой врач занят с Ричем и еще одним мужиком.

— Что за мужик? — спросил Роберт, настораживаясь. — Кто-то из наших?

— Первый раз вижу, — ответил Сэм. Блейк пробормотал что-то неразборчивое. — Но отделали его неплохо.

— А где Рой с Томом? — огляделся Роберт, присаживаясь рядом. Ноги у него дрожали, так что Нейт слегка придержал его, помогая.

— Ушли отлить, — ответил Сэм. От Роберта не ускользнуло, то, как он внимательно смотрел за действиями Нейта.

Роберт прикрыл глаза. Черт, сколько всего и сразу. Он бы хотел бы все объяснить, зная, что объяснять придется, да только для этого надо было самому понимать хоть что-то. А до этого было еще далеко.

— Твоему врачу точно не понадобится помощь? — спросил Аркейд. Роберт не стал открывать глаза, чтобы смотреть на реакцию Нейта, ограничившись только звуками голоса:

— Можем заглянуть и спросить. Легионеры подождут, — услышал он ответ. — Роб, вставай. Давай-давай, — Нейт, судя по ощущениям, нагнулся над ним. — Не надо тут дремать.

— Я не сплю, — Роберт открыл глаза. Он с трудом встал, сделав вид, что не заметил, как Нейт потянулся, чтобы ему помочь.

В палатке было светло — светлей, чем на улице, от чего глаза тут же заслезились.

Рич лежал на матрасе. Нога его была перебинтована, лицо больше не искажалось от боли. Он никак не отреагировал на их появление — видимо, врач дал ему что-то, что погрузило его в сон.

— Еще спасенные? — человек, одетый во все черное, не обернулся к ним, продолжая обрабатывать раны на спине сидящего перед ним пациента. Спина, насколько мог видеть Роберт, была вся в кровоподтеках и ссадинах.

— Точно. Осмотри их тоже, — попросил Нейт. — И я тебе привел коллегу, — затем он помог Роберту сесть на пустой стул и встал рядом.

Виктор наконец-то обернулся.

До Маккриди только дошло, что именно ему показалось необычным в этом картине — врач оказался гулем.

— Виктор Лэнглэ, —он переложил в другую руку пузырек с каким-то лекарством, кивнул Роберту и протянул ладонь Аркейду, безошибочно поняв, кто из них кто.

— Странно увидеть католического священника в такой компании. — Аркейд ответил на рукопожатие. — Или это просто костюм?

— Нет, это не просто костюм, — улыбнулся Виктор. — Неужели в эти смутные времена кто-то еще знает, как выглядят служители церкви?

— Боюсь, что мои знания только теоретические.

— Этого вполне достаточно, чтобы наше знакомство стало мне еще приятней.

— Вот как, — Аркейд приподнял бровь. — Аркейд Геннон, — представился он.

Пациент Виктора вдруг медленно обернулся, словно его наконец-то заинтересовало все происходящее.

Роберт вдруг увидел, как Аркейд опустил свою руку и сощурился.

— А я смотрю, ваше дружелюбие действительно не имеет границ. Позвольте поинтересоваться, в курсе ли вы, кто этот человек?— спросил он, складывая руки на груди.

Роберт поглядел на пациента Виктора, но его лицо было ему незнакомо. Он точно был не из «Красного каравана», да и на Фрисайде они не встречались.

Встретив вопросительный взгляд Нейта, Роберт отрицательно махнул головой. Нет, он понятия не имеет, что тут происходит.

— Что-то не так? — спросил Нейт. — Этот человек, как и вы, был спасен из плена.

— Правда? Даже интересно, зачем легионерам пришло в голову пленить собственного дипломата,— от Аркейда буквально веяло холодом. — Или это просто Вульпес Инкульта решил обвести всех вокруг пальца?

— Аркейд Геннон. Вот уж не думал, что нам придется встретиться в таких обстоятельствах, — названный Вульпесом Инкультой криво улыбнулся. Лицо у него, как и спина, было все покрыто синяками. — Приятно видеть, что что-то не меняется. Ты все так же стремительно делаешь ошибочные выводы.

В повисшей тишине буквально ощущалось, как эти двое сверлят друг друга взглядами.

— Виктор, ты закончил здесь? Если да, то я предлагаю тебе заняться другим пострадавшим. Помоги моему другу. А потом остальным, — Нейт снова положил руку на плечо Роберта. — А с вами двумя я не отказался бы побеседовать, — резко добавил Нейт. Возражений с их стороны не последовало.

Роберт вдруг почувствовал огромную признательность за то, что Нейт рядом и готов действовать. Потому что у самого Роберта уже не было сил следить и вникать во все эти хитросплетения.

Он снова прикрыл глаза. Нейт слегка сжал его плечо и убрал руку.

Маккриди все еще ощущал это прикосновение, когда в палатке остались только он и Виктор.

— Что бы это все значило? Однако, думаю, нам не стоит пока об этом задумываться, — услышал он. В ответ Роберт кивнул. Веки от усталости не поднимались. Тело словно плыло куда-то в темноте.

Но одно он знал точно.

Что бы с ним и Нейтом не произошло за это время, это не сделало их слабее. И этого было вполне достаточно, чтобы найти в себе силы верить ему.

Итак, мы не идем в Даймонд-сити, потому что тебя смущает возможная встреча с Пайпер. Дружище, твои беспорядочные связи начинают нам вредить, — шутит Роберт, когда они останавливаются в Добрососедстве, пытаясь найти у местных хоть что-то, что может помочь им от радиации.

Они неудачно сунулись в заполненный водой подвал, и полдороги страдали от слабости и резкой головной боли. Пип-бой Нейта показывает превышение нормы в несколько раз, но и без него понятно, что дела обстоят так себе.

Если Маккриди переносит это состояние легко — он пробыл в зараженной воде всего пару минут, — то Нейт, который неудачно наткнулся на болотника, не только промок, но еще наглотался этой дряни по полной.

Дело даже не в этом, — Нейт открывает упаковку антирадина и набирает в шприц необходимое количество. Роберт протягивает свою руку — Нейт всегда сначала заботится о других и только потом помогает себе. Раньше это вызывало у Роберта неодобрение, но за это время он вдруг понимает, что не представляет, чтобы у Нейта было иначе.

Введенный препарат пощипывает под кожей, но зато приносит почти мгновенное облегчение.

Он делает инъекцию Нейту, и смотрит, как тот растирает место укола. Бледность его лица постепенно перестает быть такой болезненной.

Я просто не хочу ей лишний раз врать, — продолжает свою мысль Нейт.

О чем же?

Она спросит «как дела?», а что я могу ответить? «Мой сын по-прежнему гребанный психопат, натравивший синтов на Содружество, но не волнуйся, он тяжело болен и скоро помрет»?

Хотел бы я посмотреть на ее лицо после твоего ответа, — аккуратно, с легкой иронией в голосе, отвечает Роберт.

Нейт хмыкает, опуская рукав рубашки.

Я тоже. Но теперь уже в другой раз. И лучше бы, чтобы это не касалось моего сына и его дел.

Придумаем что-нибудь, — отвечает Роберт. — Она в любую чушь поверит, если услышит ее от тебя.

Теперь я чувствую себя мерзавцем, — признается Нейт.

Ну прекрати. Ты не можешь же отвечать за весь мир.

Не могу, — Нейт грустно и устало улыбается, прежде, чем добавить: — Хоть в этом повезло.

Chapter Text

Early this morning,
When you knocked upon my door
And I said "Hello Satan
I believe it's time to go".
Me and the Devil
Was walkin' side by side.

Robert Johnson - Me And The Devil Blues*

Лагерь армии рейдеров,
3 ноября

В палатке, куда они пришли, было пусто и темно. Пока Аркейд моргал, пытаясь хоть что-то разглядеть, Нейт быстро зажег стоящую на земле керосиновую лампу. Света было достаточно, чтобы увидеть лица друг друга. Вульпес стоял рядом и будто бы совершенно не волновался о том, что его ждет. Аркейд чувствовал, как в нем поднимается гнев. Он заставил себя успокоиться. Этот человек — Нейт, — не терял времени и собирался во всем разобраться.

По дороге они остановились только один раз, когда Нейт попросил найти некого Гейджа у проходящего мимо парня. Аркейд не мог точно сказать, что именно Нейт собирался делать, но ему нравилось то, что, судя по всему, его слова были, по крайней мере, восприняты всерьез.

Осветив помещение, Нейт жестом предложил им сесть и закурил. Последовать его примеру он не предложил, хотя Аркейд бы не отказался от сигареты. Впрочем, можно было и потерпеть.

Инкульта сел на стул, но Аркейд остался стоять, несмотря на то, что ноги у него ныли от боли. Усталость всех дней в плену давала о себе знать, но показать слабость рядом с Вульпесом Инкультой? Аркейд мысленно покачал головой. Ни за что. Может для этого новоприбывшего парня вместе со всей его армией они и одинаковы, но сам он еще не выжил из ума, чтобы подпускать Инкульту так близко к себе.

— Ты хотел с нами поговорить, — нарушил тишину Вульпес Инкульта, кладя руки на колени. Аркейд бросил на него очередной изучающий взгляд, пытаясь найти хоть что-то, что докажет, что неожиданное узнавание выбило легионера из колеи.

Хотя бы признаки волнения о том, что все пошло не по его плану. Неуверенность. Хоть что-то. Но Инкульта выглядел как обычно: спокойным и собранным, разве что несколько более битым, чем Аркейд его помнил.

Интересно, за что его так избили?

Аркейд внутренне усмехнулся. Если, конечно, предположить, что его действительно избили за что-то. Хотя характер ран предполагал, что их наносили не жалея, кто мог поручится, что Инкульта ради выполнение очередного плана на благо Легиона, не подставил свое тело под удары? Аркейд легко мог представить, что тот еще и приказывал бить сильнее, чтобы все выглядело правдоподобней. С него станется.

— Скоро начнем, — ответил Нейт. — Как только подойдет мой человек.

Он сбросил пепел на землю, изучая их цепким взглядом. Хотя Аркейду казалось, что они теряют время, он все же заставил себя промолчать.

— Босс, а мы тебя все ждем на допрос, — мужчина, появившийся в палатке, закрыл за собой полог. — Что-то важное?

— Проходи, Гейдж. Допрос пока отложим. У меня тут, кажется, нашлось кое-что интересное.

Гейдж встал рядом с ними и огляделся.

— Пленники. Помню одного. Из той развалюхи, которая чуть пол-Вегаса не спалила, — сказал он. Выражение его лица было сложно понять, возможно из-за того, что половину закрывала маска.

— Кстати, что там с пожаром? — буднично поинтересовался Нейт, делая очередную затяжку. Аркейд вдруг понял, что начал дышать глубже — запах сигаретного дыма словно заставлял его успокоиться. Глупость какая-то.

Слабости бренного тела.

— Нормально все. Сбили пламя вовремя, трава там вытоптана была, так что мы…

— Может, мы все же начнем? — оставалось надеяться, что раздражение в голосе было не настолько очевидным, как Аркейду показалось. Нейт и Гейдж одновременно посмотрели на него. — Можете, конечно, не торопиться, но раз уж мы больше никого не ждем…

— А они нетерпеливые ребятки, — проговорил этот Гейдж. — Ладно, босс, давай не тянуть.

Нейт пододвинул себе стул и сел, закинув ногу на ногу. О подошву ботинка он тут же затушил остатки сигареты и отбросил в сторону. Стульев здесь больше не было, и Аркейд, чувствуя боль в уставшем теле, вдруг пожалел о своей принципиальности.

— Ладно, давайте мы с вами познакомимся. Ты, значит, врач. А ты — легионерский дипломат. Отличная компания, — негромко начал он. От Аркейда не укрылось, как во время представления Инкульты, Гейдж весь вдруг подобрался. Что ж, может быть, хоть кто-то тут тоже принимает Вульпеса Инкульту за то, чем он и является, — угрозу для всего Вегаса. Это радовало.

— Бывший дипломат, — ответил Инкульта. — Так что, если вы уже решили, что сможете из меня выбить важную информацию, то я вас разочарую — ничего важного я, как оказалось, не знаю.

Аркейд хмыкнул.

— И все, конечно, тебе поверили, — не выдержал он. — Сытые годы тебя совсем избаловали, Инкульта. Или ты решил, что если Курьер оказалась настолько дурной, чтобы пустить тебя на Стрип, то и все вокруг забыли обо всем?

Инкульта повернулся к нему и смерил его взглядом. Аркейд заставил себя успокоиться, хотя это было не так уж и легко сделать. Ему хотелось заставить этих двух понять, что за чудовище находится рядом с ними, но почему-то нужные слова не находились.

«Как я устал».

Он вдруг почувствовал всю безнадежность происходящего. Что он может против этого человека? Даже Курьер зачем-то доверяла ему достаточно, чтобы держать на Стрипе. Курьер, которая видела, на что он способен. Как вообще можно ждать полного понимания происходящего от тех, кто не знаком с прошлым Мохаве?

— Давайте вы личные свои проблемы будете в другой раз решать? — вмешался Гейдж.

— Это не личные проблемы, — вдруг ответил Инкульта. — У этого человека есть причины не доверять мне.

— У меня и еще у многих тысяч жителей Вегаса, — в тон ему ответил Аркейд.

— Стоп. Что с Курьером? — спросил Нейт, обрывая их.

Аркейд вдруг понял, что они с Инкультой все еще смотрят друг на друга. Во взгляде врага почему-то совсем не читалось никакой ненависти. Или страха. Инкульта, как обычно, был непроницаем.

— Мы бежали с ней из Вегаса несколько дней назад. Мы были преданы двадцать шестого октября, — ответил Инкульта, лишь слегка оборачиваясь для ответа.

Аркейд покачал головой. Ну конечно. Предали Вульпеса Инкульту. Легионеры. Нужно быть идиотом, чтобы поверить в это.

— Кто сейчас на Стрипе? И что там вообще произошло? — резко продолжил Нейт. От Аркейда не ускользнуло, что его поза кажется расслабленной лишь на беглый взгляд. Это ему понравилось, и он немножко воспрял духом.

Надежда на то, что Вульпес Инкульта получит по заслугам, ожила снова.

Он не должен был снова их обмануть. Хватит. Он не может снова выиграть.

Если справедливость существует, то на этот раз Инкульта должен проиграть.

Развлечений во Фрисайде мало — имеется ввиду таких, которые Аркейду могли бы быть интересны. Он не очень много ждал от этого места, но все же, иногда его накрывают сомнения, что он все сделал правильно.

Последователи Апокалипсиса — хорошие люди, и Аркейд ценит, что они считают его одним из своей группы, вот только ценность этого не такая уж и большая, как ему самому хотелось бы. Еще и сильно теряется в потоке рутины и непонятного раздражения, которое ее сопровождает. Может, все дело в том, что он не очень-то любит людей.

Иногда он смотрит на башни Стрипа, и немного жалеет, что у него нет двух тысяч крышек. Немного — потому что он не обманывает себя — там он тоже не найдет то, что ищет.

Для того, чтобы что-то искать, нужно хоть примерно представлять предмет своего поиска, а с этим у него большие проблемы.

Эй, док, не хочешь развлечься? — Беатрикс Рассел встает рядом и жестом просит прикурить ей. Аркейд щелкает зажигалкой и спрашивает:

Смотря что ты можешь предложить.

Опасаешься, да? — небрежно говорит она.

Она ему нравится, он легко переносит общение с ней. Беатрикс не старается быть кем-то другим. Она так пугающе легко и открыто предлагает другим людям знакомство со своей личностью, не опасаясь, что кто-то узнает слишком много о ней или поймет превратно, что это не может не привлекать.

Аркейд запутался в себе и своей жизни еще где-то на самом старте, и ему просто приятно видеть, что у других все иначе.

А мне есть чего опасаться? — таким же ленивым тоном отвечает он. От жары в Мохаве мозги плавятся, а приходящая с вечером прохлада приносит лишь мнимое облегчение.

Тебе нет, дорогой. То, что я не в твоем вкусе, я поняла сразу же.

Это не то, чтобы большой секрет, Аркейду тут совсем нечего стесняться, но он все равно высокомерно усмехается — по привычке, от того, что не умеет уже как-то иначе реагировать на такие утверждения. Особенно, если их говорит женщина. Пусть даже и гулифицированная.

Пропустим по стаканчику? — не дожидаясь его ответа, говорит она. — В «Атомном ковбое» не так плохо, как считают эти святоши.

Он согласно кивает прежде, чем успевает понять, что Бетрикс открыто заявила, что не считает ни себя, ни его частью Последователей.

Ему приятно, что не одного его. Но немного грустно, что это заметно не только ему.

— Итак, босс, значит, твоя подруга нас с распростертыми не ждет, — подвел итог рассказу Инкульты Гейдж. Нейт жестом оборвал его.

Аркейд, не пропустивший ни слова из монолога и порой с трудом сдерживающий себя от комментариев, быстро заговорил, глядя то на Инкульту, то на Нейта и опасаясь, что его перебьют:

— Значит, ты утверждаешь, что ты ничего не знал. И шел в Легион так просто? Доложиться, что тебя сместили? — спросил он. Было важно сейчас развеять это обманчивое ощущение искренности Инкульты, которая ощущалась во всех его словах, и обволакивала слушателей почти физически.

Инкульта снова повернулся к нему:

— В это так сложно поверить?

— Да, если знать, с кем имеешь дело, — отрезал Аркейд. — A posteriori* возможность этого минимальна.

— Incerta pro certis deputas**, — ответил Инкульта. — Или ты думаешь, что я так просто позволил бы позорить себя?

В его лице мелькнуло что-то звериное, то ли в усмешке, которой он сопроводил эти слова, то ли во взгляде: остром, умном, хитром.

— Позорить? С каких это пор в твоем лексиконе появилось это слово? — Аркейд чувствовал, что снова начал горячиться. Это было неприятное чувство, но усталость, накатывавшая волнами, и тревога, что Инкульта уйдет от наказания, делали свое дело.

— Ты не веришь ему, доктор, да? А вроде нормальная версия, — снова вмешался в разговор Гейдж и снова с непонятной, раздражающей иронией. Его лицо, когда Аркейд повернул голову, вдруг показалось ему еще одним лицом Инкульты. Наваждение быстро развеялось, но тяжесть во всем теле словно усилилась во много раз: они не поверят ему. Потому что Инкульта умеет быть убедительным. Пока он рассказывал о том, как якобы проморгал заговор, даже он, Аркейд Геннон, поймал себя на том, что начинает верить. Что уж ждать от этих двух.

— Не верю, — слишком быстро и зло ответил он. Эмоции забирали силы, которых было и так мало. — Послушайте, часть из этого правда — Курьер ушла со Стрипа, об этом мне рассказал Маккриди, — он смотрел теперь только на Нейта, и от него не укрылось, как при звуках этого имени, тот немного изменился в лице — чуть-чуть, какая-то неуловимая эмоция, но Аркейд теперь убедился, что Нейт полагался на слова Маккриди, и информация от него, пусть и переданная опосредованно, заставляла его слушать внимательней. — Но это лишь часть. Все остальное... Вульпес Инкульта — один из самых верных слуг Легиона. Его нахождение в этом легионерском лагере не может быть случайностью.

— Ты меня переоцениваешь, — насмешливо ответил Инкульта. — Это приятно, но, увы. Я не могу принять столь высокой оценки.

Змей. Аркейд с раздражением посмотрел на него, жалея, что не может просто отрезать ему язык.

— Если где-то случился заговор, то Вульпес Инкульта был во главе него, — закончил он свою мысль. — Считайте это аксиомой.

Нейт молчал. Большим пальцем провел рукой по подбородку, задумчиво и цепко оглядывая их обоих с ног до головы. Взгляд у него был оценивающий. Аркейду даже показалось, что он видит, как Нейт взвешивает их точки зрения, пытаясь прийти к выводу.

— Слишком мало доказательств, — сказал он наконец. Аркейд почувствовал отчаяние.— Мы нашли этого человека в плену, избитым. Ничего не говорило, что он был здесь на привилегированном положении.

— Босс, давай быстрее, — перебил его Гейдж. — У нас там ребята уже заждались у легионерских тварей. Решай уже.

Аркейд внутренне застонал. Нельзя, чтобы они упустили Инкульту… Если это случится, то он сам возьмет в руки оружие и прикончит его. И будь, что будет.

— Ты прав, Гейдж, — невозмутимо кивнул Нейт. — Ясно, что так мы ничего не решим. Я не возьму на себя смелость судить вещи, о которых ничего не понимаю. Вот, что мы сделаем. Аркейд, я просил вас помочь с допросом. Попробуем выяснить из первых уст, что связывает бывшего дипломата с этим лагерем.

Надежда в душе Аркейда снова ожила. Это было не то, на что он рассчитывал, к тому же отодвигало возможный отдых на более далекую перспективу, но возможность доказать свою правоту и, может быть, спасти этим многие жизни стоила того.

— Если все согласны, то не будем терять время, — закончил свою мысль Нейт.

— Думаю, это лучший вариант, — опередил всех с ответом Инкульта. Он не выглядел потрясенным и раздосадованным, как надеялся Аркейд.

И Аркейд всей душой ненавидел его за это.

Странно увидеть здесь такого человека, как вы, — незнакомец подсаживается за столик. Аркейд чувствовал его взгляд последние полчаса, но не мог даже предположить, что дело им не ограничится.

Пиво у Гарретов обманчиво легкое, вроде он не так много выпил, а в голове уже немного гудит, и мужчина, севший напротив, кажется не вполне четким. Аркейд отмечает только то, что у него спокойное, доброжелательное лицо профессионального игрока в покер — впрочем, он и выглядит как игрок. Может быть, простой искатель приключений, может, что похуже. Взять с Аркейда все равно нечего, да и в карты он играть не собирается.

Это какого? — интересуется он.

Последователя Апокалипсиса, — мягко отвечает незнакомец. — Приятно видеть, что есть среди вас такие, кому не чуждо ничего человеческое. Я, признаться, очень в этом сомневался.

Аркейд отпивает пиво, ожидая продолжения.

Беатрикс ушла в туалет, но, судя по тому, что с ней ушел и какой-то мужик из-за соседнего столика, ждать ее в ближайшее время не стоит. Что ж, можно и поболтать.

Понятно.

Редко когда можно увидеть кого-то из вас за стенами Форта, — продолжает незнакомец.

Мы не очень любим, когда на нас пялятся, словно на трехголовых браминов, — отвечает Аркейд.

Меня, скорее, больше привлекло ваше одиночество, — мягко отвечает тот. Аркейд напрягается. Только такого пошлого съема в этом баре ему не хватало. Может, Беатрикс это и помогает развеяться, но ему совершенно не подходит.

Поищите себе другую цель для утешения, — отвечает он.

Незнакомец улыбается. Улыбка у него совершенно невыразительная — а, может быть, это просто так кажется от выпитого, — но Аркейд вообще не в силах уловить черты его лица.

Я не собираюсь вас утешать. Вы явно слишком умны для того, чтобы верить словам первого встречного.

Когда он успел оценить его ум, остается загадкой. Но Аркейд не успевает ничего ответить — собеседник опережает его:

Хотя у меня есть сомнения в вашем уме.

Это еще почему? — Аркейд даже не успевает обидеться.

Вы пьете пиво у Гарретов. Это очень плохая идея. Я слышал много версий откуда оно берется, и даже самая мягкая находит истоки этого напитка где-то на дне ночного горшка.

Аркейд закашливается. Вкус пива сразу становится еще отвратительней, чем казалось прежде.

Я бы заказал вам виски. Надеюсь, вы не против.

Зачем? — переводя дыхание, интересуется Аркейд.

Для дезинфекции, — мягко улыбается незнакомец и без паузы протягивает руку. — Люпус Фокс. Приятно познакомиться.

Имя кажется Аркейду странным, но не ему говорить о странных именах. В конце концов, ему действительно скучно, а этот мужик может выговорить слово «дезинфекция», что уже обнадеживает.

После недолгой заминки он пожимает протянутую руку:

Аркейд Геннон. Взаимно.

Chapter Text

When the beautiful awake
See the sadness in their eyes
Will they want to find a way
To make it all right,
To make it all right?

Norah Jones - Little Broken Hearts

3 ноября
"Атомный ковбой"

Народу в баре было много — естественно. Новости о секьюритонах Стрипа, вторгшихся во Фрисайд, уже была известна всем. Оставалось только догадываться, какие именно формы эта информация уже приобрела, передаваясь от человека к человеку. Но паники не было — по крайней мере, не в «Атомном ковбое», а что там происходило за его пределами ее не должно было волновать.

Не должно, но волновало.

— Сьюзи, пятый стол, — указала она официантке. Та кивнула с безразличным видом, взяла с барной стойки четыре стакана с ядер-виски и пошла относить заказ. От нее немного пахло водкой, но сегодня Френсин не собиралась делать ей выговор. Пусть пьет. Пока может стоять на ногах и работать — пусть хоть упьется.

Френсин и сама бы выпила бокал чего-нибудь крепкого, может быть, даже и повторила бы несколько раз, только если все будут пить, то кто будет решать проблемы?

Она покосилась на входную дверь. Джеймс ушел с Королем уже два часа назад, если, конечно, часы в баре не врали — а кому, как не ей знать, что это невозможно.

Часть секьюритонов уже убралась с Фрисайда обратно на Стрип, да и Последователи вряд ли бы причинили ее брату вред, не в тех они были отношениях, но вот сам факт, что их разговор затянулся, ее совсем не радовал.

«Надо было пойти с ним», — уже не в первый раз подумала она. Эта мысль настойчиво билась в ее голове, не давая сосредоточиться на чем-то другом. Находиться в неведении оказалось тяжелей, чем она думала. Делать вид, что она не понимает, насколько опасна возникшая ситуация, тоже было невозможно. И все же Френсин пыталась отвлечься от мыслей.

Но ей мешала тишина. Обводя взглядом помещение бара, она не могла признать себе, что молчание стольких людей производило гнетущее впечатление. Можно было попробовать устроить обычное шоу — пение, танцы, хоть что-то, но напряжение, висящее в воздухе, ничем из этого было не развеять.

К тому же, ощущение неизвестности будто парализовало ее умение общаться с гостями. Больше всего ей хотелось уйти в комнату за баром, сесть за стол и просидеть так до прихода Джеймса.

Но где он?

Она заставила себя не смотреть снова на часы. Сколько бы не было времени: если она раскиснет, то толку не выйдет. Раз уж они решили оставаться во Фрисайде, раз не рванули прочь при первой же опасности — что ж, значит, так и быть.

Она постучала по барной стойке кончиками пальцев. Слишком много они оба вложили в это место. Потерять его — потерять все, что они смогли сделать в своей жизни. А начинать сначала в другом месте… Брату она сказала, что если надо, то она готова, но реальность была совсем другая. Может, возраст сказывался, может, она просто никогда не любила путешествия, а может, Фрисайд стал тем самым домом, который она никогда не искала, но всегда жаждала обрести.

Френсин, делая вид, что это случайность, покосилась на часы. Прошло еще пять минут.

Неужели он никак не может отвлечься и хотя бы прислать какого-нибудь короля с известием, что происходит? Френсин чувствовала, как раздражение и страх заставляют кулаки сжиматься помимо ее воли.

Иногда брат действительно был слишком легкомысленным.

Френсин нащупала в кармане пиджака пачку сигарет. Отличный повод выйти — заодно оглядится, что происходит. Может, он уже совсем рядом. В этом случае даже хорошо, если они смогут поговорить без свидетелей.

— Джайлс, бар на тебе, — приказала она, бармен кивнул.

На улице ей стало полегче — возможно из-за того, что тут не было часов, а, значит, можно было не считать каждую прошедшую минуту. Френсин достала пачку и закурила. Дым от сигареты попал в глаз.

— Да что б тебя, — выругалась она, зажмурившись. Глаз заслезился.

Потирая его, Френсин еще раз негромко выругалась. Что за день!

В переулке показался человек. Френсин сжала в пальцах сигарету, но через мгновение надежда улетучилась — кто бы это ни был, но точно не Джеймс. Впрочем, наблюдая за идущим, она тут же ощутила странное любопытство, когда сообразила кто это.

Их певичка решила навестить своих работодателей — неужели?

Что ей здесь надо? Решила узнать, почему они еще потребовали от нее обяснений? Рано заволновалась, может Джеймс и не думает об этом, а вот с Френсин такие шутки плохи.

Между тем певичка тоже ее заметила и как-то замялась, словно вдруг ощутила неуверенность. Затем снова зашагала, даже, как показалось Френсин, прибавила скорости.

— Мисс Гаррет, как я рада, что вы здесь… — она заговорила еще издалека. Если бы не хорошая память на лица и движения людей, Френсин было бы нелегко ее узнать. Она никогда не видела певичку без макияжа, а без него лицо у девицы было совсем иным — каким-то совершенно детским.

— Ты ко мне? — резкость тона Френсин даже не собиралась смягчать. В конце концов, она нарушила свой контракт. Пусть Крейг Бун и передал какое-то маловразумительное письмо о необходимости оставить Анджелу в «Красном караване», девчонка все равно исчезла посреди своего рабочего времени без предупреждения. И если уж так посудить, то единственное, что отделяло певицу от очередной огромнейшей неустойки за срыв выступления — только вся эта неразбериха, творящаяся в последнее время.

— Да, — Френсин заметила, как та замялась, словно раздумывая, не рвануть ли со всех ног обратно. Надо было быть с ней помягче — неспроста она пришла сюда. Может, у нее есть новости от Короля?

— Что случилось? — нейтрально спросила Френсин, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы разговор состоялся. Как ни крути, а информации она была бы рада любой. Оставалось надеяться, что эта девчонка не собиралась искать у нее утешения. Впрочем, она выкрутилась из контракта с Качино, так что явно не настолько глупа, как кажется, когда стоит так вот, прям посередине дороги, распахнув свои круглые голубые глаза.

— Я подслушала кое-что… К воротам Фрисайда приближается армия, — на едином дыхании выпалила девчонка.

Френсин сначала показалось, будто ей послышалось. Она задумчиво затянулась сигаретой, ощущая как в голове стало пусто.

Армия у Фрисайда.

— Кто они? — спросила она.

— Я точно не знаю. Но… где-то рядом. Точно рядом, потому что ребята в «Школе» отправили доклад к Королю, — послушно отчиталась Анжела.

«Полная дура».

Френсин кивнула, сама точно не зная, что значит этот жест. Если бы девчонка просто подбежала бы к ней и долбанула по голове палкой — это было бы легче принять, чем все эти новости.

— Зачем ты пришла сюда? — Френсин вдруг захотелось обвинить ее во всем. Будто бы, если бы она не пришла сюда, то ничего бы этого не было. Она чувствовала, как страх — даже не за себя, а за все, что ей дорого, — парализует ее тело. Руки вдруг резко замерзли, пальцы стали непослушными, но она упрямо поднесла сигарету ко рту и сделала новую затяжку.

— Я решила… — у девчонки был такой вид, будто она вдруг очнулась от обморока и пытается понять, что происходит.

— Король уже в курсе? — перебила ее Френсин.

— Наверное… скоро будет, — сбивчиво ответила Анжела.

— Хорошо, — Френсин вдруг почувствовала, что ей хочется кричать от собственного бессилия. Она покрепче сжала в руках сигарету, утыкаясь взглядом в трещины камней на дороге.

Эй, шеф, а неплохо было бы все же как-то разнообразить это безобразие, которое вы зовете развлекательной программой, — Беатрикс Рассел залпом допивает виски и со стуком ставит пустой стакан на барную стойку.

Френсин пожимает плечами, продолжая пересчитывать деньги. Она часто просит Рассел остаться после работы и посидеть рядом. Почему-то, рядом с ней намного спокойней заниматься делами, да и послушать сплетни тоже бывает нелишним.

Что ты предлагаешь? — она откладывает в сторону стопку крышек, сразу распределяя часть дневной выручки на оплату работы официанток и девочек бара. — К тому же, ты уже много лет в «Ковбое» и сама знаешь — с актерами у нас так себе складываются отношения. Слишком капризны.

Ой, да кому они нужны, эти унылые шутники. Знаешь, вот изо всех фишек Стрипа я бы позаимствовала музыку. Только не типа унылого ковбоя с усами, как в «Топсе», а что-нибудь драйвовое. Я не помню, ты слышала песни того парня по имени Элвис, которые раскопали Короли? Или вы тогда еще не осели здесь?

Френсин задумывается. Говорить правду — что она слышала записи тех легендарных песен, когда совершила один-единственный раз заглянула в «Школу», ей не хочется. Поэтому вместо ответа она только многозначительно пожимает плечом, не забывая считать крышки.

В общем, «Ковбою» нужна музыка. Поставить симпатичную девчонку — и пусть поет, — безапелляционно говорит Рассел.

У тебя кто-то есть на примете, да? — ровно замечает Френсин. Вообще, идея ей нравится, что скрывать. Тем более, что Беатрикс Рассел можно верить в ее суждениях. По крайней мере, пока она не лезет в серьезные дела, а она не лезет.

Тебе понравится, — улыбается остатками рта Рассел. — Девчонка — самый смак и петь, вроде, умеет.

От других Френсин не потерпела бы этого «вроде». Но это говорит Беатрикс Рассел — единственный человек, которого Френсин может назвать про себя «подругой». Поэтому она просто кивает, ничего не уточняя:

Приводи. Посмотрим, что за девочка.

Анжела переступила с ноги на ногу. Замялась, словно не зная, что еще сказать. Френсин чувствовала, что девчонка чувствует себе не на по себе, стоя рядом с бывшей начальницей. «Хотя, формально, ее контракт никто еще не расторгал», — поправила она саму себя.

Впрочем, армия у стен Фрисайда — расчет верный, тут уже не до выяснения кто кому сколько должен. В живых бы остаться.

— Спасибо за новости… если, конечно, за это вообще стоит благодарить, — хмуро нарушила Френсин молчание.

Анжела почему-то не уходила.

Френсин закурила вторую, чувствуя, что ей просто необходимо хоть что-то, что отвлечет от странной пустоты, возникшей в груди при известии о неизвестной армии.

— Вы не думали… что нам стоит что-то сделать? — выпалила Анжела так быстро и неожиданно, что Френсин прижгла палец сигаретой.

— Ах, черт, — сквозь зубы выругалась она. — Что сделать? У тебя, может, есть план? Или ты просто хочешь снова почувствовать себя героиней? Или этот твой зеленый дружок встанет на воротах и напугает захватчиков? — не выдержала она. Боль в обожженной коже словно стала тригером для выхода злости и страха.

Анжела словно не слышала ничего из этого.

— Мы можем пойти в Форт и узнать все, — сказала она. Голос звучал тихо, но тон не оставлял никаких сомнений в том, что она всерьез.

Френсин хмыкнула:

— А почему не на Стрип сразу?

Девчонка явно собиралась что-то ответить, но ее прервал шум. Они обе обернулись к источнику звука — мимо их переулка, гулко постукивая на выбоинах дороги, прокатились секьюритроны.

«Остатки утреннего отряда… Казнь закончилась — долго же они возились», — сообразила Френсин.

Видимо, Стрип отдал приказ сопровождать отряд Республики до конца, но не вмешиваться в сам процесс казни. Умно. Этот Бенни — каким бы не были его планы, — явно не собирался подставляться сам и подставлять ближайших соседей.

Может, ему даже понадобится не так много времени, чтобы сообразить и протянуть руку помощи Фрисайду. С помощью этих роботов они бы легко отбили любую атаку.

Только как узнать — готов ли Бенни и Стрип впрячься за Фрисайда?

Френсин поглядела на Анжелу.

Та застыла, все еще продолжая глядеть на пыль, поднявшуюся в воздухе после проезда остатков отряда.

— Как ты платишь деньги Качино? — резко спросила Френсин.

— Что?

— Как ты отдаешь долг? Ты проходишь на Стрип?

— Да… И отдаю деньги в кассе «Гоморры», — ответила она. — И потом мне подписывают бумагу, что сумма…

Френсин отмахнулась — до этих формальностей ей не было дела, если это не касалось ее бизнеса.

Дурацкий план. Абсолютно дурацкий план. И она бы легко от него отказалась, но другого не было, а стоять и ждать развязки, замерев и надеясь, что их не заметят, не было никаких сил.

— Сколько ты платишь?

— В месяц — около двух тысяч крышек… — настороженно ответила Анжела.

Зарплатный контракт у нее была на полторы тысячи. Это Френсин точно помнила. Голодающей девчонка тоже не выглядела. Но уточнить этот вопрос можно было бы и позже. Тем более, что мимо переулка прошли потрепанные бойцы НКР, и это заставляло работать голову быстрее, не отвлекаясь на мелочи.

—Пошли за мной, — кивнула Френсин. — Если у тебя нет плана, он есть у меня.

Анжела явно не знала, стоит ли это делать.

— Заходи в чертов «Ковбой», — повторила Френсин. — И, поверь, мне сейчас не до того, чтобы разбираться кто кому сколько должен.

Анжела как-то вся скукожилась и вдруг упрямо качнула головой.

«Дура… Хотя, может, и не круглая», — признала Френсин. Правда, сейчас это было совсем ни к чему.

— Тогда жди здесь.

— Что вы задумали? — спросила Анжела ей в спину. Френсин взялась за ручку двери и обернулась:

— Ты хотела хоть что-то сделать — и радуйся. Мы идем с тобой на Стрип. Оплатим твой долг в этом месяце — и заодно выясним, какие планы у Стрипа на будущую войнушку.

Chapter Text

Drift'n Just like a dog now
Runnin with no place to go
I'm try'n to get over something
That did it's best to take my soul
Your gone, but not forgotten
And I see your smiling face
One day I'll be over you dear
When I'm done living in this place

Hank Williams III — «Gone But Not Forgotten»*

3 ноября
Большая дыра

Наконец небо начало светлеть.

Бун уже часа два таращился на стеклянную крышу, не делая никаких попыток вздремнуть еще хотя бы еще несколько часов. После их последнего разговора с Курьером, спать не хотелось совершенно, даром, что прошло уже несколько дней.

Умный дом, как оказалось был виден ото всюду, что приводило к неизбежным мыслям о Курьере. Годы в «Красном караване» приучили его наблюдать за башней «Лаки 37», теперь это повторялось в Дыре, и ему уже казалось, что это не его собственная привычка, а какая-то едкая насмешка со стороны Курьера — находиться всегда обманчиво близко и недоступно. Это была злая мысль, но, несмотря на это, злости Бун не чувствовал. Просто интересно замечание.

С другой стороны, он понимал, что вряд ли в этой догадке есть хоть капля правды. Вряд ли Курьер стала бы специально напоминать ему о себе. Она даже не стала провожать его до границ Умного дома: махнула рукой с порога и ушла обратно.

Да и собачья стая, любезно решившая его проводить, редела по пути на глазах: часть проводила его только до границ Дома, Рекс, Рози и пара их особо любопытных потомков отшагали с ним часть предрассветного пути, но вскоре остановились. Остался только молодой пес — видимо, самый любопытный изо всех. И, к удивлению Буна, он, казалось, совершенно не собирался никуда уходить.

Вот и сейчас, стоило Буну открыть глаза, как пес тут же подскочил со своего места и завертелся вокруг своей оси, явно с трудом сдерживаясь от того, чтобы кинуться в дорогу.

Проблема была в том, что плана, куда идти, у Буна не было. А спрашивать — есть ли какие-нибудь идеи на этот счет у Курьера, казалось в момент ухода нежелательным, учитывая ее явное нежелание говорить на эту тему. Да и вообще говорить с ним.

Он решил просто осмотреться, но вот, спустя несколько дней, уже мог признать себе, что понятия не имеет, что делать дальше. Все происходящее казалось ему глупой тратой времени: время ли вообще сейчас слоняться по пустынной местности, когда где-то в Мохаве происходит непонятно что? Но и вернуться обратно он не мог.

Бун вздохнул и сел, потирая лицо. Затем огляделся вокруг: тихая местность, безлюдные аккуратные дома, похожие на довоенные постройки, похожие на те, что он видел в Содружестве. В дома зайти он так и не решился. Вообще его немного пугало все окружающее. Было в этой тишине что-то неживое.

К тому же, его не оставляло ощущение, будто за ним кто-то следит. Он не смог найти пока ни одного доказательства, но что-то ему подсказывало, что предчувствие его не обманывало. Да и поведение пса в отдельные моменты пути говорило о том, что это не просто игра встревоженного разума.

Впрочем, может быть это была просто забота Курьера. Как знать, что у нее тут припасено. Она и без армии секьюритронов вполне могла придумать способ слежки — в этом Бун не сомневался.

Он вздохнул.

Его мысли постоянно возвращались к ней, отзывались внутри смутным, неприятным чувством: смесью тревоги, непонимания и ощущения собственного бессилия. Ее слова о проблемах с мозгом — вроде бы вполне понятные, но при это утратившие за эти дни какой-то смысл, — пугали.

Пес гавкнул, привлекая к себе внимание и отвлекая от мыслей. Бун был ему за это благодарен.

— Сейчас пойдем дальше, — проговорил он. Робопес еще раз крутанулся вокруг своей оси — Рекс так никогда не делал. Вообще это было странным открытием: оказывается, каждый робопес в большей степени все же пес, а не робот и каждый обладает своим характером.

Да, такими темпами он точно сможет называть себя знатоком робопсов. Знать бы еще в чем бы это ему могло пригодиться.

«Пойдем дальше», — повторил про себя Бун. Ему вдруг стало жалко, что Курьер не озаботилась даже тем, чтобы выдать ему хоть какое-нибудь малюсенькое заданьице. Это бы не дало ему времени так часто думать о собственной никчемности.

Третий раз Курьер исчезает где-то в почти в конце лета, но на этот раз они хотя бы обговаривают происходящее.

Не могу упустить этот шанс, — говорит она. Лицо у нее хмурое, но в глазах видна надежда. — Он что-то знает обо мне.

И больше ничего не добавляет, упрямо поджимает губы и явно рвется дальше в дорогу. Не то чтобы Бун может что-то ей диктовать, но его ощутимо пугает, что она не говорит ни слова о том, что ему стоит сопровождать ее.

К счастью, на этот раз, она позволяет ему хотя бы проводить себя до места, где сигнал-приглашение на встречу становится особенно сильным.

Точно не нужна помощь? — с неявной надеждой спрашивает Бун, пока они курят, глядя на темный проход за открытой нараспашку деревянной лестницей.

Все будет нормально, — говорит она, выдыхая дым в мерзлый утренний воздух. Ей нетерпится уйти — он видит это по тому, как она переступает с ноги на ногу, будто ее тело не понимает причины задержки. — Встретимся через семь дней.

Они прощаются как-то скомкано, будто расстаются совсем ненадолго. Буну особо нечего даже сказать на прощание, точнее он даже не успевает ничего сказать, как она скрывается в темноте неизвестности.

По дороге обратно в его голове звучит с каждым шагом: «береги себя», «береги себя», словно звуки выстрелов. Ему хочется надеяться, что она слышит это там… где бы она не была.

Погода в Дыре была мягче, чем в центральном Мохаве: никакой жары или резких ветром, ровное тепло, вполне комфортное для путешествий. В другой ситуации Бун бы этому радовался, но сейчас не мог.

К тому же, как только он вышел за стены комплекса, ощущение слежки стало сильнее.

Он старался выбирать маршрут подальше от Умного дома, подозревая, что может быть его близость заставляет ощущать себя под прицелом. Но ощущение не менялось, даже когда ему удавалось скрыться за скалами или за каменными постройками.

Пес, казалось, пока ничего не замечал: бежал чуть впереди, радостно обнюхивая все кругом и периодически притаскивая Буну какой-то хлам: резиновые маски, палки, мусор. Если бы Бун собирал все это к себе в заплечную сумку,— он бы очень скоро не смог бы сделать ни шага из-за тяжести.

На привал они устроились в тени моста у огромного каменного комплекса, один вид которого заставил Буна принять решение никогда не переступать его порог.

Вообще ничего здесь не вызывало в нем любопытство. Может быть, будь он с Курьером — все было бы иначе.

Бун хмыкнул.

Если бы ему платили каждый раз, когда он думал о Курьере в этом вынужденном путешествии — он бы уже смог открыть собственное казино. Или основал свою торговую компанию. Но платить ему никто не собирался — что ж, вполне ожидаемо.

Пес вдруг тяжело задышал и весь подобрался, глядя куда-то за спину Буна.

Бун медленно оглянулся.

Он смог уловить только тусклый отблеск, который тут же исчез.

Интересно. И с чем он на этот раз столкнулся?

Медленно, он приложил палец ко рту, жестом показывая псу хранить молчания и надеясь, что тот достаточно умен чтобы понять его.

Пес послушно лег на землю.

Пригнувшись, Бун медленно подкрался к краю остатка каменной стены. Достал пистолет и все так же медленно выглянул. Пусто. На земле не было никаких следов. Но не померещилось же им!

Он огляделся. Ничего. Что бы это не было, оно явно не спешило проявить себя перед ними. За спиной заворочался пес, скребя лапами землю.

— Иди сюда, — подозвал его Бун. Пес почти мгновенно закружился у его ног. — Ну-ка, посмотри, может чего подскажешь?

Пес обнюхал воздух и разочарованно сел на месте, растеряно виляя хвостом по земной пыли. Происходящее его тоже ставило в тупик.

— Ничего? — не скрывая разочарование уточнил Бун. Пес, естественно, промолчал, но морда у него была расстроенная.

— Ладно, пока сойдемся на том, что ты тоже что-то заметил, — подытожил Бун.

Продолжать отдых ему резко расхотелось.

Он вернулся к так и не доеденному обеду и закинул на спину сумку.

— Пойдем.

Пес весело побежал вперед, мгновенно забыв обо всем происходящем. Глядя на него, Бун даже пожалел, что не может поступить так же, и все продолжает оглядываться назад, словно надеясь уловить хоть краем взгляда, кто именно ведет за ним слежку.

Из своих одиночных путешествий Курьер всегда возвращается иной, чем уходит. Из Дыры она приходит еще более болтливой и странной. Зайон придает ее взгляду настойчивости и уверенности.

Из Разлома она выходит почти сломленной.

Когда он подходит на условленное место, она уже сидит там, бледная, будто невидящая ничего вокруг. Ему вначале становится страшно, что она ранена или что-то такое, но внешне она целы: несколько ссадин не в счет.

Как прошло? — говорит он, делая вид, что не замечает ничего странного в ее молчании.

В ответ ему она качает головой: не сейчас, понимает он.

Они сидят рядом, он смотрит на нее, она в землю.

Узнала что-то? — решает повторить попытку Бун, когда тишина становится слишком ненормальной.

Она поднимает голову, но на него снова не смотрит.

Что-то вроде того, — наконец-то отвечает Курьер. И повторяет уже только одними губами: что-то вроде того.

Ему хочется то ли потрясти ее за плечи, то ли обнять, то ли напомнить, что он предупреждал. Вместо всего этого, он закуривает и протягивает ей сигарету. Она берет ее, явно стараясь не прикасаться к его руке.

Когда они докуривают, он говорит:

Нам надо идти.

Да, — говорит она. Он видит резкую морщину, глубоко пересекающую ее лоб.

Что-то ему подсказывает, что она не разгладится сама собой.

Что-то ему подсказывает, что в их отношении с Курьером ничего не будет как прежде.

Chapter Text

It's not the smell in here that gets to me, it's the lights
I hate the shadows that they cast
And the sound of clinking bottles is the one sure thing
I'll always drag with me from my past

Cowboy Junkies - 'Cause сheap is how I feel*

3 ноября,
Фрисайд

— Что значит: мы выйдем им навстречу? Вы рехнулись, что ли, оба? — Джеймс Гаррет сложил руки на груди и явно не собирался идти ни на какие уступки и понимать их с Джули позицию. Вполне ожидаемо. Король покачал головой, показывая, что поведение их партнера, не желающего прислушаться в доводам, ставит под сомнение необходимость такого партнерства.

Гаррет, впрочем, к неодобрению оказался равнодушен.

— Джеймс, что ты предлагаешь? В сложившихся условиях — лучшее, что мы можем сделать, это узнать, кто именно расположился за нашими стенами, — мягко вступила в спор Джули. На мгновение Королю даже показалось, что ей удалось: лицо Джеймса как будто вдруг стало мягче, но это исчезло так же быстро, как и появилось.

— Вы точно рехнулись, — повторил он, словно подводя итог. — Знаете, можете идти и знакомиться, хоть к когтям смерти, но не впутывайте в это жителей Фрисайда.

— Да не делай ты вид, будто заботишься о чем-то, кроме своего сраного бизнеса, — не выдержал Король. Обсуждение и так затянулось, и решение не далось им с Джули просто. Нервы были взвинчены: мало им уже имеющихся проблем, так еще новые образовались, и, что они с собой принесли, пока осталось неясным.

Джеймс ожидаемо вскочил с места, готовый броситься в драку.

— Мой «сраный бизнес», как ты говоришь, имеет огромное значение для всех жителей Фрисайда! Или они, по-твоему, выживают за счет твоей банды?

— Не помню твоего недовольства моей бандой, когда вам с сестрицей понадобилась помощь с охраной или когда мои ребята устроили твоему дрянному казино рекламу в окрестностях! — рявкнул Король. Он и сам не понял, когда именно успел встать. Да и подраться он был бы не прочь. Где-то в глубине Король понимал, что это желание — ни что иное, как простой выплеск эмоций. Обычно драк он избегал.

— Хватит, — Джули стукнула кулаком по столу, тоже поднимаясь со стула. — Прекратили, оба. Не усложняйте.

— А что тут усложнять, Джули? — повернулся к ней Гаррет. — Вы хотите сдохнуть? Вперед. Только Фрисайд в это не втягивайте.

— И с каких это пор именно ты стал голосом Фрисайда? — не смог промолчать Король.

— С тех пор, как вы, двое, решили из него сделать козла отпущения!

— Джеймс, мы не собираемся их впускать во Фрисайд. Мы хотим узнать, что именно они хотят. Это… дипломатия, — спокойно ответила Джули.

Против этого тона у Гаррета не оказалось никаких аргументов. Он кивнул и выпрямился, сложив руки на груди.

— Я все еще против, — сказал он. — Но если вы действительно хотите отослать туда ребят и предложить переговоры — дайте хотя бы время, чтобы подготовится к худшему развитию событий.

— В худшем варианте мы все умрем, тут не к чему готовиться, — ответил Король. Эта мысль крутилась у него в голове уже давно, вызывая странное чувство — не страх, нет, что-то слишком слабое для страха, больше похожее на физическое ощущение озноба.

— Мне нужно предупредить сестру. Поговорить с охраной. Пояснить ситуацию клиентам, — продолжил Гаррет, словно не слыша Короля.

— Нам всем нужно время подготовиться, — Джули согласно кивнула. — Но тянуть не стоит. Мы уже все обсудили. Когда ты сможешь отослать туда своих парней? — уточнила она у Короля.

Вопрос был не таким простым. Надо было еще решить, что туда пойдет — так просто такие вопросы было не решить, тут Гаррет был прав. Было необходимо честно обрисовать ситуацию перед королями. На это требовалось время.

Его молчание Джули расшифровала верно.

— У нас есть час. Давайте разойдемся, все еще раз обдумаем и подготовимся. Тянуть не стоит, но и спешка может нам навредить.

— Час — это мало, — ответил Гаррет.

— Достаточно, — сказала Джули. Снова возражать ей Гаррет не стал. Было даже приятно видеть то, как он заставляет себя не спорить. Настолько, что свои возражения Король тоже оставил при себе.

— Тогда встречаемся тут через час. Я поговорю с королями, и мы отправим туда моих людей, — подвел он итог.

— Джеймс, надеюсь, у тебя с Френсин будет возможность выделить пару охранников, — мягко попросила Джули.

«Кто бы что о ней не говорил, а она неплоха в общении с такими, как Гаррет. Джули могла бы далеко пойти, не стань она Последовательницей», — хмыкнула про себя Король, наблюдая, как Гаррет послушно кивнул:

— Ладно. Посмотрю, что можно сделать.

«Черта с два твоя сестрица отпустит хоть одного работника со своего рабочего места», — злорадно прокомментировал про себя Король. Вслух же он сказал другое:

— Не будем терять время. Пойдем.

Пыльные улицы уже были залиты солнцем. Впрочем, это не мешало Фрисайду оставаться полупустым — слухи разносились быстро, а уж что-что, а опасность местные жители чувствовали достаточно хорошо, чтобы стараться не нарываться лишний раз.

К удивлению Короля, Гаррет не стал ускорять шаг или отставать, шел рядом, будто не они только что орали друг на друга.

— Кого собираешься туда отослать? — спросил он.

Король пожал плечами — жест, впрочем, замечен не был: Гаррет смотрел только под ноги, словно там было что-то, кроме пыли, что привлекло его внимание.

— Не знаю. Кого-то помоложе и пошустрей. Нужно чтобы язык был хорошо подвешен. Старая моя братия этим не отличается, — ответил Король. Почему-то эта мысль — о том, насколько сильно разнятся старые Короли и их молодое поколение, — не оставляла его с самого утра.

— Тот парнишка, который с энкаэровской командующей говорил, вроде неплохо разговор провел, — сказал Гаррет. — Его?

— Может быть. Если вызовется.

— Будешь, значит, добровольцев искать?

— Заставлять кого-то — не мой стиль.

Гаррет пробурчал себе что-то под нос и наконец-то заткнулся.

На повороте к «Атомному ковбою» они остановились и кивнули друг другу — с явной неохотой, но все же признавая необходимость сотрудничества.

— Удачи с Френсин.

— Ага, тебе тоже удачи, — Гаррет поморщился и повернулся к казино.

Король вошел в дверь Школы. Тишина внутри здания не могла его обмануть, наоборот сразу насторожила. Так тихо было здесь не часто и, увы, слишком часто означало, что произошло что-то нехорошее.

Интуиция его не подвела: он успел только поднять руку, приветствуя стоящих небольшой королей у барной стойки, как ему тут же доложили:

— Король, у нас проблема, — Мэтью поставил на стойку стакан и во мгновение ока налил виски. Король поморщился. Новости, значит, совсем плохие. — Девчонка Маккриди пропала, — не дожидаясь ответа добавил он. — Вышла… И вот уже час-полтора как ее нет.

Он толкнул виски в сторону Короля, явно предлагая ему промочить горло. Когда-то Королю нравилась эта традиция — встречать пришедших в «Школу» выпивкой, было в этом что-то от их бунтарского духа. Правда, вот сейчас ему уже не казалось, что эта идея Пейсера была действительно удачной.

— Куда она пошла? — резко спросил Король. Девчонка Маккриди — та самая певичка из «Атомного ковбоя» казалась ему меньшей из его проблем, хотя, конечно, ее исчезновение никак не могло быть хорошей новостью. Куда она вообще могла подеваться?

— Не знаем… Не уследили. У нас тут небольшое обсуждение было, когда последние новости услышали… Ну про тех ребят, за стеной. Поздно спохватились. Сейчас парни прошаривают окрестности, ищут ее… Ну или информацию какую-нибудь, — Мэтью замолчал.

Королю тоже было нечего добавить, поэтому он просто взял виски и отпил несколько глотков.

Только пропавших девиц ему не хватало.

Что с этими Маккриди вообще не так? Один за другим пропадают, попадают в плен, исчезают.

Если бы он знал, что помощь Буну ему обернется столькими проблемами — черта с два бы он вообще подписался на то, чтобы приютить новичков из Содружества.

Конечно, формально девчонка Маккриди не была, да и Шон не был родным сыном Маккриди, но это были мелочи, поправки на которые ничего не меняли: за последние период это был уже второй человек, связанный с Маккриди, который исчез из-под носа Короля. Нехорошо, чертовски нехорошо.

— А мальчик? Дункан? Что с ним? — вспомнил о ребенке Король.

— С ним все хорошо, сейчас с ним младший Бойда.

— Он что-нибудь знает о том, куда ушла Анжела? — Пока он не назвал ее — он даже и не подозревал, что знает, как ее зовут. Но у него всегда была хорошая память на имена. Особенно, если они ассоциировались с какими-то проблемами.

А она явно становилась проблемой.

— Мальчишка ничего не знает. Мы не стали ему говорить.

— А этот… супермутант? Может, он в курсе? — имени зеленорожего Король не знал, хотя подозревал, что оно должно у него быть. Но Король честно признавал себе, что не очень-то стремится наладить общение еще и с супермутантом.

«Хотя, возможно, скоро придется».

— Спрашивали, говорит, что не знает. Видел, что она шла к «Ковбою», но ему идти запретила.

— К «Ковбою», значит, — Король прикончил виски. — На работу пошла?

— Стью и Пит недавно оттуда — проверяли обстановку. Ее там не было, — ответил Мэтью.

Да черт бы их всех побрал! Король стиснул пустой стакан в руке. Дело усложнялось. Чтобы не произошло — ситуация если уже не вышла из-под контроля, то очень и очень скоро выйдет.

— Как давно отослали ребят на разведку?

— Около получаса назад. Когда пришли Стью и Пит и стало ясно, что она не там. Мы думали… Ну она поет или там о контракте разговаривает, — Мэтью кивнул в подтверждение своих слов, хотя этого совсем не требовалось.

Пит и Стью стояли рядом и также кивнули.

— Как долго вы там были? — спросил Король.

— Час-полтора. Оценивали обстановку, — ответил Пит. Стью снова молча кивнул. Впрочем, он при всем желании не смог бы говорить — несколько лет назад в весьма неприятной драке он откусил кончик языка и после этого речь ему не давалась. Хорошо, что Пит понимал его и без слов.

— Так, ясно. Занимайтесь этим. Надо найти ее, — подытожил Король. — Кто сейчас в здании?

— Большая часть наших.

— Хорошо. Соберитесь в зале, надо…

— Все уже там. Все, кто был поблизости, — опередил его Мэтью. Король кивнул — хорошая новость. Значит, ребята готовы действовать. Другого он и не ожидал.

— Стью, Пит, не против прогуляться в «Ковбой» еще раз? Предупредите Гаррета, что… — договорить он не успел: дверь Школы распахнулась. Гаррет влетел в помещение собственной персоной, и выглядел он весьма по-боевому. Примерно так же, как когда был так яростно несогласен с решением Джуди и Короля начать переговоры.

— Где моя сестра? — с порога спросил Гаррет. — Куда твои ребята дели Френсин?

Вторжение было внезапным, но Король не успел даже поставить пустой стакан на стойку и обернуться, как Стью и Пит уже переместились ближе, явно готовые прикрывать своего лидера.

Возможно, именно этого ощущения — ощущения своей значимости, ему не хватало для того, чтобы чувствовать себя не таким разбитым. Он жестом показал, что все в порядке и обратился к Гаррету.

— Успокойся. Я понятия не имею о чем ты, — Король оперся на стойку. Несмотря на вновь вернувшееся чувство значимости, проблема, с которой перед ним предстал Гаррет, простой явно не планировалась. Френсин у Королей? Так, или он чего-то не успел узнать или не только девчонка Маккриди пошла искать себе неприятности.

— Френсин сказала в баре, что ушла общаться насчет певицы в Школу. И до сих по не вернулась, — Джеймс вдруг резко остыл, возможно понял бессмысленность своей претензии, хотя продолжал недоверчиво сверлить взглядом все углы, словно ожидая, что Френсин прячется где-то там.

Король усмехнулся. Френсин скорее горло бы себе перерезала, чем вошла в эти двери еще раз. Может, Джеймс и не в курсе всех подробностей, но даже он должен был бы заметить, что она никогда не приходила сюда — даже когда их негласный уговор на игнорирование друг друга был снят.

— Полагаю, ее здесь не было, Гаррет, и ты это понимаешь. А вот девчонка-певичка у нас пропала, — ответил Король. — Вышла прогуляться и не вернулась.

— Вот черт, — Гаррет окончательно остыл.Оставалось непонятным только, что именно он ожидал увидеть и услышать здесь, что врывался с таким шумом. — Вот черт, — повторил он.

— Мэтью, налей пока нашему гостью что-нибудь на его выбор. Я поговорю с ребятами, и потом мы все обсудим, — это уже Гаррету, который вдруг стал совсем потерянным.

Интересно, он вообще представлял когда-нибудь, как ему действовать без сестры за спиной?

— Мои парни ищут Анжелу. Если Френсин с ней — они приведут и ее, — в ответ на эти слова Гаррет только кивнул.

Видимо, пытался сообразить, что сделала бы Френсин на его месте.

Король поставил бы на то, что уже перевернула бы все вверх дном.

У нее это вообще неплохо получалось, насколько он мог судить по их общению.

Незваная гостью оказывается интересней, чем он мог судить только по внешнему виду и крайне скупым слухам. Несмотря на неказистую внешность, ведет она себя уверенно, ни капли не смущается, не пытается прятаться за глупый смех или обычные женские уловки.

Король еще не понимает — нравится ли это ему само по себе или в сочетание с храбростью кротокрысы, защищающей своего детеныша.

Что там случилось в этом недавно открытом казино для него не тайна — его парни прощупывали новых хозяев, возможно, действовали жестче, чем требовалось, но это Фрисайд. Новичкам следует привыкнуть к тому, что сильные тут в своем праве.

И если Джеймс Гаррет оказывается больше дельцом, готовым откупаться от неприятностей, то Френсин Гаррет явно может и нож всадить, если понадобится.

Надеюсь, мы пришли к договоренностям, — говорит Король и наливает ей виски.

Вы не трогаете моего брата, мы платим вам за охрану. Пока платим, — она подчеркивает это «пока» и поднимает стакан. Он салютует ей и отпивает.

Это уже не первая порция — бутылка опустошена на две трети, но только сейчас, когда они подошли к финалу переговоров, улыбка Френсин вдруг становится открытой и хмельной. И она улыбается чему-то, разглядывая Короля.

Он тоже не сводит с нее взгляд. На носу у нее едва заметные веснушки — эта деталь вдруг кажется какой-то милой.

Чем я еще могу тебе помочь? — Король и сам не понимает почему, но его голос становится интимней, ниже. Точней нет, он понимает и, в целом, ему даже хочется еще чуть-чуть ее задержать.

По ее взгляду и тому, как она наклоняется к нему, он понимает, что она тоже не против чуть-чуть задержаться.

За что действительно любил свою банду Король — так это за умение быстро принимать решение. Переговоры о том, кто именно пойдет разговаривать с вожаками пришлой армии затягиваются только из-за того, что желающих очень много. Но и с этим оказывается не так уж и трудно справится.

— Сэм, Стэнли, Бойд, Мигель и Джереми. Пятеро достаточно, Бойд, ты за старшего, — негромко подвел итог Король и шум в зале стихает. — Не теряйте времени, берите все необходимое и идите в Форт. Я буду там в ближайшее время.

Отпущенный час истекал, и если бы не пропажа Анжелы, Король был бы вполне доволен тем, как все прошло.

— Остальные — глядим в оба. Пресекайте панику на улицах. Следите за местными. Всем должно быть понятно, что у нас все под контролем. Давайте, парни, если не мы, то Фрисайд попадет в крайне неудобное положение. — Так, тут он закончил. Давненько он не толкал речей, но, к счастью, навык не утратил.

Теперь оставалось самое сложное — выйти из этого зала и надеятся, что Анжела и Френсин нашлись.

В холле Гаррета больше не наблюдалось. Мэтью протирал стаканы.

— Есть новости. Думаю, тебе нужно все самому услышать, — сказал он. — Ребята и Гаррет ждут тебя наверху.

— Что-то прояснилось? — Надо было быть готовым ко всему, но почему-то совершенно не получалось.

Мэтью покачал головой:

— Ты должен услышать все сам, — повторил он.

Король кивнул и пошел к лестнице.

Шагая по коридорам Школы, он чувствовал, как сердце начинает биться все быстрее и быстрее. Чтобы там не было — новости явно были не самыми обнадеживающими.

Он мог надеяться, что они обе еще живы, но ему уже не верилось, что они нашлись.

— Король! — парни поприветствовали его, вскакивая с мест.

Гаррет стоял у окна и даже не обернулся на его появление. Это убивало последнюю надежду на благоприятные новости.

— Что с поисками?

— Их видели час назад. Анжела, Френсин и с ними еще одна — Беатрикс Рассел, ну та что гуль. Они ушли на территорию Стрипа. Пока не вернулись.

Стрип? Королю показалось, что он ослышался. Что они там могли забыть? Что вообще могло заставить такую разношерстную компанию собраться вместе?

— Понятно. Еще что-то? — парни покачали головами. — Тогда свободны. Спасибо.

Он дождался, когда в комнате остались только он и Гаррет, и только после этого спросил:

— Есть идеи зачем твоя сестра пошла на Стрип, Гаррет?

— Если я знаю свою сестру, то она пошла договариваться с главами Стрипа, — невыразительно ответил тот.

Король кивнул. Вполне в ее духе. Но зачем она остальных с собой потащила? Какой в этом смысл? Беатрикс еще можно было представить в роли телохранителя, а вот Анжелу — нет. Как они вообще умудрились договориться?

— Наш час заканчивается. Нам пора к Джули, — вместо вопросов сказал Король. В конце концов у них было дело, которое было необходимо решить. Не время вмешиваться еще и в это. Женщины могли подождать.

— Тебе плевать на мою сестру, да? — Гаррет обернулся.

— Нет, — честно ответил Король. Ему не было на нее плевать. Даже спустя годы она все также его интриговала. Пусть и в этом было больше раздражения, но факт оставался фактом. — Но она на Стрипе. Мы не можем вломится туда, чтобы заставить ее отказаться от плана, — больше его интересовала, как она вообще туда попала? То, что секьюритроны еще пропускали людей на территорию Стрипа, было хорошей новостью, но вообще, насколько он знал, они не то чтобы охотно распахивали свои двери перед обитателями Фрисайда. Более того, он всегда был уверен, что ни ему, ни Гарретам не светит там оказаться, учитывая все их прошлые конфликты со главами Стрипа. Даже Курьер ничего не меняла в этой системе. Почему же Френсин пропустили? Возможно, Анжела понадобилась именно для этого, но сейчас он никак не мог увязать это в единую догадку.

Он покачал головой, заставляя себя не думать об этом.

— Мы должны идти, — еще раз напомнил Король. — Теперь, когда мы знаем, что Френсин в безопасности… относительной, ты можешь продолжить заниматься нашим делом.

В этом Король был не уверен: выглядел Джеймс Гаррет так себе. Черт, этот парень без сестры реально терялся в пространстве как маленький щенок!

— Она должна была хотя бы предупредить меня! Хотя бы посоветоваться, — сказал Гаррет. Еще чуть-чуть, и он окончательно расклеится. Странно, что уже не плачет.

— Мы должны идти, — в третий раз повторил Король. Обсуждать все это было бессмысленно.

Гаррет наконец-то согласно кивнул.

— И нам по-прежнему нужно двое охранников, — напомнил Король. — Если надо будет, короли готовы заплатить.

— Помню. Я все сделаю, — Гаррет, не глядя на него, прошел к двери. — Передай Джули, что я немного задержусь.

Наблюдая, как он выходит из комнаты, Король мог только покачать головой.

Оставалось надеятся, что Френсин вернется и вставит брату мозги на место. Потому что без нее он явно думал с трудом.

После первой встречи Король немного ожидает повторения, но Френсин не торопиться с повторным визитом.

Он ждет какое-то время, а потом забывает об этом — до тех пор, пока Джеймс Гаррет не приходит к нему и не ставит перед ним мешок с крышками.

Френсин просила передать. Теперь мы должны быть в расчете.

Что это? — Король морщится: и от неожиданного появления и от того, что не понимает, что происходит.

Это плата за вашу помощь. Теперь мы сами — но, конечно, можете заглядывать.

Вот как, — Король тыкает пальцем в мешок, хотя и так понятно, что он набит на краев. Скорее всего, там даже больше, чем они договаривались. Кажется, ему попалась не случайная любовница, а серьезная противница. — А твоя сестра сама не хочет прийти ко мне и сказать это? Договоренность была между нами.

Ты ведешь бизнес с нами обоими, — говорит Гаррет. — Не все ли равно, кто пришел?

Королю не все равно, но это не то, что он готов сказать вслух.

Глядя на крышки, Король чувствует, что Френсин объявила ему войну.

И, черт бы его побрал, если бы он знал, почему.

Chapter Text

I was the last one you thought you'd see there
And I saw the surprise
And the fear in his eyes
When I took his glass of champagne

Garth Brooks - Friends In Low Places*

Лагерь армии рейдеров, ночь
3 ноября

Палатка, к которой они шли, оказалась почти на самой окраине лагеря. Аркейд чувствовал как ноют от усталости ноги — то ли дело было в том, что он слишком долго просидел почти без движения в плену, то ли это просто была старость. Немного утешало, что Вульпес Инкульта шел так же медленно, даже еще медленней — возможно, ему мешали раны на теле, а, может быть, он собирался сбежать. Эта мысль Аркейда не оставляла, и под ее влиянием он еще снизил свою скорость, внимательно следя за легионерским дипломатом.

— Давайте быстрее, чего еле плететесь? — оглянулся на них Гейдж. Дожидаясь их с Вульпесом, Нейт уже успел закурить.

— Палатка с пленными стоит так далеко от лагеря, — заметил Вульпес. Голос у него был раздражающе спокойным. — Практикуете пытки? — закончил он свою мысль.

Гейдж хмыкнул:

— Что, тоже приходилось разбираться с жалобами солдат на слишком громкие крики? — ответил он. Аркейд увидел, как Нейт при этих словах поморщился: видимо, ему эта тема была неприятной.

— Это действительно так? — спросил Аркейд.

— У нас не было другого выбора, — ответил Нейт сухо. Аркейд хотел сказать о том, что выбор есть всегда, но тут же осекся: у него не было уверенности, что он будет услышан. Когда-то давно он уже пытался спорить с военными, но быстро понял, что в этом нет никакого смысла. Если они и были способны понять его правоту, то принять - никогда. И пусть эта мысль ему не нравилась, пока он чувствовал, что лучше промолчать. — Но мы стараемся обойти без этого. — Это Аркейду уже понравилось.

— Ну да, стараемся, — отозвался Гейдж с усмешкой.

—Насколько широки мои полномочия во время допроса? — вдруг спросил Вульпес.

Как подумал тут же Аркейд — он поздновато об этом спохватился.

«Крутись, Лис, крутись, как хочешь. У тебя бы вышло, если бы меня тут не было».

Нейт отбросил в сторону бычок:

— Знаешь, что такое карт бланш? — спросил он. Вульпес медленно кивнул. — Сейчас ты можешь действовать, как сочтешь нужным, — как показалось Аркейду, улыбка Нейта, сопровождающая эти слова, была весьма горькой. — По крайней мере, пока это будет оправдано.

— Да хватит уже болтать, — Гейджу явно не терпелось закончить со всем этим.

— Гейдж, ты с ним, — Нейт кивнул на Инкульту, — пока оставайся на улице. Глаз не своди, на всякий. Доктор, готовы? — Аркейд кивнул.

— Ну наконец-то, мы уже решили, что ты, босс, про нас забыл! — это была первая фраза, которую услышал Аркейд, когда они зашли внутрь. Говоривший был огромный парень, на лице которого читалась угрюмая усталость и радость. Людей было здесь меньше, чем ожидал Аркейд: трое военных из отряда Нейта, двое пленных перед ними.

— Были дела, — коротко ответил Нейт. — Что тут у вас?

— Молчат. Не трогали пока, — коротко ответили ему. Женщина поигрывала ножом, но, как показалось Аркейду, в этих движениях больше было желания напугать, нежели реальной готовности к действиям.

Может, про пытки было сказано больше для красного словца.

Хотя глядя на легионеров, Аркейд не был уверен, что действительно этому рад.

Эти двое выглядели, как ребята из компании Крейга Буна — даже форма на них все еще была такой же, как у уже знакомых ему парней. Сначала Аркейд даже подумал, что произошла какая-то ошибка и эти вояки что-то напутали, взяв в плен невиновных — настолько они были похожи на тех, кого Аркейд так недавно выхаживал после ранений.

Но их лица не оставляли никаких сомнений — самодовольное спокойствие и уверенность в собственной правоте были словно копией того, что Аркейд видел в лице Инкульты и ему подобных.

Они выглядели хозяевами положения, хотя в их статусе сомнений не могло быть: оба были надежно закреплены на месте. Единственное, что Аркейда удивило, так это наручники, сковывающие руки пленникам вместо веревки. Видимо, люди Нейта уже неплохо разбирались в том, насколько легионерам можно давать свободу.

— Пойдемте на улицу. Оставим пока ребят наедине, — приказал Нейт. У него был явно какой-то план, но Аркейд пока никак не мог уловить, чего именно хочет добиться этот человек.

— Еще одного притащили? — выйдя на улицу первой, спросила женщина, кивнув в сторону Инкульты, словно также, как и Аркейд, видела это сходство.

— Его зовут Вульпес Инкульта. Он пока не пленник, — сухо ответил Нейт, закрывая полог палатки.

— А этот парень что? — один из военных, у ног которого вился большой пес, покосился в сторону Аркейда.

— Это Аркейд, доктор, он проведет допрос. Он знает их язык.

— Они и на нормальном вполне себе болтают, — хмуро заметил громила.

— Болтают, да не с нами, — устало ответил Нейт. — Не будем терять время. Мы с Аркейдом и Инкультой поговорим тут. А вы передохните. Проверьте солдат. Кто-нибудь, загляните к Виктору — вдруг ему нужна помощь.

— Хорошо, босс.

— Гейдж, ты проследи за остальными пленными.

— Без проблем, — кивнул Гейдж. Ему, как показалось Аркейду, оставаться здесь совсем не хотелось.

— Аркейд, нам нужно выяснить, какой был их план после отступления от Вегаса, — Нейт обратился прямо к нему. Взгляд у него был жесткий. — Максимально подробно. Что они ждали, когда должно было подойти подкрепление. Но вести разговор будет Инкульта, — Нейт поглядел на легионера. — я не знаю, стоит ли тебе верить, но, кажется, у меня нет другого варианта. Есть у меня чувство, что они откажутся говорить с доктором…

—У меня они быстро заговорят, — спокойно ответил Инкульта.

— Аркейд, — Нейт помолчал, затем продолжил, — не пропускай ни слова. Надеюсь, ты действительно хорошо знаешь этот язык.

Аркейд кивнул. План имел смысл: теперь у Нейта был человек, который мог вести разговор и человек, который мог его перевести. В смекалке этому парню было не отказать.

Они вошли внутрь. Аркейд сел на стул напротив легионеров. Нейт отошел в сторону, и в тени его почти не было видно.

Инкульта остался стоять.

— Ave, — сказал он. От Аркейда не укрылось, как оживились лица легионеров, когда они увидели своего дипломата. Только вот воодушевления в этих лица не было — скорее презрение.

На приветствие они оба промолчали.

— Miserabile dictu, — холодно прервал тишину Инкульта. — Contra factum nоn datur argumentum - sed semel insanivimus omnes.*

— Quo usque tandem abutere patentia nostra?* — вдруг заговорил один из легионеров.

— Puto vos esse molestissimos*, — добавил второй.

Вместо ответа Инкульта ударил его по лицу. Затем отвесил удар второму — Аркейд даже не понял, как это произошло, настолько быстрым были движения легионера. Пленник дернулся, но связанные руки мешали ему зажать разбитый нос: кровь быстро потекла по лицу вниз, капая на пыльную форму. От неожиданности Аркейд вздрогнул. Инкульта сделал шаг назад. Сжал кулак несколько раз, словно разминая его после удара.

— Scire leges non hoc est verba earum tenere, sed vim ac potestatem, — сказал он все так же спокойно. —Ad impossibilia lex non cogit. Aut vincere aut mori. Cur non mortuus est?* — он вроде обращался только к одному из них, но вопрос явно был обращен к обоим.

Однако ответа не последовало — Инкульта не дал собеседникам даже раскрыть рты: теперь он бил раскрытой ладонью, но, судя по реакции, от этого его удары не были менее болезненными.

— Prohibere!* — Аркейд вскочил с места и схватил Инкульту за руку, остановив занесенную ладонь. — Хватит. — Он почувствовал, как дернулись мышцы под его пальцами, затем рука поддалась его попытке сдержать ее и обмякла. Взгляд, брошенный Инкультой был абсолютно спокойным. Чтобы им не руководило — это точно не была ярость.

Аркейд вдруг почувствовал настолько сильный прилив гнева, что он поглотил всю его усталость, как будто ее и не было.

— Не вмешивайся, — сказал Инкульта. Аркейд обернулся к Нейту. В темноте тот был едва различим, но по его позе и тому, что он даже не шевельнулся, стало понятно, что он не собирается прерывать допрос.

— Мы не имеем права, — начал Аркейд и осекся. Чувство бессилия заставило его сжать руку Инкульты сильнее — от усилие у него даже начало сводить пальцы. — Мы не должны действовать их методами.

— Мы должны получить ответы, — сказал Нейт. Голос у него звучал глухо. Даже если он и не одобрял этого избиения, было понятно, что запрещать что-либо он не намерен.

Аркейд разжал ладонь, отпуская Инкульту.

Тот смотрел на него со знакомой смесью жалости и спокойствия.

— Я могу продолжить?

Аркейд сделал шаг назад. Ему хотелось уйти — и в то же время он знал, что не должен этого делать. На кону стояло что-то большее, чем его принципы, а жизнь, к его неудовольствию, научила его быть более гибким, чем он предпочел бы себя видеть.

Уйти сейчас — оставить Инкульту наедине с легионерами и человеком, который ни слова из их разговора не понимает. Пусть сейчас Аркейд не испытывал к этому человеку ни малейшего уважения — и все же за ним стояла армия, которая могла остановить Легион. Аркейд сжал зубы.

— Продолжай, — проговорил он. — Только не переусердствуй. Если ты забьешь их до смерти до того, как мы получим ответы — это будет однозначным доказательством твоей вины.

— Nisi insipientis in errore perseverare, а ты не дурак, доктор. Qui parcit nocentibus innocentes punit*, — холодно ответил Инкульта.

Аркейд ничего не ответил на это.

Значит, вот где вы прячетесь днем, доктор? — незнакомец из бара — Люпус Фокс, если Аркейд может доверять своей памяти, — возникает перед ним так неожиданно, что Аркейду сначала кажется, что это лишь мираж, вызванный слишком ярким солнцем. — Неплохое местечко.

Что вы здесь делаете? — Аркейд испытывает странное чувство неудобства, когда видит этого человека тут. Прошло несколько дней после их вылазки с Беатрикс, и все это время он старается сделать вид, что совсем не думает о случайном знакомом из бара. Настолько старается, что отказывается от нескольких подобных приглашений, так что Рассел уже бросает на него недоумевающие взгляды, явно принимая его отказы на свой счет.

Правда в том, что Аркейду одновременно хочется уйти из Форта хоть на несколько часов и очень страшно это делать.

Внутри него творится что-то странное, и он был бы дураком, если бы не признавал, что это связанно именно с этим человеком, который каким-то образом нашел его. Хотя, как понимает Аркейд, это было не так уж и сложно. Больше удивляет то, что он действительно пришел в Форт.

Остается открытым главный вопрос: зачем? И на него Аркейд одновременно и хочет и не хочет получать ответ.

Решил навестить вас, Аркейд, — спокойно отвечает Люпус, а глаза у него холодные, будто он не произнес что-то из-за чего у Аркейда внутри все дернулось: то ли от страха, то ли от стыдливой радости. — Вы не спешили продолжить наше знакомство.

Послушайте, насчет этого… — но Аркейд не успевает договорить.

С удовольствием послушаю, если вы придете сегодня к Гарретам. Там и обсудим, — Люпус обводит взглядом пыльный двор. — Обещаю в этот раз следить за тем, сколько вы выпьете.

Аркейд вспыхивает от стыда и чего-то еще, чему ему пока никак не подобрать названия. И зачем-то кивает, соглашаясь на предложение.

— Значит, не было никакого плана нападения на территорию «Красного каравана», — Нейт сцепил пальцы перед собой. — Было плохое командование, отсутствие связи между отрядами и общее непонимание. Чудесно. Даже не знаю, как относиться к этой новости.

Он подвинул локтем наручники, снятые с одного из пленников. После допроса обоих почти унесли. О том, что будет с ними дальше, думать даже не хотелось.

Аркейд тяжело выдохнул сигаретный дым: после всего он наконец-то нашел время покурить, и никотин явно помогал ему справиться со всей бурей эмоций, которая бурлила внутри.

Допрос прошел жестко, а видеть Инкульту в деле было… В общем-то это было омерзительно, и при этом Аркейд не могу врать себе — четкость, с которой действовал легионер, была завораживающей. В общем-то, как с огорчением был вынужден он признать, в этом особо ничего не поменялось.

Во второй половине допроса легионеры уже заговорили свободней. Они отвечали на вопросы Аркейда так же, как и на вопросы Инкульты — видимо, от боли уже не очень соображали, кто именно говорит с ними.

Это оставило у Аркейда неприятное ощущение, будто он сам избивал этих двух.

— Они ждали подмоги. Решили, что если уж пришлось действовать слишком резко, открыв себя, то дождутся остальные отряды и обрушатся всей мощью, — добавил он.

— Мы встречали отдельные отряды, пока дошли до сюда. Немногочисленные, но много, — сказал Нейт. — Более неприятной мне показалось новость, что их люди затаились в большинстве поселений Вегаса.

— Тактически — это оправданное решение. Исполнение — так себе, — подал голос Инкульта. Он уже вымыл руки и только свежие ссадины на костяшках напоминали о том, что он делал совсем недавно. Аркейд хотел бы сделать вид, что легионера нет рядом, но против воли постоянно глядел в его сторону.

— Военный переворот, который случился в Легионе. Ты действительно ничего не знал о нем? — обратился к нему Нейт.

— Вы оба можете или верить мне, или нет. Tertium non datur*, — спокойно ответил Инкульта.

— Пока я склонен тебе верить, — помолчав сказал Нейт.

— А я нет, — Аркейд затушил сигарету. Он уже был внутренне готов к тому, что это случится, поэтому удивление это у него не вызвало. На самом деле, чего еще он мог ожидать? Инкульта действовал наверняка — сложно было усомниться в его искреннем желании помочь, когда он проводил допрос.

Сложно было усомниться, если, конечно, ты никогда до этого не встречался с Вульпесом Инкультой и не знаешь, на что он способен ради своих целей. А Аркейд хорошо это знал. Даже слишком хорошо.

— И если наши цели совпадают, то ты ко мне прислушаешься. — Он бросил бычок на земляной пол.

— Думаю, они совпадают, — помедлив, сказал Нейт. — Хорошо. — сказал он, переплетя пальцы еще плотнее. — Честно говоря, мне некогда разбираться в ваших старых ссорах. Думаю, будет честно, если я прислушаюсь к тебе, доктор. Но и оставлять без внимания, что ты, дипломат, тоже нам помог, я не могу. Информация, которую вы двое добыли, как минимум дает нам преимущество времени. Это не так мало, — он тяжело вздохнул. — Но принять однозначное решение, которое удовлетворит вас обоих я не могу, — подытожил он.

— Довериться Вульпесу Инкульте — худшее решение, которое может прийти в человеческую голову, — упрямо сказал Аркейд, не глядя на Инкульту.

— Ты повторяешься, Аркейд, — Аркейду казалось, будто он чувствовал, как Вульпес сверлит его взглядом.

— С него нельзя спускать глаз. Он может быть незаменим — о, он отлично знает, как это делается! — но ровно до того момента, пока это ему удобно. Пустить в расход двух солдат? Это даже не жертва по его меркам.

— Ты преувеличиваешь. Я всегда заботился о солдатах Легиона. О Солдатах настоящего Легиона, а не этой пародии, которая родилась из-за нашей слабости и тупоумия наших предводителей, — впервые в голосе Инкульты послышалось что-то похожее на искренность. Он поставил руку на стол и оперся на локоть, направляя ладонь к Нейту, словно предлагая ему стать арбитром в этом споре.

— Эта «пародия» идет войной на Мохаве, — заметил Нейт. — Не будем сбрасывать это со счетов. Что ты предлагаешь, доктор? — спросил он резко. — Не спускать с него глаз? И как я, по-твоему, могу это выполнить?

Аркейд вдруг понял, что смотрит на наручники, лежащие на столе. Идея была безумной, а он ровно настолько отчаялся, чтобы не раздумывать: он быстро вытянул руку и схватил их, мгновенно защелкнув на вытянутой руке Вульпеса, а затем и на своем запястье. Он никогда не был особо быстр, но адреналин дал ему необходимую скорость.

— Вот так, — проговорил Аркейд. Металл холодил кожу. — Вот так он всегда будет под присмотром.

Значит, вы все же пришли, доктор, — Люпус Фокс улыбается краешком рта и салютует в воздухе стопкой с чем-то прозрачным и, скорее всего, высокоградусным. Соль, высыпанная в небольшое блюдце, указывает, что сегодня Люпус пьет текилу.

Пьяным он, впрочем, совершенно не выглядит. Для человека, который постоянно заседает в баре, он почти оскорбительно трезв и собран.

Аркейд садится напротив него: сердце бьется где-то у горла, а на щеках он ощущает дурацкий румянец. Он проговаривает про себя: это просто реакция организма. Это вообще ничего не значит, кроме дурацкой гормональной бури, в которую он попал по ряду причин. На самом деле, это реакция на возможность быть больше чуть менее одиноким. Конечно, абсолютно точно иллюзорную возможность.

Пришел, — отвечает он.

Я очень рад, — Люпус неожиданно мягко улыбается. — Надеюсь, я вас никак не смутил своим появлением. Но здесь не так много достойных собеседников. Я не хотел терять вас.

Пол под ногами Аркейда плывет и плавится, превращаясь в лаву.

Вот как, — отвечает он. Ему срочно надо выпить. Срочно. — Не смутили, конечно, — говорит он. — Я просто не ожидал.

Он звучит, как полный идиот, каким по сути и является, но Люпус словно не обращает на это внимание: улыбается, опрокидывает текилу в рот и слизывает соль с пальцев.

Иногда нужно быть готовым к любым неожиданностям, — говорит он.

Аркейд кивает: да, он кое-что знает о неожиданностях.

Например, теперь ему неожиданно хочется почувствовать вкус соли на языке.

Chapter Text

I fall to pieces
Each time I see you again
I fall to pieces
How can I be just your friend?

Patsy Cline - "I Fall to Pieces"*

3 ноября
Лагерь рейдеров

Сквозь сон продираться было сложно, но Роберт упрямо пытался вернуться в реальность. Он уже чувствовал, как болит раненое плечо, и понимал, что лежит на чем-то относительно мягком. Постепенно к нему начали возвращаться смутные, отрывистые воспоминания о прошлой ночи и избавлении из плена. Но вот открыть глаза ему все еще никак не удавалось.

— Проснуться может быть сложно, я дал вам успокоительное, — мягко проговорил кто-то над ним. — Вот, попейте, — к его губам поднесли чашку; Роберт все не открывая глаз слегка приподнялся и ощутил, как теплая влага освежила пересохший рот. Вода едва ощутимо горчила — видимо, врач добавил туда что-то, какие-то лекарства.

— Спасибо, — пробормотал он и наконец чуть-чуть приоткрыл глаза — веки поддались неохотно. Гуль, врач армии Нейта — вроде, его звали Виктор? — поставил чашку на армейский ящик и снова повернулся к нему. — Сколько времени?

— Начало двенадцатого. Честно говоря, вы проснулись раньше, чем я рассчитывал, — ответил Виктор. — Надеюсь, что хоть немного отдохнули.

Роберт кивнул. Не то чтобы он действительно чувствовал себя отдохнувшим, но это было явно лучше, чем до. Сейчас он, по крайней мере, чувствовал себя целым.

— А что с остальными? — язык с трудом ворочался во рту, но голова была на удивление ясной. Роберт заставил себя еще чуть-чуть приоткрыть глаза и привстать — кроме них с Виктором в палатке был только Рич, который так и лежал на матрасе. — Ребята, которые были со мной, — как они? — Он понизил голос.

— Они в лагере, все хорошо. — Виктор мягко коснулся руки Роберта. — Я измерю пульс?

— Я отлично себя чувствую, — покачал головой Роберт. Он, конечно, не был уверен, что это правда, но ощущение тяжести в голове начало проходить. — Не надо.

— Давайте я хотя бы осмотрю ваше плечо, — Виктор явно хотел вернуть его в положение больного. В другой раз Роберт, может быть, и поддался бы, но сейчас у него не было времени на слабости.

— Не надо. Все в порядке, — повторил он угрюмо. Для достоверности поводил рукой — плечо саднило, но он настойчиво повторил движение несколько раз, стараясь доказать, что беспокоиться тут не о чем.

Виктор отступил на шаг:

— Ну если вы так уверены…

— Полностью.

Роберт встал — тело слушалось хорошо, хотя резкие движения не прошли для плеча даром и все еще отдавались болью по всей руке. Конечно, смешно было бы рассчитывать на что-то иное. Да это и не столь важно — силы на то, чтобы обыскать лагерь в поисках Нейта, он найдет. Правда, вопрос был в том, что делать дальше, но он предположил, что план придет сам собой. Он вообще всегда был неплохо заточен на то, чтобы ориентироваться по ситуации.

— Эх, молодость, — пробормотал Виктор. Роберт сделал вид, что не услышал этого.

Выйдя из палатки, Роберт прикрыл глаза — над Мохаве уже взошло солнце. После долгого нахождения в полумраке он и забыл, что оно бывает таким ярким.

И все же, чувствовать его тепло на коже, после того, как он просидел столько дней в плену, было очень приятно.

Роберт прикрыл лицо рукой и открыл глаза, осматриваясь: к свету стоило привыкнуть как можно быстрее. Нет у него времени тыкаться тут, словно слепой кротокрысе.

С его места в белом солнечном зареве была видны башни Стрипа. Не сказать, чтобы их вид дал ему какие-то дополнительные силы, скорее, напомнил о том, что ему нужно действовать, а не стоять на месте.

Где-то там остались люди, которых он любил. И это была вполне весомая причина, чтобы начать шевелиться быстрее.

Вопрос был только в том — куда именно ему нужно пойти? Он обернулся к палатке, но возвращаться к Виктору не хотелось. Прикинув размеры лагеря, Роберт даже немного приуныл — да, быстрым это дело явно не могло стать.

— А мы тебя уже потеряли, — раздался голос Блейка, выходящего. — Как ты? — осторожно спросил он, оглядывая Маккриди с ног до головы. Тот усмехнулся:

— Жить буду. Ты?

— Примерно так же. Будешь? — он протянул Роберту сигарету. — Твой друг угостил.

— А где ты его видел? — Роберт взял сигарету и постарался говорить спокойно, хотя сердце почему-то стучало как бешеное.

Блейк ничего не ответил, прикуривая. Затем от той же спички прикурил Роберту, затянулся и тяжело выдохнул дым.

— В последний раз я его видел в той стороне, — он махнул в сторону склона. — Потом он пошел к командирской палатке — вон она, ее найти легко, — он указал рукой в центр лагеря. — Там какие-то… странные дела, — он снова затянулся сигаретой. — Черт бы меня побрал, если я вообще понимаю, что происходит.

— Ну тут ты не одинок, — Роберт улыбнулся.

— Я с утра тут брожу. Знаешь, кого увидел? Смитерса и Магвайера.

— Они спаслись? Вроде их в «Караване» не было? — насторожился Роберт.

— Были, только не с нами, — ответил Блейк мрачно.

Сначала Роберт не понял о чем он, затем до него дошло. На душе стало противно.

— Значит, они тоже из этих? — зачем-то поинтересовался он, хотя ответ уже был известен. — Вот ублюдки. А кто еще?

— Да полно. Коллинс, Маллум тоже тут… Да много знакомых лиц.

— Ну мы знали же, что среди нас предатели, — глупо сказал Роберт. Действительно, это не было большим откровением: если бы в «Караване» не было предателей — ничего бы этого не случилось. Вот только за дни плена, да еще и после ранений, это воспоминание как-то истерлось, и сейчас эта новость воспринялась неожиданно остро.

— Знали, — подтвердил Блейк. Он, судя по всему, переживал похожие чувства. — Сэм остался там — то ли сторожит, то ли хочет понять, какие у твоего друга и его ребят планы на… этих. Я так и не понял.

— Ясно, — пробормотал Роберт. — А Том с Роем? Они где?

— Не знаю, — покачал головой Блейк. — Еще не видел.

Они замолчали. Маккриди чувствовал странную дрожь нетерпения: скорей бы увидеть Нейта и поговорить с ним! Находиться в этом режиме ожидания было тяжело, чертовски тяжело.

— Смитерс и Магвайер, черти, — вдруг пробормотал Блейк. — Вот уж от кого не ожидал.

— Да. Хорошие были ребята, — протянул Роберт. Прозвучало как-то странно: оба были еще живы, только вот оказались совсем другими людьми. В каком-то смысле Роберту действительно казалось, что эти двое умерли. По крайней мере, те Смиттерс и Магвайер, которых он считал друзьями, действительно были мертвецами.

Лучше было думать о них именно так.

Он докурил и растоптал остаток сигареты.

— Ладно, пойду… — он запнулся, не зная, как продолжить.

— Иди, — отозвался Блейк. — Помощь нужна будет?

Маккриди покачал головой:

— Если только сам не хочешь пообщаться с Нейтом.

— Пока с меня общения хватит, — хмуро отозвался Блейк.

Первое время в Мохаве Роберт постоянно нервничает: как они приживутся, получится ли у него быть отцом, как сложится их жизнь в этом чужом месте, в котором все совершенно иначе, чем они все привыкли.

Он не привык быть отцом, то есть, да, формально он отец уже давно, но себя он не обманывает: любить ребенка и его воспитывать — две совершенно разные вещи. Он любит Дункана безусловно — как часть себя, часть Люси, как маленького человечка, которого должен любить. Он совершенно не представляет, что дальше, что он должен делать, и дорога до Невады совершенно не дает ему ответа на этот вопрос.

С Шоном все еще сложней — мальчишка чем-то напоминает Нейта, дело даже не во внешнем сходстве. Он такой, как Нейт, каким Роберт его помнил в первые месяцы знакомства: предпочитает отмалчиваться даже на простые вопросы, присматривается, ведет себя немного неуклюже и в то же время до боли доверчиво. Роберту даже кажется, что он не может быть синтом, произошла какая-то ошибка, уж слишком парень не похож на кого-то, чьими действиями руководит программа.

Все хорошо? — спрашивает он их так часто, что сам уже чувствует, что эти слова совершенно потеряли смысл. Мальчишки кивают: Да, пап, да, мистер Маккриди, все хорошо, — и в этих ответах смысл уже тоже потерян.

И Роберт снова делает то, что получается у него лучше всего: уходит в работу, обеспечивая своим мальчишкам возможность просто расти и ни о чем не думать. Просто попытаться жить этой новой жизнью, навязанной им их с Нейтом решением.

Роберт берет заказ за заказом: Орегон, Айдахо, Аризона, все возможные дороги, ему нет никакой разницы куда идти и что искать. Он снова не видит сына: иногда по две недели, иногда значительно дольше.

В теории, иногда думает он, у него могло бы получится быть хорошим отцом. Но возвращаясь обратно, он снова задает только один вопрос: все хорошо? И, получив ответ, не знает, что больше сказать.

В командирской палатке Нейт был не один. Роберт не то чтобы был удивлен таким поворотом, но почему-то, только лишь увидя всех эти людей, осознал, что он-то представлял себе, что сможет поговорить с ним наедине.

«Черт, он же теперь командир, чего я ожидал?», — выругался на себя Роберт. Стоять на пороге было неуютно, к тому же на него появление отреагировал только Аркейд, устало и недружелюбно повернув в его сторону голову. Однако, когда он понял, кто вошел, то вежливо кивнул:

— Что-то случилось? Нужна помощь? — спросил доктор.

— Нет, я сам бы хотел узнать, что случилось, — Роберт понимал, что ответ звучит несколько грубовато, но от неожиданности ничего лучше придумать не мог. Стоящий рядом с Аркейдом человек обернулся: Роберт смутно вспомнил его лицо. Кажется, они встретились вчера, в палатке Виктора. Аркейд еще обвинил его в чем-то. Вспомнить бы в чем, но усталость вчерашней ночи смыла все более-менее четкие воспоминания — даже имя этого человека. Он помнил только, что что-то с этим парнем было не так.

—О, Роб. Не маячь на пороге, заходи, — на него наконец-то обратил внимание Нейт, поднимая такое же усталое лицо, как и у доктора, от расстеленной на столе карты. Незнакомец рядом с Аркейдом, молчал и после быстрого взгляда тут же отвернулся, будто решил, что Роберт не представляет никакого интереса.

В другой раз это бы его задело, но кроме этих троих в палатке были еще люди: трое мужчин и одна женщина — и они взгляды отводить не спешили.

— А это кто? — спросила женщина.

— Видимо, какой-то неизвестный друг нашего босса, — мужчина, стоящий ближе всего к Нейту. Правую часть его лица скрывала странная маска.

— Гейдж прав, это мой друг. Роберт, познакомься, — Нейт привстал с места. Улыбнулся ему, но улыбка тут же исчезла. — Это Трев, — женщина равнодушно махнула рукой, — Тварина, — огромный мужик, чем-то похожий на супермутанта своими размерами, смотрел на него не моргая, — Мейсон, — собака у ног третьего смотрела на Роберта более внимательно, чем названный мужчина. — Ну и Портер Гейдж, — человек со странной маской на лице кивнул. — Это Роберт Маккриди. Мы с ним вместе отвоевали Содружество. — Нейт сел обратно.

Поймать его взгляд снова Роберту никак не удавалось.

—А почему он тут? — пробасил Тварина. Прозвище этому мужику было дано подходящее, тут Роберт не испытывал никаких сомнений. Он бы даже не удивился, узнав, что это и не прозвище вовсе, а имя, которое мужик получил при рождении.

— Меня больше интересует почему вы тут, — ответил Роберт.

— А он дерзкий, — заметила Трев.

— Этого не отнять, — подтвердил Нейт. Затем обратился к Роберту, но в глаза по прежнему не смотрел. — У нас небольшой совет. Поговорим позже, хорошо? Я все объясню… постараюсь.

— Погоди, давай все-таки ты хоть основное мне объяснишь. Плевать, что ты каким-то образом оказался тут еще и с армией. Просто скажи, что вы будете делать дальше, — прервал его Роберт. Возможно, с этим Нейтом — главой целой армии, — говорить было надо иначе, но времени подбирать ключики у Роберта не было, да и он никогда не был хорош в аккуратном вскрытие любых замков.

— Это мы и пытаемся понять.

— Я пытаюсь убедить Нейта и остальных, что нам надо идти к Вегасу, — сказал вдруг Аркейд. Роберт вдруг понял, что его представили всем, кроме человека, стоящего рядом с доктором. А при более внимательном взгляде, он вдруг обнаружил, что руки Аркейда и этого незнакомца сцеплены наручниками.

«Чертовщина какая-то».

— Да это херня, а не план, — возразил Гейдж. — Я в целом был против того, чтобы мы сюда совались. И мнения своего не изменил.

— Тогда тебе надо было разворачиваться в Юте и топать обратно, — ответил Нейт.

— Я не согласен с Гейджем, но все же не понимаю, почему мы просто не подождем их где-нибудь здесь? — поинтересовался Тварина.

— Нам будет нужна помощь, — спокойно ответил Нейт. — Это то, о чем я уже говорил.

— Я с боссом согласен. С местными надо договариваться. — Мейсон оперся о стол. Пес у его ног вскочил на лапы, но тут же улегся снова.

— Еще раз, если мы пойдем к Вегасу, но эти переговоры будут иметь больше шан… — Аркейд договорить не успел: полог палатки поспешно подняли, и в палатке показался один из солдат армии Нейта. Выглядел он так, будто бежал всю дорогу до пункта назначения.

— Босс, разрешите? У нас гости.

— Разрешаю. Докладывай. Сколько? Как далеко? — коротко поинтересовался Нейт. — Все в готовности?

— Не-не-не, не такие. Какие-то парни пришли, сказали, что от Короля, — поспешно ответил солдат.

— В Вегасе есть король? Однако, — протянул Гейдж.

— Это имя главаря банды. Один из правителей Фрисайда, — коротко пояснил Аркейд еще до того, как Роберт успел открыть рот. В отличие от него, доктор явно чувствовал себя в этой компании спокойно. Роберт ему даже слегка позавидовал. — Если я их знаю — а я их знаю, — они пришли договариваться.

— Вот как? Отлично. Выслушаем ребят. Будем считать, что приглашение в Вегас у нас почти есть, — Нейт кинул взгляд на Трев. Та пожала плечами:

— Хорошо, я свои возражения снимаю.

— Доктор, вы с нами? — Нейт повернулся к Аркейду. Тот покачал головой:

— Вряд ли они говорят на латыни и вам потребуется перевод, — резко ответил он.

— Я с то.. — только начал Роберт, но Нейт перебил его.

— Тогда побудьте пока тут. Роб, ты… Тоже пока останься, — обратился к нему он. Хотелось поспорить, но что-то в лице Нейта говорило, что не стоило и начинать. — Остальные со мной.

В палатке остались только они трое: Роберт, Аркейд и таинственный незнакомец. Быстрый уход Нейта оставил и то, что он не пригласил его, Роберта задели. Он провёл рукой по больному плечу — от переживаний оно, казалось, разнылось еще сильней.

— Как ваше самочувствие? — без особых эмоций спросил Аркейд. — Рад видеть вас на ногах.

— Все в порядке, док, — Роберт убрал руку.

Незнакомец продолжал молчать. Это уже казалось странным.

— Док, давайте начистоту. Почему на вас наручники? — набрался решимости Роберт. — Что произошло?

Аркейд сел на ближайший стул, из-за чего цепочка наручников между ним и его спутником натянулся. Но ни тот, ни другой не сделали ни единой попытки уменьшить расстояние.

— Это то, что происходит, когда слишком хорошо относишься к своему заданию. Называется — ответственность.

— Паранойя. Ты же врач, Аркейд, оперируй подобающими понятиями, — вдруг заметил незнакомец. Голос у него был невыразительный, но почему-то сразу запоминался. — Забавная штука. Так и вертится в голове вопрос. Quis custodiet ipsos custodes*?

— In maxima potentia minima licentia*, — устало ответил Аркейд.

Повисло молчание.

— Я ничего не понял, — признался Маккриди.

— В этом мы с тобой очень похожи, — незнакомец посмотрел на него и неожиданно улыбнулся. Цепочка наручников снова звякнула, когда он сложил руки на груди. — Очень.

Блудный папаша вернулся, — Мэтью — бармен Королей — ставит перед ним стакан с виски. — Ну ты уже лучший отец, чем мой.

Дай догадаюсь — твой так не вернулся? — устало спрашивает Маккриди. От этой шутки он уже успел устать, но это не мешает ему выпить предложенный виски.. В голове сразу начинает шуметь, но это длится только первые несколько глотков, затем алкоголь мягко распространяется по телу, снимая напряжение. — Ты тут днем и ночью стоишь?

А что мне еще делать? — бармен ставит стакан перед собой и наливает. — Выпью с тобой, не против?

Валяй.

Мальчишки спят уже, — говорит бармен. Наливает им еще. — Так что ваша трогательная встреча откладывается до завтра.

На самом деле, этому Маккриди даже рад. Он сам не поймет, что с ним не так, но ему тяжело, что-то мешает ему наслаждаться тем, что дети рядом, что все идет спокойно и хорошо, и он никак не может это побороть.

Вдали все проще.

Бун снова приходил почти каждый день, — продолжает бармен. — Твой старший отлично кидает ножи, ты в курсе?

Роберт не то чтобы не в курсе, но эта новость наполняет его привычным гневом. А может это просто зависть — поладить с детьми у Буна пока получается намного лучше, чем у их отца — пусть Шону и названного.

Бун много делает для детей, — угрюмо говорит Роберт.

Да, ему бы самому пяток сыновей завести — он бы из них создал полноценную армию, — шутит бармен и наливает еще. — Жаль, не сложилось. Нашел бы он себе девицу попроще, что он так привязался к Курьеру? Она вон — снова поманила и поминай, как звали. Не, это уже идиотизм. Был у меня одна такая…

Слушать сплетни Роберту совсем не хочется. Слушать сплетни о своем начальнике он и вообще считает глупостью. Но он слушает, кивает и немного рад, что Мэтью нашел другую тему для разговора, кроме его отцовских качеств.

Ладно, спасибо за виски, — во время паузы Роберт ставит стакан на стол. Тот немного расплывается перед глазами — выпил он прилично.

Детей не разбуди, — заботливо говорит бармен.

Я внизу лягу, — отвечает Роберт.

Остаток ночи он ворочается с бока на бок, пытаясь представить, что он скажет детям после своего отсутствия.

И еще ему очень плохо от мысли, что ни Шон, ни Дункан никогда не рассказывают ему о своих занятиях с Буном.

Chapter Text

Build your dreams to the stars above

But when you need someone true to love

Don't go to strangers, darling

Come on to me

Play with fire till your fingers burn

And when there's no place for you to turn

Don't go to strangers, darling

Come on to me

Etta James — «Don’t go to strangers»

3 ноября

Большая дыра

С приближением еще одной ночевки, раздражение Буна от сложившейся ситуации начало выходить из-под контроля. 

Его раздражала не мнимая слежка: после последнего случая больше ничего не указывало, что она вообще была. Может, ему просто хотелось верить, что Курьер нашла способ приглядеть за ним. Может, он просто был старым параноиком. Тут уже было не угадать.

За это время он уже почти обошел весь периметр, хотя старался и не соваться в потенциально опасные места. Не было настроение искать себе приключений. А, может, ждал, что Курьер наконец-то придет в себя и отправит ему весточку о возвращении.

Глупые надежды. 

В Большой дыре было на что посмотреть, с этим он не стал бы спорить. Заброшенные комплексы, странные растения, общая атмосфера — Бун мысленно составлял карту увиденного, хотя был уверен, что у Курьера есть все данные. Нет, не за этим он бродит тут кругами, не зная, чем заняться. Совсем не за этим. 

Все было проще, как бы ему не хотелось это отрицать: ей просто не нужно было, чтобы он путался под ногами. А уж какие у нее планы — черт ее знает. Одно было ясно — ему в этим планах роль отводилась самая мизерная. 

Глядя на Умный дом, Бун с досадой сплюнул. 

Затем он поднялся по тропе выше, зашел за скалы и присел на землю. Перед ним была просторная площадка, остатки дороги пошли буграми, обнажая желтоватый камень. Взгляд привлек чернеющий под бетонными свободами проем, откуда потягивало ветром. Отсюда хотя бы не было видно Дома, пусть и от Курьера в башке было не так просто избавиться. Хотя она вряд ли о нем думала. Кажется, у них было как-то так: с глаз долой из сердца вон. Жаль только, что он так не умел, ну сам дурак.

Сигареты заканчивались, в пачке оставалось две, еще одна, найденная в заброшенном комплексе, слегка отдавала плесенью и была наполовину пустой. Припасы тоже были не вечны. 

Думала ли она об этом, когда отправляла его наружу? 

Бун хмыкнул: если даже и думала, то, может, с надеждой, что он уйдет. Вряд ли она верила, что он как верный пес будет тут наматывать круги, мечтая, что его позовут обратно. 

Он закурил. 

Робопес улегся у его ног, поскуливая. Ему будто бы тоже уже совсем не нравилось скучное приключение, в которое он ввязался. Бун его за это не винил. 

Бун коснулся головы пса. Розоватый мозг тоже выглядел заскучавшим. 

— «Мой мозг умирает», — пробормотал Бун, вспомнив слова Курьера. Робопес прижал уши и вздохнул. На миг Буну стало тревожно: а что если причина ее молчания в том, что она уже не может ничего сделать? Вдруг он ей нужен, ей нужна помощь, а он… 

Бун почти встал на ноги, но потом сел обратно. 

Он всегда хотел обмануться, когда речь заходила о Курьере. Всегда хотел быть ближе, чем был на самом деле. Может, вот оно — время, когда не нужно было отрицать очевидное? Хотела бы, чтобы он был рядом — сказала бы. Но она сказала другое: нам с тобой быть вместе нельзя. Вот, что нужно было принять. 

Бун стиснул зубы, но затем заставил себя сделать глубокий вдох. 

Нет, вряд ли случилась беда, не в этом причина ее молчания. Может и он слишком ее идеализировал, но сомнений, что она найдет выход из ситуации, у него не было. У нее под началом целый дом, начиненный роботами. Стая робопсов, пусть и черт его знает, как они такими уродились. Смешно думать, что она опустит руки и будет ждать смерти или что не найдет способа снова ее избежать.

 А вот он вряд ли ошибется, если начнет искать выход отсюда.

Вернется Курьер в Мохаве или нет — это дело ее. А ему тут делать нечего, когда как там он может пригодится. В конце концов, он солдат и не последний снайпер. 

Тоннель с западной стороны выглядел заманчиво. Бун присмотрелся. Да, очевидно, он подошел достаточно близко к скалам, и туннель, скорее всего, сквозной. Кажется, если пойти этим путем, то он выйдет за пределы скал. 

Если время не уничтожило проход, то если судить по расположению звезд над Большой Дырой и принимая во внимание направление, он выйдет где-то со стороны Примма. Далековато, но день-два погоды уже не сделают.  

Бун обернулся в сторону Умного дома, забыв, что сам зашел за скалу, стараясь найти место, где его не будет видно. И тут же разозлился на себя за это движение. 

— Да черт бы все это побрал. 

Бун отбросил в сторону остаток сигареты. 

— Ты со мной? 

Робопес завилял хвостом, но потом вдруг прижал уши и ощерился в сторону. 

Бун обернулся, прислушиваясь. 

Не предупреди его пес — он бы не услышал тихого шума чужих шагов, которые, судя по всему, были уже близко — за поворотом скалы. 

Бун достал оружие, проверил магазин и быстро снял предохранитель. 

Робопес тоже весь сжался в пружину, словно готовясь к атаке и низко зарычал. Затем вдруг лег на камни, будто передумал нападать. Только подрагивающий хвост говорил о том, что он настороже.

Бун встал с земли. Шаги раздавались уже совсем рядом. Идущий, казалось, хотел, чтобы его услышали. Почему-то сомнений в том, что он знает, что не один на этой тропе, у Буна не возникло.

Наконец человек появился на площадке. Он держал руки поднятыми к верху — не так, как держат, когда сдаются, скорее, так, когда показывают, что не имеют злых намерений. Но больше Буна удивило другое. 

— Сент-Ивс? — Он нахмурился. Это был один из его ребят — и, как он тут же немедленно вспомнил, один из тех, кто осваивал аризонское направление вместе с Маккриди, Смитерсом, Макгвайером, Коллинсом и Прести. И уже одно это не внушало большого доверия, учитывая последние новости. — Что ты здесь делаешь? — Бун не торопился убирать оружие. 

— Привет, Бун, — сказал Сент-Ивс. Он произнес это в своей обычной манере — спокойно, будто они встретились на территории «Красного каравана». Платок скрывала нижнюю часть его лица, оберегая от пыли, но глаза не выглядели встревоженным или удивленными. — Я ищу Курьера. Мне нужно вернуть ей один старый долг.

***

Заполняй бумаги и, если есть вопросы, спрашивай. 

После путешествия на восток, Буну тесно в тесной конуре его офиса. Нетерпение и раздражение то и дело прорываются наружу и мешают вести дела — а дел за год накопилось немало. Блейк неплохо справился, но вот с бумагами он точно напортачил. Буна ждет разбор множества отчетов, а что еще хуже — знакомство с новыми ребятами. 

Их не так много — новичков. Но все же они есть. Кроме Маккриди, к присутствию которого Бун уже привык, среди новых лиц несколько бывших рейдеров, усталый дезертир НКР и этот странный парень, которого по словам Блейка привели Смиттерс и Макгвайер. 

Даже в разношерстном обществе разведчиков этот человек чем-то выделяется. И дело не во внешнем — даже странные косы, в которые заплетены его волосы, Буна не смущают. В конце концов, караваны Кэсс составляли ребята из племени, выглядящее еще чуднее, а с ними он уже привык работать. Дело в другом: в том, как он заполняет бумаги, ставя не крестик, а вполне разборчивую подпись, в том как он держится, как осматривает убогий офис Буна… В том, с каким странным любопытством он смотрит на Буна.

Говорят, ты ходил на восток с Курьером, — новичок протягивает ему бумаги. Бун бросает взгляд на имя: Сент-Ивс. Странное имя, совершенно не подходящее этому человеку. Впрочем,  фальшивыми именами его тоже уже не удивить. Если человеку есть что скрывать, особенно, если это настоящее имя, то пусть скрывает. Буну нет до этого дела. Просто раздражает, отчего фальшивка вызывает настолько резкое чувство несоответствия. — Странное вы выбрали время. 

Не лезь не в свое дело, — отвечает Бун. Упоминание Курьера вызывает у него раздражение. — Можешь идти. 

Сент-Ивс смотрит на него будто бы с сочувствием. 

Странное время, — повторяет он и усмехается. Бун опускает глаза, пряча бумаги личного дела в папку. Когда он оборачивается, собираясь объяснить нахалу, куда ему следует пойти со своими замечаниями, Сент-Ивса уже нет в помещении. 

Буна посещает неприятное чувство. 

Новичок ходит как настоящий призрак. Бун не уловил ни звука его шагов, ни движений.

***

— Что за долг? — Бун не слишком удивился, что речь снова шла о Курьере. Все вокруг него было связано с ней. Он слишком с ней сросся, что ж, не то чтобы это был первый раз, когда приходилось пожинать плоды.

Пес под ногами ощерился, но в бой пока не рвался, словно ждал сигнала. Затем и вовсе притих, будто перестал ощущать опасность.

— Долгая история. Очень долгая. — Сент-Ивс вел себя так, будто на него не был направлен пистолет. — Я искал вас и потерял время. Если бы не ЭД-Э, то потерял бы еще больше. Он засек тебя у…

— ЭД-Э? — Значит, вот что за отблеск он видел. Не удивительно, что не обнаружил никаких следов. — Короче. У меня устает рука, — приказал Бун. 

— Короче эту историю можешь сделать только ты. Скажи мне, где Курьер. 

— А если откажусь? — спросил Бун. 

— Я продолжу ее искать. 

— Ты думаешь, я отпущу тебя? — хмыкнул Бун. Можно было не убивать его, конечно. Но даже с простреленными коленями он далеко не уползет. Бун слегка опустил дуло. Сент-Ивс внимательно наблюдал за его движениями. 

— Я не враг. Ни тебе, ни ей. 

— У меня нет причин тебе верить. 

— Тебе придется. В Мохаве пришла беда. И она может стать непреодолимой, если ты меня застрелишь. 

— Курьеру плевать на Мохаве, — зло бросил Бун. 

Это заставило Сент-Ивса наконец-то слегка удивиться. Он медленно опустил платок с лица на шею, явно стараясь не делать резких движений и не провоцировать Буна. 

— Вот как. Очень жаль, потому что Легион уже постучался в ворота Стрипа. Или постучится в скором времени.

— Не из-за тебя ли и твоих дружков? — сощурился Бун.

— Не из-за меня, — покачал головой Сент-Ивс. — Значит, она бросила Нью-Вегас? 

— Как видишь. 

— А ты? 

Бун скрипнул зубами. Разговор затягивался и уже напоминал допрос — только вот допрашивали его, а не он. 

— Не слишком ли много ты задаешь вопросов? 

— Да, ты прав, — кивнул Сент-Ивс. — Раскрою свои карты. Ты прав в том, что считаешь, что я был заодно с теми ребятами. Но ты не прав, если думаешь, что у нас с ними были одни цели. 

— И теперь ты от благородства решил найти Курьера и повиниться? 

— Нет, — Сент-Ивс хмыкнул. — Я давно знаком с Курьером… Много дольше, чем она сама помнит. — Бун вдруг почувствовал, как по телу от этих слов прошла дрожь. Это звучало так, будто этот человек знал Курьера до того, как две пули очутились в ее голове. — Было время, когда я ее ненавидел за то, что она разрушила все, что было мне дорого. Но потом она подарила мне новую жизнь. Остановила мою руку, когда я хотел уничтожить все, что составляло жизнь в Мохаве. Дала мне надежду. 

— Она это умеет, — хмыкнул Бун. — И что ты от нее хочешь? 

— Я хотел рассказать ей о том, где затаились лазутчики Легиона. Я следил за ними все это время. Стал их частью — мне было это несложно, пусть я и не горжусь прошлым, но оно сработало мне на руку. Я просто хочу вернуть ей долг и помочь сохранить то, что ей дорого. Я знал, что если найду тебя, то найду и ее.

Бун ощутил, что искренность в этих словах не была поддельной. Он опустил руку с оружием еще ниже.

— Ты преувеличиваешь значение Вегаса в ее глазах, — Бун старался говорить насмешливо, но получилось горько. «И мое значение тоже», — хотел добавить он, но не стал.

Сент-Ивс понимающе усмехнулся: 

— С ней бывает тяжело. Хотя не мне тебе об этом говорить. Ты и сам отлично это знаешь. 

***

Курьер зубами вытаскивает пробку из бутылки и поливает рану виски, шипит от боли и затем прикладывается к горлышку, делая большой глоток. Засада поджидала их сразу после выхода из Разлома, вряд ли они прошли больше полмили. 

Четыре легионера, один из которых был вооружен огнестрелом. Они успели отреагировать вовремя, но Курьера все же задела шальная пуля.

Рана — царапина по их меркам, но выглядит неприятно. 

Курьер пьет еще, затем еще. Бун стоит и смотрит на это, чувствуя, что дело совсем не в ранении. 

Не переусердствуй, — говорит он. Она даже не смотрит в его сторону, продолжая опустошать содержимое бутылки. — Лучше забинтуй поскорей. 

Она будто не слышит. 

Бун присаживается рядом, роется в сумке и достает бинты. Затем касается больного бедра Курьера. Пуля пролетела, не задев ничего важного — с ними действительно случались вещи и похуже. Пара дней и все пройдет. 

Курьер сама всегда повторяет, что на ней все заживает как на собаке. 

Штаны разве что порвали, но тоже не беда. Подлатают. Или новые найдут. 

Он перебинтовывает ей ногу, она продолжает пить, не глядя на него, будто не чувствует его прикосновений. 

Готово. 

Чертов Легион, — бормочет она. — Они не остановятся, пока я не сдохну. Хотя, может, и к лучшему. Может, в следующий раз надо просто дать им себя подстрелить.

Перестань, — просит он. Она смотрит на него, взгляд у нее злой и трезвый. 

Если бы ты знал, Бун, — говорит она. — Ты бы чертовски разочаровался. 

Он не продолжает этот разговор. 

Он не хочет ничего знать.

Chapter Text

Yes, I'm the great pretender,

Just laughing and gay like a clown.

I seem to be what I'm not, you see.

I'm wearing my heart like a crown.

Pretending that you're still around.*

The Platters - The Great Pretender

3 ноября,
Фрисайд 

Малец нервничал, покачивался с пятки на мысок и мялся, словно пытаясь подобрать слова. Бенни вздернул бровь, наблюдая за ним. Что-то новенькое. Уже то, что он пришел сам, говорило, что случилось что-то серьезное. 

Бенни хорошо знал все приемы, необходимые для дипломатических танцев в общении с союзниками. 

Не давить на собеседника сразу, чтобы получить желаемое, всегда было оправданное тактикой. 

Дать немного подумать, прежде, чем начать разговор, помогало не тратить время. Лучше чуть-чуть подождать, чем потом пытаться выудить суть из неразборчивого потока слов суть.

Только вот Шон уже истратил все время, которое Бенни обычно давал собеседнику на размышления, но так и не заговорил, а вместо этого продолжал мяться, будто потерял дар речи. Это начинало раздражать. 

Если уж парень соизволил притопать к нему в люкс, то ему должно было бы хватить времени и на то, чтобы подготовить речь, не так ли? Какой смысл был бы соваться к взрослому в другом случае?

— Выкладывай, — сказал Бенни наконец. Прозвучало недружелюбно. — Мы же с тобой партнеры, малыш. Можем говорить начистоту, — смягчил тон Бенни. Шон ему нравился, что скрывать. Воспитывали его, конечно, тем еще мямлей, но задатки на что-то большее у него были. Быстро сориентировался, смог расположить похитителей, пошел на компромисс, честно отработал свою часть сделки, продолжил сотрудничество — золото, а не ребенок. Но вот привычку излишне тянуть с диалогом Бенни одобрить никак не мог.

— Я подключился к камерам в «Гоморре», — сказал парень, потратив еще пару секунд на размышления. Бенни мысленно присвистнул — это что? Так называемый, пубертат? — И увидел кое-кого… знакомого. 

— Ну, Шон, ты и даешь. Оставил тебя одного, а ты уже сунулся в «Гоморру», — отозвался Бенни. Только еще не хватало просвещать подростка о пестиках и тычинках. Это вот уж точно было бы излишним. На его вкус, он и так слишком много уже преподал парню уроков, которые в ином случае ему никогда было бы не получить. Хотя, конечно, начинать интересоваться женщинами с гоморровских шлюх — так себе путь. — Не рановато?

Шон однако только растерянно мигнул. 

— Рановато? Но казино же работают круглосуточно, — ответил он неуверенно. Бенни покачал головой. Так, кажется, он неправильно считал ситуацию.

— Неважно, — Бенни раздраженно стукнул пальцем по столу. — Так что там с «Гоморрой»? 

— Там Анжела, — сказал Шон. — Это подруга Маккриди. Может, она ищет меня? — последнее прозвучало как вопрос. И вместе с тем в голосе мальца проскользнула странная уверенность — настолько детская, что Бенни даже не сдержавшись поморщился. 

Нет, что тут говорить, дети — это точно не его. Не то чтобы у него были причины думать иначе, но очередное подтверждение стоит у него перед носом. 

Нельзя сказать, что у него было особо много таких подтверждений, но все же. 

— Анжела. Точно, помню. Она просила тебя не бросать нож, а ты ее не послушал, — Бенни поморщился. — Забавное у нас вышло знакомство, скажи? 

Подросток скупо улыбнулся, будто испытывал неловкость от этого воспоминания. Неплохо, злости на него парень точно уже больше не испытывает. Такая гибкость Бенни точно по душе. Еще немного, и все, предшествующее их сотрудничеству, просто превратиться в повод для смеха. 

Лишние враги, тем более настолько молодые, Бенни точно не нужны. 

— Что она там делала? — спросил он, жестом показывая, что ожидает продолжения.

— Она была поднялась наверх… Там не так много камер, я видел только мельком. Но это точно она. 

— Наверх? — Бенни наморщил лоб. — Анжела?

И тут же чуть не отвесил себе тумака. Вот черт. А он же совершенно ее не узнал. Анжела, «Гоморра» — ну конечно. Проклятье, он чуть было не облажался, а может даже и облажался, но пока не критично.

Сомнений в том, что это та самая Анжела, которая наделала шума своим уходом из «Гоморры» у Бенни не было. Ее не пустили, если бы не подходил новый срок оплаты по неустойке — Семьи не пускали в казино тех, кто вырывался из их объятий… если только они не оставались должны кругленькую сумму. Платит по счетам, значит. Интересно, задавалась ли она хоть раз вопросом, от кого она получает деньги, которыми платить свою гигантскую неустойку? Вряд ли. Люди поразительно слепы. 

Другой вопрос, что парень может быть прав, и она пришла, чтобы разнюхать что-нибудь о нем. Вряд ли даже одна. 

От этой мысли Бенни вдруг стало неуютно. 

Ну что за черти. То легионеры, то НКР, теперь вот еще и Фрисайд что-то шебуршится. Почему они просто не могут дать ему устроить все, как следует? Каждая кротокрыса лезет не на свое место…

— С ней кто-то был? — резко спросил Бенни. Шон как-то вдруг съежился — отвык, видно, что с ним могут не только мягко. Только времени на сюсюканье у Бенни не было. — Она одна пришла? 

В самой Анжеле большой беды не было. Ну что она могла сделать, кто она вообще? Даже если представить, что заявится в «Топс» — ну так вылетит быстрее, чем сообщит, зачем явилась.

А вот если с ней кто-то из глав Фрисайда или их подручных… Это уже совсем другая история. 

Потянет на полноценную разборку, а на них у Бенни времени не было. 

— Я не знаю, — ответил Шон. — Я не проверял. 

— Черт, — выругался Бенни. Затем встал с места, но тут же сел обратно. Пороть горячку не следовало, пусть время и не ждало. — Это можно как-то узнать? — спросил он уже мягче, хотя мягкость далась нелегко. 

Незачем пугать парнишку. Он еще пригодится.

— Можно… Ну, можно попробовать узнать. — Добавил Шон. — Чисто теоретически, память привратников хранится достаточно долгое время и ведется запись, значит, можно проверить данные всех прошедших за сегодня и… 

— Ты можешь это сделать? — Бенни жестом остановил мальца. Ну нет, хватит с него умных речей. Пусть уже не теоретизирует, а делает что-то. 

Шон кивнул. Затем подошел к секьюритрону, стоящему у дверей. Что-то он сделал с роботом — Бенни даже не понял что, — и у того вдруг выдвинулась какая-то панель, а экран моргнул и стал больше похожим на более чем привычный рабочий стол терминала. 

Шон быстро застучал по клавиатуре, вызывая одну за другой какие-то таблицы. Получалось у парня удивительно ладно, Бенни даже засмотрелся. 

— Люди из НКР… Торговый караван… А, вот оно! — Шон щелкнул несколько раз по какой-то клавише. — С ней в одно время прошли двое, — наконец сказал он.

— Кто? — нетерпеливо потребовал Бенни.

— Тут нет имен. Они, видимо, крышки предъявили. Вот. — Шон отошел от монитора, показывая черно-белую запись с камеры секьюритрона. Бенни пригляделся. Анжелу он узнал сразу, еще была какая-то гуль в ковбойской шляпе, а вот третья... Третья была одной из Гарретов.  

Бенни выругался про себя. Отличная у них охрана, что не говори. Он как-то упустил этот момент. Ну и Курьер… Курьер тоже обосралась, что уж тут. Когда встретятся, он ей об этом сообщит. Обязательно сообщит. 

Значит, у него по Стрипу разгуливают незваные гости из Фрисайда, а чертовым роботам хоть бы хны. 

Хорошо, что он никогда не надеялся только на железяк. 

— Бенни? — позвал его Шон. Бенни отпустил ручки кресел — он только почувствовал с какой силой он их сжал. Затем потер ладони друг о друга, разминая пальцы. 

— Иди к себе, — приказал он. Шон, казалось хотел что-то возразить, но Бенни не допустил этого. — Иди. Не спорь. Я разберусь со всем.

— Она просто хочет убедиться, что все в порядке, — тихо сказал Шон. 

— Если она просто хочет этого, то я обещаю, что вы увидитесь, — сказал Бенни. Он даже не скрестил пальцы, когда говорил это — кто знает, может, он действительно увидит, что это необходимо. Никогда нельзя пренебрегать всеми возможными точками давления. 

А даже несмотря на неожиданные новости, их у него еще было достаточно, чтобы задавить весь Фрисайд при желании. 

***

Он с ума сошел? — Шестая поднимает глаза от бумаг. Договор о неустойке вызывает у нее на мгновение что-то вроде недоумевающей улыбки, но та тут же исчезает. — Два миллиона крышек! Откуда он взял такую сумму? У нее золотая вагина или что? 

Бенни позволяет себе улыбнуться. С того момента, как он принес контракт на подпись Курьеру, он, сидя напротив, ждет ее реакции на сумму. 

Качино хватил лишку, и это ясно всем, кроме него самого.

Ну он в своем праве, все же это убыток «Гоморры». 

Не смеши меня, Бенни. Даже если бы она прожила триста лет будучи шлюхой в рабочей кондиции, она бы с местными расценками столько не заработала, — Курьер жестока, но в ее словах словах есть правда. 

Больше всего, правда, Бенни нравится ее циничный тон. Он даже любуется ей в этот момент. 

Курьер еще раз проглядывает бумагу. 

Ну и долбоеб, — говорит она и тихо смеется. — Он реально верил, что я это подпишу? Ладно, пора преподать ему урок. 

Она протягивает руку. Бенни уже готов к этому и кладет в ее ладонь ручку, не забывая мягко коснуться пальцев, но Шестая будто этого не замечает. 

Она зачеркивает два нуля, уменьшая сумму в сто раз. Затем так же черкает в графе с суммой ежемесячной выплаты, облегчая бывшей гоморровской шлюхе бремя долга. 

Бенни даже интересно, случилось бы это, если бы Качино не зарвался. Он ставит, что нет. Если бы сумма была бы в пределах четырех-пяти нулей, Курьер бы даже не дернулась со своей помощью. Он хорошо ее знает. 

Затем Шестая еще раз проглядывает документ, ставит подпись и кладет его на край стола. 

Пусть радуется и этому. Передашь? 

Бенни кивает, но потянуться за бумагами не спешит.

Не сомневайся, булочка, — но в ответ замечает только, как Курьер будто бы морщится.

Ему хочется остаться тут, посмеяться вместе на тупостью главы Омерты, побыть вдвоем, но Шестая кажется не настроенной на развлечения, которые он готов ей предложить. 

После ее возвращения с Востока у них немного разладилось, но Бенни знает, что она не может отвергать его слишком долго. 

В конце концов она просто женщина. Женщины любят верность, а кто, кроме него, всегда был рядом, когда возникала необходимость? 

Почему она решила уйти? — вдруг спрашивает Курьер. — Из «Гоморры», как мне казалось, таких как она обычно выносят вперед ногами.

Бенни кисло улыбается краешком рта. О, он в курсе. Качино ему успел всю плешь проесть — от этой мысли Бенни охватывает желание провести ладонью по шевелюре, чтобы убедиться, что это просто слова, — тем насколько неблагодарной тварью оказалась эта девица. 

Кажется, ее подбил этот парень, Маккриди. Они были знакомы когда-то. Он обил порог «Гоморры», заставляя Качино ее отпустить. Вроде как даже не обошлось без угроз. 

Маккриди? — лицо у Шестой вдруг становится мягче. — И куда она? 

«Атомный ковбой» предложил контракт. Им вроде певица понадобилась, — это Бенни знает уже от Председателей. У него везде есть свои люди — ну а как иначе? Курьер в курсе. Бенни уверен, что ей это даже на руку.

Вряд ли они предложили ей большие деньги, — задумчиво говорит Шестая. — Маккриди, значит. — Она замолкает, переплетая пальцы в замок. — Ясно. — Она хмурится так, что на лбу резко обозначается морщинка, которая, впрочем, тут же разглаживается. — Знаешь, давай-ка проучим чертового Качино. У тебя же есть возможность передавать девчонке деньги? Оформим это как кредитное обязательство Качино перед Вегасом. Когда она закончит с выплатой, стрясем эти деньги лично с него, — в глазах у нее наконец-то мелькает что-то недоброе, но задорное, этакие черти, почувствовавшие повод для веселья. 

Бенни не очень понимает, как именно она хочет это провернуть, но уверен, что у Шестой достаточно власти, чтобы сделать именно так, как она хочет. Тем более, что она уже что-то пишет мелким почерком внизу бумаг. 

Затем протягивает документ ему. 

Бенни сворачивает бумаги и прячет во внутренний карман пиджака. Такая Шестая ему нравится.

Оформлю в лучшем виде, сладкая, — говорит он. В этот раз на лице Курьера нет признаков раздражения от его слов.

***

— Звал, шеф? — Билли Доминго появился ровно тогда, когда Бенни уже успел ощутить, как в теле нарастает напряжение от ожидания.

— Да, ты вовремя. К нам пожаловали незваные гости. 

— Гости? — Билли хмыкнул, его шрамы не позволяли коже на лице двигаться, потому было сложно сказать — удивлен ли он. — Кто? 

— Девчонка Гаррет из «Атомного ковбоя» и с ней гуль. Обеих доставит сюда. Допросить. Хочу понять, что фрисайдовские пташки у нас забыли. Есть еще третья, была девочкой в «Гоморре», ее можешь не трогать… У нее там свои дела. 

— Вот оно что, — Билли вдруг кажется будто поморщился. — Поймаем. Выясним.

— Не жестить, — приказал Бенни. Лишние насилие, пока он не выяснит, зачем они явились на Стрип, ни к чему. — Если появятся в «Топсе» — мягко отведите в люкс, не волнуйте гостей. 

— Обижаешь, шеф, — ответил Билли. — Сделаем. 

Когда он ушел, Бенни позволил себе вскочить с кресла и сделал два круга по комнате. Только после этого он подошел к окну. 

Стекло было пыльным. Он посмотрел вниз на освещенную солнце улицу. Обычно он любил смотреть наверх, на «Лаки», на «Ультра-Люкс», но сегодня взгляд так и стремился к земле. Где-то там ходили чужаки. Это его злило так, что он с трудом держал себя в руках. 

Неучтенные факторы. Он ненавидел неучтенные факторы. Слишком близко ему пришлось как-то столкнуться с одним таким. Впрочем, ни к чему ворошить прошлое.

Дело в другом. Фрисайду отводилась одна-единственная роль — не вмешиваться, но они решили своевольничать. 

Бенни скрипнул зубами. 

Тяжело иметь дело в тупицами, которые не понимают намеков. Он же показал им все намеренья Стрипа — или по их мнению он просто так разрешил НКР устроить показательную казнь? Стоило хотя бы чему-то в этом решение пойти не так — и именно на Фрисайд обрушился бы поток легионеров. 

Нет, он, пожалуй, был слишком уверен, что его окружают не полные идиоты. В следующий раз он вложит в их голову одну простую мысль — держаться подальше от дел Стрипа, если хотят жить своей убогой жизнью и дальше.

— Чертовы идиоты, — выругался он сквозь зубы. 

Но пока ему оставалось только ждать. 

***

Если уж ты шесть, то я не прочь побыть твоим девять, детка, — говорит он. — Если ты понимаешь о чем я. — Он ее немного прощупывает, как без этого. Пытается понять — насколько они далеко могут зайти в этой игре. 

Ее появление — шок для него. Ему нужно срочно делать другую ставку — в этом Бенни хорош, не без этого. Но уже то, что он ее видит, ставит его в неудобное положение. 

Это игра со свободным счетом и появления такого джокера он не ожидал.

Девица прищуривается. Затем вздергивает бровь, — Бенни вдруг понимает, что даже в этом она источает соблазн, — улыбается краешком рта и говорит: 

Потянешь? — и смотрит аккурат из-под ресниц. — А то одну свою пушку ты уж слишком быстро опустошил. — Это звучит пугающе, но при этом поразительным образом заводит его.

Бенни вдруг чувствует, что уже сложно сказать, кто тут кого соблазняет и что именно стоит на кону. Но есть еще что-то, что заставляет его вернуть ей улыбку и продолжить эту игру. 

Для тебя у меня достаточно зарядов, — говорит он и делает пальцами паф в ее сторону.

В этот момент он чувствует, что просто обязан показать этой наглой девчонке, с кем она связалась.

Chapter Text

Your kind of love

Is a treasure I hold

It's so much greater

Than silver or gold

Elvis Presley - Fame and Fortune*

2 ноября, 

Умный дом

День тянулся бесконечно: унылый, пустой, тихий. 

Сидеть на балконе без Буна была одиноко. Вообще без него было одиноко.

Всегда у нее так. И с ним плохо, и без него не лучше. 

Нет, поправила она себя мрачно, с ним-то как раз лучше всего. Для нее. Но толку от этого, если она всякий раз втягивает его в самую пучину неприятностей.

С утра она снова навестила Мозговой центр, но у них не нашлось, чем ее порадовать. Даже наоборот — их предложения будто бы становились все более и более идиотскими. 

Курьеру даже начало казаться, что план с катушкой Тесла не так уж и плох.

Ну по крайне мере, с этим она уже сталкивалась. С этим можно было жить, пока не нашелся бы другой вариант. Но в таком случае… 

В таком случае в Вегас ей не вернуться. Мощности сигнала не хватило бы. А таскать с собой контейнер с мозгом… Нет, у нее, конечно, есть странности, но не до такой же степени. К тому же, это попросту опасно. Это замедлит ее, сделает уязвимой — уязвимей даже, чем сейчас, когда она сидела с сошедшим внутри черепушки мозгом и пыталась напиться.

А в Вегас вернуться стоило. Стоило ей подумать об этом, как внутри что-то скручивало, хотя она не поручилась бы, что это была не банальная тошнота. События последних дней — известие о смерти Маккриди, встреча с Буном, предательство Бенни, побег с Инкультой при помощи все того же Бенни — все это давило намного больше, когда она оказалась вне ситуации и смогла смотреть беспристрастно. Не слишком беспристрастно, но намного более спокойно, чем до последнего времени.

«Я просрала Вегас», — сказала она себе. Вино закончилось, и она тут же открыла еще одну бутылку — думать об этом трезвой сил не было. Просто быть трезвой сил не было. 

«Я проиграла». 

Последнее крутилось в голове особенно настойчиво, то и дело пробираясь сквозь мутную пленку опьянения, на которую Курьер так надеялась в своем желании выпасть из реальности. 

«Ты просто струсила», — вдруг отозвался мозг. В последние дни он то притихал, то снова впадал в буйство, услышать от него просто спокойную реплику было неожиданным. «А сейчас трусливо пытаешься залиться алкоголем, чтобы не думать о том, какая ты ничтожная».

— Я отказываюсь слушать этот бред, — Курьер покачала головой, откидывая в сторону потертую шляпу и закидывая ноги на соседнее кресло. Движение получилось не слишком изящным. Учитывая, что пить она начала с утра, сразу как вышла из Мозгового центра, то стоило с прискорбием признать, что в чем-то внутренний критик был прав: выпила она многовато. Словно даже она Буна спровадила не из-за того, что ей действительно было тяжело рядом с ним, а чтобы избавиться от ненужного свидетеля.

Курьер хмыкнула, попробовала обдумать это, но тут же нашла кучу возражений. Для начала, видел ее Бун и не в таком виде. Годы, может, и сделали из него поборника трезвости (что сомнительно), но уж зрелищем своего пьянства она удивить его никак не могла бы. И даже если да, то что? Сердце она ему, что ли этим разобьет? Чушь какая-то.  

Курьер прокрутила эти аргументы в голове еще раз и важно подняла вверх указательный палец. Простое вроде бы движение вызвало неожиданное затруднение. Курьер опасно качнулась в сторону, но чудом удержалась и продолжила:

— Для того, чтобы причинить кому-то боль, нужно действовать наверняка. Точней, нужно подобраться прям так глубоко, чтобы там… — мысль потерялась, да и язык заплетался. 

— Вот, — закончила она многозначительно. Затем поглядела на кончик указательного пальца, сводя глаза к переносице.

— Меня сейчас стошнит, — мрачно подытожила она. Неуверенно, но поспешно вернулась на ноги и перегнулась с балкона. 

Оставалось надеяться, что в уборку Живого дома входило обслуживание территории. Курьер утерла рот, облокотилась о перила, тяжело дыша и поглядела в небо. 

Затем протянула руку и взяла бутылку. Качнула ее в руке. Пить больше не хотелось — не сейчас, когда во рту царил кислый привкус. И все же… И все же быть трезвой, по прежнему, совершенно не хотелось. Она сделала несколько глотков.

«И что я надеялась тут найти?» — грустно и пьяно подумала она. Почему она так сюда стремилась?

Ах да. Найти помощь. Найти способ вернуть свой мозг и свое тело к состоянию мирного сосуществования. 

Какая чушь. 

Курьер хотела бы горько усмехнуться, но только вот губы вместо этого дрогнули, и она с удивлением поняла, что плачет. 

«Тебе самой не противно? Мне тебя сейчас пожалеть?» — ехидно спросил мозг. — «Хотя, к чему тебе чужая жалость, ты и сама прекрасно справляешься с этим».

Курьер продолжила плакать. Как ни странно, это помогало прочистить голову лучше, чем тошнота. 

«А кто-то обещал, что больше не будет плакать. Хотя, о чем это я… Кто-то дает много обещаний, которые не собирается выполнять. «Я позабочусь о твоих детях, Маккриди», «я не оставлю Вегас каким-то козлам», «я не повторю прошлых ошибок», «я больше не буду портить жизнь Буну», ах сколько было благородных намерений», — продолжил свои выпады мозг. 

Курьер утерла слезы. 

— Заткнись, — сказала она. 

«А то что?» 

— Не знаю, просто прошу.

Мозг замолк — возможно от неожиданности. 

Курьер села обратно. Мрачно покрутила бутылку в руке. Да, мозг был прав. Она дала много обещаний, сдержать которых ей пока не удалось. Более того, обстоятельства складывались так, что и не удастся, если, конечно, к ней не придет какое-нибудь озарение. 

Хорошим было то, что озарения к ней приходили часто. Оставалось надеяться, что и теперь не подведут. 

*** 

Курьер просыпается от того, что кто-то пристально на нее смотрит. 

Бенни проснулся раньше и лежит, опираясь на локоть, изучая ее лицо. Взгляд у него больше нежный, чем самодовольный. 

Ты так сладко спишь, — говорит он. Курьер моргает, зажмуривается, а когда открывает глаза, Бенни протягивает руку и убирает с ее лица волосы, нежно проводя пальцами по щеке. Курьер немедленно начинает жалеть, что вчера сделала ошибку, позволив ему остаться в ее постели. — Хотел бы я знать, что тебе снится.

Она не уверена, что готова к разговору, который он замышляет с ней завести — не в первый раз. Что-нибудь про чувства, такое беспомощное и надуманное, что ей заранее неудобно за них обоих. 

Мне снилась дорога, — говорит она, голос со сна охрипший. Она снова зажмуривается: ей снилось, как она снова куда-то идет, у нее есть цель и ей понятно, как ее достичь. Ей часто снятся такие сны. Она скучает по свободе, которая у нее была. Только во сне Курьер чувствует себя по-настоящему живой.

Ей просто хочется уйти, размять ноги, освежить мысли. Но теперь для этого ей нужна весомая причина. Вот уже несколько лет она — надежда Вегаса, его главная защита и поддержка. Последние годы она уже не уверена в том, кто она на самом деле, как будто за день ей приходится быть несколькими людьми сразу. 

Иногда она думает о том, что начертила на контурах своей прежней личности, о которой ничего не знает, совершенно нового человека, а может даже и не одного — примерно так как на обломках довоенного Лас-Вегаса появился Нью-Вегас со Стрипом, Фрисайдом и окраинами.

Курьер переворачивается на спину и смотрит в потолок. 

Кажется, вот теперь она понимает, что значит словосочетание «золотая клетка». 

***

Автодок закончил очищать ее организм от алкоголя, что сразу же заставило Курьера почувствовать себя лучше. Будто бы и в голове даже прояснилось, хотя она опасалась, что трезвой ей будет нелегко принять то положение, в котором она очутилась.

Но нет, худшие опасения не оправдались. Впрочем, озарение тоже отчего-то запаздывало. 

Пройдя босыми ногами по холодному полу, Курьер села на постель. 

Итак, какие варианты у нее были. 

Доктор Клейн предлагал погрузить ее кому, чтобы дать им время поискать решение. 

Курьер была уверена, что без ее напоминаний, они способны забыть о том, что им нужно что-то решать. Очнуться через пару сотен лет? Нет, спасибо. 

Дала не скрывала своего желания вскрыть ей черепушку как можно скорее, настаивая, что для решения нужно все изучить более… глубоко. Курьер поежилась. Она подозревала, что Дале просто хочется поскорее поглядеть на операцию. Она явно скучала временам, когда могла делать лоботомитов. 

Бороус обещал создать аккуратный стеклянный резерв, который «никто даже не заметит». У Курьера были большие сомнения в этом. Аккуратность, судя по робопсам, не была его приоритетной задачей, а вернуть все, как было, после такой операции не представлялось возможным.

Доктор Ноль отмалчивался, Восьмой предлагал использовать электричество для имитации импульсов мозга… В общем-то варианты были, подходящих только среди них не наблюдалось.

Ну и еще можно было просто вернуться в Мохаве так, как ушла. Может, она протянет до финала всего этого фарса. Может, мозг не умрет в ближайшие…

Она чертыхнулась. А черт знает, сколько у нее займет это времени. У нее нет ни плана, ни армии, ни оружия. Никаких данных о точной угрозе, о передвижении врагов — ничего. 

Курьер подперла подбородок о ладонь и грустно вздохнула. Тут же отозвался Диод Джефферсон: 

— Ты загрустила, родная? Омой свои печали музыкой и… 

— Можно только музыкой, — поспешно ответила Курьер. Протяжный блюз раздался из колонок. Курьер откинулась на спину. 

Что-то она не учитывала. 

Клейн, Дала, Восьмой, Бороус, Ноль, Мохаве, мозг, армия, предложение утопить свои печали в вине… Последние было даже соблазнительно, учитывая, что трезвость не привела ее к решению, а вино из запасов доктора…

— Мебиус! — она широко распахнула глаза и села на месте. Вот, что она забыла. 

Мебиус, ну конечно. Старый ученый отказался возвращаться в Умный дом и вообще посвятил себя изучению разных механизмов, выходя на связь крайне редко: разве что иногда, вроде того случая, когда намекнул, что запрятал в Большой дыре отличную винную коллекцию, на поиски которой ушло больше года. Или того случая, когда позвал ее, несколько лет назад, посмотреть, как усовершенствовал своих робоскорпионов. Обзаведясь минометами, они стали достаточной причиной, по которой поток старателей в Большую дыру совершенно иссяк, что полностью положило конец созданию лоботомитов — сложно удалить кому-то мозг, когда по всему периметру больше нет никаких незваных гостей. 

При мысли о робоскорпионах Курьер вдруг широко улыбнулась. 

А ведь, если они найдут решения, она может позаимствовать их для возвращения в Мохаве. Да, рассчитывать, что Мебиус решит волшебным образом все проблемы не стоило… 

Но почему бы и нет? 

В этом-то и был смысл озарений. Они всегда давали самое верное решение. 

— Модуль, есть информация, чем сейчас занят доктор Мебиус? — громко спросила она, натягивая на себя одежду. Мелькнуло неожиданное сожаление: зря она Буна отослала. Сейчас можно было бы отправиться в путь вдвоем. Но что теперь. Бегать по всей Большой дыре времени у нее не было. Тут же она вдруг ощутила неуверенность: а предупредила ли она Буна не соваться за пределы скал? Она плохо помнила, как провожала его. Робоскорпионы не тронут того, кто решит уйти. Просто не дадут вернуться. 

Но об этом можно было подумать и попозже. 

Бун разберется. Не было никаких сомнений.

— Он не выходил на связь уже несколько месяцев, — произнес Модуль. — Полагаю, он в своей лаборатории.

— Вот как, — Курьер поглядела на себя в зеркало. Выглядела она неожиданно неплохо для человека, пьющего на протяжении нескольких дней. И чтобы она делала без автодока. 

А учитывая, что за изобретение автодока требовалось поблагодарить именно Мебиуса, настроение у нее тут же улучшилось в несколько раз. 

— Связаться с ним? 

— Не надо, — ответила Курьер. — Я сделаю ему сюрприз. 

Она привычным движением сунула пистолет за пояс. И вдруг неуверенно улыбнулась.

Кажется, ее наконец-то не тошнило от самой себя. А, значит, может, она еще и поборется: и за жизнь, и за Мохаве...

И, может быть, даже за Буна. 

По настроению.

***

Иногда к ней приходят воспоминания о прошлом. О том прошлом, которое она совсем не помнит. 

На самом деле, это даже воспоминаниями не назвать. 

Это совсем мелочи, другие люди такому даже не придадут значения: движение, которым она перехватывает винтовку, то как она поправляет волосы, смешок после услышанной неуклюжей шутки — как будто все это было там, в прошлом, но разглядеть все это невозможно, словно пытаться разглядеть происходящее через очень мутное стекло. 

Это мышечная память, — говорит Аркейд, когда она решает посоветоваться с врачом. — Ее не вытравить так легко, как обычные воспоминания. Ты же не в прямом смысле заново родилась, — он позволяет себе ироничную улыбку. 

А по ощущениям, будто так, — говорит она. — А эта мышечная память может помочь вернуть обычную?

Бун хмурится рядом: то ли ему не нравится, что они тратят на это время, то ли ему просто не нравится Форт. 

Не уверен. Но в твоем случае — чем черт не шутит. Уже то, что ты жива после прямого ранения в голову, о многом говорит, — отвечает Аркейд. У нее нет причин сомневаться в его честности.

... Как ты думаешь, какой я была? — спрашивает она как-то Буна. Они ночуют прямо под звездами, после возвращения из Зайона между ними наконец-то все хорошо. 

Не знаю. 

А хотел бы узнать? 

Нет. 

Она вдруг чувствует себя оскорбленной, принимая это за неожиданное и обидное равнодушие, но он тут же добавляет: 

Мне ты такая нравишься. 

Она опускает голову и улыбается своим коленям. 

Он все же сказал это. 

Может и другая понравилась бы, — говорит она. Бун хмыкает, словно не верит этому: 

Может быть. 

Chapter Text

Well, my momma died and left me
My poppa died and left me
I ain't good looking, baby
But I'm somewhat sweet and kind

Blind Willie McTell - Statesboro Blues

3 ноября
Стрип

Девчонка зашла в казино и не торопилась выходить. Френсин села на ограду пересохшего фонтана и закурила, мрачно разглядывая двери «Гоморры». Да, как не крути, «Атомный ковбой» не конкурент даже этому гадюшнику. В чем-чем, а в блеске, с которым Стрип обставлял потакание человеческим желаниям им было не сравниться. Даже десяток неоновых указателей в сторону «Ковбоя» этого не исправил бы.

— Впечатляет, да? — словно прочитав ее мысли проскрипела Рассел. Френсин поймала взгляд одной из шлюх и надвинула шляпу поглубже. Вряд ли ее кто-то узнает, но перестраховаться стоило.

Есть вещи, о которых не стоит оповещать лишних людей. И то, что на Стрип пожаловали представители Фрисайда — точно была одной их них.

Блеск Стрипа, в чем она могла себе признаться, ее ошеломил. Она вдруг почувствовала себя… бедной? Даже не так. Она почувствовала себя мелкой. Просто сошкой, которой немного повезло в жизни. И чем больше она находилась рядом с огромными казино, тем отчетливей понимала, что ей никогда этого не изменить.

Они неплохо развернулись за последние годы, но Стрип опередил их и в этом. Это была гонка, в которой у них не было шансов.

Даже если они с Джимми скупят весь Фрисайд, что Короли никогда не допустят, то им не приблизиться к суммам Стрипа. Тут каждый камень пах деньгами.

Френсин сбросила пепел на камни и растерла его ногой.

— Впечатляет, — неохотно признала она. — Ну где она там? — Френсин с раздражением посмотрела на дверь казино.

— Ты говорила у тебя есть план, — сказала Рассел. — Твой план — посидеть и подождать, когда Анжела закончит свои дела и пойти обратно?

Френсин фыркнула.

Рассел была права. У нее был план, только вот оказавшись лицо к лицу с необходимостью действовать, она вдруг неожиданно раскисла.

Непривычное ощущение. Давно она не ощущала, что контроль настолько выскальзывает из ее рук.

Наверное, ее сбило то, насколько легко это оказалось. По большому счету, ей даже не нужна была Анжела: они подошли втроем к воротам, показали деньги и тут же прошли, не услышав ни единого вопроса. Это обескураживало. Все это время она думала, что секьюритроны Стрипа охраняют территории Семей от Фрисайда. На самом деле, охраняют, с расстрелом на месте неугодных. Но вот она стоит на пыльной площади, хотя уж кому-кому, а одной из представительниц Фрисайда тут точно не должны были быть рады.

А она даже непривычно ярко накрасилась и всю дорогу до ворот представляла, как ей придется притворятся кем-то другим, надеясь, что это сработает.

— Мой план, — сказала Френсин, но продолжить почему-то не смогла. Пауза затянулась, но Рассел молча ждала, не отводя взгляд. — Мой план был прост — проникнуть на Стрип и понять, что тут происходит, — она провела рукой по лбу, стирая пот. — Тебе, пожалуй, могу признаться, что дальше этого я не зашла.

Беатрикс вздохнула:

— Ну что ж, дорогая, если уж мы во все это втянулись, то стоит начать продумывать детали. Первая часть плана уже осуществлена: мы стоим около чертовой «Гоморры». Что дальше?

Френсин поглядела на ворота, ведущие дальше, в самое сердце Стрипа:

— Нам туда, — сказала она. — В «Топс». Пора поговорить с Бенни. По слухам, он обязательно бывает в зале казино.

— Звучит, как стремление к диалогу, — Беатрикс улыбнулась, обнажив желтые от времени зубы. — Будем ждать твою певичку? — поинтересовалась она уже деловым тоном.

— Черт с ней, — Френсин затушила сигарету. — Сама разберется.

— Правильно. Хоть кто-то из нас останется в живых, — хмыкнула Рассел, но это не помешало ей протянуть руку, помогая Френсин встать. — Ладно, погнали в «Топс».

— Знаешь, — сказала Френсин, когда они подошли к воротам и прошли сквозь них дальше, не привлекая никакого внимания секьюритронов. — Никогда бы не поверила, что все это время мы могли просто зайти сюда, показав деньги, — слова вырвались как-то сами, но Френсин вдруг стало легче, что она поделилась своим удивлением. Беатрикс только усмехнулась:

— В этом суть Стрипа, дорогая. Он кажется неприступным, но на самом деле, вопрос только в цене.

Все проблемы от того, что у них с Джеймсом в карманах только ветер.

Нью-Рино неприветлив к двум нищим подросткам из дыры под названием Кламат. Но тут они по крайней мере могут попробовать найти работу.

Джеймс еле плетется, постоянно отставая. Френсин понимает его чувства, но все же тянет за рукав: им надо идти, они уже которую неделю пытаются найти работу, но все, что они умеют — это снимать шкуры с гекконов.

Работа им нужна позарез. Из Кламата они уехали, продав за горсть крышек, старый дом и убыточную ферму, оставшиеся им от родителей, но деньги имеют свойство заканчиваться, и они опасно близки к этому моменту.

В Нью-Рино у них нет ничего, кроме друг друга.

Смотри, — Джеймс нагибается и вытаскивает из пыли фишку и вытирает пальцами. — Черная! Вот это удача.

Ну конечно, — хмыкает Френсин, но принимает фишку в руки. Она тяжелая, на обоих сторонах выбито название казино. — «Акула», — читает она вслух.

Черные — самые дорогие, — с видом знатока говорит Джеймс. Откуда он этого нахватался, Френсин не спрашивает — в Нью-Рино все крутится вокруг казино, и волей не волей приходится начинать разбираться. Тем более, что он не прав — самые дорогие, пурпурные, но и черная — это совсем неплохо. За такую можно выручить крышек сорок, если зайти и отдать в кассу.

Если зайти. То есть, если их туда пустят, двух оборванцев, по которым сразу понятно, что это вещь никак не может им принадлежать.

Она крутит фишку в руке, но никак не может решится.

С другой стороны, тумаками их с Джимми не удивить. А сорок крышек — это сорок крышек. Хватит на горячий обед и ночевку. И на завтрак. Может быть, даже на еще один обед, если она обойдется половиной порции.

Она держит фишку в руке и облизывает тонкие пересохшие губы. Горячий обед, ночевка — это все правильные мысли. Именно так мыслили их родители.

Именно так она не хочет мыслить.

Сколько у нас осталось крышек? — спрашивает она.

Пятьдесят три, — Джимми поднимает бровь. — Что ты задумала? — а сам улыбается во весь рот, безусловно уже догадавшись о том, какие мысли крутятся в ее голове.

Она подсчитывает в уме: пятьдесят три плюс сорок — все еще слишком мало для того, чтобы забыть о заботах. Но они в Нью-Рино.

Почему бы и не рискнуть? Не попытаться получить больше, чем им все время предлагает жизнь?

Хочешь сыграть? — как будто слегка поддразнивает ее Джеймс.

Давай сыграем, — говорит она. — Вдруг нам повезет?

Джеймс берет за руку.

Давай.

Они идут в казино: два тощих подростка с грязными лицами, сжимая в руках черную фишку и, надеясь, что выйдут богачами.

Меньше чем через час они оказываются на улице.

Непруха, — говорит Джеймс. Он явно сконфужен: пару раз поставил в рулетку и оба раза проиграл.

Френсин крутит в руках черную фишку. Ей удалось чуть-чуть заработать в покер. Они все еще не богаты — сейчас ей кажется смешным, что она поддалась такой глупой фантазии, — однако, благодаря ее игре остались при своих. Но важнее другое.

Теперь у Френсин есть план.

На подходе к «Топсу» Френсин повернулась к спутнице:

— План меняется, — сказала она. — Я забыла одну важную деталь.

— Очень интересно, — в голосе Рассел действительно было слышно ироничное любопытство.

— Я забыла, что надо узнать у НКР, что они-то собираются делать, — не обращая внимание на иронию продолжила Френсин.

Рассел кивнула:

— Разумно. Тогда нам туда, — она показала прямо. Френсин качнула головой:

— Тебе туда, — ответила она. — Я пойду в «Топс», поищу там Бенни.

Рассел сложила руки на груди.

— То есть, по твоему плану я иду туда одна? Ладно. Но все же, позволь уточнить, это же никак не связано с внезапно проснувшимся благородством и желанием уберечь меня от пули?

Френсин бросила на нее косой взгляд:

— Не говори ерунды. Это связано с тем, что у тебя есть гражданство НКР, а мы с братом, скорее всего, все еще в розыске на их территории. Так что появлятся в их посольстве мне не стоит.

Беатрикс присвистнула. Френсин запоздало поняла, что она никогда об этом не упоминала.

Не то чтобы это было их с Джеймсом тайной и не то чтобы они старались это скрывать. Просто как-то никогда не приходилось к слову. К чему было ворошить далекое прошлое, когда вокруг столько всего происходило.

— Ладно, дорогая, — Рассел прищурилась. — Вот теперь мы точно должны обе выжить. Я очень хочу услышать эту историю.

—Договорились. Иди уже, — хмыкнула Френсин.

Она не стала смотреть вслед, наоборот, прибавила ходу, подходя к дверям казино. За ними оказался просторный холл, с улыбающимся мужчиной, который пристально смотрел на нее, сияя дружелюбием.

— Привет! Я Эд. Будь добра, убедись, что в твоих карманах не завалялось оружия и проходи в лучшее казино на Стрипе! — сказал он.

Френсин выдавила улыбку. Роскошная обстановка буквально подавляла ее мысли, ей уже начинало казаться, что она не может даже сфокусироваться на чем-то одном.

Мраморный пол, сияющие во всю мощь светом лампы, огромный проход, открывающий вид на большой зал с расставленными столами для рулетки…

Ее вдруг охватила странная злость: она столько сил вложила в «Атомный ковбой», столько стараний, она гордилась их с Джимми детищем, но все это буквально в один момент исчезло, как только она перешагнула за порог ворот Стрипа, и это чувство этой потери остро отзывалось в ней.

«Нет, дело не в мраморном поле», — мрачно подумала она. Не в нем. В той легкости, с которой она попала сюда — вот в чем дело. В том, что она воспринимала себя полноценным игроком, а оказалась мелкой сошкой, на которую обращают не больше внимание, чем на обычного гуляку.

За годы во Фрисайде она отвыкла чувствовать себя никем, но сейчас, садясь за покерный стол, будто все ожидала, что ее признают не соответствующей этому месту и выгонят.

«Надеюсь, чертов Бенни поторопиться и появиться в казино как можно скорее», — подумала она, делая первую ставку. На карты она взглянула мельком, даже не уверенная, что правильно их запомнила.

После второй раздачи нервы слегка успокоились, она изучила свои шансы, подняла ставку и попросила еще одну карту на стол. Ничего сверхъестественного: две пары, но старшие карты. С такой комбинацией можно было играть.

Третья карта на столе ее разочаровала. Она поддержала ставку только из чистого упрямства.

На четвертой вдруг неожиданно ощутила азарт и оглядела рядом сидящий. Парень напротив сбросил карты еще в начале раздачи. У девушки сбоку был скучающий вид, которым Френсин не обманулась. Френсин кинула на стол еще пару зеленых фишек, желая увидеть реакцию. Девушка задумалась буквально на пару секунд, которых оказалось достаточно. Слишком уж резко она кинула фишку, будто оправдываясь за промедление.

Еще двое поддержали ставку после некоторого раздумья.

Ни у кого из них четверых не было надежной комбинации. Скорее всего, каждый имел пару, быть может, две. Не больше.

Дилер выложил последнюю карту.

Френсин снова посмотрела на свои карты.

Пара по даме и тройка по королю.

Если она что-то понимала в этой партии, то только что стала немного богаче. Это неожиданно дает ей чувство спокойствия.

Быть может, она и не владеет огромным казино в Стрипе, но все еще отличный игрок.

Следующая партия прошла еще легче.

На третьей она сбросила в самом начале: с такой мелочью на руках соваться в игру не стоит. Пока идет раздача, Френсин осмотрелась по сторонам: в зале как будто стало больше Председателей, но Бенни среди все еще не было. Ладно, значит, у нее есть время еще немного поиграть.

На четвертой она снова выиграла, решив рискнуть с мелкой парой на руках.

Дилер начал пятую раздачу. Френсин уже была готова принять карты, как вдруг кто-то положил руку на ее плечо.

— Отличная игра, мисс Гаррет

Френсин обернулась. Человек перед ней выглядел пугающе: в глаза сразу бросилось отсутствие носа и обезображенная глубокими шрамами лицо. На незнакомце был отличный костюм, но это никак не спасало его уродство, даже наоборот сильнее его подчеркивало.

— Не дергайтесь, — прошептал он, приблизившись к ее уху. — Если спокойненько сейчас пойдете с нами, то все будет хорошо.

— Ладно, — Френсин удержалась от того, чтобы судорожно сглотнуть. Собственный план в этот момент показался ей какой-то опасной глупостью.

Она встала из-за стола.

Незнакомец галантно предложил ей руку. Френсин сделала вид, что жеста не заметила: что бы там дальше ее не ждало, помогать сковывать себя в движениях она не собиралась.

Только сейчас она обратила внимание, что все Председатели ненавязчиво стояли так, чтобы не дать ей сбежать.

«Значит, все же есть какой-то способ узнать, кто прошел на Стрип», — подумала она. Это неожиданно подняло ей настроение. Значит, Бенни не только знает что она тут, но и даже прислал за ней своих псов.

Значит, Стрип все же считается с Фрисайдом.

Она расправила плечи и широко улыбнулась.

Каким бы не был дурацкий план, но он все же сработал.